Бессмертные. Часть 2 (гет)

Нежная кожа под его руками была подобна бархату, и он наверняка не узнал бы её, боясь поверить ощущениям, если бы его пальцы не натыкались время от времени на такие знакомые, жёсткие шрамы, которые таяли на его губах. Это был один из самых любимых его снов, когда он не видел её, а мог только осязать и вдыхать фруктовый запах тёмных волос с единственной, сводящей его с ума, незакрашивающейся седой прядью, которую она так ненавидела.

Он задыхался страстью, захлебывался нежностью, сгорал заживо, и для этого совсем не обязательно было чувствовать её ответную реакцию. Он убрал с её лица длинную чёрную прядь, почувствовав кожей ладони тяжёлое дыхание. Он знал, что её глаза закрыты сейчас. Но, драккл бы её побрал, как же ему хотелось видеть тёмно-зелёный взгляд и слышать своё собственное имя, скрывающееся лёгким шёпотом с её губ! Он слегка прикусил кожу на её ключице и стало страшно.

В тот же миг Пэнси растаяла в его руках, и он замёрз. Дрожь разливалась по телу и дыхание сбивалось, словно что-то насильно выдергивало его из самого лучшего и самого запретного в его жизни сна. А настойчивый стук в дверь становился всё явственнее.

Северус резко сел на кровати и прямо одеялом поспешно стёр с лица крупные капли холодного пота, отодвинув со лба влажные и липкие чёрные пряди волос. Сколько он спал? Было уже светло. Или ещё? Снейп потерялся во времени. А Джокер сидел на спинке кровати и просто наблюдал, ехидно и насмешливо, не делая попыток его разбудить. Северус сердито сверкнул на него глазами и бегом спустился вниз, к двери, на ходу поправляя халат и пряча волшебную палочку в карман.

— Здравствуй, мальчик мой, — с порога одарил его Дамблдор самой безмятежной и доброжелательной из своих улыбок.

Снейп попытался было ответить тем же, но вид получился такой, словно у него вдруг разом заболели все зубы, поэтому он просто молча отошёл в сторону, позволяя директору войти.

— Медовухи? — весело предложил тот, демонстрируя переливающуюся чем-то янтарным невысокую стеклянную бутылку.

— Есть повод? — неприязненно поинтересовался Северус.

— Конечно, — удивлённо подтвердил Дамблдор. — Вы с мисс Паркинсон вернулись, и, судя по всему, весьма успешно. Девочка жива и здорова. Хотя ты выглядишь несколько хуже. Знаешь... Таким... Немного взъерошенным.

Дамблдор прошёл к дивану и беззастенчиво расположился на любимом месте Пэнси, а Северус встал напротив, широко расставив ноги и выжидающе скрестив руки на груди.

— Вы пришли засвидетельствовать мне свою осведомлённость, директор? — жёстко спросил он. — Как видите, я справился сам, и больше не нуждаюсь в вашей помощи, которую вы никогда не были в состоянии мне дать. Я только сейчас понял, что и с Лили мог бы разобраться самостоятельно, но тогда был ещё слишком молод и неуверен в себе.

— Прости, Северус, — серьёзно и очень виновато произнёс Дамблдор, кажется, постарев лет на десять-пятнадцать за две минуты. — Мы все люди, и все можем ошибаться. А ты действительно очень повзрослел за это время. Знаешь, наверное, теперь впору мне вновь просить тебя о помощи. А ты, конечно, как и в прошлый раз, вправе отказаться.

— Снова вернуться в школу? — криво усмехнулся Снейп. — Не справляетесь со своим зельеваром?

— Ко мне подходил Гарри, — прямо сказал Альбус.

— Я должен был догадаться, — слабо ухмыльнувшись, Северус воздел глаза к потолку. — Что он сделал на этот раз? Придушил Тома? Вернул все хоркруксы Тёмному Лорду?

— Не он, Северус, — спокойно покачал головой директор. — Но он опасается, что это могут сделать твои ребята.

— Мои? — Снейп слегка приподнял брови. — А вам напомнить, господин директор, с каких пор я у вас не работаю? Следовательно, моих детей там быть не может по определению.

— Конечно, я помню, мальчик мой, — лукаво улыбнулся Дамблдор. — Однако мы оба понимаем, как сложно порой отвыкнуть постоянно опекать прежних подопечных, вроде мистера Малфоя и мисс Паркинсон, правда?

— При чём тут Малфой? — тут же напряжённо спросил Снейп. — Паркинсон не могла ничего сделать, она здесь совсем недолго... Или могла?

Северус окончательно растерялся, а Дамблдор только издевательски-безмятежно улыбался.

— Что произошло? — твёрдо спросил Северус, сев в кресло напротив Дамблдора и положив ногу на ногу. — При чём тут Малфой и Паркинсон?

— О, они не при чём абсолютно, — успокаивающе и изящно взмахнул рукой директор. — Речь идёт о мисс Гринграсс. Она в серьёзной опасности. Она слишком зависит от их нынешнего декана.

— Отправьте её домой, — мгновенно предложил Снейп. — Придумайте повод... А, понимаю. Не хотите поднимать шум. Тогда уберите этого недодекана.

— Именно это я и пытаюсь сделать, — серьёзно кивнул Дамблдор. — Ты же знаешь, что мне необходима замена. Если ты согласишься встать на его место, то я смогу ограничить его влияние. Он серьёзно нацелен на хоркруксы, а мы не можем допустить успеха Торфинна в этом стремлении.

— С этого следовало начинать, — понимающе кивнул Снейп. — Но вы не выглядите озабоченным этим вопросом, директор.

— Они достаточно хорошо защищены, — Дамблдор пожал плечами. — И именно поэтому мисс Гринграсс нужно оградить от влияния её декана. Если моя информация верна, Роули попытается взять её с собой как прикрытие от действия защиты артефактов. И тогда ей не выжить.

— То есть, в этом году игры закончились, директор? — серьёзно уточнил Северус. — Хоркруксы защищаются надёжнее Философского камня?

— Намного, — кивнул тот. — И сомневаюсь, что преграду кто-то вообще способен пройти без потерь. Даже ты или Минерва. Возвращайся, Северус. Ты же понимаешь, что Роули плевать на безопасность учеников? И знаешь, для чего он занимает твоё место. У него другие цели. Ты один всегда был настоящим деканом Слизерина.

Взгляд Снейпа излучал безразличие, несмотря на то, что предложение директора его заинтересовало. Дамблдор не должен был знать, как на самом деле зельевару хочется обратно в школу. И тем более не должен был знать его главную, на данное время, болевую точку. Пэнси. Имея в виду её темперамент, оставлять её наедине с Роули было опасно. Она не будет стоять в стороне при прямой угрозе своей жизни или жизни кого-то, ей небезразличного.

Северус был уверен, что мисс Паркинсон его любит, но её дружба с Драко всё равно не давала ему дышать спокойно. Увидеть бы её хоть на пару минут! Просто знать, что любовь есть, что она не растаяла за эти три недели и не приснилась ему в полубреду после перемещения во времени! Щит. Дамблдор не должен это видеть.

— У меня есть время обдумать ваше предложение, директор? — спокойно спросил Снейп.

— Пара дней, не более, — нахмурился Альбус .— Сейчас любое промедление опасно. Сегодня суббота. Надеюсь, что уже в понедельник ты вернёшься к своему привычному виду деятельности.

Дамблдор поднялся с дивана, оставив медовуху на кофейном столике, и поправил мантию.

— Уже уходите? — удивился Северус, с трудом удержав за зубами продолжение фразы: "А что так медленно?"

— Не вижу смысла злоупотреблять твоим гостеприимством, — улыбнулся Дамблдор. — И оставлять школу надолго — тоже. Буквально вчера нам с Минервой пришлось вмешаться в разговор Торфинна и Уильяма Мальсибера. Кажется, они не поделили мисс Паркинсон. Жду твоего решения.

С этими словами директор быстрым шагом удалился за дверь, оставив Северуса собирать воедино разбегающиеся мысли. Пэнси, ну какого тролля?! Ты находишься в школе, по словам Люциуса, всего каких-то десять долбаных дней, и уже успела куда-то влезть? И при чём тут Мальсибер? Что он забыл в школе? Какие у него дела с Роули? Через неделю тебе семнадцать, Пэнси. Но кажется, что ты никогда не повзрослеешь и не научишься беречь себя...

Снейп не заметил, как Дамблдор вышел в сумерки. Да по большому счёту, ему было на это плевать. Всё, чего ему сейчас хотелось, — это чтобы Пэнси услышала его мысли. Поняла его. Так что он даже не сразу обратил внимание на стук в дверь, а когда обратил, то сильно разозлился. Ну что ещё этому старому манипулятору надо?

Вскочив с кресла, он размашистым шагом подошёл к двери и рывком распахнул её, от злости даже не сразу разобравшись, кого именно увидел. Он несколько раз моргнул и сердце ухнуло куда-то в живот. На пороге стояла Пэнси.

Девушка нервно заправила волосы за уши и неуверенно улыбнулась, не решаясь войти, но Северус сам резко втащил её внутрь. Редко ему приходилось чувствовать себя таким растерянным. Как она здесь очутилась? Почему вновь по темноте одна и чего хочет? А главное — что теперь будет? Он выглядит по-другому теперь, и это имеет для неё значение, он видит это в её глазах...

— Вспомнишь заразу — появится сразу, — язвительно ухмыльнулся он, старательно пряча неуверенность.

Тёмно-зелёные глаза возмущённо вспыхнули, и Пэнси легко толкнула его в грудь, поджав губы. Он облегчённо улыбнулся и прижал её к себе. Всё было нормально. Хотя объятия продлились недолго: девушка его отстранила.

— Что-то не так? — неуверенно спросил Снейп. Давно ему не было так страшно.

Ощущение напоминало то самое, что он испытывал, доверяя ей почти год назад флакончик с Феликсом. Угроза разбиться. Пэнси смотрела куда-то мимо него, на кофейный столик, а затем уверенно прошла к указанному предмету мебели и взяла с него медовуху.

— Что-то празднуешь? — удивлённо приподняв брови, поинтересовалась она.

— Нет, — ровно ответил он. — Бутылка запечатана, ты же видишь.

— Зря, — Пэнси склонила голову набок. — Повод есть. Мы оба живы. Поэтому если хочешь, то...

И она несмело протянула ему бутыль с янтарной жидкостью. Северус медленно подошёл к девушке и осторожно взял предмет из её рук, переводя насмешливый взгляд с бутылки на Пэнси и обратно.

— А ты просто посмотришь? — ехидно спросил он.

— А ты разве не поделишься? — лукаво улыбнувшись, вопросом на вопрос ответила она.

Северусу сейчас больше всего на свете хотелось поделиться только эмоциями. Неужели она не счастлива так же, как он? Неужели она не хочет тоже целоваться без остановки, задыхаясь и плавясь от сумасшедшей близости после долгого перерыва? Неужели она теперь... снова его боится? Вывести Пэнси на эмоции. Это всегда срабатывало.

— Маленькая ещё, — цинично ухмыльнулся он, убирая бутыль в шкаф, и тут же почувствовал сзади крепкое объятие за талию. Развернулся.

— И для этого тоже маленькая? — провокационно спросила она, мучительно медленно и нежно целуя его в губы.

В мозгу взорвались сотни фейерверков, а тело словно пронзили миллионы электрических разрядов. Мерлин, что же она делает? Неужели не понимает, как ему сейчас сложно дышать, соображать и сдерживаться, чтобы не придать ей горизонтальное положение прямо здесь, на этом диване в паре метрах от них?! Он поспешно прервал поцелуй. Ему необходимо было отдышаться и взять эмоции под контроль. Он помнил, чем это закончилось в прошлый раз, там, двадцать лет назад, и не хотел видеть страх и осторожность в её глазах снова.

— Для этого не маленькая, — совершенно нелогично заключил Северус наконец, ощупывая жадным взглядом родное личико, на что Пэнси звонко рассмеялась.

Он и забыл, когда в последний раз слышал её смех, и вспомнил, как готов был отдать за него если не всё, то многое.

— А если серьёзно? — Пэнси быстро стрельнула взглядом в дверцу шкафа, за которой находилась та самая медовуха. — Только не говори, что тебе жалко.

Северус сел на диван и обхватил голову руками. Однажды он уже был с ней откровенен, и небо не рухнуло на землю. Так почему бы не попробовать снова?

— Ты же знаешь, что мне нельзя пить, — раздражённо буркнул он в пол. — И каким я в таких случаях бываю знаешь. И как сложно пьяному разуму держать щиты. Ты помнишь.

Он не спрашивал. Он утверждал. И увидев краем глаза, как Пэнси задумчиво кивнула, только горько усмехнулся. На другое он и не рассчитывал.

Что-то твёрдое тихо стукнуло по столу и Северус недоуменно поднял на неё глаза. Пэнси молча поставила на стол перед ним бутылку.

— Ну давай, — кивнула она, прожигая его нетерпеливым взглядом. — Вперёд, если это единственное, что способно заставить тебя чувствовать.

Ещё с минуту они смотрели друг другу в глаза. Мерцающий тёмно-зелёный взгляд Пэнси испытующе впивался в глубокие чёрные глаза Снейпа, и он не помнил, чтобы когда-либо видел в её образе нечто подобное. Решительность, страсть и... доверчивая, невинная нежность? Он вообще никогда раньше подобного не видел. Раньше никто не смотрел на него так, а теперь уже ОН боялся. Боялся поверить ей.

Пэнси сама присела с ним рядом и откупорила пробку, едва не поднеся бутылку к губам, но он не дал ей этого сделать. Уверенно забрав бутылку, он быстро поцеловал уголок её губ. Девушка отреагировала мгновенно: резко и страстно углубив поцелуй, она крепко обвила руками его шею, всем телом прижимаясь к нему так близко, что он чувствовал, как она мелко дрожит, и это волновало его, бесконечно будоражило ум и разрывало сознание.

Он уже не понимал и не хотел понимать происходящее, не хотел думать о последствиях, о её возрасте, родителях, перспективах и о том, почему она это делает... Он просто хотел её. Очень. Сейчас. Где-то на задворках подсознания мелькнула мысль, что Пэнси знала, на что шла, и тут же погасла. Тролль бы побрал эти пуговицы её плотной чёрной мантии!

Пэнси тяжело выдохнула, когда он магией сорвал все застёжки её одежды, при этом неистово целуя её губы, шею, плечи и гладя по волосам, не желая дать ей опомниться и передумать.

Её руки, скользнувшие по его обнаженной груди под запахнутым халатом, окончательно снесли между ними последние преграды. Он бережно трогал её шрамы на животе, и она доверяла ему это. Это и было счастье. Это и есть настоящая магия.

Её пальцы потянулись к поясу халата, но он не позволил ей продолжать, пока с неё не упал последний элемент одежды. Дальше было всё равно. Она дрожала, он чувствовал всё точно так же, как в сегодняшнем сне, он ощущал нежную бледную кожу под собой каждой клеточкой своего тела, но этого было не достаточно.

Его рука скользнула по её бедру, а губы медленно и осторожно прокладывали дорожки из поцелуев по её шее и груди, и каждый раз она вздрагивала и цеплялась за него так, словно боялась сорваться в пропасть.

Его нога осторожно прошла между её близко сдвинутых коленей, и девушка замерла, но подчинилась, окончательно притихнув. Он знал, что она готова. Одно резкое движение — и она забилась под ним, всё так же не произнося ни звука. Она только почти в кровь кусала губы и отчаянно упиралась в его грудь кулачками, инстинктивно пытаясь оттолкнуть источник боли, а в широко распахнутых зелёных глазах плескалась растерянность.

Северус крепче прижал её к себе, не позволяя пошевелиться и усилить испытываемую ею боль.

— Тихо, тихо, — одними губами шептал он, убирая чёрные волосы с её резко побледневшего личика. — Прошу тебя...

И Пэнси услышала. Испуг прошёл и она позволила ему двигаться осторожно и уверенно, но надолго его не хватило. Сил держаться больше не было. Снейп больше не помнил о том, что причиняет ей боль, не понимал, где находится и жив ли ещё вообще, он мог только чувствовать. Впервые чувствовать безграничное, без примесей, сумасшедшее, всеобъемлющее счастье в этой тесной, полностью поглощённой глухой тишиной, комнатушке.

Движения становились быстрее, но он не чувствовал этого, как и вообще почти не ощущал своего тела. Он чувствовал только её и смутную колючую боль в расцарапанной в кровь спине, но это не было важным: в его мозгу сверкали сейчас миллиарды слепящих фейерверков.

Он пришёл в себя не сразу и первое, на что он обратил внимание, было мягкой, оглушающей тишиной. В ту же секунду пришло осознание собственного тела, которое парализовал испуг. Что они только что сделали? Как он это допустил? Почему она молчит?

Пэнси лежала, свернувшись клубочком, обхватив колени руками и положив голову на его грудь. Она больше не дрожала, хотя юное обнажённое тело не было ничем прикрыто. Он только почувствовал тяжёлое дыхание девушки и протянул руку, боясь её коснуться.

Казалось, стоит ему только пошевелиться, как произойдёт нечто ужасное: от её упрёков и ненависти до полного исчезновения, абсолютного растворения райского миража где-то в несбыточном...

Его рука опустилась на встрепанные чёрные волосы... И ничего не произошло. Она всё так же лежала рядом, только, кажется, теснее к нему подвинулась. Длинные тонкие пальцы Северуса медленно перебирали её волосы, иногда поглаживая по плечам, и дыхание девушки, кажется, выровнялось, но она всё так же избегала смотреть ему в глаза.

Он медленно развернул её к себе и осторожно приподнял двумя пальцами подбородок Пэнси, заставив, наконец, взглянуть на себя. Ему было необходимо это. Необходимо понять.

В болотно-зелёном взгляде было столько света, что он едва не ослеп. В нём светилась Любовь. Настоящая, как то счастье, о котором однажды говорила Лили, которое нельзя объяснить, но если почувствуешь, то обязательно узнаешь. И он узнал. Узнал то, чего так хотел и чего так боялся: она верит ему и ни о чём не жалеет.

Lorna Vallings/Taste