Невероятное восстание Лулу (джен)

====Шнайзель====​

Шнайзель обычно не любил сюрпризы. Мир являлся той вещью, которая тикала, как хорошо сделанные часы. Шестерёнки сцеплялись, вращали друг друга, заставляя механизм работать для достижения бо́льшего эффекта. Сюрпризом может стать скрежет в механизме, из-за него он делал то, чего не должен был. Чаще всего это ломало механизм — а когда ломались вещи такого масштаба, умирали люди.

Не то чтобы его так уж сильно волновали эти смерти сами по себе. Скорее... как бы лучше выразиться? Эти неожиданные смерти становились новыми сюрпризами, ещё больше засоряя работу.

Конечно, бывали и исключения в его неприязни. Тому примером являлось руководство Чёрных Рыцарей сейчас. Оно, конечно, было удивлено, но поскольку это полностью соответствовало его ожиданиям, он мог оценить данное по достоинству.

— Это было найдено нами во время Парижской битвы, — объяснил Шнайзель. — Нам потребовалось некоторое время, чтобы получить доступ к его банкам памяти. Слишком поздно, чтобы стать тактически полезным против Джонатана Джостара, но, тем не менее, в нём была спрятана сокровищница. Сокровищница, которой я намерен поделиться с вами, прямо здесь и сейчас.

— О-о-о, не могу дождаться, — сказала Ракшата. — Настоящий киборг? В такое я готова впиться зубами.

Шнайзель усмехнулся, стараясь дать понять, что он не имел в виду само оборудование. Канон поставил ноутбук рядом с головой Штрохайма, открыл экран и соединил их кабелем. Итак. Настало время для ещё одного сюрприза, когда они увидят...

«Конечно. Я не ожидала, что он появится. Он не из тех, кто советуется с другими. Нет, он держит всё при себе, а людей на — расстоянии.»

Такую встречу. Персоны, конечно, были разными, но сходство было весьма... захватывающим. Особенно язык тела Дитхарда. Особенно когда его аналог сказал...

«Как странно. Звучишь так, будто хорошо его знаешь.»

— Секунду. Я не припоминаю этой встречи, — сказал Дитхард. — Я также вижу тебя, Тиба, там. Ты что-нибудь помнишь об этом?

— Ничего, — ответила та.

— План Энрико Пуччи заключался в создании новой вселенной, — сказал Канон. — Он собирался ускорить время до того момента, когда Вселенная достигла бы своей конечной точки — а затем перезапустилась бы в результате ещё одного Большого Взрыва. Что, если бы он преуспел в другом мире — но затем произошло нечто неожиданное. Нечто, что пошло не так, и мир получился не таким, каким должен был получиться?

— Наверняка вы и сами заметили, — сказал Шнайзель. — Несоответствия. Противоречия. Например, как Китайская Федерация смогла построить Гурен S.E.I.T.E.N.?

Щелчок кнопки, и вот он. Эта модель была ярко-алой, а не золотой, но ошибиться было невозможно. Золотая когтистая рука, энергокрылья, выходящие из-за спины.

— Вот как. Им скормили эту информацию о другом мире. Поймите меня правильно, я не имею в виду, что это сделала фракция Джонатана. Я просто показываю, что эта информация существовала и та смогла попасть в их руки.

— Шинкиро... — прошептал про себя Канаме Оги. — Ракшата говорила, что его дизайн был странен...

— Снаружи создан для Зеро, а внутри — для Лелуша, — сказала Ракшата. — Такова была моя оценка.

Щелчок кнопки, и...

«Глупцы. Вы только сейчас поняли? Вас всех использовали. Именно. Вы были всего лишь пешками в моей игре.»⁽¹⁾

Ошибки быть не могло. Это Лелуш снял маску Зеро, раскрывая себя Чёрным Рыцарям. Видео было приостановлено, не давая тому продолжится дальше. На мгновение, чтобы дать им переварить потенциальное значение этого, а затем — спустя ещё несколько мгновений, чтобы оно успело действительно прояснится для них — Шнайзель продолжил.

— Без сомнения, вы задаетесь вопросом, почему я обратил на это ваше внимание, — сказал Шнайзель. — Эта информация дала мне новое понимание. Уже некоторое время меня беспокоит внимание моего отца к своим обязанностям. Он слишком много делегирует, проявляет слишком мало интереса. Он ведёт работы над секретными проектами.

— Директорат Гиасса? — уточнил Дитхард.

— Это было и моим предположением, пока я не закончил изучение содержимого этого другого мира, — сказал Шнайзель. Он наклонился вперёд, лицо его было серьезным, а тон соответствующим. — Я пришёл к вам сегодня, потому что узнал, каким именно чудовищем является Император Чарльз зи Британния. И я хочу поделиться с вами этой информацией.

А после того, как он это сделает, он преподнесёт им собственный план по установлению мира во всём мире. Кому нужен Дамокл? Кому нужен Меч Акаши? Но больше всего — кому нужен Реквием по Зеро? На этот раз Шнайзель эль Британния будет тем, кто спасёт мир.

И в процессе он также спасёт своего любимого и вселяющего страх младшего брата от самого себя.

Глава 92: Былые руины

====Ширли====​

Скажите, если вы уже слышали это.

Давным-давно жили-были мальчик да девочка. Девочка была веселая, полна жизни, уверенная в себе и общительная, а мальчик — легкомысленный, гениальный... но ленивый. Они общались только по необходимости, потому что учились в одном классе.

Но однажды...

— Эй, ты, старый хрыч! Глаза разуй!

— Ой, мне ужасно жаль, молодой человек, но это вы въехали в нас задним ходом...

— Чё ты там ляпнул? Пытаешься переложить вину на меня, а? Да я тебя...

Люди попали в аварию на дороге. Ничего серьезного. Никаких травм. Пожилая пара и юноша столкнулись, но никто из участников не пострадал. Другое дело — машины. Любому, кто видел, было очевидно, что молодой водитель врезался задним ходом в другую машину, но он вёл себя громко и возмущенно, пытаясь свалить вину на бабушку с дедушкой.

Затем мальчик делает шаг вперед. Единственный, кому в голову пришла мысль помочь. Он привязывает буксировочный трос от проезжающего мимо грузовика к бамперу машины юноши, пока светофор горит красным, и вынуждает того броситься в погоню, когда тот загорается зеленым.

И девочка думает «Кто этот парень? Что взбрело ему в голову? Был ли он таким же в душе?»

Мало понимая, как страшен ответ на все эти вопросы. Или как они изменят — разрушат её жизнь, когда она узнает эти ответы.

Звук удаляющихся шагов был странно успокаивающим в этом тёмном коридоре. Лелуш бежал в панике — хотя, учитывая его интеллект, это, вероятно, не было слепой паникой. Вероятно, он пытался устроить какую-то ловушку или нечто в этом духе, типа раскинуть повсюду невидимые предметы.

Но Ширли просто повела плечами. Она была не в настроении для игр. Поэтому она заставила [Schizoid Man] призвать фонарик, а то и сразу два, чтобы она могла ясно увидеть — ах, вот оно! На его привлекательном личике было написано выражение абсолютного отчаяния.

— Можешь бегать сколько угодно, прекрасный принц, но твоя девушка гораздо спортивнее тебя будет, — Ширли постучала пальцем по лбу и наклонилась вперёд. — Лучший твой вариант — выстрелить. Убедись, что это глейпнирский патрон, иначе мой Стенд отмахнётся от него.

— Кто ты? — спросил Лелуш. — Ты выглядишь как Ширли, но ведёшь себя-...

— Это сложный вопрос, — перебила Ширли. — Кто я? Один из самых старых вопросов в философии, вопрос о «я». Если уж на то пошло, кто ты? Лелуш ви Британния? Лелуш Ламперуж? Кто этот человек, стоящий передо мной?

Трус не стал стрелять, предпочтя отступить. Она следовала за ним и соответствовала его темпу, хотя языком тела ясно давала понять, что может идти гораздо быстрее, если захочет.

— Корабль Тесея, — сказал Лелуш. — Возьмите знаменитый корабль и поместите его в музей. Со временем деревянные доски, из которых он состоит, сгнивают и заменяются одна за другой. В конечном итоге все доски будут заменены. Остается ли он тем же самым кораблём? Если нет, то когда он перестает быть тем же самым кораблем? Когда заменяется первая доска? Или...?

— Тогда возьми человека, — продолжила Ширли, идя за принцем, зная, что он здесь один, на вражеской территории. Ему некуда бежать, куда она не могла бы последовать за ним. — Замени только воспоминания. Дай этому человеку целую жизнь, полную счастья и радости, а потом скажи ему, что это всё ложь. Скажи ему, что единственный способ продолжить существовать — это преподать урок сопливому принцу о его законном месте. Ты такую девушку знал?

Именно. Совершенно верно. Эта Ширли знала, что на самом деле она не была «Ширли Фенетт». Она знала, что её воспоминания о прошлом были фальшивыми. Она понимала, что сам Император взял её воспоминания, вложил в них целую другую жизнь, чтобы вылепить в ней личность в соответствии со своими прихотями — и всё это исключительно ради того, чтобы натравить её на своего сына.

Это был грубый тактический ход. Прямолинейный и тяжелый. Она затаила обиду на Его Величество за то, что он навязал ей это, словно нарисовал образ на доске и пригрозил стереть его, если он — вернее, она — не сделает то, что он просит. Это злило. Сводило с ума. Когда она спросила его, почему, его ответ был прост до абсурда.

«Если бы я дал тебе личность, которая ненавидела Лелуша и была предана мне, он бы с легкостью разобрал её на части. Но если ты уже знаешь, что это ложь...»

Она сжала кулак. Император должен был знать, что она затаит злобу на него. Но он всё равно сделал это. Психологическая уловка. Само её существование было не более чем — не более чем игрой.

Но в этом и заключался весь ужас её ситуации. Возможно, он вложил в неё именно это. Возможно, то был ещё один слой ловушки, которую Его Величество устроил для Лелуша, но... но она хотела жить. Это означало, что она должна была привести Лелуша к Его Величеству в помятом виде. Она должна была притащить его туда, положить к ногам его отца и держать его там, чтобы старый добрый папочка мог порычать и прочитать ему нотацию — прежде чем лично усмирить его.

Это являлось её единственным шансом выжить. Если бы кто-то, на кого вы обозлились, бросил вам плот, когда вы тонули в океане, разве вы не ухватились бы за него тоже?

— Если я не приведу тебя к Его Величеству, то само моё существование будет стёрто, — крикнула Ширли. — Так что облегчи нам обоим задачу и иди уже сюда!

Принц случайно подпустил её достаточно близко, чтобы её Стенд смог призвать его прямо в свои объятия. На этот раз он не сможет убежать. На этот раз она не собиралась бить его вслепую, давая тому вырваться из её хватки. Она не собиралась промахиваться, не собиралась поддаваться ему, она вырубит его, когда он лишиться всякого шанса вырваться.

Кулак полетел прямо в его шокированное лицо с такой силой, которой позавидовал бы боксер-тяжеловес. Нокаут одним ударом — вот чего она добивалась, пока он не отчаялся настолько, чтобы попытаться выстрелить в неё, независимо от того, чьё это было тело.

— Как я и думал, — сказал Лелуш в кулак. — Даже после того, как Его Величество изменил твои воспоминания, твоё подсознание не может заставить тебя реально навредить мне.

Ширли поморщилась, а сама она задрожала от злобы и ярости. Она пыталась призвать его, пыталась заставить её Стенд — её Стенд! — вырубить стоящего перед ней парня. Безрезультатно. Даже когда его кулаки взлетали, они били только не в него. Мимо него. По обе стороны от его головы — только воздух. Даже если ей удавалось направить Стенд прямо в цель, он останавливался перед самым ударом. И всё это время принц — этот проклятый принц — стоял там и позволял этому происходить с невозмутимым спокойствием, отстранённо, как будто это его не касалось. Как будто она была ниже его.

На какой-то миг она поняла, почему «настоящая Ширли» находила его таким привлекательным. Но это лишь подогревало её желание вмазать по нему ещё сильнее!

— Как видишь, каким бы сильным ни было твой Стенд, это ничуть не имеет значения, — сказал Лелуш. — А теперь, если позволишь, меня ждёт встреча с Его Величеством на моих условиях. Не его.

Он повернулся, чтобы уйти, и тогда она призвала его к себе и дала пощёчину. Его голова ушла влево, но потом с его губ сорвался тяжкий вздох.

— Серьёзно, ты правда думаешь, что он вознаградит тебя, если ты притащишь меня к нему? — спросил Лелуш. — Может быть, ещё будешь уговаривать, чтобы я подчинился по собственной воле?

— Если я этого не сделаю, то умру! — возразила она, намереваясь дать ему ещё одну пощёчину. Эту он смог поймать.

— Тогда почему бы не работать со мной? — спросил Лелуш. На это Ширли стиснула зубы и подняла фонарик, чтобы ударить его по голове. Он ловко увернулся в сторону, легко предвидя удар. — О? Этот вариант тебе не по душе?

— Я знаю об Отменителе Гиасса Готтвальда, — крикнула она. — Как только я перестану быть тебе нужна, он...

— Вряд ли можешь винить меня за это, — перебил Лелуш.

Этот наглый...! Ширли бросилась на него, схватила его за воротник и толкнула обратно к стене. Только это была не стена. Она не слишком присматривалась к нему, светила фонариком на него и только на него. Она уже должна была догадаться, что Лелуш прекрасно знал об уязвимости своего Стенда и разработал способы его обхода.

Например, сделать невидимыми предметы в своём окружении. Например, дверную ручку. Он повернул её, и они вдвоем кувырком влетели в комнату. Лелуш приземлился на спину, заставив её упасть на него, а сам бросился вперед и выкатился из комнаты.

— Ты можешь причинять мне неудобства, но ты не можешь причинить мне вред, — предупредил Лелуш.

Он вышёл из её взгляда, скрылся в тени и стал невидимым. Проклятье! Она призвала ещё один фонарик — но в ту же секунду глейпнирская пуля пронзила руку [Schizoid Man], заставив его выронить фонарик, после чего тот откатился в сторону и тоже стал невидимым.

— Положи этому конец. Ты уже была мёртва в тот момент, когда Его Величество счёл нужным создать тебя. Прими свою смерть.

— Я не такая, как ты, — крикнула Ширли. — Убивать может лишь тот, кто сам готов умереть? Типа того, да? А я не хочу умирать! Я имею полное право на жизнь!

— Как и Ширли Фенетт, — спокойно сказал Лелуш. — Её друзья. Её семья. Думаешь, они примут тебя с распростёртыми объятиями? Жизнь, о которой ты думаешь, что она у тебя есть, с самого начала была построена на лжи. Ты — живой призрак, безнадежный фантом, который невозможно спасти. Вымести свою ярость на Его Величестве, где ей и место.

Где ей и место? Где ей и место?!

— Хочешь сказать, я должна вернуться к роли твоей марионетки? — спросила она, требуя ответа, плюясь ядом в окружающие её тени за то, что они посмели принизить её существование. — Вот и всем, чем она была для тебя, да? Ширли Фенетт, уязвимая девушка с могучим Стендом, орудие Лелуша в его мести! Даже сейчас ты пытаешься в том же ключе манипулировать мной.

— Тогда оставайся тут, а я схожу за сэром Готтвальдом, — сказал Лелуш. — Я не-...

— Ну же, давай! — кричала она, посылая [Schizoid Man] за дверь. — Давай, давай, давай, давай, давай, давай!

Стенд закрыл дверь, и она очень пожалела, что не видит его лица. Замешательство, попытка разобраться в происходящем. Это как если бы — если использовать шахматную аналогию, которую он так обожал — его противник спонтанно выставил свою Королеву на открытое пространство, где любая из его фигур могла свободно взять её на следующем ходу.

— Что ты...? — спросил Лелуш, и о-о-о, это замешательство и паника звучали так, так сладко для её ушей.

— Я не могу навредить тебе, — сказала Ширли. — [Schizoid Man] и волоска не тронет с твой головушки, — она постучала средним пальцем по боку своего шлема и высунула язык. Ребячество, но почему бы не побыть немного рёбенком время от времени? Это может быть так приятно. — Но мне не нужно трогать тебе! Мне просто нужно кричать и кричать достаточно громко-...

— Эй, кто там внизу? Лучше сдавайся, а не то...!

Тамаки. Замечательно. Она надеялась на одного из местных охранников. Но... любой пользователь Стенда сейчас окажется полезным. Особенно, если её уши не врали, и рядом с ним шла вторая пара следов. Кто-то более разумный и тихий.

[Schizoid Man] призвал определенную маску и надел её ей на голову. Она сразу же возненавидела её. Пришлось завязывать волосы, чтобы надеть её, та делала всё немного мрачнее, когда мир и так был таким мрачным и отвратительным местом. Она чувствовала себя крошечной, стеснённой — прямо как вся её ситуация.

— Тамаки! Берегись! Этот коварный принц скрывается в тенях! Он запёр меня в этой комнате, заряжённой глейпнирской энергией! — пока Ширли кричала это, она слышала, как Лелуш ругался от злости. — Если будем работать вместе, мы сможем поймать его и положить конец его злоключениям раз и навсегда!

— Понял, Зеро! — ответил Тамаки. — Мы его в миг прижучим!

Под этой ужасной маской Ширли позволила себе расплыться в садистской победной ухмылке. Ора ора, ты сейчас проиграешь!

* * *

====Наннали====​

— Вот! — радостно щебетала девочка, с восторгом глядя на поделку на бумаге. Она держала ту в руках и возбужденно кружилась вокруг неё. — Мама и братик будут в восторге! Точно-точно!

Крутясь на месте, эта девочка случайно опрокинула на пол мелки, которыми она пользовалась, и один из них закатился под стол. Не раздумывая ни секунды, она встала на руки и колени, чтобы поднять его. Ей нельзя было устраивать беспорядок, так ведь? Мама и папа всегда говорили ей, что нельзя наводить беспорядок, если ты его не уберёшь.

Как только она закончила убирать мелки, она снова взглянула на свой рисунок. Она. Мама. Папа. Старший братик. Та странная зеленоволосая тётя, которая всегда была поблизости, тоже была на заднем плане. Потом ещё были Нелли, Юфи, Кловис, Шнайзель — все на переднем плане. Остальные члены семьи были кучкой злюк. Они никогда не хотели играть ни с ней, ни со старшим братиком. Хмф! Ну, если они не хотели играть с ней, тогда она не будет их рисовать! Она им ещё покажет! Кловис учил её рисовать, и, признаться, она всё ещё рисовала только фигурки, но это не страшно. Кловис говорил, что нужно с чего-то начинать, верно?

Мама была хороша во много чём. Она была красивой и умной и могла очаровать любого. Папа был большим и громким, и все делали всё, что он говорил. Старший братик был очень, очень умным и крутым. Нелли была сильной. Юфи была очень милой. Шнайзель был ещё умнее старшего брата, а Кловис умел рисовать.

Но Наннали всё ещё не поняла, в чём она хороша. Она не знала, в чем её талант. Все вокруг были такими-такими талантливыми, и ей тоже хотелось похвастаться чем-нибудь! Естественно, она выбежала из комнаты, не в силах дождаться возможности показать свой рисунок. Она нашла маму, когда та спускалась по лестнице в восточном крыле, и взволнованно позвала её.

— Мама, смотри, что я-...

И тут разверзся ад. Град пуль ворвался в окно. Её мама бросилась на Наннали, чтобы защитить её, но пуля всё равно вошла в её позвоночник, учинив повреждения, которые врачи позже назовут непоправимыми. Она лежала там. Смутно осознавая, что её брат в ужасе взирает вниз с верхней ступени. Лежа на лестнице, она дёргалась от ужаса, чувствуя, как сердцебиение матери затихает, а её тело остывает, в то время как что-то теплое собирается вокруг её крошечного тельца...

Это воспоминание будет преследовать её ещё очень-очень. Жаль только, что оно не было настоящим.

Это было подделка. Имплантирована коварной силой, именуемой Гиассом, чтобы сделать из неё лжесвидетеля. Травмирующее воспоминание в довершение к потере чувств в ногах. Можете себе представить, каково это? Узнать, что воспоминания, которые восемь лет мучили вас в кошмарах, не были настоящими? Хуже того, узнать, какими чудовищами были ваши родители... Но нет, обо всём по порядку. Важно было то, что произошло после стрельбы.

Она пролежала на больничной койке целую вечность, или почти целую. Её брату едва разрешали навещать её. Больше никто не приходил. Только врачи и медсестры. Незнакомые люди, которые говорили о том, как всё безнадежно. Единственным стимулом для неё, кроме кровати под ней и медицинского оборудования, прикрепленного к её телу, был случайный шёпот вокруг.

— Как печально, в таком состоянии она больше никому не нужна, — небрежно заметил кто-то возле её палаты. — Что толку от слепой принцессы-инвалидки? Она не сможет родить детей, если вырастет.

Именно так. Она не могла ходить. Она не могла открыть глаза. Она не могла двигаться самостоятельно. Не могла ничего делать сама. Бремя. Вот и всё, чем она была. Бесполезной. Бесполезной. Бесполезной.

Затем их отправили в Японию. Наннали узнала всю причину этого только позже. В то время она не задавалась этим вопросом. Они ехали в Японию, и на этом точка. По приезду у них появился друг. Сузаку Куруруги. Сын Премьер-министра. Он был весёлым. Громким, таким же напыщенным и заносчивым, как Лелуш. Они так часто вздорили друг с дружкой. Было забавно слушать их сколки. Они хорошо заботились о ней, но в то же время ей казалось, что они были слишком осторожны в своих играх, чтобы она не ощущала себя обделённой вниманием.

В конце концов, нельзя сыграть в догонялки с девочкой, которая не может ходить. Нельзя сыграть в карточные игры с девочкой, которая не видит.

А потом произошло вторжение. Им пришлось спасаться от бомб, солдат, людей, вторгшихся в её новый дом из старого. Она вспомнила, как однажды задала Лелушу вопрос, когда он нёс её по полю на своей спине.

— Чем это пахнет? — спросила она. — Просто ужасно.

— Не обращай внимания, — ответил он. — Это просто фермеры выкладывают навоз.

Это была ложь. Она чувствовала это, слушая биение его сердца через спину. Он был совсем не честен. Зачем ему врать об этом? Чем на самом деле там пахло? Он пытался как-то защитить её чувства? Ах... она услышала всхлипывание Сузаку позади них. Лелуш обернулся, и, ориентируясь на звуки, Наннали дотронулась до лица их друга и улыбнулась, желая, чтобы ему стало чуточку лучше.

— Всё хорошо, — сказала она, улыбаясь своей самой яркой улыбкой. Потому что в конце концов это было всё, что она могла. Тепло улыбнуться. В знак благодарности. Потому что она не могла видеть. Не могла ходить. Не могла ничего больше.

Бесполезная бесполезная бесполезная бесполезная бесполезная.

После их спасла семья Эшфордов. Они взяли их к себе в свою новую академию, где они с Лелушем могли стать обычными школьниками. Под прикрытием фамилии Ламперуж. Здесь они погрузились в новую рутину. Саёко — милая добрая Саёко — заботилась о ней днём, а ночью Лелуш готовил для неё, переодевал, помогал купаться, составлял компанию, помогал с учёбой и домашними заданиями.

Потому что сама она не могла. Она была для него бременем даже сейчас, в это более мирное время.

Семь лет улыбок, чтобы отблагодарить его. Потому что это было всё, что она могла за всё это время. Те немногие друзья, которые у него были в Академии, были связаны со студенческим советом. У него не было девушки, хотя он был довольно-таки популярен. Потому что он заботился о ней.

Бесполезная. Бесполезная. Бесполезная. Бесполезная. Бесполезная.

На протяжении восьми лет это слово постоянно крутилось у неё в голове. А почему бы ему не крутится? Что ещё ей оставалось делать, кроме как замечать, как другие заботятся о ней. Все основные потребности, с которыми даже трехлетний ребенок мог бы справиться самостоятельно — она даже с ними справится сама не могла. Она не могла даже попытаться. Это было бы опасно. Это было бы выше её сил. Беспомощная маленькая Наннали, которая не могла ничего, кроме как сидеть в темноте и слушать, как люди вокруг неё блестящи и умны, спортивны и остроумны. Позволяя им помогать ей. Мыть её. Кормить её. Купать её. Это уже нельзя было назвать жизнью — скорее, заточением в таком теле.

— Ну вот, молодец! — как-то раз сказала Саёко. В руке Нанналли лежал один бумажный журавлик. Сложенный её собственными руками. Она почувствовала его вес, провела кончиками пальцев по его форме, чтобы представить его в своём воображении. — Знаете, если сделать тысячу таких журавликов, можно загадать желание.

Всё это было замечательно. Это звучало хорошо. Но не успело ей исполниться и двадцати, как она встретила ведьму, и... Что же. Всё изменилось, да? Вот она, здесь. Стоит лицом к лицу с тем, кто всё это начал. Её бессмертный дядя. В порыве ревности он застрелил её маму. Покалечил её. Травмировал её ложными воспоминаниями. Привёл всё в движение по такой ничтожной дурацкой причине. Он даже не продумал своё преступление, не понял, что для единственного и неповторимого человека, которому он не хотел давать узнать правду, будет пустяком узнать всё. Он мог бы попробовать какой-нибудь другой трюк с алиби, не связанный с Наннали, ему не нужно было стрелять ей в чёртов позвоночник, чтобы небрежно попытаться замести следы. Но нет. Он сделал это. Он сделал эту жестокую, безжалостную вещь.

И поэтому Наннали не ощущала необходимости сдерживаться перед ним. Даже если не принимать во внимание тот факт, что стоящая перед ней тварь не обладала никакими искупительными качествами, он всё равно был бессмертным. Он мог вынести всё, что она может использовать против него, даже если это будет очень-преочень больно.

Это легко можно было принять за месть, но нет. Тут было гораздо больше. Это была прополка сада от сорняков, или, к примеру, усыпление бешеного животного. Потому что даже после всего этого? Наннали не ненавидела В.В. Она просто была полна решимости усмирить его, пока он не причинил кому-то другому такую же боль, как ей. Не больше. Не меньше.

— Это такая душещипательная история выздоровления, — сказал В.В. — Выздоровление такого масштаба — такое не что иное, как чудо.

Найтмэйер, который он пилотировал, швырнул её о склон горы, заставив её покачнуться, и она инстинктивно перевернулась, пока не встала на ноги. Хамон, проходящий через эти ноги, помогал ей удержаться на скользком снегу, в то время как наверху нависло вращающееся чудище. Найтмэйер типа крепость «Зигфрид».⁽²⁾

— Знаешь, что дарует чудеса? — спросил В.В. — Бог, которого я поклялся уничтожить.

С дыханием, что текло по её жилам, Наннали стряхнула снег с ног её найтмэйера на этого монстра и поморщилась, когда его электрический корпус рассеял эффект без какого-либо вреда для себя.

— Что такое? Не привыкла пилотировать найтмэйер? — спросил В.В., явно наслаждаясь издевательствами над ней. Обидчик до мозга костей. Он очень быстро послал в неё серию харкенов в попытке пронзить её насквозь. — Жаль, жаль. Видать, ты не так талантлива в этом, как твоя мать.

Это правда, она изо всех сил старалась увернуться от этой атаки, но у неё была вся элегантность шатающегося стола. Это было нечестно, она видела все эти возможности, благодаря которым опытный пилот мог бы увернуться, но она не могла двигать её найтмэйером достаточно быстро, чтобы воспользоваться каким-либо преимуществом. Вот почему она упала в снег, харкены падали слева и справа от неё, а третий летел прямо в грудь её найтмэйера.

— Ха! А твоя мать увернулась бы, а твой брат устроил бы ловушку, — по-детски издевался В.В. — Но ты шатаешь, спотыкаешься и принимаешь удар. Ты реально самая хромая в семье, даже после того, как снова начала ходить.

То, что он говорил, не было неправдой. Наннали не была чём-то особенной, если сравнивать её с остальными членами семьи. Она не умела планировать, как её брат. Она не умела сражаться, как её мама. Она была ничем не примечательна и провела годы взросления, не умея ничего, кроме как слушать, улыбаться и быть милой со всеми, кого встречала.

Но она также владела Хамоном.

Харкен попал в грудь найтмэйера. Не ошибитесь в этом. Важно было то, насколько сильным был сам удар. Взметнувшийся снег был полон энергии Хамона, тот собрался в плотную подушку, которая приняла на себя всю тяжесть удара. Это была сделано на инстинктах. К счастью, приём сработал лучше, чем можно было ожидать, но она всё ещё билась с этим монстром.

В качестве ответа она выстрелила собственным харкеном, пока В.В. не успел заметить, что же всё-таки произошло. Он, вероятно, почувствовал удар, увидел, что она «попала», но ещё не понял, что это не нанесло никакого урона. Её харкен выглядел крошечным в сравнении с его целью. Но Зигфрид проявил поразительную скорость, уходя в сторону и пропуская харкен.

— Промазала! — язвил В.В.

— Разве? — спросила Наннали, когда её харкен попал в свою истинную цель. В гору у него за спиной. Она послала через харкен Хамон, а затем резко дернула тот назад, отстраняя назад на автомате, когда снег на вершине горы начал сходить. Сначала медленно, но затем тот начал набирать обороты.

Зигфрид, казалось, не понимал, что происходит, пока не стало слишком поздно. От такого количества снега невозможно было уклониться, лавина такой силы была бы совершенно разрушительной даже для этого найтмэйера. Или так она надеялась.

— Ага, промазала, — сказал В.В., не выказывая ни капли тревоги. — Поразительно. Тебе удалось овладеть Хамоном, — Зигфрид начал очень быстро вращаться. — Жаль только, что Вращение превосходит его во всех возможных смыслах.

Лавина рассеивалась, становясь всё более похожей на снежную метель, захлестывающую всё вокруг. Та была настолько густой, что она вообще ничего не могла разглядеть перед собой, все было слишком ярким, снег отражался от снежинок. Не помогало и то, что все снежинки слегка вращались, из-за чего свет отражался от них неравномерно, и им требовалось больше времени, чтобы упасть.

Снова слепа. Она закрыла глаза, чтобы не было больно от света, и сделала глубокий вдох — а затем инстинкт заставил её бежать, потому что что-то очень большое и быстрое рвалось прямо к ней.

В.В. решил прекратить играть. Его найтмэйер был больше, мощнее, ему не нужно было прибегать к хитроумным приёмам, чтобы разделаться с ней. Достаточно было грубой силы, чтобы справиться с кем-то с её уровнем мастерства. Но он ошибся, если думал, что это ставило её в невыгодное положение.

— До тебя всё ещё не дошло? — спросил В.В. откуда-то из тумана, звук его харкенов вокруг крутящегося найтмэйера эхом отдавался в её ушах.

Наннали не ответила, она уже скользила по льду под ногами, чтобы обогнуть его. Если она сосредоточится... если она будет дышать достаточно долго, она могла бы использовать это против него.

— Ты бесполезный огрызок семьи. Даже Юфемия талантливее тебя.

Руки вытянуты, на кончиках пальцев искрится Хамон. Они не могли видеть друг друга, но она точно знала, где В.В. находится в этом тумане. Она собиралась использовать этот туман, что напасть на Зигфрид на расстоянии. Направить в него Хамон на расстоянии. Для этого ей потребуется немного более контролируемое дыхание, а затем...

А затем...

Её дыхание было гораздо более неровным, чем должно быть. Почему? Она не была слишком активной до этого момента! Она не должна быть уставшей, так почему же ей было так трудно контролировать дыхание?

— О нет, что-то не так? — спросил В.В. — Только не говори мне, ты так и не поняла? Чем ближе к полюсам, тем разряженнее становится воздух. Давление воздуха здесь меньше — поэтому тебе нужно делать более глубокие вдохи, чтобы получать кислород.

Даже если её веки были закрыты, тень Зигфрида, спускающаяся на её позицию, была настолько очевидна, что она не могла ту не заметить. Её единственный талант, а она даже не могла воспользоваться им. Ей только и оставалось, что стараться держаться на расстоянии от этого монстра, пока она ещё могла в тумане, хотя ничто из того, что было в её арсенале, уже не могло навредить ему — если вообще могло изначально.

Наннали сделала единственное, что могла. Она собрала снег и попыталась ударить им, но это было бесполезно. Она пыталась уклоняться от атак или блокировать их пропитанным Хамоном снегом — но и это было бесполезно, бесполезно, бесполезно. Разница в силе между их найтмэйерами была слишком велика. Её уровень мастерства ещё не достиг того уровня, чтобы разделаться с такой угрозой. Хуже того, В.В. просто играл с ней, или, по крайней мере, так ей казалось. Харкен пронзил руки её найтмэйера, тросы разрезал его ногу. Сперва в колене, затем в суставе, а когда она попыталась оттолкнуться оставшейся ногой, ту тоже покромсали на части.

— Ослепла от снега и не можешь двигаться, — победоносно издевался В.В. — Ну-ты гнуты. Ты, конечно, извини меня, но мы, бессмертные, живём очень долго. Некоторые события имеют свойство наслаиваться. Тебе это ничего не напоминает, моя дорогая тупая племянница?

— Ты знал...? — спросила Наннали. — Ты знал, что отец всегда знал, что это ты сотворил со мной?

— Ну-ну, Наннали, я не понимаю, о чём ты-...

— Знал ли ты, что он возненавидел тебя за то, что ты солгал ему об этом? — продолжала Наннали, не останавливаясь. — Не за то, что ты сделал, а за то, что потом солгал ему об этом? Как только ты перестанешь быть ему нужен — а это произойдет раньше, чем ты думаешь — он без зазрения совести прикончит тебя!

— Что ты...! — мрачно прорычал он, не желая больше ребячится. Темный зверь внутри него вырывался наружу. Сейчас она, вероятно, причинила ему больше боли за последние десятилетия. — Как смеешь ты пытаться вбить клин между мной и моим братом!

Она слышала, как харкены вращаются на земле, разрывая ту, продолжая стремительно приближаться к ней. В этот момент ей ничего не оставалось, кроме как сидеть и ждать своей участи. В любой момент один из этих харкенов мог разорвать её кабину и... и её брат сожжёт весь мир, желая отомстить. Глупо. Ей не следовало настаивать на приходе сюда. В конце концов, она была всего лишь помехой. Ничего не изменилось. Бесполезная малютка Наннали. Бесполезная, бесполезная, бесполезная, бесполезная—

— Не бойтесь, Ваше Высочество! Эта метель не сравнится с моей бурей верности!

Метель перед ней расступилась, и она увидела Борса, стоящего прямо перед ней, с раскинутыми руками и ходовыми, разрывающими тросы передних харкенов Зигфрида.

— Итак. Это правда? — спросил Джеремия. — Ты тот, кто кого я искала все эти годы?

— И что, если так? — ответил В.В., и с нависающей фигурой его громадного найтмэйера, отбрасывающего тень на них в этой непроглядной метели, эта уверенность несла вес целого мира.

* * *

====Ширли====​

Скажите, если уже слышали подобное.

Девочка начинает замечать странные, невозможные вещи, происходящие вокруг. Предметы появляются из воздуха. Вещи двигаются сами по себе. Руки хватают предметы или бьют по предметам, которые её злят. Она напугана. Она уязвима. Это история ужасов наяву. Её преследует что-то, чего никто не может видеть.

Затем мальчик, который ей нравится, говорит ей, что всё в порядке, он знает, что это такое, и покажет ей, как этим пользоваться. Затем он берёт эту уязвимую девочку. Извращает её, превращает в орудие — а затем убивает её отца прямо у неё на глазах, закрепляя свой контроль, дающий ему нажимать на курок, когда ему захочется. Достаточно навести орудие на цель, ора ора ора и вот она исчезла.

Можно сказать, здесь она использовала похожий принцип. Эти двое станут её орудием. Она наблюдала через маленькое окошко в двери, как Лелуш пытается убежать, но это было совершенно бесполезно. Даже он не мог придумать, как спастись в такой ситуации. У них двоих были пистолеты с фонариками, а летающие буквы парили вокруг, издавая гул, похожий на раздражающий детский гогот — но она могла сказать, что они тоже доставляют принцу неудобства.

— В этот раз тебе деваться некуда, — пригрозил Урабэ.

— Слуште, а забавно, не находите? — фыркнул Тамаки. — Мы видели, как тот бриташка линяет, но ты всё ещё здесь и целёхонек? Ты реально заодно с ним!

О, как приятно! Звук ребра, по которому бьёт ногой разъяренный одиннадцатый. Ударь ещё раз. Она хотела подзадорить его, но нет. Ей нужно было оставаться в образе.

— Эта комната изолирована глейпнирской энергией изнутри, — соврала Ширли. — Свяжите Лелуша, а потом заберите у него ключ. Крайне важно не позволить ему снова сбежать.

— Ты... хитрая-.... — запротестовал Лелуш, и разве не сладкой была эта мелодия удара по рёбрам? Ширли не была музыкантом, у неё не было для того слуха, но это могло быть... си-бемоль?

— Не дайте ему заговорить вас, — предупредила Ширли. — Нам уже давно известно, что он мастер обмана.

Ага, выглянув наружу, она увидела, что он прямо там, где им нужно. Под дулом пистолета, со связанными руками и ногами. Ей больше не придется трогать его, чтобы привести его к Императору, [Schizoid Man] легко понесёт его. Как застрявшую свинью, которую ведут на барбекю. Конечно, оставался ещё вопрос об этих двоих.

Ширли прикрыла глаза и сосредоточилась. Видите ли, это были не её воспоминания. Их показал ей Император. Всё полезное, что могло всплыть в какой-то момент, например, люди, с которыми она могла столкнуться, и которых ей следовало бы знать. Особенно пользователей Стендов. А вот эти двое...

Оригинальная Ширли, по всей видимости, была в хороших ладах с ними, да? Она была из тех, кто ладит со всеми. Эти двое не могли ещё сильнее разниться в характерах. Сорвиголова и профессионал. Именно такое впечатление они производили на неё. Как их звали...? Как их зовут? У одного из них явно был Стенд.

Это было похоже на подготовку к экзамену. Она прочитала материал, который предоставил ей Его Величество, на случай, если она столкнется с кем-то неожиданным. В частности, с пользователями Стендов. Это был... Тамаки. Низкий уровень угрозы. Идиот. Его Стенд был шуткой. Другой... не имел никакого Стенда, насколько было известно британнской разведке.

Это никак не противоречила тому, что она увидела. Будь у него Стенд, он бы использовал его против Лелуша. Или помог бы с его помощью ей выбраться отсюда. Это означало, что сейчас перед ней был идиот и человек без Стенда. Они были единственной для неё помехой, что сейчас мешала ей вырваться на свободу и жить своей жизнью.

[Schizoid Man] призвал масленку, использовал её на петлях и дверной ручке, а затем открыл дверь тихо, как церковная мышка. Она собиралась быстро разобраться с этими двумя, а затем утащить Лелуша на встречу с его отцом. Когда он открыл рот, чтобы предупредить, Тамаки ударил его прикладом пушки.

— Хлебало не разевай! Мы в курсе твоих игр! — крикнул Тамаки.

Какое огромное удовлетворение. Ни один из них не смотрел на неё, лучшей возможности и придумать было нельзя. Ширли рванулась, чтобы подойти достаточно близко и призвать их в тиски своего Стенда.

А затем стены вокруг неё опустились, хватая её на месте. Э-э?

— По всей видимости, она не наша, — сказал Урабэ. Он посмотрел на неё через плечо и приподнял бровь. — Значит, тебе удалось открыть ту дверь бесшумно, да? Как мило с твоей стороны присоединиться к нам, "Зеро".

Теперь Ширли заметила пунктирные линии на потолке, стенах и полу в районе двери, из которой она только что вышла. Почему она не заметила их раньше? Потому что они располагались вокруг слепых зон окна!

— Ты знал? — спросил она.

— Назовём это мерой предосторожности, — сказал Урабэ. — Наткнутся на тебя здесь? Мы посреди вражеской базы, посвященной изучению Гиасса, силы, которая может влиять на разум! Даже Тамаки понял, что это может означать.

— Да, даже я-... — начал Тамаки, а потом осёкся. — Эй!

Нет. Нет. Нет! Они наверняка сейчас заберут её. Притащат её к Готтвальду. Дадут ему удалить её, позволят этой другой девушке вернутся в это тело. Превратят её обратно в орудие, в слабоумную, легко манипулируемую влюбленную девчонку, которая не заслуживала ни возможности, ни силы, которую ей дали.

— Ну же, давай давай давай давай! — кричала она, и её Стенд бил сложившуюся стену, разнеся ту в итоге вдребезги и обдав стоящую напротив неё троицу. К её немалой досаде, на их лицах не промелькнуло ни единой эмоции.

А почему бы и нет? Преимущество сместилось. Несмотря на то, что он был связан, преимущество было на стороне Лелуша.

* * *

====Джеремия====​

Прямо из академии, и получил это задание. Джеремия Готтвальд чувствовал, как он светится от гордости. Его родители, младшая сестра — все они сияли от радости, глядя на перспективы, которые это могло открыть для его карьеры. Охранник Императрицы. Очевидно, отобранный ею лично как новобранец с «высоким потенциалом».

Это было честью, но в то же время и пугало. Хотя он был полностью уверен в своих способностях и мог понять, почему человеку с его историей (как семейной, так и личной) могли поручить такую должность, узнать, что Её Высочество лично потребовала его — такое, мягко говоря, вселяло трепет.

Тем не менее, он был полон решимости оправдать её ожидания. Не то чтобы он ожидал, что его способности будут подвергнуты особому испытанию. Давно прошли времена Эмблемы Крови, но всё же между аристократами разгорались соперничества, а история семьи леди Марианны не была такой чистой и царственной, как у других жён Императора. Это создавало некоторые трения. Даже у Джеремии были припасены некоторые сомнения.

Но в один роковой день эти сомнения были развеяны. Леди Марианна некогда была Рыцарем Круга, и ей нравилось поддерживать форму с помощью регулярных тренировок. Она занималась борьбой, боксом, а сегодня ей предстояло фехтовать.

Увы, в этот день её спарринг-партнер получил досадную травму. Гонец поклонился, побранился и пообещал найти кого-нибудь более подходящего.

— Нет, он более чем сойдёт, — лучезарно сказала Марианна. — Мистер Готтвальд, будьте добры.

В самом деле? Она узнала его? Как лестно. Хотя это и нервировало. Джеремия был уверен в своих способностях фехтования. С момента поступления в военную академию он был единственным в её истории, кто не потерпел ни одного поражения в боях на мечах. Это как раз и было одной из причин, по которой он считал, что его выбрали для этой работы.

— Есть, Ваше Высочество! — ловко отсалютовал он. К его удивлению, она бросила ему маску, чтобы закрыть ею лицо.

— Сойдёт одна маска, — сказала она. — Если не можете двигаться достаточно свободно в такой форме, чтобы фехтовать, то как вы намерены выступать в роли телохранителя?

Да будет так. Джеремия взял рапиру и встал в стойку, почти не задумываясь. Стойка Её Высочества была почти безупречной. Почти. Он сразу же заметил в ней изъян, явную брешь в её защите.

— Начинаем! — сказала она.

И он начал. Было бы неприлично смущать её столь быстрой победой, поэтому он решил испытать её. Она не предприняла ни одного движения, чтобы атаковать — вместо этого, по-видимому, она только парировала его атаки, защищаясь. Её движения были плавными. Её парирование было точным и тщательно выверенными. И тем не менее, та брешь никуда не делась.

— Что думаете о моих детишках, мистер Готтвальд? — спросила Императрица. Джеремия принялся кружить вокруг неё. — Вам уже выпала возможность понаблюдать за ними. Ваши впечатления? Будьте честны, не бойтесь откровенничать.

— Они чудесны, Ваше Высочество, — сказал Джеремия, продолжая испытывать её. — Ваш сын весьма одарен, а невинность и радость вашей дочери могли бы очаровать луну и спустить её с неба.

Это почему-то удовлетворило Марианну. И тогда она начала свою атаку. Её неустанную, яростную атаку. Обычно в фехтовании очень трудно навредить кому-то. Рапиры как раз и предназначены для того, чтобы избегать подобного. Однако, учитывая свирепую точность этих ударов, Джеремия не мог не почувствовать, что у него останутся очень некрасивые рубцы, если он пропустит хотя бы одну из атак.

— Приятно слышать, — сказала она, спокойная, как летний ветерок, и в то же время она обрушила на него грозу ударов. Ему потребовалась вся его концентрация, чтобы отбить их, положившись на инстинкты, которые ему редко приходилось использовать. Вскоре он был отброшен назад — а та брешь в её защита всё ещё была на месте. — Я почти рада передать сына в ваши руки.

— Вашего сына...? — повторил Джеремия.

Она поручала ему заботиться о юном Лелуше...? Передавала его ему в долгосрочной перспективе? Нет, возможно, даже больше. Назначала его главой охраны принца?

Не давая ему всё осознать, Марианна — каким-то невероятным образом — начала двигаться ещё быстрее. Гроза быстро превращалась в ураган штормовой силы. И в то же время, каким-то образом, сам Джеремия тоже стал двигаться быстрее. Он не знал, что может двигаться так быстро.

— Вы здесь не просто так, Джеремия Готтвальд, — сказала Марианна. Она на мгновение остановила своё нападение, а затем наклонила голову и одарила его взглядом, который напомнил ему учителя, принимающего экзамен. — У вас есть потенциал. А теперь перестаньте сдерживаться и отнеситесь к этому серьёзно.

По-видимому, это и был тот сигнал, которого он ждал. Не тратя время почём зря, Джеремия двинулся воспользоваться этой брешью в её защите, не задумавшись об очевидном. Что это было ловушкой. Что это засада. Что бывший Рыцарь Круга не оставил бы столь очевидную брешь в её защите, и что воин, способный двигаться так быстро и с такой свирепостью, безжалостно накажет любого, кто ринется воспользоваться подобным. Он также не подумал о том, что любая такая атака оставит ещё большую бреши в его собственной защите. Брешь, которая не существует в фехтовании — но существует в реальной боевой ситуации.

Именно так он оказался на спине после броска через плечо.

— В реальной бою правила не играют никакой роли, — сказала Императрица, словно прочитав его мысли. Она протянула руку, чтобы помочь ему подняться на ноги, и он принял ту ещё до того, как понял, что делает. — У вас есть потенциал, мистер Готтвальд, но вам не хватает опыта работы в реальном мире. Если вы ожидали, что мой дом будет лёгким заданием, то вам лучше подумать ещё раз.

— Н-напротив! — отсалютовал он и стукнул боковой стороной ладони по своей маске. — Я считаю большой честью, что мне доверили безопасность Императорской семьи в качестве моего первого задания!

Его лицо словно бы загорелось. Императрица внимательно изучала его. Не знай он того, то мог бы поклясться, что в её глазах мелькнуло восхищение, хотя чем оно было вызвано, он вряд ли мог сказать.

— Ясно, — сказала Марианна. — Хорошо, мистер Готтвальд. Я верю, что это задание станет для вас совершенно незабываемым.

С этого всё и началось. День, когда он тренировался с ней, был единственным в своём роде. Опустив глаза на то, что она была Императрицей, он мог легко понять, почему она была бывшей Рыцарем Круга. Только в ретроспективе он понял это. Она не просто спарринговала с ним. Она его тренировала! Незаметно подталкивая его тело к пределу возможного, совершенствуя его технику, показывая ему, что есть ещё бо́льшие высоты, к которым он может стремиться... Это будоражило!

Позже он наблюдал из угла зала, как она проявляла харизму, превращая политических врагов в союзников в ходе беседы. Он видел, как она заботится о своих детях, ведёт переговоры со знатью, оттачивает свои физические рефлексы, показывая, что она одновременно и мать, и Императрица, и Рыцарь.

То был вид любви, которую он испытал. Не романтическую, ничего такого пошлого. Скорее, восхищение, глубоко засевшее в его душе. Она неосознанно питала его, кормила, поливала и помогала ему прорастать и расти своим сиянием.

А потом, однажды всё рухнуло. Охрана была отозвана. Даже Корнелия, в то время глава службы безопасности, не имела ни малейшего представления, почему. Ему это не понравилось, но он подчинился приказу. Оно и к лучшему, что он не стал свидетелем этого открытия, хотя при описании то вспоминалось слишком лёгко.

Лелуш на вершине лестницы, его лицо агонизировано. Вокруг осколки стекла. Внизу лестницы — кровь. Малышка Наннали прижата к полу под её изломанным, безжизненным телом.

Он навещал её в больнице. Она была подключена к различным аппаратам, и ему было невдомёк, за что даже половина из них отвечает. Он услышал, как какой-то врач сказал, что она теперь бесполезна и не сможет родить детей.

Затем он шесть часов ждал на парковке больницы, чтобы получить возможность превратить этого врача в пациента.

Когда пришёл приказ об отправке детей в Японию, он присутствовал на проводах. В конце зала, далеко позади принцев и принцесс, провожавших их, он смотрел и отдавал честь, сдерживая слезы.

На допросе его не обвинили. На самом деле, его некоторое время мусолили, как будто все пытались таким образом скоротать время, пытаясь понять, что же с ним делать. Затем произошло вторжение в Японию. Ему не разрешили туда направится. До самого конца. Он ждал каждого дня с затаённым дыханием. Не имея возможности ничего сделать. Это была агония. Выжили ли они? Сделали ли японские твари что-нибудь с ними? Не дай Бог, чтобы их же, британнские бомбы задели их — нет, он не мог так думать, они не могли быть настолько беспечны.

Потом поступило сообщение, что Япония капитулировала. Прошёл всего месяц. Ему казалось, что он постарел на десять лет. И каждый день, когда не приходили свежие новости, он старел ещё на десяток. Как по волшебству, его спросили, не хочет ли он поехать в только что учреждённую Одиннадцатую Зону. Он сразу же согласился. Буквально прыгнул туда обеими ногами вперёд

Из такого напряжения, страха и вины рождается предрассудок. Он был убежден, что в их гибели повинны японцы. Поэтому он вымещал на них злость любым способом. Он создал фракцию Чистокровных. Он искоренял грязных пожалованных. Отчасти потому, что он действительно верил в превосходство Британнии, в то, что само присутствие нумерных ослабляет их военное присутствие... Но также в этом имелся и намёк на месть.

Понадобился Сузаку Куруруги, чтобы выбить из него эти чувства. Как уместно. Лучший друг детей Марианны спас его от того, чтобы его душу поглотила неоправданная месть. Как удачно, что он был спасен. Что ему дали новую жизнь. Новую цель.

И возможность отомстить тому, кто причинил ему такие страдания... Нет. Такие страдания им! Этот взрослый ребенок, этот монстр, называвший себя бессмертным братом-близнецом Его Величества! На лицо Джеремии скользнула улыбка. Мрачная, зловещая улыбка. Он мечтал об этом моменте все эти годы. Проблема лишь в том, что до недавнего времени у фигуры на другом конце его мести не было лица.

— Держитесь за мной, принцесса Наннали! — крикнул он в снег, не сводя пристального взгляда с огромного найтмэйера перед ним.

Неужто такой размер должен был произвести на него впечатление? Этот найтмэйер бледнел по сравнению с тем, что пылало в его душе! Это морозное плато было ничто перед его местью и яростью!

— Затеваешь драку с неопытным, обладая превосходящей машиной, охотишься на доверчивых без всякой пощады и благородства. Да, я вижу в этом враге мрачное отражение моей собственной карьеры! Как подобающе нелепо!

— Ещё один приверженец культа Марианны? — спросил В.В. — Или ещё один таракан, которого мне надобно раздавить?

— Вкуси глубины моей верности! — крикнул Джеремия, извергая молнии, намереваясь поразить им Зигфрида — одной молнией за другой, в быстрой последовательности.

Его душа могла пылать, но тело киборга было на пределе возможностей. Та битва с Бисмарком взяла своё. Если бы только у него получилось убедить Джино и Тодо прийти сюда вместе с ним, но те отправились осматривать вражескую базу!

— Скукотища, — зевнул В.В. Зигфрид начал яростно вращаться, и молнии рассыпались, подобно каплям дождя, отскакивающим от зонтика. — Вы всё ещё не поняли? Вращение по своей сути является техникой, затмевающей всё и вся. Оно превосходит Стенды, и уж точно превосходит Хамон! Оно лишено слабостей, которыми можно воспользоваться!

Но это не имело значения! Джеремия посылал молнии вслед за ним. Невзирая на то, что они отскакивали от его вращающегося каркаса. Невзирая на то, что ему пришлось использовать ходовые, чтобы рассеять молнии не дать тему навредить его заряду.

— Ах, скукота, — сказал В.В. — Мне-то казалось, что у тебя будет что-нибудь посолиднее этого, но ты даже не можешь сдвинуться с места, н-да?

Зигфрид вырвал кусок камня, льда и снега из близлежащей земли и, закрутив, швырнул тот прямо в них. Точнее, в найтмэйер Наннали. Не раздумывая ни секунды, Джеремия раздробил его, уничтожив задолго до того, как он достиг цели. На его беду, в слепой зоне его поразил харкен.

— Сэр Готтвальд! — крикнула Наннали.

— Вот и всё, на что она в итоге годится! — сказал В.В.

Тросы харкена обвился вокруг Бедивера, словно питон вокруг своей добычи. Он успел перерезать тросы ходовыми прежде, чем ещё один успел пронзить верхнюю половину его найтмэйера — но тут он увидел ещё один харкен, летящий прямо к Наннали.

— Чтобы её защищали. Чтобы о ней пеклись и её жалели. Насколько лучше была бы твоя жизнь, да и жизнь Лелуша, если бы в тот день эта бесполезная соплячка сдохла.

— Значит вот так мыслит убийца Марианны? — спросил Джеремия. — Ты не понимаешь, бессмертный! Возможно, из-за своего бессмертия ты не понимаешь! Как жизнь осветляется решимостью и верностью!

Массивный найтмэйер вновь начал вращаться, без страха устремившись к ним. Да и с чего бы ему бояться? Он был больше их обоих. Его использование вращения в качестве оружия было чем-то, что вылезло из фильма ужасов. В противостоянии с ним вариантом было только бежать. Возможно, В.В. даже ожидал, что Джеремия попытается отнести Наннали подальше отсюда или, возможно, бросить- Нет, он не мог даже мыслить о второй возможности. Даже представить себе, что его противник воображает, как он это делает.

Вместо того чтобы сделать что-либо из этого, он не сдвинулся с места. Он стоял на том месте, на котором должен был стоять в тот роковой день так давно. Перед той, которую он поклялся защищать, когда обрушилась смертоносная атака. Ведь он был её щитом, и его верность обстреливала Зигфрида со всех сторон, в то время как вращающаяся защита В.В. продолжала защищать его.

— Вот оно как? Похоже, твоя верность сегодня не очень-то помогает! — насмехался В.В. — Прямо как и она! Бесполезная, бесполезная-...

— Бесполезная, — встрял голос Наннали.

Одновременно произошли две вещи. Во-первых, земля под ними стала скользкой, толкнув Джеремию и Наннали вниз с горы, словно на санках. Вторым были куски льда и снега, что, сверкая энергией Хамона, выстрелили вверх, цепляясь впоследствии за внешнюю обшивку Зигфрида и замедляя его вращение.

— Вы ведь не пытались напасть на него? — спросила Наннали. — Вы на самом деле окисляли воздух, чтобы я могла дышать, не так ли?

Разве? На самом деле у Джеремии не было такого плана. Он делал то, что всегда делал в бою. Безрассудно вступал в бой с врагом, полагаясь на свои природные навыки и инстинкты для достижения его целей. В своём найтмэйер он буквально обвалился от облегчения — но сейчас было не время для отдыха!

— Быстрее, Ваше Высочество! Это наш шанс! — крикнул Джеремия, снова поднимаясь — но спотыкаясь и дрожа. Слишком сильно. Сегодня он немного перестарался, слишком сильно он себя загонял. Но бой ещё не был окончен. — Зигфрид уязвим!

Или... так ли это? Энергия прошибла всю обшивку Зигфрида, а затем снег и лёд растаяли, вновь давая свободу движения огромному найтмэйеру. Какой чудовищный найтмэйер!

— Повезло сбежать! — крикнул В.В. — Жаль только, что вы не подумали о моём электрифицированном корпусе! Ты не единственный здесь, кто умеет пользоваться электричеством, Готтвальд. А теперь позвольте мне напомнить тебе, где должна на самом деле лежать твоя верность.

— Не стоит, я сам прекрасно помню, — сказал Джеремия. Электрифицированный корпус...? Значит, у этого монстра всё-таки есть ахиллесова пята. — Ваше Высочество. Пока он не пришёл в себя, не могли бы вы завалить его ещё одной горой снега?

— Теперь, когда я снова могу дышать... У вас есть план?

— Да, — сказал Джеремия. — На объяснения нет времени. Перед нами стоит великан. Я стану вашей пращей, чтобы убить его одним ударом! Доверьтесь моей верности!

Это было оно. Его момент. Из последних сил он поднял как можно больше снега, чтобы Наннали могла зарядить тот Хамоном, пока тем временем Зигфрид рвался к ним. В его голове затихло, а вокруг всё стало происходить как в замедленной съемке.

Что такое молния? Это электрический разряд с двумя заряженным областями. Трение в облаках вызывает ионизацию, заряд накапливается — положительный или отрицательный — и затем он тянется в поисках места с противоположным зарядом.

Для работы его Стенда, [Agent Orange], тот должен сперва образовать заряд в своей цели. Изначально это ориентировалось на близость цели к нему, но с тех пор он научился управлять этим. Пока между ним и целью есть прямая четкая линия, он может поразить её молнией.

Но что, если он этого не сделает? Что, если вместо этого он удержит заряд? Позволит ему накапливаться, накапливаться и накапливаться без разрядки? Особенно если объект, о котором идёт речь, вырабатывает электричество через внешнюю обшивку. Для такого трюка в этом громадном найтмэйере должен быть дополнительный генератор энергии, и даже если этот генератор будет способен легко выдержать электрический удар, это не имело значения, когда заряд накапливался.

Если удерживать так сильно заряд, тот подобное может вызвать всевозможные разрушения в генераторе.

Как и ожидалось, в тот момент, когда Наннали попыталась замедлить его снегом и льдом, пропитанным Хамоном, В.В. использовал электрический корпус своего найтмэйера, чтобы растопить их.

— Запомни это! — крикнул Джеремия, увидев дым, выходящий из Зигфрида. — Запомни Джеремию Готтвальда! Запомни его навечно! Потому что это памятное имя человека, который победил тебя!

— Чт-... — закричал В.В. в полнейшем шоке и замешательстве. — Что происходит? Мои системы-...

Да, именно так. Перегрузка систем от быстро нарастающего заряда! Такое поджарит ваши системы, сожжет их изнутри и сделает этого найтмэйера-Голиафа полностью бесполезным!

И он знал это. Потому что — как он знал с самого начала — он делал то же самое с собственными системами. Чтобы такой приём сработал, заряд нужно было удерживать с двух сторон. Как уместно. Впервые он использовал этот прием в бою против С.С. над океаном, когда она пилотировала найтмэйер, похожий на тот, что пилотировала сегодня Наннали.

Но ещё более уместным было то, что его последним действием на этой земле станет месть за его величайшую ошибку, за его абсолютный провал. Жаль, что он не увидит победного конца... Но не бойтесь, дети Марианны! Верность Джеремии Готтвальда будет следовать за вами вечно! В этой жизни, и если понадобится...

Джеремия Готтвальд —> Скончался

* * *

====Ширли====​

Скажите, если уже слышали это.

Девочка, отчаянно пытающаяся прожить ещё один день, оказывается загнанной в угол двумя тренированными солдатами. А потом она надирает им задницы, потому что обладает сверхъестественной силой, гораздо более сильной, чем у них вместе взятых. Ладно, этого ещё не произошло, но она надеялась, что это станет реальностью с минуты на минуту.

— Фу, — поморщился Тамаки. — [Schizoid Man] выглядит просто жопно.

Именно поэтому она не собиралась даже пытаться блефовать. Внешность её Стенда слишком сильно изменилась, не было никаких шансов обмануть его. Даже Тамаки не был настолько глуп.

Как и Урабэ. Он стоял немного позади Тамаки, неловко держа руку. На первый взгляд, он ничего не держал, но—

— Тодо, это Урабэ. Враг промыл мозги Зеро. Пытаемся схватить-...

[Schizoid Man] использовал способность «извлекать вещи» и выхватил рацию из его руки, а потом разбил ту в своей хватке. Ну конечно. Лелуш сделал её невидимой, чтобы не дать ей сделать именно это. Достаточно долго, чтобы сообщение дошло.

— Уходите, — пригрозила она. — Всё, что мне нужно, это отвести его на встречу с отцом, чтобы его как можно правильнее наказали.

— Обойдёшься!

Тч! Ну конечно, Тамаки был слишком вспыльчив, чтобы поступить разумно. Его дурацкие буквы возбужденно подпрыгивали, делали движения, словно надували грудь. Ширли закатила глаза и шагнула вперёд — и тут же споткнулась, когда земля ушла у неё из-под ног.

Когда она подняла голову, оба солдата уже наставили на неё оружие.

— Глейпнирские пули, — сказал Урабэ. — Их ты не отобьёшь.

— Как и не сможешь подойти к нам! — крикнул Тамаки. — Я нарисовал линии по всему полу, сделаешь один неверный шаг — и тебе кабздец.

Ширли внимательно обдумала то, что сказал ей Тамаки. Она наклонила голову, подняла руки вверх и произнесла одно простое слово.

— Идиот.

[Schizoid Man] бросил шар для боулинга на пол перед ней. Естественно, пол быстро сложился, как и говорил Тамаки. Раздался выстрел, но, к несчастью, в молоко. Даже если сам [Schizoid Man] не мог их блокировать, складывающегося пола было достаточно, чтобы остановить те.

Что касается самой Ширли, то ей ничего не оставалось, кроме как пригнуться и перекатиться в укрытие. Призвать рацию из руки Урабэ было одно дело, это был хороший и маленький предмет. Но для человека требовалось, чтобы она находилась чуть ближе и—

— Приветик, Тамаки, — сказала Ширли. — Извини, но в этом мире убей или убьют тебя! Давай, давай, давай!

[Schizoid Man] разразился яростью ударов прямо в тупое лицо Тамаки. С ним было покончено! Это точно! Он ни за что...

— И это всё, что ты можешь? — спросил Тамаки. — Так это и есть предел яростного кулака Зеро?

...Он всё ещё стоял, делая назад размерный шаг, словно прогуливался под лёгким бризом по пляжу на закате и нашёл выброшенный на песок выигрышный лотерейный билет. [Schizoid Man] поднял кулаки, чтобы снова врезать по нему — но тут она увидела сразу две вещи, которые объяснили случившееся.

Две буквы торчали из воротника Тамаки. А руки [Schizoid Man] были сложены как оригами. Весь его удар сошёл на нет в мгновение ока.

— Тамаки, ты там как? — крикнул Урабэ.

По всей видимости, шар для боулинга всё ещё держит пол в сложенном состоянии.

— Да-да, всё пучком тут вообще, — крикнул в ответ Тамаки. Он поднял оружие. — У меня всё под полным конт-...

Он сделал шаг. Пол сложился под ним. Видимо, он совершенно позабыл о своём положении в комнате после того, как она переместила его к себе, и забыл, где находится линия, нарисованная на полу. Или типа того. В любом случае, этот кусок пола шлёпнулся и ударил его по обеим сторонам лица. Как если бы каждая нога встала на грабли, лежащие на полу перпендикулярно ему, и — хлоп.

Он упал, как мешок с картошкой.

Ладно. Хорошо. Можно и так. Если кто-нибудь спросит, она скажет, что это было намеренно. Всё было полностью спланировано, она нисколько не ошиблась, но теперь — ой-ёй, раз Тамаки в отключке, похоже, исчез и эффект его Стенда.

Урабэ несколько раз выстрелил в неё глейпнирскими пулями, но на этот раз Ширли заставила [Schizoid Man] призвать ряд предметов, чтобы блокировать ими пули. Бейсбольная бита, стол, дешевая плюшевая игрушка большого размера в форме Императора — все, что угодно. Необязательно было останавливать пулю, достаточно было дать [Schizoid Man] возможность изменить её траекторию, не прикасаясь к самой пули.

— Сейчас наступил тот момент, когда ты уходишь в закат, — сказала Ширли. Она без страха шагнула вперёд. К её частичному удивлению, на её пути встал Урабэ. Всё ещё преграждая ей путь к Лелушу. — Серьёзно. Не владелец Стенда собирается противостоять владельцу Стенда? Ради него?

— Дело принципа, — сказал Урабэ. — Как бы мы ни относились к Лелушу, существование Чёрных Рыцарей основано на одном идеале. Пользователям Стендов нельзя позволять делать всё, что им взбредёт в голову, только потому, что у них есть сила. Я не позволю тебе отвести его к Императору. Не до тех пор, пока я стою на ногах.

Смело. Но глупо. Лелуш был нехарактерно молчалив во время всего этого. Напряженно наблюдал за ходом битвы. Как это на него не похоже. Это означало, что он что-то задумал. Что за извращенный план он придумал? Какую-то задумку? Уловку?

Неважно. Нисколички. Потому что теперь, когда Тамаки был вне игры, единственное, что стояло на её пути — это человек без Стенда. Это не займёт много времени. Теперь, когда он увидел, что она способна отбивать его пули, у него не было способа остановить её Стенд.

И действительно, он отбросил оружие и достал меч, а затем бросился на неё.

— Нет необходимости убивать тебя, — сказала Ширли, щёлкнув пальцами и заставив [Schizoid Man] призвать меч прямо в его руки. — Я просто вырублю тебя на- Почему ты улыбаешься?

Слева от неё раздался грохот, когда меч упал на землю. Ширли повернулась и увидела, что её Стенд разрублен на две половинки, руки полностью отсутствуют. Его образ был полностью нарушен. Тот меч — он был заряжен глейпнирской энергией! Он ожидал, что она призовёт его, и воспользовался этим факт, чтобы ранить её Стенд!

— Зеро уже знала о таких мечах! — крикнул Урабэ, бросаясь на неё. Он был слишком близко! Она не могла вовремя отозвать и вновь призвать Стенд, чтобы защититься от него! — Это лишь доказывает, что ты не настоящая-...

— Ну же! — закричала Ширли в полном отчаянии, заставляя [Schizoid Man] ударить ногой, отчего голова Урабэ откинулась назад под неестественным углом, после чего тот рухнул на пол.

Звук ломающейся кости останется с ней до конца жизни. Она надеялась, что за такую личную жертву она будет измеряться десятилетиями.

— Ну как? Как по ощущениям? — спросил Лелуш. — Отнимать жизнь — не самое приятное чувство, даже если это означает, что будешь жить ты.

Её внимание переключилось на принца, который наконец заговорил — со всё ещё связанными руками и ногами.

— А ты расскажи мне, каково быть ходячей зоной бедствия?! — крикнула она в ответ. — О, гляньте-ка на себя, мозговитый парень с большими планами сделать мир лучше! Сколько таких монстров было описано в истории?

— Лучше позволить миру продолжать гнить изнутри? — возразил Лелуш. — Лучше позволить сильным набраться сил и дать им уничтожить слабых?

— Ложная дихотомия! — сказала Ширли. — Сосредоточься на искоренении гнили, если тебе это так важно, но перевернуть всю систему вверх дном? Своими действиями ты лишь создашь ещё больше уязвимых людей! Вот почему люди жаждут стабильности!

— А если система сама по себе прогнила? — спросил Лелуш. — До основания, до самого ядра, сама система учиняет страдания под тонкой оболочкой стабильности. И всё же, под ней начинают появляться трещины. Ты обвиняешь меня в том, что я чудовище? Тогда расскажи мне о себе перед тем, как продолжишь.

О себе. Точно, о ней... Она была Ширли Фенетт. Обычная девушка, выросшая в семье слуг знати. Она вела счастливую жизнь. Она хорошо ладила с Каллен Стадтфилд и даже ходила с ней в школу. Чтобы устроить её в школу такого высокого класса, пришлось потянуть за некоторые ниточки, но Каллен была из тех, кто только рада воспользоваться свой положением таким образом.

Она старалась изо всех сил, чтобы не вылететь оттуда, в частности, преуспевая в плавании. Она завоевала несколько трофеев, легко нашла друзей и была... счастлива. Рада. Даже если всё это было не по-настоящему, разве это имело значение? Счастье по сути своей иллюзия иного рода. Ностальгия — обман мозга, воспоминания. Так что такого, если она не была реальной? Что такого, если она была искусственной конструкцией, созданной отцом этого идиота? Разве она не заслужила право жизни? Уж точно больше права, чем у какой-то глупой идиотки, поддавшейся чарам парня, который не знал, что такое романтическая любовь! Она воспользуется этой жизнью лучше!

— Я... — сказала Ширли, уверенно и решительно шагая к Лелушу.

И тут [Schizoid Man] призвал подушку на её затылок, отбив рукоять меча Урабе до того, как та ударит её.

— Не настолько глупа, чтобы попасться на такую тупую уловку. Вот кто я.

Серьёзно. Нет, серьёзно? Пытался обмануть её, заставив шею Урабэ свернуться? Звуковой эффект был впечатляющ, возможно, они сломали палку или карандаш, чтобы заставить это сработать? Неважно.

Уголком глаза она видела, как Тамаки шевелится, его буквы тыкались, прыгали, танцевали и... буква Т, по-видимому, делала даб над его головой, что ей захотелось развидеть. Сам Урабэ уже отпрыгнул назад, когда атака не удалась, но [Schizoid Man] уже надвигался на него. Этого дурака уже можно было считать- Исчез. Испарился. Как и Тамаки с его буквами. Стали невидимыми. Совсем-совсем невидимыми.

— Нам правда нужно заходить на второй круг? — вздохнула Ширли.

К её удивлению, Лелуш оставил себя видимым прямо там, где и лежал. Она призвала фонарик, чтобы осмотреться — но, к её удивлению, оказалось, что Удовлетворение не сидело сложа руки. Пол был сложен вокруг неё, загораживая свет. Он сделал и их тоже невидимыми, да?

— Ты... ты всегда всё портишь!

— Ты всё ещё не рассказала мне о себе, — сказал Лелуш.

— Что ты хочешь знать? Чтобы ты мог воспользоваться мной? Так, как ты всегда поступал со всеми? — закричала Ширли, быстро обернувшись, ожидая нападения с любой стороны.

Урабэ был тренированным солдатом, он мог легко превзойти её в рукопашной, а краткое преимущество, которое он получил бы от невидимости... существовало несколько способов, которыми он мог бы вырубить её достаточно быстро, чтобы она не успела опомниться!

— Точно так же, как все используют меня, чтобы получить то, чего хотят? Ты? Чёрные Рыцари? Император? Никого из вас это не волнует, не так ли? Никого из вас не волнует, буду я жить или умру?!

— Ой, да повзрослей уже, на фиг! — крикнул Тамаки откуда-то из темноты. — Что бы тот мудак ни сделал с твоим мозгом, это, по всей видимости, отбросило тебя назад на десяток лет психического возраста.

Это было неожиданно. Тамаки знал о психическом возрасте?

— Знаешь, что говорила моя мать? Веди себя соответственно своему возрасту, а не размеру обуви!

— Что бы ни обещал тебе Император, ты искренне считаешь, что он выполнит это обещание? — спросил Урабэ, его голос эхом разносился по помещению. Трудно было определить, где он находится. — Прибегнул к такой тактике ради того, чтобы добраться до собственного сына? Я и так был о нём невысокого мнения. Кто бы мог подумать, что он способен пробить планку.

— И вы работаете с ним? — спросила Ширли. Нет, это было больше похоже на требование. — Вы знаете, кто он? Вы знаете, что ему нельзя доверять. Он ударит вас в спину, как только представится такая возможность. Вы уже пляшете под его дудку!

— Я думаю, они вполне способны справиться сразу с двумя злами, — сказал Лелуш. — Ну и что такого? От одного монстра к другому, почему бы не признать поражение? По крайней мере, твоя смерть будет безболезненной. Это лучше, чем многим вообще даётся.

Нет. Нет! Это не закончится так. Это не может закончиться так! Глубокий вдох, глубокий выдох. Лелуш явно пытается потянуть время. Причина: Джеремия Готтвальд. Он ключ разрешения всей ситуации. Его Отменитель Гиасса. Если он активирует его, то она умрет, а недостойный болванчик получит контроль. Это объясняет, почему ни Урабэ, ни Тамаки до сих пор не напали. Они выжидали время, пытаясь сбить её с толку, пока подготавливали её к смерти.

В таком случае... Лелуш мог быть прав. Её уже можно было считать покойницей, так почему бы не подсобить? [Schizoid Man] призвал пистолет, и она приставила его прямо к своей голове.

— Глейпнирские патроны, — сказала она, прижимая ствол прямо к боку своей маски. — Никак не отбить.

Спустя мгновение Лелуш мрачно расхохотался.

— Ты серьёзно думаешь, что этот блеф сработает на мне? Когда ты так одержима жизнью?

— Не блеф, прекрасный принц, — сказала Ширли. — Но ведь именно в таком ключе ты привык мыслить, не так ли? С перспективы шахматных партий. Тебе всё равно. А как иначе-то? Для тебя это всё просто шахматы, а мы — твои фигуры. Пешки, Рыцари, Слоны, даже твоя Алая Королева — все они не имеют значения, пока вражеский Король не съеден. Даже твоя жизнь не важна, лишь бы ты победил. Ты используешь людей как пешек, выжимаешь из них ценность и выбрасываешь. Если я уже покойница, то давай покончим с этим. Ещё одна разрушенная фигура в твоей жалкой жизни.

Она ненавидела его. С той же силой, какой Ширли любила его. Потому что эта версия её была умнее. Она могла видеть его насквозь. Лелуш ви Британния был всем, что она только что сказала. Потерять Ширли вот так было бы ударом по его гордости. И хотя она блефовала, часть её была склонна нажать на курок, только чтобы заставить его визжать.

— Э-эй, не торопись, одумайся! — сказал Тамаки.

— Достаточно, — тихо сказал Лелуш. — Хочешь, чтобы я проследовал с тобой? Чтобы я встретился с моим отцом, Императором? Задача, которую я уже выполнял, пока ты не прервала меня, затеяв драку? Это удержит твою руку?

А? Что это? Эмпатия? Тем не менее, даже сейчас он пытался изобразить поражение, как будто та была победой. [Schizoid Man] ударил по земле вокруг них, оставив громоздкие неприятные вмятины в поднятой земле позади неё.

— Ты сдаёшься? — спросила Ширли.

— Кредо, которому следует Зеро, очень простое, — сказал Лелуш. — Хотя для победы над бо́льшим злом может потребоваться совершить зло: преклониться перед бо́льшим злом — значит стать его рабом. Я отказываюсь. Я бросаю вызов твоему блефу. Если я сделаю то, о чём ты просишь, я навсегда останусь рабом этого человека! Это была бы несправедливая цена! Променять свою жизнь и настоящую тебя на призрак тебя прошлой! Ты говоришь, я всё разрушаю? Тогда давай оставим руины такими же, что и в былом.

Она приставила пистолет ко лбу, задрожала и попыталась нажать на курок... Но. Нет. Ничего.

— Видишь? — сказал Лелуш. — Бесполезно. Как будто [Schizoid Man] не отнимет его у тебя, если у тебя появится хоть капля желания застрелиться.

— Ах... Ты...! — завопила Ширли, поднимая пистолет и готовясь выстрелить прямо в связанного принца.

Но она уже давно раскусила его уловку. Император хорошо объяснил ей, что она должна думать как минимум на два шага вперёд, если хочет иметь какие-то шансы против Лелуша. Она знала, что он будет тянуть время любым способом. Она знала, что он попытается разозлить её, чтобы она сделала что-то неразумное. Знала, что он раскусит её блеф. Знала, что он отвлечет её от приближающихся шагов.

Именно поэтому она установила несколько вещей ранее с помощью [Schizoid Man]. Те случайные удары, которыми она разбрасывалась? Совсем не случайные. Она устанавливала гевьоновые возмутители в окружающую их комнату!

Да, гевьоновые возмутители. Удобный маленький инструмент. Разработано Ракшатой как средство против найтмэйеров. Многие более поздние модели имели обходные пути, но само устройство всё ещё оставалось довольно эффективным, скажем, против киборгов. Она отключит его Отменитель Гиасса до того, как он приблизится к ней. Свет от них сиял, не настолько ярко, чтобы нивелировать способность Стенда Лелуша, но всё равно достаточно ярко, чтобы она смогла увидеть ужас на его лице, когда она повернулась лицом к источнику приближающихся шагов, шагнула вперёд — а затем с помощью [Schizoid Man] призвала того прямо к себе.

— Прости, но я хочу жить! — крикнула Ширли.

Она выстрелила из пистолета, целясь прямо в грудь Джеремии. Пуля пробила его плоть, кровь хлынула на пол у её ног. На мгновение она испытала шок от того, что сделала — но разве не так устроена природа? Ты убиваешь, чтобы жить. У тебя нет выбора, если хочешь выжить.

Но всё равно. Лишить жизни, прекратить чьё-то уникальное существование. Это было богомерзко до невозможного. Это не было похоже на то, что она ожидала. Ужас. Чувство вины. Но она пыталась укрепить свою решимость. Подготовить себя к тому, что будет дальше. Потому что теперь она получит то, что хотела — шанс выжить и жить своей жизнью.

— Забавно, — раздался женский голос во тьме. На неё навалилась фигура, кровь попала на одежду Ширли. — Похоже, мы хотим совершенно противоположного.

Темнота исчезла, открыв взору проблеск зеленых волос, и Ширли обнаружила, что смотрит вниз на красивую, но решительную женщину, на лбу которой сиял знакомый символ.

— Ох, Чарльз, — вздохнула та, опуская руку на плечо Ширли. — Когда ты стал таким жестоким?

— Ты? Но ты же-... — вырвалось из Ширли.

Но было уже слишком поздно. Когда бессмертная коснулась её, было уже слишком, слишком поздно. Это было убийственное прикосновение, заряженное настоящими воспоминаниями. Достаточными, чтобы потрясти систему и выбить из неё эффект Гиасса Императора.

Это было нечестно. Это было нечестно. Нечестно! Всё, чего она хотела, это просто жить! Что в этом такого плохого? Что в этом такого злого?

* * *

====С.С.====

Девушка упала на плечо С.С. в довольно недостойном виде, бессвязно булькая. Если бы только они заключили контракт, этот процесс прошёл бы для неё гораздо мягче. Увы. Она положила её на пол, чтобы та пришла в себя. К лучшему, правда.

— Мистер Урабэ, — сказала С.С. — По всей видимости, Зеро нужен отдых. Не могли бы вы с Тамаки отвести её куда-нибудь? Смею заметить, что промывка мозгов очень изнурительный опыт для любого человека.

Тамаки совершил ошибку, схватив её за руку.

— Да ну? А что насчет вот этого?

В ответ на это С.С. положила свою руку на его руку и зарядила в его тело достаточно Хамоном, чтобы он остался приклеенным к месту. Хотя она и обладала большим запасом терпения, сейчас было не время его тратить. Она прошла через всю комнату к связанному Лелушу, который смотрел на неё свирепыми, пронзительными глазами. Так похож на своих родителей. Так сильно похож на них обоих.

Урабэ, по-видимому, внял её намёку и взял девушку на руки. Её роль в этом была закончена... пока. Тем временем С.С. присела на корточки, чтобы посмотреть Лелушу в глаза и ткнуть его в щеку.

— Пошленько, — сказала она, кивая на верёвки. — Так вот, что ты любишь, да? Я рада, что осталась в стороне.

— Ты собираешься развязать меня или будешь весь день плеваться язвительными комментариями? — спросил Лелуш.

Глупый вопрос. Будь у неё выбор, она занималась последним, и так долго, как только могла. Увы и ах... Сегодня был не день для веселья. Сегодня было нечто чуть более важное.

— Не бойся, — сказала С.С. Она зарядила ноготь капелькой Хамона, и он стал достаточно острым, чтобы довольно легко разрезать им верёвку. — У тебя ведь назначена встреча с отцом? Пришло время привлечь его к ответственности за его преступления. Его многие, многие преступления. Я подозреваю, что он в Мире С. Если он закрыл его, тебе будет трудно попасть туда без меня.

Хотя ей было интересно, почему он не сделал этого раньше, в Париже? Возможно, он не чувствовал себя готовым? Быть может, ему нужно было ещё подготовиться? В любом случае, Лелуш без лишнего шума прошёлся с ней до Мысленного Элеватора. Он не обратил внимания на необычную архитектуру. Не стал строить догадки о его происхождении. Он просто подошёл к сооружению, терпеливо подождал и не сказал ничего едкого.

Что, стоит сказать, было немного странно.

— Не будешь ничего спрашивать? — спросила С.С.

— Ты не из тех, что любит давать ответы, — ответил Лелуш. — Я не вижу в этом смысла. Спасибо, что спасла Ширли. Не соблаговолишь открыть мне эту проклятую дверь?

С.С. протянула руку, чтобы сделать именно это, но в последний момент остановилась.

— Что бы ты сделал, если бы я не пришла? — спросила она. — Убил бы её, если бы это был единственный способ попасть сюда?

Он не ответил, когда зашёл. Что в некотором смысле само по себе было ответом. Кому как не ей знать, она сама давно научилась пользоваться преимуществами молчания.

* * *

====В.В.====​

Всё началось из-за слёз его брата. Чарльз плакал такими слезами из-за безвременной смерти их матери.

— Почему они должны были убить её? — спрашивал он. — Что за чудовища у нас в семье?

— Лжецы, — сказал Виктор, прижимая брата к себе. — Такие чудовища у нас в семье.

После этого Чарльз с головой ушёл в изучение политики. Читал всё, что попадалось на глаза. Часами играл в шахматы, покер, любые стратегические игры, которые попадались ему под руку. Это был его способ справиться с ситуацией.

Для Виктора требовался более прагматичный подход. Он искал способы мести. Ничего очевидного, не стоило привлекать к себе внимание... Но однажды он встретил странного человека. Этот человек предложил ему контракт. Требовал исполнить его желание, и он даст ему силу, в которой он так нуждался.

Как он мог отказать?

Вскоре он смог применить эту силу с пользой. Появился наёмный убийца, нависший над кроватью Чарльза с ножом. Виктор смотрел на него с другого конца комнаты. Что-то в его глазах засветилось. Контакт взглядов был установлен — и тогда тихий убийца превратился в хищного зверя, дрожащего от ярости, отбросившего все притязания на профессионализм, когда внутри него забурлила ненависть. Бездумная, уничтожающая человечество всепоглощающая ненависть. Не направленная ни на что конкретное, просто ненависть ради ненависти.

Естественно, он привлек внимание их немногочисленных верных слуг, и после этого его нетрудно было от него избавиться. Первая жертва Гиасса Ненависти Виктора зи Британнии. Но отнюдь не последняя. У них было много врагов. Многие из их семьи желали их смерти.

Однажды, пока Чарльз играл в шахматы с отцом, Виктор договорился встретиться с большей частью их семьи во дворце. Обычный званый ужин. У каждого из них были свои телохранители, так что было совершенно очевидно, что никто ничего не попытается выкинуть. Верно? Ну, Виктор встал в верхней части комнаты, стукнул ложкой о бокал с вином, а затем громким голосом объявил...

— Это за маму.

Затем он вышёл из зала, пока не началась оргия насилия. Звук был приятным, но он не чувствовал необходимости лично наблюдать за этим. Он списал это на покушение, от которого едва успел увернуться, но самое важное произошло потом.

— Ты уже так часто его использовал? — спросил тот, кто заключил с ним контракт. — Боже ж ты мой. Просто удивительно, что за тобой не тянется кровавый след. Давай я тебе помогу, пока даже твой собственный брат не стал твоим врагом. Но, опять же, ты поможешь и мне!

А потом он навязал свой Код бедному маленькому Виктору. Он навсегда заточил его в тело подростка. Он не рос, не старел, вынужденный жить в тени, пока его брат становился Императором. Брал жён. Плодил детей. Был в центре внимания. Со временем ему уделяли все меньше и меньше внимания.

Давайте немного забежим вперёд. В тот момент, когда В.В. решил сделать шаг, который определит всю его дальнейшую жизнь, независимо от того, осознает он это или нет. По большей части это был обычный день. Пока один из их исследователей не принес ему новости о Мече Акаши.

Зная, как много это значит для Чарльза, В.В. поспешил к нему.

— Чарльз, у меня есть потрясающие новости. Мы продвигаемся в разработке Меча Акаши быстрее, чем думали.

— Я рассмотрю этот вопрос позже, — ответил Чарльз. — Сегодня я буду занят с Марианной.

Проводил время с женщиной. Не с ним. Это была мелочь. Сущая мелочь. И всё же, это съедало его изнутри. В последнее время Чарльз всё меньше времени проводил с В.В. Всё было не так уж плохо, скажем, после рождения Одиссея. Или Гвиневры. Или Шнайзеля, или Корнелии, или кого-нибудь ещё. Но после того, как он женился на этой женщине... Да, Чарльз сильно изменился. Это происходило постепенно, начиная с момента их знакомства. Она была очаровательна. Она была милой, приятной, харизматичной и неотразимой. Она даже помогла ему научиться пользоваться Вращением. Наверное, чтобы насолить С.С.

Но сейчас всё стало ясно. Яснее некуда. Марианна уводила его у него. Крала младшего брата В.В. Этот плачущий взахлёб ребёнок вырос и пошёл дальше, но у В.В. не было такой возможности.

Каким бы мелочным это ни казалось, но он наслаждался этим. В тот момент, когда он застрелил её, выстрелил ей в спину и смотрел, как она истекает кровью на лестнице. Это доставляло ему огромное удовольствие.

— И что теперь? — крикнул В.В., хромая из разбитой оболочки, которая когда-то звалась Зигфридом. — Дочь Марианны, ты должна знать, что не сможешь убить меня. Заключишь меня в темницу до скончания веков? Будешь бить меня, пока не насытишься? Как думаешь, чем всё это закончится?

Как же смешно. Её найтмэйер находился в ненамного лучшем состоянии для продолжения боя, чем его. Вот почему он был так уверен в себе. В этой битве все преимущества были на его стороне. Ничто из того, что она могла сделать, не могло навредить ему. Ни её Гиасс, ни её Хамон, ни её найтмэйер — ничто. Судя по тому, что найтмэйер Джеремии тоже не двигался, и не было видно, чтобы тот выбирался из машины, тот маленький трюк, должно быть, дорого ему обошёлся.

Но дальше больше, малютка Наннали открыла кабину, чтобы можно было посмотреть на него с высоты. Тем лучше. Дочь Марианны не обладала ни способностями матери, ни умом и хитростью брата. У неё была только опыт владения Хамона, на которую та могла положиться, в то время как у него было Вращением. Уже одно это делало его лучше, даже если забыть о Коде.

Он залез в костюм, как будто проверяя, нет ли ранения, затем вытащил стальной шар. Повертел его в руках, а затем- В него попал бумажный дротик, пропитанный Хамоном, из-за чего шар выскользнул из его руки прежде, чем он успел бросить его.

— Это слабость Вращения, — сказала Наннали. — Там, где Хамону требуется дыхание, Вращению — "подготовка". У меня есть преимущество в реакции.

Гррр! Его ноги прилипли ко льду! Неважно! Она всё равно не могла ничего с ним сделать. Вскоре действие Хамона закончится, и тогда он сможет измотать её — она не сможет долго пользоваться Хамоном при таком промёрзлом воздухе.

— Значит, вот оно? — спросил В.В. — Ты наконец-то отомстишь убийце матери и тому, кто искалечил тебя? Добро пожаловать в круговорот ненависти, дочь Марианны. Чарльз отшлепает тебя за то, что ты так жестоко играешь со своим дядей.

— Нет, сомневаюсь, — сказала Наннали. — Ты ему больше не нужен.

— Не пори чушь! Без меня-...

— Он больше не стремится убить Бога, — перебила Наннали. — Уже долгое время как перестал. Вместо этого, он...

А потом... Как странно. Наннали говорила. Слова, которые она составляла, имели смысл. Не было грамматических ошибок, мысли передавались полностью, каждое слово было ясным и четким, но в то же время горьким и полным отвращения. Однако, ничего из того, что она говорила, не имело для В.В. ни малейшего смысла. Замысел, исполнение, сама мысль о том, что Чарльз мог скрывать нечто подобное так долго... Нелепо. Невозможно. Его младший брат? Проделать такое? Какой абсурд. Как смешно!

— И во-вторых, речь никогда не шла о мести, — сказала Наннали. Закончив, она снова забралась в кабину. — Я не занимаюсь местью. Это... ради всех остальных, кому ты мог бы навредить, если бы тебя отпустили.

— О, да неужели?! — крикнул В.В., чувствуя, как его глаз дёргается так сильно, что, должно быть, выпучивается, как будто он может выскочить из глазницы в любой момент. — Думаешь, что у тебя получится как-то остановить меня? Если ты не заметила, ничто из того, что ты можешь, не способно навредить мне! Так что же бесполезная маленькая Наннали собирается-...

Его прервал громкий треск под ним. Посмотрев вниз, он увидел, что стальной шар, который он пытался бросить, всё ещё вращается у его ног. Изо льда под ним пошла трещина. Трещина расширялась. В трещине показалась вода. Озеро? Они приземлились на замёрзшее озеро?

Оглянувшись, он увидел, что сейчас произойдет, и отчаянно попытался отдёрнуть ноги. Не получилось! Хамон крепко держал его ноги на поверхности! Он всё равно пытался вырваться, даже пытался освободить ноги, а трещина всё расширялась и расширялась, пока не достигла края обрыва, о который разбился Зигфрид.

— Ты! — зашипел он. Наннали уже уходила, используя для ходьбы руки своего найтмэйер. — Как ты смеешь! Да как ты смеешь так поступать со мной! Ты ошибаешься насчет Чарльза! Чарльз найдёт меня! Чарльз спасёт меняяяяяяя!

Камни и лёд посыпались сверху на него, когда лёд под ним поддался. Ага! Его ноги освободились ото льда! На долю секунды ему показалось, что он может выплыть на свободу — но нет. Огромная тяжесть навалилась на него сверху, увлекая его вниз, всё ниже и ниже. Боль в спине была неописуемой. Но она исцелилась. Его Код исцелил его — но тяжесть на спине сохранялась, лишая его способности двигаться. Крадя у него способность к побегу.

Всё это упало на него сверху, а потом не было ничего. Темнота. Биение собственного сердца — единственный звук, который он мог слышать. Он безрезультатно боролся с обломками. Не было никакой опоры. Не за что ухватиться. Он не мог пошевелить ни руками, ни ногами. Слишком тяжело!

Мысленный Элеватор? Нет, если бы это было так просто, то С.С. сбежала бы от тех вампиров, которые когда-то давно держали её в плену. Он попытался получить доступ к нему дистанционно — но не смог. Не получалось. Возможно, он сработает, только если вампир или кто-то из Людей из Колонн попытается подойти к Мысленному Элеватору? Но... нет, он был уверен, что все каменные маски уже отыскали и уничтожили. С учётом Директората, Чёрных Рыцарей и Фонда Спидвагона, вероятность того, что где-либо на Земле найдутся вампиры или возможность их создания, была ничтожно мала.

Тогда Чарльз. Да, Чарльз! Он спасёт его. Он придёт и спасёт своего дорогого старшего брата. Как только он закончит наказывать своих непутевых детей, он придёт и разыщет своего брата. Возможно, он даже сможет сам получить доступ к Мысленному Элеватору и с его помощью разыскать его! Поэтому, ему оставалось только ждать.

И ждать.

И ждать.

И ждать.

Во тьме.

Без возможности пошевелиться.

Без возможности видеть.

Без возможности на что либо.

Но улыбаться.

И ждать.

Пока наконец.

Он не перестал

Мыслить.

* * *

====Лелуш====​

Перейдя в Мир С, Лелуш испытал момент эйфорического облегчения. Вот оно. Момент, к которому он мысленно готовился, наконец настал. Наконец-то, наконец-то он мог предстать перед этим человеком, его мучителем, его отцом и призвать его к ответу за свои грехи.

В своих снах этот человек кричал и горланил, как обычно, а Лелуш спокойно доставал пистолет и стрелял ему в голову. Или вонзал нож ему в грудь. Или избивал тупым предметом, или обманом заставлял выпить яд, или привязывал к ногам тяжеловес, чтобы бросить в океан, или... Или... Или любой другой способ убийства, какой только можно себе представить. Все они приходили ему в голову в тот или иной момент.

Затем в конце каждого такого сна критическая сторона его сознания задавала ряд вопросов: Вернул ли ты зрение Наннали? Вернул ли ты ей возможность пользоваться ногами? Вернул ли ты нашу маму? Сделал ли ты мир более добрым место?

— Наконец, — знакомый голос эхом отозвался в его ушах. — Ты наконец-то предстал передо мной?

Лелуш надел солнцезащитные очки на глаза и широко распахнул их, чтобы посмотреть в лицо своему врагу. В этом месте его Стенд не мог помочь ему. Он был здесь только благодаря своему уму и воле. Наннали хотела отправить его сюда пораньше, чтобы встретиться с этим человеком — но Лелуш сразу же понял, что не готов, с того самого момента, как определил вероятную правду. Вот почему, вместо того чтобы встретиться с ним тогда, он готовился к этой встрече. Отступил. Разработал план. Затем им пришлось вернуться сюда, чтобы сделать всё самым сложным образом. Разрушить Директорат Гиасса в то же самое время, когда он отправится на встречу с этим человеком.

Перед ним находился его враг. Его немезида. Его мучитель. Тот, кто стоит за всем, дёргает его за ниточки, заставляет страдать и плясать под свою веселую дудку. Посмотрите на него. Стоит и смотрит на Лелуша, как ястреб на мышь. Высокомерие и чванство этого человека заставляли его сердце разрываться от ярости. Его желудок завязался в такой тугой узел, что даже решение Александра Македонского не смогло бы его распутать. Предвкушение нарастало внутри, наполняя его до краев, заставляя сжимать руки в крепкий кулак почти против его воли.

— Ты! — выплюнул Лелуш, трясясь от злобы и гнева.

— Теперь, когда ты здесь, может, начнем? — спросил Его Величество, Сила Королей ярко засияла в обоих глазах, пока он продолжал смотреть на Лелуша с полным презрением. — Или у тебя на уме ещё одна задержка?

* * *

====Чарльз====​

Лелуш ви Британния был его любимым сыном. В этом никогда не было сомнений. Старший ребёнок от его единственной настоящей любви, Марианны, он унаследовал от неё многие черты, которыми восхищался и обожал в ней, дополненные его собственной неукротимой силой воли. Когда он решал какую-то задачу, он бросал все силы на её решение. Упрямый... Но не глупый.

Нет, никогда не глупый. Этот мальчик был одарён умом. Все видели это. Он улавливал суть вещей гораздо быстрее, чем ожидалось, и «бросить все силы на её решение» не означало, что он бился головой о стену, чтобы её пройти. Он подходил к проблеме разумно. С умом, с осторожностью, с сомнением и самоанализом. Затем он преодолевал стену. Часто используя нетрадиционный метод.

Потому Чарльз был бесконечно разочарован, когда Лелуш вышел на конфронтацию с ним после «убийства» его матери. Это была другая сторона его личности. Страсть. Она была хороша само по себе. О тех, кто был ему дорог, он заботился страстно... но противостоять Императору так открыто и нагло, какой у него был выбор? Изгнание, вот было его единственным выходом. В окружении гадюк, если он покажет слабость здесь и сейчас, проявив благосклонность, то честолюбивый аристократишка решит воспользоваться этим. Самой ядовитой гадюкой из всех был его собственный брат. Чтобы защитить их, он должен был держать их на расстоянии. Делать вид, что сын, которым он гордился больше всего, ничего для него не значит.

Посмотрите на него там, внизу, на ступеньках. Надел солнцезащитные очки, чтобы защититься от Силы Королей, да? Неважно. Ненависть парнишки была ожидаема. Пусть купается в своём гневе и злости. Наконец-то. Наконец-то. План, который вынашивался десятилетиями, подходил к своей финальной стадии.

Чарльз на мгновение поднял глаза к Богу, а затем снова опустил их на Лелуша. Каждый человек — герой своей истории. Да?

— Ну давай, Лелуш! Однажды я поклялся убить самого Бога, и вот ты стоишь передо мной! Мой инструмент, моё орудие!

Если каждый является героем своей истории, то это означает, что вы являетесь злодеем в чужой.

— Что может быть лучшим орудием для убийства Бога, чем не сам Дьявол?

<— To Be Continued

---

1) https://youtu.be/NDs2n3nbugA?t=1006

Вернуться к тексту

2) https://youtu.be/X4ywJFz66JI?t=34

Вернуться к тексту