Отражённый блеск (гет)

Гарольд в раздражении ходил по залу взад и вперед.

Гарри, с упрямо выставленной челюстью, сидел на стуле, всем своим видом выражая крайнее упрямство и полное отсутствие раскаяния. Родственные нотации, ругань, уговоры и увещевания не возымели на него никакого действия.

— Ты как баран, клянусь Мерлином! — с досадой воскликнул старший.

— Полегче, — пробормотал Гарри.

— Что ты тут будешь делать, скажи на милость? — этот вопрос с цензурными и нецензурными приставками и довесками прозвучал уже раз двадцать.

— А что я буду ТАМ делать? Ты можешь мне это рассказать? — взорвался, наконец, младший, утратив от злости остатки пиетета к старшему.

Гарольд нахмурился.

— О чем ты? Договаривай, раз начал.

Гарри помедлил и выпалил:

— Здесь я хоть что-то из себя представляю, а там я лишь бледная тень в сиянии твоей славы и авторитета. В нашем мире я — продукт неудачного ментального эксперимента. Нечто среднее между сбрендившей русалкой и гоблином-альбиносом! Я же видел, как шарахались от меня друзья! Как от ожившего покойника! Только Гермиона отнеслась по-человечески, да и то…

Он с раздражением махнул рукой.

— Она тоже сравнивает, — заговорил он гораздо тише, с затаенной болью, — она постоянно сравнивает меня с тобой. Я знаю, что она это делает не специально, что она не виновата в этом, что просто не может по-другому, но мне от этого не легче. Она постоянно сравнивает нас, и результаты получаются далеко не в мою пользу. И я чувствую ее горечь. Эта червоточина чуть ли не с первого дня разъедала наши с ней отношения. Поэтому рано или поздно мы все равно расстались бы.

— Молодец, — с издевкой процедил Гарольд, — обоснование просто железное! Да что там — чугунное! Ну а я-то в чем перед тобой провинился, братец мой рукотворный?

— Ты нехорошо сейчас говоришь, — совсем тихо ответил Гарри, — я появился из-за несчастного случая. Ты не создавал меня. Ты мне не хозяин, Гарольд!

«О, черт! — мысленно застонал старший. — Вот мы уже куда заехали! Неужели я ему давал почувствовать, что считаю его своей собственностью?»

Он вызвал в памяти все, что касалось Гарри. Их ментальные беседы, вранье про Хранителя, отчаянную борьбу за ментальность Гермионы, первое медвежье объятие вновь обретенного брата в теле погибшего Марсиуса Стилроя, встречу на ступенях Караульной башни… Вроде бы все воспоминания хорошие. Или нет? Был только один способ проверить.

— Легилименс! — темные зрачки Гарри втянули Гарольда в себя и закружили в калейдоскопе воспоминаний.

Это что?

«Чувство вины и отчаяние подростка, очнувшегося в Большом зале с выброшенным вперед кулаком, от удара которого его лучший друг — Рон Уизли корчится на полу в луже блевотины…»

Черт. Дальше…

«Ужас, вызванный осознанием себя, лишенным тела и находящимся в роли паразита в другом человеке…»

Черт. Черт! Дальше!

«Липкий страх, хватающий за горло и выдирающий из рук то немногое, что осталось от души любимой девушки. И железные, рубленные крики, странно знакомым голосом: «Держись! Стисни зубы и держись! Не стони! Заткнись, твою мать, и просто терпи!» Да это же он сам кричит на Гарри, пытаясь удержать хоркрукс от активизации…»

Черт! Черт! И еще раз, черт!

«Магия Поттер-мэнора не признает тебя… В тебе нет крови Поттеров… В тебе нет крови Поттеров… в тебе нет крови… в тебе нет… нет тебя…»

Стоп!

— Довольно! — это крикнул сам Гарольд и в изнеможении рухнул на стул рядом с Гарри.

Тот постанывал сквозь зубы и крутил головой.

— Извини…

— Ну что, убедился? Даже сейчас ты был бесцеремонен со мной, как с домовым эльфом. Я так не могу и не хочу. Я останусь здесь и буду жить столько, сколько мне отмерено судьбой. Но это будет моя жизнь, а не кусок, криво отрезанный от твоей судьбы, Гарольд!

И возразить на это было нечего…

* * *

Холодный зал подземного дворца властителя был празднично подсвечен. Пары в строгих бальных нарядах неторопливо кружились на зеркальном полу под старинную мелодию в исполнении струнного квартета зачарованных инструментов. Жаркое пламя бушевало в трех каминах, но теплее от этого не становилось.

Темный Лорд сидел на троне. Его гибкие и длинные пальцы гладили причудливый резной подлокотник из дымчатого оникса. Прикосновение к полированной и от этого чуть маслянистой на ощупь поверхности камня было приятным и прекрасно успокаивало.

А неприятностей и забот хватало.

Маглы как будто взбесились и своей дурацкой пальбой нанесли пернатому воинству Лорда весьма чувствительный урон. Пришлось вторично возиться с птицефермой для стервятников и срочно восполнять потери. А ведь уже пора было начинать второй этап обескровливания магического мира. Все было готово, но пока не получалось взломать магическую защиту островной Британии.

Между тем бушующие водные пустыни вокруг Азкабана все чаще и чаще бороздили суда маглов, которым здесь и делать-то было нечего. И не меньше десятка раз за день воздух вспарывали уродливые магловские летательные машины.

Был велик соблазн превратить эти летательные аппараты сразу в летальные, но пришлось с этим повременить. Сначала надо было закончить покорение магического мира, а затем уже воцарять его над магловским муравейником…

Так или иначе, но соблюдение секретности давалось все большими усилиями и расходом магических ресурсов…

Жидкие хлопки вернули Лорда из размышлений в бальный зал.

Финальный аккорд чего-то древнего и струнного только что завершил изящный менуэт. Пары застыли. Кавалеры галантно поклонились дамам. Те в ответ недружно присели в реверансе.

Никчемное убийство времени. Никогда Лорду не нравилось жеманство классических танцев, но молодежи надо хоть как-то развлекаться. Тем более, что сегодня особенный день…

Что ж, он милостивый властитель и не будет отказывать им в таких мелочах.

— Джиневра!

До синевы бледное лицо, обрамленное потускневшими рыжими волосами, появилось перед ним. Девушка молча ждала приказаний.

— Распорядись о напитках.

— Будет ли угодно господину снять чары с моей палочки?

Темный Лорд изогнул губы в подобии улыбки. Наконец-то девчонка усвоила его уроки. Ни одной ошибки в обращении к нему.

— Да, конечно, — он взмахнул палочкой, снимая заклятие блокировки с ее магического посредника.

Он уже не опасался ее неповиновения. Все, что только можно было придумать для приведения в покорность женщины, было опробовано Темным Лордом на несчастной Джинни. И он не без оснований считал, что успех превзошел все ожидания.

Девушка взмахнула палочкой, поднос с искрящимся хрусталем подплыл и остановился напротив нее. Следя за наполнением бокалов, Джинни исподтишка разглядывала ребят.

Невилл и Сьюзи с непроницаемыми лицами стояли напротив друг друга. По тому, как они обменивались взглядами, она заключила, что ребята если и не дружны, то, по крайней мере, действуют сообща. Остальные пары выглядели хуже. Более или менее смотрелись только Блейз с Ханной. У сестер Патил вид был затравленный, а у назначенных им женихов масляно поблескивали глазки, нацеленные в декольте. Эрни Макмиллан выражением лица напоминал немолодого отца, попавшего на вечеринку своей юной дочери. Астория выглядела испуганной и постоянно косилась на Темного Лорда. А Теодор Нотт, похоже, сам боялся своей спутницы, которая холодностью лица могла поспорить со Снежной королевой Андерсона. Только Лаванда умудрялась взвизгивать даже во время гавота, а Рон косолапо топтался, сосредоточив все усилия на правильных движениях ногами и шумно, как загнанная лошадь, дышал после каждого танца.

Значит, вся ее надежда на Невилла. Но нечего и думать пытаться поговорить с ним, можно лишь попробовать незаметно передать послание. Все свои навыки и умения она вложила в эту запись, и если, не дай Мерлин, она попадет в руки Лорда, то кара будет жестокой…

— Ну что ты там возишься, Джиневра? Я жду!

Джинни поспешно повернулась в его сторону, склонилась в покорном поклоне и, подхватив поднос, поспешила к парам. По дороге она, не отрываясь, смотрела на Невилла, и, наконец, он поймал ее взгляд. Она показала ему глазами на поднос. Он кивнул. И тут наперерез ей шагнул Кребб. Чуть не выронив поднос, она затормозила, с ужасом наблюдая, как лапища слизеринца тянется именно к ТОМУ бокалу.

— Убери руки, урод! — с ненавистью шепнула Джинни, и рука Винсента зависла в дюйме от сосуда с секретным посланием.

— Позвольте, я помогу хозяйке бала? — к ней подскочил Лонгботтом. — Прошу!

Он повернулся к Сьюзи и с отчаянием посмотрел ей в глаза. Взгляд девушки заметался по подносу. Как выбрать то, о чем не знаешь? Джинни ничего подсказать не может, да и Воландеморт, не отрываясь, смотрит на них со снисходительной улыбкой… Раз Джинни шла прямо к Невиллу, значит то, что она хотела тайно передать, находится на краю подноса, ближе всего к краю… Как угадать?

В этот момент Джинни взмахнула палочкой и зал озарила вспышка света. Вот оно! Сьюзи заметила, что жидкость в одном из бокалов приобрела перламутровый оттенок.

— Спасибо, сэр! — присела в книксене девушка, быстро сняв с подноса свою находку.

— Что за выходки, Джиневра? — недовольно воскликнул Темный Лорд, — Ты знаешь, что я не терплю лишнего света! Ты соскучилась по наказанию?

— О, простите, повелитель! Я лишь хотела разнообразить праздник, который так прекрасен благодаря вашему великодушию!

Лорд невольно усмехнулся. Опять ни единой ошибки. Вот что значит дрессировка. Малышка Джинни, наконец-то, начала напоминать манерами подругу Мерлина, но была, не в пример той, полностью покорна.

— Больше не делай таких ошибок. Итак, все ли получили бокалы?

Ребята очнулись от оцепенения и поспешно расхватали с напитки с подноса. Невилл взял последний бокал и подошел к Сьюзи.

— Что это?

— Не знаю, но, по всей видимости, это надо выпить…

Джинни, сделав страшные глаза, чуть заметно помотала головой, потом пристально глядя на Лонгботтома, коснулась своей сережки, повернулась и прошла обратно к трону Воландеморта.

Темный властитель поднялся и заговорил. Пока он произносил напыщенную речь о важности чистоты крови и неотвратимости триумфа нового магического мира, Невилл незаметно обменялся бокалами со своей нареченной и поднял хрустальный сосуд на уровень глаз. Со стороны этот жест смотрелся вполне органично и уместно. Лояльный подданный внимает повелителю, в порыве энтузиазма поднимая бокал все выше и выше.

Сохраняя на лице выражение внимания и преданности, он рассмотрел жидкость на просвет. Туманное мерцание и переливы цвета подсказали ему правильное решение. Он повернул голову к Сьюзи и напряженно улыбнулся ей. Девушка пока не понимала, что он затеял, но на всякий случай взяла его под руку. Бокал оказался рядом со щекой Невилла, а Джинни за креслом Воландеморта поспешно взмахнула палочкой.

Лонгботтом почувствовал, как субстанция, притаившаяся в бокале, впилась ему в ухо, и, словно струя расплавленного свинца, потекла в голову. Дикая боль пронзила его мозг, и парень невольно покачнулся. Сьюзи с неожиданной силой вцепилась в его руку и помогла сохранить равновесие. От боли Невилл закрыл глаза.

Раскаленный поток в ушном канале медленно остывал. Боль отпускала. Он даже услышал заключительные слова речи Темного Лорда.

— …Объявляю вас супружескими парами!

Воландеморт поднял свой бокал и выпил. Ребята — кто-то вымученно, а кто-то и радостно — последовали его примеру. Девушки хмурились и кусали губы, но возражать не пробовали. Невилл тоже для вида опрокинул в рот пустой бокал. Сьюзи с облегчением перевела дух.

— Ну как ты, муженек? Живой?

— Да ничего, женушка, уже легче…

* * *

Ночные светильники Хогвартса скупо освещали странную процессию. Впереди осторожно ступала Демельза Робинс с палочкой наизготовку. Позади нее, отставая шагов на десять, братья Криви и еще с десяток студентов с натугой тащили магией здоровенную кровать с балдахином. Мебель вела себя до странного непокорно, то заваливаясь набок, то дергаясь и задевая спинкой и балдахином за все встречные углы и перила лестниц. С незадачливых похитителей в три ручья тек пот. Они бестолково взмахивали палочками, пытаясь заставить похищенное ложе лететь прямо. Ведь на нем в магическом сне лежала столь нужная для съемок Гермиона Грейнджер!

— Великий Мерлин! Мадам Помфри зачаровала все кровати на непохищаемость, не иначе! Другого объяснения у меня просто нет. Но ничего, скоро мы отойдем достаточно далеко, и чары Больничного крыла ослабнут. Тогда можно будет не тащить дальше эту рухлядь.

— Скорее бы! У меня уже рука с палочкой отваливается. Сколько можно?

— Сколько нужно! Давайте быстрее, лодыри! Как пиротехнику взрывать, так все знатоки, а как обеспечить явку актера для съемок, так у них руки дрожат! Дрочить меньше надо!

— Что ты говоришь, Колин? — заинтересовано обернулась Демельза.

— Э-э-э… чтоб тебя… ляпнул, понимаешь… Ничего, Демельза, смотри вперед, а то вдруг кто из преподов.

— Мы же у их спален посты расставили?

— Расставили, но Снейпа нет в Хогвартсе, и неизвестно, когда он вернется. Поторапливайтесь!

Наконец измученные школьники остановились перед портретом Полной Дамы.

— Меч Гриффиндора!

Хранительница входа в гостиную юных львят лениво приоткрыла глаза.

— Откройте вход!

— Ага. Разбежалась! А вы знаете, который час? В полночь пароли сменили…

Дружный хохот был ответом неоригинальному портрету.

Полная Дама даже прослезилась от обиды.

— Да ладно вам! Ну кто мог сменить пароли в полночь, когда все профессора и деканы давно спят! Открывайте, чего уж там!

— Я говорю вам, что пароль сменен! Я не могу открыть вам проход.

Колин разочарованно покачал головой.

— Из года в год одно и то же! Ну так скажите нам этот пароль!

— Я не имею право раскрывать пароли, молодой человек. Повисите-ка с мое на стене, и вы поймете, что такое долг перед Хогвартсом.

Веселые улыбки сползли с лиц студентов. Они забеспокоились.

— Вот черт! Если так, то где мы спрячем Гермиону?

— Давайте к нам на Хаффлпафф, — предложил один из представителей этого факультета, затесавшийся в кампанию гриффиндорцев.

— Дальше я кровать не понесу! — заорал младший Криви.

— Надо разбудить ее! — решил Колин. — Здесь уже можно снять заклятие. Фините!

Полог изнутри полыхнул мягким светом.

— Видите? У меня получилось, — гордо констатировал тот и отдернул полог.

Девушка спала. Мягкие каштановые волосы волнами струились по подушке, лицо было прикрыто почти невесомой вуалью, которая легко колыхалась в такт дыханию.

— Демельза, разбуди ее, только осторожно, чтобы она не испугалась. Ласково так, ладно?

— Попробую, — отозвалась гриффиндорка и залезла на монументальное ложе.

— Герми-и-и! Солнышко-о-о! Встава-а-ай! — негромко пропела подруга режиссера Поттерианы и откинула вуаль с лица похищенной девушки.

Бесконечно долго она смотрела на видные только ей черты. Ее лицо медленно меняло свое выражение с наигранной радости через крайнее недоумение к откровенному ужасу и отчаянию. Наконец на нем застыла маска безнадежной покорности судьбе.

— Э-э-э-э… добрый вечер, профессор Снейп…