Бессмертные. Часть 2 (гет)

У теплиц перед сдвоенной с Гриффиндором травологией было шумно. Собственно говоря, везде, где находился Гриффиндор, всегда было шумно, и Пэнси казалось, что у неё уже развивается сильная мигрень, которая была бы вполне терпимой, если бы не настойчивые приставания Уильяма Мальсибера.

— Почему тебя не было на заклинаниях?— спрашивал он, пытливо вглядываясь в её лицо и небрежным жестом убирая с него седую прядь волос.

Пэнси не нравились такие прикосновения, хотя она и не могла себе внятно объяснить, почему именно, ведь в них не было ничего вызывающего или предосудительного. Наверное, она просто не любила прикосновения в принципе?

— Я же сказала, — в её голосе чувствовалась неприкрытая скука. — Отец забрал меня с заклинаний для прочтения лекций на тему хорошего поведения после той самой ночной вылазки.

— На весь час? — недоверчиво уточнил слизеринец.

— Именно, — спокойно подтвердила Пэнси. — У моего папы, знаешь ли, весьма богатый словарный запас. В отличие от некоторых.

— Это ты про меня, что ли? — нахмурился Вилл.

— Нет, конечно, — презрительно фыркнула она. — Это ведь я уже третий раз задаю один и тот же вопрос.

— Ну прости, не сердись, детка, — Мальсибер тут же расцвёл миролюбивой улыбкой, от чего Пэнси просто передёрнуло. — Я всего лишь переживаю.

— Ты для начала травологию переживи, — она скучающе закатила глаза. — Снейп в Больничном крыле, а ты без него ни на что не способен.

— Так может, ты тогда с ним и встречаться будешь? — обиделся Уильям.

— Хм... — Пэнси демонстративно задумалась. — Спасибо, хорошая идея, я подумаю.

— Эй, я же пошутил, детка, — Уильям виновато улыбнулся и слегка приобнял её за талию. — К тому же Снейпа кроме зельеварения и ЗоТИ вообще мало что интересует.

— Похоже на вызов, — Пэнси хищно ухмыльнулась. — Поспорим?

— Проиграешь, Паркинсон, — встрял в разговор насмешливый голос Поттера. — Никогда не думал, что это скажу, но Мальсибер прав. Снейп зациклен на котлах и колбах. Ну, и иногда на Эванс, потому что он, к сожалению, предпочитает девушек посимпатичнее, а не таких, как ты. Но мы над этим работаем.

— В отличие от тебя, он хотя бы предпочитает девушек, — едва сдерживая злость, ответила Пэнси. Слова Поттера её сильно задели. — А то, что ты обычно не думаешь, мог бы и не говорить — это и так заметно. В противном случае, твоя Эванс обращала бы на тебя внимания чуть больше, чем нисколько, и не бегала бы в Больничное крыло к Снейпу.

Но ответить Поттер не успел: в сопровождении двух десятков эльфов с цветочными горшками в маленьких ручках к теплицам уже подошла профессор Спраут.

Сосредоточиться на занятии не получалось, обида грызла самолюбие. Ну чем она хуже этой Эванс? И Северус её защищает. Блэк и Поттер бурно перешёптываются весь урок, поглядывая на Лили и что-то быстро записывая. Не иначе как решили действовать активнее. Ну и хорошо. Может, она, наконец, отвлечётся от Северуса.

А эта рыжая гриффиндорка только победно на неё поглядывает. Ну конечно, она же слышала весь разговор, и теперь точно уверена в своей неотразимости. Думает, что никуда от неё Снейп не денется. Он ведь ей не нужен, он — просто очередной пункт в списке её побед.

Так, стоп. Она ещё не победила! И вообще, иметь такую высокую самооценку вредно для здоровья. Что там Поттер с Блэком всё строчат? Сделав вид, что ей срочно нужно набрать ещё чернозёма, Пэнси обошла гриффиндорцев со спины. Строчки...

"...Ресницы — как лёгкие стаи,

И волосы цвета огня.

В груди моей сердце пылает,

Ведь лучшая ты для меня!"

Ух ты. Поэты, значит. Только вот они не знают, что красивые стихи ещё не гарантируют признательности человека, которому посвящены. Вспоминать свой первый и последний опыт стихосложения было больно, поэтому Пэнси просто отмахнулась от непрошеных мыслей. В тот раз она поклялась себе больше никогда этого не делать... Ну да, Эванс заслужила. И вообще, Пэнси всегда любила поражать одним выстрелом несколько мишеней.

В момент, когда произведение искусства Поттера приняло форму бумажного журавлика и плавно направилось по воздуху к Лили, Пэнси незаметно взмахнула палочкой и уголки её губ удовлетворённо, неприятно дернулись. Что ж, почерк вроде измениться не должен.

— Профессор Спраут, прошу прощения за опоздание, мадам Помфри только что закончила диагностику, — раздался от двери теплицы ровный бархатный голос.

— Да, конечно, Северус, — тепло улыбнулась та. — Профессор Слагхорн говорил мне о вас. Проходите, пожалуйста. Можете пока присоединиться к мисс Трэверс.

Сдержанно кивнув, Северус двинулся было на указанное место, но внезапно теплицу огласил громкий голос Джеймса:

Я люблю тебя сильно-сильно,

В туалете и даже в душе.

Голос твой я люблю могильный

По утрам и ночами слушать.

И лицо твоё, сплошь рябое,

Как обгажено тараканами,

Но я буду всегда с тобою...

Знаешь, внешность — это не главное.

И не важно, что будет с нами,

И любить тебя буду вечно я,

В первом пыльном гнилом чулане...

Лишь надень те трусы с овечками.

Минуты две в теплице царила идеальная тишина. Поттер и Блэк переглядывались недоуменно и испуганно, Лили, бледная, как смерть, потерянно смотрела на рассыпавшийся лилиями пергамент и беспомощно хватала ртом воздух, а затем быстро выбежала за плотные стеклянные двери теплицы мимо Северуса и Лауры, на лицах которых застыли совершенно противоположные выражения.

Скользнув по Пэнси цепким, но демонстративно-равнодушным взглядом, Северус молча вышел вслед за Лили быстрым шагом. Лаура тоже быстро стрельнула глазами в Пэнси и еле уловимо поражённо покачала головой, одобрительно улыбнувшись одними лишь уголками губ.

— Что. Здесь. Происходит, Поттер? — побелев от ярости, раздельно произнесла профессор Спраут. Пэнси никогда раньше не слышала в её голосе такой стали.

— Я... я не знаю, профессор, — растерянно пролепетал Джеймс, лицо которого постепенно приобретало цвет волос Эванс. — Там было совсем другое...

— Минус пятьдесят баллов с Гриффиндора, мистер Поттер, — холодно прервала его профессор. — И немедленно найдите своего декана.

Потерянно оглянувшись на остальных Мародёров, Джеймс покорно вышел за дверь.

— И минус пятнадцать баллов Слизерину, — добавила Спраут. — За своевольно покинутое занятие. А сейчас — немедленно всем привести в порядок свои рабочие места!

Остаток урока прошёл в абсолютном молчании, а Пэнси была зла, как никогда. Закон бумеранга сработал чётко, безошибочно и незамедлительно. И он снова пошёл за ней. Хорошо. Он свой выбор сделал.

Девушка вышла из класса первой, не дожидаясь, пока Мальсибер снова навяжет ей своё общество. Конечно, она попробует переключить на него своё внимание, но гораздо позже. Сейчас было слишком больно.

Серые каменные стены замка сейчас были особенно яркими и ничего, кроме них, она не видела. Замок опустел для неё, внезапно, но надолго. Пэнси не слышала голосов и не различала лиц, зато видела каждую трещину на холодном, равнодушном камне, ведь эти трещины в точности повторяли те, что безостановочно появлялись на её бедном, измученном сердце.

— Паркинсон, а ну-ка, стой! — она едва различила лицо и разъярённый голос Блэка. — Это ведь ты? Я знаю, что это ты!

Он встряхнул её за плечи.

— Поразительная проницательность, Блэк, — на автомате огрызнулась она. — Да, с утра это действительно была я.

— Прекрати паясничать! — резко окрикнул её Сириус. — Я долго терпел, но всему есть предел!

— Ну, ты не терпи больше так долго, — насмешливо ответила ему Пэнси. — А то вам с Поттером как в голову ударит, так вы начинаете стихами говорить. Вот как сейчас. Тебе не кажется, что вы сегодня уже достаточно насочиняли?

— Ты напросилась, Паркинсон, — прошипел Сириус. — Что ты там говорила про тараканов?

Волшебная палочка Сириуса мгновенно нацелилась ей в горло, но в тот момент, когда заклинание уже готово было сорваться с его губ, позади него мелькнула ослепительная белая вспышка. Тело Сириуса сразу обмякло и медленно опустилось на пол. Только теперь Пэнси заметила стоявшего у самого поворота коридора, в пяти метрах от себя, Северуса Снейпа. На его лице застыло то самое нечитаемое выражение, которое она прежде так ненавидела, хотя теперь ей было всё равно.

Смерив её быстрым взглядом, Северус резко приблизился, и всё так же, не говоря ни слова, схватил её за руку и потащил вверх по лестнице. Остановившись где-то в коридоре третьего этажа, он открыл дверь заклинанием, на мгновение повернувшись к Пэнси спиной, и в ту же секунду её заклинание едва не настигло его сзади. Она с крайней степенью изумления на лице наблюдала, как он отразил Летучемышиный сглаз одним лишь взмахом руки, совершенно не задействуя при этом палочку, и обернулся к ней.

— Дай сюда, — он забрал её оружие. — От греха подальше. И войди в класс. Нам нужно поговорить.

— Я не хочу с тобой разговаривать, — голос Пэнси прозвучал невероятно холодно и безразлично. Так, что у неё самой по коже пробежали колючие, ледяные мурашки. Откуда в ней такое равнодушие? Очевидно, просто защитная реакция.

— Зато я хочу, — чёрные глаза в полумраке неясно блеснули. Он уверенно втолкнул её в заброшенное пыльное помещение, не принимая во внимание её сопротивление.

— Зачем ты это делаешь, Пэнси? — сейчас в его голосе звучала многолетняя усталость. — Откуда в тебе такая жестокость?

— Какая разница? — зло огрызнулась она, с размаху плюхнувшись на ненадежный деревянный стул и скрестив руки на груди. — С рыжей своей иди разговаривай!

На секунду Северус замер, а затем резким, неуловимым движением метнулся к Пэнси и, поставив руки по обе стороны от неё, словно заключил её в плотный кокон собственной мантии.

Ей стало страшно. Она видела в его глазах разрушительную, опасную, тёмную силу, она чувствовала её каждой клеточкой своего тела и была не способна сейчас даже просто вдохнуть или пошевелиться. Горечь застыла в скрученном спазмами горле и вызвала неприятную, болезненную тошноту.

— Никогда не смей мне приказывать, — голос Северуса прозвучал очень тихо и спокойно. — Ни-ког-да.

Пэнси не выдержала. Ярость, горечь и боль переполнили чашу и полились из неё огромными, горячими каплями слёз. Она только смотрела в его глаза, испуганно, беспомощно и умоляюще. Ну хватит, пожалуйста! Отомстил уже сполна. Чего же тебе ещё нужно?

В пронзительном чёрном взгляде мелькнула растерянность. На мгновение Пэнси показалось, что он задохнулся. Северус опустился на пол, не отпуская её взгляд, и медленно положил голову на её колени. Руки Пэнси машинально утонули в спутанных чёрных прядях. Она не понимала, что происходит. Он ведь выбрал Лили, даже после стольких лет! Разве не так?

— Нет, — тихо выдохнул он. — Но, пожалуйста, не заставляй меня её жалеть.

Она почувствовала в груди неясное возмущение, что он позволяет себе влезать в её мысли, но возражать было страшно. Девушка не понимала, что ему на самом деле нужно и как теперь себя с ним вести.

— Прости меня, — в завораживающем бархатистом голосе прозвучала грустная усмешка. — Наверное, я за всю свою жизнь столько не извинялся, сколько за одну лишь эту неделю. Ты действительно нужна мне, Пэнси. Просто подумай о том, сколько я прошёл для того, чтобы найти тебя и вернуть. Это не просто вина или чувство долга.

— Что вам от меня нужно? — бесцветным голосом спросила Пэнси, проглотив очередную солёную каплю на своих губах.

— Снова официально? — серьёзно спросил Северус.

— Вы сами дали почувствовать дистанцию, — она слабо пожала плечами. — И, кажется, сделали свой выбор. Не переживайте, я больше не встану у вас на пути. Скажите только, чего вы от меня хотите?

— Пэнси, перестань, — Северус смотрел на неё пристально и недоверчиво. — Прошу тебя. Не надо.

— Извините, но мне пора, — Пэнси осторожно боком обошла всё ещё сидящего на пыльном полу Снейпа и попятилась к двери. — Когда определитесь с ответом, дайте мне знать.

Она злилась. Страх отошёл на второй план, когда она в очередной раз осознала, что он не причинит ей вреда. Всё, что хотела, она, на самом деле, уже узнала: он выбирает её, а Эванс ему просто жаль. Наверное, ей нужно было научиться прощать, но сейчас хотелось только мести. Он должен почувствовать ту же боль, что причинил ей сам не более двух часов назад. Заслужил.

Паркинсон уже взялась за металлическую, наполовину съеденную ржавчиной, ручку двери, когда почувствовала резкий рывок в районе плеч, а сразу после — холодную твердь стены за своей спиной. Лихорадочно блестящий мрак его глаз пронзительно впивался в болотную зелень её взгляда, и она с ужасом осознала, что он всё понял.

— Не пытайся мною манипулировать, девочка, — по-змеиному прошипел он. — Далеко собралась?

— В комнату, — она панически попыталась вырваться. — Пожалуйста, позволь мне уйти... Я больше не буду, не могу, не хочу!

В этот момент она действительно поклялась себе никогда больше его не злить. Пэнси любила адреналин, но не в таком же количестве! Проклятая двойственность, страх и страсть, окончательно утомили и без того вконец измученную нервную систему, и девушка уже с трудом удерживалась на ватных ногах.

— Ты, кажется, очень хотела узнать, что мне от тебя нужно? — словно не слыша её и жадно ощупывая взглядом её лицо, ровно произнёс он.

Пэнси не ответила. Она понимала, что он не причинит ей вреда, но сердце всё равно бешено колотилось, угрожая пробить рёбра и вырваться из груди. Теперь его тело было очень близко, и она не успела уловить момент, когда губы Северуса обычным поцелуем-полуукусом нашли её собственные, слегка опухшие и солёные. Он крепко прижимал её к себе за талию, изредка требовательно спускаясь на бёдра и отпуская, когда улавливал лёгкую дрожь её тела.

Она боялась к нему прикасаться сама, хотя тело требовало его рук. Пэнси ненавидела себя за это, но не могла сопротивляться. Воздуха не хватило, когда его пальцы нервно потянулись к блестящим пуговицам её мантии, и это словно отрезвило её: она настойчиво упёрлась кулачками в его грудь и заставила Северуса прервать поцелуй.

Затуманенный чёрный взгляд вопросительно изучал её лицо, но Пэнси больше не смогла выносить эту мучительную близость. Она быстро сжала его руку и выбежала прочь из полутёмного, заброшенного класса.

Evanescence/Erase This