Гарри Поттер и прошлое будущего (гет)

— Благодарю, Аластор, — сказал Дамблдор, завидев входящих Поттеров.

— Не нужно благодарностей, Альбус, — ответил Грюм. — Они сами захотели прийти, а я просто вызвался их сопроводить.

Дамблдор мысленно вздохнул, но кивнул:

— Я удостоверюсь, что они безопасно вернутся на Гриммо.

— Вообще-то, сэр, — сказала Гермиона, — нас ещё желала видеть мадам Боунс. К ней нас проводит Тонкс, так что нам нужно будет либо вернуться в Мунго, либо встретиться с ней в другом месте.

— Вам обязательно продолжать подвергать себя риску? — спросил Дамблдор. — Полагаю, теперь вы уже осознали, насколько реальна опасность, которая вам грозит. Неужели так трудно просто вернуться на Гриммо?

— Оставлю вас троих наедине, — сказал Грюм, прежде чем Гарри успел ответить. — А мне пора найти кровать и поспать.

Он повернулся к двери, но, едва сделав шаг, повернулся обратно:

— Чуть не забыл, Альбус. Сириус прошлой ночью говорил с мадам Боунс. Судя по её словам, Снегг вчера перед нападением рассказал Волан-де-Морту, что ты будешь занят и не сможешь помочь. Если я узнаю, что это правда... скажем так, приглашать его на следующее собрание Ордена будет ошибкой.

— Я приму твои слова к сведению, Аластор, — ровно ответил Дамблдор. — Даже если это правда, причина могла быть в том, что при сложившейся ситуации он мог сохранить своё прикрытие, только рассказав об этом.

Грюм что-то буркнул, а потом повернулся к Гарри с Гермионой:

— Чтобы вы знали: я решил, что всю ночь стоять и пялиться на входную дверь штаб-квартиры — работа скучная. Так что, если хотите продолжать развлекать Альбуса подъёмами среди ночи, — карты вам в руки. Или даже лучше, — волшебный глаз повернулся в сторону директора, — дайте мне знать заранее, чтобы я смог полюбоваться на это зрелище.

Гарри усмехнулся и кивнул. Когда дверь за Грюмом закрылась, он повернулся к Дамблдору, только чтобы увидеть, каким осунувшимся и усталым выглядело его лицо. Даже всё ещё злясь на него за попытки удержать на Гриммо, он ощутил беспокойство:

— Как вы, сэр? Мадам Помфри вылечила ваши руки и ноги?

— И никакое проклятие с кольца вам не передалось? — уточнила Гермиона.

— Мадам Помфри, как обычно, справилась с работой замечательно, — ответил Дамблдор. — И никаких долгосрочных последствий быть не должно, ни от ваших заклятий, ни от крестража.

Беспокойство подростков вызвало у него внутреннюю улыбку. Демонстрация проблеска уязвимости была одним из многих трюков, отточенных им за много лет. При его применении оппонент обычно либо начинал действовать агрессивно, пытаясь воспользоваться мнимым преимуществом, либо выказывал сочувствие, раскрываясь сам. Обе этих реакции можно было использовать в свою пользу, перехватив контроль над ситуацией.

— Для начала, — продолжил директор мягким тоном, — спасибо вам обоим за, вполне возможно, спасение меня от смерти или серьёзного вреда. Похоже, некоторые мои слабости не дали мне эффективно разобраться с крестражем.

— Хорошо, что мы там были, — ответил Гарри. Он говорил это искренне, зная, что в случае смерти Дамблдора Реддл мог перейти к открытым действиям против Министерства, и то могло пасть так же быстро, как в прошлой временной линии.

— Агрессии нет, — подумал Дамблдор. — Это хорошо, но надо ещё кое-что подчеркнуть, — он отечески взглянул на обоих подростков. — Надеюсь, вы понимаете, что у меня перед вами нет долга жизни, ведь я ясно велел вам не следовать за мной.

— А если бы он и не велел, — послышался в головах Гарри и Гермионы голос Миранды, — это бы всё равно не считалось, ведь вы знали об опасности и не сказали ему. Вы, конечно, и не были обязаны, но невозможно знать об опасности, осознанно позволить кому-то в неё вляпаться, спасти его и ожидать долга жизни.

— Я вообще не думал ни о каких долгах, — ответил Гарри богине, а потом повторил вслух: — Сэр, я и не думал ни о каких долгах.

— Рад, что мы разрешили этот вопрос, — сказал Дамблдор. — Пожалуйста, садитесь. Нам нужно много о чём поговорить.

— Согласна, — сказала Гермиона, усаживаясь на один из стульев напротив стола. — Для начала обсудим Джинни Уизли.

— После всего, что произошло вчера, первым делом вы хотите поговорить о влюблённой юной девушке? — спросил Дамблдор, изобразив некоторое удивление. Он хотел убедить Поттеров просто забыть про эту проблему, поскольку знание Джинни о крестраже было слишком опасно, чтобы позволить тому выплыть наружу, но ему ещё нужно было подобрать подходящие аргументы. — Уверен...

— Джинни — психически нездоровая молодая женщина, которая попыталась сегодня меня убить, — холодно прервала Гермиона. — Она подмешала в мой салат резаный болиголов, и призналась, что хотела моей смерти, чтобы иметь возможность выйти за Гарри. Если вы считаете это простой влюблённостью...

— Но... — начал Дамблдор, но потом осознал, что именно сказала Гермиона. — Джинни... попыталась убить? Невозможно; я наверняка осознал бы что-то подобное.

— Как уже сказала Гермиона, она сама призналась, — продолжил Гарри. — Мы уже поговорили с мистером и миссис Уизли, и они согласны, что Джинни нужно лечение. Потому что альтернатива — официальное обвинение в покушении на убийство.

— Я... — снова начал Дамблдор, но замолчал. Он был вынужден признать, что не ожидал такого поворота событий. — Видимо, я неправильно оценил ситуацию с юной мисс Уизли, — сказал он наконец. — Я был неправ, не послушав вас раньше, и, конечно, позабочусь о её лечении.

— Исключено, сэр, — Гермиона почти что фыркнула. — Мы вместе с Уизли сами найдём место для её лечения, где-нибудь за пределами Великобритании. Подальше от вас и ваших попыток вмешаться, — последние слова сопровождались сердитым взглядом.

— Вы правда думаете, что я стану мешать лечению, в котором мисс Уизли очевидно нуждается?

— Так ведь вы это уже делали, разве нет? — спросила Гермиона. — Довольно интересно, что Уизли выиграли в лотерею сразу после истории с Тайной комнатой. В тот самый год, когда призовой фонд обеспечивали вы. А в этом году, хоть мы и описали вам,насколько серьёзные зелья она применила, вы назвали это влюблённостью и убедили её родителей, что ей хватит успокоительных настоев.

— Единственная пришедшая нам в голову причина всего этого — вы хотели удостовериться, что Джинни никому не расскажет о крестраже Реддла, — закончил Гарри.

Дамблдор мог только растерянно смотреть на подростков, продолжавших разгадывать его секреты и планы.

— Да, теперь — точно Слизерин... — пробормотала на своей полке Распределяющая Шляпа.

Гарри повернулся к ней:

— Вы всё ещё считаете, что я должен учиться на Слизерине?

— Нет-нет, мистер Поттер, — ответила Шляпа. — Мы с директором обсуждали вас чуть раньше, и я сказала, что вы совершенно точно должны быть на Гриффиндоре. Вы похожи на Годрика больше, чем любой из учеников, когда-либо ходивших по этим залам. Я имела в виду Альбуса. Это его следовало распределить в Слизерин.

Гарри невольно обменялся усмешкой с Гермионой, но потом кивнул:

— Вынужден согласиться.

— Можем мы вернуться к вопросам, отличающимся от справедливости распределения? — спросил Дамблдор с лёгкой досадой. — Вернёмся к лечению мисс Уизли позже, а сейчас давайте обсудим то, что вчера вы решили прибегнуть к убийству. То, что на ваших руках теперь ещё больше крови...

— Мы делали то, что было необходимо для спасения Сириуса, Римуса и остального Ордена, — резко ответил Гарри. — Или вы считаете, что нам стоило летать над Пожирателями кругами, упрашивая тех пойти домой и не убивать наших друзей? Или пригласить их на чай с печеньем, чтобы обсудить разницу наших политических взглядов?

— Может, вы наконец начнёте относиться к подобным действиям серьёзно? Когда человек забирает жизнь другого человека, это оставляет отметину на его душе...

— А что делается с душой, если ты позволяешь невинным людям или своим друзьям умирать, когда мог бы спасти их? — спросила Гермиона с растущим гневом. — Жизнь кого из этих Пожирателей стоила жизни Сириуса? Или Римуса? Или профессора МакГонагалл? Или Грюма? Или вашей собственной?

— И всё же...

— Мы сделали то, что должны были, — снова перебил директора Гарри. — Хотим ли мы кого-то убивать? Нет, конечно, но будем делать это снова и снова, если в том будет необходимость. Мы не ищем неприятностей, но если Пожиратели нападают на невинных или на наших друзей, и мы можем это пресечь, — мы это сделаем. Ведь, похоже, вы, предположительный лидер хорошей стороны, этого делать не хотите.

— Невинная жизнь или жизнь убийцы... — пробормотала Распределяющая Шляпа в тягостном молчании, опустившемся на кабинет. — Какой путь ведёт во тьму, директор?

— Что? — переспросил Гарри.

— А, просто небольшой спор, который мы с директором вели перед самым вашим приходом, — ответила Шляпа. — Верно, Альбус?

— Этот спор куда более сложен, чем вы пытаетесь его показать, — пробормотал Дамблдор. Он ощущал, что его загнали в угол аргументами, и это чувство было для него непривычно. — ВСЕ жизни важны.

— Как мы с Гермионой уже говорили, мы не охотимся на Пожирателей смерти, — сказал Гарри. — Но и не позволим невинным людям умирать, если можем это предотвратить. И потом, разве вы не говорили мне, что я должен буду убить Волан-де-Морта? Это что же, получается, мне теперь стоит про это забыть? Раз уж вы против того, чтобы мы с Гермионой убивали убийц невинных людей, вы должны быть и против того, чтобы я убивал Волан-де-Морта.

— Я говорил не об этом, — попытался возразить Дамблдор.

— Так в чём разница между Волан-де-Мортом и его Пожирателями? — спросила Гермиона. — Почему один заслуживает умереть, а остальных убивать не стоит?

— Многие из этих Пожирателей — просто последователи, которые делают то, что им говорит Волан-де-Морт, — объяснил Дамблдор. — У них есть любимые и дети, которым они дороги.

— Дети и любимые, которые учатся у Пожирателей быть такими же, как они сами, — парировала Гермиона. — Помнится, Гарри в конце семестра уже говорил вам об этом. Вы позволяете расти в этой школе Пожирательским настроениям, потому что не применяете адекватных мер воздействия на учеников, оскорбляющих и задирающих других.

— Просто слова...

— Как Гарри опять же говорил, от слов люди переходят к делу, — прервала директора Гермиона. — Особенно если эти слова постоянно поддерживаются аж деканом факультета.

— Но профессор Снегг...

— Кто придумывает пароли для гостиной Слизерина? — спросил Гарри. — Я случайно узнал, что один из паролей на нашем втором курсе звучал как "Чистая кровь". Как, по вашему, это НЕ поддерживает подобные настроения?

Альбус снова не нашёлся, что ответить. Он мог только смотреть на подростков, пытаясь собраться с мыслями. После нескольких секунд молчания Гарри встал:

— Похоже, нам больше нечего обсуждать, директор. Так что мы пойдём в Министерство, чтобы поговорить с мадам Боунс о вчерашнем. Можем мы воспользоваться вашим камином?

— А, да, пока мы не забыли, — сказала Гермиона, тоже вставая, — мы должны вернуть это вам, — она достала из сумки Бузинную палочку и положила её на стол.

Дамблдор потянулся к палочке, но, едва коснувшись её, понял, что уже не был её владельцем. От палочки, которую он много лет назад вынул из руки своего бывшего друга, побеждённого им в схватке, больше не исходило ни теплоты, ни принятия. Он мысленно вздохнул, подумав, что даже его палочка теперь следовала за Гарри Поттером, или, по крайней мере, его женой. Первым его побуждением было взять палочку и надёжно спрятать, но потом он вспомнил легенды о том, как эта палочка постоянно находила свой путь обратно к владельцу или новому владельцу. Вздохнув уже вслух, он подтолкнул палочку обратно к подросткам:

— Похоже, это теперь ваше бремя. Возможно, даже более тяжёлое, чем было для меня.

— Бремя? — переспросил Гарри. Ему было интересно, объяснит ли Дамблдор подробнее.

— Судя по вашим прощальным словам вчера, вы знаете, что я имею в виду, — ответил Дамблдор, чуть наклонившись вперёд. — Хотя то, каким образом вы так быстро опознали камень в кольце, для меня непостижимо.

— Просто вы... — Гарри чуть не проговорился, но прикусил язык. — Э... — он бросил взгляд на Гермиону.

— Вы упомянули вашу сестру по имени, сэр, — быстро соврала Гермиона. — Когда собирались надеть кольцо. Мы... гм... изучали мантию-невидимку Гарри, и нас заинтересовало то, что она безупречно работала уже столько лет. Когда мы рассказали об этом Полумне, она вспомнила сказку о трёх братьях и мантию из неё. Сначала мне такая идея показалась абсурдной, но лучшего объяснения мы не нашли. Полумна рассказала нам о людях, которые верили в существование... Даров Смерти, как она их назвала. И нарисовала символ, который носят такие люди, — тот самый символ, что вырезан на этом камне.

— Это было шикарно, — мысленно восхитился Гарри.

— Да. Мантия, камень... и палочка, — проговорил Дамблдор, указывая на Бузинную палочку на своём столе.

Снова повисло молчание: каждый ждал, что заговорит другой. Наконец Гарри запустил руку в карман, достал кольцо с вправленным Воскрешающим камнем и положил его рядом с палочкой:

— А он... правда даёт возможность поговорить с мёртвыми?

— Истории явно указывают, что да, но, честно говоря, я не знаю, — признал Дамблдор, потянувшись за камнем.

Его рука остановилась, когда он вспомнил слова, услышанные совсем недавно. "Вы явно не такой человек, директор. Но, полагаю, именно таков мистер Поттер".

Дамблдор смотрел на Дар, который желал заполучить более всех прочих, и в его голове начали мелькать воспоминания. Воспоминания, которые он пытался загнать в самые глубины памяти. Воспоминания, связанные с одним словом, — "мёртвые".

Он словно наяву увидел безжизненное тело Арианы, лежавшее на полу в его родном доме. Отца, умершего в Азкабане. Мать, на которую обижался из-за гибели от случайного магического выброса Арианы, что вынудило его заботиться о сестре.

"Мёртвые".

Это слово снова и снова пульсировало в голове директора, бередя всё больше воспоминаний. Он видел образы миллионов маглов и волшебников, погибших в начатой Гриндевальдом войне; войне, которую при других обстоятельствах мог помочь начать и сам Альбус. Потом он вспомнил тех, кто полагался на него и умер. Эдгара Боунса и его семью, Карадока Дирборна, Бенджи Инвика, Гидеона и Фабиана Прюэттов, Гестию, Дедалуса, Назёмникуса и многих других, включая родителей юноши перед ним... Джеймса и Лили Поттеров.

"Неужели... неужели я ошибался? Кровь этих людей... пятнает и мои руки, потому что я не смог защитить их? Сколько ещё человек погибло из-за моих ошибок? Сколько? — взгляд директора снова обратился к паре перед ним, и в этот раз он увидел не двух подростков, а двух молодых людей, пытающихся не совершить те же ошибки, что он сам. — Я был готов позволить кому-то умереть... Позволить умереть человеку, который доверял мне... и из-за этого чуть не погибли все".

Дамблдор сглотнул, бросив взгляд на Распределяющую Шляпу.

— Вы хотите что-то сказать, директор? — осведомилась та.

Медленно покачав головой, Дамблдор наконец вынырнул из омута своих мыслей и убрал руку от камня:

— И, возможно, сейчас не лучшее время, чтобы это узнавать.

— Но ваша сестра... — начал Гарри, но потом замолчал. — Это как с зеркалом Еиналеж, да? Тебя так поглощают прошлое или желания, что ты забываешь о будущем?

Дамблдор встретился с ним глазами и кивнул:

— Ты весьма мудро размышляешь для того, кто ещё столь молод. Оставь себе Камень и, конечно, Палочку. Я уже не раз доказывал, что недостоин владеть Дарами.

Гарри вспомнил похожие слова, произнесённые Дамблдором после смерти.

"Видимо, он говорит правду," — мысленно сказал он. Гермиона только пожала плечами.

Зелёные глаза продолжали вглядываться в голубые, в которых теперь блестела влага. Наконец Гарри кивнул и забрал камень с палочкой, но затем покачал головой:

— Сэр, я верю, что сейчас вы говорите правду, но вы столько раз обманывали меня или направляли по ложному пути, что я не могу быть уверен. Вдруг вы пытаетесь убедить меня в своей честности, чтобы я потом слепо за вами последовал?

— Ты правда думаешь обо мне так плохо, что не доверяешь простому комплименту мудрости твоих слов? — спросил Дамблдор.

— Увы, да, — ответила Гермиона, — особенно с учётом того, как вы критиковали его за методы спасения людей, на которых напали Пожиратели, — она посмотрела на своего мужа, и они обменялись несколькими мысленными фразами. — И потом, совершенно очевидно, что вам нужно что-то от Гарри. Что-то, не связанное или лишь косвенно связанное с пророчеством; что-то, что вы от него утаиваете. Вполне возможно, вы делаете это, руководствуясь благими намерениями, но вы сами знаете, куда ведёт вымощенная ими дорога. И, гарантирую, я лично отправлю вас на эту дорогу, если Гарри умрёт из-за того, что вы не рассказали ему о чём-то важном.

— И люди ещё спрашивают, почему я отправила эту девушку на Гриффиндор, а не Когтевран... — пробормотала Распределяющая Шляпа.

— То же могу сказать и я, — негромко сказал Гарри. — Если вы утаиваете ЛЮБУЮ информацию, могущую привести к смерти либо травме Гермионы или наших друзей, я решу, что существуют два Тёмных Лорда, которых мне предназначено победить. Так что, мы можем воспользоваться вашим камином? — добавил он через пару секунд молчания. — Мадам Боунс говорила, что нашла шпиона в Отделе магического транспорта, и уже решила проблемы с безопасностью.

Дамблдор видел, какой решимостью горели глаза Поттеров, и знал, что, если они покинут его кабинет и потом узнают о последней критической детали, то он лишится даже шанса на их сотрудничество. А учитывая, как многие в последнее время следовали за ними, это могло привести к катастрофе. Тяжело вздохнув, он указал на стулья:

— Пожалуйста, сядьте обратно. Да, существует ещё кое-что, что вам стоит знать, но поймите: если я расскажу об этом вам, я, возможно, лишу нас серьёзного преимущества в битве против Волан-де-Морта, если дела пойдут плохо. А также, вероятно, причиню вам боль, которой пока что можно было избежать.

Гарри посмотрел на Гермиону:

— Неужели он наконец расскажет о том, что я — крестраж?

— А мы оставили ему выбор? — ответила Гермиона. — Но всё равно будь осторожен.

Прежде чем садиться, Гермиона подвинула стул в сторону и посоветовала Гарри сделать то же самое с другим стулом.

"Так ему будет труднее сглазить нас или стереть память," — пояснила она. Сев, они оба взяли в руки палочки.

Заметив это, Дамблдор снова вздохнул.

— Я не собираюсь вредить вам, правда. И, — он показал пустые руки, — у меня сейчас даже нет палочки.

— Ваши предыдущие действия либо бездействие не всегда соотносились с вашими словами, — заметила Гермиона. — И мы оба знаем, что вы способны на беспалочковую магию. Что до информации — мы всё же предпочтём знать о том, что касается нас, а не находиться в ситуации, когда незнание может привести к нашим смертям.

— Дело в том, что это и правда касается ваших смертей... точнее, Гарри.

Дамблдор надеялся встревожить подростков, но те просто продолжали смотреть на него. С таким расположением стульев ему приходилось переводить взгляд с Гарри на Гермиону и обратно, не имея возможность вернуть взгляд сразу обоим.

— Гарри, — наконец продолжил он, — ты задумывался о том, что является причиной твоей связи с Волан-де-Мортом? О том, как ты смог увидеть глазами Нагайны, когда она атаковала Артура Уизли? И о том, как Волан-де-Морт посылал тебе те образы?

— У нас с Гермионой есть догадка, — ответил Гарри. — но, пожалуйста, всё же просветите нас. Чтобы мы могли понять, ошибались или нет.

— Действительно? — спросил Дамблдор. — Расскажешь мне об этой догадке?

— Серьёзно, сэр? — хмыкнула Гермиона. — Это же крайне заезженный трюк.

— Трюк? — переспросил Гарри.

— Профессор Дамблдор пытается определить, что мы знаем, не раскрыв ничего из известного ему, или же ограничив то, что он будет вынужден сказать, — пояснила Гермиона. — Если мы ответим на этот вопрос, он сможет сказать, что знает только то же самое, а дополнительную информацию оставить при себе. Если же мы ошибёмся, он получит преимущество в разговоре.

Дамблдор снова вздохнул. Он действительно не раз использовал подобный трюк за свою долгую жизнь, но в этот раз задал вопрос непроизвольно, по привычке. Он не думал, что это может ещё сильнее отдалить Поттеров.

— Хорошо, — он сделал паузу, тщательнее подбирая слова. — Как я уже сказал, мне очень не хотелось делиться этой информацией, потому что я знаю, что она станет для вас бременем. Но ваши настойчивость и бунтарство не оставили мне выбора. Гарри... мне очень жаль об этом говорить, но я полагаю, что ты, или как минимум твой шрам, являешься одним из крестражей Волан-де-Морта.

Он распрямился в кресле, ожидая увидеть в глазах подростков появляющуюся панику. Но был разочарован.

— Похоже, ты опять оказалась права, — сказал Гарри, послав Гермионе усмешку.

— Это было нетрудно, с учётом всех фактов, — подыграла Гермиона, вернув ему усмешку.

— Вы... вы знали? — Дамблдор был ошарашен.

— Да, и ждали, пока вы наконец об этом скажете, — с нажимом в голосе сказал Гарри, снова переводя взгляд на директора.

— Когда вы рассказали нам о крестражах, догадаться стало довольно легко. Особенно если вспомнить случай с мистером Уизли, — пояснила Гермиона.

— Но вы ведь понимаете, что это означает? — спросил Дамблдор.

— А что, как вы думаете, это означает? — спросила Гермиона, развернув вопрос в другую сторону.

— Вы наверняка помните, что я говорил. Для уничтожения крестража он должен быть разрушен, так, чтобы никакая магия не могла его восстановить, — с грустью сказал Дамблдор.

Он был готов к любой реакции на эти слова. Но не к тому, что Поттеры просто снова встанут со стульев.

— Это был ваш последний шанс, сэр, — сказал Гарри. — Мы дали вам кучу возможностей быть с нами честным, но вы продолжаете пытаться ввести нас в заблуждение. В данном случае — привести к ответу, в который вы сам не верите.

— Потому что очень сомнительно, что вы полностью верите в то, что Гарри не может выжить, — продолжила Гермиона. — И, раз уж вам более интересно продолжать скрывать информацию, а не помогать Гарри завершить пророчество, — считайте это нашим последним разговором с вами о методах этой войны. Я УЗНАЮ, как спасти Гарри, а если по какой-то причине не смогу... ну, вы помните, что я вам сказала про дорогу.

— А теперь мы пойдём к мадам Боунс, — сказал Гарри. — Она, по крайней мере, готова нам помогать.

При виде того, как подростки поворачиваются к нему спиной, плечи Дамблдора поникли, и он полностью ощутил каждый прожитый им год. Слишком много тайн, слишком много воспоминаний... и Поттеры заставили его полноценно ощутить все из них.

— Постойте, — еле слышно прошептал он. — Вы правы... я полагаю, у Гарри может быть шанс выжить. Но я не уверен в этом до конца.

— И каким же образом? — спросила Гермиона, оборачиваясь.

— Так же, как крестраж изначально попал в него, — путём Убивающего проклятия Волан-де-Морта, — взгляд Дамблдора переместился на Гарри. — Понимаешь, Гарри, я полагаю, что Реддл допустил ужасную, или, для нас, замечательную ошибку, использовав твою кровь.

— Какую ошибку? — Гермиона твёрдо была намерена вытянуть из Дамблдора всю историю.

— Взяв кровь Гарри, Том думал, что усилит себя, но я полагаю... точнее, надеюсь, что при этом в его тело попала часть защиты Лили. И есть шанс, что эта защита, эта связь привяжет Гарри к жизни, а вот кусок души в его шраме будет уничтожен.

— И почему вы не рассказали мне всего этого раньше? — спросил Гарри.

— По многим причинам... по крайней мере, я сам так себя успокаивал, — пробормотал Дамблдор. — Я думал, что может наступить момент, когда тебе потребуется принести себя в жертву ради других, и, если бы я ошибся, твоя смерть могла бы дать остальным такую же защиту, которую дала тебе Лили. Я боялся, что, если знание об этой части души дойдёт до Волан-де-Морта, он сможет разгадать некоторые тайны, которые его крайне интересуют. Но прежде всего я полагал, что ты был просто слишком молод, чтобы нести бремя этого знания.

— А сейчас?

— Сейчас... я могу только надеяться, что ты достаточно повзрослел, — ответил Дамблдор. — На тебе лежит уже не одно бремя... но, в конце концов, ты несёшь их уже несколько лет.

— Даже дольше, чем он считает, — подумал Гарри Гермионе, прежде чем ответить вслух: — И... что теперь?

— Теперь, полагаю, вам следует отправиться к мадам Боунс, как вы и собирались, — в голосе Дамблдора звучала неподдельная усталость. — Но я бы хотел в ближайшем будущем обсудить с вами кое-что ещё. Например, то, какие меры вы полагаете разумным применять к ученикам, демонстрирующим определённые наклонности.

Гермиона усмехнулась:

— У меня есть несколько предложений.

— И ещё, Гарри, — мне снова требуется новый преподаватель. И мне бы хотелось, чтобы ты помог мне в его найме.

— Преподаватель Защиты? — спросил Гарри.

— Нет. Я не хочу снова оказаться в ситуации, подобной прошлогодней. Я собираюсь нанять одного человека, раньше преподававшего зельеварение. Полагаю, вы оба понимаете, что это означает?

— Гм... да, сэр, — ответил Гарри.

— Возможно, вместо путешествия камином вы позволите Фоксу перенести вас в Мунго?

Гарри оглянулся на феникса и кивнул:

— Почему бы и нет.