Венец принцессы Тьмы (джен)

Аларм и Элли провели в домике в горах две недели.

Это были сказочные две недели, ничем не омрачённые — настоящая идиллия, то, что нужно двум юным влюблённым, только что поженившимся. Впрочем, мужем и женой они так и стеснялись себя называть. Обоим казалось, что эти названия к ним совсем не подходят. Муж и жена — это что-то солидное, степенное, возможно, более возрастное. И что-то обыденное, а Аларму с Элли — как, впрочем, наверное, всем влюблённым парочкам на свете, — хотелось чувствовать себя какими-то необыкновенными. Впрочем, отчасти так оно и было, и возможно, они были правы, когда избегали традиционных наименований семейного статуса. Хотя и понимали, что от них никуда не деться.

Днём они гуляли по окрестностям, вечерами сидели на своей полянке у озера, при свете костра. С темнотой наступало время секретов — поверявшихся друг другу и вслух, и едва ли не шёпотом, и со смущённым хихиканьем и смешками, и внезапными паузами, недоговорками и неожиданными неловкими откровениями… Не то чтобы это были действительно какие-то страшные секреты. В основном просто рассказывали друг другу истории из своей жизни — хотя да, в них хватало глубоко личного. Или погружались в общие воспоминания — например, обоим нравилось обсуждать первые дни знакомства: когда среди землетрясения в Жёлтом дворце и долгого путешествия по подземному миру развивались первые взаимные чувства… Да и вообще, интересно было вспомнить всё, и совместные приключения, и отдельные, ещё раз проговорить всё это… Обсудить какие-то подробности, не обсуждавшиеся ранее.

В общем, всегда было о чём поговорить.

За эти две недели Аларм открыл много нового. Что-то из этого узнаёт каждый юноша, вступивший в брак и познающий на опыте, каково это — жить рядом с совершенно отличающимся от тебя существом (то есть девушкой). Что-то касалось лично Элли, хотя Аларму раньше казалось, что он знает о ней практически всё (ну… не всё, может быть, но столько, сколько может узнать очень-очень близкий друг, живущий с ней в одном дворце и проводящий с ней достаточно много времени ежедневно). Наконец, неожиданно он открывал что-то новое и в самом себе, немало этому удивляясь: ну что он, сам себя не знает? А вот, оказывается, не знал. Хотя всегда считал, что его жизнь, пусть и не очень долгая пока что по годам, определённо была богата разнообразными ситуациями, способствующими самоанализу. Но не такими!

Физических, плотских открытий это, конечно, тоже касалось, но в наименьшей степени. В наибольшей — всё-таки качеств характера и поведения. Например, Аларм раньше не мог себе представить, что будет хоть кому-то вот так всё рассказывать, что думает и чувствует. А тут — рассказывал свободно и сам себе изумлялся: а что, так можно было? Вместе с тем понимал: он может это делать только с Элли, и ни с кем иным. Ну, не каждому так душу откроешь. Даже близким друзьям. Да он даже Рохану никогда так не доверялся, и это понятно: у того были весьма суровые взгляды на мужское воспитание, исключавшие всякую задушевную болтовню. К тому же он бы и не выслушал так внимательно, как Элли. Она ведь не просто слушала — она вникала, расспрашивала, Аларм чувствовал живейший отклик, и это было здорово.

— Это потому, что ты женщина, — как-то сделал вывод Аларм. — Ты эмоционально более развита, поэтому мне это легче тебе рассказывать…

— А ты тогда кто? — поставила его в тупик Элли.

— То есть?

— Я ведь тоже тебе много чего рассказываю. Ты эмоционально неразвит? — она улыбалась, и Аларм с досадой смутился:

— А что?

— Ну, ты же воспринимаешь мои рассказы нормально. Без всякой суровости.

— Да? — с сомнением отозвался Аларм.

— Да. Так что это зависит совсем не от того, кто мужчина, а кто женщина. Это… ну, что-то совершенно индивидуальное. Это нормально, когда ты не каждому можешь доверить свои размышления. И если ты их можешь доверить только близким — это тоже нормально.

Аларм решил с ней согласиться, хотя его всё равно эти тонкости сильно смущали и путали. Он получил очень строгое мужское воспитание, твёрдо, казалось бы, знал, что положено мужчинам, и что женщинам — а сейчас с Элли многое сыпалось прахом. Причём происходило это как-то само собой, вовсе не потому, что Элли его в чём-то переубеждала. Просто он сам так чувствовал. Иногда ему было стыдно за то, что он стал каким-то слишком разговорчивым. «Воинам много болтать ни к чему» — это было вбито в него с детства, а сейчас тоже сыпалось… К счастью, он и это вывалил Элли, а она в ответ только посмеялась:

— Да ладно тебе! Всё нормально. Ты же не болтаешь глупости, не сплетничаешь, не трещишь без умолку… И вообще, сейчас тебе воевать ни с кем не надо. И мне нравится с тобой разговаривать, — заявила она. Аларм снова смутился:

— Мне с тобой тоже.

— Тогда какие проблемы? — беззаботно отозвалась она. И снова Аларм согласился. В самом деле, какие проблемы? Сейчас можно и расслабиться. Он действительно не на войне, и вообще, начинает новую жизнь.

Хотя меч Торна он из Изумрудного города в домик взял, и если они собирались уходить куда-то далеко, обязательно брал с собой. Элли не спорила: идиллия идиллией, но гарантии того, что она не прервётся внезапно какой-нибудь гадкой случайностью, им никто не давал. А сам Аларм к мечу давно привык (опять же с детства) и не чувствовал никакого неудобства при прогулках. Наверное, ему было бы даже некомфортно без меча.

А прогулки тоже были сказочной идиллией. Они ходили по лесу, хотя иногда приходилось и карабкаться по каким-то не очень удобным скалистым выступам, и брести по колено в воде ручья, и пробираться сквозь заросли — но это были не досадные препятствия, а неопасные, маленькие приключения. В лесу не раз можно было встретить и заросли сладких ягод, и красиво цветущие кусты, и дикие, но вкусные фрукты, да наконец, просто видами полюбоваться: с гор они открывались по-настоящему чудесные. Аларм чувствовал, что эти прогулки их с Элли тоже очень сближают: сколько бы опасных приключений они ни пережили когда-то вместе, но там всё-таки слишком мешало это чувство опасности, а здесь… Здесь просто приключение! И это здорово. Маленькое, безобидное, беззаботное приключение. Пусть совместное противостояние опасностям и сближает, но всё равно хорошо, когда их нет.

А ещё можно было дурачиться, как дети: устраивать спонтанные прятки и догонялки, брызгаться водой, осыпать друг друга листьями и наспех оборванными лепестками цветов, падать в густую траву, звонко хохоча при этом. Это для Аларма тоже было открытием, и в Элли, и в самом себе: оказывается, они и так умеют! И оказывается, это тоже можно, если, конечно, на тебя не смотрят подданные, например. Можно даже упасть в воду. Нарочно. Они с Элли как-то раз брели по ручью, она вдруг поскользнулась, а он не успел её подхватить. Подал ей руку и не понял её выражения лица сразу — только когда сам оказался сидящим в воде. Посмеялись вместе. Высохли потом быстро, даже без магии.

Магия им, конечно, во многом помогала — да хотя бы в завтраках-обедах-ужинах, когда Элли, как поначалу думал Аларм, просто создавала продукты из ничего. Потом она пояснила, что на самом деле телепортирует их из кухни Изумрудного дворца.

— Вот там удивляются, — хмыкнул Аларм. — Только приготовили что-то, а оно внезапно исчезло прямо на глазах…

— Думаю, что за год они уже привыкли, — заявила Элли. — Я нередко так делаю. И кстати, я их об этом предупреждала. Правда, только один раз, и то давно… Но, в общем, теоретически пугаться они не должны.

— А что, телепортировать вот это всё из Изумрудного дворца проще, чем создать на месте?

— Проще. Поверь мне.

Аларм поверил. Магия была не его стихией, и, если фея что-то утверждает — он возражать не будет.

Впрочем, иногда на Элли находило хозяйственное настроение, и тогда ужины она готовила сама (хотя всё нужное опять-таки приходилось доставлять магией). Аларм ей помогал, конечно. Еда получалась простая, но вкусная, и жаловаться ему не приходилось. Если бы Элли не была королевой — она была бы отличной хозяйкой.

— Но на самом деле, я не великий кулинар, — призналась она. — У нас Энни любит готовить — прямо действительно любит. А я так, от случая к случаю.

— Что-то я не замечал за Энни тяги к кухне, — сказал Аларм.

— Потому что тяга к приключениям у неё сейчас сильнее, — засмеялась Элли.

— Но в данном случае, — Аларм приподнял тарелку, которую держал на коленях (ужинали около озера, при свете костра и пары магических светлячков — такой себе пикник), — у тебя отлично получилось.

— Спасибо, — улыбнулась Элли. — Знаешь… Когда-нибудь я всё-таки оставлю трон. И, учитывая, что наша жизнь обещает быть как минимум очень-очень долгой, а стареть мы не должны… Как думаешь, чем бы мы могли заняться, когда перестанем быть правителями?

— Не знаю, я об этом не думал, — честно признался Аларм. Ему подобное пока не приходило в голову. — А когда ты хочешь оставить трон?

— Не в ближайшее время, конечно. Думаю, лет через двадцать, не раньше. Тогда наши дети станут взрослыми, и мы сможем передать правление им, — смущённо опустила голову Элли. Аларм кивнул:

— А, ну если так… И что ты хочешь делать дальше?

Элли запрокинула голову, глядя на звёзды:

— Ну, смотря ещё, что ты захочешь… Я бы мечтала поселиться где-нибудь в сельской местности. И жить… ну, просто жить. Феей я, конечно, останусь. А остальное…

— Мне нравится, — решительно кивнул Аларм, не сдержав улыбку. Ему почему-то нравилось смотреть на мечтающую Элли. У неё было такое выражение лица… Пожалуй, хотелось присоединиться и тоже о чём-нибудь помечтать. Почему бы и нет.

Ночью он однажды проснулся от того, что Элли как-то болезненно застонала и заворочалась, разметав руки — чуть его не ударила. Её лицо было искажено каким-то — да, пожалуй, страхом; она как будто что-то пыталась сказать, так что он поспешно решил её разбудить. Потряс за плечо:

— Элли, ты что? Проснись!

Элли тут же распахнула глаза:

— Ой… Я что, кричала?

— Нет, только мычала что-то, — честно сказал Аларм. — Опять кошмар снился?

Элли провела рукой по лицу.

— Ага… Есть немного. Знаешь… Как тогда, в последней битве… стою перед Пакиром, пытаюсь тебя защитить и понимаю, что не могу… Только тогда нас Стелла спасла, а мне снилось, что её почему-то не было.

Она снова закрыла глаза. Аларм взял её за руку. Да уж, эти кошмары-воспоминания… Когда же они уйдут?

Элли тут же заснула снова — и на этот раз, видимо, спокойно, без пугающих снов. А Аларм ещё долго не сомкнул глаз, вглядываясь в её лицо.

Всё-таки спать рядом даёт свои преимущества: если волнуешься о другом человеке — достаточно просто открыть глаза и убедиться, что всё хорошо. А если ему нужна помощь — опять же ты здесь, только руку протяни. Можно утешить, успокоить, убаюкать. Как будто делишь все эмоции и настроение на двоих.

Недостатки тоже есть, конечно. Но пока они несущественны. Молодость и новизна ситуации, понимаете ли… Вот потом, когда первая пылкая романтика схлынет, им, наверное, нередко захочется и провести ночь каждому наедине с самим собой. Побыть одному — не только естественное, но и необходимое желание для каждого человека. Полезно для спокойствия и душевного самоанализа. Ну а сейчас пока не хочется.

Тем более он и вправду нужен Элли в её борьбе с ночными кошмарами.

Зачастую Элли стеснялась его ещё больше, чем он — её. Пожалуй, вот только с этого случая перестала. Её вечное смущение, когда их вдруг начинало тянуть друг к другу, Аларму, конечно, нравилось — это было как-то так мило, по-девичьи, с такой искренностью и чистотой… Собственно, он-то вёл себя немногим более раскованно, и, кажется, Элли это тоже нравилось. Немного удивлялся, если вспоминал, что Элли его вообще-то намного старше и даже замужем уже была. Ключевое слово — если. Как правило, он об этом не вспоминал и не думал. Элли-в-Большом-мире, Элли-в-прежней-жизни была не его Элли. То был какой-то совершенно другой человек, который давно ушёл. Сейчас была только Элли-девочка, юная девушка, светлая фея. С которой так весело было играть в догонялки и, со смехом падая в высокую траву, неожиданно смолкнуть, посмотреть ей в глаза и легко поцеловать — невесомо, чуть-чуть.

Хотя иногда и Элли его дразнила — иначе не назовёшь. Однажды они решили всё-таки искупаться в одной заводи ручья — там вода практически стояла и была не такой ледяной, как в озере. В общем, неплохое место. Когда Аларм увидел, в чём Элли собирается лезть в воду, он поначалу даже глаза поспешно отвёл — хотя казалось бы, чего смущаться, они муж и жена как-никак.

— Что это?

— В Большом мире это называется «закрытый купальник», — насмешливо сообщила Элли.

— Это закрытый? Боюсь себе представить, как же тогда выглядит открытый, — пробормотал Аларм, бросая на Элли взгляды только искоса. В Волшебной стране женские купальные костюмы были совсем иного фасона (впрочем, и их Аларм видел только издали и всего один раз).

Элли хихикнула:

— Я, конечно, могла бы и открытый показать, но кажется, лучше не надо…

— Лучше не надо, — поспешно подтвердил Аларм. Впрочем, минут через пять он уже к виду Элли в этом «закрытом» купальнике почти привык. Если её собственный вид не напрягает, то и ему не стоит дёргаться. Угу, ночью дело другое. Ночью вообще всё как-то по-другому воспринимается. Меньше зрительного, больше осязательного. К тому же в темноте. До сих пор им обоим самые богатые на смущения и стеснения моменты приносило утро.

И вот, когда Элли, всё ещё в этом самом «закрытом» купальнике (Аларм уже признал, что она в нём выглядит очень даже симпатично, и цвет ей шёл — однотонный, голубой), но уже на берегу, начала развивать идею, что над этой заводью можно повесить «тарзанку» и с неё прыгать в воду (предварительно объяснив Аларму, что такое «тарзанка»), — она внезапно прервалась на полуслове и зажмурилась, выдохнув только:

— Ланга!

— Что? — моментально насторожился Аларм. Элли отмахнулась, всё ещё жмурясь. Её лицо играло эмоциями: сначала досада и явное смущение, потом оно стало сердитым, затем серьёзным и озадаченным. Наконец, она открыла глаза:

— Ланга хотела бы с нами посоветоваться об одном деле, — Элли подхватила с земли своё платье и щелчком пальцев развеяла наколдованный плед, на котором они только что сидели. — Есть новости о том неизвестном колдуне.

— Ох, — только и выдохнул Аларм. — Когда и где?

— Ну, думаю, нам стоит вернуться в Изумрудный город, — Элли с сожалением вздохнула. — Жалко прямо. Так хорошо здесь было…

— Что, летим прямо сейчас? — огорчённо спросил Аларм.

— Сейчас вернёмся к домику. А оттуда уже полетим. Как раз к вечеру в Изумрудном городе все встретимся. Просто, во-первых, сюда я её приглашать не буду, сам понимаешь, — заявила Элли, и Аларм закивал: действительно, это было бы просто кощунством каким-то — пригласить кого-то постороннего в их личный райский уголок. — Во-вторых, в Изумрудном городе ещё Страшила и Энни. Вместе всё обдумаем. Ох уж эта Ланга, — Элли даже покраснела, неловко хихикнув. — Хоть бы спросила сначала…

— А что такое?

— Да она включила своё зеркало, чтобы узнать, где мы, — развела руками Элли. В её голосе слышалась досада и сарказм. Аларм тоже покраснел.

— Вот же…

— Ну ничего, — Элли набросила на себя платье прямо на купальник. Видимо, высушила его магией. — Пусть сама смущается. В следующий раз не будет подглядывать, когда не просят! Когда она выйдет замуж, я ей тоже такое устрою. Внезапно включу зеркало и ехидно так спрошу: ну и чем это вы там таким интересным занимаетесь? — Элли явно передразнила Лангу. — Чем, чем! Обсуждаем, как повесить тарзанку на дерево.

— Давай как-нибудь вернёмся и всё-таки повесим, — предложил Аларм.

— Обязательно. Мы сюда вообще можем хоть каждую неделю прилетать, если, конечно, я выкрою в своём королевском расписании стабильные выходные, — Элли задумалась ненадолго. — Ну, по крайней мере, раз в месяц.