Ворон (джен)

Гера сонно завозился в душном коконе, мутно соображая, где он и что он. Нашарив очки, он обнаружил, что дышащая жаром живая рыжая волосатая дрянь слева — каминное пламя, сам он спит на полу, завернувшись в два бордовых пледа, рядом, на подушке дремлет жирная зеленовато-бурая жаба Невилла, за окнами гриффиндорской гостиной кружат хлопья снега. А в голубом сумраке, за холмами, дрожит и плавится ало-золотое рассветное зарево. В гостиной львиного факультета было тихо, сумрачно и пусто. Кто-то сопел и бормотал во сне, разметавшись на диване. Кое-кто и вовсе уснул в кресле. Гера аккуратно переместил свою тушку в сидячее положение и, часто моргая, снял очки.

— Ты во сне сменил обличье, — уже принявший истиное обличье Том опустился подле на пол, рассеянно дергая Геру за торчащие во все стороны короткие темные пряди и протягивая бутылку, — кто-то прячет в Выручай-Комнате кулинарный херес.

— Я даже догадываюсь, кто, — ухмыльнулся Герман, засветил мерцающий люмос и, подслеповато щурясь, принялся читать этикетку, — ты там схрон разоряй аккуратнее, камрад, дата упаковки свежая. Если наш любитель хереса поймет, что ты его раскулачиваешь, — перепрячет. Вообще-то, я бы предложил искать старые схроны, которых никто не хватится…

Мерцая впотьмах алыми радужками, Реддл с ужасом воззрился на названного братца, отвернулся и, приложившись к своей бутылке, горестно пожаловался спящей жабе:

— И с кем мне только приходится иметь дело…

— Расслабься, я шучу, — беззвучно хихикая, похлопал его по плечу Гера и добавил тише, — наверное.

— Наверное. Именно, Поттер. Наверное, — криво улыбнулся Том и пихнул в бок, — подвинься. И дай плед.

Гера нехотя выволок из-под себя кусок тёплой набивной ткани и, что-то вспомнив, сорвался с места и ринулся к ёлке. Глотая кулинарный херес, Реддл с видом победителя уселся на плед. Выглядел и вел он себя как-то странно. Непривычно. Во всех жестах Тома сквозили неуверенность и какая-то надрывная обреченность. Хмель одарил мага шальным и пьяным мраком в синих глазах, но за ним, в глубине глаз, дотлевала заново пережитый надлом. Реддл молчал. Он немного подумал, глотая херес и из-под ресниц разглядывая копошение Поттера у ёлки. Взял в плен второй кусок материи, обмотавшись им. Жаба открыла один глаз и издала неодобрительный короткий квак.

— Ну ты и жучара. Двигай задницу, — Герман прискакал с какой-то большой белой коробкой, бесцеремонно отпихнул едва не захлебнувшегося от возмущения Реддла со своего куска пледа и с хихиканьем едва не рухнул на братца. Из коробки кто-то раздраженно засипел:

— Сладкое, сладкое мясо двуногих детёнышей. Дай мне сожрать тебя. Дай мне обвить твою шею, тонкие синие жилки, сладкое мясо…

Том с сомнением заглянул в одно из круглых отверстий, проветривающих, по-видимому, коробку. И издал короткий, полузадушенный вопль изумления. Герман тепло улыбнулся и спихнул коробку Реддлу на колени:

— Держи. Уверен, вам есть, что обсудить. Эльфы целый год искали эту даму по всей Албании.

В алых глазах брызгами вулканической лавы забрезжили недоверие пополам с восторгом. Дрожащими руками Реддл открыл коробку, запустил в неё обе руки и, беззвучно хватая воздух ртом, выволок на свет божий огромную, сердито шипящую змею с багровыми глазами.

— Нагайна, — голос Тома осёкся, — Герман…

— Не благодари, лучше ответь на один вопрос, — Гера аккуратно погладил настороженно сипящую змею, и та нырнула куда-то под плед, на колени Реддлу, — эта красавица когда-нибудь была девицей китайской наружности?

Том скептически поморщился:

— Скитер опять распускает этот нелепый слух? Я не вступал и не планирую вступать в сексуальную связь со змеей. Тем более с моим крестр… Салазаров потрох! Поттер. Только не говори, что ты думал, что твои эльфы ищут по всей Албании мою любовницу…

— Спокойно, Том, спокойно, — Гера снял очки и растёр глаза, — конечно же нет. Просто проверяю сомнительную информацию.

Змея выползла из тёплого пледного гнезда, насмешливо сипя, обвила талию Геры, сожрала призванную Томом при помощи манящих чар крысу и лениво поползла на плечи бывшему семинаристу. Том проводил змею задумчивым взглядом и шепнул ей на парселтанге:

— Осторожнее, девочка, этот олух нужен мне живым.

— Да ну? — весело изумился Гера, — уже начинаешь переходить на светлую сторону Силы, а, Том?

— Мечтать не вредно, вредно — не мечтать, — развязно, холодно и крайне любезно оскалился Реддл, влив в себя очередную порцию хереса; его тёмные локоны слиплись и рассыпались по бледному лбу, выбившись из обычно идеально зализанной причёски трактирного служки, придавая ему вид шальной и неряшливый, — признаться, я не понимаю тебя, Поттер. Ты мог моими руками творить великие и поистине чудовищные вещи. Ты мог вершить историю! Величие, Поттер! Власть! Я мог бы…

Гера мутно уставился на названного брата, торжественно воздел палец к небу и глубокомысленно изрек:

— Точно. Надо посетить гальюн.

Глаз Реддла задергался. Змея с тихим шипением уползла на стол, кормиться затаившимися в остатках салата яйцами. Реддл проводил сонно шатающуюся долговязую фигуру кислым взглядом, заглянул в бутылку и искреннее пожелал проснуться. И, желательно, лет, эдак, тридцать назад.

* * *

Венделл распахнул глаза и недоверчиво потянулся всем телом. Шея глухо саднила и чесалась. Было темно, очень темно. И повсюду во мраке разноцветно светились тонкие, будто бы хрустальные, грибы всех размеров и расцветок. Мистер Грейнджер сел и поднёс ладони к лицу. В неясном мерцании неведомых науке грибов на ладонях угадывались резанные раны-руны. Глубокие и аккуратные. Рунические символы уже не кровоточили, но дико чесались. Сбоку зашевелилось нечто бесформенное. И послышалось надсадное, гневное сипение:

— Глупый. Невежественный. Маггл. Хватать всё, что видишь! О, да, это в вашей природе…

Зажёгся люмос и в мутном пятне света возникла порядком помятая и встревоженная физиономия Блэка.

— Венделл, дружище, — Сириус завозился и вручил Грейнджеру свою флягу, — ты чертовски напугал меня. Как ты себя чувствуешь?

Раздраженное сипение обогнуло Венделла со спины.

— Я спас его. А теперь освободи меня, — глухое шипение стало тише, — адское пламя, мальчик. Ты знаешь слова…

— Иди к чёрту, дед, — огрызнулся Сириус, — я не буду тебя убивать.

— Щщщщенок! — разъяренно взвыл голос за спиной, — ты обещал освободить меня! Ты клялся костями своей матери!

— Я выведу тебя из Блэкфайра, — упрямо возразил Сириус, — Венделл, позволь представить. Вархард Чёрное Пламя, владыка Блэкфайра и мой предок.

— Моё почтение, — сдержанно поклонился Грейнджер, поднимаясь с вороха шкур и пытаясь разглядеть в темноте загадочного третьего собеседника.

— Почтение, — сардонически отозвался голос, — слышал, щенок? Даже маггл способен выражать почтение. Маггл. Но не ты.

— Что со мной? — мистер Грейнджер поднёс ладони к лицу и голос его дрогнул, — что могут значить эти символы?

— Что ты — живой артефакт, маггл, — издевательски просипел голос над самым ухом, — кости и плоть живых мягче древесины. Нет ничего прекраснее, чем резное кружево выведенное сталью по теплой плоти. Чтобы мой посох служил как следует, ему полагалось отдать маггла. Мой… недостойный потомок… не желал твоей смерти, маггл. Он умолял спасти твою жалкую жизнь. Я нанес на тебя тончайшие контуры рунических вирш…

— Он сломал то, что блокирует в тебе магию, Венделл, — перебил его Сириус, — я не знаю, как, но ты сейчас почти сквиб. И это не всё. Посох.

— Посох? — с недоверием переспросил Грейнджер, в замешательстве приподняв брови.

— Сиреневое Пламя выбрал тебя, — в плечо Венделла до боли впились чужие пальцы. Сухие, длинные и пахнущие грибницей, — паладин-хранитель моего Блэкфайра — маггл. Какой позор…

— Вы изволите шутить? — с недоверием переспросил Венделл, — паладин?

— Я подобен шуту? — надтреснуто изумился голос, — или мой новый паладин туг на ухо? В любом случае, это не важно. Вы не оставите Блэкфайр позади, пока не убьете Хэнка.

Сириус и Венделл переглянулись.

— Да вы издеваетесь?! Хэнка Уотерса, моего предателя-слугу. Прежнего паладина Блэкфайра. Хранителя посоха. Мерлин, кто учил вас истории?! — сварливо возмутился голос и в пятно света вползла, громыхая костяными феньками истощенная, косматая фигура, — этот чертов сквиб запер меня в моей же крепости и лишил меня моей силы. Чертов предатель. Надеюсь, его посмертие в качестве живого мертвеца было полно кромешного мрака.

— Погоди, погоди, что значит — хранитель? Венделл — маггл, — Сириус наощупь помог магу сесть и всучил флягу, — маггл, понимаешь?

— Что отнюдь не помешает ему управлять посохом, — в пятно света попал ворох шевелящегося тряпья, а на Венделла недобро уставились живые серебристые глаза, сияющие бледно-голубым, — клянусь потрохами Морганы, отныне этот маггл и мой посох — единое целое.

* * *

Наутро гриффиндорская гостиная имела удовольствие наблюдать пребывающих в изрядном подпитии двух братьев Поттер и одну спящую под ёлкой в яичных скорлупках, огромную змею. Кое-как отвоевав подарки у сонной Нагайны, Том, героическим усилием удерживая себя в вертикальном положении, раздал пестрые коробки недовольным владельцам, гнусавя рождественские песенки и поглощая остатки трофейного хереса. После чего, покачиваясь, утащил с камина пару бутафорских носков разной расцветки. И потащился на поиски Дамблдора. Ночевавшая на кровати Парвати Патил Гермиона, проводила его сонным взглядом и удалилась со своими коробками на диван. К Невиллу. Герман восседал в кресле, в обнимку с чашкой горячего чая и мантией-невидимкой. Совершенно волшебным образом артефакт прислали Невиллу. После чего он, краснея и бледнея, торжественно вручил его Герману. От Геры Невиллу достался орочий амулет со слабенькими чарами регенерации на нём. От Тома — тушка докси в квадратном куске стекла. От Гермионы — толстая книга о флоре и фауне острова Саммерсет.

Герману достались увесистая поваренная книга, повествующая о гоблинской кухне, подозрительно пульсирующий алыми цветами кактус и невесть где найденный Реддлом резной драконий черепошлем. Украшенный костяными феньками, кожаной бахромой, чьими-то косицами и снабженный удобными ремнями. Чтоб надевать на голову, так сказать. Забини прислал несколько упаковок «Берти Боттс», Нотт — два брелка из великаньих зубов. Тому и Гере. А Хагрид — здоровенный окаменелый пирог. Две штуки. На одном красовалась здоровенная буква «Т», на другом — «Г».

Пока Герман глодал пирог Тома, бултыхая его кусками в крутом кипятке, а Гермиона мирно разбирала свои подарки, явился Том и, дыша перегаром, принялся цеплять на спутанную шевелюру мисс Грейнджер какую-то потускневшую тиару. Как гирлянду на ёлку. Трагично сопя и покачиваясь.

— Ума палата дороже злата, — прочел кто-то вслух, а пробудившийся на диване когтевранец схватился за сердце. Убедить его, что диадема — подделка, стоило просто титанических трудов.

Завтрак проходил вяло и как-то сонно. Всех оставшихся в школе студентов усадили за один стол. Волшебный потолок проецировал звонкое голубое небо и тихо кружащие хлопья снега. Где-то в начале завтрака недовольная сипуха принесла Гермионе венок из омелы и остролиста с короткой запиской. Небольшое четверостишие, явно выведенное рукой Нотта, поздравляло с праздником и желало Гермионе счастья. Герман нетрезво шутковал про кладбищенские веночки и хлюпал чаем под хихиканье девочек. Том, почти рухнув на Грейнджер, декламировал ей стихи Артюра Рембо. Невилл и какие-то хаффлпаффцы тихо праздновали состоявшееся Рождество, украдкой разливая по стаканам, под столом, трофейный херес профессора Трелони. Дамблдор со своего места смотрел на происходящее с ужасом и смятением — как раз рядом с его кубком мирно лежали разномастные полосато-кометные пёстрые носки. Снейп и Клиган явно мучились дичайшим похмельем. Но даже они выглядели куда свежее трясущегося Квирелла, который, — о, чудо! — вернулся в школу и явно планировал в ней дальше работать.

После завтрака Том покаялся Гере, что спёр у Квирелла драконье яйцо и, завидев Хагрида, нетвёрдо поплыл за ним с воплем: «Рубеус, ты обязан выслушать своего бывшего префекта!» За что немедленно получил нагоняй от Снейпа. И практически лишил свой факультет всех баллов прочтением Снейпу пространной лекции на тему того, как дурно и не полезно закусывать дремоносными бобами и яйцами докси. Герману стоило титанических трудов отговорить Тома тащиться к кабинету директора петь рождественские гимны. Вместо этого Том уволок Германа в Тайную Комнату, позвал василиска и потребовал покатать. Себя. И Поттера. На что царь-змей раздраженно возразил, что очень хочет кушать и спать. Но, услышав от Геры о детках акромантула Арагога и о их уютном гнёздышке в Запретном Лесу, живо передумал. Ближайшие пять часов совершенно пьяные, радостно голосящие Том и Гера, разъезжали на голове Ужаса Слизерина по всему заснеженному лесу; Моварт — умница-василиск — мирно кушал гигантских пауков, лениво чесал шкуру о убранные в дорогие меха снегов деревья и вообще радовался жизни. Наевшись, царь-змей выбросил докучливых двуногих в замёрзшее Чёрное Озеро и уполз искать самочку. Вместо самочки нашел в лесу толпу недружелюбно настроенных кентавров и позорно ретировался обратно, в замок. Залечивать раны и вытаскивать из боков копья, так сказать.

За обедом филин Драко принёс Герману коробку конфет. Конфеты истребил Том и тотчас же воспылал страстной одержимостью самим собой. Одержимость лечили коллективно, затолкав сопротивляющегося Тёмного Лорда в заброшенный женский туалет. Лечили безоаром, но в паре с хересом, безоар одарил Тома путанностью сознания и рвотой. Видя ужасное состояние названного брата, Гера приволок Тома к Снейпу. И сам не заметил, как отключился, вломившись в кабинет декана и напоровшись на хищно звенящие контуры охранных печатей.

* * *

Пробуждение вышло почти сносным. Герман кое-как продрал глаза и заозирался, осматриваясь. Покои декана оказались местом крайне аскетично обставленным. В камине плясало рыжее пламя, с письменного стола смотрели кипы бумаг, а в шкафу мирно дремали темнейшие гримуары бок о бок с античными философами и трудами зельеваров, современников и древних авторов. Том спал на диване и тихо хныкал во сне. Том звал на парселтанге мать и метался в потоках мутного бессознательного, полных липкого страха, путаясь в пледе. Первым порывом Геры было подойти и разбудить, но он мог лишь водить глазами из стороны в сторону. Обездвиженное тело саднило и нестерпимо чесалось. Герман с третьей попытки остановил свою магию и кубарем скатился на пол. Прямо под ноги вошедшему Снейпу.

— Встать, — зельевар опустился в кресло напротив, судорожно сцепив нервные худые пальцы и холодно разглядывая смущенно топчущегося на месте Геру, — что мне мешает сдать вас невыразимцам, мистер Горшечников?

— Вам не нравится быть скоморошным чёрным Пьеро на ниточках? — брякнул Герман и испугался собственных слов, ибо всколыхнувшееся на дне глаз Снейпа лютое тёмное пламя стремительно пожирало все надежды на благополучный исход.

— Я мог бы сгноить тебя в Азкабане, Горшечников, — худое, бледное лицо Снейпа исказила безобразная ухмылка, — пожалуй, тебе там самое место. Но, о, да, тебе неприлично часто везёт, воздержусь. Убив сейчас это пьяное недоразумение, слепленное из ошмётков Тёмного Лорда, я рано или поздно увижу пришествие другого Лорда. Такого, которому уже никто не скажет: «К ноге.»

— Я вам не враг, — поморщился Герман, тревожно поглядывая на скулящего во сне от страха Реддла, — пожалуйста, избавьте его от кошмара. Или дайте разбудить. Он очень плохо спит после поглощения той части себя, которая хранилась в медальоне.

— Невероятно, — криво усмехнулся Снейп, — статус врага — элемент признания одного индивида другим индивидом. Безответственный недоучка-студент полагает, что дорос до права именоваться моим врагом?

Герман закатил глаза и тяжело вздохнул:

— Как страшно жить. Разбудить-то брата дайте. Ему плохо.

— Король эльфов, — Снейп окинул Геру задумчивым взглядом, — Люциусу стоило бы узнать, кому он обязан потерей целой колонии эльфов. Но, должен признать, я никогда не питал добрых чувств к факту угнетения разумных рас. И то, что вы совершили — достойно. Весьма достойно. Учитывая то, что освобожденные эльфы имеют собственное место под солнцем, доход и жильё, я снимаю шляпу, мистер Горшечников. Это… неожиданно. Ваши совместные похождения стоят Азкабана. И я говорю сейчас не только о вас с Реддлом. Но, пожалуй, я сделаю вид, что не видел содержимое вашего сознания, Герман. От себя категорически не советую посещать Нурменгард самостоятельно. Тем более — тащить с собой Лорда.

— Но Фламель… — начал Герман и осекся.

— Монарх обязан всё совершать лично? — Снейп смотрел на Германа почти с любопытством, — у Отца Эльфов есть его верные длинноухие подданные. Существа, способные аппарировать буквально всюду.

— Всюду, — криво усмехаясь, подтвердил Герман, — только не в Азкабан.