Мозаика (гет)

Панси ненавидела свои дни рождения. Родители каждый год устраивали пышные банкеты, подготовка к которым длилась не меньше полугода. Конечно же, на этих празднествах было все, чего только мог захотеть человек, и даже больше: все поместье утопало в розах — «Мама, я люблю тюльпаны!», — во внутреннем дворе сооружался живописный водопад -«Мама, что угодно, только не вода!», — все залы на первом этаже украшались в каком-нибудь выбранном стиле — «Персефона, дорогая, конечно, ты не можешь выбрать тему. Душечка, я же смыслю в этом гораздо больше тебя», — везде звучала живая музыка. По коридорам были развешаны сияющие гирлянды — «И что, что опасно — это же последний писк!», — а вечер заканчивался грандиозным салютом.

В общем, Панси ненавидела двадцать шестое мая всей душой. А ненависть Панси Паркинсон чего-то да стоила.

Драко и Блейз, конечно, знали о том, какие мучения вынуждена терпеть подруга в свой праздник — «Персефона, тебе стоит лучше следить за фигурой. Твой корсет не утянут до минимума!» — поэтому еще на третьем курсе придумали обходной маневр. Если у Панси нет настоящего дня рождения, то можно устроить ночь рождения. И они устраивали. Ночи, наоборот, были самым любимым событием в году. На подготовку было ровно двадцать четыре часа, и состояла она обычно в том, чтобы успешно подсунуть мистеру и миссис Паркинсон снотворное с таймером. Работало оно безотказно, поэтому Панси, Драко и Блейз каждый год могли целую ночь напролет играть в магические настольные игры, болтать, устраивать импровизированные пикники перед камином — делать все то, что в обычное время запрещалось.

Один раз они даже предприняли смелую и амбициозную экскурсию в подземелья, но, кроме половины ржавого кольца от кандалов, ничего не нашли. Железку трансфигурировали в корону и каждый раз торжественно надевали ее на голову Панси. Во время Ночи было принято рассказывать старинные мифы и легенды. У некоторых имелась мораль, причем она была не всегда хвалебная, за что Блейз пару раз бывал изгнан. Кроме них троих, на Ночь могли быть приглашены специальные гости, состав которых менялся почти каждый год — так уж получалось.

Все это помогало Панси смириться с помпезными вычурными приемами, которые продолжали устраиваться в их поместье каждый год.

В этот раз все прошло даже чуть быстрее, чем обычно. Гости цветной толпой наводнили нижние залы, звучала быстрая музыка шестидесятых годов, все утопало в зелени и огнях. Пожалуй, этот день рождения был одним из наименее раздражающих. Панси всегда любила свинг и линди-хоп, даже специально училась их танцевать, а теперь настал ее звездный час. Вместе с огромной толпой дальних родственников и знакомых на прием просачивались и специальные приглашенные — те счастливчики, что могли остаться на Ночь.

Панси, будучи хозяйкой вечера, пусть и номинальной, встречала всех и провожала в зал, а через какое-то время прощалась с теми, кто уже уходил.

— Всю жизнь мечтала стать привратником в собственном доме, — бурчала она себе под нос. Беготня туда-сюда порядком ее утомила, а времени побыть с гостями катастрофически не хватало. Как же все-таки здорово, что у них еще была Ночь.

При мысли об этом Панси разгладила складки на своем черном атласном платье с серебряной отделкой и, выпрямив спину, направилась встречать очередного гостя.

* * *

— Добро пожаловать на Ночь! — провозгласил Блейз, пропуская всех приглашенных в комнату Панси. Все они прошли через вычурный банкет, познакомились с огромным количеством человек и были под завязку заполнены пирожными миссис Паркинсон, которая с неизменной настойчивостью предлагала их гостям. Но этот вечер наконец-то закончился, и наступала Ночь. Джинни, Гарри, Рон, Гермиона и Трейси предвкушали что-то интересное. И интересное не заставило себя ждать.

— Обычно мы рассказываем всякие истории, потому что Панси очень их любит, — с мягкой улыбкой сказал Драко. — Так что падайте на ковер и, если хотите, присоединяйтесь к рассказу.

Свет погас. Единственным источником света был камин, на который наложили странные заглушающие чары — он иногда вспыхивал, высвечивая отдельные фрагменты интерьера или лиц гостей, а иногда почти полностью затухал.

Это ознаменовало наступление Ночи.

* * *

— Когда-то давным давно в темном дремучем лесу жила Ведунья. Была она уродливая и злобная, как стадо горных троллей, и любила пожирать чужие солнца. Не все люди знают, но в груди у каждого горит свое солнце — у кого-то большое, у кого-то маленькое, кому какое досталось при рождении. У той Ведуньи своего солнца не было вовсе, так что она по кусочкам отбирала у других людей их счастье. Однажды ее победил светлый рыцарь и разрубил ее на множество частей. Но из-за того, что она столько лет питалась солнечной энергией, ее части, упав в землю, выросли и превратились в новое поколение Ведуний. Они и теперь бродят по миру и отбирают у людей их свет, так что стоит быть осторожнее…

— Рыжая Ведьма красива, как сам бог, и вспыльчива, как сам дьявол, — Блейз задумчиво накрутил прядь волос Джинни на палец и полюбовался огненными отсветами, сразу же затанцевавшими на ее локоне. — В народе ее почтительно зовут Рыжей, опуская вторую часть, но все о ней знают. Она держит кафе где-то в Пуэрто-Рико, но подают в нем только кофе. Она всегда чувствует малейшую гниль в человеческой душе и запросто может добавить такому бедняге в напиток целый фунт соли. Тогда следует бежать от этого места без оглядки, а дома отрезать себе прядь волос от греха подальше, пока она не стала рыжей. Она богиня трав и специй, свободно говорящая на их языке. Что бы она ни положила посетителю в напиток, это всегда что-то значит. Достоверно известно всего несколько примет, поэтому в ее кафе заходят только случайные посетители и настоящие храбрецы…

— Прозрачники есть во всех городах. Найти его невозможно, но еще невозможнее его не найти. Иногда, когда случаются странные вещи, можно заметить след от чьей-то руки или почувствовать невидимую улыбку. Прозрачник любит веселиться, поэтому он часто отбирает у людей листки, шляпы и чувство собственного достоинства, а они списывают все на ветер. Но есть всего несколько людей, что знают о его существовании. А еще они знают, что если сбить с него цилиндр, то обязательно станешь счастливым, поэтому никогда не смейтесь над людьми, хаотично размахивающими руками — они могут знать больше, чем вы…

— Перчик чили в кафешке Рыжей попадается только дурачкам и везунчикам. Вторым нужно как можно быстрее вытащить его, высушить и вытащить семечки. Семечки эти нужно съедать по одному все следующие дни рождения, и тогда можно прожить в три с половиной раза дольше…

— Чтобы защитить свое солнце, нужно раз в год ночью петь специальную песнь, а потом не спать до самого утра. Песнь эта, как говорят, сладкая, как патока, и сильная, как раскат грома. Но она давно утеряна, и только самые старые жители нашего мира могут помнить о ней…

— На самом деле розы — это живые существа, правящие миром. Они умеют останавливать время на рассвете, и, пока весь мир спит, розы живут своей жизнью. У вас бывало такое чувство, будто вы только-только хотели проснуться и встать с постели, но что-то помешало? Знайте, это розы заставили рассвет продлиться без малого целую вечность. Но им нравятся люди, поэтому они не раскрывают своей сущности почти никому, кроме нескольких избранных. Такие люди чувствуют какой-то подвох, поэтому доверяют тюльпанам больше, чем розам…

— Чтобы приманить Прозрачника, нужно в жаркий летний день положить на крыльцо снежинку, замороженную с зимы, и не дать ей растаять на протяжении целого дня…

— В Лондоне есть специальный подземный зал, где каждую неделю, по четвергам, устраиваются маскарады. Любой желающий может прийти туда и один вечер побыть кем угодно. Никто не знает, кто хозяева, но только говорят, что это семейство призраков. Поэтому ходить туда дважды нельзя — можно испытать свою судьбу лишь раз. На маскараде вам подберут подходящую маску и даже позволят забрать ее и костюм с собой, но ничего, кроме маски, брать нельзя — иначе тоже станешь призраком, вечно танцующим на этом балу. А вот маска может давать силы в самых тяжелых ситуациях, а еще она отражает все грани души ее носящего…

* * *

Гермиона была очарована этими историями. Возможно, потому, что в детстве у нее были совсем другие сказки, возможно, потому, что они все казались наполовину правдивыми, наполовину нереальными. Она придвинулась к Драко и прошептала:

— И вы каждый год придумываете эти истории?

Драко скосил на нее глаза и улыбнулся уголком рта.

— А кто сказал, что мы придумываем?

— Но… — Гермиона поняла, что не знает, как сформулировать мысль. Это случалось с ней настолько редко, что она никак не могла собраться и все-таки объяснить, что ее смущает. Простое «это ненаучно» было просто обречено на язвительную ухмылку Драко и насмешливый взгляд серых глаз.

— Если хочешь знать, мы приносим свои подарки прямо из этих историй, — неожиданно продолжил Драко с озорной усмешкой, краем уха слушая, как Блейз упрашивает Гарри рассказать что-нибудь. — Так что все это правда и только правда.

Гермиона удивленно взглянула на нее, и на секунду время будто остановилось. Профиль Драко, в этот момент, словно по волшебству, подсвеченный оранжевым светом огня из камина, был как будто выгравирован на фоне темных стен смелыми яркими штрихами. Светлые волосы были чуть растрепаны, в серых глазах плясали маленькие язычки пламени. Он снова усмехнулся, услышав, как Гарри крайне раздраженно выкрикнул что-то вроде: «Не буду я рассказывать смешные истории про МакГонагалл», а Гермиона залюбовалась ожившей перед ней картиной. Драко, почувствовав ее взгляд, повернул голову, и они уставились друг на друга. Гермиона почувствовала его дыхание на своей щеке, увидела темную дрожащую тень от его ресниц; она забыла, что, кроме них, в комнате еще есть люди, забыла, что когда-то сомневалась, сможет ли она работать с этим человеком, забыла, что совсем недавно до хрипоты доказывала Нарциссе, что никогда не влюбится в него. Она была уверена, что еще немного, и их губы соприкоснутся, и эта уверенность как-то странно волновала ее. Почему-то она не визжала от ужаса и не кривилась от отвращения. Почему-то это волнение было каким-то теплым и шершавым, как щекотка. Еще немного, и…

— Гермиона! Ты меня слышишь?!

Гермиона и Драко отпрянули друг от друга; где-то в углу присвистнул Блейз, смешливо переглянулись Панси и Джинни. Рядом возникло взволнованное лицо Рона.

— Я тебя зову уже несколько минут!

— Да? Прости, я тебя не услышала, — пробормотала Гермиона, чувствуя слабость во всем теле.

— Я уж вижу, — буркнул Рон, сверля ее суровым взглядом из-под рыжих насупленных бровей. Гермиона с ужасом почувствовала, как щеки начинают опасно нагреваться.

— Так, где мои подарки? — разрядила напряжение Панси, вскакивая на ноги и потягиваясь. — А то языком вы молоть горазды, а вот подарки делать…

— Ну что ты, о великолепнейшая! — плаксиво протянул Блейз. — Для тебя стараемся! Будут тебе и сказки, и подарки. У кого-нибудь есть еще история?

Все покачали головами.

— Тогда я начну, — Драко поднялся со своего места, вскинул палочку, и скоро через открытое окно в комнату залетел небольшой сверток.

— И что же ты мне преподнес, дорогой друг? — весело пропела Панси, разворачивая аккуратный зеленый пакет, на удивление небрежно перехваченный бордовым шнуром. Бумага аппетитно зашелестела в ее руках, и Панси уже хотела было отбросить мешающие слои упаковки в сторону, но тут Драко удержал ее за запястье. Она недоуменно нахмурилась и вопросительно изогнула бровь.

— Только не говори, что там навозная бомба, — подозрительно уточнила она.

Драко только хмыкнул.

— Да, классная получилась вечеринка на пятом курсе, да? Но не волнуйся, я никогда не повторяюсь.

— Настолько классная, что ее запах до сих пор преследует меня по ночам, — буркнула именинница себе под нос, но все же немного расслабилась. — Тогда почему не открыть?

— Ну, попробуй, — Драко склонил голову набок и с любопытством уставился на нее. — Блейз, ты где?

— Здесь! — Блейз как будто ждал, что его позовут, и сразу материализовался рядом. — Твоя мама заказала просто обалденные тарталетки с вишней, а я заранее свистнул их из банкетного зала.

— Да, это ее гордость, — вяло отозвалась Панси. Открывать странный подарок Драко расхотелось — в нем явно чувствовался подвох, а подвох от Драко, как правило, означал крупное потрясение. Потрясений Панси не любила.

— Давай! — Малфой, словно хитрый лис, вился вокруг и всячески выражал свою заинтересованность. Такое ребячество от него можно было увидеть нечасто, поэтому Панси засомневалась еще сильнее. Остальные с интересом смотрели на них, ожидая развязки.

— Почему ты выглядишь так, как будто сейчас взлетишь от предвкушения? — нарочито весело спросила Гермиона. — У тебя на уме какая-то пакость, — тут же сделала вывод она, увидев его широченную улыбку.

— Ну что-о-о ты, я чист, словно ангел, спустившийся с небес, — пропел Драко, смешно хлопая ресницами.

— Выглядишь как сам дьявол, — похвалил его Блейз. — Моя школа.

Панси, все это время крутившая подозрительный сверток в руках, теперь всем своим видом выражала чистый ужас.

— Что там? Что? — Блейз с нетерпением уставился на пакет.

— Разверни позже, не рискуй, — посоветовала Гермиона. Панси, видимо, решившая, что терять ей нечего, а Гермиона, наверное, самый адекватный человек рядом с ней в данный момент, отложила сверток на каминную полку и погрозила Драко пальцем. Он только развел руками и протянул ей небольшую коробочку.

— Второй подарок? — она повертела коробочку в руках, проводя пальцем по бархатной поверхности. — Ты меня балуешь. Или это извинение за тот странный сверток?

— Можно и так сказать, — Драко фыркнул, а Панси содрогнулась. Открыв коробочку, она ахнула.

— Какая красота!

— Это амулет от Королевы Тюльпанов, который поможет тебе освободиться от заклятия времени, которое накладывают розы, — пояснил Драко, явно довольный ее реакцией. Панси осторожно вытащила из продолговатого футляра красивый гребень с узором в виде маленьких цветов — конечно, это были тюльпаны.

Блейз подарил Панси маленький перчик чили из Пуэрто-Рико и заставил ее сразу же съесть одно зернышко, Джинни преподнесла маленькую причудливую шляпку — Панси взвизгнула: «Нино!», так что остальные решили, что с подарком Джинни угадала; Гермиона — книгу об истории моды. Рон со злорадной улыбкой подарил маленький водопад, который впрочем, можно было остановить во времени, и он становился очень красивой статуэткой, форму которой можно было менять по своему желанию. Трейси со смущенной улыбкой сказала, что подарит свой сюрприз в самом конце. Когда к ней подошел Гарри, Панси почувствовала, как ее руки начинают дрожать, а улыбка как будто застыла на лице.

«Зеленые мечты превратятся в пыль, мне не на что надеяться, совсем не на что!» — убеждала она себя, глядя, как Гарри вытаскивает из кармана пиджака маленький пузырек.

— Знаешь, я долго не мог придумать тебе подходящий подарок, мне очень хотелось выбрать что-то стоящее. Я очень надеюсь, что у меня получилось, — он по привычке запустил руку в волосы и смущенно улыбнулся, сверкая зелеными глазами за стеклами очков.

В ушах Панси застучала кровь: «Сейчас или никогда! Пан или пропал! Все или ничего!»

Она несколько секунд смотрела на протянутый пузырек, не решаясь взять его. Внутри все еще жила безумная надежда, что сейчас Гарри рассмеется и вытащит из-за спины изумрудное ожерелье, но этого все не происходило. Тогда Панси на мгновение опустила веки, будто собираясь с силами, а потом все же протянула вперед дрожащую ладонь, касаясь прохладного гладкого стекла.

— Что это? — хрипло спросила она.

Может быть, это новый способ хранения драгоценностей? Нет, ерунда, ей стоит смириться и понять уже, что то ожерелье было для Трейси. А ведь парни просто ненавидят ходить по ювелирным магазинам… Значит, ради нее он все-таки смог пойти туда и даже выбрать симпатичный подарок ей.

«Хватит!» — Панси очень хотелось обхватить голову руками, а потом трясти ее изо всех сил, чтобы вытряхнуть оттуда злые мысли. И тут ее вдруг осенило.

То, что она завидует Трейси, бесспорно. Но Трейси-то ее соперницей не считает, наоборот, они подруги, причем эта связь между ними крепкая и искренняя. Тогда почему она не может просто работать над собой? Просто стараться быть лучше? Изо всех сил?

Мысли бились у нее в голове словно стайка испуганных бабочек — Панси так и слышала шелест их ярких крыльев.

Значит, Гарри и его подарки не имеют никакого отношения к ней и Трейси. Точнее, к их дружбе. Мерлин, она должна была прийти к этому еще очень давно. Еще в тот день, когда она вызвала Патронуса. Ведь именно Трейси пошла за ней, именно она поддержала ее и успокоила. Они ведь подруги.

Бабочки перестали метаться — они вдруг разом разогнали обрывки темных мыслей у Панси в голове, и она непроизвольно улыбнулась. Ей стало так легко и свободно, что хотелось танцевать. Они подруги! Настоящие!

— Панси?

Она сфокусировала свой взгляд и увидела перед собой Гарри, который внимательно разглядывал ее.

— Ты чего? — инстинктивно спросила Панси, а потом залилась краской. Она наверняка стояла столбом, пока он ей что-то говорил. Она просто обязана собраться. — Прости, я немного задумалась. Вспомнила кое-что важное.

— Я все понимаю, — Гарри ободряюще улыбнулся и вложил пузырек ей в руку. — Я как раз говорил, что это Сон Фей, специальный амулет, который поможет тебе управлять своими снами. Я прочитал о нем в одной книге и сразу вспомнил о тебе — ты всегда говорила, что хотела бы быть владычицей своих снов, вот я и… — он замялся, не зная, что сказать.

Панси восторженно ахнула и захлопала в ладоши. Она знала о существовании таких талисманов, но и подумать не могла, что станет владелицей одного из них.

— Это просто волшебно, спасибо тебе огромное! Погоди, но они же все должны быть сделаны вручную, разве нет? — Панси наморщила лоб, пытаясь вспомнить, что она слышала об этих талисманах. — Где ты его достал? Мастеров почти не осталось, даже мне не удалось отыскать такой.

— Видишь ли, я в некотором роде… То есть… В общем, я сделал его сам, — Гарри покраснел до ушей. — Они же все очень индивидуальны, вот я и подумал, что так будет точнее, — начал оправдывать он, видя шокированное выражение лица Панси. Но она не стала его слушать, а просто сделала шаг вперед и крепко его обняла.

— Никто и никогда не делал мне таких подарков, — серьезно прошептала она ему на ухо, втайне визжа от восторга. — Спасибо еще раз!

Гарри несмело обнял ее за талию в ответ. Кажется, никто из них не хотел отстраняться, поэтому объятия растянулись еще ненадолго. А потом вдруг зазвучала музыка и Гарри, улыбнувшись, предложил:

— Потанцуешь со мной?

Панси, переполняемая эмоциями, смогла только улыбнуться и кивнуть.

Они вышли на середину комнаты и неторопливо закружились под музыку. Рядом в обнимку топтались Джинни и Блейз, Драко и Гермиона тоже не упустили возможность потренироваться. Панси успела увидеть, как нерешительно переглядываются Рон и Трейси, а потом ее внимание снова вернулась к юноше перед ней. Она чувствовала, что сейчас, глядя ему в глаза и танцуя с ним, она делает маленькие шажки по длинному мосту, который, как она чувствовала, уже есть между ними.

— А каким ты сделал основной элемент? — вдруг вспомнила она. — Ведь в каждом амулете должен быть основной компонент — металл, камень или что-нибудь магическое, как для волшебных палочек.

— Изумруды, — весело сказал Гарри. — На самом деле, ты меня почти поймала. Помнишь, мы с тобой еще вместе попали под дождь? Тогда-то я и купил одно ожерелье, которое больше всего подходило. Гермиона сказала, что основа должна помещаться в маленькую емкость, и только потом ее следует опутывать чарами, так что камни пришлось измельчить. Только не бей меня за то, что я уничтожил несколько крупных изумрудов, — он шутливо наклонил голову. — Надеюсь, оно того будет стоить.

Они прошли еще несколько шагов в танце, прежде чем до Панси окончательно дошло.

«Зеленые мечты превратились в пыль», — снова пронеслось у нее в голове.

Она запрокинула голову и от души расхохоталась. Гарри сначала удивленно поднял брови, но потом, глядя на веселящуюся Панси, тоже широко улыбнулся.

— Меморис! — шепнула Трейси и навела на танцующую пару стеклышко в форме солнца.

«С днем рождения, Панси!» — добавила она про себя и радостно улыбнулась стоящему рядом Рону.

* * *

Панси устало потерла глаза и уже в четвертый раз пообещала себе, что скоро точно пойдет спать. Их грандиозная Ночь, как и всегда, закончилась под утро, и теперь ей нужно было использовать все оставшееся время, чтобы хоть немного выспаться. К сожалению, сон не шел к ней. Она уже убралась в комнате после уборки Драко и Блейза, как делала обычно. Она уже разобрала подарки, тепло улыбаясь и думая о том, как ей повезло с друзьями. На ее шее красовалось аж три украшения — амулет Гарри, солнышко Трейси и рубиновый перчик чили от Блейза, который он хитроумно сунул в груду оберток от шоколада. Она уже несколько раз прокрутила в голове все важные моменты, произошедшие за Ночь, и обдумала их. Но спать, несмотря на усталость, не хотелось.

Мельком глянув на часы, которые показывали четыре часа утра, Панси накинула черный шелковый халат и вышла в коридор. В конце концов, кружка молока перед сном еще никому не мешала, верно?

Панси быстро шла по коридору, чтобы как можно быстрее добраться до кухни, как вдруг…

— Мама?

— Персефона?

Миссис Паркинсон, тоже в халате и с распущенными волосами, столкнулась с дочерью нос к носу.

— Но вы же должны спать? — Панси так сильно удивилась, что даже не подумала о том, что ее родители не знают, что должны спать из-за снотворного.

— Да? — голос миссис Паркинсон чуть-чуть изменился. Если бы не полумрак коридора, Панси бы увидела, что ее мать улыбается. — Считай, что мы спим. Каждый раз.

И миссис Паркинсон, быстро поцеловав дочь в щеку, скрылась за поворотом.