Строя воздушные замки на камне (гет)

Северус так часто перечитывал эту газетную статью, что выучил ее наизусть. "Атака Пожирателей смерти в Коукворте! Двое погибших!" Один — тот старик. И вторая — молодая женщина из Лондона по имени Белла Гудфеллоу.

Никакой фотографии, конечно, но явно предполагалось, что эта молодая женщина и есть Лили.

Он не знал наверняка, какая из сторон решила ввести другую в заблуждение. Темный Лорд ничего на эту тему не говорил, но с чего бы ему вдруг принимать такие меры? Никаких причин — ни стратегических, ни каких-либо еще. Так что тут, скорее всего, замешана Оппозиция, да и от имени Белла Гудфеллоу ими разило за милю. Но почему? Он не знал.

Зато знал, что Лили жива.

Тем вечером в пабе, еще до того, как оттуда аппарировать, он успел заметить, как Урик выпустил в кого-то Атра долор... увидел, как проклятие отразилось от зеркала, услышал, как Лили закричала — и из него словно вышибло весь воздух.

В глазах побелело от бешенства; он уже собирался убить Урика, но Блэк его опередил — а потом все поглотила чернильная темнота аппарации и выплюнула его, кричащего и плачущего, в Паучьем тупике, в заросшем дворике позади его дома. Над пабом по ту сторону реки висела тошнотворно-зеленая Метка — Северус видел очертания черепа и ползущей по небу змеи... он сам запустил ее в небо, чтобы они решили, что Лили умерла — а теперь она и впрямь была мертва. Погибла пусть не от его руки, но из-за созданного им проклятия — несчастный случай, неудачный рикошет...

Кое-как он добрел до порога — ввалился в свой мрачный и тесный домишко, где все озарял зеленоватый свет Метки; вскрикнул, увидев ее снова, скинул с полок все книги, переколотил об стены тарелки, а затем, в той жажде мести, какую может питать только горе, наколдовал заклятье поиска.

Это была Темная магия; Темный Лорд изобрел его, чтобы знать, где находятся его враги. Северус отыскал Сириуса — он и так на дух его не выносил, по целой куче причин, а сейчас к ним прибавилась еще одна: Сириус убил Урика. Отнял у Северуса то единственное, что он мог сделать для мертвой Лили.

Сириус отыскался легко — все там же, в "Собаке и утке"; он и его приятели из Оппозиции столпились вокруг какого-то человека...

Вокруг Лили Эванс.

Не веря собственным глазам, Северус еще долго таращился на созданную заклинанием проекцию. На которой не должны были отображаться мертвые — и все-таки он только что увидел там Лили.

Его ярость тут же улеглась. Магическая проекция замерцала и потухла, и поисковые чары развеялись. Северус навзничь повалился на кровать. Прижал руку ко лбу. Его сердце часто билось. Лили не умерла.

Сколько бы он ни изучал магию, как бы ни углублялся в Темные искусства — все равно всегда оставалось что-то, чего он не понимал. От этого Северус чувствовал себя ничтожеством.

Весь остаток ночи он просидел над своими выкладками — проверял их, пытаясь понять, как она выжила. Примерно раз в час повторял свое заклинание, но поиск каждый раз давал разные результаты: Лили оказывалась то в Техасе, то на Северном полюсе. Значит, Оппозиция забрала ее в одно из своих тайных убежищ. Северус был им за это благодарен. Если бы он не смог нигде ее засечь, это значило бы, что она мертва.

Почти всю следующую неделю его мысли были заняты только ею — ею и проклятием Атра долор. Когда Метка начинала шипеть и обжигать предплечье, он возводил в своем разуме сложную систему ментальных щитов, и только тогда аппарировал к Темному Лорду — чтобы тот не увидел ее лицо и зеленые глаза и не узнал, что он, Северус, пощадил магглорожденную девушку из Оппозиции. И не увидел другие связанные с ней тайны, которые хранились в глубинах его разума.

Щиты держались.

Когда Темный Лорд переставал в нем нуждаться, Северус возвращался в свой кабинет и снова утыкался в книги и расчеты — читал и слушал, как за окнами воет и стонет ветер.

А потом одним тоскливым серо-белым днем он повторил заклятье поиска и нашел Лили.

Она была в Дорни, в той квартирке, куда перебралась по окончании Хогвартса. Когда Северус только научился этому заклятью, он взял в привычку отслеживать, где она находится; это было уже после того ужасного дня, когда она положила конец их дружбе — сообщила ему об этом перед домом родителей, голосом таким же блеклым и безжизненным, как выгоревшее летнее небо без облаков... Через пару месяцев Северус бросил это занятие — сказал себе, что надежды нет, но время от времени все равно вспоминал о Лили и задавался вопросами... Но только когда оставался один. Только тогда.

Магическая проекция провисела над его столом целый день. Лили квартиру не покидала.

"Как это было бы просто", — подумал он. А если она ранена...

Он не знал, как на ней сказалось проклятие. Одни только теории, смутные догадки, но никакой возможности выяснить наверняка.

Были у него предположения и как ее вылечить. Если окажется, что она действительно в этом нуждается.

Но как она отреагирует, когда увидит его за дверью? Завопит и кинется за помощью к своим — Дамблдору, Поттеру и прочим? Чтобы его схватили и бросили в Азкабан? Ну и пусть. Там все равно всем заправляет Темный Лорд, уже два месяца с лишним.

А может, она там же на месте его и заавадит.

Или снова повторит этим своим неживым голосом, что больше не хочет с ним общаться, и глаза ее при этом будут влажными и остекленевшими, словно морская гладь.

Северус размышлял над этим весь остаток дня и далеко за полночь — лежал без сна в своей кровати под грудой старых шерстяных пледов и слушал, как трещит огонь и бесконечно завывает этот сраный ветер. А потом достал из-под подушки газетную вырезку и, не зажигая света, еще раз ее перечитал. Принялся вяло листать какую-то книгу, но думал при этом о Лили — какой она была там, в "Собаке и утке", пока туда не заявился Криспин со своими прихвостнями. Северусу действительно понравилась ее зеленая мантия; волосы Лили струились по ткани и блестели в свете камина — хоть картину пиши.

На следующее утро он решил, что должен с ней повидаться.