Венец принцессы Тьмы (джен)

Балы два дня подряд — серьёзное испытание для любого неподготовленного человека. Во-первых, надо два дня подряд прекрасно выглядеть. Во-вторых, надо не устать в первый день, чтобы хватило сил на второй. В-третьих, надо подготовить два разных наряда! Впрочем, придворным в Изумрудном дворце было не привыкать — Корина в своё время закатывала праздники и по неделе. Так что два дня подряд — это даже относительно скромно.

Всё-таки день свадьбы Аларма и Элли ощутимо отличался по атмосфере от вчерашнего праздника годовщины победы: там была всё-таки радость пополам с грустью, для кого-то больше, для кого-то меньше, а сейчас — просто радость, восторг и искрящийся свет. Сегодня никто не плакал, вспоминая ушедших друзей и родных — сегодня все веселились беззаботно… Или почти все — но обиженных и расстроенных были всё-таки единицы.

Аларм с Элли, разумеется, снова открывали бал — и в момент их танца с них не сводили глаз абсолютно все, кому посчастливилось пробиться в большой зал Изумрудного дворца. Конечно, до этого немало времени и сил Аларм и Элли потратили на репетиции (и Элли отдельно — на всю эту хореографическую муштру от господина Франна), но, наверное, никакие репетиции не помогут, если нет душевного единения. Здесь неважны были сложные па и замысловатые жесты с наклонами и поворотами — Аларм с Элли танцевали просто, не слишком-то и заботясь о правильности фигур. Но выглядело это так… как будто не два разных человека танцуют, а один — в двух лицах. Как будто один — продолжение другого. И не в синхронности дело. Просто было такое впечатление, что… Ну, вот что они — одно целое.

Но ведь так и должно быть, разве нет?

— Когда-то в детстве я ворчал, что танцы — абсолютно не мужское занятие и для воина не подходят, — сказал Аларм Элли, пока они кружились по залу. Элли засмеялась:

— Догадываюсь, что теперь ты так не думаешь.

— Да как тебе сказать… Мне нравится танцевать с тобой. С остальными вряд ли. Танец в паре — это общение в движениях, а, сама понимаешь, не со всеми подряд общения хочется… Тем более такого близкого.

— Я понимаю, — проговорила Элли.

— Стелла нам сделала очень неожиданный подарок, — тихо сказал Аларм, взглянув в сторону феи Розовой страны. Она не танцевала — просто стояла и беседовала с Виллиной. Волшебницы не так уж часто встречались, и им всегда было что обсудить.

Элли даже вздрогнула.

— Да… Что ты думаешь?

— Думаю, что нам всё-таки стоит у неё кое-что спросить, — хмыкнул Аларм.

— И что изменится в зависимости от ответа?

— Ничего, — Аларм пожал плечами. — Но мы будем знать, что нас ждёт.

— Тебя это так волнует? — Элли заглянула ему в лицо. Аларм слегка удивился:

— А не должно? Тебя же это волнует.

Элли благодарно улыбнулась, опустив глаза:

— Ладно, тебе видней…

Танец закончился, и они отошли в сторону — немного отдохнуть. Аларм смотрел на Элли и думал. Надо же. Он теперь вечно юный. Они теперь навечно вместе. И как это так бывает?.. Пока что было сложновато свыкнуться с этой данностью, но она не беспокоила — так, приятно удивляла.

А ещё ему подумалось, что в танцах есть что-то дразнящее. Всегда было, но сегодня день такой…

Он поднял руку к голове и наткнулся на тонкую корону — её пришлось всё-таки носить, ну, хотя бы сегодня. Знак статуса всё-таки. Непривычно, но неудобства не доставляет, главное — правильно надеть, чтоб не спадало и не давило. Элли вон с такой штуковиной на голове куда чаще ходит.

Он перехватил внимательный взгляд Элли, следящий за его рукой, и улыбнулся:

— Знаешь, это интересно…

— Что?

— Ну, вся эта атрибутика. Короны, кольца и всё остальное. Вроде как никакой особой функции не несут, только обозначают титул или статус. И вместе с тем такой знак приятно иметь, — он поднял руку с обручальным кольцом — вот ещё одна непривычная, но не мешающая вещь. Повертел кольцо на пальце. — Как какой-то памятный символ. С одной стороны, просто вещица, а с другой — обозначает что-то важное. Да? — он серьёзно взглянул на Элли, и она кивнула:

— Да.

Всё-таки хорошо, что мы поженились наконец, подумал Аларм, но вслух говорить не стал. Это было как-то слишком сентиментально, но… иногда же можно? На собственной свадьбе-то и в чувства удариться не зазорно. Даже положено, можно сказать.

Просто теперь, даже если он снова доведётся застрять где-нибудь в Пещере или Подземной стране на два месяца (конечно, не дай Бог, как говорит Элли, но вдруг?), он будет всё равно увереннее чувствовать, что Элли… ну, как бы с ним. Что они вместе. Что они соединены душой. И это здорово.

Сентиментальность или нет, а любовь и верность — уж точно дело хорошее. И ответственность! Он за Элли теперь в ответе, и это как-то даже приятно осознавать. Сразу чувствуешь себя сильнее и увереннее.

Гости развлекались как умели.

Дровосек, Страшила, Смелый Лев, Фарамант и Дин Гиор, собрались отдельной компанией и с удовольствием предались воспоминаниям, в основном — о том, какая Элли была много лет назад, во время своих детских путешествий. «А сейчас вот — надо же, замуж вышла прямо на наших глазах, кто бы мог подумать», — умилился Фарамант. «И хорошо, что она в Волшебную страну вернулась и теперь навсегда с нами останется», — поддакнул Дин Гиор.

Олдар и четверо слуг Виллины образовали отдельный кружок, в котором обсуждали, соответственно, Аларма и радовались за него. Здесь умилялся за всех Логон, а болтал, разумеется, Твигл, да ещё Рохан время от времени вставлял свои замечания. Олдару оставалось только слушать. Отец главного героя праздника остался как-то больше всех в тени. Но не обижался.

Веса нашла хорошую собеседницу в лице фрейлины Фаины — они познакомились ещё год назад и сейчас снова встретились, с удовольствием обмениваясь мнениями по поводу всего, что видели в зале. Нет, это были не сплетни и не осуждение, потому что мнения оказывались в основном хорошие — «Как вы находите игру нашего оркестра? Не правда ли, они настоящие профессионалы своего дела? В танцах главное — держать ритм, и они с этим замечательно справляются! — О да! А ещё мне очень нравится украшение зала. И эти цветы в букетах издают совершенно сказочный аромат! — Полностью с вами согласна. Наши флористы очень старались, им будет очень приятно, когда я передам вашу похвалу». Ну и, разумеется, они полностью сходились во мнении — какая Аларм и Элли замечательная пара!

Часто Веса принималась искать глазами Лангу — это было несложно, потому что фигура принцессы Подземелья очень уж выделялась из толпы, даже издали. Смотрела на неё и переживала. Причём не осознавала, из-за чего именно. Просто хотелось, чтобы у Ланги всё всегда было хорошо — а оно далеко не всегда так бывало. И хотелось, конечно, чтобы дочь всё-таки стала теплее как-то — более общительной, более открытой и доверчивой… Хотя Веса и понимала, что это маловероятно. Уж точно не сейчас. Но может быть, потом, когда-нибудь… А пока — повод для радости всё равно есть: то, что Лангу приглашают на такие праздники, Весе безусловно нравилось. И не только потому, что есть дополнительная возможность с ней встретиться. Главное, у дочери есть хорошие друзья, и от неё не отворачиваются и не считают злодейкой. Сама Веса Лангу злодейкой не считала, но ей было важно и отношение к ней остальных. Единственное, что огорчало — её муж и её дочь так и не наладили взаимоотношения. Дровосек-то, конечно, был всегда рад и от всего своего любящего сердца желал мира и дружбы, а вот Ланга всё ещё ощетинивалась каждый раз всеми колючками, когда с ним встречалась. Но это тоже со временем пройдёт. Веса в это верила.

Ланга тоже наблюдала за матерью издали. Они вообще между собой общались очень редко. Как и Аларм с отцом, они, прожив порознь слишком долго, стали слишком разными людьми. Хотя и очень старались друг друга понять и по крайней мере принять. После того эпизода в Подземелье, когда Веса увидела, как дочь отправляет кого-то на казнь, им оказалось нелегко наладить общение. Но оно было — через взгляды, через робкое Весино «Ну как ты?» и зажатое от Ланги «Спасибо, хорошо, а ты?». На публике особенно: они почти не подходили друг к дружке, но постоянно переглядывались, кивали, Веса улыбалась, махала рукой, Ланга же в присутствии матери зажималась, ей становилось не по себе — вдруг она сейчас снова сделает что-то непростительное. Хотя, если уж мама поняла ту казнь… Простила или нет — неважно, главное, что поняла и от Ланги не отвернулась.

Но сейчас ситуация ни к чему непростительному не располагала. Ланга не танцевала (сухо объяснив «это не для меня» — никто и не настаивал), Эльг тоже — хотя его даже Энни приглашала. «Добрая девочка Энни всех жалеет», с сарказмом прокомментировала Ланга, Энни слегка обиделась, но не ушла; Эльг объяснил, что танцевать он, во-первых, не умеет, во-вторых, ну как он тут со своими крыльями…

— А что такого? — искренне удивилась Энни.

— Слушай, если тебе так неймётся, то вот, с Дональдом потанцуй, — предложила Ланга. Дональд стоял рядом. Он вздрогнул и уставился на Энни как-то испуганно. Она же смерила его взглядом и протянула:

— Ну если только мне его станет о-очень жалко…

Ланга рассмеялась. Эльг тоже. Дональд возмутился:

— А что тебе не нравится?

Энни только губы скривила. Она Дональда недолюбливала до сих пор.

— Н-да, — сказала Ланга. — А я так надеялась.

— На что? — уточнила Энни. Ланга повернулась к ней так, чтобы Дональд не слышал, и тихо сказала:

— Да просто ты тут одна из немногих, кому я могу Дональда доверить.

— Он же вроде имеет право выбора, нет? — хмыкнула Энни.

— Он-то имеет, — Ланга неприязненно покосилась в другой угол зала. — Но к сожалению, я не могу поручиться, что он всегда им воспользуется.

— А-а! Ну ты не беспокойся, я прослежу, чтобы Корина его не увела, — закивала Энни. Ланга снова ехидно всплеснула руками:

— Ой, вершительница судеб ты наша!

— Но правда, — не сдавалась Энни. — Если ты его будешь весь вечер держать при себе, это может создать нехорошее впечатление. В том числе у самого Дональда.

— Я его не держу, — с нажимом заявила Ланга.

— А вообще, в самом деле, Ланга, шла бы ты тоже танцевать. Не умеешь — научишься, это не сложно. Ну хочешь, я Лили попрошу, она тебе покажет.

— Я не буду танцевать, — проговорила Ланга с ещё большим нажимом. — А Дональд может идти, если хочет.

— Какая ты сложная-я-я, — закатила глаза Энни.

— Корина, кстати, что-то тоже в танцы не рвётся. Что это с ней? — хмыкнула Ланга. И Энни лишь пожала плечами.

Корина и в самом деле не рвалась. В присутствии Ланги её словно сковало, и в каждом взгляде в свою сторону она готова была прочитать разоблачение и раскрытие своей тайны. Паранойя пошла в бурный рост, и Корина не могла её остановить. Она бы с удовольствием ушла с праздника, улетела бы в Голубую страну, а всем любопытным объяснила бы это срочными государственными делами. Особо придирчивым, вроде этой противной девчонки Энни, прямо заявила бы, что ей просто неинтересна чужая свадьба — и ей ведь действительно стало здесь совершенно неинтересно! Всё это бурное веселье по поводу того, что эти двое чего-то там наболтали и наобещали друг другу перед всем народом, её начало раздражать. Какое же глупое у них понимание счастья!

И главное, радовались бы себе тихонечко, нет, надо на всю страну объявить, что они теперь вместе жить собрались. Как будто это кому-то прямо так важно! Да ещё и уверяют всех, что это теперь навсегда и навечно. Идиоты. Ничто не бывает навечно. В том числе всякая там слащавая любовь. «Вот разругаются вскоре и расстанутся, — со злостью думала Корина, отчаянно желая, чтобы это сбылось. — Хоть бы Аларм поскорее бросил эту девчонку. Сил нет на них смотреть».

Но уйти она не могла — договорилась с Варагом, что он прилетит за ней только через неделю! Как же она сглупила! Надеялась, что будет тут долго блистать… А теперь и блистать расхотелось. Как же долго ещё ждать! Безумно долго! Хоть плачь. И ждать, и улыбаться, и делать вид, что ей нравится на этом невозможно отвратительном празднике. О, если бы тут не было Ланги! А сама Корина не была бы беременной, вынужденной скрываться под иллюзией. Она бы тогда затмила здесь всех, и никакие Аларм с Элли никому не были бы интересны!

В голове Корины складывались замечательные фантазии на тему «если бы». Если бы у неё всё было хорошо, она бы… Она бы вообще заставила Аларма жениться на себе! Как? А вот так! Превратилась бы в Элли, саму Элли отвлекла бы в нужный момент как-нибудь… Как угодно! А когда магические клятвы — непременно магические, чтобы их нельзя было нарушить! — были бы даны, она бы и раскрыла своё истинное лицо. Вот был бы шок у всех! Особенно у этого мальчишки Аларма. А всё, дело сделано. Вот она бы над всеми торжествовала! Вот это было бы настоящее веселье! Хотя сам Аларм ей не нужен. Просто было бы весело над ними так вот подшутить.

Корина смутно вспомнила, что ещё недавно мечтала женить на себе Дональда — причём тоже посреди чужой свадьбы, почему бы и нет. Как-то странно получается — за кого же она хочет замуж? «Да какая разница? — подумала она. — Они оба хороши. Из Дональда я могла бы верёвки вить, а Аларм… ну, из него вить труднее, он такой упрямый. Но зато какой статус! Жена Белого Рыцаря! Да все бы в обморок попадали, если бы это случилось». Но этого не случилось — и в ближайшее время не случится, потому что, проклятие, Ланга здесь, а Корине надо иллюзию на себе поддерживать! А если она тут сейчас хоть что-нибудь натворит, то вся эта тёплая компания чародеек её как минимум отправит в заточение в Ущелье Драконов. Как же паршиво! Почему нельзя так просто и легко получить, что хочется? Раньше Корине это удавалось. Пока Элли не пришла.

Поменялись бы они сейчас местами! Если бы сейчас не Корина, а сама Элли ждала ребёнка, о котором никому бы не смела рассказать, и от неё вдобавок бы ушёл жених… И может быть, ушёл бы даже к самой Корине! Ах, как это было бы замечательно! Но к сожалению, всё не так…

Корине показалось, что ещё немного — и она от переполнявшей её ненависти, зависти и отчаяния просто физически захлебнётся. Ну, или разрыдается прямо на публике, а этого допускать нельзя. Надо тормозить. Отвлечься как-то. А то что-то голова совсем плохо работает.

По крайней мере, надо хоть немного снять стресс. Корина направилась в соседний зал, взяла у улыбчивой пожилой дамы вазочку с мороженым, вернулась в танцевальный зал и охнула, схватившись за щёку после того, как отправила в рот полную ложку — она не знала такого лакомства и не предполагала, что оно такое холодное…

— Что, зубки болят? — услышала она и обернулась. О, этот противный мальчишка. Противный и опасный — Том имел репутацию предсказателя, причём этакого «непредсказуемого предсказателя». Мог ляпнуть что-нибудь невзначай, а ты гадай потом, к чему это было.

Том, видимо, тоже шёл из зала с угощениями.

— А где твоя подружка? — сумрачно спросила Корина, слегка отодвигаясь.

— Вон там, — Том ткнул рукой. Лили танцевала с Дональдом. Ого! Корина ощутила дикую ревность. Дональд танцует с этой уродиной? А её, красавицу Корину, он за весь вечер не то что на танец не пригласил — вообще даже не поздоровался! Он её избегает! Или это Ланга ему так приказала? Держит на коротком поводке… И танцевать разрешает только с самыми некрасивыми. Но тут танец кончился, Лили сделала положенный реверанс и заоглядывалась, ища Тома, а Дональд… Дональд тут же, не растерявшись, пригласил какую-то юную красотку — гостью из Розовой страны (свита Стеллы, что ли? Одета весьма изысканно!), и Корине совсем поплохело. Снова захотелось заплакать. И только силой воли она удержалась.

— Да ты не переживай, — Том посмотрел на неё рассеянным взглядом, и Корина отшатнулась — именно такой расфокусированный взгляд был признаком того, что на Тома опять «нашло». — А кого ты пригласишь на день рождения?

— На чей? — сорвалось у Корины. Том удивлённо пожал плечами. Взгляд его стал осмысленным.

— А что, есть варианты?

— Никого. Отстань, — огрызнулась Корина. По спине пробежал холодок.

— Вот умеешь же ты портить всем хорошее настроение, — заявил Том, нимало не смутившись. Похоже, он едва ли не смеялся.

— Оставь меня в покое, я сказала! — прошипела Корина. Том ухмыльнулся и отошёл.

А ведь Корина всегда так любила свои дни рождения… Именно в этот день в Изумрудном городе всегда был самый пышный праздник! Но в прошлом году отметить не удалось — она как раз по Голубой стране путешествовала, — а в этом тоже не удастся… Наверное.

Том ускользнул навстречу Лили, а Корина всё ещё искала в его словах какой-то подтекст. День рождения? А точно он про её собственный спрашивал? И чем дальше она об этом думала, тем страшнее становилось. Он догадался? Или просто ляпнул?

А если ляпнет так вот однажды в дружеской компании «по наитию свыше» — «а Корина скоро ребёнка родит!», и все это услышат и поверят? Как же хочется прямо-таки придушить этого нелепого предсказателя! И ведь, что досадно — никак нельзя повлиять на его высказывания. Он себя не контролирует, когда вот это выдаёт. Проклятье, как же у неё однажды получилось в Канзасе оживить этого нелепого плюшевого медвежонка? На свою голову!

Корина почувствовала, что у неё замёрзли руки. И не от вазочки с этим дурацким ледяным угощением, а больше от страха. Вазочку она поспешно вручила ближайшему лакею, а руки долго ещё растирала, и они никак не желали согреваться.

Завтра она улетит отсюда. Улетит, даже если ради этого придётся просить кого-нибудь из других волшебниц сотворить для неё летающее облачко. Ну почему они все летают на облачках, и только одна она этого не умеет? Что за несправедливость! Завтра — или даже сегодня. Ей нечего тут делать. Никакие её мечты упорно не желают сбываться — и лучше она полетит к себе в замок… и поплачет. А что ещё остаётся? Больше она сейчас ни на что не способна.