Возрождение Феникса (гет)

Дамблдор тяжело вздохнул, откинувшись на спинку стула. Он сидел за столом в камере предварительного заключения при Аврорате. Задумчиво нахмурив брови, он не сводил недовольного взгляда с широких антимагических браслетов, которыми стражи порядка заменили наручники. Уже больше суток прошло с момента ареста, а его положение пока ни на йоту не изменилось. Не чувствовать собственных потоков магии было жутко. Альбус всю жизнь принимал как само собой разумеющееся наличие у себя магических способностей и не представлял своего существования без них. Сейчас же, лишившись этого привычного дара, он пребывал в растерянности и ужасе. Казалось, что он внезапно умер, и лишь его тело почему-то еще живет. Он убеждал себя, что это всего лишь временное явление, но преодолевать нарастающее смятение с каждым часом становилось все труднее и труднее.

Сжав зубы, Альбус старался взять себя в руки и не отчаиваться. Он не сомневался, что сможет выбраться из этой передряги, да еще и повернет все к собственной выгоде. Фадж зарвался, и Дамблдор не собирался больше с этим мириться. В свое время он приложил руку к созданию общественного мнения и избранию Фаджа на должность министра, рассчитывая на ответную благодарность. Но он как-то не предполагал, что амбициозность Корнелиуса приведет к таким последствиям. Этим внезапным арестом министр перегнул палку, и Альбусу теперь предстояло выбраться на волю и сделать ответный ход. Он уже просчитал, как сможет использовать данный досадный инцидент для подогрева недовольства среди магов и повернет его в свою пользу.

Альбус вновь глянул на злосчастные браслеты. Для составления четкого плана действий нужно было привычное хладнокровие, но рассуждать здраво мешали эти мордредовы антимагические железяки. Всегда расчетливый и невозмутимый, Дамблдор с трудом сдерживался, чтобы не впасть в панику: отсутствие магии безумно давило на психику.

Фадж оказался немного умнее, чем рассчитывал Альбус. Ведь именно с подачи министра его оставили в этих злополучных браслетах. Однако тот не учел одного: огромную популярность Дамблдора и его влияние на умы рядовых магов. Многолетнее преподавание в одной из ведущих магических школ Европы давало определенные бонусы.

Хмыкнув в бороду, он отвлекся от созерцания браслетов и невидящим взглядом обвел камеру. Собственно, ее и камерой-то назвать было сложно. Авроры, поместившие его сюда, сделали все возможное, чтобы Альбус чувствовал себя максимально комфортно. Он в который раз порадовался, что сумел своевременно подготовить лояльных последователей и сейчас пожинал плоды своих многолетних стараний. Вместо жестких нар у стены стояла вполне приличная кровать. На столе стопкой были сложены несколько книг и фолиантов. Камеру оборудовали даже небольшой санитарной комнатой, где можно было не только сходить по нужде, но и умыться теплой водой. Причем вся эта пространственная трансфигурация была осуществлена уже после ареста Дамблдора. Он не сомневался, что созданию подобных комфортных условий поспособствовал Шеклболт и другие преданные ему авроры. Кормили здесь тоже достаточно неплохо. Единственным минусом пребывания под стражей стали эти мордредовы антимагические браслеты! Но, к большому сожалению, авроры не смогли их снять без личного приказа Фаджа.

Альбус тяжело вздохнул и решил ложиться спать. Судя по искусственным окнам, которые, как и потолок Хогвартса, отражали время суток и состояние погоды, сейчас был поздний вечер или глубокая ночь. Дамблдор не сомневался, что уже завтра, самое позднее — в течение ближайших двух дней он вновь окажется на свободе. Конечно, хотелось бы поскорее попасть в свой любимый кабинет в школе, который за все эти годы стал для него привычней, чем родной дом. Но Альбус был уверен, что его временно отстранили от должности и в Хогвартс пока ему путь заказан. В любом случае, ему в первую очередь необходимо оказаться на свободе, а уж потом сделать все возможное, чтобы вернуться на утраченные позиции.

Он вновь усмехнулся, покачав головой. Директорствуя столько лет, он узнал много интересного о замке и некоторых особенностях его магии. Фадж думал, что обычным министерским приказом может сместить его. Как бы не так! Хогвартс всегда сам поддерживал директоров, и светская власть не имела на его магию никакого воздействия. Принимая руководство школой, волшебник заключал с замком некое соглашение, где обещал заботиться о безопасности и благе учеников. И лишь за грубое нарушение договора маг лишался всех полномочий. За столько лет Дамблдор научился мастерски находить лазейки в условиях этого неписанного соглашения, чтобы при необходимости проворачивать сложные аферы. Причем он умел действовать таким образом, чтобы не оказаться причастным ни к каким трагическим событиям. А последний его поступок, когда он прикрыл Поттера от гнева министра, подставившись сам, давал дополнительные бонусы от магии замка. Правда, Дамблдор еще пока не знал, в чем они будут выражаться, но не сомневался, что ему зачтется его благородство.

Альбус скинул мантию и, затушив свечи, улегся в постель, продолжая размышлять о возможных вариантах дальнейшего развития событий. По дороге к месту заключения он всячески обрабатывал Фаджа, подогревая его жажду власти, тщеславие и чувство превосходства. Дамблдор надеялся, что министр клюнул на его удочку. Скорее всего, сегодня все газеты магической Британии пестрели высокопарными и пафосными статьями об аресте директора Хогвартса и отстранении его от должности. Поведение Кингсли, который заходил в конце своей смены, говорило само за себя. Шеклболт чуть ли не светился от удовольствия. Значит, экстренные выпуски прессы уже попали в массы. Альбусу оставалось только ждать, когда народное негодование, подогретое вовремя преподнесенной информацией, дойдет до точки кипения, и рядовые маги возмутятся несправедливой политикой Министерства. Еще с прошлого лета, когда министр неожиданно взбрыкнул и стал настраивать волшебников против него, Альбус озаботился подготовкой материалов для защиты своего честного имени. И, как оказалось – не зря. Нужные заметки посредством его верных помощников должны были своевременно попасть в прессу. А уж грамотно подавать населению слегка видоизмененные факты Альбус всегда умел. Он лишь надеялся, что члены его отряда, который он, из-за какой-то странной гордости и бравады, высокопарно назвал Орденом Феникса, сделали все вовремя.

Воспоминание о Фениксе еще сильнее омрачило его и без того отвратительное настроение. Он не понимал, что же все-таки произошло с Фоуксом. Дамблдор отдавал себе отчет, что если к Лили вернулась память, то от нее придется избавиться. Конечно, подобные типы наследий относились к крайне редким, и Феникса хотелось сберечь. Но иметь под боком неповинующееся магическое существо было крайне опасно. Хотя Альбус не слишком расстраивался. Даже если Фоукс исчезнет из его жизни, рядом есть еще один Феникс, на удивительные особенности которого он мог рассчитывать. Гарри Поттер, без сомнения, еще слишком молод и совершенно точно не принял наследие. Однако Дамблдор не сомневался, что рано или поздно это произойдет. Об этом свидетельствовало множество фактов, начиная от необычной палочки с пером феникса и заканчивая тем, что от Авады Гарри отделался всего лишь шрамом.

— Мальчишку придется привязать к себе как можно крепче, — еле слышно пробормотал Альбус.

Он уже обдумывал наиболее надежные способы, чтобы это осуществить. Возможно, стоило связать Гарри обетами или же долгом и прочими обязательствами. А ведь еще существовал и Волдеморт, которого тоже необходимо как-то нейтрализовать, причем так, чтобы маги не сомневались, чья это заслуга. К тому же пока было неизвестно, когда Поттер примет наследие. Альбус из семейных преданий знал о существовании многих магических рас и о том, какие бонусы дает владение тем или иным существом. Но в их физиологии и магических циклах он плохо разбирался. Однако он твердо знал: нужно во что бы то ни стало спровоцировать Поттера на принятие наследия. И Альбус не сомневался, что разберется, как это можно сделать.

Дамблдор довольно улыбнулся своим мечтам и на этой позитивной ноте погрузился в беспокойный сон.

* * *

Лили пришла в себя от холода. Легко поведя плечами, она почувствовала, что сильно замерзла. Она медленно открыла глаза, пытаясь понять, где находится и почему так застыла. Уже давно Лили не испытывала ничего подобного. Рядом с ней кто-то лежал, и она, чуть повернув голову, попыталась рассмотреть этого человека. Увидев знакомый профиль, она в шоке застыла: рядом с ней находился Северус!

Не веря увиденному, Лили крепко зажмурилась и тряхнула головой, пытаясь разогнать видение. Вновь открыв глаза, она убедилась, что это не галлюцинация: Северус явно был без сознания, слишком бледный, с разметавшимися по подушке волосами. Лили недоумевала: где она и что вообще происходит? Внимательно осмотревшись по сторонам, она поняла, что лежит на кровати в незнакомой, аскетически обставленной спальне. Обивка стен глубокого зеленого цвета и мебель из каких-то темных пород дерева придавали комнате излишнюю мрачность. Кровать, где она очнулась, небольшой шкаф у стены, тумбочка и кресло у камина – вот и вся обстановка комнаты. Постель была узкой, поэтому они с Северусом оказались очень близко друг к другу. Лили с удивлением заметила, что абсолютно раздета, в то время как Снейп лежал в рубашке и брюках. Отметив этот факт, она, наконец, поняла, почему так замерзла. Камин не горел, и воздух в комнате казался довольно сырым и стылым.

Лили зябко поежилась и потянула на себя покрывало, чтобы хоть немного согреться и прикрыть наготу. Ее движения потревожили Снейпа. Он слегка дернулся и тихо простонал. В следующее мгновение распахнул глаза и тут же направил в лицо Лили волшебную палочку. Моментально соскочив с кровати, Северус встал у двери, продолжая настороженно наблюдать за нежданной гостьей.

Она, нахмурившись, переводила взгляд с кончика палочки на Снейпа.

— Хорошо же ты…

Но Северус не дал ей договорить.

— Кто вы и что вам надо? – требовательно спросил он.

— Северус, ты в своем уме?! – Лили медленно села в кровати, не понимая, почему Снейп не узнает ее.

Странный вопрос всколыхнул в душе страх – она испугалась, что очнулась не в своем теле. К тому же в мыслях стали постепенно всплывать отрывки из череды предшествующих событий. Стараясь не делать резких движений, она поднесла к глазам рыжую прядь. Кажется, прическа и цвет волос не изменились, но это еще ни о чем не говорило. Лили растерянно обвела взглядом комнату, пытаясь отыскать зеркало. И тут ей на глаза попался валявшийся рядом открытый металлический ошейник со странными письменами на поверхности. Испытав дикий ужас, Лили смотрела на эту злосчастную полоску металла и не могла отвести от нее взгляда, в мгновение ока забыв об угрозе, исходящей от Северуса. Невольно она начала пятиться назад, стараясь оказаться как можно дальше от страшного артефакта. Наконец она уперлась плечами в угол между стеной и спинкой кровати – дальше отступать было некуда.

Лили с трудом отвела взгляд от ошейника и, закусив губу в попытке сдержать предательские слезы, посмотрела на Снейпа, который с подозрением наблюдал за ее перемещениями.

— Лили?! – все еще продолжая удерживать ее под прицелом, недоверчиво спросил он. – Но как такое возможно? Откуда ты тут взялась?

Резко взмахнув палочкой, Северус кинул какое-то невербальное заклинание, на миг окутавшее ее голубым свечением. Лили только успела вжать голову в плечи и зажмуриться, как ощутила волну теплой и такой знакомой магии.

— Лили?! Это на самом деле ты? – подозрительный тон Северуса сменился удивленным. – Но… откуда? И как? – он перевел взгляд с Лили на валяющийся на кровати ошейник и тут же воскликнул: – Фоукс!

Лили вздрогнула. Ненавистная кличка за последние годы опротивела до невозможности. Снейп казался все еще слегка растерянным, а она почему-то разозлилась.

— Да, Фоукс! И не произноси больше при мне никогда эту дурацкую кличку! – она резво соскочила с кровати, прихватив с собой покрывало. Замотавшись в него как в тогу, Лили, высоко подняв голову, поинтересовалась: — Какой сейчас год?

— Одна тысяча девятьсот девяносто шестой, — все еще настороженно прошептал Снейп. А затем решительно добавил: – С того момента, как ты пропала, прошло четырнадцать с половиной лет!

— Пропала? – горько переспросила Лили. Подняв с пола ярко-рыжее перо и задумчиво повертев его в пальцах, добавила: — Ну да, пропала… Хотя все время была почти рядом… только сидела на привязи в золотой и уютной клетке, из которой не выбраться.

Слезы вновь навернулись на глаза, и она, стараясь скрыть свою слабость, отвернулась.

— Извини, — уже мягче произнес Северус. – В это почти невозможно поверить. Сейчас очень неспокойные времена. Еще хуже, чем четырнадцать лет назад. Я за эти годы отвык верить людям на слово. Ты же позволишь мне убедиться, что это действительно ты?

Лили понимала, что даже если она откажется, Северус все равно осуществит задуманное. Она еще помнила его упорство и щепетильность. Ее ранило это недоверие, но здравый смысл подсказывал, что Снейп поступает разумно и правильно. Решительно взглянув ему в глаза, она согласно кивнула. Было обидно. Почему-то Лили, благодаря их эмоциональной связи, не сомневалась в том, что перед ней именно Северус, хоть и возмужавший с годами. А вот он, видимо, эту нить не чувствовал. Горько усмехнувшись, она отвернулась, когда Северус вскинул палочку. Ощущая, как нежно ластятся к коже волны знакомой магии, она попыталась открыть ему свои чувства и эмоции. Возможно, из-за долгой разлуки связь между ними слишком ослабла, но Лили не привыкла отступать от задуманного. Прикрыв глаза, она сосредоточилась и попыталась достучаться до Северуса, показывая ему все то, что сейчас испытывала: растерянность, обиду, страх, ликование от того, что сброшен, наконец, ненавистный рабский ошейник, боль от прожитых в разлуке лет и радость, что очнулась не где-нибудь, а рядом с любимым человеком.

Поток магии, окутавший ее, тут же иссяк, и Лили услышала глубокий вздох.

— Лили! – в голосе Снейпа больше не было недоверия. – Это на самом деле ты? Мерлин правый, не могу поверить! Но как? Почему? Что с тобой случилось в тот Хэллоуин?

Слова Северуса словно пробудили ее ото сна. Ускользающие до сих пор воспоминания нахлынули лавиной, порождая в душе неконтролируемый страх. Лили резко повернулась и широко раскрытыми глазами в ужасе посмотрела на Северуса.

— Гарри! – отчаянно простонала она. – Ему грозит опасность!

Паника сковала похлеще Петрификуса, мешая нормально дышать. Однако холодный голос Северуса немного привел ее в чувства.

— В данный момент твой сын находится здесь же, в Хогвартсе. И тут ему ничего не грозит.

— А?.. – Лили была удивлена столь неприветливым тоном. Но слова Северуса немного успокоили ее. К тому же она чувствовала, что он не обманывает и верит в сказанное. – Хорошо, — кивнула она, решив, что обязательно все выяснит, но чуть позже. Сейчас же перед ней стояла более важная цель. – Я хочу увидеть сына! – твердо сказала Лили и решительно направилась к двери.

— Ты собираешься идти к нему среди ночи и закутанная в покрывало? – с легкой ехидцей в голосе спросил Северус.

— Ой! – она почувствовала, как краснеет, и еще плотнее замоталась в ткань. – Но, Северус, мне нужно это. Я хочу взглянуть на Гарри и убедиться, что с ним все в порядке. Ведь прошло столько лет, — она расстроено всхлипнула. – Он же сейчас всего в нескольких этажах от меня. Мы в твоих комнатах, ведь так? – Лили просительно взглянула на Снейпа. Увидев утвердительный кивок, она продолжила уговаривать его, не понимая, зачем приводит все эти доводы: — Я хочу обнять своего ребенка! Защитить его!

Ей было непривычно упрашивать, но годы, проведенные на поводке, научили ее терпению и смирению.

— Лили, — покачал головой Снейп, недовольно поджав губы. – Во-первых, сейчас уже ночь и твой сын спит в факультетской спальне. Как ты собираешься туда попасть, не зная пароля? Во-вторых, ты не можешь в открытую бродить по Хогвартсу, особенно сейчас, когда тут властвует эта министерская подпевала – Амбридж. И в-третьих, ты хоть представляешь, что будет с твоим сыном, если ты, замотанная в это покрывало, явишься ему среди ночи?

— Он решит, что я призрак, — тяжело вздохнув, Лили села на постель, не зная, на что решиться. Сердце ныло и звало ее к ребенку, но здравый смысл говорил, что Северус прав. Если она сейчас сорвется и побежит к Гарри, этот поступок может привести к очень непредсказуемым последствиям.

— Вот именно, — кивнул Северус. – Давай я расскажу все, что знаю о твоем сыне, а ты объяснишь мне, что вообще происходит и как ты оказалась тут?

Лили зябко передернула плечами, не зная, на что решиться. С одной стороны, до зуда в пальцах хотелось увидеть повзрослевшего Гарри, а с другой — она не знала, как он примет ее, и поверит ли. Пока она размышляла, Северус разжег камин. Лили тут же пересела в кресло, радостно протянув к огню руки. Она чувствовала, как под кожу проникает приятное тепло и в кончиках отогревающихся пальцев, легонько покалывая, пробуждается знакомая магия огненной стихии.

Северус тем временем достал из шкафа одну из своих мантий и трансфигурировал ее в женскую.

— Извини, у меня нет женской одежды, — немного напряженно сказал он.

— Ничего, пока и так сойдет, — Лили взяла мантию и застыла в нерешительности. Следовало одеться, но в присутствии Северуса она ощущала странную неловкость. В тот единственный раз, когда они были близки, стояла глубокая ночь. Да и они, возбужденные предыдущим боем и долгожданной встречей, не задумывались о таких мелочах. Сейчас же была совсем другая ситуация. К тому же прошло слишком много лет и произошло немало событий, изменивших их. Лили задумчиво посмотрела на Северуса. – Мне бы в душ.

Снейп кивнул и тут же показал ей нужную дверь.

Лили, смущенно покраснев, нырнула в ванную комнату. Там, к ее радости, было большое зеркало. Тяга увидеть, какой она стала, оказалась сильнее желания вымыться. Лили с опасением остановилась перед зеркалом, пристально рассматривая себя. Оказывается, она почти не изменилась с того момента, как обернулась в свою птичью ипостась. Дрожащими пальцами она прикоснулась к своему отражению. Оттуда на нее смотрела молодая двадцатилетняя девушка, слишком бледная, вся в грязи и саже, с всклокоченными рыжими волосами. Лишь печальные, много повидавшие глаза с застывшими в них слезами делали ее немного старше, чем казалось на первый взгляд. Ужасная мысль промелькнула в голове: а ведь Гарри может не принять ее такой! Ему скоро исполнится шестнадцать лет. Он уже почти взрослый. Разве сможет Гарри поверить ей и признать в ней мать, раз она выглядит почти его ровесницей?

Лили тяжело вздохнула, пригладив растрепанные волосы. Задвинув поглубже свои страхи, она резко отвернулась от зеркала и скинула на пол покрывало. Шагнув в ванну, Лили ступила под струи воды, смывая с себя грязь и сажу четырнадцатилетней давности. После душа стало немного легче. Но печаль не покидала ее. Благодаря действиям Дамблдора и Волдеморта ее сын вырос в одиночестве, без материнской поддержки и заботы, а Северус превратился в умудренного жизненным опытом зрелого мужчину с горькими складками вокруг рта. Два самых дорогих человека прожили большую часть жизни, разделенные с ней судьбой и обстоятельствами. А она даже не повзрослела, проведя все эти годы в образе безмозглой птицы… Лили судорожно вздохнула и закусила губу, пытаясь сдержать вновь навернувшиеся слезы. Смотря в зеркало на свое неправдоподобно молодое отражение, она видела там образы врагов, разрушивших ее жизнь. Тряхнув мокрыми волосами, Лили злобно прищурилась. Она больше не позволит никому вмешиваться в судьбу своих близких и сделает все возможное, чтобы вернуть семью. Надев мантию, она гордо вскинула голову и, стараясь сохранить свой решительный настрой, вернулась в спальню.

* * *

Северус до сих пор не мог прийти в себя от потрясения: живая и невредимая Лили все эти годы была почти рядом, а он даже не подозревал об этом. Он напряженно застыл, гипнотизируя взглядом дверь в ванную, за которой скрылась Лили. В мыслях был полный сумбур, а Северус не привык к такому хаосу чувств. С тех пор, как четырнадцать лет назад Лили бесследно исчезла, Снейп глубоко запрятал свои эмоции, превратившись в холодного и замкнутого человека. Лишь Люциусу и маленькому Драко удавалось иногда вытянуть его из этого кокона отчуждения, да и то не всегда. Сейчас же все былые чувства всколыхнулись в душе, норовя поглотить отвыкшего от проявления бурных эмоций Северуса.

Покачав головой, он постарался взять себя в руки и вышел из спальни. Ему сейчас определенно нужен был глоток хорошего коньяка, чтобы прояснить голову. В гостиной Северус задумчиво остановился. Эмоции эмоциями, но стоило проявить себя радушным хозяином перед любимой. Он не знал, кормил ли ее кто-нибудь в отсутствие Дамблдора, ведь того арестовали больше суток назад. Эта мысль всколыхнула в душе волну гнева. Северус всегда подозревал у Альбуса тягу к интригам, но не представлял, что тот может опуститься до такой низости: пленить человека ради каких-то неясных пока Снейпу целей. В этом еще тоже предстояло разобраться. Он знал, что Дамблдор опасный противник, поэтому к встрече с ним следовало подготовиться и быть во всеоружии. В том, что заключение Альбуса будет недолгим, он нисколько не сомневался.

Подойдя к комоду, где хранились запасы спиртного, Северус плеснул себе на дно бокала коньяк и выпил одним махом. Выдохнув, он налил еще, но пить не стал. Задумчиво осмотрев комнату, он вызвал домовика, попросив принести чего-нибудь съестного.

Эльф исчез и почти мгновенно вернулся с целым подносом, наполненным едой. Поставив все это на журнальный столик у дивана, домовик бесшумно удалился. Северус перенес свой бокал туда же. Обеденного стола у него не было, ведь он почти никогда не ел в своей комнате. Ему, как декану факультета, полагалось обязательно присутствовать на всех приемах пищи школьников.

Немного подвинув свое любимое кресло, чтобы видеть вход в спальню, Северус растопил камин. Усевшись, он задумчиво уставился на огонь, пытаясь разобраться в своих чувствах и сложившейся ситуации. Эмоции захлестывали, сменяя одна другую. Радость от возвращения любимой из небытия сменялась легким недоверием и сомнением в том, что это не сон. Между делом проскальзывала ревность к ее сыну от другого мужчины и злость на Дамблдора, который столько лет держал Лили взаперти под воздействием зачарованного ошейника. Вспомнив про артефакт, Северус принес его из спальни, прихватив по дороге и рыжее перышко, которое хранил все эти годы.

Несвойственное волнение и нетерпение обуревали его. Северус себе сейчас напоминал подростка перед первым свиданием с девушкой своей мечты. Было страшно. Лили выглядела все такой же молодой и красивой, как и прежде. Прошедшие годы никак не повлияли на ее внешность. А вот Северуса время не пощадило. Нелюбимое занятие, работа на двух «господ» и постоянно подавляемые чувства наложили отпечаток на его черты, и он казался намного старше своих лет. Черные одежды, которые он предпочитал из практических соображений, лишь подчеркивали этот контраст.

В голову периодически закрадывались мысли, что появление Лили – всего лишь бред воспаленного после пыток воображения. Но ошейник в руках и шум воды в душе не позволяли сомневаться в том, что все случившееся — правда. Стараясь взять под контроль бушующие эмоции, Северус сосредоточился на изучении странного артефакта. Открытый ошейник казался больше, чем тонкая птичья шея. Снейп удивленно повертел его: на фениксе артефакт смотрелся миниатюрной полоской металла. Видимо, застегиваясь на шее существа, он уменьшался до нужного размера.

Внимательно рассматривая странную надпись, он так увлекся, что не услышал, как Лили вышла из душа. Заметив движение на пороге спальни, он отвлекся от изучения ошейника. Не выпуская его из рук, Снейп предложил Лили присесть.

— Убери это! – побледневшими губами попросила она, удобно устраиваясь на диване. Лили уселась, поджав под себя ноги, и Северус не мог не улыбнуться: это была ее любимая поза.

— Хорошо, — он встал и положил артефакт в шкаф для особо ценных ингредиентов. – Но было бы неплохо разобраться в его возможностях.

— Я тебе и так скажу, для чего он, — Лили недовольно нахмурилась. – Ошейник блокирует память и не дает магическому существу обернуться в свою человеческую форму.

— И ты ничего не помнишь с момента, как он был надет на тебя?

— Помню, — Лили тряхнула головой и внимательно посмотрела в огонь. – Мне, наверное, повезло. Сейчас я помню все, даже те годы, что провела на поводке в облике птицы. И даже кое-что, что помнить вроде бы не должна.

— В смысле? – Северус удивленно посмотрел на нее.

— Помимо всего прочего, во мне проснулись знания предков, о которых я даже не имела представления, когда на тот злополучный Хэллоуин обернулась птицей.

Северус с любопытством разглядывал подругу, не переставая удивляться, как мало она изменилась за эти четырнадцать лет. Лили выглядела так, будто проснулась после тревожной ночи, а не вернулась в человеческий облик спустя годы. Он хотел понять, как такое возможно. Заметив, что она замолчала, уйдя в себя, Снейп решил повременить с расспросами и предложил ей перекусить.

— К сожалению, я не держу дома вино, — он поднялся и подошел к комоду. – Могу предложить лишь более крепкие напитки. Бренди, виски, коньяк?

— А пусть будет коньяк! – улыбнулась она ему. И Северус с радостью узнал отголоски той озорной улыбки, которую бережно хранил в своей памяти.

— Смотри, напьешься — что я потом с тобой делать буду? – с усмешкой спросил он.

Лили густо покраснела в ответ и попыталась спрятаться за копной подсыхающих волос. Северус отвел взгляд, делая вид, что сосредоточенно открывает бутылку. Лили с мокрыми волосами выглядела сейчас такой домашней и уютной, и ему безумно захотелось иметь право всегда любоваться ею в такой семейной атмосфере. Плеснув в бокал немного коньяка, он вновь посмотрел на любимую и вспомнил, что у нее нет палочки. Взмахнув своей, он быстро высушил ей волосы, получив в ответ благодарный кивок. Затем Лили уже без тени смущения серьезно посмотрела на него.

— Я думаю, после ужина нам предстоит тяжелый разговор, и мне бы хотелось немного расслабиться перед этим. Да и тебе, судя по всему, тоже, — она кивнула на его наполненный бокал.

Северус согласно склонил голову и подал Лили коньяк. Их руки соприкоснулись, и она вновь залилась румянцем. Видимо, чтобы скрыть волнение, Лили углубилась в изучение блюд, принесенных домовиком. Но спустя несколько минут она уже забыла о своем смущении, с жадностью пробуя еду. Видя это, Снейп довольно усмехнулся: Лили всегда отличалась отменным аппетитом, и даже волнение не способствовало его уменьшению.

Наконец, насытившись, Лили откинулась на спинку дивана, согревая в ладонях бокал, в котором еще осталось немного коньяка. В комнате установилось неловкое молчание. Никто из них не знал, как начать тяжелый разговор. Северус лишь покачал головой, вспоминая, что раньше такого не случалось никогда.

Решив облегчить подруге задачу, он начал первым:

— Может, расскажешь, как случилось, что ты обернулась фениксом?

Лили вздрогнула, видимо, глубоко уйдя в свои мысли. Отведя слегка рассеянный взгляд от пламени камина, она посмотрела на Снейпа и пожала плечами.

— Я всегда им была…

— Что значит "всегда"? – не понял Северус. – Мы же росли вместе. Почему ты об этом молчала? И что это за наследие? Ты — анимаг? Или… оборотень?

— Узнаю моего Севера. Пока не докопаешься до истины – не успокоишься? — хихикнула Лили. Это напомнило ему ту озорную девчонку, с которой он подружился много лет назад. И лишь глаза выдавали пережитые ею невзгоды. А она тем временем продолжала: — Нет, Северус, ты не прав. Я не анимаг и не оборотень. Я – Феникс! А Фениксы – это магические существа, такие же, как вампиры, вейлы и прочие волшебные создания. Только если потомки многих других рас спокойно живут в магическом мире и по сей день, то о Фениксах даже память оказалась утеряна. И если где-то на Земле еще существует кто-то, кроме меня, из нашей расы — они успешно скрываются.

— Нет, ну ладно — магглы, но почему о Фениксах не знают даже волшебники? – удивленно посмотрел на нее Северус. Он никогда не слышал о том, что Фениксы – это волшебная раса. Из известных ему старинных легенд и преданий можно было сделать вывод, что это всего лишь магические животные, вернее, птицы.

— Потому что этот народ был очень малочисленный и жил настолько давно, что знания о нем сохранились лишь в виде сказок и всевозможных легенд, которые люди за века исказили до неузнаваемости, — пожала плечами Лили.

— Тогда я могу понять, почему ты скрывала это от меня, — кивнул Северус, тем не менее, чувствуя горький осадок от такого недоверия. Ведь когда-то они с Лили были лучшими друзьями, и она была единственной девушкой, которую он когда-либо любил.

— Я не скрывала, — усмехнулась Лили, развеивая его сомнения. – Я и сама узнала об этом только после того, как ты сообщил мне о планах Волдеморта на Гарри.

Затем она глубоко вздохнула и, прикрыв глаза, рассказала Северусу бабушкину сказку о Фениксах и как позже узнала о своем невероятном наследии.

Снейп не отрывал взгляда от ее бледного лица. Голос Лили слегка дрожал, а из глаз медленно скатывались слезинки, которых она даже не замечала. Не выдержав, Северус пересел к ней на диван и крепко обнял, убрав недопитый коньяк на столик. Он пытался поддержать ее, передать хоть частичку своего спокойствия и унять боль.

А Лили все говорила. Она рассказала о проведенном ритуале, о приходе Волдеморта, и о Дамблдоре, оказавшемся в Годриковой Лощине на удивление своевременно, чтобы забрать себе обессиленного после сражения Феникса. Потом она быстро поведала о годах, проведенных в заточении, без памяти о прошлой жизни. Под конец она описала, как почувствовала, что Северус оказался на грани смерти, и прилетела к нему в комнаты, в волнении дожидаясь его.

— Но как ты попала внутрь? – удивился Снейп. – Ведь дверь была закрыта.

Лили на это улыбнулась сквозь слезы.

— Я тебе когда-нибудь обязательно покажу. А сейчас могу лишь сказать, что Фениксы умеют перемещаться в пространстве, используя магию огня. – Неожиданно Лили нервно хихикнула: — А знаешь, Дамблдор хотел, чтобы я спасла его от ареста подобным образом. Да только я к тому времени уже многое вспомнила и не подчинилась ему.

Северус не выпускал любимую из объятий. А она, прижавшись к нему, продолжала рассказывать о своем пребывании в птичьем теле. Наконец, она подвела к своему пробуждению от холода пару часов назад. В разговоре наступила длительная пауза. Каждый из них обдумывал произошедшее.

— Но как?.. – Северус с сомнением глянул на Лили и, видя, что она внимательно его слушает, продолжил: — Но как получилось, что ты так неожиданно все вспомнила?

— Это все ты! – Лили легонько толкнула его в плечо. – Откуда у тебя мое перо?

Северус удивленно посмотрел на нее и, достав из кармана заветное перышко, задумчиво повертел его в руках.

— Подобрал в вашем доме, в Годриковой Лощине, после того, как сошли чары Фиделиуса.

— Теперь ясно. Оно выпало из оперения до того, как Дамблдор надел ошейник, — кивнула Лили, словно отвечая своим мыслям. – Память полностью вернулась в тот миг, как ты взмахнул им передо мной. Не представляешь, в каком я была ужасе, когда поняла, что не могу обернуться в человека, — она нервно вздрогнула. – А потом ты снял ошейник и… дальше я не помню.

— Но я не снимал ошейник! – Снейп слегка отстранился. Затем рефлекторно потер пальцы, ощущая на подушечке указательного новый шрам, которого раньше не было. Он с удивлением посмотрел на него, тут же вспомнив, как поцарапал палец о кромку металла, последовавшую за этим невыносимую боль и яркую вспышку света. – Я просто порезал об него палец.

— Кровь! Ну конечно же! – утвердительно кивнула Лили. – Твоя кровь сняла блоки и замок открылся.

— Наверное, ты права, — кивнул Северус. – Интересно, откуда у Дамблдора подобный артефакт? – он заинтересованно посмотрел на закрытый шкафчик, где спрятал ошейник.

— Мне кажется, — задумчиво пробормотала Лили, — что он потомок тех самых пресловутых охотников на магических существ.

Северус удивленно взглянул на любимую. Он еще не до конца принял тот факт, что Лили оказалась представителем древнего магического народа, а она предлагала ему приписать в предки Дамблдору Охотников, существовавших множество веков назад. Но если верить сказке, рассказанной Лили чуть ранее, то другого объяснения не существовало. В поведении Дамблдора порой отчетливо прослеживались какие-то древние знания. К тому же Снейп припомнил об умении директора говорить на языках многих магических народов. А ведь некоторые из них были настолько непередаваемые, что непосвященный человек вряд ли смог бы их освоить.

— Есть такая вероятность, — согласился он.

— Северус, я понимаю, что у тебя множество вопросов, — Лили чуть повернулась в его объятиях, чтобы взглянуть в глаза. – И я уже рассказала самое важное. Может, теперь ты мне расскажешь о Гарри?

Северус невольно чуть отстранился, услышав имя Поттера. Он был невероятно рад, что Лили все-таки оказалась жива и почти невредима. Но напоминание о ее сыне тут же всколыхнуло в груди былые обиды и ревность к Джеймсу Поттеру. К тому же он постоянно возвращался к мысли о том, что Лили почти не изменилась за все эти годы, в то время как сам Северус стал взрослым мужчиной, изрядно побитым жизнью. Он сомневался, что они останутся вместе после того, как любимая немного освоится в жизни. Зачем он ей, такой молодой и красивой девушке? Эти размышления гнилью расползались в душе, омрачая радость встречи.

Сейчас Лили требовала отчета, а Северус сомневался, что сможет остаться беспристрастным, сообщая о жизни сына ненавистного Джеймса Поттера.

— Я не слишком много знаю, — уклончиво начал он. – Поттер живет с твоей сестрой – Петунией, кажется… — рассказывая, Северус пытался озвучивать только голые факты, но временами ему не удавалось скрыть привычную язвительность и недовольство.

— Вы что, не ладите? – напряженно вглядываясь ему в лицо, поинтересовалась она.

— Наше общение не заходит дальше отношений «учитель-ученик», — Северус чувствовал себя как на допросе под пристальным взглядом Лили. Почему-то он испытывал необъяснимую вину перед подругой. – Поттер достаточно своеволен, из-за чего постоянно попадает в различные передряги. К тому же полностью игнорирует запреты и установленные в школе правила. Несмотря на то, что он твой сын, мне кажется, что основные черты характера он унаследовал от Джеймса…

— Северус, — перебила его Лили, взяв за руку, — послушай… — почему-то она неловко замялась, потупившись, но потом решительно взглянула на него. – Дело в том, что Гарри, несмотря на то, что носит фамилию Поттер… он твой сын!

— Что?! – Северус резко отстранился, не веря услышанному.

Лили продолжала пристально смотреть на него. А Снейп, затаив дыхание, ждал ответа. Подруга зажмурилась и, виновато опустив голову, четко произнесла:

— Гарри — твой сын!