Книжная лавка (джен)

Ему было года три, когда он осознал, что не такой как все. Не такой как Дадли, что сопел в кроватке рядом. Это осознание было его единственным воспоминанием с тех времён. И началом кошмара длиной в жизнь.

Он хорошо помнил, как заблудился первый раз. Как плакала тётя, когда он всё же пришёл в себя. В больнице, подключенный к аппарату искусственного дыхания и весь в проводах. Он был без сознания — в коме, как записали в его медкарте — около трёх недель. И ни малейшей причины этой самой комы врачам найти не удалось.

До одиннадцати лет он боялся сам себя, того, что сможет причинить нечаянно вред близким, своей семье. После — считал фирменным неудачником, даже здесь выделившимся.

Гарри бродил руинами Хогвартса и старался не думать. Получалось так себе, а ведь он всегда был мастером самообмана. Но хоть трупов не было — Гарри был благодарен всем-кому-угодно и за это.

Вечерело — уже много-много часов вечерело, да только солнце всё не заходило и не заходило до конца. Совсем как когда-то.

Никогда.

Гарри пнул какой-то камушек под ногами, присел на валун, когда-то бывший частью Гриффиндорской башни. Уставился на обгоревшую опушку Запретного Леса — бой ничто не пощадил, от деревни и вовсе одна пыль осталась — какое-то излишне заковыристое заклинание туда попало, перенаправленное кем-то, и всё, нет деревни. Но, может, со временем и отстроили — Гарри не знал. У него были лишь воспоминания, которые хотелось бы не иметь, да туманы.

Туманы…

Гарри нахмурился, сжал переносицу, зажмурившись. Туманы. Тьма. Слишком много… Иногда лучшее — мало. Но, увы, это всегда не его случай.

Но что же дальше?..

Прикосновение к плечу он скорее услышал, чем почувствовал — хотя как можно прикосновение «услышать»?.. Но даже не вздрогнул, когда тонкие кости запутались в его волосах, заскребли в болезненной ласке по черепу.

— Твои волосы такого прекрасного цвета, дитя… Так почему же ты так усиленно его прячешь?

— Госпожа… — Гарри послушно откинул голову назад и в сторону, открывая шею.

— Глупое-глупое дитя…

— Я просто хочу покоя.

— Ой ли? — насмешливо кашлянули-каркнули за спиной.

И Гарри сдался. Ведь действительно он уже довольно давно хотел не покоя, а…

— До новой встречи, моё дитя. И не забывай — три…

— Разве такое можно забыть?

Небо было затянуто чёрным дымом от пожарища, которого нет. Но блеснул луч солнца, запутавшись в чьих-то волосах, и Гарри улыбнулся.

Туманы — это не он, инородная сущность, да. Вот только насколько инородным может быть что-то, с чем ты родился и жил более ста лет?..

Гарри закрыл глаза, и под веками игриво затанцевали завитки туманов. Он улыбнулся, и сотни тропинок побежали сквозь туманы от его ног. Всего лишь сделать шаг — и он его сделал.

В реальности было холодно — ну вот почему всегда так. Нет бы хоть раз прийти в себя на лазурном берегу, в тепле и комфорте…

Гарри захохотал, не открывая глаз, перевернулся кое-как на спину. Рядом кто-то сел, ткнул Гарри в бок. Луна, конечно же Луна.

— Эй, ты там окончательно с ума не сошёл? Безумцы, конечно, всех лучше, но двоим таким будет тесно в одном городе, а.

— И не надейся, родная, на твои лавры госпожи мозгошмыгов я не претендую.

— Я рада.

— И я рад. Спасибо. — Гарри улыбнулся, насколько мог непослушными мышцами.

Тьма рассеивалась.

Гарри встал, покачнулся и благодарно опёрся на Луну, подхватившую его. Площадь выглядела грустно. Особенно для Королевы-в-перьях, у которой не было запланировано в бюджете денег на её ремонт.

Они подошли к Утёнку, склонившейся над Прядильщиком.

— Как ты? — Гарри положил руку ей на плечо и чуть не упал, когда та резко повернулась.

— Прости, — кинулась было его ловить Утёнок, но Луна успела раньше, и она просто качнула головой. Вновь повернулась к Прядильщику, положив ладонь ему на щёку. — Я ничего, что мне будет. Румпель…

— Он просто принял себя, всё хорошо.

— Только со спецэффектами перемудрил, — хмыкнула Луна, и Гарри с Утёнком синхронно фыркнули.

— Он это любит… Спецэффекты, — с улыбкой в голосе сказала Утёнок.

Гарри оглянулся, хмыкнул, заметив голубые одежды Феи, выглядывающие из одного из углублений асфальта. В стороне сломанной чёрной куклой валялась Фиона — Гарри равнодушно перевёл взгляд дальше.

А это кто?

— Подойдём?

Луна равнодушно зевнула.

Труп был женским, Гарри магией перевернул её, но нет — впервые видел. Ну и ладно, хотя и странно. Впрочем… Гарри прикрыл глаза, и туманы послушно расцвели лилиями, даром что не белыми, а будто тиграми расцвеченными — полосатыми.

Как там Бескрылая говорила, Тигровая Лилия, да? Бывает.

Луна вздрогнула, перевела взгляд в сторону; Гарри нахмурился и тоже уставился в том же направлении. В туманах зажужжала мошкара, на каждой тропинке будущего село по жирной зелёной мухе. Не то чтобы Гарри надеялся на иной исход, но всё же.

Зашевелилась Фея, прихромал Прядильщик, поддерживаемый Утёнком.

— Что происходит? Головоломка совсем сломалась, и…

— Зеркало разбилось.

— Чур, рога мои! — Луна хлопнула в ладоши. — Давно себе такие хотела, а тут прям сами в руки идут!..

Прядильщик метнул взгляд к уже севшей Фее, оскалился:

— Сколько у нас времени?

— Хватит, чтобы ввести в курс дела Утёнка, — хмыкнул Гарри. — Ну и ту толпу, что спешит сюда сейчас. Как всегда вовремя.

— Приятно знать, что меня планируется ввести в курс… — пробормотала Утёнок, свободной рукой расстегнула кобуру.

Гарри мельком ей улыбнулся:

— Но сперва надо разобраться с Феей… Белой.

— А разве она не Голубая? — Утёнок смотрела внимательно, впервые на памяти Гарри улавливая такие мелочи.

И всё же с неё будет толк, даже как из Сущности. Удивительно. И у Прядильщика и правда талант учителя. Тьма… Ну да.

— Голубой — цвет радуги, а там, где сплошные контрасты и крайности, радуги быть не может.

— И я опять чего-то не знаю. — Утёнок, вздохнув, покачала головой с улыбкой.

Луна уже была у Феи, рисовала что-то на обломках асфальта рядом с ней. Тут же крутился кротик, подсовывал разноцветные мелки… или не мелки.

Не прошло много времени, как вокруг Феи, сидевшей с видом оскорблённой невинности в окружении разноцветного узора творчества Луны, собрались все: Прекрасные, Королева-в-перьях, Прядильщик с Утёнком, ну и сам Гарри. Луна куда-то делась, но, он был уверен, ненадолго. Скоро вернётся.

— Я… не могу выйти. — Белая Фея попыталась затереть хоть один символ, но ничего не вышло — конечно же.

— Я сейчас помогу, — кинулась было Снег, но барьер был двухсторонним — предусмотрительно. Даже странно, что Луна не воспользовалась таким удобным способом «пошутить»… Значит, пошутит потом.

Лишь бы без кротика в идейных вдохновителях. Уж слишком… интересные картины рисовали туманы о нём. Совсем послушные туманы.

Луна…

Позже они обязательно ещё поговорят. То, что она сделала…

— Зачем вы пришли на площадь, госпожа Фея, хоть и знали, что Тьма вышла из-под контроля? — с лёгкой улыбкой спросил Гарри, отвлекая Снег с Прекрасным от попытки пробить барьер. — Неужели помочь обуздать ту?

Прекрасный фыркнул, хотел уж было что-то сказать, но Белая Фея была быстрее. Кривясь, явно не желая говорить, но она не смогла промолчать:

— Сердце…

— Что?.. — Снег замерла, подобрала рефлекторно руки, прищурилась Королева-в-перьях. Фыркнул высокомерно Прядильщик и нахмурилась Утёнок — эти двое уже всё поняли.

— Сердце Тёмного… Договор… Должно было подойти. Тёмные твари не должны жить! — вырвалось у неё под конец — и это был занавес.

Руны Луны работали аналогом Веритасерума и всё же не были им. Они не отнимали волю, просто не давали соврать. А ещё промолчать… Если достаточно простимулировать. Гарри незаметно шевельнул пальцами, отзывая магию. Дальше справятся и без этого, а силы следует поберечь.

Мухи жужжать начинают.

Дальше был допрос. Должен был быть им, поменьше бы истерики. Причём с обеих сторон — семейство Прекрасных никак не могло поверить, что не всегда то белое, что так себя позиционирует.

Гарри в целом уже знал всё, не хватало лишь деталей…

Как он и прочитал больше года назад — началось всё с озера. Озера волшебного — всё по правилам. Более того — озера буквально переполненного силой с положительным коэффициентом.

А ещё была — по классике — деревня у озера. Большая такая, почти город. Может, со временем и им бы стала, да только не успела. Деревенские все о чудесной силе озера знали и пользоваться не стеснялись. Да и озеро само по себе не возражало, что ему. Тут глоточек, там глоточек — и не замечало. А потом пришла всегдашняя история: сперва завоеватели какие-то, за ними голод и — смерть. Точнее, болезнь с известным итогом.

Белая Фея тогда не была ни белой, ни феей, даже голубой. Обычная женщина с проблесками колдовского дара, который только при воде из озера что-то из себя представлял. Вот только язык был у этой женщины хорошо подвешен. А ещё честолюбия и смекалки было не занимать. И она решила прикарманить всю силу озера себе, заодно и солдат с болезнью из села-почти-города выгнать. При полной поддержке прочих деревенских — смогла нужные краски сгустить и ими всё раскрасить. Да и не сильно там стараться и требовалось.

Часть плана этой женщине удалась — она действительно смогла поглотить силу всего озера. Но заодно стёрла с лица земли и село-почти-город, и солдат, и полкоролевства (которое их захватывало) в придачу.

Законы всего Сущего безжалостны. Жертвоприношения — тёмных прерогатива. Светлые от того кукиш получат, а не силы — таковы правила. Так сила озера сменила свой колер и стала тёмной. Как и сама женщина — виновница многочисленных смертей. Вот только признать себя таковой? С этим тяжелей.

— Тёмный… Это они во всём виноваты! Убили всех!..

Женщина, какое-то время побродив по другим землям-королевствам, решила отомстить. Создать лучший мир и создать новое озеро. А для этого всего лишь и надо — решила она — что убить всех тёмных. Всего лишь. Кто тёмный, а кто нет, она определяла тоже по собственному разумению. И началась интрига длиной в несколько тысячелетий.

Гарри нахмурился, повёл волшебной палочкой, убив несколько зелёных жирных мух, что настойчиво у его лица крутились. Но это было каплей в море — с каждым мгновением мух становилось всё больше, и уже все обратили на них внимание, тем более, что основное Фея уже рассказала. Не сказала только, зачем пришла на площадь… Точнее, для кого же она сердце Прядильщика достать хотела.

— Мухи… — поморщился Прядильщик, выпустил Тьму, клубами дыма покрываясь ею и прикрывая Утёнка.

— Гарри, это!.. — обернулась почему-то к нему Королева-в-перьях.

— Вельзевул, — тихо проговорил в ответ Гарри и дёрнул губой. — Владыка мух, да. Пленник зеркала, что так старательно хотела собрать Снежинка.

— Зеркало… Значит, Бэй?.. — пробормотал Прекрасный, и да, Гарри был даже немного удивлён, что до него так быстро дошло.

А мух становилось всё больше и больше, а рядом с Гарри мерцала вернувшаяся непонятно когда и откуда Луна, задорно улыбаясь. Кротика рядом не было, но дух Луны явно был где-то поблизости: его змеиное тело блестело в свете несуществующих свечей, что подожгли туманы для Гарри.

Послушные туманы. Его туманы. Подарок Луны.

Что-то кричала Фея, билась в преграду Луненых рисунков. Но до неё теперь не было дела даже чете Прекрасных — готовились к битве.

Гарри не воин. Он ненавидит битвы — ему хватило второго мая в Хогвартсе с головой. Гарри — Книжник, в границах своей книжной лавки он неуязвим. Гарри всё ещё безразличны люди — большая часть из них. Но не все — ох уж эти связи. Проклятые связи. Благословлённые связи. Его.

Он не зря столько читал по демонологии — и раньше, и когда головоломка сошлась несколько дней назад и оставалось просто ждать развязки — совсем не просто. Совсем не просто так он рискнул и оставил цепи в лавке, захватив саму только книгу, тщательно завёрнутую в бумагу — это не спасло его от шага за грань туманов, но спасла Луна. И книга сейчас жгла внутренний карман пальто, пришитый на скорую руку с мысленными благодарностями тёте, которая считала, что даже парни должны уметь не только пуговицу пришить, но и заплатку немудрёную поставить.

Вельзевула пока и видно не было, но хватало беспокойства и от мух. Снег с Прекрасным изображали мельниц, Утёнок с Королевой-в-перьях старательно кидали огненные шары.

Воняло.

Гарри переглянулся с Прядильщиком, кивнул Луне. Во все стороны от его ног побежали туманы, поверх них плотным покрывалом тянулась Тьма. Стоило мухам коснуться их, как они тут же трупами падали на землю, хрустели под подошвами, стоило лишь чуть передвинуть ногу. Луна сдула с ладоней светящуюся пыльцу, пошевелила пальцами, будто играла на каком-то клавишном инструменте — реальность пошла рябью — заметил Гарри краем глаза.

Гарри листал гримуар, не жалея энергии. Не оглядывался, знал, что прикроют. Только чуть дёрнулся, поджал губы, когда объявился на площади и хозяин всех этих пакостных насекомых. Жар Инферно и холод Тьмы, капель туманов и мир кувырком от магии холмов Луны.

Быстрее, быстрее — шелестели страницы. На нужной странице Гарри на миг замер, увидев то, что и ожидал — привет из прошлого, которого лучше бы он не имел. Кровь, много-много крови…

Гарри собственной кровью, прямо в воздухе, начал рисовать пентаграмму. Туманы стали доской и только потёки стекали и капали, капали…

Вскрикнула Утёнок, взревела болезненно Тьма. Гарри ещё ускорился, хотя казалось куда уже. Закончив, на миг застыл, глядя в веретеноподобные зрачки в глазах на плоской огромной морде кротика. И улыбнулся. Огромный змей прошёл сквозь пентаграмму, засиявшую в воздухе, сквозь Гарри, заставив вновь потеряться, будто не нашёлся он только вот-вот — поспешила Луна.

Снег падал. Белый, холодный. Гарри смотрел на него, улыбался проглядывающему сквозь снежную круговерть месяцу. Капала на лицо тёплая густая кровь жертвы и всё сильнее вздрагивала земля. Но Гарри был спокоен. Ведь любимый сказал, что так надо. Ради них.