Отражённый блеск (гет)

— Так! На сегодня все! Экономический совет может идти. Помощников прошу задержаться.

Несколько чиновников в темных мантиях вышли за дверь. Остались только свои.

Имевшие весьма бледный вид Люциус Малфой и Билл Уизли сидели в углу и нетерпеливо кусали губы. Они только что прибыли из Хогвартса, где осматривали место взрыва, и ворвались прямо на совещание. Люпин немедленно выставил всех лишних из кабинета.

— Что там случилось? — голос временного главы Эй-Пи выдавал неподдельное волнение. — Это то, чего мы боялись?

— Хуже! — хриплым голосом отозвался Малфой. Билл сокрушенно кивнул, подтверждая его слова. — Арки больше нет! Она просто взорвалась! Всю школу пришлось срочно эвакуировать, потому что под ее фундаментом непонятно как образовалась огромная воронка. Один из углов замка висит прямо над ней и просто чудо, что весь Хогвартс не провалился туда в первый же момент. Сейчас удалось подвести своды цокольного этажа к этому углу, но опасность не миновала. Если здание выдержит еще пару суток, то, может быть, удастся избежать обрушения.

— А... следы? Что-то осталось после взрыва? Осколки какие-нибудь? Есть хоть какая-то зацепка, которая помогла бы понять, что произошло и... Нет ли жертв?

Билл поднял с пола мешок, который принес собой, и вынул из него изуродованный почти до неузнаваемости кусок металла.

— Что это? — Люпин взял в руки искореженную вещь, пытаясь понять, что это такое. — Так это же...

— Омут Памяти, — мрачно договорил Малфой.

— Но ведь Поттер...

— Мы не знаем, был ли у Гарольда такой же, но совершенно точно известно, что подобный Омут похитил Фламель из кабинета профессора Макгонагал.

— А... — повернулся к Биллу Люпин.

— Минерва не смогла его опознать.

Ремус решительно кивнул головой.

— К Невыразимцам! Пусть снимут магические следы и всё, что там еще можно узнать по этим обломкам.

Малфой встал, взял искореженную чашу и вышел из кабинета.

— Как он? — спросил Люпин у Уизли.

Билл мрачно кивнул.

— Ничего, держался. Только руки у него тряслись сильно. Пока не убедились, что человеческих останков там нет, он готов был ногтями обломки царапать.

Люпин побарабанил пальцами по столу.

— Эльфийка из Поттер-мэнора сообщила, что у них все тихо. Арка цела. Да только мне известно, что Гарольд снимал с нее какие-то части. И пригодна ли она для возвращения — неизвестно. Давай, посылай туда кого-нибудь из своих армейцев. Пусть наблюдают. Я дам портключ, который мне оставил Поттер.

Бывший оборотень, а ныне руководитель Эй-Пи и временный глава правительства, встал, открыл сейф и, протягивая Биллу медальон на цепочке, невесело заключил:

— Полгода ожидания закончились неприятным сюрпризом. Надо думать, что делать с магическим миром. Видимо, пора свыкнуться с мыслью, что и похищенные маги, и сам Поттер в ближайшее время к нам не вернутся.

— Уходя в Арку, Поттер приказал ждать! — возразил Билл.

— Ждать — не значит бездельничать. Надо заканчивать переселение магов и поскорее вводить в полном объеме статут Секретности. Магический мир еще никогда не был так доступен и уязвим, как на протяжении этих шести месяцев. Собери завтра командиров отрядов, а я поручу Малфою ускорить выделение земель под застройку вокруг обоих мэноров. Мы слишком долго ждем и слишком мало делаем.

— И где-то сейчас Поттер? — задумчиво произнес Билл, наматывая на палец цепочку портключа.

— Вот именно. Где?

Широкая река быстро несла свои бурные воды. Каменные берега, вылизанные водой до зеркального блеска, отражали черно-фиолетовое небо с редкими зеленоватыми облаками. Из-за этого казалось, что поток оторван от земли и несется по невидимому акведуку.

Что-то с этой водой было не так. Добби категорически отказался зачерпывать ее и использовать для питья. И сам Гарольд чувствовал в ней присутствие чего-то чуждого и враждебного. Он вытащил палочку Блэков, сделал круговой пасс и потянул её вверх. Неохотно отделившись от потока, в воздух всплыл шар мутной воды. Он немного просвечивал, и в его глубине угадывалось какое-то движение. Пытаясь рассмотреть подробнее, Гарольд приблизил шар к своему лицу, и Добби тут же предостерегающе пискнул. Но Поттер и сам уже понял, что это опасно, и резко отбросил мутный пузырь в сторону.

— Фу! Мерзость! — с отвращением следя за тем, как сфера скрывается в общем потоке, произнес он.

Это была не вода. Это был сгусток каких-то полупрозрачных существ, с непостижимой быстротой копошащихся и будто бы слипшихся друг с другом. И существа эти были хищными и опасными, почувствовал Гарольд. И не только он. Добби смотрел на реку, как будто что-то вспомнил. Что-то неприятное и гадкое.

— Знаешь, что это?

— Добби помнит, но плохо. Это хищная слизнянка. Она питается всем, что в нее попадает.

— Слизнянка, говоришь? Ну и что мы будем делать? Нам надо на ту сторону, а мои заклинания левитации не работают.

— Добби пытается вспомнить, но пока ничего не получается.

— Ладно. Время у нас есть. Заночуем здесь. Делай пещеру. Надо дать отдых аргамакам.

Гарольд поднялся вверх по склону и вывел из-за кургана двух лошадей. Точнее, они были лишь похожи на лошадей. Или лошади на них. Аргамаками он нарек их сам, вспомнив название древних лошадей из какой-то книги о Средней Азии. Потому что назвать обычным конем существо, которое везет на себе всадника и двести фунтов груза, делая по восемьдесят миль в день, язык не поворачивался. К тому же на них лежал явный след магического происхождения. Свечение силуэта в темноте, форма спины, удобная для всадника без всякого седла, способность видеть ночью, эти их фантастические прыжки по пятнадцать-двадцать ярдов с отчетливым зависанием в воздухе. Все это указывало, что когда-то эти звери носили на себе других хозяев. Возможно, бывшие наездники были и творцами этих великолепных животных. Возможно, ими были древние эльфы или Старшие, как их начал звать Добби.

Две недели в подземелье эльфов и два пройденных мира здорово изменили слугу Гарольда. Это был уже совсем не тот домовик, с которым он отправился в путь. Он превратился в наследника ныне ушедшего великого народа: его сила медленно оживала в одном из последних потомков вымершей расы, обладающем ретропамятью. Впрочем, обязанности свои эльф-репатриант выполнял добросовестно, не пытаясь переложить их на своего господина.

А вот взаимоотношения... Тут изменилось многое. Вся скрытая информация от новой магической среды сначала поступала к Добби, а потом уже через него усваивалась Гарольдом. Причем многое оставалось для человеческого мозга недоступным и непостижимым. Разные ментальные основы не позволяли полностью перевоплотиться в эльфа, и Гарольд становился все более зависим от стремительно растущих знаний и умений своего слуги.

К тому же многое из людской магии здесь не работало совсем. Например, отказал Левиос, так что летать Гарольд теперь не мог, а левитация вещей работала неустойчиво и ненадежно. Предметы отказывались копироваться. Невозможно было сотворить даже глотка воды. И что самое неприятное — в последнем мире полностью пропала способность к аппарации. Видимо, изменилось само пространство, и в нем теперь надо было применять совсем другую магию.

В общем, неприятных моментов добавилось, а решение задачи уводило путешественников все дальше и дальше от точки входа.

Гарольд остановился неподалеку от берега коварной реки, осматриваясь. Впереди с шумом осыпались камни, и домовик, выглянув из образовавшейся расселины, позвал хозяина и вновь скрылся в ее глубине. Пещера получилась стандартной. Добби всегда делал такие. Ярдов десять глубиной, с узким входом. Световая пика еще дымилась в руках у эльфа.

Гарольд снял с аргамаков ношу и занес ее в еще горячую пещеру. В этих четырех тюках была еда, питье. Хранилось в них и оружие, которым удалось разжиться в эльфийском подземелье. Он махнул рукой, и умные животные побрели на отдых, выщипывая по дороге какие-то желтые пучки травы, пробивавшейся через каменистую землю. Ночных хищников они почему-то не боялись, и для юного мага это было загадкой.

Как из-под земли появился Добби. Он сохранил способность к эльфийской аппарации, но жаловался на головную боль и слабость, если приходилось ей пользоваться много раз подряд. Домовик решительно взялся за распаковку тюков, как обычно, не подпустив к ним хозяина. Для Гарольда оставалось тайной, почему он сам не может залезть в тюки и взять то, что ему нужно. Все подобные попытки решительно пресекались домовиком, причем весьма неожиданными способами. Юный маг поворчал и в итоге оставил эльфу все дела, связанные с вещами и продуктами, лишь выражая ему свои пожелания по тем или иным вопросам.

Добби стоял над мешками, всем своим видом предлагая хозяину прогуляться, пока он приготовит пещеру для отдыха. Гарольд молча повернулся и вышел наружу: еще следовало разбросать вокруг их временного приюта охранные чары и сигнальные заклинания. А так же заложить ловушку прямо перед входом: нападение песчаного черта на краю пустыни было еще слишком свежо в памяти. Управившись с этими делами за три четверти часа, он вернулся к пещере и увидел распахнутый полог — это было традиционным приглашением войти. С предвкушением отдыха юный маг шагнул в немудреную роскошь походного жилища.

* * *

Главный жертвенник был погашен и уже остыл. Ночные фиолетовые тени сгустились в углах трапезной. Несколько женщин расстелили вокруг каменного стола свои красные плащи и, оставшись в тонких каласирисах, степенно ужинали, строго по рангу передавая друг другу блюда на подносах из жестких глянцевых листьев и напитки в каменных чашах.

— Мать Хранительница вызвала сегодня Стража западных врат и приказала отрезать ему два пальца на левой руке, — сообщила крупная седовласая дама с резкими чертами лица.

Молодая девушка поперхнулась питьем. Соседка снисходительно хлопнула ее по спине.

— Кулема! И что в тебе разглядел Оракул? Вы новенькие — все такие уродки!

— Сестра! Тебе не по рангу обсуждать решения Оракула. Придержи язык! — оборвала ее седая. — А ты ешь аккуратнее. У нас не так много еды, чтобы плевать ею за столом!

Ту, которую назвали сестрой, испугано замолчала, а новенькая закивала головой, вытирая брызги с камня.

— Так вот, — продолжала седая, — я не удивлюсь, если на днях объявят новое ристалище. Новеньких много, сортировка идет медленно, а кормить их нечем. Боги поручат самому провидению решить, кто достоин жизни, а кому пора петь последний гимн! Вина Западного стража заключалась лишь в том, что его козлоногие подопечные сумели вылезти за ограду и украли на жоме сосуд с маслинами. Воров поймали на две солнечных ступени позже восхода. Их четверо и все они из последнего каравана. Один — здоровый такой. Казнят, я думаю, двоих из них. Оставшихся отдадут нам. Сестра, приготовишь ошейники и клейма. Клеймить будет новенькая.

— Я? — испуганно вскинулась та.

Женщины вокруг грубовато рассмеялись.

— Это самое простое поручение. Есть дела и посложнее. Будешь исправно служить, года через два перейдешь на службу к Матери. Ты даже не понимаешь, как тебе повезло, дуреха!

Спустя два часа, когда ее новые наставницы уже спали — каждая в своей нише, новенькая, скорчившись и прикусив пальцы зубами, беззвучно рыдала. Самым сильным и статным в партии пленных, которых пригнали месяц назад, был ее парень. Ее Гарри! Неужели схватили именно его?

— Гарольд, Гарольд! Где же ты? Нам так нужна твоя помощь! Мы тут все погибнем! Гарольд, ну приди, пожалуйста...

Грива густых каштановых волос рассыпалась по плечам девушки, вздрагивающей от сдавленных рыданий.

* * *

Гарольд проснулся и резко сел.

— Что? — спросил он громко.

— Что хочет хозяин? — по привычке вскинулся Добби.

Тот уже поспешно копался в шкатулке с артефактами. Он нашарил один из амулетов и прижал его к уху.

— Это Гермиона! Она плачет! — воскликнул он и усилием мысли попытался связаться с девушкой. Тщетно. Ватная тяжесть разлилась под веками. Голос подруги постепенно удалялся.

— Добби! Направление! — юный маг сунул амулет в ладошку домовика.

Эльф, тараща глаза, прохрипел:

— Добби старается, хозяин. Сейчас. Сейчас.

Голос Гермионы пропал окончательно.

— Ну? — спросил Гарольд жадно.

Эльф молчал, сжимая артефакт. Видимо, он пока еще что-то слышал или чувствовал.

— Добби сможет...

Поттер вскочил:

— Надо спешить!

Добби кротко напомнил:

— Ночь. Пустыня. Слизнянка. Черти.

— Плевать, отобьемся! Как знать, а вдруг за ночь их уведут еще дальше? К тому же связь очень странная — односторонняя и сработала только сейчас, хотя мы уже несколько часов на одном месте. Может быть, это они приближаются к нам?

Добби вздохнул и начал собираться. Было видно, что он не одобряет затею с ночным рейдом, но по привычке подчиняется.

Для начала следовало направить по ложному следу всех местных чудовищ, если они толкутся недалеко от пещеры. Гарольд снял входной щит и с левой палочки выпустил наружу световой фантом. Яркое пятно, внешне напоминающее человека, запрыгало по барханам, удаляясь в ту сторону, откуда они приехали. Буквально через несколько секунд ночной зверь, выскочив из мрака, свирепо накинулся на него.

— Конфудус! — луч с правой палочки нырнул во тьму и врезался в хищника, насевшего на мнимую добычу. Бесформенная туша опрокинулась на спину и добродушно взревела, подбрасывая световое облако над собой. Туча пыли закрыла сцену игры оглушенного песочного черта с фантомом.

— Ты готов, Добби? Он один и я попал в него с первого раза. У нас есть около получаса, чтобы перебраться через слизнянку. Придется пожертвовать еще одной пикой.

Но на самом деле пришлось пожертвовать не одной, а двумя пиками. Когда первый фиолетовый луч завибрировал, разделив течение странной реки, отрезанная часть, которая должна была по их замыслу скатиться вниз, начала сопротивляться и выбрасывать длинные щупальца в направлении остановленного потока. Прохода не получилось. Пришлось ставить ниже по течению еще одну пику и еще раз подрезать непокорный поток. Лишь тогда обнажилась полоска дна, по которой можно было пройти. А время безжалостно утекало, как песок сквозь пальцы.

Держа под уздцы обоих аргамаков, Гарольд, оскальзываясь на полированном камне, начал переход хищной реки. В этот момент с бархана раздался разъяренный рев: песчаный черт, опомнившись от Конфудуса, заметил, что добыча уходит, и огромными прыжками ринулся к рукотворной переправе. Его мохнатая туша и желтые горящие глаза стремительно приближались.

И они с Добби уже не успевали достать и зажечь третью пику, а две действующих остались на берегу, обеспечивая переправу. Гарольд рассвирепел. Это ублюдочное создание представляло реальную опасность, а для защиты от него ничего нет! Бросив узду, он выскочил между аргамаками и приближающимся чертом и отчаянным усилием вызвал свою анимагическую форму.

Незадачливый песчаный черт и не заметил, когда его добыча превратилась в огромного зверя с горящими зелеными глазами. Не успев ни затормозить, ни отклониться в сторону, он получил тяжелый удар когтистой лапой альфина и, извиваясь в воздухе, рухнул прямо в жадный поток слизнянки. Жуткий рев огласил окрестности. Черт прыгнул вверх, обнажая кровоточащие язвы, образовавшиеся там, где его лишь на мгновение коснулись полчища плотоядных слизней. Но вырваться было уже невозможно. С жадным чавкающим звуком петли слизнянки втянули его обратно в поток, и копошащаяся масса накинулась на желанную добычу. Громадную кошку передернуло от отвращения. Она отряхнула лапу и начала обратную трансформацию.

Переведя аргамаков через ложе хищной реки, Поттер оглянулся. Там, где нашел свою страшную смерть песчаный черт, виднелось лишь размытое пятно, от которого расползались быстро тающие струи темной крови. С сожалением поглядев на оставленные на том берегу световые пики, Гарольд подсадил Добби в седло и сел сам.

— Хозяин опять может превращаться? — задумчиво спросил эльф.

— Как видишь. Надо спешить, Добби! До рассвета осталось часа три. К восходу солнца мы должны быть в тридцати милях отсюда!

Неяркая зеленая луна виднелась в небольшую отдушину крепостной темницы. Ее свет правильным четырехугольником медленно полз по стене, немного разгоняя мрак в каменном мешке.

— Вода осталась?

— Есть немного. Сейчас зачерпну.

Что-то стукнуло и заскребло по дну деревянного ведра.

— Держи.

— Убери свою руку с моего лба, Поттер! Твоя забота мне уже надоела!

— Ты весь горишь, Драко.

— Не твоё дело, — сердитый шепот прервался шумными глотками и стуком упавшей плошки, — за воду спасибо.

В углу завозился еще один обитатель камеры.

— В нашем положении болезни — не самое страшное.

— Не стони! Знали, на что шли, — отозвался еще один узник. Судя по голосу, он был уже в возрасте.

— Ну, допустим, знали. И что? Все равно тот магл умер. А нас казнят за воровство. У них тут с этим строго. Мужчины людьми не считаются. Мы — козлы вонючие. Рабы и поставщики семени для продолжения рода. Тут всеми делами бабы заправляют.

— А Страж?

— А что, Страж? Я так понял, что он тоже раб — просто имеет привилегии.

Помолчали. Потом пожилой позвал:

— Слышишь? Как тебя? Гарри, что ли?

— Чего?

— Слушай, а почему тебя твой дружок Поттером называет? Ты чего, Избранному родственник?

— Однофамилец, — помолчав, ответил Гарри.

— Чудно, — отозвался тот.

Квадрат на стене начал бледнеть. Близился рассвет. Гарри очень опасался, что он может стать последним в их жизни: головы казненных, насаженные на ограду, недвусмысленно свидетельствовали о практикуемых здесь способах борьбы с преступниками. Чисто машинально он наклонился и вновь пощупал лоб Малфоя. Тот что-то протестующее замычал.

Послышались шаги и бряцание амуниции. Под дверью налилась узкая полоска света, заскрежетал ржавый засов, и в распахнувшемся дверном проеме показались силуэты вооруженных людей.

— Встать, скоты!

Ослепленные светом факелов, пленники поднялись, пытаясь разглядеть вошедших. Воины в кожаных доспехах грубо подняли их, завернув руки за спину.

В камеру неторопливо вошел Страж западных врат. Называли его так вовсе не потому, что он лично сторожил какие-то ворота. Его должность носила это название с незапамятных времен, и первоначальный смысл ее был давно утерян. Сейчас в понятиях человеческого мира это был комендант города и шериф полиции в одном лице.

Несколько минут он рассматривал пленников, как профессиональный оценщик антиквариата или торговец одеждой. Все ли цело? Нет ли изъяна? Наконец Страж принял решение и мотнул головой. Позади него писец заскрипел стилом по глиняной дощечке.

— Этого здорового завтра выпустим против чернокожего. Рост подходящий. Посмотрим, как он будет воровать, получив трезубец в брюхо! Копье в руках держать умеешь, придурок?

Гарри понял, что обращаются к нему. Наградив Стража мрачным взглядом, он неопределенно пожал плечами. Впрочем, от него и не ждали ответа. Местный начальник уже стоял напротив бледного до синевы Малфоя, скулы которого украшали пятна нездорового румянца.

— Странно. Молодой, а волосы как будто седые. Такой должен заинтересовать прорицателей. Они обращают внимание на всякие врожденные уродства. Посмотрим, как он будет воровать, когда ему выпустят кишки ритуальным ножом. Решено. К Оракулу его!

Потом уже мельком Страж оглядел остальных.

— А этих двух — к жрицам. Посмотрим, как они будут воровать, прикованные к вороту колодца Надежды.

Пожилого мага и его товарища схватили и вывели из камеры. Драко и Гарри швырнули обратно на вонючие тюфяки. Дверь темницы захлопнулась.

* * *

Когда на горизонте появился первый силуэт далекой башни, Гарольд остановил летящих широким галопом аргамаков. Привстав в стременах, он оглядел окрестности в поисках укрытия: к цели стоило приблизиться незаметно. А в том, что перед ними именно цель, он уже почти не сомневался. Таких совпадений в этом малонаселенном мире быть не может.

Гряда, состоящая из холмов и скал, обнаружившаяся слева, его вполне устроила. Она тянулась до самого горизонта и, видимо, огибала этот город. Или замок. Гарольд решительно повернул туда.

Рассеченный мелким трещинами такыр под копытами аргамаков сменился на россыпь камней. Животные замедлили свой ход и начали осторожный подъем вверх на холмистую гряду, спотыкаясь на осыпающихся склонах. Он занял около двух часов, и когда они достигли вершины ближайшего холма, местное солнце цвета бутылочного стекла уже уверенно ползло вверх по небосклону.

Прямо под ними раскинулся огромный пыльный мегаполис — с величавым замком в центре и путаными закоулками окраин. Никакой системы в застройке заметно не было — банальная толчея крыш из грубой черепицы, сквозь которую лишь изредка пробивались чахлые кроны деревьев. Замок, видимо, построенный из известняка, выделялся на этом невзрачном фоне ярким белым пятном.

Все это быстро отметил про себя Гарольд, рассматривающий подходы к городу. Совсем рядом с холмами, на которые они взобрались, петляла ниточка дороги, по которой еле ползли повозки, запряженные... Показалось — ослами, но присмотревшись, Гарольд понял, что это полуобнаженные люди.

Странные экипажи тянулись к городской черте, где тракт пересекала грубая загородка, собранная из кольев, рядом с которой стояла большая серая палатка и виднелись несколько лошадей на привязи.

Стоп! Лошадей. Это как? Повозки тащат люди, а охрана ездит на лошадях? И кто у них тут соглашается на такую работу? Волочить много миль груз по горячей, как сковородка, пустыне? Гарольд начал подозревать, что люди делают это вовсе не по доброй воле. Неизвестно, как это все тут называется, но похоже, здесь процветает рабовладение. И нравы, судя по всему, жестокие. А что это за колья там, у палатки? Великий Мерлин! Да на них же человеческие головы!

Да. Если Гермиона, действительно, здесь, то ее вера в человечество должна уже серьезно поколебаться.

— Добби, надо сделать пещеру и как следует замаскировать ее. Въезд в город охраняется, но я туда и не пойду. Напрямик быстрее, и аргамаки не боятся бездорожья. Надо только разгрузить их. Вдруг нас ожидает плохой прием?

— Добби все сделает. Но если есть въезд, который охраняют, значит, по-другому в город не попасть, — пропищал домовик, съезжая с крутого бока своего скакуна.

Поттер озадаченно уставился на него. А ведь прав лопоухий! Зачем охранять, если можно подъехать с любой стороны? Он снова осмотрел подходы к городу. Вот оно. Тонкая ниточка опоясывала город со всех сторон. Палатка на дороге стояла как раз там, где она ненадолго прерывалась. Непонятно, что это такое. Ограда? Из дерева или металла? Не похоже. Подобраться бы поближе ночью и посмотреть, да времени жалко. Гермиона где-то близко, и надо надеяться, что остальные тоже здесь. Значит, пойдем по дороге. Хотя Добби лучше с собой не брать. Пусть наблюдает — мало ли что...

* * *

Гарольд легкой рысью приближался к въезду в город. Учитывая, что охрана вряд ли будет ему рада, юный маг дополнительно приготовился к встрече. Меч Поттеров опоясывал его бедра, а в качестве платы за въезд он взял с собой мешочек с драгоценными камнями, найденными в подземелье эльфов. Ну и, разумеется, обе палочки и кинжал Блэков. Для стражи уже была заготовлена легенда: он явился, чтобы наняться на службу местному правителю. Ей вполне соответствовал и его внешний вид, и наличие оружия. Добби до поры скрывался за ближайшим холмом, не теряя Поттера из вида. Домовик должен был подстраховать его в случае серьезных неприятностей. Поклажу и второго скакуна укрыли в пещере, которую эльф привычно соорудил в каменном чреве холма.

Его заметили издалека. Хрипло рявкнула какая-то варварская дудка и из-за палатки высыпало два десятка стражников с дротиками и короткими грубыми мечами наперевес. Они выстроились поперек дороги, предварительно согнав с нее пару повозок, выезжавших из города.

«А боевая готовность у них на уровне, — отметил про себя Гарольд, — значит, враги у города есть».

Однако надежда договориться по-хорошему еще оставалась. И это был бы самый простой способ попасть в город. Гарольд поднял руки вверх, показав пустые ладони, палочки из которых послушно скользнули в нарукавные карманы. Универсальный жест миролюбия, однако, не возымел на стражников никакого действия. Ряд воинов стоял, крепко вцепившись в свое оружие, и уступать дорогу явно не собирался.

«Зря вы это, ребята! Мне надо здесь проехать и я здесь проеду, сколько бы вас тут не стояло».

— Эй! Где ваш командир? Я хочу говорить с ним!

Перед строем показался приземистый кривоногий воин с шипастой дубиной, который гаркнул сиплым голосом:

— Чужеземец! Слезь с лошади и положи меч на дорогу!

Предложение Поттеру решительно не понравилось. Ага. Может быть еще и руки подставить под веревку?

— Я прибыл издалека в ваш славный город, чтобы предложить свою службу вашему повелителю!

Воины в шеренге начали переглядываться, пожимая плечами. Кривоногий опустил дубинку и оперся на нее.

— Так ты, может быть, знаком с нашим правителем? Так говори, не стесняйся!

Тон, которым это было сказано, совсем не понравился Гарольду, однако еще не все было потеряно, и он решил блефовать до конца.

— Нет. Лично не знаком, но слышал о нем много хорошего.

Лицо кривоногого исказилось, как будто он собирался чихнуть. Он хлопнул себя лапищами по коленкам и гулко загоготал. Его воины тоже заржали, тыча в Поттера грязными пальцами. Будто в какое-то диво дивное.

— Нет, ну вы видели его? Эти слуги Люктума нас совсем за дураков держат или сами поглупели от голода? Убирайся отсюда!

Тем временем у коновязи заставы шла вполне определенная возня. Воины, вооруженные луками и свернутыми веревками, споро усаживались на лошадей. Вот их предводитель махнул рукой, и отряд вскачь помчался по дороге. Пешие воины на дороге ловко отпрыгнули в разные стороны, пропуская всадников.

Гарольд понял, что миновать заставу мирно не вышло. Можно было проехать, применив силу. Но идея скрываться потом на кривых улочках враждебного города показалось юному магу слишком рискованной. К тому же, реакция стражников на его слова заставляла предполагать, что он слишком многого не знает.

«Буду брать пленника!» — мысленно сообщил он Добби и, повернувшись, пустил своего скакуна в галоп.

Всадники засвистели и заулюлюкали. Аргамак в ответ прибавил ходу, но Поттер придержал его. Они пронеслись сначала по пыльной дороге, а потом выскочили на каменистую равнину. Надо было увести стражников достаточно далеко, чтобы к ним не подоспела помощь. Для этого преследователи должны быть поверить в то, что они вот-вот схватят незнакомца.

Конный отряд растянулся по пустыне. Вперед сразу вырвался предводитель на отличном тонконогом коне, а вот лошадки других воинов были явно похуже и сильно отставали. Гарольд хладнокровно держал дистанцию в восемь-десять корпусов, уводя командира всадников все дальше за собой. Правой рукой он держал повод, а левая сжимала черную палочку Блэков.

Наконец свистнул аркан, и тугая петля охватила грудь Поттера. Предводитель стражи резко осадил своего коня, рассчитывая сдернуть незнакомца на землю.

— Инкарцеро! — черные веревки выстрелили за спину Гарольда и прикрутили хозяина аркана к собственному седлу. Поттер ударил пятками в бока аргамака и тот полетел. Двойная связка из простой и магической веревки натянулась как струна. Могучий зверь под седлом юного мага паровым буксиром поволок вперед своего более слабого сородича с привязанным всадником на спине.

Вопль ярости и страха донесся от безнадежно отставшего отряда. Учитывая местные нравы, можно было предположить, что за пленение командира незадачливых подчиненных ждет суровое наказание. Но стражники уже не могли что-либо исправить. Их кони были не в силах продолжать гонку по адской топке пустыни и останавливались один за другим. Связанные между собой всадники последний раз мелькнули на гребне пологого холма и скрылись в знойном мареве. Все было кончено.

Примерно через час Драко забрали двое стражников. Один схватил его за волосы и потащил к выходу, а второй наотмашь ударил вскочившего Гарри и приставил ему нож к горлу. Упав на спину и остро ощущая свою беспомощность, Поттер смотрел, как уводят Малфоя.

Спустя еще час ему принесли еду и ведро с водой.

— Жри! Через полступени за тобой придут.

Гарри уже знал, что солнечная ступень — это местная мера времени. Солнечные часы загадочной конструкции, располагавшиеся на площади, были оснащены отражавшими свет зеркалами, которые и называли ступенями. Всего ступеней было восемь, исходя из чего Гарри заключил, что каждая может соответствовать примерно полутора часам. Или двум — чувство времени он давно уже потерял.

По темнице распространился соблазнительный аромат. Гарри с недоумением поковырял еду в плошке. Странно. Ему принесли пищу из котла стражников — некое подобие каши с мясом, плавающей в жиру. Правда, все перченое — в рот не взять, но это же настоящая еда! Быстро очистив плошку и залив пожар во рту ковшиком воды, Гарри принялся раздумывать о том, что услышал во время утреннего визита Стража.

Его выпустят против какого-то чернокожего. От которого у него есть все шансы получить удар трезубцем в живот. Скверно. Ох, как неохота помирать. Еще страж сказал про копье, значит, ему тоже дадут оружие. И что? Надо будет убить этого чернокожего, чтобы спасти свою жизнь? Как же мерзко устроен этот мир!

Гарри вспомнил, как их пригнали в город...

...выжженная палящим зеленым солнцем глина на площади была утоптана до каменной твердости. Худые, заросшие грязными лохмами и бородами пленники затравлено озирались по сторонам. Местная охрана, состоящая только из мужчин, сменила всадниц на лошадях, которые неделю гнали их сюда от самого выхода из подземелья.

Легче не стало. Охранники смотрели на вновь прибывших с ненавистью и страхом. Окружившая их со всех сторон толпа мрачно переговаривалась. И только подошедший Страж громко сказал с досадой:

— Куда их столько? Только что последних рассортировали... Заводи давай!

А потом их целый месяц держали в специальном бараке за оградой. Каждый день кого-то уводили, как оказалось — навсегда.

Потом кого-то из пропавших заметили запряженными в повозки с бочками для воды. Еще двое замелькали среди стражников. Шептались, что кого-то отправили на ворот Надежды. Это был городской колодец на территории Храма, которым ведали жрицы. Другой воды в городе не было, и рабы храма день и ночь посменно крутили огромные колеса, поднимавшие из подземелья тяжкие бадьи с ледяной влагой. Говорили, что больше трех сотен дней там продержаться нельзя: храмовые рабы регулярно умирали от истощения и непосильной работы.

А потом начали говорить, что в городе кончается продовольствие. И без того скудная кормежка стала совсем плохой. Вдобавок ко всему у пленников стали распухать суставы и выпадать зубы. Первым этой странной болезнью заболел магл, который представился учителем. Гарри подозревал, что болезнь его заразная, но стража и сами заключенные проявили к этому вопросу полное равнодушие. Больных от здоровых никто так и не отделил. Прошел слух, что от этой лихоманки здорово помогают странные плоды, похожие на маленькие черные шишки, которые росли на трех неохватных деревьях у самой храмовой стены. Вот за ними-то как-то ночью они и отправились. Охраняли пленников не очень строго, потому что бежать из города было некуда — вокруг на четыре дня конного пути ни кустика, ни колодца. Справились они тогда на удивление быстро: кувшин с темными мелкими ягодами стоял прямо под заветными деревьями. И даже вернулись. Только вот в сосуде оказались не плоды неизвестного дерева, а просоленные до горечи маслины. Их разделили по-братски и, давясь, сжевали — все же какая-то еда.

Магл-учитель в ту же ночь умер. А утром их схватили и бросили в этот каменный мешок. Пожилой сказал, что без доноса не обошлось...

Заскрежетала дверь темницы.

— Выходи!

Странно, но руки связывать не стали. Гарри покорно поплелся за стражником, а его напарник топал сзади, поторапливая пленника уколами копья в спину.

Бесконечные каменные коридоры привели в помещение, похожее на конюшню. Длинный проход и на обе стороны — деревянные двери загонов. Поттера затолкали в первую же приоткрытую дверь и заперли снаружи.

— Сиди и жди! За тобой придут. Может быть, ты уже сегодня узришь Мать Прародительницу. А может быть, тебе и повезет. Хотя вряд ли!

Презрительный смех и шаги стражников удалились и затихли.

* * *

Чтобы сбить возможную погоню со следа, он сделал изрядный крюк и вернулся на холм, лишь когда начало вечереть и длинные тени скал стали совсем черными.

Гарольд слез с аргамака и направился к пленнику. Да... укатали сивку крутые горки! Изящный конь предводителя стражи был весь в мыле и раздувал бока, как кузнечные меха. Магические веревки попортили его атласную шкуру, а ноги были сбиты в кровь острыми камнями, о которые он постоянно спотыкался.

— Фините!

Как только магические путы исчезли, пленник кулем свалился прямо на Гарольда.

— Да чтоб тебя! — выругался тот, подхватывая его и опуская бесчувственное тело на землю.

Поттер забрал меч стражника и похлопал его по бокам, проверяя, нет ли при нем другого оружия. А потом присел на плоский камень и стал смотреть, как подбежавший Добби хлопочет над телом. Домовик быстро развязал грубую шерстяную накидку, раздернул в разные стороны ворот рубахи и вдруг испуганно ойкнул.

— Что такое?

— Хозяин! — уши эльфа изумленно поджались. — Это девушка!

Поттер вскочил.

— Не может быть!

Домовик поспешно задернул ворот рубашки и укоризненно посмотрел на Гарольда.

— Хозяин воюет с девушками?

Юный маг присел и откинул капюшон с головы своего пленника... пленницы. Густые медовые пряди рассыпались по камням. Девушка! В этом не могло быть сомнений. И, похоже, всего несколькими годами старше его самого. Вот это да!

Да уж, у мужчин не бывает таких длинных ресниц, тонких бровей и белой кожи. Да и Добби не мог ошибиться. Правда, лица толком не разглядишь — видны только лоб и глаза, а рот и нос девушки были закрыты полумаской кирпичного цвета, которая в зеленоватом свете местного солнца выглядела угрожающе. Гарольд попробовал снять ее, но, к его удивлению, подцепить маску не удавалось — она будто бы срослась с кожей.

— В пещеру ее! Бери за ноги! — скомандовал Гарольд.

Рукотворная пещера уже остыла и в ней царила приятная прохлада. А возможно, это была работа домовика, который всегда заботился о комфорте хозяина.

— Давай заноси. Кладем.

Гарольд положил голову девушки на один из тюков и тут же услышал сдавленный писк.

— Что? — вскинулся Поттер.

Домовик уже был тут как тут.

— Это я хотел предостеречь хозяина, что в этом тюке у меня очень хрупкая поклажа, — невозмутимо сообщил эльф и с неожиданной силой приподнял голову и плечи девушки, отодвинул в сторону мешок и подсунул вместо него толстое одеяло.

Гарольд недоуменно оглянулся по сторонам и даже поднял палочку, намереваясь что-то проверить, но домовик снова отвлек его.

— Юная мисс, которую хозяин взял в плен, приходит в себя.

И верно. Ресницы пленницы затрепетали. Поттер немедленно забыл о своих сомнениях и подозрениях. Сейчас самым важным был допрос этой амазонки местного розлива.

Он напустил на себя мрачный вид и с угрозой уставился на девушку, держа палочку наготове.

Вот она открыла глаза. Взгляд их еще совсем бессмысленный. Это лишь первая реакция на мягкий свет магического светильника, осознание того, что все еще жива. Длилось это лишь мгновение, но Гарольд подумал почему-то, что девушка должна быть очень милой и доброй. Но через миг она уже поняла, где и с кем находится: брови прыгнули к переносице, от уголков глаз разбежались некрасивые морщинки, на лбу прорезалась вертикальная складка.

— Слуга демона Траура и вся нечисть тобой приведенная — заклинаю вас сгинуть и трижды проклинаю! — закричала она пронзительно, вытягивая вперед правую руку.

У Гарольда, который, видимо, должен был являться слугой демона, и его нечисти, в качестве которой выступал Добби, от изумления открылись рты. Никакого замешательства, никаких сомнений — она была абсолютно уверена, что перед ней какая-то местная разновидность темных сил. Стражницу совсем не интересовало, кто они на самом деле и откуда взялись. Тяжелый случай.

— Тяжелый случай, — озвучил свою последнюю мысль Поттер и сокрушенно покачал головой. — Так значит, я слуга демона? А вы уверены, мисс?

Девушка напряженно приподнялась, следя за каждым движением Гарольда, но явно его не слыша:

— Ведомы нам твои коварные речи и сладкие слова! Темная бездна ждет того, кто польстится на них! Исчезни, отродье отчаяния! Возьми мою жизнь, но не тронь священного очага Матери нашей!

Гарольд хлопнул себя по лбу.

— Да у них же Мать! Твою мать! А я думаю, чего охранники ржут надо мной! Ну, правильно! Женщины превратились в служанок этой, как ее? Кибелы. А мужчин рабами сделали! А я-то, дурень, их правителя искал!

Неожиданно девушка легко вскочила на ноги и бросилась на Поттера.

— Протего! — на автомате сработала реакция магического бойца.

Служанку Матери швырнуло на каменную стенку пещеры. Отчетливо раздался ужасающий хруст сломанной кости.

— Фините! — заорал Поттер, но было уже поздно. Девушка лежала у стены с неестественно вывернутой левой ногой. Она страшно побледнела, ее лоб покрылся мелкими бисеринками пота, а из-под плотно сомкнутых ресниц потянулись дорожки слез.

— Черт! Добби! Быстро — зелья!

Домовик бросился к тюкам, а юный маг подбежал к девушке и тут же получил от нее здоровой ногой в живот. Отскочив, он понял, что добровольно пленница лечить себя не даст. Тогда он хладнокровно приклеил заклинанием обе ее руки к стене пещеры, а потом и здоровую ногу к полу. Для надежности.

Несмотря на то, что ей, видимо, было очень больно, девушка еще какое-то время не прекращала попыток освободиться. А потом застыла, гордо откинув голову, и всем своим видом показывая, что она уступила грубой силе, но не сломлена духом. Гарольд уже всерьез рассердился.

— Я все понял, мисс. Вы готовы лягаться и, не будь на вас маски, даже кусаться. Очевидно, во славу вашей Матери! Но дайте же мне залечить вашу ногу, которая хоть сломана и мной, но по вашей вине. Добби!

Эльф уже достал и раскрыл шкатулку с зельями. Гарольд покопался в ней, нашел Костерост и Укрепляющее. Повернулся к плотно сжавшей зубы пленнице и задумался.

— Хм. И как я вас буду поить этими достижениями человеческой магии? Может быть, вы все же откроете нам свое личико? Не сомневаюсь, что оно у вас достаточно уродливое, но вам сейчас явно не до кокетства...

С этими словами он попытался снять с девушки маску. Вот тут в ее глазах плеснулся откровенный ужас и она протестующе застонала, пытаясь отвернуть лицо и избавиться от рук Гарольда.

— Нет! Нет! Убей меня, но не губи мою душу!

— Да что за напасть такая! — ошеломленно выдохнул Поттер и отошел в сторону.

— Ладно, черт с тобой, служанка Матери. Давно я так не делал, но попробую. Добби, засучи ей рукав до локтя.

Домовик быстро выполнил поручения, глядя на девушку своими большими глазами, полными жалости. Поттер прижал флакончик Костероста к внутреннему сгибу локтя и взмахнул палочкой. Зелье с шипением всосалось под тонкую бледную кожу. Тело девушки обмякло и она уже с обреченным видом следила, как за Костеростом последовал пузырек Укрепляющего.

— Ну вот, — удовлетворенно сказал Гарольд, убирая пустые флаконы, — теперь займемся ногой.

Познания в колдомедицине у Поттера были весьма смутными, но здравый смысл подсказывал ему, что при сращивании костей нога должна быть выпрямлена и зафиксирована. Этим они с домовиком и занялись, а когда закончили, то обнаружили, что тело девушки сотрясают рыдания.

— Ты отравил меня, презренный демон. Мое тело терзает боль, но я не предам Мать матерей.

Поттер с невольной жалостью посмотрел на нее и заметил:

— М-да. Об этом я как-то не подумал. Эффект от Костероста, действительно, напоминает пытку. Но тут уж я ничего не могу поделать. Терпи, амазонка. За ночь кость срастется, а утром поговорим.

Добби устроил для пленницы вполне сносное ложе из запасных одеял и с помощью Гарольда уложил ее туда. Для того чтобы девушка не натворила глупостей, Гарольд снова привязал ее магическими веревками. Легли отдыхать, договорившись, что первую часть ночи караулит Добби, а вторую — Гарольд.

Перед тем, как уснуть, юный маг еще раз с подозрением покосился на мешки с поклажей, которые Добби умудрился незаметно перетащить в дальний угол пещеры.

Долго ждать не пришлось. Щелкнул деревянный засов, дверь заскрипела и распахнулась. Вошло двое. Стражник был уже знакомым — одним из тех, кто вел его сюда. А второй визитер оказался холеным и хорошо одетым крепышом, с презрительно оттопыренной нижней губой и запахом винного перегара, который волной распространился по тесному закутку.

— Встань, жеребец! — скомандовал холеный. — Сними рубаху.

Гарри, горький опыт которого подсказывал, что спорить и медлить не следует, послушно поднялся и стащил через голову рубище, которое, оказывается, называлось рубахой. Крепыш брезгливо осмотрел его со всех сторон, потом схватил за нижнюю губу и оттянул ее вниз. Гарри попытался вырваться, но холеный тут же больно скрутил ему ухо.

— Тпру! Стоять, жеребец!

Поттер почувствовал острие упершегося в бок копья и покорился.

— Чего это такого молодого выставили против Мясника? — спросил холеный, морщась от изжоги.

— Вор, — коротко ответил стражник. — Ну, что скажете про него, ваше милосердие?

— Разрешение даю. А кто следующий?

— В соседней клетке, господин лекарь.

— Ну, пошли...

Стражник, подобострастно изогнувшись всем телом, проводил холеного на выход, а потом запустил к Гарри двух бледных стариков, которые держали в руках какое-то тряпье и копье, заляпанное темными пятнами.

— Одевайте его. Четверть ступени осталась до начала.

И вышел вслед за похмельным начальством.

Старики засуетились вокруг Гарри. Его быстро нарядили в длинные штаны, собранные из отдельных пластин толстой кожи, соединенных веревками. Эту странную одежду споро подогнали под размер и потуже затянули широкий пояс. Потом старики достали какую-то мазь и начали натирать Гарри грудь, плечи, спину и руки.

— Ты того... не бойся, — тихой скороговоркой забормотал один из них, — главное — берегись его трезубца. Бегай, понимаешь, от него. И отпрыгивай. Бывает, что останавливают бой. Редко, правда. И в глаза ему не смотри, даже и не вздумай, пусть орет, что хочет. А ты бегай и не подпускай к себе. Подпустишь ближе двух копий — считай, что пропал. Ты слышишь, парень? Чего ты, как неживой?

— Окостенел он со страха, — проворчал другой, — считай, что его уже убили.

Поттер очнулся. Все, что происходило вокруг, казалось липким ночным кошмаром. И только последняя фраза старика вывела его из ступора. В душе медленно, но верно нарастала клокочущая ярость и ненависть ко всему этому уродливому миру вместе с его погаными обитателями.

— Уже убили, говоришь? — зло спросил он у старика и выдернул из его рук копье.

— Ох, какой свирепый! Быть сегодня хорошему бою, брат Сулак!

— Может быть. Да только Мясника одолеть... — второй служка сокрушенно покачал головой.

— Сиди здесь и жди, — предупредили они парня. — Если раньше времени выйдешь — стража тебя зарубит или стрелами изрешетит без разговоров.

* * *

Разрывая барабанные перепонки, хрипели медные трубы. Два ряда стражников выстроились коридором при выходе на... арену. Давешний стражник подтолкнул Гарри копьем в спину.

— Иди! Да пребудет с тобой милость Матери.

На негнущихся ногах Поттер прошел через строй стражников и оказался почти в центре круглой площадки, которую окружала толпа зрителей. Здесь не было холеных лиц и красивых одежд: ремесленники, лавочники, слуги, пропойцы, бродяги, воины, стражники, калеки. Все они гомонили и шумели в ожидании кровавого зрелища. Появление Гарри встретили свистом и улюлюканьем.

— Баранья подстилка! Сын ослицы! Сучий потрох! — неслось со всех сторон вперемешку с взрывами грубого хохота.

«Что я сделал всем этим людям? Чему они так радуются? Тому, что меня должны убить? — горький комок предательски застрял в горле. — Ладно, гады! Раз нет другого выхода — я буду играть по вашим правилам».

Поттер заставил себя выпрямить спину, уперся копьем в землю и высокомерно осмотрел ряды разъятых в хохоте пастей. Насмешки полетели с новой силой, но он уже их не слышал — напротив него из коридора стражников появился противник.

«Значит, это и есть Мясник? Что ж мне так не везет-то?» — подумал парень, разглядывая звероподобную фигуру бойца, приближавшегося к нему. Был он семи футов роста и черен, как смоль. А изуродованная шрамами бритая голова и злобные красные глаза делали внешность Мясника совершенно ужасной.

Рев зрителей стал оглушительным. Но теперь они приветствовали своего кумира, ожидая от него кровавой потехи и новой победы. Мясник воздел в воздух обе руки, потрясая трезубцем самого зловещего вида и чем-то вроде длинной плетки на массивной ручке. Гарри, облокотившись на копье, внимательно рассматривал противника. Тот явно был здоров и силен, но массивная мускулатура вряд ли добавляла ему подвижности. Зато, наверняка, он опытен в драках, или как у них тут называют эту поножовщину. Совет старика не так уж и плох. Надо заставить побегать эту орясину за собой. Может, ему повезет ногу вывихнуть? Все равно, лишь бы бой прекратили.

Тем временем зрители утихли. На доме, который фасадом примыкал прямо к арене, распахнулись верхние окна, которые, оказывается, скрывали длинные лоджии со скамьями и козырьками от солнца. Там сидели... женщины, закутанные в белые плащи с объемными капюшонами! Это, видимо, те самые жрицы Храма, о которых так много говорят. Или служанки Матери, о которой говорят еще больше, но почему-то только шепотом. И теперь толпа почтительно молчала, словно чего-то ожидала.

Гарри получил удар под коленки. Больно ударившись о камни, которыми была замощена арена, он украдкой бросил взгляд на противника. Тот уже стоял на коленях, почтительно склонив голову. Поттер решил принять такую же позу. Стражник, стоявший над ним подышал злобно, но удара или окрика не последовало. Значит, он сделал все правильно.

По краю арены провели две группы пленников со связанными за спиной руками. Человек по десять. Одну группу поставили на колени за спиной у Гарри, а вторую — за Мясником.

Сверху с лоджий раздался певучий высокий голос:

— О великая Мать! Дочь Кибелы и Реи! Разреши провидению решить, кто из презренных достоин предстать пред твоими очами, а кого еще ждут труды земные во славу царствия твоего! В великодушии своем дай остриям и лезвиям напиться крови и вершить волю твою!

Единый вздох пронесся над ристалищем.

— Чего стоишь? — раздался над головой негромкий голос стражника. — Теперь сражайся, сопляк!

Поттер поднял голову. Стражники поспешно отступали к краю арены, растаскивая в разные стороны связанных пленников. Мясник уже поднялся с колен и развернул свой могучий торс в его сторону. Все. Теперь только драться! Мягко громыхнул невидимый гонг.

* * *

Ох, если бы не уроки Гарольда, то быть бы ему проткнутым в первые секунды боя. Недооценил Гарри соперника, совсем недооценил. Массивный чернокожий боец двигался неожиданно легко и быстро. Уже через три минуты пот катил градом с Поттера, а сердце стучало, как паровой молот. Свистящий хвост бича и острия трезубцев пролетали в опасной близости, не давая передышки. Мясник, видимо, оценил верткость противника и просто методично выматывал его в надежде, что сил у того хватит ненадолго. Да и откуда им взяться? Одной миской каши месяцы голодного пайка не восполнишь.

Итак, Мясник напирал, а Гарри, даже не пытаясь ударить врага копьем, уворачивался, отступал, отпрыгивал в сторону и уставал все больше и больше. Бутылочное солнце палило нещадно, выжимая из тела драгоценную влагу. Наконец, он запнулся, упал на одно колено и тут же пропустил стремительный удар трезубцем в бок. Гарри, еще не понимая, что произошло, вскочил и отпрыгнул в сторону. В ответ зрители громко ахнули — и тут же воцарилась напряженная тишина. А Поттер, не замечая ничего вокруг, во все глаза уставился на своего противника, ожидая нового нападения.

Но Мясник замер на месте и с крайним недоумением рассматривал свой трезубец. Гарри пригляделся: толстые остро заточенные зубья страшного оружия почему-то были покорежены и нелепо торчали в разные стороны. Гарри машинально схватился за бок. Ерунда! Синяком отделался!

«Как это он так? — удивился и обрадовался Гарри. — По камням что ли врезал?»

Мясник вновь двинулся в его сторону, но теперь как-то неуверенно. А толпа зрителей молчала, поглядывая на балкон с неподвижными белыми фигурами. Их ошеломила и сбила с толку красная вспышка, которая последовала за ударом трезубца в бок этого странного парня. И в воздухе висел запах, какой бывает после грозы.

Мясник, похоже, понял, что любая заминка в бою позволяет противнику передохнуть и ринулся в атаку. Теперь он держал изуродованный трезубец, как дубину. Свистящие удары обрушились на Поттера. И это было гораздо опаснее, чем выпады. Гарольд в свое время научил его уклоняться от колющих ударов, а рубящие и удары плашмя они еще не разбирали. В течение нескольких секунд он пропустил два сильных тычка импровизированной дубиной и упал на спину. Мясник рухнул на него всем своим весом сверху и схватил за горло. Удушье черным комком запечатало легкие. Кровавая пелена застлала глаза. И уже не было сил стряхнуть с себя эту тушу или хотя бы попытаться разжать мертвую хватку на горле. Гарри забился в предсмертной судороге.

Удар! Рывком исчезла тяжесть и стальные клещи на шее. Не свалились, не ослабли, а просто исчезли разом. Гарри ртом судорожно хватанул воздуха и закашлялся, отплевываясь. Нельзя лежать! И, собрав силы, он вскочил на ноги и подхватил с земли свое копье. Где чернокожий?

Мясник, шатаясь на полусогнутых ногах, стоял шагах в десяти от него и с ужасом смотрел на свою грудь. Она была раздавлена, будто по ней ударили кувалдой. Прорвав кожу, острые обломки ребер торчали наружу, и вокруг них пузырилась розовая пена. Изо рта чернокожего хлынула алая кровь, он захрипел и тяжело рухнул ничком на раскаленные камни ристалища.

Вся арена взревела. Зрители тыкали в Гарри пальцами, приплясывали от возбуждения и, вытаращив глаза, что-то друг другу орали и втолковывали. Стражники подскочили к Поттеру, выдернули из его рук копье и завалили на землю, набросив веревку на его многострадальную шею.

— Остановитесь! — раздался властный голос из лоджии.

Одна из жриц простерла руку и встала. Стража замерла, повернув головы в ее сторону.

— Страж западных врат! Провидение сделало свой выбор и дало нам знак. Исполни свой долг!

Начальник стражи склонился перед ней в глубоком поклоне. Затем вытащил меч и косолапо прошел на тот край арены, с которого выходил Мясник. Там, удерживаемые стражниками, стояли на коленях десять пленников, склонив головы к земле. Десять раз блеснул меч. Десять голов упало на арену. Десять обезглавленных тел забились в последних конвульсиях.

Онемевший от ужаса Гарри оглянулся на вторую группу пленников. Их как раз уводили с арены. Так вот что это за выбор провидения? Кто бы не победил в поединке — все равно казнят людей! Это уже превышало все пределы ужаса, который Поттер мог вынести. Он запрокинул голову и зловеще расхохотался...

* * *

За вечерней трапезой Гермиона с замиранием сердца слушала разговоры жриц. Весь день витали какие-то странные слухи о похищенной послушнице Матери. По углам шептали о ристалище, на котором неожиданно погиб лучший боец города. О таинственном пленнике, который победил его каким-то фантастическим способом. Стало известно и имя этого героя — Гарри. Это же ее Гарри! О, небо!

Старшие жрицы были возбуждены и говорили вещи, слушать которые младшим служительницам храма было вообще-то запрещено. Больше всего обсуждали решение Хранительницы, которая забрала этого бойца-победителя в обитель Матери. Не обошли вниманием и тот факт, что он прибыл в город с последней партией пленников.

— Такие удары нельзя отразить! Это было необъяснимо и выглядело очень угрожающе. Страж хотел сразу избавиться от мальчишки, но...

— Хранительница?

— Да.

— И самое главное, сестра, что эти красные вспышки очень похожи на те, что описываются в одной из легенд о победе Реи над силами Траура. Ведь Мясника просто расплющило этим ударом! Не удивительно, что козлика забрали в райские кущи. Разве может Хранительница упустить случай улучшить племя своих послушниц и привить ему, наконец, хоть некоторые качества победоносной Матери?

Старшие жрицы многозначительно переглянулись и заулыбались.

Сердце Гермионы сильно забилось. Это они про Гарри? Какое счастье, что он выжил! Но что же произошло на ристалище? Что помогло ее любимому так счастливо уцелеть? И куда его забрали?

Немного успокоенная радостным известием, но встревоженная новыми загадками, девушка только под утро забылась тяжелым сном.

— Гаруспик или, если угодно — антропомант, должен точно понимать цель предсказания. Это определяет и объект гадания, и средства, которые жрец применяет. От банальной печени ягненка до разъятого чрева девственницы или младенца. От простого ритуального ножа до огненной клетки из прутьев ивы и каменной пентаграммы. Мои предки — кельтские друиды — тысячелетиями копили мудрость ритуального жертвоприношения, сочетая его с уместными магическими процедурами для предсказания важнейших событий и природных явлений.

Оракул и два его помощника важно наклонили головы в знак согласия со словами своего необычного собеседника.

Драко уже битый час рассказывал заинтересованным слушателям о магических приемах могучего мира, который он имеет честь здесь представлять. Он отвечал на вопросы неторопливо, тщательно строя фразы и подбирая термины. Его почти полузабытая манера растягивать слова пришлась на этот раз как нельзя более кстати.

Пришлось отвечать и на неприятные вопросы.

Как он попал в партию пленников? Если посмотреть со стороны — покажется, что произошла нелепая случайность, но на самом деле ему было предсказано попасть сюда. Да! Он знал об этом уже давно. И не в его привычках уклоняться от высшего промысла, ибо сила не в сомнении, а в соединении тайных предначертаний фатума и собственной магической энергии. Только это позволяет внутреннему оку друида пронзать пелену будущего и постигать высшие тайны божественного мироздания.

Драко почувствовал, что язык его начинает заплетаться и замолчал на полуслове, наклонив голову и как бы вслушиваясь в недоступное другим. Собеседники хранили молчание, задумавшись, или делая вид, что задумались над его словами.

— Я вижу, наш гость устал. Что не удивительно, если вспомнить, откуда он к нам попал.

Малфой тайком поморщился. Это был самый уязвимый момент в его легенде. Если не считать, конечно, того банального факта, что предсказывать он не умел вообще. Его собеседники, очевидно, принадлежали к самой верхушке местной власти, и им было трудно понять, как молодой друид-предсказатель из какого-то далекого мира, мог попасть к ним вместе со стадом пригнанных рабов. Впрочем, что-то подобное у них уже бывало. Это Драко заключил из многозначительных взглядов, которыми обменивался Оракул со своими подручными во время его долгих и путаных рассуждений о превратностях войны и опасностях длительных путешествий.

— Однако, прежде чем вы отправитесь на отдых, прошу оказать мне маленькую услугу.

— Все что в моих силах, почтеннейший! — склонил голову Драко в вежливом поклоне.

— О! Надеюсь, что с вашими дарованиями это — сущая безделица!

Оракул хлопнул в ладоши. Вошел служка и протянул ему глиняную дощечку. Повинуясь жесту своего господина, слуга положил ее перед Малфоем. Тот скосил глаза. На тебе! Отпечаток ладони на высохшей, а может быть и обожженной глине.

— Мы просим вас взглянуть и сообщить, что вы можете сказать о человеке, оттиск правой руки которого здесь видите?

Малфой похолодел. Вот и все. Сейчас его разоблачат.

— Предсказание судьбы по линиям на ладони — суть хиромантия. Мне не к лицу заниматься этим. Высший друид смотрит в будущее эпох и народов, а не одной жалкой жизни.

Оракул холодно улыбнулся.

— И все же окажите нам честь в решении этой маленькой загадки. Нам надо знать ответ лишь на один вопрос. Видно ли в линиях на ладони этого человека влияние высшего промысла?

— Влияние высшего промысла на... — вопрошающе произнес Малфой, пытаясь выиграть время.

Оракул переглянулся со своими помощниками и неохотно уточнил:

— Защита от врагов, например.

Драко взял со стола табличку и начал делать вид, что внимательно ее рассматривает. Он лихорадочно соображал. Пятерня явно мужская. Здоровая пятерня, можно сказать. Принадлежит, скорее всего, худощавому человеку. Шрамов или грубых складок не видно. Мозолей тоже нет. Значит, принадлежит молодому мужчине, который не занимается тяжелым физическим трудом. Так сказать, ничего тяжелее плетки в руках не держал. Или палки. Или палочки. Или волшебной палочки?

Малфой поднял глаза и увидел взгляд Оракула, устремленный на себя.

«С Окклюменцией у меня все было нормально, а вот выйдет ли с Легилименцией?» — подумал Драко и напрягся. Зрительный контакт сейчас был очень хорош, правда, нет палочки, но крестный говорил, что это не главное...

...перед глазами замелькали неясные образы. Наконец, как из тумана выплыла дородная женщина в белом балахоне с презрительно отвисшей губой. Она протягивала ему уже знакомую глиняную табличку.

«Возьми и ответь мне до ночи! Мне нужны точные предсказания, а не галиматья о положении звезд и чириканье птичек. Я должна понимать, мне возиться с этим юнцом дальше или прикончить его? Главное, чтобы на нем не оказалось Панциря Траура. Я жду ответа. И смотри! Я все меньше верю твоим пророчествам. Не разочаруй меня на этот раз!»

Драко закрыл глаза, разрывая зрительный контакт. Плохо дело! Оракул и сам толком не знает, о ком идет речь. Правда, был сегодня один любопытный разговор часа через два после того, как его привели из тюрьмы. По коридору мимо двери чулана, в котором заперли Малфоя, проходили местные служки или слуги, с жаром обсуждавшие какое-то недавнее происшествие:

«...Хошь верь, хошь — нет, а я своими глазами видел! В лепешку его раздавила неведомая сила! А Мясник до того два года не знал равных на ристалище! И как полыхнет, красным-то! А Хранительница и говорит, что, дескать, остановитесь, я его забираю. Ну парня этого. Не веришь? Ну, так у Хромого спроси, он тоже там был...»

Так. Попробуем сложить картинку. На ристалище убили местную знаменитость, туда ему гаду и дорога. Убили странно, с явным магическим следом. Оттиск руки на глине — видимо его победителя. И это может быть...

Драко открыл глаза. Оракул ждал ответа, слегка постукивая пальцами по подлокотнику кресла.

— Что же вы, почтеннейший, не сказали мне, что этот человек недавно появился вашем мире? Я потратил бы в два раза меньше времени.

Главный предсказатель города переглянулся со своими соратниками.

— Вы знаете ответ? — спросил он, не успев опустить жадно блеснувшие глаза.

— Разумеется, знаю, — небрежно бросил блондин. Вопрос Оракула подтвердил его догадку.

— Подите вон! — рявкнул старик на сподвижников, и те опрометью кинулись к дверям.

Двери захлопнулись и они остались вдвоем.

— Говори! — сухо потребовал Оракул.

«Ого! А он серьезно боится этой здоровой тетки. Возможно, это и есть Хранительница. А значит, жизнь этого новоявленного братца Поттера снова висит на волоске».

Драко вспомнил рассказ своего отца о предсказании сумасшедшей Сивиллы Трелони об Избранном и Темном Лорде.

— Близится тот, кто может победить силу Траура, — заговорил Малфой низким хриплым голосом. — Он пришел на исходе прошлого месяца. Он показал свой дар, но никто еще не знает его истинной силы. Он рожден теми, кто трижды бросил вызов темному владыке и носит на себе печать их защиты... Тот, кто в силах победить силу Траура, пришел на исходе прошлого месяца...

Драко обмяк в кресле, изображая обморок после чрезмерного напряжения магических сил. Но на самом деле сердце его колотилось, как во время игры в квиддич. Если он ошибся, то расплата будет жестокой.

— Ко мне! — закричал Оракул. В зал набежали слуги. Повинуясь знаку своего господина, они бережно подхватили блондина и положили на мягкое ложе. Прибежал лекарь и быстро пустил Драко кровь.

«Твою мать! — подумал Малфой, подсматривая через ресницы на темный ручеек, стекающий в серебряную чашку. — От такого лечения издохнешь еще быстрее, чем от болезни».

Оракул уже вызвал паланкин, чтобы следовать в обитель Матери. Пророчество получено. И какое пророчество! Этот молодой труид, или как его там — просто гениален! По одному оттиску ладони так точно прозреть будущее! И ведь как все сошлось! Нет, этого парня из рук выпускать нельзя! И никто не должен знать о его роли в этом деле. А лучше его совсем спрятать.

Он вызвал начальника своей тайной стражи, назначив ему встречу у выхода из замка.

— Заберешь новенького, которого сейчас пользует лекарь. Подбери рядом с городом пещеру, приспособь ее для жилья и ночью тайно отвези его туда. Поручаю тебе его кормить, поить, одевать. А главное — охранять и защищать! Разговаривать и отвечать на его вопросы — запрещаю. Завтра утром сообщишь Стражу западных врат, что он умер. Пусть пришлет другого на замену. И еще...

Оракул сделал паузу, давая тем самым знак отнестись к его словам с особым вниманием.

— Во время беседы с ним со мной в зале были два моих помощника. Знаешь, кто именно?

— Я все знаю, о мудрейший.

— Хорошо. Так вот. Мать матерей сегодня призвала их к своему престолу. Ты понял меня?

— Давно ли? — напрягся начальник тайной службы.

— Уже четверть ступени тому назад. Чего стоишь?

— Будет исполнено, — хладнокровно кивнул тот и поспешил обратно в замок.

Оракул забрался в крытый полотном паланкин. Восемь рабов осторожно подняли его и, мелко семеня, чтобы не растрясти господина, побежали в сторону обители Матери.

* * *

К утру Костерост прекратил свое действие и измученная девушка уснула. Чтобы не терять время, Гарольд оставил на охране Добби, а сам пешком осторожно спустился с холма, чтобы рассмотреть поближе таинственную ограду города.

Путешествие заняло неожиданно много времени. Казалось, вот она ограда — рукой подать. А на деле пришлось пробираться по осыпающейся каменной россыпи, потом преодолевать несколько оврагов, потом продираться через заросли каких-то колючих кустов. А потом город исчез.

Поттер похлопал глазами, потом протер их. Это не помогло. На месте города теперь простиралась выжженная солончаковая равнина, теряющаяся в знойном мареве.

— Тьфу! — юный маг сплюнул горько-соленую слюну.

Все было ясно. Город только казался открытым и доступным, а на деле был прекрасно защищен. Можно было, конечно, попытаться снять защиту, но для этого надо было хотя бы знать, на чем она основана.

— Ладно! Попробуем!

Гарольд встал, палочки привычно скользнули в ладони из нарукавных карманов.

— Гоменум Ревелио!

В ответ ни отзвука, ни шороха, ни дуновения.

— Что? — растерянно спросил он. — Ни одной живой души? Это явное преувеличение. Специалис Ревелио!

Марево мигнуло, на мгновение город стал виден и тут же исчез.

— Хм... Похоже на постоянные мощные магические помехи или что-то вроде Фиделиуса. И в том и в другом случае надо знать того, кто это наложил, или... или того, кто допущен к этой тайне. Значит, придется развязать язык нашей гостье.

Поттер недовольно скривился и повернул назад.

* * *

Гарольд стоял, уперев руки в бока, и с раздражением смотрел на пленницу. Ему уже надоело с ней церемониться. Они с Добби только что сняли повязки со сломанной ноги девушки, и домовик тут же получил от нее сильнейший пинок, от которого взмыл в воздух и с легким хлопком исчез, не дожидаясь встречи со стенкой пещеры.

— А тебе не кажется, что это уже слишком? — взорвался юный маг, который и в более благополучные времена не отличался ангельским терпением.

— Будь ты проклят, слуга...

— Силенцио! — заткнул он ей рот и обернулся на шорох. Это Добби, в полете аппарировавший куда-то недалеко от пещеры, вновь вошел в нее. Уши домовика были плотно прижаты к затылку, что свидетельствовало о его крайнем огорчении и расстройстве.

— Присядь, Добби. Мне эта мисс изрядно надоела. Сейчас она мне расскажет кое-что, потом я избавлю ее от лишних воспоминаний, и пусть валит на все четыре стороны, благо, нога ее в полном порядке.

Эльф только горестно вздохнул. Он был жалостливым, но спорить с хозяином было не о чем. Нога у пленницы, действительно, была в порядке. Даже слишком.

Гарольд вытащил из ничего стеклянный сосуд и подвесил его в воздухе. Девушка, приоткрыв рот, смотрела на него.

— Ну, что дочь Матери всех матерей, давай посмотрим, что ты знаешь. Легилименс!

Его медленно и как бы через силу втянуло в ее бездонные зрачки. Как всегда при жесткой и насильственной Легилименции, Гарольд работал обеими палочками. Первая листала страницы воспоминаний, вторая регулировала глубину и скорость проникновения. Правда, на этот раз ему хотелось избежать повреждения памяти и сознания, не говоря уж о сохранении жизни этой местной амазонки. Ее отвага и бескомпромиссность отталкивали и привлекали одновременно. И самое главное, она ему кого-то мучительно напоминала. Не обликом, не характером, а чем-то неуловимым и почти неощутимым, что невозможно было объяснить словами.

Короче, действовал Гарольд очень осторожно и бережно. Он сразу погрузился глубоко в пору ее детства и удивился его монотонной однообразности...

...Одни и те же помещения и дворы. Вокруг одни и те же равнодушные женские лица. Ни куклы, ни скакалки, ни мячика, ни доброй улыбки отца или матери. У Поттера защемило сердце. Кажется, это картина его собственного детства, только в варианте для девочки.

Потом пошли более взрослые воспоминания. Какой-то зал. Всплывает полузабытое слово — гимназиум. Огромная статуя с фонтаном. Дородная женщина с прямыми белыми волосами в парадном облачении. Табуретка и страх. Мучительный страх перед этой табуреткой, которая должна что-то решить в ее судьбе, направить по какому-то пути, определить и ближайшее, и отдаленной будущее...

...И вдруг сразу без перерыва яркая брызжущая радость! Сбылась мечта! Сбылись пожелания матрон и ее тайные надежды! Она встает с табуретки. Гулкий голос выкрикивает под звонкими сводами:

— Корпус матерей-хранительниц!

Она будет матерью-воином. Матерью-защитницей. Какое счастье! А вот рядом лучшая подруга — тоже из новеньких. Она виснет на ее шее и жарко шепчет: «Молодец, я так рада!»

А она так боялась попасть в корпус матерей-заместительниц. Ох уж эти скользкие повадки ящериц, вечно бегающих в поисках чего-то особенного. Противные, хитрые и властолюбивые послушницы. Это не для нее. Теперь она ученица самого любимого корпуса Матери матерей...

...Вот она уже проходит пятый сезон обучения. У нее есть заслуги перед корпусом. Она старшая в команде лучниц и ее вот-вот назначат Правой рукой хранительницы. Весь корпус завидует ей, сверстницы уважают, а учительницы удостаивают личных бесед. Она одна из самых ярких учениц гимназиума за последние сто лет, хотя и не отличница...

...Вот опять огромный зал и она стоит во главе шеренги обнаженных девушек. У них на головах венки. Или это золотые обручи, увитые цветами? Звучат торжественные слова какого-то речитатива. Это не песня, это не стихи, это как ветер, раздувающий счастливый парус судьбы, который понесет ее по жизни, наполненной счастьем и радостью служения великой Матери!

...В этом мире, как выяснилось, есть смертельные враги всеобщей гармонии. Силы мрака и хаоса объединились в борьбе с прекрасным миром Матери. Она знает им цену. Ее уже научили бороться с ними, и она готова к этому пути...

...Поймали вора на базаре. Это беззубый старик. Плачет и просит пощадить его. Проступок мелкий и она должна сама принять решение. Жалко старика, но закон — есть закон. Итак, приговор: «Пятьдесят ударов палкой по спине...»

...Она стоит у ямы, наполненной трупами. Это трупы зарезанных мужчин. Козлиное племя взбунтовалось по наущению шпионов Траура. Не стоит жалеть их, но сердце неспокойно, и старшая отряда успокаивает, что это у нее по первому разу. Что это пройдет...

— Хозяин! Берегитесь!

Истошный вопль Добби вырвал Гарольда из лабиринта памяти служительницы Матери. Все это время он вытягивал палочкой из ее головы нити воспоминаний и укладывал их в сосуд для более детального просмотра. Все, что касалось воинской службы корпуса матерей, требовало особого изучения. И он уже почти закончил. Что случилось-то?

Как будто время замедлилось, и он видит разъятый в беззвучном вопле рот девушки, которая как-то исхитрилась ухватить одну из палок, служившей шиной для сломанной ноги. Она уже замахнулась и ударила. И на пути ее слепого удара висит, переливаясь перламутровым блеском, сосуд, наполненный ее бесценными воспоминаниями!

— Не-е-ет!

Стеклянный треск. По пещере разлетаются сверкающие брызги вперемешку с обрывками и осколками воспоминаний одной из лучших учениц и служительниц Матери матерей.

Про обитель Матери все, включая охрану, говорили только шепотом. И ничего, похоже, толком не знали. Гарри так и не понял, как он очутился в этом, самом таинственном месте города. Его принесли сюда в наглухо закрытом портшезе и разрешили выйти только во внутреннем дворе.

После поединка на ристалище и бесчеловечной расправы над беззащитными пленниками все чувства Поттера притупились и он молча выполнял указания охраны, которая состояла исключительно из молодых женщин. Впрочем, кое-что он все-таки заметил, и это кое-что показалось ему странным. Вооруженные длинными кинжалами и короткими пиками охранницы держались настороженно, но без враждебности. Но они бросали на юного победителя взгляды, в которых естественное любопытство странно смешивалось еще с какими-то, непонятными пленнику, чувствами. Глаза охранниц не оценивали, а как бы ощупывали его со всех сторон. Их интерес был не плодом праздного любопытства, а скорее попыткой предугадать развитие неких событий, которые могут их коснуться.

Гарри решил, что ему показалось. Его впечатления об окружающем сейчас вообще складывались очень фрагментарно. Но зарубочка в памяти осталась.

Его повели все выше и выше по добротным каменным лестницам. Вскоре он оказался в просторной комнате с высоким потолком и двумя окнами. Услужливая память тут же подсунула ему воспоминание о последнем посещении клиники Святого Мунго — в тот момент, когда его старший брат еще только-только создал свою вторую ментальность и блестяще легализовал ее через мнимое отравление наркотиками. Что и говорить, голова у Гарольда соображает отлично. Уж брат точно нашел бы выход из сложившейся на данный момент ситуации. Он не пошел бы у судьбы на поводу, как это постоянно получается у самого Гарри.

— Ты будешь жить здесь. Окна открывать запрещено. Умывальная комната и туалет в углу за дверцей. Если не умеешь пользоваться, то спроси — тебе покажут. Кормежка утром, днем и вечером. В дверь не стучи — жди, пока тебе принесут. Тебе разрешены прогулки во внутреннем дворе. Одна ступень утром и полступени вечером. К послушницам не приставай, плохих слов не говори, а то будешь наказан палками. Просьбы передавай дежурной по караулу. Сегодня дежурная я. Меня зовут Айрин. Чем меньше проблем ты мне доставишь, тем больший кусок меда получишь на ужин. Ты понял, козлик?

Гарри понял, что ничего не понял. Но чтобы от него быстрее отвязались, утвердительно кивнул головой.

— Молодец! — ласково сказала Айрин. — Вымойся, прежде чем ложиться на кровать и трогать вещи, а то ты плохо пахнешь. Обед через полступени. После обеда к тебе придет лекарь.

Гарри опять механически кивнул. Айрин с легкой жалостью посмотрела на его отсутствующее выражение лица и вышла из комнаты. Дверь закрылась, тихо щелкнув замком. В коридоре послышались затихающие вдали голоса:

— Все-таки они какие-то ущербные все. Стройный юноша с крепкой мускулатурой, но с этим их ненавистным тупым выражением лица... Мыслительный процесс и эмоции явно замедлены и искажены его козлиной сущностью. Когда же наступит благословенные времена, когда для продолжения рода нам не потребуются эти гнусные твари?!

— Да, непорочное зачатие решило бы столько проблем...

Голоса отдалились и затихли. Гарри покрутил пальцем у виска и пошел овладевать премудростями местной умывальной комнаты.

* * *

— Как тебя зовут? — осторожно спросил Гарольд у девушки.

— Шаннах! Меня зовут Шаннах, и я послушница Матери седьмой ступени знания, — вслушиваясь в свой собственный голос, ответила она, сидя на камушке недалеко от выхода из пещеры...

После несчастья с разбитыми воспоминаниями Гарольду удалось собрать кое-что из перламутровых нитей, разлетевшихся по всей пещере. Но о том, чтобы вернуть это все в мозг владелицы, не могло идти и речи. Страшно представить, какой винегрет из событий и эмоций там теперь был. Он сразу погрузил девушку в крепкий сон и стал оценивать, в каком состоянии пребывала ее память. Результаты оказались плачевными. Разум девушки во время сеанса легилименции был настолько распахнут и нестабилен, что резкий выход после предостерегающего крика Добби разметал все, что можно, и даже то, что нельзя. И в самых ранних, и в более поздних воспоминаниях зияли зловещие провалы. Многое было перепутано, многое — рассеяно. К тому же, под ударом палки практически погибли самые важные и яркие воспоминания, которые он успел собрать для просмотра. Перед Гарри теперь предстала картина почти необратимо нарушенной психики. Поттер стиснул зубы и приступил к восстановлению.

Работа с самого начала показалась безнадежной, но юный маг с ослиным упрямством стал наводить порядок. Первую же сложную проблему он решил с простотой, граничащей с преступлением. Он начал восполнять блок детской эмоциональной памяти девушки, используя для этого дубликаты собственных воспоминаний...

Несколько раз он выныривал из сознания своей невольной пациентки, отдыхал, пил Восстанавливающее зелье и опять погружался в работу. В эту рваную паутину чужой личности, которую он либо бережно восполнял и восстанавливал, либо с отчаянием штопал нитками своей собственной судьбы. И так час за часом, блок за блоком, период за периодом...

Иногда ему попадались воспоминания, которые содержали императивы Матери. Для себя Гарри решил, что те из них, которые повреждены, он восстанавливать не будет. Была — не была. Если удастся воссоздать целостность психики, то эти провалы со временем заполнятся новыми или ложными воспоминаниями, но этой варварской идеологии в ее сознании останется меньше...

Наконец он закончил, ввел девушке целый букет зелий и понял, что шевелиться может уже с трудом.

— Видел бы все это Снейп, убил бы меня на месте развесистым пнем!

С этими словами он прошел в конец пещеры и завалился на ближайший к нему тюк с вещами. Тюк жалобно запищал, но Поттер этого не услышал — он уже заснул, не успев донести голову до подушки.

* * *

Вечером проснувшийся совсем на другом мешке Гарольд пытался решить,что им с Добби делать с девушкой дальше. Можно было попробовать вернуть ее в город, подкинув поближе к отряду, который сторожил въезд, но черт знает, как ее там примут. Домовик осторожно намекнул, что хозяин теперь в некотором роде отвечает за судьбу пленницы. Юному магу это очень не понравилось, но возразить было нечего.

Поэтому они решили дождаться пробуждения пациентки, чтобы понять, как обстоят дела с ее разумом. И только тогда уже что-то решать.

Это случилось на следующий день ближе к полудню. Девушка удивленно распахнула глаза:

— Где это я?

Гарольд переглянулся с Добби и решил, что говорить правду рановато. Вместо этого он сердечно поприветствовал пленницу и поздравил ее с тем, что она идет на поправку. Лечение оказалось успешным и вообще — все очень хорошо. Девушка удивилась еще больше и поинтересовалась тем, что же с ней, собственно, произошло.

— А ты ничего не помнишь? — ласково спросил Гарольд, ощущая себя последним мерзавцем.

Его пленница сдвинула брови, припоминая. Потом недоуменно похлопала ресницами и ответила:

— Нет, не помню. Я заступила в караул с конным резервом стражи и погналась за странным пришельцем. Это был ты? — голос ее был совершенно спокоен.

— Ну да. А что было потом, помнишь?

— Я упала... нет, меня ударило... нет... не помню.

— Вот! — наставительно заметил Поттер. — Сильные ушибы головы могут приводить к потере памяти. А ты очень сильно ударилась.

Девушка машинально коснулась рукой своей головы, словно пытаясь нащупать повязку или шрамы.

— Не ищи. Все зажило уже. Но тебе еще надо время, чтобы выздороветь окончательно. Вот познакомься, это мой друг — домовой эльф Добби.

— Какой милый, — улыбнулась девушка, а домовик стремительно покраснел. Весь, включая приветливо распахнутые уши.

Маска по-прежнему скрывала всю нижнюю часть лица юной стражницы, и Гарольд понял, что она улыбается, только по ласковому прищуру глаз.

— Что это у тебя, — поинтересовался он, как бы между прочим, — тебе не надоело носить этот намордник? Сними его. Я как раз хотел предложить тебе позавтракать.

Девушка пожала плечами.

— Я не могу снять то, что должно исчезнуть само, когда начнется моя главная служба Матери. А принимать пищу это не мешает.

Поттер удивился. Дела пленницы, вроде бы, не так уж и плохи. Вон как бойко излагает.

— Добби, подавай завтрак, — попросил Гарольд.

Эльф быстро отлевитировал им подносик с чашками и тостами, который, похоже, был подготовлен у него уже давно. Глаза девушки широко распахнулись. Она явно никогда не видела подобного волшебства.

Поттер жестом пригласил ее к трапезе и сам показал пример: взял с подноса и надкусил тост с маслом. Девушка поднесла ко рту чашку, и Гарольд отчетливо увидел, как край ее исчез, погрузившись в маску. Зрелище было, откровенно говоря, неслабое, и произвело на него не меньшее впечатление, чем на послушницу Матери — летающие подносы. Покачав головой, он продолжил расспросы:

— А что это у вас за главная служба такая?

— Продолжение рода, — ответила девушка без тени смущения.

Поттер поперхнулся и постучал себя ладонью по груди.

«Можно было догадаться, — подумал он, — женский мир. Мир, где доминируют женщины. Мир бесправных мужчин. Мир послушниц-амазонок, воспитанных для безусловной преданности свой богине — Матери. Значит, это и есть мир Любви в чистом виде? Упаси нас Мерлин от такого божества, ибо место ему в преисподней!»

— Как тебя зовут? — спросил Гарольд у девушки.

— Шаннах! Меня зовут Шаннах, и я послушница Матери седьмой ступени знания, — вслушиваясь в свой собственный голос, ответила она, сидя с чашечкой в руках на камушке недалеко от выхода из пещеры...

* * *

Худой высокий маг склонился над черной каменной плитой, парящей в воздухе. Полированная поверхность обсидиана отражала его сосредоточенное лицо, обрамленное черными как смоль волосами. По матовым стенам помещения плясали размытые блики от четырех голубоватых магических светильников, пристроенных на концах пик. Самопишущее перо зависло над большим исчерканным пергаментом, готовое добавить запись по первому приказу хозяина.

— Эксперимент номер восемьсот двадцать семь, — продиктовал волшебник, и поднял волшебную палочку.

Перед ним стояли два цилиндра. Таких же размеров и формы, как и в Арке Смерти. Только один из них был бесцветным, как будто пустым. Во втором мягко переливалось зеленым некое содержимое.

Маг замер, направив на прозрачный цилиндр палочку.

— Специалис джеминио!

Полупрозрачная дымка окутала оба магических сосуда и их связала почти невидимая искрящаяся нить. В пустом цилиндре заклубился зеленый дым, уплотняясь и как бы стекая вниз. Зеленая полоска жидкости сгустилась на донышке и медленно двинулась вверх. Сосуд наполнялся содержимым, по виду неотличимым от того, что было в соседнем — полном. Маг с видимым напряжением держал палочку, очевидно, подпитывая процесс собственной энергией.

Вот емкость почти полна.

— Фините! — пасс палочки в сторону оборвал процесс в нужный момент. Искрящаяся нить между сосудами исчезла.

Маг склонился, внимательно рассматривая результат эксперимента и тут же отшатнулся. Жидкость во вновь заполненном цилиндре стремительно меняла цвет на красный. Волшебник шарахнулся в дальний угол помещения, поспешно воздвигая щит между собой и каменной плитой.

— Протего!

Взрыв разметал по всему помещению мелкие осколки.

Маг убрал защиту и глубоко вздохнул.

— Эванеско! — заклятие упало машинально, словно отполированное годами многократного применения.

Он нашел пергамент и перо. Привел их в порядок и вновь подвесил в воздухе. Поднял с пола зеленый сосуд. Потом взял пику со светильником на конце и ткнул ей в боковую стену. Открылась глубокая ниша, наполненная пустыми цилиндрами. Он извлек один из них и поставил его рядом с полным.

— Эксперимент номер восемьсот двадцать восемь...

— Сейчас его приведут. Встань за дверью и жди, пока я не подам знак.

Молодая девушка в золоченых кожаных доспехах почтительно поклонилась и скрылась за портьерой.

Пожилая матрона вернулась в свое кресло и застыла в ожидании. Лицо ее хранило полную бесстрастность, но руки нервно сжимались и разжимались.

Послышались шаги, раздались негромкие команды и двери в покои Хранительницы распахнулись. Четыре вооруженных послушницы ввели героя всех самых свежих городских сплетен, победителя легендарного Мясника — молодого раба, носящего странное плебейское имя Гарри.

Очевидно, что с пленником заранее провели разъяснительную работу, потому что он вздохнул и покорно опустился на колени перед креслом властительницы этого мира.

— Оставьте нас, — махнула она охранницам. Те быстро повернулись и вышли. Двери закрылись.

— Встань! — она поднялась и подошла к юноше. — Сними рубаху.

Поттер уже привычно выполнил приказание. Сразу после боя на ристалище, на осмотре у лекаря и, видимо, сейчас всех интересовало только одно — синяк на его боку. В том месте, куда угодил удар чернокожего бойца. Однако Хранительнице нужно было не это. Она уже имела отчет эскулапа о телесных повреждениях мальчишки, вернее — об их отсутствии. Она уже слышала пророчество, принесенное Оракулом. Ей осталось сделать последний шаг. Она осмотрела следы на шее парня, оставленные крепкими пальцами Мясника, покачала головой, чему-то усмехнулась и вдруг громко скомандовала:

— Делай!

Из-за портьеры выскочила юная воительница и с неожиданной силой и ловкостью нанесла Гарри удар мечом в незащищенную спину! На теле Поттера на мгновение вспыхнула красным ставшая видимой броня, и успевшая подскочить вплотную Хранительница вцепилась в нее обеими руками!

— Есть! Есть! — закричала она в полном восторге.

Двери покоев распахнулись, и целый отряд стражниц ворвался внутрь. Поттера схватили за руки:

— Стой смирно!

А тот с ужасом смотрел на кольчугу Поттеров, засиявшую на его груди. Пальцы Хранительницы впились в сверкающие кольца мертвой хваткой, и, судя по всему, именно это обстоятельство не давало родовой броне исчезнуть.

«Великий Мерлин! Какой же я идиот!» — мысленно застонал Гарри, зажмурив глаза...

«... Гарольд вытащил из сундука красную кольчугу и поморщился, вспоминая ее описание. Потом лицо его разгладилось.— Ну-ка надень!— Я? Зачем? Видно же, что она мне мала.— Думаю, размер здесь не имеет значения. Надевай! Гарри взял кольчугу, покрутил ее в руках и неловко напялил через голову. Броня вспыхнула внутренним светом и медленно поблекла, исчезая из виду.— Так я и думал. Сработало.— Что сработало?— Ты получил кольчугу из моих рук, и она приступила к твоей защите.— А как ее снять?— Надо просто захотеть ее снять, и она появится вновь. Ну-ка, попробуй.Действительно. Помедлив, кольчуга вновь появилась на Гарри. — Выходя из замка, всегда надевай ее. Мне будет спокойнее...»

Эта сцена в комнате Гарольда, случившаяся прямо перед событиями в министерстве, совсем стерлась из его памяти. А ведь кольчуга все это время была на нем! И он мог воспользоваться ее защитой, чтобы спасти Драко и Гермиону!

Гарри застонал сквозь стиснутые зубы.

— Думал обмануть меня, мальчишка? Думал утаить такую драгоценность? — услышал он голос властительницы. Она нежно гладила кольчугу, как будто это был какой-то бесценный мех редкого животного. Глаза ее ласкали кольца червонного золота, соединенные в магическую броню.

— Отпустите его, — скомандовала она и с сожалением отняла руки от кольчуги. Та чуть помедлив, исчезла. Послушницы сдавлено ахнули. Казалось, что Хранительница вот-вот начнет в ярости скрежетать зубами. Вожделение просто светилось в ее глазах.

«Сейчас потребует снять. Хрен тебе!» — подумал Гарри, набычившись.

— Подите все прочь. И пришлите ко мне старшую метрессу корпуса заместительниц!

Девушки вышли, закрыв за собой двери.

— Можешь вызвать ее опять?

— Нет.

— Правильно, — пробормотала властительница, — только когда отражается смертельный удар, появляется эта броня!

До Поттера дошло, что на нем только что поставили эксперимент. И при неудачном раскладе он был бы просто проткнут насквозь. Приемы этого мира удручали своей однообразной подлостью.

— Как звали первую мать в твоем роду?

Гарри сообразил, что она спрашивает о фамилии.

— У нас родословную ведут по отцам. У моего отца фамилия Поттер.

Хранительница поморщилась.

— Варварский обычай. Пусть будет Поттер. Имя у тебя уж совсем никудышное. Итак, Поттер, ты носишь на себе печать защиты своих предков. Не так ли?

Он молчал, соображая, как можно было догадаться, что это кольчуга Поттеров. На ней написано, что ли?

Видя, что ее пленник не торопится отвечать, властительница продолжила:

— Твои славные предки трижды бросали вызов силам тьмы. Не так ли?

«Откуда она знает о пророчестве? — еще больше удивился Гарри. — У них есть связь с нашим миром?»

— А силы тьмы не знают твоей истинной силы? — торжествующе продолжила она, видя смятение в его взгляде.

— Таким образом, ты — Избранный, чтобы покончить с силами Траура!

Гарри был совсем сбит с толку. Выходит, о нем известно почти все... Если только его не принимают за Гарольда.

— Одна беда, что ты — козлик, — помрачнела Хранительница, — но мы найдем способ для применения твоей силы и твоего дара. Иди, Поттер. Тебя проводят. И выполняй все, что тебе будут говорить. Помни, что твоя броня защитит тебя от вражеского удара, но не накормит и не напоит. И не спасет от яда, — добавила она многозначительно. — А теперь иди и будь послушным мальчиком.

— Погодите! Я прошу вас отпустить меня и еще нескольких человек. Мы попали сюда случайно. Мы совсем из другого мира. Нас там ждут.

— Послужишь мне — и отпущу, — совершенно спокойно ответила Хранительница, — ты еще ничего не сделал, чтобы иметь право просить меня о чем-то. Но я не гневаюсь. Иди и помни то, что я тебе сказала.

Гарри неловко поклонился и вышел. В дверях его подхватили стражницы и увели, окружив со всех сторон.

— Глупец! Он из другого мира! Мир у нас на всех один. И козлы могут быть либо рабами мира Матери, либо подонками в мире Траура. Третьего не дано!

* * *

Гарри шагнул в комнату и остановился, осматриваясь. Странное помещение. Стены, пол, потолок — все обтянуто тканью насыщенного красного цвета, подсвеченной лампами на стенах. У противоположной стены — каменная статуя с богато украшенной самоцветами повязкой, скрывающей лоб и глаза. Под складками мраморной накидки угадывались мощные женские формы. Видимо, какая-то богиня. Храм что ли?

Зачем его сюда привели? Что за новая затея Хранительницы? Новое испытание для кольчуги Поттеров?

Он отошел в дальний угол и прислонился к стене. Нежный шелк стенной обивки приятно холодил кожу.

— Не стой, присядь на подушки, — приветливо сказала женщина, незаметно появившаяся из какой-то потайной двери, — скоро уже. Что, не терпится?

Она лукаво улыбнулась озадаченному парню и начала расстилать на постаменте перед богиней тяжелые, шитые золотом... полотенца, решил Гарри. Следом за ними она расставила на камне несколько флаконов с хрустальными пробками и два бокала, вырезанных из какого-то желтоватого камня. В ее быстрых и привычных движениях угадывалось что-то от мадам Помфри. Гарри решил, что она — жрица этого храма или как он у них называется.

Меж тем подготовка к какому-то действу, судя по всему, подошла к концу. Жрица зажгла от светильников несколько соломинок, наполнивших воздух необычными ароматами.

Гарри невольно замедлил дыхание. Ему вдруг захотелось с хрустом, до боли, потянуться. Но, разумеется, ничего такого он делать не стал, а смирно наблюдал за последними приготовлениями к непонятному ритуалу.

— Айрин! — позвала жрица, заглянув в неприметную дверцу за спиной статуи. — Все готово. Иди, поможешь мне. Пусть девочка посидит пока.

Появилась вчерашняя начальница стражи. Кивнула Гарри, как старому знакомому и, внимательно рассмотрев его, негромко рассмеялась.

— Никак не могу привыкнуть. Ну почему здесь они милы настолько же, насколько там, — она ткнула куда-то вбок, — омерзительны?

Старшая жрица улыбнулась.

— Это таинство Матери, — она почтительно поклонилась статуе. — Иначе прервался бы род человеческий. Это ее награда своим послушницам. Ты ведь уже была здесь?

— Да. Два раза. Но я еще не поднесла свой первый дар к груди Матери.

— А помощницей была? Со мной, насколько я помню — нет.

— Меня назначили первый раз. Начальница корпуса распорядилась.

— Тогда слушай меня, я по ходу дела буду тебе подсказывать.

Жрица повернулась к Гарри.

— Иди сюда, хороший мой.

Поттер, жадно ловивший каждое слово, почувствовал неладное. Но что с этим делать, он не знал.

— А что здесь происходит? Я, может быть, к себе пойду?

— Конечно, пойдешь. Тут дело всего на несколько минут. Подойди сюда, тебе никто плохого не сделает.

Гарри встал и нерешительно приблизился. Женщины встали с двух сторон от него.

— Садись вот сюда. Нет, спиной к алтарю. Молодец, хорошо. Давай сюда руку. Теперь — вторую.

Его посадили на пол и нацепили на запястья и щиколотки плотные кожаные браслеты. Затянули и завязали ремешки. И все это так спокойно и ласково, с какой-то подкупающей искренней доброжелательностью, что сопротивляться не хотелось совсем.

— Сними рубашку, — попросила его жрица, а Айрин помогла ему стащить одежду через голову. Гарри остался в одних тонких холщовых штанах. — А теперь ляг на спину.

Он подчинился. Стал виден потолок, голова богини с завязанными глазами и пара светильников по бокам. И даже показалось, что жрица стала дышать немного громче, а у Айрин как-то странно заблестели глаза. Они взяли его руки и завели их за голову. Зазвенели какие-то цепочки. Заскрипели кожаные шнурки, завязываемые узлами...

Гарри опомнился. Его же привязали! Он дернулся и возмущенно воскликнул:

— Что вы делаете? Зачем?

Жрица прижала к губам палец.

— Тихо. Тебе нельзя разговаривать, богиня уже слышит нас! Клянусь, что тебе не причинят вреда! Айрин, налей в каждый бокал на два пальца из белого флакона.

Он покорно проглотил поднесенный к губам напиток. Все равно заставят, ведьмы.

Жрица довольно кивнула. Она сосредоточенно оторвала тонкий кусочек коры от какого-то деревянного чурбачка и прижала к его губам. Моментально стянуло кожу вокруг рта, и Гарри понял, что его заклеили. Он забился, силясь крикнуть и оторвать руки или хотя бы голову от пола. Тщетно. Кисти удерживали крепчайшие кожаные путы, а на шее загадочным образом уже сомкнулся широкий прочный ошейник, соединенный с полом тонкой прочной цепью.

Женщины встали на колени рядом с ним, повернулись лицом к своей треклятой богине и, не обращая внимания на его попытки освободиться, начали ритуал.

Короткое песнопение на непонятном языке. Потом горячая молитва с воздетыми руками и восторженными выкриками. Потом началось то, что Гарри смутно предчувствовал, но никак не хотел в это поверить.

Жрица вылила в ладонь Айрин немного какого-то масла и негромко велела:

— Вотри ему в грудь и живот, а я займусь тем, что ниже.

Девушка старательно выполняла распоряжение старшей служительницы, но Гарри практически не чувствовал ее рук. Все его внимание немедленно сосредоточилось на сильных и умелых руках жрицы, которые в мгновенье ока избавили его от последней тряпки на бедрах и принялись хозяйничать в том месте, которое он считал своей исключительной собственностью.

Трудно передать дикую смесь растерянности, стыда, злобы и отчаяния, которые охватили юношу при таком бесцеремонном вторжении в тайную жизнь его тела. Тем более что жрица совершенно не интересовалась его ощущениями, а делала все, что считала нужным. Слышался плеск воды и скрип пробок от банок с какими-то притираниями. Скоро все ощущения Гарри вытеснила нарастающая пульсация внизу живота, болезненная и томительная одновременно.

Впрочем, закончилось это все так же быстро, как и началось. Айрин и жрица оставили его в покое и быстро убрали все флаконы и чаши.

— Веди девушку. Она какой ступени знания?

— Шестая ступень, корпус заместительниц, развитие хорошее.

— Про развитие я знаю. Её сама Хранительница выбирала.

Поттер наконец-то все понял. Его нагло и бессовестно приготовили к совокуплению с какой-то девчонкой, как будто он племенной бык! Как будто он животное, лишенное разума и воли! Не бывать этому! Не может быть, что к этому можно принудить силой. Женщину — да. Он слышал о таких преступлениях, но мужчину? Да как они себе это представляют?

Они, как выяснилось, представляли себе это даже слишком хорошо.

Перед ним поставили молодую обнаженную девушку. Ее распущенные волосы струились по плечам, ее белая кожа просто светилась на фоне пурпурной обивки стен. Ее упругие груди вызывающе торчали. Ее плоский живот плавно сбегал в треугольничек игривых завитков... Великий Мерлин! Да он же уже напряжен, как конь на случке! Гарри, шумно дыша через раздутые ноздри, попытался расслабиться. Но не тут-то было. Коварная жрица, словно услышав его мысли, несколькими движениями умелых рук довела его плоть до совершенно хрустального состояния.

«Боже! Какой стыд! Вот тебе и свобода воли! Вот тебе и разум с интеллектом пополам!»

Для него сейчас весь мир состоял из горячего стержня, который жаждал соединения с юным девичьим телом, не смотря ни на какие доводы рассудка.

Повинуясь жесту жрицы, девушка робко и неумело встала на колени прямо над бедрами Гарри. Волосы блестящим занавесом закрыли ее лицо, но Поттер успел разглядеть полные страха глаза и серебристую маску, закрывающую низ лица. Айрин подошла к статуе и сняла повязку с глаз богини. Самоцветы в глазницах вспыхнули глубоким синим цветом.

— О, великая богиня! Освяти своей мощью жертву, которую приносит дочь твоя! Ниспошли благословение на лоно её! Прими служение малой сей! Да будет так!

Гарри ощутил сильную руку жрицы и тяжесть девичьего тела, опустившегося на его бедра. Частое дыхание девчонки. Полузадавленный стон сквозь зубы. Тугая горячая оболочка окружила его пульсирующую плоть по всей длине, доводя его до безумия!

Довольный голос жрицы:

— Молодец, милая. Теперь начинай потихоньку двигать бедрами. Не так. По кругу, по кругу, как будто танцуешь животом. Ничего, потерпи... Хорошо, хорошо.

Пот заливал Гарри глаза. Девчонка извивалась на нем, и его тело, не слушая остатков разума, подалось ей навстречу... еще... и еще...

Время исчезло. Время потеряло счет, смысл, вес. Есть только этот танец двух тел, который все сильнее сжимает сладкую пружину в животе. Все сильнее и сильнее.

Кто-то произнес рядом: «Сейчас, уже скоро, потерпи еще немного, милая, смотри на лик Матери...»

Гарри понял, что это не ему, но вскинул глаза на горящие звезды в глазницах статуи. Синие глаза Матери полыхнули ослепительной вспышкой. Будто спусковой крючок освободил пружину внутри Гарри и она, пронзив его от груди до паха, рванула соединенные тела молнией наслаждения...

* * *

Гарри со стоном перевернулся на бок. Руки его были уже свободны, и немного саднили следы от кожаных ремней. Во всем теле царила тянущая истома. В ушах шумело, а мысли были какие-то вялые. Даже не мысли, а так — фрагменты. Думать не хотелось. Осознавать произошедшее — тем более не хотелось. Слишком много всего и все разное, горько усмехнулся он про себя.

— Вставай, милый. Надевай штаны и рубаху. Тебя отведут в твою комнату, там вымоешься и переоденешься. Вставай, вставай.

Гарри сел на полу. Подтянул к себе свою одежду. Начал одеваться. Что-то мокрое. Он поднес ладонь к лицу и долго на нее смотрел, не понимая. Что-то красное и липкое. Потом догадался — это кровь.

«Герой всегда в крови, но это кровь врагов...» — вспомнилась ему некстати строка из древней английской баллады...

После завтрака началось то, чего Гарольд смутно опасался. Девушка принялась расхаживать по пещере, внимательно разглядывая тюки и походное снаряжение, разбросанное в живописном беспорядке.

Поттер на секунду позволил себе представить, что в ее голове сейчас царит не меньший беспорядок и содрогнулся. Но дикий коктейль из обрывков ее собственных воспоминаний и заплаток, вставленных самим Гарольдом, за время сна должен был перемешаться в какую-нибудь работоспособную смесь. Или неработоспособную.

На Добби Шаннах поглядывала с тревогой, а на юного мага — с подозрением.

— Кто вы такие? — неожиданно спросила она. — У нас мужчины, встреченные за чертой города, могут быть только врагами.

— А если в черте города? — поинтересовался Поттер.

— Ну... они могут быть младшими стражниками, рабами, слугами. А некоторые — те, кто отказался от своей козлиной сущности — становятся вольными работниками. Или торговцами.

Гарольд с Добби переглянулись.

— Отказаться от чего? От козлиной сущности? Это как?

Девушка абсолютно равнодушно пожала плечами.

— Ну как? Обычно. Желающие записываются в храм на обряд. Сестры жрицы отрезают им это... ну, сущность козлиную. И вешают на шею специальный жетон в знак того, что они...

— Были козлами, а стали меринами, — закончил Гарольд ошарашено.

Добби нервно поправил свою тунику на поясе и невольно поежился.

— И что же, это всем такой обряд делают?

Шаннах досадливо поморщилась.

— Я же говорю: они сами записаться должны. Но за провинности могут и принудительно провести. Это успокаивает бунтарей и нарушителей.

Но я заметила, что ты не ответил на мой вопрос...

Гарольд вздохнул.

— Да, Шаннах, мы приехали сюда из другого мира. Только не начинай опять драться! У меня Костероста почти не осталось, — поспешно добавил Поттер, видя, что девушка вскочила. — Почему ты так боишься? Мы ведь не делаем ничего плохого.

— Вас я не боюсь! Слугам Траура не запугать защитниц Матери! — гордо заявила Шаннах, бросив быстрый взгляд в сторону выхода из пещеры.

Гароль потерял терпение и заорал:

— Да я никому не слуга! Я сам себе господин! И Добби — свободный домовик, хоть и служит мне. Я пришел сюда за своими друзьями. Я вообще не из вашего мира. Понимаешь ты это или нет?

— За друзьями? Это что? Не понимаю.

— Не что, а кто. Это люди, которых ты ценишь, которые тебе нужны. Ты что, слова такого не знаешь?

Шаннах отрицательно покачала головой.

— А слово «родственник» тебе знакомо? Например, дети, рожденные от одной матери — это братья и сестры.

— От одной матери? — задумчиво протянула послушница, а потом просияла. — Это единокровники, наверное. Только это редко разрешают.

Решив не обращать внимания на, мягко говоря, странные замечания девушки, Гарольд гнул свое:

— По роковому стечению обстоятельств в ваш мир попал мой брат Гарри и его девушка Гермиона.

Шаннах отпрянула.

— Вот ты и выдал себя! «Его девушка»! Именно слуги Траура держат женщин в рабстве!

— Да не цепляйся ты к словам. Его девушка — это значит, что... что... блин! Ты меня сбила! Это значит что она — его... Ну да, можно и так понять, оказывается. В общем, они любят друг друга.

— Что они делают друг друга? Не понимаю.

Гарольд пожал плечами.

— Любят. Ты что, и такого слова не знаешь? У вас же мир Любви!

— Какой еще любви? — с возмущением крикнула Шаннах. — Это мир Матери!

И девушка все-таки сделала то, что собиралась — выскочила из пещеры.

— Её надо догнать, — сказал Добби, глядя в потолок.

— Не буду. Пусть бежит, куда хочет. Я устал от нее, — Гарольд упрямо сжал губы.

— Я не прошу хозяина догнать ее, Добби сам догонит.

Домовик щелкнул пальцами и исчез.

* * *

Спустя полчаса терпение Гарольда лопнуло и он вышел из пещеры, чтобы разыскать строптивого домовика. На склоне холма, где паслись аргамаки и конь Шаннах, неожиданно обнаружилось несколько чахлых деревьев, бог знает как выживших в этом засушливом месте. А в их ажурной тени — беглянка, перед которой стоял отчаянно жестикулирующий Добби.

Шаннах слушала его и, судя по жестам, переспрашивала, чему-то удивлялась, с чем-то не соглашалась. Юному магу отчаянно захотелось узнать, что же там плетет его эльф этой странной дикарке, но он опасался снова спугнуть девушку.

Поэтому Гарольд вернулся в пещеру и полез в тюк, в котором, по его разумению, должна была находиться мантия-невидимка. Не найдя ее сходу, он просто вытряхнул содержимое мешка на одеяло и обмер. В числе прочего барахла из тюка вывалилась большая картонная коробка, которая раскрылась от удара. А в ней — какие-то желтые травинки, половинка морковки и белый пушистый кролик со смешной розовой мордочкой.

— Так! — рассвирепел Поттер, схватил удивленно фыркнувшего грызуна за уши и пошел к Добби — разбираться в ситуации.

Домовик издалека заметил Гарольда с кроликом в руках, и уши его сразу виновато поджались. Шаннах обернулась — посмотреть, что заставило эльфа так резко прервать рассказ.

— Добби! Это что такое? А? Я, как дурак, боюсь лишний раз прикоснуться к поклаже, чтобы не вызвать твоего неудовольствия, а ты тут целый зоопарк с собой таскаешь? Что за идиотизм? Или это еда? Тогда почему она живая? Ее же саму кормить надо...

— Ой, какой милый зверек! — восторженно вскрикнула послушница Матери.

Гарольд сунул ей в руки кролика и остановился напротив Добби.

— Мне остальные тюки проверять или сам все расскажешь?

— Пусть хозяин не сердится. Добби взял с собой кролика, потому что любит животных.

— Ну, так может быть, приготовишь из него суп? Бульон для выздоравливающих? К тому же ты, кажется, врешь. Я ведь уже немножко владею эльфийской магией, а значит, и легилименцией могу воспользоваться. Говори правду, Добби!

— Добби не врет! Добби любит этого кролика.

Гарольд уловил оговорку «этого». Палочка скользнула в его руку.

— Да что ты говоришь? Это очень трогательно. Очень! Шаннах, пусти-ка его побегать.

Послушница Матери пожала плечами и опустила кролика на землю. Кролик немедленно развернулся к Гарольду и уставился на него, смешно шевеля носиком. Из палочки юного мага ударил яркий белый луч и на месте кролика взвился и медленно рассеялся небольшой вихрь. Белокурая девушка в темной мантии откинула назад растрепанные волосы и шагнула к Поттеру, на лице которого застыло выражение полной безнадеги.

— Здравствуй, Гарольд. Спасибо, что ты помог мне обратиться. У меня самой никак не получалось. Здравствуй, Добби. Здравствуй, Шаннах, меня зовут Полумна, но друзья могут звать меня Луна.

— Что это за магия такая? — поразилась послушница. — Из зверька превратиться в человека? Ты рабыня слуги Траура?

— Нет. В нашем мире нет рабов, — ответила райвенкловка, присаживаясь рядом с ней, — мы не всегда свободны, но настоящих рабов у нас нет.

— Это где же такой мир?

— Он далеко, но мы сможем в него вернуться, если нам помогут найти и освободить наших друзей.

Гарольд молча наблюдал беседой двух барышень, хотя внутри у него все клокотало от злости. И, наконец, не выдержал:

— Какая трогательная беседа! Студентка Хогвартса и послушница Матери! Просто идиллия какая-то. Мне кто-нибудь прямо сейчас расскажет правду? Или я сейчас изуродую местный ландшафт Бомбардой максима!

Луна легко поднялась и взяла Гарольда за руку.

— Я не хотела, чтобы ты ушел один в это опасное путешествие, поэтому уговорила Кровавого барона и Пивза помочь мне овладеть анимагией. Они сначала отнекивались, но когда узнали, что я хочу последовать за тобой — согласились. Барон во время обучения много ругался, но потом у меня стало получаться, и он стал любезнее. Сложнее всего было уговорить Добби. Он у тебя очень хороший и преданный друг, но я в конце концов убедила и его. Хотя он меня предупредил, что когда обман откроется, ты ему голову оторвешь. Но ты же не будешь этого делать, правда?

Девушка привстала на цыпочки и поцеловала Гарольда в щеку. Краем глаза он заметил, что Шаннах с крайним любопытством наблюдает за ними.

Юный маг уже не сердился. Луна всегда действовала на него умиротворяющее. Он кинул на домовика взгляд, полный укора, на что эльф лишь виновато развел руками, всем своим видом изображая раскаяние.

— Я чувствовал что-то неладное, но не мог и предположить... Ладно. Палочка-то у тебя с собой есть? — пробурчал он, окончательно остыв.

— Есть, хозяин, есть. Добби ее спрятал. Добби принесет.

— Да ладно. Пойдемте все в пещеру. Пора перекусить, что ли?

По пути в пещеру Шаннах слегка отстала и тихонько дернула Луну за рукав мантии.

— Слушай, а что это ты делала, когда коснулась ртом щеки Гарольда?

— Это называется — дружеский поцелуй.

— Дружеский? А еще, какой-нибудь бывает?

— Потом расскажу...

* * *

С самого утра Гермиону трясло от страха. И не случайно. Сегодня ей предстояло клеймить рабов, присланных Стражем для работ на колесе Надежды. Эти новенькие наверняка были из ее мира. Может быть, они — простые маги, а может быть — Пожиратели. А может, это и вовсе маглы, чудом уцелевшие в той жуткой передряге. Да какая разница! Она должна была жечь каленым железом людей! Людей!

Всю ночь она не спала, а чуть свет поднялась в надежде поговорить с одной из старших жриц, которая неплохо относилась к ней и не цеплялась по каждой мелочи. Ей повезло. То есть ей повезло застать жрицу одну и задать вопрос, пока их никто не слышит. На этом везение закончилось. Девушка, не успев изложить свою просьбу избавить ее от такого ужаса, получила пощечину, а потом жрица, вонзив в ее ухо ногти, злым шепотом долго рассказывала, что делают с теми служками храма, которые уличены в отступничестве. Отпустив окровавленное ухо малодушной девчонки, жрица пообещала лично отрезать ей все выступающее и торчащее, и скормить это шакалам-пустынникам.

— И не дай, Матерь, если во время клеймения у тебя задрожат руки! Я сама выбирала тебя и не потерплю ослушания! Козлиная подстилка! Прочь с глаз моих!

Эта выволочка лишила ее последней надежды. Она знала, что не сможет хладнокровно причинять мучения. Значит, ее ждет жестокое наказание и, может быть, даже смерть.

Обряд назначили на вечер, когда спадет дневной зной. Ведь жертвенник для рабов находился во дворе — прямо под палящими лучами солнца.

До обеденной трапезы Гермиона ходила как в тумане, механически выполняя свои обязанности по уборке храма. И только после обеда младших жриц оставили на полступени в покое, поскольку старшие жрицы в сиесту ложились отдыхать.

Впавшая в полудрему девушка неожиданно услышала восторженный щебет одной из служек, которая постоянно была в курсе всех городских сплетен.

— Ой, девочки! Он просто душка! Мирим из пятой ступени рассказывала, что сама Хранительница утвердила его новым сладким козликом!

Гермиона открыла глаза, прислушиваясь. Девчонки-служки окружили рассказчицу и слушали ее с жадным любопытством.

— И, как всегда, вперед всех пролезли заместительницы. Почему-то эти ящерицы всегда оказываются первыми. Так вот, одна из них уже была с ним... Ну, вы понимаете. Рассказывает, что он очень милый и ей было совсем не больно.

Девчонки захихикали, закрываясь ладошками. Гермиона сжалась, моля Мерлина, чтобы больше ничего не услышать. Чтобы эта мелкая дрянь заткнулась навсегда. И Мерлин, казалось, услышал ее. Хоть сплетница и продолжала свой рассказ, слова ее были для девушки, как бальзам:

— И еще я знаю, как его зовут! Болтали, что его зовут Гарри, так вот это неправда!

Все вытянули шеи в сторону носительницы такой сенсационной информации. Грейнджер, чьи зубы уже стучали от нервного озноба, вздохнула с облегчением.

— Да, это оказалась неправда, потому что его зовут Поттер!

Чужое зеленоватое небо обрушилось на несчастную Гермиону.

* * *

Жидкость в котле нагрелась очень быстро. С ее поверхности полетели яростные искры, как будто она и сама горела. Пар становился всё гуще, постепенно скрыв очертания двух человеческих фигур, сидящих в креслах в паре ярдов от котла. На низком столике перед ними на подносе стояла шкатулка с откинутой крышкой.

Жидкость в котле продолжала метать алмазные искры.

— Пора, — произнес один из сидящих и вытащил из шкатулки перстень с черным камнем, осмотрел его со всех сторон и кинул в котел. Раздалось шипение, и он быстро ушел под воду. Было слышно, как твердый камень стукнул в дно котла.

Бросивший поднял вверх руку с палочкой и спокойно произнес: — Кость отца, без ведома данная, возроди своего сына!

Из шкатулки вылетела почти черная кость и последовала за перстнем. Поверхность жидкости, покрытая блестками, взбурлила ключом. Во все стороны полетели искры. Жидкость приобрела яркий ядовито-голубой цвет. — Забавно, — лениво прокомментировал второй участник этого странного обряда.

Первый мельком взглянул на него, вынул из ларца стеклянный пузырек и вытряхнул его содержимое в котел.

— Плоть слуги, с согласия данная, оживи своего господина!

Зелье стало ярко-красным. Свет от него осветил кровавыми всполохами весь зал. Вслед за первым последовал второй пузырек, из которого потекла темная густая жидкость.

— Кровь врага, взятая силой, воскреси своего противника!

Содержимое котла мгновенно сделалось ослепительно белым и забурлило, рассыпая во все стороны яркие алмазные искры, такие яркие, что все вокруг погрузилось в бархатную темноту. Больше ничего не происходило... Но внезапно бурление улеглось, искры исчезли. Из котла повалили клубы белого пара, затянувшего помещение туманом. И сквозь него над котлом поднялся и выпрямился чёрный силуэт высокого, худого, похожего на скелет человека.

— Кто здесь есть? Оденьте меня, — приказал из пара высокий ледяной голос.

Скелет шагнул из котла... Лицо — белее кости, с широко расставленными багровыми глазами, по-змеиному плоским носом и широкими прорезями ноздрей...

— Пока так постоишь. Ну как он вам, архонт? — голосом продавца, расхваливающего свой товар, спросил первый.

Тот, кого назвали архонтом, глубокомысленно кивнул.

— Образина подходящая. И рост ничего. Только вот мои воины уважают физическую силу, а тут кожа да кости...

— Это поправим, — с готовностью отозвался первый.

— Ну ладно. Посмотрим. Если он и впрямь окажется так полезен, как вы обещаете, то Чаша ваша, почтеннейший, э-э-э... как вас там...

— Зовите меня — Директор, ваша мрачность.

— Директор, это значит — указывающий направление? Недурно. Только помните, не я к вам пришел, а вы ко мне. Не я предложил вам службу, а вы мне. Не мне нужна Чаша, а вам. Я у себя дома, а вы изгой своего мира, хоть и «директор». Первое же мое сомнение в отношении вашей честности станет для вас последним, и все эти магические штучки вас не спасут. Сегодня вы доказали, что можете быть мне полезны. Забирайте своего склизкого ублюдка и готовьте его. Армия вторжения соберется к исходу этой луны, поэтому торопитесь!

Архонт встал и вышел из залы, не глядя на застывшего в недоумении голого урода с красными глазами.

— Пойдем, Том, нам есть о чем поговорить. И заодно я тебя одену.

Директор сделал знак следовать за собой и направился двери, скрытой за пологом в глубине зала.

Лорд Воландеморт вновь обрел тело.

Терпение Гарольда было близко к тому, чтобы лопнуть. Пошли уже третьи сутки топтания на одном месте, а толку никакого. В город он не проник, о судьбе пленников ничего не узнал. Захватил языка, да и то как-то не по-людски. Теперь, поди, пойми: то ли ее допрашивать, то ли, наоборот, самому ей все рассказывать. А тут еще выходка Луны с анимагией. Теперь при подготовке к путешествиям придется устраивать досмотр собранных Добби вещей. Кроликовод хренов!

Хотя на Луну Поттер злился больше для порядка. Девушка была ему приятна. И он по опыту знал, что она обузой не станет. Двужильная.

Конечно, теперь придется действовать с оглядкой на девичью половину их команды. Штаны переодеть — и то надо думать, где и когда. Но это все мелочи.

Как проникнуть в город? Вот проблема! Как найти похищенных магов? Еще большая проблема!

Гарольд соорудил доску для рисования — на манер школьной. Посадил Шаннах в качестве ученицы. В компанию ей пригласил Луну, чтобы послушница не чувствовала себя, как на допросе. А Добби заставил вытряхнуть все запасы лакомств, чтобы сделать угощение к чаю.

Час ушел на то, чтобы нарисовать примерный план города — с расположением замка Оракула, храма Надежды и Обители Матери. Долго не удавалось правильно расставить эти ориентиры относительно въезда. Потом разобрались, что их два. Главный — со стороны пустыни. И второй, для выезда на пастбища и возделываемые поля, с противоположной стороны.

Второй час ушел на то, чтобы отметить на плане и другие социально значимые объекты: тюрьму, ристалище, базар, караван-сарай, загоны для скота, загоны для рабов, барак охраны, конюшни, дом терпимости...

— Дом чего? — споткнулся об название Гарольд. Что-то оно ему смутно напомнило.

— Терпимости. Я не знаю, почему он так называется. Ты просил рассказать тебе обо всех местах, где бывают люди. Так вот, там людей всегда полно. Там одни козлы удовлетворяют свою похоть с другими козлами. Правильнее было бы говорить «дом козлиной похоти», но называют это домом терпимости.

Шаннах говорила презрительно и в тоже время равнодушно, как будто притон содомитов в царстве Матери — норма жизни.

«А может быть и норма, что я об их жизни-то знаю?» — подумал Поттер.

— Кх-м! Ладно. Проехали.

Гарольд вытащил вторую палочку. Шаннах со страхом, а Луна с любопытством смотрели, как юный маг снял паутину рисунка с доски, уменьшил ее и наложил на чистую ткань, постеленную на полу Добби. Потом зафиксировал чертеж заклятием Вечного приклеивания, свернул тряпку как носовой платок и засунул в карман мантии. Плохая ли, хорошая ли, но карта у него теперь есть. Да и рассказы послушницы дали много ценной информации о быте и нравах в городе.

Поттер оставил Шаннах в покое, и Луна немедленно утащила ее гулять. Гарольд быстро глянул на Добби, тот понял все без слов и вышел вслед за девушками.

Было уже ясно, что отпускать послушницу обратно в город — значит обречь ее на заточение или смерть. Она путалась в воспоминаниях, а два раза, к ужасу Гарольда, даже говорила о себе в мужском роде. Воспоминания странного детства девочки в мире Матери причудливо переплелись в ее сознании с историей не менее странного детства мальчика из магического мира Британии. Несколько раз она замолкала на полуслове, с удивлением слушая саму себя, а однажды просто не смогла вымолвить и слова, будто забыв, как надо разговаривать.

Так что Шаннах, явно чувствуя себя неуверенно, легко позволила Луне уговорить себя не спешить с возвращением в город.

Пока вероятные помехи прогуливались, Гарольд начал собираться в ночной рейд. План его был прост. Обогнуть город на аргамаке, а потом пешком пробраться в ворота — вместе с теми, кто возвращается с полевых работ. Он уже заканчивал приготовления, когда девушки в сопровождении Добби вернулись. Шаннах присела на корточки перед сундуком Гарольда и с восторгом уставилась на родовые мечи.

— Вот это да! Первый раз вижу такой. Лезвие, как ступень зеркала времени! Это твои?

— Да.

— Дашь прикинуть на руку?

Гарольд заколебался. Мечи весьма непростые. Черт его знает. Он сам их толком не изучил.

— В следующий раз, Шаннах. Не сегодня, ладно?

Девушка с сожалением вздохнула и кивнула головой.

* * *

Самым простым вариантом было войти в ворота под мантией-невидимкой, но не тут-то было. В воротах стояли стражники, с трудом сдерживая на поводках огромных злющих псов. Они обнюхивали каждого входящего и злобно рычали, скаля огромные желтые клыки. Мимо таких незамеченным не проскочишь: даже большие группы оборванных полевых работников проходили через собак по одному. И повозки заставляли проезжать по одной.

Кстати, Гарольд убедился, что далеко не все повозки тащат люди. В некоторые из них были запряжены могучие животные, по внешнему виду напоминающие то ли волов, то ли буйволов.

Пришлось вернуться к оставленному на краю поля аргамаку и подготовить вариант проникновения в город, который был разработан на самый крайний случай.

Спустя час Гарольд на передке какой-то чудовищной бочки, источающей запахи прокисшего дерьма, выезжал из оливковой рощи на дорогу, ведущую к воротам города.

В целом все получилось неплохо, правда, с некоторыми непредвиденными обстоятельствами.

Довольно легко удалось скрутить и обездвижить какого-то чудовищного жлоба, который, как думал Поттер, привез воду для полива. Бочка его, влекомая волом, высоко подпрыгивала на рытвинах, давая понять, что она пуста. Это-то и было нужно нашему герою. Хозяина транспортного средства он приложил Петрификусом. Затем быстро отстриг от шевелюры аборигена изрядный клок волос и бросил первую щепотку в склянку с Оборотным зельем, которое вспенилось фиолетовой шапкой и спустя минуту стало готово для употребления. Дав себе слово не блевать, Поттер храбро опустошил склянку, стараясь при этом еще и не дышать. Полминуты он героически проталкивал вязкую гадость по пищеводу и победил: тело его, казалось, запузырилось и распухло по всем направлениям сразу.

М-да. К моменту возвращения надо будет вернуть себе исходный облик. Аргамака жалко.

Теперь надо было спрятать оригинал возницы в бочку. И тут Гарольда ожидал сюрприз. Бочка оказалась не из-под воды, а из-под содержимого выгребных ям, которое вывозили из города, то ли для удобрения местной глины, то ли просто для того, чтобы не задохнуться от вони. Гарольд посмотрел на возницу с жалостью и наложил на него Пузыреголовое заклинание.

— Это все, что я могу для тебя сделать, бедолага, — извинился он и запихал аборигена в широкую горловину ассенизационной емкости.

Кстати, при выполнении этого очень непростого подъема он заметил, что, наконец, начинают работать его левитационные заклятия. Вес, конечно, не исчезал полностью, но уменьшался как минимум вдвое. Это радовало. То ли он приспосабливался к новому миру, то ли новый мир потихоньку пережевывал его под себя. Но прогресс был налицо.

* * *

Собаки с налитыми кровью глазами рвались с поводков, но охрана лишь хохотала:

— Проезжай на хер!

Ласково. Тут всех так приветствуют или его одного?

Бочка загрохотала по брусчатке. Он даже и не пытался управлять этим одром в упряжи. Буйвол или вол, или как там его, шел сам — размеренно и уверенно по неоднократно накатанному маршруту. Осталось только дождаться более пустынных улиц и можно будет спрыгнуть и скрыться под мантией. А пока тянулся местный Пикадилли. С топотом волов, со скрипом колес, шарканьем ног, сомнительными ароматами из домов и откровенным смрадом из канав. Занесло же его в этот неблагополучный мир. Интересно, а серебряный век выглядел так же? Тогда ну его туда, куда его только что послали охранники на въезде.

Дементор всех возьми. Накаркал.

— На хер! На хер!

Опять это ругательство. На этот раз кому оно адресовано? Опять мне? Ну это уже перебор!

К бочке протолкался какой-то замухрышка в козьей шкуре, схватился за выступ оси и затараторил, перекрикивая шум толпы.

— Ты чего не торопишься? Сам десятник поставил золотой на победителя! Кузнец уже третью подкову доламывает в ожидании тебя. Если через полступени не появишься — проиграешь. Тогда бочку твою точно отнимут. Ты чего молчишь, на хер?

— Прекрати лаяться! — рявкнул Поттер хриплым голосом. Вот это зелье у Снейпа! Даже голос точно копирует.

— Да кто на тебя лается! Посмотрите на него, уже и слова сказать нельзя! Господин десятник ждет твою рожу в круге! Ты, Нахер, еще пожалеешь, что со мной так разговариваешь. Забыл, кто твои ставки бережет? Эту бочку тебе кто помог купить, а? Ты раньше черпал дерьмо, а теперь возишь, так что, из-за этого очень важным стал? Проиграешь или не явишься — получишь вместо бочки ведро без ручки!

Тут до Гарольда дошло, что он сподобился принять облик здоровяка-золоторя с весьма сомнительной кличкой. Или даже именем. Как же теперь отвязаться от этого козлошкурого придурка?

М-да, владельца бочки он подвел здорово. Теперь по его милости мужик потеряет свой завидный социальный статус. Ведь явно же есть разница: черпать или возить. Хорошо, попробуем помочь горю. Силы в его теле не меряно, а ловкость и своя имеется.

— Ладно, поехали туда. Где тут свернуть проще? — рявкнул он, подражая хамоватому собеседнику.

Козлошкурый затряс головой от негодования.

— Ну надо же, какого важного из себя строит! Уж и дорогу тебе покажи. Как обнаглел, однако. Послал бы я тебя, Нахер, да там и моя четвертушка золотого вложена. Ты только помни, что у Кузнеца главная сила в левой руке. В левой! Правой-то он клещи держит, а левой молотом бьет. Слышишь али нет? Зазнался ты, Нахер! Совсем зазнался.

Как он надоел, однако. Бочка подкатила к небольшой площади между домами, на которой гудела разношерстная толпа мужчин. Кто пронзительно крикнул:

— А вот и Нахер! А говорили: не придет, струсит. А он вот он! Лучший боец боковой рогатки — Нахер!

Толпа взревела. Гарольд хладнокровно огляделся. Судя по всему, его здесь знают и любят. Золотые на него ставят и ему от этого что-то перепадает. А где противник? А, вот. Здоровый кабан, но не крупнее нынешнего золотарского обличья Поттера. Правда, бицепсы у него... хм, и трицепсы...

«Палочки и кинжал скрыты заклятием на случай обыска, главное не оплошать в драке, — подумал Гарольд, — и ведь правила знать неплохо было бы».

Тут ему неожиданно пришла помощь в лице козлошкурого. Он поднялся на какую-то подставку и оттуда заорал:

— Круг! Делаем кру-у-уг! Начинаем наш последний бой при этой луне! Пусть победит сильнее-е-е-ейший! Наше единственное правило...

Самодеятельный конферансье сделал паузу, и сотни глоток дружно заорали:

— Никаких пра-а-ави-и-ил!

Уже легче!

Поттер слез с бочки. Сбросил с плеч засаленную куртку. Рисуясь, с хрустом вывернул суставы пальцев, пощелкал шейными позвонками, копируя поведение бойцов в каком-то дешевом магловском шоу, виденном по телевизору в далеком отрочестве.

Осталось не промахнуться с ритуалом или приветствием перед боем. Но отсутствие правил, видимо, распространялось и на приветствие перед боем, потому что верзила-кузнец размахнулся и с десятка ярдов кинул в него пригоршню нечистот.

— Нахер! Пожри перед смертью!

«Ого?» — подумал Гарольд. Впрочем, им овладело какое-то веселое бешенство. Ничто не могло его сейчас смутить или вывести из себя. Он выхватил из толпы одного из поклонников Кузнеца, совал с него рубаху и вытер лицо.

— Я только утерся, а умоюсь твоей кровью! — рявкнул он яростно.

Толпа радостно взвыла. Видимо, хороший тон обмена любезностями между противниками был полностью соблюден. Кодекс боя, блин, на хер!

Соперники двинулись на встречу друг другу. Толпа чуть притихла и подалась назад, освобождая пространство для драки.

Сошлись.

Кузнец, не прощупывая соперника, выбросил вперед левый кулак с твердым намерением сокрушить ему челюсть. Поттер хоть и с усилием, но уклонился. Управлять таким массивным телом было непросто. Он повернулся боком и врезал Кузнецу по корпусу прямой ногой, отскочив назад.

Толпа оглушительно взревела. Бой начался. Кузнец был и силен и опытен в кулачных баталиях, но оказался изначально обречен на поражение в схватке с таким ловким противником. Толпа быстро поняла это. Всех приятно удивили ловкие уходы и быстрые ответы здоровяка Нахера, который раньше пер тупой силой, а сейчас показывал недюжинную ловкость.

Искушенные зрители выражали свой восторг громкими воплями, криками, бранью и насмешками. Поттер понимал, что придется не просто бить, а сокрушать эту груду железных мышц, ибо его противник, казалось, не ведал усталости. Хотя и был обескуражен тем, что ни разу не смог достать его своими пудовыми кулаками. Понимал Поттер и то, что заканчивать бой слишком быстро тоже нельзя. Зрители должны получить удовольствие за свои деньги. Иначе они от него не отвяжутся.

Гарольд стал добавлять в свои удары немного отталкивающей магии. Они стали сразу гораздо весомее и пару раз он даже сбил Кузнеца с ног, чем вызвал у зрителей радостные вопли. Тот пока вставал еще резво и по-прежнему кидался на своего неуловимого противника. Следовало добавить перца в бой. Гарри прикрылся щитом, созданным заклинанием, и сознательно подставился под один из ударов Кузнеца.

Вот это да! Его швырнуло спиной вперед ярда на три и просто вмяло в толпу зрителей. Раздались стоны и полузадавленные вопли. Гарольд, немного потоптав чьи-то руки, ноги и головы, как ни в чем не бывало, прыгнул навстречу врагу. Его сторонники восторженно взвыли. Вот это боец — Нахер! После такого удара Кузнеца еще никто не вставал!

Гарольд несколькими хлесткими оплеухами рассек противнику бровь и губы. Теперь публика должна быть довольна, так что пора заканчивать. Взбешенный Кузнец ринулся вперед и кулак Гарольда ударил его в корпус.

— Ступефай! — беспалочковое заклинание при прямом контакте просто впиталось в грудь соперника без звука и молнии.

Кузнец скрючился в три погибели и упал под ноги своего противника. Гарольд воздел руки в воздух и яростно зарычал, изображая животный триумф победителя!

Вол втащил бочку под навес и остановился. Прибыли, понял Гарольд. Поезд дальше не пойдет. Он спрыгнул с передка и осмотрелся. Вечерние тени стремительно сгущались — сумерки в этих широтах быстро переходили в ночь. Вот-вот должно было закончиться действие Оборотного зелья. Надо было оставить немного на обратную дорогу, а то он и так принял уже две порции. Еще неизвестно, как и на чем придется выбираться отсюда. Менять внешность так же легко, как он делал это Маскировочными чарами у себя дома, в этом мире не получалось.

И вообще, Гарольд был недоволен собой. На хер… То есть, на фига он дрался с этим Кузнецом — непонятно. Можно было найти десяток способов избежать этого мордобоя. Так нет — кулаки зачесались. Только оказавшись в чужом мире, Поттер почувствовал, насколько прочно насилие вошло в его жизнь. Стало непременным атрибутом его жизни. И хуже того — желанным атрибутом, Ведь на самом деле он испытал нездоровое оживление, когда почувствовал близость схватки. Это скверно. Уж не превращается ли он окончательно в темного мага? Или даже не в мага, а просто в человека, склонного к жестокости. Что это? Эффект от разорванный души? Или реакция на вырванную с корнем первую в жизни любовь? К женщине, которая оказалась недостойной…

Все эти мысли изрядно подпортили настроение юному магу, но всерьез переживать было некогда. Пора приступать к тому, для чего он сюда пробрался.

В бочке завозился ее настоящий хозяин. Он высунул голову и тупо уставился на своего двойника. Глаза оригинального Нахера начали наливаться кровью. Заорет — весь квартал разбудит!

— Силенцио! Ступефай!

Золотарь, так и не издав ни звука, рухнул обратно в свою бочку. А Поттера настигло возвращение истинного облика.

* * *

Гарольд остановился у деревянных ворот и огляделся по сторонам. Если верить карте, которая слабо фосфоресцировала в его руках, то он на месте.

Открыть Алохоморрой? Скрипу будет на весь город. Он призвал нож Блэков и тот послушно прыгнул в его ладонь. Несколько взмахов — и вырезанный дощатый четырехугольник осторожно опустился на землю. Поттер просунул голову в проем. Тихо. Сонно.

Во дворе никого не оказалось. В пристройке надсадно храпело несколько мужских глоток. И только в окошке второго этажа еле заметно светился тусклый огонек. Значит, ему туда.

Двери дома оказались заперты изнутри. Плевать. Петли снаружи и нож Блэков срезал их без шума. Там был еще засов, оказывается. Ну, его можно и отогнуть.

«Люмос!»

Неяркий огонек на конце палочки осветил каменную лестницу, уходившую вверх. Ну что ж, заглянем в гости.

В комнате стоял запах немытого человеческого тела, жира и какого-то сладковатого дыма. Впрочем, после бочки Нахера эту композицию ароматов можно было считать благовониями.

На низком ложе обнаружился грузный мужчина, разметавший конечности из-под пестрого покрывала. Гарольд закрыл окно, наложил Заглушающие чары, чтобы их не услышали с улицы, и пнул его в лодыжку.

— Что? Кого? Кто? — встрепенулся толстяк.

— Конь в пальто! Круцио!

С этим типом Гарольд миндальничать не хотел. Роль Стража мог выполнять лишь человек, максимально приближенный к тем, кто держит в неволе его друзей. Значит, и разговаривать надо жестко и конкретно. Мужик взвыл от боли и покатился по полу. Поттер досчитал до десяти и снял заклятие.

— Здравствуй, Страж. Встань на колени и смотри мне в глаза. Будешь отвечать на вопросы. Если соврешь — от боли издохнешь. Понял?

— Кто ты? — хриплым голосом спросил комендант города.

Он был потрясен, но не сломлен. В его жизни было много боли, и эту тоже можно было потерпеть. Вот кто бы только объяснил, что это за молодчик перед ним сидит? Как он попал в запертый дом? Как он, не касаясь руками, сделал так, что все нутро запылало огнем?

Все эти сумбурные мысли Стража Гарольд прочитал в его мозгу. Благо, зрительный контакт был идеальным. Ударить его ментально? Выпотрошить ему память? А что потом? Он ведь нужен не только для получения информации, но и для того, чтобы без помех пройти туда, где находятся пленники.

— Империо!

Глаза Стража съехались к переносице, а потом медленно вернулись на свои места.

— На колени, — негромко приказал Гарольд.

Мужчина поспешно исполнил приказ.

— Расскажи мне, откуда пригоняют рабов в город?

— Пленников в город пригоняют конные конвои защитниц. Я встречаю их у городских ворот, пересчитываю и беру под свою охрану.

Тон Стража был совершенно равнодушным.

— Пленников или рабов? — уточнил Поттер.

— Пленников. Сортировка идет уже здесь.

— Ага. И кто сортирует?

— Жрицы просто требуют прислать столько-то человек на колеса Надежды. Люди Оракула сами выбирают себе пленников для жертвы. Почтенные торговцы и плантаторы покупают рабочих. Платят товарами, продуктами или деньгами. Я отбираю тех, кто поздоровее, в стражу. Так потихоньку и расходятся. А то бывает мор. Тогда требуется много людей на замену умершим. Часто не хватает, так ждем — не дождемся новую партию. А бывает, что пригонят много, а девать их некуда. Тогда, того… на ристалище. Ну, и лишние рты убираем.

В груди Гарольда похолодело. Как все просто! Не хватает — ждем — не дождемся, а перебор — убираем. Понимай — убиваем.

— Откуда была последняя большая партия пленников?

— Мне не говорят. Это не моего ума дело.

— Говори, что знаешь!

— Они сами не могли объяснить, откуда они. Бормотали что-то о какой-то Брутании.

— Сколько их было? Мужчин и женщин?

Страж замолчал, как будто у него в голове что-то заклинило. Потом неуверенно сказал:

— Женщины — властительницы. Они не бывают пленными. Мужчин было около тридцати десятков.

«Триста! Мало, — подумал Поттер, — одних Упиванцев было человек пятьсот, да армейцев — полсотни, да среди штатских оставались мужики. Ох, что-то мало».

— Сколько сейчас осталось?

— Пять десятков еще. И девать некуда. Везде битком. Уже одно ристалище пришлось провести.

— А теперь вспоминай, скотина. Гарри Поттер. Такое имя помнишь?

— Молодой такой, здоровый? Еще бы! Позавчера на ристалище Мясника завалил. Хранительница его к себе забрала. На племя, значит.

Теперь в ступор впал Поттер. Гарри на ристалище? Блин! На нем же кольчуга! Точно! Значит, он жив и находится в обители Матери. На племя… Надеюсь, что они это делают естественным способом, без отрезания «козлиной сущности». Все же уже легче. Это раз.

— Драко Малфой! Знаешь такого?

— Да где мне все имена рабов помнить? Какой он из себя?

— Худой, белобрысый, ну — волосы белые…

— Был такой, точно. Он еще как раз рядом с этим Гарри терся. Его к Оракулу забрали, погоду по кишкам предсказывать. Вчера сообщили, что помер он, и другого взяли.

Юный маг закусил губу. Жаль Драко. Не дождется Люциус своего сынка. А Джинни жениха потеряла. Подлый мир!

Гарольд с досады, размахнувшись, врезал Стражу ногой в живот. Тот екнул нутром и повалился на пол.

Палочка скользнула в руку. Казнить эту мразь? Нет, рано.

— Обливиэйт!

* * *

Гермиона до вечера чуть не выплакала себе все глаза. Она почти ничего не видела и с трудом понимала, когда к ней обращались. Старшая жрица наблюдала за ней с неудовольствием, а потом вздохнула и позвала с собой. Она надеялась, что утренняя оплеуха приведет девушку в чувство, а тут все наоборот. После обеда младшая служка совсем расклеилась, и вид имела для ритуала явно не подходящий. Но старшая жрица, на то и старшая, чтобы знать ответы на все вопросы и уметь подчинять служению храму и людей, и обстоятельства.

— Садись! Рассказывай! — она с грубоватой нежностью подтолкнула девушку к каменной нише, застланной пушистой шкурой.

Гермиона села, не зная, что и подумать. С одной стороны, она боялась рассказывать правду, с другой стороны — может быть, это ее последний шанс, и другого такого больше не будет.

— Не молчи. Я же вижу, что у тебя тяжело на сердце. Тебя гложет какая-то беда. Редко бывает, когда такие жрицы, как я, готовы выслушать и даже помочь таким глупым девчонкам, как ты. Рассказывай.

Жрица сунула Гермионе в руку чашу с каким-то напитком. Девушка покорно отпила половину, не чувствуя ни вкуса, ни запаха. Да и откуда им взяться, вкусу и запаху? Во всех землях, краях и вселенных Сыворотку Правды делают неотличимой по вкусу от воды. Иначе кто же ее будет пить?

Гермиона вздохнула и начала свой рассказ…

Из ее многословной и путанной речи жрица выделила главное.

Впервые за многие столетия к ним попали люди, которые у себя на родине были магами. Причем, владеющие не стихийной магией, и не магией природных сил, а редчайшей персональной магией, включающей боевые искусства. Это подтверждал рассказ девчонки о магической войне в том загадочном мире.

Второе. Новообращенные послушницы Матери, которых девушка ошибочно назвала красными жрицами, уходя оттуда, чисто интуитивно решили уничтожить все артефакты-посредники магии, и сейчас все эти волшебники лишены своей силы и не представляют опасности. Однако стоит им получить аналогичные артефакты, и они станут крайне опасны для мира Матери, где ни у кого, кроме властителей, никогда не было персональной магии.

Третье. Женщины и мужчины в том мире равны в правах, что само по себе чудовищно и беспрецедентно. Монета не может висеть в воздухе. Она должна упасть или аверсом, или реверсом! Или доминируют женщин, как велят законы в мире Матери, или жуткая вакханалия власти мужчин, как у Траура. Реализация третьего варианта грозит взорвать эту вселенную и уничтожить ее в страшной неопределенности бытия.

И наконец, последнее.

Девчонка влюблена в юношу, который является родным братом властителя их мира. Этот юноша здесь. Его старший брат Гарольд — могучий маг, унаследовавший персональную магию чуть не всех тамошних магических родов. И он рано или поздно придет сюда, в мир Матери, и предъявит счет за насилие, совершенное над его родственником.

Вот это было уже опасно!

Старшая жрица подавила в себе порыв тут же кинуться за советом к Хранительнице. Рано. Мальчику ничего не грозит в ближайшие полсезона. Есть время подумать, как повернуть ситуацию к вящей славе Храма Матери и прищемить, наконец, хвост возомнившим о себе невесть что матронам Обители Матери. Возможно, это шанс изменить иерархию и вернуть жрицам храма главенство в городе. О себе она, конечно, не думает, все только для пользы дела и защиты этого мира.

Гермиона медленно отходила от действия местного Веритасерума и с ужасом осознавала, что наболтала много лишнего. К ее облегчению, задумавшаяся о чем-то старшая жрица, наконец приняла решение.

— Так! Никому ни слова! Проболтаешься — до утра не доживешь! Открытый обряд я отменю. Проведем все внутренним кругом. Старайся не трястись, мне и так придется объяснять свое решение ближним сестрам. Но они поймут меня. Ступай и помни — я помогу вам только при условии твоего беспрекословного послушания.

— А как же Гарри? — заикнулась Гермиона.

— Никак! — отрезала жрица. — От него не убудет. Пусть пока поживет там. Мы заберем его, когда придет время.

— Но он же там с этими, с послушницами…

Жрица холодно улыбнулась.

— Еще никогда не бывало, чтобы козлик истратил себя так быстро. И тебе достанется. Но ты ведешь себя, как его хозяйка. Это хорошо. Значит, ты не безнадежна!

* * *

Гарольд стоял у высокой стены Обители Матери, скупо освещенной несколькими чадящими факелами в верхних бойницах. Перед юным магом висел меч Поттеров, который уверенно показывал в самый центр ворот.

— Все правильно. Гарри находится здесь. Знать бы только, где он и как его стерегут. Дементор поганый! Я же мог узнать внутреннюю схему замка у Шаннах! Но кто мог подумать, что его притащат именно сюда!

— Слушаю, господин!

Гарольд чуть не выронил палочку, из которой высунулся кусок дементорского плаща.

— А, вы здесь? Я думал, что вы убежали из палочки еще в подземелье эльфов. Чего не отзывались?

— Выход был закрыт. Прямо как пробкой запечатан. Мы думали, с тобой что-то случилось, а сейчас вдруг слышим — зовешь. Есть приказания?

— Пока не знаю. Вы с этими жрицами тогда не справились, так не знаю теперь, что и думать. Мне надо узнать, где держат Гарри.

— Разведка и сражение — разное дело. Можно попробовать.

— Тогда давайте, а я вон там подожду.

Поттер махнул рукой в сторону глубокой тени за выступом башни.

Дементоры бесшумно вылетели из палочки и веером начали подниматься вверх, охватывая замок с двух сторон. Полет их не быстр, да и задача сложная. Ночью ведь все окна закрыты, а двери на замке. Гарольд ждал, напряженно вслушиваясь в каждый шорох.

И вдруг на дороге раздался глухой топот нескольких ног. Поттер шагнул назад, полностью скрывшись в тени. Группа людей, мягко ступая босиком, несла мимо замка нечто, напоминающее карету, но без колес. Двое в плащах и с короткими мечами на поясе сопровождали ее и тихо подгоняли носильщиков. Гарольд надеялся, что они идут в замок, но ошибся. Карету пронесли мимо. Кто же это путешествует поздно ночью и тайком?

Это было не праздное любопытство. Все что тайно — видимо, незаконно, а все, что незаконно, сулит новую информацию и, может быть, новые возможности.

Поттер решился и метнул в носильщиков заклинание Подножки, а в охранников — Конфудус.

Вся компания грохнулась на землю и разбудила бы полгорода, но Гарольд вовремя добавил Заглушающие чары.

Беспомощно барахтаясь, носильщики и охранники оказались в полной темноте, так как единственный фонарь они разбили. Поттер подскочил к карете и распахнул дверцу. Пришлось изрядно напрячь зрение, чтобы рассмотреть худую фигуру, сжавшуюся внутри.

— Силенцио! — заткнул он рот пассажиру ночного портшеза.

А затем хватил его за волосы, вытащил наружу и поволок в сторону, попутно связав, чтобы не брыкался.

Меж тем охранники с трудом восстановили порядок и заставили носильщиков поднять портшез. Открыв дверь и убедившись, что пассажир исчез, они, вопреки ожиданиям Гарольда, не стали поднимать шума, а всматриваясь в темноту, стали шарить вдоль стен в поисках беглеца.

Отлично! Значит, это или пленник, или важная шишка. Выгоды могут быть и от того, и от другого варианта.

Охранники приближались к выступу, за которым прятался Гарольд. Ну что ребята, вам предстоит сегодня много погулять. До утра, как минимум.

— Империо! Империо!

Лучи заклятия Подвластия мягко впитались в тела незадачливых охранников.

— Отвечайте, куда вы шли?

— На холмы за город, господин.

— Вернитесь к портшезу. Скоро двинемся дальше. Ваш маршрут мне подходит.

Он повернулся к пленнику, присел и осветил его лицо.

— Ого! Драко! Вот так встреча! А я уже в мыслях похоронил тебя, хорек!

Кабинет директора Хогвартса уже давно не видел в своих стенах столь разношерстную компанию.

За столом директора расположились профессор Макгонагал, временный глава Эй-Пи Ремус Люпин, его заместители — Билл Уизли и Люциус Малфой, а также глава «Гринготса» Риктэм с двумя сопровождающими его гоблинами и несколько Невыразимцев из отдела Тайн.

— Я попросил вас всех собраться здесь, чтобы обсудить чрезвычайно важные данные, которые появились в результате обследования провала под Хогвартсом и исследования остатков Омута памяти, обнаруженного там же. Обследование проводили специалисты отдела Тайн. В их работе принимали участия наши союзники — гоблины под руководством уважаемого мистера Риктэма. Прошу выслушать их совместное сообщение. Ситуация требует от нас принятия неотложных мер.

Ремус закончил вводную речь и предоставил слово старшему Невыразимцу.

— Мне, право, непривычно выступать на подобных советах. Речь пойдет о вещах и явлениях, э-э-э… несколько специфичных. Информация конфиденциальная. Если что-то будет непонятно, то прошу задавать вопросы в конце доклада.

Такое настораживающее начало выступления заставило слушателей отнестись к сообщению главы отдела Тайн с предельным вниманием.

— Касаясь истории вопроса, который надо обсудить, хочу напомнить, что изучение параисторических данных об альтернативных мирах и их социально-политическом устройстве началось после обнаружения артефактов, принадлежащих древней цивилизации, которую мы условно называем «эльфийской». Первые же опыты показали высокую опасность прямого соприкосновения с этими творениями чужой магии. Все обнаруженные и идентифицированные объекты условно делятся на артефакты прямого и опосредованного физического воздействия. Первые, как правило, обладают избыточной мощностью и производят огромные разрушения. Вторые модифицируют поведение современных магических рас, адаптируя его к условиям этого исчезнувшего мира. И это еще более опасно, учитывая необратимый характер изменений в психике пострадавших и невозможность ее обратной адаптации к современному обществу — безотносительно его магической или немагической формации…

Докладчик продолжил пригоршнями сыпать специальную терминологию, не сомневаясь в высоком интеллектуальном уровне собеседников. Впрочем, кое-что понять удалось. Оказывается, далеко не все привычные артефакты магического мира людей были ими же и созданы. Например, волшебная палочка была изобретена магами, а ее предшественник — волшебный посох — пришел из чужого мира. Кстати, эльфийская пика, уничтожившая дом Дамблдора и замок Фламеля, фактически и являлась таким вот волшебным посохом с превалирующей функцией разрушения. Было уже давно доказано, что современные магические расы развивали свою магию не на пустом месте, а в результате взаимодействия с магией более древних и сейчас уже почти исчезнувших рас. Но, чтобы не нарушать самоидентификацию доминирующего в настоящее время магического населения, эти сведения никогда не становились достоянием гласности.

— Именно также у маглов не любят теорию происхождения людей от обезьян, — усмехнулся Билл.

Невыразимец неодобрительно посмотрел на Уизли и ответил:

— Сравнение некорректное. Если маглы считают, что они развились в мыслящие существа из древних крупных приматов, то для них это представляется шагом вперед по лестнице эволюции. Что касается современных магических рас, включая нашу, то надо отметить, что все мы весьма жалко выглядим по сравнению со своими предшественникам. И, за исключением эльфов-домовиков, очень далеки от них по телесной и психофизической структуре.

Все сконфуженно промолчали. Невыразимец еще раз посмотрел на насупившегося Билла и продолжил.

— Наибольшую опасность представляют те артефакты, которые маги смогли скопировать с эльфийских с максимальной точностью. Из-за трудности идентификации эльфийские подлинники и магические копии перемешались в общей массе артефактов. В результате их спонтанного и целенаправленного срабатывания было зафиксировано много нелепых жертв и несчастных случаев, которые тщательно анализировались. И соответствующие виды артефактов ставились под жесткий контроль и учет. Этим занимался и наш отдел. Были также зафиксированы единичные случаи нестандартного действия тех или иных магических изделий, которые не могли быть достоверно идентифицированы, как чуждые. Подобные случаи регистрировались, но сами артефакты под контроль обращения не попадали вследствие однократности этих проявлений.

Докладчик повысил голос.

— Сегодня мы получили подтверждение о нестандартном происхождении весьма востребованного и часто используемого артефакта под названием Омут Памяти. Из-за этого весьма распространенный артефакт пришлось занести в разряд потенциально-опасных.

Все присутствующие негромко ахнули.

— Как это понимать? — встревожилась профессор Макгонагал.

— Это нужно понимать так, что среди хорошо известных всем Омутов Памяти, изготовленных магами, зафиксирован второй случай обнаружения магического прибора аналогичного действия, но имеющего встроенные функции, которых нет во всех остальных. И эти функции имеют следы эльфийской магии.

— Это тот искореженный Омут, который мы нашли после взрыва Арки? — осторожно спросил Малфой.

— Именно, — холодно подтвердил Невыразимец, — обнаружено два несоответствия. Первое — корпус чаши Омута выполнен из материала, не применяющегося в магической практике людей. У него нет общепринятого названия в нашем мире. Небольшой образец, отправленный нами маглам для исследования, вызвал у них большой интерес и волнение. Они называют этот металл — рений. И он нигде в природе не зафиксирован в чистом виде. Только как примесь к другим веществам, и то — в незначительной концентрации. В нашем случае, повторю — это чистый металл. Он похож на серебро по цвету, но намного тяжелее и тверже. Он еще и очень тугоплавкий металл. Попытка расплавить его не увенчалась успехом.

— А второе несоответствие? — мрачно поинтересовался Люпин.

— В основании чаши обнаружено устройство, идентичное эльфийскому артефакту под условным названием «ментальная капсула». К сожалению, на момент обнаружения и исследования капсула была уже пуста.

Начальник Невыразимцев замолчал, всем своим видом показывая, что доклад окончен и он ожидает вопросов присутствующих.

Макгонагал переглянулась с Люпином и неуверенно спросила:

— Надо ли понимать так, что капсула, обнаруженная в Омуте, попала в подземелье Хогвартса еще полной?

Невыразимец посмотрел на директрису с сочувствием и ответил:

— Вне всякого сомнения. Врыв Арки вскрыл капсулу и о местонахождении ее содержимого мы можем только гадать.

— Погодите, — затряс головой Малфой, — а что могло быть в этой капсуле? Чья-то душа?

— Душа — это эвфемизм. Мы не можем оперировать подобными некорректными терминами. В капсуле, очевидно, содержалась ментальность. К сожалению, установить ее принадлежность или идентифицировать с конкретной личностью по оболочке невозможно. Одно понятно — она находилась в сублимированном виде и, судя по всему, была способна совершить нападение на любой живой объект в целях обретения физической оболочки или, проще говоря, тела.

— Спаси нас Мерлин! — выдохнула потрясенная Макгонагал. — Мы же только-только учеников в замок вернули. А не могут все эти находки иметь другое объяснение? Это же чудовищно!

Тут подал голос главный гоблин «Гринготса», который в течение всего доклада не издал ни звука.

— Мы участвовали в этой работе по просьбе мистера Люпина. Кое-что в эльфийской магии мы понимаем. Наши эксперты пришли к таким же выводам, что и ваши. Ошибки нет. Кто-то послал сюда эту капсулу. И вряд ли этот кто-то действовал с добрыми намерениями. Мы не думаем, что это послание от сэра Поттера. Остается предположить, что рядом с нами затаился враг. И он, возможно, уже получил себе тело…

* * *

— Какой же ты трусишка, Дин! Тебе Малфой за каждым углом мерещится? Уверяю тебя, я всегда знаю, где он находится. В данный момент он уже покинул школу и отправился в министерство вместе с моим братом. Внезапно они здесь не появятся. Разве что вернется Поттер и притащит невредимым моего суженого. Но об этом весь магический мир узнает в ту же минуту!

— Хм. Вон, рвануло же тогда в подземелье. Целый месяц внеплановых каникул получился. Но зря ты думаешь, что я боюсь. Просто завтра с утра сдвоенная трансфигурация, а потом сразу заклинания. Мне еще надо два свитка домашнего задания написать.

— Дин, и ты в страхе перед отработкой отказываешься от романтического свидания? Или тебе опять Лаванда глазки строила?

— Ты все не так понимаешь, Джинни! Причем здесь Лаванда? Ну, не обижайся! Ну, в следующий раз, а?

— Да пошел ты! — с обидой сказала девушка и отвернулась.

Дин Томас сморщился — ему было неловко. Он, если честно, просто боялся идти вместе с Джинни в ее комнату. Уже два раза у него ничего с ней не получалось. И нацелуются, и разденутся, и вроде уже все в лучшем виде, и… в самый проникновенный момент у него все обламывалось! И каждый раз это было настолько стыдно и неприятно, что потом приходилось неделю восстанавливать уверенность в себе, лежа по ночам на Лаванде!

Неловко пожав плечами, он отвернулся и пошел к выходу из подземелья, в котором младшая Уизли сумела выпросить себе отдельные апартаменты. Не зря шептали, что обряд, который провел Гарольд при помолвке Драко и Джинни — не пустой звук. Дин подозревал, что Уизли уже ставила подобные эксперименты — и не только с его участием. Видели у этого входа некоторых райвенкловцев. И даже слизеринцев. Но что-то никто из них тут не прижился. А Джинни становилась день ото дня все раздражительнее и раздражительнее. Это неспроста!

Он выскочил в коридор и почти бегом двинулся к главной лестнице. Уже совсем рядом. За поворотом.

Вдруг дорогу ему заступили громыхающие рыцарские доспехи.

— Это что еще за новости? — возмутился гриффиндорец. — А ну марш обратно в нишу!

Внезапно железный болван с лязгом обхватил его железными поручами. Откуда-то из темноты на Дина прыгнула черная маска, закрыв ему низ лица так, что остались видны только его вытаращенные в ужасе глаза. Но вот они мигнули и закрылись. Он замер в железных объятиях.

Спустя десять минут глаза Дина открылись. Маска медленно растаяла в воздухе. Настороженный взгляд Томаса быстро оббежал коридор. Шевельнув плечами, он легко освободился от железных объятий. Доспехи задом уползли в нишу, из которой появились.

Томас неторопливо проверил содержимое всех своих карманов. С удовольствием опробовал палочку, как будто впервые держал ее в руках. Она работала. Дин осмотрел себя и встряхнулся всем телом, прислушиваясь к ощущениям.

— Отлично! Гриффиндорец — это то, что было нужно. Вот только пароль от гостиной факультета львов мне неизвестен. И не беда. Самым правильным будет вернуться назад и посмотреть, насколько эта девчонка Уизли действительно недоступна для мужчин. Сдается мне, что все дело в опыте…

Спустя минуту он стоял под дверью Джинни и тихонько стучал в нее костяшками пальцев. Девушка открыла. Лицо ее было заплакано, а губы припухли и дрожали.

— Ну чего тебе надо! Уходи, Дин! Я видеть тебя не хочу!

— Джинни! Извини, я дурак! — он ласково сжал ее руку. Девушка судорожно вздохнула и недоверчиво посмотрела на своего ухажера. Она была готова сменить гнев на милость.

Дин ступил в комнату и обнял девушку.

Дверь за ним закрылась...

Айрин вскинулась на ложе, судорожно прижав руки к шее. Ей приснилось, что холодное скользкое щупальце обвило её и медленно душит, сжимая горло. Молодая послушница Матери рывком села и сделала жадный вдох, обшаривая темноту вокруг испуганным взглядом.

Ну и ну! Никогда с ней такого не было. И откуда душной ночью вдруг появился этот обжигающий холод? Или ей показалось? До зимних ветров еще почти полсезона.

Она встала и подошла к окну. Ни зги не видать. Ни звезд, ни луны. Странно, что даже ночные факелы на стене не горят. Караул завтра здорово накажут за это. Кто сегодня в охране? Кажется, корпус защитниц. Вот и хорошо. Может быть, мать-хранительница, наконец, заметит эту небрежность своих героических любимиц, а то уже никакого порядка не стало!

Она распахнула окошко, и ледяная крупка осыпала ее с головы до ног. Это что такое? Перед ней в воздухе висело нечто: бесформенная масса из черных бархатных лент, издающая хриплый свист. У Айрин вдруг зашумело в ушах и сквозь странные звуки из мрака она услышала пронзительный крик в своей собственной голове:

«Нет! Нет! Не надо! Я очень хотела! Я старалась! Дайте мне еще один шанс!»

Это кричала она сама. И жесткий холодный женский голос отвечал ей:

«Третья попытка оказалась безуспешной. Она бесплодна! Обитель Матери зря потратила столько времени и сил на ее воспитание и обучение! Она отказалась от жертвы Матери!»

А она все кричала:

«Нет! Неправда! Я старалась! Пощадите меня!»

Но чьи-то мерзкие хихикающие голоса издевались над ней:

«Ей прямая дорога в мир Траура! Там в цене рабыни, которым не грозит беременность. Плодовитость и порок всегда были не в ладах. И ее тело выбрало порок!!!»

И она уже видела себя обнаженной на торгах рабынь в стане Архонта. И мерзкого горбатого карлика, показывающего на нее скрюченным пальцем:

«Я заплачу за эту сучку пять монет!»

Черный мрак бросился на нее из окна, и Айрин без сознания упала на пол.

— Ты что наделал? Хозяин рассердится!

— Я же поделюсь с вами. И не надо преувеличивать. Я не целовал ее. Просто уж очень цельная душа. Грех было немного не подкормиться. К тому же она сама открыла окно, дуреха.

— Ладно. Будем помалкивать. Авось пронесет. Возвращаемся.

Дементоры цепочкой скользнули вдоль стены, снижаясь над выступом, под которым их ждал Гарольд.

* * *

Мрачноватая анфилада комнат заканчивалась грубоотесанной каменной стеной. В ней была вырублена ниша, в которой горели целиком несколько бревен, что хоть немного согревало эти холодные чертоги.

В массивном кресле из мореного дуба неподвижно сидел высокий худой человек и, не отрываясь, смотрел на огонь. Темная мантия закрывала его тело, но капюшон был откинут, являя во всей красе, а точнее, во всем уродстве, возрожденного Лорда Судеб. Лицо его было холодно и бесстрастно. Перед Воландемортом стоял невысокий столик, заваленный развернутыми и небрежно перемешанными пергаментами.

Звук шагов отразился от сводов, извещая о прибытии визитера. Человек в плаще с низко надвинутым капюшоном прошел и расположился в свободном кресле, стоявшем здесь же, у стола.

— Добрый день, — спокойно произнес он.

— Не могу ответить тем же, — отозвался Воландеморт, — к тому же, я вообще не знаю, день сейчас или ночь.

— Всему свое время. Продолжим?

— Вы обещали ответить на вопросы.

— Время вопросов еще не пришло. Вы все прочитали?

— Да.

— Прекрасно, Том. Просто превосходно.

— Вы же знаете, что я не люблю это имя.

— Знаю. Но пока у меня нет оснований называть вас Воландемортом, Темным Лордом или Лордом Судеб, так как, по сути, вы еще не являетесь ни тем, ни другим, ни третьим.

— Как вы мне надоели!

— Придется потерпеть. Так и быть, для создания некоторой определенности могу называть вас просто милордом.

— Ну, хоть на что-то похоже, — с иронией просвистел возрожденный Лорд.

— А сейчас продолжим. Мы остановились на моменте, когда вы превращаете хоркрукс в голове Поттера в декрукс. Вот, прочтите отчет аврора Хмури о следах сражения в Паучьем тупике.

— Послушайте, директор! Или как там вас называет эта образина, которую вы, в свою очередь, называете архонтом? Зачем это все?

— Мы должны восстановить ту часть памяти вашей ментальности, которой вы не располагаете. Хоркрус, из которого вас возродили, был создан очень рано.

— Ну так восстановили бы из более позднего! У меня же их семь штук было!

— Было! Но вы крайне нерационально ими распорядились, к тому же часть их попала в руки ваших врагов.

— Как будто вы мне — друзья!

Директор помолчал и мягко согласился:

— Нет, мы вам не друзья. Мы ваши хозяева, милорд, — его голос постепенно становился холоднее и в нем прорезались повелительные нотки, — а поэтому живо принимайтесь за чтение отчета, а я пока отберу остальные бумаги, которые будут вам полезны. И учтите: если через неделю вы будете не готовы правильно распорядиться суммой полученных знаний, то у вас появится возможность еще раз умереть, и на этот раз навсегда. Так что не теряйте времени!

Воландеморта просто перекосило от ярости, но он сдержался и взял в руки предложенный свиток.

* * *

— Поехали, — приказал Поттер и маленький кортеж двинулся по ночному городу.

Портшез оказался весьма вместителен и удобен для путешествия, а вышколенные носильщики умудрялись почти не раскачивать его при ходьбе. Гарольд подсветил себе палочкой и разложил на подушках свой боевой арсенал. Меч, нож Блэков, палочки…

— Дай мне одну, — попросил вдруг Драко.

Это были его первые слова после их встречи. Там, у стены замка, они только крепко обнялись. Уж как был рад Гарольд, но Драко эмоции просто захлестнули. Он прижался лбом к плечу Поттера, вцепился руками в его плечи и закрыл глаза, ощущая при этом облегчение и ни с чем не сравнимое чувство защищенности. И при этом Драко больше всего боялся расплакаться, как маленький мальчик. Этот магический громила все-таки пришел к ним на помощь! А ведь он, оказывается, ждал его. Ждал! Каждый день и каждую ночь, каждое мгновение этого жестокого плена! Он надеялся, что появится лохматое недоразумение с двумя палочками в жилистых руках и разберется с этим жутким миром и его обитателями.

М-да. Хорошо приходит тот, кто приходит вовремя. Вам это зачтется, мистер Поттер. Малфои умеют ценить подобные вещи и никогда в долгу не остаются.

Гарольд, как сильный легилимент, ощутил и правильно оценил состояние Драко. Поэтому не торопил его. А когда блондин сам отодвинулся от него, пряча глаза, то не стал доставать его расспросами. Отойдет потихоньку и сам все расскажет. Можно представить, как здесь досталось малфенышу, раз при встрече он цепляется за Поттера, как за мамку!

Гарольд побеседовал с дементорами, которые весьма кстати вернулись, потом спрятал их обратно в палочку и решил, что пора двигаться. Ночь подошла к своей середине, и задерживаться здесь дольше было бы неразумно.

— Свои палочки я тебе не дам. Уж очень они норовистые.

Поттер вытащил из-за пояса сверток и бросил его на колени блондину.

— Вот тут посмотри. Может быть, что-нибудь тебе подойдет.

Внутри оказалась пачка волшебных палочек, опутанная розовой тесемочкой с бантиком, тщательно завязанным Луной, которая помогала Гарольду собираться для вылазки в город.

После непродолжительных проб Драко нашел палочку, которая уверенно заискрила при взмахе.

— Ну вот. Теперь ты вооружен и очень опасен, — пошутил Поттер.

— Очень! — подтвердил блондин без улыбки. Он уже приободрился и даже слегка порозовел. — Куда мы сейчас?

— Подъедем к храму Надежды. Мне рассказали, что новеньких пленниц часто определяют на службу в этот храм. Там может оказаться Гермиона.

Драко удивленно воззрился на Гарольда.

— Ты так много знаешь об этой жуткой дыре? Я тут уже месяц и ничего, кроме барака для пленных и тюрьмы, не видел. Правда, три дня я провел у Оракула.

— Вот поэтому я и не чаял увидеть тебя живым. Давай, рассказывай.

Пока Драко описывал события последних дней, их дважды останавливала ночная стража. Но портшез Оракула здесь явно пользовался полной свободой перемещения, и после извинений они следовали дальше.

Юный Малфой честно рассказал, как он сфальсифицировал пророчество, взяв за основу бредни Трелони. Гарольд вдоволь поржал, но заметил, что Сивилла несла чушь далеко не всегда: как минимум одно совпадение в ее пророчестве точно есть.

Потом они обсудили нынешнее положение Гарри. Юные маги пришли к выводу, что ради его освобождения все-таки придется штурмовать Обитель Матери. Надо только поднакопить сведений и узнать внутреннее расположение помещений.

Кортеж остановился.

— Посидишь тут? — спросил Поттер.

Драко отрицательно помотал головой и полез наружу за ним.

Громада храма терялась на фоне ночного неба. Лишь небольшую часть стены можно было рассмотреть при свете двух чадящих факелов. Окованные медью ворота, разумеется, были закрыты. Гарольд постоял в задумчивости, а потом вытащил обе палочки и принял позу для насильственной легилименции. Почему-то он был уверен, что у него должно получиться. Драко, сжав палочку, наблюдал за ним со стороны, заодно присматривая за носильщиками и охраной портшеза.

Очень медленно и осторожно сознание Гарольда начало проникать в храм, улавливая все ментальные следы мыслей и сновидений его обитателей. Это было мучительно, это было тяжело. Вязкие кошмары жриц и бестолковые фантазии послушниц смешались в совершенно убойный коктейль, который Поттер был вынужден пропускать через свои извилины. Он искал следы своего мира, которые могла оставить Гермиона. Тщетно. Тогда он перестроился на поиск личностей и, к своему удивлению, услышал: «Поттер».

Обрадовавшись, он уже хотел пойти по ментальному следу, как уловил еще одно упоминание собственной фамилии — но совсем с другой стороны. Потом еще и еще. Разные эмоции и мысли сопровождали её, но все они крутились вокруг банально-романтических или наивно-эротических сцен.

Тьфу! Мерлин всех забодай! Это же девчачьи ночные видения, в которых главная роль отведена местной порнозвезде — Гарри Поттеру! Ну надо же, какая популярность в народе у его брата! Значит, тут все в курсе его сексуальной миссии в обители Матери. Что и не удивительно. Парень заломал при всем народе самого крутого бойца этого города. Такому мачо и во сне отдаться не грех. И наяву, видимо, тоже!

Стоп! Тогда и Гермиона в курсе событий, и вряд ли это ее радует. Надо искать в этом ментальном ворохе следы ревности и горечи. Это будет самый верный путь и кратчайшая дорога к сознанию несчастной Грейнджер.

Поттер вздохнул и начал распутывать ворох девичьих грез о своем знаменитом брате…

* * *

…Она сидела на легких ажурных качелях. Прохладный ветерок овевал ее лицо, играя с распущенными волосами. Сидевший у ее ног Гарри смотрел ей в глаза. В его теплом и ласковом взгляде было столько нежности, что она замерла, не веря своему счастью.

И вдруг все переменилось. Пронзительно закричали черные птицы. Резкий порыв ветра швырнул ей в лицо пригоршню песка. Она закрыла глаза ладонями, пытаясь защитить их, а когда вновь смогла видеть, то сквозь мутную пелену слез разглядела, как уводят ее Гарри. Он уходил, безвольно ссутулив спину. Его окружала толпа девиц с размалеванными глазами и кожаными намордниками, в прорезях которых блестели хищные оскалы ровных и ослепительно белых зубов. Они оглядывались, тыча в нее пальцами, хохоча и издеваясь. Сердце ее провалилось куда-то вниз и… в этот момент что-то мягко толкнуло ее в висок…

Гермиона вскинулась на своем ложе в холодном поту от пережитого во сне ужаса.

— Что? Кто? — невольно вскрикнула она.

Соседка по нише заворочалась и проворчала:

— Замолчи, ты, припадочная…

Гермиона зажала руками рот, вслушиваясь в собственные ощущения.

«Гермиона, Гермиона, Гермиона…» — услышала она знакомый голос.

Радость шальной волной окатила девушку. Это Гарольд! Боясь выдать себя, она легла обратно на ложе и отвернулась лицом к стене.

«Ты здесь?» — позвала она в страхе, что он может уйти и неожиданно обретенная связь прервется.

«Да. Я у ворот, Миона. Если можешь — подойди к ним изнутри, и мы сможем без шума уйти отсюда».

«Они же закрыты».

Она почувствовала, что он рассмеялся. Спокойно. Почти добродушно, с сознанием своей силы.

«Закрытые двери для меня уже давно не преграда. Ты не заперта в какой-нибудь келье?»

К радости девушки присоединилась тревога. Уйти — это здорово. А что будет с Гарри? Как отреагирует старшая жрица на ее исчезновение сквозь запертую дверь храма? Она же догадается, что это дело рук Гарольда! Великий Мерлин! Зачем она рассказала все жрице? Кто ее за язык тянул? Знать бы, что помощь придет так быстро.

«Я не заперта, — ответила девушка, — но… я не могу уйти…»

«Та-а-ак, — озадаченно протянул Поттер, — давай рассказывай».

Расстроенная девушка, понимая, что сейчас ей сможет помочь только полная откровенность, добросовестно вспомнила весь разговор со старшей жрицей. Гарольд какое-то время помолчал, осмысливая информацию.

«Я понял твои опасения. Постарайся не выдать себя. И учти, что твоя искренность, судя по всему, была обеспечена каким-то зельем. Какой вкус был у напитка, что тебе дала эта баба?»

«Никакого», — растерянно ответила девушка.

«Вот то-то и оно, — резюмировал Поттер, — ладно, жди, мы скоро придем за тобой. Кстати, тебе привет от Драко!»

«Спасибо. Я рада, что он жив».

«Он тоже рад. Держись. Скоро выручим и тебя и Гарри».

Гарольд отключил связь.

Гермиона лежала в темноте и тихонько давилась слезами. На этот раз — счастливыми. Она не могла видеть, что соседка по нише не спит и очень внимательно прислушивается к ее тихим всхлипам.

Ночная темнота сменилась предутренними сумерками.

Поттер свистом подозвал аргамака. Чудесный конь почти бесшумно вырос перед ним. Малфой восхищенно ахнул.

— Вот это да! Ничего себе! Где ты раздобыл это чудо?

Они с Поттером уже прочно перешли на «ты» и перестали обращаться друг к другу по фамилии.

— Потом расскажу, — отмахнулся Гарольд, — долгая история. Я думаю, он нас двоих выдержит. Местная диета сделала тебя плоским, как камбала.

Драко осмотрел свои обтянутые кожей ребра и согласно кивнул.

— Да. Рацион тут диетический, а порции гомеопатические.

— Какой-то лексикон у тебя. Почти магловский, — пошутил Поттер.

— Я же с ними бок о бок в бараке столько времени прожил. А там были и образованные люди.

— Да ты что? Среди маглов есть образованные люди? Никогда бы не подумал, что наследник рода Малфоев может произносить столь кощунственные для чистокровного уха речи.

Драко улыбнулся, но ничего ответил. Он просто радовался жизни. Его отпустило. Он отдыхал душой и телом. Его распирала энергия, что толкало его на неожиданные поступки.

Стоило им выйти за городские ворота и удалиться на полмили, как Малфой выскочил из портшеза и начал упражняться в заклинаниях. Он призывал камешки, крутил пылевых чертиков, рубил придорожную траву и брызгал водой из палочки. Гарольд наблюдал за ним с усмешкой, а зачарованная охрана и носильщики не обращали никакого внимания. Драко это заметил и решил поиздеваться над ними. Сначала он заставил охранников идти задом наперед. Когда они вдоволь нападались, ему пришла в голову идея, которая показалась еще более смешной. Он остановил процессию, обновил Империус и показал носильщикам, как они должны идти. Потом взмахнул палочкой и кортеж двинулся дальше. Сидевший в портшезе Поттер заметил лопавшегося от смеха Малфоя и выскочил на дорогу, чтобы посмотреть, что произошло.

Носильщики портшеза и охранники двигались каким-то подобием парадного шага. Это был не чопорный шаг гвардии Ее Величества Королевы, и не замысловатая поступь шотландцев. Это была какая-то жуткая пародия одновременно и на то и на другое, на которую без смеха смотреть было невозможно.

Поттер и Малфой дружно ржали последние полмили до оливковой рощи, где их ждал аргамак.

— Что будем делать с этими? — махнул рукой Драко в сторону кортежа.

— Пусть проваливают. Постой только… Обливиэйт!

Аргамак взял с места крупной рысью и скрылся за деревьями, унося двух седоков.

Кортеж постоял, потом развернулся и… парадным шагом двинулся в сторону города.

* * *

Днем Айрин сообщили, что неожиданно поменяли очередность караулов и она сегодня вечером должна принять дежурство. Очень странно. Конечно, такое бывало и ранее, но только если происходило что-то из ряда вон выходящее. После вчерашнего ночного кошмара ее тяготило предчувствие беды, и это показалось ей дурным предзнаменованием. Пытаясь узнать, почему перенесли ее очередь караула, Айрин потолкалась в комнате матроны корпуса. Неожиданно ей повезло. Начальница ушла по срочному вызову и, выходя из комнаты, показала всем на выход. А она осталась, скрывшись за штандартом корпуса. На столе матроны лежала глиняная табличка с записью, в которой Айрин и надеялась найти ответ на свои вопросы. Она подскочила к столу и впилась глазами в текст. Это был список послушниц ее корпуса. И первой в этом списке была та, вместо которой назначили Айрин. В углу таблички обнаружилась пометка «Поттер». Все понятно. Это очередность совокуплений.

Она поспешно пробежала список глазами. Три десятка имен. Все из шестой и седьмой ступени. Значит, в первый раз. А ее имени нет. Нет! О, Матерь! Неужели ее страшный сон начал сбываться? Ей отказали в последнем шансе? В её плодовитость не верят? Но ведь матрона знает, что она потеряла ребенка из-за того, что на боевых занятиях упала в ров! Что нет в этом ее вины! Что виноваты проклятые защитницы, которые забыли или специально не стали надвязывать страховочную веревку. Ей ведь после того несчастья обещали еще одну попытку!

Опомнившись, Айрин выскочила из комнаты и побежала прочь. И вовремя. Матрона уже возвращалась с какой-то невзрачной теткой. Кажется, это целительница из храма.

— Ты что тут делаешь? — спросила она у девушки с неудовольствием. — Готовь своих людей в караул!

И тут же забыв о ней, снова повернулась к своей спутнице, продолжая разговор.

— У нее исчезла маска! Это верный знак! Зачатие произошло, не так ли?

Целительница, сохраняя на лице постную мину, утвердительно кивнула головой.

— Все в руках Матери, о почтеннейшая. Если маска не побледнела, а именно исчезла, то вне сомнения — это так.

— Исчезла. Через сутки исчезла! На моей памяти с первого раза такое случалось всего три раза.

— Матерь милостива к нам! Хранительница велела не рисковать плодом и ее сразу перевели в Светлые покои…

Они вошли в комнату и разговор оборвался. Айрин прислонилась спиной к стене и закрыла глаза. Сомнений нет. Первый же сеанс совокупления послушницы с Поттером прошел успешно, и под нового козлика сразу составили список. И ее не включили в этот список, лишив последнего шанса.

Ночной кошмар оказался вещим. Молодая женщина была в отчаянии.

* * *

Вернувшись в лагерь, Поттер чуть не силой напоил Малфоя Укрепляющим зельем и отправил отдыхать. А сам спать не стал: не давал азарт, который появился после первого посещения города. Наскоро подкрепившись, он вновь усадил Шаннах «за парту» и, основываясь на собственных наблюдениях и сведениях, полученных от Гермионы, принялся уточнять подробности жизни города, обители Матери и храма Надежды. Поначалу послушница возмутилась, с какой стати чужеземец выпытывает у нее секреты? Но после трех капель Сыворотки правды, незаметно добавленных в чай, она стала разговорчива и откровенна. Луна отметила эту хитрость со скрытым неудовольствием, но промолчала. И на том спасибо.

Гарольд слушал рассказ Шаннах очень внимательно, быстро задавал наводящие вопросы и тщательно фиксировал в памяти воспоминания об этой беседе. Получалось нечто похожее на голосовое сопровождение к путеводителю по достопримечательностям этого странного, жестокого и ортодоксального мира.

Удалось даже составить нечто вроде объемного поэтажного плана обители Матери. А вот по храму Надежды сведений оказалось очень мало. Как и по замку Оракула. Шаннах бывала там считанные разы, и не далее приемных залов и гостевых дворов.

Потом перешли к военной организации обители Матери. Здесь оказалось много неожиданного. Выяснилось, что город находится в состоянии вечной войны с миром Траура. Правит этим миром некий Архонт. Эту должность занимал самый сильный воин и полководец — до тех пор, пока его не убивал более молодой и сильный соперник.

Война с Архонтом длилась бездну лет и суть ее сводилась к тому, что мир Траура постоянно грабил мир Матери, отнимая у него человеческие и продовольственные ресурсы.

Чаще всего от орд Архонта удавалось отбиться или откупиться за разумную цену. Но несколько раз город брали штурмом, а все его обитатели и имущество попадали в лапы победителей. Все, кроме тех, кому разрешали укрыться в обители Матери. Разграбив и спалив все дотла, армия Траура уходила восвояси, а служительницы начинали все заново. Вот тогда-то и сложилась практика выбирать для продолжения рода только самцов, отличающихся особыми дарованиями, физической силой и ловкостью.

Шаннах сообщила, что воины Траура должны были напасть еще полсезона назад, но до сих пор тихо. И это плохо. Хранительница встревожена и ожидает, что вторжение будет мощнее, чем обычно. Поэтому излишки козлов пока не трогают в надежде, что ими удастся отдать часть откупа.

— А зачем им мужчины?

— Ну как, они из них солдат делают.

— А женщин они требуют в качестве выкупа?

— Конечно. Это второе, что их интересует — после еды. Обычно им отдают несколько десятков послушниц, имеющих изъяны в развитии или неспособных к деторождению.

Тут Гарольд сообразил, что слушает этот жуткий и бесхитростный рассказ с открытым ртом. Он поспешно захлопнул его и глянул на Луну. В глазах девушки стояли слезы. Драко уже не спал и в задумчивости теребил нижнюю губу.

— Значит, вы поставляете своим врагам еду, женщин и бойцов? Первое и второе мне понятно, а вот с последним ты меня удивила. У них что, своих мало?

— Как это? — удивилась Шаннах. — А откуда у них свои? У них же ничего своего нет. Они все берут у нас.

— Вот это номер! — Поттер был ошарашен. — Ничего себе система! Хорошо устроился этот Архонт. И что, его никак победить нельзя, что ли?

Послушница неуверенно пожала плечами.

— А нас и не учат его побеждать. Нас учат от него защищаться.

Поттер оставил в покое Шаннах и повернулся к Малфою.

— А знаешь что, Драко? Есть у меня одна идея. Если не будешь досыпать, пойдем прогуляемся, заодно потолкуем…

* * *

Айрин добралась до двери, за которой находился пленник и прислушалась. Сонная тишина царила на этаже. Поста тут не было. И не случайно: его она сама упразднила, грубо нарушив при этом правила содержания пленников. Пришлось дважды перетасовать караульных и разводящих, чтобы все окончательно запутались и не разгадали ее замысел. И уже глубокой ночью она возложила свои обязанности на помощницу и сообщила, что уходит для скрытой проверки всех постов. Ее не будет ступень, а может быть — полторы. Помощница, зная о скандале со вчерашним караулом, многозначительно нахмурилась и понимающе кивнула.

Замок щелкнул. Айрин крепче сжала в руке кинжал на случай, если он караулит ее прямо за дверью. Всякое бывает. Козлам доверять нельзя. Даже лучшим из них. Айрин вошла, осмотрелась и закрыла за собой дверь. Пленник лежал на своем ложе. Толстая и крепкая веревка перекочевала из кармана в левую руку девушки. Она подошла ближе и склонилась над юношей. Ее обостренные чувства уже были готовы обонять козлиную вонь и услышать тяжелый мужской храп. Но вместо этого — легкий чуть терпкий аромат чистого тела и спокойное сонное дыхание. Странно все это. Опять наваждение, как было в храме во время сеанса зачатия. Опять она не понимает, почему он сейчас совсем другой. Куда делось все козлиное и отвратное, что так отталкивает любую послушницу при взгляде на мужчину? Опять проявляется милость Матери? Но ведь она сейчас не в храме. Она тайком пробралась сюда, нарушив долг служения, чтобы радикально решить проблему. Ножом или веревкой. Ей надо, чтобы список послушниц рассмотрели еще раз, а для этого есть только один способ.

Она покрепче сжала нож в руке. Если верить легенде, ночью защита Избранного не работает, и он уязвим, как все смертные. Как ударить, чтобы это было похоже на самоубийство? Видимо, справа налево, целясь под сердце. Или ткнуть ему снизу в горло? Тогда он точно не крикнет. Хотя на этаже никого нет и это не так уж и важно. Как вообще человек готовится к самоубийству? Видимо, надо рубашку ему расстегнуть — вроде как он сам это сделал. Великая Мать, дай мне силы! Ну что это за проблема — козла зарезать? А вот поди ж ты!

Она осторожно развязала завязки ворота рубашки и откинула ее в стороны, обнажая мускулистую грудь. Пальцы коснулись кожи. Теплая. И слышно, как бьется сердце. Сильно и редко. Редко, но сильно. Сильно.

Жар кинулся в лицо Айрин. Дрожа от непонятного волнения, она занесла нож над Поттером. Не хватало какой-то малости, чтобы он упал в беспощадном ударе. Забери все Траур! Да что с ней такое? Она вновь опустила свой верный клинок.

Вдруг пленник, не просыпаясь, поднял руку и положил ее поверх ладони Айрин. Теплые и крепкие пальцы слегка сжали кисть девушки, придавливая ее к теплой упругости мышц, под которой настойчиво стучало сердце. Молодая женщина аж задохнулась от неожиданности. Новая мысль ворвалась в ее сознание, словно подстегнутая ритмом мужского сердца. Она нагнулась, тихо роняя нож рядом с ложем. Потом поднялась и подошла к двери. Спустя несколько мгновений ручка двери, привязанная так и не пригодившейся веревкой к балке, заменила собой замок. Айрин подошла к Поттеру, присела рядом и вслушалась в себя. Она готова к этому? Да. Она боится этого? Трудно сказать. Наверное, нет. Она не пожалеет об этом? А вот сейчас лучше на эту тему не думать совсем. Значит, она решила?

Она быстро скинула с себя одежду, легла рядом с юношей и прижалась к его обнаженной груди…

Гарольд хищно посматривал в сторону девушек. Он только что уговорил Луну переодеть Шаннах в свою одежду. То, что она взяла с собой довольно много вещей, Поттер заранее вызнал у Добби. Домовик на всякий случай поспешно сознался в том, что это он посоветовал мисс как следует запастись одеждой. Но как раз на это Гарольду было наплевать. Главное, что одежда была, и ее должно хватить, чтобы переодеть Шаннах.

Юный маг видел, как Луна что-то показала их невольной пленнице на себе, а потом порылась в мешке и вытащила оттуда какие-то легкие, почти невесомые тряпочки. Шаннах ладонью закрывала и без того скрытый маской рот, и было понятно, что она смущенно хихикала.

— Мальчики! Нам нужна ширма! — весело воскликнула Луна.

Гарольд с готовностью вскочил, а Драко уставился на него с подозрением. Что-то уж слишком большой энтузиазм проявляет Поттер, а ведь им по плану уже пора уходить.

Гарольд, меж тем, соорудил зеркало, как в примерочной, и пристроил к нему что-то вроде кабинки для переодевания. Но поместил их на расстоянии в несколько шагов друг от друга.

— Э, нет! — заявила Лавгуд. — Вокруг зеркала тоже нужна занавеска. Мы не собираемся вам ничего демонстрировать.

Юный маг, скрывая улыбку, вновь замахал палочкой. Малфой следил за ним с некоторой завистью. Вот это трансфигурант! Из камушков и пыли творит вполне убедительные на вид вещи. Но почему он так доволен? Уж не рассчитывает ли он в самый интересный момент убрать эти декорации? Да нет, на Поттера это не похоже. Тогда в чем дело?

Ответ на этот вопрос не заставил себя ждать. Как только девушки скрылись в кабинке, Поттер кинул на нее Заглушающие чары и, повернувшись к Драко, скомандовал:

— Раздевайся!

— Чего? — удивленно уставился на него Малфой.

— Быстрее давай! Некогда болтать!

Драко пожал плечами и взялся за веревку, заменяющую ему пояс. Поттер дождался, пока девушки проскользнут к зеркалу и бросился к кабинке. Он вытащил из нее ворох их одежды и быстро раскидал ее на две кучки.

— Добби! Забери одежду Луны! Скажешь им, что ты унес все постирать и починить. В общем, соври что-нибудь! Не кривись. Я приказываю тебе соврать! Так проще? Ну и хорошо. Драко! В дементора душу мать! Быстро переодевайся! Они же не будут там стоять вечно!

Малфой понял.

— Поттер, ты с ума сошел! Это и есть та маскировка, о которой ты говорил? Переодеться женщиной? Мне?

— Девушкой! На женщину ты еще не тянешь.

— Очень смешно! Ты законченный идиот, Поттер…

— Поговори мне…

Блондин ругался, кривился и возмущался, но под напором Гарольда сдался: скинул свои лохмотья и натянул штаны Шаннах. Они выразительно повисли пузырями на тощем заду Малфоя и элегантно обнажили его костлявые лодыжки.

— Поттер, это кретинизм!

— Все нормально, Драко. Шаровары унисекс, их здесь все носят: и женщины, и козлы, и беглые кельтские друиды!

— Очень смешно! Дать бы тебе по шее!

— Это потом, — Гарольд быстро напялил на Драко форменную тунику послушницы, — это ты еще успеешь сделать при въезде в город...

За туникой последовал длинный отрез плотной ткани, который здесь называли палла.

— Ну, и дальше что? — с раздражением показал Драко на свое лицо и прическу.

Поттер критически осмотрел спутанные белые волосы, обрамляющие покрасневшее от злости лицо и светлую щеточку усов, пробивающуюся над верхней губой.

— М-да. Рожа у тебя не девичья.

— А вот моего лица попрошу не касаться! — вспыхнул блондин.

— Но это дело поправимое! — заявил Поттер и задрапировал парой складок паллы голову Драко. — Эту накидку тут носят именно так. Здешние дамы не любят, когда их лицо рассматривают всякие козлы.

— Надеюсь, в данный момент ты имел в виду себя, — проворчал Малфой из-под накидки. Он был жутко недоволен тем, как повернулось дело.

— Добби, из пещеры девушек не выпускай. Скажи, что это мой приказ. Пойдем, Драко, тебе еще предстоит приручить ее лошадь.

Поттер прихватил с пола приготовленный сверток, и кивнул блондину — на выход, мол.

* * *

Занавес Арки распахнулся. Голубое сияние, многократно усиленное отражением от полированных стен, словно взорвало зал.

Снейп помедлил, а потом решительно направил палочку на цилиндры в основании артефакта.

— Счастливо вам оставаться, господа! С вашим посланцем, я думаю, мы как-нибудь разберемся, а вот вам самим в нашем мире делать нечего. Диффиндо! Диффиндо!

Раздался треск — магические сосуды покрылись сетью трещин. Из них на пол потекла волшебная субстанция. Не дожидаясь последствий своего деяния, Снейп быстро нырнул в Арку. Полог ее задернулся и помутнел.

Через несколько мгновений разноцветные жидкости из расколотых цилиндров соприкоснулись между собой. Раздалось громкое шипение, переходящее в надрывный свист. Взметнулись клубы ядовито-зеленого дыма. Арка вспыхнула и ослепительное пламя яростно пожрало ее, превратив в кучку раскаленной добела пыли. Густой дым заполнил весь зал, оседая на стены и пол бахромой жирной зеленой копоти.

* * *

Винки услышала сигнал тревоги, когда убиралась в центральной анфиладе Поттер-мэнора и быстро аппарировала к входу в подземелье. Эльфийка понимала, что волшебники в министерстве тоже в курсе произошедшего, и они прибудут сюда с минуты на минуту. Но наверху в замке спал ее крохотный сын, и она должна была точно выяснить, какая опасность ему угрожает. Она спряталась за каменным выступом и с замиранием сердца стала следить за черным проемом входа в подземелье. А вдруг это не враги? А вдруг это хозяин и Добби вернулись? То-то будет радость.

Из проема дохнуло холодом и сыростью. Значит тот, кто прибыл сюда незваным гостем, сумел открыть проход, ведущий от подземной реки. Стремительный стук каблуков быстро приблизился, и маг выскочил из проема и сощурился от света магического светильника.

— Точно! — воскликнул он торжествующе. — Я в Поттер-мэноре! Получилось все-таки!

— Здравствуйте, господин! — домовушка вылезла из-за угла и присела в реверансе.

— Винки! Рад тебя видеть! — воскликнул Снейп искренне, но тут же вернулся к своей обычной манере. — Больше никогда так не делай! Реверанс подразумевает наличие платья или юбки, а в твоем одеянии это выглядит ужасно! Хозяин дома?

Посмотрев на крайне удивленное лицо домовухи, Северус нахмурился.

— Что-то случилось? Чего ты молчишь? Где твой хозяин — Гарольд Поттер?

Винки всплеснула руками. Она почуяла беду. Хозяин и Добби ушли за мистером Снейпом, а тот возвращается один и спрашивает, где хозяин. Значит, они не встретились?

Уши эльфийки стремительно упали вниз, совсем как стрелка барометра, который предсказывает дождь, бурю, шторм и прочие пакости.

— Так. Рассказывай.

Но Винки не успела. Раздался топот множества ног и в коридор с двух сторон хлынули фигуры в красных плащах. Зельевара впечатали в стену и обездвижили.

— Снейп? Отпустите его!

— Не имеем права. Сначала проверка!

— Но…

— Мы действуем строго по инструкции. Вы же сами ее написали, мистер Малфой!

— Люциус, они правы. Пусть проверяют…

— Молчать, задержанный, или будете оглушены!

Проверка заняла минут десять. Помахали палочками перед лицом зельевара, снимая несуществующие Маскировочные чары, напоили какой-то мерзостью, выявляющей прием Оборотного зелья, потыкали в грудь палочками, произнося заклинание «Специалис Ревелио», и отпустили.

— Неплохо, — Снейп, улыбаясь, похвалил армейцев, — но одну возможность вы все же не учли.

— Какую? — нахмурился командир патруля.

— Заклятие «Империус» и наложившего его мага, который мог быть за вашими спинами, — Северус махнул рукой в сторону прохода в подземелье.

Молодой вояка покраснел. Удар был не в бровь, а в глаз.

Подошел Малфой, дружески обнял зельевара и тут же спросил:

— Знаешь что-нибудь о Драко?

Снейп, все еще находясь в радостно-взвинченном состоянии, не понял серьезности вопроса и удивленно вскинул бровь.

— Люц, извини, но для меня события остановились на моменте моего ухода в Арку из подземелья Хогвартса. Кстати, та Арка, видимо, повреждена? Я кое-что знаю о Фламеле и догадываюсь о том, что произошло с Дамблдором и Воландемортом. А больше никого не встречал и ни о ком не слышал. А что случилось с Драко?

Малфой помрачнел.

— Давай двигаться в министерство. По дороге расскажу. Дела у нас, брат, невеселые…

* * *

— Ну и что вы предприняли?

— Опросили привидения Хогвартса. Они подтвердили, что сразу после взрыва в подземелье появилась Серая тень. На контакт с ними она не шла и соблюдала полное молчание, хотя вела себя вроде бы осмысленно. Сначала они думали, что это их собрат — слепок покинувшей землю души. Но потом Серая тень неожиданно пропала и больше не появлялась.

Рассказывал Люпин. А Билл, черный от усталости, только подтверждающе кивал головой.

— Мы сразу выселили Слизеринский факультет и еще кое-кого из подземелья и заблокировали его…

— А кто там был, кроме Слизеринцев? «Кое-кто» — это кто?

Люпин поморщился.

— Младшая сестра Билла. Джиневра. Скандалила, не хотела перебираться в спальни факультета.

Снейп подобрался.

— Гриффиндорка? Это уже тепло!

Билл взорвался.

— Да расскажи ты толком! Ну чего темнишь?

Снейп встал и прошелся по кабинету.

— Ну, в общем, так. По всей видимости, Фламель забросил сюда перелитую в Омут Памяти ментальность Дамблдора.

Люпин застонал. Билл грубо выругался.

— Арка должна была уничтожить ее. Но Гарольд, уходя в подземелье эльфов, сумел поменять ее настройку. Это мой просчет. Я недооценил его. Требовалась огромная работа для изучения этих ворот в чужой мир, и я считал, что у него не хватит терпения. Ведь у Поттера напрочь отсутствовал методический подход к решению научных задач. Но я ошибся. Он не только восстановил работоспособность Арки, но и, по всей видимости, разработал для меня вариант возвращения. Я намеренно отправлял Омут Памяти на верную гибель, но моя диверсия не удалась. Артефакт благополучно ушел за занавес. И то, что вы называете взрывом, всего лишь результат несанкционированного пересечения двух пространств — с частичным добавлением эльфийского в наше. Со стороны эльфов в момент отправки пропал большой объем зала. Он должен был добавиться здесь. Что и произошло.

Собеседники зельевара молчали, видимо, не уловив суть объяснений. И у Снейпа появилось опасение, что они сейчас спросят, с кем он тут только что разговаривал.

— Погоди! А Арка? — сообразил наконец Уизли.

— Арка, скорее всего, отодвинута куда-то в сплошную породу. Она там, но ей нельзя пользоваться. А как извлечь ее обратно, пока непонятно.

— А так бывает? — это уже Люпин.

— Бывает. Если вы в курсе, то доступ к Арке в Поттер-мэноре мы получили только тогда, когда Поттер убрал скальную породу из ниши, в которой она стояла. Еще бы понимать, как он это сделал — цены бы этому знанию не было!

— А Омут Памяти? Он-то с камнем не слился. Что-то ты здесь напутал.

Снейп с досадой возразил:

— Это вы сообразить не можете! Я долго над этим думал. Арка — это не только ворота перехода из одного мира в другой. Это еще и граница между пространствами, которые, очевидно, имеют разную природу. И когда они оказались совмещенными — прогремел взрыв. Но ментальность не пострадала, так как находилась в артефакте, который работает в обоих мирах. Теперь понятно?

Люпин и Уизли молчали, переваривая непростую информацию.

— Итак, Снейп, вы уверены, что ментальность уцелела?

— Предпочитаю слово «убежден»! По совокупности всех данных, включая рассказы призраков об этой Серой тени, я убежден в том, что ментальность цела и действует. И ее исчезновение из подземелья выглядит весьма зловеще. Или она переместилась за пределы Хогвартса, или нашла себе носителя.

— Ты хочешь сказать, что она могла убить кого-то из обитателей замка?

— Могла.

Они снова замолчали. Снейп поигрывал волшебной палочкой и Люпин тут же обратил на нее внимание.

— Кстати, а как вам удалось вооружиться, мистер Снейп?

— А это та часть истории, которую я еще не успел вам рассказать. Эту палочку я обнаружил в подземелье эльфов и почти уверен, что знаю, кто ее хозяин.

— И кто же? — спросил Люпин, приглядываясь к артефакту.

— Ваш школьный друг и мой школьный враг — Сириус Блэк!

Гарольд быстрым шагом обогнул холм, остановился и с удовлетворением отметил:

— О, все на месте.

Драко нагнал его, путаясь в шароварах, и увидел на пологом склоне трех пасущихся скакунов. Некрупную лошадку местной породы он узнал сразу, похожих он пару раз видел в городе. Судя по всему, это и был конь Шаннах, этой послушницы Матери.

Кстати, сколько бы Драко не пытался выяснить, что эта девушка делает в компании Поттера и Луны, внятного ответа он так и не получил. Это заставляло думать, что дело здесь нечисто. Сильно бросалось в глаза ее странное поведение: у нее постоянно было такое выражение лица, как будто она что-то вспоминала и никак не могла вспомнить. А временами казалось, что она и вовсе не понимает, что делает. Здесь — и вообще.

Или девчонка нездорова или Поттер с ее памятью что-то натворил. Это он любит — в чужой голове покопаться. Хлебом не корми.

— Драко, некогда стоять! Иди, поговори с лошадкой ласково.

— Я? А почему я? — Малфой неуверенно поскреб затылок. Разумеется, как и положено всякому аристократу, еще в раннем детстве отец купил ему пони. Но обучение благородному делу верховой езды закончилось, почти не начавшись. Зловредная скотина постоянно роняла маленького Драко, а однажды почти откусила неуверенно протянутые детские пальчики вместе с зажатым в них сахаром. Люциус стойко слушал детский рев во время уроков еще две недели, а потом подарил пони соседям. А его наследник с тех пор старался держаться от подлых копытных тварей подальше. На всякий случай.

Драко еще раз неуверенно оглянулся на Гарольда, но тот лишь непреклонно помотал головой.

— Да не нервничай ты так. Она спокойная и ласковая.

Еще и кобыла. Приплыли. Малфой тяжело вздохнул и стал припоминать, как обращался с лошадьми отцовский грум. Бочком-бочком, с протянутой рукой он осторожно приблизился к лошади. Та перестала жевать, вздернула голову и прижала уши. Драко обреченно зажмурился.

— Ну что ты крадешься? — Поттер уже явно начал терять терпение. Время шло, а эти двое явно никуда не торопились.

Неожиданно кобыла фыркнула, подскочила к съежившемуся Малфою и принялась шумно его обнюхивать, толкаясь мордой.

— Чего это она? — Драко побледнел и принялся осторожно пятиться.

— Хозяйкой пахнешь, — ухмыльнулся Гарольд и сурово добавил: — Давай, подбирай поводья и залезай.

— А как? — Малфой критически оглядел конструкцию, заменяющую в этом мире привычное седло. Ни стремян, ни даже подобия луки, за которую можно было бы ухватиться, не наблюдалось. Так — нетолстая подушка из меха какого-то пятнистого зверя.

Поттер вздохнул, подхватил блондина под колено и толчком подсадил на спину кобылы. Но не тут то было: предусмотрительный Добби распустил подпругу и седло вместе с Малфоем угрожающе накренилось набок. Гарольд, окончательно потерявший терпение, помог блондину спуститься, затянул ремни и снова закинул его наверх.

— Драко! Драко! Не цепляйся за нее ногами! Не тяни за повод! Да держись же ты… Чему, вас, аристократов, только учат? — Поттер резво вскочил на аргамака и кинулся догонять припустившую в сторону города лошадь с неуклюже мотающимся у нее на спине всадником.

Заметив приблизившегося аргамака, кобыла картинно выгнула шею, поставила торчком уши и, наконец, замедлила ход. Драко охнул и кое-как выпрямился.

— Зачем надо было меня оттуда вытаскивать, чтобы потом убивать столь изощренным способом? — перекошенное лицо блондина отражало всю гамму чувств, которые он испытал, получив десяток увесистых пинков под зад и столько же раз встретившись самым дорогим с костлявой холкой кобылы. — Я теперь понимаю, почему здесь женщины терпеть не могут мужчин. Если всем приходится ездить на этом… Ой! Не-на-до-быс-тре-е-е-е-е!

Стены города медленно приближались. Всадники свернули к оливковой роще и кони резво пошли между рядами деревьев. Слушая, как за спиной раздается треск ломающихся ветвей, звуки ударов и ругань сквозь зубы, Поттер уже который раз подумал о том, что разведка в одиночку имеет некоторые преимущества. Но дело предстояло слишком рискованное и помощь блондина могла оказаться неоценимой. Как он тогда сказал ему перед занятием на тренажере в Боевом зале? «Ваша задача — защищать мою спину». Во-во. Именно! Для этой задачи Драко подходит лучше, чем кто-либо другой. Если, конечно, это милое животное его окончательно не доконает.

* * *

Гарольд уже неплохо ориентировался в городе. Он уверенно свернул в одну из боковых улочек и прибавил шагу. Драко пришлось покашлять, чтобы он не увлекался. А то странная получается картинка: пленник вышагивает, словно куда-то торопится, а всадница погоняет коня, чтобы не отстать от него. Поттер понял сигнал, пожал плечами и пошел медленнее.

Именно в таком же виде они и прошли через ворота: пленник со связанными за спиной руками, веревка от которых тянулась к запястью бравой наездницы Матери, конвоировавшей схваченного беглеца. Или шпиона. Или преступника. Есть ли разница для этих тупых стражников? Им и в голову не могло прийти задавать вопросы конной послушнице. Что у них, две жизни, что ли? Они даже не обратили внимания на то, что воительница угрожающе кренилась в седле каждый раз, когда ее любопытная кобыла тянула морду обнюхать сначала забор у въезда, потом — попутные повозки, а затем — городские ворота и застрявшую в них бочку золотаря.

Вот, наконец, и полузаброшенный загон для скота. Здесь можно передохнуть и подготовиться к решающему этапу операции. Теперь он поедет верхом позади Драко, скрытый мантией-невидимкой. И они, как сиамские близнецы, нагрянут в обитель Матери, чтобы забрать Гарри и… И была еще одна задумка. Но возможность ее исполнения зависела от многих обстоятельств. Короче говоря — на месте поглядим.

* * *

— Сохатый! Ты посмотри сколько их там? Просто так не проедем!

Драко, чтобы не нарушать конспирацию и заодно не свалиться с лошади, не мог повернуть голову к Поттеру, поэтому цедил сквозь зубы.

— А? Что? Драко, не пыли! Давай прямо в ворота. Я их немного собью с толку.

Блондин стиснул зубы, поправил на голове складку паллы и слегка тронул бока лошади пятками. Въехали под своды. Послушницы, вооруженные короткими дротиками, и не посмотрели на одинокую всадницу, и лишь одна из них повелительно вскинула руку:

— Спешиться! Во дворе идет танец! — и равнодушно отвернулась.

Поттер поспешно соскользнул с крупа лошади, давая возможность Драко выполнить команду стражницы. Блондин быстро осмотрелся по сторонам. Слава Мерлину — на них никто не смотрит! Хотя не исключено, что это заслуга Гарольда. Наложить невербальный Конфудус на караульных для него не проблема.

— Давай сюда, направо, вон коновязь за колоннами.

Подсказка Гарольда пришлась кстати. Нельзя было показывать, что правила внутреннего распорядка обители тебе не знакомы. Конфудус — не Империус, стражницы могут заметить подвох, если его поведение будет уж слишком сильно бросаться в глаза.

Драко сосредоточился на том, чтобы дойти до коновязи и привязать внезапно сделавшуюся упрямой лошадь, а заодно не распахнуть свою паллу и не выдать себя еще каким-нибудь идиотским способом.

Вдруг Поттер потрясенно ойкнул прямо за его спиной. Придурок! Потише можно? Что его там так удивило? Драко мстительно затянул поводья двойным морским узлом, вырвал у кобылы изо рта край паллы, тихонько перевел дух и обернулся. И сам с трудом удержался от изумленного восклицания. Вся площадь была забита обнаженными женскими телами.

Воспитанницы обители Матери занимались гимнастикой. Или танцевали без музыки. Или исполняли какой-то обряд. Обнаженные смуглые тела пластично извивались в такт негромкому стуку барабана. Красота и отточенность движений наводила на мысль, что танец этот отрепетирован годами тренировок. Одновременно вздымались сотни рук, совершали изящные повороты гибкие станы, покачивались крутые бедра и колыхались упругие груди. Великий Мерлин!

Драко почувствовал, что шаровары Шаннах, надетые на него, спереди становятся тесноваты. Поттер рядом с ним шумно выдохнул, переступил с ноги на ногу и заскрипел камешками, которыми была посыпана дорожка.

Драко начал потихоньку пятиться назад, собираясь обогнуть коновязь и убраться с глаз долой. Заодно, может быть ослабнет его так некстати обозначившееся мужское достоинство.

Вдруг на его плечо опустилась чья-то жесткая рука. Малфой вздрогнул и замер.

— Сестра, а почему ты не на занятиях Быстро снять одежду, и в строй!

Боясь выдать себя, Драко медленно кивнул головой, как бы в знак согласия, в надежде, что непрошенная блюстительница порядка уйдет. Но не тут-то было.

— Что ты как сонная! Быстро в строй, я тебе сказала!

Малфой понял, что она просто так не отвяжется и потянулся за палочкой, но его опередили.

— Вы ее извините, пожалуйста! — голос Поттера был потрясающе спокоен. — У нее освобождение от физкультуры. Седалище болит от верховой езды… Империо!

Драко быстро обернулся. За его спиной стояла женщина средних лет с длинным лошадиным лицом и прямыми светлыми волосами, собранными в узел на макушке. Лицо ее, выражавшее недовольство странной послушницей так и застыло, как восковая маска — с сердито опущенными уголками губ.

— Ведите нас к черному ходу, — приказал ей невидимый Поттер.

Женщина молча повернулась и пошла вдоль стены замка, огибая по краю площадь.

* * *

Школа чародейства и волшебства Хогвартс никак не могла войти в нормальный учебный ритм. Директор школы и по совместительству профессор трансфигурации миссис Макгонагал, как обычно, пришла на завтрак одной из первых. Ученики, вяло переговариваясь и недовольно щурясь на пасмурное небо Большого зала, неторопливо заполняли столы факультетов. В этом году пришлось сократить летние каникулы, и студенты были крайне недовольны этим обстоятельством. А что прикажете делать? В первое полугодие — до Рождества — дружно воевали и было не до занятий. К тому же, Хогвартс был превращен в этакий Ноев ковчег, в который набились, ища спасения, сотни магов. Война закончилась катастрофой в министерстве. У половины учеников пропали близкие родственники, а у некоторых — родители. Опять стало не до учебы. К тому же из-за того, что клиника Мунго была разрушена, больничное крыло превратилось в подобие полнопрофильного госпиталя с кучей персонала и посетителей. Кое-как приспособились и к этой ситуации. Разделили коридоры, чтобы посторонние не попадали на территорию школы. Сделали два черных входа, которые по популярности теперь могли дать фору парадному. Начались занятия. Галопом по темам. Не до факультативов — лишь бы впихнуть в учеников минимально приемлемое количество знаний. Не до отличных оценок — лишь бы выйти на экзамены для пятикурсников и семикурсников. И опять все рухнуло. В одну из апрельских ночей под замком разверзлась земля, чуть не обрушив его вместе с учениками, персоналом и кучей штатских в больничном крыле. Потом были сутки суматошной эвакуации школы. Кое-как удалось распихать детей по родственникам и уцелевшим магическим семьям, которые согласились принять тех ребят, которые из-за войны лишились крова или родных. Вон, один только Артур забрал в Нору двадцать студентов почти на полтора месяца. Тьфу! В Норастоун, конечно. Слава Мерлину, что Молли, то есть Амоленция, не загрызла насмерть своего сердобольного супруга! Говорят, скандал был жуткий, но глава рода Уизли настоял на своем и, в конце концов, рявкнул на свою оборзевшую супругу, да еще и родовые артефакты у нее отобрал. Молодец. Наконец-то глава семейства понял, в какое болото его затащили. Хотя не исключено, что на него оказали влияние его собственные сыновья — Фред с Джорджем. Незадолго до этого они уговорили отца возглавить фирму, которая делает колдобатарейки для магической аппаратуры…

«По-моему, только Артур и не знает, что эта фирма является филиалом магазина близнецов», — усмехнулась про себя Минерва и осмотрела столы факультетов.

Вялая и полусонная атмосфера, царившая в большом зале в начале завтрака, сменилась обычным веселым гамом. Что характерно, больше всего народа за столом у слизеринцев, а пустых мест — у гриффиндорцев.

За столом преподавателей появился профессор Флитвик. Вежливо поздоровался, засунул салфетку за ворот мантии и осведомился:

— Вчера вечером была какая-то тревога у армейцев. Гоняли два патруля в Поттер-мэнор. Слышали об этом?

— Да, Филлиус. Я связывалась с Люпином, но он мне так ничего толком и не объяснил. Сказал, что заглянет сегодня в Хогвартс.

— Надо понимать, что ничего особенного не произошло, а то нам бы сообщили. Или нет? — Флитвик наколол на вилку кусочек ростбифа и выжидающе посмотрел на директрису.

Миссис Макгонагал вздохнула:

— Из-за нынешней ситуации могут и не сообщить. Благодаря этой полумифической Серой тени подозревают всех и каждого.

Флитвик сокрушенно покивал и продолжил завтрак.

В зале появилась Джинни Уизли. Опять на ней невообразимо дорогой наряд и полная боевая раскраска на лице. Не студентка, а модель для «Мэйджикбоя»! Говори ей, не говори — никого не слушает. Впрочем, за последнюю неделю от преподавателей жалоб на нее не было. А это уже хорошо. Макгонагал вспомнила последние претензии Слизнорта. Зельевар утверждал, что Уизли не работает на занятиях, а усиленно строит глазки сразу нескольким пятикурсникам с разных факультетов. М-да. За ней нужен глаз да глаз. Хорошо, что появился предлог вернуть ее в общую спальню Гриффиндора. Эту практику отдельных апартаментов, которые, пользуясь общей растерянностью и беспорядком, получили себе некоторые студенты, надо прекращать.

Минерва заметила, что последнее время Дин Томас перестал вскакивать со своего места при появлении девушки и орать: «Джинни, иди сюда!» Какая-то кошка между ними пробежала. И это хорошо. А то она уже собиралась сделать парню внушение и напомнить, что Уизли обручена с Малфоем. Впрочем, половина стола Слизерина регулярно провожает ее фигурку задумчивыми взглядами. Наблюдают за ветреной подружкой своего пропавшего старосты? Или сами хотят попытать неверного счастья?

Меж тем стол преподавателей тоже заполнялся преподавателями, прибывшими на завтрак. Педагогический состав 1997 года. Макгонагал невесело усмехнулась. По ЗОТИ учителя нет. По нумерологии — нет. По древним рунам — нет. Великий Мерлин! Такого никто и припомнить не может. Портреты в кабинете директора скорбно качают головами и зловеще шепчутся о закате магического образования.

По залу вдруг пробежал невнятный ропот, усилился и смолк. Заскрипели скамьи. Минерва отвлеклась от мрачных мыслей и увидела, что ученики один за другим встают и, вытянув шеи, смотрят в сторону входа. Она перевела туда взгляд и увидела шагающего по проходу Люпина, а рядом с ним…

— Профессор Снейп! — взвизгнул кто-то из-за стола Слизерина — кажется, Дафна Гринграсс. Весь факультет вскочил, опрокидывая скамьи, и бросился навстречу своему бывшему декану.

Остальные факультеты не питали к зельевару столь горячих чувств, но он своим появлением, кажется, дал надежду на то, что клубок трагических исчезновений магов начал распутываться. Они увидели Снейпа, но кто знает, может быть вернулся и Поттер? Ну, тот, который настоящий. И брат его — здоровяк добродушный. Может быть, и Гермиона нашлась? А вдруг Гарольд разыскал и выручил магов, которые пропали в министерстве?

Короче, к Снейпу потянулись все. Зельевар ожидал, что его появление будет замечено, но явно не подозревал, что оно примет форму сдержанного, а моментами и открытого ликования. Он коротко кивал головой в знак приветствия, а сам внимательно всматривался в лица студентов. Не дернется ли кто? Не выдаст ли себя необычным выражением лица или поспешным уходом? Множество приветствий, сыплющихся со всех сторон, сбивали его с толка, но кое-что он ухватил. И этим кое-чем была юная Уизли, которая осталась сидеть за столом, мрачно и настороженно разглядывая зельевара. Его появление, судя по всему, вызвало у нее скрытый страх и явное раздражение.

«А это очень интересно, — отметил про себя зельевар, — и кто сейчас ее ухажер, интересно?»

В этот момент юная Уизли оторвала свой взгляд от Снейпа и сказала что-то язвительное юноше напротив. Фамилия этого студента, кажется, Томас. Тот пожал плечами, сложил кукиш в сторону зельевара и произнес что-то, что вызвало смех у его дружков-гриффиндорцев. Джинни покрутила пальцем у виска и выскочила из-за стола…

В этот момент к зельевару подошла миссис Макгонагал и тепло поприветствовала его, пригласив на завтрак. Пришлось прервать наблюдения и ответить директрисе. Прошли за преподавательский стол. Люпин по дороге вполголоса рассказал ей легенду появления Снейпа, которую они тщательно проработали еще в министерстве. Снейп украдкой оглянулся: ни Джинни, ни Томаса, ни его дружков в Большом зале уже не было.

Миссис Макгонагал постучала ложечкой по хрустальному бокалу. В зале воцарилась тишина.

— Я рада сообщить всем, что мистер Снейп согласился преподавать Защиту от темных искусств для старших курсов. У выпускников нашей школы появился шанс получить полную аттестацию по основным предметам. Поприветствуем преподавателя ЗОТИ — профессора Снейпа!

Слизеринцы торжествующе взвыли, а остальные факультеты недовольно застонали. Все помнили его отвратительные манеры на уроках, и были готовы приветствовать Снейпа, как соратника Поттера, но никак не в качестве педагога.

— Также хочу сообщить, — продолжила Макгонагал, — что, идя навстречу неоднократным просьбам профессора Слизнорта, я освобождаю его от должности декана факультета Слизерин. Новым руководителем этого факультета назначается мистер Снейп!

Восторгу слизеринцев не было предела. А остальные факультеты приуныли еще больше. Опять этот ходячий ужас подземелий будет ловить их по ночам, безжалостно снимая очки за любое нарушение.

Люпин, улыбаясь залу, наклонился к уху зельевара.

— Вы так и не рассказали, с чего намерены начать расследование.

Снейп коротко глянул на бывшего оборотня, поколебался, но ответил:

— Я думаю, надо начинать с тех, кто год назад состоял в поттеровской Армии Дамблдора!

Когда Малфой споткнулся в третий раз, Гарольд не выдержал.

— Драко, смотри под ноги, а не на задницы послушниц!

— Сам ты… — вскинулся тот, было, в деланном негодовании, но потом признал со вздохом, — ну да, ты прав, но согласись — тут есть, на что посмотреть.

— Подглядывать — нехорошо, — наставительно произнес Поттер, но его голос предательски дрогнул.

— Конечно, подглядывать нехорошо, — пробормотал Драко, — а не подглядывать — глупо! От них убудет, что ли? Где еще такое увидишь?

— Концентрацию потеряем, — почти умоляюще простонал Гарольд.

— Да… это точно. Тут что угодно потерять можно, не только концентрацию, — Малфой встряхнулся всем телом, как собака и уставился на стену, вдоль которой они шли, — все, больше не смотрю. Давай, подгоняй эту бабу. Думаешь, я не понимаю, что ты на нее невербально чары Помех наложил, чтобы она шла медленнее?

Поттер что-то негодующе проворчал себе под нос и их невольная провожатая прибавила шаг. Они свернули за угол, миновали боковой проезд и еще одни ворота, в которые, если верить Шаннах, доставляли бочки с водой и повозки с провиантом. Тут стало многолюдно и появились первые мужчины. Впрочем, мужчины ли? Расплывшиеся талии, круглые ягодицы, одутловатые лица с толстыми губами и рыхлой нечистой кожей без какой-либо растительности. Видимо, это те самые рабы и пленники, которые за долю малую расстались со своей «козлиной сущностью». Поставщики воды, белков, жиров и углеводов к столу местных владычиц. Поттер с легким презрением посматривал на этих бесполых существ, копошившихся со своими бочонками, коробками и ящиками. Впрочем, вот вполне бандитская рожа. А вот еще одна. И еще, и еще. Гарольд остановил провожатую и некоторое время наблюдал за толкучкой, пытаясь разобраться. Все оказалось весьма просто: в замок заходили исключительно женоподобные мужчины, которые, очевидно, принадлежали к внутренней прислуге. А вот извозчикам, которые имели полный комплект гениталий, вход в замок был запрещен. В очередной раз устройство местного общества продемонстрировало всю свою уродливость.

— Ну, что стоим? — занервничал Драко. Ему казалось, что все смотрят именно на него.

Но мужчины, занятые такелажными работами, и не думали глазеть по сторонам, а стражницы, судя по всему, остались на внешних воротах. Так что до невидимого Поттера и задрапированного Малфоя решительно никому не было дела.

Поттер тихо приказал провожатой:

— Веди нас туда, где вы держите Гарри Поттера. Ты поняла меня, женщина?

Та покорно кивнула головой.

— Если тебя спросят, зачем и куда ты идешь — придумай что-нибудь убедительное. Учти, что эта послушница идет с тобой.

Поттер подтолкнул Малфоя к служительнице. Та равнодушно посмотрела на закутанную в паллу фигуру и знаком предложила следовать за собой.

Так и двинулись. Впереди местная матрона, за ней закутанный в паллу Драко и спрятавшийся под мантией-невидимкой Поттер, которому приходилось запоминать дорогу, отмечать все, что могло стать потенциальной угрозой и заодно уворачиваться от каждого встречного-поперечного.

* * *

Айрин проводила взглядом начальницу своего корпуса, которая с застывшим лицом прошла мимо в сопровождении какой-то нескладной девицы с вульгарной походкой и дерганными движениями. Странно это все, но плевать! Главное, что убралась эта мерзкая ведьма, пытавшаяся лишить ее будущего. Главное, что удалось с ней не столкнуться. Попробуй объясни, что ты делаешь на товарном въезде за ступень до смены караула. А прорываться через старшую служительницу с боем, таща на поводу этого неумелого теленка — храни нас Мать от такого удовольствия!

Айрин сделала знак Гарри сидеть тихо и спустилась по ступеням ко входу. Она остановила первого попавшегося возчика: крупный сильный мужчина с кнутом в руках чуть не обделался от страха. Никогда внимание служительниц не приносило ему ничего хорошего.

— Стой! Мне нужна твоя служба! Во имя Матери!

Несчастный пошлепал губами и натужно просипел принятый отзыв:

— Именем Её!

— Мне нужна твоя повозка! Где она?

— Вот моя бочка, госпожа, — дрожащим голосом ответил несчастный водовоз.

— Ты уже опустошил ее?

— Да, госпожа. Я шел отметить поставку к приказчику.

— Я отмечу все сама. Отгони ее вот под тот навес. И поживее! — скомандовала Айрин непререкаемым тоном.

Мужик бегом бросился исполнять приказание. Девушка прошла вслед за ним.

— Сними свой армяк. Давай его сюда. Стой здесь и жди меня!

До окончания общего танца оставалось совсем немного времени и следовало торопиться. Она легко взбежала по ступеням и сунула одежду Поттеру.

— Надевай быстрее! Подними воротник! Хорошо. Иди за мной и не оборачивайся.

Почти бегом она сбежала во двор сквозь толпу шарахнувшихся в разные стороны смердов. Гарри изо всех сил поспешал за ней. Его ощутимо шатало из стороны в сторону. Видимо, сказывались те странные напитки, которыми его потчевали с самого первого дня прибытия в обитель.

— Садись на передок и не оборачивайся! Разбери вожжи и жди команду!

Мужик, не переча, полез на повозку.

Айрин открыла широкую горловину бочки и знаком показала Гарри залезать внутрь. Хорошо хоть, что от посторонних взглядов их скрывал невысокий навес. Юноша подчинился, ведь они изначально договорились, что он беспрекословно и быстро выполняет все команды девушки. Айрин отбежала за угол замка и вернулась уже верхом.

— Поедешь в сторону Храма! Трогай! — вполголоса скомандовала она возничему. — И держи рот на замке, если язык дорог! Во имя Матери!

— Именем Её! — ответил ошалевший мужик и хлестнул своего вола кнутом.

* * *

Подъем по лестницам заставил Гарольда вспомнить Хогвартс. Здесь были такие же высокие потолки и массивные лестничные пролеты. Только пустовато у них тут. Видимо, все на танце. И это очень хорошо. Меньше вероятность с кем-то столкнуться, кого-то задеть и тем самым выдать свое присутствие.

Поттер уже немного отошел от первого напряжения: при первой попытке наложить заклинание на послушниц Матери он очень волновался. Еще свежи были воспоминания, с каким трудом его слушалась магия, когда он пытался сражаться с красными жрицами в министерстве. Если бы он и здесь встретил такое сопротивление, то, вероятно, отступился и поискал бы другие варианты для вторжения в обитель Матери. Но ни первый Конфудус, брошенный в стражниц на воротах, ни Империус, наложенный на матрону, никак не отличались от обычных. И Гарольд решил идти в своих планах до конца. Драко о них еще не знает. Для него это будет сюрприз. И вряд ли приятный.

Тем временем они поднялись на восьмой этаж, который оказался последним, и пошли по совсем уже пустому коридору. Матрона остановилась у одной из дверей и равнодушно сказала:

— Это здесь.

— Алохомора! — не стал мудрствовать Поттер.

Что-то щелкнуло, и дверь со скрипом распахнулась. Гарольд быстро втолкнул внутрь женщину и Драко, вошел сам и запечатал вход Коллопортусом.

В комнате было пусто. Но совсем недавно в ней кто-то был. На столе остатки еды. Измятая постель. Приоткрытая дверь в какую-то боковую каморку. Поттер заглянул в нее — ванная комната и горшок. Он прошелся по комнате, рассматривая вещи. Одежда мужская. И размер большой. А вот с постелью не все так однозначно. Вот этот платок Гарри явно не подошел бы. И что это? Две вмятины на подушках? Странно.

— Где Поттер? — мрачно спросил он матрону, сбрасывая с себя мантию-невидимку. Если женщина и удивилась внезапному появлению мужчины, то на ее лице это никак не отразилось.

— Я не знаю. Он должен быть здесь. Через две ступени его должны были забрать на обряд зачатия. А сейчас он должен быть здесь, — спокойно повторила она.

— А где его… того… этого… обряд этот ваш где проходит? Здесь?

— Чужеземец! Обряд проходит перед ясными очами Матери, а не в этой вонючей клетке.

Высокомерию в голосе служительницы мог позавидовать в свои лучшие времена Малфой-старший.

— М-да, — подал голос Драко, — даже то, что она вынуждена тебе подчиняться, не мешает ей всех нас презирать.

— Да плевать мне на ее презрение! Отвечай, где Поттер, или ты умрешь! — пригрозил он женщине.

— На все воля Матери! — равнодушно ответила матрона. Она не знала ответа на заданный вопрос, и Империус в данном случае был бессилен.

План Гарольда дал первую трещину. По-хорошему надо было просто уходить из обители, но Поттер уже завелся и такой вариант его категорически не устраивал.

— Давай на выход! Поведешь нас в покои Хранительницы! Драко, приготовь палочку!

* * *

Снейп зашел в класс Защиты от темных искусств и недовольно скривился. Стоило заучке Грейнджер похозяйничать здесь какой-то месяц и вот, пожалуйста — не узнать кабинет. Все переставлено. Изображения, демонстрирующие действие Непростительных заклинаний, перепутаны. Артефакт безопасности учеников забыт на столе преподавателя. Снейп кинул его в ящик стола и в раздражении продолжил осмотр класса. Прошел по кругу два раза и сел на привычное место. Его внимание привлекла магловская тетрадочка в верхнем ящике стола. Это что за новости? Он сразу узнал почерк Грейнджер — его было трудно спутать с чьим-то другим. Как его выводили из себя свитки ее домашних работ, кошмарные как по размеру, так и по количеству ненужных подробностей! Что это за записи? Хочется надеяться, что не личная переписка? Или это конспекты лекций? Интересно взглянуть…

В тетрадке оказались выписки из книги «Разделы магического познания. Классификация. Термины и определения. Проблемные вопросы». Автор не указан. Странно. Этой книги он раньше не видел и не читал. Хотя уж что-что, а Запретную секцию библиотеки он знает как гимн Хогвартса — наизусть. Он пробежался по выпискам. Магия фамильная. Магия огня, земли, воды, воздуха…

Стоп!

Магия земли. И в ее составе Некрология.

«Некрология делится на Некромантию и Некрокинетику. Некромантия — наука о взаимодействии мага с миром мертвых и управлении им. Некрокинетика — наука об использовании магом энергии мира мертвых, как мира полярного к миру живых, и являющимся основой некромагии, как отдельной магической суммы знаний, не подвластной Первичным силам…»

Снейп захлопнул тетрадку и почти побежал в библиотеку…

…В Запретной секции книги не оказалось. Мадам Пинс была твердо в этом уверена и громогласно заявила, что книги с таким называнием в библиотеке вообще никогда не было и сейчас нет. Ни в Запретной секции, ни в какой другой. Грейнджер же, как выяснилось, потеряла доверие строгой библиотекарши, когда заявилась сюда с копией «Общей теории трансфигурации». Хранительница библиотеки Хогвартса не поверила никаким ее сказкам о всяких там Гарри Поттерах и их сказочных мэнорах, где подобные раритеты, якобы, можно скопировать одним движением палочки! Грейнджер обиделась и с тех пор не приходила, что мадам Пинс радует, ибо нечего книги таскать пачками… Зельевар уже не слушал ее. Раздраженная дама громко заявила, что библиотека закрывается и принялась всех выгонять. Студенты потянулись на выход. Снейп, оказавшийся вместе со всеми за запертыми дверями, раздумывал недолго и сразу же направился в пустующие апартаменты преподавателя ЗОТИ. Именно там девчонка Грейнджер жила последний месяц перед его уходом в Арку.

С замком пришлось повозиться, так как модифицированный Коллопортус никак не желал сниматься без пароля. Наконец дверь щелкнула и отворилась. Книга нашлась быстро — она лежала на письменном столе на самом видном месте. Снейп собирался взять ее, как вдруг от двери раздалось тихое позвякивание. Он вскинул глаза и еле успел увернуться от тяжелого метательного ножа, который со свистом вспорол воздух рядом с его головой. Это еще что за шутки? Впрочем, он сразу понял, что это не шутки. Размахивая короткими палицами и мечами, в комнату Грейнджер ворвалась целая орава грохочущих рыцарских доспехов. Снейп еле успел выставить щит против холодного оружия, и тут же оказался буквально погребен под грудой кованого железа. Растолкав нападавших ударными заклинаниями, он не дал себя раздавить, но драгоценное время было упущено. Когда расплющенные и измятые части рыцарской экипировки с шумом и дребезгом сползли с него в разные стороны, комната была пуста. И стол был пуст. Загадочные «Разделы магического знания…» бесследно исчезли.

Студенты потихоньку разбредались по спальням и гриффиндорская гостиная постепенно пустела. Все, что можно, уже обсудили, а завтра ожидались сдвоенные ЗОТИ с некстати вернувшимся Снейпом, и этот неприятный факт всем сильно испортил настроение. Впрочем, одному из гриффиндорцев было глубоко плевать и на предстоящие занятия, и на въедливого преподавателя.

Рон Уизли сидел в своем любимом кресле и доламывал королевский фланг черных в пятой за вечер партии в шахматы. Напротив Невилл Лонгботтом с мрачным лицом следил за его правой рукой, которая, помедлив, сомкнула пальцы на крутогривом коне и переставила его именно в ту клетку, которой соперник опасался больше всего.

— Шах, — высокомерно сообщил Рон сопернику, — и мат!

Сидящий неподалеку Дин Томас улыбнулся расстроенному Невиллу и небрежно уронил:

— Дружище, ты совершенно не умеешь защищаться от его коней. Он будет тебя мутузить до бесконечности. На что играли?

— На Сову! — мрачно ответствовал Лонгботтом и полез на каминную доску.

С трудом уместившись на ней, он присел на корточки, сложил руки на груди крест-накрест и опустил голову на грудь. Все, кто еще остался в гостиной, с умеренным интересом наблюдали за процедурой отработки проигрыша. Эту сцену они видели по несколько раз в неделю, и она уже успела приесться. Рон, единожды выдумав смешную, как ему казалось, штуку, упрямо повторял ее из раза в раз, немало не заботясь, что она многим надоела.

Невилл уже собрался глухо и утробно заухать, ожидая заклятия Рона, как вдруг почувствовал резкую боль в паху — как будто туда плеснули кипятком. Зашипев, он свалился с камина и сунул руку в карман мантии, пытаясь найти то, что причинило боль.

Никто ничего не понял, но все вскочили на ноги, заподозрив неладное: Лонгботтом уже давно превозмог свою детскую неуклюжесть и без существенной причины ни с ног, ни с каминов не падал.

— Ты не ушибся? — подскочил к нему Симус.

— Нет! Я обжегся, — с досадой ответил тот и вытащил из кармана золотой галеон.

— Ух, ты! Да ты богач, как я посмотрю, — засмеялся Рон.

Многие заулыбались, но несколько бывших членов АД с подозрением уставились на галеон и его обладателя.

— Это то, что я думаю или у нас массовая галлюцинация? — насторожился Финниган.

Невилл внимательно рассмотрел ободок монеты, наклонился к уху Симуса и что-то прошептал. Тот изумленно распахнул глаза и бросился к входам в спальни мальчиков. Лонгботтом попробовал подняться к спальне девочек-старшекурсниц, но, как и можно было ожидать, тут же съехал вниз по крутой горке, в которую превратились ступеньки. Тогда он, недолго думая, взмахнул палочкой.

— Алохомора!

Дверь спальни распахнулась. Оттуда раздался недовольный голос Браун:

— Ну, кто там? Дверь закрывать надо!

— Лаванда! Это Невилл! Спустись сюда — срочно надо!

— Я не одета!

— Это даже лучше! Так и иди! — заорал Дин Томас с дивана. Он с веселым недоумением наблюдал за поднявшейся суетой.

— Маньяк! — коротко выразилась в его адрес Лаванда, появляясь в дверном проеме. Она закуталась в большое одеяло и вопросительно смотрела на взволнованное лицо Невилла. Тот жестом попросил ее спуститься и что-то прошептал на ухо. Браун задавленно пискнула и опрометью бросилась в спальню, в которой немедленно поднялась суета. А парни уже потянулись к выходу — Лонгботтом ожидал их в коридоре у портрета Полной дамы.

— Это вызов! — воскликнул он негромко. — Нас ждут в Выручай-комнате! Давайте кто-нибудь к хаффлпаффцам и райвенкловцам!

Двое ломанулись по полутемному коридору.

— Хочу напомнить, что через час наступит ночное время, когда пребывание студентов вне гостиных запрещено, — ехидно заметила Полная дама с портрета.

— Отлично! — кивнул ей Лонгботтом. — Пока нас нет, сторожите как следует тех кто остался и никого постороннего не пускайте!

— Нахал! — пробормотала охранница факультета львов и гордо отвернулась.

Из круглой двери вылезло несколько девушек. Последней подтянулась Джинни.

— Дин! Я понимаю, что этот диван двуногий никуда не пойдет, но ты-то? — обернулась она, обращаясь к тем, кто остался в гостиной.

Оттуда донесся полупрезрительный басок Рона:

— Я в ваши детские игры не играю. Добегаетесь, пока Аваду в лоб не схлопочите!

Однако Дин Томас вылез-таки в коридор. Лицо его было слегка напряженным.

— Ну, что — все? — спросил Невилл. — Тогда пошли. Только молча и тихо.

Ребята растянулись цепочкой и, крадучись, направились к главной лестнице.

Проход в гостиную факультета уже закрылся, когда вдруг ожил большой светильник в углу коридора. На его месте оказался Северус Снейп собственной персоной. Он скинул с себя маскировочные чары, задумчиво потер подбородок и пробормотал:

— Не знаю, что и подумать. Кроме младшей Уизли еще два участника Армии Дамблдора ведут себя как минимум странно. Ладно, продолжим поиски…

Он подбросил на ладони фальшивый галеон с Протеевыми чарами, обнаруженный в комнате Гарольда, и быстрым шагом направился к противоположной стене. С легким скрежетом открылся тайный проход в кирпичной кладке. Снейп уже почти скрылся в нем, а потом хлопнул себя по лбу, повернулся и направил палочку на портрет.

— Обливиэйт!

* * *

— В доказательство моих слов — галеон, который оставил мне Поттер, чтобы я мог в случае необходимости собрать АД в его отсутствие.

Снейп ничем не рисковал. Проверить его или опровергнуть его слова никто из этих сопляков не сможет. Если Гарольд вернется, то не откажется подтвердить эту выдумку. Да только никому из них и в голову не придет проверять. И отказаться они не могут. Раз существует вероятность того, что Поттер сделал именно так, значит деваться этим недорослям некуда. Будут его слушаться. Неохотно, но будут. Это нормальное поведение — неохотное послушание. А вот к тому, что будет выходить за пределы этой нормы, и надо будет присмотреться.

— Что мы должны делать? — хмуро спросил Лонгботтом.

— Продолжать обучение защите и боевой магии, но на новом уровне. На том, что может сравниться с уровнем Эй-Пи.

Студенты возбужденно загалдели. Странно, но их уже не смущало, что сейчас почти час ночи и они злостно нарушают режим под руководством самого нелюбимого преподавателя. То, что Снейп собрал отряд по поручению Поттера, странным образом вдруг уравняло их в правах. Даже не так — просто не стало учеников и профессора, они сменились на бойцов и командира. А это уже совсем другие позиции и другие взаимоотношения.

Когда Снейп придумывал комбинацию с АД, это почему-то не пришло ему в голову. И что теперь делать? Рявкнуть на них, как обычно? Нельзя. Разрушится этот хлипкий мостик доверия, который так ему не нравится. Но это доверие необходимо для решения поставленной задачи. Значит, придется потерпеть. Впрочем, что-то они уж слишком разошлись.

— Потише, ребята. Не забывайте о конспирации.

Теперь опомнились студенты. Они на мгновение забыли, что тут присутствует Снейп, а не Поттер и вели себя совсем не так, как подобает в присутствии грозного профессора. Только вот среагировал он как-то странно. От него можно было ожидать гораздо более резких и обидных слов, чем это почти товарищеское увещевание. Что это с сальноволосым ублюдком случилось? Неужели — влияние Гарольда? Да. Чудеса!

Воцарилась неловкая тишина. Снейп поспешил прервать ее.

— Вы не спрашиваете, кто будет руководить вашими занятиями? Я договорился с командирами армейцев из числа бывших авроров и бывших Пожирателей. Они согласились вести у вас занятия четыре раза в неделю. Я по возможности тоже буду присутствовать.

Студенты неуверенно переглянулись. Симус Финниган с вызовом спросил:

— А бывшие Пожиратели зачем?

К этому вопросу Снейп был готов.

— Две разные боевые школы — как по тактике, так и по набору заклятий. Для всесторонней подготовки надо знать и ту и другую. Вы, разумеется, не в курсе, но во время первой войны некоторые взятые в плен слуги Лорда заработали себе снисхождение тем, что несколько лет отработали инструкторами Аврората.

Поттеровские вояки явно не ожидали такой информации и вновь оживленно загалдели. Эх! Снять бы с каждого из трех факультетов баллов по двести! Снейп усмехнулся, что не ускользнуло от внимания Лонгботтома.

— Профессор! Или как нам вас теперь называть?

— Профессором, — не удержавшись, подпустил яду Снейп.

— Да, конечно. Профессор, а зачем вообще все эти занятия? К чему вы нас готовите?

«Наконец-то! — с сарказмом подумал Северус про себя. — Сообразили. Опоздал, дружок. Если бы ты этот вопрос сразу задал, то мне было бы труднее. А теперь вы уже разогнались в мыслях, горе-вояки! Впрочем, не надо забывать, что один из вас, видимо, захвачен Серой тенью. Так что прозвучать все должно очень убедительно».

— Существует опасность, что уцелевшие враги предпримут попытку взять реванш, пользуясь тем, что магический мир измотан и ополовинен. Хогвартс — это единственный объект, который надо защищать не только снаружи, но и изнутри. На вас возлагается задача быть той силой в студенческой среде, которая способна максимально быстро отреагировать на опасность и встать на пути зла!

«Несу! — сокрушенно подумал Снейп. — Да и как не нести…»

Студенты, однако, торжественно вытянулись. А Невилл выпятил грудь и энергично кивнул.

— Да, эта задача нам понятна. Мы готовы ее выполнять!

Северус отрицательно помотал головой.

— Пока НЕ готовы! — сделал ударение коварный профессор. Он готовился нанести главный удар, и незаметно впился взглядом в подозреваемых. Благо, Джинни и Дин стояли рядом.

— Экзамен на готовность вы будете сдавать через месяц. Это будет происходить в Боевом зале легендарного Поттер-мэнора!

На фоне общего ликования и изумления, к которому присоединился и Дин Томас, черной молнией сверкнуло торжество во взгляде Джиневры Уизли.

* * *

Послушницы сплошным потоком вливались на главную лестницу обители. Они выглядели уже не так вызывающе, хотя многие из них еще надевали на ходу свои короткие туники, не задумываясь особо, что видят окружающие. Перед матроной корпуса заместительниц они расступались, но тут же смыкались вновь, беспощадно обдирая икры и ступни Гарольда своими жесткими сандалиями. Драко тоже толкали, но он держался молодцом, судорожно стиснутой рукой удерживая на голове складки палы. Выглядело это достаточно странно, что и отмечали послушницы:

— Смотри, новенькую повели…

— Страшная, наверно, как архонтова шлюха, вот и прикрывается…

— Заместительницам новую уродину прислали. Хи-хи! Походка, как у стражника…

Отзывы послушниц о походке тревожили Малфоя все больше и больше. Пытаясь как-то исправить впечатление, блондин начал слегка вилять бедрами. Великий Мерлин! Лучше бы он пошел строевым шагом! Тощие мальчишеские бедра, вихляя из стороны в сторону, создавали впечатление, что под накидкой спрятался двуногий паук.

Поттер сначала не заметил революционное новшество в походке Хорька, и сообразил, что происходит неладное, лишь когда сзади начали раздаваться приглушенные взрывы хохота.

— Идиот! — прошипел он яростно. — Прекрати вилять своими мослами!

— Эта доходяга еще и шипит, как змея! — раздался сзади ликующий девичий вопль, но Поттер почему-то вспомнил близнецов. Драко перестал вихляться, но дело было сделано. Теперь на него уже откровенно показывали пальцами, смеялись или брезгливо морщились.

Отчасти это выручило их. Ведь никому не приходило в голову останавливать закутанную послушницу, которую ведет начальница корпуса. Зато, в общей толкучке даже натыкаясь на невидимого Гарольда, девушки, увлеченные необычным зрелищем, просто не обращали на него внимания.

Кое-как миновав поток послушниц и выбравшись на лестницу боковой башни, они поднялись на самый верх и подошли к двухстворчатой двери. Гарольд покосился на изваяние какой-то каменной бабы с крыльями, поставленное у самого входа, и сбросил мантию-невидимку.

— Драко, можешь открыть личико. Здесь тебя никто не сглазит!

— Дементор бы тебя подрал, Поттер, с твоими затеями, — у блондина лицо покраснело от злости и покрылось испариной.

— Учти, Драко, ты должен смотреть не туда, куда смотрю я, а туда, куда я не смотрю. Начинаем. И имей в виду, что у нас очень серьезный противник.

Начальница корпуса стояла там, где ее остановил Гарольд.

— Как вы входите к Хранительнице?

— Мы никогда не входим сами. Нас вызывают.

— А если что-то случилось?

— Нас вызывают. Хранительница все и всегда узнает первой. Еще не было случая, чтобы она что-то спрашивала у нас.

Гарольд побледнел. Это могло означать лишь одно — Хранительница уже все знает и приготовилась к встрече. Он подскочил обратно лестнице и посмотрел вниз. Точно! Двумя этажами ниже виден частокол копий.

— Драко, мы раскрыты. Теперь остается только драться. Но, клянусь Мерлином, если они решили, что мы в ловушке, то я докажу, что зверь слишком велик для нее!

Драко удивился тому, как преобразился Поттер. Предвкушение битвы заставило заблестеть его глаза и придало его телу какую-то почти кошачью грацию. От Гарольда стало почти ощутимо веять холодком силы и угрозы. Уголки губ еще недавнего студента Гриффиндора растянулись в хищном оскале. Вторая палочка скользнула в его левую руку.

— Для начала попробуем никого не убивать. Мы ведь хорошие мальчики, не правда ли, Драко?

— Да, Сохатый, — пробормотал блондин, автоматически вспомнив его боевую кличку.

Снизу раздалось множественное «Ф-р-р-р»…

— Протего! — Гарольд отпрыгнул назад, выставляя щит над лестницей.

Туча стрел врезалась в невидимое препятствие и бессильно осыпалась обратно. Снизу раздались проклятия, причем голоса оказались отнюдь не женскими, а хриплыми мужскими, круто приправленными отборным матом.

— Это что-то новенькое, — недоуменно протянул Драко, прислушиваясь.

— Видимо, это те толстожопые мужики, которых мы видели у входа. Не думаю, что они такие уж крутые вояки.

Лучники не успокоились — незримый щит Протего отбросил назад очередную порцию стрел.

— Однако мы задержались на пороге, а нам надо попасть на прием к Хранительнице. Конечно, невежливо вот так нахально ломиться в дверь, но я не вижу другого выхода. Алохомора!

Створки двери словно кто-то рванул изнутри. Они дернулись, глухо стукнув друг о друга, но не открылись. Снизу раздался топот множества ног.

— Импедимента! — с левой палочки вниз. — Диффиндо! — с правой палочки по дверям.

Топот превратился в грохот и треск ломающихся древков. Похоже, вся толпа нападающих, переломав свои корявые копья, дружно съехала на пролет ниже, чем находилась перед атакой.

Ломающее заклинание отскочило от непокорных дверей и ударило по балюстраде между Поттером и Малфоем. Перила разлетелись каменным крошевом.

— Дементор! Осторожнее, Драко! Следи за рикошетами!

Из палочки немедленно высунулся черный плащ дементора.

— Брысь на место! Я тебя не звал! — заорал на него Поттер и обрушил на штурмующих лестницу евнухов новое заклятие. — Конфудус максима!

Мат на лестнице достиг своего апогея. Казалось, даже воздух загустел и свернулся от жуткой концентрации непристойностей и похабщины. Там, в рукотворной давке дезориентированные и оглушенные кастраты кололи друг друга дротиками, копьями и короткими грубыми мечами. Но, видимо, сила, которая стояла позади них, не давала им отступить, и они всей массой шаг за шагом выдавливались вверх по лестнице. Гарольду это все очень не нравилось, но, решив пока не лить кровь, он уже без всякого пиетета врезал заклинанием по упрямым дверям.

— Бомбарда Максима!

Взрывное заклятие ударило по створкам с такой силой, что стена содрогнулась, а весь коридор и лестничную площадку затянуло белесой каменной пылью. Где-то в глубине замка что-то громко обрушилось, от чего пол под ногами покачнулся.

— Осторожнее, Сохатый! Я летать не умею! — заорал Драко, отскакивая от опасно близкого края лестничного проема.

— Вот зараза! — с удивлением пробормотал Поттер, разглядывая так и не сокрушенные двери.

— Ступефай! — истошно выкрикнул Малфой и красный луч из его палочки ударил куда-то над плечом Поттера. Тот мигом обернулся. В окна эркера пролезли четыре гибкие фигуры в красных коротких плащах. Это были уже послушницы. Одна из них, в которую угодило Оглушающее заклятие, свалилась на пол.

— Инкарцеро! Инкарцеро! Инкарцеро! — связал Поттер остальных.

Драко, как ему и было велено, вовсю вертел головой по сторонам, и потому вовремя заметил новую опасность.

— Сеть! Сверху! Берегись! — метнулся он к стенке, глядя на Поттера. Тот упал на спину, вытянув руку с палочкой вверх. «Дуро!» И, перекувырнувшись через голову, вновь вскочил на ноги.

Огромная сеть, связанная из толстых веревок, которую сбросили на них со стропил башни, застыла в нескольких ярдах над ними окаменевшим куполом, издавая сухое потрескивание.

«Офигеть!» — мелькнуло в голове у Малфоя. Сам-то он был готов рассекать эту сетку или жечь ее, но этот вчерашний гриффиндорский заморыш в считанные доли секунды нашел самое простое и эффективное решение.

Сверху на окаменевшею сеть обрушились тела нескольких послушниц. Видимо, получив сильные ушибы, они застонали, едва ворочаясь на каменных узлах.

— Что это было? — нервно спросил Драко.

— Они прыгнули вниз, чтобы нас связать, да видишь какая неудача — сеть не долетела. Боюсь, бо-бо девочкам. Ну, так на войне, как на войне.

— А ля гер, ком а ля гер, — пробормотал Малфой.

— Вот именно. Осталось разобраться с этой квашней толстозадых, которая по-прежнему прет сюда по лестнице. Сдается мне, что внизу шаловливые девчонки покалывают своих бесполых вояк копьями в филейные части! Ну-ка, давай польем их водичкой для начала!

— Агуаменти!

— Агуаменти!

Две сильных струи воды водопадом устремились вниз по лестнице.

Поттер выждал несколько секунд, которые, по его расчетам, требовались воде, чтобы залить все нижние пролеты, и, усмехнувшись, шепнул:

— Глассио!

Ощутимо дохнуло холодом. Вода мгновенно превратилась в лед, который, потрескивая, пополз вниз по лестнице. Пролетом ниже сначала раздались удивленные восклицания, а потом с отчетливым шумом вся вражеская армада загрохотала вниз по лестнице, доламывая свое оружие в отчаянных попытках уцепиться за беспощадно гладкую и скользкую поверхность. Тут даже заградительный отряд послушниц, гнавший скопцов вверх по лестнице, оказался бессилен и его просто смело потоком матерящихся тел.

— Эффектно! — с чувством прокомментировал Драко. — И откуда у тебя такие навыки, Поттер?

— Завидуешь? Зря. Мне слишком многим пришлось пожертвовать, чтобы научиться всему этому. Хотя есть и приятные моменты.

— Осторожно! Сверху!

Гарольд увидел, как кто-то просовывает стрелу в одно из отверстий окаменевшей сети. От выстрела в упор Протего могло и не защитить. Но тут он вспомнил, что видел у кто-то в толпе медный щит.

— Акцио, щит! — выкрикнул Поттер, направив палочку вниз. Блестящий диск немедленно прилетел, захватив с собой пристегнутого за руку кожаным ремешком какого-то толстомордого коротышку с выпученными от ужаса глазами.

— Нет. Тебя я не вызывал. Отправляйся обратно! — Гарольд схватился за щит обеими руками и сильно дернул его на себя, упершись ногой в живот непрошенного гостя. Успев испугаться еще больше, толстомордый с визгом улетел обратно вниз по лестнице, а Поттер быстро прикрыл себя и блондина. Мгновение спустя по медной броне вяло шаркнула стрела.

— Зря я суетился. Таким выстрелом и кролика не убьешь. Хотя, черт его знает — может, у них стрелы отравленные?

На всякий случай оглушив заклинаниями тех, кто оставался на окаменевшей сетке, Поттер подошел к непокорным дверям и осмотрел их.

— Кажется, задача требует палочки некроманта, — пробормотал он и начал «вспоминать» подходящее невербальное заклинание из некрокинетики.

Словно луч невидимого фонаря пронзал поверхность дерева и камня там, где Поттер проводил своей некропалочкой. Стена с непокорной дверью становилась прозрачной, открывая свои сокровенные тайны: можно было разглядеть все клинья, скобы крепления и деревянные брусья заделок. Но вот, наконец, блеснул яркий ободок небесно-голубого цвета, который словно цветным кантом окружал весь дверной проем по периметру.

— Что-то это мне напоминает, — озадаченно процедил Гарольд.

Он проверил все, что было можно, на полную толщину стены. Больше ничего необычного не обнаружилось. Стена как стена, балки как балки, да и дверь как дверь. Только вот этот странный ободок… Нет сомнения — это именно он держал дверь и принимал на себя все магические удары Поттера.

— Что это? — услышал он взволнованный шепот блондина.

— Ты за противником смотри.

— Я и смотрю.

— Вот и смотри! И не мешай работать.

Блондин промолчал. Он напряженно озирался по сторонам, но и за Гарольдом наблюдал так же внимательно.

Поттер застыл в позиции ментального проникновения: правая рука с палочкой вытянута в сторону дверей, левая рука с поднятой вверх второй палочкой двигается вперед и назад, словно что-то нащупывая или пытаясь зацепить. Глаза прикрыты. На лбу выступили бисеринки пота. Старается, значит, великий полутемный маг современности в сандалиях на босу ногу!

Драко отвлекся на несколько мгновений, чтобы оглушить одну из послушниц, которая начала, было, приподниматься, нащупывая свое копье. А когда вновь повернулся к Гарольду, тот уже опустил руки и что-то бормотал себе под нос.

— Что? — спросил Малфой.

— Она там, — недовольно сказал Поттер, — и она нас не боится. Еще бы знать, почему? Что-то не ладится у нас сегодня. Дверь сломать не можем, да еще и эти там внизу снова завозились. Обнови-ка нашу ледяную горку, Драко.

Малфой истратил как минимум десяток Замораживающих заклинаний, чтобы восстановить ледяное покрытие на лестнице.

— Откуда у тебя столько мощности в заклинаниях? — пробормотал он.

— Откуда? Вначале Темный Лорд со мной поделился, сам того не желая. А потом пошло-поехало и посыпалось, как в копилку: магические силы Снейпа, магия Блэков, магия Поттеров, артефарты всех цветов и оттенков. Как-то быстро наросло, прямо, как снежный ком.

— Хм. У тебя история магического становления — почти как у Мерлина, — криво улыбнулся блондин.

— Да ты что? — деланно удивился Поттер. — А что, Мерлина тоже вытаскивали из магловского морга с резиновой затычкой в заднице?

Драко изумленно распахнул глаза.

— Или на его спасение кто-нибудь истратил сумму, эквивалентную двум вагонам золота? — добил его Гарольд, примериваясь к двери обеими палочками.

— Мне, в общем-то, в каком-то смысле с этими самыми магическими силами повезло так, что тут и Мерлин обзавидовался бы. Вот если разыщем твоего крестного — сможешь его расспросить подробнее. А сейчас мне некогда. Сейчас я буду открывать эти чертовы двери самой что ни на есть темной магией. Такой темной, что Мерлина твоего, наверное, стошнило бы! Приготовься. Мало ли что.

Драко кивнул и попятился, собираясь, если потребуется, создать щит.

Неожиданно дверь издала щелчок и створки ее самостоятельно распахнулись. На лестничную площадку хлынул поток яркого света, и в дверном проеме появилась крупная дородная женщина в красном плаще. Поттер попятился. Не обращая внимания на наставленные на нее палочки, Хранительница осмотрелась по сторонам.

— Развяжите моих послушниц и уберите свое оружие. На вас больше никто не нападет, — заявила она, мрачно рассматривая окаменевшую сеть и связанных воительниц на полу в эркере.

— Это очень приятно слышать, сударыня, но хотелось бы получить более существенные гарантии, чем слова человека, принужденного к разговору вследствие поражения.

— Какое поражение? — подняла брови Хранительница. — Я сама открыла дверь, когда услышала, что вы стучите.

Гарольд даже несколько потерялся от такой наглости. Они, оказывается, «постучали в дверь»! Всего-навсего. Сама, наверное, испугалась, что ее каменная лачуга сейчас рассыплется, а гонору столько, как будто она слугам своим выговаривает. Или бедным родственникам.

— Я не совсем понял… — начал он язвительно.

— Хватит болтать при… — перебила его Хранительница, выразительно показывая взглядом на своих послушниц. — Заходите. У меня все обсудим.

Драко вопросительно глядел на Поттера. Тот, немного поколебавшись, кивнул, соглашаясь, и шагнул в двери, показав Драко следовать за собой. Властительница пропустила их в комнату и обратилась к тем, кто остался на лестнице:

— Очень плохо! Не смогли справиться с простой задачей! Общая оценка — Отвратительно! Приведите все в порядок и разберите эту… — она выразительно показала на сетчатый каменный свод. — Паутину. Бесполой страже по двадцать палок каждому! Дармоеды!

Раздраженно покачав головой, она шагнула в свои покои. Двери с грохотом захлопнулись за ее спиной.

* * *

— Вы из какого Круга? — задала Хранительница непонятный вопрос, усаживаясь на свое высоченное кресло.

Поттер посмотрел на Драко. Драко посмотрел на Поттера. У каждого из них возникло ощущение, что их явно не за тех принимают. Вопрос был лишь в том, стоит ли пытаться разъяснить недоразумение или просто поддакивать собеседнице в надежде выяснить побольше об этом странном мире? Гарольд выбрал второй вариант. Он незаметно подмигнул Хорьку.

— Из Внутреннего! — нагло заявил он.

— То-то я и вижу! Пробы ставить негде! Уже по две магические стрелы таскаете! И где только мой братец вас, таких уродов, берет?

Магические стрелы? Гарольд сообразил, что она имеет в виду палочки. Но все остальное было совсем непонятно. Братец? Какой еще братец? Дементоры корявые, похоже, зря он ввязался в эту игру. И что прикажете отвечать?

Впрочем, Хранительнице ответ и не требовался. Уставившись на них с неприязнью и гневом, она продолжала свою обвинительную речь:

— И ведь сопляки еще! Не иначе, как из последней партии верхних людей? И уже выслужились во Внутренний Круг? То еще зверье, значит. Чего молчите? Я по вашим наглым мордам это вижу! Эх, мои дуры зачем-то потащили вас сюда. Надо было всех там перебить. А так — и сюда попали, и в архонтово стадо набились. И вот, пожалуйста. Пришли днем. Нагло. Против всех правил и договоров! Вы хоть понимаете, что мои возможности не безграничны? Жратва закончилась? Или девок всех поиспользовали? Если пожелания брата разумны, то смогу помочь, а если нет, то пусть сам идет с войной. Отдам по контрибуции.

Гарольду показалось, что забуксовавшие шарики в его голове скрипят и щелкают на всю залу. Это что получается? Есть еще какой-то другой властитель в этом мире? И часть пленников попала к нему? Жратва, девки… Это уже на матриархат совсем не похоже. Это уже что-то совсем противоположное. Это тот самый архонт, что ли? Однако, замолчала старуха. Надо что-то отвечать, или придется просто оглушить ее. По контрибуции…

— Собственно, не совсем понимаю ваше раздражение, — нарочито нагловатым тоном заявил Гарольд, — в экстренных случаях никакие правила не действуют. Нас послали и мы, э-э-э-э… пришли. Вот. А кричать о вашем родстве с нашим… э-э-э… господином неразумно. Вы же не знаете наших полномочий.

Хранительница с пренебрежением усмехнулась.

— А чего тут знать, если твои полномочия у тебя же на руке светятся, как солнце в третьей ступени?

Поттер схватился за кисть руки, в которой уже несколько минут ощущал жжение, но не придавал этому значения, решив, что просто содрал кожу об камни или перила лестницы.

На его ладони отчетливо сиял зеленым светом какой-то странно знакомый магический знак.

Это что такое? Откуда?

И тут Гарольд вспомнил: это та самая таинственная руна, принесенная Люциусом Малфоем из индийского храма свирепой богини мщения — Кали.

— Хм. Это знак одной древней богини… — несколько неуверенно ответил Поттер, рассматривая тускнеющую руну у себя на руке. Как и почему она вспыхнула, еще предстояло разобраться.

— Знаем мы эту богиню, — перебила его Хранительница с выражением отвращения на лице. — Говорите, что вам надо, и вон отсюда!

— Не так быстро, мадам, — Поттер выдал нарочито наглую ухмылку.

— Властительная Шамира! — топнула ногой разозленная Хранительница. — И только попробуй назвать меня иначе, выродок!

На лице Драко мелькнул страх. Эта предводительница амазонок явно произвела на него впечатление. Да и на Гарольда тоже, но он упрямо играл роль хама, понимая, что отступать некуда.

— Как же, как же! А я ведь на протяжении всей долгой и скучной дороги твердил про себя ваш титул, но так и не запомнил. Приношу свои извинения, властительная Шамира.

Несмотря на то, что все это было произнесено все в том же пренебрежительном тоне и с издевательской гримасой на лице, властительница немного успокоилась. Она внимательно пригляделась к экипировке непрошеных гостей и вновь их поторопила:

— Я слушаю. Изложите ваши требования.

— Просьбы, только просьбы, о властительная Шамира! Разве можем мы что-либо требовать в ваших владениях? Надеюсь, наше дело не обременит вас. Нам нужен ваш пленник по имени Гарри Поттер. И он должен быть живым и здоровым. Вот и все. Почти все, — добавил Гарольд, сообразив, что не худо было бы и каким-никаким транспортом разжиться, раз пошло такое дело.

Впрочем, властительнице хватило и первого требования. Цвет ее лица стремительно поменялся на кирпично-багровый. Юный маг с затаенным интересом наблюдал за ней, ожидая новой вспышки ярости, но ее почему-то не последовало. То ли Хранительница справилась со своим гневом, то ли в голову ей пришла какая-то новая мысль, но она в очередной раз окинула тяжелым взглядом визитеров и порывисто вскочила со своего трона.

— Следуйте за мной.

— Надеюсь, ваши послушницы будут вести себя разумно? Мне не хотелось бы омрачать нашу встречу убийством одного-двух десятков таких прелестниц, — Гарольд упрямо разыгрывал мерзавца, хотя Драко считал, что это было уже лишним.

— Не извольте беспокоиться, — механически ответила Хранительница.

Наглость гостей неожиданно перестала ее раздражать. Этот факт Малфой тоже отметил, но уже с явным беспокойством. Похоже, эта карга что-то задумала. Неужели Поттер не видит? Он попытался незаметно подтолкнуть соратника, но заметил его растянутые в усмешке губы и наткнулся на жесткий и колючий взгляд. Малфой решил, что его опасения напрасны, и на самом деле Гарольд начеку.

* * *

Айрин остановила возницу у коновязи рядом с ближайшей харчевней.

— Стой! Загони бочку под навес. Еще дальше. Хорошо. Иди в кабак и сиди там полступени или пока я не позову.

Здоровенный мужик нерешительно топтался перед худенькой девушкой.

— Ну что еще?

— Эта… так что ж я там сидеть-то буду просто так… вот если бы ваша милость…

— На, алкаш! Но если напьешься и начнешь болтать — язык отрежу, козел! — девушка швырнула ему какую-то мелкую монету и властно указала на дверь харчевни.

Возница, пятясь и кланяясь, поспешил испариться. Послушница тут же забралась на бочку и приоткрыла ее горловину.

— Ты как там?

— Ничего, только сыро.

— Вода — это дар Матери. Ее надо любить везде и всегда.

Произнося это наставление, Айрин быстро залезла в горловину бочки, спрыгнула внутрь и, немного поколебавшись, закрыла крышку, оставив узкую полоску для света.

— Ты чего? — недоуменно спросил Гарри, таращась на нее из своего убежища в передней части бочки.

«Соображает парень, — с удовлетворением отметила про себя послушница Матери. — Впереди меньше трясет. Значит, если будет у меня ребенок, то с головой у него все будет в порядке. Эх, лишь бы родить девочку!».

— Как чего? — ответила она вопросом на вопрос. — Ты думаешь, что там, где мы скоро окажемся, я смогу так легко остаться с тобой наедине? Не все так просто. Поэтому, пока нам никто не мешает, надо сделать это еще раз.

Даже в полумраке бочки было видно, как Гарри покраснел.

— Так это… — запинаясь, начал он. — А откуда ты знаешь, что надо еще…

— Я не знаю! — оборвала она его. — А должна знать. И ты по уговору будешь делать это, пока я не буду точно знать, что все получилось. Тогда я тебя отпущу на все четыре стороны, как и обещала. Все понял? И тебе-то что за печаль? Первый раз слышу о козлике, который не хочет делать это. В чем дело, Поттер?

Это «В чем дело, Поттер?» убило Гарри наповал. Вот попробуй, объясни ей, что у тебя есть любимая девушка, которой будет очень неприятно, если она узнает, что он занимался сексом с кем-то, кроме нее. Он еще ночью попробовал заикнуться на этот счет, но Айрин только пожала плечами: «Твоя девушка, если даже она у тебя действительно есть, должна быть счастлива. Ведь ты уже доказал ей с другими женщинами, что плодовит!»

Охренеть можно от всего этого! Плодовитость, блин! А также засухоустойчивость летом и морозоустойчивость зимой!

Гарри испытывал полный раздрай в чувствах. Все его моральные принципы летели псу под хвост в этом мире. Все становилось с ног на голову. Но в то же время в окружающем бардаке и хаосе нет-нет, да и проглядывал жесткий каркас логичной целесообразности и отработанной системы взаимоотношений, определяющей устойчивость и жизнеспособность мира Матери.

Что ему-то делать в этом мире? Приспосабливаться, плюнув на прежний жизненный опыт? Или сопротивляться, прекрасно понимая полную безнадежность этого дела? Какой-то подлый выбор получается. Или это только кажется, что выбор есть? А на самом деле его и нет вовсе? И не сделал ли он уже этот выбор раньше? Еще тогда — на ристалище — когда рубили головы пленникам? Ведь те люди умерли, а он остался жить. А теперь его используют, как машину. Хотя, надо отметить, что теперь он, по крайней мере, машина жизни, а не смерти. Это оправдывает его, или нет? И если оправдывает, то перед кем? Как все запуталось…

Великий Мерлин! Да что же это она делает?

Айрин, тем временем, взяла инициативу в свои руки. Ну, не совсем инициативу, конечно. Она взяла в свои руки ту часть тела Поттера, которая должна была помочь ему выполнить уговор. Для этого ей пришлось сдернуть шаровары с его бедер. Тот, было, задергался от ее бесцеремонности, но потом решительно тряхнул головой, как бы придя к какому-то решению, и снял с плеч молодой женщины паллу.

— Тут на дне бочки вода, — пробормотал он извиняющимся тоном.

— Ты боишься воды? — улыбаясь, спросила его Айрин. Почему-то — шепотом. Ее ноздри начали нетерпеливо раздуваться. Сейчас ей было все равно, что говорить. Слова не имели никакого значения. Ожидание тех же ощущений, что накрыли ее пронзительной волной этой ночью, вызывало во всем теле сладостную дрожь и томление. Приятный полумрак, царивший внутри их странного прибежища, и ласкающая влага под ногами добавляли какую-то волнующую ноту в обстоятельства предстоящего совокупления…

Айрин легла на спину. Как ночью. Как ночью во второй раз. Намокшая туника приятно холодила ее спину.

— Иди, — позвала она.

И это не было приказом. Конечно, ей и в голову не могло прийти обратится к мужчине с просьбой. Это был зов. Зов самки, пожелавшей, чтобы самец пришел.

И Гарри покорился. Не понимая себя, запутавшись во всем, в чем только можно было запутаться, он откликнулся на этот зов.

Спустя несколько мгновений можно было услышать лишь легкое поскрипывание бочки, прерывистое дыхание и, может быть, еще — бешеный стук сердец. Молодые тела Айрин и Поттера впивались друг в друга, как уста в поцелуе…

* * *

— Мрачноватое место для содержания пленника, — подал голос Драко.

Хранительница пренебрежительно скривилась.

— Бывают еще мрачнее…

По ощущениям Гарольда, они уже спустились ярдов на пятьдесят — а спуску ни конца, ни края не было видно.

Поттер все больше мрачнел. По пыли на ступеньках можно понять, что никто здесь сегодня не проходил. Так что придется соблюдать предельную осторожность. Он потянул из кармана вторую палочку, что не ускользнуло от внимательного взгляда властительницы.

— Не утруждайте себя. Вы думаете, что вас заманивают в ловушку? Но, посудите сами, что я тогда скажу брату?

Гарольд попробовал применить к ней Легилименцию, но Хранительница весьма успешно избегала зрительного контакта и не поднимала взгляд выше губ собеседника.

Они, наконец, вышли на площадку перед тяжелой каменной дверью. Властительная Шамира потянула за кольцо и перед ними открылся проход в какое-то темное помещение.

— Посветите мне. Я не взяла факел.

Драко зажег Люмосом огонек на конце палочки. Хранительница покосилась на нее, поджав губы.

— Следуйте за мной.

Они вошли в огромный зал. Своды его терялись в темноте, разогнать которую слабенькому огоньку было явно не под силу. Хозяйка уверенно пересекла зал и остановилась у проема с другой стороны.

— Это здесь? — Поттер был уверен, что именно сейчас и случится тот подвох, который готовит эта старая грымза. Он удвоил бдительность.

— Да, нам сюда.

Хранительница обители Матери снова повернула какое-то кольцо и новая дверь со скрежетом открылась. За ней был проход, освещенный факелом.

— Заходите, — предложила Шамира.

— Только после вас, — разочаровал ее Поттер, обаятельно улыбаясь.

— Как скажете, — вновь поджала губы властительница, и с недовольным лицом и шагнула в проем.

Поттер с Малфоем сунулись за ней, но опоздали. Приведенная в действие невидимым механизмом или магией, дверь резко и бесшумно крутанулась, отшвырнув доверчивых налетчиков обратно в зал!

— Алохомора! — дружно заорали парни. Но было уже поздно. Хранительница осталась за захлопнувшейся дверью, которая и не подумала подчиняться заклинаниям.

Гарольд быстро вскочил, подбежал к ней и дернул за кольцо. Никакой реакции. Видимо, механизм двери был уже заблокирован с той стороны.

— Сохатый! — крикнул Драко, показывая на другой конец зала. Огонек на его палочке по-прежнему был единственным источником света.

— Люмос Максима! — гаркнул раздосадованный Поттер.

Мощный конус света осветил противоположную сторону зала. Дверь, через которую они сюда вошли, тоже была уже заперта.

* * *

— Тебе не кажется, что мы попали?

Это вопрос Малфой задавал уже во второй раз.

Первый раз он прозвучал, когда Гарольду не удалось открыть двери ни одним, даже самым темным, заклинанием.

Второй раз вопрос возник, когда палочка некроманта отказалась вгрызаться в камень, в котором была вырублена эта исполинская пещера.

— Поесть бы, — задумчиво протянул Поттер.

— А как же ограничения к закону Гемпа? — съязвил блондин.

— Да пошел бы он в жопу, — меланхолично отозвался брюнет, — жрать хочется. Впрочем, когда нечего есть, надо хотя бы попить.

Вода в пещере была. Много воды. Целое озеро, а точнее заполненная водой каверна в породе, по поверхности которой изредка проходила мелкая рябь.

— Коллопортус! — Поттер наложил заклятие Запирания на обе двери.

— Недостаточно крепко заперто? — съязвил Малфой.

— Не хочу, чтобы эти красные стервы оказались у меня на плечах в самый неподходящий момент. Они заперли снаружи, а я запер изнутри.

Гарольд напился из озера и начал расхаживать взад и вперед, размышляя вслух:

— Ну допустим, нас эта сука обставила. Допустим, красиво обставила. Дальше что?

Драко поморщился.

— Поттер, тебе такой хамский тон не идет. Наследник двух магических родов, а у самого на языке все суки, да стервы, да еще и женщин в жопу посылаешь. Не комильфо.

Поттер, занятый своими мыслями, равнодушно уронил:

— Почему только женщин? Я за равноправие полов! Так что отравляйся и ты туда же, змей слизеринский.

— Спасибо. Пользуешься тем, что я не могу тебе ответить?

Гарольд остановился напротив рассерженного малфеныша.

— Почему не можешь? Можешь. Другое дело, чем это для тебя закончится? Ладно, я пошутил. Не ходи никуда. Оставайся со мной. Дело мне представляется так. Я попробовал поставить себя на место этой бабы и по всему выходит, что она нас раскусила. Она поняла, что мы прибыли не от ее загадочного брата. Кстати, я теперь начал понимать, что имела в виду Шаннах, рассказывая о силах Мрака и архонте. Это он и есть. Хорош братец! Так вот. Заманила она нас умело, но что дальше? Она будет ждать, пока мы ослабнем от голода? Но это потребует времени. Я слышал, что при наличии воды без еды можно несколько недель протянуть. Вода есть. Много воды. А ждать неделями эта баба не захочет. Не тот у нее характер. Значит, приготовила она нам не голодную смерть, а что-то другое. И придет это другое не через стены, которые непроницаемы для любой магии. Оно придет через эти же двери. Вот что я думаю.

— Или из воды, — невозмутимо добавил Малфой. Он уже не сердился.

— Из воды? — было видно, что эта мысль не приходила Гарольду в голову. — Хм. А почему бы и нет? А ведь это интересно. То-то по этой луже рябь какая-то ходит. Ну-ка пошли, подойдем.

— Зачем? — запротестовал Малфой, но последовал за Поттером к каверне.

Поттер уже скинул свою мантию.

— Давно я не купался. Посторожи-ка мои шмотки. И главное, Драко, следи за дверями…

Солнце палило уже нещадно. Чтобы уберечь голову от палящего зноя, Айрин накинула на нее складки паллы. Она была бы рада пустить своего скакуна рысью, но чертова бочка еле плелась, качаясь и подпрыгивая на выбоинах мостовой.

«Бедный Поттер!» — посочувствовала она парню, который трясся сейчас в деревянном чреве этого одра на колесах. И тут же удивилась собственным мыслям. Ну, ничего себе! Она — старшая послушница, прошедшая все ступени знания, знающая цену всему в этом мире — она пожалела козлика! Только что она грубо нарушила все возможные законы и совершила поступок, за который придется заплатить свою цену. А теперь в ней еще проснулась жалость к самому презренному сословию на свете? Это уже перебор. Впрочем, она же никому не скажет об этом, а за мысли, слава Матери, еще пока не наказывали. Конечно, это нехорошо — жалеть козликов, но надо признать, что один из них очень даже ничего…

Неожиданно Айрин отметила, что постоянно погружается в волнующие воспоминания и непрошенная улыбка не сходит с ее лица…

Тем временем цель их путешествия приближалась. Она заставила скакуна прибавить шаг и поравнялась с повозкой.

— Заезжай во двор и становись в очередь за водой, но пропускай всех, пока я к тебе не подойду. Тогда и узнаешь, что тебе надо делать дальше. И учти, что сейчас твоя жизнь повисла на кончике твоего же языка!

Возница усиленно закивал головой, всем своим видом показывая полную покорность и готовность свято хранить тайну.

Послушница с сомнением посмотрела на него. Конечно, по-хорошему возницу по окончании дела стоило бы просто зарезать, но в данном случае в этом не было особой необходимости. Все равно не удастся сохранить в секрете похищение козлика из обители Матери. Нечего и стараться. Главное — успеть добраться до храма, а дальше вся надежда на могущество Старшей жрицы, и на то, что её удастся уговорить…

Айрин пустила лошадь рысью, не очень беспокоясь о прохожих, которые испуганно шарахались в сторону, стараясь не попасть под копыта. Она въехала в главные ворота и спешилась у входа в храм. Теперь ей предстояло самое трудное.

* * *

— Девчонка! Как тебе это могло придти в голову? Ты хоть понимаешь, что ты натворила?

Голос Старшей жрицы обжигал гневом, но мысли ее были довольно далеко. И они были совсем не радужными. В мозгу холодно щелкали костяшками счеты, на которых она просчитывала ситуацию.

Что мы имеем?

Хранительница не дала Айрин второго шанса, хотя обещала. Лично обещала! И не дала именно в тот момент, когда задумала получить потомство с особой унаследованной силой. Это плохо. Значит, это продуманный шаг. Вопреки объявленному единению Обители и Храма, Шамира продолжает плести тайные интриги с целью лишить жриц остатков влияния. Айрин молодец, что догадалась проверить список девчонок, выбранных для совокупления. По крайне мере, они теперь точно знают, чего ждать от Хранительницы.

С другой стороны, Айрин — просто дура набитая. Утащила из-под носа Шамиры этого Поттера и где-то спрятала. Что утащила, в общем-то правильно. Вот только прятать его было не нужно. Надо было везти козлика прямо сюда. В конце концов, у Храма есть свое Право! И никто не посмеет войти сюда силой. Иначе горькие слезы оскорбленной богини превратят всю воду из источника Надежды в желчь.

Старшая жрица улыбнулась, осознавая силу, стоящую за ее спиной, и снова нахмурилась.

Что теперь делать — непонятно. Эта дуреха уперлась и без обещания помощи место пребывания этого молодого козла не покажет. А обещать ей что-либо — ох, как не хочется!

Ну и, наконец, что делать, если Айрин понесет ребенка? Пребывание женщины на сносях на территории храма — серьезное преступление, но если отправить ее в обитель, то Шамира ее просто отравит. Или скормит змеям. Или прикажет задушить. Или… В общем — нельзя ее туда отправлять. Значит, несколько сезонов придется ее прятать, а всем говорить, что она отправлена в изгнание. Изгнание в наказание. Плохо.

Тем не менее, надо что-то решать…

Жрица тряхнула головой. Была — не была. Все равно схватка с Обителью была бы неизбежна. Сама бы она не решилась начать, а так… Нет худа без добра.

— Ладно! Обещаю, что не трону твоего козлика. Ну? Довольна?

Айрин вскочила с коленей, на которых она смиренно стояла, как и подобает провинившейся дочери, и повисла на шее у грозной властительницы храма.

— Спасибо, мамочка! — завизжала она в полном восторге.

— Да тише ты, глупая, — смеялась та, отдирая ее руки от своей шеи, — уронишь меня, кобылка игривая! Ну и где он у тебя? Далеко спрятала? Могу послать за ним отряд охранников храма. Тебе самой выходить за ворота уже нельзя.

Айрин замотала головой.

— Не надо. Он здесь.

— Где здесь?

— Во дворе, где воду наливают.

Жрица подошла к окошку и внимательно осмотрела двор.

— Не вижу, — тон ее был весьма недовольным. Ее дочь оказалась глупее, чем она думала. Оставить всем известного козлика разгуливать во дворе, где полно чужих глаз? Неумно.

Она обернулась к Айрин. Девушка самодовольно улыбалась. Жрица еще раз осмотрела вереницу бочек, обратила внимание на то, что здоровый возничий пропустил к акведуку бочку, которая стояла позади него и, наконец, догадалась.

— Ну и хитрожопая ты, дочь моя! Иди вниз. Пусть бочка с Поттером заедет во внутренний двор. Отведешь его вниз к Вороту Надежды. Мне надо кое-что приготовить, пока Шамира не узнала, где он спрятан. И о возничем позаботься…

Айрин, вмиг сделавшись веселой и беззаботной, как птичка, побежала вниз по лестнице. Она быстро завела повозку во внутренние ворота.

— Вылезай, Поттер!

Гарри тут же высунулся из горловины. Он был весь красный и распаренный, будто из бани: пустая бочка изрядно раскалилась на солнце.

— Уф-ф-ф! Я думал, что сварюсь там.

— Ничего, сейчас пойдем в прохладное место. Погоди минуту.

Она подошла к вознице, который уже все понял и, беспомощно шевеля руками, пятился от нее. Айрин вытащила из ножен метательный нож.

— Куда же ты? — спросила она с презрением у несчастного водовоза.

— Я… меня нельзя… пощадите…

Девушка покусала губы и мельком глянула на Поттера. Тот напрягся и смотрел на нее округлившимися глазами. Вне всяких сомнений, он понял, что она собирается делать, но вид у него был такой, как будто он не может в это поверить. Теленок, да и только. И как он только сумел убить Мясника ? Непонятно. Зацеловал его, наверное, до смерти!

Айрин вдруг стало почему-то неловко резать возничего на глазах у парня. Тем более, что этот водовоз стал невольным посетителем запретного внутреннего двора Храма, в общем-то, из-за нее.

— Ладно. Не переживай, — усмехнулась она, опуская нож, — иди вниз по лестнице. Я тебя догоню.

Поттер расслабился, улыбнулся девушке и скрылся в проеме входа в подземелье.

Улыбка исчезла с лица старшей послушницы Матери. Она повернулась в сторону возничего и метнула в него нож. Тот запоздало схватился за грудь, из середины которой уже торчала кованая рукоятка клинка, обмотанная сыромятной кожей. Водовоз повалился навзничь, даже не захрипев. Айрин склонилась над ним и вытащила нож.

— Прощай! Кто знает, будет ли наша смерть так же легка, как твоя!

И тут ей показалось, что в традиционной фразе прощания с казненным, послышался какой-то непривычный и неприятный подтекст, который всего пару дней тому назад она и не ощутила бы.

* * *

Гарольд расхаживал вокруг озера, не решаясь залезь в него. Все возможные заклятия, выявляющие присутствие других существ, были им испробованы с нулевым результатом. В воде никого не было. И в тоже время там кто-то был. Откуда может взяться рябь на поверхности воды в подземелье, в котором отсутствует даже намек на сквозняк или ветерок? И Поттер все не мог себя заставить ступить в воду — воспоминания о переправе через поток плотоядных слизней были еще слишком свежи.

Малфой наблюдал за манипуляциями Гарольда с затаенной тревогой. Ему вовсе не улыбалось остаться одному на берегу этой странной лужи. А если гриффиндорец не вернется из нее? Великий Салазар! Как же он стал зависим от этого лохматого засранца. С ума сойти!

Занятый своими мыслями, Драко вдруг почувствовал на ноге что-то холодное и шершавое. Он вскочил и в панике отпрыгнул в сторону. На мантии Гарольда свивала и развивала кольца огромная пестрая змея.

— Сохатый! Змеи! — заорал Малфой, в панике оглядываясь по сторонам.

Поттер среагировал мгновенно, как будто ждал чего-то подобного.

— Люмос Максима! Твою мать! Драко, быстро в воду! — заорал он и сам сиганул в темную глубину.

И было из-за чего. Казалось, все подземелье ожило. Выползая из неприметных нор, змеи сплошным кольцом окружили озеро, шипя и яростно извиваясь. Они были огромны. Конечно, меньше василиска, но больше, чем все известные обычные змеи.

Блондин рухнул в воду. И вовремя. Какой-то пестрый гад чуть не вцепился ему в ногу, опоздав лишь на мгновение.

— Что это за хрень, Поттер?

— Молчи! Не мешай, — оборвал Гарольд запаниковавшего блондина и обратился к змеям на серпентарго.

Драко в панике дернулся, было, к берегу, когда над его ухом раздалось громкое шипение. Гарольд поймал его за шиворот и развернул к себе.

Поттер, как мог, убеждал змей, что они свои, что на них не надо нападать, что он их крови. А названные собратья, окружив озеро со всех сторон, громко выражали свое неверие и обещали им быструю смерть, ссылаясь на древнее служение. Переговоры явно зашли в тупик. И Гарольд понимал, что вода вовсе не преграда для этих пресмыкающихся. Конечно, не все змеи могут жить в воде, но большинство из них умеет плавать и они легко доберутся до них, когда поймут, что мнимые собратья не торопятся к ним вылезать. Нужно было выиграть время. Гарольду весьма кстати вспомнилась дуэль с Малфоем на втором курсе.

— Драко, можешь выстрелить вверх змеей?

— Тебе что этих мало? — скосил на него испуганный глаз блондин.

— Давай быстро, придурок! — рявкнул Поттер, видя, что змеи готовы спуститься в воду.

Малфой вскинул руку с палочкой вверх, при этом погрузившись до подбородка.

— Серпенсортиа! — палочка выстрелила вверх черную гадюку.

Гарольд немедленно прицелился в нее и выкрикнул:

— Джеминио!

Змея послушно разделилась на сотни копий.

— Убейте всех этих змей! Это враги! — добавил он на серпентарго.

Целый град из разъяренных гадюк осыпал пещеру. Несколько из них упали в озеро, но тут же, не обращая внимания на людей, бросились на берег и напали на местных обитателей. Магические змеи не могли ослушаться приказа.

Вся пещера мгновенно превратилась в арену ожесточенного сражения. Созданные магией пресмыкающиеся были мельче своих врагов, но нападали отчаянно и жалили всех без разбора. Яростное шипение заглушило все остальные звуки в пещере. Поддерживая свет в левой палочке, Гарольд вертелся в воде, следя за ходом сражения. Складывалось впечатление, что все сражаются против всех. Безжалостно и бескомпромиссно. Пока у гадюк были полные железы яда, они весьма быстро перекусали большую часть местных змей, которые не ожидали такого массированного нападения. Много темных тел уже усеяло пол пещеры. Но на некоторых из них яд гадюк не действовал. И эти гады, наделенные иммунитетом, медленно, но верно уничтожали магических змей.

— Наши не устоят. Валим отсюда.

— К-куда? — Драко уже стучал зубами в ледяной воде.

— Что там осталось на берегу, кроме моей мантии?

— В-врод-де н-ничег-го, — отстучал челюстями блондин.

Поттер сосредоточено шарил руками по своему поясу. Наконец, убедившись, что все на месте, он нацелил палочку в лоб Малфою и беззвучно шевельнул губами. Драко ощутил, как вокруг лица появилась какая-то невесомая оболочка. Гарольд перевел палочку на себя, и его голову окружила еле заметная радужная пленка.

«Пузыреголовое заклинание», — догадался блондин и, подчиняясь знаку, нырнул в воду.

Палочка Поттера на мгновение погасла. Малфой не успел запаниковать, как она зажглась вновь, но уже красным светом. Освещая себе дорогу этим подводным фонарем, они начали медленно погружаться в глубину. Гарольд постоянно оглядывался назад и вверх, и было ясно, что он опасается нападения змей, которые могли последовать за ними. Но Малфою, несмотря на всю его природную осторожность, такая возможность казалась маловероятной. Одно дело плавать по поверхности, а другое — в глубине. На это были способны только настоящие водяные змеи. Блондина больше беспокоило, что может скрываться в глубине этой бездонной расселины.

Они погрузились ярдов на пятьдесят и достигли дна. Здесь пока ничего опасного не обнаружилось. Гарольд покрутился вдоль стен и вдруг схватился за каменный выступ перед трещиной в стене. Драко приблизился к нему. Гриффиндорец поманил его, приглашая приблизить голову. Интересно, как он собирался разговаривать под водой?

Впрочем, это выяснилось быстро. Стоило их головным пузырям соприкоснуться, как они стали слышать друг друга, как на суше.

— Слышишь шум?

Драко прислушался. Действительно. Из трещины раздавался какой-то свистящий шелест.

— Что это?

— А я знаю? Может быть, там подземный вулкан?

— Не знаю, я их никогда не видел. Ты хочешь туда лезть?

— Это единственный выход отсюда. Или обратно к змеям. Что выбираешь?

— Не было бы еще хуже.

— Мы осторожно. Я протиснусь в трещину, а ты держи меня за ноги. Если что не так — выдернешь меня обратно. Понял?

Драко молча кивнул. На самом деле у него были серьезные сомнения на счет того, что он выдернет обратно: целого Поттера или, например, только половину. Заднюю. Но выбирать не приходилось.

— Давай. Я пошел, — кивнул ему Гарольд и разорвал контакт между головными пузырями.

Трещина оказалась шире, чем показалось вначале. Поттер легко влез в нее и начал двигаться вперед, перебирая руками по стенам. Драко, чувствуя себя донельзя глупо, схватил его за колени и плыл сзади. Шум постепенно становился громче. Трещина превратилась сначала в расселину, а затем — в настоящий подводный тоннель. Вода перестала быть неподвижной — стало ощущаться течение. Судя по всему, где-то рядом был более крупный водоем. Может быть, он и есть источник шума?

Они проплыли очередной поворот. Вода впереди утратила прозрачность, стены тоннеля стали размытыми и заколебались. Внезапно поток резко ускорился, мотая их из стороны в сторону — то кидая друг к другу, то пытаясь растащить. Ну, нет. Драко это не устраивало. Он, что было сил, схватился за ноги Поттера. Гарольд вдруг изогнулся, делая судорожные гребки, словно пытаясь вернуться назад. И при этом отчаянно брыкаясь ногами. Драко от неожиданности ухватился за колени Поттера еще сильнее. Что-то огромное схватило их и потащило вперед…

Гарольд слишком поздно понял, что они приблизились к стремительному подземному потоку, и его запоздалая попытка затормозить была обречена на провал. Вода подхватила их и со страшной скоростью потащила по извилистому подземному руслу. Единственное, что он успел — это наложить Отталкивающую защиту на себя и Драко. Магический огонь был мгновенно растерзан подземным потоком. На этом впечатления закончились. Начались ощущения. Бешеный поток вертел их, как легкие щепки. Норовил содрать с лица воздушные пузыри. Кидал их на какие-то округлые, но твердые стены. Беспощадно бил со всех сторон тугими струями, тяжелыми, как кулак великана. Ощущение собственного положения в пространстве исчезло. Желудок, казалось, свободно перемещался от самого низа живота до самого верха горла. Каким-то чудом блондин не ослабил хватку, и Гарольд чувствовал его хват на своих коленях. Но он слабел и слабел. С каждым новым рывком, с каждым ударом, руки Малфоя соскальзывали все ниже и ниже. Несколько раз Поттер пытался изогнуться и перехватить их, но каждый раз коварная стихия наносила очередной удар. Наконец, на каком-то уже совсем чудовищном вираже руки Драко разжались.

«Пропадет! Твою мать!» — отчаянно подумал Поттер и вдруг почувствовал, что стихия отпустила его, и он летит вниз с высоты нескольких десятков футов.

Удар. И он оказывается в толще воды. Великий Мерлин! Это толща спокойной воды!

Поттер широко загреб руками и вынырнул на поверхность. Темно. Лишь слышен шум падающего потока. Он поспешно зажег огонь. Где Драко? Вот он. Плавает за счет своего головного пузыря, как поплавок. Он без сознания?

В несколько гребков он подплыл к оглушенному блондину и подхватил его.

— Ты живой?

Ресницы Малфоя слегка дернулись.

— Драко! — потряс его Гарольд

Слабый стон был ему ответом. Гарольд поднял огонь повыше, пытаясь выяснить, где можно вылезти из воды. Но черные стены вокруг них отвесно вздымались из воды, не давая такой возможности.

Вдруг какой-то новый звук, раздававшийся сверху, привлек внимание парня. Поттер задрал голову, насколько это было возможно, и с изумлением увидел огромный чан, который неторопливо опускался прямо им на головы.

— Это что за ешь твою мать? — ошарашено пробормотал Гарольд и поспешно отплыл в сторону, таща за собой Малфоя.

Чан опустился в воду, наклонился набок и вдруг нырнул, наполняясь водой. И тут Поттер понял все. Он рванулся к чану и поток затянул его внутрь. Сверху на него обрушился Драко.

Емкость выровнялась. Вода в ней успокоилась. Где-то высоко наверху заскрипели канаты, застучали зубья шестеренок, чан дрогнул и начал подниматься.

Драко вяло зашевелился. Гарольд поспешно убрал с его головы заклинание.

— Ты как?

— Пока не знаю, — голос блондина выражал его искреннюю заинтересованность в этом вопросе.

Скрип блоков и канатов становился все громче.

— А мы где? — вроде очухался Хорек.

— … — хладнокровно ответил Поттер.

Драко закрутил головой в надежде получить более точные сведения.

— Погоди, погоди, — бормотал он, — это же…

— Ворот Надежды, — подтвердил Поттер, — если, конечно, нас не унесло в мир этого долбанного Архонта. Это мы скоро узнаем. Ты палочку не потерял?

Драко схватился за внутренний карман мантии.

— На месте.

— Доставай. Боюсь, здесь нам тоже не будут рады…

— Тинни! Еще вина!

Мгновенно раздавшийся хлопок, оповестивший о прибытии домовика не оставил сомнений в том, что к приказам хозяина в этом доме относятся с должным уважением.

— Может хватит, Люциус? — Снейп рассматривал на свет рубиновую жидкость в своем бокале. Лицо зельевара было как всегда бесстрастно.

— Почему, х-хватит? — язык аристократа слегка заплетался, но глубоко запавшие глаза были потрясающе трезвы. — Ты мне еще так толком ничего и не рассказал. Будешь пить, пока язык не развяжется, дружище. Понятно? Помнишь попойку на нашем выпускном? Ты тогда был мелким скрытным засранцем, но тогда я еще мог дать тебе за это в лоб. Впрочем, я и сейчас могу!

Люциус схватил с каминной полки кожаную перчатку и размашисто швырнул ее в сторону Снейпа. Перчатка полетела в дальний угол, приземлившись ярдах в трех от зельевара. Тот проводил ее взглядом и пренебрежительно скривился.

— Ты и в школе был никудышным загонщиком, а теперь, после пары бутылок бургундского, и подавно.

— Какое тебе дело до того, каким я был загонщиком? Ты никогда не интересовался квидч… квитчд… квид-д-дичем. Сколько раз я звал малышей болеть за нас. И все приходили. Все! Кроме тебя. Ты со своей треклятой херологией, как паук, забирался в самый темный угол и сидел там, пока мы сражались с противником не на ж-жизнь, а на смерть!

— Хм! По твоему, я должен был торчать под дождем на ветру и смотреть, как гриффиндорцы делают из вас отбивную с кровью! Ты хоть помнишь, сколько раз вы выиграли у львят?

— Э-э-э… — мыслительная работа в мозгу, отравленном алкогольными парами, отразилась на лице хозяина мэнора задумчиво поднятыми вверх глазами и опущенными вниз уголками губ. — Хм. А мы выигрывали? Хотя, чего это я? Ну конечно выигрывали! Чего ты меня сбиваешь? Только это было до того, как ты пришел в школу… Да.

Снейп неопределенно хмыкнул и откинулся в кресле.

Малфой залпом опрокинул в себя остатки вина в бокале и знаком показал эльфу налить еще. Лицо его вновь омрачилось.

— Северус, я должен понять, что случилось в министерстве и чего мне ждать дальше. Понимаешь? Должен! Тебе-то что! Ты волк-одиночка, а я остался без наследника. Можешь ты это понять или нет? Без наследника! А у Нарциссы детей уже не будет. Род Малфоев может прерваться, а я этого допустить не могу. Тем более что возможные варианты передачи родовых полномочий приводят меня в ужас!

— О чем ты? — нахмурился Снейп.

— Все о том же! Малфоев мужского пола, кроме меня и Драко, на этом свете больше нет. А передача родовых полномочий по женской линии ведет прямиком к будущему ребенку Нимфадоры Тонкс! Это же невозможно! Полукровка в прямом наследовании! К тому же, еще неизвестно, с кем она свяжет свою судьбу. Я наводил справки. Она влюблена в Люпина! А он, несмотря на все мое уважение к его должности — оборотень. И выть бы ему в лесу, но, спасибо тебе и Поттеру, теперь он у нас большая шишка! А что мне, Малфою, прикажешь делать?

Люциус уже откровенно кричал.

— А других вариантов наследования нет? — подчеркнуто-спокойно спросил Снейп.

Лицо аристократа перекосила злобная усмешка.

— Почему нет? Есть. Есть просто восхитительный вариант, при котором все достанется наследнику Поттера, который, в отличие от своего родителя, будет уже не магическим, а наследственным главой рода Блэков!

«Дементор поганый! — выругался про себя зельевар. Этот вариант как-то не приходил ему в голову. — А ведь Малфой прав. Если у Гарольда появится наследник, то при таком раскладе родовые полномочия Малфоев скорее всего отойдут к нему. Люциус, наверное, все уже сто раз просчитал и продумал. В этом можно не сомневаться. Интересно, к какому же решению он пришел?»

Настроение у Снейпа окончательно испортилось. Перспектива оказаться в роли главного советчика в таком деле его совсем не радовала.

Малфой навис над ним и спросил совершенно трезвым голосом:

— Скажи мне честно: велики ли шансы на возвращение моего сына?

Северус помедлил, а потом спрятал лицо в ладонях и отрицательно покачал головой.

— Вот и я этого боюсь, — тихо прошептал Малфой, — без палочки, без поддержки, в окружении этих озверевших фанатичек… Драко может не выдержать… И это значит, что я принял правильное решение…

Обмякнув, спотыкаясь и задевая за мебель, глава рода вернулся в свое кресло и взял отставленный бокал. Взгляд его остекленел.

— Засиделись мы с тобой, дружище, — решил сменить тему разговора Снейп, — а что-то я не вижу Нарциссу? Она здорова?

— Вполне. Тем более что в это время года в Италии прекрасная погода.

— Не понимаю…

— Мы подали на развод. Я купил ей дом на Ривьере и обеспечил материально до конца жизни. Она согласилась с моими доводами и подписала все бумаги. Через неделю я стану холостым мужчиной и смогу озаботиться созданием условий для появления нового наследника рода Малфоев! И мне нужна невеста из чистокровного рода, в котором по женской линии прослеживается хорошая плодовитость.

Северус был ошеломлен.

— Ты сошел с ума?

— Отнюдь…

— Тебе сколько лет?

— Э-э-э… сорок четыре.

— Но если вернется Драко?

— Для него ничего не изменится. Драко — мой первенец и законный наследник. Он — Малфой, и должен понять меня…

* * *

Снейп шел по ночному Хогвартсу. Это был его обычный маршрут по всем потаенным уголкам и закуткам замка, которые облюбовали влюбленные парочки с незапамятных времен. Глаза декана Слизерина привычно обшаривали помещения, а слух улавливал все подозрительные шорохи, но мыслями он был очень и очень далеко.

Сегодня Люциус походя ткнул его, назвав волком-одиночкой, и ткнул, как оказалось, в незажившую рану. Первый всплеск душевной боли после слов нетрезвого аристократа быстро притупился. А известие о распаде четы Малфоев на время прогнало другие мысли и переживания. И боль ушла. Но, как выяснилось, ненадолго.

После возвращения в Хогвартс и вечернего педсовета он вернулся к себе, но так и не смог уснуть. Промаявшись около часа у камина с книгой в руках, он решил выйти на свой привычный маршрут. Каждый студент школы знал, что Снейп часто делает ночные обходы, но никто из них не догадывался, какая сила тащит ненавистного им педагога по ночным коридорам и лестницам.

Он выучил этот маршрут наизусть. Он был уверен, что сможет пройти по нему с закрытыми глазами. По памяти. По горькой памяти…

…Весь последний год учебы в Хогвартсе студент факультета змей Северус Тобиас Снейп ходил по этому маршруту поздними вечерами. С Хеллоуина и до самого выпускного бала. С той самой ссоры с Лили, когда после его очередного конфликта в гриффиндорцами, она с отвращением высказала ему все, что думает о его дружках — сторонниках Воландеморта и о нем самом — завистливом и недобром темном маге. Она клеймила и позорила адептов чистокровности и их жалких прихлебателей, а он, почти не вслушиваясь в слова, тонул в ее зеленых глазах, которые особенно ярко вспыхивали от гнева. Лишь последние слова девушки словно толкнули его в грудь.

— Никогда больше не подходи ко мне! Прощай!

В тот же вечер на праздничном ужине он увидел ее, сидящей рядом с Поттером…

Что-то шаркнуло неподалеку. Снейп выпал из своих воспоминаний и выхватил палочку.

Тишина.

Зельевар запустил по коридору чары Обнаружения. Они прошелестели, удаляясь. Ни одного отзвука или дуновения не вернулось обратно.

Видимо, отвалился кусок штукатурки. Замок старый. Мысли Снейпа вновь вернулись к последнему году учебы…

…И она целовалась с этим лохматым очкариком! Целовалась! В ярости он тогда бросился к ним, готовый уничтожить наглеца на месте и угодил под парализующее заклятие Блэка. В ужасе он смотрел, как Поттер, неторопливо уводя Лили, обернулся и незаметно для девушки сделал в сторону поверженного врага недвусмысленный жест средним пальцем. А трое Мародеров уже сомкнулись над ним, и писклявый Хвост под одобрительный гогот предложил обрить слизеринца наголо…

Холодная тугая волна сквозняка ударила в лицо зельевару и тут же пропала. Так. Где это он? Четвертый этаж? Странно. Это либо распахнутая дверь, либо открытое окно. Но кто и зачем будет распахивать окно на четвертом этаже? Чтобы выпустить сову?

Снейп рванул по коридору, проверяя палочкой запоры на дверях классных комнат. Добежав до самой лестницы, он остановился и прислушался. Где-то в отдалении послышался торопливый стук каблуков. Кто-то убегал со всех ног в сторону больничного крыла. Уже не догнать. Но… запомним.

Северус поднялся на этаж выше и продолжил свой обход.

…И он начал бродить здесь по ночам. Он знал, что все влюбленные парочки уединяются вечерами в укромных уголках, сторонясь нескромных взглядов сокурсников. Он изучил все эти места. Он знал наизусть, какие подоконники облюбовали себе проклятые гриффиндорцы, хаффлпаффцы и райвенкловцы. Он знал, куда ведет каждая дверь и каждый боковой проход этого изобилующего архитектурными излишествами замка. Он каждый вечер искал и боялся найти в одном из этих полупотайных мест Лили в объятиях наглого и самодовольного Поттера. И боялся не найти. Он не понимал сам себя и страшился собственных мыслей. Каждое утро он давал себе слово выкинуть грязнокровку из головы. Но каждую ночь вставал с постели с перекрученными в жгуты простынями, и шел искать ее и Поттера.

Что было бы, если бы он их нашел? Он сам боялся ответа на этот вопрос, так как понимал, что мог тогда выкинуть что-то по-настоящему страшное и непоправимое. Если лишь мысль о том, что он найдет их вдвоем, делала его безумным, то можно представить, какая буря разыгралась бы в его душе при столкновении с явными доказательствами их близости. Вспоминая себя тогдашнего, Северус признавал, что все они в том году подвергались опасности не менее реальной, чем при его несостоявшемся посещении Визжащей Хижины…

…После трагической гибели Лили и финала неразберихи Первой магической войны, он вновь оказался в Хогвартсе — с кровоточащей душой и истерзанной совестью. Дамблдор представил нового педагога сторонящемуся его педагогическому коллективу школы, выделил комнату для проживания, снабдил подъемными на приведение в порядок гардероба и оставил одного.

В первую же ночь он поднялся с постели, вышел в коридор и двинулся в обход сонного замка по привычному маршруту. Все тело его сотрясала нервная дрожь, а сердце тупо ныло в груди от неизбывной боли…

Совсем как сейчас. Та же тупая ноющая боль поселилась в груди Северуса и давила с какой-то уж совсем мерзкой безнадежностью.

«Моя милая Лили, — шептал он беззвучно, — моя радость и мое горе. Мой ангел и мой палач. Я весь твой. Я всегда твой. Я всегда один, и со мной лишь ты…»

Как он тогда сказал Гарольду в мэноре?

«— Я должен использовать последний шанс, чтобы прожить жизнь не зря.

— Не понимаю вас, сэр!

— И это хорошо, Поттер».

Не мог же он сказать, что уходит для того, чтобы попытаться создать семью и ощутить радость отцовства? Да-да. Того самого отцовства, к которому он всегда относился крайне скептически, и важность которого для себя понял лишь после того, как вырвал из лап смерти сына своего врага и женщины, которая была его единственной любовью.

И осталась единственной.

Ничего у него не получилось. И дело не в физиологии. С этим как раз все обстояло нормально. Он не смог не только полюбить, но и заставить себя хотя бы просто терпимо относиться к женщине, которая с надеждой ждала его все эти годы. Она его искренне любила, а ему нечем было ответить на ее чувство. А жить без любви…

Снейп невольно вспомнил своего отца и ему стало страшно. Страшно от того, что он мог пойти по тому же пути. Забрать у женщины все и ничего не дать взамен. И даже не суметь воспользоваться ничем из того, что забрал у нее. Наплодить несчастных детей, лишенных отцовской доброты и разбить сердце человека, который имел глупость разделить с тобой жизнь.

Она уговаривала его остаться и попробовать завести ребенка, уповая на то, что все исправят проснувшиеся у него отцовские чувства. Но Снейп помнил о своей сомнительной наследственности, поэтому он попросил у нее прощения и ушел. Тогда он даже не сумел толком разобраться, уходит ли он от самого себя или, наоборот, возвращается к себе.

У него было время подумать над этим вопросом. Ответ был неутешительным, но избавлял от необходимости проводить матримониальные эксперименты.

Он любил. Он любит. И он будет любить всю свою жизнь только одну женщину — Лили Эванс, в замужестве Поттер.

* * *

Снейп закончил осмотр верхних этажей. Никого не обнаружил и спустился вниз по главной лестнице. Следовало все же пойти к себе и попытаться заснуть. Завтра предстоял длинный учебный день, а вечером еще и занятие отряда Поттера.

Проходя по первому этажу в сторону подземелья, зельевар вдруг почувствовал в воздухе зловоние, а потом услышал за дверью туалета для девочек тяжелый удар. Это что еще такое?

Подчиняясь взмаху палочки, дверь с грохотом распахнулась. Снейп влетел внутрь и замер.

Не зря говорят, что история повторяется дважды. Первый раз, как трагедия, а второй — как фарс…

В полуразгромленном туалете, упираясь головой в потолок, стоял огромный горный тролль и задумчиво смотрел вверх на дубину, которая зависла над его головой. Из-под покосившейся раковины торчала чья-то рука с дрожащей палочкой. Из-под другой раковины какая-то мелкая девчушка смотрела на Снейпа большими круглыми глазами. В этот момент дубина рухнула вниз и с тяжелым стуком отоварила тролля по голове. Тот пошатнулся, сделал несколько вихляющихся шагов и рухнул на пол с деревянным грохотом.

— Снято! — заорал кто-то сзади.

Снейп только сейчас осознал, что стоит в самой воинственной позе, крепко сжав палочку.

Все вокруг разом заговорили. Из-под раковин выползло трое первокурсников, тщательно загримированных под знаменитую гриффиндорскую троицу. Они неуверенно улыбались. К троллю подскочило двое старшекурсников.

— Ну как тролль? Еще на пару дублей хватит?

— Нет, Колин. Спекся твой тролль. Отснимем сцену разговора с преподавателями, положив кучу тряпья на заднем плане. Или попросим Фреда иллюзию соорудить.

Зельевар медленно приходил в себя. Наглость была просто фейеричной. Его, как дурачка, втемную использовали в сцене укрощения горного тролля великими первокурсниками под командой легендарного Поттера.

М-да.

Он оглянулся назад. Там на треноге стоял какой-то прибор, напоминающий телескоп и секстант одновременно. Вокруг него суетилось еще двое старшекурсников. Видимо, это был аппарат для съемки колдовидео, от которого весь магический мир последнее время сходит с ума. Угораздило же Артура настрогать сынков, обожающих модифицировать магловские изобретения.

— Ваша фамилия Криви, если я не ошибаюсь?

— Да, сэр! Спасибо за помощь, сэр! Это просто подарок, что вы появились столь своевременно и снабдили нас такой натурой! У вас просто поразительный типаж и мы никак не могли подобрать актера, который бы мог сыграть вас хоть сколько-нибудь убедительно…

— Двести баллов с Гриф…

— Вот разрешение директрисы Макгонагал, — поспешно воскликнул Криви, протягивая грозному профессору пергамент.

Снейп рывком взял у него из рук бумагу, прочитал ее и, недобро улыбаясь, вернул обратно.

— Очень сожалею, но ваше разрешение истекло пятнадцать минут назад…

Члены съемочной группы растерянно переглянулись.

— Двести баллов с Гриффиндора!

Блоки и тросы скрипели все громче. Вниз медленно проплывали грубо обтесанные камни, покрытые бурыми подтеками.

— Гаси свет. Уже недалеко.

— Думаешь, кто-то там смотрит вниз? Им же надо крутить ворот.

— Гаси, говорю! Ты чего, темноты боишься?

Драко с неудовольствием погасил огонек на конце палочки. Кажется, он пытался им согреться. Хорек дрожит весь. И действительно, купание в ледяном потоке — невеликое удовольствие. Гарольда и самого потряхивало, между прочим. Только вот расслабляться некогда: на воде заблестели близкие огни факелов.

— Драко! Сиди тихо, пока я не выскочу, а потом…

— …прикрывай мою с-с-спину, — закончил блондин за Поттера.

Тот кивнул и ухватился одной рукой за массивное медное кольцо, к которому была прицеплена цепь. Драко со своей стороны чана последовал его примеру. Он не знал, что собирается делать Поттер, но подозревал, что тот опять выкинет какую-нибудь неожиданную штуку.

Так и случилось.

Стоило чану достигнуть верха колодца, как Поттер одним движением вскочил на его край, вскинул вверх руку и выкрикнул:

— Люмос Максима!

Из палочки вырвалось рукотворное светило, взлетело вверх и залило все подземелье ослепительно-белым светом. Все местные обитатели, вне зависимости от их социального статуса, получили болезненный удар по глазам. Они ахнули, вскричали, взревели и дружно повалились на пол пещеры, выпустив из рук все, что в них находилось. Мечи, плетки, копья или нехитрые орудия, а именно — колодезный ворот, который они крутили.

Ворот, кажется, очень обрадовался такому повороту событий и мгновенно завертелся в обратную сторону. Длинные массивные рычаги быстро набрали скорость, и теперь со свистом проносились над головами рабов, которые имели несчастье их бросить. Они распластались на полу, закрыв головы руками, как под артобстрелом, и даже не пытались их остановить.

Чан дрогнул и тяжко ухнул вниз вместе с незадачливыми диверсантами. От толчка Гарольд потерял равновесие и упал обратно в него, крепко приложившись затылком в медную стенку. Драко, напротив, неожиданно легко выдернул свое тело из воды и чуть не вывалился из чана в черный зев шахты.

— Вингардиум Левиоса! — заорал Гарольд и тут же вспомнил, что заклятия левитации тут не работают.

Но это они раньше не работали, а тут вдруг заработали, да еще как! Чан резко затормозил и плавно поплыл вверх. Драко забросило внутрь, а Поттера, наоборот, выплеснуло за борт.

— Левио! — заорал вконец растерявшийся маг и взмыл вверх по шахте.

Чан медленно следовал за ним. Ворот остановился не сразу, и блестящие змеи цепей все скользили и скользили на дно емкости. Драко шарахнулся от них на край, с завистью глядя на элегантно парящего Поттера. Тот уже понял, что вся магия левитации вновь стала доступна его власти.

— Локомотор, Малфой!

Драко всплыл из воды и, повинуясь взмаху палочки, поравнялся с ним.

— Поттер, ты хоть что-нибудь сделаешь сегодня по-человечески? — простонал блондин, весь зеленый то ли от холода, то ли от тошноты.

— М-да, — неопределенно отозвался Поттер, нащупывая шишку на затылке, — как-то все коряво получается. Ладно, давай выбираться наверх, пока эти там не очухались.

* * *

Поттер отлевитировал в угол последнюю окаменевшую от Петрификуса охранницу и осмотрелся.

Драко сидел на корточках рядом с группой рабов и оживленно беседовал с ними. Часть узников отползла от него подальше, но человек пять слушали внимательно и что-то отвечали. Магическое светило Гарольд погасил, а вот факелов на стенах добавил заклятием Умножения. От их света и тепла в помещении стало даже поуютнее.

— Ну что тут у вас? — подошел он к Драко.

— Вот эти трое наши. Кабатчик с Лютного, архивариус из Лондонской Публичной библиотеки и полицейский из Скотленд-Ярда. Очень рады нашему появлению. А остальные местные. Вон те полуживые всего боятся, придурки. А эти двое — готовы сражаться вместе с нами.

— Понятно. Наши, значит. Маг и двое маглов из Британии? — уточнил Поттер.

Драко покосился на соотечественников и смягчил формулировку.

— Ну да, представители немагического населения.

— Фигассе? Как приятно слышать такие политкорректные речи от отпрыска рода Малфоев, — заржал Гарольд. — Слышал бы тебя твой отец!

Драко поморщился, но решил объясниться.

— Видишь ли, мы еще в бараках все вместе решили, что слово «магл» несколько обидное.

— Сам додумался? — с интересом спросил Поттер.

— В спорах родилось, — нехотя ответил блондин и почему-то потрогал левую скулу.

Гарольд усмехнулся, но решил оставить Хорька в покое, благо, дел еще было много. Но про себя подивился эффективности барачных воспитательных приемов.

— Освободи их от цепи и пусть помоются немного. Надо бы их приодеть — вон, с девчонок можно шаровары и накидки снять. И сам переоденешься в сухое.

Рабы, действительно, были почти полностью обнажены: лишь полоска грубой холстины на бедрах. И все. Драко оценивающе посмотрел на парализованных охранниц, но воспользоваться советом Поттера не пожелал.

— Что дальше будем делать? — спросил он, просушивая палочкой остатки своего одеяния.

— Воевать, конечно. Отсюда можно выбраться только через дверь. Я ее открою и мы с тобой пойдем наружу, а они здесь подождут.

— Нет! — заявил вдруг один из рабов решительно. — Мы с вами. Мы можем драться. Я меч возьму. И копье.

— Это вы полицейский?

— Так точно, сэр! Лондонский Бобби, сэр.

Гарольд долго не раздумывал.

— Хорошо. Вооружайтесь пока. Вы останетесь охранять Ворот Надежды и не станете открывать дверь никому, кроме нас. Поняли? Драко, а ты для надежности свяжи этих отчаянных дам.

«Дамы», действительно, были отчаянными. Два круговых Сшибателя с трудом охладили их пыл, и только заклятия Окаменения помогли завершить битву. Больше всего Поттера насторожило, что охранниц не испугало явное применение магии. Из этого можно было заключить, что чего-то подобного они ожидали заранее.

Что ж, Шаннах ведь говорила, что некоторые воины Траура владеют магией. И Хранительницу их приемы не удивили. Хотя способ, которым она решила отделаться от них, показывает, что обо всех их способностях она не догадывается.

— Ты не сможешь запереть дверь снаружи так же надежно, как изнутри, — голос Драко оторвал его от размышлений.

— Пожалуй, ты прав, тем более, что мы не знаем всех местных архитектурных хитростей. Но сейчас узнаем!

Он подошел и нагнулся над одной из пленниц, которая показалась ему начальницей этого небольшого отряда. Она была постарше, и, в отличие от других охранниц, не носила маски.

— Легилименс! — он уже скользил в воспоминаниях жрицы. Перед его внутренним взором мелькали извилистые переходы башни, ее лестницы и залы. Он поднимался все выше и выше. Вот верхняя площадка башни. С высоты орлиного полета открывается вид на весь город. То, что надо. Там он точно сможет сориентироваться.

Гарольд разорвал зрительный контакт. Служительница храма сдавлено застонала.

— Ничего. Переживешь. Драко! Попробуй аппарировать на другой конец зала.

— Как это?

— Как-как. Неспешно и целеустремленно. Забыл, как это делается?

Драко пожал плечами. Встал, поднял палочку и с усилием повернулся на месте.

Хлопок! Блондин исчез и появился у дальней стены.

Поттер удовлетворенно кивнул головой и аппарировал вслед за Драко. Беззвучно.

— Вот так. Магия возвращается. Но засоси меня дементор, если я понимаю, в чем тут дело!

— Так ты хочешь аппарировать отсюда? А как ты догадался об аппарации?

— Заклинание Левиос более высокой категории сложности, чем аппарация. И раз оно заработало, то высока вероятность, что могла восстановиться и способность к внепространственному перемещению… Короче, мы нападем не снизу, а сверху. Аппарируем прямо на смотровую башню и возьмем всю территорию храма под колпак! Давай руку! Задам направление…

Жаркое дыхание пустыни опалило их лица. Беспощадное солнце зависло прямо напротив башни и простреливало зелеными лучами всю верхнюю площадку насквозь.

— Тепло — это хорошо, но слишком ярко. Ты как считаешь, Драко?

Малфой не ответил. Он грелся.

Гарольд подошел к парапету и поднял обе руки с палочками. Синхронный взмах — и небо окрасилось в приятный темно-оливковый цвет. Дымчатый изнутри и зеркальный снаружи купол Хранящего щита накрыл храм Матери, отрезав его от внешнего мира.

* * *

Знаменитая трость с набалдашником в виде разъятой пасти змеи была прислонена к одинокому креслу. Люциус Малфой гонял членов бывшего отряда АД через тренажер, развернутый в Выручай-комнате. Он представлял собой часть стены замка с лестницей и дверью, которая вела в большой зал, засыпанный битым кирпичом и обломками мебели. Бойцы АД проходили тренажер парами, по очереди прикрывая друг друга. Задача была сложная, а противники и сюрпризы для каждой пары — индивидуальные. Те, кому посчастливилось пройти весь маршрут, вполголоса комментировали успехи очередной пары, сидя на скамьях в стороне.

Вопиюще элегантный Малфой в обтягивающих брюках с широким поясом и белоснежной рубашке с кружевами на груди руководил процессом непосредственно у тренажера. Вызывал очередную пару. Сквозь зубы цедил короткие подсказки. Подгонял юных бойцов, если они работали медленнее, чем того требовала обстановка.

Его слушались на удивление неплохо. Правда, придти к такому результату удалось не сразу.

Первое занятие под его руководством чуть не сорвалось. Вместе с Малфоем пришел Люпин, чтобы помочь бывшему Пожирателю. И студенты принялись выпендриваться, всячески демонстрируя временному главе Эй-Пи свое негативное отношение к одному из главных подвижников Темного Лорда. Ремус слегка растерялся, но Люциус выпроводил его за порог и сказал, что сам установит контакт и взаимопонимание с учениками. И установил. Через два часа сгорающий от беспокойства Люпин увидел, как из Выручай-комнаты выходят юные бойцы, оживленно обсуждая прошедшее занятие. Больше проблем не возникало, и это уже было четвертое занятие по тактике ведения боя и разведке в городских условиях.

Симус Финниган и Чжоу Чанг вывались через пролом в стене на груду спортивных матов, задыхаясь и очумело крутя головами.

— Удовлетворительно! — провозгласил Малфой. — На самом деле эта оценка говорит о том, что у кого-то из вас уже нет руки или ноги. А такой результат вы вряд ли сочтете удовлетворительным. Так что будете на следующем занятии пересдавать. Кто следующий?

Встала Джинни Уизли.

— Кажется, я. Но я не знаю, кто будет моей парой.

— К сожалению, сегодня в группе нечетное число участников. Поэтому вашим напарником, очевидно, придется быть мне. Надеюсь, вы не возражаете? — иронично-равнодушный тон Малфоя был просто великолепен.

Галдеж на скамейке мгновенно стих. Все с любопытством уставились на необычную пару, которой сегодня предстояло последней пройти тренажер.

— Конечно, не возражаю, сэр, — вежливо улыбаясь одними губами, равнодушно ответила Джинни. Однако она тут же кинула на преподавателя заинтересованный взгляд. Она явно не ожидала, что ей предстоит стать напарницей своего будущего свекра.

Свекра — если Драко вернется…

— Встаньте за моим левым плечом: на протяжении всего маршрута я должен видеть вас слева периферийным зрением. Это значит, что вы не должны отстать от меня больше, чем на полшага. Вы готовы?

— Да, сэр.

— Начали!

Они ринулись вперед. Люциус ловко запрыгнул на полуразрушенное крыльцо и протянул руку Джинни, втянув ее к себе. На мгновение их тела соприкоснулись. Сквозь ткань мантии она ощутила упругие мышцы, неожиданные для такого немолодого аристократа. Хм. Он явно следит за собой. Ладонь у Малфоя была теплой и сильной.

— Будьте аккуратнее, — галантно произнес педагог поневоле и нырнул в проем кирпичной стены.

Джинни задорно тряхнула волосами и последовала за ним. Преодоление боевой полосы тренажера началось.

* * *

Мрачный донельзя Снейп внимательно следил за Люциусом и Джинни, сражающимися в тренажере. Его тайный наблюдательный пункт располагался под самым потолком. Там была небольшая отдушина, которая позволяла видеть все, что происходит в Выручай-комнате.

Мотивы Люциуса были ему понятны. И нечетность состава сегодняшней группы, и то, что именно Джинни осталась без пары, и даже столкновение их тел на крыльце, однозначно было подстроено этим матримониально-озабоченным самцом.

Снейп видел, что на предыдущих занятиях Люциус внимательно разглядывал всех девушек из отряда и словно прощупывал их всех по очереди. В прямом и переносном смысле этого слова. То покажет, как правильно держать палочку, то научит правильно падать, то поддержит, то поможет. И все это непринужденно и совершенно естественно. Но зельевар знал Малфоя очень давно и прекрасно понимал, что такое поведение для него совершенно неестественно. И это — часть того самого плана, о котором он проговорился в мэноре.

В этот момент внизу раздался небольшой взрыв, и Джинни откинуло на Малфоя. Тот обхватил девушку сзади, как бы защищая. При этом его руки как бы невзначай расположились у нее на груди.

Снейп сокрушенно покачал головой и защелкнул дверцу отдушины. Смотреть дальше было незачем. И так все понятно. Кроме одного.

А что Малфой-старший собирается сказать Малфою-младшему? Как будет оправдываться? Как он объяснит всем, что превратился из свекра в жениха?

Впрочем, свекра — это если Драко вернется…

Когда Хранительнице сообщили, что подземелье завалено убитыми и умирающими змеями, а останков дерзких пришельцев нигде нет, ей стало ясно, что она проиграла окончательно.

Шамира склонила голову на судорожно сжатые руки и застонала. Как она сглупила!

Но кто мог подумать? Ведь стихии молчали. Разве что засуха в этом сезоне сильнее, чем обычно. Но с другой стороны, Архонту, ее брату, давно пора начать вторжение, а о нем ни слуху, ни духу. И теперь, кажется, понятно что это может означать. Похоже, брат решил каким-то образом избавиться от зависимости от мира Матери. Но что он может сделать? Заставит своих шлюх рожать? А его головорезы начнут выращивать оливки и возделывать виноградники? Бред!

Правда, есть еще Чаша. И хранится она у него. Так заведено с незапамятных времен. Но как он может воспользоваться ей? Как? Для этого нужна мощная персональная магия и еще некоторые особые умения. У братца их не было, нет и быть не может! У нее самой, кстати, тоже…

Шамира в задумчивости подошла к окну и невидящим взглядом уставилась на город.

Она тщательно перебирала в памяти все, что касалось сегодняшних гостей. Начиная с их нелепого поведения и заканчивая загадочным исчезновением из самой тесной ловушки, какую только можно себе представить.

До нее только сейчас дошло, что незваные гости фактически продемонстрировали ей владение той самой персональной магией, которая нужна для управления силами Чаши. Но теперь уже слишком поздно, и она уже ничего не сможет изменить. Ведь то, что происходило перед дверями ее покоев, в общем-то, укладывалось в возможности стихийной магии, которой владели некоторые слуги брата. Отшвырнуть противника, заморозить воду, превратить веревку в камень. Это не насторожило ее. А вот чтобы перебить змей и исчезнуть из подземелья, нужна совсем другая магия. Потому что подземелье зачаровывал тот, кто хорошо знал пределы возможностей магии стихий…

Стук в дверь прервал размышления Шамиры.

— Заходи и говори.

Дверь скрипнула, пропуская внутрь трех матрон. Лица их были мрачны.

— Ну что? — поторопила их Хранительница.

— Мальчишка исчез.

— Та-а-ак. Вы уверены?

— Да, госпожа. И это еще не все. Исчезла старшая послушница Айрин из корпуса заместительниц. Сегодня она была начальницей караула.

— Что-о-о?

— Опрос послушниц показал, что она отсутствовала большую часть ночи, а затем появилась утром всего на полступени, зачем-то перетасовала весь караул и вновь исчезла. С тех пор ее никто не видел.

— Зачем-то перетасовала караул? Вы что идиотки? Быстро отправить в город и за стену конные группы. Они не могли уйти далеко. Быстро!

Одна из матрон выбежала из покоев. Оставшиеся переглянулись и с немым вопросом уставились на Хранительницу. С ближайшими помощницами не стоило играть в шарады.

— Я вычеркнула эту соплячку из списка на зачатие, — неохотно объяснила Шамира.

— ?

— Я случайно выяснила, что она дочь жрицы и… она знает об этом.

— Значит, побег? — ахнула первая.

— И похищение козла, — добавила вторая, — это просто неслыханно!

— Да нет, это уже бывало…

В этот момент сильнейший удар в окна высадил стекла, которые водопадом осколков окатили все помещение.

Женщины инстинктивно пригнулись, а потом бросились к зияющим оконным проемам.

Прямо посреди города, там, где раньше была башня Храма, возвышалась зеркальная полусфера, блестевшая под местным солнышком, как огромный изумруд.

* * *

Пыль и мелкие камушки брызнули в разные стороны из-под ног Гарольда, когда он аппарировал в оливковую рощу. Все-таки процесс перемещения происходил в этом мире как-то не так. Вместо обычного хлопка — мощное вихревое движение воздуха и небольшая, но ощутимая волна жара.

Аргамак и конь Шаннах нашлись быстро. Первый мигом прибежал на свист, а лошадка экс-послушницы следовала за ним, как нитка за иголкой. Она обнюхала Гарольда и долго озиралась по сторонам, очевидно, в поисках Драко.

Поттер мигом оказался в седле и во весь опор помчался в лагерь. Его не покидало чувство тревоги за эльфа и девушек.

Однако, вопреки опасениям, в лагере все было спокойно. Добби радостно поприветствовал своего господина и тут же принялся выяснять, где мистер Малфой. Кажется, домовик надеялся, что его убили, но Гарольду пришлось разочаровать своего слугу.

Услышав голоса, из пещеры показались девушки. Луна была сама безмятежность, а Шаннах… Поттер шагнул к ним навстречу и вдруг встал столбом…

…Блестящие темные волосы волной обрамляли лицо, абрис которого не смогла испортить даже маска… гордая посадка головы… белые изящные кисти рук, выглядывающие из широких рукавов школьной мантии Хогвартса… и глаза…

Гарольд даже зажмурился на мгновение. Что-то почти узнаваемое было в ее облике. Но что?

Он открыл глаза.

Нет. Показалось, наверное. Просто она очень странно смотрится в мантии. Видимо, все дело в этом.

Шаннах поправила рукой волосы, и Поттера снова окатила волна нервной дрожи. Стоило вглядеться повнимательнее, как он снова увидел в ней что-то неуловимое, но до боли знакомое. Да что происходит-то? Что же его так взволновало при взгляде на молодую послушницу Матери?

Дементор! Некогда копаться в ощущениях! В храме Хорек в одиночку держит оборону, и времени в обрез…

— Добби! Быстро собирайся! — приказал он домовику, а затем обернулся к девушкам и махнул рукой, показывая на зеркальную полусферу. — Если вы заметили, я внес в панораму города некоторые изменения.

Те обернулись и ахнули.

— Красиво, — восхищенно улыбнулась Луна, — под этим куполом и не жарко, наверное.

— Это ты сделал? Да ты настоящий волшебник! — изумленно всплеснула руками Шаннах.

Гарольд почувствовал себя польщенным. Ему понравилось восхищение Луны и простодушное удивление преображенной послушницы. Стало тепло, будто бы он оказался в кругу семьи.

Они еще немного полюбовались красочным зрелищем.

— Готово, хозяин, — раздался позади них запыхавшийся голос Добби.

Гарольд обернулся.

Два аргамака и местная лошадка, полностью снаряженные, ожидали их, бодро перебирая ногами. Спустя две минуты небольшой отряд рысью уходил под гору в сторону дальних ворот города.

* * *

— Мистер Снейп, вы так и не рассказали мне о том, как стали владельцем этой палочки, и почему решили, что она принадлежала Сириусу Блэку.

Подчеркнуто вежливые интонации Люпина могли бы обмануть только тех, кто его совершенно не знал. Но зельевар к таковым не относился. Он неохотно ответил:

— Не уверен, что сейчас подходящее время, но, учитывая ваши прежние дружеские отношения с пропавшим, думаю, что могу рассказать в общих чертах.

— С пропавшим? Вы считаете, что Сириус жив?

— У меня нет оснований считать его погибшим, потому что нет фактов, подтверждающих его смерть. И точно могу сказать, что если он и умер, то не из-за падения в Арку Смерти. Да и никакая это не Арка Смерти. Это стационарный портал внепространственной переброски для материальных объектов. И куда бы вы ни собрались отправиться, первым делом попадете в подземелье эльфов, где у вас появится три равновозможных варианта. Первый из них — это смерть от голода и жажды, если при вас нет эльфа ретропата. Так как двигаться дальше можно лишь с его помощью или выполняя его указания.

— Но вы с Фламелем… — начал Люпин.

— У нас были указания погибшего домовика Гринни, оставшиеся у Фламеля. Так же в нашем распоряжении были знания вашего покорного слуги, который провел за изучением Арки не одну неделю.

— Понятно.

— Второй вариант — уйти в один из миров через Центральную Арку, установленную в подземелье.

— Та же, через которую вы туда попали?

— В том-то и дело, что нет. Центральная Арка — это очень странный артефакт. Это какой-то вариатор, который подбирает мир для переброски на основании каких-то собственных критериев. Им нельзя воспользоваться произвольно. Каждый попадает только туда, куда он должен попасть.

— Не понимаю.

— А я и сам не понимаю. И Арке наплевать, понимаю я ее или нет.

Было видно, что Снейп начал сердиться. Ремус понял, что зельевару не удалось разобраться в принципах работы этого артефакта, и этот момент его очень удручает.

— Ладно. А третий вариант?

— Третий вариант — вернуться назад. Но для этого очень важны обстоятельства того, как именно вы уходили в Арку. Если спонтанно, как Сириус, или намеренно безадресно, как это удалось сделать мне, то ваши шансы попасть обратно невелики. Мне вернуться помог случай. Сомневаюсь, что Блэку могло повезти таким же образом. Очень сомневаюсь. Но его палочка обнаружилась в таком месте, которое исключает то, что она потерялась или случайно выпала. Кто-то положил ее намеренно. Либо сам хозяин, либо кто-то другой.

— Можно взглянуть на нее?

Снейп поджал губы и нехотя протянул артефакт Люпину.

— Похожа на палочку Сириуса. Насколько я ее помню, конечно. Герба Блэков на ней нет, что и не удивительно. В родовой магии ему было отказано из-за проклятия матери. Но я помню, как он покупал эту палочку незадолго до свадьбы Джеймса и…

— Кажется, я слышу голоса, — перебил его Снейп, вскакивая с места. Слушать о свадьбе Поттеров у него не было никакого желания.

— Хм-м… Нет, еще рано. Я хотел уточнить еще один момент. Останков Сириуса вы не нашли, но может быть нашлись какие-то личные вещи? Какой-нибудь оберег или что-то еще. Он, помнится, постоянно носил…

Снейп наклонился к бюро и щелкнул крышкой одного из ящичков.

— Этот?

На ладони Снейпа лежал небольшой медальон с золотой цепочкой. Люпин взял его слегка дрожащей рукой, рассмотрел и сжал в ладони. На его лбу выступили мелкие бисеринки пота.

* * *

Второе занятие на тренажере Боевого зала Поттер-мэнора было подготовлено не хуже, чем первое.

Снейп, Малфой и Люпин заранее обсудили все маршруты, по которым предстояло двигаться студентам. Распределили между собой обязанности во время проведения занятия и наблюдения за учениками. Подозрительными признавались все действия студентов, которые могли быть истолкованы охранными чарами Мэнора, как попытка проникновения в подземелье. Винки строго-настрого приказали сидеть на втором этаже и запретили бегать вниз, даже если она почувствует возмущения магии, связанные с Аркой. Два патруля армейцев караулили все выходы из замка. Протиаппарационный щит и охранный периметр территории исключали возможность побега врага в случае его разоблачения.

Но сами студенты не должны были почувствовать никаких запретов и ограничений. Обстановка полного доверия могла, по замыслу Снейпа, спровоцировать потенциального врага, как минимум, на попытку проверить подходы к последней доступной Арке. Он был уверен, что Дамблдор должен быть заинтересован в этом канале, ведущем в подземелье эльфов, именно сейчас, когда он обзавелся новым телом. По все видимости — обзавелся. Быть в этом уверенным полностью нельзя, но исчезнувший фолиант Темной магии и оживленные доспехи, напавшие на Снейпа, свидетельствовали в пользу самых неприятных подозрений зельевара.

Спустя полчаса в главный зал замка групповым порталом прибыли оживленно переговаривающиеся взволнованные студенты. Они еще не забыли занятие трехдневной давности, во время которого они противостояли целой группе манекенов в плащах Упиванцев. Действовали они тогда не совсем уверенно, но удостоились похвалы Долохова, который руководил тренажером. Сегодня им была обещана тренировка по защите от комбинированного нападения магов и темных магических существ.

Решительный настрой поддерживали несколько боевых приемов, придуманных после долгих и жарких дебатов. Их втайне от преподавателей студенты собирались применить сегодня, заранее предвкушая удивление этих прожженных вояк.

Занятие вновь выпало вести Долохову, которого решили не посвящать во все подробности плана, так как актерские таланты Антонина оставляли желать лучшего. Снейп страховал его в Боевом зале. Малфой следил за подземельем. Люпин взял на себя руководство патрулями на территории. Все были на местах. Пора начинать.

* * *

Воздух в Боевом зале задрожал мутным маревом и стены, пол и потолок закрылись защитным пологом.

Декорация поля боя представляла собой внутреннее помещение замка, подозрительно напоминавшее вестибюль Хогвартса — в районе главной лестницы и входа в Большой зал. Только все это находилось в полуразрушенном состоянии, имитирующем последствия многочисленных ударных и взрывных заклинаний.

Отряду Поттера требовалось удерживать лестницу и не допускать того, чтобы на нее прорвались враги. Ребята разбились на двойки и приготовились к отражению атаки.

Боевой зал закончил все процедуры формирования и защиты боевого поля и возвестил о начале работы громким гонгом.

Снейп, спрятавшийся за деревянным щитом на уровне второго этажа лестницы, внимательно наблюдал за участниками. За три недели занятий он укрепился во мнении, что Дамблдор завладел телом одного из студентов именно из этой группы. Установленные в Выручай-комнате детекторы магии уверенно фиксировали элементы заклинаний, относящихся к Высшей трансфигурации. Это свидетельствовало о том, что кто-то из учеников, попадая в затруднительные ситуации, тайно помогал себе, компенсируя таким образом отсутствие навыков, которые другие студенты приобрели на занятиях АД с самого начала. Простым перебором состава участников занятий удалось выделить группу студентов, при которых подобных выбросов не происходило. Сегодня их здесь нет. Здесь только подозреваемые. И один из тех, кто сейчас напряженно сжимал палочку в руке, готовясь отразить нападение тренировочного противника, был реальным и очень опасным врагом.

В напряженной тишине еле слышно скрипнули висящие на петлях остатки входных дверей.

— Гоменум ревелио! — выкрикнул Лонгботтом, направив на них палочку. Многоголосый стон отразился из дверного проема.

— Взяли! — выкрикнул Невилл и метнул первый Ступефай.

Схватка началась.

В двери густо полезли фигуры в плащах Упивающихся. Их встретили плотной стеной заклинаний. В щербатых проемах окон появились уродливые морды троллей. И тут же получили свою порцию Обжигающих заклятий. Плотность огня все возрастала и сначала не было понятно, на чьей стороне перевес, но вот ряды атакующих дрогнули и

воодушевленные успехом студенты бросились вперед, добивая последних врагов, и всей гурьбой выскочили в дверной проем. Долохов что-то закричал им вслед. Снейп на несколько мгновений потерял почти всех из виду.

Раздался мощный взрыв.

Все заволокла молочно-белая пыль. Жалобно тренькнул гонг, и защита Боевого зала выключилась. На несколько мгновений погасли все магические светильники, но тут же включились вновь.

Снейп почувствовал, что опора под его ногами исчезла, и полетел вниз, еле успев вызвать Амортизирующие чары. Еще несколько секунд его болтало в воздухе как на батуте, пока инерция падения полностью не погасилась. Придя в себя и протерев запорошенные глаза, зельевар с удивлением заметил, что декорация Боевого зала разительно изменилась. Исчезли стены. Пропала лестница и весь антураж полуразрушенного замка. Теперь они находились на поляне, залитой ярким солнечным светом. Травянистая площадка с редкими валунами была окаймлена густыми зарослями кустарника. Студенты, которых разбросало по сторонам, с недоумением осматривались.

Воздух вновь задрожал маревом, появился защитный полог. Ударил гонг.

Да что же это происходит? Боевой зал спонтанно заменил боевую задачу и сам включил новый тренажер? Да этого не может быть! Снейп принялся лихорадочно пересчитывать студентов, пытаясь понять, все ли тут, но не успел. Дремучие заросли захрустели и на поляну полезли здоровенные воины с двуручными мечами и приземистые кривоногие горбуны с грубыми лицами, вооруженные заостренными посохами и длинными ножами.

— Все ко мне! — заорал Долохов.

Студенты сбились в кучу, выставив палочки во все стороны. Снейп быстро присоединился к ним. Бывший пожиратель страшно обрадовался появлению зельевара.

— Что происходит?

— Пока сам не знаю.

Нападающие тем временем окружили их со всех сторон. Один из них, с лицом, закрытым железным забралом, поднял руку и мощным голосом провозгласил:

— Непрошенные гости, нарушившие границы владений сиятельной Морганы! Бросайте мечи и луки, иначе вы все будете умерщвлены!

Снейп и Долохов переглянулись.

— Да! Мы сдаемся! — закричал в ответ зельевар. Он уже понял, что происходящее — это чей-то злой умысел и хотел как можно скорее завершить тренировочное занятие. — Мы побеждены и просим владетельных хозяев этой земли о снисхождении!

Главарь в ответ снял маску. Снейп вздохнул с облегчением. Как оказалось — преждевременно. Лицо манекена исказила бешеная злоба.

— Так вы упорствуете, презренные чужеземцы? Тогда вас ждет смерть! Пусть же наши мечи напьются крови, а посохи выпьют ваши жалкие магические силы! — заорал он громовым голосом.

— Твою мать! — ошарашено пробормотал Долохов.

Держа посохи наперевес и размахивая мечами, манекены бросились в атаку.

Дружный залп заклинаний был им ответом. Вот только их эффективность против такого необычного противника оказалась ничтожной. Оглушающие просто впитывались в тела манекенов без видимого действия. Режущие рикошетили от них, а Взрывные лишь отбрасывали без видимого ущерба. Снейп быстро понял это и крикнул:

— Импендимента! Останавливайте их чарами Помех!

Его услышали. Множество лучей впилось в манекены, тормозя и сбивая их движения. Уже легче, хотя все равно еще опасно. Замедленные враги — все равно враги. И они отнимают у них драгоценные мгновения. Тот, кто затеял все это — не стоит на месте. Он действует, а тут приходится возиться с этими ископаемыми противниками, неизвестно как извлеченными из небытия. Чем бы их?

— Инсендио!

Струя пламени ударила в манекены и они тут же вспыхнули живыми факелами. Долохов поддержал Снейпа. Да и студенты сообразили, какие заклинания срабатывают против этих врагов.

Дезориентированные манекены падали один за другим, окружая группу магов огненным валом. Кривой дементор! Теперь их придется тушить. Это заняло еще несколько минут. Потом были отчаянные попытки снять защитный барьер боевого поля. С трудом удалось сделать и это. Последний штрих — входная дверь оказалась заперта снаружи заклинанием. Некогда церемониться.

— Бомбарда Максима! — взрыв вырвал створки вместе с косяком и разметал по коридору. — Антонин! Никому не выходить их зала! Отвечаешь головой!

Снейп, понимая, что он безнадежно опаздывает, выскочил из Боевого зала…

* * *

Малфой-старший дежурил у входа в подземелье. Внезапно из Боевого зала раздался грохот, а затем вновь наступила тишина. Странно. Это значит, что на несколько секунд выключилась защита, а потом снова включилась?

Послышался шум на лестнице на второй этаж. Кажется, кто-то побежал вверх. Кто это может быть? Не стоит покидать пост, но надо бы проверить.

Люциус быстро взбежал на второй этаж и услышал странный треск из-за приоткрытой двери какого-то хранилища.

Сжав в руке палочку, Малфой ворвался в комнату и увидел кого-то из студентов, вытаскивающего шкатулку из развороченного бюро. Неподалеку на полу обнаружилось тело домовика — с кинжалом в груди. Все понятно. Слуга защищал хозяйские секреты и поплатился жизнью…

— Экспелиармус! Стоять! Не двигаться! — жаль, нельзя просто убить, но попробуй потом докажи, что это был не ученик.

Студент обернулся и Малфой узнал Дина Томаса. Так вот, кто оказался реципиентом для ментальности Дамблдора. Несчастный мальчишка!

— Поставьте шкатулку на место…

Люциус не успел закончить. За его спиной в коридоре раздался шум. Отскочив от двери, он направил на нее палочку, краем глаза продолжая следить за Томасом. В комнату вбежала Джинни.

— Что здесь происходит? Мистер Малфой? Дин?

— Это не Дин! — крикнул ей Малфой. — Это опаснейший враг, которого мы ищем уже целый месяц, и пусть тебя не смущает его внешность.

— О, мистер Малфой, вы такой смелый и сильный маг! Спасибо, что защищаете нас! Мне позвать сюда остальных?

— Позови мистера Снейпа! И побыстрее, Джинни. А я подержу его на прицеле.

Девушка повернулась и скрылась за дверью.

Малфой повернулся в сторону Томаса и высокомерно улыбнулся.

— Вот ты и попался, Альбус!

Но студент проигнорировал брошенное в лицо разоблачение. Он смотрел за спину торжествующего врага. Там в дверях снова появилась Джиневра Уизли, крепко сжимающая в руке палочку.

— Авада кедавра! — взвизгнула она не своим голосом, и зеленый луч ударил в спину излишне доверчивого главы рода Малфоев.

Тщательный обыск замка и всей территории мэнора результатов не дал.

Дин Томас и Джинни Уизли как сквозь землю провалились. В парк они не выходили, в подземелье не спускались, в замке их нет, Антиаппарационный щит не тронут.

С большим трудом восстановили картину происшествия. Ради этого пришлось собрать воспоминания всех участников событий, а потом внимательно просматривать и соотносить их друг с другом. Выяснилось следующее.

Когда группа студентов кинулась в ворота за отступающими манекенами, вперед вырвался Дин Томас. Он взмахом палочки снял защиту с выходной двери и выкрикнул заклинание, разобрать и опознать которое так никто и не смог. Не успели студенты удивиться такому странному поведению своего товарища, как взрыв вздыбил пол у них под ногами, а свет погас. Все. Больше никто из студентов Томаса не видел.

Долго пытались определить, где перед взрывом находилась Джинни. Получалось, что рядом с Дином ее точно не было, и когда стало темно, вроде бы вцепилась в руку Финнигана. Потом рванула куда-то в сторону и пропала…

Трагедию, разыгравшуюся на втором этаже замка, удалось восстановить лишь в самых общих чертах. Эльфийку закололи кинжалом, метнув его магией. Положение ее тела позволяло предположить, что она пыталась закрыть собой бюро с секретными ящиками. А его взломали темномагическим заклинанием, опознать которое так и не удалось. И лишь один из ящичков был пуст — содержимое всех остальных не тронули. Значит, убийца знал, что он ищет. И теперь это что-то в его руках.

Бесчувственное тело Люциуса Малфоя обнаружили почти в центре хранилища, и этому не нашлось логичного объяснения. Почему не у двери? Почему он вообще вошел туда? Или его застали врасплох, когда он обыскивал помещение? Но в хранилище совершенно негде прятаться. Прямо от дверей видно все, как на ладони.

Привести пострадавшего в чувство не получилось. Вызванные из Хогвартса колдомедики разводили руками. Физических следов на теле нет. Характерных магических — тоже. Каким заклинанием оглушили аристократа, выяснить так и не удалось. Но вокруг тела обнаружились мелкие кусочки серебра, как будто там взорвалась небольшая серебряная бомба. Это было неспроста, но ни медики, ни Снейп долго не смогли связать это с состоянием Малфоя. И лишь когда зельевар рассмотрел на одном из осколков змеиный глаз, все стало на свои места.

— Его пытались убить заклятием Смерти! — глухо произнес Снейп, рассматривая остатки родового артефакта Малфоев.

Весь магический мир знал знаменитую трость Люциуса с ручкой в форме змеиной головы и волшебной палочкой внутри. Теперь она, лишенная серебряного оскала, размочаленным куском дерева валялась в углу хранилища.

— Позвольте? — удивился Люпин. — А это что за палочка? Вторая?

Он показывал на скромную черную палочку, зажатую в правой руке Люциуса.

— Это его старая ученическая. Вы же понимаете, что родовой артефакт он получил только после смерти отца, когда стал главой рода. А в детстве ему купили вот эту. Он с ней отучился в Хогвартсе, а потом брал ее в наиболее рискованные вылазки, а родовую прятал, как запасную.

— И?

Снейп уже возился с несессером, выбирая пузырьки, и ответ его прозвучал невнятно.

— Что — «и»? В рукоятку, очевидно, угодило Смертельное заклятие. Артефакт погиб, а Люциус получил шок от волны чистой магии, которая высвободилась при этом. Сейчас дадим ему Укрепляющее зелье и отправим в Хогвартс. К вечеру должен очнуться.

— Ну и слава Мерлину! — с облегчением выдохнул Долохов. — Давайте осмотрим палочку, которая у него в руке.

Проверили ученическую палочку. Последнее заклинание — Экспелиармус. Все, что знал Снейп о Малфое-старшем решительно отрицало возможность применения им этого заклинания во время дуэли «глаза в глаза». Еще более бессмысленным оно было в случае борьбы одновременно с двумя противниками. Люциус мог применить это заклинание, только если был уверен на все сто, что не промахнется. Выяснить, из какой точки комнаты поразили аристократа, и кто именно это сделал, оказалось невозможно.

Злоумышленник заменил режим тренажера в Боевом зале на режим «освобождения от незваных гостей». В древние времена с их сомнительной нравственностью и понятиями гостеприимства, подобные ухищрения были почти нормой, поэтому возможность расправиться с неугодными посетителями замка и списать все на несчастный случай, была заложена в магию зала изначально. И чтобы запустить этот режим, не надо было быть семи пядей во лбу. Такая задача по силам и Снейпу, и Люпину, не говоря уж о Дамблдоре. В конце концов, весь этот Боевой зал — сплошная высшая трансфигурация в сочетании с магическими записями стратегий. И то, что Снейп не учел подобный вариант, стало ошибкой в подготовке ловушки.

К сожалению, она оказалась не единственной.

Вторая ошибка — неверная интерпретация цели злоумышленника. Не нужна ему оказалась Арка. А потребовалось ему хранилище Запретных артефактов Поттер-мэнора.

Зачем? Что похищено?

Чтобы узнать это, нужен Гарольд, от которого пока ни слуху, ни духу. Они зациклились на Арке, и в результате Малфой находился в засаде не там, где следовало. А когда понял это, услышал что-то или просто почувствовал неладное, то оказался в уязвимом положении и без подстраховки. Что чуть не привело к его гибели. Он вообще не должен был вступать в контакт со злоумышленником, а только подать сигнал на блокирование и захват подземелья Люпину с его мордоворотами из Эй-Пи.

Нелепо все получилось. Чувство вины грызло зельевара беспощадно. Это была его затея, и ответственность за последствия целиком легла на его совесть.

В начале расследования Снейп был уверен, что Малфой стал случайной жертвой. Не собирались его убивать, просто так выпала карта. Но потом его стали посещать сомнения. А не было ли это покушение на убийство осмысленным деянием? Что такого мог рассказать очнувшийся Люциус? Чему он стал свидетелем? Только тому, что врагом оказался Дин Томас? Но ведь это и так понятно. А вот если предположить, что исполнительницей преступления являлась Джиневра Уизли, то все приобретало некую зловещую логику. Если Дамблдор находится в теле юной Уизли, а второго мальчишку держит в подвластном состоянии, то убийство Малфоя для него — это попытка скрыть личину истинного виновника, переложив ответственность на подставное лицо.

Замысловато?

Да.

Но не для Альбуса Дамблдора. Для него — нормально.

Кстати, тогда появляется логика и в действиях Малфоя. Аристократ, видимо, опешил от неожиданности, обнаружив потенциальную невесту или невестку в качестве главной злоумышленницы. Возможно, он вообразил, что она находится под Империусом, попытался ее обезоружить и чуть не поплатился жизнью за свою нерешительность.

Вот такая картина была более правдоподобна.

Но куда потом исчезли Уизли с Томасом? Ведь они скрылись за считанные секунды. И неважно пока, кто из них носитель Дамблдора. Куда они испарились-то? Проклятие!

Тут в голову Снейпу пришел вариант, который требовал немедленной проверки. Он кинулся верх по лестнице, совсем забыв о существовании магического подъемника. Люпин увидел, как изменилось лицо зельевара и последовал вслед за ним.

Запыхавшись, они выскочили на верхнюю открытую площадку башни замка. Люпин остановился, озираясь по сторонам и пытаясь понять, какая мысль привела сюда Снейпа. Зельевар быстро пробежал вкруговую вдоль балюстрады, ведя палочкой вдоль перил. Остановился. Люпин подошел ближе.

— Ну что?

— Они ушли с помощью заклятия Левитации. Протиаппарационный щит против него бессилен.

— Но Охранные заклинания?

— Они направлены вовне и не следят за теми, кто покидает территорию мэнора. Этого мы тоже не учли. Но я не знал, что Дамблдор владеет этим заклинанием. Оно совсем не светлое.

Ремус только вздохнул в ответ. Потом наклонился и поднял с пола какой-то маленький предмет.

— Что это?

Люпин молча протянул находку Снейпу. Тот внимательно рассмотрел ее и негромко выругался.

Судя по фамильному вензелю, это было то самое обручальное колечко, которое под сводами родового замка Драко Малфой надел на палец своей невесте.

— И как это понимать? — мрачно спросил Ремус.

— Это надо понимать так, что тот, кто сидит в голове у Джинни, отрубил последнюю ниточку, которая могла быть использована для их поисков.

— Это кольцо изначально было магическим маячком?

— Нет. Это я зачаровал его, когда начал подозревать Уизли. И я был уверен на все сто процентов, что Дамблдор не знает это заклинание.

— Почему? Дамблдор, не смотря ни на что, великий волшебник.

— Потому что я сам изобрел это заклинание и по внешним следам оно не отличается от обычных чар, накладываемых на обручальные кольца.

* * *

Прошел час и все, кроме Снейпа и патруля охраны Арки, покинули Поттер-мэнор.

Первыми убыли колдомедики с бесчувственным телом Малфоя. Вслед за ними отправили растерянных и подавленных студентов.

Долохова наскоро назначили комендантом Хогвартса и во главе трех патрулей отправили охранять школу. Заодно им поручили передать тело Винки эльфам Хогвартса, чтобы они поступили с ним по своему обычаю.

Эй-Пи подняли по тревоге и приказали взять под охрану все места проживания магов.

Люпин убыл на встречу с гоблинами, которых надо было немедленно предупредить. Заодно бывший оборотень взял на себя нелегкую задачу сообщить о случившемся семье Уизли.

Мрачный Северус подробно проинструктировал начальника патруля, проверил знания у каждого бойца и поднялся наверх.

Он начал было проверять защитные чары мэнора, но быстро понял, что это все равно, что стучать детской лопаткой по броне танка. Заклятия Гарольда стояли нерушимой стеной, но… только от внешних врагов. И самое главное, что он сам в свое время посоветовал Поттеру не ставить двухсторонних чар. В случае атаки через подземную реку они могли помешать быстро скрыться из мэнора. Теперь эта предосторожность повернулась против них самих. Но кто же мог предполагать? Снейп поймал себя на том, что постоянно мысленно оправдывается и строго-настрого запретил себе это делать.

Проходя по этажам замка и запечатывая все помещения подряд, Снейп услышал звуки, которые ну никак не вязались с мрачной тишиной полутемного мэнора.

Кто-то азартно сопел и посвистывал, время от времени восклицая тонюсеньким голоском: «Глим-глим! Глим-глим!»

Северус ударил себя по лбу. Это же детеныш местных домовиков. Хм. Местных домовиков. Получается — сирота. Мать погибла сегодня, а отец неизвестно где скитается с Поттером. Надо было его сразу отправить к эльфам в Хогвартс. Кто тут с ним будет возиться? Придется кого-то вызвать завтра с утра. Снейп уже собрался идти дальше, но тут:

— Глим-глим! Дю-дю-ка! Ам-ам! З-з-з-з-з…

Вот это «ам-ам» заставило зельевара остановиться.

«Есть, что ли, хочет? Или пить? — подумал он нерешительно. — Дементор! Навязался этот щенок на мою голову!»

Он плюнул с досады и решительно толкнул дверь.

Небольшая каморка была забавно освещена маленькими солнышком и луной. Оба светила висели рядышком, подвешенные к потолку. Зеленое солнце и зеленая луна. Ага. Очень похожи на настоящие. Прямо копии. Зельевар невольно усмехнулся.

Кроватка эльфийского детеныша ничем, кроме размеров, не отличалась от аналогичных конструкций у людей. Сам нарушитель тишины и спокойствия оказался и вовсе крохотным. Игрушечные ручки и ножки торчали из худенького туловища… тоненькую шейку венчала непропорционально-большая голова с огромными черными глазами… огромные уши, как паруса в штиль, свободно полоскались на лысой головке.

— Так! — звучно произнес Снейп, разглядывая плод эльфийской любви. — Экий ты доходяга, братец!

— Дю-дю-ка! — бодро отозвался малыш, умильно таращась на недовольного зельевара.

— Н-да. Такие, брат, дела. Что тебе тут мать твоя оставила? — Снейп шарил взглядом в поисках рожка, бутылочки с молоком или чего-то, напоминающего еду для младенца.

— Ви-ка? — с отчетливой вопросительной интонацией спросил эльфеныш, наклонив голову на тощее плечико. — Ам-ам!

Он нырнул головой в одеяльце, с такой быстротой, что Снейп еле удержался, чтобы не кинуться его подхватить. Чувства зельевара летали, как маятник часов: от острого сочувствия до брезгливого пренебрежения. Он и человеческих-то детей с трудом переносил, а этот червяк лопоухий и вовсе не вызывал у него симпатии. Разве что жалость. Но жалеть, как говорится, лучше на расстоянии…

Меж тем эльфийское дитя вынырнуло из одеяла с пустой бутылочкой в руке.

— Най-най-най-най! — заблажило оно тоненько.

Просит есть, значит. Растерянный и обозленный Северус затравленно огляделся.

— Да нет у меня ничего, — пробормотал он умоляюще.

— Вай-вай-вай-вай! — сменил пластинку паршивец.

Или паршивка. А, черт, да какая разница. Делать-то что? Спуститься вниз — еду поискать?

Детеныш тем временем, видя, что от этого большого «дю-дю-ки» толку мало, наклонил пустую бутылочку и поднес ее ко рту. Снейп сморщился от чувства беспомощности.

— Ви-ка! — наставительно произнес малыш. — Глим-глим!

И щелкнул пальцами, засранец. Сквозь синеватый дымок, окутавший кроватку и ее обитателя, Северус увидел, что бутылочка мгновенно стала полной и эльфеныш, ухватив ее покрепче обеими руками, принялся бодро переправлять ее содержимое в свой тщедушный живот.

— Ну и нахал же ты, братец! А я-то стою тут, как дурак.

Снейп повернулся и двинулся к выходу. Позади него немедленно раздался стук упавшей бутылочки и писк эльфеныша. Зельевар оглянулся и с подозрением уставился на младенца. Тот жалобно хныкал и тянул ручонку через перегородку кроватки к уроненной бутылочке. Снейп обреченно вздохнул, поднял бутылку и вложил ему в руки. Эльфеныш быстро схватился за нее, заодно вцепившись в большой палец «дю-дю-ки». Зельевар попробовал оторвать свой палец, но для этого надо было вырвать бутылочку изо рта младенца. Пришлось смириться и ждать, пока маленький хитрец насытится. Дождался. Эльфеныш оттолкнул от себя пустую бутылку и вцепился в палец зельевара уже двумя руками.

— Глим-глим-глим! — удовлетворенно пробормотал лысый бесенок, обворожительно улыбаясь своему невольному няню, и положил свою голову ему на ладонь. Этого только не хватало. Снейп невербально призвал из угла комнаты что-то, похожее на табурет, и неловко присел на него, задрав колени куда-то к ушам. Оставалась слабая надежда, что эльфеныш после плотного ужина уляжется спать. Тогда можно будет его потихоньку отцепить от руки и удалиться. Грубо вырывать руку у сироты, который лишился матери не без его, Снейпа, участия, как-то духу не хватало.

Тем временем мелкий засранец, мурлыкая свое «глим-глим», освоил участок руки зельевара от локтя до запястья, который приблизительно равнялся его росту. Обхватив руку, как мартышка ветку (только хвоста не хватало), он щелкнул пальцами, и пушистое одеяло укрыло его с головы до ног. Чертенок засопел.

Снейп смотрел на этого отпрыска эльфа-ретропата и мысли его принимали все более конкретное и практическое направление. Этот полугодовалый щенок демонстрирует прекрасное владение магией. Его обучали? Не верится. Значит, магия подвластна эльфам с самого рождения и совершенствуется она не в результате обучения, как у людей, а в процессе роста. Иначе говоря, каковы потребности — такова и магия. А если, скажем, этот малыш захочет прогуляться в Арку? Держа за руку «дю-дю-ку»? А ведь это шанс! Надо будет завтра же попробовать! И не стоит отдавать его соплеменникам.

В этот момент ощущение теплой влаги в руке выдернуло Снейпа из отдаленных и высоких материй в вульгарную прозу жизни. Эльфеныш заснул и уже отпустил его. Снейп вытащил мокрую руку из-под одеяла, с брезгливой миной встряхнул её над полом, потом опомнился и взмахнул палочкой.

— Эванеско!

— Директор! Это ваша затея. И если вашего протеже убьют, наша сделка не состоится.

— Он справится, высокочтимый архонт.

— Вы его предупредили, что атаковать противника можно только холодным оружием?

— Да, он предупрежден.

— Хорошо. Пора начинать!

Архонт хлопнул в ладоши, и врата распахнулись. Многоголосый гомон ворвался в тишину покоев. Взревели медные трубы, и властитель в окружении избранной охраны взошел на трибуну. Его загадочный собеседник отступил в боковой коридор и растворился в толпе слуг.

При появлении правителя на трибуне мертвая тишина упала на огромную площадь перед дворцом. Все пространство, кроме большого круга, было заполнено воинами великой армии, которые собрались под знамена Архонта и ждали, милость правителя, которая даст право победителю смертного поединка возглавить поход за добычей и славой!

Все знали Кречета — главного претендента на звание главнокомандующего. Уже трижды он водил победоносные армады в походы и никому еще не удавалось сокрушить его в бою. Его нынешний соперник должен был быть избран из когорты претендентов личным решением Архонта. И на этой площади никто не знал его имени.

Вот достославный Кречет вышел в центр круга и склонился в глубоком поклоне перед трибуной повелителя. Кого же Архонт назначит его соперником? Может быть, им станет Свирепый Рогор? Или страшный в гневе Седой Нор-хан? Великий Мрак! Скорее бы уже!

Из бокового выхода дворца вышел высокий худой мужчина в простом черном плаще. Сначала его даже приняли за глашатая, но он остановился напротив Кречета, не утруждая себя поклонами в адрес Архонта. На его боку висел длинный тонкий клинок, выглядевший совершенно несерьезно по сравнению с мечом маститого полководца.

В рядах воинов поднялся ропот. Им не понравилось поведение пришельца. Никакого почтения к их господину! Да соперник ли это вообще? И почему молчит Архонт?

Но повелитель еще немного подождал, не соблаговолит ли его поприветствовать этот странный ставленник еще более странного Директора, а потом решил не гневаться на придурка, который, видимо, от страха забыл все, чему его учили, и махнул рукой глашатаю на трибуне. Тот, надсаживаясь, закричал:

— Властитель царства Мрака, его величество Архонт, избрал в соперники наихрабрейшему Кречету боевого мага из стран Заката — сэра Реддла! Да свершится воля провидения! Пусть победит достойнейший!

Вновь взревели медные трубы и загрохотали барабаны. Кречет, с недоумением рассматривавший тщедушную фигуру своего противника, успел заметить, как сверкнули багровым светом глаза чужеземца, носящего странный титул — сэр.

«Надо понимать, что милость Архонта пребывает со мной, — подумал Кречет с облегчением. Он-то опасался получить в соперники более опасного и молодого противника, — а этим красным глазам сверкать недолго».

Он вытащил кинжал и меч, повернулся к сопернику и с легким пренебрежением отсалютовал ему. Воины радостно захохотали.

Сэр Реддл не снизошел до ответа на приветствие. Он извлек свой клинок и застыл, опустив острие к земле.

Поединок начался.

Под ободряющий вой и крики воинов, которых он не раз водил в битвы, Кречет одним прыжком покрыл отделявшее его от противника расстояние. Его меч описал грозный полукруг и обрушился на голову врага. Взмах черного плаща, встречный блеск клинка — и массивный меч отскочил от тонкого лезвия, как от чугунной балки. Удар был настолько жестким, что рука Кречета мгновенно онемела от отдачи. Следующий выпад тонкого клинка Кречет с трудом парировал кинжалом. Ему пришлось отскочить назад, чтобы разорвать дистанцию и оправиться от неожиданности. Да что же это такое, о силы Мрака и Хаоса?

Первый раунд схватки действующим полководцем был проигран. Это поняли все на площади. Оживленный гомон стих. Кречет напал, нанес удар, но противник парировал и сделал опасный контрвыпад, не отступив ни на шаг. Все, затаив дыхание, ждали ответной атаки этого черного боевого мага. Но этот самый Реддл стоял неподвижно, не сводя глаз с противника. Это было очень необычно, но почему-то все поняли, что атаковать он не собирается.

Понял это и Кречет. Первоначальный почти благодушный настрой уступил место холодной ярости. Будучи стихийным магом, он быстро устранил боль в руке, наслав в нее ледяной холод, и собрал все свои силы для новой атаки. От его магического усилия вздрогнула земная твердь под ногами, и вызванный порыв ветра швырнул пыль в лицо врагу. Под таким прикрытием Кречет вновь ринулся в атаку. Теперь он стремился нанести не рубящий, а колющий удар, и целил в левое подреберье врага. Казалось, что эта атака застала Реддла врасплох. Ослепленный пылью, он на мгновение потерял соперника из вида, а клинок тяжелого меча уже неудержимо стремился к его сердцу!

Невербальное заклятие затормозило время, а может быть, наоборот — придало скорости черному магу. Неважно. Главное, что мгновения для него растянулись и стали послушно-длинными. Вот клинок врага медленно приблизился к его груди. Осталось каких-то два-три дюйма. Тело стало неуклюжим и неповоротливым, но ему удалось отклонить его немного быстрее, чем нанес удар этот местный герой. А теперь надо слегка повернуть корпус, что бы пропустить клинок мимо груди и успеть поднять руку с кинжалом навстречу этой потной туше.

«Великий Салазар! Неужели придется, словно презренному маглу, тыкать куском железа в это вонючее мясо? Меня заставили это делать, но видит ад, я никогда не прощу и не забуду этого унижения!»

На шее врага медленно вспухла и опала какая-то жилка. Это удар сердца толчком отправил кровь в никчемный мозг этого троглодита! Теперь видно, куда надо бить, чтобы это сердце замолчало навеки!

Напряженно следившие за поединком воины увидели лишь столб пыли, обрушившийся на претендента, и бросок Кречета с мечом в вытянутой руке. Противник с непостижимой быстротой уклонился и его кинжал, блеснув рыбкой, вонзился в горло полководца. Фонтан алой крови из пробитой артерии оросил мантию Реддла. Он не стал отскакивать, а схватил врага за грудки, не давая ему упасть, и с каким-то болезненным наслаждением смотрел, как хлещет кровь из сломавшейся живой машины.

Что-то новое и даже возбуждающее было в этом для него. Всю жизнь он стремился убивать магией и по возможности бескровно, считая это признаком аристократичности и стиля. Лишь в гневе он иногда изменял этому правилу. И вот теперь теплая кровь стекает по его мантии, по его рукам, по его лицу, вызывая легкую дрожь удовольствия и ощущение притока жизненной энергии. Чужой энергии! Великий Салазар! Как же он недооценивал магию крови!

Архонт поднялся со своего кресла. Воины великой армии смолкли, как по команде. Реддл отпустил Кречета, и тот мешком осел на землю.

— Выбор свершился! Сэр Реддл повет армию в бой! Вручаю ему палицу Мрака!

Посланец Архонта в сопровождении двух герольдов поднес палицу вновь назначенному полководцу. Принимать знак высшей военной власти следовало, опустившись на колено, но залитый кровью маг в черном плаще стоял, выпрямившись, и с легким презрением смотрел на кусок металла, который подавали ему так, как будто это было что-то особенное.

Вдруг он почувствовал, как на его плечи опустилась страшная тяжесть. Реддл вскинулся, но поздно. С трудом удержавшись от стона, он опустился на колено. В тоже мгновение опытные церемонимейстеры всучили ему тяжелую палку с набалдашником, нацепили на шею какой-то здоровенный медальон в виде многохвостой звезды и нахлобучили на голову тяжелый рогатый шлем. Обозленному Темному Лорду показалось даже, что кто-то из герольдов еще и тиснул по шлему кулаком, чтобы напялить его поглубже на его голову.

Тяжесть с плеч исчезла. В гневе он вскочил на ноги, но слуги Архонта уже отступили назад, и круг воинов тесно сомкнулся вокруг нового полководца. Сэру Реддлу подсунули под ноги большой круглый щит, стоя подняли его на руках и торжественно понесли вокруг всей площади.

Одобрительный рев доносился со всех сторон. Воины потрясали мечами и дротиками. И наплевать им было на самого полководца. Они верили Архонту. А избрание главнокомандующего означало, что скоро можно будет крепкой рукой, измаранной по локоть в крови, поднять чашу и выпить за очередную победу в очередной войне. Ну, если останешься в живых, естественно…

Директор покрутил головой и сунул в карман волшебную палочку. Чуть все не испортил гордец проклятый. Пришлось помочь вновь назначенному его превосходительству главнокомандующему нагнуть шейку для церемонии. А то вместо ордена Мрака был бы только вечный мрак. Без ордена.

Да. За Реддлом нужен глаз да глаз. Хотя пока все идет по плану…

* * *

Как только полусфера Хранящего щита накрыла Храм, Старшая жрица поняла, что случилось именно то, чего она опасалась. К ним пожаловали гости из дальних краев, откуда пришла последняя партия рабов и был родом Избранный Поттер. И наверняка возглавляет этих гостей тот самый могучий маг Гарольд, который является наследником чуть не всех родовых магий их мира. И церемониться с похитителями своего брата он, чего доброго, не станет. Кровь жриц, ее кровь и кровь ее дочери может обагрить эту святую землю, вероломно захваченную им и отделенную от остального города злодейским куполом!

Единственное место, в котором оставалась надежда на спасение, было тайное святилище, занимавшее нижние этажи Караульной башни. Жрица успела предупредить Айрин об опасности, а сама побежала на половину младших послушниц, схватила за волосы Гермиону и, не слушая ее криков, потащила в убежище. Ей помогала соседка девушки по келье. Старшая жрица не сомневалась, что ее дочь успеет отвести Поттера в башню. Но нужна была еще и эта сучка. Она очень много знает и может быть полезна. Да и Избранный этот, вроде, ее должен знать. Значит, возможно, будут варианты поторговаться. В общем, не все еще потеряно, подбадривала себя владычица Храма.

Вот так Гарольд и Драко оказались перед проблемой закрытых дверей.

Потеряв добрый час на допросы служительниц храма Матери, большинство из которых старалось помалкивать, они наконец уяснили, где могут находиться их друзья и направились прямиком туда. Гарольд предварительно объяснил всем присутствующим, кто теперь в доме хозяин, раздав несколько десятков магических оплеух не в меру ретивым охранницам и излишне смелым жрицам. А Драко подкрепил усилия своего шефа, щедро одаривая всех встречных-поперечных магическими путами.

Установив, таким образом, некоторое подобие порядка, они поспешили к Караульной башне, прихватив с собой в качестве провожатой одну из жриц.

Древняя башня торчала из мрачноватого каменного каземата, вход в который оказался заперт. Поттер вознамерился открыть его одной левой. То есть запустить с палочки Блэков заклятие, которое было способно вывернуть наизнанку даже гробницу фараона, не говоря уже об этих жалких дверях. Но его остановили. Уверенный женский голос твердо заявил в замочную скважину, что заложники прижаты копьями к створкам, и при попытке открыть дверь они немедленно погибнут.

Гарольд в долгу не остался и пообещал засыпать Ворот Надежды обломками Храма к едрене-фене и залить сверху слоем расплавленного металла толщиной в два фута.

Его собеседница в еще более жестком тоне пообещала отрезать юному Поттеру последнее висящее.

Гарольд яростно сплюнул и посмотрел на Драко. Тот понял, что требуется совет.

— Я бы для начала разрушил замок Оракула, а его самого утопил бы в выгребной яме, — заявил он громко.

Гарольд повысил голос.

— Что скажешь, жрица? Совет, кажется, неплох?

— Подождите. Не трогайте Оракула. Мне надо подумать.

Тон Старшей жрицы стал менее решительным.

— Тянешь время?

Ответа не последовало.

Гарольд сжал виски пальцами, пытаясь проникнуть в эмоции брата, находящегося там, за дверью. Медленно-медленно мир вокруг потускнел и сжался. Он почувствовал себя связанным, в основание затылка уперлось что-то острое. Видимо, это было острие копья или меча.

— Уберите копья и мечи от пленников! Я не буду ломать дверь, но помните, что ваши жизни и жизни всех ваших людей отныне зависят от самочувствия пленников! И вот еще что. Я хочу слышать голос Гарри и Гермионы. Дайте им возможность ответить мне.

— Не раньше, чем мы договоримся. Надеюсь, вы понимаете, что армия Обители немедленно придет к нам на помощь?

— Хоть две армии! Через мой щит не пройдет никто!

— Вернемся к этому разговору через две ступени, герой.

— Хорошо. Но учти, что потом мои условия станут для тебя более суровыми.

— Не сомневаюсь, что мы договоримся в любом случае, — насмешливо поставила точку в разговоре Старшая жрица.

Гарольд только скрипнул зубами. Действительно, пока заложники у нее, с ней в любом случае придется договариваться.

Поттер махнул Драко, отзывая его в сторону, и наскоро изложил дальнейший план действий. Блондин для виду повозражал, но вынужден был согласиться. Ему совсем не улыбалось остаться один на один со всей этой коварной и жестокой братией. То есть сестрией. Или как там? Тьфу ты, черт! Вечно это Поттер что-нибудь придумает идиотское.

Гарольд на прощание навесил на двери Караульной башни крест накрест две здоровые тавровые балки, чтобы у осажденных не возникло соблазна устроить вылазку в его отсутствие, и отбыл за обитателями лагеря на холме.

* * *

Драко мрачно расхаживал по верхней площадке Храма. Двор внизу был пуст. Гарольд напоследок приоткрыл щит и выгнал наружу всех возчиков с их бочками и тележками. В результате в Храме те, кто был не заперт — был связан, а те, кто был не связан — был заперт, но Малфою все равно было не по себе. Он вздрагивал и оборачивался на каждый шорох. Он ловил себя на мысли, что его нервирует даже дрожание воздуха в знойном мареве над парапетом башни. Он невольно вглядывался вдаль, хотя рассмотреть маленький отряд в знойном вечернем мареве, окружающем город, было невозможно. Да еще и щит искажал перспективу, делая окружающие город холмы выше и как-то мрачнее.

Впрочем, он все-таки различил на гребне одного из холмов пыльный след, который, видимо, оставила группа всадников. Теперь лишь бы они побыстрее добрались до Храма!

Меж тем зеваки продолжали собираться вокруг невиданной зеркальной сферы. Некоторые подходили, чтобы потрогать, но почувствовав вблизи непонятную угрозу, спешили отойти подальше.

Вот пожаловал первый отряд всадниц из Обители Матери. Они растянулись цепью и отогнали пеший сброд подальше от храма. Потом выстроились, развернувшись через одну в сторону щита и города и замерли. Драко прошелся по всему парапету, убедился, что внутри все пусто, а с наружи все тихо, и вновь посмотрел на гребень дальнего холма. Сердце его тревожно сжалось.

Маленький пыльный след над холмами за это время вырос в огромную желто-серую тучу. В ее гнойной толщине угадывалось шевеление огромных масс пеших и конных людей, увешанных чем-то блестящим. Она вся ощетинилась неровным частоколом дротиков и копий. Она скатывалась вниз, как пиропластический поток из жерла вулкана, грозя захлестнуть стены города.

Драко быстро осмотрел весь горизонт. Вот оно! Еще две пыльные тучи над равниной, гораздо более низкие, но от этого не менее грозные.

Сомнений не было. То самое вторжение сил Мрака, которого все ожидали и так боялись, в конце концов, началось. Они не успели уйти из этого проклятого места, и в грядущей битве им, очевидно, предстоит стать третьей стороной.

Главный гоблин банка «Гринготс» Риктэм передал Снейпу приглашение встретиться лично. Именно приглашение. Не унизится же гоблин перед магом до просьбы, правда? Впрочем, в этот, прямо скажем, критический момент, любая информация могла сыграть важную роль. Так что пренебречь пожеланием опасного союзника нельзя.

Они встретились в старом здании банка на опустевшей Косой аллее. Жителей здесь почти не осталось: каждый выломанный из стены камень, каждая перекошенная дверь, каждое разбитое окно кричали о трагедии, разыгравшейся полгода назад. Многие переселились в район Блэк-мэнора — поближе к тяжелым и надежным крепостным стенам с большим гарнизоном Эй-Пи и всеми удобствами небольшого феодального городка.

У входа в банк Снейпа встретила коллективная охрана, состоявшая из Ликвидаторов и гоблинов, вооруженных короткими острыми топориками. Они не столько смотрели на гостя, сколько озирались по сторонам. И это было правильно. Времена опять настали тревожные.

В старом кабинете Риктэма их без лишних слов оставили вдвоем. И гоблин, не стесняясь гостя, запечатал выход. Стены срослись с дверью в единый монолит, в котором не было ни щелей, ни замочной скважины. Затем Снейпу выразили признательность за прибытие по приглашению, выслушали его вежливый ответ и беседа началась.

— Хочу сообщить вам, что мои разведчики включились в поиски местонахождения э-э-э-э… нежелательных лиц, которых вы упустили в Поттер-мэноре.

«Хорошенькое начало, — кисло подумал Снейп, — и ведь возразить нечего. Действительно — упустили».

Он пересилил себя и вежливо наклонил голову, как бы в знак признательности за помощь.

— Мои разведчики уже обследовали все места, где раньше так или иначе появлялись Дамблдор или Фламель. Пока никаких результатов нет.

— Фламель? Впрочем, да, это логично.

Гоблин поморщился, недовольный тем, что его перебили, и продолжил:

— Все точки выхода из эльфийского подземелья тоже контролируются моими разведчиками. Мы не сможем помешать кому-то придти или уйти, но мы узнаем, когда это произойдет. Пока все тихо.

— Не совсем понимаю…

— И не нужно понимать. Вы просто должны знать, что там тоже нет никакого движения. Мы отдаем себе отчет, что это путь, подвластный только эльфам, но ведь в качестве груза они могут транспортировать магов. А нам известно, что в настоящий момент в эльфийском подземелье находится маг-ретропат Добби. Следовательно, существует вероятность его прибытия с грузом или без.

Гоблин выразительно посмотрел на гостя. Тот холодно кивнул.

— Мистер Снейп, нам стало известно, что вы доставили в замок Хогвартс домового эльфа младенческого возраста. И у нас нет никаких сомнений в том, зачем вы это сделали.

В голосе Риктэма постепенно нарастала угроза. Он буквально сверлил собеседника тяжелым взглядом исподлобья. Снейп нахмурился. Оправдываться перед гоблином было бы политической ошибкой. С другой стороны, Риктэм был весьма откровенен с Гарольдом и, видимо, рассчитывал на такую же откровенность со стороны замещающих его магов. И почему они так заинтересованы в этом чертовом Поттере? Не было раньше в истории вражды двух рас (надо называть вещи своими именами) примеров такого тесного союза и доверия между главами двух магических народов.

— Хорошо, — отрывисто начал Снейп, — я расскажу вам о том, с чем я сейчас работаю и к каким выводам пришел.

— Восхищаюсь мудростью, проявленной достойным представителем расы волшебников, и с нетерпением жду вашего рассказа, — в тон ему скучным голосом отчеканил гоблин, откидываясь на спинку стула.

«Издевается, скотина носатая. Но ничего не попишешь — он в своем праве».

— Итак, начнем с угроз магическому миру. Волшебник Том Реддл, разорвавший свою душу на семь кусков, был повержен полгода назад, после чего осталось два его хоркрукса, которые были спрятаны Дамблдором в подземелье эльфов. Доверенное лицо Дамблдора и его соучастник профессор Фламель, судя по всему, убедился в сохранности этих хоркруксов и либо перепрятал их, либо забрал с собой. Я сам видел в подземелье эльфов, как он проверял чарами кольцо с черным камнем и бриллиантовую диадему древней работы, которые, очевидно, являются оболочками хоркруксов.

Снейп замолчал. Риктем кивнул в знак того, что ему все понятно, и зельевар продолжил:

— Также известно, что Фламель унес из Хогвартса чашу Омута памяти, в которой, очевидно, хранились фрагменты памяти Дамблдора, а может быть — и некая часть его ментальности. Прямых доказательств этому нет, но осторожность, с которой Фламель обращался с этим артефактом и то обстоятельство, что это была именно та чаша, которую Поттер давал плененному директору, свидетельствует в пользу этого соображения.

Гоблин вновь кивнул головой, хотя Снейпу показалось, что он размышляет уже о чем-то другом.

— Те полгода, что я провел в подземелье эльфов, меня содержали в изолированном помещении. Фламель отлучался надолго — от недели до месяца. Во время нашей последней встречи он потребовал, чтобы я отправил Омут памяти в Хогвартс через Арку. Мне пришлось подчиниться, и к тому же я был уверен, что отправляю его на верную гибель, так как мы ушли через Арку Хогвартса, не записав себя в список на возвращение, если так можно выразиться. Фламель после этого ушел и больше не возвращался. Думаю, что он бросил меня умирать, уверенный в том, что я не смогу выбраться. Но примерно через две недели мне удалось подобрать комбинацию настройки Арки, которая давала шанс на возвращение. И я вернулся. При этом я постарался уничтожить выход из подземелья в наш мир, и уверен, что та Арка уничтожена. Это я уже рассказывал раньше.

Риктем вновь кивнул.

— В тот момент я не знал, что Поттер со своим эльфом уже находятся в подземелье и выходит, что я отрезал им последний путь к возвращению. Особенно в том случае, если Гарольду удастся кого-то найти и освободить из плена. Думаю, что Добби сможет вернуться из подземелья и без Арки, а вот магам это не под силу. Я стал искать варианты, как вновь попасть туда. Все варианты сводятся к тому, что мне надо вернуться в подземелье эльфов с некоторыми материалами и оставить там указания для Гарольда — на случай, если он придет обратно к Арке, через которую входил. Для этого мне и нужен новый эльф. У этого эльфийского малыша очень высокие шансы оказаться ретропатом. Поэтому я забрал его с собой и собираюсь проверить свое предположение. Вот, в общем-то, и все. О том, что натворила вчера ментальность Дамблдора в Поттер-мэноре, вы уже знаете из рассказа Люпина.

— Что вы принесли с собой из подземелья эльфов? — Риктэм вновь сверлил Снейпа буравчиками черных глаз.

Зельевару очень хотелось послать это гоблинское отродье куда подальше, но он сдержался и спокойно ответил:

— Из серьезных артефактов — ничего. Фламель просто не подпустил меня к ним. А вот образцы субстанций из цилиндров Арки я, действительно, принес. Они в запаянных ретортах. А как вы узнали об этом?

— Для эльфийской магии стекло — не преграда. Мои наблюдатели засекли следы новой магии, но не смогли понять, что это такое. Ваши объяснения удовлетворили меня, но остался еще один вопрос. И даже не вопрос, а уточнение. Какова судьба хоркрукса Тома Реддла, который был в медальоне Салазара Слизерина и хранился в Поттер-мэноре?

Снейп вскочил на ноги. Перед его внутренним взглядом стоял пустой ящик из ограбленного хранилища артефактов.

— Великий Мерлин! Какой же я идиот! Так вот, что похищено из мэнора!

Мука исказила лицо зельевара. Как же он сразу не догадался?

Риктэм пошевелил носом и почти спокойно заметил:

— Лично я не могу понять другое. Зачем вообще Дамблдору в этой ситуации хоркрукс Темного Лорда? Почему он пожертвовал ради него своим инкогнито? И пока, мистер Снейп, мы с вами не ответим на этот вопрос, мы не будем понимать, что именно он затевает.

* * *

Холодный ветер с моря забрасывал соленые брызги на сотни ярдов далеко на берег. Дин Томас стоял рядом с чьим-то промокшим и полинявшим креслом, дико смотревшимся на пустынном берегу самого зловещего острова Северного моря.

— Азкабан! — выдохнул он с каким-то непонятным выражением на лице.

Джинни Уизли стояла за его спиной. Съежившись от холодных порывов ветра, она безуспешно пыталась укутаться в свою легкую мантию и с недоумением и тревогой озиралась по сторонам, явно не понимая, ради чего они прилетели в это безнадежное и неприветливое место.

Услышав название, она вздрогнула.

— Как Азкабан? Это Азкабан? Ужас какой. Зачем мы здесь?

— Зачем? — повторил Дин, занятый своими мыслями. — Затем, что именно здесь я решил дать начало своему новому жизненному пути. За спиной осталось много ошибок и разочарований. За спиной осталось много увертливых врагов и лживых друзей. За спиной остался Хогвартс, который я любил, как родной дом, и который в конце концов отринул меня. Здесь, на этом голом клочке суши, посреди бушующего океана я начну новое восхождение к вершине власти. И на этот раз никто не сможет меня остановить!

— Дин, зачем ты так страшно говоришь? Где мы? И почему я почти ничего не помню? Великий Мерлин! Холодно-то как!

— Холодно? Разве это холодно? Иди сюда!

Томас вдруг подскочил к девушке и, схватив ее за руку, увлек к полосе прибоя. Огромные волны обрушивались на скалы и клочья горько-соленой пены летели во все стороны. Очередной вал вымочил их до нитки и чуть не сбил с ног. Девушка закричала, а Дин захохотал каким-то неестественно высоким голосом.

— Томас! Не надо! Томас!

Глаза подростка вдруг зажглись багрянцем. Промокший насквозь, он легко удерживал несчастную девушку одной рукой, а второй дирижировал волнами, которые еще злее и мощнее били в каменный берег.

— Томас? — вскричал он торжествующе. — Зачем же так официально? Зови меня просто Том!

Даже грохот бушующего моря не смог заглушить зловещий хохот возрожденного Темного Лорда.

Они еле успели.

Вместе с последней толпой перепуганных горожан, возвращавшихся с полевых работ, с трудом вдавились в створ ворот. Гарольд поспешно затормозил стражников, кинувшихся к ним навстречу.

— Импендимента! — и обернувшись к своим. — Быстрее в этот переулок. Я прикрою!

Впрочем, стражники за ними не погнались, а, навалившись всем скопом, захлопнули тяжелые ворота и принялись заваливать их изнутри мешками с песком и камнями. Передовые отряды армии Архонта были на подходе, и заниматься проверкой всех и каждого им было недосуг.

Город гудел, как разворошенный улей. Все куда-то торопливо и суетливо бежали. Возницы настолько убедительно работали кнутами, что их повозки, телеги и бочки неслись со страшной скоростью и грозили пешим горожанам верной смертью. Пыль душной стеной повисла над городом, не давая взгляду проникнуть дальше, чем на пять ярдов.

Слава Мерлину, что заклинание компаса, наложенное на палочку, от концентрации пыли не зависело и привело Гарольда со товарищи прямо на площадь перед Храмом.

Здесь их ждали.

Конные послушницы уже в три ряда опоясали зеркальный купол, и вежливо просить их расступиться, было, видимо, бесполезной тратой времени. Тем не менее, юный маг решил попробовать, справедливо полагая, что пустить в ход силу он всегда успеет.

— Уважаемые служанки вашей э-э-э… Матери! Во избежание напрасного кровопролития прошу вас пропустить нас в Храм. Это будет лучше для всех. Поверьте!

Конный строй послушниц в ответ сомкнулся и ощетинился копьями. Сзади раздался топот. Поттер обернулся. Так и есть. Их окружили со всех сторон. Он покосился на своих спутников.

Нахмурившийся Добби вцепился в луку седла одной рукой, а вторую держал перед собой, готовый щелкнуть пальцами. Интересно, чем он их собирается угостить?

Луна не утратила своей безмятежности и приветливо улыбалась всадницам. Впрочем, в одной руке у нее палочка наизготовку, а вторая рука придерживала Шаннах за рукав мантии. Смотрится очень мило, но в то же время надежно.

Экс-послушница являла вид растерянный и подавленный. Не стоит заставлять ее делать выбор между новыми и старыми друзьями. Любой из вариантов грозит ей серьезным потрясением. Значит, схватки надо бы избежать.

Гарольд нащупал на поясе заранее приготовленный перуанский порошок Мгновенной тьмы. Руки Славы у него нет, но ее с успехом заменит палочка некроманта.

— Всем остановиться! Опустить оружие! — гаркнул из-за спин послушниц знакомый женский голос.

Ну как же. Властительная Шамира пожаловала. Надо отдать ей должное — вовремя.

Конные ряды расступились. Хранительница в блестящих латах верхом приблизилась к Поттеру.

— Ты не подданный Архонта и никогда ему не служил, — она не спрашивала, она утверждала, — и ты владеешь магией, которая под запретом в нашем мире и последние носители ее давно истлели в земле…

— Зачем же вы притащили сюда несколько сотен носителей этой запретной магии? Ради чего удерживали их тут? — мрачно спросил Поттер.

— Мы сами не понимаем, что произошло, — устало ответила Шамира, — последний караван с рабами пришел под охраной жриц, которых мы не знаем. Они рождены не в нашем городе. Откуда они и почему пришли сюда, мы так и не выяснили.

— Почему же вы их приняли? — агрессивно поинтересовался Гарольд.

Лицо Хранительницы побагровело.

— А как я могла не принять? Мы их не знали, но мы видели, что они свои. Они не ведали нашего быта и уклада, но вели себя, как ведем себя мы. Они воспринимали и понимали окружающий мир, как его понимаем мы. Они действовали так, как будто родились и выросли в Обители! Что я, по-вашему, должна была делать?

Гарольд кусал губы. Проклятый дементор! Опять все свелось к его собственной несусветной глупости и самонадеянности. Это он выпустил в отделе Тайн министерства эту непонятную силу, превратившую обычных обывательниц в разъяренных фурий Матери, а их мужей, отцов и сыновей — в безответные жертвы.

Шамира медленно остывала. Она почувствовала замешательство собеседника, правда, не смогла его правильно истолковать.

— Дело в том, что такие случаи бывали и раньше, — произнесла она почти примирительно.

— Давно? — быстро спросил Поттер. В голове его возникла шальная догадка.

— Последний раз — несколько сотен сезонов тому назад.

Нет. Это слишком давно. Не получается.

— Ну и? — задал вопрос Поттер.

— Нам надо переговорить. Лично и без свидетелей. И времени у нас в обрез. Войска Архонта уже почти окружили город. Глашатаев от него можно ждать всего через пару ступеней.

Гарольд дернул плечом.

— Тогда распорядитесь, чтобы ваши дамы расступились и пропустили нас. Вам придется довериться моему гостеприимству, так как вашему я уже один раз доверился, и, как помню — неудачно.

Шамира заколебалась лишь на мгновение. Слова Поттера не оставили ей выбора. Ясно, что этот развесистый заморский козел согласится разговаривать только в захваченном им Храме Матери. Значит, придется рисковать.

— Хорошо! — ответила она и, повернувшись к своим послушницам, сделала знак рукой. — Я иду с ними. Освободите проход. Ждите здесь, я недолго…

* * *

Снейп вынырнул из Омута Памяти. Полезная вещь. Эльфийская она или нет, но позволяет разложить воспоминания и исследовать их с высочайшей точностью.

Рука зельевара уже нащупала Сквозное зеркало.

— Мистер Люпин! Соберите Совет Эй-Пи. Я должен сделать важное сообщение. Когда? Немедленно, если можно. Да. Буду через четверть часа…

Спустя пятнадцать минут он вошел в кабинет временного главы правительства магической Британии. Там уже ждали Билл Уизли, Антонин Долохов и Люциус Малфой. Снейп вгляделся в лицо аристократа. М-да, на жениха не похож. Лицо осунулось, под глазами круги, кожа серая. Вот до чего затеи Гименея доводят. Позавчера его еле откачали.

После кратких приветствий все расселись и уставились на Снейпа.

— Я попросил вас собраться, чтобы сообщить результаты расследования инцидента в Поттер-мэноре.

— Открылись какие-то новые факты, Северус?

— Нет. По-другому скомпоновались старые.

— Не понимаю.

— Как это?

— Не темни, дружище…

Снейп окинул взглядом всех присутствующих.

— Темнить не буду. И так материя темная — дальше ехать некуда. Короче, я собрал вас для того, чтобы сообщить, что мы ошиблись, посчитав, что в ментальной капсуле находилась сущность Дамблдора.

— …?

Недоумение отразилось на лицах слушателей так явно, что Снейп рассердился.

— Я сам выдвинул эту версию и сам же вынужден от нее отказаться.

— Мы слушаем вас, мистер Снейп, рассказывайте, — просто предложил Люпин.

— На чем основывалось мое убеждение, что в наш мир вернулся Дамблдор? Чаша Омута Памяти! Единство места. И самые общие предположения, что если ему удалось уцелеть, то он должен вернуться именно сюда. Но последние события сначала поколебали, а потом и совсем разрушили эту уверенность. Сейчас я практически убежден, что в наш мир вернулся совсем другой наш противник. Не менее опасный и еще более жестокий. И этот противник — Том Реддл, он же Воландеморт, он же Лорд Судеб, он же Темный Лорд!

Долохов шумно выдохнул. Билл негромко выругался. Люциус стал белее мела. Люпин кивнул и откинулся на спинку стула.

— Вы не удивлены? — обратился к нему Снейп.

— Удивлен, но я сам чувствовал, что в версии Дамблдора не сходятся концы с концами.

— Так он в ком из них? — простонал Малфой. — В парне этом? Или же в Джинни?

— Он захватил тело студента Дина Томаса. Джинни Уизли находится под его ментальным контролем.

— Империус? — не понял Долохов.

— Нет. Ментальный контроль — это особый вид связи между магами. Подчинение на уровне временного управления чужим телом. Такая связь формируется при длительном ментальном контакте жертвы и преступника.

— Но это невозможно! Это идиотизм какой-то! Откуда взялся этот длительный ментальный контакт? — взорвался Билл. Остальные тоже смотрели на зельевара с недоумением.

— Виноват, — тон Снейпа мог бы заморозить и кубок Огня, — я забыл, что не все присутствующие в курсе событий пятилетней давности. Я напомню. На первом курсе своего обучения в Хогвартсе, Джинни Уизли чуть не стала жертвой хоркрукса Темного Лорда, помещенного в дневник, который случайно оказался в ее вещах.

Люциус прикусил язык, а Билл Уизли посмотрел на него с ненавистью. Оба знали, кто и зачем подложил дневник Тома Реддла в учебники девочки. Зато Люпин и Долохов с трудом понимали, о чем идет речь, и с недоумением крутили головами.

— Да, — глухо подтвердил Билл, — хоркрукс тогда овладел ее волей и заставлял делать страшные вещи. И после тех событий моя сестра ничего не помнила, и восстановить всю последовательность ее поступков нам тогда так и не удалось.

— Таким образом, тело Дина Томаса стало оболочкой возрожденного Воландеморта, а Уизли стала его невольной помощницей и сообщницей.

— Прекратите, Снейп! Вы же знаете, что она не помнила, что делала под контролем хоркрукса! — вскипел Билл.

— Мистер Уизли, ни у кого и в мыслях нет подозревать вашу сестру в сознательном пособничестве Лорду.

Билл отвернулся, кусая губы. Люпин побарабанил пальцами по столу, потер подбородок и предложил зельевару:

— Продолжайте. Это ведь не все?

— Нет, не все. Из Поттер-мэнора Лорд сумел похитить свой хоркрукс. Это медальон Слизерина, который хранился в специальной шкатулке с чарами уничтожения. Можно предположить, что эти чары могли быть известны ему. Многое из знаний Поттера было почерпнуто из памяти Воландеморта, в те времена, когда между ними существовала связь через шрам.

Снейп постарался до предела замутить формулировку, чтобы не пришлось рассказывать собеседникам о хоркруксе-декруксе и прочих неаппетитных материях в голове Поттера, и в то же время донести до них информацию о некоторой магической общности, имеющейся между двумя врагами. Как он и ожидал, первая часть сообщения полностью затмила собой невнятную концовку.

— Опять бессмертный! — простонал Люциус.

Билл традиционно выругался, а Долохов тяжело вздохнул. Только Люпин прищурился, глядя на магический светильник, и что-то соображая.

— Все? — спросил он.

— Почти, — в тон ему ответил Снейп, — осталось лишь сообщить вам, что, по сведениям наших носатых союзников, в Британии его и Джинни сейчас нет.

Долохов перевел дух и немного приободрился.

— Так может, он того… скрылся и не вернется?

— Не верится, — покачал головой Ремус, — все, чего он хотел добиться — все это здесь и никуда он отсюда не уйдет.

Снейп вздохнул. Первый раз в жизни его мнение полностью совпало с мнением последнего из Мародеров. Впрочем, последнего ли? Не факт…

* * *

— За неимением другой жертвы сойдешь и ты, Джинни, — холодно рассмеялся Реддл, — я наконец-то понял, какое заклятие наложил на тебя мальчишка Поттер и отдаю должное его мастерству и остроумию. Из таких мелочей и складывается ощущение общего магического уровня противника. И теперь я понимаю, почему этот подросток смог победить мою старшую репликацию. По всей видимости, я всего лишь недооценил его изворотливость и находчивость. Может быть, еще припутались какие-то мелочи из родовых магий и артефактов, но теперь общий уровень его мастерства мне ясен. Второй такой ошибки я не сделаю.

— О чем ты, Дин? Я прошу тебя… Я умоляю: оставь этот бред, давай вернемся в Хогвартс! Я тебя прошу! Ты просто болен. У нас в школе теперь работает госпиталь с колдомедиками из Мунго, они помогут тебе!

— О, великий Салазар! Когда же в твой никчемный мозг пробьется понимание, что я — не Дин? Может тебе Круциатус поможет понять, что я — Лорд Воландеморт? А? Круцио!

Пронзительный крик девушки разорвал холодную сырость подземелья, в котором возрожденный Темный Лорд устроил себе что-то вроде пещеры Алладина. Каменные чертоги, вырубленные в массиве мрамора, поражали воображение своей пронизывающей морозной красотой. Большой камин пылал магическим огнем день и ночь, но не мог прогреть эту каменную толщу. Тепло от него было подобно солнечному лучу в морозный день. Пока смотришь на него — ласкает жаром, но стоит отвернуться — и липкий холод стягивает кожу.

Том Реддл убрал заклинание боли и осведомился:

— Надеюсь, ты запомнила этот урок? Или мне продолжить?

Джинни отрицательно затрясла головой. Она была уверена, что юноша помешался, но уговаривать его лечиться с риском получить еще раз такую благодарность — увольте. Как бы от него сбежать и попробовать аппарировать подальше отсюда? Но он отобрал у нее палочку и сейчас она совсем беспомощна.

— Лишняя пара рук мне не помешает, поэтому можешь не беспокоиться за свою жизнь. Лорд Судеб милостив. Он даже награждает своих слуг… и служанок. К тому же, тебе предстоит стать моим тайным орудием, моим Троянским конем в магическом мире Британии. Но это в будущем. Мои опыты еще не закончены. А пока…

Он взмахнул палочкой, и мантия Джинни с треском разорвалась от воротника до подола. Девушка сдавленно ахнула. Она осталась в почти прозрачной нижней рубашке.

— Не надо, Дин! То есть — Том! Зачем? Все равно ничего не выйдет. Мы же уже пробовали еще тогда. И зачем так? Мне стыдно.

— Стыдно? Вот уж странное слово, любимое слабаками и неудачниками.

Он снова взмахнул палочкой. Обрывки тонкой ткани разлетелись во все стороны с обнаженного тела. Девушка зажмурилась. Все было страшно и неправильно, а Дин вел себя, как насильник.

Реддл провел руками по ее груди и бедрам. Без жадности и вожделения, а как бы вслушиваясь в собственные ощущения. Девушка жалобно пискнула, а он неторопливо исследовал самые укромные уголки ее тела.

— Уже и не помню, с помощью какого зелья я пережил тогда это бесполезное и утомительное юношеское волнение в крови? Но как бы там ни было, сейчас у меня этого зелья нет. Поэтому пришлось потратить время, чтобы снять хитрое заклятие Поттера. Чары Верности разрушены, Джинни. На тебе теперь нет ни магических, ни физических преград для соединения с моим молодым телом. Ты будешь покорной. Твой повелитель хочет ощутить, сможет ли молодая и горячая плоть девушки доставить удовольствие опытному и пресыщенному магу…

Шамира настойчиво постучала в двери караульной башни.

— Алия, дитя мое! Ты еще не успеешь подумать, а я уже знаю, что ты затеяла! Вылезай оттуда, дрянь этакая!

За дверями царила растерянная тишина. Следом разделся неуверенный и запинающийся голос старшей жрицы:

— Шамира, это ты?

— А-то ты не узнала! Я пришла посмотреть, как ты содержишь храм, который я тебе доверила. Выходи, говорю!

— А этот Гарольд, брат Поттера, он где? Я держу в заложниках его девчонку и парня.

Лицо Шамиры приняло багровый оттенок. Она громко рявкнула:

— Вылезай, дура чертова! Не позорься! Этот самый Гарольд пока еще ждет по-хорошему, но мой тебе совет — не стоит его злить. К тому же Архонт уже у ворот и войск притащил втрое к обычному. Ну? Долго мне еще ждать?

Хранительница повернулась в сторону Поттера, который стоял чуть поодаль и успокаивающе помахала ему рукой. Дескать, подождите минутку, все будет в лучшем виде.

Двери скрипнули. Одна створка приоткрылась и на пороге появилась старшая жрица. Она явно была растеряна, но, чтобы не показать этого, изобразила на лице презрительно-высокомерную мину. Впрочем, ненадолго. Шамира удивительно ловко подскочила к ней и с размаху влепила пощечину.

— На кол бы тебя, сучку, посадить вместе с твоим выблядком. Да скажи спасибо, что мне недосуг!

Алия отшатнулась от разгневанной властительницы, схватившись за щеку. Шамира опомнилась и обернулась к Гарольду с вежливой улыбкой.

— Прошу извинить, но за недостатком времени приходиться вершить на ваших глазах то, что обычно остается сокрытым в тайных кельях.

Поттер впился глазами в проем двери башни и небрежно ответил:

— Да сколько угодно. Хоть ногами пинайте. Это все ваши семейные дела, и мне нет до них дела. Но где там мои люди?

— Вели всем своим выйти из башни и отпустить заложников! — непререкаемым тоном приказала Шамира старшей жрице.

Та издала какой-то горловой звук, и вторая створка дверей нехотя распахнулась. Гарри выскочил наружу и бросился к Гарольду. Братья крепко обнялись.

— Ну, наконец-то я тебя нашел, — пробормотал Гарольд, похлопывая брата по спине. Гарри зарылся лицом в его плечо. Выглядело это трогательно, но немного странно, учитывая то, что парень был выше и гораздо крупнее своего освободителя.

Луна приняла в объятия заплаканную Гермиону.

Шаннах тем временем внимательно рассматривала Айрин, которая вышла из башни и, кинув на землю дротик, с угрюмым видом встала рядом с матерью.

А Драко Малфой в это время с отчаянным выражением на лице пытался увернуться от лошади Шаннах, которая с радостным фырканьем обнюхивала его и норовила ухватить губами за ухо…

* * *

Хранительница достаточно быстро договорилась с Поттером о возобновлении подачи воды в город. Правда, в использовании рабского труда ей было отказано категорически. После серии экспериментов Гарольд запустил работу подъемника заклинанием. Вода хлынула по акведуку и полилась прямо на площадь перед храмом. Там сразу закипела работа: толкались бочки, матерились возчики, а невозмутимые всадницы плетками и остриями копий подбадривали лентяев. Большой город хотел пить, и каждая бочка воды была подобна капле живительной влаги в его пересохший и потрескавшийся от зноя рот.

Обеспечив ближайшее будущее, приступили к переговорам.

Сначала Гарольд с Шамирой спорили наедине. Потом Хранительница позвала старшую жрицу. Стали спорить втроем. Поттер быстро устал на них орать и позвал на подмогу Гарри. Потеряв надежду самостоятельно убедить упрямого пришельца, Шамира, в свою очередь, послала за Оракулом. Увидев это кастрированное чудо в лентах и перьях, Гарольд немедленно позвал Малфоя, чтобы сереброголовый «кельтский друид» вправил мозги местному предсказателю, который своей манерой поведения неприятно напоминал Сивиллу Трелони.

— Я не понимаю, что вы мне предлагаете. Все ваши уговоры сводятся к тому, чтобы я не вмешивался в эту войну. Почему? Внятного ответа я не получил. Все эти ваши разговоры о предназначении, о пророчестве, о равновесии сил и прочая философия представляются мне полным бредом. На вас напали, вы должны защититься и прогнать врагов. Вам предлагают помощь, а вы отказываетесь. Да не просто отказываетесь, а грозите повернуть оружие на тех, кто хочет вам помочь! Но это же идиотизм!

— Да не война это, тупой чужеземец, а обычный конец Цикла! — разозлившись не на шутку, крикнула ему в ответ старшая жрица и тут же прикусила язык.

— Что? Конец чего?

Если бы взглядом можно было убить, то Алия упала бы бездыханной под разгневанным взором, который устремила на нее Шамира.

Сделав вид, что ничего не слышала, Хранительница продолжила:

— Мы не сумели договориться с первого раза, но это не беда. Пообещайте мне не вступать в схватку с воинами Архонта, и я не буду чинить препятствий вам. Пользуйтесь гостеприимством храма. Ищите и собирайте сюда своих людей, тех кто уцелел. Готовьтесь в обратный путь. Ни одна послушница и служанка Матери не сделает вам ничего враждебного, но помните, что любая ваша попытка участия в нашей борьбе — и мы скрестим с вами оружие. Нас не испугает ни ваша сила, ни ваша магия.

Поттер изучающе смотрел на властительницу. Ему не хотелось связывать себя обещаниями. Уж слишком много непонятного. Но и расстаться сейчас с ней врагами было небезопасно и недальновидно. Людей-то надо собирать. И по городу надо ходить. Призадумаешься тут…

— Хорошо. Я обещаю не сражаться с Архонтом, равно как и не выступать на его стороне, если чрезвычайные обстоятельства не заставят меня сделать это для защиты моих людей. Такая формулировка вас устроит?

— Это больше, чем ничего, — сухо ответила Шамира.

Гарольд понял, что она боялась не договориться с ним еще сильнее, чем он сам. Знать бы, почему?

Хранительница обители Матери порывисто поднялась, отсалютовала Поттеру поднятой ладонью и направилась к выходу. На пороге она обернулась к старшей жрице и ткнула пальцем в сторону Айрин:

— На твоем месте я подумала бы, что тебе дальше с ней делать. Дорога обратно в корпус для нее закрыта. Это ты, надеюсь, понимаешь?

Алия согласно наклонила голову, но в глазах ее сверкнула откровенная ненависть…

* * *

Воландеморт стоял на холме и смотрел вниз — на город Матери. Как ему и рассказывали, тонкая ниточка ограды, опоясывающая город, оказалась крепче и надежнее, чем крепостная стена. Конные разъезды, окружившие город со всех сторон, беспомощно метались вокруг, но приблизиться к нему ближе, чем на сто ярдов, не могли. Командующего предупредили об этом защитном кольце: но одно дело услышать, а другое — увидеть.

Подойти можно было только к двум воротам. И напротив них сейчас специальные отряды собирали из привезенных частей какие-то деревянные сооружения с лестницами, площадками и помостами.

Остальная армия по его приказу устраивала лагерь. Ставились палатки, разжигались костры, резали пригнанный скот и готовили пищу на привезенной с собой воде.

За дни похода Воландеморт успел выдрессировать бойцов из своего личного отряда сопровождения. Лишенный возможности использовать палочку, Темный Лорд применил все доступные средства для подчинения воли окружающих его воинов. Больше всего пригодилась Легилименция и небольшой набор заклинаний, которые он умел применять беспалочково. Непростительных среди них не было, но в данный момент они и не требовались.

Закончив осмотр города, он уже собирался покинуть холм и вернуться в лагерь, как вдруг заметил еле заметную тропинку, которая упиралась в камни склона и как бы обрывалась в них. Заинтригованный, он пошел по ней и вскоре уперся в большой валун, который прикрывал что-то похожее на расселину в камне. Сделав знак своим воинам отодвинуть его, он увидел вход в пещеру. Невербальный «Гоменум Ревелио» показал, что пещера пуста. Темный Лорд зажег в ладони яркий огонек и шагнул вовнутрь. Воины проводили его восхищенными взглядами.

Он остановился в центре просторной пещеры и осмотрелся. Совсем недавно тут жили. Аккуратный очаг с пятнышком золы был еще теплым. Пастухи? Земледельцы? Лихие люди?

Не похоже. Очень чистое и ухоженное жилье, даром, что стены каменные: ни грязи, ни пыли, ни сажи, ни копоти.

Стоп! Как это нет копоти? Костер в пещере без дыма?

Темный Лорд нахмурился и кончиком трости пошевелил кучку пепла в кострище. Вот оно! На самом дне костровой ямки обнаружился красноватый цилиндрик толщиной с палец и длиной в дюйм. Огрызок.

Но это был не просто огрызок. Это был остаток эльфийского теплового концентрата, который мог попасть в этот мир только из подземелья эльфов. Таким концентратом несколько раз при нем пользовался Директор, грея над ним свои сухие старческие ладони.

Воландеморт движением руки удалил своих воинов от входа и пошел по пещере, приглядываясь к каждой мелочи. От его внимания не укрылись полустертые рисунки и схемы города, а так же мелкие стеклянные осколки, обрывки легких тканей и цветные нитки. В самом углу, куда никогда не добирался луч света, он обнаружил на полу нелепую подвеску в виде пробки от бутылки сливочного пива.

Темный Лорд сунул неожиданную находку в карман и пробормотал сквозь зубы старинное проклятие.

* * *

Последний день каждого месяца в Косом переулке устраивалась ярмарка. Пустынный переулок оживал и на полдня становился похож на себя прежнего. Открывались уцелевшие магазинчики, павильоны и ларьки. Приветливые продавцы улыбались немногочисленным покупателям, не столько пытаясь продать им что-то, сколько в надежде встретить знакомых, поболтать и разузнать последние новости.

Так было и сегодня. Только что миновало Рождество, и на пороге Нового года маги собрались здесь, чтобы приятно провести время.

Фред и Джордж Уизли вышли старого здания банка «Грингост» и неторопливо побрели по переулку, раскланиваясь со знакомыми и подмигивая всем встречным хорошеньким девушкам. Настроение у братьев было, прямо скажем, неплохое.

Колдофото и колдовидео приносили неслыханные прибыли. Предприимчивые близнецы за гроши партиями скупали у знакомых маглов устаревшую видеотехнику, накладывали на нее специальные чары и бойко продавали колдунам и колдуньям.

Ассортимент бытовой колдотехники, спасибо папе, тоже постоянно расширялся. Артур с восторгом разбирал какую-нибудь очередную диковинку, например, тостер. А через пару недель близнецы выкидывали на прилавки своего магазина магическую новинку — «Чудо-печь для пончиков», которая, к тому же, умела петь застольные песни и в качестве дополнительной опции изрекала предсказания а-ля девица Ленорман.

Посматривали братья и в сторону современных 3D устройств. Первый экспериментальный лаптоп с магической объемной картинкой уже стоял на их лабораторном столе. Фред бился с ним за синхронную передачу запахов, но пока не преуспел. Зачастую вместо изысканного аромата роз из чертового аппарата разило копченой рыбой.

Джордж решал еще более смелую задачу. Он хотел, чтобы аппарат передавал физические ощущения. Представляете, почувствовать на губах поцелуй, которым одаривает главного героя восхитительная красавица? Вот это будет бомба! Хит продаж!

Но результаты пока были скромные. Если не сказать хуже. Во время одного из первых опытов Джордж испытал вместо поцелуя свирепый удар по морде.

Фред вдоволь похохотал над братом, потом вправил ему на место вывихнутую челюсть, помог вставить выбитые зубы и заявил, что отрицательный результат — это тоже результат. Джордж посетовал, что всему виной, скорее всего, неискренность поцелуя главной героини фильма и продолжил работу над своим эпохальным проектом.

Сейчас они возвращались в свой магазин после сверки финансового баланса со своим поверенным гоблином «Гринготтса».

Проходя мимо «Волшебного зверинца», Джордж небрежно скользнул взглядом по клеткам с пернатыми и вдруг остановился.

— Хм. Первый раз в жизни вижу белую ворону.

— Чего? А-а-а… да нелепо смотрится.

Верхом на клетке с какими-то замершими от ужаса птахами сидел крупный ворон невиданного светло-пегого окраса, вцепившись острыми когтями в бронзовые прутья клетки. Он был необычно крупным — почти два фута в длину, а его большую голову с изогнутым хищным клювом окружало странное острое оперение. Круглые темные глаза глядели на мир с мрачным презрением. Заостренные кончики крыльев и хвоста придавали облику что-то жесткое, воинственное и зловещее. Незримой опасностью веяло от этого пернатого создания.

— Однако! Уж не трофеи ли из резиденции Воландеморта поступили в свободную продажу?

Как бы отвечая на его вопрос, ворон расправил свои огромные крылья и вдруг взлетел вверх, оглашая весь переулок недобрым клекотом и щелканьем.

— Ничего себе, так это не товар? Откуда взялось в Лондоне это диво-дивное?

Близнецы задрали головы, наблюдая за полетом странной птицы.

— Вороне каркать полагается, — заметил Фред.

— Это не ворона, а ворон, — возразил Джордж, — у них все по-другому. Вот только окрас… очень странно. Что-то такое я читал об этом пестром воронье. Не такие уж они и белые…

— Никогда не увлекался орнитологией, — Фред потерял интерес и двинулся дальше.

Джордж пошел за ним, время от времени посматривая наверх. Необычные пернатые его явно заинтриговали.

Тем временем странная птица поднялась выше домов и принялась парить над Косым переулком. К ней присоединились еще две такие же. Потом еще две. Потом еще… Стая воронов над беззаботно гудящей ярмаркой становилась все плотнее…

Телебашня «Пост Оффис Тауэр» была закрыта для посетителей уже более пятнадцати лет. Её шестисотфутовая труба возвышалась над центральной частью Лондона, как памятник тщеславию, которое безнадежно проиграло сражение и заокеанским, и доморощенным лондонским небоскребам.

Сверкающий цилиндр вращающейся части башни давно застыл в одном положении — словно в ожидании своей судьбы. Нынешние владельцы «Пост Оффис Тауэр» не видели в этом обшитом зеркальным стеклом монстре ничего перспективного и законсервировали объект до лучших времен. Только раз в год сюда приходила вялая инспекция, проверяла, как умела, состояние всей конструкции, наличие средств пожаротушения, прочую скучную чепуху и благополучно удалялась на целый год. Сторожить внутри было нечего, а неутомимая сигнализация бодро светилась зелеными огоньками на пульте городской дежурной службы: «С объектом все в порядке».

На самом деле подобное утверждение было несколько спорным. Особенно очевидно это стало в последний день уходящего 1997 года.

* * *

Том Реддл задумчиво смотрел на огромный город, раскинувшийся внизу. Суета презренных маглов мало интересовала его. Ему безразличны муравьи, но вот этот их муравейник, как сердце страны, безусловно, заслуживал внимания. И сама страна, как некий сверхмуравейник, тоже была ему небезразлична. Да и весь мир на планете, уже как объект космический, заставлял задуматься об истинном предназначении исполина магии, коим он сам себя считал, и той роли, которую он может и должен сыграть в истории этого уголка вселенной.

Ему казалось, что он наконец понял причину своих неудач во время Первой и Второй магических войн. Она заключалась в том, что он перепутал цель и средство. Он решил сам для себя, что его цель — бессмертие. А средство ее достижения — единоличная власть в магическом сообществе. И для захвата этой власти он провозгласил единственный лозунг, находившийся тогда в его распоряжении: «Борьба за чистоту крови для сохранения силы магической расы».

Как апологет привлекательной расистской идеи, он нашел своих сторонников. Но вместе с тем обрел и могущественных врагов в лице других сильных волшебников, которые не желали делиться с выскочкой ни положением, ни влиянием в магическом мире.

Иначе говоря, он сделал ту же ошибку, что и Гриндевальд. Неприятно осознавать это, но ничего не поделаешь. Еще не поздно все исправить. Отныне бессмертие станет средством достижения абсолютной власти в этом мире. Он начнет новую партию, в которой у его соперников не останется ни единого шанса противостоять ему.

Никаких армий! Никакой борьбы идей! Никаких поединков, сражений, дуэлей и прочей средневековой чепухи.

Только рафинированный и подконтрольный ему мир магии. И весь остальной земной муравейник, живущий своей жизнью и даже не подозревающий, что он кормит, снабжает, холит и лелеет магическую элиту и своего владыку.

И чтобы остальной мир не смог даже заподозрить наличие этого ошейника на своей шее, нужно было, чтобы маглы открыли для себя существование мира магов. Открыли, озверели от этого открытия и беспощадно расправились с ним. Растоптали. Выжгли. Уничтожили. И при этом были уверены, что уничтожили навсегда. Как опасную инаковость. Как заразную болезнь. Как угрозу своему собственному существованию.

Сколько это займет времени?

Да какая разница. Может быть год. Может быть — десять.

Главное, что всю грязную работу за него выполнят маглы. Он будет лишь направлять и контролировать этот процесс.

И начать он решил здесь — в Лондоне. Там, где шок от открытия магического мира будет сильнее всего. Там, где мир маглов будет уязвлен и раздражен сильнее всего. Там, где проще всего натравить одних дураков на других, а потом лишь не давать угаснуть горнилу низменных страстей.

Том Реддл осмотрел помещение. Весь внутренний объем бывшего вращающегося ресторана был заполнен реющими в воздухе полупрозрачными шарами — диаметром около двух футов каждый. Эти защитные сферы оказались единственным приемлемым средством для выращивания грозного оружия, которое уже сегодня сорвет покров секретности с магического мира и лишит его силы и защиты.

Конечно, эти порождения темной магии могут быть уничтожены волшебником, равным ему по могуществу, но фактор внезапности на его стороне. Его враги сначала не поймут, что происходит, а когда поймут, то уже ничего не успеют и не смогут изменить…

Реддл взмахнул палочкой. Сферы, внутри которых смутно угадывалось движение, всплыли на верхний ярус башни. Второй взмах отгородил их от создателя еще одним полупрозрачным дымчатым щитом. Третий взмах распахнул несколько квадратных окон в верхнем поясе башни. Зловещие сферы, подхваченные восходящими потоками воздуха, вылетели из оконных проемов и поднялись вверх. С земли казалось, что это блестящие воздушные шары, выпущенные участниками какого-нибудь корпоративного праздника. Подумаешь. Обычное дело. Новый Год, как-никак, наступает. Пусть веселятся.

Поднявшись вверх на несколько сот футов, шары лопнули и из них вылетели крупные птицы светло-пегого окраса, рассмотреть которых с земли на фоне серого зимнего неба было почти невозможно. Немного пометавшись в разные стороны, пернатые почти одновременно устремились в сторону единственного места в Лондоне, которое открыто и радостно излучало во все стороны невидимые и неосязаемые, но столь желанные для пегих стервятников флюиды магии…

* * *

Темнота была не вечерней и даже не ночной. Такой абсолютный мрак мог царить только в подземелье, отрезанном от света каменными сводами.

Их вталкивали сюда по одному, не слишком церемонясь, но и без излишней жестокости. Деловито и равнодушно. В темноте раздавались лишь неровное дыхание, шарканье ног и полустоны-полувсхлипы.

Наконец дверь на ржавых петлях со скрипом повернулась и глухо стукнула, закрываясь.

Некоторое время все прислушивались к звукам в темноте и не решались говорить, но вот кто-то кашлянул, и девичий голос негромко спросил:

— Кто здесь есть? Представьтесь. Я — Сьюзен Боунс. Студентка седьмого курса школы Хогвартс.

— Боунс? Час от часу не легче! — почти шепотом ответили ей сипловатым юношеским баском.

— А представиться вам не трудно?

— Теодор Нотт к вашим услугам. Хотя нет. Ваш голос раздается по другую сторону от решетки, за которую я сейчас держусь. Так что я вряд ли вам чем-нибудь помогу. Разве что советом.

— Здравствуйте, Теодор. Не могу сказать, что и я в восторге от нашего соседства. Советы мне не нужны. Мне нужна информация. Кто тут еще есть? Слышно же, что нас много. Назовите себя.

— М-да. Странная и неприятная ситуация. Макмиллан Эрни. Рад всех приветствовать.

— Хм. Блейз Забини. Общий привет, хоть я и не рад вас всех приветствовать.

— Эта… я, в общем, Гойл. Грег — меня зовут.

— Так. Это все с той стороны решетки. Там сплошь мальчики, как я понимаю. А кто тут рядом со мной хныкает?

— Лы-лы-лы-ла-аванда Брау-у-у-н… — в голос зарыдала еще одна обитательница каменного мешка.

— Понятно. Лучше бы я не спрашивала. Кто еще?

— Ханна Аббот. Лаванда, прекрати рыдать! Не слышно же ничего из-за твоего воя.

К Лаванде присоединился еще один всхлипывающий голос.

— А это кто ноет?

— Это моя сестра. Она еще маленькая.

— Дафна, это ты что ли?

— Да, Блейз. И Астория со мной.

— Хм… маленькая. Она всего на курс младше тебя.

— Ну? Все назвались?

— Тут еще мы, — хором отозвалось две девичьих голоса, — Парвати.

— Та-а-ак. А у ребят все назвались?

Их разных углов мужской половины раздались недовольные и растерянные голоса парней:

— Крэбб…

— Лонгботтом…

— Уизли… Рон.

— Офигеть! Вот это компания! Как и почему мы здесь оказались?

— Да плевать, кто тут и почему! Палочка-то есть хоть у кого-то?

Растерянное молчание ребят было ответом.

— Понятно. Давайте рассказывайте, кто и как сюда попал, и что запомнил.

Через полчаса выслушивания скупых и невнятных, а так же пространных и излишне многословных рассказов, стало ясно, что всех их похитили из родного дома или тех мест, где они в гостях проводили рождественские каникулы. Никто не увидел лиц похитителей и даже не может предположить, кто это был. Где они оказались, тоже никто представления не имел. Рассказы удручали своей зловещей однообразностью.

«Сижу это я в зимнем саду (на скамейке, на сугробе, на крылечке, на лапе статуи грифона, на коленках у друга или подруги). И вдруг мне по голове как вдарят! И в глазах как молния сверкнула! Прихожу я в себя, а меня сюда заталкивают…»

Разнообразие внес Рон, который рассказал, что его чем-то долбанули по затылку, когда он стоял за своим домом и пил сливочное пиво. За этот рассказ простодушный гриффиндорец поплатился десятком ехидных замечаний насчет совместимости высокого звания родового аристократа с употреблением в одну харю сливочного пива втихую от родителей. Большинство парней со знанием дела сошлись на том, что было там, видать, кое-что покрепче, чем подростковое молочное пойло.

Издеваясь над Уизли, они почти развеселились, но мрак и холод быстро напомнили им, что для радости не так уж много поводов.

Принялись тщательно ощупывать и обыскивать свою темницу. Выяснилось, что они находятся в подземной камере, разделенной толстой решеткой на две половины. Все девушки находятся на одной, а юноши — на другой. Что в каждом отделении есть тяжелая деревянная дверь, окованная медью. Что пол устлан относительно свежей соломой. Что в каждой половине стоит деревянный бочонок с водой. И в воде плавает ковшик. Так же обнаружились пустые бочонки с крышками. Ковшиков в них не плавало и назначение этих посудин не оставляло никаких сомнений. А это означало, что они находятся в самой настоящей тюрьме. И было очевидно, что похитители не собираются делать им скидку на чистоту крови, происхождение, богатство родителей и прочие атрибуты иерархии магического мира.

Кстати, о чистоте крови. Первым это обстоятельство пришло в голову Блейзу, и он громко объявил, что в более чистокровном обществе он не находился с самого рождения.

Все замолчали, раздумывая. Молча перебирали в голове фамилии соседей по камере и вспоминали, кто есть кто.

Сомнений не осталось. Все похищенные студенты были чистокровными волшебниками с древними родословными. И что дальше? О чем это говорит? Разговоры мало-помалу прекратились. Слышались только негромкие всхлипывания Лаванды и Астории. Все, как смогли, устроились на соломе, и погрузились в мрачные раздумья и тягостное ожидание.

* * *

Первые крики Джордж услышал, когда уже стучал палочкой по секретному кирпичу на ограде бара «Дырявый котел». Он оглянулся и побледнел. Огромная птичья масса цвета грязного снега обрушилась сверху на мирно прогуливающуюся толпу магов. Застигнутые врасплох волшебники хватались за виски и, как подкошенные, падали на колени, громко крича то ли от боли, то ли от страха. Птицы не касались людей. Они не пытались клевать их или полосовать когтями. Только почти невесомые удары крыльями по головам и яростный клекот обозначал их агрессивные намерения. Странно, что атакованные маги не пытались бежать или защищаться заклинаниями. Они безвольно корчились от боли, не давая своим обидчикам никакого отпора.

Джордж и Фред кинулись на выручку. Пробежав два десятка шагов, они вдруг почувствовали резкую боль в висках.

— Джордж, стой! — крикнул Фред, морщась от боли. — Туда нельзя! Сейчас и нас скрутит! Давай назад — надо понять, что это за твари!

Они кинулись обратно под защиту козырька и заскочили в какой-то павильон. И вовремя. Штук пять пегих воронов спикировали на место, где они только что стояли и, не найдя добычи, разочаровано заклекотали, а затем ринулись назад — в центр Косого переулка.

Фред выкинул вперед руку с палочкой.

— Секо!

Заклинание, видимо, прошло мимо. Впрочем, воздушные ножи вырываются из палочки невидимо. Не проверишь.

— Дементор возьми! Надо звать подмогу! Бежим в бар. Там могут быть наши. Надо хотя бы десяток человек, чтобы действовать группой.

Близнецы ворвались в открытый проем «Дырявого котла» и нос к носу столкнулись с маглами-полицейскими, которые очумело крутили головами, не понимая, откуда на их участке появились новые объекты, заставленные какими-то средневековыми декорациями.

— Что здесь происходит? Это карнавал? Где устроители? Почему не оформлено разрешение?

Джордж тяжело вздохнул, но, верный правилам магического мира, направил палочку в переносицу одному из стражей порядка.

— Обливиэйт!

Глаза полицейского съехались к переносице. А потом разъехались обратно. Он одним движением вывернул руку самоуверенному магу и припечатал его лицом к стене. Палочка жалобно тренькнула об пол и хрустнула под ботинком второго Бобби.

— Ты что творишь, парень? Заигрался? Хочешь в участке посидеть? Наставлять острый предмет на полицейского — уголовное преступление. Зачитать тебе права?

— Ребята, не надо! — завопил Фред. — Он пошутил! Это просто кусок дерева. Да! Это указка. Не надо зачитывать права. Я его уведу сейчас. Просто брат перебрал немного.

Полицейские переглянулись.

— Брат, говоришь? Ну да, физиономии у вас одинаковые. А ты сам-то в норме? Ладно. Забирай его, и чтобы духу вашего тут не было! Ваше счастье, что нам надо разбираться с этим идиотским карнавалом, а то я бы вас…

Джорджа отпустили. Он, морщась от боли в руке, вопросительно смотрел на брата. Фред незаметно наставил палочку в спину второго полицейского.

— Империо! — шевельнулись его губы.

Полицейский, как будто и не получил в спину Второе Непростительное заклинание, прошел к входу в Косой переулок, который по непонятным причинам так и не закрылся, заглянул в него и присвистнул.

— Сержант! Вызывай подкрепление. Здесь настоящая мясорубка! И пусть привезут шумовые гранаты — тут какие-то хищные птицы!

Невысокий человек в длинном седом парике появился на маленькой картине, висевшей в дальнем углу кабинета, негромко кашлянул и сухо сообщил в пространство:

— Премьер-министр маглов требует срочной встречи с министром магии. Мне известно, что вы упразднили эту должность, но может быть, хоть кто-нибудь откликнется? А то этот главный магл уже второй час тычет в мой портрет пультом от телевизора!

— Чем-чем? — рассеяно спросил Люпин.

— Не отвлекайтесь на пустяки, коллеги, — поморщился Билл Уизли. — Пульт — это такой примитивный магловский аналог нашей волшебной палочки, который они применяют для своих устройств и механизмов. Давайте лучше решать, что мы будем делать в сложившейся ситуации.

— Мне нужны доклады групп Ликвидаторов. Кто-нибудь знает об их судьбе?

— Известно только, что они отправились в Косой переулок и не вернулись оттуда.

— Сколько магов попало в полицию?

— Больше сотни. Всех их отправили в магловские больницы, где им вроде как оказывают помощь от отравления.

— В какие больницы?

— В основном в госпиталь Сент-Томас. Но есть сведения, что несколько пострадавших отвезли к военным медикам, — мрачно сообщил Снейп.

— Как об этом узнали, если у нас почти нет достоверной информации о Косом переулке? — недоуменно вскинулся Долохов.

— Молодые Уизли приспособили одну из своих конструкций и следят за новостями маглов в эфире…

Слегка зеленоватый после своих приключений Малфой с недоумением спросил:

— Погодите! Как от отравления? Они что, отравлены?

— Вроде того. Их считают жертвами отравления химическими веществами, которые вызывают нарушения психики, потерю памяти и массовые галлюцинации. В новостях все чаще слышны термины «химическое оружие» и «терроризм».

— Час от часу не легче! Я правильно понимаю: маглы думают, что это их люди развлекались на каком-то неразрешенном мероприятии и стали жертвами атаки этих, как их там, террористов?

— В общем, да. Многие радиостанции назвали это мероприятие новогодним карнавалом. А то, что мероприятие, якобы, было неразрешенным, списали на бестолковость городских властей, которые вовремя не предупредили местную полицию. Район бара «Дырявый котел» оцеплен, поэтому слишком большой утечки информации еще нет. Но она неминуемо произойдет, если мы быстро не подправим память всем маглам, участвовавшим в этих событиях и не заберем всех наших из больниц и госпиталей.

Люпин помахал рукой, показывая, что все понял.

— Это понятно. А что птицы?

— Кружат, — коротко ответил Снейп. — Это тоже беспокоит маглов, и они строят предположения о причинах такого невиданного явления. Мы не можем выйти на поверхность. Птицы сразу собираются в стаю, как будто чуют нас на расстоянии. Возможно, к ночи они усядутся на ночлег, и тогда у нас появится шанс. Дневные птицы обычно ничего не видят ночью.

— Что это за твари, Невыразимцы определили?

— К сожалению — нет.

Ремус пружинисто вскочил.

— Встретиться с министром маглов просто необходимо, — он обернулся к портрету, — предупредите его о моем визите.

Человек в парике на картине согласно кивнул головой и ушел с холста.

* * *

Премьер-министр привычно вздрогнул, когда в камине полыхнуло зеленое пламя, и осыпанный пеплом незнакомый волшебник шагнул в кабинет.

— Э-э-э-э… я ожидал увидеть мистера Фаджа, — сухо сказал он, разглядывая прибывшего.

Временный глава Эй-Пи предвидел подобную реакцию, и его ответ прозвучал подчеркнуто-спокойно:

— Корнелиус Фадж трагически погиб полгода назад. Меня зовут Ремус Люпин. Я временно исполняю обязанности министра.

— Вот как, — пробормотал премьер-министр и сразу накинулся на своего магического коллегу.

— Кто объяснит мне, что творится в Лондоне? Мне обещали, что ваш мир не будет докучать нашему. И вдруг в самом центре Лондона появляется какая-то новая улица, набитая странными людьми! Мало того! Этих людей облепили какие-то хищные птицы, которые не боятся ничего на свете. Как это понимать?

— Мы пока сами не понимаем, что происходит, — честно признался Люпин.

— Но надо же что-то делать! Почему ваши люди не ушли? Почему ведут себя, как безумные? Почему вы ничего не предпринимаете? Что я должен объяснять своим избирателям? Что неизвестно откуда в стране появилась целая куча странных людей без паспортов, без гражданства, одетых в средневековые наряды?

— Я рад, что вы понимаете необходимость срочного восстановления Статута Секретности. Я прибыл сюда, чтобы решить именно этот вопрос. Мы готовы забрать всех своих… э-э-э-э, граждан. Но только ночью.

— Почему?

— Птицы… — Люпин остановился, не зная, что говорить дальше. Полная откровенность могла быть опасной.

— Вот как? — премьер-министр трусцой подбежал к столу и заглянул в какую-то бумажку. — Эти странные птицы — козни этого вашего Вольдюморта?

— Мы не называем его имени, — механически ответил Ремус, лихорадочно соображая.

Версию причастности Темного Лорда они даже не рассматривали. Никогда прежний Воландеморт не стал бы впутывать в магическую войну маглов. Но то — прежний. А вот нынешний, возможно, совсем другого мнения по этому вопросу. Если, конечно, Снейп прав и это вообще Том Реддл. А если это Дамблдор? Или старик Фламель? Да мало ли что придет в голову этим властолюбцам? В любом случае помощь премьер-министра маглов сейчас нужна, как никогда.

— Сэр! — начал Люпин твердо. — Мы заинтересованы в том, чтобы замять это дело как можно скорее. Но, учитывая некоторые моменты, нам необходима ваша помощь.

— Говорите!

— Мы готовы ночью забрать всех наших людей, а магл… вашим людям стереть воспоминания об этом неприятном событии.

— Что? Стереть память? Великий боже! Олдбудсмены меня сотрут в порошок! Вы понимаете, о чем говорите? Миллионы людей во всем мире уже знают об этом. Радио и телевидение надрываются весь день. Скоро выйдут вечерние обзоры со всеми подробностями этого происшествия. Вы, собственно, кому собираетесь стирать память? Миллионам британцев? И я должен разрешить это? Никогда!

— Нет, нет. Только непосредственным очевидцам. Полицейским, врачам, ну и тем репортерам, которые успели побывать в Косом переулке.

— Какой в этом смысл? Репортеры отсняли тысячи фото и многие часы видеозаписей. Все это уже разошлось по редакциям и студиям. Наша собственная служба МИ-6 засыпала полицию запросами и наводнила весь Лондон агентами. Вся огромная машина государственной безопасности уже запущена на полный ход. И с этим ничего нельзя поделать.

— А как же быть?

— Заберите своих людей, уберите этих чертовых птиц и исчезните сами. И по возможности — навсегда! И тогда, возможно, мне удастся замять дело, хотя потерь не избежать…

— Вы о чем? — испуганно воскликнул Люпин

— Я о выборах, черт бы вас всех побрал! — рявкнул премьер-министр, окончательно побагровев лицом.

* * *

Шесть патрулей Эй-Пи во главе с Долоховым скрытно пробрались через парк Арчбишопс к боковому входу госпиталя Сент-Томас. Этот вариант передвижения предложила Тонкс, и Антонин был вынужден признать, что более удобного подхода просто не существует. Аппарировали прямо туда — под раскидистые платаны с пятнистыми стволами и голыми по зимнему времени кронами. Из-под деревьев — перебежками между кустарников, избегая дорожки и обходя стороной поляны с яркими фонарями. Наконец, остался последний рывок через улицу до здания госпиталя. Уже виднелась стеклянная дверь приемного покоя и силуэт охранника за ней.

— Мы на месте, — прошептала Тонкс в Сквозное зеркало.

— Храни вас Мерлин! Начинайте!

— Дора, мы пошли. Прикрывайте.

Три патруля рванулись вперед. Пока все шло очень хорошо. Магия слушалась, а натренированные бойцы действовали быстро и слаженно. Ворвались в приемную, усыпили всех маглов и прихватили с собой одну из медсестер в качестве провожатой.

— Боксы с восьмого по двадцать седьмой. Быстро!

Закипела работа. На обитателей каждого бокса выделили по порт-ключу в виде обруча. Бледные, но радостные лица магов-обывателей. Видно, что страшно им тут было.

«Всем схватиться за обруч!»

Порт-ключ на старт!

Рывок!

Спасаемые маги и армейцы гурьбой повалились на пол. На ровный и блестящий пол, пахнущий стерильной мертвечиной!

— Командир! Порт-ключ не сработал!

Еще попытка! Опять ничего не получилось. Долохов облился холодным потом. Вот опять началась непонятная чертовщина.

— Возвращаемся назад через приемный покой! Быстро!

Сквозь ватную тишину Заглушающих чар начал доноситься какой-то невнятный шум. Почему? Кто разрешил их снять? Или они сами снялись?

Миновав последний лестничный пролет, они ворвались обратно в Приемный покой, в котором оказалось внезапно очень шумно. Стеклянные двери и витрины были разбиты вдребезги. Каленые квадратики стекляшек разлетелись по всему полу и опасно скользили под ногами. Долохов первым выскочил наружу, чтобы понять происходящее.

Платан, под которым он оставил Тонкс с тремя десятками армейцев, был срублен под корень. Кусты вокруг превратились в месиво. Маги стояли на коленях или лежали, судорожно сжав виски руками. Лишь Нимфадора и еще несколько бойцов из последних сил поддерживали над всем отрядом купол защиты, который на глазах проседал и сжимался под напором птичьей массы.

— Не атаковать! Держать Щит!

— Протего!!! — выдохнуло три десятки глоток и новые лучи вдохнули силу в слабеющий щит. Он окреп и уверенно отжал тучу стервятников на несколько десятков футов вверх.

Тонкс со стоном опустила руку с палочкой, потирая плечо. Нечеловеческое напряжение последних минут свело все мышцы болезненной судорогой.

— Великий Мерлин! Как же вы вовремя, Антонин. А я все ждала сигнала, что вы отправили порт-ключи.

— Не работают порт-ключи! Скорее собирайте людей и все в больницу, здесь нам и минуты не выстоять! — заорал Долохов.

Опытный боец сразу увидел, какая магическая нагрузка упала на его бойцов. Щит, атакуемый магическим вороньем, буквально высасывал силы из магов и снова сжимался. А шум крыльев и щелканье клювов наверху становились все громче: видимо, на запах магии прибывало все больше и больше этих исчадий.

Сначала Антонин приказал выгнать во внутренний коридор больницы всех пострадавших в Косой аллее. Потом они подобрали с брусчатки тех бойцов, которые уже были неспособны обороняться. Затем шаг за шагом все начали отступать внутрь Приемного покоя. Щит из купола превратился в плоскость, закрывающую разбитые окна и двери.

Прибывшие по сигналу тревоги полицейские увидели лишь огромную тучу пегого воронья, штурмующего окна и двери Приемного покоя госпиталя. Их попробовали отпугнуть звуками сирен и дымовыми шашками. Безрезультатно.

Налетевшие неизвестно откуда репортеры остервенело щелкали затворами своих фотокамер. Сверкание вспышек слилось в одно непрерывное дрожащее сияние.

Бойцы теряли сознание и падали прямо под ноги товарищам. Долохов понял, что до полного поражения остались считанные секунды.

— Уходим в коридор! — заорал он из последних сил. Острая боль в висках мутила сознание. Казалось, череп сейчас взорвется.

Кое-как они вывалились в коридор, чудом не впустив за собой стервятников. Удары клювами и крыльями градом обрушились на пластиковые двери. Долго они не выдержат. Ситуация становилась критической.

Кто-то дернул Антонина за брючину. Он посмотрел вниз. Из-под решетки пандуса сверкали маленькие злобные глаза гоблина.

— В подвал! Быстрее! Иначе пропадете, волшебнички!

Обернувшись, Долохов увидел ведущую вниз лестницу и отдал команду спускаться по ней. С грохотом ссыпались в подвальный этаж. Оставшихся на ногах бойцов еле хватало на то, чтобы тащить тех, кто уже был без сознания.

Где-то рядом за стеной взревели невидимые моторы. Тяжелая плита, которая раньше была частью стены, медленно поднялась вверх, превращая лестницу в потолок. Глухо чмокнули уплотнители. Шум моторов смолк и ватная тишина разлилась в подвальном отсеке. Все напряженно вслушивались. Ничего. И боль в висках утихла. Не до конца, правда, но терпеть можно.

— Эй! Союзники! Куда дальше? — Долохов настороженно озирался по сторонам.

Носатый гоблин вылез из-за боковой панели кислородной станции. Он осмотрел измотанных магов, презрительно покачал головой и махнул рукой в сторону темного прохода.

— Туда! Туда идите. Там вас встретят.

И уполз обратно в кислородную станцию.

* * *

Когда премьер-министру Британии доложили о происшествии в госпитале, он немедленно приказал начать операцию по разгону хищных птиц над Лондоном. В шесть утра вертолеты британских Королевских ВВС и авиетки службы береговой охраны появились над мегаполисом и, цепью барражируя над домами, погнали всю пернатую живность на северо-запад от столицы.

Впрочем, стаи странных воронов и не пытались сопротивляться огромным винтокрылым машинам. Они покорно отступили и растворились над парками и лесами пригородов Лондона. Покружив для порядка несколько часов, летательные аппараты маглов убрались на свои базы. Ошарашенный последними событиями город гудел от домыслов газетчиков и противоречивых рассказов очевидцев.

Впрочем, странные люди в маскарадных костюмах за ночь куда-то исчезли — все до одного. Вход в странный паб, ведущий на какие-то диковинные улицы, был наглухо замурован и охранялся полицией. Десяток запросов в палату общин поддержали интригу еще пару дней, а потом все потихоньку стало затягиваться легкой дымкой забвения.

Внешний мир отнесся к сообщениям с Британских островов и вовсе с известной долей скептицизма. Какие только чудеса не происходят в Старом свете на Рождество и Новый год. Если всему верить — рехнуться можно. Скорее всего, это была обычная рекламная акция местных турагентств, заманивающих туристов чудесами старой доброй Англии.

В немалой степени подобным настроениям способствовали мероприятия секретных служб страны. Они активно вели свое собственное расследование, но не желали широкой огласки странных событий, которые, судя по всему, только начинались…

— Здорово! — выдохнула Шаннах, устраиваясь поудобнее на просторной скамье.

Посреди просторной кельи на плоском каменном постаменте, который, очевидно служил жертвенником, ярким пламенем горел магический огонь, разбрасывая цветные искры и ярко освещая все помещение.

Гарольд обернулся на ее возглас и ласково улыбнулся. Ему нравилась непосредственность бывшей послушницы Матери.

Именно — бывшей. В этом уже не было никаких сомнений. Опустошения в памяти Шаннах оказались настолько велики, что заместить или восстановить их оказалось невозможно. И так как природа пустоты не терпит, то произошло неизбежное: впопыхах натисканные воспоминания Гарольда прижились и сплелись в сознании девушки в причудливую смесь. Она стала своеобразной полукровкой, в равной степени принадлежа двум разным мирам, и в тоже время не имея возможности назвать любой из них действительно своим.

К тому же тесное общение с Луной добавило в эту смесь некий налет фантасмагоричности восприятия окружающего мира. Уже не раз и не два высказывания экс-послушницы заставляли его не только удивляться, но и задумываться над столь необычными трактовками текущих событий. Временами это были явные реминисценции прежней жизни в обители, облеченные в логическую форму, свойственную самому Поттеру. Как будто это были его собственные мысли, только сформулированные на основе событий, известных только воспитаннице обители Матери.

В общем, Гарольд иногда впадал в ступор, когда слышал те или иные замечания, соображения или рассказы Шаннах. Ну прямо родная сестра, выросшая на чужбине! Гарри тоже прислушивался к ней с недоумением и иногда бросал на брата пытливые взгляды, которые тот усиленно игнорировал. Луна, как обычно, безмятежно улыбалась. Гарольду нежно, а Гарри — вежливо.

— Стоит ли тратить столько магии на этот огонь? — с оттенком беспокойства спросила Гермиона.

Гарольд пожал плечами, мысленно переключившись на нее.

Плен и жизнь в городе Матери сильно изменили характер хогвартской заучки. Она стала замкнутой, настороженной и пугливой. Получив из рук Поттера волшебную палочку, Гермиона сразу стала проверять, как она работает. Однако, услышав рассказ Драко о проблемах с магией в этом мире, немедленно убрала ее и пользовалась только в случае крайней необходимости.

Очень характерной оказалась ее встреча с Гарри.

Она не подбежала к нему и не кинулась в объятья, как можно было бы ожидать. Это он кинулся к ней, но наткнулся на выставленные вперед ладони. Гарри опустился перед Гермионой на колени и, сжав ее руки в своих, осыпал их поцелуями, несвязно бормоча и нежности, и извинения. А Гермиона стояла перед ним с искаженным мукой лицом и напряженно всматривалась в своего парня, словно ожидая увидеть в нем какой-то изъян или порчу.

И Гарри почувствовал это. Он так растерялся, что не понимал, что делать и как себя вести. Выглядело это настолько жалко, что раздосадованный Гарольд быстро придумал для обоих неотложные поручения и услал их в разные концы храма. Гарри ушел, виновато оглядываясь и понурив голову, а Гермиона явно почувствовала облегчение и рассталась с парнем без видимых сожалений.

Сейчас они сидели рядом. Но не вместе. Это Гарри робко подсел к ней. Она не отодвинулась, но и не показала радости. Разговора у них пока так и не получилось. Девушка на вопросы отвечала односложно и не приняла попытку младшего Поттера позаботиться о ней.

Вот и сейчас Гарри, обрадовавшись, что Гермиона заговорила, решил ее успокоить.

— Да какой там расход магии? Зато посмотри, как светло и уютно стало! Это Луна попросила Гарольда.

Гермиона поморщилась и холодно отрезала:

— Магия нужна, чтобы как можно скорее выбраться отсюда. И разбрасываться ей по пустякам — верх беспечности!

Гарольд с трудом заставил себя промолчать. Ох, как хотелось одернуть старую подругу, но не стоило расстраивать брата, да и вообще… пусть ее. Им тут всем здорово досталось. Нервы. Ничего — оправится.

Луна с интересом посмотрела на Грейнджер, потом направила свою палочку на магический огонь. Из кончика палочки вылетела цепочка прозрачных пузырей, похожих на мыльные. Они врезались в пламя и разлетелись по всей келье. Теперь внутри каждого из них горел крохотный огонек. Пузыри повисли под потолком, а магический огонь на жертвеннике погас. Освещение стало очень мягким и рассеянным, а десятки искрящихся сфер придали помещению какой-то праздничный вид.

Драко наморщил лоб, соображая.

— А какое сегодня число по-нашему календарю? Я считал дни вначале плена, а потом сбился.

— Сегодня Рождество, — спокойно ответила Луна, палочкой распределяя шары по всему помещению, — я слежу за календарем.

— Здорово! — искренне откликнулся Гарольд. — Жаль, отпраздновать у нас особо нечем. — Он прищурился, глядя на девушку. — Или есть чем?

Предчувствие не обмануло его. Эта тихоня, похоже, все приготовила, и, конечно же, с помощью своего верного Санчо-Пансы — Добби!

— Ого? — удивленно-весело воскликнул Драко, когда в келью вплыл огромный, размером со стол, поднос, уставленный блюдами и кубками. — Лавгуд, ты стремительно растешь в моих глазах! Что угодно я ожидал увидеть в этом жутком мире, но только не такой праздничный стол!

— Этот мир не жуткий. Этот мир простой.

Гарольд покосился на Шаннах. Похоже, она опять произнесла одну из тех фраз, что сверкают как молнии, разгоняя мрак и таинственность этого мира. Ладно, запомним. Простой, значит. Хм. Это как посмотреть…

— Садитесь, — Луна обходила стол по кругу и трансфигурировала разные предметы в стулья и табуреты, — я не знаю всех правил и сделала только то, что помнила.

Все присутствующие, неуверенно улыбаясь, расселись вокруг стола.

— Память у тебя в порядке, Лавгуд, — принюхался блондин, приходя в прекрасное настроение, — соус из крыжовника! А ром есть? Кто будет индейку резать?

— Погоди, — нахмурился Поттер, — а где мой эльф? Где Добби!

Хлопок. Домовик склонился в поклоне.

— Я не знаю, кто как к этому отнесется, но Добби будет сидеть с нами за этим столом.

Эльф испуганно округлил рот, уши его опустились. Малфой искривил губы в усмешке.

— Поттер, если ты на счет меня беспокоишься, то зря. Мои предки, конечно, не одобрили бы застолье в обнимку с домовиком, но сдается мне, что они ничего не узнают, а если и узнают, то переживут. А уж я точно переживу.

— Приятно слышать столь разумные речи, Драко. Ты тоже растешь в моих глазах, — усмехнулся в ответ Поттер. — Садись, Добби, вот как раз свободный стул!

Домовик затряс головой, но Луна мягко подтолкнула его к столу, а Гарри помог забраться на высокий табурет. Добби уселся, поджав ноги и испуганно зажмурившись. Но на лице его постепенно разливалось выражение блаженства.

Гарольд остался стоять. Что-то подсказало ему, как надо поступить. Он повернул руку ладонью вверх и в нее немедленно прыгнул кинжал Блэков. Припомнив в общих чертах анатомию пернатых, он разрезал индейку и разложил ее по тарелкам. Луна прошла и щедро полила каждый кусок подливкой из крыжовника.

Все чувствовали необычность и торжественность момента. В невообразимой дали от своей родины, родителей и родных они ощутили кусочек своей прежней жизни. Рождественский стол. Старший мужчина режет индейку. Кубки полны тыквенным соком. В воздухе реют хрустальные шары-светильники. И у всех немного праздничное и приподнятое настроение. Даже Шаннах, словно вслушиваясь во что-то полузабытое, удивленно-радостно распахнула свои глазищи и тут же Гарольда словно что-то толкнуло в грудь. Но он не успел понять, что же его так поразило во взгляде бывшей послушницы. Все сидели, не притрагиваясь к угощению, смотрели на него и словно чего-то ждали.

— Кх-м! — прочистил горло Поттер, не представляя, что в таких случаях надо говорить. Не повторять же ему обычные слова Дамблдора? Но больше не слышал он ни от кого толковых застольных речей. Впрочем, вот что надо сказать.

— Мы встречаем это Рождество на чужой, опасной и неласковой земле. Она уже стала могилой для многих наших. И вина за это лежит на мне. Не спорьте, вы многого не знаете. Но я не собираюсь каяться и причитать. Скажу кратко: моим попущением вы сюда попали, я вас отсюда и вытащу! Все, кого еще можно спасти, я буду стараться спасти, не разделяя людей на маглов и магов. Вот, в общем-то, и все. А сейчас давайте праздновать Рождество!

Гермиона с Луной дуэтом исполнили «Merry Christmas», остальные чуть смущенно, местами фальшиво и однозначно вразнобой им подпели. Потом отдали должное индейке. Оголодавшие ребята быстро оставили от нее лишь несколько обглоданных костей. Только Добби с выражением обалделого восторга на лице продолжал жевать кусок резинистой кожицы.

— Неплохо! — облизнулся Драко. — А пудинг будет?

Домовик опомнился и поспешно щелкнул пальцами. В келью вплыл большой поднос с пудингом и бутылка рома.

— Доверишь, патрон? — слегка рисуясь, спросил Драко у Гарольда.

Тот приглашающе махнул рукой. Малфой осмотрел пудинг со всех сторон и со знанием дела изучил этикетку на бутылке. Пробка выпрыгнула из горлышка и повисла в воздухе. Струя рома, источая душноватый аромат карамели, полилась на рождественское блюдо.

— Готово! Огня!

Поттер, усмехнувшись, обдал пудинг снопом искр. Бледное синеватое пламя поднялось жаркой шапкой. Девушки традиционно взвизгнули, а парни одобрительно взревели.

Праздник продолжался. Потихоньку все оттаяли, и беседа стала общей. Правда, серьезных тем, как сговорившись, избегали. Болтали о пустяках, вспоминали Хогвартс и общих знакомых.

Гарольд краем глаза наблюдал за своим братцем и вскоре понял, что с Гермионой у того все по-прежнему плохо. Девушка недовольно хмурилась, когда с ней заговаривал Гарри, не отвечала на его вопросы и решительно пресекала все попытки поухаживать за собой. Все это было предсказуемо. Весь город знал, для какой цели Гарри забрали в обитель Матери. Глупо было бы думать, что Гермиона осталась в счастливом неведении. Поэтому поведение ее, если и не слишком умно, то по крайней мере объяснимо, а вот Гарри… Складывалось впечатление, что он не очень-то и старается признать свою, если так можно выразиться, мужскую вину перед девушкой. Скорее он делает то, что обязан. Или, сказать точнее, ведет себя так, как вроде бы полагается вести себя любому парню в такой ситуации. И не более того.

— Пойду на воздух, — встал из-за стола Гарольд и незаметно сделал знак брату следовать за собой.

Они спустились на балкон нижнего яруса.

— Ну что у вас с Гермионой?

— А ты не видишь? — почти грубо ответил Гарри.

— Вижу. Ей нужно время, чтобы простить тебя. А чего ты ожидал?

— А мне не за что простить прощения. Я ни в чем не виноват!

— Ой ли? — проницательно прищурился Гарольд. — Дочь старшей жрицы за красивые глаза согласилась помочь тебе бежать из обители? Или о какой-нибудь услуге попросила?

— У меня не было выбора!

— Выбор есть всегда, — жестко ответил Гарольд, — и ты его сделал, а теперь пытаешься успокоить свою совесть…

Рывок — и Гарольд притиснут к каменному парапету. Жесткий хват брата свидетельствовал, что он изрядно взбешен.

— Совесть? А если в этом мире для такого понятия нет места? А если невозможно здесь следовать этой чертовой совести?

— Тогда отстрани ее на время. Совесть это, конечно, важно, но еще важнее остаться самим собой. Обойдись разок без совести, если по-другому не выходит. Но сделай это прямо и честно. Ты же просишь прощения у девушки, а глаза твои пусты, и она чувствует это! Ты ее пытаешься обмануть или себя самого?

Гарри отпустил брата и отшатнулся от него, как будто тот его ударил по лицу.

— Не понимаю! Ты предлагаешь мне…

— Быть самим собой! Не лгать самому себе! Это сейчас главное!

Взгляды братьев скрестились. В Гарольда, как в сильного легилимента, немедленно хлынул поток растерзанных мыслей Гарри. Были в них и гнев, и боль, и растерянность и, как ни странно, облегчение. Словно прорвался некий гнойник, и эта нынешняя боль приносила брату не только страдание, но и обещала грядущее выздоровление.

Гарри отступил несколько шагов назад и отвернулся.

— И ты примешь любое мое решение? — спросил он глухо.

— А оно у тебя есть? — вопросом на вопрос ответил Гарольд. Он уже почти жалел, что затеял этот разговор. — Когда примешь решение, тогда и поговорим. Я наверх. Ты идешь?

— Нет. Я пройдусь. Мне надо подумать.

Гарольд ушел.

Гарри постоял у парапета, собираясь с мыслями. Он уже понял, что хотел вдолбить ему в голову брат. Жизнь сплошь и рядом подсовывает ситуации, когда невозможно решение «по совести». И что тогда делать? Рваться на части? Стараться быть хорошим для всех? Делать бессмысленные телодвижения? Врать?

Гарольд недвусмысленно дал понять, что такого поведения не примет и не поймет. Ему, конечно, хорошо рассуждать с его почти непогрешимой репутацией героя магического мира. Он что ни сделает — его поступки всегда поймут и оправдают. Хотя, с другой стороны, не всегда же его брат был таким. Были у него и непростые времена. Были и ошибки. И он не боится о них говорить…

Гарри покачал головой и прислушался к себе. Он стоял неподвижно не больше минуты. А потом встряхнул и расправил свою мантию. Подтянул пояс. Поправил прическу и… направился вниз по лестнице. Не наверх, где его друзья продолжали отмечать Рождество, а вниз, где в полуподвальном помещении сидели запертые в одиночных кельях жрицы храма.

«Айрин, — беззвучно шептал он, — Айрин! Я иду к тебе. Я буду честным».

Магические светильники на стенах мрачного помещения без окон светили тускло. В углах сгустились фиолетовые тени.

— Все собрались?

— Долохова нет. Над Блэк-мэнором кружит воронье. Наверх не выйти. Он не смог аппарировать, а каминная сеть нарушена где-то на границе с Шотландией.

— Ладно. Начнем без него. Итак. Мистер Снейп, что нового по этим чертовым птицам?

Снейп вытащил из рукава мантии свиток и развернул его на столе.

— Удалось выяснить следующее. Эти птицы по классификации маглов называются «Corvus corax varius» или Исландский ворон. Один из подвидов этого ворона имеет светло-пегий окрас. Его называют Фарёрский ворон. Обитает в районе Исландии, Фарёрских островов и островов Северного моря.

Люпин насторожился.

— Северное море? В центре него находится Азкабан?

— Остров Азкабан, — поправил Снейп и продолжил. — Так вот, самое интересное, что все представители этого подвида единовременно исчезли в 1948 году. И до позавчерашнего дня никто не видел ни одной птицы такого окраса. Послушайте краткое описание этих птиц из книги маглов: «Бело-пегий окрас. Заостренный хвост, а не плоский, как у вороны. Полет парением, как у хищной птицы. Прыжки по земле при взлете. Не каркает, а щелкает клювом. Оперение зоба взлохмачено-заостренное. Огромные гнезда в труднодоступных местах. Огромные и быстро растущие птенцы. Размах крыльев взрослой особи достигает пяти футов».

Все присутствующие зашумели. Снейп замолчал, пережидая. Люпин с трудом призвал всех к порядку.

— Продолжайте, Северус.

— Теперь — что об этой птице знаем мы. Описание подобных тварей есть у нескольких наших магов-ученых. В одном из самых последних отмечается появление больших скоплений этих птиц в Британии в марте 1461 года и на поле битвы при Таутоне. В том сражении лишился магических сил и погиб сэр Эндрю Троллоп, который был магом и фактически возглавлял армию ланкастерцев. Считалось, что виновником этой катастрофы стал другой маг — Ричард Невилл. Он помог йоркцам одержать самую кровавую победу в войне Белой и Красной розы.

Были и другие упоминания об этих птицах, но большинство их датировано более ранними годами и их историческая достоверность гораздо ниже.

— Какое название этих тварей приводится в наших описаниях?

— Блэкморы!

— Что-то знакомое, — насторожился Малфой, — это слово я где-то слышал. И означает оно что-то очень скверное.

В комнате повисло тягостное молчание.

Люпин сделал над собой усилие и заговорил:

— Давайте двигаться дальше. Мистер Снейп, у вас есть предположения о причинах появления этих птиц? Много странностей в этой истории…

— Есть. Том Реддл закончил Хогвартс в 1944 году…

Все замерли, не понимая, куда клонит зельевар.

— Три года он отработал в лавке «Горбин и Бэрк». И в конце 1947 года покинул Британию, отправившись на поиски темных знаний и сил, которые должны были помочь ему захватить власть в магическом мире…

Все заговорили разом.

— Ну, точно! А птицы пропали в 1948 году…

— А тюрьмы там еще не было. Там только дементоры жили…

— Азкабан самое гнилое место, там только такую пакость и разводить…

— Но как он всех птиц сразу похитил? Просто невероятно…

— Во-во! От исландских блэкморов до индийских гендхарвов! Это он эксперименты ставил над магическими животными. Оружие себе создавал…

— А чего он их только сейчас на свет вытащил? Почему?

Все примолкли и уставились на Снейпа.

— Это означает, — медленно начал зельевар, — что в этот раз у него нет сторонников и союзников, которые могли бы пострадать при нападении этих исчадий. Он рассчитывает только на себя. Он успел приготовиться и как-то защитился от этой пакости. И, судя по всему, захватил в свой Ноев ковчег каждой твари по паре…

— Какой ковчег? Ной? Это его сообщник?

Билл Уизли подавлено пояснил:

— Нет. Это у мистера Снейпа такая фигура речи. Том Реддл похитил полтора десятка студентов. Нам точно известны имена четырнадцати похищенных. Это дети из чистокровных семей. Семь девушек и семь подростков. Семь чистокровных пар… Наш Рон, судя по всему, тоже там.

Многие командиры отрядов Эй-Пи, впервые приглашенные на расширенный совет, при этом известии вскочили на ноги.

— Почему не ведутся поиски? Надо же что-то делать!

Люпин устало потер виски ладонями.

— Реддл все точно рассчитал. Дети пропали, когда началась паника вокруг Косой аллеи. Мы узнали о похищении только несколько часов назад, когда наладили связь со всеми семьями. И как прикажете вести поиски, когда наверху на плечах сразу повисают эти чертовы блэкморы? Кто-нибудь знает способ?

Все горячие сторонники немедленного розыска студентов разом примолкли.

Совет принялся обсуждать все возможные способы выживания магов в сложившихся условиях. Сошлись на том, что месяц-другой протянуть можно. Подземные убежища защищают от воронья неплохо. Снабжение продовольствием тоже пока налажено. Маги все проинструктированы и предупреждены об опасности.

Пострадавшие от воронья медленно, но верно восстанавливают магические силы. Первые опасения, что они превратились в сквибов, слава Мерлину, не оправдались. И вообще, все не так и плохо. Главное, что Статут Секретности пострадал незначительно, и можно считать, что коварный план Воландеморта не сработал.

Так что есть время, чтобы найти средства борьбы против пернатых пожирателей магии. И надо думать, как организовать поиски студентов и кто этим займется.

А главное — нужно искать самого Тома Реддла, чтобы задавить эту гниду раз и навсегда. Лишенный защитников и сообщников, он не так опасен, как тогда, когда командовал гвардией Упивающихся Смертью…

Люпин время от времени посматривал на Снейпа и выражения лица зельевара ему решительно не нравилось. Было видно, что не верит Снейп в легкую победу над Лордом. Не разделяет оптимизма вояк из Эй-Пи и чиновников министерства. Не доверяет надежности подземных убежищ и подземелий. Не верит в слабость Воландеморта. И ждет новых бед и напастей для магического мира.

Совет завершился. Все разошлись. В комнате остались только зельевар и оборотень.

— Останешься в министерстве? — спросил Люпин у Снейпа, заранее зная ответ.

— Конечно, нет. Если и найдется где-то в магическом мире реальная защита и сила, способная бороться с Томом Реддлом, то искать ее надо только в Поттер-мэноре. Чем дольше я думаю над этим вопросом, тем больше уверен, что это так.

— Я могу чем-то помочь?

— Вряд ли. Я сам двигаюсь на ощупь. Но чувствую, что разгадка где-то рядом…

* * *

— Алохомора!

Лязгнул засов, и дверь кельи распахнулась. Гарри шагнул внутрь.

— Коллопортус!

С протяжным скрипом дверь захлопнулась.

Огонек на конце палочки осветил примитивную лежанку. Айрин сжалась на ней в комочек и смотрела на незваного гостя блестящими черными глазами.

— Зачем ты пришел? — хриплым простуженным голосом спросила она. Спросила неприветливо. Неласково так спросила.

Впрочем, Гарри и не ждал от нее криков радости. Не тот она парень, чтобы показать перед кем-то свою слабость. Совсем не тот.

— Я смотрю, ты простужена. Как это ты умудрилась в такую жару?

— Слишком долго провалялась в холодной бочке с одним глупым козлом! — язвительно отозвалась послушница и гордо откинулась на спину на своем убогом ложе.

Юноша был раздосадован. Ну надо же, цаца какая. Он-то чуть не со слезами на глазах, выдержав тяжелую внутреннюю борьбу, фактически отказавшись ради нее от примирения со своей девушкой, пришел сюда. А его тут же начали нагибать по полной программе. Уйти, что ли? Хотя, уйти — это значит показать свою слабость. Нет, так дело не пойдет!

— Почему ты меня обижаешь? — спросил он, пытаясь сохранять дружелюбный тон.

— Зачем мне тебя обижать? — удивилась Айрин. — Я тебя назвала.

«Ну надо же, засранка какая».

Младший Поттер закусил губу и замолчал.

— Ну? У тебя все? Иди, празднуй победу. Или, может, ты по старой памяти воспользоваться ситуацией решил? Не стесняйся! У вас, козлов, только одно на уме…

Гарри промолчал.

— Как там говорил твой предшественник? Как его? Мясник! «Наше дело не рожать — сунул-вынул и бежать!» Шамира наша в нем души не чаяла. Даже кормила из своих рук эту смрадную орясину!

Гарри сжал челюсти и промолчал. Айрин распалялась все больше и больше. Кажущаяся невозмутимость парня злила ее безмерно.

— А еще Мясник хвастался, как в доме терпимости за один вечер по пять козлов имеет. Ты туда часто заходишь? Он там тебя, случайно, не насаживал, как мясо на вертел?

Гарри повернулся к двери. Айрин вскочила на ноги и с каким-то отчаянием выкрикнула ему в спину:

— Все вы Матерью прокляты и одному Хаосу служите! Ненавижу! Ненавижу вас всех!

Юный маг поднял палочку, наложил на дверь заклятие Недоступности и Заглушающие чары. Потом повернулся к девушке.

— Энгоргио!

Лежанка небрежно стряхнула послушницу на пол и на глазах распухла во все стороны, достигнув размеров большой кровати. Гарри воткнул палочку с огоньком на кончике, как свечку, в изголовье и начал раздеваться. Снял пояс, мантию и стоптанные в хлам кроссовки. Собственно, на нем больше ничего и не было. Нижнее белье давно пришло в полную негодность, а заменить его, понятное дело, было нечем.

Поттер влез на кровать и начал на ней по-хозяйски устраиваться. Неуклюжее сооружение ощутимо сотрясалось под его весом. Айрин, открыв рот от удивления, смотрела на него с пола. Парень улегся, укрылся каким-то рубищем и, проворчав что-то вроде «спокойной ночи», погасил огонек на палочке.

В келье мгновенно воцарился абсолютный мрак. Пару минут было слышно только прерывистое дыхание послушницы и размеренное — юноши. Потом Айрин завозилась на полу, поднялась и наощупь забралась на лежанку.

— Потише, спать мешаешь! — шикнул на нее Поттер.

— Забрался на чужую кровать и еще командует! — несколько растерянно проворчала Айрин. — Подвинься! Разлегся тут. Тебе, что наверху места было мало?

— Где хочу, там и сплю. И вообще, я — победивший вас козел, и делаю, что хочу! Сейчас я хочу спать, а ты мешаешь. Дай мне поспать, Матерь вашу за ногу!

Айрин еще что-то возмущенно бормотала и фыркала, как рассерженная кошка, но делала это тихо и неуверенно. Гарри лежал на кровати и улыбался сам себе. Он ждал. В подземелье было откровенно прохладно и вот, наконец, девушка прижалась к его спине, обхватила его рукой и через минуту ровно задышала. Гарри закрыл глаза и тоже провалился в сети Морфея…

* * *

Гарольд накинул мантию-невидимку и поднялся на верхнюю площадку башни храма. Еще не рассвело. Следовало быстро оценить ситуацию и разобраться в планах противоборствующих сторон. Но чтобы не поссориться с Шамирой, делать это приходилось тайно.

— Левио!

Заклинание Левитации сработало исправно. Хоть и не было ощущения той необыкновенной легкости, как, например, в Поттер-мэноре, но маневры удавались и свобода перемещения не ограничивалась.

Гарольд начал свою разведку с облета ворот города.

За те неполные сутки, которые прошли с начала осады, армия Архонта успела почти полностью собрать две огромные туры на колесах. Высотой они равнялись воротинам, и можно было бы предположить, что придвинув их вплотную, вражеские воины будут просто прыгать вниз, если бы не одно «но»: изнутри города армия послушниц собрала почти такие вышки. И тоже на колесах.

Пока что все вышки были отодвинуты от ворот на десяток ярдов, но на их помостах расположились вооруженные отряды. Складывалось впечатление, что все идет по какому-то давно известному обеим сторонам сценарию. И никто не собирается отступать от него хоть на букву.

Поттер внимательно рассмотрел вооружение всех воинов. Ничего примечательного. Все те же варварские орудия, предназначенные для того, чтобы пробивать, разрезать, прокалывать или разрубать живую плоть. Доспехи и щиты — в основном деревянные или кожаные. Редко у кого блеснет бронзой кольчуга или нагрудник. Шлемы — этакие меховые шапки с наклепанными полосами и пластинами коричневого металла. Если Гарольд правильно запомнил уроки истории профессора Бинса, то это даже не средневековье. Это оружие древнего мира.

Лагерь архонта представлял собой две сотни шатров из грубой материи. Центральный окружала цепь воинов. То тут, то там — чадящие головешки в кострах. Вповалку храпящее воинство. Вонь. Дичь. Мрак.

Чтобы разогнать всю эту свору подонков, достаточно пары Бомбард, решил Гарольд и немного успокоенный, отправился восвояси…

Гарольд спешил изо всех сил. Надо было срочно найти всех уцелевших соотечественников и уходить из мира Матери подобру-поздорову. После того, как Шамира категорически отказалась от любого вида военной помощи, другого выхода просто не осталось. Сидеть и смотреть, как эти одержимые истребляют друг друга, Поттеру совсем не улыбалось.

Итак, поиск пленных британцев начался. Гарольд разделил город на двенадцать секторов и начал прочесывать их один за другим с помощью своих друзей. Внешне процедура выглядела просто. Заходишь в дом, выгоняешь всех его обитателей на улицу, а потом рассматриваешь грязные щетинистые мордасы козлов в надежде разглядеть в них благородные черты истинных лондонских джентльменов…

Черта с два!

Прочесав первый сектор и отловив всего троих перепуганных соотечественников, Гарольд понял, что такими темпами он и за месяц не справится. Самое время призвать на помощь магию. Первым делом пришлось наложить на весь город Следящие чары, которые, как и чары Надзора, позволяли отследить тех, кто пользовался хотя бы крупинками магии. Сразу удалось заарканить с десяток магов с проблесками беспалочковой магии. И все. Остальные волшебники, лишенные палочек, никаких магических следов не оставляли и в сети не попались.

Тогда Поттер активировал поиск магических артефактов. Точнее — два поиска. С палочки Блэков — поиск обычных артефактов, а с палочки некроманта — поиск темных артефактов.

Сразу три точки в городе отозвались мощными всплесками магии. Храм Оракула, храм Матери и, как ни странно — дом терпимости на окраине города.

Храм Матери проверили сразу. Обломки двух палочек и осколки Сквозного зеркала обнаружились в подземелье у ворота Надежды. Их явно спрятали рабы храма, и вряд ли кто-то из них остался в живых. Потому что те, кто уцелел, об этом тайнике ничего не знали. В дополнение к найденному старшая жрица добровольно сдала несколько оберегов, которые принадлежали девушкам, уже давно отправленным в обитель Матери.

В храме Оракула все артефакты оказались аккуратно сложены в ларец и хранились под кроватью главного предсказателя. Прямо под задницей у трусливого гада. Молниеносный допрос обошелся без мордобоя и дал вполне исчерпывающий ответ о происхождении магических сокровищ. Оказывается, их снимали с жертв, которые попали в руки этих маньяков-потрошителей.

Гарольд насчитал больше трех десятков кулончиков, браслетов, серег и других побрякушек, и всерьез рассвирепел. Нож Блэков изрядно покуражился над местными друидами. Горка отрезанных ушей, носов и пальцев ног получилась довольно внушительной, но радости Поттеру не доставила. Запретив на все оставшиеся времена гадания с использованием человеческих жертв, и наложив соответствующие Следящие чары на всю эту лавочку, он отбыл для продолжения поисков в городском, так сказать, борделе.

Место это оказалось весьма оживленным. Поэтому пришлось просить Шамиру выделить три десятка послушниц для организации облавы. Результаты ее оказались неплохими. Одним махом скрутили два десятка магов, которые оказались бывшими Упивающимися, а здесь были завербованы в местную охрану Стража Западных Врат. Многие из них числились постоянными посетителями этого вонючего храма мужской любви. Рассмотрев их перепуганные рожи, усиленно выражающие саму невинность, Поттер решил, что зря он все это затеял. Пусть бы они оставались в этом чертовом мире и трахали друг друга до посинения! И на фига он потащит обратно в Британию этих сексуальных извращенцев? То есть он, конечно, слышал, что в мире маглов подобные увлечения уже давно не считаются чем-то преступным, и даже негласно поощряются под лозунгами свободы личной жизни, но… В его памяти накрепко застрял один из рассказов профессора Бинса о том, как в средние века за подобные шалости магов беспощадно казнили, отстригая им раскаленными щипцами причинные места.

Гарольду было мерзко на душе. И еще было обидно…

Практически никто из тех, кого удалось найти, не обрадовался возможности возвращения. Никто не благодарил своих освободителей. Эти бывшие маги и маглы с трудом вспоминали свои настоящие имена и даже после этого упорно откликались только на местные клички. Как это понимать? Чем их тут обкормили или опоили? Или обкурили?

И тут Гарольд вспомнил о бараках с пленными, которые охранял Страж. Кинулись туда. И, наконец, вздохнули с облегчением. Правильно! Ну где же еще в этом кошмарном мире могли быть сохранившие самоидентификацию британцы? Конечно, в тюрьме!

Освободили почти сто человек, и за неимением другого места срочно начали переделывать тюрьму в санаторий. Вычистили всю грязь. Наладили питание и снабжение водой. Отделили здоровых людей от больных. Организовали варку кое-каких зелий, для которых нашлись ингредиенты в местной скудной флоре и фауне. Тут здорово пригодились знания Гермионы и Луны. Шаннах в меру сил и способностей помогала им обеим.

Тем временем Драко с Гарри обыскали последние сектора, но улов был скудным. Два, три, пять мужчин на сектор.

К исходу третьего дня набралось около двухсот бывших пленников. Сплошь мужчины, между прочим. Начиналась самая трудная часть задачи.

Гарольд потребовал личной встречи с Шамирой. Та неохотно согласилась и вечером того же дня они вдвоем уже сидели в зале старших жриц, отрезанные от внешнего мира тройным кольцом Охранных, Заглушающих и Отталкивающих заклинаний. Впрочем, знал об этом только Поттер.

— Успешно ли идут военные действия против Архонта? — вежливо спросил Гарольд, прикидывая, как убедительнее изложить свое основное требование.

— Милостью Матери пока все нормально. Утром начнем поединки.

— Дозволено ли мне будет взглянуть? — поинтересовался юный маг, толком не понимая, что это за поединки, кого с кем и ради чего.

Шамира, поджав губы, пытливо взглянула на собеседника, гадая, что скрывается за этим внешним смирением и предупредительностью.

— Площадки обоих ристалищ расположены над городскими воротами. Смотрите на здоровье, но будьте настороже, я не могу гарантировать, что какая-либо из послушниц не вообразит, что вы воин из армии Архонта и вопреки правилам проникли в город. Надеюсь, на вас надета такая же броня, как и на вашем брате? На войне от случайной стрелы или дротика не застрахован никто.

— А вы что же, не можете контролировать ваших людей?

— Я же говорю о превратностях и случайностях боя…

— Я понял. Такой исход весьма нежелателен для всех сторон. Наложенные охранные чары могут отразить случайный удар, как намеренный. А это грозит серьезными потерями и напрасными жертвами.

Обмен любезностями состоялся. Счет: один — один.

— Ладно, выкладывайте, зачем позвали. Опять какие-нибудь требования? — вздохнула Шамира, отбрасывая официальный тон.

— А как же. К тому же они, наверняка, будут для вас неприятны, но… — Поттер развел руками. — Надо решить эти вопросы.

— Слушаю.

— Речь идет о возвращении на родину женщин, которые частично превратились… — Гарольд запнулся, но твердо выговорил. — В красных жриц и тех, что были определены у вас в Обитель Матери.

— Да прольется милость Матери на неразумные головы слепых чужестранцев!

Поттер с изумлением поднял взгляд. Шамира смотрела на него с брезгливой жалостью, как на полного недоумка.

— Э-э-э… не понял.

— А чего тут понимать? Ты видел этих самых красных жриц вблизи?

— Видел, но…

— Понравились?

— Нет, но… погодите, они же сейчас нормальные. То есть, я хочу сказать, что они сейчас не красные жрицы, а просто послушницы…

— А ты их здесь видел?

— …

— Почему я их на тебя не выпустила тогда в Обители? Ты об этом не задумывался?

— Нет. А почему?

— Потому что их сейчас действительно как бы нет. Они спят. И не дай тебе Матерь здесь находиться, когда они проснутся. Или ты думаешь, они тебя не помнят?

— Вы хотите сказать, что их нельзя вернуть? Я в это не верю!

— Я этого не сказала. Вернуть их можно. Проблема в другом. А захотят ли они возвращаться? Это раз. И что произойдет, когда сила Матери рано или поздно вновь проснется в их сердцах? Это два.

— Я должен попробовать! Я не уйду без них!

— Хорошо, — внезапно согласилась Хранительница Обители, — я дам тебе возможность убедить их вернуться с тобой. Но помни, что я тебя предупреждала. Они уже не принадлежат твоему миру.

— А кому они принадлежат?

— Они служанки Матери! Нет ничего выше этого! И они не уйдут с тобой! — повысила голос властительница.

— А остальные? — Поттера сильно раздражала безаппеляционность Шамиры.

— Соплячки? Забирай — не жалко. Но учти, что многие из них тоже не пойдут с тобой, потому что…

— А вот это уже моя забота, — оборвал ее Гарольд и поклонился, давая понять, что разговор окончен.

Несколькими взмахами палочки он снял защиту. Входная дверь распахнулась. Властительница сухо кивнула и вышла вон из зала. Садясь на своего коня, она пробормотала:

— Не пойдут, потому что не успеют, глупый чужестранец!

* * *

— Всем спокойной ночи. Всем спать!

— Да кому известно, ночь сейчас или день? Боунс, мне надоели твои команды!

— Нотт, мы договорились не спорить. Не можешь спать — лежи и молчи.

— А то получишь в бубен! — торжественно и мрачно подтвердил Рон Уизли и через пару минут захрапел.

Нотт что-то проворчал, но спорить не решился. Так как были уже прецеденты. И были уже инциденты. И фингалы под глазом с левого кулака Уизли у Гойла и с правого кулака Лонгботтома у Крэбба имели место быть, вот только вопреки расхожей шутке ничего не освещали. Обидно. Нотт поворочался и задремал.

А вот Сьюзи не спалось. Она мучительно искала выход из сложившейся ситуации, но ни один план не имел возможности для реализации. Все упиралось в отсутствие палочек и присутствие крепких дверей.

Вживание в тюремный монотонный быт далось ребятам нелегко. Были ссоры, обиды и кулачные аргументы для наиболее асоциальных элементов. Крэбб и Гойл решили вдруг, что они самые сильные и крутые, но сразу напоролись на гриффиндорские кулаки и были вынуждены пересмотреть соотношение сил и свое поведение. Тем более, что ни Забини, ни Нотт открыто их не поддержали.

Были разборки и на «женской» половине. Правда, до рукоприкладства, слава Мерлину, не дошло, но пригрозить самым нетерпеливым и капризным, самым нежным и плаксивым, самым эгоистичным и бесцеремонным пленницам пришлось… Короче, пригрозили Лаванде, что устоят ей «темную». Красочно расписали сию процедуру и поставили на место капризную дуру.

По ощущениям казалось, что прошла уже целая неделя, хотя по числу ночевок было ясно, что с момента их заточения минуло не больше трех суток. За все это время свет так ни разу и не зажегся. Еда появлялась у порога в больших котлах. Посуда появлялась там же. После еды складывали грязную посуду в котлы, и они через час-два исчезали. Сложнее было с туалетом, но и тут с грехом пополам приспособились, хотя всем было и стыдно и неприятно. Мучительно хотелось умыться, но воды еле хватало для питья. В общем, полный букет тюремных неудобств в общей камере.

Зато общались. За этим Боунс следила.

Все по очереди рассказывали истории из своей жизни или пересказывали книги, при условии, что читали их до конца и хорошо запомнили сюжет. Разумеется, в жанре устного рассказа блистал Забини. Его повествования отличались изрядной эрудицией и язвительной манерой изложения. Как ни странно, хорошим рассказчиком оказался Невилл Лонгботтом. А Рон Уизли блистал познаниями в магической генеалогии. И даже Крэбб с Гойлом поднатужились и рассказали-таки довольно связно о том, как ездили с своими отцами на охоту.

Сестры Патил поведали о своей исторической родине, а Лаванда довольно мило загибала нескромные анекдоты. Пока еще тем для разговоров хватало, но уже ощущался определенный предел, за которым может нагрянуть второй приступ тюремного ужаса и безысходности, бороться с которым будет намного сложнее.

Как ни крути, а надежда, что их быстро найдут и придут на помощь, медленно, но верно таяла. Размеренность тюремного распорядка давила на психику, ежечасно и ежеминутно подтверждая, что они здесь надолго и всерьез. Терпение юных магов, не имеющих жизненной закалки, быстро заканчивалось. И Сьюзен Боунс ожидала новой вспышки ссор и конфликтов.

Лонгботтому, возможно, было легче, чем другим, как легче было бы и Поттеру, окажись он в этой компании. Долгие дни, недели и месяцы, проведенные у скорбного ложа отца и матери, приучили Невилла терпеть и ждать. Поэтому парень держал себя в руках. Был со всеми подчеркнуто спокоен и вежлив. Он и в стычку со слизеринцами полез не столько из чувства мести, сколько из чувства факультетской солидарности. Сейчас Лонгботтом добросовестно пытался уснуть, но поворочался с боку набок и почувствовал, что организм настоятельно требует от него сходить по маленькому. Минус попить, так сказать…

Прислушавшись к ровному дыханию соседей, он решил, что момент в целом подходящий. Ну не мог парень заставить себя, как бесцеремонный Крэбб, подойти в разгар общего разговора и отоварить пустую туалетную емкость струей, которой позавидует застоявшийся жеребец! Не то воспитание. Поэтому момент, когда все спят, действительно удачный. Осторожно пробравшись к месту общего пользования и убедившись в отсутствии конкурентов поблизости, Невилл приступил к процессу, стараясь производить как можно меньше шума.

И в этот момент под потолком вспыхнули магические светильники.

Наверняка они горели тускло, но глазам, лишенным света несколько суток, неожиданная иллюминация ударила, как вспышка молнии. Гриффиндорец вскрикнул и судорожно прижал ладони к лицу, спасая глаза от болевого шока.

Остальным световой удар пришелся через закрытые веки. Они застонали, заворочались, а некоторые даже закричали от страха. Некоторые. Но, превозмогая боль и резь в глазах, начали осматривать свою темницу при свете огня. Все поднялись на ноги, понимая, что свет зажегся неспроста. А вдруг их нашли? Неужели свобода? Или это явились их тюремщики? Но тогда они узнают, кто и зачем их похитил. Это все же лучше, чем кошмарная неизвестность, в которой они провели последние трое суток.

Сьюзен Боун быстро осмотрелась по сторонам и перевела взгляд на девушек. Лаванда, уже оправившись от неожиданности, смотрела на половину ребят и казалось, что сейчас она скиснет от смеха. Проследив за ее взглядом, Сьюзен негромко зашипела:

— Блейз! Блейз!

Тот уставился на нее, всем своим видом спрашивая: что надо? Она выразительным взглядом показала ему на Невилла, который стоял перед ведром со спущенными штанами и закрывал лицо ладонями.

Забини присвистнул.

— Ого? Лонгботтом! Респект и уважуха, конечно! Но натяни-ка ты штаны на задницу и прикрой свое богатство, а то все парни в этой клетке чувствуют себя неудобно рядом с тобой!

Все покатились со смеху, а Невилл, судорожно натянув штаны, покраснел как рак. Хотя, с сугубо мужской точки зрения, как раз ему стыдиться и не приходилось.

За смехом не услышали, как щелкнули замки. И лишь когда двери распахнулись, все замолчали и невольно подались назад. Оба дверных проема выходили в освещенный коридор. Из него раздался высокий и холодный голос:

— Я рад слышать, что мои гости пребывают в прекрасном настроении. Вот что значит — кровь! Выходите! Ваш повелитель милостив и отведет вас в более удобное для жизни место.

— Дю-дю-ка!

Эльфенок отвернулся от Снейпа, всем своим видом показывая, что эту сопливую гадость он есть не будет.

— Глимми, не обзывайся! Пока не поешь, дядя Кикимер к тебе не придет!

— Кики не придет? — глаза у малыша стали еще больше, хотя казалось, что это невозможно. Он подхватил ложку и начал, давясь, заталкивать в себя овсянку.

Элемент влияния был найден три дня назад, когда Северус в отчаянии связался по Сквозному зеркалу с Блэк-мэнором и попросил портрет Регулуса Блэка прислать ему в помощь Кикимера.

Эльф явился очень быстро. Сцена была та еще. Когда старый брюзгливый домовик появился в детской, Глимми забросив все свои игрушки, с хлопком аппарировал прямо ему на руки, схватил своими тонкими ручонками за шею и завопил:

— Ви-ки! Глим-глим! З-з-з-з-з-з…

Обалдевший и оглушенный Кикимер подпрыгнул на месте. Опасаясь, что он с перепугу аппарирует, Снейп схватил его за наволочку. Домовик изумленно отшатнулся. Никогда еще маги не трогали его руками. Единственное касание, знакомое с детства — пинок ногой. Наволочка порвалась и у зельевара появилась возможность ознакомиться со строением тела брата по разуму во всех подробностях.

Пока все успокоились, и Кикимер чинил свое скромное одеяние, Глимми не думал разжимать руки, болтаясь на шее у старшего собрата, как большой и несуразный кулон.

Потом Снейп хмуро изложил свою просьбу. Он хотел, чтобы домовик несколько часов в день уделял малышу — для его эльфийского обучения и воспитания. Короче, Кикимеру отводилась роль приходящей няньки.

Было видно, что эта дополнительная работа никакого восторга у эльфа Блэков не вызвала, но связанный приказом Регулуса, он не посмел отказаться и достаточно уныло приступил к исполнению своих обязанностей.

Однако обаяние малыша было столь велико, что мало-помалу старый холостяк ощутил себя заботливым дядюшкой и принялся обучать своего малолетнего соплеменника всяким эльфийским премудростям. Как сложить пальцы для щелчка, чтобы получилось то, что надо, а не что попало. Как правильно аппарировать и не промахнуться мимо цели на полмили. Как правильно говорить и правильно одеваться.

Последний пункт вызвал самые серьезные разногласия между Кикимером и зельеваром. Домовик пришел в ужас, обнаружив на малыше памперс, который он принял за штаны. Вжав голову в плечи и время от времени наказывая себя битьем лбом об спинку кроватки, эльф упорно долдонил, что одежда для эльфа — зло и носить ее нельзя. Снейп довольно резонно возражал, что памперс — это не одежда, раз его не стирают, а выбрасывают. На что Кикимер виновато, но упрямо возражал, приводя в пример своего бывшего хозяина Ориона Блэка, которому штанов на день не хватало из-за пристрастия к игре в карты на раздевание…

Северус, наконец, взбеленился и потребовал ясности в этом вопросе у Регулуса, который с фамильным блэковским высокомерием просто запретил Кикимеру обсуждать эту тему. Домовик вздохнул и подчинился. И за каких-то три дня превратился в кумира для мелкого засранца Глимми.

Вот и сейчас одно упоминание о страшном запрете на «дядю Кики», вынудило эльфеныша быстро слопать три столовые ложки отвратительной овсянки и запить ее тремя глотками не менее отвратительного кипяченого молока с кошмарной пенкой.

— Вот и славно! — прокомментировал Снейп гастрономический подвиг подопечного. — А теперь пойдем прогуляемся. Пойдешь за руку или поедешь?

— Поеду на Дю-дю-ке!

— Хитрец, — проворчал Северус, но в глазах его искрились смешинки. — Залезай.

Глимми нацелил обе ладошки на мага и, как учил его дядя Кики, щелкнул пальцами. Хлопок. Маленький лопоухий малыш уже гордо восседает на плече у зельевара.

Они спустились вниз по лестнице, а потом по коридору подземелья дошли до пещеры с подземной рекой. Снейп снял наложенную защиту и открыл тайный проход в скале. Еще тридцать ярдов по извилистому коридору — и они вышли в подземный зал, в котором стремительный поток столетиями мчал свои воды в магических оковах.

Снейп открыл проход к Арке Смерти. Она была завешена непроницаемым пологом. Ни одна из комбинаций цилиндров не могла открыть ее, так как на другом конце пути не было второй такой же Арки, чтобы образовать внепространственный коридор. Зельевар сам уничтожил ее и теперь мучительно искал способ вернуться в эльфийское подземелье и восстановить выход для Поттера и тех, кого ему, возможно, удастся спасти.

— Ну что, малыш? Посмотри на эту штуку. Может быть, она покажется тебе знакомой или хотя бы интересной?

Глимми слез с плеча зельевара, подошел к Арке, равнодушно осмотрел ее и повернулся к Снейпу.

— Ну что, малыш?

— Дыл-л-лка! Пустая. Хочу назад. Хочу Кики!

— Дырка, говоришь? — переспросил Снейп.

Глаза его заблестели…

* * *

Шамира не обманула, и уже через два часа после их беседы Гарольд стоял во внутреннем дворе обители Матери перед стройными рядами ее обитательниц. Было их на глаз около полутора тысяч. Впереди выстроились отряды молодых девушек, а за ними располагались женщины постарше. Надо понимать, что тогда, в министерстве, именно они и превратились в полчища разъяренных красных фурий. А те, что помоложе, это в терминах Хранительницы — «соплячки». Их просто увели из министерства и здесь определили в Обитель. Удачно получилось, что Гермиона сюда не попала. Похоже, здесь здорово умеют промывать мозги новичкам.

— Это все, кто здесь живет? — уточнил Поттер.

Шамира снисходительно усмехнулась.

— Это те, кто пришел из твоего мира. С какой стати я стала бы выстраивать перед тобой местных?

Гарольд кивнул. Именно это он и хотел знать. Хотя оставалось неясно, сколько же всего женщин-воинов в этом большом, но все же не резиновом замке.

— Начинайте свои разговоры-уговоры. Только не очень долго. Завтра тяжелый день и люди должны отдохнуть.

Шамира явно проявляла нетерпение. Поттер шагнул к балюстраде балкона, на котором они находились. Тысячи глаз уперлись в него. Осматривая ряды в поисках знакомых лиц, он вытянул из кармана мантии пергамент.

— Сонорус! — ткнул себя палочкой в горло и развернул свиток. — Я тут кое-что прочитать вам хочу. Может быть, напомнит кому-то что-то…

«Жили-были трое братьев, и вот однажды отправились они путешествовать. Шли они в сумерках дальней дорогой, и пришли к реке. Была она глубокая — вброд не перейти, и такая быстрая, что вплавь не перебраться. Но братья были сведущи в магических искусствах. Взмахнули они волшебными палочками — и вырос над рекою мост. Братья были уже на середине моста, как вдруг смотрят — стоит у них на пути кто-то, закутанный в плащ».

— Что вы делаете? — Гарольд почувствовал затылком сверлящий взгляд Шамиры.

— Не мешайте, это не ваше дело, — вполголоса ответил он и продолжил.

«И Смерть заговорила с ними. Она очень рассердилась, что три жертвы ускользнули от нее, ведь обычно путники тонули в реке. Но Смерть была хитра. Она притворилась, будто восхищена мастерством троих братьев, и предложила каждому выбрать себе награду за то, что они ее перехитрили.

И вот старший брат, человек воинственный, попросил волшебную палочку, самую могущественную на свете, чтобы ее хозяин всегда побеждал в поединке. Такая волшебная палочка достойна человека, одолевшего саму Смерть! Тогда Смерть отломила ветку с куста бузины, что рос неподалеку, сделала из нее волшебную палочку и дала ее старшему брату.

Второй брат был гордец. Он захотел еще больше унизить Смерть и потребовал у нее силу вызывать умерших. Смерть подняла камешек, что лежал на берегу, и дала его среднему брату. Этот камень, сказала она, владеет силой возвращать мертвых.

Спросила Смерть младшего брата, чего он желает. Младший был самый скромный и самый мудрый из троих и не доверял он Смерти, а потому попросил дать ему такую вещь, чтобы он смог уйти оттуда и Смерть не догнала бы его. Недовольна была Смерть, но ничего не поделаешь — отдала ему свою мантию-невидимку.

Тогда отступила Смерть и пропустила троих братьев через мост. Пошли они дальше своею дорогой, и всё толковали промеж собой об этом приключении да восхищались чудесными вещицами, что подарила им Смерть».

Гарольд остановился, чтобы посмотреть на слушательниц. Стройные ряды послушниц и служительниц потеряли стройную неподвижность и зыбко зарябили. Кто-то крутил головой, кто-то с недоумением оглядывался по сторонам, многие схватились за виски с выражением муки на лице. Стоящие впереди девушки прижимали ко ртам стиснутые кулачки, которые наполовину утонули в их глухих масках.

Так. Процесс пошел.

-«…Долго ли, коротко ли, разошлись братья каждый в свою сторону. Первый брат странствовал неделю, а может, больше, и пришел в одну далекую деревню. Отыскал он там волшебника, с которым был в ссоре. Вышел у них поединок, и, ясное дело, победил старший брат — да и как могло быть иначе, когда у него в руках Бузинная палочка? Противник остался лежать мертвым на земле, а старший брат пошел на постоялый двор и там давай хвастаться, какую чудо-палочку он добыл у самой Смерти, — с нею никто не победит его в бою.

В ту же ночь один волшебник пробрался к старшему брату, когда он лежал и храпел, пьяный вдрызг, на своей постели. Вор унес волшебную палочку, а заодно перерезал старшему брату горло.

Так Смерть забрала первого брата.

Тем временем средний брат вернулся к себе домой, а жил он один-одинешенек. Взял он Камень, что мог вызывать мертвых, и три раза повернул в руке. Что за чудо — стоит перед ним девушка, на которой он мечтал жениться, да только умерла она раннею смертью».

— Прекратите немедленно! — закричала вдруг Шамира, но Поттер был готов к ее демаршу. Его палочка описала полукруг назад, и Хранительница замерла и осталась стоять, затвердев как камень от невербального Петрификуса.

— Нет уж! Я дочитаю до конца! — отрезал юный маг и повернулся обратно к слушательницам, которых все больше и больше охватывало смятение.

«…Но была она печальна и холодна, словно какая-то занавесь отделяла ее от среднего брата. Хоть она и вернулась в подлунный мир, не было ей здесь места, и горько страдала она. В конце концов, средний брат сошел с ума от безнадежной тоски и убил себя, чтобы только быть вместе с любимой.

Так Смерть забрала и второго брата.

Третьего же брата искала Смерть много лет, да так и не нашла. А когда младший брат состарился, то сам снял Мантию-невидимку и отдал ее своему сыну. Встретил он Смерть как давнего друга, и своей охотой с нею пошел, и как равные ушли они из этого мира».

Гарольд свернул свиток и бережно спрятал его обратно в карман.

— Вот такие волшебники жили в старину и такие дела творились в древней Британии, — продолжил он спокойно.

— А сейчас я вам покажу еще кое-что интересное! — он вытащил из другого кармана сверток, развернул невесомую мантию и накинул себе на плечи. — Я потомок третьего брата из этой сказки и сейчас на мне один из Даров из этой сказки. Видите?

От Гарольда осталась лишь парящая в воздухе голова. Все остальное — туловище, руки и ноги — все исчезло!

— А-а-а-а! — единым вздохом ответила ему площадь.

Юный маг снял мантию-невидимку и силой выкрикнул:

— Меня зовут Гарольд Поттер и я пришел сюда за вами! Я помогу вам вернуться домой! Дома вас ждут ваши семьи, ваши друзья, ваши дома и ваши милые сердцу вещи. И пусть кто-то из вас читал в детстве сказки Барда Биддля, а кто-то — Льюиса Кэррола. Но родина у вас одна и она ждет вашего возвращения!

Шеренги на площади окончательно смешались. Теперь это была просто толпа потрясенных и растерянных женщин, которая подавалась все ближе и ближе к балкону, словно в опасении, что все происходящее окажется розыгрышем или злой шуткой. Или того хуже — бредовым видением. Они тянули руки к Гарольду, словно боясь, что он сейчас исчезнет и оставит их в этой, вдруг опостылевшей им, Обители. Они с каким-то затравленным выражением на лицах оглядывались по сторонам, словно увидели все окружающее другими глазами.

— Ну вот, бабуля, а ты говорила, что у меня ничего не получится! — повернулся Поттер к Шамире и снял с нее заклятие окоченения.

— Тьфу! Будь бы проклят! — Хранительница обессилено опустилась на каменный пол балкона. — Твоя взяла. Забирай их всех, и чтобы духу вашего здесь завтра не было!

— Продовольствие? — тон Поттера был весьма наглым, но внутренне он сжался, так как от ответа Хранительницы зависело слишком многое.

— Получишь ты свое продовольствие. Корми вас, пои вас… дармоедов. Насрут больше лошади и испарятся, а мне тут расхлебывать! Ну чего встал? Уводи их отсюда! Не дай Матерь, если остальные захотят их наказать за отступничество! Крови прольется — ведром не вычерпаешь! Уходите отсюда, да побыстрее!

Гарольд оценил совет, как весьма разумный. По углам площади и впрямь начали накапливаться отряды вооруженных послушниц, со злобой и раздражением наблюдавших за «позором» своих товарок. Не рискуя применить левитацию, которая была бы чрезмерным волшебством даже для магического мира, он быстро сбежал вниз по лестнице. Его левая рука с болезненной судорогой сжимала черную палочку Блэков, которой он на протяжении всего выступления с полным напряжением всех магических сил наводил на женщин заклинание Подвластия.

С утра, как и обещала Шамира, начались поединки.

Передвижные вышки с площадками придвинули вплотную к воротам, и они состыковались между собой, образовав ристалища. С обеих сторон на них по одному выходили воины, быстро обменивались то ли приветствиями, то ли оскорблениями, а потом скрещивали мечи и дротики в яростном поединке. Рубились лихо и отчаянно — не на жизнь, а на смерть. Тяжелораненых добивали, а в тех редких случаях, когда одному из противников удавалось обезоружить другого — победившая сторона взрывалась криками восторга, проигравшая — ярости, и победитель уводил побежденного, накинув ему на шею веревочную петлю.

Все это Гарольд наблюдал, зависнув рядом с главными воротами под прикрытием мантии-невидимки. Его всего трясло от гнева. Ведь если со стороны Архонта на ристалище выходили нагловатые молодые парни и мужики, то со стороны города — юные девушки, практически одногодки Шаннах. Правда, сражались они умело и азартно, ни в чем не уступая своим противникам мужского пола.

Перемещаясь над ристалищем, он заметил еще одну странность. Пересечь границу города он смог только над воротами. В любую сторону. И наружу, и обратно. Исходя из этого, он заключил, что магическая защита ограды очень сильна и эффективна. Правда, сразу возник вопрос о том, как, собственно, покинут город почти две тысячи репатриантов, если два единственных выхода заткнуты этими чертовыми ристалищами? Шамира вела себя подозрительно, но получить ответ на этот вопрос пока не удалось, так как она упорно избегала встречи с Поттером.

Подготовка к исходу велась день и ночь. Подлечивали больных, подкармливали ослабевших. Это касалось в основном мужчин. Женщины из Обители находились в прекрасной физической форме.

Искали и готовили транспорт. Заливали воду в бочки. Укладывали на повозки мешки с крупами и хлебом. Провиант был самый, конечно, примитивный, но достаточно питательный и компактный.

Как-то само собой получилось, что Гермиона, отлично знавшая нумерологию, стала кем-то вроде начпрода и завхоза в одном лице. Она пересчитала всех людей и вычислила норму воды и продуктов, которые нужны для путешествия по пустыне продолжительностью не менее месяца. Она сосчитала потребность в повозках и тягловых животных, которые, по ее замыслу по мере продвижения сами должны были стать продовольствием.

Гарольд пошутил по поводу того, что она сосчитала в качестве еды и некоторую часть их отряда, на что получил в ответ холодный взгляд и предложение заняться своим делом. М-да. Грэйнджер очень изменилась. Поттер моментами просто не узнавал свою старую подругу.

В напряженной работе и подготовке прошло еще два дня.

На третий день Гарольд обнаружил, что из храма исчезли младшие жрицы. Короткое расследование показало, что ушли они очень рано утром и с оружием в руках. Алия молчала, закусив губу, и на вопросы не отвечала. Было видно, что она сама с ума сходит от страха, но рассказать в чем дело — не решается.

Айрин так же пропала, и Гарри не находил себе места от беспокойства. Не выдержав и пары часов неизвестности, он незаметно вышел за ограду храма и бегом припустил к главным воротам. Предчувствие не обмануло его. Когда он, задыхаясь от быстрого бега, вскочил на первый уровень башни, то увидел Айрин в полном боевом облачении, поднимающуюся на ристалище.

— Айрин! Не надо! Стой!

Гарри двинулся вперед, и тут же полдесятка копий уперлось ему в грудь.

— Стой, где стоишь, козел! А то я намотаю твои кишки на эту пику! — бросили ему в лицо.

Гарри в отчаянии схватил в охапку все уставленные на него копья и резким рывком вырвал их из рук послушниц. Все, кто находился на нижнем ярусе, закричали и бросились на дерзкого парня. Опасаясь покалечить девушек, Гарри локтями расшвыривал их, и шаг за шагом продвигался к лестнице на ристалище. Тем временем наверху раздались гневные выкрики и вслед за ними звон мечей. Поттер удвоил свои усилия.

До заветных ступеней оставалась всего пара ярдов. Вдруг кто-то сзади накинул ему на шею веревку и принялся душить. Отбиваясь одной рукой, а второй схватившись за петлю, он был вынужден остановиться. Та ведьма, что насела на него сзади, жарко дышала ему в ухо и с натугой бормотала:

— Ишь, чего захотели! Возомнившие о себе козлы! Своих девок мало, так они на наших позарились? С собой забрать решили? Шиш тебе! Она там наверху отрабатывает свое место у ног Матери, а ты не смей лезть не в свое дело! Ублюдок чужеземный! Шаннах уже околдовали, хоть она и не ваша, а теперь еще и Айрин вам понадобилась?

Он узнал голос Шамиры.

Поттера обмотали ремнями и повалили на пол. Он продолжал бороться, пытаясь освободить правую руку, чтобы вытащить палочку. Масса навалившихся на него тел душила не хуже петли и юный маг быстро слабел. Сквозь сопение и возгласы послушниц он услышал наверху радостные крики. И резкий боевой клич, который издала сама Айрин. Кажется, девушка победила своего врага.

Топот ног вниз по ступеням. Приветственные возгласы. Гарри крепко прижат к полу и может только слушать.

— Я с радостью поздравила бы тебя, Айрин, но пока ты сражалась, появился вот этот козлик, и чуть было не нарушил правила поединков. Что ты скажешь по этому поводу? Такой проступок можно смыть только кровью, но мы не можем убить его. Он ведь под защитой своей поганой магии!

— Мне это безразлично! Я выполнила твое условие и мое место в Обители за мной!

— Не совсем так! Ты смыла кровью врага свою вину. А теперь иди наверх и смой кровью второго врага вину этого козлика. Иначе для тебя не будет места у ног Матери. Поняла? Ступай!

До Поттера дошло, что Айрин посылают сражаться второй раз. Он хотел закричать, но отвратительный кляп из овечьей шерсти заткнул ему рот.

На площадке тем временем воцарилась тишина. Было слышно, что наверху расхаживает очередной воин Архонта и ругается в ожидании своего противника.

— Что ты стоишь? Если бой не начнется сейчас же, то я просто отдам тебя этому солдату в рабыни, как трусливую тварь, испугавшуюся поединка!

Было слышно, как Айрин звякнула оружием и быстрыми шагами направилась вверх по лестнице. Послушницы и служительницы сдержанно зароптали. Видимо, ультиматум Хранительницы по своей подлости превосходил даже здешние мерки.

— Молчать! На все воля Матери! — прикрикнула на них Шамира. — Держите этого Избранного крепче. Я с ним еще ничего не решила.

Наверху вновь зазвенели мечи. Было слышно, как кто-то крупный, свирепо хакая, наносит удары, как звенит клинок о клинок. Гарри весь облился холодным потом. Он молил высшие силы о чуде — чтобы девушке хватило силы и мастерства. Чтобы она смогла устоять и победить во втором бою подряд. Но чудеса в этом мире случались только поганые. Спустя несколько минут он услышал ликующий выкрик мужчины и сдавленный стон девушки. Все вокруг разочарованно зашумели.

Отчаяние Гарри было настолько велико, что выплеснулось в неконтролируемом выбросе магии. Связывающие его ремни с пиротехническим треском разлетелись на куски. Женщин, как взрывом, разметало по всей площадке. Волшебная палочка сама прыгнула в руку. Поттер вскочил и двумя взмахами палочки сшиб с ног всех, кто еще на них стоял. В три прыжка он взлетел вверх по лестнице.

Айрин лежала на помосте в луже крови, а звероподобный войн, схватив ее за волосы, уже замахнулся, метя по незащищенному горлу. Свистящий клинок стремительно приближался к своей жертве…

— Импедимента!

Все резко затормозилось, как в замедленной съемке. Чары Помех сковали мышцы врага и смертоносную сталь. Но Поттер знал, что это продлится считанные секунды. С противоположной стороны двое секундантов Архонта и с этой — две послушницы уже неслись на него, выставив копья.

— Сектумсепра!!!

Воздушные ножи, сверкнув опасной синью, врезались в противника Айрин, разрубив его на несколько частей. Рука, сжимающая меч, взлетела вверх на добрый десяток футов. Фонтан крови обдал девушку с головы до ног.

— Ступефай! Ступефай! — два воина Архонта полетели кувырком на помост.

Жестокий удар в спину. На торсе Гарри ярко вспыхнула магическая броня! Задавленный вскрик сзади и вопль ужаса. Похоже, обеих воительниц, напавших сзади, просто скинуло с ристалища вниз. Вопли ярости раздались с обеих противоборствующих сторон. Было слышно потрескивание натягиваемых луков и торопливый топот ног вверх по лестницам.

Оставалось самое трудное — унести отсюда Айрин и убраться самому подобру-поздорову. Он кинулся к девушке, которая с ужасом и надеждой смотрела не него.

Поздно. Воины Архонта выскочили наверх и, наставив копья, бросились на Поттера. Чем бы их ударить всех сразу? По одному просто не успеть!

За спиной Гарри тоже раздался топот. Это служанки Матери. И у него нет шансов защитить Айрин при ударе с двух сторон. Юный маг бросился на девушку, стремясь закрыть ее своим телом, своей броней.

Жесткий лязг копий об щиты и многоголосый рев взорвался над его головой. Вокруг все звенело, трещало и хрипело. Гарри затравлено осмотрелся. О чудо! Отряд послушниц принял удар воинов Архонта на себя, и над ними шла настоящая кровопролитная сеча!

И тут Гарри сообразил: он же может аппарировать! Какой же он идиот! Парень схватил девушку в охапку и мысленно с натугой повернулся вокруг своей оси. Жесткий резиновый чулок аппарации выдавил из легких весь воздух и выплюнул их на площади перед храмом.

* * *

Возчики, грузчики и весь прочий сброд метнулся, рассыпаясь во все стороны.

— О, пришествие проклятых сил Хаоса! Бегите! Бегите! — заорали все вокруг.

Привлеченный шумом на площади, Гарольд оторвался от процесса подсчета мешков с мукой и выглянул наружу.

— Клянусь плащом дементора! Это еще что такое?

Он быстро перенесся на площадь. Быстро оценил ситуацию и собрался подхватить окровавленную девушку на руки.

— Я сам, — отклонил его помощь Гарри.

— Что произошло?

Гарри кратко рассказал ему о событиях на воротах. Гарольд аж застонал от новостей.

— Твою ж мать, с твоей любовью пополам! Как не вовремя! Неужели по-другому было нельзя?

— Это Шамира все устроила! Она и Айрин туда заманила, вроде как простила ее, а сама…

— Все! Хватит болтать. Быстро в храм. Зови девчонок, пусть осмотрят ее раны и начинают лечить! Живо!

— А ты?

— А я буду встречать здесь делегацию благодарных служанок Матери! Уноси ее быстрее, дуэлянт хренов!

Гарольд проводил брата до ворот и встал в них, прислонившись к косяку. На всякий случай проверил свою экипировку. Вроде все на месте. Появился Драко и, ни слова не говоря, встал у второго косяка, но чуть сзади. Мелочь, но приятно!

Долго ждать не пришлось. Отряд служительниц во главе с Шамирой вылетел с боковой улицы и осадил взмыленных лошадей у ворот храма. Пыль заволокла половину площади. Гарольд сморщил нос и чихнул.

— Ты нарушил условия договора! — грозно начала Хранительница, уставив на Поттера обвиняющий перст.

— Да, это правда! — легко согласился юный маг и снова звонко чихнул.

— Нарушены правила поединков! Это неслыханная наглость!

— Вот черт! Неужели все так плохо? — притворно-сокрушенно осведомился Гарольд.

— Мне с большим трудом удалось замять это дело, но полководец Архонта передал, что обычаи должны быть соблюдены. Айрин была побеждена в честном бою их воином, и я должна прислать им ее голову.

— Какое варварство, послушали бы тебя в Конфедерации магов! — пробормотал себе под нос Поттер и громко ответил. — Сиятельная Шамира, не считайте меня за идиота! Вы сами спровоцировали эту ситуацию, а теперь валите с больной головы на здоровую! Девушка была вынуждена сражаться с двумя противниками подряд. Ей и так досталось. Отдайте вы этим бездельникам какую-нибудь другую голову. Например, ослиную! Неужели они там будут разбираться?

Шамира багровела на глазах. Но Гарольд уже понял, что добром дело не кончится и пустился во все тяжкие.

— Не хотят ослиную голову? Пошлите им только уши. От мертвого осла!

— Это ваше последнее слово? — сдавленно спросила властительница.

— Да тут такое дело, — нарочито небрежно начал Поттер, — я бы и отдал девчонку, но не могу. Она оказалась в сфере интересов моего Рода, а дела Рода выше, чем военные разборки дикарей.

— Это твое последнее слово? — с откровенной угрозой вновь повторила Шамира. — Не доводи меня до крайностей!

— Не думаю, что ты сможешь меня чем-то испугать. И армии твоего Архонта я не боюсь. Дикари — вы и есть дикари! Мне надоело играть по вашим правилам. Предупреждаю тебя, что завтра мы уходим! И если ворота не будут освобождены для выезда моего обоза, то я просто выбью их и заодно сожгу этот ваш гладиаторский цирк на колесиках. Заканчивай войну с этим уродом или заключай перемирие, но чтобы никаких помех для нас не было! Понятно?

Хранительница молчала несколько минут, потом повернула коня и поехала прочь. Отряд служительниц последовал за ней.

— Так ты поняла меня? — крикнул Поттер ей в спину. Такое окончание разговора ему не понравилось.

— Все будет исполнено, чужестранец! Все, как ты желаешь! — насмешливо выкрикнула Шамира и пустила лошадь вскачь.

Площадь опустела.

— Ты не перегнул палку? — озабоченно спросил Драко.

— Это уже не имеет значения, — с досадой ответил Гарольд, — пошли готовиться. Завтра выступаем…

В это время Айрин билась в руках Гермионы и Луны. Шаннах стояла в стороне и смотрела на них с мучительной настороженностью.

— Отпустите меня! Я должна вернуться на ристалище! Вы не понимаете! Цикл не закончится и Хаос обрушится на нас! Пустите! Пустите! О, великая Мать!

От большой кровопотери язык послушницы заплетался. Лицо было белым до синевы, а глаза горели лихорадочным огнем.

— Бредит! — уверенно определила Гермиона. — Держи ее крепче. Я дала ей все зелья, какие положены при ранах, и сейчас она уснет. Это просто реакция на Укрепляющее зелье. Краткий прилив сил и беспочвенная самоуверенность. Я всегда говорила, что это зелье явно токсично!

Голова Айрин мотнулась и она обмякла, лишившись чувств. Ее аккуратно уложили обратно на ложе и наложили чары Оповещения.

— Не знаю, даже что и подумать, — покачала головой Луна, — а ты что скажешь, Шаннах? Что это за цикл, который нельзя не завершить?

— Я не помню всего, но, кажется, если цикл не завершен, то это сулит много крови…

Гермиона пренебрежительно фыркнула и вышла прочь из кельи. Ей еще надо было собрать и упаковать походную аптечку. А тут всякие дурочки невнятные страшилки рассказывают. А вы «Энтерфламиос» в исполнении Гарольда Поттера видели? Нет? Так чего лезете со своими мнениями о всяких идиотских циклах? Долбанет так, что у всех врагов кровь в жилах высохнет. И мозги в придачу…

* * *

Шамира стояла на коленях в тайном святилище Матери. По морщинистому лицу женщины текли слезы. Они пробили себе несколько блестящих дорожек по изрезанным шрамами щекам и свободно капали на каменный пол со щетинистого подбородка.

— Вот и все… проклятые пришельцы… в недобрый час вы появились здесь! — она коротко передохнула. — Но я знаю свой долг! Цикл будет закончен и уже не важно, сколько крови для этого придется пролить!

Она поднялась с колен и спустилась в самую нижнюю часть подземелья под святилищем. Никто и никогда не бывал здесь — только Хранительницы. Щелкнул невидимый замок, и тяжелая металлическая дверь отворилась, открывая ход. Вспыхнули и неярко засияли синие светильники на стенах. Шамира прошла к дальней стене. На ней зияло два темных отверстия, которые круто изгибались вверх и уходили вглубь скалы. Под ними на каменном постаменте стоял ларец прямоугольной формы. Сквозь его полупрозрачные фиолетовые грани просвечивало что-то красное.

Шамира вытащила из кармана черную кожаную облатку и дрожащей рукой положила ее на крышку ларца. Та задрожала и откинулась в сторону. Ларец всплыл вверх. Шамира вновь рухнула на колени, протягивая к нему руки в священном экстазе. Черты лица ее страшно исказились. Алый туман заклубился над ларцом и замер, словно прислушиваясь к окружающему миру. Внезапно он выбросил в разные стороны щупальца, как бы ощупывая зал. Движения его были неторопливы и как бы случайны.

Шамира заинтересовала красное облако, но ненадолго. Оно лишь мазнуло ее лоб и тут же отпрянуло назад к постаменту. Потом заструилось по стене, и алое щупальце нащупало сначала один лаз, а потом и второй. Вся туманная масса взлетела вверх и начала вибрировать, словно в радостном предвкушении. Ее объем стремительно возрастал, она выбрасывала все новые и новые щупальца. Наконец, оба отверстия на стене оказались забиты этой невесомой и одновременно плотной массой. Раздался свистящий звук — и туман разом исчез в каналах, начав свое стремительное путешествие к Храму Надежды и Обители Матери. Только фыркнул ветер в подземных трубах, и откуда-то издалека раздался отзвук, напоминающий зловещий рыдающий хохот!

— К командующему! Срочное донесение!

Черный полог на входе в шатер рывком отдернулся.

— Войди! — разрешил высокий холодный голос.

Никакого намека на заспанность или усталость. Как будто он сидел и ждал этого донесения. Вот это командир!

Гонец быстро вошел и с любопытством огляделся. Кресло. Стол. На столе рисованная карта города. Стойка для меча и дротиков. Несколько больших сундуков, окованных медью. И никакого намека на кровать или предмет, ее заменяющий.

— Докладывай! — военачальник уже сел в кресло и сверлил гонца недобрым взглядом.

— Устное донесение от командира Штурмового полка.

— Слушаю.

— Высокочтимому сэру Реддлу! Несмотря на троекратное предупреждение с нашей стороны, поединки до сего времени не возобновлены. Наши законные требования не выполнены. Через полступени мы получим право силой войти в город. Прошу вашего разрешения начать штурм.

Гонец склонился в поклоне, ожидая ответа.

— Передай мои слова: штурм не начинать — ждать приказа.

Гонец кивнул и исчез в ночном мраке.

— Дежурный! — и появившемуся воину. — Советника сюда!

Спустя несколько минут невзрачный серый человечек сидел перед Реддлом и зевал с риском вывихнуть челюсть.

— Э-э-у-э-а… не спится же вам, ваша милость. Что уж такого важного произошло, что меня вытащили из постели?

Взгляд командующего не оставил сомнений в том, сколько бы прожил этот наглец, если бы он не был приставлен к нему лично Архонтом.

— Хранительница обители прервала поединки и не выполнила обычных условий для их возобновления.

— Да-а-а? — сонливость слетела с советника в одно мгновение. — Хаос все побери! Они что там, с ума посходили? Хорошо, что у вашей милости достаточно войск, а то пришлось бы срочно снимать осаду и возвращаться назад.

Реддл в очередной раз проклял свою недостаточную информированность.

— Рассказывай!

— Остановка поединков может означать, что у них закончились бойцы…

— Ты же знаешь, что это не так. Что еще?

Советник заколебался. Уж больно маловероятным было второе предположение. А с учетом численности армии, которую они привели в этот раз — и вовсе фантастическим. Но чем Хаос не шутит. Такое уже было 120 сезонов назад…

— Еще это может означать, что они решились на генеральное сражение.

Реддл откинулся на спинку кресла. Так не бывает! Он прибыл сюда с главной директивой — спровоцировать генеральное сражение и полностью захватить город Матери. Для этого собрали армию в два с половиной раза превышающую обычную. Для этого разработали несколько планов, как нарушить обычный порядок нападения и снять с города магическую защиту. И вдруг противник сам принимает безрассудное решение? Это противоречит всему, что он знает об осторожности и осмотрительности местных начальниц. Генеральное сражение автоматически снимет защиту с города и сделает его беззащитным перед гигантской армией Архонта!

Что-то тут не так.

Советник сидел с остановившимся взглядом, терзал ногтями бородавку на шее и бормотал себе под нос:

— Великий Хаос! Неужели она решилась? Не может быть! Но это же будет конец не только городу. Это будет конец ей самой, и это конец династии…

Он замолчал, как будто спохватившись, и сразу куда-то заторопился.

— Прошу извинить. Считаю, что предпринимать ничего нельзя. В генеральное сражение вступать нельзя. Я сейчас же отбываю для срочного доклада Архонту! Вам запрещается вступать в бой. Вы слышите? Отведите все части от города! Немедленно!

Воландеморт с непроницаемым лицом кивнул. Этот поганый серый крысеныш явно выбился из образа советника. Приказывать начал. Значит, он чего-то очень испугался и торопится предупредить Архонта. Очень торопится. Конец династии, говоришь? Тогда надо, чтобы твой хозяин об этом пока не знал…

Советник застегнул плащ и, небрежно кивнув, повернулся к выходу. Отпускать его было никак нельзя. Реддл, не вставая с кресла, метнул ему в спину кинжал. Клеврет Архонта захрипел и упал ничком на песок, который заменял пол в палатке командующего.

— Не торопись. Пусть Властитель поспит эту ночь спокойно, — насмешливо процедил Воландеморт и вытащил из ящика стола Сквозное зеркало.

Директор ответил быстро. Видимо, и ему не спалось этой ночью. Выслушав краткий рассказ Реддла, он ненадолго задумался, а потом дал ответ.

— Само провидение упрощает нашу задачу. Я тут раскопал в старых дворцовых хрониках упоминание о генеральной битве, после которой сменилась династия. Вам пора узнать, что Архонт и Хранительница — родные брат и сестра. Так заведено здесь с древних времен.

— Зачем?

— Это не важно. Важно другое. Битва, о которой я вам толкую, отличалась крайним ожесточением. И в ней был убит тогдашний архонт. А сестра его сама умерла. В тот же час.

— Почему?

— Да какая вам разница? Какая-то местная магия, видимо. Главное, что если начнется генеральное сражение, то теперь ваша главная задача — убить Хранительницу.

— Не понимаю. Тогда же убили Архонта, а не Хранительницу.

— Сдается мне, что это дело взаимно симметричное…

— А чем я должен сражаться, по-вашему? Тем куском железа на палке, которое мне сунули на площади?

— Надеюсь, что вас сейчас никто не слышит. Варвары очень чтут эту свою палицу Мрака. И числят за ней много магических свойств. Но вы правы. Оружие я вам привезу.

— Надеюсь, настоящее?

— Не извольте беспокоиться… останетесь довольны. Но учтите, что в нем будет только два магических заряда…

* * *

Уже поздней ночью Гарольд согласовывал со своими помощниками последние детали завтрашнего выступления. Обсуждали все возможные и невозможные варианты развития событий у ворот и за воротами. Старались предугадать все потенциальные пакости со стороны Шамиры и армии Архонта.

Вдруг храм глухо задрожал. Низкий вибрирующий гул проник откуда-то снизу.

— Землетрясение? — вскочила на ноги Грейнджер.

— Какое смешное слово, — улыбнулась Луна.

Поттер успел лишь встать и вытащить палочки.

Тяжелая плита главного жертвенника вздыбилась, раскололась пополам и грузно осела, выпустив из разлома какую-то багровую бесформенную массу.

— Корявый дементор! — осевшим голосом рявкнул Гарольд.

Из черной палочки на мгновение показался дементор, отчаянно вскрикнул: «Только не это!» — и мгновенно спрятался обратно.

— Все назад! — заорал Поттер, наконец, сообразив, кто или вернее, что к ним пожаловало.

Опасаясь, что магия, как и прошлый раз, может ослабнуть или отказать, он несколькими взмахами палочки отшвырнул назад всех, кто стоял между ним и багровой мутью и начал пятиться к выходу, расставив руки, как будто собирался танцевать лезгинку.

— Сохатый! Это снова оно! — отчаянно крикнул Драко.

— Вижу, — бормотал Гарольд, — вижу, всем назад, быстро! Всем вниз, но не разбегаться!

Слава Мерлину, его услышали и поняли. Сзади застучали торопливые шаги вниз по лестнице в подземелье.

Багровая муть быстро выбросила отростки в разные стороны. Казалось, Гарольд ее особо не интересовал. Она ощупала все окна, выход на балкон, вторую дверь на задний двор и даже отдушины для дыма. Все это заняло считанные секунды.

Поттер лихорадочно соображал. Появление этой чертовой силы не сулило ничего, кроме катастрофы. Людей снова могли увести в очередной поганый мир, который опять придется искать полгода. Или год. Или десять! Этого нельзя было допустить ни в коем случае! Авада Кедавра тогда в министерстве на эту субстанцию не подействовала. Значит, ничего живого в ней нет. Это просто магический автомат, выполняющий определенную задачу. Заморозить его, кстати, тогда тоже не удалось. А взорвать-сжечь, можно? Надо пробовать. Что он теряет-то?

— Энферфламио!

Черный заряд с левой палочки угодил прямо в центр багрового облака. Страшный взрыв потряс храм до основания. Огненный шар заполнил весь зал и выбросил маслянистые волны пламени через все окна и двери здания. Поттер еле успел прикрыться щитом, но несколько мгновений дышать в этом огненном вихре было просто нечем.

— Агуаменти Максима! — ревущая струя воды ударила по потолку и стенам, сбив вспыхнувший пожар.

С наслаждением подставив голову и плечи под прохладный водопад, Гарольд выскочил на середину зала в поисках остатков вражеской силы. Пусто. Неужели получилось? Неужели он смог сжечь в адском пламени эту адскую же силу?

Полминуты Поттер пребывал в состоянии отчаянной надежды на лучший исход. А потом с площади донесся нарастающий женский вой, и ему стало ясно, что чуда не произошло. Одним взмахом он запечатал выход из подземелья, в котором укрылись его друзья. Правда, из него был второй выход через Караульную башню, но для этого надо было спуститься до самого Ворота Надежды, а потом подняться вверх по другой лестнице. Если даже они очень быстро сообразят, то все равно это задержит их минут на десять.

Поттер подскочил к окну и аппарировал прямо на площадь…

* * *

Слава Мерлину, что мужчины находились в тюрьме. Она хоть и была переделана в санаторий, но имела высокую ограду и крепкие ворота с закладными балками. На ночь ворота заперли, и это остановило красных жриц, не дало им ворваться сразу. Гарольд мигом кинул на ворота дополнительный щит, но он по своему опыту знал, что тот долго не продержится.

Первое, о чем позаботился Поттер — освещение. Драться в гостях при погашенной иллюминации — дохлое дело. Рукотворное светило зависло над городом, ярко освещая разворачивающуюся драму.

Вторая задача — понять, все ли женщины превратились в жриц. Тут все определилось быстро. Как и в прошлый раз, почти все женщины среднего и старшего возраста оказались в плену красного тумана.

Молодые женщины и девушки, сообразив, что происходит, пытались скрыться. Вот только бежать со двора храма им было некуда. Жрицы сразу разделились на две части. Одна занялась женским молодняком, который не удостоился превращения, а вторая — бросилась к тюрьме, будто чувствуя там скопление мужчин. Впрочем, Гарольд вовремя сообразил, что чувствовать им ничего и не надо. Они просто знают, что там мужчины, вот и все! Та же Муфалда Хмелкирк тогда в министерстве все прекрасно помнила из своей прошлой жизни. Она не была безумна, она просто служила Силе!

Обеспечив на время мужчинам относительную безопасность, Гарольд решил попробовать помочь девушкам. Он дождался, пока красные жрицы стащат их всех в одну кучу, и выскочил из укрытия с палочками, поднятыми на уровень плеч. Сплошной поток заклинаний ударил по цепи жриц и разорвал ее.

— Бегите сюда! Скорее! Скорее!

Дважды повторять не пришлось. Поттер понял, что Империус разрушился только у тех, кого выбрала для служения багровая дрянь, а остальные продолжали находиться под заклятием Подвластия и беспрекословно выполнили приказ своего временного господина. Толпа хлынула к нему, обтекая с двух сторон и накапливаясь за спиной.

— Быстро все в Караульную башню! — скомандовал Гарольд, еще не понимая сам, как он сможет защищать два объекта одновременно.

Поражая и отталкивая Ударными заклинаниями красных жриц, которые упорно преследовали отстающих, он шаг за шагом отступал к Караульной башне. Несколько сотен девушек и молодых женщин быстро втиснулись в это, прямо скажем, не резиновое здание.

И вдруг, расталкивая последних, оттуда выскочили Драко и Гермиона.

— Идиоты! Вам тут что надо?

— Мы поможем, — кратко ответила запыхавшаяся девушка и начала выстреливать в жриц весь арсенал АД.

— Где Гарри?

— Он побежал за Айрин, я думаю, он успеет, — ответил Драко и последовал примеру Гермионы.

Гарольд немного перевел дух. Все-таки Непрерывные заклятия — сильная, но изматывающая штука. Надо немного передохнуть. Он одним глотком осушил флакон Восстанавливающего зелья. Помощь от ребят пришла, надо признать, вовремя.

— Так. Сдерживайте их здесь. Я буквально на несколько секунд аппарирую на площадь. Надо освежить щит на тюрьме.

Не слушая возражений, он быстро перенесся на площадь ближе к воротам. И вовремя. Его щит уже упал, и неистовые бестии вовсю ломали ворота.

— Левио! — слава Мерлину, магия слушалась его полностью. Если бы все было, как в первый раз, он бы уже проиграл. А так мы еще поборемся!

С трудом удалось стряхнуть настырных баб с ограды и восстановить щит. Заодно он успел рявкнуть растерянным мужчинам, что им надо делать. Но когда на двести человек всего пять палочек — много не навоюешь.

Гарольд аппарировал обратно к стенам Караульной башни. Драко и Гермиону уже прижали к самым дверям. Блондин еще держался в рамках приличия, а правоверная гриффиндорка от ужаса уже пустилась во все тяжкие.

— Инсендио! Фламио! Бомбарда Максима! Инкарцеро! Секо! Круцио! Авада Кедавра!!!

Твою мать! Охренеть можно! Это Гермиона?

С неудовольствием убедившись, что одна из красных жриц действительно убита, Гарольд вновь применил Непрерывные заклятия и немного отодвинул нападающих от ворот башни. Впрочем, надолго его не хватит, а униматься эти твари не собираются. В тот раз он сражался практически одной палочкой Блэков, а сегодня у него прекрасно работает палочка некроманта. И все равно ему не справиться с этой ордой. Что может их остановить?

И тут в мозгу у него вспыхнуло: «Палочка некроманта. Некромант!»

Он быстро сунул руку в поясной кошель и позвал: «Контейнер!»

Округлая емкость послушно прыгнула в руку. Он быстро открыл ее и скомандовал помощникам:

— Быстро отодвиньтесь за мою спину!

Драко знал эту команду, да и Гермиону дважды просить не пришлось. Тяжело дыша от страшного магического напряжения, они отпрянули назад.

Гарольд высыпал на ступени перед собой примерно треть серого порошка из контейнера.

— Встать цепью! Оболочки зажечь!

Жуткие пепельные фигуры выросли на глазах, встали в ряд и, раскинув руки на манер папы римского, вспыхнули красным жаром. Потер почувствовал, что так близко к этим источникам пламени они сами изжарятся за минуту и поспешно скомандовал:

— Пять шагов вперед!

Выполняя приказ, цепь огненных инферналов двинулась вперед и столкнулась с первыми жрицами, добежавшими до ступеней Караульной башни. Страшные крики раздались одновременно с взметнувшимися живыми факелами. Толпа жриц отпрянула назад. Три объятых пламенем тела корчились на земле. Инферналы застыли, раскинув руки, как огненные столпы, ограждающие праведников рая от грешников ада. Такое сравнение пришло в этот момент в голову Гермионе, и позже она очень не любила об этом вспоминать.

— Всем стоять! А то сгорите! — крикнул на всякий случай Гарольд.

Но жрицы и сами не пытались преодолеть неожиданное препятствие.

— Ты за это ответишь! — громко заявила одна из них, указывая пальцем на Поттера. — Эти демоны не смогут гореть вечно, и мы еще вернемся!

Ну, ни фига себе, как быстро соображают эти фурии?! А действительно, откуда он знает, насколько хватит этих огненных оболочек? Их заряжал еще Воландеморт! Больше, чем полгода тому назад. Они могут погаснуть в любой момент — и что тогда?

Впрочем, красные жрицы уже уходили. Они спешили на площадь. Гарольд быстро пересчитал своих «файринфери». Восемь штук. А он брал, помнится, тридцать экземпляров. Значит, осталось еще достаточно, чтобы перегородить подход к тюрьме.

— Драко! Быстро внутрь! Проверь, не остался ли кто у Ворота Надежды, собери всех сюда и взорви лестницу, чтобы эти твари не смогли подобраться к вам из подземелья. Мне надо в тюрьму!

Блондин побежал исполнять поручение.

Гарольду пришлось изрядно потрудиться, пока он смог установить цепь инферналов и не сжечь при этом никого из жриц. Наступило шаткое затишье. Поттер внимательно наблюдал за красными жрицами, ожидая новых пакостей.

Вдруг издали раздался топот копыт конного отряда, и на площади появилась Шамира в сопровождении своих телохранительниц и нескольких крытых тяжело нагруженных повозок. Началась малопонятная суета. Впрочем, когда с повозок принялись раздавать доспехи и оружие, ситуация немного прояснилась.

Почти отпали сомнения в том, что виновница появления Силы — именно Шамира. Ее последняя угроза становилась вполне прозрачной. Она выкинула на стол свой последний козырь и, надо признать, ход ее был очень сильным. А он, Поттер, опять сглупил, и сам невольно довел ее до этого. Эх, кабы знать заранее! Ведь после посещения Обители у него появилась твердая уверенность, что здесь нет ничего страшнее ядовитых змеек…

Тем временем все вновь обращенные жрицы вооружились и построились. Шамира что-то гортанно выкрикнула, и колонна, лязгая мечами и звеня кольчугами, направилась в боковой проезд, который вел к главным воротам города.

Гарольд как буря ворвался в Караульную башню.

— Они ушли! Быстро за дело! Переводим всех на территорию храма. Тут проще поставить щит, если что. Подготовиться к выступлению! Все погрузить и ждать сигнала. Подготовить места на повозках для тех, кто не может идти сам. Гермиона, ты здесь остаешься за старшую. Только не швыряйся тяжелыми заклятиями по каждому поводу.

Девушка с вызовом посмотрела на Гарольда. Странно, но такой она ему даже нравилась.

— Луна, раненых и больных поручаю тебе. Бери каких хочешь помощников, и всех пациентов уложи в одном помещении, чтобы в случае чего можно было быстро забрать.

— Хорошо. Шаннах мне поможет. Правда?

Послушница с готовностью кивнула.

— Гарри! Да отклейся ты, наконец, от нее! Тебе я поручаю возглавить охрану храма. Не раскисай! Отбери десятка два человек и расставь дозоры, где только получится. Договорись с ними о том, как они будут подавать сигналы. Ну что я тебя простым вещам должен учить…

Гарри с трудом оторвал взгляд от бледного лица Айрин, которая все еще была без сознания, и согласно кивнул. Гермиона с презрением посмотрела на своего бывшего парня, дернула плечом и вышла из башни.

Все пришло в движение.

Гарольд уже собирался выйти, но еще раз внимательно окинул взглядом помещение и нахмурился.

— А где Добби? Где мой эльф? Добби!

Знакомого хлопка не последовало. Волосы зашевелились на голове у Поттера.

— Добби! — крикнул он еще раз.

Домовик не откликнулся.

Самое плохое было очень страшно предположить. Но какая причина, кроме смерти или смертельного ранения, могла помешать эльфу откликнуться на зов хозяина? Гарольду на мгновение стало нехорошо. За время совместного путешествия он очень привязался к домовику… Но еще пропажа Добби ставила возможность возвращения назад через подземелье эльфов под большой вопрос. А другой дороги домой Гарольд просто не знал.

Проклятая Шамира! Неужели домовик попал в руки красных жриц? Но за каким хреном он им нужен? Или они просто убили его походя, как магического уродца? А ведь могли запросто. У них и к обычным-то людям кошмарная ксенофобия, а что уж говорить о магических расах?

— Драко! Ты со мной! Быстро!

Они вдвоем выскочили на площадь. Там уже вовсю кипела работа. По команде Поттера мужчины тащили из тюрьмы деревянные настилы, балки и просто обломки. Четыре огромных костра накидывали до высоты шесть-восемь футов. Внутри четырехугольника образованного ими, стояли инферналы с погашенными оболочками. Все со страхом косились на них и старались не приближаться.

— Инсендио!

Гарольд поджег костры. Пламя быстро охватило сухое дерево. Страшные слуги палочки некроманта почувствовали тепло и сразу оживились. Они прильнули к жарким языкам пламени и протянули вперед руки, как это делают люди, греясь у костра. Оболочки засветились оранжевым: подзарядка огненных монстров началась.

Гарольд удовлетворенно кивнул и засвистел, вызывая своего аргамака. Тот сразу примчался в сопровождении лошадки Шаннах.

Драко побледнел.

— Только не это! Можно я за тобой пешком побегу?

— Ага, может ты еще как жаба запрыгаешь? Не валяй дурака! Раз дело дошло до красных жриц, то я не могу доверять магии на сто процентов. Поэтому нам нужны кони на случай, если придется быстро отступить. Садись давай! Хорошая лошадь. Одна из лучших, что я здесь видел.

— А где второй аргамак? Я бы лучше на нем поехал, — не сдавался Драко, отбиваясь от животины, которая уже пыталась ухватить его губами за волосы.

— Да не знаю я! — взбеленился Поттер. — Пропал вместе с Добби! Тебя, может, Круциатосом подогнать?

Драко, стиснув зубы, забрался на лошадь, которая тут же игриво под ним заплясала, выгибая шею и пытаясь сцапать его за ногу. Блондин, чтобы не свалиться, вцепился в лошадиную гриву обеими руками и простонал сквозь зубы:

— Уж лучше Круцио, чем эта зловредная скотина!

— Вперед! — скомандовал Гарольд и направил своего скакуна к главным воротам города.

* * *

— Сэр Реддл! Над городом появился странный свет.

— Пожар?

— Нет, сэр. Не хотите взглянуть?

Командующий вышел из шатра и ему быстро подкатили высокую площадку для наблюдений. Оказавшись наверху, Реддл, не глядя, протянул руку. Следовавший за ним начальник охранной сотни быстро вложил в нее сложенную подзорную трубу. Поморщившись от того, что приходится пользоваться каким-то древним магловским изобретением, невесть как сюда попавшим, Воландеморт приник к окуляру. Настроив резкость, он некоторое время рассматривал зависший над городом источник света. Затем, не проронив ни слова, вернулся в свой шатер. Сотник неотступно следовал за ним.

Вошли. Реддл показал на тело советника, все еще валявшееся на песке.

— Распорядись убрать отсюда эту падаль и где-нибудь закопать.

Приказ исполнился мгновенно. И даже кинжал, излеченный из тела, оказался вытерт от крови и положен на стол.

М-да. Этого молодого командира он обрабатывал особенно тщательно и, судя по всему, труды не пропали даром. А что еще остается делать магу, лишенному палочки? Легилименция, окклюменция, алеоменция и крохи беспалочковой магии. Но и с их помощью можно кое-чего добиться.

— Какие будут распоряжения?

— Я жду одного мага. Он называет себя Директором. Как появится — ведите ко мне.

— Будет исполнено!

Полог шатра закрылся. Воландеморт остался один. Потянулись минуты ожидания. Еще дважды его беспокоили командиры полков, которым не терпелось ринуться в драку. Реддл терпеливо запрещал самодеятельность, но обещал послать их в битву первыми. Наконец снаружи кто-то кашлянул знакомым старческим тенорком.

— Пропустить! — крикнул Воландеморт и уставился на прибывшего холодным взглядом.

Это был Директор. Он, сволочь, улыбался. С собой старик принес какой-то длинный тонкий предмет в матерчатом чехле. Воландеморт поморщился, как от зубной боли. Опять какое-нибудь Самоколющее копье или какая-нибудь Самотыкающая пика вместо простой и такой необходимой сейчас волшебной палочки? Трусливая осторожность этого старого хмыря уже перешла все границы! Мало ему Клятвы жизни и Непреложного обета, который пришлось принести. Все равно не верит он своему пленнику. И, в общем-то, правильно делает. Конечно, не сразу, но способ обойти клятвы и обеты обязательно бы нашелся.

— Ну, милорд, что у нас тут? — бодро спросил старик и присел к столу в кресло, которое появилось под его сухим задом в самое последнее мгновение.

Сотник в дверях негромко ахнул.

— Брысь! — добродушно прикрикнул на него Директор и повернулся к Воландеморту.

Желваки вспухли на скулах командующего. Он сунул руку в карман и швырнул на стол какой-то предмет размером с монету.

— Это что такое? — присмотрелся ночной гость. — О! Пробка от бутылки со Сливочным пивом? Откуда это у вас?

— Вы хотели спросить, откуда это вообще здесь взялось? Не так ли? Если вы, конечно, не таскаетесь в магическую Британию за пивом и леденцами.

— Так, — лицо Директора помрачнело, — это серьезно. Что-то еще?

— Вон там, — Реддл небрежно показал в сторону города, — висит мощнейший Люмос Максима и, видимо, освещает что-то интересное. Вы, как я понимаю, затеяли в обход меня какую-то игру? Мы так не договаривались…

Рука Воландеморта, как бы невзначай, легла на рукоятку кинжала. Директор побледнел. Ситуация была крайне опасной. Их разделяет слишком маленькое расстояние, чтобы защититься магией от удара клинком.

— Прекратите психовать! — нервно вскричал старик. — Я не творил колдовство в этом городе. Но у меня есть одно предположение. Правда, если оно подтвердится, то это может несколько нарушить наши планы.

— Ваши планы, любезнейший…

— Не цепляйтесь к словам и оставьте нож в покое. Тоже мне — ассасин!

Реддл взял кинжал, подержал его несколько мгновений, с удовольствием наблюдая, как Директор бледнеет, и бросил на стол, а сам откинулся на спинку кресла.

— Слушаю.

— Я думаю, что вы ошиблись. Судя по всему, Шамира активировала свою последнюю силу для защиты. Это разновидность чистой магии, и она может иметь очень высокоэнергетические проявления. Свет, буря, шторм, гром, молния — все что хотите. Так что свет может быть просто попутным эффектом.

— А пробка?

— Где вы ее нашли?

— Недалеко от города. На холмах.

— Не забывайте, что сюда пригнали не одну сотню пленников, захваченных в Лондоне по вашему же приказу. Там было полно и магов, и маглов. Карманы же им не обыскивали. В них могло быть все что угодно. Презервативы вам не попадались?

— Что?

— Ничего! Фигура речи.

— Ну, допустим. Есть еще какие-то предположения?

Директор помолчал, раздумывая. Было видно, что ему не очень хочется говорить.

— Это может быть Северус Снейп. Я оставил его в подземелье эльфов и был уверен, что он не выберется. Но когда я проверял Арку, то не обнаружил его тела. И самое главное… Арка исчезла.

— Прелестно. Он мог попасть в этот мир?

— Мог.

— Насколько я помню, он достаточно сильный волшебник?

— В общем, да. Но у него не было палочки.

— Это может быть его рук дело? — палец Реддла вновь уставился в сторону города.

— Может. Если он сумел воспользоваться каким-то неизвестным мне артефактом.

— Вот за эту новость вам от меня отдельная и искренняя благодарность! — язвительно прошипел Реддл. — Тогда мне просто необходима волшебная палочка.

— Палочку вы не получите, но и безоружным не останетесь.

Директор расчехлил свою ношу. В его руках сверкнула металлическим блеском эльфийская пика. Фиолетовый кристалл на ее конце угрожающе пульсировал светом.

* * *

Уже светало. Ровная зеленоватая полоса медленно росла на горизонте.

Освещая себе дорогу магическим факелом, Гарольд и Драко быстро доскакали до главных ворот. Здесь им путь преградили ровные ряды армии Шамиры. Тройная цепь пеших воительниц перегораживала улицу по всей ширине.

— А может, бог с ними? — тихо спросил блондин, сползая то на одну, то на другую сторону спины игриво гарцующей кобылы.

— Драко! Больше половины женщин опять во власти этой их Матери. Я должен быть уверен, что сделал все возможное, чтобы вернуть их. К тому же ты, наверное, не знаешь, но выйти из города можно только через ворота. Либо эти, либо задние.

Блондин тихо и с отчаянием выругался.

Гарольд убедился, что немедленное нападение им не грозит и теперь внимательно наблюдал, пытаясь понять смысл происходящего.

Башни ристалища уже сломали, ворота были открыты настежь и в них непрерывным потоком шли конные и пешие колонны, выдавливаясь на равнину, отделяющую город от лагеря армии Архонта. В неверном свете факелов темным частоколом колыхались пики и копья. Ржание коней, звон оружия и стук копыт слились в многоголосый рокот. Этот звук заставлял сильнее биться сердце, взывая к темной глубине человеческого подсознания, в которой всегда жила память предков об этом грозном предвестнике кровавой битвы.

Все новые и новые отряды проходили перед ними, и Гарольд обратил внимание, что бойцы в них становятся все моложе.

Наконец, посереди одного из конных отрядов проплыла большая колесница, влекомая четверкой могучих коней. Перед воротами она остановилась. Образовался небольшой человеческий водоворот. Потом одна фигура вынырнула вверх и забралась вовнутрь открытого экипажа. Сверкающий шлем и красный плащ не оставил сомнений в том, кто это.

— Шамира! — Гарольд ринулся вперед, смял тройную шеренгу красных жриц и прорвался к колеснице Хранительницы.

Крик ярости был ответом, сотни копий взметнулись навстречу Гарольду.

— Пусть подойдет! Не трогайте его!

Глядя на врага с ненавистью и подозрением, красные жрицы, тем не менее, выполнили приказ. И даже отступили на пару шагов назад. Драко, отрезанный от Поттера, судорожно вцепился в свою палочку, плохо понимая, что он должен делать.

— Зачем вы сделали это? — Гарольд впился взглядом в глаза Хранительницы.

Легилименция не работала! Он не мог проникнуть в ее разум.

— Куда вы ведете этих несчастных? Это же верная смерть!

Лицо Шамиры страшно исказилось, и она закричала на Гарольда.

— Кто ты такой, чтобы лезть в наши дела с мерками своего ублюдочного мира? Кто дал тебе право судить наше счастье и наше несчастье? Что ты понимаешь в гармонии того мира, который лежит на плечах нашей Матери? Ты — жалкий чужеземец, воспитанный в уродливом патриархальном укладе! Как ты можешь судить о нашей жизни? Уйди с дороги и не мешай! Пришло время, когда лезвию судьбы пора напиться свежей крови! Прощай, Поттер! Когда все кончится — беги отсюда со своим табором и никогда больше не возвращайся!

Частокол пик и копий вырос перед лицом Гарольда. Это охрана сомкнулась вокруг колесницы. Могучие кони легко сдвинули ее с места. Шамира уже не смотрела на него. Ее лицо окаменело в величественном спокойствии.

Последние отряды вышли из ворот. За ними последовало оцепление с улицы. Ворота опустели. И весь город словно вымер.

— Что будем делать? — подъехал Драко.

— Не знаю.

— А кто знает? — блондин был шокирован. Поттер в самый важный момент проявил совершенно не свойственную для него нерешительность. Или даже слабость.

— Эй, очнись! Эта битва плохо кончится!

Гарольд помолчал, а потом повернулся к младшему Малфою и с горечью бросил:

— Сдается мне, что если я в очередной раз вмешаюсь, то эта битва закончится еще хуже!

Гарольд подскочил к останкам разломанного ристалища и наставил на них палочку. Деревянные столбы-опоры подскочили и, как пьяные, затанцевали в вертикальном положении. Драко тотчас отбежал подальше, не забывая озираться по сторонам. Выбирая целые фрагменты настилов и балок, Поттер быстро соорудил некое подобие вышки, закрепил ее магией и повернулся к Малфою.

— Локомото…

— Не надо делать из меня чемодан, — заорал блондин возмущенно, — я и сам заберусь туда!

— Как знаешь, — пожал плечами Гарольд и аппарировал на вышку.

В высоты доброй дюжины ярдов открылся вид на плоскую равнину, переходившую в плавную седловину между городом и холмами. Обе армии, расположившиеся на поле боя, были как на ладони.

И Гарольду, и Драко до сегодняшнего дня приходилось лишь читать о древних битвах в книжках или слушать рассказы бестелесного профессора Бинса на занятиях по истории магического мира. Им и в голову не могло придти, что они окажутся очевидцами подобного события. С некоторой оторопью они оглядывали многотысячные стройные ряды закованных в броню пеших и конных отрядов. Было в этой картине что-то нереальное и фантастическое, внушающее благоговейный трепет и заставляющее кровь быстрее бежать по жилам.

— Что ты думаешь делать?

Поттер нахмурился. Второй раз подряд благоразумный и иногда даже трусоватый Хорек задавал ему этот вопрос, фактически предлагая вмешаться в происходящее. И действительно, какой-то беспокойный червячок ворочался у него в груди, побуждая к действию.

Не допустить кровопролития. Разъединить противников. Разогнать. Строго наказать. Поставить в угол или оставить без сладкого… Тьфу! А дальше-то что?

Вот то-то и оно. До сих пор его вмешательство лишь все усложняло. События категорически отказывали прогнозироваться: информации о глубинных причинах, которые приводят в движение эти огромные массы людей, категорически не хватало. Местный мир, уже, казалось, почти разгаданный и покорно лежащий на ладони у героя, вдруг взбрыкнул и сбросил его под копыта бушующих стихий. Осознание собственного могущества вновь сменилось растерянностью. Совсем как тогда в Министерстве, когда опрометчиво выпущенная Сила быстро и жестоко показала ему пределы его возможностей и могущества. После обвинений, брошенных ему в лицо Шамирой, Гарольдом овладела мучительная нерешительность…

— А что, по-твоему, я должен делать? — повернулся он к блондину.

Вопрос был задан без гнева, но таким тоном, что Малфой, несмотря на жару, облился холодным потом.

— Ну, не знаю… — протянул он, с опаской глядя в ледяную зелень глаз Поттера.

— Если не знаешь, что делать — не делай ничего! — отрезал Гарольд и отвернулся.

Малфой перевел дух, так и не понимая, что происходит с командиром, и вернулся к наблюдению за полем боя.

* * *

Лагерь армии Архонта съежился до двух десятков шатров и ощетинился частоколом из вбитых в землю кольев. Теперь это была ставка командующего, а его личная охрана превратилась в уши и язык полководца. Без устали они перемещались от отряда к отряду, передавая приказы и принося отчеты.

Директор отбыл в резиденцию Архонта, чтобы, как он выразился, «самолично принять его последнее прости».

Том Реддл стоял на вышке для наблюдения и с интересом рассматривал подготовку армий к сражению. Хорошо, что он по настоянию Директора еще при подготовке кое-что почитал по стратегиям древнего мира и мог реально оценивать обстановку. Соотношение численности показывало уверенное преимущество его армии над войсками Матери в два-три раза. Разумеется, если из города уже вышли все отряды. Оставалась вероятность того, что в городе остался резерв или засада, но своевременно вывести через узкие дефиле ворот многочисленный отряд и построить его на поле боя невозможно в принципе. А под давлением превосходящего врага — и подавно. Поэтому Реддл ограничился тем, что расположил напротив въездов в город дополнительный резерв и поставил наблюдателей. Сейчас он следил за построением войска Матери в боевой порядок. На фоне разгильдяйства и вольницы войск Архонта, армия города являла собой образец организованности и дисциплины. Разглядывая длинные копья и тесные ряды главного отряда противника, Реддл махнул рукой, подзывая дежурившего при нем воина.

— Слушаю, господин.

— Скачи к командирам штурмовых полков. Пусть строятся напротив их главных сил. И в первые ряды надо поставить только тех воинов, у которых есть щиты!

Посланец кубарем скатился с вышки и кинулся исполнять поручение.

Том Реддл искривил губы в усмешке. Его не очень интересовало, сколько воинов погибнет в предстоящем сражении, но, поддавшись азарту, он с ревностью шахматиста не хотел терять лишние фигуры и был настроен на красивую победу в этой партии.

* * *

Топот тысяч копыт и ног медленно затихал. Построение полков на поле битвы закончилось. Негромкий рокот, в который слились голоса и бряцание железа, напоминал звук океанского прибоя.

— Сейчас начнется, — пробормотал Драко, косясь на Гарольда.

— Драко, ты видишь вон ту вышку у них в лагере? На правом фланге за конницей. Видишь?

— Это где дым от костра?

— Левее.

— А-а, теперь вижу. Ну и что?

— От нее постоянно куда-то отправляются пешие и конные. Я думаю, что там находится их пресловутый Архонт.

Драко долго щурился в указанную сторону, а потом пожал плечами.

— Может быть. Ну и что? Отсюда заклинанием не достать. Да и не видно толком. Далеко.

— Я достану, — возразил ему Гарольд, — жаль, что не рассмотреть, тут ты прав.

— А я думал, что ты умеешь делать эти… как их там… Воздушные линзы!

— Это еще что такое?

— Ну-у-у-у, вроде как телескоп в воздухе… только магический, и когда в трубу смотришь, то это… картинку вверх ногами не переворачивает.

Поттер с подозрением посмотрел на Драко: серьезно тот говорит или издевается? Ни о чем подобном он раньше не слышал. Или слышал? А если, так сказать, «покопаться в памяти»? Блин! Ну конечно! Есть такое заклинание!

* * *

Реддл даже вздрогнул от неожиданности, когда над воротами города зажегся огромный, словно нарисованный в воздухе зеленый глаз.

— Это еще что за чертовщина… — озадаченно пробормотал он.

Зрачок глаза бешено пометался из стороны в сторону, потом пробежал по полкам войск Архонта и вдруг уставился прямо на него. Воландеморт наконец сообразил, что происходит. Он резко крутанулся на месте, но аппарировать без палочки было невозможно, и он просто кинулся вниз по лестнице, надеясь, что рассмотреть его не успели…

* * *

— Ну, кто там есть?

— А черт его знает. Я его толком не рассмотрел. Высокий, худой, башка лысая или бритая — не разберешь. Я только навел получше, а он тут же повернулся спиной и ушел вниз. Может это и не Архонт вовсе. Но если это он, то морда у него не айс. И сдается мне, что я его где-то видел.

— Ну, это уж вряд ли. Можно мне посмотреть?

Гарольд отодвинулся в сторону, освобождая место у огромной подзорной трубы, висящей в воздухе. Можно было попробовать просто пододвинуть ее к Драко, но рисковать не хотелось. И так эта Воздушная линза только после третьей попытки получилась…

* * *

Воландеморт, спрятавшись за опорой вышки, мрачно наблюдал за зеленым глазом. Только этого не хватало. В городе Матери находится весьма сильный маг! Самые худшие его опасения подтвердились. Неужели прав Директор и это — Сириус Блэк? Родовая магия у него весьма темная и изощренная. И палочка при нем: воздушную линзу без палочки не сделать ни при каком раскладе. Слишком сложное заклинание.

Тем временем зеленый глаз над воротами погас. В воздухе осталось висеть лишь пустое гало. Реддл задумался и пропустил момент, когда глаз появился снова. Великий Салазар! Теперь он был серого цвета! Это уже совсем плохо. Там не один маг, а несколько? Очевидно так. Если только… если только цвет глаз не меняют намеренно, чтобы ввести его в заблуждение. Но кому это надо, и кто вообще может знать, что он здесь?

Так. Ситуация осложнилась. А он-то, дурак, радовался, что Директор свалил к Архонту! Без палочки противостоять сильным магам? Это будет излишне самоуверенно. Вызвать Директора? Тоже плохо. Директор, конечно, придет, но тогда палочки ему не видать, как своих ушей. А тут в какой-то полумиле есть настоящая волшебная палочка, и, может быть, даже не одна!

Весь интерес к битве мгновенно пропал. Теперь главной задачей становилось выманить мага из города, убить его и завладеть волшебной палочкой. И не дай Салазар, если Директор узнает об этом! Тут, наверняка, есть его доносчики и агенты. Попробовать погасить эту воздушную линзу? Срочно и любой ценой!

Воландеморт отмахнулся от озадаченной охраны и бросился к своему шатру за эльфийской пикой. Теперь вся надежда на нее!

* * *

Пока Драко разглядывал в магический телескоп пустую вышку Архонта, Гарольд вновь сосредоточился на том, что происходило на поле битвы.

В армии города Матери четкий и ровный прямоугольник пехоты, прикрытый с двух сторон конными отрядами, вздыбил частокол длинных копий. Первые шесть-восемь рядов с дружным криком наставили их на врага. Задние ряды продолжали держать оружие вертикально.

Позади пешего полка в окружении большой группы всадников двигалась колесница Шамиры. Воительница смотрела поверх голов своих воинов, прикрываясь сверкающим щитом. От всей этой картины веяло эпической мощью и силой.

Разрывая барабанные перепонки, взревели варварские трубы. Рать пеших копьеносцев вздрогнула и шагом двинулась вперед. В ответ полки Архонта заорали что-то неразборчивое, и, ломая строй, бросились на врага. Огромная масса воинов-мужчин, ощенившись дротиками и мечами, наваливалась на армию Матери, охватывая ее с флангов. Противники быстро сблизились. Когда между ними осталось всего несколько десятков ярдов, полк копьеносцев Матери дружно рявкнул и перешел на бег. Сплоченная масса воинов нанесла удар тяжелыми копьями в самую гущу разгоряченных и безрассудных воинов Архонта.

Треск ломаемых щитов, доспехов и тел слился в длинную какофонию. На концах копий повисли пробитые тела врагов, и в полку копьеносцев началась страшная работа. Передние и задние ряды быстро и дружно, уцепившись в древки по шесть-восемь человек, выдергивали одни копья назад, а другие проталкивали на их место вперед, помогая друг другу и тщательно закрываясь небольшими блестящими щитами.

Суть этой страшной механики Гарольд понял быстро. Они освобождали копья от нанизанных тел врагов и в то же время выставляли вперед новые острия, не давая противникам никакого шанса приблизиться на расстояние удара мечом или пикой. Летящие стрелы и дротики отбивали щитами, не прекращая слаженных действий ни на мгновение.

Вот все копья освобождены от тел. Опять дружный рев сотен глоток и дружный натиск всего полка опять погрузил грозное оружие в массу врагов, нанизывая на иные древки по три-четыре воина за один удар.

— Великий Мерлин! — выдохнул потрясенный Драко. — Вот это мясорубка! Я читал о таких построениях во времена древних войн. Это называется — таксис. Ну или фаланга!

Гарольд сжал до хруста кулаки и смотрел на то, как жесткий прямоугольник женщин-воинов, спаянный в единый боевой механизм, выдерживал и перемалывал ряды противника, численность которого превосходила их собственную в несколько раз. Нанося удар за ударом, женская фаланга все глубже погружалась в подвздошину большой, но бестолковой армии Архонта.

Края вражеских полков все больше нависали над конными флангами Шамиры. И вот наступил момент, когда конный строй уже не смог удержать вражеские отряды, которые охватили армию Матери, и по широкой дуге заходили в тыл фаланге.

— Ударь их, Поттер! Ударь! — не выдержал Драко.

Гарольд с досадой выругался и поднял палочку. Он еще не знал, что собирается делать, но понял, что не сможет остаться в стороне, если враги нападут на беззащитную с тыла фалангу. И еще эта дура — Шамира. Едет в своей коляске, как будто на прогулке. Она что, слепая? Поттер уже собирался ударить по прорвавшемуся с правого фланга врагу Взрывным заклятием, но не успел.

Фаланга вдруг остановилась. В передних рядах копьеносцы продолжали свою страшную работу, а задние вдруг совершили быстрый и четкий маневр: освободив в центре пустое пространство, пропустили внутрь своих рядов колесницу с Шамирой, сомкнули ряды и задние шесть-восемь шеренг, развернувшись назад, наставили свои страшные копья в сторону окружающего их врага. Теперь фаланга была сзади так же неуязвима, как и спереди. А конница, перестроившись на флангах полукругами, прикрывала ее от нападения с боков.

Поттер потрясенно покачал головой и опустил палочку. Вот это да!

— Каре! — бормотал Драко. — Это построение называется каре. Но в древнем мире его не знали…

Меж тем вражеское кольцо замкнулось, и армия мира Матери оказалась в полном окружении.

Меж тем один из отрядов архонта, обошедших фалангу с правого фланга, отделился от соплеменников, вновь полезших на копья, и бегом направился к распахнутым воротам города. Видимо, кто-то здраво рассудил, что превратиться в тушку, нанизанную на копье, все же менее приятно, чем ворваться в город Матери и пограбить от души.

— Сохатый!

— Вижу!

— Бей же!

— Заткнись, Хорек!

Драко с отчаянием смотрел, как первая ватага разгоряченных воинов с молодецкими криками пересекла черту ворот.

— Коллопортус!

Тяжелые воротины с жутким скрежетом мгновенно захлопнули створки, выбив всех бежавших первыми воинов в чистое поле. Как битой по бладжеру! Как ракеткой по мячику!

— Алохомора!

Ворота вновь распахнулись. Те, кто бежал в середине отряда, еще не поняли, что произошло. Они продолжали рваться в открытый проем. Придется повторить.

— Коллопортус!

Вторая порция оглушенных тел отлетает в пустынную пыль.

— Аллохомора!

Есть еще желающие? Есть? Ну вы упертые ребята, однако. Что ж, получайте!

— Коллопортус!

Вот теперь, наконец, все всё поняли. Уцелевшие воины отскочили от ворот и схватились за дротики и луки. Три-четыре десятка неподвижных тел усеяли ближние подступы к воротам.

— Убирайтесь, пока целы! — закричал им Драко.

Кинжал Блэков и сотня его точных копий уже жужжала над головой у Гарольда, как рассерженный рой шершней. Огромная подзорная труба парила в воздухе, а к ней в компанию всплыли с земли несколько бревен и огромных камней. Такого местные вояки еще не видели.

— Дьявол! Первый Воин Хаоса! О боги! Бежим!

Растерянный командир вояк, надсаживаясь, что-то гортанно проорал своим людям, и они задом принялись пятиться от ворот. Стрелять никто из них, похоже, и не помышлял. Но Гарольд и Драко были настороже. И именно Малфой первым заметил странного худого мужчину в мантии, который с ближайшего пригорка наблюдал за происходящим у ворот.

— Сохатый! Слева на холме!

Поттер быстро развернулся, но непонятный наблюдатель уже бесследно исчез…

— Драко! Что там было? Не вижу.

Блондин подскочил к телескопу и развернул его в сторону пригорка, с которого исчез подозрительный тип. Он успел-таки поймать в видоискатель скорчившегося за каменной россыпью мужчину, который направил в их сторону какой-то блестящий шест.

— Погоди, погоди, — бормотал Драко, вглядываясь в голый череп и странно знакомую фигуру.

И тут на конце шеста вспыхнул синий огонь, а узкие щели глаз незнакомца полыхнули багрянцем!

— Сохатый! Спасайся! — отчаянно закричал блондин, одним прыжком отскочил назад, обхватил Гарольда руками и сильно оттолкнулся ногами от помоста.

Они оба потеряли равновесие и полетели с вышки вниз. Поттер, несмотря на неожиданность, сумел сохранить контроль над падением, выкрикнул заклинания Амортизирующих чар и Щита, но в это мгновение ослепительная вспышка и удар по барабанным перепонкам погасили его сознание.

Ворота, вышка и все пространство вокруг нее мгновенно превратилось в сферу, где буянило всепожирающее пламя. Защита, поставленная Поттером, была смята в гармошку и первое, во что ударили пылающие обломки ворот, оказалась почти беззащитная спина Драко…

* * *

Воландеморт вскочил на ноги и с беспокойством посмотрел на вызванную им огненную бурю. Такого он не ожидал. Проклятый старик толком не рассказал ему о мощи этого оружия. Впрочем, Директор поставил перед ним задачу убить Шамиру, а не охотиться за магами и их палочками! А при таком взрыве от волшебных палочек, видимо, осталось не больше, чем от их хозяев. А именно — горстка пепла.

Том Реддл яростно сплюнул с досады. Как все по-идиотски получилось. Пиф-паф, рыцари и кнехты красят розы в белый цвет! Может быть, все же от этих парней хоть что-то уцелело? Хоть понять бы, кто это был. В любом случае надо проверить…

Он оглянулся по сторонам и почти бегом направился к пылающим обломкам ворот.

* * *

Гарольд очнулся сразу, как только окружающий мир вновь стал более-менее приемлем для человеческого восприятия. Они с Драко лежали в воде, а вокруг все пылало. Вода была горячая. Почти кипяток. Бред? Разберемся.

— Депульсо тоталум! — хотел крикнуть Поттер, но его спекшиеся губы отказались повиноваться. Хорошо, что мысль материальна, особенно у мага, владеющего невербальными чарами.

Пылающие обломки разнесло в разные стороны. Вода стремительно превратилась из горячей в холодную. Гарольд даже застонал от наслаждения — ледяная вода просто ласкала обожженную кожу лица и рук. Впрочем, разлеживаться некогда. Тот, кто устроил им эту огненную баню, надо понимать, времени даром не теряет.

Гарольд быстро, но осторожно скатил с себя обмякшее тело Драко. Мельком убедился, что слизеринец еще жив и быстро зашарил вокруг себя в поисках палочек. Палочка Блэков сама прыгнула ему в руку, а вот палочку некроманта пришлось поискать глазами. Ну конечно! Вот что их спасло. Палочка оказалась воткнута в землю и из нее во все стороны били упругие струи воды. Именно они и не дали им изжариться заживо. Иди сюда, спасительница ты наша!

Поттер быстро накрыл Драко магическим щитом, наколдовал рядом на песке иллюзию тела мага, лежащего ничком, и быстро отскочил за полуразрушенную стену ближайшего дома. И вовремя.

Настороженно озираясь по сторонам и водя из стороны в сторону жезлом, в котором Поттер сразу узнал эльфийскую пику, в проеме разрушенных ворот появился высокий и худой маг. Сквозь дым и жирную копоть догорающего пожара было трудно рассмотреть черты его лица, но Гарольд сразу понял, что это тот самый мужчина, которого он видел на вышке командующего войском архонта. Откуда у него самый могучий артефакт мира эльфов? Очень странно! И владея таким оружием, он отправил свою армию умирать на копьях воительниц Шамиры? Зачем? Или опять эти странные традиции и законы?

Конец цикла, понял? Ни фига я не понял! Однако это сейчас не главное. Что этот тип собирается делать?

Том Реддл быстро осмотрелся по сторонам, быстро подбежал к лежавшим на земле магам, бросил на песок пику и двумя руками попробовал ухватить иллюзию, чтобы перевернуть ее на спину. Руки его ухватили пустоту и он, нелепо дернувшись всем телом, упал, зарывшись лицом в гарь. Он судорожно дернулся за пикой, но схватил лишь горсть тлеющих углей.

— Дементор! — зло прошипел Том, поняв, что его провели, как последнего дурака.

— Инкарцеро! Петрификус тоталум! Силенцио!

Окаменевший и обмотанный с головы до ног Том Реддл беспомощно застыл в грязи в двух шагах от Драко, который по-прежнему был без сознания.

Поттер подошел и ногой перевернул поверженного противника. Черное от сажи, покрытое толстым слоем жирной глины лицо показалось Гарольду совершенно незнакомым.

— Полежи, дружок! У нас еще будет время для беседы! — угрожающе процедил он и в сердцах врезал Тому под ребра ногой. — Сволочь!

С равнины продолжал доноситься жуткий вой битвы и Поттер понял, что времени на допросы у него просто нет. Быстро убрав щит с Малфоя, он, даже не пытаясь снять с обожженного и окровавленного парня полусгоревшую одежду, вылил на наиболее страшные раны два пузырька с Обезболивающим и Заживляющим зельями. Главное, чтобы Драко сейчас не умер от болевого шока, а кости и мясо — потом нарастим.

* * *

На равнине окруженное войско Шамиры продолжало свирепо сражаться с озверевшими от крови полчищами архонта. Копьеносная пехота фаланги выкашивала врагов ряд за рядом, но и сама несла тяжелые потери. Осыпаемая тучами стрел и дротиков, она медленно таяла, как огромный кусок сахара в стакане с кипятком. Вот уже перебита конница на флангах и каре ощетинилось остриями во все четыре стороны. Вот уже перестало хватать плотности копий и в ход пошли мечи и палицы. В горячке боя уже никто не слушал приказов начальников, да и сами командиры, словно забыв, что их работа — командовать, полезли в самую гущу боя. Огромная толпа медленно колыхалась по равнине, целеустремленно сжимаясь к центру и постепенно уменьшаясь. Она пожирала сама себя, словно огромная стая соплохвостов, занятых взаимным истреблением.

Такое сравнение пришло в голову обожженному и оглушенному Гарольду, когда он вышел на равнину, прихрамывая и опираясь на эльфийскую пику, как на костыль. Сделать теперь уже ничего было нельзя. Он попытался накричать на них, используя Сонорус. Его никто не услышал. Он попытался применить Вяжущие и Замедляющие чары и сразу пожалел об этом, так как замедленная жестокость убийств была еще страшнее и кошмарнее обычной. Ничто не могло отвлечь противоборствующие стороны от битвы. Они озверело кидались друг на друга и убивали, убивали и убивали. Как дикие животные. Как обезумевшие скорпионы и тарантулы. Как люди…

Сзади его окликнули. Гарольд обернулся. В проеме, оставшемся от ворот, были видны его соратники, которые, надо понимать, не выдержали и прибежали сюда в тревоге за них с Драко. Они стояли кучкой и ошеломленно смотрели на трагедию, развернувшуюся на равнине.

— Делом займитесь! Там Драко раненый лежит. Быстро его в храм перенесите и окажите помощь. И нечего тут торчать, я не могу разорваться пополам, а тут к тому же шныряют какие-то непонятные бандиты. Кстати, заберите того связанного гада и охраняйте. Он должен знать очень важные вещи! Быстро за дело!

— Гарольд, можно я останусь с тобой?

— Нет, Гарри! Храму нужна защита, а ты на кого его бросил? А? Быстро туда!

— Возьми хоть кольчугу!

— Нет! Уходите быстрее. Опять тут чертовщина какая-то…

Гарольд обернулся к полю битвы и сразу почувствовал неладное. Ясное небо неумолимо меркло прямо на глазах. Над равниной натягивалась какая-то багровая хмарь. Темные вертикальные полосы медленно пульсировали на ней, словно струи крови. Они поднимались вверх и стекались в центр, образуя клубящуюся багровую муть. Присмотревшись, Поттер понял, что они поднимаются снизу вверх от тел воинов и воительниц, уже погибших в этой битве.

«Эта багровая мерзость и есть Любовь?» — с ужасом подумал Поттер. — «Это та самая сила, что вырвалась из ларца в отделе Тайн министерства и та, что выпустила Шамира этой ночью? Нажралась крови и лениво собирается в отвратительный комок, чтобы оставить этот опустошенный мир и направиться в следующий? Может быть, прямо в Британию, по протоптанной дорожке?»

Жесткая холодная ярость охватила Гарольда. Ушла боль из обожженного и избитого тела. Притупилась горечь последних потерь. Все отошло на второй план, и даже возвращение домой уже не казалось главной целью. Она была перед ним. Кровавая. Самодовольная. Равнодушная к человеческим страданиям. Враждебная всему, что он любил и ценил в этой жизни.

— Я убью тебя, тварь! — прошептал Гарольд, взял пику наперевес и двинулся вперед.

Мозг его работал холодно и четко, как машина. Он быстро перебирал комбинации заклинаний и энергетических вампиров. Все не то. Ни по мощи, ни по действию. Надо не разбить, не рассеять ее, а наоборот — сжать и уничтожить в запредельно мощном разрушительном горниле магической энергии. Против которой была бы бессильна даже эта Первичная сила.

Решение никак не приходило.

Между тем пятно сражающихся стремительно уменьшалось. Бой шел уже вокруг колесницы Шамиры. Кони, запряженные в нее, давно погибли, и золоченая повозка была лишь символом. Символом победы для одних и символом последнего рубежа для других. Символом, за который обе стороны были готовы убивать до конца. Вокруг колесницы мертвецы уже громоздились стеной, и финал трагедии был не за горами.

Это заставляло Гарольда торопиться. Как поведет себя Сила, когда соберет в себя весь кровавый урожай? Будет висеть тут, наслаждаясь своим мрачным триумфом? Или уйдет, скроется, исчезнет? Скорее второе, чем первое…

Поттер решился. У него не было стопроцентно надежного варианта. Но было понимание, что одной людской магией, сколь угодно темной, эту мразь не убьешь, значит надо рискнуть и объединить все самое мощное, что есть в его распоряжении.

Ленивые багровые струи текли и текли вверх, постепенно истончаясь и укорачиваясь.

«Главное — не опоздать!» — мысленно выкрикнул Гарольд и тут же осадил сам себя. — «Если ударить слишком рано, то может уцелеть много этой дряни. Надо стиснуть зубы и ждать!»

Наконец, затихли последние удары клинков у колесницы. Мертвое поле боя истекло последними струйками багровой мути. Кровавое облако над равниной заклубилось гуще, готовясь к чему-то.

«Пора!»

Всем напряжением магических сил Гарольд метнул заклинание и окружил багровую тучу самым мощным светлым щитом. Темная тонированная сфера сформировалась вокруг ненавистной силы, отрезая ее от остального мира. Багровая муть забилась внутри, и было ясно, что надолго щита не хватит. Вот теперь промедление — смерти подобно.

Поттер поднял эльфийскую пику и палочку Блэков и всем напряжением воли отдал два совершенно полярных приказа:

— Инсендио скопус!

— Протего скопус!

Эльфийский артефакт загудел и выплюнул в плененное облако свой смертоносный заряд.

Черная палочка Блэков помедлила мгновение и послала ему вслед свою магию, которая развернулась в сферу и окружила светлый щит самой мощной темной магической защитой — Хранящим щитом!

Сжигающий заряд эльфийской пики легко пронизал стенку светлого щита и взорвался, превратив все вокруг себя в сжигающую плазму, подобную той, что бывает только в недрах звезд. Мгновенно жуткая смесь субстанций, раскаленных до сотен тысяч градусов, испарила светлую защиту и уперлась в зеркальную стену Хранящего. И тот отразил назад натиск буйной энергии.

Несколько секунд ни одного кванта лучистой энергии не могло вырваться наружу. Вся зеркальная сфера превратилась в термос, наполненный жутким энергетическим коктейлем, сжигающим все материальное!

Гарольд, задыхаясь от запредельного магического напряжения, держал и держал Хранящий щит, превратившийся в смертельную ловушку для высокомерной Силы, которая не могла и помыслить, что в этом мире низших существ на нее найдется управа.

Поттер чувствовал, что силы его на исходе. Но что делать? Просто снять щит — вся равнина, включая город, выгорит до самого горизонта. Он знает. Он видел это на месте уничтоженного замка Фламеля. Это не годится! Что делать?

Впрочем, одно решение есть. Его подсказала случайно вспомнившаяся магловская передача о космосе.

Крайне осторожно Поттер вскрыл второй палочкой маленькое отверстие в основании Хранящего щита. Раздался чудовищный грохот и в землю ударил конус раскаленных добела газов. Сфера вздрогнула и рванулась вверх, как ядро из катапульты.

«Он сказал, поехали!», — почему-то почудилось Гарольду сквозь грохот и он без сил опустился на землю.

К нему подбежали. Его подхватили. Его бережно понесли.

«Засранцы, не ушли все-таки. Может быть, это и хорошо, а то что-то я здорово ослаб сегодня. Наверное, забыл позавтракать…» — подумал Поттер, проваливаясь в тяжелое забытье.

Он уже не увидел, как в поднебесье полыхнула ослепительная вспышка. И не услышал, как спустя минуту-другую над равниной раскатился ударный грохот, и пыль взметнулась над землей, как от артиллерийского залпа. Но даже она не могла закрыть буйное пламя, полыхающее в самом центре поля боя, словно огромный погребальный костер!

— Мне кто-нибудь объяснит, что мы собственно собираемся предпринять?

Резкий голос Гермионы как нельзя лучше характеризовал нервозность и неуверенность в стане Гарольда после того, как они с Драко оказались на больничных койках.

— Мы будем ждать выздоровления Гарольда или хотя бы того момента, когда он сможет принимать решения.

— Замечательно! Значит, без него мы обречены на бездействие, как стадо глупых овец? А что мы будем делать, если на храм нападут?

— Если на храм нападут — мы будем защищаться! Гермиона, у тебя есть конкретные предложения? Я буду рад их выслушать!

Гарри чувствовал раздражение, но в основном из-за того, что Грейнджер в общем-то была права. Он и сам с удовольствием порассуждал бы вместе с ней об идиотском положении и о стаде баранов… или овец… И овец, и баранов! Но оказавшись главным среди оставшихся на ногах магов, он был вынужден лишь отбиваться от неприятных вопросов. Да и что еще прикажете делать? Гарольд ранен и без сознания, Добби исчез, а путь домой неизвестен никому, кроме них. Малфой при смерти. Айрин еле жива. И в качестве армии у них — лишь несколько сотен волшебников и маглов. Причем у большинства после плена мозги набекрень. А в городе, вместо ожидаемых погромов, грабежей и насилия, царит какая-то сюрреалистичная идиллия и почти пасторальные сюжеты всеобщей любви и гармонии… Чокнуться можно от всего этого!

Гермиона обреченно вздохнула.

— Ладно. Ты не злись на меня. Просто мне страшно! — вырвалось у нее против воли.

Гарри посмотрел на девушку с некоторым изумлением. Страшно? Ей?

Губы у Грейнджер были сжаты в тонкую линию, подбородок гордо вздернут, но в глазах читалась растерянность и невысказанная просьба о помощи. Вот это было уже совсем нехорошо. После их негласного разрыва Гермиона излучала в его сторону только безразличие и презрение, а на самом деле э-вон как дела-то обстоят! Она хочет, чтобы он ее пожалел, утешил, а может быть — и вернулся к ней? Так что ли? Но у него же теперь есть Айрин. Он порядочный человек и не может прислоняться к двум женщинам одновременно. Ну не может — и баста!

Или может?

Поттер опять искоса посмотрел на девушку. Гермиона стояла к нему боком, опустив голову, и кусала губы. Черт, черт и еще раз черт! Как же она хороша сейчас!

Гарри подошел к ней сзади и положил руки на плечи. Девушка вздрогнула, а потом резко повернулась и закинула ему руки на плечи.

— Герми… — выдохнул потерявший голову парень, но жаркий поцелуй лишил его и дара речи, и последних доводов вконец отчаявшегося из-за всех происходящих нелепостей рассудка…

* * *

— Ну что, милорд? Очухались?

Язвительный старческий голос словно сорвал пелену мрака с глаз Тома Реддла и выдернул затычки из его ушей. Онемевшие руки и ноги были свободны, но слушаться пока не желали.

— Где я?

— Вы? В руках у друга.

— Опять вы? Когда вы себе, наконец, шею свернете?

— Скорее это вам грозит. Как же вы так глупо попались, ваше темнейшество… Я уже и не чаял, что смогу вас вытащить. Собственно, вас спас только толстый слой грязи на вашем весьма приметном профиле. Узнай вас Поттер сразу — и ваша жизнь не стоила бы и кната!

— Поттер? Здесь? Директор, вы что, спятили от последних треволнений?

Сухой смешок, словно горсть опавших листьев, прошелестел в воздухе.

— Нет, Том. Это суровая реальность, и это все очень усложняет здесь и упрощает там…

— Не понимаю.

— А вам и не надо. Главное, что я понимаю. Итак, наше единственное преимущество заключается в том, что о нашем присутствии тут пока никому неизвестно.

— Но меня видели. И если верить вам, то меня видел этот чертов Поттер.

— Он видел не Тома Реддла, а неизвестного мужчину, который ударил по нему из неизвестно как попавшего к нему эльфийского оружия. Это даже не зацепка. Я уверен, что он не догадывается, кто вы и откуда. И они теперь будут настороже. Но мы нанесем удар первыми. Есть хотите?

— Пить. Вода есть?

— Сколько угодно! Целое озеро воды. Пейте, милорд.

Том Реддл приподнялся на локте и осмотрелся по сторонам. Пещера. Каменный пол завален высохшими и полуистлевшими змеями. Совсем рядом темнеет озеро, по которому время от времени пробегает мелкая рябь. Хотя ветра нет, да и откуда ветер в пещере? Сквозняк разве что.

— Где мы?

— Уже лучше. Вижу, вы приходите в себя. Если верить вот этой схеме, то мы находимся в подземелье обители на Змеином уровне. Местечко не слишком приветливое, но оно могло бы быть намного хуже, если бы кто-то не перебил его обитателей. Причем несложно догадаться, кто это был.

— Не понимаю.

— Вы лежите на мантии, которую здесь оставил тот, кто устроил это странное змеиное побоище. Я почти уверен, что это работа Поттера.

— Бред. Если Поттер не совсем идиот, то он должен был просто договориться со змеями и все. Он же змееуст.

— Хм. Все не так просто, сир. Этот уровень подземелья предназначался для казней высокопоставленных персон и попасть сюда без схемы не так-то просто. Поттера могли заманить сюда обманом, чтобы избавиться от него. Наш гриффиндорец временами так доверчив. А змеи, видимо, получили приказ убить его. Думаю, дело было именно так.

— Вам виднее. Все может быть. Зачем мы тут?

— Здесь наши пути расходятся, Том. Я пришел сюда за тем, что было моей целью в этом мире. А вы, наконец, можете получить волшебную палочку. Но при условии, что выполните для меня последнюю службу. И после этого — вот он, этот мир. Владейте им безраздельно и лепите его так, как подскажет вам ваше больное воображение.

— Осторожнее, Директор! Я еще не сказал, что я согласен!

Воландеморт выглядел сильно разозленным.

— А куда вы денетесь? Внезапное завершение цикла сильно облегчило мою задачу. Чаша у меня. Я заберу здесь ее начинку и вернусь в мир магической Британии. А вам туда дороги нет, любезнейший. И Поттер туда не должен вернуться. И его друзья, кстати, тоже. Улавливаете мою мысль?

Воландеморт молча смотрел на Директора. Глаза его гневно светились, как тлеющие угли.

— Да не жгите вы меня взглядом, — усмехнулся Директор, — для вас все не так уж плохо. Я ведь планировал избавиться от вас сразу после битвы, но внезапное появление Поттера, можно сказать, спасло вам жизнь.

— Спасибо за откровенность.

— Ну-ну. Не надо изображать оскорбленную невинность. Неужели я не понимаю, сколько времени я прожил, если бы утратил над вами контроль? Ровно столько, сколько потребовалось бы вам, чтобы Пыточными заклятиями распотрошить мою память. Не так ли?

— Это моя предшествующая ментальность поступала таким радикальным образом? Снимаю шляпу! — насмешливо отозвался Том Реддл.

Он уже обуздал свой гнев и взял себя в руки. Директор искоса взглянул на него и одобрительно кивнул.

— Ну вот. Вижу, что вы уже готовы к серьезному разговору. Я предлагаю вам волшебную палочку и открою способ, как тайно пробраться в храм, где вас никто не ждет. Вы избавите себя и меня от Поттера — и останетесь владыкой этого мира. Как вам?

— Звучит лучше, чем Авада в лоб, хотя по вашему полупрезрительному тону я понимаю, что вам этот мир и даром не нужен.

— Не совсем так. Он мне пока не нужен. Но, если я и надумаю сюда вернуться, то буду иметь дело уже с вашими отдаленными потомками, ибо вы теперь простой смертный, Том.

— Спасибо, что напомнили, — злобно огрызнулся Воландеморт, — я так понимаю, что выбора у меня нет?

— Правильно понимаете. Если вы отказываетесь покончить с Поттером, то вы мне не нужны.

— Хорошо. Что надо делать?

— Плавать умеете?

— Что еще за идиотские вопросы?

— Вот вам карта. Видите крестик? Здесь мы находимся. А кружок — это храм Матери. Они соединены подземной рекой. Вход в нее через это озеро, а выход в колодце Ворота Надежды в храме. Понятно?

— Понятно. Давайте палочку.

— Не так быстро. Раздевайтесь.

Том Реддл, ворча, скинул с себя измазанную золой и грязью мантию. Директор протянул ему небольшой мешок.

— Кладите сюда одежду и все свои вещи.

Реддл молча повиновался.

— Отдайте мне мешок и повернитесь спиной. Я положу палочку в мешок и закреплю его у вас на спине. Вы в каком виде предпочитаете путешествовать в воде? Пузыреголовое заклинание или превратить вас в акулу?

— Акулой я уже был, — мрачно отозвался Том, — давайте Пузыреголовое.

Директор положил палочку в мешок и запечатал его заклинанием. Потом надел на спину Реддлу и закрепил чарами Временного приклеивания. Затем взмахнул палочкой, и вокруг головы Воландеморта появилась тонкая пленка воздушного пузыря. Добавив еще заклинание защиты от ударов, старик подтолкнул Тома к озеру.

— Ступайте, Реддл. Не буду желать вам счастья, но пожелаю удачи.

Воландеморт, весь кипя от злости и досады, промычал что-то неразборчивое и почти плашмя рухнул в воду.

— Прирожденный дайвер! — усмехнулся старик и пошел к выходу из подземелья.

* * *

Гарольд очнулся поздним вечером. Ему долго не удавалось сфокусировать взгляд на том человеке, который сидел рядом с ним, а когда получилось — он со спокойной радостью понял, что это Луна. Ее теплая рука лежала на его правом плече, которое, как выяснилось позже, осталось единственным местом на его теле, которое не было забинтовано. Зеленый магический бинт, наложенный от щиколоток до шеи, делал его похожим на древнюю мумию.

— Пить хочешь?

Он с усилием кивнул. Тут же у его губ появилось горлышко небольшой глиняной фляжки. Прохладная, чуть терпкая влага потекла в пересохшее, и как будто потрескавшееся от сухости горло. Он с наслаждением сделал несколько глотков, но поперхнулся. Питье потекло по подбородку и щеке. Девушка тут же промокнула их мягкой тканью.

— Осторожно. Не торопись.

Гарольд хотел поблагодарить, но сумел издать лишь невнятный шепот. Язык не слушался, а в горле словно застряла подушечка с иголками.

— Тихо. Тебе нельзя разговаривать. У тебя ожог дыхательных путей. Гермиона сказала, что впечатление такое, как будто вы с Драко некоторое время дышали огнем. То, что ты сейчас пил, это зелье от внутренних ожогов. Я сама его сварила. Правда, вкусное? Ой! Я забыла. Не отвечай, пожалуйста.

Поттер улыбнулся и, наклонив голову к плечу, вдруг потерся щекой об ладонь девушки. И сам смутился. Уж больно это получилось похоже на ласку, а она обычно принята между людьми, которых связывают отношения более глубокие, чем просто товарищеские. Хотя, если считать, что это он чисто по-дружески, то… то тогда… ну и скотина же он тогда получается!

Девчонка преданно и безропотно следует за ним через кучу поганых и жутких миров, рискует жизнью, помогает изо всех сил, а он лежит и рассуждает: по-дружески или не по-дружески? Так дальше нельзя! Надо что-то решить на счет себя и нее. И не пудрить мозги красивой девушке, которая безропотно ждет от него взаимности уже столько времени.

Гарольд продолжал прижиматься щекой к руке Луны. Та, видимо, оценила некоторую интимность этого жеста и с каким-то новым выражением смотрела на него. Было в этом взгляде что-то знакомое, какое-то мучительное дежавю… и он вспомнил.

Так она смотрела на него, когда он уходил в министерство освобождать заложников. Она лежала закутанная в одеяло до подбородка, по лицу ее текли слезы, а на подушке, возбужденно переминаясь и испуганно глядя на свою хозяйку, топтались нарисованные олень, кролик, пес, выдра, хорек и кабанчик…

Она тогда попросила его пообещать вернуться. Он вроде и пообещал, но не вернулся. Нет, конечно, он уцелел, он оправился от ран и… тут же занялся новыми срочными делами, магическими арками, зловещими артефактами и кучей неотложных проблем магического мира. Но… Но к ней-то он до сих пор так и не вернулся. А она следует за ним и ждет…

Гарольда захлестнула волна нежности к девушке. Чувство вины и благодарности сжало спазмом и без того израненное горло. Куда-то пропали и бесследно растворились все страхи, связанные с усекновением собственной души и былыми сердечными неудачами и потерями. Все это было настолько неважно сейчас…

Он коснулся губами ее руки и хрипло прошептал:

— Луна, я вернулся… к тебе…

Девушка вздрогнула, заглянула в его сияющие глаза и, неизвестно, поняла ли она все то, что он хотел выразить взглядом и этими с таким трудом произнесенными словами, но она наклонилась и робко прижалась своими нежными губами к его обожженному и воспаленному рту…

Хлопок.

Добби появился на открытой площадки башни храма Матери, и, дико озираясь по сторонам, крадучись направился к лестнице. К груди домовик судорожно прижимал сверток, который, казалось, жег ему руки. Спустившись на этаж ниже, он наткнулся на Шаннах, неторопливо поднимающуюся вверх по лестнице.

— Добби? Ты нашелся? Я очень рада! Тебя все обыскались.

— Мисс, Добби не терялся. Добби слышал, что его зовут, но не мог придти и не мог ответить. Добби держал в плену плохой человек.

— Кто это был?

— Добби не знает. На Добби напали сзади, и он не видел лица своего похитителя. Мне срочно нужно увидеть хозяина. У Добби есть для него важные новости!

По привычке говоря о себе в третьем лице, домовик постоянно оглядывался, вздрагивал и ежился. Он перекладывал сверток из руки в руку, словно боялся выпустить из рук.

— Я тебя огорчу, но Гарольда ранили во время битвы. Он сейчас без сознания и никто не может сказать, когда он придет в себя.

Добби бросил сверток и, упав на четвереньки, начал биться головой об ступеньки.

— Добби плохой! Плохой! Плохой! Добби не уберег хозяина! Добби плохой!

Шаннах подскочила к домовику, схватила его за шиворот и поставила на ноги.

— Прекрати немедленно!

Эльф перестал дергаться и с удивлением посмотрел на девушку.

— Хозяин разрешил мисс приказывать Добби? Почему? Добби не понимает…

— Тихо. Пойдем ко мне. Расскажешь что к чему, а потом подумаем, стоит ли будить воплями весь храм. Спят все.

Домовик молча поклонился девушке в знак покорности.

Они пришли в келью, которую бывшая послушница делила с Луной. Лавгуд уже сутки безвылазно сидела у постели Поттера и комната была пуста.

— Рассказывай все по порядку.

Домовик нерешительно помялся, а потом решился и начал свой рассказ.

— Несколько дней тому назад Добби заметил неладное. Появился кто-то, кто ходил по ночам и что-то выискивал в храме. Добби думал, что это бродят местные жрицы и на следующую ночь запер магией входы и выходы. Но на утро четыре двери вновь оказались открыты. Дверь в подземелье к Вороту Надежды, дверь на верхнюю площадку башни храма, дверь к главному жертвеннику и дверь во двор со стороны Караульной башни, — перечислил домовик, загибая пальцы.

— Кто-то смог отменить твою магию? Я так поняла, что это не так уж просто, ты ведь сильный волшебник.

У эльфа от такой лестной оценки покраснели даже уши. Он протестующее замотал головой и продолжил.

— Не совсем так, госпожа. Мы, эльфы, не владеем запретительной магией людей. Нашу магию не надо отменять. Ее можно обойти, но надо уметь это делать.

— Не совсем понимаю.

— Ну, если маг наткнется на дверь, закрытую магией эльфа, и прикажет ей открыться, то дверь откроется. А если эту же дверь попробует открыть магл, то будет дергать сколько угодно, но дверь все равно не откроется.

— Поняла. Дальше.

— Значит те двери, которые закрыл Добби, открыл какой-то посторонний волшебник. Но кто это мог быть, Добби не знал. И на следующую ночь Добби проверил, что все спят и стал сам следить за всеми дверями и ходить по всему храму, а потом спустился в подземелье. Там Добби и схватили, скрутили руки и обмотали их чем-то, чтобы Добби не мог щелкнуть пальцами. На голову Добби натянули мешок и засунули в какой-то деревянный ящик. Добби почувствовал какой-то резкий и неприятный запах и потерял сознание.

Эльф замолчал, грустно глядя своим огромными глазами на девушку.

— Потерял сознание, — совсем как Луна, словно пробуя слова на вкус, протянула Шаннах, — смешное сочетание слов. Как будто сознание носят в дырявых карманах.

Затем она уже совсем не по-лавгудовски энергично тряхнула головой.

— Значит, так. Из твоего рассказа можно сделать следующие выводы: этот незнакомый маг может колдовать, а значит, у него есть волшебная палочка. Этот незнакомый маг знает, как обходиться с домовыми эльфами. И этот маг не хотел, чтобы ты видел его лицо. А деревянный ящик, видимо, был ларцом или сундуком. Так?

Эльф с удивлением и даже некоторым страхом посмотрел на Шаннах.

— А как тебе удалось освободиться?

— Добби нащупал в ящике острую щепку, которая отслоилась на самом дне, и с ее помощью разорвал ткань, которой были обмотаны руки. А потом, когда смог остановить кровь, то щелкнул пальцами и перенесся сюда.

Шаннах тут же схватила его руки, повернула их ладонями к себе и осмотрела. Изодранные до мяса запястья домовика лучше всяких слов рассказали ей, чего ему стоило освобождение.

— Сиди спокойно, — строго сказала она, и эльф испуганно замер.

Вытащив из кармана пузырек с Заживляющим зельем, Шаннах щедро полила на раны домовика зеленой пузырящейся жидкостью и осторожно подула на нее. Добби зашипел от боли, но руки не отобрал. Девушка умело забинтовала запястья, оставив свободными длинные суставчатые пальцы эльфа.

— Не туго?

Добби отчаянно помотал головой. В глазах его стояли слезы.

— Тебе так больно? — нахмурилась Шаннах.

— Нет. Добби плачет от счастья. Никогда еще домовик не удостаивались такой чести, чтобы его лечила госпожа.

Шаннах, пряча пузырек, отмахнулась.

— Ерунда все это. Насколько я понимаю, ты очень нужен Гарольду для возвращения в свой мир. Естественно, что я делаю все, чтобы сохранить твое здоровье и магическую силу. Врачевать раны я умею, а что до твоего нечеловеческого и несуразного внешнего вида, то ты не видел, какими страшненькими рождаются детеныши у ослиц. А мне много приходилось возиться с ними в детстве. Если я правильно помню, конечно.

Уши Добби разочарованно опустились. Простодушный прагматизм девушки подействовал на него, как ушат холодной воды.

— А это что у тебя? — спросила Шаннах, наклоняясь к свертку, который притащил с собой домовик.

— Не надо трогать! Добби очень боится этого свертка. Там что-то очень опасное. Он лежал в том же ящике, куда сунули Добби. Такие вещи нельзя оставлять в руках врагов и Добби забрал его с собой. И теперь не знает, куда его спрятать.

— А зачем его прятать?

— Добби уверен, что тот, кто его похитил, очень скоро придет сюда за этой вещью и тогда могут произойти страшные вещи. Добби надеялся на хозяина, а он лежит без сознания и не сможет помочь! Госпожа, надо что-то придумать. Это очень срочно! В любую минуту здесь может появиться тот маг. Он наверняка бросится в погоню, когда узнает, что Добби исчез сам и забрал эту вещь.

Шаннах сдвинула темные брови, подумала несколько мгновений и решительно произнесла:

— Тебе надо скрыться туда, куда за тобой не сможет последовать этот маг! Ты знаешь такое место?

Глаза эльфа распахнулись так широко, что казалось, его глазные яблоки вот-вот запрыгают по полу.

— Такое место есть, о госпожа… только Добби потребуется чья-то помощь…

* * *

Том Реддл вылез из ковша Ворота Надежды и настороженно осмотрелся по сторонам.

Ни души.

Только мерно вращается маховик ворота, и бронзовая цепь неутомимо бежит по блокам, извлекая на поверхность ледяную влагу…

Реддла передернуло от озноба. Вода чересчур холодная, а созданное магией тело хоть и очень живуче, но все-таки требует бережного и заботливого отношения.

Никого нет. Значит, Поттер заставил вращаться ворот магией. Интересно, какое заклинание он применил? Впрочем, сначала надо достать палочку. Хитрый старик так приклеил, что до этого проклятого мешка только кончики пальцев дотягиваются. Промучившись минут десять, Реддл, наконец, содрал его со своей спины. По ощущениям — вместе с куском кожи. Вытряхнув на пол одежду и прочие полезные мелочи, но он торопливо и жадно схватил волшебную палочку и начал тщательно ее исследовать. Проверка заняла минут двадцать. Ее результаты серьезно озадачили Реддла.

Палочка оказалась самой настоящей, достаточно мощной и на ней не обнаружилось ни следящих чар, ни ограничительных заговоров, ни враждебных заклятий. Это было полностью исправное и готовое к использованию оружие. И этот вроде бы очевидный факт не укладывался у Реддла в голове. Этого не могло быть, потому что этого не могло быть никогда!

Он не мог себе и представить, что Директор смог наложить на палочку чары, которые он, Воландеморт, не сумел бы определить или хотя бы почувствовать. Но и поверить в то, что хитрый и осмотрительный старик выдал ему самое настоящее и столь грозное оружие, тоже было невозможно. Означает ли это, что сейчас его не обманули? Или неожиданная честность является лишь частью более масштабного обмана? Тут явно что-то нечисто. Реддл прошелся по подземелью, на ходу задумчиво зажигая и гася магические светильники. Потом проверил чары на Вороте. Поттер не лыком шит. Заклинание подпитывается не им самим, а энергией окружающего мира. Неглупо.

Однако пора было приниматься за дело. Он наколдовал себе зеркало, сел перед ним и принялся наносить на лицо сложные и стойкие Маскирующие чары. Закончив работу, Реддл критически осмотрел в зеркале молодое бородатое лицо, обрамленное спутанными черными волосами, и вздохнул:

— Надо быть идиотом, чтобы слепо выполнять указания этого старого мерзавца. Придется вам, уважаемый Директор, потерпеть еще и некоторое время подождать кончины Поттера. Но если на это вы и рассчитывали, то дементор меня раздери, если я понимаю, в чем тут дело. В любом случае, действовать вслепую — занятие не для Лорда Судеб.

Он осторожно поднялся наверх по боковой лестнице, попутно убирая препятствия, которые второпях накидал на нее Гарри, когда блокировал подземелье Ворота Надежды от красных жриц. Переступая через спящих на полу людей, он выбрался из Караульной башни во двор храма. Там царила черная, как сажа южная ночь. Оглушительно гремели цикады, а в воздухе роились небольшие стайки светляков. Светлее от них не становилось ни на йоту, и это вызывало раздражение. Гневаться, впрочем, было недосуг. На ощупь найдя ворота, он немного повозился с охранным заклинанием, которое наложила Гермиона, и выбрался на площадь перед храмом. Справа чадящий факел освещал вход в какой-то барак. Слева темнел двухэтажный дом с бойницами вместо окон. В этих краях такие постройки предназначались, как правило, для солдат или городской охраны. Видимо, туда ему и следует пойти. Надо попробовать вступить в местное воинство и затаиться на некотором расстоянии от Поттера, но в тоже время быть достаточно близко, чтобы в любой момент приступить к решительным действиям.

Он направился, было, к воротам, как вдруг к нему приблизился человек в накидке. Он остановился, выжидая. Судя по очертаниям фигуры, это была женщина.

— Незнакомец, не сочтешь ли ты возможным прервать свой одинокий путь и почтить мой кров своим присутствием?

Чего угодно ожидал холодный и жестокий «незнакомец на одиноком пути», но только не такого странного и любезного приглашения.

«Здесь всем незнакомым людям делают подобные предложения глубокой ночью? — с сарказмом подумал он. — Или мои Маскирующие чары сделали меня похожим на легковерного идиота? Хороший же облик я себе создал, клянусь зубами оборотня!»

Не сомневаясь, что эта женщина является подставной фигурой в злом умысле против него, он сделал шаг в сторону. Женщина умоляюще воскликнула:

— Не отвергай тепла моего очага и позволь позаботиться о тебе. В эти дни не бывает случайностей. Я вышла из дома и встретила тебя. Это провидение богини и не надо противиться ему.

Том Реддл с удивлением подумал, что для обманщицы такая речь звучит более чем странно. Если поверить в искренность аборигенки, то предложение ночлега вообще-то как нельзя более кстати. Он напрягся, проникая в мысли женщины и не обнаружил никакой угрозы.

— Хорошо. Иди вперед. Показывай дорогу.

Они шли недолго. Время от времени на звук их шагов подавала голос какая-нибудь дворовая собака. Женщина негромко уговаривала ее, одновременно успокаивающе гладя Реддла по руке. Тот лишь возмущенно фыркал, но не отталкивал руку женщины, хотя прикосновения явно коробили его. Наконец скрипнула дверь дома. Они пришли. Воландеморт незаметно сделал пас палочкой.

— Гоменум ревелио.

Ни отзвука в ответ. Дом был пуст и, самое удивительное, что это не показалось Тому странным. Он уже понял, что женщина не обманывает его.

Она прошла вперед, где тлел очаг и, взяв щипчиками головню, зажгла какой-то убогий светильник на столе. Потом налила в большой металлический таз воды и позвала:

— Иди сюда.

— Я уже мылся сегодня, — отказался Реддл, рассеяно оглядываясь по сторонам.

Бедно, но чисто, ничего не скажешь.

— Я обмою твои ноги после дороги.

Не отвяжется ведь. Он сел на скамью, погрузил ступни в теплую воду и сверху вниз смотрел, как молодая женщина моет и вытирает ему ноги.

— Поешь?

Хм. Вот это можно. Лорд перекусил в последний раз больше суток назад и живот его изрядно подвело. Он сел к столу и взмахнул палочкой. Светильник вспыхнул ярче. Ему совсем не улыбалось проглотить в потемках какую-нибудь гадость.

Хозяйка положила на стол сыр, свежую хлебную лепешку, плошку с молоком и небольшой кусочек масла, завернутый в чистый холст. А сама села напротив него и сложила руки на коленях.

Пища на вид была вполне ничего. Том Реддл решился подкрепиться. Он так увлекся трапезой, что даже не смотрел на хлебосольную хозяйку, но когда поднял взгляд, неожиданно поперхнулся. Ее огромные глаза, глядевшие на него из полумрака, напомнили о древних ликах богов с полустертых фресок. Как будто бы она и сама была богиней, по недосмотру хроноворота попавшей сюда из седой древности. Что за наваждение? Том Реддл жевал ставший вдруг безвкусным хлеб, а мысли его витали где-то далеко-далеко. Может быть, в тех краях, где была когда-то счастлива его мать. Ну, была же она счастлива хоть одно мгновение своей короткой жизни? Пусть это счастье и было связано с недостойным ее магловским ублюдком, но у его несчастной матери оно было единственным… Единственным.

Непонятные и неприятные мысли неоформившимся облаком заклубились в его голове. Странное и неуместное воспоминание о матери застряло в мозгу, как заноза.

Он встал и жестом показал, что больше есть не будет. Женщина покорно кивнула и вытерла его руки влажной тканью.

— Ложись отдыхать, — она показала на ложе, расстеленное на шкурах у очага.

Том Реддл кинул в изголовье свой мешок, спрятал в нарукавную перевязь палочку и лег, страшно недовольный и собой и всей этой дурацкой ситуацией. Постоялец, блин! Главное, чтобы у хозяйки оказалась фамилия не Хулигэн, а какая-нибудь попроще.

Не спалось. Комок взбудораженных мыслей и эмоций бурлил в нем, ища выхода. Дыхания женщины не было слышно, но он чувствовал, что она здесь, что она не спит, что она чего-то ждет. Уж не думает ли она, что он, Лорд Судеб Воландеморт, почтит своим мужским вниманием первую же попавшуюся аборигенку?

Странно, но эта мысль не вызвала у него отвращения. Скорее, наоборот. Женщина молодая и на вид здоровая. Руки сильные и умелые. Ноги, насколько он заметил, длинные и стройные.

На счет ног — это он зря вспомнил. Воображение на женских ногах не остановилось, а поднялось выше…

Интересно, а как она выглядит раздетой? Хотя, что тот мир, что этот мир — какая разница. В конце концов, баба — есть баба…

— Эй. Женщина, ты здесь?

Он сразу почувствовал, как она напряглась при звуке его голоса, но не от страха, а от какого-то волнующего предвкушения. И это предвкушение, как жаркая волна, окатила и его самого.

Кой черт тут происходит? Выгнать ее из дома, что ли?

Мысли в голове у Тома Реддла окончательно смешались и он произнес совсем не то, что собирался:

— Иди сюда. Ляг со мной…

Она почти неслышно скользнула к нему под одеяло. Том почувствовал тепло ее тела и услышал глухой стук… Впервые за долгие годы, а может быть и первый раз в своей жизни, он услышал, как стучит чужое сердце!

Лунный квадрат света медленно полз по полу комнаты от очага к ложу, на котором два тела, сплетаясь в одно, пели древнюю, как сам мир, песню…

— Я рад слышать, что мои гости пребывают в прекрасном настроении. Вот что значит — чистая кровь! Выходите! Ваш повелитель милостив и отведет вас в более удобное для жизни место.

Щурясь от света, ребята потянулись к выходу. Настороженно осматриваясь, они встали цепочкой вдоль коридора: девушки с одной стороны, а парни с другой стороны от своей двери.

— Дин! Друг, это ты? — Лонгботтом рванулся, было, к бывшему приятелю, но фиолетовая вспышка отшвырнула его назад к стене

— Мне почему-то кажется, что это не очень-то Дин. Или даже совсем не Дин. Ты бы пока заткнулся, львенок, — тихо процедил Блейз, хватая Невилла за плечи, чтобы тот не упал.

Из бокового прохода вышел маг, которого Лонгботтом принял за школьного товарища. Тишина упала на коридор. Это был Дин Томас и совсем уже не он. Искривленные губы и недобро сощуренные глаза исказили некогда добродушное лицо подростка. Темная оливковая кожа, выглядела обожженной, она словно высохла и стала нездорового белесого оттенка.

— Приступим к формальностям, — произнес незнакомец в облике Дина, — меня зовут Лорд Судеб Воландеморт и я ваш господин на все века и эпохи.

Девушки вскрикнули, юноши вздрогнули. Кто-то крякнул баском, кто-то поперхнулся, кто-то истерически хихикнул, а кто-то потрясенно прошептал: «Во дает!»

— Нет. Так не годится! Я понимаю, что гибель моей прежней телесной оболочки могла ввести в заблуждение грязнокровок и полукровок, но вы-то не могли подумать, что я ушел безвозвратно? Где же ваша радость, юные носители самой чистой крови магической Британии? Или хотя бы простая вежливость? Надо, как минимум, поклониться своему властителю. Ну-ка, попробуем все вместе.

Воландеморт сделал пас палочкой и на плечи ребят опустился тяжкий груз, сгибая спины и наклоняя головы к полу.

— Так-то лучше. И не забывайте низко кланяться при каждой встрече со мной.

— Может быть, нам еще и на колени встать? — крикнул Лонгботтом.

— Есть такое желание? Изволь!

Невилла уже не просто согнуло пополам, а просто-таки вдавило в пол перед Темным Лордом. Было слышно, как затрещали его кости.

— Не надо! Не убивайте его!

Это крикнула Ханна Аббот.

— Убивать вас? — искренне удивился Воландеморт. — Я мог это сделать и не устраивая такие сложности с вашим похищением и перемещением в Азкабан.

— Азкабан?

— Мы в Азкабане?

— Великий Мерлин!

— Фух-х-х-х!

— Тюрьма Азкабан? Какой ужас, девочки!

Темный Лорд — а уже никто не сомневался в том, что это действительно он — переждал, пока ошеломленные узники успокоятся, и снисходительно уточнил:

— Остров Азкабан. Место, где расположена новая резиденция Лорда Судеб и новое поселение для носителей чистокровной магии, которому я дал говорящее название — Эдем.

Большинство девушек поняли смысл этого названия. Не в лесу, мол, живем, и нет ничего странного, что религиозные представления маглов за тысячи лет истории магического мира довольно сильно повлияли на него. Очень романтичное название, фактически парафраз райского уголка, созданного на грешной земле… Но причем тут они?

Ребята в этом вопросе были подкованы хуже. Вроде название знакомое. Обозначает что-то приятное. А может, и не совсем приятное. Кажется, магическая прачечная в Косом переулке так называлась. Или подпольный ночной клуб вампиров? И только эрудированный Блейз Забини сразу заподозрил, что название-то выбрано не случайно…

— Следуйте за мной!

Лорд повернулся и направился вверх по лестнице. Холодный воздух, врывающийся оттуда в темницу, был напоен запахами соли и йода. В отдалении слышался мерный рокот волн вечно неспокойной стихии…

* * *

Ремус откашлялся и взял Сквозное зеркало со стола.

— Давайте начинать, только очень коротко. Теперь и любые множественные аппарации или разговоры по Сквозному зеркалу привлекают внимание этих тварей.

— Ну и что, — удивился Билл, — они наверху, а мы внизу.

— Не все закопались так глубоко, как твои гоблины. Когда наверху собирается слишком много блэкморов, они начинают доставать нас даже на глубине сотни футов. А укрытий, расположенных глубже, очень мало.

По голосу Люпина можно было понять, до чего он измотан.

— Подтверждаю, — вступил в разговор Снейп. — В Хогвартсе уже три случая обмороков от магического истощения, в результате которых пострадавшие маги превратились в сквиббов.

— Поэтому буду краток, — подхватил Люпин. — Информирую вас, что я согласился с предложением премьер-министра маглов. Специальные службы Соединенного королевства подключились к поиску вариантов борьбы с блэкморами.

— Вы сошли с ума, Ремус?

— Это очень опрометчиво, Люпин!

— Дайте договорить! — рявкнул обычно вежливый и выдержанный маг. — Вы и сами видите, что нам не выжить под таким давлением. Надо задействовать все возможности и средства. Даже такие… необычные.

Собеседники временного главы Эй-Пи неодобрительно молчали. Люпин скрипнул зубами и продолжил:

— Мы договорились, что он полностью введет в курс дела только одного, как его… супругента.

— Суперагента, — сухо поправил Снейп.

— Ну да. Остальные задействованные маглы будут знать ложную версию, которая скроет тайну существования магического мира. Если маглы нащупают методы борьбы с этими тварями, то мы, возможно, сумеем изгнать их из неба Британии.

— Рискованное дело, — признал Билл, — Риктэм сожрет мою сырую печень, когда узнает, что вы задумали…

— Я уже проинформировал о своих шагах гоблинов. Они не в восторге, но я пообещал, что мы постараемся скрыть сам факт существования гоблинской расы.

— Вот как? Тогда понятно, почему я еще жив.

— Некогда зубоскалить, Уизли. Мистер Снейп, хочу услышать ваше мнение.

Зельевар тяжело вздохнул.

— Я не одобряю ваше решение, Люпин, но не собираюсь его оспаривать. Мне кажется, что такое лечение опаснее самой болезни, и дай Мерлин, чтобы я оказался неправ. Когда появится этот ваш агент, и как вы планируете с ним работать?

— Он прибудет к нам сегодня. Точнее, он прибудет к вам в Хогвартс сегодня вечером. И план работы с ним будем вырабатывать все вместе по ходу дела.

— Ну спасибо, удружили…

— Вам надо будет организовать, чтобы сегодня в 20-00 его забрали с трассы, которая проходит в пятнадцати милях от Хогвартса. Только я еще не придумал, как обеспечить безопасность от нападения блэкморов тем магам, которые будут его встречать.

— Это как раз несложно. Не ломайте голову — я все организую…

— Спасибо, Северус! Буду очень признателен. Я появлюсь у вас в Хогвартсе около девяти вечера. Билл, и ты подтягивайся к этому времени.

— Хорошо.

— Ладно. До связи…

* * *

В вечернее время Ливерпульский автобан достаточно пустынен. А если съехать с него у небольшого мотеля под развевающими флагами знаменитых транспортных корпораций, то и вовсе не встретишь ни души.

Худощавый высокий мужчина в неброском сером пальто и кепи вышел из легковой машины, притормозившей у обочины. Хлопнула дверца, и авто умчалось в вечерние сумерки. Приезжий огляделся по сторонам и направился к дальней парковке, на которой темнел силуэт одинокого мотоциклиста.

— Вы не можете подсказать, хорошие ли номера в местном мотеле?

Из-под зеркального шлема раздался глуховатый голос.

— Номера весьма средние, поэтому могу предложить вам, мистер, кое-что получше.

При ближайшем рассмотрении в голову вновь прибывшего пришла мысль, что это не просто мотоциклист, а один из тех шизанутых байкеров, что гоняют по трассам до старости, обляпанные цацками и побрякушками. Этакая пожизненная шпана и хиппи, которые видели еще концерты «Битлз» и «Роллингов». Весьма грузная фигура, бычий наклон головы и кожаный комбинезон, увешанный разнообразными железками, достаточно красноречиво говорили в пользу такого предположения. И выглядело это несколько странно.

«Это и есть те самые загадочные маги, проблемами которых я должен заняться? Всегда предполагал, что магия и асоциальное поведение идут рука об руку. Магия и маргинальность — близнецы-братья», — усмехнулся про себя посланец спецслужб.

«Асоциально-маргинальный» байкер приглашающе похлопал по сиденью у себя за спиной.

— Как вас зовут? — спросил он вдруг.

— Десмонд Джонс, — не моргнув глазом, соврал агент и уселся позади байкера.

Тот покрутил головой, видимо, оценив шутку.

— Ну-ну, — иронически отозвался очевидный знаток пеленочного рок-н-ролла.

Бархатно зарычал двигатель и байк, набирая скорость, помчался в сторону темнеющего леса.

— Obladi Oblada life goes on bra… Lalala the life goes on, — жутко немузыкально вдруг взревел байкер и хрипловато заржал…

«Черт бы побрал этого старого пердуна — шефа! Ведь чувствовал же я какой-то подвох в этом задании. Возись теперь с этими умалишенными!»

Агент насупился и покрепче вцепился в дугу сидения. Байк на совершенно неразумной скорости пожирал мили лесной дороги.