Венец принцессы Тьмы (джен)

Через три дня после коронации Ланги Аларм с Элли вернулись в Изумрудный город — и в тот же вечер туда явилась Энни. Уставшая, невыспавшаяся, с синяками под глазами и в унылом настроении. Аларм даже не удержался от вопроса:

— Где это тебя так помяло?

Энни только отмахнулась. Аларм подумал немного, переглянулся с Элли, которая удивлённой не выглядела, и решил отнестись с пониманием. Энни же ушла к себе, всплакнула немного от усталости и досады, заперла двери и проспала почти сутки.

С Кориной они за прошедшие три дня почти не разговаривали. Создавалось ощущение, будто Корина настолько на Энни обиделась, что ни говорить, ни видеть её не хочет. Чувствовала она себя нормально, только с ребёнком общалась как-то вяло. Даже с неприязнью. Энни это расстраивало. Она надеялась, что с рождением ребёнка у Корины проснётся материнский инстинкт, пробудятся какие-то добрые чувства, ну там любовь, нежность к малышу, и так далее. Но что-то на это было непохоже.

— Ты мне одну книжную героиню напоминаешь, — как-то нечаянно сказала Энни, снова вспомнив Скарлетт.

— Кого? — буркнула Корина.

— Ты её не знаешь… Парадокс в том, что сама писательница, которая её придумала, её терпеть не могла, — заявила Энни. — Говорила, что видит в ней мало хорошего, и расстраивалась, если кто-то ею восхищался.

— И что? — проворчала Корина в подушку.

— Да нет, ничего… Она тоже не любила детей. И была большой эгоисткой. Героиня, не писательница, — пояснила Энни. Хотя Корине это, кажется, было совсем неинтересно. — Но знаешь, она всё-таки получше тебя была. Она, по крайней мере, любила свой дом.

— Я очень за неё рада, — огрызнулась Корина. — К чему эти очередные нравоучения?

— Это не нравоучения, — грустно ответила Энни. — Просто меня столь многое огорчает…

— Ну и огорчайся себе. Я здесь при чём?

Энни решила промолчать. В конце концов, какая разница, в самом деле, похожа Корина на Скарлетт или нет. Просто печально, что на свете есть эгоисты. Которым даже собственные дети сердце не растопят…

Пробыв три дня в Сером Замке и убедившись, что Корина уже почти поправилась (по крайней мере, может вставать и применять магию), Энни почувствовала, что её помощь там больше не нужна. То есть объективно, может быть, и нужна, но Корина больше её не примет. Попрощались односторонне. Корина полулежала на кровати, рассматривая ребёнка рядом, спиной к Энни; Энни громко объяснила ситуацию и дала последние наставления. Корина что-то буркнула в ответ. Энни подождала ещё немного и ушла.

Что Корина будет делать с ребёнком — она не знала и боялась спрашивать. Хотя и несколько раз повторила Корине, что, если понадобится какая-то помощь именно в плане ухода за малышом — Корина может на неё рассчитывать. Но Корина, кажется, предпочла и это проигнорировать. И, пока её растущая враждебность не переросла в открытую агрессию, Энни поспешила её покинуть.

Она была расстроена. Очень. Можно даже сказать, что впала в полное уныние. Она тоже иногда судила людей по себе — и не понимала сейчас Корину. Впрочем, она давно её не понимала. Никогда не понимала.

Наверное, так же, как и Корина — её.

Нет, не жалко Корину. Сейчас Энни была далека от жертвенности, «возлюби врагов своих», «подставь вторую щёку» и прочих прописных истин. Сейчас она, увы, просто устала, и ей было жалко своих собственных сил. Зачем она вообще ввязалась в это дело с Кориной и её ребёнком? Ведь никакой благодарности не получила. Корина её ненавидит ещё больше, чем раньше. Ребёнка спасла — хотя бы родился он благополучно? Ну, возможно… Только Корина ведь и этого не оценила. Оценит ли ребёнок когда-нибудь… Тоже маловероятно. Конечно, не стоит прямо-таки требовать благодарности, нужно уметь совершать добрые дела самоотверженно… Но Энни слишком устала, чтобы внушать себе даже это. И потом, действительно было бы справедливо со стороны Корины, если бы она хоть чуть-чуть стала подобрее к Энни как к своей спасительнице.

«Это тебе урок, — уныло думала Энни, обращаясь к самой себе. — В следующий раз делай добро только тем, кто действительно оценит. Не мечите бисер перед свиньями…». Грубовато, но ведь это просто цитата из всё тех же прописных истин. Обидно было. Обидно за себя, за своё выгорание, за своё наступившее бессилие и уныние. Обидно, что столько сил и времени потратила впустую, получив в ответ лишь возросшую ненависть. Можно подумать, она сама всё это делала с большим удовольствием. Нет же, тоже во многом пересиливала себя и действовала из жалости, из чувства долга, из чувства «если не я, то кто же». И вот… результат.

Состояние Энни настолько бросалось в глаза, что забеспокоились даже фрейлины, не говоря уже о близких. И однажды Элли зашла к сестре и сказала:

— Может, тебе съездить в Жёлтую страну? К друзьям…

— Не хочу, — коротко ответила Энни, глядя в окно. Там был прекрасный солнечный день, ясный и жаркий, но Энни не тянуло на улицу, и сидя в комнате, она мёрзла даже в тёплом платье и кутаясь в шаль.

Элли села рядом.

— А в Подземную к Ланге не хочешь? Там сейчас столько всего нового произошло…

— Нет, — качнула головой Энни.

— А в Розовую?

— Нет.

— Послушай, но так же нельзя! — воскликнула Элли. — Знаешь, что я тебе скажу — Корина недостойна того, чтобы ты из-за неё себя гробила.

— Я знаю. У меня просто сил ни на что нет.

Элли обняла сестру.

— Я понимаю, Энни. Но надо же вытаскивать себя из этого состояния. Хочешь, пойдём просто с тобой погуляем в парке? Или за городом? Или слетаем в горы? Ты можешь просто полежать на облачке, а я буду сидеть рядом. Хочешь?

— Нет, — вздохнула Энни. — Прости, Элли. Но у меня нет сил.

— А у меня скоро день рождения, — напомнила Элли. — Можем устроить большой праздник во дворце. Не хочешь быть организатором?

— Не хочу. Не смогу. Я так устала… — и Энни заплакала. Элли в отчаянии всплеснула руками:

— Ну чем же я могу тебе помочь?

— Да нет, — всхлипнула Энни. — Ничем. Само пройдёт. Просто мне время нужно, наверное… Просто побудь со мной, ладно?

И Элли согласилась. Она была с ней и сегодня до вечера, и завтра целый день, они просто сидели вместе, читали книги, иногда разговаривали. И постепенно Энни начала потихоньку набираться сил, возвращаться к жизни, она вышла в парк, даже слабо поддразнила Аларма… И снова вспомнила, что ей нужно в Голубую страну. Надо же проверить, как там малыш Корины.

Конечно, есть риск, что Корина её просто выставит с порога. Но попробовать-то можно.

Когда Энни явилась в Серый Замок — малыша в нём не было и следов. Нет, Корина Энни не выставила сразу. Хотя и была ей ожидаемо не рада. Похоже, ей всё ещё нездоровилось, выглядела она неважно, но Энни это не обеспокоило: со своим самочувствием Корина уж как-нибудь сама теперь справится. Где ребёнок?!

Корина ответила с лёгкой истерикой:

— Да жив он, жив! Что ты ко мне пристала? Что ты думаешь, я убила его, что ли?

— А где он? — настаивала Энни.

— Всё, до свиданья, — грубо ответила Корина, едва ли не силой подталкивая Энни к порогу. — Сделай милость, избавь меня от своего присутствия.

— Куда ты дела ребёнка?!

— Отстань! Это моё дело!

— Ты его отдала, да?

Дверь захлопнулась у Энни перед носом. Из ближайшего окна выполз Мом и осторожно гукнул.

— Она отдала его, да? — повторила Энни вопрос, уже адресуя привидению.

— Угу, — печально подтвердил Мом.

— А ты знаешь, куда?

Мом развёл призрачными руками.

— Ясно, — мрачно вздохнула Энни. Снова стало горько и обидно. И жалко малыша, который ни в чём не виноват… И от которого отказалась родная мать, потому что никогда не любила и не желала его. Ну как такое бывает?

Энни медленно сошла с крылечка на свой коврик.

— Пока, Мом, — грустно попрощалась она. — Не знаю, когда теперь увидимся.

Мом энергично загукал и замахал руками. Наверное, хотел Энни как-то утешить и подбодрить, но она его не понимала.

Энни пыталась найти ребёнка сама. Если он не исчез вовсе, значит, где-нибудь да возник? Но выяснилось, что в Волшебной стране в последние дни почему-то родилось слишком много младенцев. Только среди слуг и придворных Изумрудного дворца неожиданно малышами обзавелись почти одновременно три семьи — и во всех трёх мальчики (а в одной даже близнецы). И как узнать, кто из этих бесчисленных детей по всей стране — приёмыш, рождённый Кориной? Энни ведь ничего о нём не знала. Мальчик как мальчик. Темноволосый. Среднего роста и веса. Как его отличить от многих и многих обычных младенцев? Несмотря на всю свою внимательность, Энни не смогла бы этого сделать… Ей же некогда было присматриваться к малышу в Сером Замке. Не она ведь была его матерью. К тому же младенцы так быстро меняются…

Пришёл и прошёл день рождения Элли, отмеченный снова в узком кругу, собрались все друзья — и Энни участвовала в нём наравне со всеми, улыбалась и поздравляла именинницу, и был такой тёплый душевный праздник, с которого все разошлись довольные и счастливые. Только в этот день Энни ненадолго отпустили её тревоги, но потом возобновились с прежней силой.

А когда прошёл месяц со дня родов Корины, она поняла, что ребёнка не найдёт. Если бы ещё не эта проклятая тайна, которую так хотела соблюсти Корина. Если бы не её нелепые страхи и не дурацкие угрозы Ланги. Если бы не, если бы не…

Хотя Энни всё равно продолжала присматриваться ко всем младенцам, которых встречала. И с большим любопытством расспрашивала родителей. Родители любили поговорить о детях и давали Энни исчерпывающие ответы. Порой даже слишком.

«Значит, это действительно не моё дело, — решила Энни. — Видимо, мне больше в эту историю не следует вмешиваться. В конце концов, я и так не обязана была вмешиваться. Я просто хотела помочь несчастному человеку, даже если терпеть его не могу. Мне даже не сказали спасибо. Ну что ж? Буду радоваться хотя бы тому, что ребёнок всё-таки где-то жив и растёт благополучно. Как-никак, я к его появлению на свет имею определённое отношение, вот мне его судьба и небезразлична… И вообще мне его жалко».

И всё-таки она полетела в Жёлтую страну — захотелось поговорить с Томом. Он же предсказатель? Вдруг что-то увидит? Пусть и спонтанно… Да и с Лили они давно не виделись.

Правда, Лили в Жёлтой стране опять не было — куда-то упутешествовала в очередной приступ тяги к странствиям. Но Том был рад давней подруге. А она всё никак не знала, как начать разговор.

— Слушай… — сказала наконец. — Мне нужна твоя помощь.

— Конечно, можешь на меня рассчитывать, — немедленно пообещал Том. — Что стряслось?

— Да нет… Я не знаю, сможешь ли ты помочь или нет… Но вдруг… Понимаешь… Вот, есть одна тайна, — наконец решилась Энни.

— Та-ак, — заинтересованно протянул Том. — Обычно у нас по тайнам Лили специалист, а от тебя не ожидал даже. Ну давай, рассказывай!

Энни помотала головой:

— Проблема в том, что это чужая тайна. И я пообещала её никому не рассказывать. Даже тебе…

— А-а-а… — Том был явно слегка разочарован. Но слушал внимательно. А Энни говорила дальше, путано и сбивчиво:

— Но меня очень волнует один вопрос… Связанный с этой тайной. Только мне на него не ответят. А мне очень нужно знать… Очень-очень, понимаешь? Только я не могу его тебе задать. Но может быть, ты сможешь на него ответить? Я понимаю, что звучит абсурдно, — нервно рассмеялась она, — но ты же иногда говоришь неожиданные вещи.

— Хм, — Том задумчиво почесал лоб. — А тебе прямо очень-очень надо?

— Очень-очень. Вот я и подумала… Вдруг тебе что-нибудь привидится там или ещё как-нибудь…

Том вздохнул с грустью.

— Энни, я же не умею по заказу. И вообще… Может, ты мне хоть какой-нибудь наводящий вопрос задашь? А то прямо — пойди туда, не знаю куда… Чтоб я знал, в каком направлении думать. Иногда мне наводящие вопросы помогают. Особенно если неожиданные.

Энни вздохнула.

— Я даже не знаю, как спросить… Ну давай так… Я хочу найти одного человека. Только я не знаю, правда не знаю, ни как его зовут, ни как он выглядит, ни где он сейчас. Ничего не знаю, понимаешь? И даже на всевидящее зеркало никакой надежды нет, потому что при таких данных оно не работает. Вернее, при их отсутствии.

— Ага, то есть, не только пойди туда, не знаю куда, но ещё и найди то, не знаю что, — развеселился Том. — Понятно. А он-то знает, что ты его ищешь? Кто он тебе?

— Мне он никто. Просто человек… И ничего он не знает. А мне просто хочется убедиться, что с ним всё хорошо, — объяснила Энни.

— У него какие-то проблемы?

— Ну не то чтобы… Я не знаю, — всплеснула руками Энни. — Просто мне хочется его найти.

— И это очень важно?

— Я даже не знаю, важно это или нет, — поникла Энни. — Может, это просто мне так хочется…

— Он тебе что, будущий родственник? — пошутил Том. Энни нахмурилась:

— Том, я просто хочу найти человека! Не ради чего-то, а просто так. В приступе христианского милосердия. Ты что, не веришь, что такое бывает?

— Ладно, ладно, верю, — согласился Том. — А ты разве христианка?

— Ну… Так себе христианка, — махнула рукой Энни. — В церкви меня крестили, Библию читала… когда-то. Но не в этом же дело.

— Ладно, я понял, — кивнул Том. И задумался. — Надо Виллине сказать, — наконец предложил он. — Я ведь, даже если что-то ляпну, то сам не запомню. А вдруг ляпну при ней, а она потом передаст тебе… Может, этот человек сам тебя потом найдёт? — предположил он. — Извини, это, конечно, не пророчество…

— Да ладно, я особо и не надеялась, — вздохнула Энни. — Но если вдруг что-то… ляпнешь, — она невольно улыбнулась, — то я буду рада узнать. Может, тебе как-нибудь научиться запоминать свои «ляпсусы»?

— Да я пытался, только как я их запомню, если я как будто не в себе в эти моменты, — махнул рукой Том. — Сам себя не слышу, не вижу и не понимаю. И контролировать это никак не могу!

Разговор перешёл на Тома, его способности, достижения жителей Жёлтой страны… И всё-таки от друзей Энни вернулась немного успокоенная. Она сделала всё, что могла.

А Корина, судя по новостям из Голубой страны — сама Энни туда больше не летала, — уже полностью вернулась к прежнему образу жизни. Серый Замок снова переехал в её поместье рядом с деревенькой Придорожной, и там снова были собраны инженеры и строители, которые продолжали бурно обсуждать планы будущего города. Корина наняла новых служанок к себе в замок и даже затеяла какой-то праздник по пустяковому поводу, была, по виду, полна энергии и веселилась как могла. Как будто ничего и не было.

И — что же делать — Энни решила, что ей, видимо, тоже придётся жить так, будто ничего и не было. Корина царствует в Голубой стране, Ланга и Дональд делают успехи в Подземной — а оттуда приходили только хорошие новости, которые Энни и Элли с удовольствием пересказывали Весе, когда с ней встречались (Веса им поведала, что пару раз её навещала и сама Ланга, но, как всегда, инкогнито — хотя, конечно, Веса всё равно была очень рада). В Жёлтой стране тоже всё было благополучно. И Энни оставалось только устроиться в Изумрудном городе и искать себе там какое-нибудь занятие. Элли была только рада.

Тем более что через некоторое время произошло ещё одно приятное событие.

Как-то Элли зашла к сестре с таинственным блеском в глазах, радостная и взволнованная.

— Энни… Мне надо с тобой посоветоваться!

— Что случилось? — удивилась Энни.

Элли села рядом с ней, и Энни увидела, как сильно сестра нервничает. Но нервозность эта всё-таки была какая-то позитивная.

— Я… Знаешь, я пока не уверена, но мне кажется…

— У тебя будет ребёнок! — воскликнула Энни прежде, чем Элли договорила. Воскликнула, едва не вскочив в восторге. Ну, с какой ещё новостью Элли бы так вот к ней пришла? Нет, со многими, наверное, но тут просто интуиция взыграла.

— Я ещё не уверена, — помотала головой Элли. — Вернее… Я просто боюсь, вдруг я ошиблась…

— Ты Аларму говорила? — Энни то садилась, то вскакивала.

— Пока нет. Я… Понимаешь, у меня же опыта-то в этом всём нет, я вот и пришла к тебе… Вдруг я всё-таки ошибаюсь… Не хотелось бы, конечно… Просто волнуюсь и переживаю из-за этого…

— Так, отставить волнение! — Энни ободряюще обхватила сестру за плечи. — Так ты уверена или тебе кажется? И как долго тебе это кажется?

— Ну… недели две кажется. Энни, я не знаю, — Элли закрыла лицо руками. — Я же… Да ты сама знаешь! Это ведь для меня первый раз! Я давно уже ждала, что это будет… А теперь не могу в это поверить! — она говорила прерывисто, счастливо, едва не плача и смеясь одновременно. — И боюсь в это поверить, потому что… вдруг я ошиблась?

— А магией определить не пробовала?

— Пробовала. Определяла. И магией тоже чувствуется, что… ну… Что будет. Но всё равно боюсь поверить. Потому что… ну, вдруг я просто упорно принимаю желаемое за действительное? Просто, Энни, ты не представляешь, как я была бы рада стать мамой… Только я за много лет привыкла, что я не мама, и теперь это будет настолько ново… Что в это даже не верится! — Элли совсем расплакалась счастливыми слезами и спряталась в объятиях младшей сестры.

— Так, ну всё, не плачь, а то малыш тебя не поймёт, — пошутила Энни, гладя сестру по голове. — И Аларму надо всё-таки сказать.

— Ой, я боюсь… Я как-нибудь позже скажу, когда уже точно буду знать наверняка…

— А сейчас ты ещё не знаешь наверняка?

— Да я боюсь надеяться! — всплеснула руками Элли, выпрямляясь. — Я не могу поверить… — снова повторила она. Энни рассмеялась:

— Ну ладно, ладно. Всё хорошо. И я считаю — можно уже и сказать. Он, как-никак, отец. Пусть заранее готовится к роли будущего папы, — усмехнулась она. И снова обняла сестру: — Как же я за тебя рада!

— И я рада, — подтвердила Элли. — До безумия. И как мне теперь себя вести?

— Как счастливая будущая мать, — сообщила Энни, и обе рассмеялись. Потом Элли отстранилась:

— Ладно, ты меня подбодрила… Пойду Аларму скажу в самом деле. Хотя бы о том, что мне кажется…

— Только не говори ему, что ты мне первой сказала, а то он ещё обидится, — напутствовала её Энни. — Пусть считает, что ты его раньше всех обрадовала.

— Я не думаю, что обидится, — улыбнулась Элли. — Но так и быть, последую твоему совету.

Она ушла, а Энни откинулась на диване и радостно вздохнула. Вот совсем другое же дело. Во-первых, Элли уж точно будет любить своего малыша… Интересно, кто родится, мальчик или девочка? Наверное, всё равно — любить их будут одинаково. Во-вторых, об этой молодой будущей матери Энни будет заботиться с намного бо́льшим удовольствием… Да и принимать её помощь тоже наверняка будут по-хорошему и без всяких закидонов. Она, конечно, не собирается навязываться, но будет рада помочь и посоветовать родной сестре… А Элли уж точно не будет против заботы.

К тому же из этого малыша никто не будет делать тайну вселенского масштаба. Что само по себе легче. Его будет ждать не только мать, но и отец, и тётушка (Энни мысленно хихикнула — она тётушка! Наконец-то), и друзья. И Элли уж точно будет самой счастливой матерью из всех, кого Энни вообще знает. И окружённая самой лучшей заботой, любовью и вниманием.

Хорошо…

Энни счастливо улыбнулась. Жизнь продолжается. И продолжается она отлично.