Узы Гармонии (гет)

Той ночью Гермиона ложилась спать с мыслями о Гарри. Разочаровано вздохнув, она забралась под одеяло.

– Он все еще думает, что все беды из-за него, – подумала девочка, удобно устроившись в постели.

– Да, но он милый, – ответили ей ее же мысли.

– Откуда взялась эта мысль? По крайней мере, я не одержима тем идиотом Локхартом, – размышляла она, – в отличие от большинства девочек в школе. В смысле, даже равенкловки, которые должны думать только об уроке, сидят все с мечтательными лицами, когда он рядом.

Он великолепно выглядит. Хотя, – проскользнула еще одна мысль, – если бы я не была связана с... – Гермиона сердито остановила предательскую мысль, но улыбка образовалась на ее лице от мысли, что было бы неплохо оказаться в Хогвартском фан-клубе Локхарта, не будь связи с Гарри.

– Нет, – решительно заявила она себе.

Нельзя быть такой дурой. Он некомпетентный болван, и половина из написанного в его книгах противоречит сама себе. И никогда она не могла себе позволить общаться с таким самодовольно важничающим идиотом, как «профессор Локхарт».

– Если бы я решилась вступить в ряды «зомби», – призналась она сама себе, – уверена, он бы заметил, что я девушка, в отличие от некоторых.

Она встала и пошла в ванную, посмотреться в зеркало.

– Может быть, если бы волосы не были вороньим гнездом, и если бы зубы не торчали так сильно. – Думала девочка, рассматривая свое отражение.

Хотя ее родители стали относиться к волшебству более лояльно, но, будучи дантистами, все еще хотели выровнять ей зубы магловским способом, ужасными брекетами. Пока мама лежала в коме, у Гермионы было огромное искушение пойти к мадам Помфри, и попросить ее выровнять их, но почему-то она чувствовала, что сделав это, предаст родителей, поэтому не решилась.

Чем больше Гермиона смотрелась в зеркало, тем больше ее не устраивало увиденное. Ей казалось, что у нее много жира во всех неправильных местах, на животе и бедрах, и не достаточно там, где ей хотелось. Она посмотрела вниз, злясь на по-прежнему маленькую грудь. Хотя было еще много времени, чтобы та выросла, она знала, что у ее мамы грудь была не очень большая, и поэтому не сомневалась, что у нее будет такая же.

– Предположим, что Гарри нравятся большие объемы? Есть толпы девушек одаренней. У Джинни была почти такая же, а она только первокурсница.

Девочка была уверена, что у мамы нашлось бы пара советов, но она не могла поговорить с ней.

Гермиона нахмурилась. Ей действительно нужна была мама, тогда она могла бы спросить у нее то, о чем не могла спрашивать у других. Как покупать лифчик? Какой размер ей нужен? Как снять мерки? Ее мама знает все эти тонкости. В смысле, может быть и слишком маленькие, но они есть, и ей просто необходимо что-то купить. «Иначе они начнут привлекать к себе внимание, чего очень не хотелось бы» – с некоторой надеждой подумала девочка, печально взглянув на них еще раз.

Когда она подняла голову снова, чтобы посмотреть в зеркало, то очень разозлилась на себя. Серьезно. Гарри винит себя за все беды, происходящие вокруг, а она занимается тем, что волнуется, как заставить его обратить на нее внимание.

Уверенность в том, что Гарри до сих пор иногда снятся кошмары, никак не помогала Гермионе перестать беспокоиться, и не важно, что она не чувствовала их так же, как прежде. Сны были, просто не такие ужасные, следовательно, менее важные, или это было ошибкой – согласиться жить в общежитиях, а не потребовать апартаменты для супругов? Отдалились бы они друг от друга, думала Гермиона, и если да, то что случилось бы?

Несколько дней спустя заботы об их близости или ее отсутствии с новой силой вернулись к Гермионе. Они были на вечеринке в честь «Годовщины смерти» сэра Николаса, привидения Гриффиндора, а Гарри оказался достаточно глуп, чтобы заговорить с ним и принять приглашение.

На обратном пути Гарри вдруг услышал что-то.

– Ты слышала этот голос? – замерев, спросил мальчик.

– Какой голос?

– Он говорит, что собирается убить, – настороженно пробормотал Гарри.

– Там нет никакого голоса. Тебе просто послышалось. Давай лучше посмотрим, осталось ли на кухне чем перекусить.

– Я уже услышал его однажды, в начале семестра. Ты должна услышать его.

– Гарри. Даже в волшебном мире, слышать голоса – это не хороший знак, – насторожившись серьезностью его тона, ответила Гермиона, но Гарри уже рванул в коридор.

Немного злясь, она решила последовать за ним.

Гарри поскользнулся на мокром полу и налетел на стену. Взглянув вверх, дети увидели свежую надпись на стене: «Тайная комната открыта. Враги наследника, берегитесь».

– Похоже на кровь, – сказала Гермиона тихим голосом, затем вскрикнула, когда увидела, кошку Филча, свисавшую с крюка в стене.

Филч был довольно неприятным человеком, и его кошка была неприятна всем, кроме него, но смерти ей Гермиона не желала.

– Мне послышалось, говоришь? Теперь ты мне веришь? – Гарри повернулся к ней, и по его виду было понятно, что он в полной ярости.

Он развернулся, чтобы уйти, но в этот момент подошли студенты из Большого Зала. Драко Малфой оказался в первых рядах.

– Враги наследника, берегитесь? – громко прочитал он надпись на стене, а затем посмотрел прямо на Гермиону. – Ты следующая, грязнокровка.

Никто не успел среагировать, как раздался вопль.

– Моя кошка! Кто-то убил мою кошечку! – рыдал Филч, продираясь сквозь толпу. – Поттер! Я убью тебя. Я убью тебя.

В тот момент Гермиона и не думала, что будет так рада кого-то видеть, заметив приближавшегося к ним профессора Дамблдора.

– Очевидно, что кошка не умерла, она окаменела, – осмотревшись, начал директор. – Думаю, профессор Спраут сможет предоставить ростки мандрагоры, чтобы вылечить ее, но им еще нужно дозреть.

* * *

Гермионе удалось сделать урок Истории магии интересней, убедив профессора Бинса рассказать о Тайной комнате. Студенты узнали, что Слизерин создал Тайную комнату, содержащую ужасное чудовище. Этим чудовищем мог управлять только наследник Салазара, который бы использовал его, чтобы изгнать маглорожденных из Хогвартса.

Реакция Гарри состояла в том, чтобы заставить Гермиону не отходить от него ни на шаг за пределами гостиной, но она отказалась от этой идеи, аргументировав свои слова тем, что она будет в безопасности в библиотеке, и действительно ли он готов проводить половину своего свободного времени там с ней?

После этого семестр ухудшился. Гарри серьезно ранили бладжером во время игры, а Колин Криви, раздражающий первокурсник с Гриффиндора, который всюду таскался со своей камерой, чтобы делать фотографии Гарри и Гермионы, оцепенел. Так же, как кошка завхоза. Мальчишку доставили в больничное крыло в то время, как Гарри выздоравливал после игровой травмы, именно тогда он узнал, что комнату прежде уже открывали.

Он также узнал, что взбесившийся бладжер заколдовал домовик Добби, надеясь таким образом убедить Гарри покинуть Хогвартс для его же собственной безопасности.

Близнецы считали это забавным, и однажды даже высказали свои размышления по поводу домовика:

– Добби убьет тебя, если не прекратит пытаться спасти.

На этот раз Гарри согласился с ними на все сто.

Гермиона была так обеспокоена, что рассказала обо всем профессору Дамблдору.

– Очень интересно, – задумчиво ответил он. – Но Вам не нужно волноваться. Ни один домашний эльф никому не может преднамеренно навредить.

Директор проигнорировал слова Гермионы о том, что Добби вполне способен покалечить Гарри, пусть и не специально.

Тогда Гермиона спросила:

– Но что относительно того, что он сказал? Об ужасных вещах, которые произойдут? Он мог бы сказать нам что-то еще.

– Я очень в этом сомневаюсь. Весьма удивительно, что он смог рассказать Гарри так много.

– Но если мы сможем узнать, на какую семью он работает, это могло бы помочь.

– Хм, – неопределенно ответил Дамблдор. – Дайте мне знать, если узнаете больше.

Гермиона восприняла это как отказ и ушла, раздраженная, как ей показалось, довольно легкомысленным отношением со стороны директора школы.

Если Гермиона думала, что ситуация не будет усугубляться, то очень сильно ошибалась. Сначала профессор Локхарт решил возобновить дуэльный клуб. Затем на первом же занятии предложил профессору Снейпу, выбрать пару, и тот поставил Драко Малфоя против Гарри. Малфой вызывал опасную змею, которая, собиралась атаковать. К ужасу всех окружающих, Гарри начал шипеть как змея. Змея отреагировала, глядя то на Гарри, то на Джастина, который был ближе всех к ней. Когда казалось, что змея уже набросится на Джастина, профессор Снейп испарил ее заклинанием.

– Что, черт возьми, ты вытворяешь? – повернувшись к Гарри, крикнул Джастин.

Потом Рон и Невилл объясняли Гарри, кто такие змееусты (хотя Гермиона уже делала это летом) и что со стороны было похоже, что мальчик науськивал змею атаковать. Гермионе пришлось объяснять Гарри, что способность говорить на парселтанге считается навыком темных колдунов, потому что встречалась не так часто, что последним из живых змееустов был Волдеморт. Она также пояснила, что причиной выбрать змею в качестве символа факультета Слизерин была змееустость этого Основателя. Гермиона нашла всю эту информацию после их опыта в Чессингтонском зоопарке.

– Теперь все будут думать, что он твой прапрадед, и ты управляешь монстром, – отметил Невилл.

– Но это невозможно! – Возмутилась Гермиона. – Гарри связан с маглорожденной, это все знают.

– Это уже не важно, – ответил Рон. – Невилл прав. Они подумают, что ты – наследник Слизерина.

Пессимистическое предсказание Рона, оказалось правильным. Даже в общей гостиной собственного факультета Гарри, казалось, опасаются, особенно когда Джастин оцепенел несколько дней спустя.

– Господи, – в очередной раз злилась Гермиона. – Он женат на маглорожденной. Как он может ненавидеть их?

Даже их подруга Сьюзен не согласилась с нею.

– Возможно, ты – исключение, – ответила она. – В конце концов, мы знаем, насколько Колин раздражал его со своей камерой, и у него был повод сделать такое и с Джастином.

– Возможно, он действительно не знает, что делает это, – видя, как расстраивается Гермиона, добавила Сьюзен тоном, полным сомнения.

Близнецы, конечно же, отнеслись ко всему несерьезно, стараясь сопровождать Гарри максимально часто, при этом они не забывали провозглашать на весь коридор: «Дорогу наследнику Слизерина.» Или: «Серьезно, идет очень страшный колдун.»

Они также наколдовали много маленьких резиновых змей, которые выглядели на удивление реалистично, особенно когда они сами по себе дергались или двигались.

Когда Гермиона накричала на них за сорванную Историю магии, Фред объяснил их действия довольно просто:

– Мы собираемся стать профессорами.

– Профессорами? – фыркнула она. – Вы двое?

– Защита от скучных профессоров на уроке, – возразил Джордж.

– Это не смешно. И это не справедливо, вот так измываться над профессором Биннсом.

– Брось, Гермиона. Он даже не заметил.

– Они, наверное, помогли людям узнать больше, – сказал Гарри.

– Как у вас это получилось? – недоверчиво спросила Гермиона.

– Ну, змеи не дали всем уснуть, так что, все гораздо лучше расслышали бубнеж старины Биннса.

Даже Гермиона не смогла придумать, что на это ответить.

Когда несколько первокурсников завели разговор о том, что Гарри является наследником Слизерина, Джордж, пригрозил накормить ими Слизеринского монстра.

– Ты не сможешь, – ответил самый смелый из малышей. – Только Гарри может управлять им.

– Тогда мы накормим вами Пушка.

– Пушка? Что еще за Пушок? – рассмеялся первокурсник.

– Злобная трехголовая собака Хагрида.

– Как так получилось, что мы никогда не видели его?

– Ну, он появляется здесь изредка, – объяснил Фред. – Он настолько злой, что остальную часть времени Дамблдор превращает его в адвоката и позволяет ему работать на одну шотландскую писательницу.

– Он что?

– Не волнуйтесь, – сказал Джордж. – Мой братец не знает, о чем говорит. Если хотите узнать, кто такой Пушок, спросите Хагрида.

– Прежде чем мы скормим вас ему, – добавил Фред. – Хотя, вы узнаете о нем в любом случае.

Даже выступление профессора Спраут перед факультетом барсуков в защиту одного из них, не смогло остановить слухи, что Гарри – наследник Слизерина. Хаффлпаффцы, хотя и не поверили словам своего декана, но ничего не сказали в присутствии профессора.

Хотя в конце семестра шутки близнецов и сконцентрировались на «змеях», а не равенкловцах, у них находилось время для случайной шутки, нацеленной на факультет умников.

Самая успешная была самой простой. Официально выглядящая табличка на двери библиотеки – «Библиотека закрыта до следующего приказа».

Полумна проигнорировала ее и просто вошла в библиотеку, но Гермиона была в ярости.

– Как они могут закрыть библиотеку? – с иронией возмущалась она, будучи еще больше раздраженной и расстроенной, чем большинство равенкловцев.

Смеющийся Рон ни капли не улучшал ее настроение.

– Не смешно. Мы должны учиться, и я хотела поискать одно специальное зелье, – она прикрыла рот рукой и осмотрелась, чтобы убедиться, что никто больше не слышал.

Конечно, близнецы все прекрасно слышали.

– Специальное зелье? – спросил Джордж.

– Мы можем помочь? – добавил Фред.

– Только если сможете провести меня в библиотеку.

– Все возможно. Зависит от того, для чего это зелье.

– Вы не должны никому рассказывать. Это Оборотное зелье, чтобы мы могли превратиться в друзей Малфоя. Если кто и знает, кто наследник Слизерина, так это он.

– Может, он и есть наследник, – сказал Рон. – Он ненавидит маглорожденных, называет их всех... ну, вы сами знаете как.

– Честно говоря, Рон… Малфой? Наследник Слизерина? Ты серьезно? – Она повернулась к близнецам. – Так вы собираетесь помочь мне войти в библиотеку?

– Это очень легко, – сказал Фред.

– Действительно легко, – добавил Джордж.

Глядя на Гермиону, доходящую до точки кипения, он добавил:

– Открой дверь. Табличка – фальшивка, которую мы вешаем, чтобы позлить равенкловцев.

– Это не смешно, – возмущалась Гермиона, собирая книги и направляясь к библиотеке.

– Не верьте ей, – заверил Рон близнецов.

Зелье решили готовить на первом этаже в женском туалете, в котором обитал призрак девочки по имени Плакса Миртл, поэтому все старались им не пользоваться. Это не остановило близнецов от подтруниваний над любой из девочек, если она выходила из кабинета во время урока.

– Эй! Решила составить компанию Плаксе Миртл? – скалясь во все «тридцать два». говорили братья.

Шутки близнецов внезапно подошли к концу, или, по крайней мере, взяли перерыв, когда они попались, устанавливая змей в классе профессора Макгонагалл. Ее реакция на Фреда, жалующегося, что не нужно относиться к вещам так серьезно, закончилась тем, что близнецам пришлось ходить на отработки каждый вечер до конца года.

Предложение Гарри, что они должны попытаться сказать Снейпу, не воспринимать себя так серьезно, было встречено испуганным ответом обоих близнецов:

– Даже мы не настолько глупы.

Оборотное зелье оказалось полнейшим провалом. Рождество было просто испорчено, поскольку Гермиона случайно добавила в свою порцию кошачью шерсть вместо волоска Миллисент Булстроуд и частично превратила себя в кошку. Ей пришлось провести месяц в больничном крыле, чтобы мадам Помфри смогла все исправить. Неправильно превратившаяся Гермиона выглядела столь забавно, что даже Гарри не мог сдержать смех над ее затруднительным положением. Проблемой было не только это, но и то, что единственной вещью, которую получилось выяснить, было то, что Малфой понятия не имел, кто такой наследник Слизерина.

Также это означало, что никто не отчитывал близнецов за то, что они разукрасили всех первокурсников в различные цвета на Рождество и до последнего доказывали, что это их новое изобретение «Подвижные Рождественские украшения». Гарри долго смеялся, потому что под их шалости попал и Малфой, приобретя зелено-серебристую расцветку. Когда Рон спросил братьев, почему они выбрали Драко (не то чтобы Уизли возражал против такого решения близнецов), Фред беззаботно ответил:

– Ну, он такой же глупый, как первокурсник.

Когда Гарри рассказал Гермионе о случившемся с Малфоем, даже она не могла удержаться от смеха.

После месяца в облике кошки, Гермиона делала большинство исследований в одиночестве. Ее часто замечали бродящей по территории замка с зеркальцем в руках, но она никому не объясняла, зачем это делает.

Однажды вечером в начале февраля, Гарри пробирался через комнату отдыха Хаффлпаффа, которая была заполнена главным образом первым и вторым курсами, когда он внезапно почувствовал себя очень плохо.

Гарри заверил всех, что ему не нужно в больничное крыле, и он просто пойдет спать пораньше. В этот момент, в общую комнату вошла профессор МакГоннагалл.

– Боюсь, у меня плохие новости, – сказала она, подойдя к мальчику, и голос ее дрожал. – Миссис Поттер оцепенела.

Невзирая на слабость, Гарри, игнорируя ее крики не бегать по коридорам, рванул в больничное крыло так быстро, как только мог.

Взяв Гермиону за руку, он обнаружил, что она холодна как лед. Погруженный в отчаяние, Гарри просидел рядом с женой весь следующий день, а когда мадам Помфри пришла, чтобы разбудить его утром, то обнаружила, что он оцепенел, как и его жена.

Срочно вызванный профессор Флитвик вынес вердикт, что это подействовала Связь и что Гарри, вероятно, не пробудится, пока не выздоровеет Гермиона.