Фрагменты (гет)

— Кошка бесстыжая.

Демоны пережимают горло, воздуха не хватает — хрипит.

Черт бы тебя побрал, Мурашова, я же мужик! Не гребаный идеальный солдат с напрочь отключенными реакциями и полным отсутствием чувств.

— Я в душ.

Красное платье алым облаком спархивает в угол гостиной. На Женьке только узкая полоска красного кружева и золотая цепочка, тонкой змейкой обвившая шею.

Просто. Блин. Твою. Мать.

— Нарываешься.

Цепляет ее, практически голую, за изломы запястий.

В голове набатом — ее показательные стоны полчаса назад в полумраке кабинета под прицелом видеокамер.

— Остынь, — Мура только смеется. Смотрит на него из-под густо накрашенных ресниц с невинностью порочного ангелочка на дьявольской оргии. Выскальзывает из его рук, босыми ногами шлепает по паркету по направлению к ванной.

Осторожно, двери закрываются.

— -

Скромные девушки не носят платья на голое тело. Скромные девушки не стонут с выразительностью актрис из сомнительных фильмов. Скромные девушки не смотрят на своего боевого товарища так, словно под одним взглядом готовы раздеться.

А еще скромные девушки всегда запирают двери, если собираются в душ.

— Я же говорил, что доиграешься.

Голос тяжелый и низкий, от привычной непринужденно-шутливой интонации не остается следа.

Шутки закончились. Игры тоже.

Мура долго смотрит на него не мигая. Волосы влажным тяжелым шелком падают на спину, а взбесившиеся черти высекают электрические искры из глаз.

Замыкает.

Женя медленно скользит кончиками пальцев по его напряженной груди. Где-то в грудной клетке демоны уходят на дно, задохнувшись тягуче-липким желанием.

Вслед за ладонями по рваной траектории — алые губы. Прерывисто. Медленно. Ниже.

Редкая капель воды из неплотно прикрытого душа превращается в ливень; гремит по кафельным стенам, барабанную дробь вычерчивает внутри черепной коробки.

Стирает последние мысли.

— -

Скромные девушки, определенно, не вытворяют ничего из смелых фантазий героев дешевого порно.

Женька, к счастью, совершенно не скромная.

— Тише ты… вот безбашенная… — почти что рычит. Бесцеремонно гасит хриплые стоны ладонью, втрахивая Женьку в мокрый холодный кафель. Мура в ответ яростнее вцепляется в его плечи ногтями; багровые полосы по коже расползаются рваными нитками.

До взрыва…

Три.

Два.

Один.

Ноль.

Женька прикусывает его ладонь; содрогается, выгибаясь ему навстречу, прижимаясь теснее, бесстыднее, ближе — и взгляд у нее дикий, бессмысленный, затуманенный.

Это уже не игра.

Это искренность.

— -

Сползают вниз, не размыкая объятий, — тяжело дышащие, взмыленные, опустошенные.

Перед глазами по-прежнему — алые всполохи.

Алое кружево. Росчерки алой помады на коже. Алые царапины у него на плечах. Алые созвездия его отметин на ее шее.

Цвет взаимного сумасшествия.