Шиворот-навыворот (гет)

Открыв глаза, Гарри повернул голову набок и… увидел своё отражение. Зеркало, что ли? Скорчил ему рожицу, а отражение в ответ нахмурилось. Значит, это ещё сон. Закрыв глаза, он перевернулся на другой бок. Матрас тряхнуло — Паркинсон спрыгнула на пол. Лёгкая поступь босых ног, и она остановилась.

Последние три дня они постоянно выясняли отношения. То, что Паркинсон назвала “просто весной”, накатывало на него с завидной регулярностью. Иногда помогало больно укусить собственный кулак, время от времени случалось улететь высоко в небо, пару раз его пробило на слёзы совершенно на ровном месте, — будто ветром надуло, — и неизменно становилось легче, если ему удавалось задеть Паркинсон. Она сразу сказала Гарри, что докапывается он исключительно для того, чтобы она сорвалась… и принялась его “лечить”, но он эти рассуждения считал романтичным девчоночьим вздором.

Взрослые продолжали свои игры — прятались в укромных местечках, задерживались в тёмных углах, а в доме то и дело слышался лёгкий топот быстрых ножек, за которыми не с таким уже изяществом гнался крупных хищник. Пару раз Гарри даже ясно различил цокот собачьих когтей по паркету. Они не позволяли себе ничего такого в присутствии Гарри и Паркинсон, хотя особо не прятались и время от времени даже позволяли себя застукать за каким-нибудь невинным занятием вроде поцелуев на балконе или совместных прогулок, взявшись за руки. Во время уроков миссис Паркинсон, проходя мимо Сириуса, ненавязчиво проводила ладонью по его плечу, словно опираясь, садилась к нему поближе или наоборот — так, чтобы видеть лицо. Дошло даже до того, что после ужина в пятницу, когда Паркинсон за руку приволокла Гарри на излюбленную качельку, там обнаружились взрослые, собравшиеся по тому же поводу. Однако, стоит отдать им должное — после того, как Гарри с Паркинсон удалось обратить на себя внимание, место они освободили без разговоров.

Тем не менее учёба продвигалась, причём прогресс стал заметен даже Гарри, который незаметно для себя перестал испытывать жгучую ненависть к зельеварению, страдать от тоски при виде рун и тайных знаков и засыпать на повествованиях по истории. Паркинсон поведала, что Волдеморт пытался к ней стучаться ещё два раза, и каждый раз ей было легче прогнать его, чем в предыдущий. Проверив, как они с Гарри владеют Окклюменцией, миссис Паркинсон на полном серьёзе объявила, что у него получается ничуть не хуже, и если что, он тоже будет готов выбросить Волдеморта из своей головы. Паркинсон, в свою очередь, изрядно поднатаскалась в боевой магии, которая в Хогвартсе проходила под названием “защиты от тёмных искусств”. До Гарри или тем более Сириуса она, конечно, ещё заметно недотягивала, но сама своим прогрессом была ужасно довольна и даже горда. На практических занятиях, пока она спарринговала с Гарри, Сириус учил миссис Паркинсон, которая решила, что оставаться почти беззащитной в потасовке ей вовсе не нравится.

Гарри было слышно, что Паркинсон крутится возле трюмо — до него доносилось шуршание пижамы и звук, с которыми босые пятки переминались с места на место. Что же она там делает? Разлеплять глаза было ужасно лень, но раз уж она встала, то и ему пора… Пора приступать к ежеутренней рутине — совместный поход в туалет, умыться и почистить зубы… Какое-то ощущение не давало ему покоя, и он попробовал на нём сосредоточиться… Перевернулся на спину и резко сел, поняв, что именно ему мешает, оттопыривая одеяло чуть ниже пояса.

Паркинсон, увидев в зеркало, что он-таки проснулся, развернулась и подошла, изображая грациозную походку. Даже в толстой флисовой пижаме розового цвета она умудрялась выглядеть вполне изящно. Встала перед ним и развела руками.

— Ну как? — хмуро спросила она.

— Прелестно, — пожал он плечами.

И имел в виду он вовсе не то, что ему приятно её видеть — это она и так поняла. Нет, его ответ подразумевал то, что произошло, пока они спали.

— Да уж, лучше некуда, — согласилась она и уселась рядом, приваливаясь к нему боком.

Рука потянулась обнять за плечи, но Гарри удержался, не зная, как она это воспримет. Он вообще не мог теперь себе представить, как себя вести. Теперь всё поменялось. Шиворот-навыворот.

— Что скажешь? — спросила она.

— Это издевательство какое-то! — возмутился он.

— Чертовщина! — поправила она.

— Волшебство! — возразил он, и оба замолкли довольные тем, что так быстро достигли согласия.

Она продолжала сверлить его взглядом, и он почувствовал, как губы растягиваются в ответ на её смущённую улыбку.

— Зато теперь мы знаем, — хитро произнесла Паркинсон. — Это волшебство длится ровно тридцать дней!

— Теперь-то мы точно знаем! — согласился он, на всякий случай себя ущипнув.

Больно, конечно, но вполне терпимо — боль переносить он умел.

— То-то гениальные близнецы обрадуются! — заметила Паркинсон.

— Да ну, кто же им скажет? — удивился Гарри, она в ответ сначала фыркнула, а потом звонко рассмеялась.

Забралась на кровать целиком и уселась по-турецки, упираясь в него голенями. При этом её улыбка стала ещё более смущённой, чуть ли не виноватой.

— Что делать будем, Поттер? — спросила она, наблюдая за пальчиком, которым водила себя по ноге.

— Думаю, что от совместных походов в туалет пока стоит воздержаться, — откликнулся он.

— Я серьёзно, — покачала она головой и судорожно вздохнула: — Как нам теперь… Ты теперь опять Поттер, а я… Всё будет по-старому, да?

— А тебе бы хотелось, чтобы всё было по-старому? — поинтересовался он.

— Я первая спросила! — воскликнула Паркинсон, отчаянно мотая головой.

Нижняя губа надулась и дрогнула. Гарри не удержался и схватил её за плечи, останавливая истерику.

— Мы ведь теперь заодно, правда? — спросил он. — Мы же не можем вести себя, как будто этого месяца не было?

— Не можем, — с облегчением согласилась она. — Никак не можем. А как… тогда?

Правильно. Всё-таки она умница. Он давно уже понял, что она вовсе не умнее, просто её внимание обычно сразу сосредотачивается на важных вещах в то время, как он продолжает витать в облаках. А ещё она храбрая, просто до жути, но в данный момент это к делу не относится, просто ему нравится помнить об этом.

— Знаешь, что, — предложил Гарри, отпуская её плечи, — давай сделаем так… Давай, когда вернёмся в Хогвартс, мы с тобой будем вместе обедать! Если, конечно, ты не против демонстративно скрутить фигу Слизерину, Гриффиндору, Директору и даже Основателям…

— Мы же за разными столами, — не поняла она. — Как же…

— Ты оставишь местечко рядом, — пояснил он. — Я приду, и мы с тобой будем сидеть рядом за столом Слизерина.

— Но… — задохнулась от возбуждения Паркинсон, — но там же будет Малфой…

— И Дафна, — напомнил он. — Я же с тобой буду обедать, а не с Малфоем! А на другой день ты придёшь ко мне за стол!

— Дафна! — буркнула она. — Так. Я всё поняла. Я не хочу в Хогвартс!

— А куда? — не понял Гарри. — В Бобатон?

Она явно задумалась, а потом снова замотала головой.

— Нет, туда тоже не хочу! — решительно отказалась она. — Там же… — Гарри представил себе французских девушек в их изящной школьной форме, и сердце его радостно запрыгало. — Давай ещё немного здесь побудем? Здесь так хорошо!

— Родите… Сириус с твоей мамой сразу нас вытолкают, как только узнают, — напомнил он.

— Да ну, кто же им скажет? — широко улыбнулась она.

Резонно. Можно попытаться ещё некоторое время поиграть в игру под названием “обмен телами”. Недолго, конечно, поскольку Сириус с миссис Паркинсон вовсе не дураки, и довольно быстро их раскроют.

— И как мы им объясним, с чего бы ты перебралась в другую комнату? — поинтересовался он.

— Во-первых, почему бы это именно я перебралась? — не поняла она.

— Потому, что это твоя комната и предполагается, что ты как раз в моём теле, — пояснил он. — Поэтому моё тело должно остаться здесь. А во-вторых?

— Если тебя не смущает моё соседство… — вкрадчиво сказала она, искоса на него глядя и водя пальчиком по коленке.

Коленку ему ужасно хотелось потрогать, но… но его никто не приглашал. То, что делала сейчас Паркинсон, было демонстрацией, показом… обещанием.

— Ох, наворотим мы с тобой, чует моё сердце, — покачал он головой.

— Ты, Поттер, такой скучный, когда рассудительный! — надулась она. — Вот как в логово к Пожирателям…

— Ну хорошо, — осторожно сказал он, — но только я буду спать на другой кровати.

— Будешь, будешь! — с преувеличенным энтузиазмом заверила она его.

И отчего-то он ей сразу поверил! После того, как она умылась и почистила зубы, Гарри решил принять душ. Просто самостоятельно помыться — о чём он мечтал последние тридцать дней. Оказалось, не так уж это и удобно — особенно трудно достать мочалкой между лопаток. Можно, конечно, было позвать Паркинсон, — его-то голым она видела, — но во что это может вылиться, ему страшно было даже подумать. Пока он блаженно отмокал под струёй воды, Паркинсон успела одеться. Когда он её увидел, выйдя из ванной, то сразу хмыкнул.

— Что? — не поняла она, крутясь перед зеркалом. — Нравится?

— Вот так хорошие люди и пропадают, — кивнул Гарри. — На мелочах прокалываются!

— А что не так? — не поняла она, поворачиваясь к зеркалу спиной и выпячивая зад. — Хорошее же платье! Я давно уже мечтала его надеть!

— А меня ты всё это время тоже в платья наряжала? — ядовито поинтересовался он.

— Ч-чёрт! — огорчённо произнесла она, опуская руки. — Такое платьишко хорошее!

В этом она была права — наряд ей и вправду шёл. Удивительно, но он впервые увидел её в платье — школьная форма не в счёт, конечно. Впрочем, когда она была в школьной форме, он тоже обычно на неё не смотрел. А зря, конечно!

— Мне нравится, — согласился он. — Но о конспирации сразу можно забыть!

Пришлось потратить ещё минут пятнадцать на то, чтобы перебрать все более-менее важные мелочи и договориться, как себя вести. Начиная с того, где кто сидит за столом, и заканчивая совместными походами в туалет. Поэтому, когда они спустились вниз, миссис Паркинсон с Сириусом уже ждали их. Гарри подставил миссис Паркинсон щёку для поцелуя, а её дочь — голову, чтобы её погладили. Едва увидев горы вкуснятины на столе, он понял, что жутко голоден. Всё-таки Паркинсон умудрилась растянуть ему желудок, и теперь всё съедобное, что стояло на столе, так и просилось в эту бездонную пропасть. Он даже не стал интересоваться, что она там делает в это время, а сразу уселся и принялся забрасывать в себя еду.

Когда все уже закончили, Гарри ещё только начал чувствовать, что постепенно насыщается. Пока он подчищал остатки съестного на столе, Сириус достал свежую газету и помахал ей в воздухе.

— Новости от герр Вартбурга, — объявил он. — Только я ничего не понял.

— Интересно, — заметила миссис Паркинсон. — И что же там?

— Хм, — прочистил он горло. — Во время эксперимента у гениальных близнецов взорвался химический реактор. Полностью разрушена лаборатория и два прилегающих кабинета, во внешней стене появилось новое окно. Гениальные близнецы теперь постоянно хихикают во время разговора и чешутся, а время от времени один подставляет другому голову, чтобы тот поискал в волосах еду.

Гарри вспомнил, что ему нужно изображать Паркинсон — то есть, говорить что-то умное и быть брезгливым. Не забывая при этом набивать желудок.

— Какая гадость! — заметил он, благо очередной кусок как раз оказался дожёван. — А что тут непонятного-то?

— А вот это, — сказал Сириус и прочёл: — В результате инцидента герр Шлимм стал лучшим другом герра Зелбстлоба. Мать Тереза утверждает, что ущерб перманентный.

— Зелбстлоб — это что-то вроде “себя хвалит”, — наморщила лоб миссис Паркинсон.

— Тогда понятно, — кивнул Гарри. — У Снейпа уехала крыша, и он теперь в Мунго вместе с Локхартом. Мадам Помфри утверждает, что надежды на излечение нет.

— Воздадим же хвалу Мерлину, — воскликнул Сириус, поднял руки ладонями кверху и прикрыл глаза: — Благодарю тебя, Мерлин, за деяния твои, коими ты ублажаешь детей своих неразумных! Аминь!

— Сири! — рассмеялась миссис Паркинсон. — Перестань, неприлично же!

— В самом деле, Сириус! — сделал обиженный вид Гарри. — В конце концов, он мой любимый декан!

— Поделом ему! — удовлетворённо кивнула Паркинсон. — Награда нашла своего героя!

— Гарри! — возмутилась мать.

— Непонятно вот что, — продолжил Сириус, — Герр Вартбург пишет, что прекрасная фройляйн Штольц добилась согласия на его компанию для вечерних прогулок. Герр Вартбург склоняется к мысли, что ближе к осени дело закончится матримониальными ритуалами.

— Штольц? — переспросила миссис Паркинсон.

Голова от попыток непривычно быстро соображать начала гудеть.

— Тонкс нашла себе парня, — пояснил Гарри, пуская слюну на последний кусочек печенья, — и строит на него планы. К осени рассчитывает окрутить. Кто такой Штольц — уме не приложу!

— Ну то есть мы рады за неё? — на всякий случай уточнила Паркинсон.

— Конечно, — согласился Гарри, внутренне сочувствуя Римусу. — Девушка взрослая, видная. Пора бы уже колечком на пальце обзавестись!