Серое на черном (гет)

Лорд Рикард Старк въехал в ворота Красного Замка после полудня, когда солнце забралось уже достаточно высоко, заливая своими лучами, еще слишком холодными для весны, крыши и дворы королевской резиденции. На небе не было ни единого облачка, и Эшара с Элией и маленькой Арианной отправились на прогулку в сад, чтобы насладиться долгожданным солнцем, по которому обе дорнийки успели изрядно истосковаться.

Элия, однако, так и не смогла обрадоваться ни солнцу, ни свежему воздуху, который впервые за много дней не казался прохладным. Она была по-прежнему бледна и печальна, щеки ее еще больше ввалились, отчего черные глаза, напоминавшие теперь потухшие угли, казались еще больше. Если бы ни уговоры Эшары, принцесса так и осталась бы в своих комнатах, которые покидала лишь изредка. Король не интересовался ими, а королева уже давно не выходила из спальни. Говорили, что ребенок не дает Рейле подняться с постели, однако такое объяснение казалось Эшаре мало похожим на правду, ибо до этого королева чувствовала себя вполне хорошо и никогда не жаловалась на здоровье. Скорее уж Эйерис просто запер ее, заподозрив в очередной привидевшейся ему измене. Иногда дорнийки обедали с вечно недовольной принцессой Серсеей и другими дамами, но единственными друзьями, кто постоянно навещал их оставались королевские гвардейцы Джейме Ланнистер и Освелл Уэнт. Они же и приносили девушкам последние новости.

Малышка Арианна бежала впереди них, пиная перед собой небольшой круглый камешек. Она не замечала всеобщего тяжелого настроения, радостно смеялась и кружилась вокруг себя, подбирала с земли мелкие камни или ветки, отрывала с мокрых древесных стволов мох и засовывала все это в карманы своего детского платьица. Почти все время она проводила со своей теткой и ее подругой. Лишь иногда девочку приглашали к принцу Визерису, но дети не едва ли ладили между собой. Арианна была слишком шебутной, а младшему принцу подвижные веселые игры едва ли были дозволены. Маленькая дорнийка не уставала проказничать, чем выводила из себя воспитательницу Визериса — строгую женщину по имени леди Филиция.

Задумавшись, Эшара едва ли успела заметить, как внезапно напряглась ее подруга. Элия замерла и с силой сжала руку Эшары. Та подняла глаза, оглядывая принцессу, и увидела, что взор ее был нацелен куда-то в даль. Встревожившись, Эшара проследила за взглядом подруги, устремленным поверх невысокой живой изгороди, отделявшей сад от остального замка, и сама едва смогла сдержать резких вздох: в крепость въезжали Старки. Юная леди Дейн сразу же узнала их по суровым каменным лицам и тяжелым меховым плащам из волчьих шкур, которые на столь ярком солнце казались нелепыми.

В середине на высоком сером коне восседал крепкий широкоплечий мужчина, наверняка, сам лорд Рикард Старк, со всех сторон его окружали около двух десятков солдат его домашней гвардии.

— Идем, — Эшара подтолкнула Элию, — нечего нам засматриваться.

Элия двинулась будто ожившая каменная статуя, но взгляда от процессии Старков оторвать не могла. Эшара же предпочла отвернуться, делая вид, что глядит на Арианну, хотя на самом деле она и вовсе ничего не видела перед собой. Со стыдом она поймала себя на мысли, что ей хотелось бы разглядеть среди северян слегка застенчивое лицо Неда, однако она тут же отругала себя за столь себялюбивое желание. Сейчас Эддарду лучше всего было оставаться подальше от Красного Замка и Королевской Гавани.

— Как ты думаешь, — шепотом спросила Элия, — он сможет что-нибудь сделать?

— Не сейчас, — покачала головой Эшара, обрывая разговор. Никогда не знаешь, кому служит тот садовник, что обрезает у кустов сухие ветви или служанка, что с таким рвением спешит по поручению своей госпожи, — сначала вернемся к себе.

Эшара старалась не говорить ни о чем таком на людях, даже когда они оставались вдвоем, леди Дейн призывала подругу не высказываться прямо, а использовать понятные лишь посвященным намеки. Одним Богам было известно, сколько страху Эшара натерпелась, когда пыталась отправить Неду свое письмо. Она прекрасно отдавала себе отчет, какой ценностью обладали ее сведения, но стоило ей лишь приблизиться к воронятне, как ее пальцы начинали дрожать, а ладошки становились влажными от холодного пота. Однажды ее едва не поймали, но потом она смогла спрятаться в небольшом углублении у самой верхушки крутой винтовой лестницы. Когда один из стражников отлучился по нужде, она отвлекла второго, бросив на лестницу камень, который тут же полетел вниз по ступенькам. Звуки ударов, отражаясь от каменных стен создавали неимоверный шум. Бедняга немедля ринулся вниз проверять, что случилось. Спускаться ему пришлось долго, и пока он гонялся туда-сюда, Эшара успела привязать свое послание к лапе первого попавшегося ей ворона и вновь исчезла в своем укрытии. Когда она, едва дыша от страха, возвратилась в свои комнаты, Элия еще долго успокаивала ее, отпаивая горячим и пряным вином.

Стараясь не привлекать к себе внимания, они сделали еще два круга по саду, после чего направились обратно в Девичий Склеп. Уставшую от прогулки Арианну увела толпа из нянек и служанок, и подруги остались одни в просторных покоях Элии. Дорнийская принцесса уселась в кресло с ногами, подтянув колени к себе и положив на них свой острый подбородок. Эшара растянулась на мягкой кушетке.

— Так что же? — спросила Элия, имея в виду недавно заданный вопрос. За последнее время девушки научились понимать друг друга едва ли не без слов.

— Не знаю, — Эшара покачала головой, — нам бы поговорить с ним, но подобная просьба вызвала бы подозрения, — о ней и Эддарде Старке не знал почти никто, а вот о страсти его старшего брата к дорнийской принцессе судачил едва ли не весь Красный Замок.

— Они не посмеют, мы нужны им, — произнесла Элия, словно бы успокаивая саму себя. Пока Арианна была обручена с принцем Визерисом, и королю Эйерису требовалась лояльность Дорна, никто их не тронет. Возможно, это было и так.

— Мы здесь уже давно не гости, — вздохнула Эшара, — чтобы просить о таком. — Они здесь заложницы. Когда она попробовала заговорить о возможности их отъезда в Дорн, ей вежливо, но довольно настойчиво, намекнули, что его величество желает их дальнейшего присутствия в Королевской Гавани.

Элия обреченно кивнула. Когда Брандона Старка обвинили в государственной измене и бросили в темницу, она отдала сиру Ливену письмо для ее брата Дорана и матери — правящей принцессы Дорна. Королевский гвардеец, хотя и был не слишком доволен просьбой племянницы, но все же отправил одного из состоявших в их свите мартелловских солдат с этим посланием в Дорн. Кажется, никто не заметил исчезновения одного никому неведомого дорнийского стражника, однако судьба этого письма, как и письма Эшары, до сих пор оставалась неизвестной. Двум напуганным девушкам приходилось лишь надеяться, что помощь придет. Будь принц Оберин в Солнечном Копье, он бы немедля примчался к ним, не испугавшись даже самого короля, но Красный Змей все еще пребывал в Эссосе, и если и узнает об их затруднениях, то весьма и весьма нескоро.

Эшара подложила под голову шелковую подушку и взяла с небольшого столика виноград, сладкий сок приятно растекся во рту, принося удовольствие. Элия так и продолжала сидеть в той же позе, уставившись в одну точку.

— Я жду ребенка, — вдруг проговорила она, подняв на подругу пронзительный взор.

От удивления Эшара села и, прикрыв рот рукой, удивленно оглядывала принцессу. Очередная виноградина оставалась зажата меж ее пальцев.

— Даже не пытайся отговаривать меня, — настойчиво заявила Элия. Ее черные глаза на мгновение ожили, сверкнув решительным огнем. — Я уже все решила.

— Он знает? — только и спросила Эшара, понимая, что переубеждать свою упрямую подругу бесполезно особенно сейчас, когда младенец может оказаться единственным, что останется ей от Брандона Старка.

— Да, — Элия кивнула, — я сказала ему то же самое, что и тебе. — Тон принцессы не допускал возражений. Бедняжка едва ли до конца понимала, что и для нее самой малыш может стать ее единственным наследием. Или же понимала слишком хорошо. — Он обещал жениться на мне, — продолжила Элия, — надеюсь он выполнить свое обещание, — на последнем слове ее губы дрогнули, а по щеке скатилась долго сдерживаемая слеза. Она оказалась лишь первой каплей, проложившей дорогу многим другим, и вскоре лицо дорнийской принцессы было мокрым от рыданий.

Эшара присела на спинку кресла, где расположилась ее подруга, и обняла ее. Очень хотелось сказать, что все будет хорошо, но это была бы явная глупость.

В следующие два дня не произошло ничего нового, никто их не навещал, и они были полностью предоставлены сами себе. Новости до девушек едва ли доходили, и только через служанку они узнали, что король до сих пор не принял у себя лорда Старка, и когда это произойдет, никто не ведал. Эйерис засел в своих покоях и даже не бывал на заседаниях Малого Совета, принимая у себя лишь пироманта Россарта. Дорнийки проводили время в отведенных им комнатах, ходили на прогулки, и играли с Арианной, хотя мысли у обеих были заняты совсем иным. Вслух, однако, они больше ничего не обсуждали, только обменивались встревоженными взглядами.

Лишь под вечер третьего дня в просторный будуар к Эшаре заглянул сир Освелл Уэнт. Выглядел он слегка осунувшимся и обеспокоенным.

— Его величество собирает завтра весь двор, — холодно произнес он, — вам и принцессе надлежит явиться.

— Это связано…? — Эшара не договорила, но гвардеец все понял.

— Я не знаю, — он покачал головой, — мне просто велели передать вам это послание.

Сир Освелл вежливо склонил голову, и пока Эшара приседала в реверансе сунул ей в руку смятый кусок пергамента и, резко развернувшись, удалился. Первым делом леди Дейн хотела побежать к своей подруге, но, поразмыслив, решила сначала прочесть послание. Оно оказалось коротким, всего несколько строк.

Тот, кого вы ждете скоро будет здесь вместе с тем, кто исчез. Ваш родич пропал, но есть надежда, что он жив. Ни во что не вмешивайтесь и без надобности не покидайте свои комнаты. Никому не говорите, кроме принцессы. Сожгите послание.

Подписи не было, но Эшара догадалась, что сир Освелл написал его сам. Использованные иносказания были слишком просты, явно составлены человеком военным, не привычным к тайной переписке. Ее брат Эртур Дейн был таким же. Хотя имен и не называлось, догадаться, о ком шла речь не составило труда. Новость о скором появлении принца Рейегара и Неда обрадовала Эшару, возможно, они принесут с собой конец этому кошмару, однако известие об Эртуре или, вернее сказать, отсутствие известий сильно ее опечалило. Где же он теперь? Жив ли? Только бы он был жив!

Ей хотелось догнать сира Освелла и забросать его вопросами. Где был принц Рейегар и как он встретился с Эддардом, ведь последнее письмо, что она получила от своего возлюбленного, было писано еще в Винтерфелле. Неужели принц забрался так далеко? В таком случае их путь до Королевской Гавани может оказаться слишком долгим. Однако если Эддард объединился с принцем Рейегаром, это означало, что ее послание добралось до него, и он знал об участи своей сестры. Эшара хорошо осознавала, что отправить ей ответ было бы слишком неосмотрительно, но вопреки собственным здравым рассуждениям, она мечтала получить от Неда, хотя бы крошечную весточку.

Стиснув пергамент в кулаке, Эшара выскочила из своих покоев и, проделав несколько шагов по коридору, который теперь отчего-то показался ей враждебным и пугающим, постучалась в соседнюю дверь. Ей было жаль тревожить Элию, но полученными новостями необходимо было поделиться и с ней. Стражники Таргариенов, стоявшие в коридоре, смотрели на нее без всякого интереса, дорнийки так часто бегали друг к другу, что на них никто уже не обращал внимания.

Элия выглядела усталой, а увидев на пороге свою подругу, приняла взволнованный вид. Похоже, лицо Эшары слишком хорошо отражало ее внутреннее состояние. Едва дверь за ней захлопнулась, леди Дейн протянула подруге письмо, Элия быстро глянула на Эшару, ожидая объяснений, но та лишь промолчала, предоставляя принцессе самой все прочесть.

— От кого оно? — спросила Элия, пробежав глазами написанное.

— Сир Освелл пришел сообщить, что завтра двор должен собраться в тронном зале, — пояснила Эшара, — больше он ничего не сказал, — добавила она, видя, что принцесса готова была забросать ее вопросами.

— Это так много, — пробормотала Элия, бросая пергамент в огонь, — и в то же время так мало. Я сойду с ума от ожидания.

— Но все же лучше, чем ничего, — попыталась утешить ее Эшара, хотя в душе она и разделяла чувства подруги, — теперь нам остается только молиться, что все скоро закончится.

Лорд Старк предстал перед Эйерисом в тронном зале, полном людей. Даже королеве Рейле было позволено покинуть заточение в ее покоях, однако несколько стражников в черно-красных одеждах располагались вокруг нее. Неужели король полагал, что отяжелевшая от бремени женщина может сбежать? Королева затравленно оглядывалась вокруг, прижимая обе руки к животу, будто бы пытаясь защитить свое дитя от обступившего его враждебного мира. Эшара и Элия попытались расположиться подальше от темных глаз Безумного Короля, и теперь со своего места на верхней галерее леди Дейн едва ли могла хорошо разглядеть королеву, однако видно было достаточно, чтобы понять: Рейла исхудала, а кожа ее была столь бледна, что отражала льющийся из высоких окон свет подобно белому песку.

Рядом с Железным Троном никого не было, кроме пироманта Россарта, расположившегося в тени уродливой громадины. Члены Малого Совета и выделявшийся среди них своими объемами лорд Десница сидели отдельно, на достаточном отдалении от короля. Джейме Ланнистер и Джонотор Дарри расположились по обе стороны ведущих к трону железных ступеней, их ослепительно белые доспехи будто бы испускали слабый свет.

Элия стояла рядом, опершись на толстую каменную колонну, и судя по сковавшему ее лицо напряжению и плотно сжатым губам, было видно, что принцессе тяжело. Окружавшие их придворные перешептывались, но Эшара едва ли слышала, о чем они говорят, ее глаза с жадностью пожирали все, происходящее внизу. Когда по огромному тронному залу разнесся хриплый голос короля, шепотки стихли, и все замерли в тяжелом ожидании. Свинцовая грозовая туча повисла над галереями, черепами давно умерших драконов и возвышающимся над всеми троном. Что же она принесет, сухую грозу или освежающий дождь?

— Вы прибыли, лорд Старк, — фыркнул король, обозначая очевидное.

— По первому вашему зову, ваше величество, — лорд Рикард поклонился. Держался он спокойно и уверенно. Позади него стояли два гвардейца Старков, скорее для вида, ибо вряд ли они смогли бы хоть чем-то помочь, случись настоящая схватка. Хотя в Красном Замке, полном солдат Таргариенов и золотых плащей, что два, что два десятка не обещали своему лорду безопасности.

— Похвально, — король ухмыльнулся. — Что же, готовы вы отвечать за своего сына? — спросил он уже без улыбки. Издалека его рот, полный коричневых гнилых зубов, напоминал черный провал.

— Готов, ваше величество, — согласился лорд Старк, — но сначала я хотел бы поговорить с Брандоном сам. Я нижайше прошу на это вашего соизволения.

— Слова короля вам недостаточно? — вскричал Эйерис, подавшись вперед. — Или, быть может, вы верите клевете, возведенной на меня вашим сыном? Будто бы я приказал пленить вашу дочь? Отвечайте!

— Конечно же не верю, мой король, — отозвался лорд Рикард, немного помедлив. Казалось, он не ожидал столь яростного отказа и слегка растерялся, но быстро взял себя в руки. — Однако же я намерен разобраться в том, что привело моего сына к подобным мыслям. Возможно, кто-то вложил в его голову столь глупую клевету.

— Ваш сын — сущий дурак, если поверил в нее, — король недовольно заерзал на троне, — хотя в этом между нами есть что-то общее, мой наследник тоже не отличается умом, — Эйерис едва успел договорить последнюю фразу, как из его рта вырвалось странное шипение и он отчаянно затряс рукой, подзывая к себе Пицеля. Похоже, опять порезался об острое лезвие одного из клинков, послуживших материалом для железного трона.

Великий Мейстер немедленно подскочил к королю. Видно было, как он наскоро замотал руку Эйериса платком и вернулся на свое место. Говорить в это время никто не решался.

— Ваше величество, — заговорил лорд Рикард после того, как король вновь расположился на троне, — я полагал, что будет суд.

— Суд — это я! — Громко вскричал Эйерис, его срывающийся голос взлетел вверх и эхом заметался под высоким сводчатым потолком. Десница Оуэн Мерривезер сделал несколько шагов в сторону трона и уже оказался у железных ступеней, когда король заметил его. — Что тебе нужно? — раздраженно спросил он.

— Мой король, — старый и толстый Мерривезер от страха едва держался на ногах. Кружевным платком он промокал выступавший на лбу пот. — Позвольте всего пару слов, прошу…

— Я не нуждаюсь в твоих советах, — хмыкнул король, и Десница в испуге попятился назад, все продолжая вытирать лоб. — И запомни: никто здесь не смеет говорить без моего на то позволения. Был тут уже один, что говорил слишком много.

Мерривезер вернулся на свое место и дальше сидел тише воды, ниже травы, едва ли смея хотя бы пошевелиться.

— Я свершил суд и объявил Брандона Старка виновным в государственной измене! — провозгласил король.

Придворные, возобновившие свои перешептывания, замерли, уставившись на своего монарха. Всем было прекрасно известно, что никакого суда не было, а Брандона схватили в присутствии лишь нескольких членов Малого Совета и самого короля.

— Это ложь, — пробормотала Элия, она так побледнела, что ее загорелое лицо казалось серым, — он не может.

— Тише! — прошептала Эшара, сжимая ее холодную влажную ладонь. — Умоляю, молчи!

Такого заявления от короля не ожидал никто. Эшара и раньше была свидетелем его жестокости и несправедливости, но до этого Эйерис никогда не пренебрегал церемониями, которых требовал закон. Вопреки всему какая-то частичка ее души все еще надеялась, что хоть кто-то остановит это безумие и даст им немного времени, а потом здесь будут Нед и принц Рейегар, и все будет хорошо. О том, как они попадут в столицу, а затем и в замок, Эшара не думала, она была просто уверена, что принц и юный Старк спасут их всех, будто сказочные рыцари из баллад, что так нравятся молодым девицам.

Члены Малого Совета молчали. Если хоть кто-то среди них и хотел бы возразить, то пример Десницы, явно отвратил бы любого от этого решения. Королевские гвардейцы Джейме Ланнистер и Джонотор Дарри стояли навытяжку, не шевелясь, впрочем, как и всегда. Джейме был слегка заносчивым и самолюбивым, но добрым юношей, однако его сдерживала клятва, да и пойти сейчас против короля было бы безумием. Будь здесь Эртур, как поступил бы он? Так же стоял бы и смотрел, как брызжущий слюной безумец, именующий себя королем, втаптывает в грязь все возможные законы? Королеву Рейлу никто бы никогда не стал слушать, а принцесса Серсея, кажется, радовалась всему тому, что говорил монарх.

— Согласны вы с этим, лорд Рикард? — Спросил король, хищно склонив голову.

Лорд Старк не отвечал. Видно, он, как и все остальные, не мог представить себе, что Эйерис зайдет так далеко, наплевав на все человеческие и божьи законы. Элия свободной рукой уперлась в колонну и, казалось, холодный камень сейчас начнет крошиться под ее пальцами. Сердце Эшары замерло, она забывала дышать, шумно втягивая носом воздух лишь тогда, когда его уже переставало хватать.

Она и сама не знала, чего ждала. Какой бы выбор она сделала на месте лорда Рикарда? Что бы сказал сейчас Эддард? Стоило лорду Старку согласиться с королем, как Брандона немедленно приведут в тронный зал и казнят на глазах у сотен придворных. Элия не переживет этого. Но что будет если Рикард Старк не согласится? Как поведет себя король? Эшаре захотелось упасть в обморок и очнуться лишь тогда, когда этой бесчеловечной пытке наступит конец.

— Могу я попросить испытания поединком? — проговорил, наконец, лорд Старк, когда по тронному залу вновь поднялся гул из приглушенных голосов.

— Хорошо, — король неожиданно кивнул, хотя Эшара и ожидала, что он воспротивится. Однако ставить себя выше богов Эйерис все же не стал. Только было ли это добрым знаком или дурным? — Облачайтесь в доспехи и возвращайтесь.

Лорд Рикард удалился, а придворные загудели, словно потревоженный улей. Уже давно никому не предоставлялось возможности наблюдать такой сцены. Хранитель Севера будет сражаться на судебном поединке за свободу и честь твоего сына. Кого же выставит король против лорда Старка? Пожалуй, впервые за все время Эшара порадовалась, что ее брата здесь нет. Окажись Эртур в Королевской Гавани, Эйерис непременно выбрал бы его, а совесть Меча Зари просто не выдержала бы подобного испытания.

Джейме Ланнистер несколько раз переступил с ноги на ногу, думая, похоже, о том же, что и Эшара. Вряд ли он жаждал выступать на стороне безумца, однако, случись выбору Эйериса пасть на него, возразить сир Джейме не сможет. Обогнув юного льва, к трону приблизился Россарт. Он спешно взбежал по ступеням и зашептал что-то на ухо королю. В едва заметную дверцу, располагавшуюся за троном и предназначавшуюся обычно исключительно для монарха или Десницы, да и то лишь на то время, пока последний исполнял королевские обязанности, юркнули два ученика пироманта. Эшару это насторожило. Эйерис, судя по всему, полагал, что Рикард Старк уже заранее проиграл свой бой.

Через несколько мгновений явился и сам лорд Старк в тяжелых доспехах, сжимая в руке длинный меч. Эшара вспомнила, как Нед в Харренхолле рассказывал ей о Льде — родовом мече Старков, клинок его был шириной в мужскую ладонь, а длиной едва ли не превосходил самого Эддарда. Нед обещал показать ей его, когда она прибудет в Винтерфелл. Тогда она изумлялась и дразнила его, а потом целовала каждый раз, стоило ему смутиться от очередной ее шутки. Вернуть бы те прекрасные дни, что теперь казались лишь сладким летним сном, которому не суждено было сбыться.

Конечно же, лорд Рикард не будет сражаться Льдом — для этого валирийский меч был слишком огромен, но и то оружие, что лорд Старк держал в руках показалось Эшаре довольно устрашающим. В отличие от Лианны в бое на мечах она едва ли что смыслила, поэтому весьма разочаровала сестру Эддарда, когда так и не смогла рассказать ей ничего о Рассвете, кроме и без того известных всем семейных легенд.

— Я уже собирался посылать за вами, лорд Старк, — король коротко хохотнул, — думал, что вы, чего доброго, сбежите.

— Моя честь не позволила бы этого, — холодно проговорил северянин, — к тому же я не вижу здесь своего противника.

— Вы ошибаетесь, — захохотал Эйерис, и в его смехе Эшаре почудилось зловещее предзнаменование, — ваш противник здесь. Россарт! — позвал король, властно махнув рукой.

Пиромант вновь выступил из тени, за ним два его ученика катили некую причудливую конструкцию, которую Эшаре не приходилось видеть прежде. Она состояла из двух широких и хорошо укрепленных перпендикулярных друг другу брусьев, обшитых металлическими пластинами. К тому брусу, что был параллелен полу был привинчен большой железный крюк. Под крюком располагался огромный металлический чан, похожий на те, в которых в замковых кухнях варят суп.

Лорд Старк сделал несколько шагов назад и недоуменно огляделся, словно ища поддержки, но зрители будто бы превратились в каменные изваяния.

— Неужели вы не узнаете своего противника? — изобразил удивление король.

— Я не понимаю, — Рикард Старк все еще старался выглядеть грозно, но голос его надломился и теперь звучал едва ли не жалостливо.

— Ну вы и глупец, — король покачал головой, тряся грязными серыми патлами, которые когда-то были серебряными локонами, такими же красивыми, как и у его сына. — Вы все глупцы, — провозгласил Эйерис и засмеялся.

Рикард Старк снова отступил, но молодые и крепкие ученики пироманта, не уступавшие в силе некоторым рыцарям, схватили его за руки и крепко держали. Меч с громким лязгом рухнул на пол, вывалившись из его пальцев. Два старковских гвардейца встали было на защиту своего лорда, но тут же оказались в руках домашней стражи короля.

— Дом Таргариенов в поединке будет представлять огонь! — завопил Эйерис, оглашая притихший тронный зал надрывным, сухим смехом.

— О Боги, — одними губами прошептала Элия.

Эшара поняла, что подруга едва держится на ногах и вот-вот упадет. Она обняла дорнийскую принцессу за острые худые плечи и развернула лицом к себе.

— Не смотри, — пробормотала Эшара, — прошу, не смотри.

Однако ее собственные глаза никак не могли оторваться от ужасного зрелища. Эшара до крови прикусила губу, приказывая своему лицу оставаться безучастным и неподвижным. К своему счастью она еще ни разу не была свидетельницей королевского правосудия, а брат предпочитал молчать об этом. И как Эртур, добрый и честный Эртур, который всегда вытирал ее слезы, когда она была глупой маленькой девочкой, только выдерживал такое, наблюдая за безумием короля день ото дня, не имея не малейшей возможности что-то сделать?

Лорда Рикарда привязали за запястья к огромному крюку пыточной машины, которая со стороны напоминала ужасное подобие того скромного сооружения, которое в дороге используют, чтобы подвесить над костром котелок с водой. Эшара, конечно же, никогда не делала так сама, но не раз видела рыцарей, сопровождающих их партию, за приготовлением ужина. Вспомнив горящие в ночи походные костры, она вдруг осознала, что сейчас произойдет.

Видно, не она одна. Джейме Ланнистер заметно пошатнулся, он снял с пояса меч и поставил его острием на пол, используя как опору. Со своего места подскочил Кварлтон Челстед — мастер над монетой, даже издалека было видно, как его осунувшееся некрасивое лицо налилось густой краской. Лорд Стонтон что-то резко сказал ему и дернул за борт камзола, усаживая Челстеда обратно. К счастью для мастера над монетой, король едва ли обратил внимание на эту безумную попытку протеста, слишком уж он был увлечен готовящимся действом. Лорд Рикард пытался было сопротивляться, но это было настолько же бесполезно, как в одиночку сражаться с целой армией.

— Вы нарушаете божьи законы, — крикнул он королю, когда уже окончательно понял, что терять было нечего, — они покарают вас!

Эйерис ничего на это не ответил, лишь снова рассмеялся. Пока его смех звенел в воцарившейся кругом тишине, Россарт разжег дикий огонь.

Едва зеленые всполохи вспыхнули перед ее взором, Эшара зажмурила глаза и плотно сжала губы. Не смотреть. Не кричать. Не шевелиться. О, Эртур, почему ты так и не рассказал мне, как пережить такое? Ты пытался меня уберечь, да не смог. Неужели, они всегда будут сильнее нас? Элия в ее объятиях дрожала и пыталась повернуть голову, но Эшара не позволяла ей этого сделать.

Можно было не видеть, но не слышать и не чувствовать было невозможно. Крики посреди мертвого испуганного молчания, запах горящей плоти, прорывающийся сквозь ароматы вереска, лимона и розы, заполняющий ноздри и подпускающий к горлу тошноту. Эшару мутило, ей казалось, что это ее тело сейчас лижут горячие языки пламени, пожирая ее. На языке она ощущала соленый привкус собственной крови: с такой силой она кусала губу. Только бы перетерпеть, выстоять, а потом спрятаться в своей спальне, накрывшись одеялом с головой и никогда не выходить оттуда. Сейчас она больше не верила в спасение, ей казалось, что впереди ее ждет лишь бесконечный страх и темнота.

Она жаждала, чтобы это прекратилось, но крики лишь становились сильнее, а жуткий сладковатый запах отравлял ее изнутри. На своем плече она почувствовала горячую влагу: беззвучные слезы Элии. И ни единого звука кругом, кроме треска огня и воплей, которые все меньше походили на человеческие. Эшара была уверена, что будет еще долго слышать их по ночам в своих кошмарах. Ей и самой хотелось закричать и броситься вон отсюда, но она не могла, поэтому только и оставалось, что прирасти к месту и терпеть.

Любым мукам, как и любому счастью, рано или поздно приходит конец. Вот и сейчас все закончилось, а Эшара по-прежнему не открывала глаз. Так она будто бы могла считать все случившееся дурным сном, привидевшимся ей на рассвете. Молчания никто не прерывал и Эйерис был, кажется, этим недоволен. Когда король заговорил вновь, в голосе его вместо ожидаемого триумфа звучал гнев.

— Боги сказали свое слово! — провозгласил он, каркая. Слова его черными воронами взлетели под потолок тронного зала, разлетелись в стороны, да так и норовили выклевать всем глаза.

Тишина. Собравшиеся будто бы онемели.

— Лорд Рикард Старк проиграл, — продолжал кричать король, — вина его сына Брандона в государственной измене подтверждена. Он будет казнен.

Снова не последовало ни единого возгласа. Молчание нарушалось лишь громким пыхтением короля.

— Вон! — вдруг заорал что есть мочи Эйерис. — Все вон!

Казалось, этого только и не хватало. Собравшиеся в зале придворные сорвались со своих мест и бросились прочь, надеясь первыми оказаться у заветного выхода. Эшара схватила свою подругу за руку и потащила ее сквозь бурную людскую реку, внезапно вышедшую из берегов. Забыв о манерах, Эшара расталкивала людей, оказывающихся у нее на пути. Она смотрела только вперед, боясь глянуть в сторону или, того хуже, вниз.

Благодаря ее усилиям, дорнийки довольно быстро выбрались во двор, тронный зал выплюнул их вместе с десятками других людей, словно дурную пищу. Вдохнув, наконец, свежего воздуха, Эшара припустила в сторону Девичьего Склепа. Безопасность их покоев была столь же иллюзорна, что ночные грезы, но стены и запертые двери внушали ей больше уверенности, чем нахождение в непосредственной близости от короля.

В темном коридоре их встретила Арианна. Заливисто смеясь, она подбежала к Эшаре и обхватила ручками ее колени.

— Где вы были? — спросила девочка. — Я соскучилась. Пойдемте же играть!

На счастье Эшары, принцессу догнала ее запыхавшаяся нянька.

— Иди поиграй с няней, дорогая, — леди Дейн улыбнулась девочке насколько могла уверенно, — мы навестим тебя немного позже.

Подруги заперлись в спальне Эшары, Элия с тяжелым вздохом опустилась на кровать. Она все никак не могла прийти в себя после пережитого, и Эшаре пришлось отпаивать подругу вином. Никто из них не решался заговорить, и без лишних напоминаний они вряд ли когда-либо забудут то, что случилось сегодня. Под действием вина Элия вскоре уснула, так и оставшись в платье и обхватив руками еще едва заметный живот.

К Эшаре сон не шел, она уселась на кушетку и бездумно уставилась в окно, наблюдая за тем, как на Красный Замок опускаются сумерки. Она бы так и просидела всю ночь, однако едва слышный стук в дверь потревожил ее. Эшара вздрогнула и глянула на подругу, та тоже проснулась и теперь смотрела в темноту испуганными глазами. Леди Дейн поднялась и на цыпочках подошла к двери, приложив к ней ухо в надежде что-то расслышать. Стук повторился, однако властной настойчивости в нем не чувствовалось, скорее то была неуверенность. Они с Элией снова переглянулись, и принцесса кивнула.

За дверью вновь оказался сир Освелл, однако на этот раз не один: за его спиной маячил юноша, почти мальчик, в одеждах северянина. Эшара не стала ничего спрашивать, а молча отошла в сторону, пропуская нежданных гостей внутрь. Элия слезла с постели и уже было взяла со стола огниво, когда сир Освелл остановил ее:

— Нет, — рыцарь покачал головой, — свет будет заметен с улицы, а вы благородные леди сейчас должны крепко спать.

Эшара предложила им сесть и угостила обоих остатками вина.

— Нам нужна ваша помощь, — пробормотал Уэнт.

— Конечно, сир Освелл, — кивнула Элия, стараясь говорить как можно тише, — вы всегда можете на нас рассчитывать.

— Вам нужно спрятать Джори на эту ночь, — сир Освелл кивнул в сторону молчаливого северянина, — после казни лорда Старка король приказал схватить всех его людей и бросить в темницу, однако Джори нам удалось вытащить. Мы почти весь день перебегали с места на место, сейчас его ищут стража и королевские гвардейцы. Утром я выведу его отсюда.

— Но как вам удалось привести его сюда? — удивилась Эшара. Кажется, все они уже позабыли об осторожности со словами. — В коридоре стоят стражники!

— Я отправил их в другое место, сказав, что сам осмотрю ваши комнаты, — сир Освелл улыбнулся, — вы позабыли, кажется, что я тоже королевский гвардеец. Еще я попросил бы вас одолжить Джори пару надежных лошадей.

— Да-да, — закивала Элия, — но что мы скажем нашим конюхам, когда те заметят пропажу?

— Скажете, что ездили кататься, ненадолго спешились, а звери чего-то испугались и сбежали, — пожал плечами Уэнт, — главное, чтобы они не подняли тревогу.

— Спасибо, сир Освелл, — Эшара взяла его за руку.

— Не благодарите, — гвардеец тяжело вздохнул, — это я должен сказать вам спасибо. Я вернусь утром.

— Сир Освелл, — Элия окликнула его, когда он уже поднялся. — Ничего не известно про…?

— Я не знаю, моя принцесса, — Уэнт с сожалением развел руками, — день казни не назначен. Шепчутся о том, что король хочет испытать новую машину, которую везут из Тироша. Это все, что мне известно.

— Значит, — голос Элии дрогнул, — надежда есть?

— Она есть всегда, — проговорил сир Освелл и вышел.

Остаток ночи прошел без сна. Джори был напуган, а общество двух столь изысканных и красивых дам смущало его. Эшара хотела бы расспросить его о Неде, но в этой комнате и так было много сказано этой ночью. Никогда не знаешь, кто может стоять за дверью. Эшара отдала голодному и усталому юноше свой виноград, заслужив его горячую благодарность, а потом позволила ему улечься на топчане.

Сон Джори оказался недолгим, хотя дорнийкам и показалось, что прошло много бесконечных часов. Едва наступил час соловья, как вернулся Освелл Уэнт с красно-черным облачением солдата таргариенской стражи. Обычно сыплющий шутками рыцарь в эти дни выглядел необычайно сурово, он отдал одежду Джори, велев быстро переодеваться. Эшара же, воспользовавшись слабым утренним светом, написала несколько строк на пергаменте и, запечатав его, подошла к Джори.

— Вы же едете к лорду Эддарду? — спросила она.

— Да, — отозвался тот.

— Тогда передайте ему это, прошу вас, — Эшара протянула ему пергамент.

Джори взглянул на сира Освелла, но тот лишь со вздохом кивнул.

— Во имя старых и новых богов, будьте осторожны, — взмолилась она.

Освелл Уэнт грустно улыбнулся, и они поспешили уйти, Элия же, сменив платье и освежив лицо, отправилась в конюшни, дабы утихомирить конюхов. Когда у нее появлялось какое-то дело, она, казалось, меньше думала о том кошмаре, в котором все они очутились. Бедняжка Элия, возможно, ей и вправду следовало вернуться домой прямо из Харренхолла. Королевская Гавань не принесла никому из них счастья.

Эшара разделась и, распустив волосы, натянула сорочку и смяла постель, после чего позвала служанку. Эта девушка приехала с ней из Звездопада, но леди Дейн опасалась, что девица не сможет сдержать свой слишком длинный язык. Облачившись в свежее темно-лиловое платье, она приказала подать завтрак и осталась дожидаться Элию.

Ожидание затянулось, завтрак успел остыть, и взволнованная Эшара уже собралась было отправиться на поиски, когда Элия воротилась, все еще немного растрепанная с ночи. Вид у принцессы был испуганный и печальный.

— Что случилось? — Эшара вскочила с места. — Их поймали? Конюхи подняли тревогу?

— Нет, — пробормотала Элия, усаживаясь в кресло и непроизвольно хватая яблоко. Только тогда Эшара заметила в ее свободной руке свиток пергамента. — С лошадьми все улажено. Дядя Ливен передал мне письмо от брата, — принцесса показала пергамент подруге, — Доран не станет нам помогать.