Отражённый блеск (гет)

Гарольд спешил изо всех сил. Надо было срочно найти всех уцелевших соотечественников и уходить из мира Матери подобру-поздорову. После того, как Шамира категорически отказалась от любого вида военной помощи, другого выхода просто не осталось. Сидеть и смотреть, как эти одержимые истребляют друг друга, Поттеру совсем не улыбалось.

Итак, поиск пленных британцев начался. Гарольд разделил город на двенадцать секторов и начал прочесывать их один за другим с помощью своих друзей. Внешне процедура выглядела просто. Заходишь в дом, выгоняешь всех его обитателей на улицу, а потом рассматриваешь грязные щетинистые мордасы козлов в надежде разглядеть в них благородные черты истинных лондонских джентльменов…

Черта с два!

Прочесав первый сектор и отловив всего троих перепуганных соотечественников, Гарольд понял, что такими темпами он и за месяц не справится. Самое время призвать на помощь магию. Первым делом пришлось наложить на весь город Следящие чары, которые, как и чары Надзора, позволяли отследить тех, кто пользовался хотя бы крупинками магии. Сразу удалось заарканить с десяток магов с проблесками беспалочковой магии. И все. Остальные волшебники, лишенные палочек, никаких магических следов не оставляли и в сети не попались.

Тогда Поттер активировал поиск магических артефактов. Точнее — два поиска. С палочки Блэков — поиск обычных артефактов, а с палочки некроманта — поиск темных артефактов.

Сразу три точки в городе отозвались мощными всплесками магии. Храм Оракула, храм Матери и, как ни странно — дом терпимости на окраине города.

Храм Матери проверили сразу. Обломки двух палочек и осколки Сквозного зеркала обнаружились в подземелье у ворота Надежды. Их явно спрятали рабы храма, и вряд ли кто-то из них остался в живых. Потому что те, кто уцелел, об этом тайнике ничего не знали. В дополнение к найденному старшая жрица добровольно сдала несколько оберегов, которые принадлежали девушкам, уже давно отправленным в обитель Матери.

В храме Оракула все артефакты оказались аккуратно сложены в ларец и хранились под кроватью главного предсказателя. Прямо под задницей у трусливого гада. Молниеносный допрос обошелся без мордобоя и дал вполне исчерпывающий ответ о происхождении магических сокровищ. Оказывается, их снимали с жертв, которые попали в руки этих маньяков-потрошителей.

Гарольд насчитал больше трех десятков кулончиков, браслетов, серег и других побрякушек, и всерьез рассвирепел. Нож Блэков изрядно покуражился над местными друидами. Горка отрезанных ушей, носов и пальцев ног получилась довольно внушительной, но радости Поттеру не доставила. Запретив на все оставшиеся времена гадания с использованием человеческих жертв, и наложив соответствующие Следящие чары на всю эту лавочку, он отбыл для продолжения поисков в городском, так сказать, борделе.

Место это оказалось весьма оживленным. Поэтому пришлось просить Шамиру выделить три десятка послушниц для организации облавы. Результаты ее оказались неплохими. Одним махом скрутили два десятка магов, которые оказались бывшими Упивающимися, а здесь были завербованы в местную охрану Стража Западных Врат. Многие из них числились постоянными посетителями этого вонючего храма мужской любви. Рассмотрев их перепуганные рожи, усиленно выражающие саму невинность, Поттер решил, что зря он все это затеял. Пусть бы они оставались в этом чертовом мире и трахали друг друга до посинения! И на фига он потащит обратно в Британию этих сексуальных извращенцев? То есть он, конечно, слышал, что в мире маглов подобные увлечения уже давно не считаются чем-то преступным, и даже негласно поощряются под лозунгами свободы личной жизни, но… В его памяти накрепко застрял один из рассказов профессора Бинса о том, как в средние века за подобные шалости магов беспощадно казнили, отстригая им раскаленными щипцами причинные места.

Гарольду было мерзко на душе. И еще было обидно…

Практически никто из тех, кого удалось найти, не обрадовался возможности возвращения. Никто не благодарил своих освободителей. Эти бывшие маги и маглы с трудом вспоминали свои настоящие имена и даже после этого упорно откликались только на местные клички. Как это понимать? Чем их тут обкормили или опоили? Или обкурили?

И тут Гарольд вспомнил о бараках с пленными, которые охранял Страж. Кинулись туда. И, наконец, вздохнули с облегчением. Правильно! Ну где же еще в этом кошмарном мире могли быть сохранившие самоидентификацию британцы? Конечно, в тюрьме!

Освободили почти сто человек, и за неимением другого места срочно начали переделывать тюрьму в санаторий. Вычистили всю грязь. Наладили питание и снабжение водой. Отделили здоровых людей от больных. Организовали варку кое-каких зелий, для которых нашлись ингредиенты в местной скудной флоре и фауне. Тут здорово пригодились знания Гермионы и Луны. Шаннах в меру сил и способностей помогала им обеим.

Тем временем Драко с Гарри обыскали последние сектора, но улов был скудным. Два, три, пять мужчин на сектор.

К исходу третьего дня набралось около двухсот бывших пленников. Сплошь мужчины, между прочим. Начиналась самая трудная часть задачи.

Гарольд потребовал личной встречи с Шамирой. Та неохотно согласилась и вечером того же дня они вдвоем уже сидели в зале старших жриц, отрезанные от внешнего мира тройным кольцом Охранных, Заглушающих и Отталкивающих заклинаний. Впрочем, знал об этом только Поттер.

— Успешно ли идут военные действия против Архонта? — вежливо спросил Гарольд, прикидывая, как убедительнее изложить свое основное требование.

— Милостью Матери пока все нормально. Утром начнем поединки.

— Дозволено ли мне будет взглянуть? — поинтересовался юный маг, толком не понимая, что это за поединки, кого с кем и ради чего.

Шамира, поджав губы, пытливо взглянула на собеседника, гадая, что скрывается за этим внешним смирением и предупредительностью.

— Площадки обоих ристалищ расположены над городскими воротами. Смотрите на здоровье, но будьте настороже, я не могу гарантировать, что какая-либо из послушниц не вообразит, что вы воин из армии Архонта и вопреки правилам проникли в город. Надеюсь, на вас надета такая же броня, как и на вашем брате? На войне от случайной стрелы или дротика не застрахован никто.

— А вы что же, не можете контролировать ваших людей?

— Я же говорю о превратностях и случайностях боя…

— Я понял. Такой исход весьма нежелателен для всех сторон. Наложенные охранные чары могут отразить случайный удар, как намеренный. А это грозит серьезными потерями и напрасными жертвами.

Обмен любезностями состоялся. Счет: один — один.

— Ладно, выкладывайте, зачем позвали. Опять какие-нибудь требования? — вздохнула Шамира, отбрасывая официальный тон.

— А как же. К тому же они, наверняка, будут для вас неприятны, но… — Поттер развел руками. — Надо решить эти вопросы.

— Слушаю.

— Речь идет о возвращении на родину женщин, которые частично превратились… — Гарольд запнулся, но твердо выговорил. — В красных жриц и тех, что были определены у вас в Обитель Матери.

— Да прольется милость Матери на неразумные головы слепых чужестранцев!

Поттер с изумлением поднял взгляд. Шамира смотрела на него с брезгливой жалостью, как на полного недоумка.

— Э-э-э… не понял.

— А чего тут понимать? Ты видел этих самых красных жриц вблизи?

— Видел, но…

— Понравились?

— Нет, но… погодите, они же сейчас нормальные. То есть, я хочу сказать, что они сейчас не красные жрицы, а просто послушницы…

— А ты их здесь видел?

— …

— Почему я их на тебя не выпустила тогда в Обители? Ты об этом не задумывался?

— Нет. А почему?

— Потому что их сейчас действительно как бы нет. Они спят. И не дай тебе Матерь здесь находиться, когда они проснутся. Или ты думаешь, они тебя не помнят?

— Вы хотите сказать, что их нельзя вернуть? Я в это не верю!

— Я этого не сказала. Вернуть их можно. Проблема в другом. А захотят ли они возвращаться? Это раз. И что произойдет, когда сила Матери рано или поздно вновь проснется в их сердцах? Это два.

— Я должен попробовать! Я не уйду без них!

— Хорошо, — внезапно согласилась Хранительница Обители, — я дам тебе возможность убедить их вернуться с тобой. Но помни, что я тебя предупреждала. Они уже не принадлежат твоему миру.

— А кому они принадлежат?

— Они служанки Матери! Нет ничего выше этого! И они не уйдут с тобой! — повысила голос властительница.

— А остальные? — Поттера сильно раздражала безаппеляционность Шамиры.

— Соплячки? Забирай — не жалко. Но учти, что многие из них тоже не пойдут с тобой, потому что…

— А вот это уже моя забота, — оборвал ее Гарольд и поклонился, давая понять, что разговор окончен.

Несколькими взмахами палочки он снял защиту. Входная дверь распахнулась. Властительница сухо кивнула и вышла вон из зала. Садясь на своего коня, она пробормотала:

— Не пойдут, потому что не успеют, глупый чужестранец!

* * *

— Всем спокойной ночи. Всем спать!

— Да кому известно, ночь сейчас или день? Боунс, мне надоели твои команды!

— Нотт, мы договорились не спорить. Не можешь спать — лежи и молчи.

— А то получишь в бубен! — торжественно и мрачно подтвердил Рон Уизли и через пару минут захрапел.

Нотт что-то проворчал, но спорить не решился. Так как были уже прецеденты. И были уже инциденты. И фингалы под глазом с левого кулака Уизли у Гойла и с правого кулака Лонгботтома у Крэбба имели место быть, вот только вопреки расхожей шутке ничего не освещали. Обидно. Нотт поворочался и задремал.

А вот Сьюзи не спалось. Она мучительно искала выход из сложившейся ситуации, но ни один план не имел возможности для реализации. Все упиралось в отсутствие палочек и присутствие крепких дверей.

Вживание в тюремный монотонный быт далось ребятам нелегко. Были ссоры, обиды и кулачные аргументы для наиболее асоциальных элементов. Крэбб и Гойл решили вдруг, что они самые сильные и крутые, но сразу напоролись на гриффиндорские кулаки и были вынуждены пересмотреть соотношение сил и свое поведение. Тем более, что ни Забини, ни Нотт открыто их не поддержали.

Были разборки и на «женской» половине. Правда, до рукоприкладства, слава Мерлину, не дошло, но пригрозить самым нетерпеливым и капризным, самым нежным и плаксивым, самым эгоистичным и бесцеремонным пленницам пришлось… Короче, пригрозили Лаванде, что устоят ей «темную». Красочно расписали сию процедуру и поставили на место капризную дуру.

По ощущениям казалось, что прошла уже целая неделя, хотя по числу ночевок было ясно, что с момента их заточения минуло не больше трех суток. За все это время свет так ни разу и не зажегся. Еда появлялась у порога в больших котлах. Посуда появлялась там же. После еды складывали грязную посуду в котлы, и они через час-два исчезали. Сложнее было с туалетом, но и тут с грехом пополам приспособились, хотя всем было и стыдно и неприятно. Мучительно хотелось умыться, но воды еле хватало для питья. В общем, полный букет тюремных неудобств в общей камере.

Зато общались. За этим Боунс следила.

Все по очереди рассказывали истории из своей жизни или пересказывали книги, при условии, что читали их до конца и хорошо запомнили сюжет. Разумеется, в жанре устного рассказа блистал Забини. Его повествования отличались изрядной эрудицией и язвительной манерой изложения. Как ни странно, хорошим рассказчиком оказался Невилл Лонгботтом. А Рон Уизли блистал познаниями в магической генеалогии. И даже Крэбб с Гойлом поднатужились и рассказали-таки довольно связно о том, как ездили с своими отцами на охоту.

Сестры Патил поведали о своей исторической родине, а Лаванда довольно мило загибала нескромные анекдоты. Пока еще тем для разговоров хватало, но уже ощущался определенный предел, за которым может нагрянуть второй приступ тюремного ужаса и безысходности, бороться с которым будет намного сложнее.

Как ни крути, а надежда, что их быстро найдут и придут на помощь, медленно, но верно таяла. Размеренность тюремного распорядка давила на психику, ежечасно и ежеминутно подтверждая, что они здесь надолго и всерьез. Терпение юных магов, не имеющих жизненной закалки, быстро заканчивалось. И Сьюзен Боунс ожидала новой вспышки ссор и конфликтов.

Лонгботтому, возможно, было легче, чем другим, как легче было бы и Поттеру, окажись он в этой компании. Долгие дни, недели и месяцы, проведенные у скорбного ложа отца и матери, приучили Невилла терпеть и ждать. Поэтому парень держал себя в руках. Был со всеми подчеркнуто спокоен и вежлив. Он и в стычку со слизеринцами полез не столько из чувства мести, сколько из чувства факультетской солидарности. Сейчас Лонгботтом добросовестно пытался уснуть, но поворочался с боку набок и почувствовал, что организм настоятельно требует от него сходить по маленькому. Минус попить, так сказать…

Прислушавшись к ровному дыханию соседей, он решил, что момент в целом подходящий. Ну не мог парень заставить себя, как бесцеремонный Крэбб, подойти в разгар общего разговора и отоварить пустую туалетную емкость струей, которой позавидует застоявшийся жеребец! Не то воспитание. Поэтому момент, когда все спят, действительно удачный. Осторожно пробравшись к месту общего пользования и убедившись в отсутствии конкурентов поблизости, Невилл приступил к процессу, стараясь производить как можно меньше шума.

И в этот момент под потолком вспыхнули магические светильники.

Наверняка они горели тускло, но глазам, лишенным света несколько суток, неожиданная иллюминация ударила, как вспышка молнии. Гриффиндорец вскрикнул и судорожно прижал ладони к лицу, спасая глаза от болевого шока.

Остальным световой удар пришелся через закрытые веки. Они застонали, заворочались, а некоторые даже закричали от страха. Некоторые. Но, превозмогая боль и резь в глазах, начали осматривать свою темницу при свете огня. Все поднялись на ноги, понимая, что свет зажегся неспроста. А вдруг их нашли? Неужели свобода? Или это явились их тюремщики? Но тогда они узнают, кто и зачем их похитил. Это все же лучше, чем кошмарная неизвестность, в которой они провели последние трое суток.

Сьюзен Боун быстро осмотрелась по сторонам и перевела взгляд на девушек. Лаванда, уже оправившись от неожиданности, смотрела на половину ребят и казалось, что сейчас она скиснет от смеха. Проследив за ее взглядом, Сьюзен негромко зашипела:

— Блейз! Блейз!

Тот уставился на нее, всем своим видом спрашивая: что надо? Она выразительным взглядом показала ему на Невилла, который стоял перед ведром со спущенными штанами и закрывал лицо ладонями.

Забини присвистнул.

— Ого? Лонгботтом! Респект и уважуха, конечно! Но натяни-ка ты штаны на задницу и прикрой свое богатство, а то все парни в этой клетке чувствуют себя неудобно рядом с тобой!

Все покатились со смеху, а Невилл, судорожно натянув штаны, покраснел как рак. Хотя, с сугубо мужской точки зрения, как раз ему стыдиться и не приходилось.

За смехом не услышали, как щелкнули замки. И лишь когда двери распахнулись, все замолчали и невольно подались назад. Оба дверных проема выходили в освещенный коридор. Из него раздался высокий и холодный голос:

— Я рад слышать, что мои гости пребывают в прекрасном настроении. Вот что значит — кровь! Выходите! Ваш повелитель милостив и отведет вас в более удобное для жизни место.