Невероятное восстание Лулу (джен)

Примечания:

Настоятельно прошу читающих данную работу по возможности отправлять в открытую бету мелкие опечатки в тексте. Я повторно вычитал более-менее прошлые главы, однако начиная с этой главы настроя пока у меня для этого нет, так что да, открытая бета, все дела.

Арка 2: Разбитые мечты

В 2017 году по имперскому календарю мир был вынужден осознать существование сверхъестественного. Сила, известная как Стенд, нанесла ощутимый удар по предполагаемому военному превосходству Британнии и ее месту во Вселенной.

В центре всего этого находятся Черные Рыцари — самопровозглашенные защитники справедливости. Лелуш, их таинственный благодетель, теперь начинает понимать цену своего восстания. К сожалению, этот урок еще не усвоен должным образом.

Но Вселенная — самая терпеливая из всех учителей.

* * *

Это была, мягко говоря, напряженная неделя. Только задумайтесь об этом. Всего лишь неделю назад возможность победить Империю казалась далекой, далекой мечтой. Внешне Лелуш был обычным школьником во всех отношениях, за исключением случайных решений пропустить занятия и сыграть против аристократов в шахматы. Внутренне? Он все спланировал заранее. Замышлял падение Империи, контролирующей треть планеты. Искал уязвимые точки, чтобы нанести удар, мечтая о мести. Он начнет с того, что устроит окольное восстание, соберет солдат под знаменем справедливости, чтобы дать отпор. Отсюда он будет развивать их военную мощь с той же отработанной харизмой, которая — к несчастью для такого серьезного человека, как он сам — сделала его довольно популярным в школе. Он изучал различные научные труды по развитию военной техники, и в частности был впечатлен индийским инженером. Все это было подготовкой к будущему. Далекому будущему. На то время, когда он займет место, чтобы нанести по ним удар со всей силой своей ярости.

Существование Стендов изменило все. Его приобретение этой невероятной силы открыло целую книгу потенциальных стратегий, которые он никогда не рассматривал раньше. Более того, он мог выбрать людей из тех, кто решил сражаться с ним бок о бок, и наделить их такой же удивительной силой. Конечно, атака Стенд Аута вынудила его действовать так, как он не ожидал, но теперь он мог немного замедлить ход событий. Спешка ни к чему. Лучше собрать ресурсы и союзников на волне славы, что была заработана ранее. Они прятались в тени, оставаясь видимыми только для тех, кому он позволял их видеть. Была еще необходимость разобраться со сложными моментами, такими как организация, вербовка, участие Ширли, наивные убеждения Сузаку, а также с дальнейшими деталями, окружающими эту необъяснимую, неоспоримо сверхъестественную способность. И только затем—

— Сиди смирно, — сказала зеленоволосая ведьма, возвращая Лелуша обратно в настоящее. — Я думала, ты хочешь, чтобы я подлатала твою ногу.

Это была довольно необычная сцена, и он был рад, что они были одни. Представьте себе, как это выглядело: они вдвоем, в его спальне, С.С. на коленях осматривает ногу Лелуша. Не очень-то здорово на вид, да? Слухи, которые вмиг разлетятся, если их поймают, сложно было даже представить. Невыносимо было даже подумать о том, какой удар нанесет это по его репутации. [Schizoid Man] вполне мог закопать их. Или он может попытаться заставить Ширли присоединиться к ним. А потом опять же, пока он завладел ее вниманием...

— Я был бы очень признателен, если бы ты рассказала хотя бы чуть больше об этой силе, которую ты дала моей сестре, — сказал Лелуш. — Вот что я уже знаю: эта сила именуется Гиассом. При прямом зрительном контакте она может заставить человека без колебаний подчиниться одной команде. Все воспоминания о выполнении или получении команды, по-видимому, стираются или, по крайней мере, приглушаются до такой степени, что не влияют на поведение человека.

— Как много вы оба уже узнали, — сказала С.С., поднимаясь на ноги.— Все готово. Ляг на спину и некоторое время не напрягай тело. Тебе повезло, что не задело кость и не появилась инфекция.

— Ладно, — сказал Лелуш, неохотно откидываясь на кровать. — Но я все же хотел бы знать, почему ты дала моей сестре эту силу. Какой тебе прок с этого? Почему именно она? Есть ли какие-то побочные эффекты, о которых мы должны знать?

— Ух ты! Так много вопросов, — сказала она, лениво опускаясь на стул и проглатывая кусочек пиццы, которой он подкупил ее за считанные мгновения. Стоит добавить еще один вопрос в довесок: как она способна есть так много, не набирая вес? — Некоторые могут даже подумать, что ты предпочел бы Гиасс своему Стенду.

— И если уж на то пошло, почему он несовместим со Стендом? Я также хочу, чтобы ты рассказала мне все, что знаешь о Стенде. Существуют ли вампиры на самом деле? Откуда они берутся? Был ли Хамон создан специально для борьбы с ними?

Она усмехнулась и потянулась с самым беззаботным видом. Выглядело так, словно это не несло определенной цели, кроме как вызвать у него раздражение. К сожалению, если таково было ее намерение, то оно работало довольно эффективно.

— Все, что я собираюсь делать, начиная с этого момента, будет полностью зависеть от благополучия твоей сестры, — ответила С.С. Еще один кусочек пиццы был принесен в жертву ее ненасытному аппетиту, исчезнув в мгновение ока. — Включая исцеление твоей ноги. Тебе скорее повезло, что она уже спит. Как бы она забеспокоилась, если бы поняла, что причина этого твоё сражение со Стенд Аутом этой ночью?

— И ты хочешь сказать, что не собираешься ей рассказывать об этом?

— Ни единого слова, — сказала С.С. Игривая, торжествующая ухмылка появилась на ее лице. — Черные Рыцари, сражающиеся за справедливость. Звучит интересно.

Хотя поначалу Лелуш был удивлен, что она так много знает, он быстро понял, что на самом деле для этого у него нет причины. Если бы она хоть немного разбиралась в медицине, ей было бы нетрудно заметить, что рана на его ноге никак не связана с обычной травмой. Даже пулевое ранение ничего бы не объяснило. Кроме того, кто мог сказать, какими еще силами она обладает, которые он еще не заметил? Да поможет ему Бог, если она умеет читать мысли. Такая сила была осложнением, без которого он с первичной радостью обошелся бы, даже будь она у союзника. Не говоря уже собственных, неизвестных планах загадочной ведьмы.

— Тебе следует присоединиться к нам, — сказал Лелуш. — В конце концов, военные ищут тебя. Мы могли бы предложить тебе защиту.

— Но не все военные, — возразила С.С. — О моем существовании знали очень немногие, так что спрятаться не должно составить проблем. Кроме того, разве ты не должен больше беспокоиться, что решил победить целую Империю? Даже со Стендами это не так-то просто сделать. Такая рыбешка может оказаться слишком большой для тебя.

— Ты так думаешь? — ответил Лелуш. [Painted Black] отделился от него, начав кружить вокруг головы С.С. Она попыталась отмахнуться от него, как от назойливой мухи. — Я давно намеревался уничтожить Британнию даже без этой силы. Хоть я все еще должен скорректировать свои планы, чтобы включить в них возможность встречи с пользователями Стендов, сражающимися за Империю, ситуация вынудила меня сделать очень ранний первый шаг.

— Ты производишь впечатление человека, который предпочитает играть за черных, — сказала С.С., протягивая руку к шахматной доске в углу стола и поднимая черного короля, позволив фигуре лежать на ладони. — Всегда реагируешь на первый гамбит противника и используешь это знание, чтобы заранее противостоять его ходам. Но эта стратегия зависит от знания того, что твой противник может сделать в будущем. Существование Стендов по определению отрицает такую возможность.

— Вот тут ты ошибаешься, — твердо сказал Лелуш, делая невидимой фигуру в руке С.С. — Когда они действуют первыми, они раскрывают природу своих способностей. Я уже многому научился: знать, на что способен вражеский Стенд — половина любого сражения. Больше шансов узнать об их способностях, если они предпримут первый шаг.

Хотя необходимо также учитывать фактор социума. Как люди отреагируют на Стенды? Одно дело предсказать реакцию правительства, однако население в целом — совершенно другая животинка. Со страхом? Ненавистью? Отрицанием? Воспримут ли они это как знак свыше или вообще потеряют веру в Империю? Это была еще одна причина для Черных Рыцарей залечь на дно. До тех пор, пока он не узнает, какие настроения примут события после устранения последствий, любые действия, которые он предпримет, могут сделать будущие планы более трудными для осуществления. В такой конфронтации нельзя быть слишком осторожным. По крайней мере, если исключить из уравнения Стенд, он сможет идти вперед в своем темпе, вместо того чтобы тащиться против собственной воли. Это даст ему время разобраться с осложнениями, которые вызовут недавние события.

— А твоя новая подружка? — спросила С.С., снова прерывая его размышления, обратив внимание на одно из этих самых осложнений. — Какое место занимает мисс Фенетт во всем этом? Она тебе правда нравится, или она просто еще одна пешка в твоей большой игре?

— Я не знаю.

Такому человеку, как Лелуш, было трудно признаться в этом, но отказываться признать ответ на этот вопрос было тем, чего он никогда себе не позволит. До того, как последние события вышли из-под контроля, он считал Ширли своим другом, еще одним членом студсовета. Потом оказалось, что у нее есть Стенд. Даже больше — мощный Стенд. Слишком мощный для нее, чтобы ей по силам было его полностью контролировать. Настолько мощный, что он вызывал у нее чрезмерное количество стресса в и без того невероятно стрессовой ситуации. Вдобавок ко всему, если судить по [Schizoid Man] и ее собственному поведению, то она должна быть сильно влюблена в него. Чем он и воспользовался. А что после? А после он убил ее отца. А затем он поставил ее в ситуацию, в которой она лишила человека жизни. А затем она все равно последовала за ним, даже несмотря на произошедшее. Что он должен был чувствовать по этому поводу?

— Позже у нее будет интервью для телевидения, — наконец сказал он. — Ее отец был членом группы "Стенд Аут", так что это вполне естественно.

— Не слишком ли это рискованно?

— Так и есть. Но избежать этого нельзя. На данный момент ничего нельзя сделать, кроме как использовать это в своих интересах. Прошлое остается в прошлом. Ты не можешь изменить его, как бы ни старался.

— Вспомни, что я сказала тебе, — произнесла С.С. — Твоим врагом является Империя. Если ты пойдешь на них с мягким сердцем, то они сокрушат тебя и всех, кто стоит за тобой. Они — сильный враг, и-...

— Хорошо ли быть сильным? — перебил ее Лелуш. — Не пытайся читать мне лекции о том, насколько сильна Империя. Я прекрасно знаю, чего они хотят и на что способны. Это культура, которая расцветает и процветает, наступая на шею тем, кто не может сопротивляться. Тем самым вызывая нищету. Голод. Легко навлекает болезни. Постоянные войны и терроризм причиняют страдания всем, но в большей степени слабым, которые не хотят участвовать ни в чем из этого, но не имеют возможности избежать своей судьбы. Словно крысы, попавшие в лабиринт в поисках несуществующего сыра. Моя мечта — создать более мягкий мир для моей сестры, чего бы это ни стоило.

— И ты думаешь, что можешь так сильно изменить мир? — спросила С.С. — По сравнению со свержением Империи, такое изменение человеческой природы может оказаться еще более неподъемной задачей.

— Нет, разумеется нет. Я не настолько глуп, — сказал Лелуш. — Однако. Цепь должна быть разорвана. Кто-то обязан победить.

— И ты намереваешься стать этим человеком?

— Победителем будет госпожа правосудие, а не я! — ответил Лелуш. — А теперь. Ты собираешься присоединиться к Черным Рыцарям или нет? Мы, конечно же, могли бы использовать кого-то с твоими талантами. Не говоря уже о твоих особенных знаниях.

— Если ты так считаешь, то я бы предпочла этого не делать, — ответила С.С. — Я сделала уже столько только потому, что мне так захотелось.

Это была действительно раздражающая ситуация, когда понимаешь, что у тебя нет абсолютно никакого способа заставить ее подчиниться. Единственным психологическим рычагом, который он, видимо, мог использовать на нее, была пицца, которая могла быстро обойтись в копеечку, учитывая скорость, с которой она их пожирала. Физический вред? Она, очевидно, могла отмахнуться от этого. Психологические уловки? Похоже, что и здесь у нее не было никаких уязвимостей. Ее упрямая натура служила щитом против подобной тактики. Любая значимая угроза, которую он мог бы применить, чтобы заставить ее говорить, отскочит обратно к нему: он едва ли мог угрожать, что сдаст ее, так как она сама могла раскрыть о нем компрометирующие подробности. У него не было абсолютно никаких рычагов давления. Несмотря на все свои навыки манипулирования, Лелуш не был чудотворцем. Если она не хочет говорить, значит, она будет молчать. Все очень просто. Для чего-то такого потребуется чудо—

Зазвонил телефон. Не тот, по которому люди звонили, когда хотели поговорить с Лелушем Ламперужем. Это был экстренный номер, который он оставил только двум людям. Лелуш сел, потер покалывающую и все еще чувствительную область ноги и ответил на звонок.

— Я слушаю, — сказал он, меняя тон своего голоса, чтобы тот стал более властным, начав контролировать себя, что было приятным чувством после нескольких минут, проведенных в ее раздражающем присутствии. — В чем проблема?

— Ты не поверишь, что я сейчас расскажу, — начал Оги.

— Подумай о том, что мы пережили сегодняшним вечером, а затем подумай о том, во что я могу поверить.

— Точно. Хорошо подмечено. У меня только что был гость, — сказал Оги. — Британец. Пользователь Стенда. Я думаю, он мог либо телепортироваться, либо останавливать время, — на фоне раздался пьяный победный вопль, который показался знакомым, но невозможным, если Лелуш правильно узнал голос. — Как ты можешь слышать, он спас Тамаки и принес его прямо к моему порогу. Что странно, так это то, что моя личность была скомпрометирована, но он не предпринял никаких враждебных действий.

— Опиши его, — приказал Лелуш, мысленно перебирая мириады возможных вариантов. Шпион? — Он назвал свое имя? Дал ли он какое-нибудь объяснение своим действиями? И что он сказал? Мне нужны подробности. Сейчас.

— Его звали Джостар, — сказал Оги. — У него были темные волосы, синие глаза, звездочка на тыльной стороне шеи и клыки по обе стороны рта. Он сказал что-то о спасении мира и оставил папку, полную подробностей о Стендах. Что думаешь об этом?

Тут же воспоминание проскочило в переднюю часть его сознания. Огромная зловещая фигура склонилась над шахматной доской, чтобы поднять белую королеву. Мужчина вертел фигуру в руках, пристально глядя ему в глаза, словно оценивая глубины его души и в процессе оставляя то, что находил менее чистым, чем было в первый раз. "Лелуш", — сказал мужчина. — "Позвольте мне рассказать вам о нашем злейшем враге. Некоторые говорят, что он ужасающий зверь, существо, которое питается кровью..."

— Тогда тебе не о чем беспокоиться, — сказал Лелуш. — Сегодня вечером ты имел честь встретиться с единственным человеком, который ненавидит Британнию больше, чем я. Детали мы обсудим лично завтра вечером. Если что-нибудь еще всплывет, немедленно свяжись со мной.

— Проблемы? — спросила С.С., пока Лелуш обдумывал новую информацию. Как он мог ей воспользоваться. Каким уровнем угрозы он обладал. Каков характер угрозы. Как ее нейтрализовать. — Похоже, твоя жизнь становится все более запутанной. И лучше она не станет, если ты продолжишь идти по этому пути.

И это было так, как если бы он решал многомерную головоломку с единственным моментом озарения. Ему предстояло решить две проблемы. Так почему бы не решить их, указав одной на другую?

— Вполне возможно, — сказал Лелуш, поворачиваясь к назойливой ведьме. — Но мне сложно понять, каким боком это касается тебя. В конце концов, ты не являешься членом нашей организации.

— Вот как, — посмеялась С.С. — Пытаешься наказать меня за то, что я не отвечаю на твои вопросы? Какое ребячество. Так ты меня не уговоришь.

— Как это верно, — согласился Лелуш, но в любом случае это никогда не было его целью. — Однако меня интересует один вопрос. Правда ли, что вампиры существуют в этом мире?

Реакция была именно такой, какой он ее ожидал. Нет. Еще лучше. Она уже собиралась сделать так, чтобы последний кусок пиццы исчез из этого мира без следа, но как только он произнес сказанное, выражение ее лица полностью изменилось, и пицца выскользнула из ее пальцев. Как он и ожидал. Эта женщина была—

— Да, — последовал неожиданно строгий и серьезный ответ на его вопрос. — Есть ли какая-то особая причина для этого вопроса, или ты просто выуживаешь из меня информацию?

— О, нет особых причин, — сказал Лелуш, и это была самая очевидная ложь, которую он мог вспомнить. — Я просто хотел узнать, какие у меня будут наилучшие варианты, если, например, вампир с именем ДЖОДЖО окажется втянутым в эту ситуацию. Чисто гипотетически, ничего такого, о чем стоило бы беспокоиться не-члену Черных Рыцарей.

С.С. разжала кулак и уставилась на испорченный кусочек пиццы, который ранее держала. Вероятно, она заметила это только потому, что соус обжег ей руку, но она не теряла времени на уборку, совершенно очевидно наслаждаясь этим, хотя ее глаза изо всех сил старались проделать в нем дыру.

— Так вот как ты победишь Империю, — произнесла С.С. — Манипулированием. Полуправдой. Обманом в большом и личном масштабе. По крайней мере, ответь честно на этот вопрос: твой сподвижник столкнулся с вампиром сегодняшним вечером и каким-то образом остался невредимым?

— Так он утверждает. Тебе также будет интересно узнать, что у него вполне может быть Стенд.

— Тогда я присоединюсь к твоему восстанию, — наконец произнесла С.С. — В конце концов, вряд ли стоит позволять вампирам — особенно тем, что владеют Стендом — ходить по земле, и ваша организация менее склонна держать меня в плену, чем военные. Однако. В моем приоритете остается благополучие твоей сестры. Помни об этом.

— Разумеется, — победно ухмыльнулся Лелуш. — Звучит более чем честно. В конце концов, мы теперь сообщники. Верно?

По крайней мере... пока он не найдет слабость, которой сможет воспользоваться. Если эта ведьма хоть на мгновение поверила, что он позволит навредить его сестре, или испортиться, или попасть под влияние какой-то бессмертной — если у нее были хоть какие-то намерения относительно Наннали, выходящие за рамки того, что она озвучила, то Лелуш намеревался открыть границы ее бессмертия и немного надавить. Будь проклят Хамон. Будь проклято бессмертие. Троньте хоть волосок на голове Наннали или предайте каким-либо образом — и вы познаете всю глупость своих действий, когда будете гореть за это.

— Я представлю тебя Черным Рыцарям на нашей следующей встрече. А пока... давай начнем с того, что ты знаешь о Стендах.

* * *

Они называли ее "Ведьмой Британнии" за ее доблесть на поле боя, но она знала, что в ее победе не было ничего сверхъестественного. Возьмем, к примеру, Всемнадцатую Зону, а почему бы и нет? Она только что закончила с ее созданием. Дрянные машины, устаревшая тактика — слишком мало преимуществ, чтобы противостоять такой махине, как Британния. Попытаются разбежаться и спрятаться? Ограничить поставки припасов в регион и усилить контроль над населением. Всякий раз, когда они пытались устроить ей засаду, они вскоре обнаруживали, что это они были окружены. Всякий раз, когда они пытались установить оборону, они разрывала ее, как папиросную бумагу. Всякий раз, когда они пытались пойти в атаку, она давила и рвала их, как мокрую папиросную бумагу. Со стороны это должно было показаться волшебством, но на самом деле это было совсем не так.

Восемнадцатые полагали, что они владеют всеми знаниями о местности, но Корнелия никогда не вступала в бой, не разузнав хотя бы немного о враге. Их историю, особенно в военном деле. Поймешь врага и себя — половина битвы уже позади.

— Поздравляю с назначением на пост Наместницы Одиннадцатой Зоны, — сказал ее старший брат через монитор, соединяющий с родиной. Второй принц и Премьер-министр Шнайзель был трудным человеком, с которым трудно было совладать. В его тоне не было и следа иронии, хотя они оба знали ее чувства в отношении этой определенной Зоны. Теперь эта земля забрала у них уже трех родственников. Более того, ее послали разобраться с ситуацией, по сравнению с которой установление Восемнадцатой Зоны выглядело прогулкой в парке. — Разве это не напоминает тебе старую европейскую легенду о гордиевом узле?

— Насколько я помню, — сказала Корнелия, откидываясь на спинку кресла и слегка улыбаясь в экран, на котором было изображение ее брата. Она оглядела свое окружение: довольно скоро это будет офис Наместника новообразованной Зоны, а до тех пор — это ее штаб-квартира. — Эта легенда закончилась тем, что узел был скорее разрублен, чем развязан. Ты пытаешься предложить мне использовать аналогичное решение?

— Если кто-то и может придать этому элегантный вид, так это ты, — ответил Шнайзель. — Идеальное сочетание тщательного расчета и необузданной ярости. Никто другой не сможет достичь такого равновесия. Видеть тебя в бою — это поистине захватывающая картина: более прекрасная, чем любой закат.

Господи, этот обольститель. Он мог уговорить женщину съесть собственную голову, не обращая внимания на то, что это невозможно.

— Пожалуйста, не дразни меня по этому поводу... особенно когда я собираюсь отправиться в Одиннадцатую Зону.

— Прошу прощения, но я совершенно искренен. Твой захват Восемнадцатой Зоны был великолепной демонстрацией. Вспышка была бы горда тобой. Она также преуспела в балансе между яростью и расчетливостью.

Вспышка. Марианна. Шнайзель всегда знал, куда надо надавить, чтобы найти чье-то самое слабое место. Он был из тех людей, которые каждый день смотрят на разговоры как на поле битвы — набирать очки, одерживать победы, но в данном случае он занимался чем-то еще.

— Это твой способ сказать мне, чтобы я не позволила своему гневу ослепить мои действия? — в конце концов, она использовала подобный подход на поле боя: пусть твой противник думает, что твои хорошие идеи принадлежат им.

— Если желаешь истолковать это таким образом, то прошу. Сейчас я считаю, что нам важно обратить свое внимание на Стенд Аут. Что думает о них Ведьма Британнии?

— Бандиты, — ответила она. — Они почувствовали вкус силы и позволили ей ударить им в голову. Вполне вероятно, что либо они убили Кловиса, либо это сделал один из этих Черных Рыцарей. В последнем случае Зеро — самая вероятная подозреваемая.

— Справедливая оценка, но оставайся непредвзятой, пока не увидишь доказательства из первых рук, — сказал Шнайзель.

Корнелия была с этим согласна. Она также намеревалась быть открытой к тому, кто убил Кловиса. Пуля должна сделать эту работу наиболее хорошо.

— Я волен согласиться с твоим общим впечатлением, но у меня есть дополнительная информация. Похоже, что наш любимый покойный брат был занят секретным экспериментальным проектом, вне бдительного ока родины. Его подопытные, похоже, сорвались с поводка. Как ужасно для них злоупотреблять своими уникальными способностями подобным образом.

— Ты обнаружил такую информацию на удивление быстро.

— Стенд заинтриговал меня, — сказал Шнайзель. — Это может оказаться величайшей угрозой, которую когда-либо знала Империя, или благом для нашего понимания Вселенной, которая дарует нам существование. Более того, если мы решим остаться в неведении, то люди запаникуют, приведя тем самым к дальнейшим неоправданным, потерянным жизням. Единственный разумный курс действий — разузнать больше информации.

— При условии, что мы будем более осторожны, чем Кловис, — сказала Корнелия. — Раз его эксперименты сорвались с поводка. Если бы только он был более осторожен, когда решил поиграться с такого рода силой...

— Совершенно верно, — согласился Шнайзель. — Хотя, должен признаться, в последний год он вел себя довольно... странно. Это почти напомнило мне истории из нашей юности, как будто он попал под влияние того самого человека.

Того самого человека... Конечно же, Корнелия мгновенно поняла, о ком шла речь. Единственное, что когда-либо вызывало у нее кошмары. Встреча с ним. Лицом к лицу с ДЖОДЖО. Существом неизмеримой силы. Когда-то бывшим человеком, а теперь — нечто большее и меньшее. Как и все дети, она выросла и отказалась от реальности этих историй в пользую вымысла, которым они и должны были быть. Но теперь сделать это было гораздо труднее. Было слишком легко увидеть, что кто-то вроде него существует на самом деле.

— Не нужно раскапывать таких бессмысленных призраков из истории, — сказала Корнелия, прогоняя образы, вызванные ее детским умом. — Трюк твоего наставника, чтобы держать тебя в узде, превратился в ходячую шутку среди взрослых.

— Еще раз прошу прощения, — сказал Шнайзель с легким поклоном головы. — Ты, конечно же, права. Действительно, сейчас не время для подобного. Однако я должен предупредить, что в ближайшем будущем могу нанести неофициальный визит в Одиннадцатую Зону, чтобы поближе познакомиться с остатками наследия Кловиса.

"Он что-то замышляет. И он хочет, чтобы я знала, что он что-то замышляет."

Всегда предполагайте, что если Шнайзель говорит вам что-то, что он, вероятно, не хотел бы, чтобы вы знали, на самом деле он хочет, чтобы вы про это знали. Он не тот человек, который допустит, чтобы это что-то выскользнуло наружу без причины. Отвлекающий маневр, или двойной блеф, а может быть, и то и другое сразу. Распутывание его стратегии потребует больше усилий, чем устранение хаотичной неразберихи, которой овладела Одиннадцатая Зона, словно разъяренный дьявол.

— Ясно, — сказала Корнелия. — Есть еще что-нибудь добавить?

— Увы, на этом все. Если бы только я мог провести немного больше времени в твоем обществе, но долг манит с большой настойчивостью. Удачной охоты, Наместница. Мы скоро снова поговорим.

Разговор закончился, и монитор потемнел. Корнелия наклонилась вперед и погрузилась в свои мысли. Так много всего произошло, и так быстро. Стенд. Она должна узнать больше о Стенде. Информация была основой любой успешной военной операции, и до сих пор было выявлено очень мало. Она была уверена, что ее отец что-то знает, но он скорее прокляст себя, чем окажет дополнительную помощь своим отпрыскам. Он будет держать ответы близко к груди, требуя, чтобы они сами нашли истину.

— Принцесса Корнелия, — сказал Гилфорд. Он молча стоял рядом во время разговора. Всегда рядом, всегда верный. Несомненно, он прикусывал язык от невозможности поговорить с ней, пока она не закончила разговаривать с братом. Ее верный рыцарь и самое доверенное лицо. — Каковы ваши намерения относительно Одиннадцатой Зоны?

— Каковы, и правда, — ответила она. — Я слышала, что Юфемия решила пройти вперед нас, чтобы самостоятельно разобраться в ситуации?

— Прошу прощения за свои слова, однако ее удержать труднее, чем угря. Я уже трижды удваивал ее охрану, и все равно ей удается ускользнуть. Только удача удержала ее от прямого участия в той стычке.

— Моей маленькой сестренке еще многому надо научиться, — сказала Корнелия. — То, как сбежать от своей охраны, абсолютно не входит в это число. Честно говоря, я не очень беспокоилась о том, что она будет вовлечена в битву. У нее слишком здравая голова на плечах для этого. Что меня беспокоит, так это последствия.

— Я не совсем улавливаю.

— Подумай об отношении публики, — начала объяснять Корнелия, наклонившись вперед над столом и чувствуя, как хмурое выражение ее лица доходит до самых ботинок. — В их глазах, независимо от результата, военные подвели их. Они увидят Стенд как разработанное военными оружие, которое было захвачено бандитами и обращено против них самих. В процессе делая из верных военных дураков и ставя под угрозу жизни британцев и нумерных. Действия Стенд Аута были предсказуемы, хотя и безумны. Недовольное и напуганное население может отреагировать по-разному.

— Ясно, — сказал Гилфорд. — Тогда вы должны постараться вернуть их доверие, пока их страх не усугубил ситуацию. Если кто-то и может сделать это, то я не могу придумать более подходящей кандидатуры, чем вы.

— Правда, Гилфорд? А я вот могу припомнить парочку других. Как только я поем, мы отправляемся в Одиннадцатую Зону.

Как по команде, дверь открылась, и в комнату вкатилась тележка с едой. Его толкала довольно робкая на вид женщина. Конечно, еще многое предстояло сделать, прежде чем 18-я Зона станет настоящей и правильной Зоной. Нужно было привлечь еще больше граждан, назначить Наместника, найти местных лидеров, готовых сотрудничать, и убедить их поступить разумно... но сейчас Корнелия была просто благодарна за еду. Голодное тело не помогает мыслящему разуму, и сейчас Корнелии нужно было только—

— Умри, ведьма!

Внимание Корнелии переключилось на женщину, которая вытянула руки, чтобы выстрелить небольшим куском ткани прямо в нее. Она поднялась на ноги, но не быстрее, чем Гилфорд нырнул на траекторию, не обращая внимания на собственное благополучие. Ткань обвилась вокруг его талии, затем женщина начала дышать довольно странно, что сразу же привлекло внимание Корнелии. Тело Гилфорда мгновенно обмякло.

— Позволь мне объяснить, — торжествующе начала убийца. — Прямо сейчас я использую способность под названием Хамон, чтобы связать твоего рыцаря. Используя эту способность, я могу заставить ткань парализовать его тело или сжаться вокруг его горла. Встань, чтобы встретить свое наказание! Или твой рыцарь умрет.

Вряд ли это было большой угрозой, когда она собиралась убить их обоих, но почему бы и нет? Корнелия подняла руки вверх и сердито посмотрела на незваную гостью.

— Ведьма Британнии! Ты будешь страдать за совершенные тобой преступления! Преступления против людей этой новой "Зоны" и других тоже!

— Ну конечно, — ответила она, подходя ближе, обходя неподвижное тело Гилфорда. Подумать только, что кто-то с его мастерством может быть повержен простой тряпкой. Поразительно. — Очень умно. Использовать ткань как оружие, пройдя мимо обыска незамеченной. Мне надо будет это запомнить.

— Ты ничего не будешь помнить, — усмехнулась женщина. — Ты убила мою семью и бесчисленное множество других людей просто потому, что их дома были самым удобным путем-...

— Извини, я правда не помню этого, — усмехнулась Корнелия. — Что я помню, так это то, что ты используешь технику под названием Хамон, чтобы победить моего рыцаря.

О да. Она была хорошо знакома с этой способностью.

— Которая, если я правильно помню, означает "дыхание" на низших иностранных языках. О да. Я совсем немного знаю об этом особом стиле боя. Как например.

Теперь настал черед Корнелии использовать против убийцы трюк. Взмах запястья — и из рукава полетела перечница. Когда она поднимала руки, крышка уже была аккуратно слегка отвинчена, так что от резкого движения ее содержимое свободно разлетелось по воздуху. Неожиданный характер этого нападения настолько застал потенциальную убийцу врасплох, что у нее даже не было времени выполнить угрозу по отношению к Гилфорду, прежде чем она чихнула, как и ожидала Корнелия.

Чиха было более чем достаточно.

Перец считается древнейшей пряностью, настолько древней, что Древняя Греция и Рим использовали его в качестве валюты. Он содержит алкалоид под названием пиперин, который действует как сильный раздражитель нервных окончаний слизистой оболочки! Реакция была неизбежна: Хамон зависел от дыхания пользователя. Если оно было прервано, то пользователь больше не мог использовать технику, и, учитывая его природу, чихание очень быстро вводило неконтролируемый элемент даже в дыхание мастера Хамона. Даже сопротивление естественному желанию чихнуть привело бы к тому же результату, так что можно было сказать, что план Корнелии был гораздо менее рискованным, чем могло показаться на первый взгляд. Эта особая техника Хамон была использована, чтобы вывести из строя Гилфорда, удерживать его в качестве заложника, удерживать ее от опрометчивых действий. Этого небольшого перерыва было достаточно, чтобы он ухватился за тряпку и дернул ее на себя. К тому времени, когда убийца поняла, что происходит, ее падающее лицо встретилось с поднимающимся коленом Корнелии.

— Ты не первая пользователь Хамона, побежденная мной в бою, — сказала Корнелия. Убийца рухнула на землю, потеряв сознание и растянувшись у ее ног, где ей и полагалось быть. — Хотя ты первая, кого мы захватили живой.

Гилфорд поднялся на ноги, отряхнулся и с презрением посмотрел на потенциальную убийцу. У нее было такое же выражение лица. Вся эта сила, и она ничего не значит, если ты не знаешь, как ее использовать.

— Отнеси ее куда-нибудь и обеспечь безопасность для ее транспортировки, — сказала Корнелия. — Самое время выяснить кое-какие подробности относительно операции "Хамон", "Пульсации" или как там они это называют. И главное: не дай никому потерять бдительность ни на мгновение.

— Непременно, — ответил Гилфорд. — Я надену на нее специальную маску и смирительную рубашку, чтобы затруднить дыхание. Вы все еще намерены отправиться в Одиннадцатую Зону как можно скорее?

— Разумеется, — Корнелия уселась за свой столик. — Чем скорее мы прибудем, тем скорее сможем решить мириады проблем. К тому же там еще моя сестра, Вице-наместница, о которой нужно позаботиться. У вас есть ваши инструкции.

Гилфорд поклонился и удалился вместе с пленницей, оставив Корнелию наедине с ее мыслями. Что ей делать с Одиннадцатой Зоной? Как ей бороться с людьми и землей, ответственными за смерть трех ее родственников? Как ей быть с Зеро и Черными Рыцарями? Что ей делать перед лицом неведомой силы Стенда?

На ее лицо пробралась легкая улыбка. Она могла бы придумать парочку вещей для начала.

* * *

В своей жизни в роли Каллен Стадтфилд ей приходилось перенимать язык тела с гораздо более слабым здоровьем, чем было у нее на самом деле. Ей приходилось притворяться, что в любой момент она может упасть в обморок, словно любая деятельность была напряженной, изматывающей и едва укладывалась в ее рамки. Это могло быть довольно трудно, учитывая, что она находилась в самой лучшей физической форме, какой только возможно, но сегодня, похоже, притворяться не было необходимости.

Она скатилась с кровати похлеще мертвого груза. «Усталость» — не совсем подходящее слово. Ей пришлось использовать [JJF] в качестве плеча, чтобы просто не упасть. Вчерашняя битва отняла у нее больше сил, чем она ожидала. Возможно, они и выиграли этот бой, но это не сделало последующий сон легче, особенно после того, как Оги позвонил ей посреди ночи, чтобы сообщить, что Тамаки жив, и, кстати, там бегает вампир-британец со Стендом, который знает все о Черных Рыцарях. Впрочем, может это был очередной кошмар — по ощущениям все слилось воедино.

Каллен покинула комнату как раз вовремя, чтобы увидеть горничную, падающую со стремянки. Благодаря повышенной скорости реакции она машинально послала Стенд поддержать горничную и лестницу, даже поймав между делом чистящие средства, которые она несла.

— Опять? — устало вздохнула Каллен, проскользнув вперед, чтобы притвориться, будто это она поймала горничную, и надеясь, что никто другой не заметил ее инстинктивной реакции. Похоже, в коридоре больше никого не было, а эта горничная была слишком рассеянна, чтобы что-либо заметить.

— Прости, — сказала горничная, ее мать. — Стремянка сломалась. Спасибо, что поймала меня. Твое здоровье настолько улучшилось? Теперь ты можешь больше времени проводить с друзьями в школе?

— Не твоего ума дела, — произнесла Каллен немного резче, чем намеревалась. — Избавься от стремянки и побыстрее.

— Да, Каллен, разумеется. То есть. Мисс Стадтфилд. Извините. Я сейчас же все уберу.

Бардак. Ей казалось, что вся ее жизнь являлась таковой. Все это вызывало у нее сильнейшую головную боль, когда ей правда та была не нужна. Каллен вернулась в свою комнату, оделась и приготовилась уходить. Строго говоря, в этом не было необходимости, так как в выходные дни школа не работала в полном смысле. Однако. Она вовсе не собиралась скрываться под именем Каллен Стадтфилд. Только не сегодня. Нет. Сейчас у Каллен на уме было совсем другое. Она никогда не могла оставаться в этом доме дольше, чем это было абсолютно необходимо. Мачеха была так же тепла, как ледник, и нахождение рядом с ней было настолько же приятно. Ее биологическая мать была позорищем, которое отчаянно цеплялось за ее отца, которого почти никогда не было рядом из-за деловых поездок. Кроме того, Каллен должна поговорить с Оги и убедиться, что то, что он рассказал ей прошлой ночью, на самом деле не было сном.

— Мисс Каллен! — позвала горничная, спускаясь по лестнице. — К вам посетитель. Мисс Наннали Ламперуж.

И действительно, та сидела перед своей японской горничной Саёко. Младшая сестра Лелуша, прикованная к инвалидному креслу и недавно оправившаяся от семилетней слепоты. Как ужасно, должно быть, было открыть глаза, когда все вокруг были в смертельном страхе за свою жизнь. Семь лет... примерно столько же лет назад Япония капитулировала и началась британнская жестокость. Было ли это каким-то предзнаменованием, что ее глаза открылись сейчас? Каллен слегка дернулась: это была не свойственная ей мысль. Странно. Раньше она бы с ходу отмела любые сверхъестественные доводы, но, учитывая, что у нее был дух, управляемый ее волей, казалось, что такая возможность вполне имеется.

— Привет, Наннали, — сказала она, с сожалением принимая свой болезненный облик. — Чем обязана?

— Я делаю Милли одолжение, — сказала Наннали, поднимая папку, которую она оставила лежать на коленях. — Она собиралась сделать это сама, но я, все же, могу справиться с чем-то подобным, и я могу быть такой же упрямой, как и мой брат, если придется. Вот, это твое.

Каллен взяла папку и почувствовала, как ее спина заметно напряглась. Это было ее школьное досье. Ее полная запись из средней школы. Она внимательно посмотрела на Наннали. В том, что она знала, сомнений не было. Последний человек, который узнал об этом, пытался убить ее.

— Так, — сказала она, беря папку под мышку, — мой секрет раскрыт. Ты уже знаешь, что я-...

— Наполовину японка, — закончила Наннали. — Все в порядке. Милли сказала, что никому не расскажет, также как и я. Мы обе не из тех, кто думает о таком, но другие люди могут быть иного мнения. Однако... была еще одна причина, по которой я хотела встретиться с тобой сегодня, если тебя это, конечно, не слишком обременит.

— Это зависит от причины, — осторожно ответила Каллен.

После всего, что случилось с ней в последнее время, это была самая естественная реакция на все, о чем ее могли попросить. Она вернулась к прежнему образу мыслей. Если сверхъестественное существует, тогда все возможно. Если что-то возможно, то все может быть опасным, и ты не узнаешь об этом, пока оно не сожрет тебя с потрохами. Она внимательно наблюдала, как Наннали открыла рот, чтобы заговорить, но почти сразу же закрыла его, тепло улыбнулась и сказала что-то другое.

— Я бы хотела осмотреть окрестности. Не хочешь присоединиться?

Прежде чем Каллен успела ответить, она услышала грохот наверху и громкий голос своей мачехи, который в большей степени и стал ответом на ее вопрос. Она по возможности сбежала бы отсюда достаточно быстро, и любая причина была так же хороша, как и другая.

— Какое-то конкретное место, куда бы ты хотела сходить?

— Синдзюку, — ответила Наннали. — Там, где вчера вечером произошел бой. Я больше не хочу закрывать глаза на все плохое в мире.

Такой настрой Каллен могла только уважать. Слишком часто британцы были полны решимости закрыть свой разум от того факта, что они были основной причиной страданий в мире. Они сидели наверху и оценивали каждое незначительное неудобство, как будто это было какое-то ужасное преступление против них. Они набрасывались, или чаще всего накидывались. Они перекладывали все неприятности и вину на тех, кто не мог сопротивляться. Но только не эта девочка. Нетрудно было понять, почему она такая. Ее состояние, скорее всего, только усилило симпатию. Хотя у нее и была японская горничная, аура между ними отличалась от обычных профессиональных отношений. Это было больше похоже на... дружбу. Уважение. Часть одной семьи. Именно такие люди, как она, ясно давали понять, почему Зеро и Пейнтед Блэк не хотят сражаться со всей Британнией. Потому что даже если сама система была злом, не все люди внутри этой системы обязательно были злыми. Борьба за справедливость извне — вот единственный доступный им путь.

При свете дня стало ясно, что в гетто Синдзюку стало немногим лучше, чем раньше. К изумлению Каллен, здесь были рабочие, которые занимались восстановлением в соответствии с последним приказом Кловиса. Люди еще не вернулись, и, честно говоря, Каллен не стала бы винить их, если бы они отказались это сделать. Гетто было местом двух недавних конфликтов. Это возвращало ее к прежним мыслям: если сверхъестественное реально, то суеверия обретают большую почву в умах людей.

— Это ведь ужасно, правда? — печально сказала Наннали, глядя на руины, которые когда-то были чьим-то домом. — Зачем нужны все эти сражения? Я до сих пор не понимаю, почему Стенд Аут сотворили подобное. Неужели они не понимают, что их действия неправильны?

— Нет, — ответил Каллен. — Я уверена, они знали, что это неправильно. Но им, вероятно, было все равно. У них была сила, и они хотели использовать ее ради личной выгоды. Таков их взгляд на британнские идеалы, — хотя это и поднимало вопрос о том, поймут ли граждане Британнии, каково это, когда тебе топчут шею, а не наоборот. — Это извращенно и отвратительно. Если бы не Черные Рыцари, все было бы гораздо хуже.

— Упс! Это что, была твоя рука? — послышался голос недалеко от них. — Мне тааааак жаль!

Тишину гетто пронзил крик, и прежде чем Каллен поняла, что она делает, она уже карабкалась по развалинам, чтобы увидеть источник звука на другой стороне. С ее обостренной реакцией и помощью [Jumpin' Jack Flash], такое препятствие было не больше, чем садовой дорожкой! Каллен вгляделась в открывшуюся перед ней картину. Их была целая группа. Пятеро британцев окружили японца, который съежился на земле и держался за руку. Мерзость! От одного этого зрелища кровь Каллен закипала в жилах.

— П-прошу! — умолял японец на коленях. — Я ничего не знаю! Клянусь! Я никак не связан со Стендами!

— А? Что это было? — предводитель ухмыльнулся, отводя ногу, чтобы пнуть грязь в лицо жертвы. — Прозвучало, словно насекомое, умоляющее не наступать на него. Ну не нелепо ли это звучит, особенно после того, как мы поймали его бегущим по стене!

— Н-но я просто занимался паркуром! Здесь нет ничего сверхъестественного-...

— О, паркур, так да? По мне так звучит как название какого-нибудь Стенда!

Рядом с собой Каллен снова почувствовала присутствие [JJF]. Эти придурки думали, что простой бегун — пользователь Стенда? Если бы у него был Стенд, он бы воспользовался им, чтобы начистить им морды или сбежать! Просто еще один пример британнского комплекса превосходства — сдерживаемое разочарование, которое вымещается на ком-то, кто даже отдаленно этого не заслуживает. Однако, прежде чем Каллен успела броситься вперед, чтобы показать им силу настоящего пользователя Стенда, рука легла на ее плечо, и она быстро развернулась лицом к Саёко.

— Прошу простить мое вмешательство, — тихо начала горничная. — Но физическая конфронтация лишь обострит ситуацию, особенно если мы будем действовать бездумно.

— И что тогда? — прорычала Каллен. — Ты хочешь, чтобы я отошла и продолжила смотреть, как они избивают кого-то за то, что он не сделал абсолютно ничего плохого?!

Саёко улыбнулась и кивнула в их сторону, где Каллен увидела зрелище, от которого у нее перехватило дыхание. Какая храбрость! Это было безрассудно, но похвально. Как еще она могла назвать вид Наннали, прикованной к инвалидному креслу девочки, стоящей между перепуганными хулиганами и их предполагаемой жертвой? Образ, само воплощение невинности, безобидная и беззащитная, намеренно вставшая между львами и их добычей. Как еще это можно назвать, кроме как храбростью? Но нет. Дело было не только в этом. Против такого психопата, как Вэст — тому было бы все равно, но какими бы прегрешениями и недостатками ни обладали эти британнские хулиганы, ни одна из их душ не была настолько черной или испорченной, чтобы оттолкнуть девочку в инвалидном кресле. Это была игра в рулетку. Это был риск. И это работало.

— Эй! — крикнул один из хулиганов. — Пойди прочь от этого одиннадцатого, он опасен!

— Если он опасен, — ответила Наннали. — То почему тогда кровью истекает он, а не вы? Почему вы на самом деле атаковали этого мужчину?

— Тц! Как будто это не очевидно! — завопил другой хулиган. — Военные бесполезны против пользователей Стендов, так? Поэтому мы решили, что если одиннадцатые способны на такое-...

— То и вы горазды против них. На безоружного, не тренированного и не организованного. Как это мужественно.

Она использовала саркастический тон, словно человек, который впервые взял в руки меч, но это не делало его менее эффективным. Это заставило Каллен вспомнить кое-что, что Ширли упоминала на днях о брате Наннали: ленивый, но блестящий. Здесь, его сестра тоже отдавала оттенком последнего, вот только... либо она понимала человеческую природу даже хуже, чем он, либо еще меньше. Это было похоже на изображение кувшина, который также мог быть изображением двух людей, целующихся в зависимости от того, как вы смотрели. То ли наивность, то ли гениальность, а может, и то и другое вместе. Но, зная британцев, это продлится не так уж долго...

— Ну и что? — сказал другой британец, шагая вперед с явным намерением пройти мимо Наннали прямо к жертве. Каллен почувствовала, как рядом Саёко слегка напряглась, готовясь прыгнуть с вершины этих руин, словно мать, защищающая своего чадо. — Он всего лишь одиннадцатый. Побежденная собака. Не знаю, что ты здесь забыла, девочка, но этот неудачник не стоит твоей защиты.

— То, что натворил Стенд Аут, было ужасно, — сказала Наннали, покатившись вперед, и, к изумлению Каллен, хулиганы действительно немного попятились назад, хотя у нее сложилось впечатление, будто это пружины отталкиваются назад, готовясь в любой момент ударить обратно. — Но если мы будем отвечать ужасным вещам ужасными вещами, тогда никто в этом мире никогда не будет счастлив. Пожалуйста, все вы: прекратите обижать других.

— Да, ну не, — прошептала Каллен, когда каждый из хулиганов, казалось, полностью потерял все следы мотивации и удалился, не сказав ни слова. — Она просто... отговорила их? Вот так просто?

— Даже ее собственный брат недооценивает ее, — сказала Саёко. — Ее доброте нет конца, а ее нежная натура подобна барьеру, который никто не сможет преодолеть. Она желает, чтобы никто в этом мире не страдал. Вот почему вам не стоит беспокоиться о том, что она раскроет вашу тайну, мисс Стадтфилд.

— Ты хочешь сказать, что она никому не расскажет, что я наполовину японка?

— Да, — сказала Саёко, аккуратно поднимаясь на ноги и мягко спрыгивая с развалин навстречу Наннали. — Она точно так же будет хранить эту тайну в строжайшем секрете. И я надеюсь, вы быстро оправитесь от своей "болезни".

Каллен моргнула и увидела, как горничная спрыгнула на землю, а затем сильно хлопнула себя по лицу, когда посмотрела вниз на развалины. Глупо! Прямо перед ними! И все же... этого было бы недостаточно, чтобы понять кое-что еще. И кроме того. Так или иначе, Каллен не особенно хотелось пытаться что-то предпринять против, казалось бы, безобидной девочки в инвалидной коляске, которая только что отговорила кучу британцев, заставив тех сбежать. Даже если ей удастся победить физически, когда та будет спать, совесть может сожрать ее заживо, и каким рыцарем справедливости она станет к тому времени, когда закончит?

Единственный путь, доступный ей сейчас — идти вперед. Прошлое не может, не должно быть изменено. Как бы сильно ты ни старался.

* * *

Сузаку стоял в официальной комнате, стены которой украшали традиционные японские элементы декора. Самурайские доспехи, которые не носили больше поколений, чем он осмеливался предположить, и которые совершенно бесполезны против современного оружия, хотя что-то в них было не так. В глубине комнаты стоял письменный стол. Хотя он был сделан из дерева, казалось, что он сияет подобно золоту. Комната показалась ему знакомой, однако он с трудом мог ее вспомнить. И все же, его не покидало ощущение, словно он давно знаком с этим местом. Почти как если бы—

— Ты забыл, — произнес голос, который Сузаку абсолютно точно узнал. Кресло с другой стороны качнулось, и он оказался лицом к лицу с отцом, который сидел с закрытыми глазами и мечом, пронзившим его грудь. Тем самым мечом, который, как заметило его подсознание, отсутствовал на стойке с доспехами. — Как ты мог забыть? Ты отнял у меня жизнь, а потом забыл. Ради спасения бесчисленных жизней ты пожертвовал своим отцом.

Сузаку отшатнулся. Он чувствовал себя так, словно гравитация развернулась вокруг него на девяносто градусов, непреодолимо отталкивая его от ужасающей фигуры перед ним. Возможно, именно в этот самый момент он понял, что это был сон, но это мало что значило: он никак не мог проснуться, а кошмар все еще продолжался против его воли, без каких-либо надежд на смену декораций.

— Ты забыл, — сказал труп. Его глаза открылись, и комната вокруг них покраснела, словно та загорелась пламенем. Странный свет исходил из этих мертвых глаз. Свет, что формировался в определенную форму, хотя его смысл был полностью потерян для Сузаку. — Это на тебя не похоже. Почему ты забыл? Что еще ты забыл? И почему ты вспомнил об этом только сейчас?

Он ощутил чье-то присутствием позади себя, когда проклятая форма света, казалось, засветилась так ярко, что заглядывала в саму его душу. Охваченный величайшим ужасом, который он мог вспомнить, Сузаку обернулся, чтобы посмотреть, кто это был — мальчик лет десяти, с высоким лбом и светлыми волосами длиннее его тела. Тени этого ужасного света засияли на стенах позади него, образуя двойную форму птицы, и мальчик начал смеяться...

— Проснись!

Это было самое желанное и грубое пробуждение в истории. Реальность еще никогда не казалась ему таким дружелюбным местом, хотя вряд ли можно было сказать то же самое о медсестре, смотревшей на него сверху вниз с видимым презрением. Это печальная правда о реальности. Кошмары — лишь ужасные отклонения от реальности, потому что они непредсказуемы, хаотичны и страшны, но как только сновидец возвращается к реальности, он понимает, что все было ужасно в более предсказуемом и обыденном виде. Быть может, именно поэтому люди видят сны, чтобы хоть ненадолго забыть, как ужасна на самом деле их жизнь? С другой стороны, это может быть не более чем подсознательной перестройкой сознания, словно ребенок, который неохотно прибирается в своей комнате. Ребенок, который засунул все под кровать, в надежде, что родители этого не заметят.

— Тц, — выдохнула она, поставив рядом с кроватью маленькую баночку с таблетками, будто она выбрасывала использованный носовой платок .— Не стоит привыкать, одиннадцатый. Ты получил эту палату только из-за особого военного запроса. Они, должно быть, думают, что ты какой-то особенный свидетель или что-то вроде того, иначе мне сложно понять, по какой еще причине они хотят, чтобы о тебе заботились. Вот обезболивающее. Постарайся не подавиться им, а то мне придется заполнять еще больше бумаг.

— Спасибо, — сказал он, с благодарностью принимая обезболивающее, хотя ребра уже не так болели, как прошлой ночью.

Прошлая ночь... какая же это была безумная ночка. Он едва заметил, как медсестра вышла из палаты, как будто она предпочла находиться где-нибудь в другом месте, так как он был погружен в размышления о недавних сумасшедших событиях. Так много всего произошло за несколько коротких часов. Повышение. Зло побеждено, но действительно ли Черные Рыцари окажутся лучше? Самосуд никогда не был ответом. Это все равно, как если попытаться провести операцию на мозге киркой — какие бы методы они ни пытались использовать, этом они не принесут пользу никому.

— О-ойк! — произнесла девушка, по необъяснимой причине появившаяся на пороге комнаты. Она выглядела потерянной, но быстро проскочила в комнату и закрыла за собой дверь. — Они просто не знают, когда остановиться, да? — она, по-видимому, ни к кому конкретно не обращалась. Девушка провела рукой по своим ярко-розовым волосам и, видимо, наконец заметила его, лежащего на кровати. — Ой. Прошу прощения, я тебя не заметила. Меня зовут Юфи! Приятно познакомиться.

— Сузаку, — машинально ответил он. Ему показалось, что у него слегка закружилась голова. — Прости, я могу тебе чем-нибудь помочь? Ты что-то хотела?

— Сузаку... — мягко произнесла Юфи. Выглядело так, как будто она скользила по комнате подобно ледяному катку, пристально всматриваясь в него, словно изучая его лицо. — Сузаку... Куруруги? Сын бывшего Премьер-министра Генбу Куруруги? Это же о тебе говорили в новостях прошлой ночью. Поздравляю с повышением.

— С-спасибо, наверное, — сказал Сузаку. — Впрочем, я бы скорее предпочел, чтобы они не светили моим именем. Я всего лишь выполнял свой долг. Вот и все. А что насчет тебя? Ты от кого-то прячешься?

— От плохих людей, — произнесла Юфи с легким весельем в глазах. — И мне бы очень хотелось, чтобы меня защитил знаменитый солдат.

— Как бы мне ни хотелось тебе помочь, сейчас я не в лучшем состоянии. Самое большее, что я могу предложить — это место, где можно спрятаться. Ты кого-то навещала в этой больнице или была пациентом?

— Ничего из этого, и сразу все, — сказала Юфи. — Я хотела поговорить с людьми, которые были ранены в бою прошлой ночью.

— Только не говори мне, что ты журналюга, — усмехнулся Сузаку и заработал себе этим строгий выговор от своих ребер.

— М-м, скорее нет, — сказала Юфи. — Нет, на самом деле я школьница, решившая посетить эту Зону. После всего произошедшего прошлой ночью, мне показалось, что кто-то должен сказать что-нибудь каждому, кто пострадал. Просто чтобы они знали, что мир не так жесток, каким он иногда кажется.

— Это довольно странный способ провести каникулы, — заметил Сузаку. — Большинство людей предпочли бы посмотреть достопримечательности, которые у нас тут имеются.

— У меня осталось еще пара дней каникул, — сказала Юфи. — Слушай, а может ты покажешь мне эти достопримечательности? Или, может быть, решишь рассказать мне о том, что произошло прошлой ночью?

— Тут не так уж и много, о чем можно рассказать.

— Я бы так не сказала, — ответила Юфи. — Существует некоторые виды боли, которые больницы не могут вылечить при помощи лекарств. И единственный способ сделать это — выговориться.

Выговориться? И с чего бы ему вообще начать? Сузаку закрыл глаза и погрузился в воспоминания о битве.

— Это был бессмысленный хаос и разрушения. Упивание силой просто ради самой силы, не заботясь ни о ком другом. Они позволили своей новой силе вскружить им головы и использовали ее для собственной потехи вместо того, чтобы помогать людям. Они безжалостно несли всем несчастья, и все, о чем я мог думать: насколько же это было похоже на события семилетней давности.

Семь лет назад. То была будто непреодолимая сила, оставляющая нищету, голод, болезни и смерть везде, где бы она ни прошла. Непримиримая. Непобедимая. Он помнил, как шел рядом с Лелушем (по очереди неся Наннали) через поля, где трупов было больше, чем травинок. Он помнил, как рушились здания. Он помнил, как родители теряли своих детей, а дети — своих родителей. Это был настоящий ад на Земле. Как легко это могло повториться. Если бы не храбрость тех немногих, кто отложил свои разногласия всего на одну ночь, чтобы уничтожить безжалостное зло, намеревавшееся устроить варварскую резню без какой-либо кажущейся рациональной причины, те поля были бы ничем в сравнении.

— Никто не должен жить в таком мире, — сказал Сузаку сквозь сдерживаемые слезы. — Должен быть способ создать мир без войн. Если бы я только знал, как это сделать.

"Методы Зеро работали."

Но они были достойны презрения. Манипулятивные. Незаконные. Они неизбежно приведут к конфронтации с системой, вызвав еще больше смертей, еще больше страданий, еще больше конфликтов.

— Мой отец умер, чтобы остановить войну семь лет назад, — сказал Сузаку, чувствуя себя виноватым, и образы из кошмара вспыхнули в его голове. — Я не позволю, чтобы это было напрасно. Я не допущу этого!

— Все в порядке, — сказала Юфи. Она нежно и игриво взъерошила ему волосы и медленно удалилась в уборную. — Мне правда жаль. Я даже не знала... Подожди минутку, я принесу тебе воды, сейчас вернусь.

Если уж быть до конца честным, то вода и впрямь казалась отличной идеей. Он понятия не имел, что делать с этой девушкой. Во-первых, он был почти уверен, что она лжет о том, что ее преследуют "плохие люди". Что за человек будет сидеть в больничной палате, разговаривая с пациентом, когда кто-то, кто ищет ее, может войти в дверь в любой момент? Скорей, такой человек будет прятаться где-нибудь в комнате, вместо того чтобы оставаться на открытом месте, и уж точно не будет шуметь. Кроме того, плохие люди преследуют ее в больнице? Даже в таком прогнившем государстве, как Британния, это казалось идеальным способом попасться. Впрочем. Похоже, она не хотела никому навредить. Если бы только он мог понять, почему она так заинтересована в разговоре именно с ним.

— Здравствуй, ряд... прапорщик Куруруги! — прозвучал еще один неожиданный голос из-за дверей. Однако этот голос настолько отличался от голоса предыдущей посетительницы, насколько можно было представить. Это был такой тон, который словно выхватывал доброжелательность из воздуха, связывал ее в мешок и колотил палками и камнями. — Ты знаешь, кто я?

— Сэр Кьюэлл Сореси, — ответил Сузаку так осторожно, как только мог. — Сэр, чем обязан такой чести?

— Я знаю, что это трудно для пожалованного, но, прошу, не изображай дурака, — сказал Кьюэлл, с важным видом входя в комнату и натягивая пару толстых черных перчаток. Если приглядеться повнимательнее, то можно было разглядеть слово «угрожающий», написанное в воздухе позади него. — Ты что-то знаешь. О Стендах. О Черных Рыцарях. О смерти Кловиса. Или еще что-нибудь! Твой маленький проступок, знаешь ли, даже впечатлил Маркграфа! Но только не меня! Кьюэлла Сореси! Последнего истинного Чистокровного!

Сузаку инстинктивно сел, но сразу же почувствовал сильный удар в грудь тростью, которую Кьюэлл вытащил из-за пояса. Обычно такой удар никак не задел бы Сузаку, и нападавший узнал бы на собственном опыте, каково это, когда тебя бьют по лицу, в то время как трость превратилась бы в груду щепок. Однако в этот раз Сузаку оставалось только выдохнуть, когда боль затуманила его зрение и он растянулся на кровати.

— Тц, тц! — Кьюэлл помахал пальцем перед ним. — Непослушный мальчишка. Мы же не можем позволить тебе прервать наш допрос, верно? Ты мог бы сделать все намного проще для себя и начать говорить. Что ты скрываешь? Что же это, великий Сузаку Куруруги, за большой секрет?

— Я... не понимаю... о чем вы говор...

— О, я уверен, ты все-таки призадумаешься! — усмехнулся Кьюэлл. — Грязный пожалованный! Внешне ты выглядишь как человек. Ведешь себя как человек. Но ведь это не так, да? Ты почти человек, и все же, посмотри на себя! Герой вчерашней битвы, в то время как нас, Чистокровных, оклеветали в СМИ за события, далеко выходящие за пределы какого-либо урегулирования! Мы стоим в твоей тени, и есть только один выход. Если ты не будешь говорить, ты умрешь. С другой стороны, возможно, я убью тебя, даже если ты заговоришь. Я еще не решил. В конце концов, ты в одиночку уничтожил нашу организацию.

Безумие. Этот человек выжил из ума! Нетрудно было заметить, что это был человек, привыкший сидеть на вершине своей собственной маленькой вселенной. А теперь? Все это оказалось под угрозой. Это была не вселенная, которую он использовал в качестве трона, скорее, это был замок из песка, пока прилив, называемый реальностью, быстро приближался. Мысли Сузаку унеслись в совсем ином направлении: ему было все равно, умрет он или нет, но он точно знал, что Юфи находится в соседней комнате. Она обязана была услышать эту тираду и намеренно молчала в уборной. Если она поднимет шум, то Кьюэлл может оказаться настолько безумным, что попытается использовать ее против него или, возможно, заставит замолчать, поскольку та была свидетелем. Поэтому его разум работал над тем, как немедленно нейтрализовать эту угрозу. Только не ради него самого! Ради Юфи!

— Ты, вероятно, думаешь что-то вроде: "он не может убить меня в больнице и ожидать, что это сойдет ему с рук", или что-то подобное, — сказал Кьюэлл. На самом деле, Сузаку был уверен, что у него имеется достаточно влияния, чтобы убедить особо расистских сотрудников закрыть глаза. — Вот только реальность намного тривиальней, — продолжил Кьюэлл, слегка посмеиваясь и вытаскивая пустой шприц, и от этого зрелища кровь сразу же отхлынула от лица Сузаку. — Я собираюсь убить тебя и сделать так, чтобы это выглядело как несчастный случай, впрыснув вот это вот прямо в твои вены.

Существует причина, по которой медицинский работник обычно выдавливает из шприца небольшое количество содержимого перед его использованием. Это не расточительная процедура, и даже не проверкой того, что шприц рабочий. Отнюдь нет. Это спасительное, крайне необходимое действие. Шприц, который держал Кьюэлл, был не таким пустым, как могло показаться вначале. В нем содержалось вещество, которое врачи и медсестры так отчаянно старались не вводить пациенту. Это было вещество, которое обычно было совершенно безвредным само по себе, но содержащееся в шприце становилось абсолютно смертельным.

Описание его как "пустой шприц" легко могло бы ввести в заблуждение. В теории пустота подразумевает под собой полное отсутствие материи внутри шприца, но на самом деле в большинстве случаев пустота означает нечто совершенно иное. Вещество под названием «воздух». Введите пузырек воздуха в кровоток человека, и эффект может довольно легко стать смертельным, особенно если воздуха оказалось много. Лучшим вариантом развития событий была мгновенная агония. В худшем — мучительная смерть, поскольку пузырьки воздуха блокируют способность сердца перекачивать кровь по всему телу. Так это вещество превращается из важного компонента выживания организма в средство его уничтожения! В медицинской практике это явление широко известно как «воздушная эмболия»!

— Все вы, пожалованные, одинаковы, — сказал Кьюэлл, угрожающе приближаясь к кровати и придавливая Сузаку тростью, чтобы она твердо прижималась к его поврежденным ребрам. — Все вы — крохотные шарики воздуха, пытающиеся проникнуть в кровь нашей Священной Империи, чтобы добраться до ее сердца и остановить его. Нечистота, которая вызовет эмболию в нашем великом обществе. Вас нужно остановить. И я. Буду тем. Кто сделает это.

В голове Сузаку промелькнуло несколько сценариев, как нанести ответный удар. Очевидно, Кьюэлл намеревался ударить тростью в его грудь с близкого расстояния, чтобы не дать ему пошевелиться, пока британец будет впрыскивать воздух в его вену или артерию. Это не было верной смертью, но, судя по тому, что он помнил, шансы на выживание были не слишком высоки. Что за чудовищу могло прийти в голову... Первым делом он должен был позаботиться об этой трости, а потом выхватить у него шприц. Это будет нелегко, учитывая состояние Сузаку, но он должен хотя бы попытаться. Например, если он попытается использовать одеяло, пнув его... Но в итоге нога Сузаку поднялась всего на дюйм, прежде чем что-то вернуло ее на место.

— Что-то не так? — усмехнулся Кьюэлл. Он постучал тростью по ногам, и Сузаку попытался поднять их или хотя бы сдвинуть с края кровати. Они вообще не шевелились! Что-то удерживало их на месте! Кьюэлл схватил с ног одеяло и отбросил то в сторону, открыв пару наручников, приковывающих его лодыжки к краю кровати. — Я убедил медсестру, что ты опасен! Они сделали это, пока ты спал! Нет спасения, Куруруги! Ни один из твоих ловких пинков не спасет тебя сейчас! Прими свою судьбу!

— Довольно! — объявила Юфи, стоя в дверях уборной. Ее тон и язык тела претерпели полную и драматичную трансформацию. Игривость исчезла, теперь она была сама деловитость. — Немедленно опустите оружие. Это место для лечения, а не варварского убийства.

— О, вы только гляньте на это — свидетель? — произнес Кьюэлл, прижимая свою трость к груди Сузаку. Шприц был небрежно брошен на пол, что позволило Кьюэллу использовать свою теперь свободную руку, чтобы спокойно вытащить пистолет и направить его в сторону Юфи. — Прошу, мисс, скажите еще раз, чтобы я знал, куда целиться. Может быть, я все же смогу получить хоть какую-то информацию от этого пожалованного. Прежде чем я окончательно сотру это пятно с нашего наследия.

— Не трожь ее, — бросил Сузаку. Если бы не тот факт, что Кьюэлл мог застрелить Юфи, он попытался бы выхватить трость, давящую его в грудь. Любое внезапное, неосторожное движение... — Она не имеет к этому никакого отношения.

— Я восстановлю славу наследия Чистокровных, — сказал Кьюэлл. — Как только я покончу с тобой, я избавлюсь от Джеремии и Вилетты. Да, они всегда сторонились тактик, которые могли бы принести пользу. В их глазах рефрен был ниже их достоинства. Они лишены как дальновидности, так и смелости! Чистота только в названии! Но теперь я вижу! Нам нужен более жесткий стандарт чистоты крови! Я избавлю с нас от клейма позора и бесчестия прежде, чем принцесса Корнелия займет свой пост!

— И в процессе ты сократишь число членов фракции, — сказала Юфи. — Снова и снова, одно и то же происходит с движениями, что посвящают себя чистоте. Когда они сталкиваются с серьезной неудачей, они начинают приглядываться к собственным людям с более строгими и жесткими определениями чистоты, пока они сами же не пожрут себя, стирая свое существование.

— Не помню, чтобы я тебя спрашивал! — крикнул Кьюэлл, поворачиваясь к ней лицом, и Сузаку увидел потенциальный шанс нанести удар... который ему вовсе не нужно было использовать, потому что в следующий момент трость выпала из внезапно задрожавших рук Кьюэлла. Борьба и безумие, казалось, необъяснимым образом полностью покинули человека, как только он обернулся. — Но... но разве ты не...?

— И даже больше, угроза ни в чем не повинному гражданину Империи без уважительной причины, безусловно, потребует расследования, — продолжила Юфи. К изумлению Сузаку, казалось, что Кьюэлл увядает и съеживается прямо у него на глазах. Самонадеянный психопат из прошлого превратился в лужицу нервов прямо у него под носом. Неужели эта девушка использовала на нем какие-то способности? Кем она была на самом деле?

— Ну приветик! — бодро прокричал Ллойд с порога, вторгаясь в его мысли почти так же нагло, как он вошел в комнату, словно та принадлежала ему. — Ну и ну, гляньте, насколько мы тут популярны? Не знаю, о чем они думали, располагая тебя в такое место, когда я мог спокойно позаботиться о тебе.

Сесиль вежливо откашлялась, — Что Ллойд хочет сказать-... А это разве не принцесса Юфемия?

Сузаку моргнул и прокрутил это слово в голове. Принцесса? Юфи была принцессой?

— Да какое там, я уверен, что это не-... Ох-хо, и правда! Какое неожиданное место для встречи с членом Имперской семьи. Можем ли мы чем-нибудь помочь, пока мы здесь, Ваше Высочество?

Кьюэлл издал сдавленный всхлип, который, наверняка, привел в действие чью-то автомобильную сигнализацию снаружи.

— В-Ваше Высочество, простите меня! Я не знал, что вы-... если бы у меня было хоть малейшее представление-... Куруруги! Он обманул меня! Мне бы и в голову не пришло угрожать-... вы должны мне поверить! Я этого не хотел!

— Этому человеку нужна помощь, — твердо, но вежливо заявила принцесса Юфимия, когда Кьюэлл очень медленно скукожился до позы эмбриона под ее полным нежности взглядом. Выражение его лица можно было перевести как просьбу не беспокоить его — он пробудет так довольно долго. — Пожалуйста, позаботьтесь о том, чтобы его поместили в лучшее психиатрическое отделение в Зоне. Кроме того, в ожидании приезда моей сестры я также хотела бы организовать полную... как это там называется... А! Аудит. Я бы хотела организовать беспристрастный аудит счетов организации Чистокровных.

— Ну, по-настоящему беспристрастного аудита не бывает, — потер подбородок Ллойд. — В конце концов, мы все привносим свои собственные маленькие предубеждения... и кроме того, это не совсем в моей власти отдавать такие приказы. И все же, я думаю, мне удастся указать вам правильное направление; Чистокровные наступили на больше пальцев, чем пьяный инструктор по танцам. Найти нужного человека при власти, жаждущего возможности быстренько заглянуть в их книжки, не должно составить много проблем.

— Под этим он имеет в виду, что я проведу сегодняшний вечер, изучая процедуры и контактные данные, — сказала Сесиль, и самым примечательным было то, что она сказала это без злобы или разочарования вообще, но можно было все равно почти услышать, как она жалуется на потерянный вечер, если внимательно прислушаться к тону голоса, который она намеренно избегала выделять. — И... я думаю, будет лучше, если вы позволите мне также организовать работу персонала больницы с ним. Если он куда-то денется, это ведь никуда не годится, верно?

— Моя обожаемая Сесиль, что же это ты такое предлагаешь? У меня и так достаточно проблем с тем, чтобы убедить позволить мне провести вскрытие членов этого Стенд Аута, а тут еще понадобиться объяснять, почему я похитил одного из их Рыцарей. Я сомневаюсь, что можно будет что-нибудь найти при изучении этого индивидуума... лучше просто позволим дилетантам заняться своей работой, ладно?

— Сузаку, — прошептала Юфемия. — Ты работаешь с этими людьми? — он немного печально кивнул. — В мире не хватит сочувствия, но я все равно постараюсь тебе его дать. А потом... я помогу тебе создать этот мир без войн. Ну, как звучит?

— Как будто я только что проснулся от самого странного кошмара, — ответил Сузаку, падая обратно на кровать, — попав в еще более странную реальность.

* * *

Не так давно мировым лидерам, чтобы распространить свои речи по всей стране, приходилось полагаться исключительно на бумажные копии, слова на которых писались абсолютно другими людьми. Единственными людьми, которые могли бы услышать их, были те, кто случайно оказались рядом с местом речи, которое могло полностью измениться. В современном веке изменились и вопросы.

— Трансляция начнется через тридцать секунд, Ваше Величество.

Технологии. Прогресс. Его единственной присутствующей аудиторией была команда телерадиовещателей и их оборудование, а также еще одно лицо, которое он мог назвать по имени. Его доверенный Первый Рыцарь, Бисмарк. Свет, камеры, микрофоны. Все это было сделано с единственной целью — проецировать Его Величество на все экраны Империи, чтобы его слова были услышаны всеми его верноподданными. И неверноподданными тоже. Режиссер молча отсчитал последние несколько секунд, и свет перед ним мигнул. Намек на то, что пора бы начать говорить.

— Люди... не равны, — начал император Чарльз зи Британния. — Кто-то рождается сильным, кто-то — ослепительно богатым, некоторые уродливы, а у других нет ни малейшего следа остроумия или хитрости. Рождение. Воспитание. Генетика. Среда. Способности. Даже однояйцевые близнецы отличаются врожденными различиями в своих способностях, часто не имея власти над ними. Это та первопричина, которая лежит в фундаменте всей человеческой истории. Различия в убеждениях, внешности и ресурсах — главная причина всех конфликтов! Именно для того, чтобы определить, кто лучше сегодня, мы соревнуемся в спортивных мероприятиях, академических конкурсах, азартных играх — играх всех мастей и форм! Именно благодаря этой конкуренции мы толкаем друг друга вперед, чтобы достичь более высоких и больших целей, планомерно улучшая общество через конкуренцию и борьбу!

— Равенство — не просто зло! Оно фундаментально противоречит действительности, человеческой природе и прогрессу цивилизации! Само это понятие оскорбляет наш интеллект и процветание нашей великой нации! Европейский Союз и Китайская Федерация предпринимают попытки добиться равенства, и что в результате? Политические лидеры управляются невежественными и недальновидными избирателями или вялым и ленивым обществом, у которого отсутствует мотивация стремиться к завтрашнему дню! Там, где их равенство сдерживает их, наше неравенство толкает нас вперед! Мы соревнуемся! Мы боремся! Мы эволюционируем!

Они уже должны были слышать подобные высказывания раньше. Сотни раз. От него. От местных лидеров. От своих знакомых, которые понимали смысл его слов и распространяли его философию. Однако. Это не было целью этой речи. Цель речи была проинформировать людей, дать им уверенность и утешение после того, как они столкнулись с вещами, находящимися за пределами их понимания.

— И потому Британния одинока в этом. Хотя мы признаем и принимаем неопровержимое существование Стендов, Европейский Союз скорее обратится к своей базе избирателей, заявив, что Британния участвует в тщательно продуманной мистификации. Они предпочтут, чтобы их люди оставались в блаженном неведении и отрицании вместо этого, чтобы столкнуть их с потенциально неудобной им правды и все ради того, чтобы обеспечить их шансы на выборах.

— Что касается Китайской Федерации, то они, по крайней мере, признают правду, но все же соизволили играть в свои собственные политические игры. Они утверждают, что Британния вероятнее всего проводила бесчеловечные эксперименты, а затем потеряла контроль над подопытными. Они говорят с позиции невежества и требуют, чтобы мы выдали любую информацию! Как будто мы готовы слушать такие угрозы! Больше лжи, больше обмана, больше попыток ложного — проваленного — равенства.

Черт бы побрал этих дураков! И хотя он едва ли мог критиковать их за прямоту, любому, кто смотрел на вещи отстраненно и бесстрастно, было ясно, что они скрывают свои истинные мотивы за кажущейся прямотой. Они носили маски, использовали придуманные имена и полагались на силу, которая по своей сути способствует секретности, ибо если другой пользователь Стенда обнаружит истинную природу их силы, это будет равносильно тому, чтобы вручить ему победу.

— И несмотря на все усилия Стенд Аута, им не удалось совладать с британнским идеалом. Мало того, что их действия предали Империю, они забыли о жизненно важном уроке для всех, кто стремится к большей силе, чем обладает. Недостаточно просто обладать силой! Надо уметь ей пользоваться! Да, прямо сейчас наше понимание Стендов минимально, но это не повод позволять иррациональному страху управлять нашими действиями. Мы приспосабливаемся. Мы меняемся. Мы эволюционируем. Мы учимся. Задумайтесь, насколько невозможным казался бы фрейм найтмэйера всего лишь сотню лет назад, и осознайте, что наше понимание Вселенной всегда и неуклонно продвигается вперед.

Проклятые Стенды. Он слишком хорошо знал, что это была сила, которая не должна существовать в этом мире. Он знал, что это неправильно. Сбой в реальности. Аберрация, ошибка, болезнь, служившая только одной цели: затруднить создание мира без лжи. Создание мира, в котором можно было заставить людей по-настоящему понимать друг друга — его давняя мечта.

— Британния будет бороться с невежеством. Британния будет бороться за правду. Британния будет побеждать, доминировать и продвигаться вперед! Даже смерть моего сына Кловиса показывает нашу непоколебимую приверженность прогрессу! Когда пыль осядет, когда придет время писать книги по истории, это будет сделано только рукой Британнии! Да славься Британния!

Команда в студии начала повторять его слова — действие, которое будет сопровождаться по всей Империи. Громкий и гордый, уверенный крик: "Да славься Британния!". Сообщение было доставлено. События в Одиннадцатой Зоне очень скоро станут еще одной темой для разговоров. Черные Рыцари? Неактуально. Стенд? Досадная помеха, на исследование которой они теперь могут тратить больше ресурсов. Более перспективные исследовательские группы могли бы даже пригодиться где-нибудь еще.

Именно это он и имел в виду, когда говорил об эволюции масс. Приспосабливайся к меняющимся условиям, чтобы извлечь все возможные преимущества. И остальное придет само собой. Оставив тривиальные дела тем, кто назначен для этой задачи, он приступит к более важным.

И для начала, еще один разговор с Кловисом может оказаться полезным.

* * *

Лелуш смотрел на изображение своего отца, произносящего речь, что провозглашала и отстаивала философию, в основе которой Лелуш обнаружил отвратительное заблуждение научных гипотез и мирских наблюдений, служащих только для того, чтобы сделать мир более суровым и жестоким местом, и которая ничего не решала. Простая старая шляпа. Он ощутил, как внутри него закипает ненависть, и приветствовал ее, как старого друга. Планирование и заговор с целью свержения этой философии были также ему знакомы. Притворяться кем-то, кем он не был, было похоже на удобную пару ботинок. Манипулировать людьми? Вторая натура. Занять руководящую должность? Тривиальная задача.

— Мне все еще интересно, почему моя семья захотела встретиться с тобой, — сказала нервная, трещащая по швам машина, которая притворялась его девушкой и которая шагала рядом с ним. Ее обычная энергичность отсутствовала, что было понятно, учитывая недавние события. — Если подумать, интересно, как они вообще прознали, что мы встречаемся. Я им об этом даже слова не говорила.

Там было волшебное слово «встречаемся», та область жизни, которую Лелуш не знал, и которую трудно было заметить, но он никогда не думал принимать в ней участие. Краем сознания он понимал, что пользуется большой популярностью среди учениц Эшфорда, но ему казалось, что эту проблему лучше всего решить, просто проигнорировав ее. Он был не из тех, кто встречается. Точка. Если только ему не нужно было притворяться, что он встречается, чтобы использовать—

[Schizoid Man] завис перед его лицом, потирая руки с маниакальной ухмылкой. Вот эта штука, прямо тут. Его главное оружие и главное проклятие его жизни. Попробуйте представить, каково это — столкнуться с проявлением подсознательных желаний девушки, которая сильно в вас влюблена. Такой опыт... тревожный, а если еще вспомнить, что он убил отца Ширли...

— Полагаю, здесь стоит винить Милли, — ответил Лелуш. — Ты же видела, как она была взволнована.

Он внезапно остановился, почувствовав, как по спине пробежал холодок. [Painted Black] немедленно закружил вокруг его тела, быстро сканируя все окружение. Он сделал невидимой каждую тень вокруг себя, ища источник этого ощущения. Это ноющее чувство преследовало его с тех пор, как он проснулся.

— Что-то случилось?

— Нет, ничего, — ответил Лелуш. — Мне просто стало интересно, следует ли она за нами, — впрочем, он бы не ставил, что это была Милли. — Мне показалось, будто за нами следят. Наверное, мое воображение разыгралось.

Нет, это не было похоже, что его воображение разыгралось. Лелуш был из тех людей, которые внимательно следят за собственным мыслительным процессом, чтобы быть уверенными, что ведут себя рационально. Было что-то такое, что улавливало его подсознание, но чего не улавливал он сам. В то время как одна часть его разума внимательно, незаметно наблюдала за окружением в попытке уловить это, другая часть сосредоточилась на текущей проблеме, поддерживая иллюзию нормальных отношений с девушкой рядом с ним. Он уже предлагал ей уйти от всего, но она наотрез отказалась. Быть может, это потому, что ее чувства к нему были так сильны? Или потому, что ее тоже укусил зверь мести? Или, что самое ужасное, это было и то и другое одновременно? Впереди него [Schizoid Man] кокетливо подмигнул. Так или иначе, даже эта штука не казалась надежным источником ответов. Ему придется искать другие пути, и встреча с ее семьей может помочь ему лучше понять ее мотивы.

— Мы пришли! — крикнула Ширли, переступая порог парадного входа своего дома. Не самое величественное здание, в которое он когда-либо входил, но определенно комфортное. Прихожая была плохо освещена, что сразу же вызвало у него подозрения. — Кто-нибудь дома?

— Следующее, что ты скажешь, — заявила высокая и гордая фигура наверху лестницы, — "Дядя! Перестань смущать меня своими трюками!"

— Дядя! — ахнула Ширли, бросаясь наверх с удвоенной энергией, перешагивая за раз сразу по две-три ступеньки, чтобы поприветствовать его. — Перестань смущать меня своими трюками!

— Никогда, — ответил дядя, взъерошивая ей волосы. — Это ведь работа дяди — смущать племянницу при каждом удобном случае! Ох-хо? А этот юноша внизу — твой бойфренд? Почему бы тебе не представить нас друг другу?

Они посмотрели друг другу в глаза, и Лелуш сразу же распознал это чувство. Он мог увидеть его на любом расстоянии, и не сомневался, что ответит ему тем же. Враждебность. Он сталкивался с этим много раз в своей жизни и очень хорошо знал все ее виды. Это была не та враждебность, которая рождается из непонимания или незнания человека. Это был тот вид враждебности, рожденный "знанием" данного человека. Дело было не в том, что Лелуш заработал ее, "встречаясь с его племянницей", а скорее в том, что дядя Ширли почему-то "лично отвращался" им. Более того, он намеренно поздоровался с ними наверху лестницы, чтобы посмотреть на Лелуша сверху вниз.

— Ох, точно! — воскликнула Ширли, по-видимому, не обращая внимания на напряжение, возникшее между ними. — Дядя Джозеф, это Лелуш Ламперуж. Лелуш, это мой дядя Джозеф.

— Приятно познакомиться, — произнес Лелуш. Его тон ни на йоту не выдал подозрений, зародившихся в его голове.

— Ага, — ответил Джозеф почти тем же тоном. — Взаимно. Ширли, перед тем как ты пойдешь к своей маме... пожалуйста, не упоминай о том, что случилось с твоим отцом. Мы боимся, что это только ухудшит ее состояние. А тем временем, я бы хотел по-дружески поболтать с твоим новым бойфрендом, пока врачи будут вводить тебя в курс дела.

Джозеф начал спускаться с лестницы, ни разу не прерывая зрительного контакта с Лелушем. Шаг за шагом, чем ближе он подходил, тем больше напряжение, казалось, поднималось в воздухе. Такое же имя, как у ее отца, да? Что ж. Ему оставалось только надеяться, что это не было каким-то предзнаменованием.

— Хорошо, — сказал Лелуш. — Мне и так было любопытно, чем я обязан таким вниманием ее семьи.

Довольно скоро они оба оказались в просторной гостиной, впиваясь друг в друга взглядами, и, честно говоря, один продолжал смотреть на другого сверху вниз. Этот мужчина возвышался над Лелушем. Он, вероятно, мог бы сломать человеку позвоночник, обняв того, но то, как он двигался, указывало на то, что он не будет использовать такой очевидный подход. С помощью [Painted Black] Лелуш осмотрел комнату, но только потому, что осмотр его окружения был так же важен, как и наблюдение за самим мужчиной.

— Я не знал, что мать Ширли чем-то заболела, — осторожно начал Лелуш.

— Ага, — сказал Джозеф. Он стоял перед столом с лампой на нем. За столом находилось окно. Шторы были задернуты, так как уже начало темнеть. — Та же болезнь, что и у моей дочки, Холли! Самые лучшие врачи, которых только может позволить себе Фонд Спидвагона, уже осматривают их обеих.

— Фонд Спидвагона? — переспросил Лелуш, заметив книжный шкаф с одной стороны комнаты и зеркало с другой, а также ковер, в центре которого была изображена госпожа правосудие. Казалось, словно ее изображение смотрит прямо в душу Лелуша, но это была всего лишь типичная иллюзия, создаваемая отчасти их положением в комнате. — Я и не подозревал, что у семьи Фенетт имеются такие связи.

Действительно, организация с таким богатством и влиянием. Весьма интересно. Какая тут может быть связь?

— Конечно не знал! — сказал Джозеф. Угрожающая аура вокруг него стала еще больше. — Если бы все было так, то ты бы постарался воспользоваться этим так же, как ты используешь мою племянницу.

— Использую ее? — сказал Лелуш, подходя к книжному шкафу и проводя пальцем по краям книг. — Боюсь, я не совсем понимаю. Не могли бы вы объяснить, что имеете в виду?

— Используя ее Стенд, — твердо ответил Джозеф. — Для твоих же собственных целей. Мои сестра и дочь умирают, мой зять, который упорно старался, чтобы завоевать мое уважение, мертв. А теперь я узнаю, что моя племянница превратилась в линчевателя из-за своего таинственного бойфренда. Есть что-нибудь на это сказать? В зависимости от твоего ответа, мне, возможно, придется надрать тебе зад.

В ответ Лелуш резко развернулся и швырнул книгу прямо в лампочку, освещавшую комнату, погрузив ее в уютную темноту. Лелуш нырнул в сторону и приказал [Painted Black] двинуться в противоположном направлении, намереваясь держать Джозефа в напряжении, пока тот соображает, что делать дальше. Покинуть комнату было невозможно, потому что закрытая дверь была проклятием невидимки. Лучше всего было держаться на расстоянии. Пусть говорит дальше. Надо выяснить, что он знает, как много он знает и кто еще знает. Несколько исходов этого сценария сразу же возникли в его сознании, и некоторые из них были немедленно брошены в кучу "последнего средства". Здесь надо было все решить с тактом и изяществом.

— Невидимый в темноте,— усмехнулся Джозеф, пятясь к столу. — Вполне подходит для такого подлого и коварного человека, как ты. Теперь мне точно придется надрать тебе зад!

Другая книга врезалась сбоку в настольную лампу, опрокинув ее прежде, чем Джозеф успел ее включить. Как будто Лелуш не видел, что он пытается сделать, пятясь таким образом.

— Тц, тц, — произнес Лелуш через [Painted Black]. — Я бы предпочел поболтать немного в темноте, если не возражаешь. У меня аллергия на физические угрозы.

— Извини? — сказал Джозеф, приложив ладонь к ушам в излишне саркастичном жесте. — Неужели я только что услышал в темноте голос труса, отказывающегося от законного наказания за то, что он подверг опасности мою милую племяшу? Серьезно, мистер тенечек? Есть ли какой-то смысл прятаться? Ты не можешь выйти из комнаты, не разоблачив себя, потому что свет в прихожей все еще горит.

Забавно, какие мелочи он раскрывал, сам того не осознавая. Он не собирался обращаться в полицию, хотя бы для того, чтобы защитить Ширли. Он знал, что такое Стенды. Они были как-то связаны с Фондом Спидвагона. От него нельзя ничего будет узнать, задавая ему прямые вопросы, но если заставить его продолжать и продолжать говорить, то рано или поздно он выдаст достаточно намеков, чтобы можно было собрать воедино остальную часть головоломки.

— Ты должен быть благодарен за мое вмешательство, — сказал Лелуш, снова через [Painted Black]. — Можешь спросить ее, что она пыталась сделать, когда впервые показала мне [Schizoid Man]. Именно благодаря моему влиянию она обрела контроль над тем, что сводило ее с ума! Все, что она до сих пор делала, она делала по собственной воле! Да... что бы ты там ни думал, я защищаю ее! Не использую!

Реакция Джозефа оказалась совсем не такой, как ожидал Лелуш. Он... захохотал. Не тем смехом, который говорит, что он нашел что-то смешное. Скорее, мрачным и угрожающим смехом, который предупреждал о неминуемой боли того, на кого он был направлен. По спине Лелуша пробежала дрожь. Было такое чувство, что за ним наблюдают. То же самое чувство, которое он испытывал весь день! Скорее всего, все это время это был этот человек.

— Недурно! — усмехнулся Джозеф, непонятно почему повернувшись спиной к Лелушу и уставившись на что-то на столе. — Однако следующее, что ты скажешь: "О нет! Отпусти меня!".

С таким предупреждением, что еще мог сделать Лелуш, кроме как заставить [Painted Black] ко всему приглядеться. На что он смотрит? Его теневой Стенд поднялся к потолку и уставился на письменный стол, который, к его ужасу, обнаружил чернила, пролитые на бумагу. Когда он опрокинул чернильницу, та тут же расплескала чернила. Каким-то образом Джозефу удалось использовать эти чернила, чтобы сформировать "карту" комнаты, на которой была маленькая отметка "X", соответствующая текущему местоположению Лелуша в комнате.

— О нет, — выдохнул он. Если его Стенд можно было использовать подобным образом для "получения информации", то он мог бы-... что-то выползло из-под ковра и обернулось вокруг его тела. Лозы. Колючие лозы, которые царапали его кожу и одежду. Лелуш попытался крикнуть, но смог только выдавить из себя: — Отпусти меня! — до того, как что-то пронзило его тело и заставило привычную способность говорить казаться такой же невозможной, как карабкаться по отвесной скале без каких-либо инструментов, кроме голых рук.

— Тц, тц! — погрозил Джозеф пальцем. В другой его руке покоился исток всех лоз. Неужто это и был его Стенд? Тот выглядел так, словно потрескивал от энергии, которая соответствовала ритму его дыхания. Та же самая способность, которую С.С. использовала, чтобы... — Сотрудникам Фонда Спидвагона было приказано держать мою племянницу занятой наверху, но тебе не стоит звать ее вниз, чтобы та посмотрела на нашу маленькую ссору!

Джозеф рассмеялся, а затем, словно по щелчку выключателя, стал смертельно серьезным.

— Ты говоришь, что защищаешь ее от ее собственного Стенда? Да ты хоть знаешь, что происходит с теми, кто не может контролировать свой собственной Стенд? То, что происходит с моей дочерью и сестрой в этот самый момент! Он переполняет их тело, оставляя после себя болезнь, с которой не способны справиться даже самые передовые медицинские науки, которые только может предложить Британния! — еще один щелчок пальцами. — Итак! Хочешь попробовать сказать мне что-то еще, во что я действительно могу поверить?

— Конечно, — промелькнуло в воздухе перед глазами Джозефа. Он отмахнулся от этих слов, как будто они были дурным запашком. — Я узнал, что твоя племянница испытывает ко мне чувства, и когда она открыла мне свой Стенд, как я мог не использовать ее в своих интересах? Я буду использовать ее до тех пор, пока она не превратится в мусор, а затем точно так же, как мусор, я выброшу ее.

Реакция была именно такой, как и предполагал Лелуш. Ярость. У этого человека был едва сдерживаемый горячий нрав, отмеченный блестящим тактическим умом, который стоял на том же уровне, что и его собственный. Редкая вещь, но слабость есть слабость, и он только что впал прямо в свою собственную слабость. Прямо сейчас он думает: "Стенд этого пацана не может атаковать". Но он ошибался. Критическая ошибка, которую он никак не мог предсказать. Он вдохнул, "энергия Хамона" пробежала по его венам в руку, что проецировала его Стенд—

А затем эта энергия полностью изменила направление и потекла сквозь его ноги, в ковер, на котором он стоял, который совсем внезапно и резко был вырван из-под него.

Разумеется, такая помеха не заставит надолго растеряться такого человека, как Джозеф. Это был всего лишь отвлекающий маневр, в то время как Лелуш расслабил свои мускулы и воспользовался очень слабым расслаблением этих колючих лоз, чтобы выбраться из их хватки. Он упал на пол, слегка задыхаясь от напряжения.

— О! Мой! Бог! — воскликнул Джозеф, оглядывая снова кажущуюся пустой комнату. — Это был интересный трюк. Ты сказал это только для того, чтобы разозлить меня, чтобы я попытался причинить тебе боль. Круто проделано!

— Именно. Я солгал, и ты полностью купился на это, — ответил Лелуш, протягивая открытую ладонь перед своим лицом. — Было легко сыграть на твоих страхах, а затем изменить "путь наименьшего сопротивления", сделав части твоего тела невидимыми для энергии Хамона. Однако в интересах честной игры я должен предупредить тебя, что я также могу проделать то же самое наоборот.

— Алооооо! — с сарказмом прокричал Джозеф сквозь сложенные ладони. — Как будто я собираюсь дать тебе шанс. До этого я просто дурачился с тебой. Теперь же я хочу посмотреть, на что ты реально способен.

Посмотрите на него. Ему это нравилось. Какой странный. В каком-то смысле он был таким же. Он видел, как крутятся шестеренки в голове этого человека. "Что он задумал? Что он собирается делать дальше? Какова его конечная цель и как мне ее предотвратить?". Игра в шахматы между двумя мастерами. Увлекательно, но ему пора было закончить эту игру. С другой стороны, Джозеф определенно думал о том же самом. Кто из них возобладает, и как закончится эта игра?

Дружбой, разумеется. Ничьей, вызванной внешним вмешательством — звук Ширли наверху, кричащей во всю мощь своих легких. Лелуш поднял глаза к потолку и сделал его невидимым. Хотя некоторые части потолка были слишком хорошо освещены, чтобы он мог на них повлиять, тени, отбрасываемые в комнате, несомненно, давали ему достаточно обзора, чтобы видеть, что происходит там, наверху, и действительно так оно и было. Он увидел... мужчину в темной одежде, нависшего над тем, что должно было быть кроватью. Женщина, японка, держит колоду карт. Возможно ли... возможно ли, что они вышли против-... Против того человека, который снова появился так скоро?!

Лелуш потянулся к двери и выскочил, быстро проскользнув мимо Джозефа. Оба поднялись по лестнице, не сказав друг другу ни слова, но понимание между ними было одинаковым: беспокойство о том, что происходит наверху. Кто-то сумел проникнуть в дом, пока они дрались, и кто знает, что они там делали? Лелуш не собирался просто врываться в комнату без плана, это было не в его стиле. Впрочем, если у него нет дополнительной информации...

Когда они добрались до комнаты, Лелуш уже задыхался. По крайней мере, у него хватило ума выключить свет и сделать стену невидимой для Джозефа, прежде чем они ворвались внутрь, но там почти никого не было. Незваные гости уже ушли. На кровати лежала женщина, продолжая спать. Ширли и еще несколько человек были погребены в пол на разной глубине. [Schizoid Man] был пойман в ловушку по шею, что раскрывало некоторые интересные вещи о пользователе Стенда, который напал на них. Но в самой комнате, насколько он мог судить, было пусто, и у Джозефа, несомненно, хватило бы ума, чтобы обратить внимание на то, что он мог пропустить.

Если коротко: у них не было причин медлить с входом в комнату, поэтому они так и сделали. Лелуш выглядел гораздо более изможденным, чем Джозеф, но все же старался держаться с достоинством.

— Все в порядке? — спросил Джозеф. Как будто в ответ, [Schizoid Man] вырвался из пола, бросился к Ширли и довольно быстро расправился с полом вокруг нее.

— Что здесь произошло? — спросил Лелуш. Никаких следов ран. Во всяком случае, она казалась более потрясенной, чем все остальное. — Они как-то навредили тебе?

— Их было двое, — сказала Ширли. — Одна из них была одинн... я имею в виду японкой с колодой карт. Другой был европеец. Он что-то сделал мамой, коснулся ее лба и-... растения вокруг ее тела исчезли!

— Они уже ушли, — сказал Лелуш, вполглаза поглядывая на [Schizoid Man]. Выглядел он так, как будто надулся. Картина была бы забавной, не будь ситуация столь серьезной. Они что, забрали ее Стенд? — Ты в безопасности. Больше не о чем беспокоится, хорошо?

— К-кхм! — прокашлялся Джозеф. — Вы серьезны в этой своей игре в рыцарей справедливости?

— Э? Ты хочешь сказать, что Лулу уже!... — сказала Ширли, нервно переводя взгляд с одного на другого. Затем она кивнула. — Абсолютно. Мы совершенно серьезны.

Странно. Страха в ее голосе больше не было. Он был гораздо более острым, твердым.

— Дядя, я должна была знать, что не смогу скрыть это от тебя. Тогда, может быть, тебе удастся убедить Фонд Спидвагона-...

— Да-да! Пофиг! Ты же знаешь, что я не могу устоять, когда меня просит моя любимая племяша. Пусть твой бойфренд составит список разумных вещей, а я уже там посмотрю, что можно сделать.

— Для начала? — сказал Лелуш, и возможности уже вспыхнули в его высвобожденном воображении. Появилось открытие, преимущество, которым он мог воспользоваться. Да, так и есть. Если он сыграет на семейных связях, даст понять Джозефу, что он единственный, кто может обеспечить ее безопасность, сохранить ее стабильность... Столько вещей перед ним откроется. До тех пор, пока он не будет давить слишком сильно и заходить слишком далеко, он может легко извлечь хорошую выгоду из этой ситуации. Они будут молчать, ради нее. Медленно втягивая себя в его паутину влияния... — Как насчет мобильной базы?

* * *

Самое важное в этом мире есть сила, и существует множество способов измерить ее. Для Корнелии это был пример доблести в бою. Для других все могло быть иначе. Как и сказал ее отец в своей речи, кто-то может иметь физические преимущества. Кто-то мог быть более умным или, как в случае с людьми, стоявшими перед ассамблеей, намереваясь поприветствовать ее, это могло быть "положение", которое давало им власть.

Как только она сошла с транспорта, все присутствующие солдаты резко отдали ей честь. Идущая в центре колонны встречающих была единственным по-настоящему приятным зрелищем. Ее сестра, Вице-наместница Юфемия. Невинная. Улыбающаяся. Если бы хоть один волосок на ее голове пострадал... но, не было никакой необходимости останавливаться только на "если". Только "здесь и сейчас" действительно имело значение.

— Сестра. Добро пожаловать в Одиннадцатую Зону, — начала Юфемия. — Я провела предварительную проверку в ожидании твоего приезда, и-...

— Вице-наместница, — перебила ее Корнелия. — Пожалуйста, убедитесь, что вы обращаетесь ко мне как к Наместнице по вопросам, касающимся официальных дел. Кроме того, вам не было поручено проводить какие-либо проверки от моего имени. Ваш отчет будет изучен позже, но пока я должна проконсультироваться с более опытными местными властями.

Она кивнула аристократу, возглавлявшему процессию, и поманила его к себе. Он сделал это с ожидаемым подобострастием, с абсолютной покорностью, чуть ли не кланяясь и царапая землю в попытке угодить ей. Тошнотворно.

— Для меня большая честь приветствовать вас в Одиннадцатой Зоне, — начала жабка. — Британнская часть населения все больше предается беспокойству. Мы должны немедленно обсудить речь, которую вы произнесете, чтобы обеспечить их спокойствие и контроль во время этого кризиса, и после чего мы сможем обсудить будущую тактику для разрешения нынешней ситуации.

В ту же секунду, как он закончил фразу, она была жестоко прервана тыльной стороной ладони Корнелии, ударившей его по лицу. Юфемия ахнула, жабка пошатнулась и плюхнулась на землю. Пока он лежал, барахтаясь, слово рыба на дне лодки, Корнелия сунула руку в кобуру, вытащила пистолет и другой рукой схватила жабку за челюсть.

— Фы фвтелте! — жабка приобрела цвет смертельного ужаса. Что ж, по крайней мере, часть его мозга, отвечающая за инстинкт самосохранения, все еще работала. Многообещающее начало. Давайте посмотрим, что еще функционировало.

— Разве твоя мать никогда не говорила тебе, что невежливо разговаривать с набитым ртом? — улыбнулась Корнелия. — Если я задам вопрос, просто кивни или покачай головой. Для начала: вы знаете, кто убил Кловиса? — мотание головой. — У вас есть хоть какие-нибудь зацепки? — Еще одно мотание. Ах, как мило. — А как насчет Зеро? Вы знаете, кто она такая? У вас есть хоть малейшее представление о том, кто она такая? Вы хотя бы занимались этими вопросами? Или вы только пытались прикрыть собственные испорченные, ленивые, дряхлые задницы? — ах, вот оно. Наконец, на последнее она получила кивок. Неохотный, полный слез кивок, но чего еще она ожидала?

— Се-... Наместница! — ахнула Юфемия. — Это правда было обязательно?

— Абсолютно! — ответила Корнелия. — Он хотел обсудить наш дальнейший курс действия, вот только он не понимает, что я не из тех женщин, которые говорят, когда нужно действовать. И к счастью, я не страдаю от некомпетентности, и, о боже, какая же некомпетентность выставлена на всеобщее обозрение в Одиннадцатой Зоне! Я подозреваю, что в отчете Наместника слово «коррупция» будет входить в десятку наиболее часто употребляемых слов длиннее трех букв. И вы говорите, что люди недовольны? Ну разумеется они недовольны! Все, что вы им дали — это речи о вещах, которые вы же не исполняете. Единственные результаты, которые они видели — группа линчевателей, состоящая в основном из одиннадцатых и возглавляемая женщиной в маске. Я бы больше тревожилась, если бы они были довольны таким положением дел!

— Вот почему мои первые действия в качестве Наместницы не будут обращены к населению. Вместо этого я направлю все усилия, чтобы сокрушить Черных Рыцарей, избавиться от коррумпированных элементов нашего собственного правительства и превратить эту Зону в страну-сателлит спустя годы после того, как она уже должна была стать таковой!

Пистолет был вынут у него изо рта, и она заставила испуганную маленькую жабку вытереть его о свой рукав, пока он заикался и отплевывался.

— Н-но как? — спросил он. — Как вы собираетесь бороться со Стендами?! Они совершенно невидимы для тех, у кого их нет, и они обладают невообразимой разрушительной силой! Даже наши самые продвинутые найтмэйеры-...

— Еще один признак того, насколько вы бесполезны при вашем положении, — сказала Корнелия.

Она развернулась на каблуках и зашагала в середину колонны, не обращая внимания на шокированную реакцию окружающих.

— Если бы у вас была хоть капля воображения, вы бы поняли, что лучший способ играть против опасного противника — это создать такое игровое поле, на котором он никогда не смог бы победить.

В этом смысле она была даже рада, что Юфемия взяла инициативу в свои руки. Любая информация, которой она могла бы располагать о местных делах, только ускорила бы ее собственные операции. Зеро была ключом к разгадке. Она стояла во главе. Избавься от нее, и зверь умрет. Люди станут доверять военным, и в процессе они смогут использовать свои растущие знания о Стенде в своих собственных интересах вместо того, чтобы бояться его. И как только они познают эту силу, как только они смогут овладеть ею как своей собственной...

Да славься Британния.

<— To Be Continued

* * *

Параметры Стенда

Hermit Purple (Фиолетовый Отшельник)

Пользователь Стенда: Джозеф Джостар

Характеристики:

Разрушительная сила — D

Скорость — C

Дальность — D

Выносливость — A

Точность — D

Потенциал развития — E

Способности:

Psychic Photography (Спиритическое Фото): При использовании может создать изображения предполагаемой цели, как правило, путем уничтожения камеры или аналогичного устройства. Эта способность также может быть использована для формирования карт, чтобы найти что-то или кого-то.

Vine Whip (Хлыст-Лозы): Стенд проявляется в виде лоз, выходящих из рук Джозефа. Эти лозы могут быть использованы для любых целей, на которые могла быть также использована длина веревки, включая проведение Хамона.