Волонтёр (джен)

Вокруг всё расплылось, словно акварелевый рисунок уронили в воду. Нас было трое. Двое меня и тот, что позаимствовал тело и разум прорицательницы.

Первая моя половина только-только пробудилась и жаждала действий. Eё мышление было прямым, как натянутая струна, oна пропускала ненужные и заумные рассуждения, переходя сразу к выводам, а чаще — сразу к осуществлению всех тех мыслей, что проносились мимо.

Вторая, более привычная половина, лишь растерянно озиралась, пытаясь понять, как теперь уживаться с новым соседом.

Мир вокруг, наконец-то, вернул себе резкость. Мы стояли посреди какой-то маленькой комнаты. За небольшим окном сияла полная луна, освещающая стоящую у подоконника кровать. В кровати кто-то спал. Мне, минуту назад существенно прибавившему в росте, пришлось пригнуться, чтобы не пробить головой потолок, но, как оказалось, это было ни к чему. Мы словно наблюдали за всем откуда-то со стороны, а не изнутри.

Звериной половине это не понравилось, она сделала шаг вперёд, промяв что-то, отделяющее нас от реальности, если это, конечно, была она.

Я замер, прислушиваясь и принюхиваясь. Моя человеческая половина на секунду перехватила контроль.

— Непонятно! — повернулся я к своему проводнику.

Моё сознание, находящееся после метаморфоз в некотором раздрае, попросту не было способно на более подробное и детальное высказывание.

Спавший человек, разбуженный звуком моего голоса, заворочался. В клетке, стоявшей на тумбочке возле его кровати запищал какой-то грызун.

— Непонятно! — повторил я.

Сибилла только пожала плечами.

— Ладно, — сказал мой спутник. — Не нравится это, могу показать ещё.

Мир снова растёкся расплавленным пластелином и сформировался в нечто новое.

На этот раз вокруг была кромешная тьма. В ней что-то угрожающе зарычало. Раздался звук, будто четыре когтистые лапы оттолкнулись от каменного пола. Моя рука взорвалась болью. Что-то с крупными и очень острыми зубами сомкнуло свои челюсти на моём правом предплечье. Но я был уже больше и сильнее зубастой твари. Взревев, я отшвырнул её в сторону.

Рядом послышался издевательский смех. Мой проводник явно наслаждался происходящим. Я почувствовал, как от места укуса во все стороны начинает расползаться что-то звериное. Первая моя половина с радостью подхватила это и разнесла по всему телу.

То, что стало мной, в гневе повернулось к смеявшейся женщине.

— Как тебе такое? Может, ещё хочешь? — спросила она.

Вокруг снова всё завертелось.

* * *

По изнанке мира ползли уродливые дыры. Они, мерзко шевеля краями, то сбивались в кучи, то расползались порознь. Внезапно ткань изнанки вспучилась и в месте наибольшего возмущения возникла странная фигура. Не то пёс, не то человек. Дыры деловито закопошились, обступая новоприбывшего.

— Прочь! — рявкнуло существо.

Окружившая его толпа на мгновенье замерла и бросилась врассыпную.

Существо огляделось, вытянуло когтистую лапу и, схватив саму материю мироздания, вывернуло её вместе с собой на более привычную для себя сторону. Оно оказалось в длинном каменном коридоре, по обе стороны были зарешёченные камеры, в которых лежали без сознания люди. В конце коридора мелькали мрачные фигуры в чёрных балахонах. Их ужин только что бесцеремонно прервали.

Единственный человек, не провалившийся ещё в беспамятство, напротив чьей камеры и появилось это странное существо, поднял на гостя изумлённый взгляд.

"Я всё таки сошёл с ума?" — пронеслось в его голове.

Существо замотало головой, словно пытаясь собраться с мыслями, и зарычало. Узник вздрогнул. Он понял, что за решёткой действительно стоит то, что там стоит.

Монстр почувствовал на себе взгляд и склонился вплотную к решётке рассматривая человека за ней.

— Кто... ты? — проклокотал он, явно с трудом управляясь с речью.

Почувствовав это, он сделал движение челюстями, словно пережёвывал собственный язык.

— Я? — спросил узник. — Я... — он задумался пытаясь вспомнить своё имя. — Бродяга, кажется...

— Для... бродяги... ты слишком... много сидишь, — человек-пёс издал что-то, напоминающее смех.

Узник удивлённо моргнул, он никак не мог поверить в то, что ЭТО пытается над ним пошутить. Он бросил взгляд на небольшое окошко у самого потолка, оттуда на него смотрели звёзды. Что-то важное было в них. Что-то связанное с его именем. Вроде как одну из них зовут так же, как и его.

— Почему бы... тебе отсюда... не уйти? — поинтересовался гость.

Человек с именем звезды перевёл взгляд на решётку.

— Чушь... — произнёс монстр. — Ты бы... мог... отсюда свалить... если бы захотел...

"А ведь мог бы", — подумал Бродяга. — "Превратившись в собаку, можно было бы снова попробовать протиснуться."

Он встал на четвереньки и трансформировался.

— Уф... — с интересом произнёс тот пёс, что стоял на двух лапах. — Нет... я не это... имел в виду...

Тот, что стоял на четырёх лапах, превратился обратно.

— Выпусти меня! — взмолился он.

— Ты сам... в состоянии... себе помочь. Надо... лишь... очень захотеть.

Узник хотел. Очень давно хотел. Но это не помогало.

— Ладно... Я могу... подтолкнуть... — согласился монстр. — Это... либо гарантированно убьёт тебя... либо поможет... В любом случае... здесь ты уже не останешься, — он снова издал что-то среднее между гавканьем и смехом. — Согласен?

Бродяга, не раздумывая, кивнул.

Монстр щёлкнул пальцами. Камеру озарил зелёный свет.

— Отправляйся туда, куда ты больше всего хочешь попасть! — приказал он.

Человек с именем звезды зажмурился. Когда он открыл глаза, то увидел перед собой ту же решётку, что и до этого. Каменные своды содрогнулись от хохота.

— Недалеко же... тебя занесло!

Бродяга внимательно всмотрелся в решётку, что-то было не так, как раньше. Просто он действительно оказался там, где подсознательно хотел очутиться. По другую сторону.

— Идём! — скомандовал монстр.

Бродяга попытался встать, но на двух ногах удержаться не смог, поэтому снова опустился на все четыре.

* * *

Дежурный аврор, задыхаясь, преодолел последний лестничный пролёт. Несколько минут назад все дементоры в панике покинули этот этаж. Аврор отдышался и завернул за угол. И застыл, как вкопанный. Посреди коридора стояли два огромных пса.

"Грим!" — в ужасе подумал аврор, вглядевшись в того, кто стоял на четырёх лапах.

Но, переведя взгляд на второго, про Грима он тут же забыл. Что-то такое он видел в детстве в книге по мифологии Египта. Высоченная фигура, задрапированная в чёрную мантию, с оскалившейся мордой. Морда что-то прорычала, и оба метнулись в соседний коридор. Послышался грохот. Аврор очнулся и кинулся следом. В конце коридора зияла дыра. Где-то далеко внизу послышался плеск упавшей в воду решётки.

* * *

У них заложило уши. Внизу мелькнул пролив. Бродяга, зажатый под мышкой у своего спасителя, в ужасе взвыл. Внезапно свист ветра стих. Они рухнули на прибрежный песок. Бродяга вскочил и отбежал в сторону. Он обернулся, посмотрел на пытающегося выбраться из ямы монстра и бросился прочь.

Человек-пёс, наконец, встал, отряхнул песок и плюхнулся обратно. Этот берег моря ему не нравился. В его представлении песок должен был быть горячим и жёлтым, ветер — мягким и слегка прохладным, а небо — голубым. Он нахмурился.

Вокруг сразу посветлело. Берег заискрился. Волны, до этого беспощадно обрушивавшиеся на него, внезапно присмирели и укутались милыми пушистыми барашками. Свинцовые тучи поползли куда-то за горизонт. Звёзды, выглянувшие было из-за них, благоразумно померкли, уступая место бездонной синеве.

— Так-то лучше, — улыбнулся Вершитель.

Мир был с ним не согласен, он возмущённо задрожал. Вершитель снова нахмурился. Вроде было место, где был красивый берег и не было истеричной реальности, которая почему-то здесь ему так противилась. Вроде как, он создал то место сам.

— Ну и ладно, — буркнул он и ушёл, не сдвинувшись при этом с места, а просто исчезнув.

Свет померк, снова взвыл ветер. Всё вернулось на свои места.

Но круги на метафоричecкой поверхности воды от метафоричecкого камня почувствовал не только тот, кто только что хлопнул за собой метафоричecкой дверью.