Серое на черном (гет)

Сознание возвращалось к Рейегару постепенно, он будто бы полз под сводами темной пещеры, в конце которой должен был быть долгожданный выход на поверхность. Первыми проявились ощущения, и принц почувствовал налившееся тяжестью тело, мокрую травинку, что щекотала его большой палец, идущий от земли холод и тупую боль, местоположение которой он не мог пока определить. Ветер холодил его лицо, одежда на нем была влажной, пропитавшейся сыростью и кровью, сверху же от шеи до пальцев на ногах он был укрыт чем-то теплым, скорее всего, собственным плащом. Научившись ощущать, Рейегар начал слышать, до его ушей донесся шум ветра в древесных ветвях и шелест травы, где-то в стороне тихо всхрапывал Джельмио.

Принц чувствовал себя ребенком, который вот-вот должен был появиться на свет, ему приходилось отчаянно бороться с тем, чтобы вновь вернуться в реальность. Решив, что уже достаточно пришел в себя, Рейегар попробовал открыть глаза, но не смог этого сделать из-за засохшей крови. Принц попытался пошевелить пальцами рук, и они, хоть и затекли, но послушались его. Обрадованный успехом, Рейегар начал осторожно поднимать руку, и, согнув ее в локте, дотронулся до лица и принялся счищать с ресниц запекшуюся кровь. Суставы принца, казалось, скрипели словно ржавые дверные петли, да и сам он напоминал старый покосившийся дом. Стоило Рейегару начать шевелиться, как мышцы его жалобно заныли, а рука предательски задрожала. Ощущение тяжести в теле еще больше усилилось, и боль длинными медленными ударами запульсировала в левом бедре, защипало лицо. Пальцы принца принялись бережно ощупывать щеки и лоб, однако ничего не обнаруживали, кроме кровавой корки.

‒ Ваше высочество, ‒ раздался откуда-то из темноты голос Ричарда Лонмаута. Рейегару чудилось, что он слышит своего оруженосца сквозь толстую стену.

Принц облизал сухие потрескавшиеся губы и попытался заговорить, но вместо слов из горла вырвался сухой хрип, и Рейегар закашлялся, ощутив, что попытка разомкнуть губы вызвала во всем лице резкий приступ боли, которая, сильно укусив его, через мгновение отпустила. К его векам прикоснулась холодная мокрая ткань, и Рейегар попытался было отстранить ее, но кто-то схватил его руку, заставляя лежать смирно.

‒ Не шевелитесь, мой принц, ‒ пробормотал Лонмаут, и голос его отчего-то дрожал, ‒ сейчас я уберу с вашего лица оставшуюся кровь. Я пытался сделать это вчера, но в темноте ничего не было видно. Боги были милостивы к вам, глаза и рот не задеты.

О чем он говорит? Рейегар хотел бы расспросить его, но новая попытка раскрыть рот заставила левую щеку вновь взвыть от вонзившейся в нее боли. Принц скорчился и тут же почувствовал такую же резкую боль с правой стороны лба. Пришлось заставить себя расслабиться и перестать двигаться.

‒ Попробуйте открыть глаза, ‒ осторожно произнес Ричард.

На этот раз веки Рейегара после небольшого усилия вспорхнули вверх, но от хлынувшего в глаза яркого света ему пришлось сощуриться, и он вновь зашипел от боли, к которой приводила, казалось, любая попытка задействовать мышцы лица. Второй раз принц открывал глаза медленно, постепенно впуская в свой мир свет и цвет. Сначала он увидел лишь расплывчатую картинку, большую часть которой занимала голова Ричарда Лонмаута. Рейегар хотел усмехнуться, но вовремя вспомнил, что этого лучше не делать. Принц несколько раз моргнул, и вскоре Лонмаут перестал быть просто огромным пятном. Рейегар увидел его приоткрытый в ожидании рот и глаза, широко распахнутые от волнения. Лицо оруженосца было вымазано в грязи, но крови, кажется, нигде не было.

‒ Насколько я плох? ‒ прохрипел Рейегар, стараясь как можно меньше шевелить губами.

‒ У вас глубокая рана на левом бедре и ужасный порез через все лицо, ‒ жалостливо проговорил Лонмаут. ‒ Крови было столько, что залило всю вашу одежду.

‒ Паршиво, ‒ констатировал принц, стараясь не думать о том, что красавцем ему теперь уж точно не быть. Он вспомнил, как льющаяся со лба кровь застилала ему глаза и мешала драться, но не мог вспомнить, когда же получил этот порез. Главное, теперь не запустить ногу, чтобы не остаться ни на что неспособным хромым калекой, ‒ ты ранен?

‒ Нет, ‒ затряс густой шевелюрой Лонмаут.

Принц говорил очень тихо, и оруженосец едва ли не прикладывал ухо к его рту, чтобы расслышать произносимые им звуки.

‒ Хорошо, ‒ выдохнул Рейегар, ‒ где Виллан и сир Эртур?

Ричард виновато отвел глаза, и принц забеспокоился. Во время боя он почти не смотрел на своих друзей, ибо все его внимание доставалось его противникам. Рейегар помнил только, как Эртур, оттерев принца от сердца схватки, потребовал от Ричарда, чтобы тот немедленно увозил его, помнил, как пытался сопротивляться, дальнейшее же было полностью покрыто темнотой. Неужели Эртур не последовал за ними?

‒ Виллан погиб, ‒ проговорил Лонмаут, шумно сглотнув, ‒ а сир Эртур, он… он продолжал драться. Уезжая, я выстрелил в его противника и, кажется, попал, я думал, сир Эртур последует за нами, но он не последовал. Я очень долго ждал его.

‒ Почему ты не вернулся? ‒ воскликнул Рейегар слишком громко и резко, за что получил очередную волну боли.

‒ Я не мог оставить вас, ‒ пробормотал Ричард, ‒ я не знал, будет ли кто-то вас искать. Да и ваши раны требовали перевязки. Мне пришлось пожертвовать своей рубахой, лучшего все равно ничего не нашлось.

‒ Спасибо, Ричард, ‒ принц нащупал на ноге толстую неуклюжую повязку. ‒ Здесь поблизости есть вода?

‒ Да, ‒ закивал Лонмаут.

‒ Принеси мне, пожалуйста, пить, ‒ попросил Рейегар, проклиная свою беспомощность, ‒ а потом отправляйся назад. Ты должен узнать, что сталось с Эртуром. Если там что-то осталось из наших вещей, собери все, что сможешь увезти, особенно еду и вино.

Лонмаут убежал исполнять поручения, а принц, уставший от такой длинной речи, прикрыл глаза. Рану на лице неприятно саднило, прикоснувшись к ней, Рейегар почувствовал свежую кровь. Порез еще не успел толком затянуться, а он уже во всю болтает. Тут, однако, принц поделать ничего не мог.

Ричард принес воду из ближайшего ручья, пытаясь удержать ее в ладонях, вода оказалась прохладной и необычайно вкусной, но пить у Лонмаута из рук было неудобно и стыдно. Рейегар не смог долго это терпеть и отослал оруженосца. Ричард явно не хотел оставлять его, но вынужден был повиноваться. Оседлав не слишком довольного Джельмио, который не очень-то любил, когда на нем ездил кто-то кроме его хозяина, оруженосец унесся прочь.

Рейегар медленно повертел головой, пытаясь оглядеться. Ричард увез их дальше в предгорья, здесь было больше камня и меньше зелени, принц лежал на небольшой поляне, а рядом росли несколько деревьев ниже и тоньше тех, что окружали пепелище Летнего Замка. Здесь бы у семерых солдат не вышло спрятаться, не выйдет и у принца с оруженосцем и лошадью. Им нужно было уходить и уходить скорее. Если уж король решил добраться до своего сына, то теперь он не остановится.

Рейегар вспомнил, как легко отец отпустил его в Летний Замок. Неужели этот страшный замысел уже тогда сформировался в голове Безумного Короля? Должны ли были эти солдаты сопроводить его в столицу или просто убить? Принц, как бы больно ему от этого ни было, склонялся ко второму варианту, иначе Эйерис бросил бы его в тюрьму еще в Королевской Гавани. Разум короля уже давно повредился, превратив его в жестокого тирана, жадного до крови и насилия, но Рейегар никогда не думал, что Эйерис окажется способен убить собственного сына, пролить драконью кровь, которой он так бредил. Этот безумец, внешне больше похожий на нищего из Блошиного Конца, чем на короля, не был его отцом. Тот человек, что читал маленькому Рейегару истории про драконов, куда-то пропал, уступив место дикому чудовищу.

Сам ли Эйерис задумал убить своего наследника? Или эту мысль влили ему в голову, словно капельку яда в бокал с вином? Рейегару вспомнились слова Эртура о том, что кто-то при дворе играет против принца, кто-то спровоцировавший его на глупую и постыдную историю с венком. Кто это мог быть Рейегар не знал, в окружении Эйериса у него было больше врагов, чем друзей, но все ли они в действительности хотели избавиться от принца или просто боялись короля? Красный замок ‒ это ящик со змеями, и никогда не знаешь, какая из них ядовитая.

Что же теперь происходит там? С матушкой, с малышкой Висеньей, с Лианной? Рейегар мог лишь надеяться, что сир Джейме и сир Освелл выполнят свои обещания и позаботятся о его родных. Почувствовав резкую необходимость сделать хоть что-то, принц, словно внезапно лишившийся рассудка, попытался встать, опираясь только на здоровую правую ногу. По лицу снова потекла кровь, но Рейегар не обращал на нее внимания. Выбравшись из-под теплого плаща, он оперся руками о землю и попробовал подняться, за чем его и застал вернувшийся Лонмаут. Принцев оруженосец восседал на Джельмио, еще три приведенные им лошади послушно плелись позади.

‒ Ваше высочество, ‒ в ужасе закричал он, ‒ немедленно лягте!

Ричард соскочил с нагруженного сумками коня и со всех ног бросился к принцу. Он подхватил Рейегара подмышки и помог ему снова лечь, принц слышал, как скрежетали друг о друга его зубы.

‒ Ну, ‒ спросил Рейегар, тяжело и часто дыша, ‒ что ты нашел?

‒ Все, как мы оставили, ваше высочество, кони, еда, ‒ затараторил Лонмаут, ‒ даже шатры стоят нетронутые, я забрал оттуда все, что мог, ‒ он кивнул в сторону помахивающих хвостами лошадей, ‒ так что мы с вами не пропадем. Вся трава там кровью залита, будто красное поле.

Трава залита кровью, повторил про себя Рейегар. Кровь на траве, кровь на ступенях, кровь на каменном полу и на песке. Голова ребенка, разбитая о стену. Неужто сны загадочного болотного жителя и вправду начинают сбываться? Значит, это не последнее кровопролитие, значит, надо немедленно что-то делать, попробовать остановить это страшное колесо смерти и опустошения.

‒ Ваше высочество, ‒ Ричард аккуратно потряс принца за плечо, ‒ вы слышите меня?

‒ Да, ‒ рассеянно кивнул Рейегар, на самом деле он так задумался, что совсем ничего не слышал, ‒ нет. Что ты сказал?

‒ Я говорю, семь трупов насчитал, всех их мы перебили, ваше высочество, ‒ Ричард быстро заморгал и отвернулся, ‒ Виллана я оттащил подальше и накрыл листьями. Мы должны будем вернуться и забрать его кости.

‒ Конечно, ‒ согласился Рейегар, ‒ а что сир Эртур? ‒ принц боялся задать этот вопрос с того самого момента, когда увидел вороного скакуна своего друга среди остальных приведенных Лонмаутом лошадей.

‒ Я его не нашел, ‒ развел руками Ричард. ‒ Клянусь, я облазил все окрестные кусты, осмотрел руины, но не обнаружил ни единого следа.

Во всяком случае, это давало надежду, призрачную, едва ощутимую, но Рейегар не мог не уцепиться за нее.

‒ Мы должны вернуться, ‒ твердо проговорил он, ‒ искать его, найти живого или мертвого.

‒ Да куда уж вам! ‒ всплеснул руками Лонмаут, ‒ Вы же встать не можете! К тому же, туда в любое мгновение могут вернуться люди вашего отца!

‒ Он мой друг, Ричард, ‒ тихо проговорил Рейегар, к этому времени он уже почти привык к той боли, что кусала его, стоило принцу открыть рот, ‒ надеюсь, ты понимаешь, что это значит.

Стиснув зубы, Рейегар снова попытался встать, но Ричард схватил его за руки и навалился на него, заставив лежать на месте.

‒ Да успокойтесь же вы, ‒ закричал Лонмаут, ‒ прекратите изображать из себя героя! Вы что же хотите умереть? Хотите лишить всех нас надежды, оставив страну на вашего слабоумного отца? Поймите наконец, что вы не можете, не имеете права так безответственно распоряжаться своей жизнью! Сир Эртур это понимал, поэтому и приказал мне спасать вас.

Вдоволь накричавшись, Ричард, продолжая удерживать Рейегара, разрыдался словно ребенок.

‒ Ну-ну, хватит, ‒ сконфуженно пробормотал Рейегар. Оруженосец сейчас напоминал ему младшего брата, тот частенько так же плакал, когда сильно пугался или испытывал боль. Видно, и Ричард вчера был здорово перепуган, а возвращение на место боя только растревожило кровавые воспоминания. Рейегар и сам испугался, ведь ему пришлось впервые убить человека. Можно сколько угодно махать во дворе тренировочным мечом, можно стать хорошим турнирным бойцом, но никогда нельзя быть готовым к тому зрелищу, когда жизнь покидает человеческое тело, отобранная твоими собственными руками жизнь.

Прав был сир Виллем Дарри. Много раз повторял он юному Рейегару, что нельзя задумываться об этом, нельзя медлить ни единого мгновения. Похоже, принц оказался нерадивым учеником. Как только кровавые пузыри вместе с предсмертным хрипом вырвались из горла его противника, как только тот упал на колени, а затем рухнул наземь, Рейегар не мог оторвать от него взгляда. Принц будто весь покрылся льдом, превратившись в ледяную статую, и лишь боль в бедре пробудила его, заставив вновь осознать, где он. Ему несказанно повезло, если бы второй его противник не уворачивался в то время от стрелы Лонмаута, Рейегар, возможно, был бы уже мертв.

‒ Ричард, отпусти меня, ‒ просипел Рейегар.

Лонмаут разжал руки и уселся рядом с принцем, оглядывая того с видом весьма виноватым.

‒ Не в каждом королевстве оруженосцам позволено кричать на своих принцев, можешь считать, что тебе здорово повезло, ‒ усмехнулся Рейегар и тут же зашипел от боли, ‒ ты прав, сейчас я ни на что не годен. Ты принес вина?

Ричард коротко кивнул.

‒ Тебе придется разжечь костер и вскипятить его, ‒ продолжил принц, ‒ а затем вылить на мою рану. Понял?

‒ Да, ‒ покорно согласился Лонмаут.

‒ Сможешь сделать? ‒ Рейегар посмотрел на него строго, но при этом дружелюбно. Улыбаться он больше не решался.

‒ Смогу.

Перед тем как заняться костром Ричард принес принцу котелок полный воды, на который Рейегар тут же с жадностью накинулся. Вода приятно размягчала пересохшее горло и освежала. Осушив котелок, принц почувствовал себя лучше. На руках он отполз к ближайшему деревцу и сел, облокотившись о тонкий ствол. Лонмаут деловито сновал по поляне, собирая все необходимое для костра. Ричард ‒ парень простой как медная монета, хоть и из благородной семьи старого рода, однако, сейчас в своих искренних словах он оказался прав, и Рейегару стало совестно за то, что он пытался поступить иначе. Сейчас принцу следует позаботиться о королевстве, иначе сир Эртур зря пожертвовал собой, а Рейегар намеревался выбросить столь воистину щедрый дар.

День был такой же серый и промозглый, как и предыдущие, правда, небеса пока оставались сухими, щадя Рейегара и его преданного оруженосца. Принц расположился на теплой лошадиной попоне, но и сквозь нее уже начинала проникать сырость. Рейегар натянул плащ под самый подбородок, чувствуя легкий озноб. Это немного обеспокоило Рейегара. Его раны не были смертельными, но здесь в лесу, где до ближайшего мейстера были десятки миль, он мог легко стать жертвой горячки, и бедняга Ричард ничем не смог бы ему помочь.

Принц коснулся пальцами лба и тот показался Рейегару горячим, или же это руки его столь холодны? Принц прикрыл глаза, чувствуя тяжесть в голове. Сквозь лес густых ресниц, пожалуй, слишком пышных для юноши, Рейегар заприметил замаячившею перед ним фигуру Лонмаута. Принц издал полустон-полурык, но отказываться от задуманного не собирался. Он давно уже не ребенок, что мог позволить себе заливать слезами юбки матери, он воин, слишком плохой, но терпеть боль он, по крайней мере, должен научиться.

Сделанная Ричардом в темноте повязка за ночь пропиталась кровью и прилипла к коже вместе с шерстяной тканью бриджей. Рану пришлось долго и тщательно отмачивать водой, чтобы не вырвать повязку вместе с плотью. Принцевым кинжалом на бриджах проделали дыру, обнажая место ранения. Рейегар, борясь с собственным отвращением, взглянул на рану. Часть плоти была вывернута, вырвана, а по краям кожа сделалась болезненно красной, почти бордовой. Кое-где медленно сочилась свежая кровь. Ричард, едва решаясь смотреть, промыл рану свежей водой, избавляясь от налипшей грязи и оставшихся кусочков ткани. Рейегар видел, как у оруженосца трясутся руки, а лицо его приобретает серый землистый цвет. Сам принц до скрипа стискивал зубы, пытаясь нагнать на себя уверенный вид, чтобы подбодрить Ричарда.

Лицо Рейегар тщательно вымыл и насухо вытер, рана по-прежнему щипала, а на ткани остались расплывчатые пятна крови. Принц надеялся, что за следующую ночь порез на лице хотя бы немного затянется, и он сможет свободно разговаривать.

‒ Готовы? ‒ неуверенно спросил Лонмаут.

‒ Готов, ‒ решительно кивнул Рейегар, ‒ а ты?

‒ И я готов, ‒ заверил принца оруженосец.

Рейегар даже и не знал, кто из них двоих был готов меньше.

Вино в котелке над костром закипело. Лонмаут взял котелок и, на мгновение застыв, наградил принца долгим взглядом. Казалось, он бы с большим удовольствием вступил в смертельный бой с толпой наемников, чем занимался врачеванием ран.

‒ Чем быстрее ты сделаешь это, Ричард, ‒ проговорил Рейегар, ‒ тем скорее сможешь испытать облегчение. Я тоже не нахожу в этом слишком большого удовольствия.

Принц повернулся на бок, так, чтобы до раны на бедре было удобнее всего добраться. Ему хотелось зажмуриться, но он продолжал смотреть на Лонмаута спокойным, холодным взглядом. Ожидание боли утомляло. В бою можно в любое мгновение получить удар, но необходимость одолеть противника, повергнуть его, чтобы выжить самому, отупляет боль и позволяет долго держаться на ногах. Сейчас же Рейегар не чувствовал ничего, кроме пульсирующей раны, он слышал взволнованное дыхание Ричарда и чувствовал запах горячего вина.

Лонмаут, щурясь и с трудом удерживая взгляд, подошел ближе.

‒ Простите, ваше высочество, ‒ пробормотал он, извиняясь то ли за внезапную слабость, то ли за боль, что он должен был причинить.

Кипящая красная жидкость полилась из котелка и в то мгновение, когда она коснулась кожи Рейегара, он заорал, позабыв о всей своей решительности, своем статусе и необходимости держать лицо. От его крика Ричард испугался, его руки дрогнули, и часть вина пролилась мимо, обжигая здоровый участок ноги.

‒ Иные бы тебя побрали! ‒ крикнул Рейегар, готовый выть от боли.

‒ Я не хотел, мой принц, ‒ лицо у Лонмаута было таким виноватым, что принц устыдился. В конце концов, он сам испугал бедного мальчишку, который и так возился с ним словно нянька.

‒ Ладно, ‒ бросил Рейегар, ‒ давай дальше.

После непродолжительных мучений рана была вновь перевязана льняной тканью, которая когда-то была принцевой нижней сорочкой, теперь разорванной на лоскуты, Рейегар, тяжело дыша, прикрыл глаза и попытался немного отдохнуть. Потревоженное бедро ныло, боль ярко вспыхивала в нем, заставляя Рейегара жмуриться и сопеть, однако постепенно эти вспышки становились все слабее, затухая, словно тлеющий костер.

Ричард осторожно смыл вновь появившуюся кровь с лица принца, но лить туда кипящее вино никто из них не решился.

‒ Вы бы говорили поменьше, ‒ посетовал Лонмаут.

Рейегар попробовал улыбнуться одними глазами, но, видно, вышло это у него плохо, потому что на физиономии Ричарда застыло недоуменное выражение, и он, растерянно пожав плечами, занялся их скромным обедом.

Принц поплотнее закутался в плащ, ибо озноб так и не отпустил его. Рейегар чувствовал себя усталым и разбитым, однако времени на отдых у него не было, они и так слишком много времени провели здесь, и оставаться дольше было невозможно. Солнце все еще было скрыто тучами, но по количеству света принц определил, что день уже миновал свою середину. Скоро придется отправиться в путь.

Рейегар почти ничего не съел, лишь выпил несколько глотков вина и засунул в рот кусок солонины, посасывая его, словно конфету. Этого хватило, чтобы немного утолить голод, а большего принцу не хотелось даже несмотря на то, что Лонмаут рядом жевал уж слишком аппетитно. Еда и вино не приносили ему удовольствия, Рейегару хотелось закрыть глаза и заснуть, но он не позволял себе этого. Сидя в полной тишине, принц дождался, когда Ричард разделяется с последним куском хлеба и тихо проговорил:

‒ Собирайся.

‒ Собираться? ‒ всполошился Лонмаут. ‒ Мы уезжаем? Но как же вы? Вы такой бледный, ваше высочество.

‒ Нам нужно уйти отсюда до темноты, ‒ принц поймал себя на том, что голос ему отказывает, к тому же Рейегар старался как можно меньше беспокоить рану на лице, ‒ они будут искать нас, в этом нет сомнения.

‒ Вы сможете ехать? ‒ обеспокоенно спросил Ричард.

‒ У меня нет выбора, ‒ покачал головой Рейегар, ‒ ты привяжешь меня к лошади на случай, если я вдруг потеряю сознание.

‒ Куда мы отправимся? ‒ полюбопытствовал Лонмаут.

‒ В Грифоний Насест, ‒ отозвался Рейегар, ‒ Джон должен помочь мне.

Ричард кивнул, его губы дернулись, но он прикусил их, отвернулся и, поднявшись, послушно приступил к сборам.

‒ Ты хотел еще что-то спросить? ‒ окликнул его Рейегар.

‒ Да, ‒ Лонмаут замялся, ‒ если мне будет позволено…

‒ Ты спас мне жизнь, Ричард, ‒ печально произнес принц, ‒ я знаю, что могу доверять тебе.

‒ Что вы намереваетесь делать дальше? ‒ выпалил Лонмаут, которого, видно, этот вопрос занимал особенно сильно.

‒ Я намереваюсь стать королем, ‒ коротко проговорил Рейегар.

‒ Что вы имеете в виду? ‒ по лицу Ричарда, однако, было видно, что он все прекрасно понял.

‒ Я имею ввиду именно то, что сказал, ‒ кивнул принц, подтверждая предположения своего оруженосца. ‒ Останешься ли ты со мной, Ричард, когда я попрошу тебя пойти против твоего короля?

‒ Мой меч ваш, ‒ отозвался Лонмаут.

‒ Спасибо, ‒ прошептал Рейегар, ‒ я не всегда могу понять, зачем вы делаете это, но я благодарен вам всем, хоть и не заслуживаю этого.

‒ Вы слишком низкого о себе мнения, ‒ буркнул Ричард и отвернулся.

‒ Я бы не согласился с тобой, ‒ Рейегар прикрыл глаза, ‒ но мне тяжело и больно разговаривать. Собирайся, Ричард, ты должен доставить нас до Грифоньего Насеста. Все разговоры продолжим потом.

Рейегар еще плотнее закутался в плащ, чувствуя в теле легкую дрожь. Голову, словно тугой венец, стягивала тупая ноющая боль. Принцу казалось, что по его вискам кто-то постукивал маленькими молоточками. Он дотронулся до поврежденного бедра, и ему показалось, что место ранения сделалось горячее. Это был дурной признак, и Рейегару оставалось надеяться, что до замка Коннингтонов они доберутся вовремя, и тамошний мейстер еще сможет ему помочь. Возможность собственной скорой смерти принца не беспокоила, но он приходил в ужас от того, что может случиться с теми, кого он оставил в Красном Замке. Затуманенное сознание порождало страшные картины огня и крови, от которых сердце Рейегара заходилось в страхе. Он видел истерзанную Эйерисом мать, струйки крови стекали по ее бледной коже, а глаза смотрели с мольбой о спасении, видел посиневшее мертвое тельце Висеньи, с личика которой навсегда исчезла улыбка, видел тонущую в огне Лианну, звавшую его по имени. Рейегар бежал к ним, но всякий раз опаздывал, и ему оставалось лишь плакать над мертвыми телами, не сдерживая рыданий.

‒ Пора, ваше высочество, ‒ Лонмаут осторожно потряс его за плечо, вырывая принца из череды мерещившихся ему жутких образов.

Рейегар резко открыл глаза и почувствовал, что весь взмок, капельки пота струились по лбу, неприятно обжигая рану.

‒ Уже? ‒ удивился Рейегар, казалось, он заснул мгновение назад.

Ричард кивнул. С помощью верного оруженосца принц поднялся на ноги, однако у него тут же закружилась голова и он снова едва не упал. Пришлось немного постоять, схватившись за дерево и ожидая, пока тело снова привыкнет к вертикальному положению. Опираться на больную ногу было невозможно, ибо стоило Рейегару наступить на нее, как все мышцы от бедра до кончиков пальцев пронзала такая боль, словно по ране наносили новый удар мечом.

‒ Подожди, ‒ прошептал принц, когда Ричард уже подводил его к коню. С трудом Рейегар протянул руку к оставшейся после недавнего дождя луже, зачерпнул пригоршню грязи и вымазал ей свои спутанные волосы. ‒ Никто не должен узнать меня, ‒ пояснил он удивленному Лонмауту, ‒ переверни мой плащ наизнанку, будь добр.

До Джельмио принцу пришлось допрыгать на одной правой ноге при помощи Ричарда, а уж в седло он взбирался так, словно делал это в первый раз в жизни. Лонмаут засмеялся, но, поймав суровый взгляд Рейегара, умолк. Он примотал принца к седлу веревками, поправил на нем плащ так, чтобы не видно было трехглавого дракона Таргариенов, а Рейегар вцепился со всей силы в луку седла, борясь с предательской дрожью во всем теле.

Ричард запрыгнул на свою кобылку, и они двинулись в путь. Небо начало темнеть, но некоторое время на то, чтобы уйти достаточно далеко у них еще оставалось. В конце концов, если понадобиться, они смогут ехать и ночью.

Только бы успеть, подумал Рейегар перед тем, как болезненный сон сморил его