Серое на черном (гет)

После окончания свадебных торжеств Эртуру предстояло еще всю ночь дежурить у покоев новобрачных в паре с Барристаном Селми. Двери в Красном Замке были достаточно толстыми, но существовало множество маленьких трещин и отверстий, которые позволяли, на беду Эртура и на радость Вариса, получить представление о том, что происходит внутри. У королей не бывает секретов от своих слуг, даже если бы они того хотели, и некоторые правители, такие как Эйерис, научились воспринимать тех, кто служил ему, не более чем мебелью, предметами интерьера, которые могли по мановению руки оживать и исполнять приказы. Однако принц Рейегар так не умел, он всегда видел даже в самом низкородном поваренке человека, поэтому Эртур понимал, что завтра ему будет неловко в обществе принца. Такое уже бывало между ними, но позже всегда проходило, поэтому и принц, и его гвардеец привыкли, и старались не упоминать слишком уж щекотливых тем в своих разговорах.

Эртур посмотрел на сира Барристана, однако тот оставался невозмутим. Дейну хотелось поговорить с братом по гвардии об их общей незавидной участи. На долю Меча Зари выпала своя доля славы, побед и в турнирах, и на поле брани, но вот теперь он вынужден постоянно становиться свидетелем того, что не предназначено ни для чьих глаз и ушей. Попасть в Королевскую Гвардию было почетно, но Эртур особого почета в этой службе не видел. Сейчас его немного успокаивало лишь то, что происходящее за этой дверью, хотя и было актом скорее долга, нежели взаимной любви, совершалось по обоюдному согласию. Крики королевы Рейлы, которые ему часто приходилось слышать, стоило королю явиться к ней ночью, до сих пор звенели у него в ушах, пробуждая гнев и презрение по отношению к себе и к Богам, которые благословляют такие клятвы, как его собственная.

Из раздумий Эртура вывел внезапный скрип двери, Дейн насторожился и схватился за меч. Однако в коридор выскользнул всего лишь Рейегар Таргариен. Он остановился между двумя обескураженными гвардейцами и осторожно прикрыл дверь жениной спальни, не произведя ни звука.

— Доброй ночи, — поздоровался Рейегар. Эртур удивленно посмотрел на принца, Дейну было одновременно смешно и неловко, хотя внешне он и старался оставаться серьезным.

— Мне проводить вас в ваши покои, мой принц? — озадаченно спросил Эртур.

— Да, пожалуйста, — кивнул Рейегар как-то рассеянно, он выглядел сейчас как кот, охотившийся на кухне за мясом и застигнутый врасплох. Эртур понимающе склонил голову, повинуясь своему принцу, а вот сир Барристан все еще недоумевал. Дейн был уверен, что потом Селми спишет все это на всем известную странность принца, ей обыкновенно объясняли все поступки Рейегара, которые не подчинялись привычной человеческой логике.

Принц еще раз пожелал сиру Барристану доброй ночи и удалился в темноту коридора, Эртур по пятам следовал за ним. Они старались ступать тихо, чтобы не привлечь ничье внимание, хотя ночной замок уже погрузился в крепкий сон. Только в Великом Чертоге еще догорал остаток праздника среди самых стойких гостей.

— Что так паршиво? — Эртур не выдержал и воспользовался своим положением друга, имеющего право задавать такие вопросы.

— Нет, — ответил принц. — Совсем нет. Ты, пожалуйста, не подумай ничего такого. Но я не смог надолго заснуть, проснулся и лежал, не смыкая глаз и глядя в потолок. Я чувствовал себя так странно и глупо, посмотрел на нее, она спала очень спокойно, ее влажные локоны прилипли к лицу. Мое сердце, оно продолжало биться так же ровно. Я протянул руку, но мне не хотелось даже к ней прикоснуться, убрать волосы со лба. Я чувствовал, что должен это сделать, что она — моя жена, но не стал. И вдруг мне стало так душно, грудь сдавило, как будто на меня положили тяжелый камень. Мне нужно было уйти, я не мог по-другому. Если бы я остался там, я бы задохнулся.

— Я понимаю, — конечно же, Эртур ничего не понимал. Точнее он знал, что не понимает и никогда не поймет, и Рейегар тоже это знал. Однако Эртур не осуждал принца, принимая все его, так называемые, странности и не осуждая их. Он не ставил под сомнение доводы Рейегара, не спорил и не смотрел с осуждением, Эртур всегда готов был поддержать принца во всем, и Рейегар был ему за это благодарен.

Думая о своей дружбе с принцем, Дейн удивлялся тому, как они вообще сошлись столь близко. Совершенно разные во всем, от цвета волос до жизненных убеждений, они удивительно легко нашли общий язык. Возможно, дело было в том, что приземленность Эртура удивительно дополняла мечтательность Рейегара, Дейн не позволял принцу улететь слишком далеко в мир магии и грез, удерживая его ближе к земле, а Рейегар не давал Эртуру превратиться в циничного вояку, показывая, что мир все еще полон ярких красок.

— Ты устал, Эртур? — спросил принц, когда они оказались у дверей его комнаты.

— Чертовски, — сознался Дейн. — Но мне все равно придется проторчать здесь до утра, чтобы никто не покусился на твою светлейшую жизнь.

— Тогда что ты думаешь по поводу более интересного времяпрепровождения? — Рейегар немного повеселел. — Однако если ты действительно утомлен, то я отпущу тебя и пойду один.

— Ты прекрасно знаешь, что не можешь пойти один, — покачал головой Эртур. По правде говоря, он бы с удовольствием воспользовался столь заманчивым предложением и отправился спать, но его долг требовал оставаться подле принца. — Я не позволю тебе пойти одному. Дай мне немного времени, я сниму доспехи и переоденусь, да и тебе следовало бы сменить платье, а то выглядишь, как диковинный зверь.

— Хорошо, — согласился Рейегар. — Встретимся на обычном месте.

Эртур рад был избавиться от тяжелых доспехов и надеть обычный неприметный костюм из темной шерсти, самой неудобной частью которого оказался теплый зимний плащ с большим капюшоном. Дейн был не столь приметен, как принц Рейегар с его узнаваемой валирийской внешностью, но все же следовало соблюдать осторожность и не привлекать лишнего внимания. Если король когда-нибудь узнает об их тайных вылазках, Эртура, скорее всего, немедленно сожгут и даже Рейегар не сможет его защитить.

Мягкие кожаные сапоги Дейна позволяли ему ступать бесшумно, и до места он добрался почти без приключений, только испугал некого захмелевшего гостя, когда пересекал один из замковых дворов. Тот, правда, был настолько пьян, что не признал королевского гвардейца, и все еще продолжал говорить с ним, когда Эртур уже далеко ушел. Больше никто из попадавшихся ему людей Дейном не интересовался, почти все были так же пьяны, а Золотые Плащи, несшие караул покачивались от усталости.

Когда Эртур прибыл, Рейегар уже ждал его. Он был одет во все черное, и сливался с окружающей темнотой. Лишь его бледное лицо и серебряные волосы делали его голову похожей на вышедшую из-за туч луну. Светлячком в его руках покачивался небольшой фонарь. Они обменялись взглядами, но никто из них не произнес ни слова, Рейегар накинул на голову капюшон, а затем, сделав несколько шагов и свернув в темный альков, толкнул плечом стену. Стена поддалась, обнаруживая в себе небольшую дверь, куда Рейегар и Эртур могли войти, лишь согнувшись в три погибели.

Принц поднял фонарь, и они очутились в узком каменном коридоре, который вскоре сменился ведущей вниз лестницей. Тут пахло сыростью и плесенью, из стен, словно холодный пот, выступала влага. Камень под ногами крошился из-за постоянной влажности, так что идти приходилось осторожно и не торопясь.

— Ты помнишь, как мы нашли этот ход? — спросил Эртур, стараясь не отставать от принца. Его голос в этих стенах звучал гулко, отражаясь от камня и эхом летая над их головами.

— Да, — ответил Рейегар. — Кажется, тогда я собрался немедленно лезть сюда, даже без фонаря.

— А я тебя отговаривал, — усмехнулся Эртур.

— Но, в конце концов, я все равно полез, — Дейн понадеялся, что принц сейчас улыбается. — И ты был рядом со мной.

— Конечно, был, — согласился Эртур. — Но сначала я убедил тебя хотя бы взять фонарь и переодеться.

— А потом я поскользнулся на мокром камне и упал, — продолжал Рейегар.

— Я тогда чуть от страха не умер, — признался Дейн. — Вот весело бы было мне, если б ты убился. Со всеми твоими выходками, я до сих пор чувствую, что Неведомый следует за мной по пятам.

Принц остановился. Он поднялся на несколько ступеней назад и встал рядом с Эртуром, смотря ему прямо в лицо. Рейегар поднял фонарь, и его свет отражался в индиговых глазах принца, эти глаза, столь темные и печальные, сейчас будто бы отражали весь мир, и Эртуру казалось, что он видел в них и себя, но, сколько не гляди, увидеть, что скрывается у них на глубине было невозможно.

Дейн подумал, что своими словами как-то обидел Рейегара и уже приготовился извиняться, но принц заговорил первым:

— Прости, — сказал он, положив руку рыцарю на плечо.

— За что? — удивился Эртур.

— За то, что рискуешь своей жизнью ради меня, — серьезно проговорил Рейегар. — Видят Боги, я недостоин этого, но я хочу, чтобы ты знал: я благодарен тебе.

— О чем ты? — отмахнулся Эртур. — Это мой долг.

— Я надеюсь, это больше, чем долг, — глаза Рейегара сверкнули. — Во всяком случае, не так, как с моим отцом.

Не дав Эртуру ответить, он развернулся и пошел дальше.

Какое-то время их сопровождал лишь стук собственных шагов, который гулкое эхо превращало в пугающий хор из звуков. Если бы кто-то захотел вдруг следовать за ними, его поступь легко бы потерялась в этой какофонии. Подумав об этом, Дейн обернулся, но вполне ожидаемо увидел лишь темноту, которая поглощала все, что оставалось позади него, словно какое-то диковинное чудовище. Ну вот, проворчал про себя Эртур, я, кажется, тоже начинаю верить во всякую чушь. Нет уж, лучше, пожалуй, опасаться обычных людей, а не чудовищ.

Молчание тяготило Дейна, позволяя неприятным мыслям завладеть им, и он посмотрел на Рейегара, который, по-видимому, получал от таких вылазок удовольствие.

— Ты знаешь, что твой отец сказал Тайвину? — спросил Эртур, желая продолжить разговор.

— Ты тоже это видел? — вместо ответа сказал Рейегар.

— Добрая половина гостей, которая еще не лежала лицом в тарелках, это видела, — усмехнулся Эртур. — Думаешь, «Рейнов из Кастамере» просто так заиграли? Это должен был быть триумф старого льва.

— Но мой отец не мог этого допустить, — со вздохом произнес принц. — Нет, я не знаю, что сказал своему Деснице король. Лорд Тайвин ничего не ответил на мои расспросы.

В голосе Рейегара Дейн уловил усталость. Эртур даже не мог себе представить, как тяжело было принцу существовать с таким отцом, который в любое мгновение мог выкинуть такое, что в лучшем случае опозорило бы корону, а в худшем погубило страну. Дейн вспомнил свою собственную семью, старшего брата Эдмара, младших сестричек Эшару и Аллирию. Свою мать он почти не помнил, остались лишь смутные воспоминания о женщине с длинными светлыми волосами. В детстве Эртур часто подхватывал какую-нибудь хворь, и мать сидела у его постели и читала ему сказки. А потом заболела она и с постели больше не встала. Отец пережил ее ненадолго. Через несколько лет он погиб где-то в Вольных городах, к тому времени дети его уже давно не видели.

Заботу о младших взял на себя Эдмар, которому тогда самому едва исполнилось тринадцать лет. Эртур остался сиротой, но он знал, что у него есть брат и сестры, которые всегда будут стоять за него. Так было и теперь, когда Эртур стал рыцарем Королевской Гвардии, семья его никуда не делась. Кто был у Рейегара Таргариена? Нуждающаяся в защите мать, которая скрывала от сына все свои беды, справедливо опасаясь за его жизнь, сумасшедший отец, видящий в каждом человеке изменника и малолетний брат, с которым принц почти не имел возможности общаться. Сейчас к этому добавилась еще и жена, но, глядя на Серсею, Эртур сомневался, что она станет тем, человеком, на кого Рейегар сможет опереться. Принц был один, все чего-то ожидали от него, но никто не пытался его поддержать, помочь молодому еще человеку не запутаться в том хаосе, куда постепенно скатывались Семь Королевств.

Эртур еще раз посмотрел на шагающего впереди принца. Никому не дано было понять, что за груз несет на себе этот человек, в том числе и самому Дейну, однако Эртур все равно поклялся себе, что всегда будет оставаться для Рейегара тем братом, которого у принца никогда не было.

Последняя ступенька у каменной лестницы была выше остальных. Эртур видел, как перед ним Рейегар легко спрыгнул на ровный пол, элегантно спружинив, однако сам Дейн вспомнил о кроющемся в темноте подвохе лишь тогда, когда нога его стала проваливаться в пустоту. Эртур выругался, с трудом удерживая равновесие. Рейегар невозмутимо смотрел на друга, но глаза его ухмылялись.

— Когда же ты, наконец, запомнишь? — спросил принц.

— Зато я выиграл больше турниров, — парировал Дейн.

— Придумай себе новые аргументы, — Рейегар похлопал его по плечу, — А то я скоро перестану принимать этот. Идем, мне не терпится выйти отсюда.

Эртур расхохотался и принялся вслух нахваливать себя, однако, немедленно умолк, когда каменный коридор выплюнул их прямиком в городской сад, и они очутились в затерянной среди деревьев беседке. Рейегар остановился и глубоко вдохнул. Здесь, в саду, воздух был свеж, пахло землей и подгнившими листьями, однако запахи эти казались приятными, было в них нечто умиротворяющее.

Принц постоял немного, вслушиваясь в тишину и наслаждаясь свежим воздухом, и лишь потом отправился дальше. Черные стволы деревьев обступали их и тянули к ним обнаженные, дрожащие на ветру ветви. Летом этот сад бывал переполнен от заката до рассвета, среди горящих на солнце мостовых и стен горожане искали отдохновения под сенью спасительной листвы, но сейчас все здесь было пусто и заброшено и легко хранило тайну принца и его верного друга.

По контрасту с уединением сада, улицы города были заполнены, даже несмотря на поздний час. Из таверн доносились развеселые песни, люди плясали на улицах. Какой-то пьянчужка прокричал «Снял король корону, королева — башмачок» прямо в лицо Эртуру, однако Рейегар как будто не замечал всего этого. Он шел, легко уворачиваясь от людей, и будто бы и не видел происходящего вокруг.

Наконец, они свернули в хорошо знакомое им заведение, однако, зашли не с главного входа, а с черного, что скрывался в узком темном дворе: Рейегар не хотел, чтобы его видели. Принц и Эртур оказались в маленькой тесной каморке, погруженной в полную темноту. Рейегар поднял фонарь, осматриваясь. У стены стояла длинная деревянная скамейка, на ней сидела девочка лет шести и болтала ногами. Увидев вошедших, она тут же весело заулыбалась.

— Здравствуй, Вилла, — мягко сказал Рейегар, он извлек из кармана несколько засахаренных апельсиновых долек и протянул девочке. Она с жадностью схватила их. — Где твой отец?

— Работает, — девочка пожала плечами. — Сегодня свадьба принца. Вот странность, свадьба-то у принца, а эля мы теперича продали столько будто, каждый, кто у нас был сегодня, непременно тоже женился. А принц пьет эль?

— Конечно, — заверил ее Рейегар. — Он же человек.

— Не знаю, — Вилла недоверчиво покачала головой. — Я его никогда не видела.

Эртур хотел рассмеяться, но не успел. Дверь в каморку отворилась, и внутрь хлынул яркий свет, идущий из большого зала, что мелькнул в проеме. Свет резанул по привыкшим к темноте глазам и Дейн на мгновение зажмурился. На пороге появился силуэт дородного бородатого мужчины, и дверь тут же захлопнулась. Перед глазами у Эртура забегали светлячки, и ему пришлось отчаянно моргать, чтобы снова восстановить нормальное зрение.

— Ох, надеюсь, Вилла, мы сегодня заработаем денег на свечи не только для гостей, но и для себя, — речь мужчины все время перемежалась тяжелыми вдохами и выдохами: Эртур знал, что того давно уже мучила одышка.

— Свечи у вас будут, — заговорил Дейн, обозначая свое присутствие.

— Милорд! — мужчина вздрогнул и взглянул на них, уловив, наконец, свет от фонаря. — Добрейшей вам ночи! Ваше…

— И тебе доброй ночи, Тихо, — перебил его Рейегар. Тихо Муллер уже несколько лет исправно хранил тайну наследного принца, но всякий раз забывал об этом в приступе преклонения перед Рейегаром.

— Сегодня я вас совсем не ждал, — Тихо покачал головой, но тут же испугался, что мог своими словами обидеть принца и тут же добавил: — Но мы всегда вам рады.

— Думаю, сегодня я смогу заработать тебе на свечи, — Рейегар оставил предыдущее высказывание без ответа. — Будь добр, принеси мне мою арфу.

Тихо засуетился, а Вилла радостно захлопала в ладоши.

— Вы будете петь? — спросила она.

— Да, Вилла, — Рейегар принял из рук Тихо инструмент, накинул на голову капюшон и направился в зал.

— Пойдем, — Эртур протянул Вилле руку, и она с готовностью вложила свою маленькую ладошку в его огромную мозолистую ладонь.

Вилла, хотя и была еще совсем девочкой, смотрела на Рейегара, как и другие, более взрослые и знатные дамы, с нескрываемым восторгом. Эртур, получив свой эль, сидел, откинувшись на неудобном деревянном стуле, и рассматривал окружающих. Он хорошо помнил тот день, когда они с принцем впервые оказались в этой таверне. Рейегар всегда любил петь для простого народа. Спрятав лицо под капюшоном, он мог делать это на людных городских улицах и площадях, в тенистых садах, только в богатых районах Рейегар никогда не появлялся, отчасти из-за того, что опасался быть узнанным, отчасти из-за нелюбви к тамошнему обществу. Принц всегда собирал вокруг себя множество народу и с удовольствием подсчитывал монеты, которые восторженные горожане швыряли ему. Вскоре в бедной части города он стал широко известен под именем Бард-в-Капюшоне или Неведомый Бард.

Выступая перед простыми людьми, Рейегар исполнял песни, которые сочинял сам, и лишь некоторые из них услаждали впоследствии слух придворных господ и дам. Когда Эртур спросил принца, почему он столь избирателен, Рейегар лишь пожал плечами и заметил, что народ, в силу своей близости к природной простоте, зачастую способен почувствовать гораздо больше, чем люди их круга, единственным интересом которых были лишь деньги и власть. Поразмышляв над этим, Дейн тогда подумал, что Рейегар станет хорошим королем, лишь бы спустился с небес на землю.

Однажды, когда они подсчитывали, заработанные принцем деньги, Рейегар услышал, как какой-то мужчина вслух мечтает о том, чтобы Бард-в-Капюшоне пел в его таверне и спас его от разорения. Рейегар отдал ему все заработанное и пообещал воплотить в жизнь его мечту. Этим несчастным хозяином и был Тихо Муллер, тогда он был значительно худее и грязнее, борода у него торчала клочками, а Вилла еще не умела ходить. Принц сдержал обещание, и спел в таверне Тихо, с тех пор он часто наведывался туда, а потом и вовсе избрал ее постоянным местом своих выступлений, даже спрятал там одну из своих арф.

Личность Рейегара долго оставалась в секрете, и лишь спустя время они с Эртуром решили, что безопасно будет довериться Тихо. Дейн до сих пор не мог сдержать улыбку, вспоминая лицо несчастного. Кажется, ему стоило больших трудов, чтобы не упасть в обморок, однако во всех Семи Королевствах не было теперь человека более преданного принцу Рейегару Таргариену, чем Тихо Муллер. Лицо Барда-в-Капюшоне видели лишь Тихо и его дочь, первый был немее рыбы, а вторая так и не поняла, кто перед ней: девочка никакого понятия не имела о том, что собой представляет валирийская внешность правящей династии.

Эртур попытался заговорить с Виллой, но она отмахнулась от него, не желая менять серебряный голос Барда-в-Капюшоне на болтовню Эртура. Дейн заприметил в углу парочку Золотых Плащей, отдыхавших от службы. Раньше они всегда заставляли его насторожиться и внимательно приглядывать за ними. Однако за все время Рейегара так никто и не узнал, из чего Дейн решил, что люди, которые могли слышать принца при дворе, либо не обладали достаточной музыкальностью, либо просто не могли поверить, что члена королевской семьи, а уж тем более наследного принца можно было встретить в таком месте.

Рейегара, как обычно, не хотели отпускать, но время уже шло к утру, и Эртур начал подавать принцу знаки, что им пора уходить, иначе во дворце их ничем необъяснимое отсутствие могут заметить. Рейегару, казалось, не хотелось заканчивать выступление, но он повел себя благоразумно. Когда они уже прощались с хозяином и его дочерью, Вилла вцепилась в ногу принца и не желала отпускать его.

— Я еще вернусь, — обещал он. — Я же всегда возвращаюсь, правда?

Вилла кивнула и выпустила, наконец, ногу Рейегара и подошла к отцу.

— Мы очень благодарны вам, — проговорил Тихо Муллер. Восхищения в его глазах было не меньше, чем у его дочери.

— Не стоит, — покачал головой принц. — Вы удивились тому, что я сегодня здесь, и заставили меня хорошенько задуматься. Я здесь, с вами, потому что так я чувствую себя свободным. Где еще ребенок вот также может схватить меня за ногу? Вы живете настоящей жизнью и вы искренни со мной. Я ценю это. А теперь нам действительно пора, до свидания.

Тихо глядел на Рейегара, не моргая, явно не такого объяснения ожидал он услышать.

— Мой вам совет, — прошептал Дейн хозяину таверны, — будете возвращаться в зал, сначала сделайте лицо попроще.

Он коротко кивнул удивленному Тихо, весело подмигнул Вилле и с этим вышел на улицу.

Путь обратно показался Эртуру длиннее, хотя шли они быстро и почти не разговаривали. Рейегар был будто бы в другом месте, он размышлял о чем-то, и на лице его снова появилось свойственное ему выражение осенней грусти и тоски по чему-то неведомому. Дейн не беспокоил друга, лишь молча шел рядом. К этому времени улицы наконец-то обезлюдели, пьянчуги и бездомные лежали на обочинах, напоминая Эртуру убитых на поле боя. Из еще тлевших окон, то тут, то там доносилось нескладное пение, а темные фигуры, покачиваясь на нестойких ногах, брели домой, однако сон уже сморил утомленный за день город.

Дейн чувствовал, как накопившаяся усталость валится на него, придавливая к земле. Он протер глаза и несколько раз моргнул, стараясь размять отяжелевшие веки. Сейчас ему больше всего хотелось упасть в свою постель в Башне Белого Меча, но сначала ему нужно было в сохранности доставить Рейегара в замок, а уж потом он сможет, наконец, отдохнуть.

Вернувшись в Красный Замок, они стали ступать тише и старались держаться в тени. Когда Эртур и принц пересекали двор, гвардеец, всегда бывший начеку, заприметил человека, быстро идущего им навстречу. Он толкнул Рейегара ближе к стене и прищурился, вглядываясь в загадочную фигуру.

— Это Тайвин Ланнистер! — произнес он удивленно. — Что он делает здесь в такой час?

Услышав это, принц, казалось, снова вернулся в реальность. Его взгляд сделался серьезным, и он непроизвольно нахмурился.

— Лорд Тайвин! — вдруг окликнул Рейегар, пока Эртур не решил его остановить.

Десница короля с опаской завертел головой, пытаясь глазами найти источник голоса. Когда он увидел идущего к нему принца, Тайвин Ланнистер заметно успокоился. Эртур предпочел не показываться и оставаться в тени.

— Мой принц, — Тайвин склонился перед Рейегаром. — Что вы здесь делаете, особенно сейчас? — в его голосе прозвучала едва заметная тревога, которую Десница пытался скрыть.

— Мне захотелось вдохнуть свежего воздуха, — отмахнулся принц. — Но вот вас я совсем не ожидал здесь увидеть. Что произошло? С вами все в порядке?

— Спросите у вашего отца, вы все еще сможете найти его в тронном зале, — ответил Тайвин, качая головой. В его голосе смешивались горечь и плохо сдерживаемая злоба. — Возможно, вам он объяснит это лучше, чем мне. Завтра я отбываю в Утес Кастерли.

— Я могу вам чем-то помочь? — озабоченно спросил Рейегар.

— Я сомневаюсь в этом, — бросил Тайвин. — Берегите мою дочь. Я буду ждать того часа, когда вы по праву сядете на Железный Трон. Поверьте опытному человеку, чем раньше это случиться, тем лучше будет для всех.

Десница зашагал дальше, его тяжелая поступь еще долго была слышна во дворе.

— Я иду к отцу, — твердо заявил Рейегар, вернувшись к Эртуру.

Дейн вопросительно посмотрел на принца. Рейегар кивнул, и Эртур молча двинулся за ним. Принц казался расстроенным и нервным. Поведение Тайвина Ланнистера, вероятно, обеспокоило его, и он захотел немедленно дознаться до правды. Эртур и сам чувствовал нечто похожее, сон, во всяком случае, у него как рукой сняло.

У дверей тронного зала их встретил сир Джонотор Дарри. Эртур полагал, что брат по гвардии не пропустит их, не доложив королю, однако Дарри лишь отошел в сторону, пропуская Рейегара и Эртура внутрь. Наверняка, Эйерис знал, что сын рано или поздно явиться и лично желал все рассказать ему. Одно это уже не предвещало ничего хорошего.

Факелы и свечи в тронном зале были потушены, фонарь у Рейегара уже догорел, и они шли сквозь темноту, словно ступали на глубине по морскому дну. Только, когда они преодолели больше половины пути, впереди начала вырисовываться громада Железного Трона, словно чудище, постепенно выползающее из мглы. Отовсюду своими пустыми глазницами на посетителей взирали черепа давно умерших драконов.

— Интересно, почему это ты не в постели с женой, Рейегар? — зал прорезал каркающий голос Эйериса. Силуэт короля был едва различим и, казалось, что это сам трон разговаривает с принцем. — Что Серсея плохо ублажала тебя? Тогда я, пожалуй, ошибся, сравнивая ее с матерью. Она и бусинки с платья Джоанны не стоит.

Рейегар сглотнул и облизал губы. Он ничего не ответил на оскорбления отца.

— Я пришел узнать, что произошло с лордом Тайвином, — спокойно произнес принц.

— С Тайвином? — король глупо хихикнул. — Я выгнал его с поста Десницы. Умно я поступил, а? Даже твой скудный умишко должен это оценить.

— Я вас не понимаю, отец.

Эртур заметил, как рука Рейегара едва заметно дергается. Дейн положил ладонь другу на плечо и крепко сжал.

— Конечно, не понимаешь, — Эйерис не видел, что творилось с сыном, и продолжал бахвалиться, — куда уж тебе. Вы, что думали, я отдам Тайвину всю полноту власти, позволю людям называть его настоящим правителем? Ну, уж нет. Я дал ему взобраться на гору. Он карабкался туда долго и трудно, кряхтя и стеная по пути, но на вершине я уже поджидал его. Ха-ха. Мне не составило труда толкнуть его вниз. Было забавно дать ему отставку прямо во время «Рейнов из Кастамере». Бедный Тайвин, он не посмеет выступить против меня, потому что у меня его дочь.

— Его дочь когда-нибудь станет королевой, — проговорил Рейегар.

— Может быть, станет, а может быть, и нет, — хмыкнул король, — всякое случается. К тому же, не стоит забывать и о Визерисе.