Венец принцессы Тьмы (джен)

В Подземную страну добирались через жерло Конической горы. Ланга снова обратилась в птицу, остальные были на летающих облачках. Едва приземлившись во дворе Чёрного дворца и приняв свой обычный облик, Ланга тут же высказалась с негодованием:

— Это что же, мне теперь всё время через владения Корины летать?

— А я вот подумал, — глубокомысленно заметил Страшила, глядя вверх, — не мог ли тот срыв торговли с Голубой страной тоже являться одним из по-боч-ных эф-фек-тов твоих беспорядков?

— Хм, — только и фыркнула Ланга. Подумала и добавила мрачно: — А вообще, мог, конечно. Недовольства-то наверняка зрели уже тогда… Хотя вот на кой им торговля сдалась?!..

Она снова была собой недовольна. Нет, понятно, что Энни со своими дуболомами тоже должны были контролировать. Но всё равно обидно, когда где-то что-то не успеваешь разглядеть и вовремя пресечь.

— Кстати, — встревожилась Элли, — может, эти же твои недовольства подстрекает тот самый, кто превращался в Энни в Изумрудном городе? Ему не удалось поссорить нас, так он решил за тебя взяться. Я не говорю, что недовольства не могли возникнуть сами, в конце концов, исторически это логично. Но кто-то может их раздувать, направлять…

У Ланги на лице появилось, пожалуй, настолько свирепое выражение, что Элли аж поспешила отвернуться.

— В таком случае, — заявила Ланга, — найду — убью, и рука моя не дрогнет. Что? — с сарказмом поинтересовалась она, глядя на Элли. — Не нравятся мои планы?

— Я о твоих планах ничего не сказала, — спокойно ответила Элли. — Мы ещё не знаем, кто это и почему он так делает. Если это всё действительно делает он. А вот то, что ты постоянно пытаешься подчёркивать, какая ты злая, мне и правда не нравится. На что ты напрашиваешься? Что мы тебя осудим или будем переубеждать? Я не понимаю.

Ланга смешалась и, буркнув «Да ладно тебе», пошла впереди всех во дворец.

Во дворце, на жилом этаже, к ним навстречу радостно кинулись Маира с Эльгом.

— Дональд! — воскликнула Маира, едва не бросаясь обниматься со старым знакомым — но всё-таки остановилась на приличном расстоянии. — Как мы те… вам рады! Вы теперь с нами останетесь? Больше никуда не уйдёте?

— Привет, Маира, — улыбнулся Дональд. — Посмотрим.

— Привет, — Эльг не стал вопить на весь коридор, но друга обнял, руку пожал и по плечу хлопнул. — С возвращением! Тебя тут не хватало.

— Спасибо, — смущённо хмыкнул Дональд.

— Вы помирились? — с горящими глазами громким шёпотом поинтересовалась Маира, едва не подпрыгивая. Дональд только скорчил рожицу и плечами пожал.

— Маира, тебе нечем заняться? — сурово осведомилась Ланга.

— Да, госпожа. То есть да, конечно, я иду, госпожа, — Маира с лукавой улыбкой сделала некое подобие реверанса. Скорее, пародию на него. Нарочную. — У меня много дел, госпожа. Я просто хотела поприветствовать наших гостей, госпожа!

— Не ёрничай, — прервала её кривляния Ланга. — Эльг, новости есть?

— Пока ничего, что требует срочного вмешательства, — Эльг знал, о чём докладывать прежде всего. — Хотя по донесениям, в двух местах ещё возникли трения между каббарами и людьми, но пока это мелкие стычки, и с ними справляются коменданты и местная стража.

— А Гранитная? — напомнила Ланга.

— Там пока тихо, — развёл руками Эльг. — Похоже, там все немного… запуганы.

— Заключённые? — коротко продолжала спрашивать Ланга. Вчера к Ротхо в тюрьме добавились ещё двое — главарь восставших в Гранитной и тот, что в Лангу так неудачно стрелял. Естественно, разместили их подальше друг от друга, чтобы ни в коем случае не могли переговариваться даже через стенку.

— Пока сидят, — ответил Эльг.

— А можно мне с ними поговорить? — внезапно с любопытством попросила Элли.

— Тебе делать нечего? — удивилась Ланга. — Да и что ты им такого скажешь? Сама же говорила, что для местных слова феечки сверху — пустой звук.

— Мне всё равно интересно, — настаивала Элли. Ланга махнула рукой:

— Ну как хочешь. Я бы на твоём месте время не тратила.

— Тогда я прямо сейчас? — вопросительно взглянула Элли на Лангу.

— Я с тобой, — вызвался Аларм.

— Нет, я сама, — покачала головой Элли. — Ланга, моя магия тут работает?

— А кто её блокировал, — фыркнула Ланга. — Хотя, всё равно проверь заранее. На подвальном этаже могут быть всякие сюрпризы. Пакир мог какие-то ограничители поставить, о каких я не знаю. Кстати, если заметишь что-то подобное, скажи мне.

— Я выделю охрану, — сказал Эльг, но Элли улыбнулась:

— Не надо. Только покажите, куда идти.

На подземный этаж Элли спускалась в напряжении.

Она тут когда-то тоже побывала. Когда Ланга обманом захватила её в плен. Воспоминания накатили, и стало не по себе. И почему Элли так легко простила Лангу после всего, что было? Потому, что Ланга выполняла не свою волю? Потому, что в итоге Ланга же её и отпустила? Или потому, что Ланга сейчас в принципе другой человек? Не злобная принцесса Тьмы…

Впрочем, справиться с давними страхами оказалось сравнительно несложно. Элли спускалась медленно, неторопливо ведя рукой по стене. Всего один этаж — а стена уже сырая, и в воздухе сырость, и вообще неуютно как-то. И освещение тут плохое — редкие факелы, похоже, газовые. Элли запустила свой магический светлячок.

— Сюда, госпожа фея, — указал стражник. Элли благодарно кивнула.

Она остановилась у решётки, заменявшей в камере дверь. Просто остановилась, прислонилась к стене и задумчиво стала смотреть на узника. Кажется, это он — Ротхо. Главарь той делегации.

Ротхо заметил Элли не сразу. До этого сидел, угрюмо уставившись в пол. А потом поднял голову и — увидел. Элли встретилась с ним глазами. Неприятный тип. И ведь уже не молод. Лет сорок пять, а то и больше.

— Здравствуйте, — ровно проговорила она.

— Здрас-сте, — презрительно пробормотал заключённый. — Что вам нужно? Вы кто?

Элли чуть улыбнулась.

— Я Элли, — просто представилась она.

— Элли, — повторил Ротхо. Похоже, имя ему было знакомо лишь отдалённо. — А! Фея, что ли?

— Вроде того, — признала Элли. — А вас как зовут? — Она, конечно, знала его имя, но надо ж как-то попытаться к себе расположить…

— Ротхо, — предсказуемо буркнул заключённый. — И что вам от меня надо, госпожа фея? Пришли уговаривать меня раскаяться?

— А вам есть в чём раскаиваться? — склонила голову набок Элли. Не удивлённо, не строго, не нравоучительно. Просто спросила.

— Я считаю, что не в чем! — решительно заявил Ротхо. Элли вздохнула:

— Тогда зачем вы спрашивали?

Ротхо пересел ближе. Элли чуть отстранилась от решётки, но совсем чуть-чуть. Магическую защиту на себя она, конечно же, установила заранее, хотя оружия у заключённого быть не должно. Но бросить в неё, допустим, заострённой металлической ложкой — мало ли, что ему придёт в голову… Или камнем…

— Вас принцесса Ланга прислала? — неприязненно спросил он.

— Нет, я сама пришла, — честно ответила Элли.

— И что вам тут надо?

Элли хмыкнула. Пожала плечами.

— Не знаю, — искренне призналась она. — Просто захотелось с вами поговорить.

— А я вам не диковинная зверушка, чтобы вас развлекать, — неприятно скривился Ротхо. Элли снова пожала плечами.

— А я и не развлекаюсь.

Она отвела взгляд от заключённого, стояла и думала. Не о чём-то конкретном — просто позволила мыслям течь, как им вздумается. Мысли же никуда течь особо не спешили.

— Я просто пытаюсь понять, — сказала Элли, пока Ротхо буравил её неприязненным взглядом через решётку. — Что заставляет одних людей убивать других. Просто так, потому что те им не нравятся. И я не понимаю.

— Я не убивал людей! — вскинулся Ротхо. — Я убивал этих уродов со свиными мордами!

Элли отреагировала спокойно. Помолчала. Потом продолжила:

— Знаете, я ведь не из Волшебной страны. Я из другого мира, за горами. У нас там нет такого многообразия видов разумных существ, как здесь, и даже животные не разговаривают. Но и у нас люди делят себя на расы, почему-то выделяют одну из всех и начинают думать, что эта раса достойнее, а другая нет, что одни имеют право убивать других. А если не убивать, то обращать в рабство и всячески унижать. Почему?

Она говорила, обращаясь словно не к Ротхо, а к стене. Спокойно, чуть печально.

— Это как раз нас обратили в рабство! — заявил Ротхо. — А мы хотим справедливости! И они не люди, они уроды!

Элли посмотрела на него долгим внимательным взглядом.

— По-вашему, если у разумного существа другая форма лица и ушей и другие пропорции тела, то оно уже заслуживает смерти? Просто потому, что не похоже на вас?

— Я так и знал, вы пришли, чтобы читать мне нравоучения! — фыркнул Ротхо. — А я не нуждаюсь в нравоучениях, ясно? Будь вы хоть трижды фея! Вы не представляете, каково нам тут пришлось! Когда эти уроды издевались над нами, как хотели, ежедневно, убивали нас, слали на непосильные работы, а мы всё терпели, и только одна была мечта — освободимся и отомстим! Кончится царство Пакира — и отомстим! И уничтожим этих тварей, чтобы никто больше не имел права над нами измываться! Там, наверху, небось такого нет!

— А хотите наверх?

Ротхо взглянул на Элли с явным изумлением.

— Чего я там забыл?

— Хотите наверх? — ещё раз предложила Элли. Она и сама не знала, как у неё вырвалось, но идея показалась удачной. — Посмотрите, как там мы живём. Какие у нас законы и нравы. Раз вам тут так не нравится. А что? Вон в Жёлтую страну бывшие рудокопы переселяются. Новую жизнь начинают.

— Не хочу я новую жизнь! — окрысился Ротхо. — Я хочу, чтобы эти уроды были уничтожены! Ясно вам, фея Элли? Вы же сами с ними воевали. Неужели вы хотите, чтобы они остались в живых? Да всех этих свинорожих уничтожить надо!

— Я воевала с Пакиром, а не с каббарами, — ответила Элли спокойно. — И не собираюсь никого уничтожать.

— Ну вы и дура, — сплюнул на пол Ротхо. Элли аж отшатнулась от такого хамства.

— Не боитесь, что Ланга вас казнит? — не выдержала, холодно спросила она.

— Ну и пусть казнит, — равнодушно ответил Ротхо. — Всех не переказнит. Одного казнит, ну другого, ну десять, а остальные сто рано или поздно казнят её саму. И поделом. Сама человек, а против людей идёт с этими свинорылыми заодно. Мразь, — он снова сплюнул. Элли отступила ещё на шаг. — А ты тоже хороша, — продолжал Ротхо, перейдя почему-то на неуважительное «ты». — Пришла тут, вся такая добренькая. Ну и что с того, что ты фея Элли? Мне от твоего фейства легче стало? Не стало. Раньше надо было приходить. И людей защищать, а не этих тварей. Вам там, наверху, не понять. Особенно тем, которые вообще из какого-то другого мира за горами. Вам бы наши проблемы!

— Все твои проблемы ты носишь внутри себя, — Элли тоже решила не церемониться и перешла на «ты». — И из одной проблемы создаёшь две. Освободился от рабства — жил бы да радовался. И тебе было бы хорошо, и в стране спокойно. Нет, тебе надо кого-то убивать. Интересно, ты сам до этого додумался или подсказал кто? — последнюю фразу Элли добавила не просто так: а вдруг и впрямь есть какой-то таинственный недоброжелатель, который подзуживает местных к восстаниям?

— Да у нас все отомстить за своё рабство хотят, и подсказывать не надо, — огрызнулся Ротхо.

— Насчёт «всех» ты не прав, — спокойно ответила Элли. — Я лично знаю тех, кто совсем не хотел мстить.

Например, отец Аларма. Но в подробности вдаваться не стала.

Кстати, Олдар ведь был одним из лидеров восстания. И получилось, что лидеры восстали себе, освободились и ушли. А на их место пришли вот эти горе-мстители. Интересно, почему так.

— Ну и дураки, — снова бросил Ротхо. — А я, пока не перебью этих тварей, не успокоюсь.

— Сам ведь себе портишь жизнь, — развела руками Элли.

— Это из-за темницы? — насмешливо уточнил Ротхо. — Я сижу за справедливость. А за справедливость можно и пострадать. Всё равно она восторжествует.

— Красивые слова, — грустно кивнула Элли. — Громкие. За тобой наверняка толпы шли? Толпе много не надо — пару лозунгов, наиболее приземлённых и понятных на примитивном уровне, и готово. Главное, чтоб лозунги были простыми и звонкими, в два-три слова…

— Ой, надоели вы мне со своими речами, — поморщился Ротхо. — Всё равно вам не понять.

— Да, — согласилась Элли. — Мне не понять. Я хочу, чтобы все жили в мире. Чтобы каждому народу было место в Волшебной стране — в том числе и в Подземной. Я не понимаю мстителей, которые считают, что местью улучшают свою жизнь. Вам же хуже от этого, вы озлобляетесь сами и озлобляете других. А могли бы жить счастливо. Мне этого действительно не понять. Неужели вам даже не приходило в голову, что можно поступать по-другому, не так, как вы?

— Вы бы это всё сказали вот тем тварям, которые над нами издевались до недавнего времени, — упрямо ответил Ротхо. — Мне-то зачем? Мне это говорить не надо. Зачем вы вообще пришли и рассуждаете тут? Думаете, мне это поможет? Или это вам самой зачем-то надо? А может быть, вас Ланга послала, чтоб меня казнить быстрее? Так пусть казнит. Но шуму только больше будет, пусть имеет в виду.

— Вы так хотите, чтобы вас казнили? — недоверчиво уточнила Элли.

— Конечно, не хочу, — фыркнул Ротхо. — Кому охота с жизнью расставаться? Просто если меня казнят, то на моё место ещё десятеро встанут. Всех не переказнят.

— Мне не понять, — повторила со вздохом Элли. — Как можно так упорствовать в желании кого-то убить. До такой степени, что согласиться умереть самому, лишь бы убили кого-то ещё. Да не просто кого-то, а целый народ.

— Но вы же воевали за свободу Волшебной страны? — заметил Ротхо. — Воевали до победного конца. Вот и мы воюем до конца.

— А разве сейчас вашу свободу кто-то ущемляет? — уточнила Элли.

— Конечно! — воскликнул Ротхо. — Нам не дают права расквитаться с нашими мучителями!

Элли вздохнула.

— О Господи. Да не об этом я…

— Ну тогда я не знаю, о чём вы, — сварливо ответил Ротхо. — Я брататься с этими свинорожими не собираюсь. И свою свободу понимаю как свободу от них всех. Настоящая свобода наступит, когда мы их всех перебьём.

— Понятно, — печально кивнула Элли. — А я, со своей стороны, не просто как девочка Элли, которая хочет всем мира, но и как фея и Хранительница Волшебной страны, считаю это недопустимым. И что делать будем?

— А вы за нашу жизнь не решайте, — заявил Ротхо. — Мы сами себе господа и вас не спросим, хоть вы фея, хоть вы Хранительница. Раньше надо было такие разговоры разговаривать. И не с нами, а с этими тварями. Им бы и внушали, как важно никого не убивать.

Элли снова печально вздохнула. Разговор ходил по кругу. При этом она действительно не могла оставить ситуацию просто так — но и не знала, как выйти из неё. Разрешить Ланге решать судьбу заключённых как она хочет? Или всё же взять дело в свои руки? А если взять — что делать? И вправду забирать всех преступников наверх? Это было бы неплохо — в Волшебной стране они бы в самом деле попали в совершенно другое общество, и может, со временем бы перевоспитались. А если даже не перевоспитались бы, то хотя бы не шли убивать каббаров — по той простой причине, что наверху их нет. И вместе с тем у Элли были определённые сомнения — верхний народ тоже каббаров не очень-то жалует. Не нашёл бы такой вот Ротхо и единомышленников среди верхних… Ещё начнёт подзуживать Мигунов и Жевунов на войну с Подземельем. Бей уродов-каббаров! Простой и понятный лозунг.

— Знаете, мне вас жалко, — вынужденно признала она. — Хотя и не по той причине, по которой вы думаете.

— Да нужна она мне, ваша жалость, — огрызнулся Ротхо. — Мне свобода нужна!

— Если вам дать свободу, вы начнёте отнимать её у других, — возразила Элли. — А я этого допустить не могу. Так что пусть вашу судьбу решает принцесса Ланга.

— Зачем же тогда вы приходили? — насмешливо взглянул на неё Ротхо.

— Думала, что могу что-то сделать, — невесело ответила Элли. — Но оказалось, мне тут делать нечего.

— И правда, — усмехнулся Ротхо.

Элли отвернулась и пошла к выходу. В нескольких шагах от камеры оглянулась и грустно сказала:

— До свидания. Всё-таки подумайте над тем, что я говорила.

Ротхо ответил презрительным взглядом.

Элли вернулась наверх и застала друзей, включая Лангу и Эльга, за разработкой дальнейшего плана действий. Вернее, они уже всё, похоже, обсудили.

— Значит, сейчас в Гранитную, а потом облетим всё побережье, — объявила Ланга. — Аларм, ты как, умеешь держаться на звероконях? Это почти как на драконе.

— Значит, сумею, — кивнул рыцарь и тут заметил вернувшуюся подругу. — Элли? Ты как?

Должно быть, выражение лица у Элли было не самым весёлым, хотя она этого не осознавала. Всё думала о своём. Пройдя через комнату, села на диванчик рядом с Лангой.

— Мне почему-то кажется, что злобный человек делает хуже сам себе именно своей злобностью, — проговорила Элли. — Злится и сам от этого мучается. И неважно, сидит он при этом в темнице или живёт в роскоши где-нибудь во дворце. Говорит о свободе, а сам не может быть свободен: он раб своей злости, агрессии, жестокости, раб своих мстительных замыслов. Злится, сам себя злобой изнуряет, но пересмотреть свои взгляды не хочет. Почему так?

Присутствующие переглянулись. Наконец, Ланга сказала со смешком:

— Ну ты задаёшь вопросы, Элли.

— А ответ у тебя есть? — искоса взглянула на неё Элли.

— Нет, — честно призналась Ланга. — Поэтому и вопросов таких себе не задаю. Хотя в одном ты права. Злость действительно мучает. Просто не все готовы себе в этом признаться, поэтому перекладывают вину на внешние причины. Что, душеспасительная беседа с заключённым не удалась?

— Не удалась, — вздохнула Элли. — И мне его немножко жаль. Хотя понимаю, что сам виноват. Что ты-то с ними будешь делать?

— Пока не решила, — мотнула головой Ланга. — Хотя следовало бы казнить. Но очень не хочется.

— Ну и правильно, — слабо улыбнулась Элли.

— Может, подержу в темнице, пока наверху всё успокоится, — продолжила Ланга. — А когда выпущу, он уже таких дел натворить не сможет, за ним просто никто не пойдёт. Возможен такой вариант, как думаешь?

— Я думаю, — подал голос Страшила, — вполне возможен. Но всё равно нужно быть бдительными.

— Так, — Ланга встала, — проблемы будем решать по мере поступления. А сейчас летим в крепости. Элли, Страшила, вы с нами?

— Мы лучше полетим в Южное море, — предложила Элли. — И побеседуем с Китом.

— Отлично, — одобрила Ланга.

Все стали выходить из комнаты. Аларм подошёл к Элли, взял за руку. Дональд попытался подойти поближе к Ланге, но она поспешно ушла вперёд. И как показалось многим, сделала это демонстративно. Но Дональд только огорчённо опустил голову и догонять её не стал.