Венец принцессы Тьмы (джен)

При появлении Ланги Дональду захотелось провалиться сквозь землю. Только что он с большим интересом слушал, как Аларм отдаёт команды — спокойным, уверенным тоном, подсказывал, поправлял ошибки, — и перенимал опыт, так сказать, а теперь не мог ни на чём сосредоточиться. Ланга здесь. Что она ему скажет? И что скажет он ей? Это что, нарочно так? Или случайно? Как она тут оказалась? Нет, понятно, как, — зачем?

Ланга же тоже впала в ступор — но ненадолго. Всё-таки она умела владеть собой. И по испуганным глазам Дональда поняла, что никакой подставы не было. Сама виновата — надо было всё-таки посмотреть, куда отправляешься.

— Привет, — сдержанно поздоровалась она в пространство. Дональд, хотя она к нему напрямую и не обращалась, робко пискнул «Здравствуй». Аларм отреагировал спокойнее — хотя и он поначалу вздрогнул, но тоже быстро пришёл в себя и взглянул на Лангу вполне доброжелательно:

— Привет. Что-то случилось?

— Я бы хотела поговорить с тобой, Элли и Страшилой, — негромко пояснила Ланга. Аларм кивнул:

— Подождёшь пять минут? Мы сейчас закончим.

Ланга тоже кивнула и отступила на шаг назад. Дональд подёргался и тоже отступил — к ней.

Ланга вся была напряжена. Вот так встреча… Ну, в конце концов, не могли же они с Дональдом вечно бегать друг от друга — рано или поздно всё равно бы встретились. Волшебная страна велика только для тех, кто не высовывается дальше деревенской околицы. Для правителей же, тем более для магов, она мала и тесна.

— Как твои дела, Дональд? — спросила Ланга сдержанно, чуть взглянув на него.

— Ну… ничего, — промямлил он. — А… твои?

— Отлично, — процедила Ланга, отворачиваясь. Первый диалог закончился благополучно. Никто никого не убил и даже не покалечил.

Дональд, может быть, и был настроен спросить ещё что-то столь же решительное и смелое, но к счастью, Аларм наконец отпустил стажёров и призывно кивнул гостям. Во дворец направились втроём — Дональду по пути, не отставать же специально.

— Так что у тебя стряслось? — спросил Аларм на ходу. Ланга буркнула:

— Долго рассказывать.

Присутствие Дональда её немного нервировало. Мысленно же внезапно захотелось рассмеяться. Вот, недавно Маира говорила, что хорошо бы Дональда позвать. Сейчас есть шанс это сделать. Только звать она не будет…

Она слишком горда.

Во дворце Аларм попросил ещё пять минут подождать и спешно ушёл. Дональд с Лангой остались одни в вестибюле возле тронного зала. Дональд не знал, что ему делать. Вроде он в разговоре участвовать не должен. Его никто не приглашал. Ланга в его сторону даже не смотрела. Но и уйти просто так — он стеснялся. Как-то невежливо было бы.

Да и не хотелось, если честно, уходить.

Он дёргался-дёргался, и Ланга первая нарушила молчание.

— Расскажи хоть, как живёшь, — с натянутой вежливостью произнесла она.

— Ну… вот, тренируюсь тут, — растерянно сказал Дональд. — А… а как там Эльг и Маира?

Ланга чуть усмехнулась.

— Лучше всех. Но свадьбу пока не сыграли.

— Почему? — робко уронил Дональд.

Ланга поморщилась. Да тому было много причин. Первая — отсутствие свободного времени. Вторая — вся та чехарда, что творилась сейчас у неё в стране. Третья — условие, которое она поставила Маире: найти новую служанку. Маира, конечно, честно искала (вернее, не одна она, а вдвоём с Эльгом), но безуспешно — у неё либо не получалось, либо те, кого она находила, Ланге не нравились.

— Некогда им сейчас, — коротко объяснила она для Дональда. Не вдаваться же в подробности.

— А… а-а, — только и выдавил Дональд и умолк.

Ланга помолчала немного, а потом заговорила — но обращаясь не к Дональду, а словно «в стену»:

— У нас многое изменилось. Сейчас в Подземной стране неспокойно. Что Маире, что Эльгу просто вздохнуть некогда. Я мечусь между островом Горн и крепостями на побережье, гвардию едва набрали, и она уже несёт потери. Толковых помощников найти — убиться проще. Нам просто не до праздников. Скучать некогда, отдыхать некогда. Не то, что здесь, правда?

В последнюю фразу Ланга не постеснялась вложить побольше яда в голосе. И злорадно заметила, как Дональд обиженно опустил голову.

— Впрочем, здесь, наверху, конечно, безопаснее и свободнее, — вновь не смогла сдержать насмешку она. — Ну, и времени на отдых и праздношатания полно.

Дональд опустил голову ещё ниже.

— А у нас там начали стрелять даже в меня, — беспощадно добавила Ланга. — Так что, пожалуй, и хорошо, что тебя там нет. Хотя бы за свою жизнь можешь не тревожиться.

— Я никогда и не тревожился, — не сдержавшись, огрызнулся Дональд.

— Стоит мне дать слабину, — с нарочитой беззаботностью продолжала Ланга, словно не заметив его реплики, — и всё Подземное государство может просто рухнуть. Не в прямом смысле, конечно. Сама по себе пещера Пакира и море останутся. Но вот как там будут жить — не знаю. Сейчас, пока я здесь, там могут устроить даже государственный переворот. Хотя надеюсь, что до этого не дойдёт. Бунтари слишком разобщены.

— А что за бунт? — с недоумением спросил Дональд. — Тебя не хотят видеть королевой?

— А тебе-то какая разница? — внезапно отрезала Ланга. — Хотят — не хотят, это всё только мои проблемы.

Дональд ссутулился и замолк. Но не уходил.

К счастью, тут вернулся Аларм, и с ним — Элли и Страшила.

— Рада видеть, — улыбнулась Элли Ланге — вроде искренне, и Ланга чуть расслабилась. Не так давно Элли с друзьями подозревали Лангу в том, что она превращалась в Энни и пыталась поссориться с Алармом. Но потом пришли к выводу, что это был кто-то другой. Кто именно — пока не разобрались.

— Что случилось? — проницательно спросил Страшила.

— Ну что могло у меня случиться? — усмехнулась Ланга. — Очередная кучка неприятностей. Всего лишь поцапались люди с каббарами, но рискну заявить, что это ставит под угрозу жизнь любого разумного существа в моём государстве. Вот я и подумала, что тебе, Элли, как Хранительнице, это будет интересно.

— Очень, — серьёзно кивнула Элли. — Может, пройдём в зал?

Ланга согласилась. Двери открылись, Элли и Страшила прошли первыми, Ланга за ними, а Аларм оглянулся и по-свойски спросил:

— Дональд, ты с нами?

Ланга дёрнулась. Но не стала возражать.

Пусть тоже послушает!

Дональд буквально заскочил в зал едва ли не вприпрыжку.

Ланга рассказывала долго. Не очень подробно, просто пыталась параллельно рассуждать о предпосылках и дальнейших возможных действиях. Друзья слушали, задавали уточняющие вопросы. А объяснить что-то порой было нелегко — то, что было естественным для Ланги, могло быть дикостью для Аларма с Элли…

Ланга поймала себя на новом, непривычном чувстве — ей постоянно казалось, что её сейчас осудят. И странное дело — она совершенно не переживала, если в Подземном мире её называли предательницей или ведьмой, ей вообще было неважно, как к ней там относятся. Да её вообще мало чьё мнение волновало. Но вот оценка Элли, Аларма, Страшилы для неё почему-то была очень важна. До болезненности. Она понимала, что они — не такие, как она. Но ведь у них и государство не такое, как у неё. И народ не такой. Ей почему-то было важно донести до себеседников эту, в общем-то, и без того очевидную дл них мысль, в результате она то и дело повторяла «я просто не могла по-другому, вы поймите», и «а что ещё мне было делать?», и даже «у меня ж там не так мирно и дружелюбно, как тут у вас, меня бы по-другому и не поняли».

— Ты это нам объясняешь или самой себе? — наконец не выдержала, улыбнулась Элли. — Да отлично мы понимаем, что ты не могла по-другому. Давай дальше.

Ланга даже с мысли сбилась. Ненадолго. Нет, она не собиралась оправдываться. И, если уж на то пошло, раскаиваться, тем более публично, во всех своих явно недобрых делах, тоже не собиралась. Просто не хотела, чтобы это встало стеной осуждения между нею и этой славной компанией. Не хотела, но очень удивилась, что действительно не встало.

— Не то чтоб я не знала, что мне делать дальше, — пояснила она под конец. Она, конечно, ещё недавно убеждала себя, что попросить помощи — не унижение, но теперь ей не хотелось, чтобы кто-то думал, будто она пришла именно за помощью и за советом. Как будто она глупая и не может сама справиться. — Кое-какие идеи есть. И я даже знаю, как их осуществить. Собственно, вот одна из них: не мог бы Аларм отправиться со мной и некоторое время пообщаться с местными?

Аларм и Элли переглянулись.

— Мог бы, — согласился Аларм. — Но ты уверена, что меня послушают?

— Вот и проверим, — пожала плечами Ланга.

— Стоп, — нахмурилась Элли. — А где гарантия, что для Аларма это безопасно?

— Я же не заставлю его в бой бросаться, — возразила Ланга.

— Твою гвардию расстреляли на подлёте, — напомнила Элли. — Вступить в бой они даже не успели.

— Что ты предлагаешь? — перебил её Аларм.

— Предлагаю подумать, — строго ответила она. — Должен быть другой вариант, чем отправлять тебя туда. А если отправлять, то со всеми мерами предосторожности. Чтобы ты в самую гущу не совался. Ты помнишь, что у нас с тобой свадьба через четыре месяца?

— Отлично помню, — улыбнулся Аларм.

— Вот, — Элли наставила на него палец. — Чтобы на свадьбе ты был обязательно.

— Хватит вам дурачиться, — прервала их Ланга. На самом деле, пожалуй, ей было немножко завидно. У неё-то свадьбы в ближайшее время не намечалось… И не в ближайшее, скорее всего, тоже. И вообще, может быть, никогда. — Лично я уверена, что Аларму ничего не грозит. В конце концов, он переживал и не такое.

— Ну, то, что я переживал, ещё не делает меня неуязвимым… — заметил Аларм. — Но да, я согласен полететь и помочь чем смогу. Может, Элли как Хранительнице тоже стоит там появиться?

Он посмотрел на подругу.

— Могу и появиться, — пожала плечами она. — Если это кому-то поможет. Но что-то мне кажется, что если они даже Лангу не слушают, то вмешательство какой-то феечки из Верхнего мира их тем более оставит равнодушными.

— Ты не какая-то феечка, ты Хранительница, — напомнил Аларм.

— Это для них неважно, — ответила Элли. — Им от этого ни холодно, ни жарко. Ты для них как раз чуть-чуть можешь быть авторитетом, хотя бы потому, что ты урождённый рудокоп. А уже потом — потому, что ты Белый Рыцарь. Хотя подозреваю, что в первую очередь они всё равно будут смотреть не на происхождение и не на титул, а на меч в твоих руках.

— И это печально, — сказала Ланга. — Получается, что заставить их слушаться можно только силой и через страх.

— А чего ты хотела? — искренне удивилась Элли. — Они так жили всегда. Никаких законов не знали, кроме права сильного. У них в принципе не было понятия о том, что в государстве могут быть какие-то законы, кроме этого. Они действительно были сами себе закон — в тех рамках, в каких Пакир им это позволял. А теперь ты ввела кучу новшеств и требуешь, чтобы все сразу им внезапно соответствовали. Естественно, они тебя не слушают.

— Иначе говоря, — вмешался молчавший долгое время Страшила, — они недовольны не новыми законами, а самим существованием законов вообще.

Ланга издала нервный смешок. Ага, вот и выяснилось, в чём её главная ошибка. Даже нелепо как-то получилось. Она думала, что превосходно знает Подземную страну, а провалилась на такой вот очевидной вещи. Элли и Страшила абсолютно правы. Почему ей это до сих пор не пришло в голову?.. Обидно даже.

— Ну спасибо, что открыли мне глаза, — буркнула она, пряча искренность за сарказмом.

— У нас в Америке когда-то воевали за равноправие, — неуверенно вставил Дональд и посмотрел на Элли. — И за отмену рабовладения. Ну, гражданская война. Одни штаты воевали против других, чтобы освободить рабов…

— Ну, на самом деле, одно рабовладение там причиной войны не было, — заметила Элли. — Главная причина была чисто экономическая, а рабы — это уже, так сказать, заодно. Или просто как громкий лозунг.

— Но ведь воевали же! — возмутился Дональд. — И освободили же…

— Войны развязываются из-за денег и власти, а все эти благородные объяснения — просто ради самооправдания, — отрезала Элли. — Как красивая ширма. В данном случае Север просто хотел скупать товары Юга по дешёвке — хлопок, в частности — а Югу было выгоднее продавать их в Европу по более выгодным ценам. Северу это не понравилось, тогда Юг отделился, и всё закрутилось. В составе Северных штатов были даже четыре рабовладельческих, между прочим, так что они вовсе не по признаку наличия рабов делились. А если ты считаешь, что там кто-то пробивал равноправие негров, то что ж тогда их ещё сто лет равноправными не признавали?

— Ну откуда я знаю, — огрызнулся Дональд. — Я тебе не историк. Я вообще в школе историю ненавидел…

— Ну и зря, — усмехнулась Элли. — А я вот как раз преподавала историю. И вообще считаю, что это одна из самых важных и полезных для человечества наук. Кстати, если тебе неизвестно — именно Юг развязал войну, мечтая добиться от Севера снижения цен и права самостоятельной торговли с Европой, и рабы там были вообще ни при чём. А Север потом ответил, приписав себе для оправданий такую благородную цель, как отмену рабства.

— Ты очень непатриотично говоришь, — обиженно заявил Дональд. — Ты что, осуждаешь Северные штаты? Разве твои предки не оттуда?

Элли изумлённо рассмеялась:

— А я и не знала, что для того, чтобы быть патриоткой, нужно упорно закрывать глаза на все недостатки своей страны! Нет, Дональд, я просто чуть-чуть более объективно смотрю на вещи. А мои предки вообще переселились в Америку уже после Гражданской.

— Я прощу прощения, но может быть, перейдём ближе к вопросам Волшебной страны, а не ваших штатов и вашей войны? — слегка язвительно вмешалась Ланга. Элли моргнула и посмотрела на неё.

— Извини, я увлеклась. Просто я считаю, что нам, как правящим особам, полезно учиться на исторических ошибках прошлого, — произнесла она уже мягче, чем только что говорила с Дональдом. — Чтобы своих не наделать.

— Так мы о равноправии говорим, а не о причинах войны, — сердито сказал Дональд.

— А я тебе и о равноправии скажу, — снова жёстко закивала Элли. — О равноправии много кричали, в первые годы после войны даже пытались его ввести, и получилось масса перекосов. А всё потому, что людям, которые не умели быть свободными, давали не только свободу как ответственность за самого себя, но и высокие должности, то есть ответственность за других.

— Но нельзя же было не давать свободу, — возмущённо заявил Дональд. — Не оставлять же людей в рабстве.

— Не оставлять, конечно, — пожала плечами Элли. — Просто подготовить их к свободной жизни и научить поступать так, чтобы они не наворотили дел. Ты «Унесённые ветром» читал?

— Фильм смотрел, — пробормотал Дональд.

— Ну, фильм… — поморщилась Элли. — Из исторического романа сделали обыкновенную мелодраму, хотя и на историческом фоне. Да и характеры персонажей показали не настолько ярко, как в книге… В общем, если говорить об историческом фоне — книга всё-таки полнее. Там довольно ярко показаны разные последствия такой вот необдуманной свободы, которую дали неожиданно всем подряд. — Все остальные смотрели на неё с явным непониманием, и Элли принялась объяснять: — Я к чему: сначала надо научить человека быть самостоятельным, иначе это всё равно что маленького ребёнка выпустить во взрослую жизнь. В случае с рудокопами получилось примерно то же самое — хотя многие из них, как я понимаю, были свободными раньше и умели своей свободой распоряжаться, но за годы рабства озлобились настолько, что практически забыли своё прошлое. Если бы после освобождения для них были бы какие-то, ну я не знаю, что-то вроде центров адаптации, реабилитации или что там ещё может быть… А тут им просто вседозволенность ударила в голову, и они решили, что можно всё. Натерпевшись за годы унижений, захотели теперь просто мстить.

— То есть, моя вторая ошибка — не надо было всех освобождать? — невесело хмыкнула Ланга. — Это я уже и сама поняла…

— Надо, — не согласилась Элли. — Освободить — надо. Что ты и сделала, вернее, они сами сделали, а ты подтвердила. И насколько я поняла, те, кто действительно был в рабстве, большей частью благополучно уплыли на родину, в Пещеру. Разве не так?

— Большей частью — да, — подтвердила Ланга. — Но немало людей и осталось. Не обращать же их в рабство снова.

— Конечно, нет, — ответила Элли. — Тем более что они, когда восставали, тебя не спрашивали — сами освободились. Да вообще теперь поздно рассуждать о том, что можно было бы сделать раньше, а что нельзя. Теперь важно, чтобы ты действительно уравняла в правах людей и каббаров. Но без перекосов. Знаешь, у нас в Большом мире есть такое историческое высказывание: раб мечтает не о свободе, а о своих рабах. Что, собственно, сейчас твои подданные и демонстрируют на практике — людям оказалось важнее всего не стать свободными самим, а именно унизить другую расу. Ты хорошо делаешь, что не позволяешь им этого, но важно так и держаться. Равноправие так равноправие. Свобода для всех — значит, свобода для всех.

Все посмотрели на Страшилу, который в этот момент стал потихоньку запихивать себе обратно в голову выпирающие иголки и булавки.

— Я вот думаю, — серьёзно начал он, и Элли едва сдержала смешок: то, что Страшила ДУМАЛ, было очевидно. — Если очень надо, чтобы люди и каббары жили вместе, у них должна быть для этого более веская причина, чем просто желание правителя. И они должны увидеть это сами. В чём преимущество этой совместной жизни? Почему это лучше, чем два отдельных государства? — он устремил пытливый взгляд на Лангу. — Военное преимущество? Не только. Военные времена уже прошли. Теперь нужно показать преимущества мирной совместной жизни. И пока они не видят преимуществ, а видят одни проблемы, почему не позволить жить людям отдельно, а каббарам отдельно? В разных крепостях. Не навсегда, конечно, только пока все успокоятся.

— Я тоже думала, что, может быть, стоит их разделить, хотя бы временно, — признала Ланга. — Но мне кажется, это скорее будет выглядеть как уступка их требованиям. А один раз уступишь — сядут на голову. И ещё, если они будут жить отдельно, это может только усилить вражду. Разделятся на два государства и будут между собой воевать уже по-настоящему, армиями. Как до недавнего времени мы воевали с Южным морем.

— Разделение тоже чревато нюансами, — снова вмешалась Элли. — Оно может действительно усилить вражду и спровоцировать дальнейшее неравноправие. То, что долгое время было у нас в Америке — были школы для чёрных и для белых, и даже места в транспорте для чёрных и для белых. И в итоге, когда первая чёрная девочка пошла в школу для белых, ей было очень тяжело. И это был не единственный подобный инцидент. А ведь прошло почти сто лет после той самой Гражданской войны, где ратовали за расовое равенство! И, возвращаясь к твоей проблеме — вот если постараться грамотно всё устроить, может быть, вражда и не усилится. Главное, показать им, что один народ не лучше другого, и что по-свински может поступить и человек, и каббар, и по-хорошему — тоже и тот, и другой. Не вешать ярлыки по расовому признаку. И тогда, если людей от каббаров отделять не потому, что те или другие недостойны находиться в обществе друг друга, а только затем, чтоб не дрались, то попытаться можно.

— Предлагаешь мне экспериментировать с собственным народом? — вопросительно подняла брови Ланга.

— В такой формулировке оно и впрямь звучит не очень приятно, — признала Элли. — Но надо действительно пробовать разные подходы, разные варианты. Одной теорией тут не обойдёшься, тем более что народ у тебя непредсказуемый, и мы не знаем, где когда чего рванёт. Нужно пробовать на практике и смотреть, что получается. Это, в конце концов, в их же интересах. Сейчас твоя задача — чтобы люди и каббары друг друга не поубивали. Значит, их надо развести по разным углам. Временно. Не объявлять это как норму жизни, а как временную меру. Пока они сами не согласятся делать шаги навстречу друг другу — с твоей помощью, конечно. Сделают шаги навстречу, увидят, что вместе жить лучше, чем раздельно. Увидят, что это нужно им самим.

— А пока развезти по разным крепостям, — задумалась Ланга. — Возможности, конечно, у меня для этого есть… Хотя не думаю, что народу это понравится.

— На добровольной основе, — тут же уточнил Страшила. — Первым делом, кстати, лучше э-ва-ку-и-ро-вать из всех буйных крепостей мирное население. Стариков, детей, женщин…

— Ты плохо знаешь наших детей и женщин, — фыркнула Ланга. — Каббарские дети уже лет с десяти — маленькие разбойники. Ну или маленькие солдаты. Но да, я поняла, что ты имеешь в виду.

— Вот, — кивнул Страшила. — Дальше — предложить три типа крепостей: с человеческим населением, с каббарским и смешанным, при условии мирного со-су-щес-тво-ва-ни-я. А если кто будет продолжать буянить — тех на военное положение. Возможно, даже под строгий контроль. Ты говорила, что рассматривала мысль обратиться к народу Южного моря. Может быть, они и вправду помогут?

— А им-то от этого что будет? — развела руками Ланга. — Я им вряд ли могу предложить что-то… Разве что больше территорий, но территории мне как раз отдавать не хочется.

— Неужели нельзя наладить торговлю? — удивился Аларм.

— А чем мне с ними торговать? — удивилась в ответ Ланга. — Они ничего не производят.

— Они — военную силу, а ты им — какие-то нужные для них товары, — предложил Страшила. Ланга помотала головой:

— И не нужно им ничего. Кроме территории, но о территории я уже сказала.

— А то Кит и так у острова Горн не плавает, — хмыкнул Аларм.

— Сейчас не плавает, — подняла палец Ланга. — Потому что сейчас мы в мире. Это раньше он и его сограждане постоянно к нам вламывались.

— Послушай, — удивлённо сказала Элли, — а мне всё равно непонятно, в чём проблема. Почему нельзя разрешить народу Южного моря заходить на ваши территории, если они всё равно на них заходили раньше? Они же вам никак не мешают. Тот же Кит. Он что, объест вас, что ли?

— А что ты предлагаешь? — снова удивилась Ланга.

— Предлагаю объединить территории, — пожала плечами Элли. — Все везде свободно ходят, летают и плавают. Разве что правитель у каждого народа по-прежнему свой. А в случае каких-то проблем два правителя договариваются между собой и выясняют, что где не так. По-моему, это было бы неплохо.

— Я, конечно, понимаю, что доброй Хранительнице только и делать бы, что всех объединять, — с сарказмом заявила Ланга, — но, Элли, это слишком наивно. Это невозможно!

— А ты попробуй, — с нарочито наивной улыбкой похлопала ресницами Элли. — А вдруг получится? Если хочешь, я даже сама с Китом поговорю. В конце концов, раз уж я Хранительница и сама предложила эту идею.

— Хорошо! — взмахнула руками Ланга. — С удовольствием уступаю тебе эти переговоры. Но в таком случае готовься к тому, что все проблемы, которые возникнут из-за этого твоего объединения, решать будешь тоже ты. Мне своих хватает.

— Договорились, — со смешком склонила голову Элли.

— Так что, летим все вместе в Подземную страну? — уточнил Аларм. — Страшила, ты как? Вдруг твой совет на месте понадобится.

— А я? — внезапно спросил Дональд. И все повернулись к нему.

— А тебе-то что? — сухо спросила Ланга. — Тебя оно всё никак не касается.

— Но я думал, я тоже могу помочь… — стушевался Дональд. — В конце концов, там проблемы, а мне тут делать особо нечего, — честно признался он.

Ланга смотрела на него, и в её душе боролись обида и ликование. Дональд правда хочет вернуться? Да сто лет он ей нужен! Сам сбежал — теперь всё, мосты сожжены! Скучно ему тут? Нечем заняться? Его проблемы! А с другой стороны… Он правда хочет вернуться? Он хочет ей помочь?

— А в самом деле, — Аларм сделал вид, что ничего необычного в предложении Дональда не было. — Пусть Дональд тоже полетит. Если ему хочется. Помощь нам не помешает, тем более что общий язык с местными ты, — он взглянул на Дональда, — вроде находить умеешь.

Дональд закивал.

— А как же Коринушка? — съязвила Ланга. Она начала закипать — сама не зная, на что злится. — Не будет скучать в одиночестве? В пустой постельке по ночам не замёрзнет?

Хотелось и задеть Дональда побольнее, и… ну, может быть, схватить его за шкирку и действительно забрать в Подземную страну. Тем более если он сам хочет. И никогда больше не отпускать к Корине. Хотя, если он захочет…

— При чём тут Корина? — огрызнулся Дональд. — Я сам решаю, где мне быть.

Аларм, Элли и Страшила переглянулись с лёгкими улыбками. Не то торжествующими, не то ироничными, но взгляды были, пожалуй, встревоженными.

— Ой-ой-ой, — с ещё большей язвительностью ответила Ланга. — Какие мы самостоятельные! Пока Коринушка не скомандовала «к ноге!». Или, может, к какой другой части тела?

— Ланга, — укоризненно сказала Элли.

— Что? — рявкнула Ланга. — Нет, если хочет, пусть летит! Только от меня пусть тогда держится подальше! А если ему что-то не нравится — скатертью дорожка обратно к Корине. Уже протоптанная!

— Мы поняли, — примирительно хмыкнул Аларм, вставая с кресла и как бы невзначай заслонив собой Дональда. Не иначе как затем, чтоб Ланга его не убила в порыве гнева. — Торжественно обещаем слушаться принцессу, не встревать в споры и вести себя, как примерные мальчики. В конце концов, у нас будет своих дел по горло, правда, Дональд? Полетим на окраины и будем разбираться с каббаро-людскими войнушками.

Элли нервно хихикнула.

Вообще, друзья давно заметили за Лангой одну особенность: она зачастую пыталась казаться хуже, чем была на самом деле, и никогда не стеснялась выражать свои негативные эмоции. А под резкостью и грубостью прятался очень ранимый человек. Так нередко бывает. Просто у человека срабатывает внутренний лозунг «лучшая защита — это нападение», и этому тезису он следует вольно или невольно. Даже если на него никто не нападает — а вдруг нападут? Ну а если уж приняли такую резкость — примут и пушистость. Своеобразное прощупывание границ дозволенного. Страх осуждения — и в то же время провокация. С таким человеком лучше общаться как можно спокойнее и мягче, тогда он поверит тебе и сам успокоится — рано или поздно. В случае Ланги, правда, скорее поздно, чем рано — очень уж въелись привычки в её поведение. Ещё бы — всю жизнь регулярно ожидать нападения из-за угла. А особенно в последнее время.

Но друзья научились принимать Лангу такой, какая она есть. Со всеми её эмоциональными заскоками и негативными выплесками. Они и не ждали, что она будет доброй, а уж тем более идеальной. В колючей и кусачей принцессе они видели девушку, которая тоже нуждается в человеческом тепле, в друзьях, и даже — в весёлой беззаботной компании. Ланга же это чувствовала и по-своему ценила. Тем более что умела ведь быть и нормальным человеком — искренним и неравнодушным.

— Так когда мы можем полететь? — вернул всех в мирное русло Страшила. — У кого когда свободное время?

— Да хоть через пять минут, я только предупрежу Фаину, — пожала плечами Элли. — А она уж передаст кому надо, что меня нет. В конце концов, у Ланги проблемы и в самом деле более срочные и важные, чем та министерская бюрократия, которой нас уже третий вечер грузит мэр города.

— Через пять минут так через пять минут, — сухо согласилась Ланга. И снова рявкнула в сторону Дональда: — И запомни, в Подземной стране командую я!

— Я понял, — обиженно буркнул он. Но глаза горели азартом.