Мозаика (гет)

— Дом? — тупо повторил Драко, не веря своим ушам.

— Конечно, — Нарцисса лучезарно улыбнулась и изящно поправила волосы. — Ты уже большой мальчик, Драко, тебе пора бы жить отдельно. Думаю, вам с Гермионой будет гораздо проще, если вы начнете жить вместе.

— Но мы начали встречаться всего месяц назад, — слабым голосом попытался возразить он.

— О, месяц отношений — это такая важная дата! — прощебетала Нарцисса. — Будет просто чудесно отметить это событие в вашем собственном доме!

— У нас нет дома, мама, — процедил Драко. Он медленно начал осознавать, что его мать не шутит и действительно собирается заставить их жить вместе. Не то чтобы Нарцисса вообще была склонна к таким шуткам. Ну, или шуткам вообще.

— Так сделай так, чтобы был, — Нарцисса мило улыбнулась. — Ваши отношения же достаточно серьезны, правда?

— Да, — Драко скрипнул зубами.

— Тогда не вижу препятствий, — Нарцисса легко поднялась с края его кровати, на которой она с удобством разместилась десять минут назад, ожидая пробуждения сына. Надо сказать, для Драко это пробуждение оказалось не самым приятным — он знал, что мать подстерегает его в такие моменты, только если у нее в голове созрел какой-нибудь план на его счет. Конечно же, так оно и вышло. Он представил лицо Гермионы, когда она узнает о блестящих идеях его матери, и почти застонал. Да Грейнджер его в порошок сотрет, если он не сможет хотя бы как-нибудь улучшить создавшуюся ситуацию.

— Мама, ты же понимаешь, что это серьезный шаг. Мне нужно обсудить его с Гермионой. Если она будет против, боюсь, я ничего не смогу поделать, — Драко с надеждой покосился на мать, но улыбка на ее лице стала только шире.

— Я так и думала, что ты это скажешь, сынок, поэтому пригласила мисс Грейнджер на завтрак. Она будет здесь через двадцать минут. Приятный сюрприз, не так ли? — Нарцисса еще раз одарила его своей сияющей улыбкой и выплыла из комнаты.

— Черт побери, — пробормотал Драко, ощупал свои взъерошенные со сна волосы и вскочил с кровати.

* * *

— Джинни! — позвала Гермиона, аппарировав домой. Она только что вернулась с завтрака, на который ее любезно пригласила Нарцисса, и теперь была готова рвать и метать. А для этого ей, конечно, нужен был слушатель.

Из спальни высунулась рыжая голова, а потом показалась и вся Джинни. Сегодня был выходной, так что тренировки у нее не было, и она уже предвкушала подробности встречи с Нарциссой.

— Вытащила меня из дома в выходной день! Заставила пить дурацкий чай! И она хочет, чтобы мы с Драко жили вместе! В одном доме!

— Ничего себе, — Джинни присвистнула. — Не многовато ли она хочет?

— Чертовски многовато! — разозленно прошипела Гермиона, ударяя кулаком по диванной подушке и выбивая тем самым облачко пыли. — Да кто она такая, чтобы решать за меня?!

— Мать твоего парня, — хихикнула Джинни, заслужив от Гермионы злобный взгляд.

— Моего фальшивого парня!

— Эм… Гермиона, — Джинни разом растеряла всю уверенность и кашлянула. — А ты не думала о том, что вы с Малфоем… ну… — она замялась.

— Что? — Гермиона продолжала кипеть от злости, и заикания Джинни вовсе не помогали ей успокоиться. Она отбросила выбившуюся прядь волос со лба и требовательно посмотрела на нее.

— Вы и так ведете себя как пара, — выпалила Джинни, зажмурившись.

— Что-о?! — Гермиона аж задохнулась от возмущения. — Мы просто вместе работаем! И по долгу службы притворяемся влюбленными. Конечно, мы ведем себя как пара, в этом и был смысл.

— Нет, Гермиона, ты не поняла. Вы ведете себя как настоящая пара. Даже когда вас не видит никто, кроме нас. Вы вечно ходите вместе, обсуждаете какие-то свои темы, он придерживает тебя за локоть или гладит тебя по руке, когда хочет успокоить. А ты даже не замечаешь этого, потому что для тебя это нормально! Понимаешь? И тогда, на Ночи у Панси, да вы же почти начали целоваться у всех на глазах! — Джинни вскочила с зеленого кресла и, взволнованно размахивая руками, забегала взад-вперед перед Гермионой. — Признай уже, что вы друг другу нравитесь!

— Нет, Джинни, это совершенно исключено, — Гермиона порозовела, а потом воинственно нахмурила брови. — Тогда это было просто под влиянием момента.

— Трейси сказала, вы очень мило смотрелись среди звезд в Парке Развлечений, — хитро прищурившись, пошла в атаку Джинни. — Там тоже все было под влиянием момента? И на балу еще зимой? И на съемках в опровержение беременности? И когда он примчался к тебе, едва узнал от меня, что ты третий день сидишь над одной и той же статьей без отдыха? И когда ты укрывала его пледом в этом самом кресле?

Гермиона закусила губу.

— Да, именно так.

— Так, может быть, если у тебя столько «моментов» с одним и тем же человеком, то дело не в них, а в этом человеке? — Джинни посмотрела ей прямо в глаза, а потом устало упала обратно в кресло. — Вас никто не осудит, правда. Тебе нечего бояться. Даже Гарри и Рон уже привыкли, мне кажется. Ты просто должна перестать притворяться хотя бы перед собой.

— Я не притворяюсь! — вспылила Гермиона. — Я совершенно точно не притворяюсь! Если бы он действительно чувствовал ко мне что-то подобное, он бы явно это показывал, так? Это же Малфой, прирожденный соблазнитель с этими его двусмысленными фразочками.

— Так, может, он так и показывает, — Джинни подперла голову рукой и, прикрыв глаза, посмотрела на Гермиону. Ее рыжие волосы свернулись в колечки, образуя на выцветшей зеленой обивке кресла замысловатые узоры. — Даже сейчас ты ставишь под сомнение его чувства. А что насчет тебя? За себя-то ты можешь ответить?

— Могу! И я тебе говорю, что мы просто хорошие друзья! — Гермиона снова яростно ударила рукой по ни в чем не повинной подушкеи вскочила на ноги, порываясь уйти.

— И ты совсем ничего не почувствуешь, когда этот год закончится, ваши якобы фальшивые отношения исчезнут, и он сможет начать встречаться с другими? — Джинни сосредоточенно ковыряла торчащую из подлокотника нитку и на Гермиону не смотрела, как будто специально давай той возможность хорошенько подумать над вопросом.

Гермиона почувствовала, как кровь бросилась ей в голову, а в сердце что-то оборвалось. А ведь точно, об этом она не думала. Что с ними будет, когда этот год закончится? Что, если Драко действительно… Драко? С другой девушкой? Черт…

— Ничего, — хрипло выдавила она и вихрем унеслась к себе в комнату. Там она рухнула на кровать, как подкошенная, и ничего не видящим взглядом уперлась в потолок.

— Да уж, вот и обсудили Нарциссу.

* * *

Рита выкрасила свои волосы в оттенок ослепительный блонд, купила ворох ярких мантий, которые сильно напоминали мантии Магмы, и теперь была просто счастлива. Она гордо шла по редакции, с удовольствием слыша, как ей вслед проносятся шепотки: «Ученица госпожи Малайас… Принцесса редакции… Скандалы… Преемница…».

Тогда, после той первой статьи о Тринити, ее имя — такое гладкое и созвучное, как мятный леденец — было у всех на устах. И Рита наслаждалась этой новой славой. Ей почему-то казалось, что это переломный момент в ее жизни. Как же, она, никому не известная мечтательница Рози, смогла сделать первый шаг вверх в своей журналистской карьере, и какой шаг! Громкая статья, о которой все говорили до самого ланча. Да, не на первой полосе, но у нее все еще впереди. По крайней мере, так говорила Магма.

Следующие несколько статей еще больше взвинтили ее популярность. Она писала об аферистах, ворах и развратниках, заставляя людей ахать от возмущения. Теперь в редакции ее все узнавали в лицо и приветливо улыбались, боясь попасть ей на кончик пера. Это ей не слишком-то нравилось — тяжело знать, что все дружелюбие было вызвано лишь ее острым языком, — но в такой профессии искренности от коллег добиться было почти невозможно. По крайней мере, так говорила Магма.

Рита вспомнила их последний разговор.

— Почему «Пророк» не запрещает писать о своих сотрудниках? — удивляется Рита и вопросительно смотрит на Магму. Та оборачивается и с интересом ждет продолжения. — Я только сейчас об этом задумалась. Ведь материалы о Тринити были в общем доступе, хотя она работает в редакции.

— Что? А ты думала, «Пророк» будет защищать своих? Детка, это огромная бюрократическая машина. Если скандальная статья об одном из винтиков сделает ее влиятельнее, то, значит, этот винтик обречен, — Магма язвительно кривит губы, но потом снова улыбается. — Так что будь осторожна, иначе таким винтиком можешь стать и ты. Неприкасаемых здесь нет. Ну, почти.

По коже Риты пробегает холодок, и она не может не думать о том, что в этот раз улыбка Магмы какая-то грустная. Ей впервые приходит в голову, что такое количество лет на самом верху газетной индустрии должны были стоить ей немало. Но и влияние Магма приобрела такое, что вряд ли кто-то сможет ее победить.

Рита передернула плечами. Смешно. Как будто она когда-либо делала что-то, за что о ней могли бы написать скандальную статью. Это скорее Магме нужно бояться. Виданное ли дело: целое десятилетие копаться в чужих грехах, да самой не запятнаться. Хотя такие, как Магма, не боятся. Они скорее заставляют трепетать других. Рита вздохнула. Как бы ей хотелось обладать таким же бесстрашием и ввязываться в любые авантюры. К сожалению, она не похожа в этом на свою наставницу.

— Она? Будущая преемница госпожи Малайас? Да она просто подделка! — чей-то голос вонзился Рите в спину. Она на мгновение замерла, но тут же снова гордо вскинула голову и продолжила идти, не сбавляя шаг.

«Подделка, копия… Она никогда не превзойдет оригинал… Магма никогда ей не уступит… Госпожа Малайас в сотни раз ярче…»

В груди Риты будто сформировался тугой комок. Ее волосы цвета ослепительный блонд теперь казались ей самой ужасно пошлыми, яркая малиновая мантия вдруг потеряла свой насыщенный оттенок.

Рита вовсе не была счастлива.

* * *

Джинни расстроенно цокнула языком.

— Ну что за упрямица!

— Ты сделала все, что могла, — ободряюще проворковал Блейз. — По-моему, очевидно, что ей не все равно. Она так распалилась, что я даже поздороваться не успел.

— Да, неудачно вышло, — со смешком сказала Джинни, прислоняясь лбом к его плечу.

— Ну ничего, эти два идиота точно когда-нибудь все поймут, они все-таки умные идиоты. Вроде бы.

— Уверен? — протянула Джинни с толикой сомнения в голосе и мягко поднырнула Блейзу под руку.

— Конечно, — он с улыбкой посмотрел на их с Джинни отражение в экране телевизора и погладил ее по мягким волосам. Джинни блаженно замурлыкала, и он повторил, как бы для себя: — Конечно.

* * *

— Да эта Скитер — настоящая стерва! Я слышал, она подставила коллегу из своего же отдела, чтобы вылезти на самый верх.

— Ничего себе! На самом деле, по ней сразу видно. Такие ничего не стесняются — идут себе по головам прогулочным шагом. Стив, помнишь, ты говорил, что раньше она была еще уродливее, чем сейчас, когда госпожа Малайас взяла над ней шефство?

— Это уж точно, настоящая серая мышь. Не понимаю, почему Магма с ней возится? Она же посредственность, да еще и подлая. Вот Магма бы никогда не стала сдавать своих.

Рита закусила губу, замерев перед конференц-залом. Она хотела забрать оттуда свои вещи, которые оставила после одной из важных встреч руководства редакции. С недавних пор ее туда приглашали наравне с ведущими репортерами — повод для гордости Риты. Уже один из многих.

— Да ни за что! — веселый голос за дверью проникся нотками восхищения. — Вот это женщина. Имеет такую власть, но при этом не злоупотребляет ею. А Скитер, держу пари, еще подержит нас всех в ежовых рукавицах.

— Если от нее не избавятся сейчас, — гнусаво протянул неведомый Стив.

Рита прислонилась лбом к прохладной стене. Ей нужно успокоиться. Злостью и яростью ничего не добьешься — это она поняла еще при первой встрече с Магмой. Магма, Магма, Магма. Их нещадно сравнивали на каждом углу, и Рита еще ни разу не слышала, чтобы сравнение было в ее пользу. Конечно, она понимала, что Магма Малайас — это кто-то вроде богини для «Пророка» и что тягаться с ней нет никакого смысла, по крайней мере, сейчас. Но червячок раздражения просыпался в ее сердце каждый раз, когда она слышала подобные разговоры. Да и у кого не проснулся бы, верно? Но Рита каждый раз говорила себе, что Магма сделала ей лучший подарок в жизни — вытащила ее из душного кабинета на задворках редакции, поделилась своей удачей и опытом. Ненавидеть ее из-за чьих-то разговоров было бы не только черной неблагодарностью, но и глупостью.

— А может, это хитрый план Магмы? Заставить нас поверить, что такая замухрышка может встать с ней рядом, а потом разоблачить ее подлые делишки? Она ведь наверняка делает что-то подлое?

— Да-да, я слышал, Милдред из отдела кадров говорила, что она везде таскает с собой какой-то старый блокнот и вечно в нем что-то строчит. Наверное, вынюхивает всякие грязные слухи по всей редакции.

— Слушай, а ведь правда, — не-Стив явно задумался.

В конференц-зале повисла гнетущая пауза. Рита уже хотела было воспользоваться моментом и зайти внутрь, чтобы забрать-таки свои вещи, как вдруг услышала то, что заставило ее похолодеть.

— А это не тот самый блокнот? — внезапно подал голос кто-то третий, какая-то женщина.

— Точно!

— Это он!

— Что будем делать? — с беспокойством поинтересовалась женщина. — Проклятье, здесь стоит сигнальное заклинание. Открыть не выйдет.

— Может, уничтожим его, а потом скажем, что произошел несчастный случай? — с надеждой сказал тот, кого называли Стивом.

— Но так же нельзя, это незаконно, — неуверенно возразил его собеседник.

— А если там и о нас какие-нибудь гадости написаны? Ты уже сказал Мардж, что у тебя есть вторая подружка?

— Мерлиновы панталоны, не напоминай!

Рита словно окоченела. Ей немедленно нужно было вмешаться. Немедленно. И плевать, что потом скажут, что она подслушивала, она должна помешать этому. Они не посмеют!

— Инсендио!

Рита распахнула дверь. Растерянные, испуганные лица обратились к ней, а на столе… На столе обугливался ее блокнот.

Рите, точнее, Роуз пять лет. Дядя Джерад подарил ей на Рождество красивый блокнот в твердой зеленой обложке, и она любовно гладит его по страницам. Она уже знает, что будет писать там только самые лучшие сказки.

Роуз одиннадцать, и она нервно теребит зеленую обложку, стоя в шеренге перед распределяющей шляпой. Она так и не смогла выпустить свое сокровище из рук — кажется, он придает ей сил. Точнее, даже не столько сам блокнот, сколько все те эмоции, что она в него вложила. На его страницах сражались храбрые рыцари, грустили одинокие принцессы, запертые в своих башнях, изрыгали пламя драконы, умирали короли, оставляя свою страну в наследство сыновьям, правили своими лесами феи — в общем, на этих страницах была жизнь. И она своим теплом согревала озябшую после путешествия через Черное озеро Риту так, как не согрел бы ни один шарф.

Роуз четырнадцать, и Миллисент Винс только что унизила ее перед всем факультетом. Она прочитала, прочитала ее истории своим гнусным писклявым голосом так, как будто это была какая-то чушь. И ведь нашлись идиоты, которые смеялись! Роуз два с половиной дня пряталась в спальне, а потом вышла из нее с гордо поднятой головой и приведенным в порядок после надругания блокнотом. Когда Винс, кривя свои вишневые губы, попыталась снова унизить ее, Роуз без церемоний подняла свою палочку, и следующую неделю Миллисент проходила с несмываемой надписью «Злая ведьма» на лбу, а блокнот приобрел статус священной вещи.

Роуз восемнадцать, и ее только что бросил Алан Макферсон. Подумать только, ее милый, добрый Алан бросил ее ради какой-то шведки, непонятно как попавшей в Британию. Роуз проревела четыре дня и пять ночей и в процессе написала самую грустную в мире сказку про принцессу с разбитым сердцем.

Роуз двадцать, она уже год работает в самой известной магической газете. Она задыхается в атмосфере скверных новостей и слащавых улыбок Тринити, и единственной отдушиной ей становится потрепанный зеленый блокнот — на его страницах жизнь по-прежнему бьет ключом. Роуз все чаще думает о том, как было бы здорово переселиться туда целиком.

Рите двадцать один, и ее жизнь только что сгорела посреди конференц-зала на пятом этаже редакции.

Она подняла глаза, уже наполнившиеся слезами, и сфокусировала взгляд на преступниках. Они все разом побледнели, смутно осознав, что сделали что-то явно худшее, чем уничтожение обычного сборника сплетен. Лицо Риты исказилось от боли, нахлынувшей на нее. А потом черной, всепоглощающей волной поднялась злость и накрыла ее с головой.

— Фамилии, — хрипло прорычала она, чувствуя, как слезы одна за другой начинают скользить по щекам.

Они не издали ни звука, лишь испуганно переглянулись.

— Фамилии! — повторила Рита, глотая слезы. Ее начинало потряхивать.

— Адамс.

— Боудервик.

— Лесс.

Последним рывком Рита забрала со стола то, что осталось от блокнота, и вихрем вылетела из конференц-зала. В коридоре она наткнулась на Магму, но даже не остановилась, чтобы поздороваться. Возможно, еще можно что-то сделать, как-то спасти хотя бы часть. Мысли в голове путались, картинка перед глазами затуманилась от слез.

Рита вбежала в свой кабинет — очередной пункт в ее списке побед — с величайшей осторожностью положила обгоревший блокнот на стол и севшим, ничего не выражающим голосом прошептала:

— Репаро.

Она ни на что не надеялась. В конце концов, если бы все было так просто, никто бы не погибал от пожаров. Но, к ее огромному удивлению, копоть и сажа исчезли, и блокнот стал выглядеть так, как раньше. Рита, не веря своему счастью, взяла его в руки. И тут же почувствовала, что что-то не так. С замиранием сердца она взялась за знакомый переплет, открыла его и…

Ничего. Пустота. Девственно чистые, белые страницы были абсолютно пусты. Рита почувствовала подкатывающую к горлу тошноту.

Уничтожили. Они все уничтожили. Они убили ее сказки.

Рита прижала ладони к лицу, борясь с желанием разрыдаться.

— Что случилось? — взволнованный голос Магмы, которая только что ворвалась в кабинет, немного отрезвил ее. — Ты плакала?

Рита подняла голову, и глаза Магмы расширились.

— Да что произошло? — она повысила голос, не получив ответа.

— Они заплатят, — прохрипела Рита. — Они мне заплатят. Адамс, Боудервик и Лесс. Я заставлю их пожалеть о том, что они сделали.

Рита вскочила на ноги, ее глаза светились каким-то нездоровым лихорадочным блеском. Магма с беспокойством смотрела на нее.

— Мне нужно в отдел информации, — бросила Рита и выбежала из кабинета, так и не удосужившись ничего объяснить.

Магма прикрыла глаза.

— Мерлин, спаси ее душу.

* * *

— Гарри? — Панси так удивилась, что почти упала с кресла, на котором задумчиво крутилась. По правде сказать, она пыталась вычислить, кто мог передать ее статью «Пророку», но пока дело не двигалось с мертвой точки.

Это действительно был Гарри. Он явно чувствовал себя не в своей тарелке, что выдавал легкий румянец на его щеках.

— Привет, — поздоровался он, неловко взлохмачивая свои волосы. — Как дела?

— Отвратительно, а у тебя? — буркнула Панси, со вздохом откидываясь на спинку кресла.

— Тоже хорошо… Погоди, ты сказала «отвратительно»? — Гарри недоуменно прищурился. — Что-то случилось?

— Спрашиваешь! Проклятущий «Пророк» украл у меня статью и напечатал ее!

Гарри присвистнул, мгновенно став серьезным.

— Но как такое возможно?

— Вывод только один, — хмуро ответила Панси. — У нас есть крысы. А у меня на этот счет даже предположений нет. Плохо то, что, если украли одну статью, могут украсть и другую. Или вообще увести технологию зачарованных выпусков. Или какую-нибудь идею Блейза, которыми он сорит направо и налево. Черт, слишком много прорех.

Панси запустила руки себе в волосы и со стоном дернула себя за одну из прядок. Гарри зачарованно уставился за это зрелище. Панси заметила это и слегка порозовела.

— Ты по делу или просто так заглянул?

Гарри открыл рот, чтобы ответить, как вдруг в кабинет влетела Джинни, а за ней Блейз.

— Черт, черт, черт! — завопила она. — Панси, теперь они увели мою статью! Нет, это по-настоящему грязно!

Панси побледнела.

— Это серьезно. Значит, они собираются перепечатывать весь наш материал, — она в отчаянии взглянула на Гарри. Тот развел руками.

— Боюсь, здесь только одно решение — найти тех, кто это делает.

— Знаю! — Панси схватилась за голову. — Но как раз это у меня сделать не получается. Мы уже проверили контракты всех работников; не представляю, как они это проворачивают, не нарушая магическую клятву.

— Вот уроды! — прорычала Джинни. Блейз мягко приобнял ее за плечи.

В кабинете воцарилась гнетущая тишина. Гарри смущенно кашлянул.

— В общем-то, может быть, я не совсем к месту, но я хотел всех вас пригласить поиграть в пейнтбол. Дин Томас говорит, что ему посоветовали его маггловские друзья и что это вполне подходит для авроров. Кажется, это что-то вроде детской войнушки, только вместо пуль шарики с краской.

Все некоторое время молчали, переваренное услышанное. Гарри смутился еще больше.

— Я понимаю, я не вовремя…

— Это уж точно, — фыркнула Джинни.

— Но вам явно нужно выпустить пар.

Панси, Блейз и Джинни переглянулись. Наконец, Панси протянула:

— А я не против хорошенько повоевать. Возможно, в скором времени нам пригодятся некоторые боевые навыки.

По ее губам медленно расползлась широкая ухмылка. Джинни тоже кровожадно усмехнулась, и Блейз спросил громким шепотом, испуганно косясь на девушек:

— Поттер, тебе тоже страшно рядом с ними находиться?

Джинни хмыкнула и пропела сладким голосом:

— Посмотрим, как ты запоешь, когда я вышибу тебя из игры.

— Это еще кто кого? — глаза Блейза азартно блеснули. Панси и Гарри с улыбками переглянулись.

— Значит, мы в игре? — уточнил Гарри.

— Однозначно, — хором ответили Джинни и Блейз. Панси только широко улыбнулась, и Гарри улыбнулся ей в ответ.

— Ну что ж, я был очень рад тебя… то есть вас, — мигом исправился он, — увидеть. Встретимся на игре!

Когда Гарри скрылся за дверью, Джинни заговорщическим шепотом протянула:

— Держу пари, он специально так сказал. Постеснялся обратиться к тебе отдельно и сделал вид, что оговорился.

Блейз с умным видом закивал.

Панси закатила глаза и швырнула в них первую попавшуюся папку.

— Вон из моего кабинета, конспирологи, — рявкнула она. Но рассердиться не получилось — улыбка никак не желала сходить с губ.

— Ну что ж, поиграем.