Венец принцессы Тьмы (джен)

Бал был в разгаре.

Разряженные в пух и прах дамы и кавалеры. Виртуозы-музыканты, старающиеся извлечь из своих музыкальных инструментов максимум. Безукоризненная во всех отношениях прислуга. Лимонад и пирожные в соседнем зале, и там же — редчайшее для Волшебной страны лакомство: мороженое, самое разное — фруктовое, шоколадное, сливочное… В глазах рябит от красок: в Изумрудном дворце представители всех стран, и каждая делегация, естественно, в своих национальных цветах. Выделяются белые платья фей — Стеллы, Элли, Виллины, Энни (хотя она не обладает магией, но феей считается). И ведь то же самое повторится и завтра! Ну, разве что в белом будет одна Элли.

Сейчас Элли кружилась по залу в танце, естественно, неизменно в паре с Алармом, или с ним же под руку отходила к стене, где они непрерывно о чём-то говорили. И похоже, о серьёзном. Может быть, даже спорили или горячо что-то друг другу доказывали. Но к большому сожалению любопытных придворных и участливых друзей, никто из тех, кто оказывался рядом с титулованной парой, не мог разобрать ни слова: Элли позаботилась о магическом звукоизоляционном барьере. Для посторонних её разговор с Алармом звучал лишь невнятными отдельными словами в шуме толпы. Лишь изредка оба отвлекались от беседы и обращались к окружающим — как того требовала вежливость и роль хозяев праздника.

Ещё одной неразлучной парочкой были Том с Лили, между которыми тоже завязался серьёзный спор: девочка постоянно тащила друга в круг танцующих, а он её — в зал с угощениями, и они никак не могли друг другу уступить, разве что ненадолго. Том так и не научился хорошо танцевать, хотя, кажется, делал успехи.

Корина танцевала, но, к удивлению Энни, как-то мало. Может, ей не по душе кавалеры? Кто её знает. Ланги не было, и Корина перестала прятаться по углам — но всё же старалась держаться подальше от Тома с Лили. Что, впрочем, было объяснимо: Корина и Лили с давних пор не ладили, а Тома Корина опасалась за его склонность к спонтанным предсказаниям. Но всё равно странно, что она так мало танцует. Она же так любит балы… И кавалеров перед ней — не счесть, все те, кто так блистал на тех балах, которые устраивала ещё она сама во время своего правления Изумрудным городом. А она только обмахивается веером и расточает улыбки. Ну да Бог с ней, решила Энни. Лишь бы ничего не натворила.

Агнет тоже танцевала, отмахиваясь от Аргута и отдавая предпочтение местным придворным. Аргут огорчался, тем более что танцевать он практически не умел — так, только топтался неловко. Но следил за Агнет преданными глазами. И возможно, с долей ревности. Однако вскоре Энни стала замечать, что Агнет всё реже приглашают, и вообще вокруг неё как будто пустота образовывается. Да от неё же попросту шарахаются! Наконец, Агнет, вся в слезах, бросилась к Аргуту и с рыданием повисла на его плечах:

— Меня оскорбили! Вызови его на дуэль!

— Кого? — Аргут с непониманием отстранил Агнет от себя.

— Вон того Маррана! Грубиян настоящий! Знаешь, что он мне сказал?

— И что же?

— Он сказал, что я самозва-а-анка, — и Агнет разрыдалась в голос. — И что мне не место на пра-а-азднике… — И она снова повисла на Аргуте, а он растерялся, не зная, что делать. Энни была недалеко и сориентировалась быстро. Сначала подозвала лакея:

— Принесите, пожалуйста, воды для гостьи. — Потом подошла к Агнет: — Пожалуйста, успокойтесь. И перестаньте плакать, вы обращаете на себя всеобщее внимание. Если вам нужно привести себя в порядок, вас проводят…

— Не нужно! — взвизгнула Агнет, перебив Энни — та даже замолкла, озадаченная. — У меня всё прекрасно! Как они смеют оскорблять даму! Это их нужно попросить удалиться из зала! И вообще с праздника!

— Ну извините, а что он мог сказать? — развела руками Энни. — Вы же действительно были самозваной королевой Розовой страны…

— Ну и что? И что?! — напирала Агнет. — Ну была! И ничуть об этом не жалею! Вот так! И уж точно не тебе, девочка, делать мне такого рода замечания! Ты просто не понимаешь, что такое быть всего лишь второй фрейлиной!

— Кажется, мы действительно совершили ошибку, допустив вас на праздник, — холодно сказала Энни, усмехаясь про себя нелепости последнего замечания — «А ничего, что я вообще фермерша? Хотя ладно, она об этом, наверное, не знает…». — Вы портите весь вечер. Может, вы ещё Стелле в лицо скажете, что не жалеете о своём самозванстве? Она как раз идёт сюда!

— Идём отсюда, — Агнет вцепилась в Аргута и, расталкивая удивлённых гостей и придворных, убежала вместе с ним из зала. Энни осталось развести руками и закатить глаза. Стелла подошла к ней:

— Энни, дорогая, что случилось?

— Да Агнет кто-то из Марранов припомнил, что она самозванка, — мрачно проговорила Энни, глядя вслед сбежавшей парочке. — Простите, мы не планировали её приглашать.

— Ничего страшного, — ответила Стелла.

— Вас это не задевает?

— Меня и Ланга об этом спрашивала, — рассмеялась Стелла. — Нет, не задевает. Я бы хотела, чтобы Агнет когда-нибудь образумилась… Переосмыслила свою жизнь. И её бы простили, у неё появились бы настоящие друзья… Хотя вот Аргута, кажется, вполне можно назвать её другом, тебе не кажется?

— Кажется, — хихикнула Энни. — Мне кажется, что там даже нечто большее, чем дружба.

— Да ты что? — удивилась Стелла. — Ну, это меня только радует. Может, Аргут на неё как-то благоприятно повлияет…

— Кстати, — вспомнила Энни, — я вот хотела у вас спросить. А кто у Агнет родители?

— Почему ты спрашиваешь? — быстро переспросила Стелла, и Энни удивилась — а что такого? Вопрос как вопрос, ничего в нём такого нет…

— Да Том ляпнул сегодня, что с такими родителями Агнет могла бы быть и поумнее, Вот я и думаю — что там в родителях такого было?

— Том так сказал? — снова переспросила Стелла. И Энни опять удивилась:

— Ну да. А что такое?

— И он знает, кто они?

— Сказал, что не знает. Ну, видимо, на него опять «нашло», — Энни выразительно покрутила рукой в воздухе. — А что, он мог знать? — допытывалась она. Если Стелле были непонятны её вопросы, то Энни была непонятна реакция Стеллы. Хотя… Учитывая, что Агнет однажды чуть её не убила… Неудивительно, что всё, связанное со своей бывшей фрейлиной, Стелла воспринимает так непросто. И Энни поспешила сказать: — Вы извините, что я спрашиваю. Вам, наверное, неприятно об Агнет говорить…

— Да нет, всё нормально, — хмыкнула Стелла. — Просто мне интересны способности Тома, а Виллина про родителей Агнет вполне могла ему рассказать. Это были придворный поэт Розового дворца и одна из моих бывших фрейлин — никакого секрета, как видишь, нет. К сожалению, они уже умерли… Агнет слишком поздний ребёнок. А они были и в самом деле очень умными и хорошими людьми.

— Понятно, — закивала Энни. — Ну да… Тогда она и в самом деле могла бы быть поумнее.

— А что касается «неприятно говорить»… — добавила Стелла с печальной улыбкой, — то нет, Энни… Не неприятно. Иногда в человека вложил слишком много. И даже если он этого не может оценить, ты не в силах от него так просто отвернуться. Мне и в самом деле небезразлично, что теперь будет с Агнет. Хотя и больно наблюдать, какой путь она избрала — и боюсь, я тоже этому невольно поспособствовала… Но опять же… Может, когда-нибудь она образумится. Понять бы, что для этого нужно.

Энни опять закивала, соглашаясь.

Но позже, перематывая в памяти этот разговор со Стеллой, она не могла понять, что же в нём было не так. Как будто она упустила что-то важное.

А в это время в центре зала Аларм убеждал Элли:

— Пойди и поговори со Стеллой.

Элли мотала головой:

— Ну не сейчас же.

— А почему нет? Она всё равно не занята. Пойди и поговори. Я бы сам подошёл, но, — Аларм смутился, — боюсь, это будет неловко с моей стороны. Всё-таки скорее чисто женский вопрос, и мне в него влезать не следует, даже если дело касается тебя.

— Ты о чём? — моргнула Элли. Аларм ещё больше смутился, но постарался говорить твёрдо и не мямлить:

— Ты хотела узнать, как вечная юность влияет на возможность иметь детей.

— А… Ну и при чём тут «чисто женский»… — пробормотала Элли и твёрдо заявила: — Я не буду с ней сейчас об этом говорить.

— У нас завтра свадьба, Элли, почему бы не сейчас? — Аларм даже в танце остановился — впрочем, тут же продолжил. Элли упрямо пожала плечами:

— Ну не на балу же!

— Зато завтра будем оба спокойны. Тебя это волнует, почему бы не разобраться?

— Аларм, нет, — Элли сжала его руки, опустила голову. — Я не могу. Я и так переживаю.

— Из-за чего? — он удивился.

Она беспомощно пожала плечами:

— Да как-то… из-за всего! Давай как-нибудь потом.

— Хорошо, но это в последний раз «потом», — Аларм покружил её в положенной фигуре танца, музыка смолкла, и они отошли в сторону. Элли изобразила реверанс и хмыкнула:

— Интересно, что сказал бы господин Франн. Научилась я, по его мнению, танцевать достойно или нет?

— А ты спроси, — улыбнулся Аларм. — Он же где-то здесь.

— Не хочу! Он опять придерётся к моей осанке и скажет, что у меня локти не такие, — Элли не выдержала и нервно засмеялась, и Аларм засмеялся вместе с ней. И предложил:

— А хочешь, уйдём?

Элли оглянулась и вздохнула:

— Сегодня нельзя. Сегодня мы обязаны… Сегодня не мы командуем праздником, а праздник командует нами.

— Интересная формулировка, — оценил Аларм. — Очень точная.

— Вообще это было бы нехорошо, — грустно продолжила Элли. — Всё-таки годовщина битвы. Не просто праздник. Если мы уйдём, это будет неуважением… ко всему, что тогда было.

— Да, ты права, — согласился Аларм. — Я как-то не подумал.

— А о чём ты думаешь? — искоса взглянула на него Элли, и он пожал плечами:

— Да так… Что нас завтра ждёт, — он улыбнулся и признался: — Знаешь, до этого мне казалось, что я даже говорить об этом не захочу. Только думать молча, и чтобы никто не узнал, даже ты. Как-то уединюсь и буду сам с собой всё в голове по полочкам раскладывать, чтобы понять, чего я от жизни хочу. Думал, что в преддверии нашего праздника захочу побыть один. А теперь почему-то уединения совсем не хочется.

— А чего хочется? — полюбопытствовала Элли, и он развёл руками:

— Не знаю. Наверное, веселья какого-то. Вот как сейчас. — Он шутливо склонил голову: — Может, ещё один танец? Если ты не устала.

Элли рассмеялась и вложила свою руку в его:

— Давай.

Корине безумно хотелось танцевать, но страх, что кто-нибудь заметит, был ещё безумней. На самом деле, возможно, никто бы и внимания не обратил — кому оно интересно, всматриваться там во что-то, задумываться? Но Корине казалось, что все только и делают, что присматриваются к её фигуре (пусть и скрытой под качественной иллюзией), а за спиной — неужели шепчутся о ней? А о ком же ещё? Все сплетни — ведутся только о ней, все целый вечер только её и обсуждают, притом, конечно же, за глаза, за спиной, потихоньку, шепотком — говорят о ней, о Ланге, о Дональде. И может, правда — подозрительно, что она так мало танцует? Но тут куда ни кинь — и так, и так рискованно: вдруг в танце кто-нибудь до неё дотронется неподходящим образом и поймёт? Не так уж сильно у неё фигура изменилась, но вдруг?.. Да и не сможет она так бодро отплясывать сейчас — потом плохо станет. Улыбайся, Коринушка! Делай вид, что всё отлично!

И она выбирала только неторопливые танцы, где между партнёрами должно быть определённое расстояние. Никаких вальсов. Которые она так любит…

Мрачно отметила и то, что никто из друзей Элли не приглашал её. Только местные придворные. Ни Дровосек, ни Аларм к ней даже не подошли — ну как, конечно, они поздоровались, но на танцы её не звали. А ей хотелось бы.

Дровосек вообще всегда стеснялся больших балов — ещё когда она сама их устраивала. Постоянно опасался наступить партнёрше на ногу — даже если Корина, когда они танцевали вместе, заверяла, что он не сможет это сделать даже нарочно, ведь она волшебница и попросту не допустит такого. А теперь — гляди-ка, вывел в свет свою жену и вполне уверенно ведёт её в танце в самом центре зала, напротив Аларма с Элли… К Весе Корина испытывала некоторое презрение, но думать об этом опасалась — у Ланги это больное место, за мать она может здорово вломить. Вот ведь психованная… Веса танцевала неважненько, хотя и старательно — видно было, что это не светская львица, а скорее заботливая жена и мать. Вот как на мужа своего железного смотрит… Клуша, одним словом. Корина знала, что у Весы и Дровосека всё прибавляются приёмные дети. Вот охота же кому-то хоронить себя в семье. Нет уж, Корина так не поступит. Она будет блистать, она будет в центре внимания, она ещё не отказалась от мечты вернуться на трон Изумрудного города. Правда, всё ещё неясно, как это сделать…

Наконец народ потихоньку стал уставать, многие переместились в соседние залы, хотя на улице — где на площадке тоже играл оркестр — было ещё шумно и весело. Там собралась публика попроще: если в зал, во дворец, допускались только избранные (хотя и этих избранных набралось много), то в парке веселилась чуть ли не вся бывшая армия Зелёной страны, все рядовые солдаты со своими семьями, а уж на площадях Изумрудного города — и вовсе кто попало, и жители, и гости.

Объявили последний танец; придворные оживились вновь, пройдя торжественный круг (открывали его, естественно, первые лица Волшебной страны), после чего Элли снова вынуждена была сказать полагающиеся случаю слова — «благодарю всех, кто сегодня посетил наш праздник, и не будем забывать, в честь чего мы сегодня здесь собрались», что опять далось ей с некоторым трудом — она в очередной раз разволновалась. Зато потом, когда гости потихоньку стали обмениваться впечатлениями, волшебницы незаметно выскользнули на балкон и, никому ничего не говоря, запустили фейерверк. Из дворца все бросились кто в парк, кто на балконы, радостно галдя и вскрикивая, а Элли со Стеллой изощрялись в придумывании новых необычных фантастических огненных цветов, рассыпающихся искрами в тёмном небе…

Корину они с собой не позвали — сами справятся. Зато вместе с Элли вышел на балкон Аларм и стоял рядом всё время. Чуть позже выскочили ещё Энни и Страшила.

— А мне нравится создавать фейерверки! — крикнула Элли весело под грохот и шум толпы внизу. — Можно применить фантазию. В Большом мире таких не делают.

Энни шутливо подтолкнула её:

— Будешь сыпать розы или конфеты?

— Ещё чего! — фыркнула Элли. — Оставим это Корине на её праздники… — и она прищурилась с некоторым как будто озорством: — А что, если…

И она подняла руку, никто не успел её остановить, и Энни вскрикнула:

— Что ты делаешь?

— А что? Красиво, — сказала Элли. — Они не холодные.

С неба, медленно кружась, падали огромные белые искристые снежинки. Каждая была размером с пол-ладони. Внизу зрители замерли, кое-кто — даже с испугом (особенно гости из Розовой страны, вспомнившие пришествие зимы во время правления Агнет), а потом принялись с не менее восторженным визгом, чем до этого встречали фейерверк, ловить эти снежинки — но те таяли в их руках, и люди растерянно смотрели на ладони.

— Сделай, чтобы не таяли, — предложила Стелла. — Тогда они смогут унести их домой, как сувенир.

Элли кивнула, снова подняв руку. Хотя снежинки остались хрупкими и ломкими, но кому удавалось поймать её аккуратно — был доволен. Аларм подхватил одну и принялся рассматривать. Элли пояснила немного стеснительно:

— В Большом мире сейчас зима… Мне захотелось её вспомнить.

Аларм вертел в руках снежинку — она была очень лёгкой и почти прозрачной, правильной шестиугольной формы… Ему почему-то пришло в голову её лизнуть, и он удивлённо вскинул брови. Элли хихикнула:

— Ну да… Я подумала, пусть будут сахарными. Кто догадается, не пожалеет.

— Ха! — воскликнула Энни. — Ну конечно, кто в детстве не пытался куснуть снежок!

— Я снег только в горах видел, — сказал Аларм. — Издали.

— Ты много потерял, — заявила Энни. — Снег — это весело. Санки, лыжи. Снеговики всякие. В снежки можно играть.

— Для жителей Волшебной страны это невесело, — заметила Стелла. — Зима — это ещё и очень холодно. К тому же после того, что было в прошлом году в Розовой стране… Там уж точно было не до радости! — она зябко повела плечами.

— Ну да, — вздохнула Энни. — Но всё равно я думаю — можно же показать жителям Волшебной страны, что снега бояться не обязательно, что в зиме есть и что-то хорошее. Вот горнолыжный курорт в горах уж точно устроить можно. Для желающих. Было бы здорово. Кто хочет — поедет, поразвлекается. Кто не хочет — никого не заставляют.

— Боюсь, желающих будет немного, — улыбнулась Элли. — Но если хочешь, я могу попробовать. Только не в ближайшее время.

— Идёмте в зал, сейчас застолье начнётся, — предложила Энни. Стелла и Страшила покинули балкон вслед за ней, а Аларм с Элли задержались. Аларм всё вертел в руках снежинку.

— И как же переживают зиму в Большом мире?

— Привыкают, — сказала Элли. — Готовятся заранее. Там зима каждый год, никто не удивляется.

— И везде она бывает?

— Нет, не везде, — улыбнулась Элли. — Вот даже где Энни жила — во Флориде — снега и холодов почти никогда не бывает. Очень южный штат, зимой купаться в море можно.

— Интересно в Большом мире, — кивнул Аларм. — И зима там есть, и море.

Элли помолчала немного. Потом сказала:

— У меня иногда мелькает мысль — вдруг получится тебя туда пригласить на экскурсию… Но не знаю, насколько это осуществимо.

— Ого, — удивился Аларм. — Спасибо, конечно, за такую идею…

— Ну, это пока лишь идея, — вздохнула Элли.

— Всё равно. Мне хотелось бы посмотреть на мир, в котором ты жила.

Элли покачала головой.

— Я всё равно не знаю, как это сделать. Слишком много нюансов.

Аларм взял её за руку:

— Ну может быть, когда-нибудь, пусть даже через несколько лет… Идём, там друзья уже заждались.