Бессмертные. Часть 2 (гет)

Кровавый рассвет рассекал тёмное небо яркими полосами, поглощая угрожающе-безжалостную луну и исподтишка меняя её на ослепительно-яркое равнодушное солнце. Пэнси сидела на мягком бежевом стуле задом наперёд и беспокойно спала, сложив руки на его спинке. Очевидно, ей снилось что-то приятное, потому что время от времени её губы трогала лёгкая нежная улыбка, хотя побелевшие пальцы крепко сжимали волшебную палочку, не отпуская её даже во сне.

Мадам Помфри не удалось выставить её за дверь, равно как и спящих в соседней палате Поттера и Блэка. Под напором главного колдомедика Хогвартса сдался только Петтигрю, который, впрочем, всё равно всю ночь просидел под дверью больничного крыла, не решаясь войти, но и не позволяя себе отлучиться.

После допроса с пристрастием директора школы и обоих деканов, у Пэнси и Мародёров не осталось сил даже на привычные пререкания. Ребята и девушка держались непривычно стойко и дружно, в один голос утверждая, что всё, произошедшее этой ночью, было чистой воды случайностью.

Они понятия не имеют, кто открыл проход под Ивой и выпустил Люпина из Хижины, и виноваты только в нарушении устава и появлении на улице после отбоя, за что готовы понести заслуженное наказание. Люпина они вообще не видели, а Пэнси, забеспокоившись, что одноклассника нет после отбоя на факультете, решила его найти, и обнаружила уже без сознания. Позвала на помощь, а Поттер, Блэк и Петтигрю услышали, потому что находились в этот момент на квиддичном поле, чтобы ещё немного потренироваться, потому что время тренировки по квиддичу на этой неделе вообще им не выпало ни разу.

И вообще, откуда им знать, почему на мантии Снейпа кровь и следы от когтей? Тело-то не повреждено. И совершенно не обязательно сообщать преподавателям, что им удалось самостоятельно, на свой страх и риск, залечить раны раза так с пятнадцатого, потому что иначе он не дожил бы и до больничного крыла, и удалить шрамы бадьяном, который Пэнси нашла в кармане мантии Северуса, зная, что он никогда никуда не ходит без алхимической подстраховки.

Что? Как Северусу удалось выжить после встречи с оборотнем? С каким ещё оборотнем? Пэнси не знает никакого оборотня. И вообще, как это может быть? Оборотни на территории школы? Куда смотрит попечительский совет?! Но даже если встреча с оборотнем состоялась, то дети понятия не имеют, как Снейпу удалось выжить. Вот очнётся и сам расскажет.

К великому изумлению Мародёров, Пэнси сама предложила Дамблдору поинтересоваться произошедшим у Северуса, тем самым, по их мнению, подставляя его и ещё больше уверяя в том, что слизеринцы — эгоистичные и продажные твари, ради собственной выгоды готовые мать родную продать. Они же не знают, что Северус теперь другой, и может скрыть реальные обстоятельства случившегося хоть от Дамблдора, хоть от самого, не приведи Мерлин, Волдеморта.

В конце концов, преподавателям и студентам удалось договориться о том, что выгоднее для всех будет молчать, и даже родители учеников ничего не узнают. Но два месяца отработок нарушителей школьного устава ждут безоговорочно. Радостно закивав головами, довольные мальчишки и девочка со всех ног рванули в больничное крыло, где и пребывали до сих пор.

Разбуженный бесцеремонно ворвавшимся в палату настойчивым солнечным лучом, Северус хрипло застонал и приоткрыл глаза, осторожно оглядевшись.

— Пэнси, — тихо позвал он.

Она встрепенулась и нежно улыбнулась ему.

— Кажется, у меня дежавю, — констатировала она. — А у тебя? Только в прошлый раз ты был немного меньше. Помнишь?

Конечно, Северус помнил, но жутко не любил вспоминать минуты своей зависимости или слабости, хотя в голосе Пэнси не было ни намёка на издёвку или превосходство, а в глазах плескалось беспокойство. Она медленно встала со стула и подошла к узкой больничной кровати.

— С тобой всё в порядке? — нахмурившись, спросил он.

— Кто бы спрашивал, — Пэнси болезненно поморщилась. — Ты вообще в курсе, что едва не погиб? Ты же обещал, что всё будет хорошо! Никогда больше не буду тебе верить!

На губах Северуса заиграла кривая ухмылка. Он сейчас откровенно любовался злой, словно сотня мантикор, девушкой, и Пэнси заметила бы это, если бы не переполнявшие её эмоции, многим из которых она даже не могла дать названия.

— Это почему же? — насмешливо разглядывая присевшую рядом с кроватью слизеринку, спросил он. — Все живы. Никто не пострадал. Значит, я сдержал своё обещание. Следовательно, причин мне не верить нет.

Пэнси сверкнула на него сердитым взглядом, но промолчала. Он что, вообще не понимает, как напугал её?

— Кстати, где кровь? — спросил он, как ни в чём не бывало.— И запрещённые препараты из кармана мантии. Надеюсь, ты успела всё это убрать до того, как меня сюда доставили?

И тут у Пэнси окончательно слетели тормоза.

— Какая ещё кровь? Какие, к мерлиновой бабушке, препараты?! Это я сдержала твоё обещание!— возмущённо прошипела она, особенно выделив голосом слова "я" и "твоё" и ткнув пальчиком ему в грудь. В её глазах с каждой минутой всё больше сверкала ярость.— И Поттер с Блэком. Кстати, Блэк ещё ответит за своё промедление. И здесь, и в будущем, найду и уничтожу! А тебе ещё надо будет самому объяснять Дамблдору, что это было, потому что мы ничего внятного придумать так и не смогли, и я всё свалила на тебя!

— И правильно сделала,— жадно изучая её лицо ещё больше почерневшими от страсти глазами, ровно произнёс Снейп. — Я тоже не собираюсь ему ничего объяснять. Инсценирую амнезию. У меня это получится лучше, чем у любого из вас.

— Кто бы мне организовал амнезию! — Пэнси уже откровенно трясло. — Ты хоть понимаешь, что наделал и как меня испугал? Понимаешь, чем это могло закончиться? Я не готова терять тебя каждые долбаные полгода! А ты просто самодовольный, наглый, безрассудный и эгоистичный...

Но договорить она не успела. Северус резко и властно притянул её к себе, закрывая ей рот страстным, обжигающим поцелуем. Немного опешив от такой реакции любимой сволочи на собственную злость, Пэнси, в конце концов, затихла и потерялась в его нежности.

Она всегда знала, что не сможет ему сопротивляться, ещё до того, как впервые поцеловала его, да ей и не хотелось этого делать. Ей нравилось следовать за ним, позволять ему так необычно проявлять свой характер с такой до сих пор неизвестной ей стороны, узнавать его такого, каким его не знал ещё никто... Его поцелуи были жёстким, холодным ядом, и вместе с тем обжигали её губы, уверенно и требовательно терзая их лёгкими, такими полными скрытой власти полуукусами. Они пахли опасностью, но ей нравился бурлящий в крови, бесконечно увеличивающийся уровень адреналина... С Драко было совершено иначе. Он сам следовал за ней. Северусу же определённо нравилось контролировать ситуацию, и не позволять ему этого было очень рискованно и интересно.

Теперь она сама, задыхаясь от совершенно иных, чем пару минут назад, эмоций, целовала его губы и быстро перебирала длинные чёрные волосы, рисуя пальцем на его груди какие-то абстрактные, беспорядочные узоры. Северус же почти замер, наслаждаясь каждым мгновением, проводимым с ней...

Внезапно дверь палаты открылась и на пороге появилась Лили. Пэнси отскочила от кровати, бросив на Северуса быстрый взгляд и с негодованием отметив, что он сейчас нагло притворяется спящим! Она его лично убьёт.

— Паркинсон? — Лили бросила на неё неприязненный взгляд. — Что ты здесь делаешь?

— Что хочу, то и делаю, — зло прищурившись, ответила Пэнси. — А вот разных там грязнокровок сюда точно никто не звал.

— Как думаешь, что он скажет, если узнает, что ты себе по отношению к нему позволяешь? — та предпочла пропустить мимо ушей оскорбительное обращение.

— Попросит позволять себе больше, — нагло заявила Пэнси, облизав губы. — Ещё глупые вопросы есть?

Лили, кажется, поспешно припоминала, не видела ли она раньше таких же бесцеремонных хамов. И по всему было ясно: нет, не видела. Веснушчатое личико некрасиво скривилось, она была вне себя от негодования.

— Ты не имеешь права к нему прикасаться без его разрешения, — жёстко сказала она. — Он бы этого не одобрил.

— Эванс, ты, кажется, перепутала палаты, — ласково предположила Пэнси. — Твой очкастый недоумок в соседней. Вместе со своими товарищами по интеллекту. Предлагаю тебе отправиться туда же.

— Не смей мне приказывать! — прищурилась Лили. — Я сама решу, когда и куда мне идти!

— Ты больше не носи такие узкие ремешки на юбке, Эванс, — спокойно и вместе с тем угрожающе предупредила Пэнси, нежно поглаживая волшебную палочку. — Они тебе мыслительный орган слишком зажимают. Если ты не заметила, то это — больничная палата, и я в ней нахожусь с позволения мадам Помфри. А ты врываешься и мешаешь отдыхать студентам, между прочим, с другого факультета.

— Мне надо поговорить с Северусом, — настойчиво повторила Лили.

— Проснётся— поговоришь,— ядовито согласилась Пэнси. — А сейчас не мешай.

Зло сверкнув изумрудными глазами и взмахнув длинным пламенем волос, Лили раздражённо поджала губы и покинула палату. Пэнси вздохнула с облегчением. Непробиваемые гриффиндорцы!

— Ты знаешь, когда-нибудь я тебя убью, — задумчиво пообещал сзади знакомый бархатный голос.

— В очередь, — невозмутимо ответила Пэнси. — После меня будешь. Потому что я убью тебя раньше. Что за спектакль, Северус?

Она медленно обернулась к нему. Снейп выглядел очень серьёзным и уставшим. Он смотрел на Пэнси с сожалением и мягким укором. Необычно.

— Так ты объяснишь мне, в чём дело? — строго повторила она свой вопрос. Если он ждёт, что она извинится за свой язык перед ним или перед этой рыжей, то не дождётся.

— Я не готов сейчас с ней разговаривать, — нехотя признался он. — Прости. И ты неплохо справилась, но можно было общаться и посдержаннее.

— Посдержаннее будешь с ней сам разговаривать, — в голосе Пэнси ясно прозвучала обида. — А ты пока способен только хамить человеку, который тебя выручает!

— Ты перегнула палку, Пэнси! — строго сверкнув глазами и приподнявшись на локтях, ответил ей Снейп. — Пойми, нельзя так поступать с людьми! Они живые, даже если существовали очень давно для нас! Даже если они потом ничего не вспомнят! Она не виновата в том, что имела для меня большое значение.

— Она виновата в том, что требовала от тебя поведения, на которое сама оказалась не способной! — жёстко отрезала Пэнси. — Теперь-то ты это понимаешь? И не жди, я не буду извиняться! Ни перед тобой, ни тем более перед ней. Я ни о чём не жалею и виноватой себя не считаю!

— Нисколько не сомневался, — язвительно откликнулся Северус. — Только ты не знаешь, что заставила её пережить, а я знаю!

— Ах вот как? — она презрительно прищурилась. — Тогда пойду позову её обратно! У вас же так много общего!

С этими словами Пэнси резко развернулась на каблуках и рванула к двери палаты. Слёзы ярости мешали ей заметить мелькнувшее в чёрных глазах сожаление о том, что их обладатель пока ещё слишком слаб, чтобы подняться и остановить её.

Однако помощь пришла откуда не ждали: дверь палаты внезапно отворилась и на пороге появилась незнакомая Пэнси женщина. Её длинные тёмные волосы спадали на лицо спутанными прядями, а под густыми бровями на худом, несколько измождённом лице сверкали такие знакомые чёрные глаза. Одета она была более чем скромно, но держалась с достоинством. Её губы были плотно сжаты, а в глазах ясно читалось нескрываемое презрение ко всему сущему.

Без интереса едва скользнув взглядом по Пэнси, женщина внимательно всмотрелась в лежащего на больничной кровати Северуса, на лице которого застыло выражение болезненной досады.

— Что это? — равнодушно спросила она, не удостоив приветствием никого из присутствующих в палате людей.

— Полагаю, это твой сын, — после паузы ядовито ответил ей Северус. — Здравствуй... мама.

Muse/Undisclosed Desires

Poets of the Fall/Rebirth