Серое на черном (гет)

Мир кругом сходил с ума и скатывался в водоворот, какие по весне во множестве бывают в бурных, полноводных реках. Попадешь в такой, и тебя неминуемо утащит на дно. Однако Рейегар не для того пришел сюда, чтобы утонуть. И все же он пришел слишком поздно. Когда подкупленные Освеллом золотые плащи открыли ему и небольшому отряду Эддарда Старка ворота в замок, как и было уговорено, Рейегар сразу заподозрил что-то неладное. Замковый двор был странно пуст, за исключением нескольких солдат городской стражи и красно-черных гвардейцев Таргариенов. Кроме них принц заметил лишь пару-тройку слуг слишком занятых своими делами, чтобы обратить на него какое-то особое внимание.

Гвардейцы отца ринулись было в их сторону, но быстро были остановлены золотыми плащами, сильно превосходившими их количеством. Рейегар так и не понял, то ли они узнали его самого или Эртура, то ли суровый вид вооруженных северян заставил их насторожиться. Что ж, в своих сомнениях эти вояки оказались правы. Ни он сам, ни расположившийся по правую руку от него Меч Зари, ни Эддард Старк не испытывали любви или даже жалости к их сюзерену Эйерису Таргариену.

Капитан городской стражи подбежал к нему и низко склонился. Этот человек получил от сира Освелла столько драконов, что ему впору было и вправду пошить себе плащ из настоящего золота. Рейегар не ошибся в нем, когда сказал Рикарду Старку, что этого человека не сложно купить, нужно только предложить хорошую цену. Рикарда Старка, однако, больше не было в живых.

— Где мой отец? — Холодно спросил принц.

— В тронном зале, ваше высочество, — пробормотал капитан, — вершит правосудие.

— А что вы делаете здесь? — Вскинул брови Рейегар. Капитан городской стражи всегда должен был присутствовать на королевском суде.

— Сегодня там гвардейцы его величества, — пояснил капитан.

Принц и Эртур Дейн напряженно переглянулись. Неужто Эйерис что-то знает? Догадывается? Или же это очередное проявление его больной подозрительности? Капитан их домашних гвардейцев был человеком верным, чего не скажешь о том, кто стоял сейчас перед Рейегаром.

— Кто из белых плащей его охраняет? — Спросил принц.

— Барристан Селми и Ливен Мартелл, — отозвался капитан.

Эти новости не понравились Рейегару, однако они могли также означать, что Освелл и Джейме Ланнистер вызволили Лианну из темницы и бежали прочь из замка, как и писал Уэнт в том письме, что привез из Королевской Гавани Джори Кассель. Письме, что несло в себе дурные вести и пахло огнем и пролитой кровью.

— Хорошо, — Рейегар кивнул, — ступайте туда. Я не хочу кровопролития, убивайте, только если у вас не будет никакого иного выбора. Командовать вами будет сир Эртур.

Лицо капитана вытянулось, он явно рассчитывал взять командование на себя, однако принц не мог доверить ему столь важное дело. Эртур Дейн ободряюще улыбнулся Рейегару и, спешившись со своего вороного скакуна по кличке Мрак, двинулся вместе с золотыми плащами в сторону тронного зала. Эддард Старк, тоже соскочив с коня, отправился вслед за рыцарем ведя за собой верных северян. Слуги, почуяв неладное, предпочли попрятаться по углам, словно мыши. Рейегар остался в седле и, легонько коснувшись каблуками боков Джельмио, двинулся последним.

Двери в обиталище Железного Трона охраняли двое гвардейцев в красно-черном, однако не успел Эртур подобраться к тяжелым деревянным створкам, как оттуда принялись выбегать люди с глазами полными ужаса. Сначала их было немного, но поток быстро продолжал увеличиваться и скоро уже хлестал, словно кровь из открытой раны. Завидев орду золотых плащей, бегущие бросались в сторону, словно бы полагая, что те пришли по их душу. Рейегар насторожился. Королевский суд вряд ли можно было бы назвать приятным зрелищем, но никогда придворные не бежали оттуда, словно от пожара. Принц едва сдержался от того, чтобы не ринуться внутрь первым. Двери тем временем сами распахнулись настежь, сбитые с места лавиной из человеческих тел, сквозь которую с трудом пришлось проталкиваться солдатам и принцу. Ни острия обнажённых клинков, ни огромный боевой скакун принца не пугали беглецов, видно, там внутри творилось нечто еще более страшное.

Рейегар слышал, как Эртур выкрикивает приказы золотым плащам, видел, как сверкает Рассвет в его руках. Принц почувствовал, как в нос ему ударил резкий металлический запах крови, отчего горло свело спазмом. Весь пол тронного зала был залит кровью, которая начала уже подсыхать и превращаться в темно-бордовую корку, люди кругом метались в поисках выхода, словно стадо овец, загнанное волками, солдаты городской стражи пытались обезоружить красно-черных гвардейцев. Рейегар держал меч наготове, но никто не рвался к нему, на него либо взирали с изумлением или страхом, либо не замечали вовсе. C тревогой он осматривал тронный зал в поисках знакомых лиц, пока его взгляд не достиг Железного Трона, у подножья которого лицом вниз лежало тело его отца, а на высоком месте восседал скрючившийся в три погибели Джейме Ланнистер, держа в руках свою сестру. Будь обстоятельства другими, Рейегар бы возмутился и немедленно бы потребовал от сира Джейме объяснений, однако сейчас его лишь душил страх, который принц едва ли мог контролировать. Что же такое здесь случилось? У тела короля суетился его жирный Десница.

— Король умер! — Наконец-то объявил он, выпрямившись.

Сердце Рейегара на мгновение болезненно сжалось, но больше он не почувствовал ничего, кроме облегчения. Отец, который держал его на коленях и показывал маленькому принцу цветастые картинки в книге о драконах, уже давно был мертв.

— Да здравствует король! — Закричал Эртур Дейн.

Рейегара бросило в холодный пот, его тонкие музыкальные пальцы со всей силы впились в поводья коня, послушно замершего посреди тронного зала и, казалось, не обращавшего внимания на все то, что творилось кругом. Это я, подумал Рейегар, король — это я. Это утверждение отчего-то показалось ему диким, хотя он с самого детства знал, что ему рано или поздно предстоит занять престол, более того, в последние месяцы он сам стремился отстранить от власти отца и взять ее в свои руки. Однако сознание Рейегара тут же наводнил поток других мыслей, волной смывая все остальные и уволакивая их на глубину. Джейме Ланнистер, рыдающий над телом сестры, мертвый отец. Джейме здесь, хотя он должен был быть с Лианной и Освеллом. Где Лианна? Где Висенья? Где мать? Что с ними сталось? Сердце его затрепыхалось почти что в горле, и Рейегар едва мог сдержать тошноту.

— Хватит! — Громко крикнул он, не позволяя своему голосу сорваться. — Немедленно все прекратить! Остановитесь!

Хаос кругом постепенно замер, будто бурный поток, внезапно скованный льдом. Это случилось не сразу, казалось, потребовалось немного времени, прежде чем голос нового короля проник в головы людей, но вскоре они и вправду остановились и удивленно воззрились на него, едва узнавая в этом суровом изуродованном человеке некогда прекрасного Принца-Дракона.

— Всем держащим оружие — опустить и зачехлить мечи, — продолжил Рейегар, чувствуя, как во рту у него начинает пересыхать, — капитаны и королевские гвардейцы подойдите ко мне! Остальным оставаться на своих местах.

Король спешился, отдав поводья Джельмио одному из золотых плащей и приказав отвести жеребца в конюшню. Серебристо-вороной красавец сыграл свою роль и теперь может отдыхать, а Рейегара еще ждет множество дел, о количестве которых он боялся даже помыслить. За ним со двора прибежали неугомонные Бенджен Старк и Ричард Лонмаут, даже не пытавшиеся скрывать от него свою борьбу за его внимание. Теперь оба маячили позади Рейегара, о чем-то тихо переругиваясь. Капитаны подоспели первыми, за ними пришел странно бледный и слишком уж молчаливый Ливен Мартелл, потом из толпы вынырнул Эртур. Сир Барристан привел Джейме Ланнистера, чей белый плащ был забрызган кровью, казалось, что некий художник нарисовал на нем рощу из чардрев с их белыми стволами и ярко-красными листьями. Джейме избегал смотреть Рейегару в глаза, а взор Барристана казался отрешенным и безжизненным, словно бы его голубые глаза превратились в стекляшки.

— Ваше выс… величество, — пробормотал сир Джейме, но новоиспеченный король остановил его. Он уже понял, что собирался сказать ему юный Ланнистер.

— Где остальные? — Спросил Рейегар.

— Сир Джонотор и сир Герольд в Башне Белого Меча, — коротко ответил сир Барристан, и королю показалось, что он едва сдерживает дрожь в голосе.

Рейегар хотел уже спросить об Освелле, как вдруг увидел приближающегося к ним Уэнта. Гвардеец ступал медленно, ибо на его руку опиралась Лианна, скользящая по полу, словно бестелесный призрак. Их взгляды встретились, и он больше не смог отвернуться, как бывало всякий раз, когда он смотрел на нее. Она внимательно вглядывалась в его лицо, будто бы пыталась понять, кто же он, а когда, наконец, узнала его, казалось, не могла поверить в увиденное. Глаза Лианны затянули темные серые тучи, проливающие на бледные ввалившиеся щеки ливни слез. Рейегар и представить не мог, что один ее потерянный и сломленный вид может причинить ему столько боли. Ему будто бы переломали все ребра, и рука непроизвольно дернулась к закованной в латы груди. Молча, под напряженными взорами остальных, он потянулся к ней руку и сжал ее холодные пальцы. Ему хотелось прижать ее к себе, обнять, исцелить ее истерзанную душу, вернуть былую яркость в ее тусклый взгляд. Что же его отец сделал с этой прекрасной и своенравной девушкой? Она едва заметно ответила на его пожатие и шагнула к нему, отпуская руку Освелла и уцепляясь за Рейегара, король тихо и печально вздохнул, осторожно коснулся острого плеча, чувствуя, как ее хрупкое маленькое тело бьет дрожь. Она жива, сказал он себе, главное, она жива.

— Бенджен, — обратился он к младшему Старку, который теперь едва ли не ревел, глядя на сестру, — найди своего брата Эддарда, о леди Лианне нужно позаботиться.

Оруженосец убежал, и Рейегар, наконец, заставил себя вновь посмотреть на гвардейцев и капитанов. Окружавшие его рыцари все как один преклонили колени и опустили головы.

— Встаньте, — потребовал Рейегар, — сейчас не время.

Его взгляд пробежался по устремленным на него взорам, но он не мог думать ни о чем, кроме стоящей рядом с ним Лианны. Его голова была повернута в другую сторону, но во всем его теле жил и дышал только тот маленький участок кожи, где она держалась за его руку. Королю вдруг стало тесно в тяжелых латах, и он едва ли мог сосредоточиться на чем-то другом кроме холода ее пальцев и тяжелого шумного дыхания, вырывавшегося из ее полуоткрытых искусанных в кровь губ. Лианна молчала, взгляд ее был устремлен куда-то ему в плечо, но видел сейчас явно не черную броню его доспеха, а нечто другое, доступное лишь ей одной.

— Кто-нибудь знает, где королева? — Спросил Рейегар, тревога все еще отчаянно билась в его груди, отдавая в ушах гулким стуком сердца.

— Она была здесь, — припомнил Освелл, — но куда она делась после того, как началось это безумие, я не знаю. Ее величество могла уйти через королевскую дверь, что в стене за троном.

— Что с Висеньей? — Слегка кивнув Уэнту, король продолжил расспросы.

— Насколько мне известно, — отозвался сир Ливен необычайно тихо, — принцесса была и остается в детской.

— Хорошо, — Рейегар ненадолго задумался, — сир Барристан, прошу вас, отыщите мою матушку. Убедитесь, что с ней все в порядке, найдите Пицеля и пошлите его к леди Лианне и к королеве, если это потребуется. Потом доложите мне, и можете отправляться отдыхать. Разбудите сира Герольда, пусть он вас сменит. Ричард, ступай в королевскую детскую и оставайся с принцессой. Скажи леди Филиции, чтобы привела туда и Визериса. Если увидишь, что что-то не так, немедленно найди меня. Господа капитаны, пусть ваши люди выведут всех отсюда. Раненых отнесите в Кухонный замок, там есть просторный зал, прикажите Пицелю прислать своих помощников, после того как он позаботится о леди Лианне и королеве, он должен явиться туда сам. Сир Ливен, проследите, чтобы тела моего отца и моей жены были переданы молчаливым сестрам, пришлите сюда слуг, здесь надо все отмыть. — Отмыть от моего отца. — После тоже идите отдыхать, на вас лица нет. Вы все поняли?

Последовали согласные кивки. Рейегар прикрыл глаза и потер переносицу. От усталости и непроходящего волнения его нога снова заныла, но он уже привык к этой боли и почти не обращал на нее внимания.

— Ваше величество, — подал голос Эртур, — позвольте мне разыскать мою сестру.

— Конечно, — король кивнул, — иди, Эртур. Освелл, Джейме, вы должны рассказать мне, что здесь произошло.

При этих словах он почувствовал, как Лианна до боли сжала его руку, пустое лицо сира Джейме вспыхнуло, и он задышал часто, словно внезапно испугался чего-то. Рейегар не успел больше ничего спросить, как подоспел лорд Эддард, сопровождаемый Бендженом. От короля не укрылось, что средний Старк взглянул на него с некоторым осуждением.

— Идем, Лиа, — мягко позвал Эддард Старк.

Рейегару не хотелось ее отпускать, ему было спокойнее, когда он чувствовал ее рядом, касался ее холодной руки. Лианна шагнула к лорду Эддарду, и Рейегар ощутил зияющую пустоту в том месте, где она только что стояла. Это он должен был поднять ее на руки, унести отсюда и позаботиться о ней, но он лишь с благодарностью кивнул ее брату, оставляя Лианну на его попечение. Оруженосец короля увязался за ними, и Рейегар не стал ему препятствовать.

— Идемте отсюда, — вздохнул король, — мне нужно присесть.

Молча они направились в Твердыню Мейегора, в сгущавшихся сумерках похожие на три неприкаянные тени, потерянные среди огромного замка. Над их головами вдруг грянули колокола, кричавшие на весь город о смерти Эйериса. Сзади испуганно вздрогнул Джейме Ланнистер, но Рейегару эта громкая тревожная мелодия напоминала предрассветный крик петуха, что будил от жуткого ночного кошмара, в который больше никогда не хотелось возвращаться.

В первый раз за всю его жизнь, Рейегара никто не поприветствовал на посту, который всегда занимал за подъемным мостом кто-то из белых плащей, и это показалось королю необычным и неправильным. В коридорах твердыни все было тихо, солдаты домашней стражи только возвращались на свои места, а несколько притихших слуг зажигали на холодных каменных стенах факелы. Рейегар миновал дверь горницы, принадлежавшей мертвому королю, и вошел в свою собственную, успевшую одичать и покрыться пылью за время его долгого отсутствия. Рейегар подумал, что, пожалуй, вообще не будет переезжать, а полностью переделает бывшие покои отца, дабы само воспоминание об Эйерисе навсегда выветрилось из этих стен.

Выше этажом располагались покои его матери и теперь опустевшие комнаты Серсеи, где в своей кроватке спала его дочь. Рейегару претило поручать заботу о своих близких другим, пусть и верным ему людям. Это он должен быть рядом с матерью, он должен укачивать Висенью, которую не видел уже столько времени, что она легко может не узнать его и расплакаться при виде его лица.

Рейегар тяжело опустился в кресло и пригласил гвардейцев сесть напротив. Только откинувшись на жесткую спинку, и почувствовав, как деревянные резные узоры впиваются ему в хребет, король понял, насколько сильно он утомлен. Во рту было сухо, губы трескались, и он провел по ним языком. Мышцы ныли после многих часов, проведенных в седле. Рейегар вытянул вперед больную ногу и коротко кивнул, одним взглядом показав рыцарям, что слушает. Говорил только Освелл, Джейме молчал и смотрел в сторону, по его сосредоточенному лицу трудно было судить, о чем он думает. Король помнил Ланнистера чересчур уверенным в себе юношей с легким флером самодовольства, теперь же перед ним представал совершенно другой человек, будто бы внезапно постаревший. Все мы постарели за последние месяцы, подумал Рейегар, вспоминая капли слез на перепачканных щеках Лианны. Слишком сильно постарели.

Он так хотел успеть, но он опоздал. Понимание этого грызло Рейегара все время, пока он слушал рассказ сира Освелла, и тяжелый груз произошедшего опускался на плечи короля и все сильнее придавливал его к земле. Он не должен был уезжать, не должен был оставлять здесь дорогих ему людей. Следовало сделать все по-другому, но Рейегар не знал, как, он ощущал себя слабым и беспомощным, ничтожным. Что толку быть принцем или королем, когда любимые люди вынуждены страдать по твоей милости. Матушка, месяцы проведшая в заточении, жена и нерожденный ребенок, убитые безумным отцом, Лианна, вынужденная своими глазами видеть ужасную смерть своего брата, придворные, затоптанные в воцарившейся суматохе. Перед всеми ними он чувствовал свою вину. Плохо же начинает он свое правление.

— Что со мной будет? — После недолгого молчания спросил Джейме Ланнистер.

Слишком задумавшись о себе, Рейегар и забыл о том, что сир Джейме сейчас испытывает никак не меньшие душевные муки.

— Я могу доверять вам, сир Джейме? — Отозвался король.

— Да… да, конечно! — Ланнистер, видно, никак не ожидал подобного вопроса.

— Я рад, — Рейегар внимательно взглянул на сира Джейме, — будет суд. Вы должны понять, что полностью оправдать я вас не могу, и вам придется понести наказание. Однако, совершив то, что совершили, вы выполняли мой приказ защищать принцессу, кроме того, я бесконечно благодарен вам за то, что вы сделали для моей… для леди Лианны. Казнить вас я не позволю, сир Джейме, а мое слово, как вам известно, имеет достаточный вес.

Джейме взирал на короля с открытым ртом, будто бы не веря тому, что слышит. Видно, мальчишка уже смирился со своей участью. На его юном красивом лице отражалась целая палитра совершенно различных чувств, о которых Рейегар не имел ни малейшего представления.

— Благодарю, ваше величество! — Пробормотал Джейме, не решаясь задавать других вопросов.

— Не стоит, — Рейегар покачал головой, — отправляйтесь в Башню Белого Меча, до суда вы останетесь в своей каморке. К вам будет приставлена стража, но я полагаю, что вы достаточно разумны и не попытаетесь сбежать.

Освелл кликнул двух стражников, и под их строгим конвоем Джейме Ланнистер покинул горницу, унося с собой всю тяжесть своей вины и своего горя. Рейегар уронил отяжелевшую голову на руки. Он запустил пальцы в волосы и принялся массировать макушку, пытаясь заставить разум работать. Не успела дверь за сиром Джейме закрыться, как в нее уже снова стучали. Мне следует начинать к этому привыкать, сказал себе Рейегар, поднимая взгляд. В горницу протиснулся сир Эртур Дейн, выглядел он озабоченно, и король снова приказал себе сосредоточиться.

— Эшара? — Спросил Рейегар.

— Жива, — выдохнул Эртур, мимолетно улыбаясь, — ее и Элию едва не затоптали, но мою сестру так просто не возьмешь. Они отделались парой синяков.

— Это хорошо, — выдохнул король, — и так слишком многие пострадали.

— Королева, Рейегар, — Эртур помрачнел, — она вот-вот разрешится от бремени. Сир Барристан нашел ее за черепами драконов, у самой стены. Пицель мертв, его тело обнаружили сразу за королевской дверью, его удушили собственной цепью, Веларион исчез.

— Да помогут мне боги, — пробормотал король, чувствуя, как едва утихшая на мгновение тревога просыпается с новой силой, — кто с моей матерью?

— Мейстер, что состоял при казармах городской стражи, и повивальная бабка, — сообщил Эртур, — сир Барристан отправился разыскивать Велариона вместе с отрядом золотых плащей. Он просит у тебя извинений, что не может доложить все лично, как ты приказывал.

— Я приказывал ему идти отдыхать, — возмутился Рейегар.

— Оставь его, ваше величество, — подал голос Освелл Уэнт, — на его теле нет видимых ран, но твой отец перед своей смертью умудрился нанести ему тяжелое увечье, ему и Ливену. Не думаю, что они скоро оправятся.

— Пусть так. Отправьте на поиски еще несколько отрядов, пусть хорошенько прочешут гавань, вероятно, он будет искать корабль. Что же до вас, то вам тоже полагается отдых, друзья мои, — проговорил Рейегар, поднимаясь, — Освелл, позаботься о том, чтобы всех северян выпустили из темниц и вернули лорду Эддарду. Эртур, сообщи Мерривезеру, что я желаю собрать Малый Совет с самого утра. Если Велариона найдут, пусть немедленно приведут ко мне, об остальном же можно позаботиться и завтра.

— Ты уверен, что мы тебе больше не нужны, Рейегар? — Обеспокоенно спросил Эртур. — Веларион может все еще оставаться в замке.

— Нет, — король покачал головой, — идите спать, кругом достаточно стражи, а с Веларионом я как-нибудь справлюсь, если он решится на меня напасть, в чем я сомневаюсь. Вы понадобитесь мне утром, а теперь я хотел бы побыть со своей семьей.

Оба молча кивнули, хотя Эртур и хмурился. Дейн уже давно присвоил себе роль его старшего брата и опекал его, словно курица-наседка. Это следовало прекращать хотя бы ради самого Эртура, который уже едва не погиб за своего непутевого друга. Следуя по тускло освещенному коридору к лестнице, Рейегар подумал о том, что стоит попросить Меча Зари поговорить по душам с сиром Джейме. Юный Ланнистер был слишком угнетен своим поступком, и король не хотел, чтобы стремящаяся к подвигам душа Джейме озлобилась или разбилась под тяжестью собственной вины и тяжкой утраты. Эртур, перед которым юноша благоговел, может растолковать ему, что к чему. Мысли короля перекинулись с сына на его отца, он лично должен написать лорду Тайвину и известить его обо всем. Необходимо созвать в столицу великих лордов, чтобы поклялись в верности новому королю, назначить Десницу и оставшихся членов Малого Совета. Предать огню тело отца и решить, что делать с телом принцессы, ведь по замужеству она принадлежала к дому Таргариенов и носила в себе дитя. Его дитя. При мысли об этом Рейегар напряженно сглотнул и затряс головой. С того самого момента, когда он въехал в ворота Красного Замка, его сердце едва ли успокаивалось хотя бы на мгновение.

У покоев матери он наткнулся на Вилму, ее служанку. Рукава ее серого платья были высоко закатаны, волосы выбивались, а лицо покраснело от натуги. Вилма тащила в руках огромный таз с водой такой горячей, что от нее все еще шел пар. Завидев Рейегара, она вздрогнула и едва не выронила свою ношу.

— Ваше величество, — пробормотала служанка, — что… ? — Она не закончила своего вопроса, сообразив, видно, что не в ее положении было задавать вопросы королю, пусть она и знала его едва ли ни с рождения.

— Здравствуй, Вилма, — Рейегар улыбнулся, чтобы хоть немного успокоить ее, — я пришел проведать королеву.

— Вам к ней нельзя, ваше величество, — запротестовала Вилма, — не все еще кончено, королева Рейла велела никого к ней не пускать, даже вас, уж простите великодушно.

Рейегар не удивился, мать не хотела, чтобы он видел ее слабой или больной. Когда она здоровье ее ухудшалось или приходило время очередных родов, его немедленно отсылали прочь, и ему оставалось лишь справляться о ее самочувствии у мейстера и слуг. Раз уж такова была воля матери, Рейегар должен был подчиниться, он не желал расстраивать или волновать ее еще сильнее.

— Что ж, — Рейегар кивнул, — я не буду настаивать. Но я прошу, пусть кто-нибудь сообщит мне, когда все закончится.

Вилма кивнула, и король отправился дальше. Пройдя мимо двери, ведущей в спальню Серсеи, Рейегар почувствовал, как по его спине пробежал липкий холодок. До сих пор он избегал обдумывать случившееся и копаться в своих чувствах по этому поводу. Король не мог жалеть о тех планах, что он лелеял относительно их брака, однако где-то в самой глубине сознания признавал, что повинен в постигшей принцессу печальной участи. Рейегар не смог стать ей хорошим мужем. Слишком увлеченный собственными трудностями, он позволил ей скатиться в пропасть, где единственным лучом света для нее стала жажда власти, которая привела ее к гибели. Стыд и вина глодали его, словно голодные собаки хорошую мозговую кость. Рейегар никогда не любил Серсею, он вообще ничего к ней не испытывал, но он не желал ей такой судьбы. Что же он скажет Висенье, когда дочка подрастет и начнет задавать вопросы?

Сейчас его малышка тихонько посапывала в своей кроватке. Висенья лежала на боку, обняв одеяло пухленькими ручками, ее серебристые волосы, успевшие заметно отрасти за время его отсутствия, разметались по подушке. Он наклонился и осторожно поцеловал малышку, боясь разбудить ее. Висенья лишь пробормотала что-то во сне и улыбнулась. Сердце Рейегара разбилось, а потом собралось вновь.

На узкой кровати, которую обычно занимала служанка Серсеи, спал Визерис. Губы мальчика были плотно сжаты, будто бы его что-то беспокоило. Рейегар легонько погладил брата по голове и поплотнее прикрыл его одеялом. На соседней кровати храпела кормилица, а в кресле, изо всех сил стараясь не заснуть, сидел Лонмаут. Рейегар шепотом поблагодарил его и покинул это сонное царство. Завтра, когда настанет день, он сможет наконец обнять дочь и брата. Побывав в детской, король почувствовал себя немного лучше, словно бы частица царившей там безмятежности передалась и ему, но мысли о матери и Лианне все еще не давали ему покоя.

Натянув на голову капюшон и слившись с темнотой, Рейегар отправился в Девичий Склеп. Комнату, где жила Лианна, он узнал по прислонившемуся к стене Бенджену.

— Хорош же у короля оруженосец, что без спросу покидает свой пост! — Тихо проговорил Рейегар из темноты, от чего Бенджен едва не подпрыгнул на месте. Младший Старк выхватил было меч, но король скинул капюшон, и Бенджен немедленно узнал его.

— Ваше величество, — пробормотал он, — простите…

— Похоже, мне стоит подумать над тем, чтобы вернуть Лонмаута, — Рейегар едва заметно улыбнулся, — а тебя отправить на Стену, однако я так уж и быть тебя помилую, если ты пустишь меня внутрь.

— Ваше величество, — Бенджен опешил, — помилуйте, нельзя. Нед меня убьет, да и…

— Боюсь тебе придется выбрать между Стеной и смертью от руки брата, однако учти, что лорд Эддард вероятнее всего никогда не узнает, что я здесь был, да и не захочет брать на душу такой грех, как убийство родича, — Рейегар склонил голову, разглядывая испуганное лицо мальчишки. — А если серьезно, Бенджен, то неужели ты полагаешь, что я позволю себе обидеть твою сестру?

— Нет, — младший Старк затряс темно-каштановой шевелюрой.

— Я не трону леди Лианну, если это то, чего ты боишься, — прошептал Рейегар, — даю тебе слово. Я не могу тебе приказать, поэтому я тебя прошу. Пожалуйста.

— Хорошо, — помявшись, Бенджен вздохнул и отодвинулся в сторону.

Король скользнул в спальню Лианны, внутри пахло чем-то горьким и пряным. Окутанная ночной тьмой и тишиной, Лианна лежала на постели, завернутая в одеяло и укрытая шкурами, наверняка привезенными сюда ее братом. В комнате царило умиротворение, и Рейегар замер у самой двери, опасаясь его нарушить. Он слышал, как в груди бухало его сердце, ударяясь о ребра, будто бы желало вырваться и устремиться скорее к ней. Рейегар коснулся мозолистыми пальцами своих губ, отчаянно желавших поцелуя.

Несколько мгновение он завороженно смотрел, как поднимается и опускается ее грудь, но Лианна вдруг пошевелилась, и король увидел, как тонкая белая ручка с силой схватилась за край шкуры. Девушка едва слышно вскрикнула и сжала губы.

— Нет, не надо, — закричала она, — смотрите, он же живой! Живой!

Услышав ее дрожащий от боли и ужаса голос, Рейегар в два шага подскочил к ней. Рухнув на колени подле кровати, он с силой сжал плечи Лианны и принялся трясти ее, но она все кричала и не просыпалась.

— Лианна, — отчаянно звал он, — это я, я здесь!

Он продолжал исступленно повторять ее имя, пока она, наконец, она открыла глаза и, резко сев в постели, едва не отшатнулась от него. Видно, ее кошмар все еще не до конца отпустил ее. Потом она вгляделась в его лицо и обреченно улыбнулась, рассматривая его широко распахнутыми глазами. Ее холодная, но такая мягкая рука легла на его щеку в том месте, где меч одного из подосланных отцом убийц оставил свою печать.

— Это правда вы? — Спросила Лианна тихим, немного хриплым от рыданий голосом.

Рейегар кивнул, накрывая ее ладонь своей и чувствуя, как в глазах у него предательски щиплет. Он отнял руку Лианны от своей щеки и поднес к губам, нежно целуя каждый пальчик, согревая ее своим горячим дыханием. Свободной рукой она гладила его короткие волосы, сделавшиеся от черной краски жесткими, словно солома.

— Иногда я думала, что вы умерли и мне становилось страшно, — проговорила Лианна, наклоняясь ближе к нему, — но, когда сир Освелл рассказал о вашем письме, я была очень счастлива. Наверное, я никогда больше не буду такой счастливой.

— Простите меня, Лианна, — Рейегар опустил голову, — за то, что оставил вас здесь, не смог защитить. Я виноват, так виноват, — он зарылся носом в ее ручку, целуя ее слегка шершавую ладонь и шелковое запястье, где едва заметно билась жилка, вторящая учащенному ритму ее сердца. Он вдыхал ни с чем не сравнимый запах ее кожи, наслаждаясь им, кутаясь в нем и прячась от всего, что угнетало его разум и душу. Казалось, за время их разлуки Лианна, не будучи рядом с ним, каким-то чудесным образом стала ему еще ближе.

— Не надо, — она взглянула на него, и ее серые глаза в темноте казались почти черными. Даже без света король видел, что ее лицо покраснело и распухло от непрекращающихся рыданий. — Вы не виноваты, никто не виноват…

Лианна не договорила, и из ее глаз снова потекли слезы. Она уткнулась в его плечо, цепляясь за него с такой силой, словно только он мог удержать ее от падения в глубокую пропасть. Рейегар, на мгновение выпустив ее, поднялся, поспешно снял сапоги и устроился рядом с Лианной поверх одеяла. Его поведение было донельзя неприличным, но Рейегару вдруг стало это совершенно безразлично, лишь бы сама Лианна не посчитала его самого наглецом, а его действия оскорблением.

Она, однако, обхватила его шею руками и положила голову ему на грудь. Чувствуя, как шерстяная ткань дублета промокает от ее слез, Рейегар нерешительно приобнял ее, прижимая ближе к себе и осторожно поглаживая ее по спине. Сквозь тонкую хлопковую ткань длинной ночной сорочки он чувствовал изгибы ее тела. Лианна будто бы согрелась, но это тепло было болезненным и опасным, похожим на разрушительный пожар. Тело девушки теперь казалось ему каким-то острым, как бы не порезаться. Рейегар коснулся губами ее волос, еще немного влажных после ванны, от них уютно пахло мылом и травами. Пальцы короля легли на подбородок Лианны, и он нежно приподнял ее голову, заставляя девушку посмотреть на него. Большим пальцем он провел по ее сухим потрескавшимся губам, а затем прижался к ним своими, целуя ее отчаянно и обреченно. Этот поцелуй был не таким, о котором Рейегар мечтал по пути в Королевскую Гавань, он имел вкус горя и был солон от слез, но была в нем и малая толика радости от встречи, к которой он стремился с самого своего отъезда из Королевской Гавани.

— Ты снилась мне, — пробормотал Рейегар, отрываясь от нее и стирая слезы с ее щек тыльной стороной ладони. — Я был ранен и лежал в забытьи в замке моего друга, и во сне ты иногда навещала меня, но потом снова уходила. Я звал тебя, и ты всегда возвращалась ко мне.

— Я думала о тебе, — проговорила Лианна, ее руки мягко поглаживали его плечи, — иногда мне казалось, что ты зовешь меня, и я тебе отвечала, мне казалось, что схожу с ума.

Рейегар помнил, как раньше она часто краснела и смущалась, но теперь все это куда-то пропало, словно на смущение у них больше не осталось времени, и его пересиливала потребность в простом человеческом тепле, в утешении и в крепких объятиях, что вновь наполнят силой и не дадут упасть, удержав несмотря ни на что. Лианна снова прильнула к нему, словно потерявший маму котенок, и он обхватил ее маленькое тело своими руками, желая оградить ее от того мира, что так жестоко обошелся с ней.

— Мне больно, Рейегар, — прошептала она, — и я не знаю, что мне делать. Мне так больно.

Эти слова рвали на мелкие кусочки его сердце, и ему хотелось отчаянно кричать от собственной беспомощности.

— Если хочешь плакать, Лианна, плачь, — сказал Рейегар, целуя ее в лоб, — хочешь выть, вой. Я бы хотел забрать всю твою боль, если бы мог, только это мне не под силу. Однако я останусь здесь с тобой столько, сколько это будет нужно, если это хоть как-нибудь сможет тебе помочь.

Они долго сидели молча, застыв в объятиях друг друга, не расцепляя рук. Лианна все плакала, а Рейегар гладил ее волосы и спину, тихо напевая колыбельную, которую он сочинил когда-то для дочери. Вскоре всхлипы стихли, а затем и вовсе прекратились, и дыхание девушки сделалось ровным. Во сне она казалась такой юной и безмятежной, такой, какой Рейегар впервые увидел ее, когда она приехала в Королевскую Гавань, задолго до того, как Эйерис навсегда изувечил ее душу. Рейегар выпутался из ее объятий и уложил Лианну на подушки, снова накрыв теплым одеялом и шкурами. За окном уже занимался холодный зимний рассвет. Рейегар натянул сапоги и, еще раз взглянув на спящую Лианну и поцеловав ее в лоб, вышел прочь.

Бенджен все еще маячил под дверью, однако по его лицу было видно, что мальчишка готов был уснуть прямо здесь на полу.

— Отправляйся спать, — бросил ему Рейегар, — теперь это приказ, пусть твой брат пришлет гвардейцев. С утра я буду на заседании малого совета, но после ты мне понадобишься, так что отоспись хорошенько.

Юный Старк кивнул и ретировался, король и сам уже давно чувствовал непроходящую усталость, но постоянные волнения этого дня не отпускали его, не позволяя хоть немного расслабиться. Его тело было напряжено, словно бы Рейегар готовился в любой момент отразить очередной удар, а от постоянного напряжения мышцы не прекращали ныть, доставляя королю постоянные неудобства. Нога снова напоминала о себе тупой, глубокой болью, застывшей где-то в кости, однако теперь, слава богам, она приходила уже не так часто, и тревожила короля не так сильно, как это было на пути в Штормовой Предел. Явившись под крышу Роберта Баратеона, Рейегар едва мог ходить. Сейчас же ему требовалось хотя бы несколько дней покоя, но это было как раз то, чего король не мог себе позволить.

В Твердыне Мейегора его уже разыскивали, и навстречу ему выскочил запыхавшийся сир Герольд. Рейегар приготовился выслушать очередные дурные вести, других ему сегодня не сообщали.

— Ваше Величество, — выдохнул гвардеец, — где вы были? Да еще и без всякой охраны! Идемте же скорее!

Рейегар поспешил вслед за рыцарем, тревога окутала его словно плащ. Сердце скоро устанет колотиться в груди и просто-напросто лопнет. Однако в этот раз волнение оказалось напрасным, и король впервые за долгое время испытал чистую, незапятнанную радость, прозрачную, словно холодный горный ручей.

В бледном свете утра лицо его матери казалось болезненно-серым, лоб блестел от пота, а спутанные сухие волосы торчали в разные стороны, однако взгляд ее был бодрым, и Рейла расплывалась в счастливой улыбке, делавшей ее по-настоящему прекрасной. Стоявшая над кроватью госпожи Вилма ворковала над крохотным свертком, который королева держала на руках.

— Мой мальчик, — воскликнула она, едва завидев Рейегара, — иди же сюда! Во имя Семерых, что с тобой произошло? — Испуганно добавила королева, вглядевшись в его лицо.

— Полно, мама, — отмахнулся он, — сейчас все это уже не так важно. Дай-ка мне лучше взглянуть на нового Таргариена.

Вилма уступила ему свое место, и Рейегар, наклонившись, поцеловал мать в лоб.

— Ты удивительно хорошо выглядишь, — сил у него едва хватало, но ради матери он выжал из себя самую лучезарную улыбку, на которую только был способен. — И кто же это у нас? — Ласково спросил он, заглядывая в сладко-пахнущий сверток, в котором спал новорожденный младенец.

— Это твоя сестричка, — лицо Рейлы светилось гордостью, — я назвала ее Дейенерис.

— Здравствуй, Дейенерис, — нараспев проговорил Рейегар и едва слышно добавил, уже повернувшись к матери, — я очень рад за тебя, мама. И за твою малышку. Похоже, у нее будет очень счастливое детство.

— Рейегар, — лицо Рейлы помрачнело, когда она снова подняла на него взгляд, — мой бедный мальчик. Скажи мне, что этот человек сделал с тобой?

— Потом, мама, — Рейегар покачал головой, — мы обо всем поговорим потом. Через несколько часов ты увидишь, как со двора поднимается дым, а это значит, что отец не сможет больше навредить нам, и теперь мы свободны.

— Смогу ли я пережить столько счастья? — Вздохнула королева, сжимая руку сына. В ее фиолетовых глазах выступили слезы.