Венец принцессы Тьмы (джен)

Когда до праздников оставалось две недели, Аларм и Элли вырвались-таки из расписания и улетели из Изумрудного города на целый день.

О том, чтобы сбежать с собственной свадьбы где-то в начале бала, они уже договорились, но оставался вопрос — куда именно. И Элли как-то предложила — почему бы не найти какое-нибудь красивое место в горах? Где-то на берегу небольшого горного озера она могла бы создать магией небольшой домик на время — чтобы не напрягаться особо — и там они вполне могли бы провести дня три, а то и больше.

— Пока не надоест? — уточнил тогда Аларм с улыбкой.

— Да если бы, — вздохнула Элли. — Но боюсь, скорее так: пока Изумрудный город согласен терпеть отсутствие правительницы.

— Оставь тут Страшилу с Энни, и Изумрудный город месяц тебя не хватится, — сказал Аларм. — А то и год.

— Я подумаю над этой заманчивой идеей, — рассмеялась Элли. — Но знаешь, мне самой неловко будет где-то пропадать столько времени.

— А разве королева не имеет права на каникулы? — возразил Аларм. — Ты целый год для страны трудилась, не покладая рук и ног. И вообще ты Пакиру противостояла. Заслужила отдых.

— Ты тоже противостоял.

— Поэтому я тоже заслужил отдых, — усмехнулся Аларм. — Вместе с тобой.

— Уговорил, — Элли в шутку подняла руки в жесте «сдаюсь». — Но всё-таки не будем заранее себя настраивать на долгий отпуск. Посмотрим по обстоятельствам.

— Согласен.

Потом они некоторое время обсуждали, куда лететь и где выбирать место для отдыха. Никаких конкретных предложений ни у кого из них не было, по горам ни Аларм, ни Элли никогда не путешествовали (разве что с целью пересечь их по наиболее безопасному и краткому маршруту). А ведь хотелось найти место не только красивое, но и достаточно уединённое, чтобы не тревожили всякие драконы или гигантские орлы. Наконец, Элли взялась за волшебное всевидящее зеркало, и только с его помощью удалось разыскать то, что хотелось: уютное озерцо на полянке в труднодоступном месте, на юге Фиолетовой страны, ближе к границам Розовой. Аларм, который при поисках через зеркало, разумеется, присутствовал, одобрил пейзаж, и решили вылететь на место — осмотреть и устроить всё заранее.

— А воздвигнуть магией дом — это не очень трудно? — поинтересовался Аларм, когда ранним утром они уже вылетели на облачке из почти спящего (первые слуги отправились на работу да дуболомы стояли на страже) Изумрудного дворца.

— Никогда не воздвигала, — хмыкнула Элли. — Так что буду пробовать опытным путём. Но Виллина создала целый дворец. Думаю, не так уж это сложно. Правда, Виллина говорила, что это было дело не одного дня. Всё-таки энергию такая магия тоже забирает.

Аларм кивнул. Иногда он думал, что было бы любопытно самому побыть волшебником и попробовать, что это такое — творить магию. Если бы он попросил, Элли, безусловно, разрешила бы ему попробовать — поделилась ли своей силой или просто дала бы ему на время кольцо Торна, например. Но с другой стороны, представить себя магом было трудно. Пожалуй, Аларм бы сам себе не поверил, если бы внезапно начал творить чудеса. Его призвание в другом. Пусть кончились битвы, и сейчас не надо защищать страну и друзей с мечом в руке — и хорошо, что не надо. Пожалуй, профессия воина — самая нужная и ненужная одновременно. Хорошо, когда воины есть — для защиты, но лучше бы не было ни войн, ни воинов, и защита бы не требовалась. Так вот, битвы кончились — но зато перед ним сейчас столько новых возможностей… Да и помочь друзьям ещё во многом можно. В управлении страной, например. Не зря же он во всё так старательно вникает.

Вообще, Аларм сейчас думал, что ему вполне повезло отвоеваться в юности — и, как говорит Элли, дай Бог, чтобы больше такого не повторилось. Недавно он ещё жалел, что столько учился воинскому искусству, а теперь оно может оказаться совершенно бесполезным. Потом понял, что жалеть не стоит. Во-первых, оно ещё очень даже пригождается — вот хотя бы в Подземной стране недавно. Во-вторых, ну да, учился, и что? Он ещё так юн, и ещё многому может научиться в будущем, и хорошо, что это случилось сейчас, а не, скажем, в тридцать или сорок лет, когда уже не те и голова, и руки, и ноги.

Лететь пришлось долго. В полёте успели позавтракать — Элли взяла корзинку с припасами из дворца. Потом просто любовались видами внизу. Зелёная страна ненадолго сменилась на Розовую, потом — на Фиолетовую, но оценить это можно было разве что по цвету домиков в маленьких деревушках; горы становились всё ближе, а лес на земле — всё гуще, и деревушки со временем исчезли вовсе. Потом облачко поднялось выше, и Аларм с Элли долго высматривали то самое озеро на полянке, которое отсюда выглядело как-то иначе, чем через волшебное зеркало. Пришлось полетать взад-вперёд и попетлять между высокими скалами, которые где-то там, в небесах, были покрыты шапками льда и снега. Наконец, Аларм первым увидел то, что искали, и через минуту они уже приземлились.

— Красиво, — восхищённо сказала Элли, оглядываясь.

Здесь было не холодно, но вода в озере оказалась ледяной — что неудивительно, раз его питали ручьи с горных вершин. А в целом место и впрямь было чудесным. Ровный ковёр из цветущих трав, с одной стороны — отвесная скала вверх, у её подножия — то самое озеро и деревья с краю; с другой — крутой склон вниз, но там росли кусты и невысокие деревья, так что нечаянно сорваться с края не грозило. Впрочем, поляна была достаточно широкой, чтобы не тесниться. Рядом тоже высились горы, но относительно невысокие и на расстоянии, так что полянка, хотя и закрытая со всех сторон, не казалась стиснутой в массиве, а наоборот — просторной и солнечной. Здесь порхали бабочки, негромко гудели дикие пчёлы и шмели, стрекотали кузнечики, а внизу, в лесу, слышалось звонкое треньканье птиц.

Действительно, красиво.

Пока осматривали полянку, Элли на ходу набрала цветов, сплела венок и шутя надела его на голову Аларму:

— Тебе идёт!

Аларм тут же скинул его и водрузил на Элли:

— Нет уж, лучше ты носи.

— Дай от короны отдохнуть! — со смехом венок был возвращён на Аларма, и он, театрально вздохнув, согласился. В конце концов, сегодня-то можно и подурачиться.

Хотя дурачиться Аларм не очень-то умел. Энни порой говорила — в шутку или с иронией, или с печальной серьёзностью, что он потерял детство. И Аларм с ней соглашался иногда: в самом деле, если считать, что детство — это весёлые игры со сверстниками, беззаботность и беспечальность, то этого всего у него точно не было. Игры ещё в Пещере заменились тренировками с отцом, сверстников было там мало, а в Жёлтом дворце не было вовсе… Играть он не умел. Вернее, скажем так: он мог, конечно, в детстве воображать себя великим воином и махать мечом (воображаемым или даже настоящим) против воображаемого противника, или придумывать себе любые приключения в парке Жёлтого дворца. Но этого было явно мало — по сравнению с обычными детьми, скажем, в Изумрудном городе, — и оно как-то быстро кончилось. Аларм взрослел не по годам, ему слишком рано пришлось стать самостоятельным, самому нести ответственность за свою жизнь — и он к этому относился со всей серьёзностью. Это качество в нём нравилось Виллине, нравилось Рохану, нравилось оно и Элли, но сам Аларм иногда завидовал тем, кто умеет быть весёлым и беззаботным настолько, насколько никогда не умел он сам.

…Элли с сосредоточенным лицом стояла, вытянув руки вперёд, а Аларм, сидя неподалёку на траве, с интересом за ней наблюдал. Ему нравилось смотреть на Элли, когда она творила волшебство. Хотя чего уж там — ему всегда нравилось на неё смотреть. Просто в волшебстве ещё и самом по себе было нечто загадочное, таинственное. Вот как у неё так получалось? Как вообще у волшебниц так получается?

Через минуту под деревьями стоял невысокий симпатичный домик с низким крылечком, белыми стенами и черепичной крышей.

— Здорово, — оценил Аларм.

— Можно зайти внутрь, — предложила Элли.

В домике была всего одна комната — но ведь больше и не надо, правда? Два окна и дверь, у одной из стен — камин. Дощатые полы Элли тут же скрыла под скромным тёмно-зелёным ковром, перед камином возникли два плетёных кресла. Аларм заинтересованно посмотрел на подругу, а она вдруг неизвестно чего застеснялась и пробормотала:

— Остальное потом. Пойдём обратно.

Он только плечами пожал с улыбкой, но последовал за ней.

Они устроились у озера. Элли растянулась на траве и расслабленно смотрела в небо, щурясь на солнце, Аларм сидел рядом, задумчиво теребя венок. Такая простая и бесхитростная вещь, все девчонки их плетут… А интересно вообще, откуда у девочек такая тяга к цветочкам, ленточкам, бантикам и прочим украшательствам себя и всего вокруг? Нет, ладно, можно догадаться, почему — им всем хочется быть красивыми (ещё красивее!), и ради этого все средства хороши… Загадочные существа эти девочки…

Аларм потянул за какой-то стебелёк, и внезапно венок начал рассыпаться у него в руках.

— Ой, — огорчённо выдохнул Аларм. Элли приподнялась.

— Дай-ка…

— Я просто хотел понять, как это сделано, — смутился Аларм. Элли забрала венок и принялась переплетать заново — да так ловко и быстро, что он не сразу сумел разобрать её несложные движения рук.

— Элементарно. Вот так берёшь — и закручиваешь. Можно ещё косичкой, но проще так. Только не из всяких цветов получится, надо, чтобы стебли были длинными и гибкими. Но это ты и сам понимаешь. Энни ещё из ивовых веток плести умудряется или просто из травы. Вот, а потом, когда скрутил в венок, можно дальше продолжать, и чтобы закрепить… — Элли поддела очередной стебель под предыдущие. — Вот так. Ну, лентой или ниткой перевязать, конечно, проще, но если ничего нет, так тоже сойдёт.

— Спасибо, — Аларм снова принял венок из рук Элли. — Венки я в своей жизни не плёл, — задумчиво проговорил он. — Хотя я вообще много чего не делал в своей жизни того, что делают обычные люди.

— Например?

Аларм запрокинул голову, но не стал смотреть в небо, а закрыл глаза — для него свет солнца, даже если сидеть к нему спиной, был слишком ярким. Как и для любого рудокопа.

— Да я смотрю на жителей Изумрудного города… Особенно на детей и подростков. Знаешь, даже удивляюсь иногда. У них всё так просто и весело. В школу ходят, с ровесниками играют и бегают. А я с пяти лет не расстаюсь с оружием и всю жизнь прожил исключительно среди взрослых. Я не огорчаюсь, всё-таки у меня была уникальная в чём-то жизнь. Но кажется, я что-то в ней упустил.

— Наверстаешь, — легко махнула рукой Элли.

— Может быть, но детские игры для меня — уж точно несолидно, — улыбнулся Аларм. Элли усмехнулась:

— О, поверь, и это когда-нибудь наверстаешь. И я даже знаю, каким образом.

— Каким? — полюбопытствовал Аларм. Но Элли снова смутилась:

— Ну… Увидишь.

Аларм несколько растерянно пожал плечами. Он не понял. Что-то он не видел взрослых, играющих, как дети…

Ну разве что — родителей с детьми. Ой! Элли об этом? Аларм вообразил, как он играет с кем-то маленьким, и почувствовал, что краснеет. Мысли о детях его, безусловно, радовали, но смущали невозможно.

И если Элли тоже смущается… Улыбается, но смущается же…

Он поспешил спросить, сделав вид, что ничего не произошло:

— Ты, наверное, тоже сейчас навёрстываешь то, что упустила в юности? Всё-таки… Ты в Большом мире была взрослой.

— Я вообще старухой была, — хмыкнула Элли, явно расслабившись. — И да, действительно навёрстываю. В основном эмоциями. Как оказалось, в моей жизни тоже чего-то не хватало, при всём том, что она была достаточно интересной. Надеюсь, что мне удастся всё-таки и дальше так же навёрстывать.

— А чего тебе не хватало? — поинтересовался Аларм. Элли застенчиво улыбнулась:

— Наверное, семьи и детей. Вот и думаю — не зря мне вторая молодость дана вместе с тобой.

Аларм снова смутился. Он не раз пытался представить, какие у них с Элли были бы дети (безусловно, идеальные) — причём да, именно дети, а не один ребёнок. Правда, думать об этом было как-то… Нет, думать об этом было здорово, но… неловко! Пока что. По-хорошему так неловко, когда чего-то и хочешь, и не решаешься.

Но ему всё ещё было любопытно:

— А ты же вроде в Большом мире была замужем… Нет?

— Была, — вздохнула Элли. Поморщилась. — Но это было уже так… Нам было за сорок лет, я была, можно сказать, влюблена в свою работу, а Джим… Он знал, что я к нему отношусь как к другу. Хотя очень расстраивался порой из-за этого. А я что могла сделать? Я буквально жила своими учениками. Даже на каникулах думала только о них. На экскурсии с ними ездила постоянно, несколько раз даже в Европу — а это через океан… Впечатлений, кстати, каждый раз была масса, на всю жизнь. Невероятно интересно. И даже когда я на пенсию ушла, всё равно продолжала с кем-то заниматься, ездить, проекты делать какие-нибудь. Многие мои ученики продолжали меня навещать, уже будучи взрослыми. А потом Джим умер, — Элли помолчала. — И для меня это стало какой-то неожиданной потерей. Я вдруг осознала, что человек, который жил в соседней комнате и что-то каждый день делал на кухне, пока я с учениками обсуждала очередной их проект или копалась с ними в библиотеке в поисках нужного исторического трактата… В общем, он что-то значил в моей жизни. Был кем-то важным. Пусть чувств не было, но была дружба, привязанность, привычка, в конце концов. Мы никогда не ссорились… Прошёл год, а я так и не поняла, что же мне нужно. Энни меня звала к ним переехать, я отказывалась, но потом отправилась навестить домик в Канзасе — мы каждый год туда приезжали ненадолго, по очереди, — вот тогда-то меня эльфы и нашли. И я отправилась сюда. И всё прошлое как-то… Не забылось, нет. Но я-тогдашняя и я-сегодняшняя — как будто два разных человека. Вот я и в Волшебной стране уже больше года, и за это время многому научилась. Не в магии. Просто — в жизни.

Аларм слушал, не перебивая. Кивал. На какую-то секунду, правда, он испытал что-то похожее на ревность — но не обидную. Уже не обидную. Элли права: она-тогдашняя — совсем иной человек. А ему действительно любопытно, как она жила в том мире. Он понимал, что у неё там была длинная жизнь, и не стоило ожидать, что в этой длинной жизни она была абсолютно одинока (не считая сестры и родителей, разумеется), без друзей и привязанностей. И ему хотелось знать о её жизни всё, что только можно — но, разумеется, лишь в тех границах, в каких она сама пожелает рассказать. Элли не так часто раскрывалась в столь сложных и личных темах… Нет, скрытной она никогда не была, просто не так часто они заговаривали о чём-то таком. Именно поэтому её было так интересно слушать — и пытаться понять.

И понять ему, кажется, удавалось.

Так что, когда Элли умолкла, спросил снова:

— А что тебе мешало в юности замуж выйти?

— Ой, не знаю, — с улыбкой вздохнула Элли. — Хотя знаю, чего уж там. Сначала я всё время посвящала сестре. Потом учёбе. Потом опять-таки работе. Так что — как-то некогда было.

Она слегка рассмеялась, Аларм тоже улыбнулся и признался:

— Ну и хорошо. Меня это только радует.

— Да меня тоже, — Элли снова откинулась на траву. — Сейчас радует. В Большом мире я ближе к старости немного расстраивалась, что у меня всё так сложилось. У Энни была уже семья и дети, потом и внуки, а я смотрела на неё и немного завидовала. По-хорошему, конечно. Все они мне были очень дороги. Правда, Энни потеряла мужа ещё раньше, чем я. Тогда я ей очень сочувствовала. Да все переживали, и друзья и родственники. Но Энни до сих пор не верит, что он погиб. Мне кажется, она всё надеется его встретить когда-нибудь. Пусть даже это на грани фантастики, но мало ли… В Волшебной стране всё возможно.

— Он хорошим был? — поинтересовался Аларм.

— Конечно, хорошим, — слегка удивлённо ответила Элли. — Да ты наверняка о нём слышал. Это же Тим, они с детства дружили. И сюда вместе путешествовали.

— А, да, слышал, — кивнул Аларм. И добавил с улыбкой: — Даже странно поверить, что ты меня настолько старше.

— Я не особо-то чувствую, что я тебя старше, — фыркнула Элли. — Вот знаешь, в Большом мире твои ровесники — они на самом деле те ещё балбесы. И тебя с ними рядом не поставишь. Ты же умеешь по-взрослому мыслить и по-взрослому себя вести. Иногда говоришь сходу такие вещи, до которых я двадцать лет додуматься не могла. Так что дата рождения — это ещё не то, что характеризует человека как взрослого или не взрослого.

— У тебя знаний больше, — сказал Аларм. — И жизненного опыта.

Тем не менее он был польщён её словами. Хотя он и сам не часто вспоминал, что Элли его старше.

— А у тебя на многое свежий взгляд, в отличие от моего замыленного, — отозвалась Элли. — И моих замусоренных мозгов. Я же инфантильная горожанка века технического прогресса…

— Да ну, что ты… — попытался опровергнуть её Аларм, но Элли продолжала:

— Знаний, может быть, и много, но часть из них здесь и теперь не просто не нужны, а совершенно бесполезны. Мне в Волшебной стране пришлось многому учиться заново. Другие люди, другие правила жизни. Есть от чего растеряться. И ты как раз во многом мне помогаешь держаться уверенно, Так что неизвестно, кто из нас двоих в данном случае психологически старше — как бы странно это ни звучало.

Аларм смущённо улыбнулся и опустил голову.

— Ну, не буду спорить.

Спорить им с Элли, конечно, случалось, и Аларму это иногда даже нравилось. Бывают споры, ведущие к расколу, а бывают почему-то с обратным эффектом. Аларм считал, что у них с Элли если и бывают споры, то именно такие. А сейчас и спора-то не было. Просто Элли рассуждала… А Аларм слушал. И ему было интересно. Даже если он в чём-то с ней не соглашался — ему было просто интересно, как она мыслит и чувствует.

Элли же продолжала рассуждать:

— Вообще тут интересный эффект… Это мне ещё Энни говорила: когда видишь в зеркале себя как девочку, а не как взрослую, то действительно ощущаешь себя девочкой, и возраст становится какой-то совершенно абстрактной цифрой. Ты знаешь, сколько тебе лет, но даже своих ровесников воспринимаешь уже не как ровесников. И даже глядя на тех, кто объективно младше, как будто не осознаёшь, что они младше — вернее, частично не осознаёшь. В этом ощущении мы с Энни точно совпадаем. Я, например, знаю, что вот этой пожилой даме семьдесят пять лет, и думаю — ого, как много. То, что мне столько же, я как-то не соображаю. Или, глядя на какую-нибудь двадцатилетнюю девушку, поначалу думаю, что она меня старше, и только потом доходит, что старше-то на самом деле я. В таком состоянии как-то подсознательно начинаешь считать своими ровесниками не тех, кто реально твой ровесник, а тех, кто одинаково с тобой выглядит. Такой вот парадокс вечной юности.

— Интересно, — кивнул Аларм. — А знания, жизненный опыт, поведение? Всё это уходит на второй план?

— Угу, — отозвалась Элли. — Оно не исчезает, оно всегда проявляется, когда надо. Но, в конце концов, и ровесники могут обладать совершенно разными знаниями и по-разному себя вести. Иногда и совершенно взрослые люди тупят как маленькие. Независимо от того, на сколько лет они выглядят. Опять же, что такое взрослость поведения? Умение думать и ответственность… Мне кажется, люди иногда ошибочно принимают за детское поведение то, что на самом деле вовсе не обязательно чисто детская черта. Меня в Большом мире часто упрекали за любовь к сказкам — взрослая тётя, преподаватель истории, а такими детскими глупостями занимается. Одно время я этого даже стеснялась, а потом поняла, что все великие сказочники мира, в конце концов, тоже были взрослыми людьми. Так что сказки — вовсе не значит «детские глупости». Каждый сказочник немножко волшебник, — она улыбнулась.

— Поэтому ты и стала волшебницей, — кивнул Аларм. — Тебе легко было.

— Наверное, — согласилась Элли. — Просто, чтобы творить волшебство, надо ещё и твёрдо верить в то, что у тебя получится. Сосредоточенность и концентрация энергии тоже нужна, конечно, но главное — психологический настрой. Знаешь, у нас с Энни, когда она была маленькая, как-то казус был. Я не верила, что в Канзасе может действовать волшебство. А она верила, взяла свисток Рамины и вызвала мышей. Я даже не пробовала никогда… Мама была в ужасе, а Энни хоть бы что. Меня тогда рядом не было, правда, я в колледже училась. Мне потом рассказали.

— Весело у вас было, — признал Аларм. — Значит, в магии важна уверенность в себе.

— Да, — твёрдо кивнула Элли. Протянула руку и лёгким пассом сотворила широкий зонтик, накрывший тенью их обоих. Аларм восхищённо вздохнул. А Элли села, придвинула к себе корзинку с продуктами, которые они ещё не съели, и словно из ниоткуда достала два… чего?

Аларм с недоумением вертел в руке нечто на палочке, завёрнутое в фольгу и очень, очень холодное, пока Элли, хихикая, не объяснила, эту самую фольгу разворачивая:

— Это у нас в Большом мире такое мороженое делают. У вас такого нет.

— Понятно, — протянул Аларм, пробуя на вкус незнакомое лакомство. Интересно. Сверху шоколад, а внутри — что? Что-то белое. Похоже на молоко с сахаром, только твёрдое.

Вообще-то в Волшебной стране мороженое было — но только у Стеллы в Розовом дворце. Потому что только волшебница могла создать нужный холод в стране вечного лета. Элли, впрочем, эту практику успешно перенимала, так что на предстоящих празднествах планировался изысканный замороженный десерт. Но у неё он всё равно отличался от того, что делала Стелла.

— И возвращаясь к теме вечной юности… — серьёзно проговорила Элли, когда мороженое доели, — Я никогда тебя не спрашивала о том, хотел бы ты её для себя.

Аларм удивлённо посмотрел на неё.

— Но мне и не предлагали. Это слишком необычный дар, и Стелла никому не даёт его просто так. Вся Волшебная страна об этом знает.

— Энни и Том говорили, что уже просили об этом Стеллу для тебя, но что-то не добились результата, — Элли нахмурилась и, сидя, обняла коленки. — Я, признаться, не понимаю, почему.

— Не заслужил, — пожал плечами Аларм. И тоже задумался. Он раньше не заморачивался на тему вечной юности — ну есть она у Элли, а у него нет…

— Ты же Белый Рыцарь! — воскликнула Элли. — Что значит — не заслужил? Да и потом… Ну как ты себе представляешь — ты станешь старым, а я?

— А ты нет, — сказал Аларм. Это действительно выходило как-то… нехорошо. Аларм представил себе, как он будет дряхлым и беспомощным стариком, а Элли всё ещё будет такой, как сейчас — юной и красивой. Ну… Нет, смириться с этим он сможет, конечно. Надо — значит, надо. С другой же стороны… Ему будет грустно, наверное. Не потому, что он, старик, может ей разонравиться. А потому, что однажды он не сможет, если понадобится, защитить её с мечом в руках.

Кажется, с подобной проблемой столкнулись сейчас Том и Лили. Лили под заклятием (взрослеет, но очень медленно — на фоне обычных людей её жизнь уже непомерно долгая, а ведь она выглядит совсем юной), а Том — обычный человек. Даже интересно, почему всегда именно девушки зачарованы, а мужчинам приходится как-то изворачиваться. Хотя вот Ланга с Дональдом эту проблему вроде решили…

— Ага. И когда-нибудь ты умрёшь, а я останусь вдовой. Одинокой и безутешной на все свои оставшиеся вечные годы. Замечательно, — с сарказмом ответила Элли. — Нет уж, я так не согласна. Значит, сама буду просить Стеллу за тебя, — решительно заявила она. Аларм даже растерялся от такой уверенности. А Элли уже вскочила на ноги.

— Хочешь, прямо сейчас полетим в Розовую страну? — предложила она. — Конечно, Стелла нас не ждёт, но думаю, на внезапный визит не обидится.

— Нет, Элли, стой, — Аларм тоже встал и задержал её за руку. Она взглянула ему в лицо. Он глубоко вздохнул. Ему снова как-то стало неловко. Даже не потому, что вот так являться к Стелле и просить казалось эгоистичным — «дайте мне вечную юность», вот так «за красивые глаза». Всем же известно, что Стелла не раз, причём очень жёстко, отказывала подобным просителям. Вечной юности удостоились только Элли и Энни, потому что они нужны Волшебной стране. Да ещё Дин Гиор с Фарамантом и Львом на фиалках Тамиза своё старение отсрочили на неопределённое время. Но вряд ли Аларм имеет право на всё это.

Был здесь и ещё нюанс… Аларм вспомнил один разговор с Лангой.

— Слушай, — неуверенно начал он, — а ты… уверена, что у этой вечной юности нет никаких… ну как бы… побочных эффектов?

— Каких, например? — нахмурилась Элли. Аларм нервно дёрнул плечом, отводя глаза.

— Ну вот Ланга всё время же говорит, что она из-за этого детей иметь не может…

— Так у Ланги другое дело! — воскликнула Элли. — У неё юность от Пакира. Там другое воздействие. Хотя… — она резко ссутулилась. — Я не знаю. Я никогда у Стеллы не спрашивала…

Она села снова на траву и отвернулась. Аларм растерялся. Элли расстроилась? И что теперь делать?

Он попытался сесть с ней рядом и обнять. Элли не оттолкнула, но и на объятие не ответила — и Аларм увидел, что она действительно очень сильно расстроена. Хотя и не до слёз. И то хорошо…

— Может, тогда и вправду лучше мне отказаться от вечной юности, — с горьким ироническим смешком проговорила Элли. — Если действительно придётся выбирать, выбор что-то не в её пользу.

Аларм опустил голову. М-да. Как-то всё нехорошо получается…

Элли закрыла глаза и откинула голову Аларму на плечо. Вздохнула.

— А вдруг отказаться не получится? — осторожно уточнил Аларм.

— Этого я тоже не знаю…

Они помолчали. Аларм был огорчён. Действительно, выбор у Элли непростой… Да и у него. А если выбора нет, то совсем нерадостная перспектива — мало того, что ему стареть одному, так ещё и детям не порадуешься. Что уж говорить об Элли — если ей в Большом мире хотелось нормальную, полноценную семью с детьми, но даже здесь она её может не получить…

— Может, не всё так страшно, — Аларм постарался сказать это как можно решительнее. Что он тут панику развёл, в самом деле. Ещё и Элли огорчил… — Может быть, я зря всполошился, и у нас с тобой будут прекрасные дети. Мы же ещё не разобрались.

Он улыбнулся и легонько поцеловал её в щёку. Как-то неожиданно легко вот эта тема детей всплыла, а ведь буквально несколько минут назад дико смущался на таких мыслях. Элли с печальной улыбкой вздохнула снова:

— Я поговорю со Стеллой.

— Хорошо, — согласился Аларм. Слегка отстранился и заглянул Элли в лицо: — Только давай не сегодня?

— Почему? — разочарованно спросила Элли. — У нас как раз есть время.

— Именно поэтому. Мы рассчитывали провести этот день спокойно вдвоём, вот и проведём его так. А потом решим, когда лететь к Стелле, — твёрдо заявил Аларм.