Ворон (джен)

Герман честно не знал, что делать. С одной стороны — замкнувшийся в себе, искаженный неведомыми технологиями новый Реддл должен был узнать правду. С другой — по факту он оказался настолько феерическим ублюдком, что делалось страшно. Скользкая, двуличная, упертая, параноидальная, деспотичная сволочь по имени Том в разы превосходила свою старшую версию по всем показателям. Судя по тому, как Реддл реагировал на кольцо Мраксов, упоминания Малого Висельтона, на школьную программу и на магглорожденных, он пребывал сознанием где-то во временах своего выпускного курса. Что бы ни сотворил Загадочник с Реддлом, это выглядело жутко. Герман внутренне содрогался, представляя на что сам стал бы похож от контакта с тем хлористым туманом. Если бы Том не сбил его с ног и по сути не закрыл бы с собой.

Зачем вдруг понадобился Загадочнику колдун-недоросль с юношеским максимализмом и нетвердыми жизненными ориентирами, Гера мог только догадываться. Поэтому первым делом отвел названного брата к Снейпу, выслушал всё, что тот думает о мыслительных способностях отдельно взятых студентов, терпеливо дожидался, когда Реддлу восстановят заблокированный пласт памяти и в процессе уснул. Растолкавший его в четвертом часу, злой как злокрысья стая в брачный период, Реддл, сообщил, что намерен мстить. После чего их обоих Снейп погнал в факультетскую спальню. Не иначе как спать.

Всю обратную дорогу Том вслух мечтал о уничтожении «этого поганого маггла, посмевшего нацепить подобие моей фамилии», о достойном вооружении для Лиги и о симбиозе магии и маггловских технологий. То и дело кляня последними словами проклятого ряженого мудака, Министерство и собственную недальновидность. Показательное выступление Загадочника поразило Тома до глубины души. Как и внезапные проблемы с активацией собственных магических ресурсов.

Из путанных гневных реплик Герман узнал, что Реддл в последнее время всерьёз увлекался идеей скрестить магию и технологии магглов, что только магия домовых эльфов не вступает в конфликт с электроникой, ибо каким-то образом завязана на соединии всех стихийных элементов в целом и грозовой магии в частности. И в довершение всего Реддл поделился гипотезой, что в Хогвартсе электроника не работает без элементов эльфийской магии. И о том, что вообще существует этот конфликт между магией и электроникой из-за того, что при порабощении эльфов была повреждена одна из первооснов стихийной магии. Ещё долго и нудно размышляя вслух о возможностях магии эльфов, Реддл добрался с Германом до факультетской гостиной и засел за техническую литературу, наотрез отказавшись идти спать.

Где-то к шести часам утра в слизеринскую спальню явился одноглазый Аттиацио, деликатно растолкал Германа и бодрым шепотом доложил, что эльфы и люди наконец-то приступом взяли остров Авалон, выжгли всю ошивающуюся там нежить и ждут дальнейших указаний. Авалон, потеряный остров сидов, который нашли исключительно благодаря Аластору Грюму и его напору, оказался логовищем лича-некроманта, покойного сподвижника Морганы.

Об Авалоне Герман в последнее время получал так много отчетов, что бедный организм уже тоскливо отзывался на любое его упоминание глухими позывами почесаться. Уничтожение нежити острова Авалон успело стать головной болью всего эльфийского аврората. Покончив с гниющими обитателями острова, эльфы в очередной раз доказали, что имеют все шансы оправиться от многовекового рабства. Распорядившись о возведении трёхуровневой защиты вокруг острова, Герман кое-как продрал глаза, выбрался в слизеринскую гостиную; подслеповато щурясь в отчёт, вызвал поименно сидов, ответственных за приведение в надлежащий вид новоосвоенных территорий. Отдал приказ привести в божеский вид все постройки. И разослал девиц из почтовой службы к Полуночникам с хорошими новостями. У Лиги Полуночников отныне есть собственная база. Хорошо укрепленная, безопасная и вместительная. Целый остров с крепостью Морганы Ла Фэй, могилой короля Артура и с форпостом длинноухих гуманоидов.

Стоит отметить, что эльфы, не без помощи союзников-магов и людей, за все это время успели отыскать с десяток пустующих и разрушенных Полых Холмов. Следом за группами быстрого реагирования в новообретенные Холмы отправлялись мобильные группы специалистов, устанавливающих защиту. Следом за ними уже тянулись хозяйственники, строители, садоводы-огородники, медики, торгаши и ремесленники. С ними на новое место перебирались и обыватели, которым не хватало жилья на старом месте. Гера не успел заметить, как его карта дополнилась десятью новыми населенными пунктами. Это не могло не радовать. Учитывая как быстро увеличивалось число освобожденных рабов и как остро стоял вопрос с их расселением. Герман наплодил кучу ведомств, чтобы хоть как-то снять часть нагрузки с себя и с Совета, но и они очень скоро заскрипели от нагрузки.

Следующее событие существенно повлияло на перевес сил в Лиге. В Лигу, к Полуночникам пришло сразу четверо новых людей. Вечно прячущий в тени капюшона свою безликую белую маску Фауст. Человек в глухой черной мантии. Ядовитый и крайне ироничный, он говорил мало, был сух, сдержан и весьма циничен.

Гиперактивно шуткующий байкер с хэллоуинской тыквой вместо головы, назвавшийся Джеком, источал ауру бунтующего аристократизма и был до безобразия вспыльчив.

Пришедший с Повелителем Тыкв странный джентльмен в шляпе, одетый во всё багровое, много молчал и вимательно слушал. Его образ, списанный будто со старых фильмов про гангстеров и времена сухого закона, дополняла совершенно черная сплошная маска, закрывающая всё лицо; сам же джентельмен назвался Тенью.

И, наконец, четвертый боец, явился и вовсе в черных рыцарских доспехах, с мечом и щитом. На черном щите рыдал кровью красноокий белый старческий лик. Странный тип назвался Ночным Рыцарем и наотрез отказался хоть как-то комментировать свой выбор костюма.

Где-то через неделю Лига Полуночников торжественно презентовала Тому останки какого-то летательного аппарата. Явно внеземного происхождения. Полусломанный инопланетный драндулет радостно ожил, стоило только Тому сесть в необъятное командирское кресло, заляпанное дешевой растворимой арабикой и стойко пахнущее столовской котлетной олифой. Амулет синхронного перевода и заклятие легилименс прекрасно взломали информационную базу корабля, снабдив Тома бессонницей, мигренью, внушительным объёмом очень ценной информации и просто-таки патологической жаждой творить. Герман же просто бродил вокруг в немом восхищении, тихо радуясь, что человек разумный не одинок во Вселенной и творческая мощь Господа настолько безгранична. На ядовитый пассаж Реддла про то, что распятый бог выбрал для проповеди себя слишком дикую и неразвитую расу, Герман возразил, что иначе это не было бы настоящим чудом и демонстрацией бесконечной любви Творца к своему творению. А первые же слова в еврейском первоисточнике Книги Бытия дословно можно перевести как «прежде всего прочего Бог сотворил из ничего нематериальное и материальное». Не Землю и голубое небо над ней. А именно материю и то, что нельзя пощупать. Так что рассуждения про «в небо летал — Бога не видал» — интеллектуальный пассаж индейского аборигена, размышляющего о природе процессов, происходящих в ружьях бледнолицых. И что содержимое Евангелия явно рассчитано на разную ментальность. Мага, допустим, поразит явное нарушение закона Гэмпа, делающее возможным безвозвратно трансфигурировать воду в вино одним усилием воли. А какого-нибудь прославленного паучьего генерала до глубины души поразит сам факт того, что на свадьбе так никого и не сожрали.

На что Реддл выдал гневную тираду о том, что в Ветхом Завете содержится прямое требование побивать магов камнями. На что Герман, в свою очередь, возразил, что магия в современном понимании — следствие давней генетической мутации, сформировавшей новый подвид существ. И что чародеянием в Ветхом Завете обычно называются дьяволопоклонничество и дичайшие оккультные практики. Практики, имеющие место около некого культа. После чего Герман с любопытством поинтересовался, не жрёт ли Том случаем младенцев во славу Бафомета? Единственный свидетель спора — Невилл — совершенно не реагируя на пикировки двух ораторов, мирно восседал на левом орудийном стволе межгалактического запорожца, увлеченно читая «Цветник» Иоанна Мосха* при помощи амулета синхронного перевода.

На следующем же занятии по чарами Невилл совершенно внезапно поднял руку. И, краснея и запинаясь, спросил, могут ли маги без дрессировки и заклятий договариваться о чем-то со львом. Мужественно выдержав хихиканье учеников и получив отрицательный ответ, он не сдался и, багровея ещё больше, спросил могут ли маги без заклятий, артефактов и ритуалов, одной силой воли, сообщаться между собой на дальних расстояниях и даже узнавать, когда кто-то из друзей умер. Флитвик озадаченно уставился на Невилла, отчего его студенты как-то очень быстро попритихли.

Снова получив отрицательный ответ, Невилл до белизны стиснул кулаки и взволнованно выпалил:

— Профессор Флитвик, может ли убитый маг, пролежав после остановки сердца три дня в погребальной пещере при ужасной жаре, оставаясь негниющим, самостоятельно воскреснуть и покинуть гробницу, не повредив ни сцементированные благовониями погребальные пелены, ни камень, замуровавший погребальную пещеру?

Флитвик с громким стуком уронил палочку, озадаченно пожевал свою бороду и с сомнением воззрился на студентов.

— Настолько филигранная трансгрессия не под силу даже Мерлину! — не выдержал кто-то из когтевранцев, — я не говорю уже о вопиющем нарушении третьего и седьмого законов Винга. Нельзя просто взять и полностью отменить распад тканей, одновременно самопризываясь из-за Грани и трансгрессируя из присохшего кокона тряпок одним усилием воли. Даже за три дня. Это противоречит всем законам магии!

Когтевранцы взволнованно зашумели.

Флитвик очень серьёзно посмотрел в глаза Невиллу и как-то слишком тихо произнёс:

— Боюсь, для этого надо быть богом, мистер Лонгботтом.

Невилл тихо просиял, коротко кивнул, сел и затих. Весь остаток урока с его лица не сходила робкая, но очень счастливая улыбка.

* * *

В Воющей Хижине нестерпимо воняло жженой проводкой, свежеразмазанным припоем и какой-то инопланетной голубой жижей, разлитой по косяку и там трудолюбиво колосящейся тонкими пленками живых микросхем. Формирующих очертания морщинистого гриба похожего на нутро грецкого ореха.

— Оно безопасно, — бросил Реддл, не глядя, и склонился над полузавершенной чудовищной полосатой конструкцией, напоминающей головной убор сфинкса. Конструкция состояла из проводов, цилиндров и каких-то совершенно невообразимых элементов, — гриб любит тактильный контакт и реагирует на положительные эмоции. Будь любезен, докучай ему, а не мне. Я не хочу спалить ещё что-нибудь.

Герман подул на неведомую чудушку и сомнением покосился на брата:

— Это ведь не бортмеханик или какой-нибудь второй пилот?

Реддл закатил глаза и, трагически вздохнув, надтреснуто сообщил:

— Нет, Поттер. Это любимый кактус покойного квартирмейстера. И я намерен его пересадить.

— Срочное сообщение для Отца Эльфов, — сонно прогнусавил явившийся из ниоткуда хромой эльф в вязаном свитере растаманских расцветок, — в начале декабря овеянный легендами остров Авалон посетит официальная делегация от Интернациональной Лиги Справедливости.

Герман уставился на эльфа во все глаза и тихо переспросил:

— Какой-какой лиги?

— Интернациональной, сэр, — ухмыляясь прогнусавил эльф, — гоблины пронюхали насчёт острова и в обход Статута продали информацию магглам. Про вас, про остров, про Лигу Полуночников. Неполный и весьма отрывочный набор фактов, умалчивающий о магах, эльфах и Статуте. Министерство Магии в ярости. Министр объявил охоту на Полуночников и Короля Эльфов. Они полагают, что это вождь некоего подпольного террористического движения. В ИЛС, напротив, считают словосочетание «Король Эльфов» псевдонимом. И думают, что это очередной супергерой, лидер Лиги Полуночников. В свою очередь, информацию о Лиге, об острове и о короле эльфов гоблинам продал некто Загадочник. Ему удалось выкрасть у Агрессора ваше последнее послание. И обнаружить гоблинов. Хотя, ещё неизвестно кто там кого обнаружил.

— Плохо. Очень паршиво, — пробормотал Герман, неподвижно пялясь перед собой, — но всё ещё терпимо. Ох ты ж… переплёт, однако. Неужели ИЛС действительно существует?

— У гоблинов есть некий артефакт, извещающий о возрождении наших разграбленных Полых Холмов, — уныло прогнусавил эльф, игнорируя вопрос, — Аттиацио полагает, что это какая-то карта. Но и это далеко не всё.

— Удиви, — хмыкнул Герман, аккуратно вытесняя эльфа из комнаты и уводя к заколоченным окнам.

— Глава Интернациональной Лиги Справедливости запрашивает подробную электронную карту острова Авалон и полный план официальных мероприятий Лиги Полуночников. Он думает, что имеет право брать шефство над местечковыми супергеройскими объединениями. Также, какие-то магглы из ООН заинтересованы в постоянном и личном контакте с Королём Эльфов.

— Чего?! — взревел Герман, да так что и без того всклокоченная шевелюра его зашевелилась и заплясала вокруг головы косматым черным солнышком, — они там совсем рехнулись? Иди-ка сюда… Том!

— Мм? — отозвался Реддл, примеряя монструозную смесь широченного ожерелья и какой-то технической приспособы.

— У нас большие неприятности, братец-змей. Это — Коу — и он введет тебя в курс дела, — Герман шумно втянул воздух и кивнул своим мыслям, — да. Определенно, да. Нам нужна мощнейшая защита эльфийских поселений, на какую мы только способны. Поэтому ты научишь эльфов инопланетным технологиям.

Реддл заломил одну бровь и, с просто-таки убийственной иронией, изобразил Герману манернейшее придворное приветствие.

* * *

— Вам двоим нужны нормальные костюмы, — Реддл отложил книгу и мрачно воззрился на Гермиону, — твой комбинезон вспыхнет, Грейнджер, стоит тебе только активировать татуировки. Необходимо нечто более открытое. Мой выбор рационален.

— Ты спятил?! — гневно побагровела Гермиона, — я его не надену! Он выглядит ужасно неприлично.

— Он закрывает грудную клетку и бёдра, не вижу никаких проблем, — раздраженно дёрнул щекой Реддл, — доспех прекрасно дополняет твои рунические плетения и усиливает физические показатели.

Герман негромко пел под баян, развалившись подле в золотой листве:

Мне снятся собаки, мне снятся звери.

Мне снится, что твари с глазами как лампы,

Вцепились мне в крылья у самого неба

И я рухнул нелепо, как падший Ангел.

Я не помню паденья, я помню только

Глухой удар о холодные камни.

Неужели я мог залететь так высоко

И сорваться жестоко, как падший Ангел.

Прямо вниз.

Туда, откуда мы вышли в надежде на новую жизнь.

Прямо вниз.

Туда, откуда мы жадно смотрели на синюю высь.

Прямо вниз.

— А мне нравится новый костюм, — смущенно заулыбался Невилл, — ты в нём похожа на амазонок из маггловских мультиков.

— Именно поэтому я и против, — возмутилась Гермиона, — это не только наглая эксплуатация образа отважной женщины-воительницы. Это хуже. Куда хуже. Столь откровенный костюм не соответствует ни моему возрасту, ни моему внутреннему миру. Он противоречит моим идеалам. Он противоречит мне.

— Он умный и будет расти вместе с тобой, — возразил Невилл, — и, Гермиона, тебе с твоей силой действительно нельзя закрытый костюм. Чем плох образ феи-амазонки?

— Всем, — отрезала Гермиона, — девушек следует уважать. А не превращать в жертв фансервиса! Тем более, мне тринадцать! Я выгляжу в этом инопланетном бронекошмаре как малолетняя путана.

Пение Германа волновало магию, кружило палую листву и обращало золотистые россыпи ясеневых листьев в невесомые черные перья. Медленно бредущие мимо Снейп и Трелони остановились, одинаково задумчиво наблюдая за их танцем. Но достаточно далеко, чтобы студенты не слышали толком преподавателей. А преподаватели — студентов.

— Нам следует сказать спасибо закону Раппапорт, — голос зельевара звучал глухо и устало, — за все перекосы и болезненные процессы, происходившие в США. Тотальный запрет любых контактов с магглами породил совершенно бесконтрольную активность отдельных маггловских учёных. Знаете ли вы, Сибилла, что любой мутировавший маггл со сверхспособностями подпадает под древний закон Вайсштерна о живых артефактах? Закон забыт в силу того, что утеряны уникальнейшие практики по превращению магглов в живые артефакты. Забыт, но не отменён. Он предписывает умерщвлять. И создателя и создание.

— Генетически модифицированный человек не является артефактом, — сумрачно возразила Трелони, широко расставив ноги, заложив руки за спину и задумчиво слушая пение Германа, — я не считаю сравнение корректным.

— Узкопрофильная направленность дара, не передающаяся по наследству или просыпающаяся только в крови потомков, — возразил Снейп, подставляя лицо пришедшему с озера ветру, — насильственно изменённое магически, разумное живое существо. Мерлинов потрох, Сибилла. Сравнение более чем корректно. Наши общие приключения, имевшие место летом, прекрасно это доказывают.

Герман пел, закрыв глаза, а магия пела ему в унисон:

Я пытался быть справедливым и добрым

И мне не казалось не страшным, ни странным,

Что внизу на земле собираются толпы

Пришедших смотреть, как падает Ангел.

И в открытые рты наметает ветром,

То ли белый снег, то ли сладкую манну,

То ли просто перья, летящие следом

За сорвавшимся вниз, словно падший Ангел.

Прямо вниз.

Туда, откуда мы вышли в надежде на новую жизнь.

Прямо вниз.

Туда, откуда мы жадно смотрели на синюю высь.

Прямо вниз.

— Наша самоизоляция сыграла с нами дурную шутку, мы успешно застряли в восемнадцатом веке, — в голосе Снейпа ощущалось горечь, — стирая память каждому, кто подбирается к нашей скорлупе чуть ближе, мы не заметили как магглы обогнали нас технически. Привычка надменно брюзжать на всё маггловское породила в нас слепоту. А слепота — косность и невежество.

— Ваша раса избежала внеземных контактов, — сурово возразила Трелони, задумчиво созерцая окутанный туманной дымкой Хогвартс, его башни и шпили, — поверьте мне, Северус. Это многого стоит. Ваши дети росли, не зная войны.

— У нас была своя война, — глухо отозвался Снейп, — чудовищное и бессмысленное противостояние, в котором я выбрал не ту сторону. Я не достоин данного мне шанса.

— Я видел**, как достойнейшие люди падали и вставали, — Трелони в задумчивости не заметила, как понизила тембр голоса до звучного баритона, — вы крепко стоите на ногах, Северус. Вас не в чем упрекнуть.

Профессора умолкли, рассеянно слушая отзвук детских голосов и плывущую над землёй мелодию.

— Спасибо за костюм, Том, — Невилл смущенно кашлянул, отводя глаза, — я понимаю, что это не ради меня, а чтобы не облажаться перед гостями. Но я, правда, очень и очень признателен. Костюм Космодруида в разы круче этого плюшевого зелёного кошмара. Хоть я и люблю лягушек, но сражаться одевшись огромной плюшевой лягушкой слишком жарко.

Снейп и Трелони медленно удалялись по направлению к замку. Гермиона проводила профессоров равнодушным взглядом и вернулась к своей книге. День обещал быть тёплым, а небо — ясным.