Венец принцессы Тьмы (джен)

Генерал Хиндар навестил Фэрхина, торжественно прочитал ему лекцию о том, что отныне на нового жениха принцессы возложена огромнейшая ответственность, что он должен блюсти интересы своего народа, не подводить, не уронить авторитета и так далее. Фэрхин вытянулся в струнку, выслушал пафосную речь генерала, поклонился и заверил того в своей преданности спокойствию Подземной страны и её населения. Такая формулировка генералу не очень понравилась.

— Ты должен быть предан своему народу, Фэрхин, — внушал он ему. — А о делах людей позаботятся и без тебя.

— Слушаюсь, господин генерал! Но я думал, что правитель должен заботиться обо всех подданных, не разделяя их по расовому признаку. Принцесса Ланга так говорит!

— Принцесса, безусловно, права, — кивнул Хиндар. — Но тебя затем и сажают на трон, чтобы ты, каббар, уравновешивал человеческое правление.

— Вас понял, — озадаченно ответил Фэрхин. В целом этот разговор у него оставил странное впечатление. Вроде генерал ничего необычного не сказал. И ничего нового тоже — Фэрхину всё это было известно и понятно давно. Но что-то было не так. Генерал Фэрхину не понравился, даже при том, что говорил вроде бы правильные вещи. Тем более ему не понравилось, что на него опять пытаются взвалить гору ответственности. Всё это он и высказал однажды Дональду.

— Да не обращай внимания, — сказал ему Дональд. — Станешь правителем и разжалуешь этого генерала в рядовые.

Фэрхин пару секунд смотрел на него, а потом расхохотался, оценив шутку:

— Ну ты даёшь, командир! А и правильно. Тут же как — сегодня он генерал, завтра я… А всё равно принцесса главная. Верно я говорю?

— Верно, — улыбнулся Дональд. — Хотя ты это, кажется, уже говорил.

Они с Фэрхином как-то умудрились подружиться. То ли сблизили воспоминания о бое в туннелях, то ли Фэрхин просто был таким дружелюбным парнем, с которым невозможно было поссориться. По-настоящему дружелюбным. А не как Хогрин.

Впрочем, не все разделяли это впечатление Дональда, потому что в скором времени Фэрхин поделился с ним же переживаниями:

— И чего они на меня взъелись? Я, что ли, сам в женихи выскочил? Смеются ещё. Презирают…

— Кто «они»? — переспросил Дональд.

— Да есть некоторые товарищи…

— Из гвардии?

— И оттуда тоже. Ну и вообще. Зависть — вредное чувство, — вздохнул Фэрхин. — А мне вот жить теперь с этими взглядами в спину. Я боюсь, как бы мне чего не устроили, — доверительно сказал он Дональду с тоской в глазах. — А мало ли, до чего можно в зависти дойти… Зависть ум затмевает напрочь. Даже не будешь соображать, что делаешь.

— Если что, жалуйся Ланге, — посоветовал Дональд. — Она быстро разберётся, кто кому чего устроит. Она сама им такое устроит…

— Да что я, слабак, что ли, чтоб жаловаться? — удивился Фэрхин. — Сам разберусь. У принцессы и других забот по горло. Да и ты меня не слушай, командир. Это я так, просто сказал. Я не из нытиков, ты не думай. Да и ничего серьёзного пока не случилось…

— А если случится?

— Ну вот тогда и разберёмся, — отмахнулся Фэрхин. — Давай лучше дальше эти книжки читать… Чего там у нас по военному делу? Слушай, вот сколько на свете живу, — Дональд на этих словах хмыкнул — Фэрхин был ненамного старше его самого, — а никогда не знал, что эта военная наука такая сложная. Я хоть и гвардеец, но я что — мне сказали, я исполняю. Вот враг, вот я, его бить, себя и товарищей беречь. Никогда не думал, что командирам так нелегко приходится. Сколько им всего надо знать, помнить, да ещё понимать, когда что делать и как командовать… Да ещё условия битвы учитывать, рельеф местности… Даже погоду! А какая у нас тут погода? Всегда одинаковая… Вот наверху, наверное, сложнее. Хорошо, что я не наверху. Мне и тут не понятно ничего…

— Не прибедняйся, — ободрил его Дональд. — Не так уж это и сложно. Просто немножко сообразительности применить на деле, ну, и опыт иметь… Ты сколько лет уже в воинах ходишь?

— Пятнадцать лет, — с гордостью доложил Фэрхин. — Совсем мальчишкой ещё в отряд записался, рослый был, меня и взяли. А ты сколько?

Дональд вздохнул.

— Не поверишь. Год и три месяца.

— Да ты что? — вытаращил на него глаза Фэрхин. — Ну ты даёшь! За такой короткий срок выучиться? Да ну!

Он ещё долго удивлялся, а заодно проникся к Дональду ещё бо́льшим уважением. Дональд, конечно, объяснял, что ему магия помогала (причём какое-то время — даже магия самого Пакира). Но Фэрхин как будто вообще пропустил это мимо ушей.

Он удивлял Дональда своей открытостью и бесхитростностью. И однажды даже прямо сказал:

— И чего, в самом деле, принцессе за тебя замуж не выйти…

Дональд опешил.

— Так ведь ваши… Поставили условие… — выговорил он невнятно. Фэрхин вздохнул.

— Да знаю. Глупости всё это. Всё равно толку никакого от этих условий. Расселились раздельно по крепостям, а зачем? Я вон вчера в рейде был в Ящеровой. Там же между ней и Бурной поле расчищают под посадки новых растений, которые этот новый садовник выводит. Ну и поле пополам поделили между крепостями, каждая на своей половине работает. Так ворчат и те и другие, что ерунда получается. Каббары глыбы тяжёлые убирают и землю насыпают огромными тачками, а люди кое-как ковыряются. Зато у каббаров тачки ломаются каждый день, а люди как муравьи — шустренько-шустренько, на своих плечах, камни на месте разбивают и выносят… В итоге, в общем, скорость работы равная. Только проблемы у каждой стороны свои. А вот что б им вместе не работать? И ведь многие хотят.

— Так пускай работают, раз хотят, — нерешительно предложил Дональд. Фэрхин замотал головой:

— Не все ж хотят! А другие говорят: лучше мы сами, зато эта часть поля точно наша. Ну и упираются. В общем, глупости всякие там происходят… Нет, принцесса права была, когда хотела народы объединить. Вот и мы с тобой опять же дружим, никому не вредим. Только зачем ей замуж за меня выходить? Я ей не нужен. Да и мне, честно сказать, только тошно от того, что меня ждёт.

— Так откажись, — с недоумением предложил Дональд.

— Да не-е… Я тут слушаю иногда товарищей, они мечтают, что бы они сделали, будь они правителями. Размечтались тоже. Ну и мне на мозги капают: вот станешь королём, сделай то, сделай это. А я не хочу. Вот не хочу и всё. Не считаю это правильным. Но если кто-то придёт вместо меня — он же захочет. И будет плохо всем от этого. Так что лучше уж буду я…

Дональд слушал его рассуждения, не перебивая. Под бесхитростностью и кажущейся простецкостью обнаруживался неожиданно чуткий ум — ум не учёного, но честного наблюдателя, который, в отличие от многих, видел ситуацию так, как она есть, и не был зашорен предрассудками — расовыми ли, классовыми или мало ли какими ещё. Дональд сказал Фэрхину:

— А знаешь, вы с Лангой в этом похожи…

— Да? В чём?

— Ну, она тоже считает, что правление Подземной страной — дело тяжёлое, и с удовольствием бы этого не делала, но без неё тут будет хуже.

— А-а… — Фэрхин закивал. — Да, тут она права. Ну что ж. Значит, буду ей помогать, чем смогу… Хотя толку от меня… — он вздохнул. — Лучше бы уж ты был королём. Что с того, что ты тоже человек, как и принцесса? Какая разница, человек или каббар. Глупости всё это…

Дональд с печальной иронией подумал, как же нелепо всё складывается. Вот даже каббар на его стороне. Но ничего не может сделать. Никто ничего не может сделать. Вернее, может, конечно. Но чёрт-те что тогда начнётся же. Причём все разумные люди и каббары понимают глупость общей ситуации, но упорно считают, что так и надо! Вот где тут смысл?

Когда Дональд и Фэрхин в очередной раз встретились с Лангой, Дональд сам заговорил о том, что не все каббары и люди довольны разделением.

— Можно было бы, наверное, предложить, чтобы, кто хочет — жили вместе, а кто не хочет — отдельно, — рассуждал он. — Выделить специально крепость для таких вот желающих.

— Я тоже приходила к этой мысли, — кивнула Ланга. И чуть усмехнулась: — Но я считаю так: они сами должны до этого додуматься. И сами об этом попросить. Если это будет моя директива сверху, она опять никому не понравится.

— А если никто не решится об этом заявить? — спросил Эльг.

— Это кто не решится? — удивилась Ланга. — Ко мне две делегации приходили с такими чудны́ми требованиями, а тут не решатся?

Все посмеялись.

— Вообще-то хорошо было бы, — продолжала Ланга с усмешкой, — чтобы они сами начали взаимодействовать между собой, вопреки всем приказаниям и предрассудкам. Тут главное — просто не мешать. Например, если кто-то хочет работать на поле вместе — да пускай работают. При этом пусть ещё и с оглядкой, думая, что нарушают закон. И считают себя такими смелыми бунтарями. Это только лучше будет. Главное, чтоб урожай потом честно поделили.

— Ты предлагаешь подданным нарушать законы? — удивился Дональд.

— Такие законы и нарушить можно, — хмыкнула Ланга. — К тому же их, по сути, нет. Это не законы, а скорее какие-то устные договорённости. Пускай нарушают. Вот как бы им эту мысль в головы вложить…

— Я могу вложить, ваше высочество, — вызвался Фэрхин.

— Ты не подойдёшь. Тут нужен кто-то похитрее… Хороший актёр, который бы таким таинственным шёпотом подговаривал жителей нарушать законы… — Ланга совсем развеселилась. — И они бы думали, что он против действующей системы разделения, и шли бы за ним… Где бы найти такого?

— Да найти можно, можно! — убеждал Фэрхин. — Ваше высочество, я даже знаю, где. У меня друг в одной крепости есть… Он мыслишку подкинет, кому надо, а те тоже подкинут дальше, кому надо… В общем, никто не будет знать, что это от нас исходит.

— Ну действуй, — разрешила Ланга. — Завтра же и начни.

— Завтра у меня дежурство, — сник Фэрхин и покосился на Эльга. Тот кивнул:

— Ради особого поручения принцессы от дежурства освобождаешься.

— Слушаюсь! Благодарю за доверие! — Фэрхин вытянулся в струнку. Когда он и Эльг ушли, Дональд пересказал Ланге все свои мысли о Фэрхине, его настроении, взглядах и разговорах. А заодно и упомянул, что у Фэрхина с кем-то из товарищей нелады на почве зависти. Но жаловаться он не хочет.

— Знаешь, и правильно делает, — ответила Ланга. — Мало мне Хогрин жаловался…

— Но Фэрхин другой, — угрюмо ответил Дональд. — Его мне как-то даже жалко…

— Хорошо, что он понял, что трон — не только почёт и слава, но и большая ответственность и сложная работа, — покачала головой Ланга. — Но ещё он должен понять, что трон — это зачастую и риск для жизни. Жестоко, но факт.

— Думаю, он это понимает…

— Вот и хорошо.

— Сегодня опять генерал Хиндар в библиотеку приходил, — невзначай вспомнил Дональд. — Покрутился там рядом с нами, послушал, что мы читаем, и ушёл. Что-то он задержался во дворце. Тебе не кажется?

— Да нет, пусть живёт. Мне так удобнее. Если что не так, сразу могу с ним обсудить и разобраться.

— Ладно, тебе видней…

Генерал Хиндар остановил Дональда в коридоре:

— Господин Дональд, позвольте вас на пару слов?

Дональд огляделся.

— Говорите здесь. Я спешу на тренировку, — и это была правда — он продолжал всерьёз заниматься тренировками в совместных отрядах гвардии с воинами Южного моря.

— Как скажете. Господин Дональд, я бы очень хотел попросить вас не мешать Фэрхину в его занятиях.

— В каких занятиях? — не понял Дональд.

— В его занятиях в библиотеке. Я понимаю, вы хотите ему помочь, что-то объяснить, растолковать. Но будет лучше, если это буду делать я сам. При всём уважении… — генерал поклонился. Дональд пожал плечами:

— Так присоединяйтесь к нам. Я просто учу то же самое, что Фэрхин. Думаю, мы оба будем рады, если вы нам будете объяснять непонятные места.

У генерала по лицу промелькнула досада — Дональд уже научился читать эмоции даже на лицах каббаров, не очень похожих на человеческие. Да что там, он даже Южноморцев понимал всё лучше и лучше. В раздумьях Хиндар даже чуть приотстал, а потом снова нагнал Дональда.

— Что ж, я с удовольствием присоединюсь к вам, господин Дональд. А как вы думаете, её высочество не станет возражать, если я буду задерживать Фэрхина на индивидуальных занятиях ещё на полчаса каждый раз?

— Зачем вам это? — Дональд недоверчиво покосился на генерала.

— Видите ли, не сочтите за расизм, но я выскажусь прямо: Фэрхин каббар, и только я, как его сородич, могу ему объяснить что-то, чего не сможет объяснить человек. Я не говорю, что вы чем-то хуже или лучше… Просто вы другой народ. Не сочтите за обиду.

— Ну что ж, — усмехнулся Дональд, — не знаю, что вы там собрались ему такого объяснять, но думаю, что возражать Ланга не будет. Ей вообще всё равно. Лишь бы было мирно.

— Благодарю вас, господин Дональд, — а вот теперь генерал, кажется, обрадовался. И наконец отстал совсем.

Позже Дональд пересказал и это Ланге и получил ожидаемое:

— Да пускай делают что хотят. Ты прав, лишь бы действительно всё было мирно.

— Хорошо, что я не ошибся, — улыбнулся Дональд. — Хотя всё равно не понимаю, чего он там ему собрался объяснять.

— Да будет ему мозги грузить про то, как ему важно права каббаров отстаивать, неужели непонятно? — махнула рукой Ланга. — Даже скучно это. Пускай грузит.