Невероятное восстание Лулу (джен)

Примечания:

Это сборник фанатских историй, затрагивающих ту самую встречу Дио и Наото, о которой упоминала Каллен в главе 41. Автор данного фанфика устроил конкурс на лучшую историю, где победитель должен был получить честь поучаствовать в дизайне Стенда, Гиасса или найтмэйера в этой истории (в итоге, впрочем, у Автора не получилось устроить это, очень жаль).

Автор — Baechen

Дио Брандо был много кем, но чего он не был лишен, так это предвидения. То был дар, не похожий ни на какой другой, и он был абсолютно необходим тем, кто проходил через море опасностей, вроде него. Это была способность — за неимением каких-либо обыденных доказательств — предвидеть будущие события.

Этот навык, без какого-либо преуменьшения, представлялся поразительным в умелых руках. Расставить ловушки до того, как кто-нибудь сделает шаг, продумать контрмеры до того, как будет сделан хоть один ход. С нечто подобным победа — а вместе с ней и путь к ней — неизбежна.

Но проложить путь — сделав его доступным — было только первым шагом. Можно ли это вообще назвать первым шагом? Нет. Предвидение было основой, на которую ложатся все сильные грани. Хитрая смекалка, смелые амбиции, безграничная харизма...

И очень творческий ум.

Возможно, одно лишь предвидение привело его в этот дом, но Дио Брандо знал, что здесь крылось нечто большее. У него был дар правильно предсказывать без фактических доказательств, и его гложило... «чувство» в отношении семьи Стадтфилд. Имелась какая-то неопределенность — кто-то в этой семье однажды окажется очень важным. Будут ли они служить ему или помогать — вот главный вопрос, на который он намеревался найти ответ.

Было удивительно легко организовать небольшую встречу с главой этой семьи. Занимать высшие эшелоны британнской аристократии делало многие вещи удивительно простыми. К несчастью, он ничего не почувствовал, даже когда очаровал этого пустого, ничем не примечательного мужчину. Этот мистер Стадтфилд вообще ничем не собирался быть.

Он тонко допрашивал каждого. Мальчик, хотя и нес в себе мятежную искру, был так же бесполезен, как и его отец или отцовская жена. Но горничная — мать, он мог сказать это, просто взглянув на нее и мальчика — казалось, отдавалось резонацией, когда он смотрел на нее. Он чувствовал, что она могла быть очень важна, но... чего-то все равно не хватало.

Или, как ему сказали, кого-то. Печально, что ему так и не удалось встретиться с девочкой, но неважно. Шаги будут предприняты достаточно скоро.

Однако, за исключением этого, все было до нельзя скучно. После часа или двух бессмысленной болтовни вечер подходил к концу, и на Дио Брандо накатила скука. Почему бы не повеселиться капельку с [Voodoo Kingdom]?

Он начал медленно, затем пошел на чуть бо́льший риск — на пол упала столовая принадлежность, пролился бокал вина, внезапно захлопнулась дверь, об пол разбилась ваза — такое происходило всегда, когда рядом находился мальчик, оно было устроено таким образом, что только он мог знать, что что-то не так. В обязательном порядке родители винили мальчика и просили у Дио прощения, и он, будучи добрым и понимающим мистером Брандо, милостиво прощал их.

Официальные дела и трапеза подошли к концу, его проводили до двери. Но перед тем, как он ушел...

— Радушные хозяева... не позволите мне на минутку поговорить с юным Наото?

Они практически швырнули ему мальчонка, сказав, что он может наказать мальчика так, как сочтет нужным, в то время как горничная смотрела на всё это в неподдельном ужасе. Он зашел в комнату и закрыл за собой дверь, оставшись наедине со невероятно нервничающим юношей.

— Я понимаю, зачем ты делал эти вещи, Наото.

Мальчик ничего не говорил, он уже смирился с тем, что стал козлом отпущения.

— Наото... я могу так тебя называть?

Мальчишка кивнул, мудро решив держать рот на замке.

— Что ты видишь, когда смотришь на меня, Наото? Несомненно, еще один пример британнской тирании. Нечто злое, совсем как те, кто называет себя твоими родителями.

Юноша не пытался поправить его в последнем замечании, и Дио Брандо понял, что нашел золотую жилу. Он наклонился, глядя мальчику прямо в глаза.

— Я знаю, каково это, Наото. Мой отец тоже был никчемным человечишкой.

Он встал, вздохнув для пущей убедительности. Мальчик уже зачарованно смотрел на него.

— Я знаю, что ты не питаешь любви к Британнии... тебе не повезло оказаться с японским именем и британнским наследием. Но я могу точно сказать, что ты хочешь быть чем-то большим, и я верю, что тебе это под силу.

— Сэр...

— Прошу, Наото, дай мне закончить. Чтобы по-настоящему вырасти... ты должен выступить против несправедливости, быть примером для других, — было таааак весело играть эту роль. Он уже чувствовал горький вкус поражения мальчонки. — Ты сможешь сделать это?

Мальчишка кивнул с решимостью во взгляде:

— Да, сэр.

— Я очень рад это слышать, — было почти невозможно удержаться от больной жестокости в голосе, но он справился.

Он достал из кармана что-то крохотное — монетку. Достав маленький острый ножик, который едва не задел мальчика, Дио в считанные мгновения вырезал на монетке оскаленную морду дракона. Убрав ножик, он протянул резную монету мальчику.

— Держи.

Когда он взял ее, Дио захотелось громко рассмеяться. Мальчишка был поражен, сейчас он переживал один из самых важных моментов в своей жизни, и все это было просто ради забавы. Вся бессмысленность ситуации была невероятно уморительной.

— Помни, Наото. Только те, кто действует, могут что-то изменить.

Они с Наото вернулись к остальным, когда Дио по-отечески положил руку на плечо юноши. Родители зажужжали, словно свора мух.

— Никаких проблем, миссис Стадтфилд. У меня такое чувство, что Наото вырастет отличным молодым человеком.

Любезно попрощавшись, он покинул дом и исчез в ожидавшей его машине.

Была некая красота в том, чтобы события шли по задуманному, даже в таких крохотных материях. Дио заправил несколько золотых прядей за ухо, и всего на мгновение его рука коснулась этих маленьких знаков судьбы на мочке уха.

* * *

(Автору так понравилось писать про Дио, что он исторг ни с чем не связанный отрывок)

Как-то раз он слышал, что без вызова у человека не будет цели. Ему говорили, что без препятствий нет смысла в забеге. В некотором роде Дио был согласен с этим: испытания дали ему возможность вырасти в силе всех видов.

Однако! Дио Брандо не был из тех, кто был бы неудовлетворен победой. Он хотел одного, и только одного.

Он желал править! Доминировать! Смеяться над миром, что некогда смеялся над ним! И то, как он добьется своей мечты... не настолько важно.

Такие мысли посетили Дио Брандо, когда он делал большой глоток из чаши, которую он кружил и к которой он принюхивался после каждого жадного глотка. С жесточайшим оскалом на лице он подумал, наблюдая, как алая жидкость кружится, может быть, его дражайший брат тоже в этот самый момент наслаждается алой жидкостью...

Он хохотнул:

— Наслаждение.

Какое же это, наверное, великолепное зрелище: всегда благородный джентльмен превращается в безмозглое зверье.

* * *

Автор — Whiteeyes

Посадка сорняков

Для Дио, попроси его кто-нибудь провести аналогию или метафору, политика была похожа на садоводство, и он редко выходил за эти рамки. Не то чтобы ему это было нужно, массы дураков всегда были вполне довольны этим, они трезвонили о внимании к деталям, деликатном уходе и культивировании красоты. Они были так полны собой за то, что придумали эту метафору, что никто так и не удосужился спросить «Как же так?» или «О чем вы?» или любой из сотни других вариантов такого очевидного вопроса. Такие люди, в понимании Дио, были цветками. Яркими, привлекающими внимание, краткими и совершенно бесполезными в любом практическом смысле.

Видите ли, дураки воображали, что существует единственный сад, которым заведует единственный садовник. Для Дио же это было множество садиков, что теснились вместе с множеством садовников, которые дрались за контроль над бо́льшим пространством в их мешанине слившихся воедино садов. Это была жесткая борьба, где те вырывали у друг друга цветы, деревья, кустики и овощи, чтобы посадить на своей новой территории собственные растения. У Дио, естественно, тоже был свой сад, но он был пуст. В конце концов, какой прок ему от цветов.

Нет, Дио ничего не сажал в своем саду. Он разбрасывал семена в чужих садах. Чем, например, он и занимался здесь сегодня вечером на этом небольшом празднестве в Японии, организованном семьей Стадтфилд, коллекцией особенно ярких цветов. Что он делал на празднике в чужой стране? Что ж, он был здесь всего лишь одним из многих инвесторов. Таким образом, его присутствие здесь вообще не показалось бы подозрительным, то есть Чарльз будет пристально наблюдать за ним, чтобы понять, с чего это ему внезапно понадобилось посетить такое прохожее мероприятие. Ответом была война.

Не те маленькие войнушки, в которых в настоящее время участвовала Британния, не те крохотные конфликты с различными движениями сопротивления. Даже не та очевидная война между Японией и Британнией, которая, как ясно мог разглядеть Дио, обещала наступить в скором времени. Нет, война, которая привела его сюда, была движением сопротивления, которое сформируется после того, как эта страна станет очередной Зоной. С уничтожением их военного и политического руководства, а вместе с этим и актива, им понадобятся хорошие лидеры. Стадтфилды предоставляли для него прекрасную возможность. Они ухаживали за бутоном, который, как они думали, был еще одним цветком, хотя на самом деле тот был сорняком. А Дио всегда выращивал сорняки.

Мальчик проявлял надлежащий гибридный энтузиазм, упрямую японскую гордость и британнское надменное превосходство. Он был прекрасным образцом худших черт обоих сторон, если только вы знали, к чему стоит присмотреться. И почва его также была идеально ухожена для взращивания сорняков. Японское имя с британнской фамилией. Его имя и лицо, из-за которых его избегали ксенофобные британцы, и его дом и воспитание, из-за которых его избегали ксенофобные японцы. У него даже была младшая сестра, чьим будущим можно было манипулировать, чтобы вызвать в нем смуты.

— Ну здравствуй, молодой человек. Наото, верно? — бессмысленно спросил Дио тоном, каким дедушка разговаривал бы со своим любимым внуком. — Ну и ну, такой образцовый юноша. И твоя младшая сестра выглядит такой милой. Я очень надеюсь, что ты присмотришь за ней, все-таки было бы обидно, если бы такой большой сильный мужчина, вроде тебя, не смог бы защитить такую очаровательную маленькую девочку.

Наото фыркнул, но постарался казаться вежливым. Это был важный человек, как в политическом плане в целом, так и в финансовом плане в отношении его семьи, поэтому он должен был быть вежливым с ним. Более того, этот Дио был также человеком великовозрастным, и обе половины его воспитания настаивали проявить уважение к пожилым людям. В довершении всего, старик этот на самом деле не сказал ничего оскорбительного или глумливого, просто слегка намекнул, что его сестра беспомощна и нуждается в защите от какой-то туманной опасности. Старые люди часто напрасно беспокоятся о вещах, так как приближающийся конец делает их раздражительными и нервными.

— Разумеется, я присмотрю за ней, где смогу. Хотя не так уж много людей захотят связываться с семьей, типа нашей.

— Ты будешь удивлен, — предостерег Дио, одарив маленькую девочку теплой улыбкой или, по крайней мере, чем-то таким, что показалось бы теплой улыбкой неподготовленному глазу. У цветков даже не было глаз, их могли натренировать только садовники, а он знал так мало людей, чьи глаза были натренированы. — С британцами, особенно с более молодыми и амбициозными, семейная фамилия не такой уж и хороший щит, как некоторые могут подумать. Такие люди будут стремиться найти слабые места в твоей семье, чтобы атаковать, опустить вас и подняться за ваш счет. Вот в чем проблема с этим новым поколением — у них преданность изголодавшейся собаки. В мое время люди настоящей чести были в порядке вещей. Отважные и мужественные люди, которые отстаивали то, что было правильным, перед лицом невзгод и опасностей. Как же я скучаю по тем дням, — тон Дио звучал так, словно он тосковал по потерянному золотому веку героев. — Так вот, эти собаки, скорее всего, тут же пустятся бежать, как только кровь пойдет у них из носа. Но вот что занимательно с изголодавшимися собаками: они злобны и агрессивны, но быстро убегают, если чувствуют опасность за свою паршивую шкуру. Грустно видеть, как некогда славные деньки покидают эту страну, да? Интересно, проживу ли я достаточно долго, чтобы увидеть, как мы снова поднимемся на вершину славы?

Словно бы придя в себя, он рассмеялся, как человек, который только что понял, что вел себя глуповато.

— Извини, у меня есть склонность заговориться в моем преклонном возрасте. Итак, расскажи мне о себе, молодой человек, как дела у тебя в школе?

И так продолжился разговор, в котором Дио укреплял гордость мальчишки похвалой его достижений, его моральных атрибутов и его блестящего ума, в то же время сокрушаясь о нынешнем состоянии Британнии, которой управляют трусливые, жадные собачонки, извлекающие выгоду из трудов других, в то время как сами они прихорашиваются ложной гордостью. Он также не забыл похвалить его младшую сестру и внушить ей мысль, что, как старший брат, он несет почетную обязанность обеспечить ей светлое будущее.

Как только ужин подошел к концу, Дио вернулся к своей машине. Оказавшись внутри и скрывшись от всех взглядов общественности, только тогда он позволил своей маске упасть. Все следы тепла, дедушкиной гордости и заботы в одно мгновение исчезли, оставив на их месте совсем иное лицо. Это было лицо свирепого хищника не по воле эволюции, а по собственному выбору. Худший вид хищника, вид, который некогда был человеком, настоящий монстр.

"Чарльз, твои люди наверняка уже избавились от лакея, которого я, Дио, привел сюда, чтобы отвлечь внимание от того какого-либо поручения, которое я, Дио, наказал ему выполнять. Не то чтобы я, Дио, стал бы утруждать себя запоминанием его имени или того, какую задачу он должен был выполнить, главное что приманка сослужила свою службу. Теперь, когда ты претендуешь на этот сад, ты отыщешь здесь самый выносливый сорняк, который будет запутываться среди твоих же цветков, выглядя при этом так похожим на них, что ты поразишься этому. Ты, конечно же, не будешь ухаживать за ним, ведь сад твой будет поважнее. Но он обвяжется с еще одним из твоих более компетентных отпрысков, тем, кто занимается любителями-садоводами, а не цветами, с еще большей манией величия, чем обычно. Тем, кто мог бы открыть для себя игру в сотрудничество и предательство, в которую играют мастера сада. Мне не нужны такие отвлекающие факторы, но тебе они нужны еще меньше. Как только прорастет достаточно сорняков, некоторые из твоих отпрысков потерпят неудачу. Тогда ты столкнешься с жестокой реальностью необходимости покинуть собственную садовую дорожку, чтобы пойти ухаживать за сорняками, чтобы они не задушили то, за чем ты ухаживаешь, даже просто случайно. И в этом момент я, Дио, сниму с твоего дерева плод, который ты так долго выращивал, тот запретный плод, ради которого человечество было изгнано из Рая. Да, плод второго дерева, который сделает нас богами! И с плодами твоего труда я, Дио, вознесусь на свое законное место — место, где никто не будет стоять выше меня. Берегись, Чарльз, мои скромные сорняки разрастаются."

Да, Дио был тем садовником, который сажает только сорняки, потому что он знает, что всем остальным садовникам придется постараться, чтобы очистить их. Такова цена, которую вы платите, когда становитесь садовником, который действительно заботится о своем саде.

* * *

Автор — TehChron

Кто он? В последние дни мальчик все чаще и чаще задавал себе этот вопрос. Когда-то он знал. Любимый первый сын Мирай Кодзуки, вскоре Мирай Стадтфилд, и главы именитой семьи Стадтфилд — богатого британнского дома из мелкой знати, вот его личность. Это был его мир. Гармоничная смесь двух гордых, сильных рас, создающее великое целое.

Пока внезапно оно перестало ею быть.

Теперь, когда он задумался об этом, казалось, что это было вечность назад. Но ведь на самом деле прошло от силы пару лет с момента стремительного завоевания Британнией Японии, нет, уже Одиннадцатой Зоны? А потом его семья распалась, так как род Стадтфилд никак не мог пережить позор, связанный с тем, что жена его главы была нумерной. Сначала его обуревал гнев. Его отец был очень далекой фигурой, даже если мальчик все равно любил его. Но его сердце лежало к матери, и поэтому Наото видел себя как японца.

И все же, Японии ведь больше не существовало, верно? Его мать пожертвовала своей гордостью, своим достоинством, абсолютно всем, чтобы продолжать быть рядом с ним и его младшей сестрой в этом доме Стадтфилдов. Японская гордость... Казалось бы, такая мелочь по сравнению с его другими нуждами в жизни на роли Наото Стадтфилда, да?

Так почему же тогда ее было так сложно отпустить?

Мысли Наото вернулись к его лучшему другу, Оги. Еще до войны он был его правой рукой. Единственный парень, на которого Наото мог положиться и которому мог доверять, чтобы поделиться с ним своими настоящими мыслями. Он чувствовал, что если у кого и есть ответы, которые он ищет, так это у Канаме Оги.

Каждый день казался механическим по своей наутре, он словно пребывал в тумане, проживая жизнь в качестве британнского наследника. Конечно, в школе были некоторые, у кого хватало смелости подвергать сомнению его статус полукровки, тем не менее здесь, в Одиннадцатой Зоне, Стадтфилды занимали достаточно высокое положение, от чего очень немногие могли избежать последствий своих необдуманных действий.

Время от времени они с Оги очень любили колошматить японцев-недомерков, которые пытались обидеть его по той же самой причине...

— Наото, — окликнул его грубый, культурный голос.

Да, точно. В последнее время его отец проводил больше времени дома из-за нужды оставаться поблизости, чтобы лучше обустроиться в новых социальных слоях новообретенного британнского Поселения. Которое было построение на руинах старого Токио. На руинах его прежней жизни.

— Да, отец, — ответил он с той же интонацией, потому что необходимость продолжать быть сыном своего отца давала ему столь необходимую ясность. Цель.

— Сегодня вечером я устраиваю званый ужин. Недавно нас посетил богатый инвестор с родины, он продемонстрировал свое доверие к нашей семье, купив несколько сотен акций по цене выше рыночной. В качестве благодарности я намерен максимально воспользоваться этой возможностью, чтобы укрепить положение нашей семьи.

Красноволосый мужчина опустился на колено перед Наото, когда пара его рук легла на плечи подростка.

— Я знаю, что последнее время было... непростым, для тебя и твоей сестры.

С острой болью и приливом жара в груди, Наото впился взглядом в лицо отца. Мужчина по какой-то причине отшатнулся, закрыв глаза в явном смирении.

— Думаю, тебе будет полезно сегодня вечером присоединиться ко мне, сын.

Наото просто кивнул. Его отцу нужно было, чтобы его наследник составил ему компанию на этом званом вечере для демонстрации уверенности. Это было достаточно легко понять, это также позволит ему продолжать выполнять свою роль наследника дома Стадтфилд. Его отец кивнул, улыбнулся и хлопнул сына по плечу, чтобы вскоре покинуть его. Наото просто вернулся к своим обязанностям, не приблизившись к искомому ответу, когда отец пришел забрать его.

* * *

День проходил как в тумане, и не успел Наото опомниться, как он уже был одет в свою лучшую официальную одежду, пробираясь сквозь толпу светских людей Одиннадцатой Зоны, всегда рядом с отцом, который его представлял. Наото приветствовал их всех машинально. Как и подобает наследнику фамилии Стадтфилд.

Именно звук дерева, стукающего о мрамор, наконец, вывел Наото из грез и привлек его внимание.

— Ах, Канцлер! — взволнованно выпалил Лорд Стадтфилд. — Так отрадно видеть вас здесь! Моя высшая благородность, что заглянули к нам так скоро! — отец Наото шагнул вперед, схватив руку сутулой массивной фигуры.

— Ничего такого тут, Лорд Стадтфилд. Как бы я, Дио, выглядел бы, если бы пропустил такой вечер в мою честь? — раздался в ответ голос, который сквозил старостью, отягощенный мудростью многих лет. Тем нем не менее, голос этот каким-то образом все еще казался достаточно энергичным, властным, чтобы пробиться сквозь окружающий шум и пронзить облако мыслей Наото, как будто этот голос владел тайнами самой вселенной, которые знал только он.

— Да, конечно, разумеется! — энергично пожал огромную руку Лорд Стадтфилд. — Еще раз, благодарю вас, Канцлер Брандо, за проявленную вами уверенность в нашем бизнесе!

— Хмф, — ответил Канцлер Брандо, и Наото словил себя на мысли, что пытается вспомнить, слышал ли он имя этого человека раньше. — Тут не было ничего сверхординарного, Лорд Стадтфилд. Я просто нашел вас лучшим человеком, кто способен справиться с переходом выработки сакурадайта во вновь созданной Зоне, — Брандо махнул рукой, отмахиваясь от комплимента. — И мое приобретение — такая же демонстрация веры в вашу способность доставлять, как и все остальное...

Сутулая фигура старика сдвинулась, и темные разумные глаза встретились с пристальным взглядом Наото.

— Хмм? — протянул старик, на его губах заиграла ухмылка. — А кто это у нас может быть?

"Кто я, да?" — подумал про себя Наото, этот туман неопределенности вновь начал окутывать его.

— Ох, Канцлер Брандо, это мой сын, Наото!— ответил Лорд Стадтфилд, не обращая внимания на внезапный приступ задумчивости упомянутого сына. — Я так много рассказывал вам о нем!

Крепкие руки схватили Наото за запястье, почти втащив его перед сутулой фигурой.

— Так... и... есть, Лорд Стадтфилд, — ухмылка старика стала шире, почти превратившись в добродушную усмешку, это перемена в лице завлекла внимание Наото почти против его воли. — Да, вы почти только и делали, что хвалили своего бедного мальчика.

Наото почувствовал, что замер, когда лицо отца вытянулось.

— Да... Весьма прискорбно, но мой мальчик твердого британнского происхождения. У него все получится, — его отец кивнул, словно подтверждая свои же слова самому себе.

— Естественно, — ответил Брандо бархатным, чуть ли ни сочащимся сочувствием голосом. — Потеря матери всегда дается с трудом, я сам могу это подтвердить. Быть может, я мог бы поговорить с ним? — Лорд Стадтфилд замешкался. — С глазу на глаз?

— К-конечно, Канцлер, — ответил мелкий аристократишка. — Меня все еще ждут несколько неотложных дел, которыми нужно заняться, так что если извините...

— Даже не представив нас? — ответил Дио, его обветренная ухмылка стала озорной, ребяческой, насмешливой. — Бедный мальчик всё-таки должен знать, с кем он разговаривает, разве нет, Лорд Стадтфилд? Разумеется, кому как не вам знать ценность правильного представления.

Наото отвернулся от обмена взглядами, чтобы посмотреть на своего отца — некогда стойкого человека, однако теперь с него градом лил холодный пот. Он нервно сглотнул, его глаза метались между стариком, Наото, и толпой гостей, словно он был загнанным в угол животным.

Неужели это тот самый человек, на которого он равнялся? Чье наследие он желал унаследовать? Человек, которого сломили чем-то настолько простым, как игривым поддразниванием? Человек, который избавился от собственной жены ради каких-то жалких светских игрищ?

Снова в его груди поднялся жар. Туман, застилавший его мысли, несколько рассеялся — благодаря этому человеку, Брандо.

— Всё нормально, отец. Пожалуйста, иди по своим делам, которые так требуют твоего внимания, — он не хотел придавать своим словам такой мысли, такого накала... Но обнаружил, что это вышло странно естественно, по какой-то причине.

— Д-да, конечно... Наото, — ответил Лорд Стадтфилд, шагнув вперед и положив слегка дрожащую руку на плечо парнишки. — Канцлер Брандо, это мой сын, Наото Стадтфилд. Наото, это Великий Канцлер Священной Британнской Империи, Лорд Дио Брандо.

Юноша остолбенел. Замер на месте. Какая-то часть его наполовину подозревала, но в своей предыдущей рассеянности он не придал шальной мысли особого значения. Но теперь... теперь, когда он знал... Просто невозможно, чтобы он не знал имени человека, стоявшего перед ним.

Глаза Наото округлились от осознания. Только теперь него дошло, почему его отец старался всеми силами выслужиться перед таким инвестором! Только теперь его проняло, почему его отец словно бы постоянно боялся этого человека!

— Приятно познакомиться с вами, Лорд Канцлер, — машинально ответил Наото, слегка кланяясь человеку в знак уважения его титула. Только такой ответ он смог придумать.

— Взаимно, юный Наото Кодзуки, — улыбка Дио Брандо превратилась в оскал, сутулая большая рука оказалась над деревянной тростью и протянулась для рукопожатия. Лорд Стадтфилд очень, очень побледнел.

Наото, не задумываясь, схватил предложенную руку и пожал ее. Хватка Канцлера была почти нечеловечески сильной, особенно в его-то возрасте.

На самом деле ухмылка Дио стала только шире, когда он вновь повернулся к отцу Наото.

— Лорд Стадтфилд, будет неприлично, если вы заставите эти дела ждать, верно?

Отец Наото вяло кивнул, сглотнул, его глаза сместились на своего сына.

— Тогда с в-вашего позволения.

И с поспешным полупоклоном в сторону Брандо Лорд Стадтфилд удалился, как будто за ним гнались сами адские гончие.

— Какое, однако... разочарование, — старик начал с глубокого вздоха. — Я ожидал большего, но, наверное, это просто означает, что мы с тобой похоже еще в одном.

Канцлер повернулся к Наото, хитрый блеск в его глазах, казалось, искрился задором.

— ...Сэр?

Вопреки всему, Наото ощущал себя почти зачарованным им, пристальный взгляд старика прогонял туман, который так явно поглощал его мысли в последнее время.

— Знал ли ты, — обыденно начал Дио, — что я был приемным в семье?

Наото нахмурился, пытаясь хоть как-то ответить.

— Нет, не знал.

— Хмм, — кивнул Дио. — Это не особо известная история. Не стоит стыдится, если ты не знал.

— Конечно, сэр.

— Когда мне было... Ох... Наверное, лет десять, моя матушка скончалась.

Наото моргнул, столько же лет было Каллен!

— Мои соболезнования, сэр.

Дио просто отмахнулся:

— Это дело давно минувшего, — старик ухмыльнулся. — Как ты сам можешь видеть, — с задорным подмигиванием он продолжил: — Как бы то ни было, знаешь ли ты, почему я потерял свою мать?

Наото понятия не имел, он мог только помотать головой.

— Видишь ли, во всем виноват мой отец, — его взгляд стал каким-то далеким, он оглянулся через гостей, словно окунулся в приятные воспоминания. — Не то чтобы он напрямую лишил жизни бедную женщину. Он был просто таким паразитом, который питался за счет усилий других жить. Моя мать была просто бессильным человеком, к которой он присосался... И однажды она просто не смогла больше так продолжать, — глаза Дио прищурились, — и вот так она умерла.

Мальчик опустил глаза в пол.

— Это... не совсем то, что случилось со мной.

Большая рука легла на плечо Наото и мягко похлопала его.

— Разве? — Наото посмотрел вверх, в добрые, сочувствующие глаза Дио Брандо. — Не ты ли тоже потерял свою мать? Из-за слабости твоего отца? Из-за событий, которые лишили тебя ее тепла? Права иметь счастливую семью, для всех четверых из вас? — старик слабо улыбнулся — Даже если тебе удастся... убедить себя, что ты достаточно взрослый, чтобы пережить потерю, но что насчет твоей дражайшей сестры? Я, Дио, могу сказать наверняка: потеря такого любимого родителя в таком возрасте может сломить человека так сильно, что это будет гложить его до конца жизни.

В одно мгновение Наото охватило чувство паники, сам он мог пережить эту потерю, но как же Каллен?! Он не мог позволить этому уничтожить ее! Этот странный жар вернулся в его грудь, теперь он пылал еще жарче! Будь проклят его отец!

Но, опять же, разве перед ним не стоял источник всех ответов, которые он так искал?

— Как... как вы преодолели эту боль? — спросил Наото спустя мгновение, снова поворачиваясь к пожилому мужчине.

Канцлер лишь повел плечом.

— Тут нет какого-то особо секрета. Вскоре после кончины моей матушки мой отец последовал вслед за ней, — Брандо на секунду замолк, явно задумавшись. — Очевидно, без кого-то, к кому можно присосаться, паразиты недолго живут в этом мире, — жар в груди Наото почти стал болезненным. — А потом, после всего этого, меня усыновили.

— Усыновили?

— Да, по чистой случайности, пытаясь ограбить перевернувшийся экипаж, мои отец и мать непреднамеренно спасли жизни Лорда Джостара и его маленького сына, — Дио фыркнул. — Как по мне, случайность судьбы, чем что-либо еще.

Дио усмехнулся от одной только мысли, что его отец делает доброе дело для другого.

— И чтобы вернуть этот вроде как долг, Лорд Джостар принял меня как собственного сына.

Усмешка никуда не исчезла с лица Дио, но стала почти меланхоличной.

— ...Сэр?

— Хмм, — Дио моргнул и повернулся к Наото. — Извини этого старика, в конце концов, старость — ползучий враг всех стариков, — ответил он с кривой улыбкой. — Как я уже говорил... В то время Джостары были очень богатыми землевладельцами, и мы с наследником Джостаров воспитывались как братья. Равны во всех отношениях, и, стоит сказать, Джостары были воплощением благородства в его самой романтичной форме, — его глаза прищурились. — Особенно мой брат.

— Что с ними случилось?

— Что же, это очень интересная история, но без углубления в детали я просто подытожу ее так: "Имели место быть события сложного характера, и Лорд Джостар назвал меня единственным наследником состояния Джостаров". Такой ответ тебя устроит?

Наото кивнул, но в глубине его сознания все еще вертелся вопрос. Словно прочитав его мысли, Дио Брандо кивнул, позволяя мальчику высказать мысли вслух.

— Почему вы тогда не сменили свою фамилию на Джостар?

— Потому что, мальчик мой, — ответил Дио со смешком, — Это был бы вовсе не я. Независимо от того, где я вырос и кем я стал позже в жизни, в итоге я все еще остаюсь Дио Брандо.

Жар в груди Наото превратился в пылающее горнило.

— В конце концов, Наото, — большая рука снова хлопнула юношу по плечу, крепко сжав то. — Мы с тобой оба сыновья наших матерей, не так ли?