Невероятное восстание Лулу (джен)

Вот оно. Наконец-то он был готов. Годы подготовки, целые месяцы напряженных и праздных фантазий об этом моменте промелькнули в его сознании. Что он будет делать, что он будет говорить, множество придуманных пыток, жестокость, которая будет названа в его честь и в честь этого мгновения мести.

Это была нелегкая задача. Даже с этой силой, которую он получил по случайному стечению обстоятельств, этот человек был неуловимым. Он прятался под каждым камнем, казалось, бросая отвлекающие маневры и красные флажки на каждом шагу, который делал. Но сейчас? Этому человеку некуда было бежать. Негде было спрятаться. Больше не осталось союзников, за которыми можно было бы спрятаться. Тот совершенно не подозревал о своей грядущей судьбе. Встреча, ждавшая своего часа почти десять лет, блюдо, поданное таким холодным, что им можно было обжечься.

Его лицо расплылось в улыбке: из-за угла выглядывала его тень. Цель уже на месте. Этот дурак думал, что это безопасное место. Он верил, что ему удастся спрятаться здесь, спрятаться от всех невзгод. Вот только такого места в этом мире не существовало, и как же будет приятно помочь ему осознать это.

Цель вышла из-за угла в закрытой одежде с головы до ног. Он держал голову низко, и простая шляпа скрывала его черты. Жди. Дождись момента, когда он потянется к двери. Поднявшись на первую ступеньку, тот нервозно остановился. Затем огляделся вокруг, как будто ожидая увидеть там кого-то. Здесь, конечно, никого не было — только мы, порождения тьмы; для нас ничто такая бдительность. Еще один шаг, и он нащупывает в кармане ключ, умудряясь даже уронить его.

— Какая неуклюжая рука, — сказал Лелуш, позволив себе стать полностью видимым. В руке у него был пистолет. — К несчастью для тебя, моя гораздо тверже. Пожалуйста, повернись. Я бы предпочел быть последним, кого увидит убийца моей матери.

Мужчина выпрямился во весь рост, подняв руки над головой. Он начал смеяться, сначала чуть слышно, но постепенно его смех становился все громче и громче, пока, казалось, не отразился эхом от всех поверхностей. Сначала Лелуш думал, что это его ответ на поражение, но каждый резкий вдох, каждая ревущая нота безумия пели совершенно другую мелодию.

— Я сказал, повернись! — крикнул Лелуш, и смех прекратился. Наконец — он мог посмотреть этому человеку прямо в глаза. Он мог видеть его лицо. Искривленное в гневе, поглощенное безумием. Более совершенной маски горькой жестокости никогда не существовало ни в этом мире, ни в каком другом. Однако уже через секунду Лелуш понял, на чье лицо он смотрит.

— Прости, брат! — сказал другой Лелуш, испуская хихиканье, словно воздух, вылетающий из воздушного шарика. — Задолго до того, как этот зверь попробовал тебя на вкус, он уже поглотил меня целиком.

Земля под его ногами, казалось, разошлась, отражение исчезло, как призрак, и внезапно здания вокруг него стали больше походить на зубы. Небо приобрело зловещий кроваво-красный цвет, на Луне появилось что-то сродне пулевому ранению, и в следующий миг Лелуш понял, что падает — падает в бездонную пропасть-

Это закончилось только тогда, когда он сел в своей постели, весь в поту и дыша так, словно только что вернулся с урока физкультуры.

"Дурной сон", — подумал он.

Как банально. Почти клише. И все же. Это едва облегчало ситуацию. Но это не помешало ему через минуту оказаться в ванной, склонив голову над раковиной.

Как только к нему снова вернулось самообладание, Лелуш поднял голову к зеркалу и плеснул себе в лицо водой. Он посмотрел на свое отражение. Усталый. Еще не совсем проснувшийся, но уже в том состоянии, где было бессмысленно пытаться уснуть. Неужели это была цена его первой настоящей победы? Ему придется привыкнуть к этому. Аристократы, которых он обыгрывал в шахматы, были мелкой сошкой. Кловис был более крупной рыбой, но были и другие, гораздо более крупные, которых ему еще предстояло усмирить. Была ли это реакция на напряжение, предвкушение, страх, что его поймают? Нет. Лелуш хорошо знал, что его разум выше этого.

Вчера ему пришлось убивать. Это правда очень забавно. Солдаты, которых он застрелил, это было одно. Они были безликими головорезами, их легко было обесчеловечить, забыть, что они люди. Кловис? Совсем другое дело. Он знал Кловиса лично, они были из одной семьи. Независимо от его мыслей и чувств по этому поводу, невозможно было забыть, что этот человек, независимо от того, что он сделал, несомненно был человеческим созданием. Сложный, тонкий, блестящий в некоторых отношениях и ужасный в других.

Но он знал, что дело не только в этом. До вчерашнего дня Лелуш никогда никого не лишал жизни. Скольких он убил непосредственно? Сколько еще умрет завтра или послезавтра? Сколько еще крови он запятнает о свои руки, прежде чем покончит с этим, прежде чем получит удовлетворение от мести? Кловис описал его как зверя, и теперь Лелуш понял это. Голодное чудовище с ненасытным аппетитом, которое с каждым днем требовало все больше и больше кровавых жертв.

— Не думал, что я такой впечатительный, — сказал Лелуш своему отражению. [Painted Black] возник за ним, словно желая ободряюще похлопать по плечу. Довольно забавный Стенд, не правда ли? Лелуш кивнул и улыбнулся ему, а затем принялся разделять свой мыслительный процесс, пытаясь организовать его.

Вот только мысли все равно приходили к нему беспорядочно. Если он намеревался сохранить свой рассудок, если он намеревался разрешить возникшие проблемы, а не подавлять их, то первым шагом было просто держать все организованно.

Мало кто так хорошо разбирался в собственном разуме, как Лелуш, и даже когда он спустился в столовую в своей форме, тщательно скрывая следы усталости, он уже решил для себя продолжить путь, по которому начал идти.

— Доброе утро, старший братик! — поприветствовала Наннали.

Ах, Наннали. Более милого, более невинного ангела никогда не существовало бы в этом мире. Ее присутствие заставляло его чувствовать себя спокойнее, напоминая ему, за что он сражался. Конечно, он никогда не сможет сказать ей, что делает ради нее — ее душа была слишком невинна, чтобы запятнать ее кровью.

— Я слышала, что ты проснулся сегодня гораздо раньше. Плохо спалось?

— С добрым утром, Наннали, — ответил он.

Наблюдательная, как и всегда, ничего не упускала из виду.

— Разве можно винить меня за плохой сон? После всего-...

— Я знаю, — прервала она его. — Это ужасно. Бедные люди, еще и Кловис...

— Эй, давай постараемся сейчас не слишком зацикливаться на этом. Мы ведь ничего не можем сделать, чтобы что-то изменить, верно? Давай лучше поговорим о чем-нибудь более приятном, чтобы мы могли встретить этот день с более ясной головой.

Более приятном. Да, просто небольшая дружеская беседа с его дорогой младшей сестренкой за завтраком о том и сем. Единственное, чего ему было достаточно, чтобы держать голову ясно — улыбка Наннали. Он, конечно, знал, почему она улыбается, даже если она никогда этого не скажет. Но это было только потому, что она знала его так же хорошо, как и он ее.

Вот только это было всего лишь отвлечение, счастливая гавань, куда он мог вернуться всякий раз, когда ему нужно было напомнить себе, за что он сражается. Лучшее будущее для Наннали. Более добрый мир, в котором они могли бы жить, не прячась, не опасаясь, что кто-то может обнаружить и предать их обратно в Империю для использования в качестве политических пешек. Нет. Он никогда этого не допустит.

Что аккуратно подводило к довольно интересному вопросу: с чего стоит начать? Первый реальный шаг является самым важным в миссии такого масштаба. Один человек не может легко изменить мир. Убийство Кловиса было всего лишь легкой закуской для предстоящей трапезы, даже если это заставило его опорожнить немногочисленное содержимое желудка этим утром.

Все было так, как сказал Сузаку вчера: способность быть невидимым позволяла совершать убийства, шпионаж и саботаж. Британния не потерпит поражения от кампании против одного человека. Лелуш был умен, но он прекрасно понимал, что рано или поздно они поймут, как он это делает, и, конечно, вскоре после того, как он начнет наносить достаточно значительный ущерб, они решат потратить даже немного ресурсов для его поимки. Более того! Если у Кловиса был Стенд, то тот неизбежно был и у других британцев.

То есть, если коротко, он не мог сделать все в одиночку. Ему нужны союзники. Например, те пронырливые террористы, которыми он командовал вчера, те, кто выжили после того, как белый найтмэйер обрушил на них дождь из смерти и забвения. К сожалению, у него не имелось ниточки, которая помогла бы связаться с ними — они приняли необходимые меры предосторожности, скрыв свои имена за кодами на случай, если Британния подслушивает их переговоры.

Вот только, нет. На самом деле у него была ниточка. Та единственная девушка, которую он видел, с почти розовыми волосами, единственная из всей группы, чье лицо он видел лично. И она почему-то выглядела знакомо, ее имя буквально вертелось на языке. Где же он мог ее видеть? Откуда он ее знает? Как бы это ни раздражало его, но ответа не последовало. Может быть, его разум еще не совсем проснулся? Неважно. Он просто должен глядеть в оба на случай, если она снова объявится, хотя вряд ли она просто так выскочит из ниотку-

Внезапно Лелуш обнаружил, что его ухо тянет расстроенная рыжеволосая девушка.

— Что ж, по крайней ты в не опасности, мистер игрок! — сказала Ширли. — Ты хоть представляешь, как мы все волновались?

— Под этим она имеет в виду "как она волновалась", — сказал Ривалз, ободряюще похлопав Лелуша по спине. — Вот видишь! Сказал же, что с ним все будет в порядке! Может быть, в следующий раз, когда ты решишь поиграть в доброго самаритянина, стоит сначала сообщить об этом водителю? О, кстати! Появилась куча фотографий, недавно произошедшего в Синдзюку, гуляющих по интернету. Жуть полная. Хочешь взглянуть?

— Я пас, — сказал Лелуш. Честно говоря, он никогда не мог понять этого болезненного увлечения чужой трагедией. Возможно, использовать. Но понять? Никогда.

— Меня больше волнует, откуда вообще они раздобыли его, — сказала Ширли. — Отравляющий газ. И они использовали его против своих собственных людей. Просто ужасно! И сейчас вы оба пытаетесь сменить тему разговора! Больше никаких пропусков занятий из-за азартных игр! Поняли?

— Эй, это просто безобидны... — начал было Ривалз.

— Понял, — прервал его Лелуш. — В любом случае, я думаю, что нашел что-то гораздо более веселое и захватывающее, чтобы тратить на это свое время.

— Что? — поперхнулся Ривалз. — О! У тебя припасена еще одна игра? Чего ж ты мне не сказал? Подрубай меня, ну же, ты же меня знаешь! Я обожаю хорошую игру!

Лелуш только посмеялся и вошел в класс. Да, сегодня определенно был яркий новый день, и он должен был использовать это время, чтобы спланировать свой следующий шаг. Самым первым пунктом на повестки дня было-...

— Каллен! Сколько зим! Как здоровье?

Выполнено. Что касается следующего этапа...

* * *

Она проснулась в самой настоящей роскоши. Ее постель была теплой, удобной и пахла каким-то странным слабым запахом, который, кажется, всегда сопровождает только по-настоящему богатых людей. Простыни были чистыми. Больше, чем чистыми. Грязь испарялась еще до того, как соприкасалась с простынями. Она вполне ожидала, что если прольет что-нибудь и повернется спиной, то к тому времени, когда она оглянется, они снова будут белыми, как снег.

Комната сверкала. Казалось, что каждая поверхность была отполирована, каждая пылинка безжалостно собиралась и удалялась. Ее комната выглядела совсем новой. Каждый день она выглядела так, будто в ней никто не жил. Как будто она была самым первым человеком, который когда-либо ступал в нее, поскольку дубовая резная мебель была тщательно собрана и поставлена на нужное место для максимальной простоты использования. Это был настоящий дворец комфорта. Каждый каприз и потребность удовлетворялись быстрее, чем они появлялись.

И Каллен ненавидела каждый ее дюйм. В ее глазах все это казалось искусственным, иллюзией, созданной специально для того, чтобы тот, кто живет здесь, не знал об истинной природе мира. Оно было здесь для того, чтобы заставить ее забыть, что где-то трудолюбивые люди ломали себе спины только для того, чтобы не дать своей семье умереть с голоду. Даже если надо пойти на унижение, они сделают это. Они были готовы подвергать себя всевозможным оскорблениям, всевозможным издевательствам. Британния утверждала, что это общество, где сильные выживают, а слабые гибнут, но это было далеко от истины — некоторые формы власти были более ценны, чем другие. Те, кто уже обладал такой властью, были безжалостны, сокрушая любого, кто выглядел так, будто у них даже был шанс получить достаточно, чтобы бросить им вызов. И довольно часто те, кто обладал властью, даже не заслужили ее сами. Система была прогнившей сверху донизу, даже если принимать во внимание ее собственные ценности.

Впрочем, эти ценности Каллен все равно находила отвратительными. С ее точки зрения, не имело значения как и где понимали их — британнское высшее общество состояло либо из монстров, либо из остолопов. Или, что гораздо реже, из людей вроде нее, которые презирали систему и все, что она олицетворяла. Из тех людей, что видели разложение и думали о других прежде себя. Из тех, что отдали бы свои жизни за то, чтобы увидеть, как она рушится вокруг этих высокомерных ушей.

В дверь постучали. Получив разрешение, в комнату вошла ее мать. Не ее мачеха. О, как бы не так. Та женщина имела настолько мало общего с Каллен, насколько это было возможно, учитывая, что они жили в одном доме. С другой стороны, это место было достаточно большим, что, как оказалось, приводило к довольно редким встречам. По правде говоря, зашедшая женщина была ее родной матерью, и разве для британцев, которых она знала, не было бы шоком узнать, что ее мать была японкой?

— Доброе утро, госпожа, — сказала ее мать, неся поднос со завтраком в постель для Каллен. — Тост с клубничным джемом, омлет и свежий апельсиновый сок. Ваш любимый завтрак, — и сделанное своими руками, Каллен поняла с первого взгляда.

— Благодарю, — машинально сказала она, когда поднос был поставлен на место. — Сегодня я иду в школу. Пожалуйста, сделайте необходимые приготовления.

— Идете в школу? — произнесла ее мать. — Я очень рада это слышать. Надеюсь, что вы сможете завести там нескольких друзей.

— Я не вижу каким боком вас касается, заведу я друзей или нет, — сказала Каллен.

Посторонним это может показаться грубым, но ведь и их это тоже не касается. Ее мать бросила на Каллен короткий печальный взгляд, затем поклонилась и вышла из комнаты. Можно было подумать, что Каллен ненавидит мать из-за такой реакции, но это было совсем не так. По правде говоря, она находила эту женщину ужасно угнетающей. Цепляясь за старого любовника, она пыталась работать в положении, в котором, честно говоря, не имела никакого права работать. Не из-за своей расы, не потому, что она была биологической матерью Каллен — просто потому, что она была чертовски неуклюжей. Этот момент был немного подчеркнут, когда Каллен услышала грохот прямо за дверью. Просто замечательно.

Процесс подготовки к школе осуществлялся автоматически: она поправляла прическу, меняла язык тела. Пыталась попасть в роль болезненной богатой девушки, которая появлялась только на экзаменах. Через час она уже делала крошечные шажки в главное здание.

Академия Эшфорд. Престижная школа, вполне достойная фамилии Стадтфилд. Стоит ли удивляться, что отец выбрал именно это место для нее? Как там звучала завлекающая программа? Формирование молодых умов в процессе подготовки к завтрашнему дню. Больше похоже на промывание мозгов пропагандой. История была переписана в пользу Британнии, в то время как все другие культуры были окрашены отрицательно (хотя в моменты, когда Каллен задумывалась об этом, она предполагала, что все культуры пытались сделать подобное), научные классы, которые, возможно, и были продвинуты с довольно современными технологиями анализа и обучения, но, тем не менее, все еще с тенденцией прославлять достижения Британнии, игнорируя возможность того, что некоторые идеи могли принадлежать совсем другим странам и людям. В каждом классе было одно и то же — Слава Британнии, пока мы сметаем другие нации под ковер.

Если не считать этой маленькой детали, это было довольно хорошее заведение. Территория и здание были хорошо ухожены и хранили ауру царственности, придавая атмосфере предполагаемое впечатление — здесь находятся будущие лидеры Империи или, по крайней мере, этой "Зоны". Но что касается Каллен, то ее дни под прикрытием здесь были похожи на медленное поджаривание заживо и постоянную вынужденную улыбку.

— О мой бог, Каллен! Будто вечность прошла! — сказала первая избалованная богатая девушка, увидевшая ее. — Как ты? Ты чувствуешь себя лучше? — стервятники роились вокруг нее в классе, окружая ее парту.

— Да, — ответила она. — Мне просто не нужно переутомляться.

— Какое облечение! Скажи, ты слышала вчера о Синдзюку?

— О, я знаю! Ну разве не ужасно?

Да. На самом деле так оно и было. То, как вину перекладывали на невиновных людей, вплоть до того, что жертвы верили в ложь. Как и Такако, та бедная женщина с волшебной колодой карт. Что она могла бы сделать, если бы решила использовать эти карты не только из мести? Что, если она использовала бы их во имя справедливости и свободы? Что было бы тогда?

— Только не оборачивайся, — прошептала одна из девушек с особенно заговорщицкими нотками. — Но похоже, что ты приглянулась Лелушу Ламперужу! Счастливица!

— Мало тут счастья. Если она нацелится на Лулу, Каллен придется бороться с конкуренцией со стороны Ширли.

— Умоляю, какая конкуренция! Если Каллен включит свои чары, то вон тот мальчишка в одно мгновение окажется в ее коготках! Ой божечки, ты ведь правда не знаешь, кто он такой, не так ли? Он вице-президент студенческого совета, один из тех крутых интеллектуальных красавчиков. Тот самый, что сейчас пытается сделать вид, что не смотрит в нашу сторону.

Каллен проследила за указательным пальцем, чтобы хоть как-то отвлечься от скуки. Довольно высокий мальчик, от которого разило высокомерием даже в обществе, распространяющем это повсюду, как Эболу. Счастливица, да? Внимание — это последнее, что ей сейчас нужно. Особенно от того, кто, по-видимому, довольно популярен в школе. Неужели она обнаружила еще один способ, которым это место могло ее мучить?

— И на какого это мы пялимся, дружище мой? На Каллен Статфилд? Чем сложнее цель, тем она желанней, а?

— Смотри, похоже они о нас болтают, — шепнула одна из девчонок (Софи, вроде бы). — Ну же, давай притворимся, что мы все еще разговариваем, и подслушаем их.

Ох. Школьные сплетни. Впрочем, это было все еще самое интересное, что случилось с ней за время ее слишком раннего прихода в Академию.

— Нет, — ответил Лелуш, и его голос как-то откликнулся у нее на затворках сознания. — Просто она редко появляется в школе.

— У-у, так я тебе и поверил, — сказал его друг. — Вот что я тебе предлагаю — ты прихватишь меня на любую игру, какую только найдешь, а я дам тебе скидку на запатентованную книгу "Беспроигрышные пикап-фразочки" за авторством Ривалза.

— Беспроигрышные, говоришь? Прости. Не сегодня.

— Ну-у Лелу-у-ш! После вчерашней аварии у моего мотоцикла такая ужасная вмятина! Мне просто позарез нужны эти деньги, чтобы ее залатать!

— Н-ну, может быть в следующий раз стоит поаккуратней водить, и тогда ничего подобного больше не произойдет. Правильно же? — как-то нервно сказала девушка с оранжевыми волосами.

— Это Ширли, твоя соперница, — прошептала одна из девушек. — Она по уши влюблена в Лелуша, но он абсолютно толстолобый. Но это тоже хорошо, иначе она, наверное, сразу бы его охмурила. Она тоже член студсовета, как и этот парень Ривалз.

— Может да, а может и нет, — сказал Ривалз. — А может быть, Лелушу не стоило лезть в кузов этого белого грузовика, чтобы убедиться, что с пассажирами все в порядке! Забавно, а? Хорошо, что это были не те террористы, иначе ты бы сейчас здесь не сидел.

Каллен изо всех сил старалась не вцепиться в край стола, чтобы случайно не сломать его. Это из-за них они попали в аварию? Они стали причиной смерти Нагаты? А потом этот парень забрался в кузов грузовика... то, как его глаза мельком вспыхнули в ее сторону после слов Ривалза. Неужели..? Неужели он ее видел? Если так... если он видел ее, то у нее просто не оставалось выбора. Она должна была позаботиться об этом и позаботиться как можно скорее.

* * *

На рассвете постучали в дверь. В комнате раздался голос:

— Госпожа! Пора вставать! Завтрак скоро будет готов.

Затем последовала серия тихих шажков по коридору и вниз по лестнице, оставив обитательницу комнаты бодрствующей и уставившейся в потолок. В такие моменты Вилетте хотелось ущипнуть себя как в том старом клише, напомнив себе, что это не сон и не фантазия. Она жила той жизнью, о которой всегда мечтала, жизнью на вершине, жизнью, где у тебя есть влияние, власть и деньги. Именно этого она и хотела. Нет. Это было то, чего хотели все, независимо от того, признавались они в этом или нет. Она встала, надела свою форму и была готова к новому дню, готова встретить ответственность и работу, которые пришли с новообретенной властью.

Завтрак был — как и всегда — великолепен. Если бы она не проснулась полностью к тому времени, когда села за стол с завтраком, то наверняка проснулась бы после него. Она поблагодарила свою горничную, спросила что на повестке дня и отправила ее выполнять свои обязанности. Для начала — встреча с ее боссом. Человек, который на короткое время станет боссом всех в Зоне. А это означало, что ей нужно выходить намного раньше, что она и сделала. Она вышла через парадную дверь и направилась к своему транспортному средству.

Вилетта остановилась и окинула особняк критическим взглядом. Это было красивое здание, хотя ей и не хватало опыта, чтобы определить, чем именно создается его красота. Соседние дома мало чем отличались. Великолепные здания, предназначенные для людей, занимающих такое же положение, как и она сама — Рыцарь. И все же... Войдя в новую жизнь, она стала подвержена определенным вещам. Бóльшие здания с еще более величественной архитектурой — она все еще не могла найти слов, чтобы описать их. Места, которые должны казаться дворцами обычному человеку на улице, но Вилетта как никто другой понимала: по сравнению с дворцами эти места были блеклыми тенями.

Это было похоже на восхождение на гору, когда ты веришь, что находишься на вершине, а потом видишь еще одну вершину, на которую еще предстоит взобраться. Она стала Рыцарем потом и кровью — а что насчет ее потомков, которых она надеялась когда-нибудь иметь? Будут ли они вынуждены подниматься по тому же опасному пути, что и их мать (а возможно, и отец)? Система была суровой не просто так. На это была очень веская причина. Никто просто так не становился аристократом. Титул надо заслужить. Нужно переползти через весь остальной сброд, пробивающийся наверх, и доказать им и самому себе, что ты действительно заслуживаешь дворянство больше всех остальных. Возможно, именно поэтому Вилетту так разозлило то, что Куруруги просто свальсировал и получил роль пилота одним-единственным действием, не приложив, как это выглядело, вообще никаких особых усилий. Простой пожалованный! Пилот экспериментального найтмэйера! Ну что ж, пусть радуется своему маленькому проблеску наверх, прежде чем его отправят обратно вниз. Только сильные могут достичь самой вершины. Но только сильнейшие там же и оставались.

Жизненная миссия Вилетты состояла в том, чтобы остаться там, водрузить свой флаг и обеспечить, чтобы он оставался на месте для будущих поколений. Она станет Баронессой — титул истинного дворянства, ибо Рыцарский титул принадлежал всего лишь одному поколению. Затем она найдет себе мужа, возможно, настоящего аристократа, возможно, Рыцаря: кто знает, что принесет ей будущее. Ее детям будет обеспечено место на самом верху и тогда-

Ну. Возможно, она найдет еще одну вершину, на которую можно будет взобраться. Но сейчас это не имеет значения. Это был завтрашний день. Что же касается сегодняшнего дня, то у нее была назначена встреча с боссом, и именно в этот день он должен был ненадолго взять бразды правления в свои руки.

Она вошла в кабинет Маркграфа Джеремии Готтвальда и увидела, что он смотрит в окно на безоблачное небо. Слева от него стоял по стойке смирно Кьюэлл Сореси. Он ухмыльнулся, когда Вилетта зашла в кабинет.

— Поглядите-ка, кто пожаловал! — заговорил Кьюэлл даже несмотря на то, что Вилетта явилась на назначенную встречу на полчаса раньше обычного. — Что же случилось? По пути сюда спас еще один пожалованный?

— Хватит смелости повторить? — сказала Вилетта, сохраняя внешнюю невозмутимость, но позволяя себе вскипать внутри.

— Ну же, ну же! Сейчас не время вгрызаться друг другу в глотки! — сказал Джеремия, оборачиваясь со спрятанными руками за спиной. — Мы стоим на пороге ужасной трагедии! Если мы не проявим сплоченность, то выиграют только те, кто стали причиной этой трагедии!

— Прошу меня извинить, Маркграф, — сказал Кьюэлл. — Но ее действия во время вчерашнего сражения ослабляют наши позиции. Позволить себе оказаться в ситуации, которая требовала спасения от какого-то пожалованного британца, обычного рядового-...

— Это не имеет никакого значения, — сказал Джеремия. — Вилетта неоднократно демонстрировала свою верность... — вспышка молнии осветила окно, оставив в кабинете лишь силуэт Джеремии. — ...к Британнии, к Чистокровным и ко мне самому. А что касается Куруруги! Мы обвиним его в смерти Кловиса и заставим общественность поверить, что существовал заговор, поставив его в положение, при котором он мог бы это сотворить. Это настроит общественное мнение против «пожалованной системы», предоставив нам свободу действий, чтобы продемонстрировать это. Но сначала мы должны подвести всех влиятельных людей к нашему образу мышления. Позже я поговорю с этим продюсером, Дитхардом. До этого времени я намереваюсь, чтобы вы оба взяли на себя некоторые дополнительные полномочия, чтобы убедиться, что все будет продолжаться так, как и должно быть.

— Дополнительные полномочия? — спросила Вилетта. — Что вы подразумеваете под этим?

Джеремия сел в свое кресло, улыбнулся и начал объяснять, что у него было на уме.

В некотором роде это имело смысл. Как у Маркграфа, у него были определенные обязанности, исполнения которых от него ожидали, люди, которых он должен был делегировать, задачи, которые он должен был поручить. Теперь, когда он стал исполнять обязанности Наместника, эти обязанности еще больше обострились. Каким бы великим человеком он ни был, любой настоящий лидер знает, что первое, чему он должен научиться — это как и когда делегировать полномочия. Именно это и происходило сейчас. Сама встреча после этого была как в тумане в ее памяти — разговор об ответственности и ожидаемых результатах. Все это сводилось к следующему:

Джеремия возглавит общественное расследование, которое должно указать пальцем на Сузаку Куруруги.

Кьюэлл возглавит настоящее расследование, разыскивая сообщников Куруруги. Это будет его приоритетной миссией.

Ну а сама Вилетта будет временно назначена главой Службы Безопасности. Если кто-нибудь из одиннадцатых был достаточно глуп, чтобы подумать, что смерть Кловиса означает, что они могут воспользоваться шансом восстать, она втопчет их обратно в грязь. Без милосердия. Без колебаний.

Встреча подошла к концу, и их отпустили. Она снова оказалась в собственном кабинете. Не таком вычурном, как у Джеремии, но тот выполнял свое предназначение. В любом случае, она почти не была здесь. Только когда ей нужно было заполнить бумаги. Она предпочла бы быть на тренировке, или на дежурстве, или, по крайней мере, продемонстрировать, что вчерашний день был простой случайностью. Единичное событие. Что-то, чем она могла бы доказать свою-

Ее телефон зазвонил еще до того, как она села.

— Да, в чем дело? — спросила она.

— Это полковник Бридингтон, докладываю о происшествии в гетто Синдзюку! Похоже, эти террористы не были удовлетворены вчерашней работой. Запрашиваю немедленно прислать подкрепление! Высылаю координаты.

— Уже в пути, — сказала Вилетта, яростно записывая эти координаты.

Стадион в Синдзюку. Наконец-то появился шанс! Так быстро! Она забралась в свой Сазерленд и рванула вперед, устремляясь к этому месту с огромным нетерпением. Она покажет этому идиоту Кьюэллу! Не достойна называть себя Чистокровной? Она была более достойна, чем он!

Стадион, вероятно, когда-то был впечатляющим. Теперь он лежал в руинах, а приоритеты восстановительных работ были распределены в другом месте. В жилых кварталах. Если их можно было назвать жилыми. Она шагнула внутрь и...

Никого. Никаких признаков движения, никакого оружия. Ни гильз от пуль, ни свежих руин. Ничего такого, что указывало бы на то, что здесь вообще что-то происходило. Ее инстинкты, наконец, накалились до предела, чтобы прыгнуть вперед, почувствовав атаку прежде, чем мозг успел все осознать. Она резко развернулась на месте и оказалась лицом к лицу с-

Другим Сазерлендом? Она открыла канал связи.

— Назовись! — закричала она, готовя пушку. Неужели они украли еще один найтмэйер? Черт бы их побрал!

— Как пожелаешь, — произнес холодный голос. Спокойный. Сдержанный. Из тех людей, которые, казалось, сидят за ужином вместо того, чтобы готовиться к битве. — Это полковник Бридингтон из Кода R. А вы — Вилетта Ню. Никчемная, так называемая Чистокровная, которая даже не смогла достать стрелу.

— Так вот в чем дело? — сказала Вилетта. — В таком случае... — она открыла огонь и ухмыльнулась, когда вражеский Сазерленд даже не пошевелился. — Ты совершил чудовищный просчет!

Вот только... почему-то выглядело так, что вражеский Сазерленд даже не был задет выстрелами. Вилетта вытерла со лба капельку пота. В чем дело? Пули... они словно растворились в воздухе!

Она усилием воли заставила себя уйти с пути ответного огня, вращая свой найтмэйер по земле, как конькобежец. Каким образом ему это удалось? Как он заставил ее пули исчезнуть?!

Если огнестрельное оружие безвредно, то ей придется попробовать что-то другое.

Вилетта осыпала землю перед ним пулями, поднимая пыль в попытке скрыть свое быстрое сближение. Она рванулась вперед с намерением плечом опрокинуть вражеский найтмэйер на землю, но почувствовала, как ее отбрасывает назад невидимая сила.

— Впечатляет, — сказал Бридингтон. — Это заставило бы большинство людей пошатнуться.

И снова! Один раз может быть случайностью, но второй раз... И эта уверенность! Вилетта мысленно вернулась во вчерашний день. Из тени торчала чья-то рука. Держащая пистолет, без продолжения в виде тела.

— Ты... у тебя есть какая-то особая способность! Не так ли? Ты сказал, что работаешь на Код R. Вот чем они занимаются? Исследованием таких странных способностей, как эта!?

— Достойно уважения так много выяснить! — ответил враг. — К сожалению, это дает мне еще больше оснований убить тебя!

Бридингтон выстрелил прорезающими харкенами, и Вилетта ответила тем же, намереваясь отклонить ракетные гарпуны задолго до того, как они достигнут цели.

Она терпеть не могла обороняться подобным образом, но пока она не знала, с какой силой имеет дело, что еще ей оставалось делать? Харкены летели навстречу друг другу, таща за собой огнеупорные тросы...

И вдруг, без всякого видимого предупреждения, что-то невидимое взорвало ее харкены прямо в воздухе. Вилетта ожидала чего-то подобного, и, поскольку ее навыки были более чем велики, она смогла увернуться от приближающихся харкенов противника.

Она скользнула в сторону, уворачиваясь от снаряда чуть ближе, чем ей того хотелось. Впрочем, это тоже имело свои плюсы, поскольку позволяло ее Сазерленду ухватиться за трос с безопасного расстояния.

Ее собственные харкены были обрезаны, но его — оказались в ловушке. Теперь он был у нее в руках. Таким образом, Вилетта намеревалась использовать их, чтобы подтащить его на расстояние удара, вместо того чтобы подойти лично.

Какой бы силой он ни обладал, оно было ничто против ее решимости и воли, и она не сдастся так легко!

— Игра в перетягивание каната? — произнес Бридингтон. — Ты так уверена в этом? Очевидно, ты довольно устала после такой интенсивной деятельности.

Если подумать, так оно и было. Она тяжело дышала, пот лился с нее градом. Но это было невозможно. Она пробыла в найтмэйере от силы десять-двадцать минут, но чувствовала себя так, словно пробежала марафон! Почему? Почему она так устала? Она проверила внутреннюю температуру и изумленно уставилась на результат.

— Что? Но это невозможно! Почему здесь так жарко?

Какая-то неисправность? Нет! Не тогда, когда система отчетов о повреждениях была исправна, все проверено!

— Когда в дело вступает Стенд, все становится возможным, — сказал Бридингтон, подходя к ней. Теперь она это чувствовала. Повышение температуры, сначала как в сауне, а потом как в горящем здании. — Знаешь, как там говорят? Поиграй с [Man on Fire], и ты обожжешься!

* * *

Такако не знала этой комнаты, и поначалу ей стало страшно. Где она спит? Чья эта кровать? Чья была эта мебель? Она повернула голову и увидела какой-то предмет, лежащий на кровати рядом с ней. Больше здесь никого не было. Она протянула руку и вскрикнула от боли. Перевязанная. Не только ее рука. Попытка сесть была опрометчивой, и предполагаемые надежды встать на некоторое время отошли на второй план. Наверное, так будет безопаснее всего. Она чувствовала слабость, легкое головокружение и боль.

— Где я? — сказала она, моргая, чтобы прогнать сон с ее глаз. — Где мой муж? Где мои-...

Дымка сна наконец рассеялась, и она ощутила боль гораздо более сильную, чем та, что случилась с ее телом. Сдавленный плач вырвался у нее, заполнил комнату, возможно, весь дом, возможно, даже всю улицу. Всё. Абсолютно все исчезло. Все, ради чего она когда-либо трудилась, все, что она когда-либо любила. Все исчезло в один ужасный день. Даже месть была отнята у нее. Все, что у нее осталось — это колода карт со способностями, которые она даже не могла предсказать, пока карты не растворятся в воздухе.

— О, хорошо! Ты наконец проснулась! — произнес голос, от которого у Такако мурашки побежали по коже.

Она повернула голову на болезненный дюйм и увидела предполагаемого лидера безрассудных предвестников боли и страданий. Крики боли и боль в сердце Такако превратились в рычание. Мужчина нес миску с чем-то горячим и вкусным, на что ее предательский желудок потребовал немедленного внимания.

— Это для тебя. Извини, я не очень хорошо готовлю, но жаловаться не приходится.

Такако, должно быть, задела взглядом свою колоду, потому что теперь этот идиот тоже смотрел на нее.

— Как бы я ни пытался забрать их, они все время появлялись рядом с тобой, — сказал он, слегка пожав плечами. — Мне показалось, что лучше оставить их там, где они и лежали.

— Почему? — сказала Такако. — Почему ты это делаешь? После того, как я пыталась убить тебя и твоих друзей. С чего бы тебе делать такую неуклюжую попытку заботиться обо мне?

— Мне показалось, что ты нуждаешься в чьей-то помощи, — ответил мужчина. — Тебе было так больно, что даже бинты не способны исцелить эту боль, и месть не исключение. Я не виню тебя за то, что ты причинила нам такую боль вчера. Я виню в этом горе, с которым ты имеешь дело, шок от того, что случилось. Причинение боли мне или моим друзьям не заставит эту боль исчезнуть. Все, что оно может сделать, это распространить ее повсюду.

Другими словами, он не мог заставить себя убить ее, но и не мог рисковать тем, что она выдаст властям их личности. Возможно, небольшая промывка мозгов, установить доверие, отрезать ее от внешнего мира. После завербовать ее. Нет, не ее. Взгляд Такако метнулся к картам на столе. Нетрудно было понять его решение не пользоваться картами. Как он мог узнать, какая была карта, не взглянув на нее? Теперь, когда он знал, что они исчезают, когда на их достоинства падает взгляд, он не мог безопасно использовать какие-либо методы, чтобы исцелить ее... по крайней мере, не с помощью любого метода, который он знал. С другой стороны, Такако...

— Могу я вернуть себе карты? — спросила она, уже зная ответ. Как и ожидалось, он покачал головой.

— Нет, — ответил он. — Не думаю, что это хорошая идея. Не до тех пор, пока мы уверены, что ты не в порядке.

Не в порядке, вот оно как? И кто будет решать, "в порядке" ли она? Он? Фанатик? Какой замечательный судья для психического здоровья, без следа предвзятости или предубеждения, без каких-либо личных мотивов! Да ведь ему наверняка можно доверить решать, в здравом ли она уме и теле!

Но в голове Такако уже все обдумала. Какое-то время она не будет физически в состоянии покинуть эту постель, а ее месть все еще звала ее, как сладчайшая песня сирены. Что ж. Ладно. Она просто будет лелеять свою ненависть, скрывать ее от него, пока не придет время. Она наденет маску затухающей ненависти, притворится, что ее поразили его речи, и тогда! Как только он потеряет бдительность! Когда она сама сможет двигаться! Одной рукой она схватит свою колоду, а другой — горло врага!

— Похоже, у меня нет выбора, — сказала она, втайне наслаждаясь моментом.

Какой картой она его ударит? Возможно, она бросит в него все Пики сразу и увидит, как он будет похоронен заживо. Или, может, прикончить его Трефовым Тузом, или...

— Как мне к тебе обращаться? — спросила она.

— Зови меня Оги, — ответил мужчина. — Вот, покушай. Ты определенно проголодалась.

Она приняла предложение, потому что по крайней мере в этом он был абсолютно прав. Проголодалась. Во многих смыслах этого слова.

* * *

Странно, как быстро он понял, что это был кошмар.

Сначала он не мог пошевелиться, как будто его мышцы были полны свинца. Поначалу он ничего не видел, потому что было слишком темно. Постепенно его тело и глаза привыкли к темноте, и он увидел фигуру, скрытую в тени и стоящую спиной к нему. Он встал и подошел ближе, понимая, что они находятся на вершине утеса. Внизу, на землю, обрушилась приливная волна металла, искореженные воины в адских доспехах безостановочно ползли вперед, оставляя кровавые следы повсюду, куда бы они ни пошли.

Да. Вот почему он понял это. Нечто подобное не могло существовать в реальной жизни. Нечто подобное должно было возникнуть из глубин чего-то ужасного в человеческой психике.

— Сдача — не вариант, — сказала фигура рядом с ним. — Мы будем сражаться с ними. С каждой унцией сил. С каждым вдохом в нашем теле. За каждую каплю крови, за каждую пролитую слезу — мы будем сражаться с ними до полного забвения!

— Нет, — воскликнул он, ужаснувшись открывшейся внизу сцене. — Эти люди идут на бойню! У них нет ни единого шанса!

— И что с того? — произнесла фигура перед ним. — Сдача равносильна унижению. Лучше умереть на ногах, чем жить на коленях.

Неправильно! Это было так ужасно неправильно! Пока есть жизнь, есть шанс все изменить. До тех пор, пока есть возможность, можно победить! Но добровольно и слепо бросаться в пасть зверя, тащить за собой других, когда есть шанс — простой шанс — что больше не придется терять ни одной жизни! Это не мужество! Это безумие!

Внизу зверь впереди пал, и среди людей раздались радостные возгласы. Они успешно уничтожили одного зверя, и это стоило им всего лишь тысячи жизней. Существо взорвалось. Один убит, а бесчисленный легион все еще продолжает давить. Прямо за его головой раздался страшный шум, и он обернулся, чтобы посмотреть, откуда тот исходит. Длинный, тонкий и крепкий кусок металла, белое копье, торчащее из земли. Указывающее прямо на него.

— Достаточно! — закричал он. — Ты не можешь остановить их!

— Плевать, — ответила фигура. — Речь не о том, чтобы остановить их. Речь о том, чтобы заставить их заплатить за это. Речь от том-...

— Глупая, упрямая гордость!

— Да! Гордость! И что не так с ней?

Бешенный стук его сердца отдавался в ушах. Этот звук был заглушен только криками, рвущейся плотью, ломающимися костями и брызгами крови. Резня. Безумие. Смерть. Есть только один способ остановить это. Только один шанс спасти им жизнь. Он потянулся назад, и его рука схватила белое копье, вытаскивая его из земли.

— Не важно, какой ценой. Чего бы это ни стоило! Я сделаю это! — сказала фигура, но он уже не слушал его.

Он бросился к фигуре в тени и с душераздирающим криком ударил ее в грудь.

— Клянусь тебе, — произнесла фигура странно молодым голосом, когда копье пронзило его сердце. — Я уничтожу Британнию!

На фигуру упал свет, и он впервые увидел ее лицо. Он уставился на свои руки. На кровь, пропитавшую его кожу. Кровь, которая не принадлежала ему. Копье тоже было испачкано ей сверху донизу, идеальный символ запятнанной чистоты... но все, что он мог видеть — это тускнеющий свет в этих умирающих фиолетовых глазах.

А потом он проснулся. Никакого постепенного погружения в сознание, даже погружения в бодрствование. Он просто вернулся в реальность, и на этом все закончилось. Сузаку Куруруги сел и воспользовался моментом, чтобы позволить воспоминаниям о вчерашнем нахлынуть на него по кусочкам. Встреча с Лелушем. Перевязывание девушки. Взятие в руки Рыцаря и оттаскивание ее прочь после того, как Лелуш подстрелил ее. Становление пилотом. Новость о том, что Кловиса застрелили.

Вчера был напряженный день. Что принесет сегодняшний? Возможно, вторжение пришельцев или древнее зло пробудится, жаждая человеческой крови. Да и кто бы мог сказать? Единственное, что Сузаку знал наверняка, так это то, что оставаться в постели — идеальный способ абсолютно ничего не делать. Поскольку в его квартире не было ничего примечательного, он переоделся в штатское и решил прогуляться.

У него не было на уме какого-нибудь определенного пункта назначения. Никакого запланированного маршрута. Все, чего он хотел — побродить на свежем воздухе, размять ноги и воспользоваться возможностью по-настоящему все обдумать. Это было очень тяжело принять, и хороший ночной сон не был совсем тем лекарством, на которое он надеялся. Он все еще нуждался в ответах. Но до сих пор он так и не придумал, как лучше всего их получить. Это было очень странно. Как будто он пробежал много миль и оказался там же, откуда начал-...

Сузаку остановился на месте и внимательно огляделся. Что? Как так получилось, что он оказался именно здесь?!

— Синдзюку, — сказал он себе, пораженный тем, что ему каким-то образом удалось вернуться сюда.

Судя по всему, это было то самое место, где он встретил Лелуша. Здания все еще пребывали в ужасном состоянии запустения. Невинные, вынужденные страдать из-за действий нескольких неосторожных людей. Людей, которым было все равно, кто еще пострадает, которые не заботились о средствах и хотели только результатов. И вот, это разрушение было конечным результатом. Скажут ли они, что оно того стоило?

Даже самый самонадеянный британец не стал бы утверждать, что они могут восстановить столько за одну ночь, но процесс продолжался, даже несмотря на то, что тот, кто отдал приказ, был уже мертв. Похоже, он хоть как-то попытался сгладить углы, и это дало Сузаку некоторую надежду. В этом Лелуш был не прав. Неправильно брать стрелу с такой силой, неправильно стрелять в этого Рыцаря. Неужели он сделал что-то еще более неправильное и тоже застрелил Кловиса?

Сузаку побрел в том же направлении, что и зеленоволосая девушка, и остановился, чтобы вздрогнуть при воспоминании о том, что она сделала с ним. Это навело его на мысль о смерти отца, но более того, у него осталось ужасное впечатление, что он-...

"Я правда убил собственного отца?"

Еще одна пара загадок, за которыми нет никаких зацепок. Он едва ли мог задавать вопросы, не привлекая к себе внимания, и если ему не удастся каким-то образом найти Лелуша, найти зеленоволосую девушку, то он никогда не сможет хоть в чем-то разобраться. Ему понадобится слепая глупая удача, чтобы удовлетворить это ужасное любопытство и успокоить свой ум.

Что-то вроде толпы японцев, быстро бегущих в определенном направлении. Сузаку схватил одного из них за руку.

— Что тут происходит? — спросил он.

— Два найтмэйера пошли вразнос, — сказал испуганный мужчина. — О боги! Это словно повтор вчерашнего дня! Они собираются использовать это как предлог, чтобы снова раздавить нас! Неужели это никогда не кончится?

Нет. Это никогда не кончится. До тех пор, пока люди продолжают сражаться ради сражения. До тех пор, пока никто в системе не пытается что-то с этим сделать, ничего не изменится. Люди будут подобраны и изгрызены. Именно по этой причине Сузаку занял позицию и предпринял действия, которые противоречили здравому смыслу.

В то время как люди толпой сторонились определенного места, его реакцией было бежать к нему таким образом, что большинство практикующих паркур устыдились бы своих навыков.

Он отпустил руку мужчины, и тому, должно быть, показалось, что Сузаку начал летать. Не то чтобы. Просто он прыгнул с десятипроцентной силой своих ног. Он крутанулся в воздухе и обнаружил, что из здания торчит опора длиной в дюйм, которую он, несомненно, мог использовать в течение половины секунды, необходимой для изменения своей траектории. Он схватил фонарный столб и развернулся над головами толпы, уперся ногами в ближайшую стену, держа свое тело перпендикулярно земле, и использовал инерцию, чтобы в мгновение ока протащиться по всей длине здания. Отсюда он приземлился на груду развалин и снова прыгнул, отскочив от нее, как туго свернутая пружина. Отсюда он мог видеть следы битвы, которую люди пытались избежать, опасаясь за свою жизнь.

Два Сазерленда. Один еле двигается, другой совершенно очевидно играет с первым. Эта битва закончилась задолго до того, как Сузаку даже услышал о ней. Порыв ветра ударил ему в лицо, и он заморгал. Этот день не показался ему особенно теплым. Так почему же ему казалось, что он стоит перед ревущим огнем?

Ответ пришел вместе с газетой, которая впилась ему в лицо. Он отбросил ее, чувствуя себя немного уязвленным, и еще один порыв ветра швырнул ее в сторону сражающихся Рыцарей. После чего та начала чернеть и превращаться в крошечные пылинки пепла. Как будто она загорелась, хотя никакого огня не было видно.

Сузаку сунул руку в карман и достал свой телефон, набирая единственный контактный номер на нем — тому самому человеку, что дал его ему в первую очередь. Его глаза ни на мгновение не отрывались от битвы. Он почти видел маленькие волны жара, и это заставило его глаза вспыхнуть решительностью.

"У него такая же способность, как у Лелуша?"

— Это я, — сказал он, когда вялый Сазерленд сделал тщетную попытку отступить. — Я на стадионе в Синдзюку. Везите сюда Ланселота.

* * *

Черт побери, Ривалз. Почему ты должен был все так усложнить? Уже достаточно сложно было подойти к кому-то, в ком он подозревал террориста, пока она в свою очередь не подозревала, что он знает, кто она такая. Любой их разговор был бы тщательно изучен под микроскопом. Даже дурак в такой ситуации был бы особенно осторожен, и, судя по ее способности так эффективно сдавать экзамены, пропуская больше дней, чем она посещала, Каллен была довольно далека от того, чтобы быть простофилей. Он больше не мог даже приблизиться к ней, оставаясь невидимым! А это означало, что ему нужно подойти с другого угла, и побыстрее, пока она не решила провести собственное расследование...

Свернутая бумажка ударила его, и Лелуш поднял голову, чтобы посмотреть в слегка раздраженные глаза Милли Эшфорд. Было очень мало вещей, которые эта конкретная девушка, казалось, воспринимала всерьез, и одной из них была ее должность президента студенческого совета.

— Не выспался, Лулу? — сказала она. — А может быть, ты начинаешь находить наши встречи скучными? В таком случае у меня есть несколько костюмов, которые, разумеется, могли бы оживить их.

— Ох, нет, никаких проблем. Просто поздно лег, вот и все.

— В таком случае давайте вернемся к делу! Ривалз, пожалуйста, повестка дня.

— Ну, начнем с того, что примерно через час у нас будет телевизионная поминальная служба Кловиса, так что нам следует быть осторожными со временем.

— И это время мы могли бы использовать более разумно, если бы кое-кто не решил пропустить вчерашний день, — сказала Ширли.

— Эй, прошлое не воротишь, верно? — пожал плечами Ривалз. — Нет смысла зацикливаться на чем-то, на что нельзя повлиять.

— Хотя меня несколько волнует любовь к опозданиям двух наших членов, в его словах есть правда, — сказала Милли. — Либо мы будем жаловаться на вчерашний день, либо можем закончить наши дела сегодня!

Лелуш был полностью с этим согласен. Чем скорее они разберутся с этим делом, тем скорее он сможет сосредоточиться на решении проблемы, в которую попал. Может быть, будет лучше, если он позволит ей провести расследование и даст ей несколько ложных зацепок? Или может быть-...

— Для начала, похоже, у нас пополнение в рядах нашего студсовета, — объявила Милли.

— Пополнение? — подала голос Нина. — Посреди семестра? Кто это?

Милли погрозила ей пальцем и присела на край стола.

— Бедняжка была вынуждена пропустить столько веселых школьных дней из-за болезни, — сказала она. — А это значит, что у нее нет возможности завести как можно больше друзей, поучаствовать в клубной жизни или по-настоящему насладится этой порой жизни. Такая трагедия для такого красивого, бледного цветочка! Поэтому! Все уже решено! Мы собираемся включить ее в студсовет! С завтрашнего дня Каллен Стадтфилд станет членом студенческого совета!

К его гордости, Лелуш даже не упал со стула. Было близко, но он удержался. Лелуш только покачал головой, обнаружив, что находится в полном благоговейном страхе. Еще одно совпадение. Еще один шанс к миллиону. Что ж. Ему ведь лучше извлечь из этого максимум пользы, не так ли? Ему лучше-...

Интересно. Как же это ужасно интересно. Ну что ж! Если она собирается так настойчиво вторгаться в его жизнь, то самое время поговорить с ней. Тем более, что у него теперь была готовая отговорка, явившаяся прямо из воздуха.

— Ждать завтрашнего дня может и не понадобиться, — сказал он. — Она как раз за школьными воротами.

Она довольно откровенно смотрела в окно, как бы провоцируя его выйти ей навстречу. И кто он такой, чтобы игнорировать подобное приглашение?

— Я пойду и поговорю с ней. Уверен, что вы сможете начать работу над бюджетом без меня, верно? Скоро вернусь!

— Но Лулу... — начала бы Милли, когда он бросился к двери.

— Ох, да оставь его, — сказал Ривлз. — Даже не сомневаюсь, что парнишка попал под чары Стадтфилд. Наверное, он уже давно в нетерпении оказаться с ней наедине.

По какой-то причине, которую ни один из членов совета не смог бы рационально объяснить, все бумаги на столе внезапно упали на пол. Странная вещь... Окна были закрыты, и это случилось уже после того, как Лелуш закрыл за собой дверь...

* * *

Так. Лелуш Ламперуж. Вице-президент студсовета. Проведя маленькое расследование, она узнала о нем очень мало, гораздо меньше, чем ей хотелось. У него была младшая сестра, которая, по-видимому, была довольно популярна. Он считался довольно умным, но редко применял этот интеллект из-за кажущегося отсутствия мотивации. Или, по крайней мере, такое впечатление сложилось у других людей. Самым красноречивым был еще один особый слух, касавшийся его склонности пропускать занятия — что он любил играть в шахматы против аристократов. Что Каллен показалось интересным, потому что-

Ее цель вышла из парадной двери здания. Хорошо. Это место было слишком людным для конфронтации. Каллен развернулась на каблуках и вышла за ворота, оглядываясь назад. Прямо позади себя она заметила на земле его тень, идущую в умеренном темпе.

— Каллен! — окликнул он ее. — Постой!

Она ускорила шаг. Капельку. Только самую малость. Притворись, что она его не слышит, чтобы сформулировать несколько вопросов. Что он знал о Синдзюку? Что он увидел в грузовике? Знает ли он что-нибудь о странных способностях? Неужели это был тот самый таинственный голос?

Это выглядело странным, если задуматься над этим. Был ли он тем самым голосом, который привел их вчера к победе? Как только она начала рассматривать эту возможность, несколько других частей действительно начали складываться в картину — эти кодовые имена. Q1. P1-8. С определенной точки зрения это имело странный смысл. Шахматы, должно быть, были еще свежи в его памяти, если он возвращался с игры. Едва ли это можно было назвать убедительным доказательством, но подозрения все же наводило...

Она нырнула в переулок, все еще слыша его шаги прямо за спиной. Каллен стала ждать, прижавшись к стенке. План был очень прост. Ее нож был наготове. У него, скорее всего, выпадут несколько кишков, если он вообще что-то знает, а если нет... Что ж, она предпочла бы не выпускать их ему. Как бы того ни желала. Его шаги были совсем рядом, за углом, и...

Каллен схватила его за руку и резко втянула в переулок, прижав к стене с ножом у горла. Парень испуганно вскрикнул и стал умолять, чтобы его отпустили. Каллен откинул назад его светлые волосы и-

Светлые волосы? Это был вовсе не Лелуш! Это был еще один ученик Эшфорда! Она отпустила его, чувствуя себя немного глупо из-за того, что схватила не того человека. Ну конечно! Если бы он был голосом, то мог бы стать невидимым! В таком случае он уже мог быть здесь, в переулке, и наблюдать за ней. Но где именно-

— Извини насчет этого, — сказал парень. — Я не хотел тебя напугать. Каллен Стадтфилд, верно?

— Ох! — сказала она, внезапно осознав, что ей нужно избавиться от него как можно скорее. — Да, совершенно верно. Прости, я... я ведь не ранила тебя, правда?

— Хех. Не беспокойся об этом, — сказал парень. — Фредерик Бридингтон. Рад нашему знакомству. Слушай, как насчет того, чтобы помириться, позволив мне угостить тебя ужином сегодня вечером?

— Прости, — сказала она, нисколько не извиняясь про себя. — У меня уже есть планы.

— Ах, да ладно тебе, крошка! Мы обязательно весело проведем время! И теперь я тебя предупреждаю. Бридингтоны не умеют принимать отказ. Смекаешь?

Каллен кивнула.

— Абсолютно, — ответила она, удивляясь тому, что кто-то может не понять, что он имеет ввиду.

Затем она глубоко вздохнула и вдарила коленом прямо ему промеж ног. Реакция была не совсем такой, как она ожидала. Большинство мужчин упали бы, как камень, но вместо этого он просто продолжал стоять. Приняв удар с растущей улыбкой на лице. Мазохист, или-

Внезапно Каллен опустилась на другое колено, схватившись за то, которое она использовала для атаки. Проклятье, да из чего он сделан?! Это было похоже на то, как если бы она пыталась прокатиться на лодке по горе! От боли у нее появились слезы в уголках глаз, и тут ее осенило — если бы она ударила изо всех сил, то сломала бы ногу.

— Такие полукровки, как ты, словно бельмо на глазу, — сказал Фредерик, и его кожа приобрела странно грубый сероватый оттенок. — Думаю, пришло время тебе показать, где твое место.

Но Каллен больше не смотрела на него. Она увидела что-то еще, только левее от него. Фигура из тени поднесла палец к губам, приказывая помалкивать.

* * *

В лучшем случае, Вилетта была в нескольких минутах от обморока, в худшем — она уже потеряла сознание, и все это было лишь лихорадочным сном, который она видела в последние минуты своей жизни. В этом случае ее воображение было не такое креативное, как должно было бы быть. Все это казалось ужасным кошмаром, когда ее медленно поджаривали заживо в ее собственном Сазерленде. Повезло же, мать вашу! Уже второй день подряд ее побеждал и унижал кто-то со способностями!

— Ты хорошо справилась, продержавшись так долго, — прозвучал голос ее мучителя. — Будь мы на равных условиях, ты, вероятно, победила бы меня.

Она включила свой коммуникатор с дальней связью. Лучшее, что она могла сейчас сделать — связаться. Но не за помощью. Не для себя. Предупреждение, вот и все. Предупредить остальных, что Код R взбунтовался. Им нужно было это знать. Нужно было подготовиться. Нужно было быть готовым—

— Что это? — сказал ее враг. — Зовешь на помощь? Так пусть придут! Если ты ждешь, что придет белый рыцарь и спасет тебя от огня, то тебя здесь ждет только разочарование.

Вражеский Сазерленд вскинул руки, и Вилетта увидела, как в воздухе перед ним вздымаются волны жара. Он посылал еще одну атаку. Она уже увернулась от несколько из них, повинуясь одному лишь инстинкту, уклоняясь от ударов и молясь силам, в которые никогда не верила, чтобы они просто держались чуточку подальше от нее, пока она не найдет лазейку, не найдет способ противостоять атаке, которая никогда не придет. Но что теперь? Теперь ее конечности отказывались слушаться. Она не могла достаточно сильно потянуть рычаги управления, чтобы сдвинуться в сторону. Все, что она могла сделать — это сидеть там, потея и втягивая в себя последние глотки воздуха. Это был конец для нее, и она даже не смогла связаться хоть с кем-то с базы—

Внезапно на нее упала тень, и что-то встряло между ними обоими. Еще один найтмэйер!

— Вы в порядке там? — произнес новый пилот.

— Предупреди... Маркграфа... Код R! — выдавила из себя Вилетта. Она позволила себе улыбнуться из последних сил и наконец погрузилась в милосердный покой. Оставалось надеяться, что этот новый пилот сможет позаботиться обо всем остальном.

— Назад! — завопил новый пилот. — Эта битва окончена! Нет никаких причин для этого сражения!

— Что же это такое у нас? Вмешательство продвинутой модели найтмэйера? — сказал Бридингтон.

Он бросил в Сузаку что-то, чего тот не мог видеть. Новый пилот поднял свое силовое поле, чтобы защититься от этого. Но даже так! Жара была просто невероятная!

— Намечается интересная схватка! Ею мы поставим все на свои места. Чем будут вестись битвы будущего? Найтмэйерами, или все же Стендами?

<— To Be Continued

* * *

Параметры Стенда

Man on Fire (Человек из Огня)

Пользователь Стенда: Полковник Бридингтон

Характеристики:

Разрушительная сила — A

Скорость — B

Дальность — C

Выносливость — C

Точность — B

Потенциал развития — E

Способности:

Manifest Flame (Манифест Огня): Пользователь может создать огонь, невидимый для не-Пользователей Стендов, и распространять его везде, где он того желает. Как только пламя будет брошено в место, огонь будет гореть до тех пор, пока тот больше не сможет этого делать или не будет потушен, например, водой или нехваткой кислорода.

Heatproof (Жароустойчивый): Пользователь не может почувствовать на себе эффекты его собственного огня.

Rock You (Вылитый Камень)

Пользователь Стенда: Фредерик Бридингтон

Характеристики:

Разрушительная сила — B

Скорость — D

Дальность — D

Выносливость — A

Точность — C

Потенциал развития — D

Способности:

Flesh of Stone (Плоть из Камня): Пользователь может превратить свое тело в камень без каких-либо вредных последствий для самого себя. Отдельные части тела также могут быть превращены в камень, и единственный вредный эффект заключается в дополнительном весе, получаемом этой частью тела.

Medusa Touch (Прикосновение Медузы): Пользователь может превратить любой объект, с которым он соприкасается, в камень на все время, пока он находится в контакте с этим объектом. Не существует никаких вредных последствий для трансформации, если только объект не поврежден во время трансформации. Механические устройства не будут функционировать при превращении в камень, если только ключевой компонент не будет изготовлен из аналогичного материала.