Невероятное восстание Лулу (джен)

Обычно, когда Каллен паниковала, причина сводилась к британнским властям, вынюхивающим в окрестностях их укрытия. Может быть, к очень опасному, вышедшему из под контроля Стенду или новой модели найтмэйера. То есть, к неминуемой опасности. Она или люди, о которых она заботилась, вполне возможно, умрут или получат серьезные травмы в самом ближайшем будущем. Что-нибудь меньшее, и она просто разлилась бы из-за того, что ей причиняют неудобства, или она была бы более полна решимости пробиться через преграду. Только когда все было по-настоящему безнадежно, вот тогда она начинала волноваться.

— Ну серьезно, Каллен, тебе правда стоит просто сдаться. К чему вообще сражаться с ДЖОДЖО, он ведь наш законный правитель.

— Дя- Мистер Джостар! Это на вас не похоже! Сопротивляйтесь этому!

— Я поняла, сэр. Если то, что вы говорите, правда, тогда это не будет легко, но...

— Я с нетерпением буду ждать того дня, когда ты освободишься от этого, старый друг. На этот раз мы по разные стороны баррикад.

Четыре телефонных звонка завершились одновременно. Каллен была в ужасе. Воздух в этом подвале был гуще патоки от напряжения. Каллен, Зеро, Тиба и Сэнба — все посмотрели друг на друга, ожидая, надеясь, что кто-то другой начнет первым.

В итоге, первым заговорила Зеро.

— Хотя мы свободны, похоже, что другие люди по всему миру не разделяют нашу удачу. Они все еще являются рабами этого явления.

Сильный и уверенный голос. Жалко только, что [Schizoid Man] грыз свои ногти. Все сразу. При другом раскладе Каллен, возможно, в самом деле купилась бы на эту актерскую игру.

— Я никогда не слышала, чтобы Оги говорил так, — сказала Каллен. Ей пришлось припасть к стене. — Вот так просто взять и сдастся, позволить ДЖОДЖО взять себя под контроль...

— Урабэ во всех отношениях стал рабом, — сказал Сэнба. — Как бы мне ни было неприятно это говорить, но мы, возможно, единственные свободные Черные Рыцари на всей планете.

— Не совсем, — сказала Тиба. Обычно смертельно серьезная женщина позволила слегка улыбнуться себе. — Похоже, Тодо смог избежать их влияния.

Он смог? Всё внимание мгновенно переключилось на Тибу, искра надежды осветила комнату. Если Тодо смог освободиться, то должны и другие, верно? Его и близко не было в Париже, иначе он уже был бы здесь! Но опять же, Тодо был достаточно умен, чтобы попытаться выкинуть какой-нибудь трюк.

— Как ты можешь быть уверена, что он не притворяется? — спросила Каллен.

Это был глупый вопрос. На самом деле никаким логическим способом они не могли это выяснить, но Каллен почти не сомневалась, что если кто-то и мог разгадать притворство Тодо, то это точно была бы Тиба.

— Он может пытаться заманить нас в ловушку, — сказала Каллен.

— Он притворяется, и он устраивает ловушку, но не в том ключе, о котором ты подумала, — Тиба покачала головой. — Тодо узнал всё. ДЖОДЖО намеренно выставляет себя злодеем в попытке объединить весь мир против него. А затем, когда от него избавятся...

— Мир снова впадет в пучины хаоса и войны, — поморщился Сэнба. — Если только он не учел и это тоже? Я с трудом могу представить, что тут вообще может сработать.

— Тодо работает с некоторыми Рыцарями Кругами, — поведала Тиба. — Несколько европейских солдат по какой-то причине оказались невосприимчивыми к этому эффекту. По-видимому, он не знает деталей этого — но он попросил нас сперва разобраться с ДЖОДЖО.

— Ясно, — сказала Зеро. — Он не стал бы обращаться к нам с такой просьбой, если бы находился под контролем ДЖОДЖО. Он попытался бы использовать этот план, чтобы убедить нас присоединиться к нему, чтобы более действенно разобраться с ДЖОДЖО. А потом завести нас в засаду, чтобы нас могли схватить и обработать.

— Или он может пытаться завести вас в совершенно другую ловушку, — предположил другой голос из угла подвала. Лелуш. Привязанный к стулу, слушающий с большим интересом. — Вместо ДЖОДЖО, почему бы не нацелиться на первопричину? Если этот эффект такой глобальный, как вы говорите, то где-то должен быть какой-то "передатчик". Возможно, в Париже. Вот это должно стать вашей целью.

— Я так понимаю, ты собираешься предложить свою помощь в поиске этого передатчика, — сказала Тиба. Каллен сжала кулаки. Даже после того, как он пытался помочь ей сбежать, эта женщина все еще не доверяла ему. — Извини, но доверить тебе нечто подобно — все равно что доверить ребенку банку конфет. Никто не знает, что ты можешь затевать.

Но Лелуша, похоже, это не смутило.

— Серьезно? Мне казалось, что вам нужна вся возможная помощь-...

— Ты остаешься здесь, — перебила Зеро. — Никаких побегов на этот раз. У нас хватает проблем и без твоих мельтешений вокруг.

Вот этого Каллен совсем не ожидала. На самом деле это стало шоком для всех. Но спустя пару секунд до Каллен дошло, чем она руководствовалась: она не волновалась, что Лелуш может учудить что-то против них. Она волновалась о том, что может случиться с Лелушем, если он выйдет туда.

— Ох, вот как? — спросил Лелуш. — Ну, наверное, ты права. Я уже давно дергаю тебя за ниточки. Тогда как насчет последнего подергивания, по старой памяти? В конце концов, это большой город. Вы хотя бы знаете, что искать?

Как уже говорилось, Каллен не верила в «судьбу» или «предначертанность». Она верила, что это очередной тиран, с которым нужно бороться, очередная Империя, диктующая с холодным и клиническим бесстрастием действия тех, кто находится под ее сапогом. Судьба является тем, с чем нужно бороться. Сопротивляться при каждой возможности. Если вы не будете бороться, то не сможете выжить.

В ее кармане начал тихо вибрировать какой-то украденный телефон. Каллен вытащила его. Текстовое сообщение. Имя не прилагается. В нем просто говорилось: «Пока ты в Париже, посети Эйфелеву башню, Елисейский дворец и собор Нотр-Дам. Дай мне знать, что ты думаешь!», что Каллен, в свою очередь, прочитала вслух.

— Я украла этот телефон у британнского шпиона, — сказала она, осознав, что не рассказала остальным о Роло. — Учитывая это, сообщение звучит как дополнительные инструкции в тонко завуалированном шифре.

— Даже если кто-то другой прочтет это, он ничего не заподозрит, — согласился Сэнба. — Он подумает, что это друг туриста, который советует посетить достопримечательности. Даже если прикрытие было раскрыто, это все равно неважно, потому что охрана в этих местах итак была бы состоянии повышенной готовности.

— Если Британнии нужно то, что находится в этих местах, то мы точно не хотим, чтобы оно попало в их руки, — сказала Тиба. — В таком случае, нам не нужен твой совет, что, пожалуй, единственное, что ты мог бы нам предложить. Так что...

Каллен встала между Тибой и Лелушем прежде, чем она успела навести на него пистолет, в то время как [Schizoid Man] сцапал оружие прямо у нее из руки.

— Иди к найтмэйеру, Тиба! — сказала Зеро. — Мы не палачи. Мы — Рыцари Справедливости!

— Хорошо сказано! Можно мне хотя бы немного воды, мисс Рыцарь Справедливости? — попросил Лелуш. [Schizoid Man] призвал стакан и соломинку, а затем поднес их к нему. Принц жадно выпил содержимое, внимательно наблюдая за всеми остальными. — Моя благодарность.

Снова? Откуда взялась эта его проблема с водой?

Вскоре они все вчетвером разделились, чтобы подготовиться к выходу. Оставалось еще много работы, которую нужно было сделать, хотя все они хорошо представляли, чем сейчас занимаются. Каллен кивнула в сторону лестницы, и Зеро последовала за ней.

— Ты уверена, что стоит оставлять его здесь? — спросила Каллен. — Это может быть самая крупная операция, которую мы когда-либо проводили. Против нас — весь мир. Нам бы точно не помешала любая доступная помощь.

— Лелуш эмоционально предвзят, — сказала Зеро.

— Тогда разве ты тоже не должна тут оставаться?

Зеро какое-то мгновение молчала, и впервые в своей жизни Каллен задумалась, не перегнула ли она палку.

— Что ты хочешь, чтобы я сделала? — спросила Зеро. — Ты правда думаешь, что Тиба и Сэнба сочтут приемлемым позволить ему делать все, что ему взбредет в голову? Как ты предлагаешь убедить их?

— Уклоняясь от вопроса, — ответила Каллен. Возможно, она все-таки не перегнула. — Мы думали, что это простое проникновение, но ставки в итоге оказались намного выше, чем мы себе представляли. Ты реально хочешь вступить в эту битву без всего, с чем мы должны выступить?

— Ты сама прекрасно знаешь, как Лелуш реагирует, когда в дело вступает его сестра! Если мы развяжем ему руки, никто не знает, что он может натворить! И в довершении всего потерять доверие Тибы и Сэнбы в такое важнейшее время? Мы потеряем больше, чем получим!

— Ты боишься, что он пострадает там, — сказала Каллен. — Так ведь? Ты, например, знаешь, что он уже виделся со своей сестрой здесь, в Европе, и она предложила ему шанс сбежать от всего этого? Его уже испытали, и он все еще здесь!

Язык тела Зеро изменился. Хотя она не могла видеть лица другой девушки, было ясно видно, что прямо сейчас она ощущает на себе тяжесть всего мира. Когда она открыла рот в следующий раз, это был не уверенный голос Зеро. Это был милый, немного странноватый член клуба плавания Академии Эшфорд. Девушка так сильно влюбилась в Лелуша, что стала супергероем, чтобы произвести на него впечатление.

— Он так устал, Каллен, ты разве не видишь этого? — спросила Ширли. — Хватит уже с него. Дай ему отдохнуть. Пожалуйста, пусть он наконец отдохнет.

Это было даже нечестно. Эти двое просто взяли, нашли уязвимое место и безжалостно ударили по нему. Этот ее Стенд с таким же успехом мог бы сделать «ора-ора-ора» прямо в сердечко Каллен.

— Ладно, ладно. Я поняла, о чем ты... — отступила Каллен, хотя и нелегко. — Ты права. У него мешки под глазами, все время на грани отдышки, еще и пьет галлоны воды... Наверное, ему правда стоит отдохнуть и отсидеться в этот раз с сторонке?

— Что ты только что сказала?

Хах. Это было... странно. В этих пяти словах она услышала одновременно Зеро и Ширли. Два совершенно разных тона в ее голосе соперничали за внимание в коротком и простом вопросе. Это было почти так, как будто в комнате раздалось эхо.

— Вода, Каллен. Он давно пьет много воды?

— А? А, ну да, — сказала Каллен. — Когда мы ехали в поезде, он, наверное, здорово так напился... Не знаю, пару галлонов за несколько часов, наверное. А что?

Без какого-либо предупреждения Зеро побежала обратно в подвал. Так быстро, что даже Каллен, с ее уникальной силой Стенда, едва успела вовремя убраться с дороги. Она повернулась и поспешила за Зеро вниз, не отставая от нее не меньше чем на шаг.

— Что случилось? — спросила Каллен. — Ты знаешь, откуда у него эта жажда? От переутомления?

— Он не жажду пытается утолить! — взвыла Зеро. — Мы должны его вырубить! Этот идиот, когда он спал в последний раз?!

После ее слов знакомый звук взлетающего найтмэйера наполнил их уши и заставил их бежать быстрее прежнего, практически прыгая вниз через всю лестницу, где их Стенды помогали им ускориться. Слишком поздно. Первое, что они увидели, была широко распахнутая дверь в подвале. Второе — отсутствие Шинкиро.

И последнее... стул, к которому был привязан Лелуш, его единственным обитателем были пустой стакан воды и веревка.

— Тиба! Сэнба! — прокричала Зеро. — Каллен, ты тоже! Найдите Лелуша! Вы должны немедленно найти Лелуша!

* * *

====Моника====

Слишком часто Моника видела, как люди вступали в армию, потому что им нравилась идея действия и приключений. Они видели рекламу, их привлекала пропаганда, они думали, что вступить в армию будет «круто» или «весело». Этих людей постигло три судьбы, когда они столкнулись с суровой реальностью: они стали жестче и стали относиться к вещам более серьезно, они сбегали или...

— Слушай, как насчет посоревноваться? Кто убьет больше лягушатников на пути к Мозговому Штурму?

Или они становились Люциано Брэдли. Садист до мозга костей, чье чувство правосудия представляло издевательский смех. Он раздражал Монику. Его присутствие в Рыцарях Круга объяснялось его пилотским мастерством и его семейными связями. С позиции чести, доблести или любого другого чувства рыцарского поведения этот человек выходил чистейшим провалом.

— Сосредоточься. Не отвлекайся, — сказала Аня. Деловая, как и всегда. Потом Мордред остановился, раскрыл ноги, чтобы показать одно из своих многочисленных скоплений установок с ракетами, а затем словно бы выпустил их во все стороны одновременно. — Сто двадцать очков.

— Как же не хватает изящества, — фыркнул Брэдли. Безумец бросился к зданию и разорвал внешнюю стену когтями. — Резня — это самое настоящее искусство, это средство самовыражения.

Персиваль пробил насквозь харкеном два соседних здания, а затем потянул трос, обвалив их в одно мгновение.

— Только когда ты забираешь чью-то жизнь — только тогда ты превращаешь самое дорогое в абсолютно бесполезное.

— Аня, Брэдли, завязывайте с этой дурацкой игрой, кто больше разрушит! — крикнула Моника.

— О? Только не говори, что ты теперь брезглива к чему-то такому, — усмехнулся Брэдли.

— Я не брезглива, — возразила Моника. — Что если вы ненароком уничтожите Мозговой Штурм?

— А это плохо? — спросила Аня.

— Это очень плохо, — сказала Моника.

Мордред, по крайней мере, прекратил валять дурака. И слава богам. У нее имелась немного плохая привычка игнорировать сопутствующий ущерб во время своих боев. Теперь они могли сосредоточиться на поиске Мозгового Штурма, пока на их головы не обрушилась вся тяжесть европейской армии. Не ошибитесь, они были невероятно прожженными пилотами, но каждая минута, которую они тратили впустую, была минутой меньше времени для достижения их цели.

— Никаких неразборчивых разрушений, — сказал Брэдли, и можно было буквально услышать недовольную, избалованную гримасу. — Тогда мне придется быть разборчивым в своей резне.

И верный своему слову, Персиваля устремился к убегающим горожанинам и принялся резать их, как скот, при этом хохоча, как самый настоящий маньяк. Синий найтмэйер поднял свой щит над головой, в то время как его когтистая рука легла на бедро. Действительно ли сейчас было время для крутой драматичной позы?

— Ха-ха-ха-ха-ха! Правильно, бегите-бегите! — смеялся Брэдли. — Тщетно пытайтесь защитить то, что для вас дороже всего: вашу жизнь!

— Брэдли! Прибереги это для врага!

— Так они и есть враг! — парировал Брэдли. — Только подумай. Когда заявится подкрепление и обнаружит эти дохлые тела, эмоциональное воздействие от всех этих неодушевленных предметов сделает их легкой добычей. Они могут настолько потерять бдительность, что мы сможем захватить одного из них для допроса.

— Поразительно, а я-то думала, что ты делаешь это только ради веселья.

— Ну, веселье только помогает. Ха-ха-ха... Ха-ха-ха-ха! Хахахахахахахахаха!

— Не смешно, — сказала Аня.

Она была права, но этот смех длился слишком уж долго. Брэдли обычно так смеялся, только когда убивал мирных жителей, но Персиваль прекратил стрельбу. На самом деле, его найтмэйер начал с угрожающей скоростью опускаться к земле. Сперва Моника подумала, что он перемещается в менее видимую позицию, но теперь...

— Он увидел нового врага?

— Хахахахахахахахаха!

Кожу Моники обдал мороз. Персиваль не столько приземлился на землю, сколько попытался поймать Землю в свои объятия. Это напомнило ей о краш-тесте, когда манекен вылетает через лобовое стекло, потому что не был пристегнут ремнем безопасности.

— Я не думаю, что он увидел врага, — сказала Моника. Ее подозрения подтвердились, так как из свеже образовавшихся трещин в фрейме Персиваля появился маленький белый объект. Флоренс пополз поближе в режиме насекомого. Это была берцовая кость. — Мне кажется, он только что сам стал врагом.

Костлявые пальцы просунулись в трещину и расширили ее. Оттуда высунулся череп, громко и злобно хохоча.

— Хахахахаха! — смеялся он, и Моника немедленно насторожилась еще больше, чем раньше. Кости выскочили из Персиваля и помчались по улице в едином направлении.

— [Children of the Night]! — сказала Моника. — Должно быть, он был привязан к одному из тех горожан! Или, может быть, зданию? Аня, ничего не атакуй! Этим может владеть вражеский Стенд!

— Поняла, — сказала Аня. Мордред убрал свои адронные пушки, которые были нацелены на прыгающие кости. — Что теперь?

И правда, что? С таким врагом, как Лена Пейсадс, любое действие, которое они предпримут, может обернуться против них разрушительными последствиями. Моника открыла файл: Лена была когда-то британнской медсестрой. По-видимому, ее зацикленность на страхе проявилась в одержимости монстрами, настолько выраженной, что сила ее Стенда позволяла ей превращать других в монстров, если они соответствовали ее условиям.

В таком случае она совершила серьезную ошибку, решив сразиться с Рыцарями Круга. Выставлять «ужас» и «страх» против «храбрости» и «праведности»? Кажется, Лена забыла. Даже в фильмах ужасов правосудие торжествует.

— Приближается, — сказала Аня, и она была права.

На земле ехали Панцер-Хаммелы, они целились в их сторону из своих мощных пушек, каждая из которых способна за очень короткое время превратить тяжелобронированного найтмэйера в решето. Флоренс повернулся, и Моника приготовилась открыть огонь—

А потом остановилась. Что, если Лена приказала одному из ее Детей защищать какой-то из этих найтмэйеров в том же ключе, как с горожанами. Если она с Ане тоже станут одержимы, Лена сможет запросто отвести их в тюремную камеру.

Такое осознание парализовало бы любого другого бойца. Как сражаться, когда сам акт сражения может привести к поражению? Некоторые могли бы назвать подобную ситуацию, где невозможна победа, «самой сущностью истинного ужаса». Заявление, с которым Моника могла бы согласиться. Потому что ужас побеждал только тогда, когда человек поддается страху и начинает действовать бездумно.

Моника переключилась на закрытую связь.

— Аня! Прикрой уши! — потом она перешла на внешние динамики найтмэйера. — Я здесь! Так давайте же, попробуйте достать меня!

Ее Гиасс активировался, а это означало, что все, кто услышал ее голос, теперь могли видеть только Монику. Только Монику и ее Флоренс. Она с силой развернулась, побежав по улице в насекомоподобном режиме, уворачиваясь и петляя, прыгая в воздухе, не давая врагу прицелиться.

Флоренс отскакивал от зданий, прыгал через улицы и сохранял непредсказуемость в своих движениях, в то время как все вокруг нее разрывалось пулями. Увы, каким бы быстрым и ловким ни был ее найтмэйер, увернуться от всех этих пуль было невозможно даже с ее уровнем мастерства. Быть может, сэру Бисмарку такое было бы под силу, но точно не Монике.

Бронебойная пуля пробила заднюю ногу Флоренса. Она выругалась себе под нос. Такова была цена за использование этой силы. Все враги неизбежно и полностью сосредоточивались на ней, так как она была единственной, кого они могли видеть!

— И это всё, на что ты способен? — крикнула Моника. Она отцепила поврежденную конечность и продолжила бежать, повернув Флоренс вверх так, чтобы он бежал полностью на своих правых ногах. На всякий случай она поразила их еще одной дозой своего Гиасса. — Я все еще двигаюсь!

— А ну вернись сюда, британка!

— Украла один из наших найтмэйеров, а?

— Что ты сделала со всеми остальными?!

Что же она сделала? Она заставила их взглянуть в лицо грузу их собственного темного прошлого. Они так стремились победить врага перед собой, что никто из них даже не задумался, что ее движения были не случайными. Да, в ее найтмэйере было гораздо больше дырок, чем ей хотелось бы... Но не так много дырок, как у них.

— Кто в меня стреляет? Кто-то сзади?

— Невидимый враг!

Типичная реакция тех, кто несет тяжесть в своем сердце. Подозрение. Поспешность. Они дают страху овладеть своим сердцам, чем позволяют ему принимать за них решения. Обычно они координировали бы свой огонь, не давая ей так эффективно уклоняться. Они бы избегали дружественного огня. Но под влиянием ее Гиасса они изрешетили друг дружку, пока бегали за ней кругами. В итоге их собственная паника поставила для них жирную точку.

— Уаааа! Мамочка! — простонал и захныкал детский голосок.

— Вррри-и-и-и-и-и! Что происходит?! — потребовал другой детский голос.

— Ауууу! Это- Это так нерпавильноооооо! — завыл другой голос ребенка.

Всё как она и думала. Ее Гиасс повлиял и на эти Стенды тоже! Теперь, по истечению времени действия ее Гиасса, перед ними предстали лишь обломки найтмэйеров, за которыми они должны были присматривать, хотя сейчас они понятия не имели, кто за это ответственен.

— Уничтожить их? — спросила Аня.

— Нет. Есть шанс, что она оставила другого Ребёнка защищать их все, — сказала Моника. — Мы убьём сразу двух зайцем: Люциано приведет нас прямиком к Лене, а потом мы прикончим ее.

— Ты звучишь слишком довольной своим планом, — сказала Аня. — Можно даже подумать, что тебе сейчас весело.

Ей, весело? Пока она при исполнении? Что за нелепость. Она просто отважно противостояла трудному врагу и использовала против него его же силу! В каждом фильме ужасов, который Лена так обожала, у абсолютно каждого монстра имелась своя слабость, которую можно было использовать, и мать всех монстров ничем не отличалась. Им только и оставалось, что последовать за прыгающими косточками, не забывая при этом о вражеских найтмэйерах. Долго следовать за ними им не пришлось. Кости запрыгнули в кошачью дверцу соседнего здания.

— Аня, какие-нибудь кости выходили с другой стороны этого дома?

— Нет, — просто сказала Аня. С ее позиции угол обзора был намного лучше, чем в ее Флоренсе сейчас.

— Ясно. Ясно! Времени уже прошло досточно. Если бы Люциано зашел в это здании, чтобы просто пройти через него, то он уже давно бы вышел с другой стороны. А это означает, что она внутри этого дома! Аня! Она у нас в ловушке!

— Мне уничтожить этот здание? — спросила Аня. — Брэдли будет приемлемой потерей.

Помешанная на триггере лунатик. Тем не менее, такое мышление сейчас сыграло им на руку.

— Ты слышала это, Лена? — крикнула Моника. — Аня будет только рада уничтожить этот дом! Так почему бы тебе не выйти? Долой прятаться за своим Стендом! — на всякий случай она активировала свой Гиасс. — Мой Гиас не позволит твоим детям добраться до Ани, и они исчезнут, как только тебя убьют! Больше никаких пряток, Лена Пейсадс! Пришло время тебе предстать перед правосудием, живой или мертвой!

Когда придет время выстрелить, она подаст сигнал Ане. Само здание все еще будет полностью видно ей, и даже если Лена привязала к нему одного или нескольких своих Детей, они все равно не смогут отыскать Аню. Лене не оставалось ничего другого, кроме как выйти на свет и поплатиться за ее безрассудное предательство Империи.

— Тыыыы угрожала маааамочкеее! — застонал голос.

А затем внезапно из здания вылетела детская фигурка. Лицо Моники вытянулось. Ч-что?! Лена поставила дитя не защищать дом в случае нападения на него, а скорее, если ребенок услышит, как кто-то начнет угрожать Лене?! Она побежала назад Флоренсом и принялась стрелять по призраку глейпнирскими пулями. Тщенто. Стенд был быстрее. Пули повредили его образ, но этого было недостаточно.

Через несколько мгновений Моника дернулась. Ее кожа истлела, волосы поредели, а глаза стали молочно-белыми. Затем она открыла рот и издала неземной вопль, вырываясь на свободу из своего найтмэйера.

* * *

====Джеремия====

Что значит гордиться своей нацией? Что значит думать, что ваша культура превосходит все остальные на планете? Естественно, это означает, что ваш долг — поделиться этой культурой со всем человечеством. Разве она не повысит их уровень и продолжительность жизни? Разве она не излечит болезни? От чего же они такие неблагодарные, неужели эти дикари не видят, что их возвышают те, кто лучше их? Почему они продолжают сопротивляться и доказывать, что они такие же неполноценные, какими по сути и являются?

С метаперспективы легко сравнить Британнию с нацистской Германией. Может показаться, что они придерживаются многих схожих убеждений, касаемых их врожденного генетического превосходства. Обе нации выступают за евгенику, оба совершают жестокости по отношению к меньшинствам и тем, кого они считают врагами государства. Легко увидеть параллели. И в самом, эти параллели имеются. Обе страны вырезаны из одинакового материала.

Британнская Империя есть зло. По любому показателю, который имеет значение, Британния способствовала и поощряла самые худшие аспекты институционального расизма. Они обращались с покоренными народами как с животными. Лишали их прав, топтали их культуру, отводили взгляд, когда их же граждане совершали преступления против этих людей, держали их в крайней нищете и лишали надежды.

Они все еще были в разы лучше нацистов. Тут даже спорить бессмысленно.

Видите ли, вот в чем проблема. Когда писатели сталкиваются с уровнем злодейства, на который были горазды нацисты, их реакция в принципе одна и та же: их слишком много. Они похожи на мультяшного суперзлодея, то есть совершенно нереалистичного. Таким образом, они очищаются, гуманизируются, получают сложные мотивации там, где более простые чуть больше соответствуют реальности. Перед вам предстают исследователи, ученые Менгеле, которые свершают зверства. Вы можете придумать несколько таких, так ведь? И все же, приглядитесь. Проводили ли они свои чудовищные исследования в соответствии с научными стандартами? То есть, игнорируя этику во время своих исследований, строго ли они контролировали переменные, или они просто хотели посмотреть, что произойдет? Добился ли все еще ваш выдуманный злой ученый полезных, ощутимых результатов от своих ужасных преступлений против человечества? Или он совершил их только ради собственного испорченного удовольствия?

Все относительно. Даже зло. В наши дни стоит об этом помнить.

И вот мы оказываемся перед человеком, который в другом мире с другой историей был бы солдатом СС и который сейчас уставился на британнского коллегу-аналога. Оба порядочные люди, оба верны своим нациям, оба преданы идеалам, которые поддерживает их общества. Оба без колебаний пожертвуют своими жизнями, если это будет означать спасение человечества. Оба по итогу все еще были скорее злом, чем добром. Просто они выглядели святыми на фоне некоторых остальных, кто ходил на этой проклятой планете.

— Сэр Готтвальд! Испытание навыков в найтмэйерах выглядит грубым и обезличенным! — крикнул Штрохайм. — Давайте сойдем на берег и уладим это как мужчины.

— Из того, что я слышал, сегодня мы больше машины, чем люди, — ответил Джеремия. — Желаешь испытать немецкую инженерию против британнской?

— Испытать? Это не будем испытанием! Я и так уверен, что выйду победителем! — заявил Штрохайм.

Это без конца раздражало Джеремию. Ему это не нравилось. Ему было плевать. Рудольф фон Штрохайм, он был опасным человеком задолго до того, как стал киборгом. Пользуется большим доверием правительства Германии. О нем было мало информации даже у британнской разведки. Только то, что он сам позволил дать знать о себе.

Десятилетия назад недовольство немцев своим положением и ролью в Европе привело к тому, что власть в свою руки взяло фашистское движение в попытке узурпировать французское господство. В Европе прогремела гражданская война — в которой у фашистов были все шансы на победу. В итоге их армию потеснили, и даже Британния немного забеспокоилась, что они могут стать угрозой, так как они пришли к пониманию, что те, у кого есть сила, имеют право доминировать над слабыми.

А потом... всё развалилось на части. Их экспансия зашла слишком далеко, они так сильно загордились, что попытались вторгнуться в Россию в слабой попытке отбросить британнское влияние. Ходили даже — очевидно, беспочвенные — слухи о том, что Британния тайно помогала различным партизанским движениям в Европе, потому как они рассматривали фашистскую Европу как потенциально более опасного долгосрочного врага, чем демократическую. Что было полнейшей чушью, потому что в то время Британния была занята своими внутренними делами. Небольшое затяжное событие, прозванное «Эмблемой Крови», истощало тогда слишком много ресурсов Империи, чтобы провернуть нечто настолько вероломное. Если бы у Империи имелись силы на такую стратегию, они бы, скорее, просто напали, пока их заклятый враг был настолько уязвим.

В разгар всего этого Рудольф фон Штрохайм был солдатом на стороне фашистов. Как он избежал конфликта и поменял в пучине всего этого свою карьеру, став политиком, можно было только догадываться, но никто не осмеливался усомниться в его преданности своей нации. Верный солдат, а теперь и верный политик, и сейчас он с пламенной преданностью стоял на пути Джеремии.

Кабина Штрохайма широко распахнулась. Джеремия подумывал выстрелить, чтобы быстро его прикончить, но его британнская гордость отдавалась болью от такого оскорбления. Выстрелить сейчас было бы все равно, что признать себя ниже по достоинству!

— Сэр, он у меня на мушке! — возвестил пролетающий мимо Сазерленд, кинув бомбу хаоса и оттащив назад Бедивера.

— Идиот! Теперь он подумает, что я трус! — был недоволен Джеремия.

Впрочем, его беспокойство так и осталось у него в горле, когда он посмотрел вниз. Бомба хаоса изрешетила Панцер-Вэсп, как расплавленная лава проходит сквозь ледник. За какое-то мгновение этот найтмэйер превратился в жалкую пародию некогда целого себя.

Того же нельзя было сказать о его пилоте, который стоял среди всей этой кучи обломков, положив одну руку на бедро, а другую — на край шляпы.

— Проблемы с дисциплиной, герр Готтвальд? — спросил Штрохайм. Он откинулся назад и занес руки за голову. — Не мне, конечно, судить, но-...

Из его торса вылез неприятного вида пулемет. Он выстрелил. Короткой очередью. Джеремия приготовился к удару, но его так и не последовало. Вместо этого Сазерленд, который бросил бомбу хаоса, смялся и рухнул кучей на землю.

— ...Как лидер людей, я не могу бездействовать и оставлять неподчинение безнаказанным.

Любопытно. Получается, он представлял угрозу как внутри, так вне найтмэйера? В таком случае его долг был ясен. Джеремия посадил Бедивер и вылез наружу, чтобы встретиться лицом к лицу со своим соперником.

— Ты ведь понимаешь, что у меня есть Стенд, — сказал Джеремия.

— Ты ведь понимаешь, что я был создан сокрушить Человека из Колонны.

Это ничего не говорило Джеремии, но, наверное, это должно было серьезно впечатлить. Он призвал свой Стенд, [Agent Orange], и послал удар молнии на врага. Штрохайм отреагировал немедленно, наполнив воздух пулями так быстро и точно, что электричество зацепило их, из-за чего молния ударила в землю.

— Давайте не будем обходиться дешевыми трюками, герр Готтвальд. Я хочу, так сказать, испытать наш металл.

— Я не любитель каламбуров, — сказал Джеремия. Он отдернул руку и выпустил свой скрытый клинок. — Хочешь узреть всю мощь британнской инженерии? Да будет так! Наслаждайся, пока можешь!

Он кинулся вперед, внимательно наблюдая за Штрохаймом, но внезапно ему показалось, что он движется как в замедленной съемке. Немец широко развел руки в стороны и вытянул их так, как будто собирался поймать пляжный мяч. И в самом деле, этот человек недавно без особых проблем отбил бомбу хаоса. По сравнению с этим его меч казался довольно слабым.

Но тем не менее! Этот человек бросил вызов стране Джеремии. За такое преступление он должен поплатиться! Он опустил меч. Штрохайм поднял мизинец и блокировал его. Наглец! Именно поэтому Джеремия пустил молнию в свой клинок, когда опустил его. Он еще пожалеет о своем высокомерии!

Но затем глаз Штрохайма начал светиться ярко-красным, и из него вырвался луч света, ударив по скрытому клинку Джеремии и превратив тот в не более чем расплавленную сталь в его руке.

— Какой непослушный, — сказал Штрохайм. — Как я уже говорил, испытание металла. Сражайся честно или не сражайся вообще.

Мизинец Штрохайма зацепился за воротник Джеремии, и в порыве силы, который становился все более абсурдным, чем больше в него вкладывалось мыслей, он выбросил Джеремию через витражное окно с другой стороны и даже потом оставил значительную вмятину в стене, которая в конечном итоге и остановила его.

Излишне говорить, но чувство уверенности Джеремии в своем новом теле было немножко, скажем так, потрясено до основания.

— Этого должно более чем хватить! — сказал Штрохайм с вершины шпиля соседнего здания. Балансируя на нем, как будто он стоял на ровной земле. Прямой рукой он отсалютовал небу, встав по стойке смирно. — Нечему стыдиться, герр Готтвальд! Это тело было создано для борьбы с существом, которое охотилось на вампиров! Твое же было разработано, чтобы выследить юного гения!

— Ты когда-нибудь затыкаешься?! — взревел Джеремия, призывая молнию с неба, чтобы повалить его. Но, по-видимому, этого Штрохайм ожидал. Его рука выстрелила из запястья, поймала молнию, а затем по дуге опустилась прямо на Джеремию, ударив его в грудь и послав электричество прямо в его тело. — Гяаааа!

Штрохайм спрыгнул со здания и приземлился на улицу так, как будто спустился на одну ступеньку. Он бойко направился к Джеремии, кружа вокруг него медленным гусиным шагом. Сам Джеремия упал на колени, пока через него проходило электричество.

— Думаю, этого должно хватить, йа? — спросил Штрохайм. — Хм, да. Мы достаточно далеко от твоего найтмэйера, и это электричество должно было сделать свою работу, — он подошел ближе. — А теперь, герр Готтвальд, нам нужно обсудить парочку вещей.

— Как... ска... жешь! — сказал Джеремия, поворачивая голову и бросая дерзкую победную ухмылку киборгу. — Давай поговорим.

Джеремия вскочил на ноги и поднял палец вверх. В то же время его Стенд изящно отсалютовал и прицелился в местоположение Штрохайма. Первый принцип боя! Никогда не показывайте все козыри своему врагу, пока не придет время сделать победный ход! Вокруг немецкого киборга образовалась электрическая клетка. Если он захочет шевельнуться, ему придется рискнуть работой всех своих механизированных систем.

— Итак, мистер Штрохайма, полагаю, вы хотели мне что-то сказать? — сказал Джеремия. Он отряхнулся и посмотрел своему врагу прямо в глаза. Но... к его раздражению, в выражении его лица не было и следа недовольства. Он даже не смотрел на клетку.

— Очень хорошо, герр Готтвальд! — похлопал в ладоши Штрохайм. — Великолепная работа! Я знал, что вы развили свой Стенд, но подумать только, что вы настолько улучшили свой контроль над ним... Превосходно! Поистине, превосходнейшая работа!

— Самоуверен до самого конца, — фыркнул Джеремия. — Это было весело, мистер Штрохайм. Однако... Я не в настроении играть в игры.

— Ох-хо, вы думали, что мы здесь забавы ради? А мне вот думалось, что я вложил столько усилий, чтобы увести вас подальше от вашего найтмэйера — и избавиться от любых подслушивающих устройств, что были прикреплены к вам.

Подслушивающих устройств? [Agent Orange] целился кулаком прямо в голову Штрохайму, но остановился всего в миллиметре от удара.

— Подслушивающие устройства?

— О да! Именно они! — Штрохайм приподнял шляпу. — Этот ваш принц Шнайзель, он совсем капельку любит такие подлые вещи. Так я слышал. Хороший удар электричеством должен был разрушить их компоненты — оставив тем временем ваши нетронутыми. В конце концов, трудно представить, что пользователь Стенда, умеющий кидаться молниями, проживет так долго и не определит, сколько силы нужно вложить, чтобы не навредить себе. Вы так не думаете?

Невероятно. Поразительно! Он пошел на все эти неприятности... чтобы просто поговорить с ним? Джеремия внимательно следил за его торсом, помня о встроенном в нем пулемете. Если он мог так легко нашпиговать Сазерленд, у него гарантированно не будет даже шанса — если он решит открыть из него огонь. Разумнее всего было бы покончить с этим до того, как у него появится такая возможность.

— Ты знаешь, за чем мы все это делаем, Джеремия Готтвальд? — спросил Штрохайм. — Ты знаешь, почему Джонатан Джостар сделал что-то настолько... нехарактерное для него? Ответ прост. Так прискорбно трагически просто. Такой уж он человек. Он видит, что жизнь в опасности, и не может не попытаться спасти ее. По другому он поступить просто не может.

Он не должен слушать. Было бы глупо слушать его в такое время. И все же... Джеремия ощущал искушение. [Agent Orange] находится прямо рядом с его головой. Он может поджарить мозг Штрохайма в любое удобное для него время. Это было бы легко, так тривиально просто сделать.

И все же... Было так чувство, словно он не мог контролировать свое собственное тело. Прямо сейчас что-то другое направляло его.

— Чью жизнь? — спросил Джеремия.

Он спрашивал? Он не собирался спрашивать это. Почему он...?

— Самого дьявола. Сына «Вспышки» Марианны. Гений, ради выслеживания которого и было создано твое тело, — лицо Штрохайма стало серьезным, смертельно серьезным. Он произнес это имя тихо, в равной степени со страхом и трепетом. — Лелуш ви Британния.

«Интересно», — появился текст внутри глаза Джеремии. — «И почему же жизнь Лелуша так важна...?»

* * *

====Аня====

Из того, что Аня могла вспомнить, Моника всегда была добра к ней. Она всегда потакала ее склонности фотографировать. Обычно она выпрямляясь и делая глупое лицо. Либо это, либо она была настолько правильной, что слишком уж сильно старалась выглядеть презентабельно ради будущих поколений.

В любом случае, видеть Монику в виде зомби, ковыляющего к зданию и стонущего о мозгах, не понравилось Ане. Она все равно сделала снимок. Лучше всего было всё записать, просто на всякий случай.

"Я легко могу уничтожить дом", — подумала Аня. — "Я не помню, чтобы из него кто-то выходил."

Но вот в чем загвоздка: что, если она снова отключилась? Недавних фотографий этого дома не было, но такая возможность оставалась. Лена могла бы улизнуть, а она даже не знает об этом.

Что оставляло ей только один вариант. Мордред был слишком громоздок, чтобы уместиться внутри этого дома. Основываясь на том, что ее записи говорили ей об этом враге, нападение на здание, когда Лены не было внутри, могло привести к-...

— Мозгиииии!

К этому. Аня коснулась взглядом своего отражения на мониторе в кабине. Холодная. Бесчувственная. И все же, ее сердце быстро билось в груди. Ее ладони взмокли от пота. Был ли это страх? Стоит узнать поподробнее. Поэтому она сделала единственное, что могла сделать в данных обстоятельствах: приземлилась в Мордреде в переулке и вышла. Убедилась, что он надежно заперт. Затем небрежно подкралась к Зомби Монике сзади, как кошка, преследующая мышь.

Зомби зашел в дом. Не в привычном понимании этого слова, типа через дверь или окно. Вместо этого он пробил внешнюю стену. Аня подошла к дыре, намереваясь войти внутрь.

Затем она остановилась и проверила свой телефон.

— Традиционно вампиров нужно пригласить внутрь перед тем, как они смогут войти в дом, — сказала Аня.

Не отрывая взгляда от телефона, [Flash] появился над ней в полном доспехе. Он махнул мечом и бросился в атаку. Мгновение спустя звук, похожий на звук насаживаемой на вертел свиньи, достиг ушей Ани. Затем к ее ногам подкатила бледная голова с зачесанными назад иссиня-черными волосами. Вскоре после этого она исчезла.

— Полагаю, это не работает в обратном ключе.

Аня вошла в здание, все еще глядя на телефон. [Flash] парил над ее головой, и она продолжила читать вслух.

— Автоматические Стенды не подвластны прямому контролю со стороны их пользователя, — сказала Аня, когда [Flash] рассек на кусочки маленькую Мумию. — Вместо этого они действуют автоматически по заданным простым инструкциям. Когда они получают повреждения, урон не переносится на их пользователя.

Внутри в комнате было темно. Свет был выключен. Вместо того чтобы потянуться к переключателю, который, скорее всего, не работал, она включила фонарик на своем телефоне и осмотрела комнату. В середине пола зияла огромная дыра. По виду появилась недавно. Не было никаких признаков ее одержимых коллег, и все остальные двери в этой комнате были заперты. Монстры не производили на нее впечатления тех, кто вежливо закрывают за собой дверь.

Поэтому она, не задумываясь, прыгнула в дыру и приземлилась в подвале. По большей части он был пуст. Тут висело несколько постеров фильмов ужасов, парочка картонных вырезок с различными монстрами из классических фильмов.

Но также тут имелся широко распахнутый люк, ведущий еще дальше вниз. Аня подошла к нему, не сводя глаз со своего телефона.

— Катакомбы Парижа, — прочитала она. — Серия подземных костниц, в которых хранятся тела более шести миллионов человек.

К люку была прикреплена лестница. Аня спустилась вниз, держа телефон в руке, чтобы она могла использовать его свет. И также потому, что она хотела продолжить чтение.

— Катакомбы создали проблемы при строительстве новых зданий, — читала Аня вслух. — Так как они простираются непосредственно под большинством улиц Парижа, строить крупные фундаменты небезопасно. Обвалы разрушили множество зданий.

Она быстро спустилась вниз, обернулась и оказалась лицом к лицу с черепом, вмурованным в стену.

— Брэдли, наверное, почувствовал бы себя здесь как дома, — пробормотала она.

Даже тем, кто хорошо ее знал, было бы трудно сказать, говорит ли она серьезно или с сарказмом. Она продолжила читать, находя статью увлекательной.

— Как правило, не рекомендуется исследовать катакомбы в одиночку, так как существует множество очень опасных областей, которые затоплены или имеют ямы в грунте. Помимо этого, сами катакомбы очень велики. Это усложняет навигацию, и люди иногда теряются при исследовании без гида.

— Великолепная достопримечательность, не так ли? — раздался голос в темноте, эхом отразившийся от стен и, казалось, доносившийся со всех сторон сразу. — Естественно, я обязана была посетить это место по приезду в Париж. Оно просто чудесно, не находишь? Вся эта атмосфера, опасность, от этого прямо мороз по коже.

Аня наклонила голову набок.

— Здесь довольно прохладно, — сказала она, упустив полностью смысл слова «мороз».

Несмотря на всё ее причудливое поведение, Шестой Рыцарь была очень прямолинейной молодой девушкой. Столкнувшись с противником, она не пыталась подвергнуть его психоанализу, она не пыталась перехитрить его, она замахивалась, как разрушительный шар, и полностью сосредоточилась на простой задаче: ликвидировать как можно больше противников. Однако, ее инстинкты Рыцаря подсказывали ей, что это был не тот противник, к которому она могла относиться настолько легкомысленно. Хотя абсолютно лучший подход с пользователями автоматических Стендов состоял в том, чтобы сосредоточиться на самом пользователе, у нее было ощущение, что это будет не так просто, как незамысловато броситься к нему и ударить в грудь.

Она шла по черной как смоль пещере с поднятым телефоном, который служил ей единственным источником света. Все стены вдоль и поперек были устланы костями. Черепа, бедра, ребра и так далее. Собраны вместе в братской могиле, выставлены на всеобщее обозрение в память обо всех, кто посетил это место. Аня вздрогнула. Должно быть, мороз добрался до нее.

— Тьма манит, подойди поближе. Испытай свою храбрость, Рыцарь Круга.

— Записано, — спокойно произнесла Аня, делая снимок.

Затем за ее спиной послышалось какое-то движение. Она подпрыгнула, и [Flash] метнулся в темноту, чтобы пронзить источник. Стенд вернулся, и она направила на него свет своего телефона. На острие меча [Flash] сидела дохлая мышь. Ее сердцебиение медленно приходило в норму по мере того, как мышь снимали с клинка. Это выходило немного сложнее, чем ожидалось. Лена сдерживалась. Увлекала ее все глубже в катакомбы. Держалась на расстоянии и пыталась помочь ей потеряться.

Это напомнило ей о самом важном совете, который дал ей ее инструктор по сражениям: никогда не позволяй врагу задавать темп боя. Если Лена держалась на расстоянии, чтобы завлечь ее, то... Аня остановилась.

— В чем дело, малютка? Неужто темнота и одиночество так быстро доконали тебя?

Аня не ответила. Не было никакой необходимости вступать в разговор с врагом, который был так явно психически неуравновешен. Вместо этого она послала [Flash] направить меч под углом к стенам, а затем выстрелить этим мечом так, что он отскочил от стен, отчего отвалилось несколько кусков костей.

— Ч-что ты делаешь?! Ты обвалишь на себя катакомбы!

И снова Аня промолчала. Она отозвала [Flash], подождала несколько секунд, а затем призвала его снова. Идея ее была достаточно проста: вместо того, чтобы пытаться выследить Лену ради драки с ней, она сама приведет Лену к ней. [Flash] вновь прицелился в стены. По оценке Ани, они может сделать еще два или три таких выстрела.

Но прежде чем она успела выстрелить, она услышала определенное «Ха-ха-ха-ха!», доносящееся из пещеры впереди. Пока она слушала, к этому быстро присоединился низкий, наполненный болью стон. Кости, подпрыгивающие по катакомбам. Неуклюжий труп, ковыляющей прямо к ней.

Это означало, что Лена должна быть... Аня обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть массивные когти, летящие прямо ей в голову. [Flash] смог блокировать их своей рапирой, но... Окружена! Впервые Аня увидела своего противника, хотя многие мелкие детали были скрыты темнотой. Она была покрыта мехом, ноги обмотаны бинтами, а в шее... болты.

— Бу! — сказала Лена Пейсадс, и электричество ударило в [Flash] — следовательно, и в Аню. Пока Шестой Рыцарь билась в конвульсиях, бинты на ногах Лены сорвались и обернулись вокруг дорожного знака, который был здесь по какой-то причине, а затем оттащили ее подальше. — Удачи повеселиться со своими коллегами!

Кости Брэдли напрыгнули на нее, когда она попыталась встать. Его нога пнула ее в живот, его позвоночник хлестнул ее по руке, а его все еще гогочущий череп подпрыгнул, чтобы укусить ее лицо, но наткнулся на ее кулак. Тем не менее. Кости подпрыгивали на земле вокруг нее. В темноте было трудно что-либо разглядеть, а ведь Зомби Моника скоро присоединится к ним.

Что ей делать? Дыхание Ани очень участилось, но она не знала почему. Она не так уж сильно напрягалась в этой драке, разве нет? Дрожь вернулась, еще сильнее прежнего, но здесь, внизу, было ничуть не холодно. Затем случилось самое худшее, что только могло случиться — она обронила свой телефон, и он либо сломался, либо упал экраном вниз, оставив ее в кромешной темноте. Она ничего не видела. Единственное, что она могла слышать, был скелетный смех Брэдли и немертвый стон Моники.

Хуже того, у нее дрожали руки. Почему? Ведь здесь не так уж и холодно, нет? Она, как могла, отбивалась от костей, отбрасывая их руками и ногами. Она оттолкнулась назад, чтобы попытаться создать некоторую дистанцию, но она знала, что они снова в мгновение ока набросятся на нее. В довершении всего она отчетливо слышала новый звук: ее быстро бьющееся сердце звучало невероятно громко.

«Не бойся», — произнес знакомый голос. — «Я с тобой.»

Затем ее Стенд двинулся сам по себе. В тени Аня прищурилась, чтобы разглядеть, что происходит. Несколько костей подпрыгнули в воздух, и [Flash] быстро завращал своим мечом. Она почувствовала внезапный порыв ветра, и, судя по звуку, тот отправил кости дальше по коридору — прямо на зомби.

— Ммааааа! — завыла Моника.

Послышался звук борьбы, но Аня не могла точно сказать. Она поднялась на ноги, и [Flash] передал ей телефон. Как только зажегся свет, она не могла до конца поверить в то, на что смотрела.

Зомби и скелет... дрались друг с другом. Кости подпрыгивали вокруг тела зомби, в то время как зомби пытался их отбросить. Это напомнило ей ссорящихся брата и сестру.

— Я должна отдать тебе должное, — вновь заговорила Лена. Из темноты вылетели бинты, вынудив ее нырнуть в сторону, хотя в этом тесном туннеле было не так уж много места. — Аня Альстрейм, ты хорошо потрудилась, избежав одержимости моими [Children of the Night]. Впрочем, ты ведь уже одержима более злобным духом.

— О чем ты-... — хотела спросить Аня... когда ее зрение почему-то расфокусировалось.

С этого момента и впредь она не будет помнить ничего из того, что произойдет во время этой битвы. Лена же, с другой стороны, не теряла времени даром и вскоре руки Ани оказалось обвиты бинтами.

— Ку-ку, какая неосторожная! — хихикнула Лена.

Но напряженный язык тела Ани внезапно стал намного более расслабленным. Кривая улыбка появилась на ее милом личике, и, если можно было бы достаточно хорошо видеть в этой темной пещере, можно было бы заметить, что в ее глазах заиграл озорной блеск.

— Как одна мать другой, — сказала она, а затем [Flash] порвал эти бинты на ленточки, — у меня есть несколько замечаний.

* * *

====Корнелия====

Ключевым аспектом британнского идеала является эволюция. Трансформация, изменение, совершенствование и адаптация. Благодаря этой идеологии Империя стала достаточно сильной, чтобы обрести средства для захвата всей планеты. В научном, военном, культурном плане, с позиции образования, экономики и видения будущего Священная Британнская Империя стояла на вершине всего мира. Потому что она приспосабливалась к ситуации, чтобы оставаться сильной.

Подумать только, что сама Корнелия изменится настолько, что будет счастлива иметь некогда нумерного в качестве своего зятя. Тем не менее. Некоторые ее аспекты не собирались меняться в ближайшем будущем.

Но ближе к делу.

— Тащите все подкрепления, которые только сможете найти! — приказала Корнелия. — Если понадобиться, со всей чертовой Европы!

— Есть, Корнелия.

Никакого «Ваше Высочество» или «принцесса». Лишь ее имя. Это было то, что ей не нравилось с самого начала. Это противоречило ее воспитанию.

— Прямо сейчас наши лучшие подразделения обеспечивают безопасность парламента и передатчик Мозгового Штурма-...

— И в процессе кричат о том, что вы хотите защитить, — сказала Корнелия. — Чего же вы, пока вы там, не разослали всем цветочное приглашение или не нарисовали яблочко вокруг Эйфелевой башни.

— Поняли. Мы сейчас же приступим-...

— Это был сарказм, дубина ты остолопая! Не смейте делать этого!

Аттендант нервно вытер испарину со лба. Наверное, в этом все и дело. Мысль о том, что сам Париж подвергнулся нападению, приводила его в замешательство. Она довольно часто видела подобные настроения в городе — ощущение, что город слишком красив, чтобы стать зоной боевых действий. Мысль о том, что их культура, их город огней, может подвергнуться нападению, явно приводила их в ступор.

В таком случае им повезло, что она была здесь. Больше всего на свете они сейчас нуждались в спокойной уравновешенной голове, готовой руководить их операциями. Потому что именно таким человеком была Корнелия. Когда на нее оказывали давление, ее сосредоточенность только усиливалась. В мире не было ничего, что могло бы напугать кого-то вроде нее.

— Нелли... Нашла тебя!

Никого, кроме нее.

Она обернулась и едва успела поднять руку, как меч со звоном опустился на нее. Впервые за долгое-долгое время она оказалась лицом к лицу с Девятым Рыцарем.

Нет ничего печальнее, чем плачущий клоун. По тем же меркам, нет ничего более пугающего, чем разъяренная Нонетта. Корнелия стиснула зубы и обнажила меч, в то время как Девятый Рыцарь отступила назад. В то же время ее аттенданты двинулись на перехват. Дураки!

— Назад! Я разберусь с ней! — крикнула Корнелия. — Она вам не по силам!

До них дошел ее намек, и они принялись бежать. Но Нонетта это не удовлетворило. Она выхватила пистолет — одному дьяволу известно, где она его достала — прицелилась и выстрелила прежде, чем Корнелия успела до нее дотянуться.

— [Crush 'Em]!

Когда она вытащила свой меч, Корнелия немедленно положила руку на бедро, создавая круг со своим телом. При помощи способности своего Стенда она сжала воздух в появившимся промежутке, и вылетевшие пули поменяли траекторию подальше от намеченных целей Нонетты.

— Теперь защищаешь европейцев? — спросила Девятый Рыцарь.

— На самом деле, я хотела показать, насколько бессмысленна эта драка, — сказала Корнелия. — Это и рядом не стоит с нашими прошлыми поединками.

Внезапно Нонетта бросилась вперед и приставила свой меч к шее Корнелии. Лязг металла разнесся по всему кабинету. [Crush 'Em] образовался над областью на шее, которую она ударила.

— Тебе не ранить меня.

— Жесткая снаружи, мягкая — внутри, — сказала Нонетта. — Неудивительно, почему мы не поладили. Мы противоположности.

Волосы на затылке Корнелии встали дыбом. Она не могла смотреть этой женщине в глаза. Это была не та драка, которую она искала. Нонетта стала Рыцарем Круга благодаря своему нестандартному мышлению. Ее беззаботное поведение хорошо скрывало ее способность повернуть драку в свою сторону прежде, чем кто-либо даже поймет, что происходит.

Каждый раз, когда они дрались или спарринговали, Корнелия заканчивала своим унижением. Она слишком хорошо помнила их первую встречу. Еще в школе, в клубе фехтования.

Будучи членом Императорской семьи, такой человек начинает ожидать определенных привилегий в обществе. Один ваш взгляд может облагородить или испортить день слуги. Каждый ваш каприз будет удовлетворен, вам не откажут в роскоши. Может показаться, что такая жизнь не знает стресса, но ничто не может быть так далеко от истины. На ваши плечи ложится ответственность подобно свинцовой мантии. Ожидания затеняют вас, как воющая бездна. Эта гнетущая атмосфера. Вы либо находите свою нишу, либо погибаете. Другого варианта не дано.

— Раунд! За принцессой Корнелией!

И не ошибитесь. Корнелия вырезала свою нишу в этом логове гадюк собственной кровью, потом и слезами. Здесь в самом деле не было никаких отличий. Политиканство, удары в спину, сплетни, унижения, фракции. Ее бесконечно раздражало, насколько сильно старшая школа напоминала ей Императорский Двор.

— Слишком медленно! — крикнула Корнелия, срывая с себя маску. — Обычно ты лучше такого, Франсина.

— Ох, нет, просто вы слишком-... — начала была Франсина, но она перебила девчонку.

— Слишком принцесса, — закончила за нее Корнелия, поднося рапиру к горлу девушки. — Слишком драгоценная, чтобы навредить мне. Мы же не хотим, чтобы кто-нибудь узнал, что ты случайно поцарапала дражайшее личико Корнелии, не так ли? Избавь меня от этого. Мне нужен вызов, и я требую, чтобы кто-нибудь бросил мне его.

— А вы уверены, что хотите его? — спросил голос из толпы. Оттуда вышла девушка примерно такого же роста и телосложения, как Корнелия. У нее были светлые волосы, собранные в хвостик, и она улыбалась этой широкой беззаботной улыбкой. — Обещаете не мстить, если проиграете?

Корнелия бросила девушке рапиру и встала в стойку.

— Я клянусь, что ты никак не пострадаешь, за исключение урона во время нашего поединка. Как тебя зовут?

— Нонетта Энниграм, Ваше Высочество, — ответила девушка, ловко принимая свою дуэльную стойку. Корнелия внимательно наблюдала за первым советом, который дала ей Марианна. Наблюдай за своим противником. Следи за языком его тела. Они многое расскажут тебе о себе по тому, как они преподносят свое тело. — Это будет так весело!

И судя по тому, как держалась эта девушка, эта Нонетта... Она не врала.

— Бой!

За Корнелией последовал первый ход, как всегда агрессивный. Нонетта достаточно легко парировала первый удар, так что у нее, по крайней мере, имелось хоть сколько-то навыков. Впрочем, она не предпринимала никаких попыток контратаковать, что вызывало досаду. Она легко держалась на ногах, практически подпрыгивая по полу.

— Неплохо, — сказала Нонетта. — Техника у тебя все же отменная.

Очередной подхалим, обходящийся с ней помягче. Ладно. Пришло время покончить с этим. Корнелия ловко обезоружила девушку и ткнула в ее грудь, но потом... произошло что-то странное. Девушка упала навзничь. Рапира Корнелии пролетела над ее падающим телом, а затем она почувствовала, как чьи-то руки схватили ее за запястье и дернули вниз. Нога обвилась вокруг ее руки, и она почувствовала, как голень прижалась к ее кадыку. Затем пара рук схватила ее за затылок, и внезапно ей стало очень трудно дышать.

— Урок номер один! — сказала Нонетта, пока Корнелия бултыхалась и пыталась освободиться. — В реальном бою нет такого понятия, как "правила"! Весело, Ваше Высочество?

И в тот день, впервые в своей жизни, Корнелия ли Британния узнала значение слова «страх». Что кажется только разумным. Любой, кто говорит что-то вроде «Я даже отдаленно не боюсь никого, кто посадил меня на гогоплату», либо лжет, либо безумен.

Но, как она и говорила, на этот раз все было по-другому. На этот раз у нее был Стенд. Это меняло направление этой драки таким образом, что даже Корнелия не могла предсказать. Кроме того, Нонетта, казалось, была в ярости из-за ее предательства — разумная эмоциональная реакция, но такая, которая могла легко затуманить ее суждения... если исходить, что это не было продуманной уловкой само по себе.

Нонетта отбросила в сторону рукоять своего сломанного меча. Корнелия была готова ко всему. [Crush 'Em] мог защитить ее от любой атаки, которую она может предпринять против нее. Любая возможная атака будет отбита. Она была готова. Она была готова ко всему, что могла сделать Нонетта.

За исключение ее побега.

— Поймай меня, если сможешь!

Эта мелкая нахальная-... Вопреки себе, Корнелия сразу же бросилась в погоню. Позволить Девятому Рыцарю беспрепятственно бегать здесь было приглашением к катастрофе. Надоедливая женщина на бегу опрокидывала мебель и бросала теплые тела на пути Корнелии, давая себе достаточно времени, чтобы добраться до лестничной клетки.

И если она хоть на секунду подумала, что Корнелия выйдет на эту лестничную клетку, то она была полной дурой. В пылу битвы тот, кто колеблется первым, проигрывает. Корнелия знала это. Она хорошо преподала этот урок генералам по всему миру. Тем не менее, она все еще не решалась войти.

О чем она думала? У нее теперь есть Стенд. Рука Корнелии потерла шею. Она смогла отразить удар меча, а пули больше не проникали в ее кожу. Однако... она все еще чувствовала удар. Нонетта была из тех женщин, которые это заметили бы. Она придумает, чем бы воспользоваться.

— Что случилось, Нелли? — крикнула Нонетта. — Не в настроение для пряток? Тогда я поищу твою спрятанную сестру!

Такая очевидная манипуляция — но источник ее мотивации был выложен прямо перед ней. Она вышла на лестничную клетку, а потом огляделась. На ступеньке на полпути вверх лежало тело. Охранник, пронзенный в грудь собственным мечом. Его кровь стекала по ступенькам, и Корнелия была... напугана. О да, она боялась. Это был один из немногих врагов, которые могли устроить ей это.

Зазвонил ее телефон. Она посмотрела на номер и поморщилась. Вот именно сейчас... Она ответила на него почти против своей воли.

— Нужна помощь, Корнелия? Я никогда не видел тебя такой нерешительной.

— Я не хочу слышать это от тебя, — ответила она. Она подняла взгляд. Камера наблюдения в углу над лестницей.

— Но ты не повесила трубку. Это говорит о многом. Хорошо. Вот моя подсказка.. тебе следует пойти-...

Внезапно телефон взорвался прямо у ее уха. В него попала пуля. Так близко к ее голове...? Откуда? Корнелия огляделась, но не увидела ни оружия, ни Нонетты. Перед ней была только вмятина на перилах лестницы. Выстрел-рикошет? Корнелия сделала шаг назад и внимательно огляделась. Никаких отражающих поверхностей. Никаких укромных мест, которые также не помогли бы определить, где стояла Корнелия. С этого местоположения такой выстрел не должен быть возможен.

— Это ведь был он, не так ли? — спросила сверху Нонетта. — Тот, кто за рулем. Очень жаль, ведь я хотела передать привет. Прямо перед тем, как выстрелить ему промеж глаз.

Учащенное дыхание. Успокойся.

— Как и всегда, говоришь одни бредни, — сказала Корнелия.

— О, вы только посмотрите на эту большую крутую принцессу! Такая храбрая, такая сильная, такая умная и красивенькая! Прямо как кукла, которая хотела быть экшен-фигуркой, мало понимая, что разница невелика.

Она должна бежать. Вызвать подкрепление. Окружить ее таким количеством солдат, что она даже не сможет сделать вдоха. Однако... Это не то, что собиралась сделать Корнелия. Война — это борьба с гордостью, и там, где этот враг испытывал волнение, она давным-давно проиграла в борьбе с гордостью. Она ступила на лестницу, перешагнула через труп и вытащила меч, пригвоздивший его к полу—

А потом у нее под ногами взорвалась граната, отбросив ее на первый этаж лестничной площадки. Корнелия приземлилась и упала вперед, решив перевернуться на спину на случай, если ее одежда загорится. Затем пуля отскочила от ее плеча, и она увидела Нонетту, прислонившуюся к открытой двери.

— Ты любительница действовать жестко, — сказала Нонетта. — Но потом приходит твой "секретный император" и говорит, что твоя сестра в опасности, и ты откидываешь в сторону всё, во что когда-либо верила.

Что это было? Секретный император? Она имела в виду—

— Не строй такое шокированное личико. Твоему приятелю Пуччи стоило быть чуть более осторожным, куда он кладет свои диски.

Диски с памятью Нины! Она знала слишком много. Если она предупредит ее отца обо всём, что на самом деле происходит- Она бросилась к Нонетте, но надоедливая женщина проскользнула в дверной проем и захлопнула дверь у нее перед носом. Рука Корнелии потянулась к дверной ручке — но потом она себя отдернула.

Она пытается вызвать в тебе страх. Она расставляет мины-ловушки и играет в игры разума, чтобы пошатнуть твою уверенность. Вот так она действует. Вот так она думает. Осторожно, о, так осторожно, Корнелия постучала острием своего недавно приобретенного меча по дверной ручке, и в рукоятку вошла искра электричества. Если бы она прикоснулась к ней голой рукой, даже с [Crush 'Em]—

— Дамы и господа, вот она — наша Богиня Победы! — крикнула Нонетта с той стороны, ее голос звучал отдаленно. — Остановлена обычной дверью!

Тч! Корнелия толкнула ее. Заперта. Она пнула дверь, но, по ее оценке, чтобы выбить ее, уйдет как минимум минута, так что требовался другой подход.

Корнелия сорвала с головы прядь волос, а затем взяла по одному концу в каждую руку и обмотала их вокруг наэлектризованной ручки, стараясь не прикасаться к ней. Между волосков и ее рук появились крохотные металлические зазоры, а потом она сжала ручку, уменьшая ее в одной определенной точке и заставляя ее отвалиться. После этого дверь было гораздо легче открыть быстрым пинком.

На другой стороне лежал кусочек истории страны, о которой она не особенно заботилась. Это был громадный зал, длинный и высокий, с каменными арками слева и справа. Рядом с ними стояли ряды деревянных лавочек, а внутри арок висели низкие люстры, служившие источниками света. Еще выше этих арок была еще одна пара арок, а над ними громоздились витражи... с какая-то религиозной сценой или типа того, Корнелию не особенно это волновало. Но несмотря на это, она могла сказать, что здесь присутствовало ощущение Истории, с большой буквы «И». Те несколько раз, когда она проходила через это место, она ощущала, насколько оно важно для народа. Как будто бы отсылка к чему-то проникла в каждую стену, каждый уголок, каждую щель и каждую молекулу воздуха внутри.

А еще дальше, внизу, была Нонетта, что бежала ко входу. Слишком быстро, чтобы Корнелия могла ее догнать.

— Разве ты не хочешь арестовать изменницу? — крикнула Корнелия, протягивая меч.

— Я бы предпочла заманить тебя в гущу боя под предлогом сообщения о моих находках! — крикнула в ответ Нонетта. — Упс! Проболталась!

Нонетта провела ее! Корнелия опустила меч на раскрытую ладонь и порезала ее. Если Нонетта хотела играть так, то пусть! Сделав несколько глубоких вдохов и пару шагов назад к лестнице, Корнелия сосредоточилась на своем страхе. Ее страхе потерять сестру. Ее страхе сразиться с Нонеттой. Ее страхе потерпеть неудачу в том, что она намеревалась сделать. Ее страхе, что все это было напрасно. Она проследила за тем, чтобы направить этот страх в свою кровь, а потом... она повернула руку по большому кругу, посылая кровь через дверной проем. Вслед за этим она с разбегу прыгнула в дверной проем и сжала воздух как раз в тот момент, когда собиралась пройти. Создавая в процессе вакуум, который запустил ее через весь собор, как ракету.

— Нонетта, тебе не сбежать! — крикнула Корнелия прямо перед тем, как врезалась в женщину, которой боялась больше всех на свете. Они упали на пол, и оба быстро поднялись на ноги. Нонетта выхватила пистолет и прицелилась прямо в Корнелию. — Ну же, Девятый Рыцарь! Ты видела, что задумал Его Величество. Ты правда намерена позволить этому случиться?

Нонетта не ответила. Вместо этого она выстрелила, и... И Корнелия остановилась как вкопанная. Не из-за пули. Та отскочила без вреда (ну, не без вреда. Это должно было оставить неприятный синяк) от ее Стенда. Нет, внимание Корнелии привлекло нечто совершенно иное.

Ранее Корнелия была слишком охвачена неожиданностью, чтобы обратить на это внимание. Но теперь, когда это прошло, она смогла кое-что ясно разглядеть. Что-то невероятное. Что-то, что изменило характер всей этой драки. Корнелия верила, что Нонетта сражается, потому что ее долг — привлечь изменницу к короне. Потому что она все еще, несмотря ни на что, могла следовать за Чарльзом.

— Ты знаешь, что мы делаем с предателями, Корнелия, — сказала Нонетта, отступая в сторону с пистолетом наготове. Теперь, когда помогало освещение, это стало еще более очевидным.

— Гиасс, — прошипела Корнелия. Это ненавистная сила! — Ты под Гиассом? Но это не Мозговой Штурм! Это должен быть-...

— Мы давим их.

Корнелия услышала скрип, а затем мгновение спустя один из многочисленных колоколов Нотр-Дама упал прямо на нее.

* * *

====Лена====

С тех самых пор как она была маленькой девочкой, Лена никогда не понимала. Почему люди радовались, когда вампира обезглавливали и засовывали ему в рот чеснок? Он ведь просто пытался жить. Он не мог пойти против своей биологии. Ей казалось, что люди, которые охотились на монстров, были похожи... они были похожи на нумерных, пытающихся восстать против Британнской Империи. Насекомые, борющиеся со своими хозяевами.

Считайте это логическим продолжением британнского идеала: те, у кого есть сила и воля применять ее, должны править. Итак, разве тогда в этом нет смысла? Монстры должны быть главными. Те, кто способен внушать страх простым смертным, должны править по праву силы. Для нее это имело смысл, это полностью соответствовало тому, что ей говорили с рождения.

И все же...

«Эта Лена странная.»

Это вы странные.

«Она симпатичная, но лучше держаться от нее подальше.»

Ну, замечательно. Если единственная причина, почему вы хотели познакомиться с ней, заключалась в ее внешности, тогда...

«Я слышала, она любит пугать детишек в этих ее странных страшных костюмчиках.»

Так и есть, она любила этим заниматься. И что в этом такого? Безобидное маленькое хобби. Детей нужно время от времени пугать. Это полезно для них.

Лена чувствовала себя белой вороной в этом мире. Она верила, что нашла цель, когда повстречала Вэста и его разношерстную команду. Потом она встретила... его. Джонатана Джостара. Честного до мозга костей Вампира. Харизматичный. Сильный. Привлекатльный. Но в то же время нежный и внимательный. Она видела в нем человека, достойного править миром. По ее меркам, а также по меркам окружающих их дураков.

Пока они устанавливали свое влияние в Европе, Лена однажды увидела, как Джонатан столкнулся на улице с грабителем. Он угрожал ножом матери ее ребенку.

— Хо-хо-хо! Лучше отдай свою сумочку и это милое ожерелье. Ты ведь не хочешь, чтобы поранился твой ребеночек?

Лена шагнула вперед. Она поманила за собой двоих своих Детей, намереваясь напугать грабителей до смерти, вселившись в его жертв... Но вместо этого вмешался мистер Джостар. Он остановил время, а затем тут же появился перед ними.

— Джентльмен, здесь есть какая-то проблема? — спросил Джонатан.

— Чт- Откуда он...? — был шокирован грабитель, и он попытался бежать. Попытался, потому что Джонатан снова остановил время, и грабителю удалось только врезаться прямо в массивную спину Джонатана.

— Вы правда настолько обездолены, что готовы навлечь жестокость на мать и ее ребенка? — спросил Джонатан.

— У-умоляю, не трогай меня!

— Тронуть тебя? — спросил Джонатан. Он протянул руку, и грабитель дернулся. Но Джонатан просто положил руку ему на плечо. — Я чувствую сильную боль и отчаяние внутри тебя. Пойдем со мной. По крайней мере, сегодня вечером ты сможешь поесть в компании друзей и с крышей над головой.

В это было почти невозможно поверить. Любой другой отвел бы грабителя в полицию или напал бы на него в отместку за то, что он был таким жестоким. И все же, Джонатан Джостар... он увидел шанс искупить потерянную душу и воспользовался этим шансом. Несколькими простыми словами и добрым жестом этот жестокий преступник с черным сердцем был доведен до слез.

И теперь он работал на Джонатана телохранителем. Вот таким человеком был мистер Джостар. Или, скорее, таким монстром он был. Как же увлекательно. Яркое пятно во тьме. Она не могла отвести от него глаз, эта сила, заключенная в его теле, так редко использовалась им. Она даже не знала, каков может быть его верхний предел, но она знала одно.

Ленай Пейсадс последует за ним хоть на край света.

— Как одна мать другой, у меня есть несколько замечаний.

Подобно Джекиллу и Хайду, выходит поиграть темная половина. Лена, не теряя ни секунды, нырнула обратно с мощным апперкотом, который был ловко парирован рапирой Стенда. Не испугавшись этого, Лена снова нанесла удар, и вновь посыпались яростные электрические удары, ведомые инстинктом. Которые были отброшены назад одними только мастерством и скоростью.

— Тебе не стоит подавать своим детям такой плохой пример, — сказала Марианна голосом Ани. — Иначе как они научатся хорошим манерам, если ты их испортишь и сделаешь избалованными?

— Вот от тебя я не хочу этого слышать! — проревела Лена и обрушила одновременно обе когтистые лапы, одну сверху, а другую — снизу, под углом, слишком далеким друг от друга, чтобы рапира могла блокировать обе руки сразу. Но несмотря на это, ее атаки были отбиты сталью.

— Радость моя, тебе нужно услышать это от кого-нибудь, — сказала Марианна, держа свой меч в дополнение к тому, который держал Стенд.

То, как этот меч был вытянут, он идеально выровнялся, чтобы парировать острые как бритва когти оборотня на концах пальцев Лены, и устремился вдоль суставов этих пальцев.

— Как например, от человека, который убил парочку вампиров в свое время.

Затем она глубоко вдохнула и—

Лена отстранилась так быстро, как только могла. Хамон! Он осветил пещеру перед ней. Это изменило тон битвы так, как она не ожидала. Их якобы всезнающий источник ничего не говорил о- неважно! Лена отскочила и нахмурилась, но затем Аня и [Flash] набросились на нее с мечами, светящимися Хамоном. Ее теснили, вынуждая уклоняться от их атак в этом тесном пространстве, она только надеялась, что эти удары о стену не обрушат всю конструкцию на их головы.

Используя свои бинты, она снова смогла отпрянуть подальше и выпустила лучи из глаз.

— Попробуй мои Выстрелы Лимфатической Жидкостью Из Глаз! — крикнула она.

— Прости, у меня аллергия! — съязвила Марианна.

Она крутанула своим мечом и показала череп, который быстро превратился в идеальную сферу, та лежала в руках Ани и сверкала Хамоном, пока внезапно очень быстро не закружилась. Невозможно! Этого не может быть — Вращение, Хамон, Гиасс и Стенд?! Ее Выстрелы Лимфатической Жидкостью столкнулись с вращающимся черепом и отскочили, попав Лене в плечо и отправив ее в полет еще глубже в пещеру.

— Ты... Ты монстр! — завыла она, бросившись за угол, чтобы спрятаться.

— Спасибо! — отозвалась Марианна.

В этом нет никакой ошибки. Это была их мать. Лобовая атака была наихудшим возможным решением. А это означало, что у Лены не было другого выбора, кроме как прятаться в тенях. Наносить удары, как и подобает монстру.

Завернув за угол, она оказалась на перекрестке с тремя путями. Один путь вел туда, откуда она пришла, другой был затоплен, а у последнего — низкий потолок над входом. Идеально. Она уже подумывала об этом трюке на случай, если что-то пойдет не так, и это был лучший шанс воспользоваться им. Она бросилась к низкому потолку, а затем оттолкнулась от него острыми когтями на ногах, громко разрушив навес и при помощи него заглушив звук ее приземления в воду.

Если бы пещера была ярко освещена, любой бы увидел, что произошло на самом деле, но при ограниченном освещении здесь, внизу, это было бы почти невозможно. Лена могла легко спрятаться под этой грязной, вонючей водой и ждать возможности нанести удар. Ждать ей долго не пришлось. Наверху она увидела идущую фигуру, перед которой сиял свет. Свет, который отвернулся от воды, чтобы посмотреть в туннель.

Пришло время монстру внезапно появиться за спиной героя, напомнив ему о том, почему он был угрозой с самого начала.

Ее атака началась с огромного замаха когтистой лапый, направившего грязную воду в цель и отбросив ее спиной к стене. Затем Лена послала электрический разряд через эту воду, чтобы Аня оказалась в шокированном состоянии достаточно долго и она смогла выпрыгнуть и использовать Выстрелы Лимфатической Жидкостью Из Глаз, чтобы—

— Мыа-а-а-а-а-а-а! — дергающийся в электричестве зомби застонал перед ней.

У Лены перехватило дыхание. Да, это действительно была Моника, а не Аня. В ее задний карман был засунут телефон Шестого Рыцаря, светя в сторону от того места, куда она смотрела.

Но тогда... где?

Рапира пронзила ее грудь сзади. Теперь Лена могла видеть, что Марианна в теле Ани разлеглась в углублении позади нее, она была совершенно расслаблена. Изучает свои ногти. Сама картина крутой, опасной женщины.

— Вот про это я и говорю, — сказала Марианна. — Хорошая мать знает, что не следует показывать своим детям такие плохие вещи, как устраивать засаду или убегать от своих проблем. Мать, естественно, не должна учить их, что это нормально покидать свою страну из-за высокого темноволосого и красивого джентльмена ночи. Это производит совершенно неправильное впечатление.

Что было интересно, так это то, что не Аня делала глубокий вдох. Это делал сам [Flash]. Лена ясно видела ее, энергию Хамона, что собиралась в теле Стенда и которая была готова влиться в его рапиру, чтобы разорвать ее изнутри на части.

— Кстати, я не монстр, — сказала Марианна. — Монстр упивается убийствами и жестокостью ради них же самих. Для меня, как и для многих других, это просто средство достижения цели. Сколько бы грехов не стояло за мое душой... Я человек.

— Я знаю, — сказала Лена, и позволила скользнуть на свое лицо самому жестокому и самому садистскому оскалу. — И именно поэтому я победила.

Внезапно на рапире образовался лед и потянулся вверх по руке [Flash]. Та часть ее тела, которую пронзил [Flash], не была полупрозрачной, скорее видимой насквозь, словно ее там вообще не было. Можно было бы даже назвать ее... Призрачный. Холод остановил Хамон... и при ближайшем рассмотрении — лед начал появляться также на руках Ани.

— Ку-ку... Если бы я позволила тебе так легко напасть на меня, ты бы заподозрила неладное, — усмехнулась Лена, когда [Flash] тщетно пытался вытащить свою рапиру. Он даже больше не мог ее отстрелить. — Мне пришлось расставить ловушку, чтобы ты героически преодолела ее.

— Ты... ты знала про нее?

— Я подумала, что у тебя может быть что-то припасено, «Вспышка» Марианна! — сказала Лена.

Она широко раскинула руки и меняла части своего тела между множеством форм монстров, которыми она владела, благодаря [Monster Mash]. Вампир, Призрак, Оборотень, Франкенштейн — все четверо могущественных существ сами по себе, но вместе они были почти непобедимы. — Я могла бы прикончить тебя в любое время, но владыка ДЖОДЖО хотел, чтобы ты оставалась в живых! Заметила, что кое-чего не хватает?

Как же это было уместно. Какому лучше всего монстру овладеть «матерью», чем «мумией»? Он прилетел, уже готовый завладеть любым, кто нападет на Лену. Марианна попыталась направить против него меч Ани. Тщетно. Она не могла направить Хамон из пальцев из-за льда на руках, который передавался ей через ее Стенд, поэтому меч просто прошел насквозь! В мгновение ока Аня оказалась одержима, и тело девушки оказалось с ног до головы завернуто в эти пожелтевшие бинты.

Еще лучше, [Flash] тоже исчезал. Испарялся, даже если только на время обладания. Она победила! Все три Рыцаря Круга находились под ее контролем! Теперь она могла легко провести их через катакомбы в безопасное место, где их можно будет держать подальше, пока они не понадобятся хозяину Джостару.

— Я не монстр, и поэтому проиграла, — произнес [Flash], пока исчезал. — Но что если ты встретишься с... настоящим монстром?

Стенд поднял свободную руку. Лена поначалу не хотела обращать на это внимания, но быстро стало ясно, что внутри его кулака что-то лежало. Что-то маленькое и движущееся, извивающееся, как насекомое. Она не могла разглядеть его, но оно явно было живым. Какое-то насекомое? Нет, это казалось ей неправильным. Она попятилась, заподозрив ловушку — и, как оказалось, ее опасения подтвердились.

В тот момент, когда эта [Flash] исчез, стала ясна природа этого объекта, он полетел к Лене слишком быстро, чтобы она могла увернуться. Он отскочил от ее носа, а затем улетел обратно в туннель, в котором началась их битва.

— Не может быть! — ахнула Лена и быстро кинулась вслед за предметом. — Она и об этом подумала?!

Непредвиденный случай, запасной план, который Лена не учла. Потому что вещь, которую держал [Flash], была не чем иным, как костью пальца! Чтобы отменить эффект действия силы [Children of the Night], жертве достаточно напрямую вступить с ней в контакт, а это означало, что Брэдли—

Кость снова соединилась с рукой, а затем вокруг нее вновь появились нервы, кровеносные сосуды и плоть, выглядело всё так, как будто труп разлагался в обратном направлении. Перед ее глазами появился противник, которого она считала уже побежденным, он стоял там с необычно выглядящим мечом в одной руке, в то время как другая самоуверенно покоилась у него на бедре.

— Я слышал, ты фанатка вампиров, — произнес Люциано Брэдли.

* * *

====Штрохайм====

Если ад и существует, то это, несомненно, он. Снаружи дома — того, что осталось от дома — хлестал ветер, таща за собой снег, горький холодный снег. Если он выглянет наружу, то увидит гордых немецких солдат, что лежали в снегу. Когда он впервые увидел их, он был горд. Они держались за свое оружие до последнего. Затем они попытались передвинуть тела и узнали, что их пальцы намертво примерзли к металлу, даже сквозь перчатки.

Да, это был ад. В Аду Данте самый нижний уровень преисподни представлял собой ад, замороженный взмахом крыльев дьявола. Но Данте назвал его неправильно. Он назвал этот уровень Коцитом, Девятым Кругом Ада. Ему следовало бы назвать его Царицыным.

По полу пробежала крыса. Рука Штрохайма метнулась, чтобы поймать ее, и легко оборвала ей жизнь. Оглядевшись вокруг, его люди были голодны, истощены и дрожали. Это было немного, но...

— Вот до чего дошла гордая немецкая армия? — спросил голос в темноте. Все люди потянулись за своим оружием. Некоторые немного более шатче, чем другие. Сам Штрохайм вытянул руку, приказывая им не стрелять. — Едите паразитов в темноте. Отрезаны от ваших линий снабжения, надеетесь на подкрепление, которое никогда не придет. Вторжение в Россию было ошибкой, герр Штрохайм.

— Нету тепловой сигнатуры, — сказал Штрохайм. Он похлопал себя по плечу, и пара ультрафиолетовых ламп погасла. — Тогда давай немного разогреем тебя!

Обычно его лампы поджарили бы этого вампира до хрустящей корочки. Однако, эта изнурительная битва с бесконечными волнами партизанских знатоков измотала его, кусочек за кусочком, и у него больше не было сил использовать эту атаку.

— Ты пытаешься зарядить эти лампы своей жизненной энергией, — сказал вампир. — Похвальная решимость. Достойно уважения. Если бы только ты чаще направлял ее в более продуктивные русла.

Жалость? От вампира? Гордость Штрохайма была задета до глубины души. Уже даже не имели значения повреждения его тела от холода и взрывов. Он не мог позволить этой ночной твари превратить его людей в кровожадных зверей! Он бросился вперед, замахнувшись кулаком со всей силой, на которую был способен—

А потом увидел, как к его ногам упали две коробки. Одна со спичками. Другая с пайками.

— Пойдемте лучше со мной, — сказал вампир. — Правительство, которому вы следуете, испорченное и злое. У вас есть потенциал стать лучше этого.

— Пойти с тобой? — спросил Штрохайм. — Чтобы мы стали кровавыми упырями? Или твоими зомби-слугами? Я скорее предпочту смерть такой судьбе.

Затем фигура вышла из тени, и лицо Штрохайма вытянулось. Он знал это лицо. Он знал это лицо слишком, слишком хорошо. Только тогда он понял, с кем разговаривает, и от одного этого осознания он чуть не упал на месте.

— Я прошу вас выбрать жизнь, — сказал ДЖОДЖО. — Ты ведь сам уже видел его, не так ли? Хваленого Übermensch, которого так страстно желает ваша философия, он предстал перед твоими глазами — и ты сделал все возможное, чтобы уничтожить его.

— Не притворяйся, что понимаешь нашу философию! — рявкнул в ответ Штрохайм, но даже такой крохи вложенной энергии оказалось достаточно, чтобы он рухнул на колени в его текущем состоянии. — Черт бы их побрал! Они не должны были потеснить на нас так сильно, так быстро!

— Каким бы могущественным ни был человек, лишите его пищи и воды, и он будет уничтожен, — сказал ДЖОДЖО. — Ваша философия стремится обрести силу через единство. И все же, она процветает и питается ненавистью к "другим". В конце концов, линии снабжения ненависти будут холодно отрезаны — и тогда...

Он замолчал, как будто осознав жестокость своих слов. Тем не менее, Штрохайм видел в том, что он сказал, толику смысла. Этого было недостаточно. С тех пор как его... повысили до киборга, он стал свидетелем многих вещей, которые его не волновали. Пререкания между офицерами. Лень. Презрение к здравому смыслу.

А теперь, Царицын. Это было похоже на окончательную кульминацию всех увиденных им проблем, которые в итоге превратились в одну большую военную катастрофу. Жадность, нетерпение и высокомерие нанесут смертельную рану Германии, его любимой родине, от которой она, возможно, не оправится при его жизни. Они предприняли попытку захватить контроль над всей Европой — и потерпели неудачу из-за жадности их верхов. Он просто... устал. Он не мог двигаться так хорошо, как ему хотелось бы. Несколько его суставов начали замерзать. Его запасы энергии почти закончились.

Но, к его удивлению, ДЖОДЖО ни разу не напал на них. Он просидел с ними всю ночь. Он ухаживал за их ранами и разговаривал с ними. Нет... Штрохайм сказал, что он ни разу не нападал на них? Это было неправдой, он понял всё неправильно. Джонатан Джостар — дедушка этого блестящего плута Джозефа — просидел с ними всю ночь, тщательно и злобно нападая на них своей добротой.

Один из его солдат был самым суровым человеком, которого он когда-либо встречал. Человек, который никогда не морщился, никогда не жаловался, никогда не показывал, что ему больно. Даже в той безнадежной ситуации, в которой они оказались, он просто сидел там, медитируя или чистя свое оружие. Никаких эмоций. Никакого страха. Ни одного намека на человечность в его глазах. Через десять минут после разговора с ДЖОДЖО он был похож на плачущего младенца.

Ему потребовалась неделя, чтобы заслужить доверие Штрохайма, но он заслужил его. Вампир помог напомнить Штрохайму, почему он любит свою нацию, а также дал ему новую цель. Цель, которую он выполнит здесь и сейчас, оказав помощь другому киборгу осознать его судьбу.

— С чего Джонатану Джостару так заботиться о британнском принце? — спросил Джеремия.

Какой интересный вопрос. Знай он Джонатана, то уже понял бы ответ.

— Мистер Джостар из тех людей, которые при встрече с самим Люцифером попытались бы искупить его, — потом он улыбнулся. — Конечно, если у него не будет другого выбора, он заставит дьявола склонить голову — но у него мягкое сердце, даже будучи вампиром. Все это причиняет ему боль больше, чем ты можешь себе даже представить! Эта война, этот конфликт, весь этот спектакль.

— Тогда зачем он это делает? — возразил Джеремия. — Зачем порабощать население всей планеты, если это ради спасения жизни единственного юноши? Почему Лелуш вообще находится в опасности?

Что же, вот этот вопрос на миллион. Не совсем простой и на который можно ответить здесь. Однако...

— Существует заговор с целью... — начал Штрохайм. Но потом... Что-то привлекло его внимание. Его глаза уже давно были развиты так, что позволяли ему видеть то, чего не могли видеть другие. За ту долю секунды, что Карс атаковал его, он успел заметить, что край его лезвия был зазубрен, как бензопила. Это было десятилетия назад. С тех пор технология продвинулась еще дальше, и сейчас... Он увидел кое-что, чего большинство людей не смогли бы разглядеть.

— Заговор с целью...? — спросил Джеремия.

— Стать совершенной формой жизни, — продолжил Штрохайм. — Ради достижения этой цели они намерены пожертвовать Лелушем. Видишь ли, все было устроено заранее! Его Стенд, Гиасс его сестры, его мать, вселенная в леди Альстрейм... Все ради того, чтобы воссоздать каменную маску, которая позволила Карсу стать совершенной формой жизни.

— Понятно, — сказал Джеремия. Его поза расслабилась. — Похоже, я переиграл свою карту. Ну, это вполне естественно. Вам была дана возможность видеть их, не так ли? Я должен был догадаться: вы видите это электричество очень ясно, верно? Даже если это конструкт Стенда, вы все равно можете его видеть!

Стенд. Призрачные духи, которые наделяли сверхъестественными способностями тех, у кого они были. Он мог видеть Стенд Джеремии с самого начала битвы. Солдат в полном оранжевом камуфляже — который, вероятно, выделялся бы, как пятно на стекле, с такой цветовой палитрой в большинстве обстановках и который искрился силой электричества.

И прямо сейчас этот Стенд был опрокинут, как марионетка с перерезанными нитями.

Просто сравните языки тела. Пользователь, с вытянутой спиной и кажущийся естественным. И стенд, сутулый и неуклюжий. Это неестественно. Если Стенд является боевым духом человека, то, конечно же, если Стенд вот так сгорблен, в то время как пользователь ведет себя нормально, это должно означать...

— Я сейчас разговариваю с Дио? — спросил Штрохайм. — Жирная ты свинья!

— Канцлер сейчас занят контролем над Гибельным Сиденьем, — сказал Джеремия — ой, простите. "Джеремия". — Тем временем вам придется подраться со мной, герр Штрохайм. — Жаль, что все так закончится. Ваша жизнь и карьера вышли увлекательным чтивом — из того немногого, что я смог найти.

Не Дио? Тогда принц Шнайзель. Он даже не знал, что хуже. Но да, в этом имелось больше смысла. Такое поведение не соответствовало насмешливому презрению, которое проявил бы Канцлер. Зато гораздо ближе к Белому Принцу.

— Это должно быть интересно, — улыбнулся Джеремия. Он наклонил голову, и выражение его лица внезапно показалось совершенно неестественным. Это была расчетливая улыбка, холодная, клиническая, полностью аналитическая- но только если вы знали о ней. На поверхностном уровне она могла быть очаровательной, обезоруживающей и совершенно не угрожающей. — Я никогда раньше не участвовал в битве Стендов. Прошу вас, постарайтесь, чтобы она состоялась интересной. Я стремлюсь научиться на этом опыте.

И разве это не говорило о том, что Штрохайм не был полностью уверен, кого бы он предпочел видеть врагом между ними двумя? Один из них обладал сверхспособностями, а другой — нет. Мысль о том, чтобы встретиться с кем-либо из них в бою, сжала его стальное сердце ужасом, подобный которому он в последний раз испытывал, когда увидел, что Карс стоит под лучами солнца без следа страха.

[Agent Orange] поднял руку, как марионетка, которую дергают за ниточки. Он нацелил палец прямо в грудь Штрохайма и ударил его рукой.

— Первый урок, который ты должен усвоить! — сказал Штрохайм. — Не делай свои ходы такими очевидными, принц Британнии! Раньше я сдерживался против герра Готтвальда, но, чтобы проявить уважение к родственной душе, я избавлю его от роли пешки любыми необходимыми средствами!

Электричество вокруг него сомкнулось, целясь прямо в голову Штрохайма. Глупец! Как будто такая стратегия сработает против него! Он откинулся назад так, что его затылок едва касался земли, а колени были согнуты таким образом, как будто он собирался выиграть соревнование по лимбо. Глейпнирская энергия его пуль быстро разрушила электрическую энергию, генерируемую Стендом, предоставив ему все пространство, в котором он нуждался, чтобы освободиться из этой клетки.

Как раз в тот момент, когда Штрохайм попытался выпрямиться, [Agent Orange] схватил его за горло и повалил на землю. Такая сила! Несмотря на то, что Стенд был всего лишь марионеткой, он оказался намного сильнее, чем ожидал Штрохайм! Еще и быстрее! Хуже того, он находился перпендикулярна его телу, так что он не мог подстрелить его из пулемета!

— Так вот на что способен Стенд в бою? — спросил Шнайзель через Джеремию. — Эта скорость пугает. А эта сила... она должна быть сведена на нет. Даже со слабым Стендом обычный человек может нанести слишком много ущерба. И вы не согласитесь со мной, мистер Штрохайм?

— Я... Соглашусь! — прорычал Штрохайм. — Но... Запомни, Белый Принц! Важно не только то, насколько силен твой Стенд, но и то... Что ты делаешь с ним!

А потом с неба посыпались пули. Все еще заряженный глейпнирской энергией. Все они прошли через [Agent Orange], нарушив образ Стенд, причем одна пуля, в частности, прошла прямо через руку Стенда и безвредно отскочила от горла Штрохайма. Именно так, как Штрохайм и планировал с самого начала!

Штрохайм хлопнул по земле обеими руками и вскочил на ноги, все еще держа пулемет наготове, он был готов выстрелить в любой момент. Он заложил руки за голову и ухмыльнулся, увидев потрясенное выражение на лице герра Готтвальда.

— Забавно, — усмехнулся Штрохайм. — Я слышал, что ты хорош в шахматах.

В последний момент перед тем, как он выстрелил, в сторону Готтвальда вылетела электрическая полоса и окружила его тело. Электрический кокон! Он пытался таким образом защитить себя? Без разницы! Он все равно выстрелил, его глейпнирские пули легко прошли насквозь. Он скорректировал прицел, не оставляя места, чтобы спрятаться, для своего манипулируемого врага. Вскоре кокон оказался полностью разорван, не оставив там ничего... кроме дыры в земле.

— Подо мной? — вслух спросил Штрохайм.

Он наклонился и приложил ухо к бетону. Ну естественно, всё не будет настолько просто. Он услышит любые звуки, которые мог бы издать Джеремия. Любое движение выдаст его, и тогда Штрохайм мог бы аннигилировать его со всей мощью своего арсенала.

— Неотъемлемая часть шахмат — знать, когда нужно пожертвовать фигурой, — сказал [Agent Orange] за мгновение до того, как его рука вылетела из бетона и схватила Штрохайма за горло. Опять! На этот раз Стенд схватил его снизу, прижимая Штрохайма к земле. — Испытать своего противника. Понять его пределы. Переместить его на позицию, чтобы он точно не увидел твою настоящую атаку, пока не станет слишком поздно.

Рука с треском ожила и послала электрический разряд по телу Штрохайма. Агх! С такой позиции он не мог прицелиться своими глейпнирскими пулями! Он не мог использовать стратегию «падающих пуль», когда выстрелу мешала земля!

— Значит, этого ты добивался, Белый Принц? — выплюнул Штрохайм.

— Все еще в сознании? Пора это исправить.

Он послал еще бо́льшую вспышку электричества через тело Штрохайма — но безрезультатно.

— Ты что, забыл? — спросил Штрохайм. — Глейпнирского генератора в моем пулемете более чем достаточно, чтобы нейтрализовать твое электричество. Но... сможешь ли ты нейтрализовать это?

Его глаз широко открылся, и яркий алый луч выстрелил в землю, быстро расплавляя бетон. Если он думал спрятать своего подконтрольного киборга где-нибудь под землей, то Штрохайм превратит саму землю в его могилу!

— Ты серьезно думал, что нечто настолько очевидное загонит меня в ловушку? — взревел Штрохайм. — Немецкая наука слишком передовая, чтобы поддаться на такую прямолинейную тактику!

— О, вы имеете в виду... что поняли, как я пытался обрушить на вас близлежащие здания? — спросил [Agent Orange].

Что? Здания вокруг них?! Поднять голову — это было все, что он мог сделать с этим Стендом, держащим его за горло, но теперь, когда он это сделал, он ясно увидел это своим превосходным зрением. Выпущенные им пули ослабили опорную стену. Лазерный луч, который он выпустил в землю, пробил фундамент. Сами по себе ни того, ни другого было бы недостаточно, чтобы вызвать угрозу, но когда вы совмещаете их — это было похоже на то, как Ладья и Конь одновременно прижимают Короля. Сами по себе ни то, ни другое не предоставляло серьезной проблемы, но когда вы ставите их вместе...

— Думаю, это шах и мат.

— Высокомерная британнская свинья! — заревел Штрохайм. — Я буду повторять это снова и снова, каждый раз, когда вам понадобится напомнить! — он уперся руками в бетон, крошащийся под ним. Плохо. Он никак не мог оттолкнуться. — Немецкая наука... лучшая в мире!

Поэтому он снова выстрелил из пулемета Гатлинга, установленного у него в животе, сделав дыру под ним еще больше. Дыра обвалилась, и он провалился сквозь нее, даже когда обломки стен, окружающих их, обрушились на него сверху — однако, он создал брешь в земле, в которой мог оставаться невредимым, пока не появиться возможность снова безопасно двинуться.

Если он не мог подняться, тогда придется падать. Одна из вещей, которой он научился у семейства Джостар. Сейчас он оказался в ловушке под обломками, но для него это было мелочью. Его больше беспокоил Стенд, все еще сжимавший его горло.

— Бессмысленная попытка, — сказал [Agent Orange]. Его электричество вырвалось наружу и сковало Штрохайма за запястья и лодыжки, удерживая его еще больше в ловушке в этой импровизированной гробнице. — Как я уже говорил, это шах и мат.

— В битве Стендов шах и маст не наступит, пока враг не умрет или не сдастся, — сказал Штрохайм.

— Вы больше не в состоянии сражаться, — сказал [Agent Orange]. — Ваши конечности в ловушке. Вы находитесь под землей. Как вы вообще надеетесь выжить?

Это... это было легко. Он не мог пошевелить конечностями. Его голова была зажата вражеским Стендом. Но у него имелось последнее оружие, которое он еще не использовал в этой битве. Одна последняя атака, которую он может применить, чтобы — в некотором роде — воспользоваться темнотой, в которую он их бросил.

Этим оружием были ультрафиолетовые лампы, встроенные в его плечи. Абсолютно внезапно он направил их прямо в лицо Стенда, ослепив тем самым лицо сэра Готтвальда. Ага, вот именно! Вполне естественно, что наблюдающий человек перейдет в режим низкой освещенности, чтобы иметь возможность видеть происходящее! Хватка Стенда ослабла, и с этого момента для Штрохайма было плёвым делом выбраться на поверхность.

— Тч, моя форма вся в помялась, как ужасно! — Штрохайм отряхнулся. — Итак, сэр Готтвальд? Каков будет твой следующий шаг? Как ты попытаешься напасть на меня теперь?

Взметнулся электрический хлыст, и Штрохайм ловко уклонился от него. Он попробовал еще раз, но тот даже близко не подошел. Джеремия явно был измотан сильнее их двоих, он вообще никак не мог помешать или остановить Штрохайма, бросившегося к нему, пока его ноги все еще были погребены под обломками. Но ему повезло, ведь у него был такой замечательный друг, который вытащил его наверх.

— Слишком медленно, ваше высочество! — глумился Штрохайм. — Как я и думал, присутствует небольшая задержка во времени отклика. Тебе приходится дождаться сигнала, а затем командный сигнал должен достигнуть марионетки-киборга! Ты постоянно отстаешь на секунду или около того!

[Agent Orange] появился для атаки сбоку, но теперь, когда он заметил эту слабость, даже такой быстрый Стенд не вызывал у Штрохайма особых проблем. Он пнул подальше Джеремию и отскочил назад.

— Естественно, тебе вообще ничего не угрожает, не так ли? — спросил Штрохайм. — Управлять другим на расстоянии, в то время как сам ты сидишь в своей крепости вдали от битвы, где можешь отступить в любой момент. Ты получаешь всё из этого опыта и ничего не теряешь. В следующий раз, когда вступишь в битву Стендов, ты можешь быть даже более подготовленным!

Затем он услышал что-то позади себя, что-то, похожее на выстрел. Что-то ударило его в спину — и следующее, что он понял — Штрохайм бился в конвульсиях. Электричество проходило через его системы, настоящее электричество. Высокое напряжение, которого было бы достаточно, чтобы оглушить слона. Его кибернетическое тело рухнуло так же, как и рухнуло бы тело обычного человека. Неподвижен, но все еще в сознании.

И то, что он увидел, было совершенно невероятным.

— Я не уверен насчет следующего раза, — сказал Шнайзель, стоявший неподалеку, — но вы правы. Битвы Стендов должны заставить лидера поменять его ход действий. Согласен со мной, Канон?

— Да, Ваше Высочество, — сказал Джеремия. Что это такое? Канон? Он все это время сражался не с Джеремией или Шнайзелем?! — Полагаю, будет лучше, если мы сейчас вернем контроль сэру Готтвальду? Я рекомендую также стереть последние несколько минут из его памяти.

В руки Штрохайма начало возвращаться хоть какие-то ощущения, поэтому он попытался подняться. Только для того, чтобы этот проклятый принц нажал на кнопку и послал через него еще один электрический разряд! Черт бы побрал этого человека!

Шнайзель щелкнул пальцами, и взвод солдат появился словно из ниоткуда. Джеремия оглушенно помотал головой.

— Ваше Высочество? — спросил он, а затем придал более умный вид.

— Мои поздравления, сэр Готтвальд, — сказал Шнайзель. — Вам удалось поймать очень опасного противника. Рудольф фон Штрохайм — достаточно опасный человек. Мы заберем его для допроса — хотя, ох-хо. Вполне может статься более эффективным, если вместо этого мы напрямую подключимся к его памяти.

Джеремия оглядел разрушения вокруг. Не верь ему, Готтвальд! Не ведись на гладкую ложь и комплименты этой змеи!

— Благодарю вас, Ваше Высочество. Могу я посоветовать проявить некоторую осторожность при его допросе? Он довольно опасный враг.

— Чтобы понять это, достаточно только взглянуть на разрушения, которые он нанес голыми руками, — сказал Шнайзель. — Пожалуйста, возвращайтесь на поле боя и оставьте это дело нам. С таким языком мы также можем более эффективно определить местоположение Мозгового Штурма. Вы хорошо послужили Империи.

Эта обаятельная змея в траве! Он был так же опасен, как их и предупреждали! В то время как ДЖОДЖО был так сосредоточен на Дио, Корнелия... Нет, теперь для него было слишком поздно. Его системы не реагировали. Как он ни старался, он не мог пошевелить ни единым мускулом. Он предпочел бы погибнуть в честном бою против врага, которому не чужда честь, против такой родственной души, как герр Готтвальд... А не быть расчлененным и разорванным на части самым худшим из врагов!

Еще один разряд, и на этот раз он почувствовал, что это нанесло непоправимый ущерб его кибернетике. Он даже не мог предупредить Джеремию о правде! Он не мог предупредить его об опасности, которая возникнет, если он получит доступ к воспоминаниям Штрохайма! Жизнь Лелуша окажется в великой опасности, если—

— Не бойся, — сказал [Agent Orange]. — Я обязательно... защищу Лелуша ценой своей жизни.

Стенд отдавал ему честь. Как и подобает настоящему солдату. Ну что ж. По крайней мере... это не было полной неудачей. В своей жизни Штрохайм был верен многим вещам. Его нации. Его расе. Человечеству. Но теперь, в самом конце, он будет верен одной последней, ужасной веще.

За Реквием.

* * *

====Лена====

Когда-то давно, когда Лена верила, что монстры — к великому сожалению — находились в области фантастики, она испытывала глубокое восхищение перед Люциано Брэдли. Десятый Рыцарь. Британнский Вампир. Садист, который наслаждался резней, который убивал, потому что ему это нравилось, и рассматривал свой рыцарский долг как средство предаваться своей страсти отнимать жизни у других.

С тех пор она повстречала настоящих монстров. Она провела время с Джонатаном Джостаром. Реальным, самым настоящим вампиром. Это было — простите за метафору — как день и ночь. Десятый Рыцарь не был вампиром. Его жажда крови была чисто метафорической. Ему не хватало граней, которые делали настоящего вампира таким потрясающим, таким увлекательным. Для него эта потребность являлась чисто психологической. Он испытывал удовольствие от страданий других из-за аномалии в его мозге или мышлении.

Настоящий вампир нуждается в крови так же, как человек нуждается в воде. Это биологическая потребность, которая развращает даже лучших людей, вынуждает их потакать своей животной стороне. Вот что такого замечательного в монстрах, что делает их такими невероятными для Лены: они развращают добро и толкают его в объятия зла.

— Вампир! — воскликнула Лена, ощущая некую поэзию в своем голосе. — Овладей любым, кто атакует меня!

Вампирское дитя вылетело из ее тела. Она потеряла его силу и почувствовала, что ее интеллект немного ослабел после его ухода. Без разницы. Она в любом случае прекрасно помнила свой план.

— Франкенштейн! Овладей любым, кто побежит от меня! Итак, что ты предпримешь теперь, Британнский Вампир? Ты не можешь атаковать, как и не можешь сбежать! Сделай что-либо из этого, и ты вновь вернешься под мой контроль!

Не найти лучшего плана, чтобы обеспечить его поражение. Насколько она могла видеть, у Брэдли не было при себе устройств, чтобы видеть Стенды, и если бы у него имелись средства защитить себя от овладения — типа Стенда, как у Ани — то он бы воспользовался этим в самом начале, чтобы отогнать от себя Скелета.

Разумеется, все еще возможно, что она где-то ошибалась. Но в этом и было удовольствие от битв Стендов. Выяснение способностей вашего противника, а затем использование ваших сил, чтобы победить их. Шахматная битва разума, и она только что поставила ему шах — а возможно, и мат. Она внимательно следила за ним, чтобы увидеть, что он предпримет.

— Какой скучный старт, — фыркнул Брэдли. — Ну что же.

Затем его правый глаз начал светиться, и Лена поняла, что неправильно поняла природу этой битвы. Гиасс! Это полностью изменило характер драки! Ей пришлось бежать, быстро, пока ее не настиг неизвестный эффект, и... Лена развернулась на каблуках и побежала. Не имело значения, где, ей нужно было быть от него как можно дальше. Насколько она знала, этот Гиасс мог действовать на область. Ее мысли лихорадочно метались. Каким Гиассом владел бы Британнский Вампир?

Мысли Лены шли со скоростью поезда, когда она мчалась сквозь стены катакомб при помощи сил Призрака. Возможно, ничего такого в этом Гиассе нет. Быть может, это чтение мыслей. Или внедрение мыслей в ее голову. Или что-то, что мешает ее чувствам, или... Что-то, от чего она не могла защититься силой [Monster Mash]. Ее Дети не отмечали это как нападение, потому что — как это обычно бывает с Гиассом — его влияние в основном незаметно. Она только надеялась, что это не было инициировано зрительным контактом, иначе она уже могла быть под его—

Она остановилась посреди коридора, тяжело дыша и внезапно почувствовав себя довольно глупо.

— Страх! — прорычала она, ударив рукой перед собой, чтобы выпустить свой гнев. — Его Гиасс вызывает страх! Ну что за дешевый трюк! Сама подлость! Не лучше обыкновенного скримера! Слишком искусственный! Никаких предпосылок! Никакого напряжения! Дешевая уловка, чтобы увеличить частоту сердечных сокращений! Я все больше разочаровываюсь в тебе, Люциано Брэдли!

Лена огляделась и завыла. Она мчалась по прямой неопределенное количества времени. Сквозь стены этой лабиринтообразной сети опасных пещер, простиравшихся под всем Парижем. Если бы не ее способности, она, наверное, заблудилась бы здесь.

Что означало, Люциано Брэдли совершенно точно заблудился. Даже если бы у него был телефон, отсюда не пройдет сигнал, который указал бы ему дорогу. Он даже не вспомнит, каким путем он туда попал.

Гипотетически, это должно упростить ей жизнь. Она могла оставить его на произвол судьбы... но мистер Джостар очень ясно попросил ее схватить всех трех Рыцарей Круга. А это означало, что она должна сделать это трудным путем.

— Скелет! — позвала Лена.

— Да, мамочка! — ответил малютка Стенд Скелет.

— Если кто-то напугает тебя, овладей им для меня, — сказала Лена.

И вот так ее охота началась.

План был прост. Вернуться тем же путем, каким она пришла с помощью Призрака, и принюхиваться к воздуху, пока она не уловит его запах благодаря Оборотню. После этого ей только и останется, что выследить его. Это может занять некоторое время. Вряд ли он будет спокойно сидеть на одном месте и ждать ее. Но даже в этом случае она вряд ли могла оставить Люциано Брэдли самому себе. Никто не мог сказать, какое зло он может натворить. Или вид страха, который он может искусственно вызвать.

— Жди терпеливо и одинёшенько в темноте, Десятый Рыцарь, — усмехнулась Лена. Вскоре она просунула голову сквозь стену и принюхалась. Его здесь не было. Она продолжила следовать дальше. — Я научу тебя истинному значению ужаса при следующей нашей встрече!

* * *

========

В Париже большинство горожан живут свободной и счастливой жизнью. Но даже здесь, в предполагаемом оплоте демократии, все еще существовал низший класс. Всегда есть забытый класс людей. В данном случае они были беженцами. В основном из Азии, но некоторые приехали из Африки или с Ближнего Востока. Они бежали от наступающей британнской армии и пытались спасти свои семьи от вхождения в систему нумерных, и именно поэтому они отправились в место, которое так громко и ясно рекламировало свою демократию всему миру.

И за грех отсутствия гражданства... их загнали в гетто. Превратили их в чернорабочих. Всеми забыты и оплеваны критикой за попытку украсть работу у местных. Это была ужасная жизнь. Это было ужасное существование. Но это все равно было лучше, чем трудиться под британнским правлением в качестве нумера. По крайней мере, здесь они могли сохранить свое чувство национальности. По крайней мере, здесь жестокость была случайной, а не преднамеренной.

Имея все это в виду, можно представить себе, что они испытали, когда увидели британнскую армию в ночном небе над Парижем.

— Мама! Где вы! Папа!

Паника. Она вполне естественна. Семьи, что убегали в панике, люди, что не были бойцами. Те самые люди, которые прекрасно осознавали, что они всегда будут первыми жертвами войны. Смертельный ужас и страх распространились по ним быстрее, чем любая чума, это было больше похоже на щелчок переключателя. Поэтому они бежали. Не к чему-то конкретному, они просто... бежали. Что, в соответствии с человеческой природой, привело к появлению разделенных семей, у которых причин для волнений стало больше, чем уже было.

— Эй, мелкая! Что случилось?

Маленькая ближневосточная девочка повернулась к голосу со слезами на глазах. Она цеплялась за еще более маленького мальчика, у которого слезы лились рекой и который прилип к ней, как клей.

— М-мы не можем найти маму и папу! — сказала она.

— Ох, и всего-то? — сказал голос. — Так они тут, внизу. Прячутся от больших плохих британцев.

Она подошла ближе, но неуверенно. Ее мама с папой всегда говорили, что нельзя доверять незнакомцам.

— Ну же, и веди сюда своего братика тоже.

Затем, из темноты, она увидела что-то... сияющее, и все ее страхи растаяли.

— Хорошо, — сказала она, и быстро побежала к нему.

— Вот молодчинка, — сказал высокий мужчина. На нем была смешная одежда, и волосы у него тоже были смешные. Ярко-оранжевые с красными прожилками. Она никогда раньше не видела никого с такими волосами. — Я знал, что ты такая умница. В конце концов, ты же не хочешь потерять то, что для тебя дороже всего, верно?

* * *

====Сузаку====

За свою жизнь Сузаку Куруруги несколько раз слышал, как люди шутили о том, что идут на кухню и забывают, зачем они туда шли. Все остальные всегда смеялись, соглашались, качали головой по поводу провала человеческого сознания, и он смеялся вместе с ними — но, если быть совсем честным, такого с ним никогда раньше не случалось. Если он зашел на кухню, значит, на то была причина. Обычно, чтобы перекусить. Поэтому он зашел на кухню. Он получил то, за чем пришел. Затем он вышел и продолжил то, что делал. Опыт, который они описывали, был ему просто чужд.

До этого момента.

Попытайтесь представить себе это. Идёте по странному коридору рука об руку с самой настоящей принцессой, где вас окружают со всех сторон солдаты. Вооруженные солдаты в составе эскорта, одетые в форму, которая ставит их по другую сторону конфликта вашей страны.

Растерянность даже не начнет описывать то, что сейчас испытал Сузаку — впрочем, Юфемия и солдаты были озадачены не меньше его. Это было нетрудно заметить. Нахмуренные брови, нервные поглядывания по сторонам, каждый из них был так же растерян, как и он. Было так, как будто из всех их жизней внезапно был вырезан отрезок времени.

—Э-эй, а разве ты не-...

Сузаку пнул этого солдата в лицо. Всё именно так. Он и Юфемия были окружены со всех сторон, и они находились на вражеской территории. В этот самый миг вокруг них стояло с полдюжины вооруженных вражеских солдат — но у него имелось одно преимущество перед ними. Спроси его кто-нибудь об этом, он бы настаивал, что это ни в коем случае не было преимуществом, но если бы вы всё равно спросили кого-нибудь еще, с кем он был знаком, то все они в один голос подтвердили бы, что это абсолютно так.

Он был Сузаку Куруруги. Они — нет.

— В-воу! — ахнула Юфемия, а почему бы и нет, когда он внезапно подхватил ее на руки. — Сузаку! Где мы? Что происходит?

— Простите меня, Ваше Высочество, но сейчас мы должны сосредоточиться на побеге! — сказал Сузаку и побежал.

Какой-то солдат попытался встать у него на пути, но через мгновение пожалел об этом. Другие солдаты вытащили пушки и послали за ними град пуль — нет, дротики с транквилизаторами — но Сузаку уже бежал и прыгал зигзагообразно, отталкиваясь от стен и мешая им прицелиться туда, где он был или — что более важно — где он собирался быть.

Пока Сузаку бежал, он рылся в своих воспоминаниях. Последнее, что он помнил перед тем, как отключиться — как он сидел в Ланселоте и разговаривал с Корнелией. Всё, что было после этого, было каким-то мутным, как болотная вода. Или, если использовать более уместную аналогию: его понимание сейчас, какого черта происходит.

После того, как он завернул за угол, стрельба сошла на нет, и Сузаку на ходу распахнул дверь и пробежал мимо нее. Затем он продолжил бежать, открыл вторую дверь и только после этого метнулся внутрь, закрыв ее. Оглядевшись, он увидел, что в этой комнате никого не было. Спрятаться негде. Что делало ее идеальной для его плана.

Дверь позади них начала открываться. Все еще держа Юфемию на руках, Сузаку подпрыгнул к потолку и развел ноги, одну на дверной косяк, а другую — к перпендикулярной стене. Юфемия смотрела на него, тяжело дыша, широко раскрытыми и испуганными глазами. Он едва ли мог винить ее. Внизу, под ними, несколько солдат тщательно и аккуратно рыскали в комнате — но они не потрудились поднять глаза.

— Тут чисто, им здесь негде спрятаться! Идем дальше!

Дверь закрылась. И Сузаку, и Юфемия выпустили весь воздух из своих легких.

— Сузаку, что происходит? — выдохнула Юфемия. Она немного поерзала, пытаясь устроиться поудобнее. Из-за этого они чуть не упали со своего укрытия. — О чем говорила моя сестра?

— Я не уверен, — сказал Сузаку. — Что бы она ни пыталась нам сказать, похоже, нас прервали. Или может, мы также забыли, что она нам сказала?

— Такое чувство, что мы пропустили что-то очень важное, — сказала Юфемия. — Как будто отрезали отрезок времени, и мы перескочили через него.

И это касается не только их. Охранники, по-видимому, были такими же растерянными, как и они. Что означало, будь это способностью Стенда, это повлияло не только на них. Это делало ситуацию не из простых. Что им теперь делать? Безопасность Юфемии была превыше всего, но в то же время мог ли он просто взять и отсидеться? В тылу врага. Шанс узнать правду. Шанс встретиться с самим ДЖОДЖО и покончить с этим раз и навсегда.

"Подумай, сколько жизней ты мог бы спасти, если бы пложил конец этой войне прямо здесь и сейчас."

Убийство или поимка ДЖОДЖО ничего не изменят. Что бы он ни сделал, его устранение остановит Европу не больше, чем устранение Чарльза зи Британнии остановит Священную Британнскую Империю. Махина общества будет двигаться дальше, несмотря ни на что. Война будет продолжаться. Сомневаться не приходилось. Он поклялся защищать Юфемию от ее врагов. Как ее избранный Рыцарь, он поклялся ей в этом.

"И к тому же, это то, чего сам ты хочешь."

Его личные чувства к делу не относились.

"О как? То есть тебе не нравится, что ты ее держишь вот так?"

Сузаку запунцевал и решил больше не спорить с самим собой у себя в голове, потому что он только что узнал, что может использовать грязные приемчики, когда его прижмут.

— Сузаку. Нам нужно найти мою сестру. У меня все еще есть вопросы, которые я хочу ей задать.

Точно. Решение никогда стояло за ним с самого начала.

— Если это то, чего ты хочешь, тогда мы найдем Корнелию. Впрочем... Возможно, будет лучше, если ты сдашься. Как только ты окажешься у них под стражей, Корнелия захочет тебя увидеть.

— Только вместе с твоей сдачей, — настаивала Юфемия. — Я не позволю тебе подвергнуть себя опасности в попытке совершить нечто благородное и глупое.

Хах. Она и правда ангел, но когда захочет, она могла быть довольной упрямой. Что ж, ладно.

— В таком случае, Ваше Высочество. Делайте так, как я скажу. Если я не смогу гарантировать вашу безо-...

Дверь под ними открылась, и Сузаку инстинктивно прижал принцессу поближе к себе, чтобы защитить ее. Невысокий пухловатый мужчина средних лет вошел в комнату, сгорбившись и держа руку за спиной. Генерал, если он правильно распознал европейские чины. Это может быть хорошо. Он не очень любил допросы, но им действительно нужна была некоторая информация об этом объекте...

— Спасибо, что согласились на встречу, я очень признателен вам, учитывая всё происходящее сейчас.

Он был не один. В комнату вошел еще один мужчина. Человек в ковбойской шляпе, которая не позволяла Сузаку разглядеть в нем много, но, судя по тому, что он видел, это был кто-то, полный чувства собственной важности. Самоуверенный, не сомневающийся в собственных силах и небрежно крутящий стальной шар в ладони.

— Ньё-хо-хо-хо! Не парьтесь, генерал! — произнес характерный голос Джайро Цеппели. — Мне как нечего делать разобраться с болью в спине. Это мне ничего не стоит.

О нет... Это было последнее, что им нужно! Прямо под ними стоял один из самых надежных союзников ДЖОДЖО. Сузаку и Юфимия задержали дыхание. Это было не то место, чтобы ввязываться в драку! Он оглядел комнату, пытаясь придумать, как они могли бы выбраться отсюда... Ему не хотелось это говорить, но ему придется атаковать этого врага сзади. Это было бесчестно, но безопасность Юфемии должна стоять на первом месте.

— До меня дошли слухи, что ваша техника Вращения способна обратить старение вспять, — сказал генерал. — Это правда?

— Урок номер один, — сказал Джайро Цеппели генералу, доставая пару стальных шаров и закручивая их. — Не стоит возлагать на меня странных надежд.

* * *

====Корнелия====

Колокола Нотр-Дама каждый был высотой более двух метров. Материал и размер довольно сильно различаются. Самый большой из них был назван королем и получил имя Эммануил. Он весил 13271 кг и имел диаметр около 261 см. В сравнении, самый маленький колокол звали Жан-Мари, он весил 782 кг и имел диаметр 99,7 см.

Однако, стоит иметь в виду, что центр колокола такого размера не является особенно безопасным местом для укрытия. И вы не окажетесь взаперти колокола, когда он приземлится. Не до тех пор, пока в нем есть свой язык. Вы когда-нибудь видели колокольчик? Смотрели прямо внутрь? Язык в середине обычно был больше, чем сам колокол. Из-за этого язык внутри колокола не висел уютненько на привязи, а припадал к земле, то есть язык подпирался снизу одной из сторон.

Но несмотря на это, Корнелия была внутри колокола. Держалась за руку. Это был скользящий удар, но она все еще боялась, что что-то еще могло сломаться. Могло быть хуже, если бы не [Crush 'Em], но больше ее Стенд не мог поглотить. Ей и так пришлось использовать свой Стенд в качестве импровизированного гипса.

— Она нарочно отрекошетила той пулей от моего Стенда, — сказала про себя Корнелия. — Должно быть, пуля задела веревку и обрушила колокол на меня.

Блестяще. Абсолютно блестящее использование окружения в своих интересах. Появившееся место для атаки лишь подзадорило Корнелию напасть. С одной прижатой конечностью она оказалась в крайне невыгодном положении. Если она высунет наружу голову или ноги, Нонетта мгновенно спохватиться там. Она может использовать любое количество атак, даже если [Crush 'Em] будет действовать как бронежилет.

Но ей не нужно было использовать Стенд таким образом. Прислонившись спиной к колоколу, Корнелия подняла ноги и зажала колокольный язык между ними. Затем она при помощи Стенда уменьшила его середину, и толкнула. Таким образом можно воспользоваться моментом, когда средняя часть языка уменьшится, а затем сломается из-за невозможности выдержать вес колокола. Пока Корнелия толкала на него вот так, колокол опрокидывался, благодаря чему она освободила себя с минимальными шансами попасть в засаду!

Но к ее немалому удивлению... и частично облегчению, Нонетты рядом не было.

— Девятый Рыцарь, где ты? — спросила Корнелия. Она поднялась на ноги, обдумывая полученную новую информацию. Нонетта сражалась не по своей воле. — Под каким бы принуждением ты ни находилась, борись с этим!

Именно, борись с этим. Борись и сопротивляйся как можно лучше. Характер этой битвы приобрел совершенной другой оборот, когда Корнелия поняла, что тут происходит.

«Все вы, кто зовете себя японцами. Окажите мне услугу!»

Это была не просто битва против бесстрашного врага, Рыцаря Круга.

«Умрите, пожалуйста!»

Это была битва против Гиасса. В битве с Гиассом она могла высоко держать голову, и никакой боли не по силам остановить ее.

— Пытаешься спасти меня? — усмехнулась Нонетта, и ее голос эхом отозвался сверху. Сверху? Корнелия услышала зловещий скрип, а затем отпрыгнула в сторону, едва не угодив под очередной колокол. Такой уровень точности и тайминга! — Как мило. Как мягко. Всё как я и говорила. Твердая снаружи, мягкая внутри.

Что-то не сходилось. Это не имело смысла. Как она это делала? Корнелия тихо сделала несколько шагов назад, пытаясь понять, где именно находится Нонетта. Затем она протянула руку и использовала [Crush 'Em], чтобы задуть свечи, висящие в канделябрах поблизости. Это не было идеальным решением, но пока она помнила уроки Марианны и двигалась тихо...

— Корнелия! Окажи мне услугу! Умри, пожалуйста!

Этот голос раздался снова, и Корнелии пришлось задуматься, какой в этом был смысл. Нонетта работала под воздействием Гиасса, не так ли? В этом случае единственной причиной, почему она вообще что-то говорила, заключалась в достижении ее цели. Кое-что из этого она, конечно, могла рассматривать как психологическую уловку, однако...

Очередной колокол обрушился на нее. Прямо в тот момент, когда она приближалась к подъему, чтобы подняться на башни, еще один колокол рухнул и чуть не раздавил ее! Как она это делала? Откуда у нее такая точность?!

— В чем дело, паникуем? — спросила Нонетта, чей голос раздался эхом по всему собору. Корнелия стиснула зубы, а потом достала свой меч-ружье и выстрелила вверх. — Промазала!

— Ты когда-нибудь читала «Горбуна из Нотр-Дама» Гюго? — крикнула Корнелия. — Скорее всего, нет. Оно не совсем популярно на родине.

Она выстрелила снова. Нанетт на это рассмеялась.

— Мистер Джостар уговорил меня прочитать его, пока я была здесь. Довольно печальная история, самая настоящая трагедия.

— Как знакомо! — ответила Нонетта. Корнелия вновь выстрелила.

— Главный герой жил в тех башнях, в которых ты сейчас прячешься! — крикнула Корнелия. — Он был напрочь глух. И знаешь, почему?

Она снова выстрелила, и на этот раз попала в цель. Только не в Нонетту. О, как бы не так, она не целилась в Нонетту. Вместо этого она целилась в колокола, висевшие в башнях, которые зазвенели достаточно громко, чтобы их было слышно по всему Парижу.

— Потому что колокола были очень громкими, — закончила Корнелия, тише, уже про себя.

Прямо сейчас Нонетта, должно быть, в панике. Ее способность, которая определяла местоположении Корнелии, должно быть, зависит от того, сможет ли она слышать ее голос, но прямо сейчас Корнелия едва могла слышать что-то кроме звона колоколов. Нонетта, наверное, следит за входом, ждет, когда Корнелия войдет в башню этим путем.

Колокол упал, но всё нормально. У Корнелии имелось очень хорошее представление о том, где они сейчас висели. Пока она шла к подъему, она выстрелила еще раз, стараясь, чтобы шум был слишком громкий и голос Нонетты не смог пробиться сквозь него.

— Прости, не слышу тебя! Попытайся в следующий раз! — с сарказмом рявкнула Корнелия.

Она осторожно поднялась по подъему. Это будет нелегко, но другого способа подойти к ней не было. С другой стороны, Нонетта не сможет предсказать заранее ее приготовления...

Поднявшись на башню, она выглянула и не увидела вообще никаких признаков Нонетты. Там висело только несколько колоколов. Нонетта, наверное, пряталась за одним из них. Поэтому она вышла, чтобы найти ее — и тут же пол под ее ногами треснул!

— Умная девочка, но не достаточно умная, — фыркнула Нонетта. Она выскользнула из-под колокола, отпустила его язык и элегантно прыгнула на более прочный пол. — Я знала, что рано или поздно ты поднимешься сюда, Нелли. Поэтому я отправляю тебя обратно вниз!

— Обойдешься! — крикнула Корнелия снизу. Затем внезапно пол позади Нонетты распахнулся, и Корнелия появилась вновь, забравшись на безопасное место на веревке. — Урок номер один! В реальном бою нет правил!

Рука Нонетты инстинктивно повернулась, чтобы выстрелить в Корнелию — и это было именно то, чего она ждала. Корнелия схватила ее за запястье, и, пока Нонетта падала вперед, она зажала его ногой. После она сильно дернулась, поморщившись от боли в своей, возможно, сломанной руке, когда потянула Нонетту вниз и придавила коленом кадык Девятого Рыцаря, в то время как другая ее нога поймала затылок Нонетты.

Не самая лучшая гогоплата, но прямо сейчас она не смотрела дареному коню в зубы. Корнелия многое узнала о борьбе с их первой встречи. Например, теперь она знала, что, чтобы выйти из захвата, ей нужно было соскользнуть в сторону, так как Корнелия неправильно поймала ее руку. Проблема, которую Корнелия могла легко исправить, обратившись к Стенду и зафиксировать ее им. Металлические волосы выскочили из ее тела и пригвоздили ее к полу. Теперь ей не сбежать!

— Если ты не придешь в себя, то вместо этого я вырублю тебя! — взревела Корнелия, потянув назад так сильно, как только могла.

В скором времени лицо Нонетты приобрело различные интересные цвета, но под влиянием Гиасса она вряд ли сдастся, пока не потеряет сознание. И даже тогда она может притворяться... Что делало это той еще авантюрой. Но это была авантюра, на которую Корнелия была готова пойти.

Существуют два вида удушья: удушье от нехватки воздуха и удушье от нехватки крови. Первым вы ограничиваете способность человека дышать, оказывая давление на трахею. В данном случае, чтобы человек потерял сознание, может потребоваться секунд тридцать. Другой же вид удушья — от нехватки крови, при котором давление прикладывается к бокам шеи, чтобы ограничить кровоток. Такой вид удушения может вырубить даже самого стойкого человека за десять секунд, но он также может легко привести к смерти, если не рассчитать силы и время.

Что более опасно? Хотите верьте, хотите нет, но многие эксперты и профессиональные бойцы считают, что это удушье от нехватки воздуха. Не поймите неправильно. И то, и другое очень опасно, если их применяет кто-то, кто не знает, что делает. Если удушье от нехватки крови не будет выпущено вовремя, это может стопроцентно убить кого-то. Однако, удушье воздухом гораздо более травматично и может также привести к необратимому повреждению горла, если его удерживать достаточно долго, чтобы кто-то потерял сознание. Жертва после правильно примененного удушения кровотока обычно просто просыпается. Жертве удушения трахеи может потребоваться в ближайшие несколько минут экстренная операция, чтобы выжить.

Гогоплата обычно является удушением от нехватки воздуха, так как голень давит на кадык, а вместе с ним и на трахею. Однако... Поскольку Корнелия использовала Стенд, чтобы оказать дополнительное давление на шею Нонетты, она одновременно давила на сонные артерии, ограничивая ее кровоток. Первые четыре секунды она могла еще побороться. Шесть секунд — все равно что опьянеть. Примерно через восемь или девять секунд она упадет в обморок, и неважно, Гиасс там или нет!

— М-мягкая до самого конца! — давилась Нонетта, а затем свободной рукой ухватилась за пол и потащила их обоих к дыре, проделанной Корнелией. — С... С тобой покончено! Когда я отключусь... Мы обе упадем! Если ты отпустишь, то упадешь!

В самом деле. Корнелия, прямо как один из его колоколов, висела над собором Нотр-Дам, удерживая Нонетту изо всех сил. Но, подумав над тем, что сказала ее знакомая, на ум пришел только один вопрос.

— Тогда почему ты меня все еще не сбросила? — спросила Корнелия. Кольца в ее глазах замерцали. — Нонетта! Всё так, как ты и сказала! Ты мягкая снаружи, но твердая внутри! Следуйте собственной воле, а не воле другого! Вот как ты всегда поступала! Это то, чему ты меня научила!

Глаза Нонетты закатились... Но она использовала последние остатки своих сил, чтобы вытащить их обратно на стропила. Корнелия отпустила захват, и Нонетта рухнула на пол, крепко заснув. Около восьми с половиной секунд она ограничивала ее кровоток. Продолжи она это делать дольше, и это могло бы привести к серьезному повреждению мозга.

Корнелия плюхнулась на пол, когда весь адреналин начал спадать. Сейчас она провернула чертовски глупую и рискованную вещь. Она сделала ставку на железную волю Нонетты, которая пробьется сквозь Гиасс, когда ей было бы так легко скинуть их обеих с уступа. Это было на нее не похоже. Нонетта была права в одном. Она позволила чувствам затуманить ее рассудок. Но опять же, когда вы узнаете, что все, во что вы, как вам казалось, верили, было ложью...

Зазвонил ее запасной телефон. Тот же номер, что и ранее. Она ответила на звонок, но не стала ничего говорить и позволила ему говорить вместо себя.

— Я уже договорился, чтобы тебя и Девятого Рыцаря подобрала команда. Они скоро будут там. Проследи, что до тех пор она оставалась послушной.

— Мы должны отвести ее к Готтвальду, — прохрипела Корнелия. — Она была под Гиассом. Должно быть, они наложили его на нее в качестве страховки.

Секунда тишины.

— Вот значит как? Хорошо. Я сейчас поищу его, но это тебе придется убеждать его применить свой Отменитель. Это если еще исходить из того, что он у него есть. Все остальное я оставляю на тебя.

Она хмыкнула в знак согласия, не видя необходимости доставлять ему такое удовольствие. Работая с ним, она чувствовала себя так, словно кто-то водил наждачной бумагой вверх и вниз по ее позвоночнику. Не по ее спине, а прямо по костям. Она села, затем откинулась назад и оперлась на балку, чтобы посмотреть на спящую Девятого Рыцаря.

— Я спасла одного человека от проклятия Гиасса, — сказала Корнелия. — И это только начало. Нонетта, если ты действительно знаешь всё, что происходит, то я надеюсь, что ты тоже поймешь. Мы должны стереть эту проклятую силу из этого мира, даже если это означает использовать ее же для самоуничтожения.

Последний глубокий вдох, и когда она выдохнула... она больше не чувствовала такого страха перед этой женщиной. Во всяком случае, она гораздо больше боялась его.

— За Реквием.

* * *

====Лена====

Она нашла его запах. Точнее, она также нашла запах Моники и Ани, и теперь те преследовали ее по горячим следам в лабиринте костницы под Парижем. Конечно, мускусный запах смерти немного отталкивал и отвлекал, но сверхъестественное обоняние Оборотня оказалось очень полезным в преодолении такой преграды.

На этот раз она была готова. Готова ко всему, что он может выкинуть против нее. Любая атака, и он будет одержим в мгновение ока. Попытка бежать — им овладеют. Использует Гиасс? Снова одержимость. Единственным доступным ему вариантом было держаться на расстоянии, не давать ее детям заметить, как он убегает — но на этом всё. За ним даже следовали Моника и Аня, Зомби и Мумия, в качестве дополнительной силы, что прикроет ее на всякий случай, если ей это понадобится. Ну и также они могли быть приманкой. Он мог бы подумать, как бы обманом заставить ее коснуться их, но нет. Больше такого не произойдет. На этот раз она была морально готова ко всему. Даже к возможности того, что ей придется убить его.

— Ха-ха-ха! — разнесся эхом голос Брэдли по пещере. — Еще раз привет! Понравился вкус страха, который я тебе подарил? У меня еще много его!

— Любитель! — рыкнула Лена. Она навострила уши, пытаясь определить его местоположение и на каком он расстоянии от нее. — Истинный страх — это тот, что взращивают в человеке, а не навязывают или принуждают.

— О, вот оно как? — усмехнулся в ответ Брэдли. — Тогда научи меня, о великая! Что такое "страх"? Как ты создаешь "истинный страх"? Попытайся только не звучать претенциозно.

Она пошла дальше и оказалась на другом перепутье. Лена принюхалась к воздуху. Никаких следов на этом пути. Но дальше по этому другому... Он был близко. Ближе, чем ему хотелось бы. Она оскалилась. Он хотел урока? Она с радостью его преподаст.

— Возьмем нашу нынешнюю ситуацию, — сказала Лена. — Ты должен понимать, что надежды никакой нет. Ты не можешь убежать. Ты не можешь атаковать. А теперь ты даже не можешь использовать свой Гиасс!

Лена вошла в туннель на четвереньках, отчего волосы на спине встали дыбом, ака копья, чтобы ее и без того внушительная фигура казалась еще больше.

— Ауууу! Если под столом взорвется бомба, у зрителей будет момент шока! Если ты покажешь, что под столом есть бомба и что люди вокруг о ней не знают, это создаст напряжение! В этом суть страха!

— Лично я предпочитаю другой подход, — ответил Брэдли. — Я размахиваю крошкой ложной надежды перед бедным дураком. А затем я разбиваю ее и забираю его жизнь. Один-единственный момент абсолютного ужаса — и это последнее, что они испытывают.

Это вполне может быть последним, что он сам когда-либо испытает. Лена знала, что мистер Джостар будет разочарован, но... Она видела, как изначально была предрешена жизнь Брэдли. Даже если он сбежит отсюда сегодня, все равно имелся очень хороший шанс, что его постигнет гораздо худшая участь, чем та, которую она когда-либо могла ему уготовить. В этом смысле, наверное, убить его этой ночью было бы милосердием? Нет, только если у нее не останется другого выбора.

— Ты загнан в угол, Брэдли! — сказала Лена. — Тебе больше некуда бежать! — она присела на четвереньки и приготовилась к прыжку. — Мне было приказано захватить тебя живым, но если ты продолжишь упрямиться, у меня не будет другого выбора, кроме как-...

— Помогите...

Тихий голосок в темноте. Лена снова принюхалась. Что-то было не так. Запах Брэдли все еще витал в этом коридоре, но... там было еще пять других. Пять других ароматов, которые она никогда раньше не чувствовала, но, насколько она могла судить, все они были—

Она рванула по туннелю так быстро, как только могла, и это говорило о многом, когда дело касалось Оборотня. Лена сделала еще один глубокий вдох — а затем вернула свою руку обратно в норму и потянулась за телефоном, чтобы посмотреть, что ждет ее впереди.

Первое, что она увидела, была куртка Брэдли. Источник его запаха, свисающий с лестницы. Следующее — пятеро детей, у которых были связаны запястья и лодыжки. У каждого рядом с головой лежала граната. И к каждой гранате была привязана проволока, продетая через штырь. И проволока вела к—

На одних только инстинктах Лена обратилась к Вампиру, Скелету и Франкенштейну и отозвала их, чтобы она могла заново призвать их. Затем она выкрикнула команду:

— Мои Дети! Вселитесь в любого, кто позовет о помощи!

Они разлетелись, когда все дети закричали от страха — и в этот момент Лену посетила странная мысль. Что бы она сделала год назад, окажись она в такой же ситуации? Что бы она сделала, если бы обнаружила пятерых детей в такой же смертельной опасности...?

— Лена, я не верю, что ты плохой человек, — однажды сказал ей Джонатан Джостар. — Я считаю, что "страх" сам по себе не является злом. Страх — это то, благодаря чему мы осторожничаем. Страх — это то, благодаря чему мы сомневаемся в себе. Очень часто страх удерживает нас от превращения в настоящих монстров в нашей борьбе со злом.

— Я... Только что разослала... всех моих детей... — осознала Лена.

А потом она услышала шум позади себя. Лена повернула голову, чтобы посмотреть, как раз в тот момент, когда что-то ударило ее в грудь. Меч пронзил ее легкие. Люциано Брэдли стоял там, мокрый с головы до ног в грязной, мутной воде, оказавшейся в катакомбах.

— Ну, только посмотри-ка на себя, — сказал Брэдли. — Неплохо. Совсем неплохо. Видишь ли, я с самого начала считал тебя монстром. Худшим монстром, который только существует.

— Что если мы хотим стать монстрами? — спросила Лена.

— И знаешь, что это за монстр?

— Ведь монстры намного-намного интереснее! В них гораздо больше жизни, чем в людях!

— Не что-то настолько скучное, как "человек". О, нет, это монстр убил бесчисленное множество людей в войнах на протяжении всей мировой истории.

— Лена. Ты называешь их монстрами. Но ты правда в них видишь именно их?

— Этого монстра называют "герой".

Пятеро одержимых детей, ковыляя, выходили из зоны взрыва. Вампир отряхивал свой плащ. Скелет хохотал над этим. Оборотень почесывал свою шерсть. Франкенштейн стонал и потирал голову. А Призрак просто парил на месте. Затем все пятеро посмотрели в ее сторону и двинулись к ней.

Они были такими милашками.

— Их в любом случае спасать было бессмысленно, — сказал Люциано. Он нажал что-то на рукояти своего меча, и его клинок начал вращаться. Лена содрогнулась от боли, эта агония не была похожа ни на что, что она испытывала раньше. — Я все равно убью их, после того как ты сдохнешь.

— Лена. Мне кажется, для тебя монстры всегда были хорошими. Мне кажется, всё потому, что в глубине души ты действительно хочешь видеть хорошее в каждом. Ты не из тех женщин, которые хотят, чтобы маленькие дети убегали от нее.

Слова мистера Джостара пришли к ней в этот самый момент. В те мгновения перед смертью ей казалось, что у нее было все время в мире, чтобы обдумать их. Их значение. Уроки, которые он желал преподать. Тот факт, что он пытался сделать из нее лучшего человека. И в конце всего этого она могла сделать только один вывод.

ДЖОДЖО ошибался.

Лена схватилась за меч, торчащий у нее из груди, и начала держать его изо всех сил. Из тех немногих сил, что у нее остались.

— Какого черта ты-... — зарычал Брэдли. Он попытался вытянуть меч. — Отпусти! Ты, поехавшая-... Ладно, пусть будет так!

Он снова завертел свой меч — чего как раз и хотела Лена. Клинок закрутился у нее в руке. Она почувствовала, как отлетел палец. Ха. Поэтично! Брызжущая кровь, отлетающие пальцы — они попали в одержимых детей, и этого было достаточно. Этого было достаточно для «контакта» с ней. Ее Дети вылетели, оставив их стоять там, в этой темной пещере, растерянных и немного напуганных.

Так почему бы не напугать их еще сильнее. Одной окровавленной рукой она провела по лицу. Другой рукой она направила свет фонарика прямо себе под подбородок. В ту секунду, когда они увидели ее, у них кровь застыла в жилах и... и она почувствовала, как у нее изо рта тоже потекло немного крови. Ее зрение затуманилось. У нее даже не было больше воли командовать своими Детьми. Боль была неописуемой. Она могла потерять сознание в любую секунду.

— Бу! — произнесла она.

Последним звуком, который она слышала, были крики и бегство детей. Звук лестницы, по которой взбираются крошечные ножки. Но все же, несмотря на то, что она больше не могла видеть, а ей становилось холодно, ее руки держали Брэдли и его меч. Она не могла позволить ему получить такое удовольствие.

Бегите, мои дети ночи. И какую музыку они поют...

Лена Пейсадс: Скончалась.

<— To Be Continued

Примечания:

Некомбатанты — военные лица, обслуживающие и обеспечивающие боевую деятельность вооружённых сил.

Оссуарий, или костница — место или же здание для хранения скелетированных останков.

Гогоплата — удушающий прием, выполняемый с помощью давления голени на кадык и шею противника.

Короче, кто забыл, чтобы снять одержимость, одержимому монстру нужно просто коснуться Лены (как это было сделано с костью пальца Скелета, когда тот отрекошетил от ее носа и полетел обратно к Брэдли).