Побег (гет)

Три первых урока Скабиора с бывшей школьной учительницей Джеймс просидел на лестнице под мантией-невидимкой, наблюдая за тем, что происходит в комнате Кея. Сначала мальчик сидел, сгорбившись и не поднимая глаз. Настолько он был взволнован, что даже с трудом отвечал на простые вопросы по математике, на которые точно и легко ответил бы Джеймсу, но престарелой магглы-соседки мадам Меддокс Кей боялся едва ли не сильнее Грейбека или Темного Лорда. Когда же мадам Меддокс пыталась разговорить подростка, тот скомкано и односложно отвечал, что-то рисуя в своей тетради. Джеймс с трудом сдерживался, чтобы не вмешаться, но уже успел поклясться Ремусу, что не станет ничего делать, а даст Кею время на самостоятельную адаптацию. Выходя после двух часов занятий, мадам с трудом сдерживала разочарованный вздох. Кей выполнял все, что она просила, но ни граммом более.

Джеймс попытался было обсудить происходящее на уроках, но Кей окинул его таким злым взглядом исподлобья, что мужчина все же решил не лезть к нему в душу.

В свое свободное время Кей все больше и больше сидел в библиотеке за магическими книгами, тратить время на обычные науки настроения и желания у него явно не было. Когда же мадам Меддокс пожаловалась на то, что мальчик не делает домашнее задание, Джеймс начал сидеть с маленьким оборотнем, заставляя того хотя бы попытаться сделать что-то. Кей нехотя выполнял необходимый минимум для того, чтобы от него отстали, а потом снова распахивал книгу по трансфигурации.

Выходить на улицу Кей тоже отказывался, злясь каждый раз, когда Поттер тащил его за продуктами или куда-то еще. Джеймс вздыхал, но стискивал зубы и молчал, давая ему время на «самостоятельную адаптацию», как ее назвал Ремус.

* * *

— Это полумагическое селение. А если меня узнают? Я не хочу!

* * *

— Джеймс, зачем мне тупая физика? Это все равно не работает для магов!

* * *

— Да не хочу я гулять…

* * *

— Ты отвратительно готовишь. Не думал завести домовика?

* * *

— А тебя не уволят на работе, если ты прогуливаешь из-за дурацкого английского языка?

* * *

— Ты издеваешься? — Джеймс решил все же проверять домашку мальчишки после очередной жалобы учительницы. — Как можно написать шИкАлад? О, нет, даже не думай, что ты свободен. Переписывай.

— Ты мне не отец! Не хочу и не буду переписывать.

* * *

— О да, и вот с этим ты хотел учиться в Хогвартсе. Ты серьезно?

* * *

— Гравитация — бред, и тебе любое заклинание это докажет. И вообще с каких это пор мы вращаемся вокруг солнца, если оно вокруг нас! Да эти магглы совсем… — кричал Скабиор, в третий раз пересказывая несчастный параграф по географии.

— Акцио учебник Астрономии за третий курс, — прошипел Джеймс, стараясь не настучать Скабиору по голове этим самым учебником.

Мальчишка недоверчиво взглянул в книгу и скривился:

— Но сам посуди…

— Давай, поспорь с Коперником, — ядовито прищурился Поттер, невольно вспомнив о Снейпе. — Он всего лишь-то наблюдал за небом тридцать лет, чтобы дойти до этого.

Скабиор замолчал и воровато схватил книгу, бегая глазами по страницам. Джеймс поднял глаза к потолку, взывая к наследственному терпению своей матушки. Где-то на чердаке вроде бы стоял его или Лили телескоп.

— Солнце меньше, чем звезды? Серьезно? Но они такие крохотные! — удивленно запрокинув голову, бурчал под нос Скабиор, рассматривая небо то в телескоп, то невооруженным глазом.

— Просто они дальше находятся, — терпеливо объяснял Поттер.

* * *

— Джеймс, только не опять! Я не хочу вставать! Хватит, она меня ненавидит и скоро просто прибьет!

— Встал, пока я не облил тебя водой, — из-под подушки послышалось злое рычание. — И не забудь умыться, вонючка.

— Пошел в задницу!

— Агуаменти, — комнату оглушил громкий визг. — Я сэкономил время, а ты помылся. Какое удачное утро, надо же. Каша на столе.

— Я покусаю тебя в полнолуние! Смотри, ты создаешь еще одного Грейбека!

— Ну надо же, как создаются маньяки, — хмыкнул Джеймс. — всего лишь его заставляли учиться. Нет, я знал, что это жестоко, но чтобы настолько…

* * *

Еда, домашка, прибраться, домашка, споры о домашке, споры о том, что, нет, зубы чистить обязательно, и "надень очки, твою мать". Нет, ты не можешь прогуливать, нет, не потому что я не хочу просто так платить. Нет, ты не можешь просто учиться магии. Скабиор, какого Мерлина? Тебе вставать в восемь, а сейчас три часа ночи, Моргана, мне плевать что ты читаешь, ляг спать.

От нервного срыва и громкого мата спасал, как ни парадоксально, ремонт. Поттер жалел изо дня в день, что решил забрать Скабиора, но язык не поворачивался указать ему на дверь. Он просто не мог так поступить. Джеймс закончил подкрашивать и ремонтировать мебель в комнате Гарри и принялся за дыру в стене. Заложить дыру получилось с помощью нескольких долгих, зубодробительных и утомительных заклинаний, но вот закраске она не подавалась никаким магическим способом. Перекрашивались все стены комнаты или только стена за шкафом или стена у двери — короче, все что угодно, но не чертова бывшая дыра. Плюнув на все, Джеймс купил в маггловском магазине краски и решил сам вручную все покрасить.

— Это просто самый мерзкий голубой, который я когда-либо видел, — заметил Скабиор, вставший с утра в субботу слишком рано. Пробравшись через выставленную мебель, он с ухмылкой наблюдал за мучениями Поттера.

— Пошел вон, — пробурчал Джеймс, пытаясь стереть пятно краски с руки.

— В любом случае, ты красишь неверно.

— Откуда ты знаешь? — на вопрос Скабиор лишь цокнул языком и покачал головой.

— Тебе нужен валик, не кисть. Когда ты видел, чтобы стены красили кистью? Ей только прокрашивают места рядом с плинтусами, чтобы их не изгадить. И цвет противный. Как будто у всех мальчиков должна быть обязательно комната голубого цвета. Тут же даже мебель не подходит. Он просто выедает глаза, такой яркий!

— Так, я дам тебе десять галлеонов, если ты поможешь покрасить мне стену.

— Я хочу нормально поесть с утра, — заметил Скабиор. — И я выберу цвет стен, это просто мерзость.

— Нормальный голубой цвет, — пробурчал Джеймс. — Мальчишеский.

— Ты бы еще в гриффиндорские цвета покрасил бы. И львов нарисовал! — захохотал Скабиор, спускаясь по лестнице.

— И нормально бы выглядело.

— Ага, особенно, если твой сын попадет в Пуффендуй.

— Мой сын не… — гогот с нижнего этажа усилился.

* * *

Белый цвет на стенах действительно смотрелся лучше, но как-то скучно. Кей критичным взглядом осматривал работу их рук, а затем одобрительно закивал.

— Вот, с утра покроем еще одним слоем, и вообще будет хорошо, — подумав, мальчишка продолжил. — Доплатишь семь галлеонов, и нарисую звездочек.

— А не криво будет?

— Смотря кто рисует, — неожиданно обиженно заметил мальчишка.

— Пять.

— Восемь, — Кей сложил руки на груди.

— Пять.

— Девять.

— Пять.

— За пять галлеонов я тебе и пальцем не пошевелю.

— Пять и завтракаем в макдональдсе.

— Шесть и завтракаем в макдональдсе.

— Торгаш.

— Жмот.

— По рукам.

* * *

Свежеокрашенные стены с серенькими звездочками сохли под блеклым британским солнцем, а Скабиор метал голодные взгляды на макдональдское меню. Джеймс, как обычно, взял себе кофе, а мальчишке расщедрился на два хеппи-мила. Разноцветные пластиковые волчки довели Кея до экстаза, который тот тщательно старался прятать, рассматривая красивую цирковую коробку и понадкусывав еду из всего комплекта.

— Они вернутся к тебе? — спросил Кей, скрывая тревогу.

— Не знаю, — честно ответил Джеймс. — Скорее всего, нет.

— Почему?

— Сложно сказать, — Поттер не хотел об этом говорить. — Почему ты так ненавидишь учиться? Ты же любишь читать, почему такая ненависть к мадам Меддокс?

— Да не почему, — Кей вздохнул. — Она выглядит, как всезнайка. Я чувствую себя глупым.

— И решил, что не надо умнеть? — усмехнулся Джеймс.

— Все равно же это маггловское.

— Мы же обсуждали.

— Знаю-знаю в магический мир мне путь заказан. Просто…

— Просто пока тебе стоит переждать и подумать о путях отступления.

— Да никакой это не путь отступления. Это просто…

— Ты пока не понимаешь, что это? Тогда почему ты сразу отрицаешь вместо того, чтобы попробовать вынести из этого что-то положительное? — Джеймс, кажется, сам удивился тому, что сказал, но останавливаться не хотелось. Наоборот, слова полились быстрее, чем он успевал всерьез подумать о них. — Ты знаешь, чем ты хочешь заниматься, когда вырастешь? Что дальше? Ты думал о том, что тебе нравится, чего тебе хочется? Помимо того, что жрать бургеры.

Мальчишка нахмурился, сосредоточенно жуя бургер, и пожал плечами.

— Ладно, более простой пример. Почему в макдональдсе ты пробуешь все и сразу, но не готов попробовать выучить что-то новое, чтобы может быть в будущем заинтересоваться этим? Базовое обучение — это всегда очень скучно. В аврорате несколько месяцев сначала проходит курс молодого бойца, когда тебя заставляют ходить строем, учат законам, учат боевой магии, которую ты, возможно, даже знаешь — не важно, ты все равно будешь делать это снова, потому что все делают это сейчас. Тебя учат работать в группе, а не одному. И, поверь мне, порой это очень задалбывает. Лили училась на колдомедика — и это не весело, это чаще всего занимает недели за книгами и теорией, и к пациентам тебя не пускают сразу. Моя жена неделями ничего кроме учебы не делала. В Хогвартсе первые годы тоже не происходит никакой высшей магии, большинство уроков — тренировка движений и чтение книг. И писанина. Километры эссе и изложений. И поверь мне, ты не можешь писать с ошибками или пачкать пергамент кляксами. Даже если ты пишешь правильные вещи, то никто не станет читать после первого курса эссе не по формату. Тебе его просто скажут переписывать. И ты, похоже, обожаешь переписывать, но я в свое время это ненавидел. Потому быстро начал проверять, что пишу.

Проблемы с учебой существенно уменьшились, но, поколебавшись, Джеймс продлил свой отпуск еще на две недели. Выходить на работу или в Орден пока не хотелось.

* * *

Джеймс аппарировал Скабиора в лес Дин подальше от тех мест, где недавно видели оборотней. Закатное небо путалось в листьях высоких деревьев, мальчишка с опаской втянул морозный воздух, прислушиваясь к громко щебечущим ночным птицам.

— Зачем мы здесь? Ведь полнолуние только завтра. — Кей опасливо осматривал макушки деревьев, запрокинув голову и придерживая рукой шапку. — Впрочем, я справлюсь сам. Можешь идти.

Только собравшийся раскрыть походный рюкзак Поттер напряженно замер. Вот уж о чем он не подумал, так это о желании самого мальчишки остаться в одиночестве на ночь. Не все же такие общительные, как Ремус и не все хотят компании. И нужно уважать его желания.

— Ты не хочешь, чтобы я остался? Я вообще-то собрал все для ночевки на природе. Когда мы были маленькие, мы с Ремом и Сири часто ходили сюда вместе. Разжигали костер, жарили на огне зефирки. Но если ты не хочешь, то я просто приведу тебя завтра одно…

— Нет! — выпалил поспешно Кей. — Я хочу.

— Отлично, — Джеймс бодро начал вытряхивать вещи из сумки. — ведь Рем и Сири собирались присоединиться к нам, будет достаточно весело…

— Я не опоздал на вашу вечеринку? — Ремус появился с хлопком аппарации и устало улыбнулся. В отличии от Кея, он казался очень слабым и бледным. Мальчишка же на здоровом питании (насколько Джеймс был способен на это) даже перестал напоминать худую тень, был достаточно активен, будто и не было в помине никакого полнолуния.

Палатка-шатер раскрылась по взмаху палочки Ремуса, а Джеймс скрыл их щитами от возможных глаз и разжег костер. Пугавшие секунду назад темные деревья осветились приятным персиково-бордовым светом от костра, и Кей невольно покрутился вокруг себя, принюхиваясь и осматриваясь. Пахло мокрой травой и немножечко хвоей. От холода изо рта шел пар. Кей невольно улыбнулся, наблюдая за тем, как Джеймс и Ремус раскладывают топчаны на землю вокруг костра и бросают на них согревающие. Мальчик примостился на край одного из них и удивленно наблюдал за тем, как вечно хмурый и угрюмый Джеймс преобразился в компании друга. Он улыбался, не замолкал ни на секунду, то и дело поддевая Ремуса, который тоже не оставался в долгу, припоминая ему какие-то истории и мягко улыбаясь. Над костром закрутились шампуры с ароматным замаринованным мясом и овощами, а старенькое радио в палатке закряхтело какую-то ирландскую песенку под скрипкой.

В деревьях летали ночные птицы, Ремус и Джеймс открыли по бутылке пива и, чокнувшись, приземлились на топчаны рядом с Скабиором.

— И все-таки ты должен был видеть лицо Макгонаггл, которая поняла, что перепутала Сириуса с Регулусом. То есть она стоит и кричит на него за отсутствие формы, за то, что ему как первокурснику нужно быть скромнее, а Сириус такой…

— В смысле, а я, что, на второй год остался? — продолжил за него Ремус, округляя глаза и подражая интонации Блэка. Джеймс задохнулся от хохота. — Ты пересказывал эту историю мне тысячу раз.

— Да тут не… — Джеймс задыхался от смеха. — Не Сириус важен. Важны побагровевшие щеки Макгонаггл, когда рядом прошел Регулус, не обращая внимания ни на что. И она просто стоит и понимает, что ей нужно наказать Бродягу, причем также, как она наказала бы слизеринца, при этом свой факультет трогать нельзя, а рядом стоит Морж, который уже просек, в чем фишка, — он снова захохотал.

— О, предполагаю, Слизнорт тащился как удав по стекловате, — хохотнул Люпин, отпивая пиво.

— Не то слово…

Скабиор поднял глаза на небо, рассматривая шебуршащихся в листве ночных птиц. Он все же ужасно завидовал Джеймсу. Друзья, дорогой дом, деньги, жена — это же так круто. Ну да, поссорился с друзьями, ну да, в доме дырка, но он сам ее залатал, жена ушла — так это ничего, есть деньги, а это уже значит многое. Скабиор тоже хотел так, чтобы без проблем, чтобы были Хогвартские истории и друзья. Он закрыл глаза и на мгновение представил себе замок Хогвартса. С кучей рыцарских доспехов, башенками и старинными камнями, лестницами и тысячами тайн. Скабиор бы точно раскрыл их все, не то что Джеймс. Того кроме квиддича и посиделок с друзьями ничего не интересовало, наверняка. А Скабиор бы проник в каждый уголок и даже нашел бы сокровища самих Основателей. С его-то нюхом… Кей помотал головой, очнувшись от мечтаний, и открыл глаза. Оборотней без связей в Хогвартс не берут. Размечтался, досадливо цокнул языком.

— Ты чего? — спросил Джеймс.

— Да так, думаю, как круто было бы уже поесть.

— Он животом думает чаще, чем мозгом, — поделился Джеймс с Ремусом, от чего мальчишка густо покраснел.

— А вы с Бродягой будто думаете чем-то иным, — хохотнул Люпин. — И заметь, у него это скорее всего из-за того, что он — растущий организм. А вы просто не имеете мозга.

— Сплетничаете, девочки? — из темноты появился долгожданный Джеймсом Сириус и шлепнул захихикавшего мальчонку по плечу. Тот удивленно охнул, но все же понял, что это дружеский жест.

В свете костра он выглядел как никогда изможденным и усталым, под извечно смеющимися глазами залегли крупные темно-фиолетовые синяки. Джеймс озадаченно нахмурился, но не решился при всех спросить, что случился, а лишь оглянулся на Ремуса. Лунатик, будто ничего не замечая, перевернул палочкой мясо, зависшее над костром.

— Что нового, Сириус? — осмелился спросить Кей, явно пытаясь влиться в компанию.

Бродяга охотно начал рассказывать о новом кофейнике в аврорском офисе и в лицах обрисовывать морду Крауча после очередного скандала.

— Ты бы видел, он пошел красными пятнами! Я думал, он съест свои усы, когда госпожа Министр сказала ему разбираться в Аврорате самостоятельно вместо того, чтобы бегать к ней каждые пять минут.

— Ого, а что это она так расщедрилась? Обычно аврорам чихнуть лишний раз не дают, — удивился Джеймс.

— Леди Министр имела неосторожность подписать в прошлом месяце документы о том, что авроры должны заверять у нее аресты разного рода подозреваемых раз, а проверяющего Лангарма нет, — Сириус улыбнулся самой шаловливой улыбкой, на которую только был способен. Лицо его просветлело и на мгновение снова стало таким же мальчишески беззаботным, каким было в школе. Джеймс помимо воли отзеркалил эту улыбку:

— О нет, что ты сделал?

— Крауча не было… Ну и мы решили с парнями пойти… — глаза его заблестели. — И всё заверить. Раз и навсегда. Случайно вместе со Скиттер. И всеми бумагами. И всей толпой разом.

Джеймс захохотал, представляя полный Аврорат, со всем изяществом боевого слона перетекший в узкий коридорчик перед кабинетом почтенной Министр Магии.

— Так, а теперь для тех, кто не служит в аврорате, — Ремус удивленно заулыбался, уже ощущая подвох.

— Аврорат — очень интересная структура, — начал Джеймс, шкодливо улыбаясь навострившему уши Кею. — Очень дисциплинированная, быстрая и четкая. Но не в офисе.

— Да, в офисе мы просто стая диких обезьян, которые в принципе не способны на тихое общение и три раза за полчаса подрались из-за кофейника. Так что я притащил к Министр цирк с конями. Авроры ожидаемо поцапались между друг другом, Грюм орал, пытаясь всех утихомирить, но ему прилетело в спину чьим-то Силенцио, и цирк продолжился. Потом внезапно прискакала откуда-то Скиттер, которая быстренько почувствовала, кого и как конкретно можно облить помоями. Досталось всем, а поздно вышедшая Министр получила сильнее всех. Указ отменен, Краучу сказали, чтоб разбирался с нами сам, а вышедшая статья Скиттер довела Министру до белого коленья. Так что Аврорат теперь почти что на сто процентов отдельная от Министерства структура. Подробностей я не знаю, но говорят, что Дамблдор в бешенстве от того, что натворила в панике Багнольд, потому что даже Визенгамот теперь не имеет права наложить вето на расследование.

— Ого, — Джеймс ошарашенно взъерошил волосы. — Я многое пропустил.

— Это еще что, — продолжил Ремус. — Сириус поскандалил с Грюмом и перестал являться на собрания Ордена.

— У меня есть работа и есть своя жизнь, есть вещи важнее, чем сказочки доброго старичка с его песочницей. Мне надоело смотреть на это все, Ремус, надоело, — лицо Сириуса потемнело вновь. Кажется, этот спор между Сириусом и Ремусом происходил снова и снова. Кей притих, навострив уши. Поттер не хотел, чтобы мальчишка забивал себе голову войной. Да и сам он не хотел вспоминать о идущей войне. Его жизнь только стала казаться нормальной, только начали появляться в голове какие-то мысли. Нет, он не хотел этого всего. Но Сириус будто старался снова впихнуть его в это все. Нет, Джеймс не винил его. Сириус потерял любимого человека и страдал, но Джеймс ведь только начал жить нормально.

О чем это он? Он же точно хотел этого. Хотел быть аврором, хотел воевать, быть в гуще событий. Не нянькой же при вредном подростке он хотел быть в самом деле?

Сириус и Ремус продолжали переругиваться о чем-то своем, а Джеймс лениво потягивал пиво, уйдя в свои мысли. Кей подвинулся к нему и неуверенно улыбнулся, почувствовав настрой своего взрослого. Он открыл было рот, чтобы что-то сказать, но, видимо, не нашел что и сомкнул губы. Поттер выжидающе посмотрел на него, но мальчишка лишь запрокинул голову наверх, рассматривая звезды и упирающиеся в небо верхушки деревьев.

— Смотри, тут тоже видно большую медведицу, — выдавил он наконец.

— А, действительно, — бесцветно ответил Джеймс, ему не хотелось портить Кею настроение, но собственные мысли давили неимоверно. — Тут недалеко есть поляна, где можно получше увидеть звезды. Хочешь прогуляться и взглянуть? — Кей нервно взглянул на снова ссорящихся во всю Блэка и Люпина. — Забей на них, это вид их отношений. Они соскучились и отводят душу.

— Пойдем.

Сириус и Ремус, кажется, даже не заметили их ухода. А Джеймс лишь хмыкнул, наблюдая за друзьями. Годы идут, а привычки не меняются. Вот будет смешно, если они и в свои сто двадцать будут так же собираться и ссориться из-за полнейшей чуши. И кидаться челюстями друг в друга, как это показывали в старых маггловских мультиках. Да, а Джеймс будет сидеть и хохотать рядом, а Питер… Не будет Питера. Не будет и быть никогда не должно было. Однако, он был. Был часто и рядом, был в каждой истории, в каждом забавном случае, в каждой вылазке и каждой шутке. Был на Карте Мародеров. Был на всех их совместных колдографиях, был на выпускном, свадьбе, рождении и крестинах Гарри. Был каждое Рождество, на каждый день рождения. Почему же так произошло? И ведь не спросишь. Он мертв. Убит Темным Лордом и вот уже год как закопан в могилу, на которую никто кроме его Пожирательских друзей не придет. Побрезгует.

Интересно, как там миссис Петтигрю. Наверняка убита горем, она ведь маглорожденная, а сын предал вот так, став Пожирателем. От нее отвернулись все знакомые. Он помнил маму Питера. Всегда доброжелательная и очень милая к их шайке мародеров, она каждый раз желала Джеймсу хорошего года, спрашивала об успехах в школе, намекала Сириусу, что пора бы подстричься, а Ремуса дергала за щечки, называя самым милым из них, и пекла пироги на всю их компанию, чтобы они не проголодались в дороге. Она не заслужила такого горя. Сколько бы Джеймс не злился на Питера, ничего плохого он его матери не желал. А если вдруг кто-то явится отомстить ей за действия сына или… О, Мерлин, или же Пожирательские ублюдки решат что-то у нее отобрать или выяснить.

Джеймс остановился, почувствовав волнение. Шедший чуть впереди Скабиор, оглянулся на него. Маленький оборотень явно ощущал его волнение:

— Ты чего? Что-то услышал? — мальчишка воровато оглянулся в поисках опасности. Но Джеймс покачал головой и пошел дальше, зовя за собой подростка.

Нет, он ненавидел Питера. Из-за него могли умереть он, Лили и Гарри, Сириус, Ремус. Наверняка и многие Орденские пострадали от него. Черт, Лили была права, когда говорила уйти. Она была права, Джеймс досадливо поджал губы. Но могла бы сказать все иначе, а не уходить, хлопнув дверью, когда ему и Сириусу была нужна… Поддержка. Да вот только не он пострадал больше всех в тот день, а как раз Сириус и Лили. Сириус до сих пор не оправился. А Лили? Оправилась ли она? Ведь она потеряла лучшую подругу, которую сама же привела в Орден. Джеймс бы ненавидел себя, если бы из-за него погибли Сириус или Ремус. Или Питер, или… Лили и Гарри. Он подставил их под смертельную опасность. Джеймс нервно протер лицо. Он ошибся. Он чертовски ошибся. Стоило ли вообще участвовать в войне тогда, если у него было столь много близких людей? А если он ошибался в столь фундаментальной вещи, был ли прав в остальном?

Скабиор беспокойно поглядывал на хмурого Джеймса, который как-то в раз посерел лицом.

— Ты выглядишь так, будто увидел мертвеца, восставшего из могилы.

— Ты не далек от истины, — нет, Джеймс явно не мог оставить все только в голове. Надо было действовать, что-то исправить, что-то понять, что-то придумать, сказать. Да вот только с чего бы начать? — Послушай, мне надо кое-что передать другу, я отправлю патронуса и догоню тебя, ладно? Иди просто по этой тропинке вперед и не сворачивай. Будь в пределах видимости, — Скабиор напряженно кивнул и пошел вперед, то и дело оглядываясь, будто боясь, что Джеймс аппарирует от него. Поттер торопливо вытащил из кармана волшебную палочку, наколдовал Патронус и произнес первое, что пришло ему в голову:

— Лили, мне очень жаль, что ты потеряла Марлин.

Патронус убежал, а завтра Джеймс обязательно поищет миссис Петтигрю. Надо же с чего-то начинать. А пока нельзя бросать одного в ночном лесу оборотня-подростка и Поттер поспешил за мальчишкой.

Скабиор оживился при его приближении, Джеймс попытался состроить что-то наподобие улыбки в ответ.

* * *

— Лили… — резкий голос Джеймса разрезал тишину библиотеки и разбудил дремлющую в кресле Эванс. Она широко распахнула глаза и беспокойно огляделась в поисках Поттера. Яркое свечение, голос Джеймса, она дернулась, пытаясь понять, где она. Она даже не сразу уловила смысл слов, которые принес светящийся олень. Кресло неловко покачнулось назад и, если бы не Регулус, то Лили точно перевернула бы в вдогонку с креслом стол.

— Его здесь нет, — тихий голос Блэка и его рука, мягко сжавшая запястье, успокоили ее, — это был Патронус. Просто Патронус. Кажется, он сожалеет о том, что ты потеряла Марлин. — на всякий случай он повторил сказанное Джеймсом, очень надеясь, что она не расслышит еще раз.

— Как думаешь, что это было? — Лили удивленно поерзала в кресле, поймав его ладонь.

— Понятия не имею. Тут вопросы к моему брату, я слишком… Пристрастен сразу по нескольким причинам, — Регулус устало перелистнул очередную страницу гримуара о защите поместий. Лили хмыкнула, заметив пробежавшую по лицу Блэка тень волнения. — Ответишь ему что-то?

— Вряд ли, — девушка задумчиво уставилась в то место, где только что висел Патронус. Голова болела от неравномерного сна и образа жизни отшельников.

Они не выходили никуда и все готовились, готовились, готовились. Дни сливались с ночами, они окончательно поселились в библиотеке. То и дело пытая дневник Волдеморта на разного рода подробности его жизни, ища что-то в библиотеках о защите замков, они, по сути, ждали отмашки Сириуса и Крауча. Но Сириус напряженно отбрехивался, что в Министерстве неспокойно и пока нельзя отдать такой приказ, а Дамблдор, не одобряя деятельности Крауча, окопался в Хогвартсе, не покидая его ни на секунду. Регулус изредка отлучался к Люциусу, общался с Каркаровым и еще парочкой Пожирателей, но те не говорили ничего нового, обходясь обтекаемыми фразами. В эти отлучки Лили сходила с ума от каждого шороха, то и дело боясь, что Регулуса ждет там засада. Малфою Лили не доверяла ни на секунду. Как, впрочем, и сам Регулус. Но Блэк возвращался целый и невредимый из раза в раз, потому Лили оставалось только молча сжимать его в объятиях, когда он возвращался домой.

— Думаешь, он ждет, что ты ответишь? — с нотками беспокойства спросил Регулус.

— Понятия не имею, — пожала плечами Лили. — Он так обычно не делает.

— Думаешь, это уловка?

— Я не знаю, — Лили раздраженно выдохнула. Регулус поджал губы, понимая, что не может лезть дальше.

Тишина снова повисла в библиотеке. Раньше было не так, была Леди Блэк, был Гарри. Было… Оживленно. А сейчас каждый шорох оглушал двух последних жителей поместья. Вернулось ощущение давящих стен. Такое, как было в Годриковой Впадине, когда они узнали о пророчестве.

Лили снова закрыла глаза, сжимая руку Регулуса и стараясь дышать чаще. Резкое щемящее чувство безысходности давило на легкие и сжимало сердце. Все было так… Легко. И осталось так мало. Всего два крестража — и война станет прошлым. Только вот сил совсем не осталось. Лишь усталость и страх за близких. Война начала казаться вечной. Лили хотела схватить в охапку Гарри и Блэков и уехать подальше.

— Лили, мне больно, — девушка спохватилась и отпустила руку парня из мертвой хватки. Регулус закрыл книгу и устало взглянул на нее. — Тебе стоит поспать…

— Не думаешь сбежать? — прервала его девушка.

— Каждый день, — не раздумывая, ответил он, — а лучше запихать тебя и Сириуса порталом к матери и стереть вам всем память о Магической Британии. Внушить панику от хотя бы малейшей мысли об этом проклятом острове. Я даже как-то ночью документы едва не пошел оформлять и заклинания искать. Благо, Кричер отговорил.

— А ты?

— Поводок короткий, — горько усмехнулся Регулус. — Даже если сбегу, то от меня будет только вред.

— А если бы не поводок?

— Тогда бы мы уже были где-то на необитаемом острове подальше отсюда. Я выстроил бы крепость с забором высотой в пару километров и завел бы какую-нибудь огромную тварь, которая бы жрала каждого, кто хотя бы думал о том, чтобы приблизиться к моему острову.

Лили усмехнулась, потягиваясь в кресле и игнорируя головную боль.

— Тебе стоит поспать.

— Когда все это начиналось, мы думали ведь совсем о другом.

Регулус лукаво усмехнулся на ее слова:

— А о многом мы вообще не думали.

Лили потянулась в кресле и уткнулась лбом в плечо Регулуса, обнимая его за руку. Жест был абсолютно детским и дико неудобным, о чем тут же объявила ей спина, но ей хотелось чувствовать его рядом с собой, а Блэк пусть считает ее странной, и спина подождет.

* * *

Тяжело разговаривать, дышать, есть, глотать — тяжело жить. Примерно так ощущал себя Северус каждую минуту своей жизни после мнимой смерти. Рваная рана на шее заживала медленно, а отравление ядами не давало ему нормально питаться. Коди ревниво следил за его диетой, Сметвик выедал мозг советами, нравоучениями и разными историями. Не способный что-либо ответить Северус стал для него отличным слушателем, что колдомедик, как оказалось, очень ценил в людях. Потому он начал являться чаще, проводя с ним свои перерывы на обед, а также долго задерживаясь вечером. Но, на удивление самого Снейпа, поправлялся он очень быстро, ежедневно выпивая литры разных зелий и ощущая на себе благоприятное влияние заклинаний Сметвика. Вот уж что-что, а лечить он умел. Он умудрялся вытаскивать Северуса на прогулки, когда тот немного окреп, обсуждал пациентов, разумеется, не предавая огласке их имена, и старался как можно больше рассказать о святом Мунго и колдомедицине. Кажется, главный колдомедик решил попытаться переманить его к себе, раз уж представилась такая возможность. Впрочем, никаких заманчивых предложений тот не выдвигал ни разу.

Несмотря на претившую ему откровенную болтливость старого мага, Северус находил его компанию интересной, хоть и немного давящей. Окончательно встав с кровати, он хорошенько исследовал дом вместе с Коди. Огромный дом, французский стиль, много припасов, живописное место и откровенное богатство мебели — все указывало на его принадлежность к Малфоям.

Люциус решил позаботиться о нем? Но тот уже давно и явно показывал, что важнее семьи у него ничего нет. А ради Северуса так рисковать было как минимум глупо. Если только у Люциуса не было какого-то более продуманного плана. Как бы то ни было, сам он не являлся в дом, Сметвик клялся, что не видел ни единой живой души в доме, кроме самого Северуса, а спрашивать Люциуса не очень-то и хотелось — из оговорок авроров, которые Сметвик ему передал, Снейпа считают мертвым обе стороны конфликта. Ну что ж, никто не торопился их переубеждать. По крайней мере, от него отстали и не вызывают ни на собрания Ордена, ни на Пожирательские вечера пыток.

Однажды, беседуя со Сметвиком, он заметил, что его метка будто бы отмерла, оставшись просто рисунком. По крайней мере, он не ощущал ни давления, ни магии. Гиппократ очень заинтересовался меткой и живо натащил новых материалов о магических метках и татуировках, но ничего нового не смог выяснить. Потому, недолго думая, они решили экспериментально выяснить, что же это может быть. Увы, метка не реагировала ни на одну из попыток ее опознать, оставаясь лишь мутным рисунком на коже. Обессиленные экспериментаторы уселись в кресла в зале.

— Оплетенная в восьмерку змея наверняка означает бесконечность и незыблемость. Неуказнительность, не… — надиктовывающий по привычке Коди свои мысли Сметвик запнулся на полуслове.

— Невозможность уклониться от приказа? — с сарказмом прохрипел, подсказывая ему, Северус. — Змея тогда означает принадлежность к Слизерину, череп — то, что только после смерти она пропадет, а чары всего лишь протеевы. Вы упрощаете все до размера детской игрушки, — с негодованием закатил он глаза.

— А вы рассматриваете проблему слишком частично. Рисунок имеет прямое отношение к действию метки, — обиженно пробурчал колдомедик. Коди возмущенно засопел, стирая сказанное Снейпом из записей. — Нам надо думать о том, как снять метку. Тогда давайте начнем с самого начала. Размер небольшой, соответственно, он не должен иметь значимого влияния на своего носителя.

— Вы издеваетесь?

— Поверьте мне, если бы вы когда-либо видели, как работают татуировки берсерков, оплетающие все их тело, вы бы поняли, что боль — это минимальное влияние, — возмущенно ответил Гиппократ. — Накладывать недолго, короткий ритуал, клятвы, и все. Это странно,— пауза. — А что, если это переложение клятвы?

— Что вы имеете в виду?

— Мы рассматриваем метку, как магическую татуировку, однако, если это, по сути, непреложный обет, его текст можно перевернуть и сломать. Обычно магические клятвы можно обнаружить с помощью простых заклинаний и, хоть маги и стараются верить в них, как во что-то устойчивое — они меняют свой смысл, и часто маг клянется об одном, а магия понимает все совсем иначе, не так, как этого хочет маг. О чем была ваша клятва? Попробуйте вспомнить в подробностях.

— Что-то вроде устаревшего вассалитета, — медленно произнес Северус. Сам он не размышлял в таком ключе — быть может, как раз из-за того, насколько это просто и в лоб. — Что мы клянемся ему в верности, что он клянется нас защищать и вести к…

— Он поклялся защищать? — недоумевающе перебил его Сметвик, дождавшись кивка, он продолжил мысль. — Но сам же и постоянно пытается убить, постоянно пытает, унижает. Если это клятва, то вы с обоих сторон должны быть связаны за ее несоблюдение. Но он не ощущал, похоже, даже угрызений совести, когда пытал вас и попытался убить. Это значит, что клятва, по сути, недействительна, потому что сформирована неверно. Она работала, пока вы в нее верили, но, когда же вас попытались убить, она… Дала трещину. Вы не верили в его защиту, в его власть над вами, в его силу, и обет просто не смог вас сдать ему, потому что своих условий Темный Лорд не сдержал. Да и вы тоже не сдерживали. По идее, если это клятва, то она очень слаба сейчас, потому, если вы захотите ее снять — она поддастся.

— Хорошо, предположим, что метка — есть клятва, которую Лорд сделал более видимой, чем обычные браслеты обетов. Что это нам дает?

— Во-первых, возможность убрать рисунок. Дайте вашу руку, — произнеся несложную формулу на латыни, Сметвик направил палочку на предплечье Северуса. И, о чудо — краска будто всосалась внутрь палочки.

— Что это было? — прошептал Северус, рассматривая чистое предплечье. — Вы что, так просто сняли метку? Да я месяцами бился над этим...

— Я убрал лишь сложную иллюзию татуировки. Очень часто в темной магии практикуется такое, что одно проклятье, стараются спрятать под совершенно другое. Это колдомедицинская очищающая формула снимает все, что скрыто, оставляя лишь суть. Осталось проверить сами обеты, — еще одна формула и на руке Северуса появились три светящихся браслета, однако шли они все какими-то мелкими трещинами, — Ого, ну надо же. Так, это явно долг жизни — похоже, наполовину исполненный. Второе и третье — это клятва или обет. Тут уж сами вспоминайте, чего и кому наобещали. Они все переломанные, видимо, то, что вас прикончили физически, значительно ослабило все обеты вплоть до незначительных. Их можно легко разломать, если хотите.

— Так чего вы ждете? — голос Северуса окончательно сел до шепота от напряжения.

— Это не самая приятная процедура, если хотите знать, — Сметвик пожевал губу, смотря на него испытующим взглядом исподлобья.

— Действуйте же, — просипел Снейп.

Сметвик закатил глаза, но на этот раз не стал спорить, зачитывая очередную формулу на латыни. Сначала пришла слабость, затем Северус внезапно ощутил, как все тело пронзило молнией, а в глазах потемнело.

Очнулся он уже утром другого дня на собственной кровати. В кресле, как обычно, сидел Коди, довязывая шапочку лимонного цвета.

— Колдомедик Сметвик просил передать гипотезу к вашим исследованиям метки. Предательство клятвы с обеих сторон, усиленное клинической смертью владельца метки, помогает снять саму метку с помощью простых врачевательных формул. Он также интересовался нет ли у вас добровольных подопытных для продолжения исследований? — произнес заученную фразу домовик.

* * *

Скабиор бегал на удивление очень быстро, на беду Джеймса, которой, затеявший догонялки, едва успевал отдышаться, когда его в очередной раз отлавливал маленький оборотень. По идее, перед полнолунием тот должен был, наоборот, ослабевать, но Скабиор едва не лопался от энергии и прямо в пять утра поднял его, чтобы прогуляться по лесу. Поттер уже тысячу раз пожалел о своей идее, а также о забытой где-то на чердаке новенькой Комете, на которой он бы точно обогнал оборотня. Скабиор хохотал, кидался в него шишками, от которых Джеймс едва успевал увернуться.

— Поймал! — воскликнул вновь мальчишка, спрыгивая с неровного пня. — Джеймс, кто быстрее до Сириуса! — и кинулся наутек, перебирая короткими ногами так быстро, будто собирался взлететь. Джеймс обернулся и удивленно осмотрелся, не замечая, где же Скабиор успел заметить Сириуса. Не иначе почуял того своим сумасшедше сильным нюхом. Нет, Ремус таким точно не бывает в полнолуния. Джеймс откашлялся и побежал за исчезающим силуэтом Скабиора. — Джеймс — тормоз! — донеслось до него.

Выбегая к лагерю, Джеймс заметил уже лезущего на дерево Скабиора, что-то возбужденно вещавшего Сириусу и Ремусу. Ремус все еще лежал на тахте, подложив руки под голову, а Сириус с аппетитом завтракал, как бы случайно стоя рядом с деревом, на которое лез Скабиор, готовый схватить его в любую секунду.

— … А потом он поскользнулся буквально в дюйме от меня, и я успел сбежать снова!

— Не забывай сообщить о том, что подставил подножку, — задыхаясь, сообщил Джеймс.

— Тебя в беге уделал тринадцатилетка, кажется, так выглядит старость, — хмыкнул Сириус, подняв бровь. — Вот, что значат годы сидения в офисе. Поди и жирочек уже появил…

— Попробуй догнать его сначала, — Джеймс отобрал у Бродяги кружку. — Сразу проверишь, у кого и где жирочек.

Скабиор дернулся и повис головой вниз на ветке, Сириус с Джеймсом, не сговариваясь, схватили его за плечи с обеих сторон и подтолкнули обратно наверх. Мальчишка беззаботно захохотал.

— Мне нравится в лесу, — оповестил он окружающих, наблюдая за птицами в верхушках деревьев и болтая ногами в воздухе.

— Это твое первое полнолуние? — как бы невзначай поинтересовался Ремус. Эту воспитательную беседу он продумывал давно, так что Джеймс решил не вмешиваться, предпочитая позавтракать вместо того, чтобы в очередной раз ляпнуть что-то невовремя.

— Нет, уже были три или пять, — Кей полез выше по веткам, то и дело проверяя на прочность дуб.

— А где ты их проводил?

— Дома. Заколачивал двери и окна, чтобы не выбраться. И так проводил ночь, — снова пожал плечами он.

— Тогда тебе стоит знать, что лес намного опаснее для оборотня, чем закрытое убежище, — осторожно начал Ремус, пока остальные принялись за завтрак, наблюдая за лезущим вверх мальчишкой.

— Почему? — наивно спросил он, сосредоточенно проверяя ветки.

— Потому что есть и другие оборотни. Они опасны, поэтому с тобой идут Джеймс и Сириус. Чтобы, если ты встретишь кого-то из других оборотней, они смогли помешать ему броситься на тебя, а тебе — на него. Чтобы увести вас друг от друга.

— А ты?

— Что я? — удивился Ремус, приоткрыв один глаз. — Я ухожу от вас вечером, чтобы ненароком не навредить тебе.

— Ты уходишь к своей стае? — с любопытством спросил Кей.

— У меня нет стаи. У оборотней нет вообще таких стай, как многие думают.

— Но у Грейбека есть стая.

— У Грейбека есть свора, — терпеливо поправил его Ремус. — Шайка бандитов, таких же, как и он, которые хотят крови и войны. Именно они присоединяются к Темному Лорду, остальных это не особо интересует.

— Все оборотни хотят крови, — заметил Скабиор, — иначе бы ты не превращался в огромного волка этой ночью.

— Но далеко не все хотят этого в человеческом обличье. Ты часто хочешь сожрать Джеймса? — усмехнулся Ремус.

— Только когда он заставляет вставать утром.

Сириус закашлялся, подавившись бутербродом, и захохотал.

— Ну вот, далеко не все хотят кого-то сожрать или быть волком все время. Ты бы хотел быть волком все время?

— Не знаю, — честно ответил Скабиор, отвернувшись спиной от них троих. — Иногда мне кажется, что быть им легче. Ты не голодный, когда просыпаешься, не должен работать, чтобы не умереть, и нет людей рядом.

— Но мы веселые, — попытался сменить тему Джеймс, испуганно оставив бутерброд.

— Вы да, но когда не было вас… — Скабиор пожевал губу, принципиально не опуская глаза вниз. — Мне было страшно. И я всегда был голодный, и никого рядом. Люди злятся, когда видят меня. Они ведь сразу чувствуют — я иной. Они шарахаются, будто я хочу их съесть. А я всего лишь улыбнулся, потому что у меня настроение хорошее. В лесу проще, так… Спокойно, — он глубоко вздохнул, — и тихо. Думаю, я бы хотел обращаться чаще, чтобы, знаешь, как ты, когда хочу — тогда волк, а когда хочу, тогда я — это я.

— Знаешь, я очень редко хочу быть оленем, — Джеймс тактично проигнорировал бурчание Сириуса «А, так это случайно у тебя это получается?». — Мне больше нравится быть человеком. Быть человеком сложно, но это не значит, что оно того не стоит.

— Так говоришь, как будто я могу выбрать, — раздраженно бросил Скабиор, вновь повиснув вверх ногами на ветке. Сириус путано заматерился и едва не побежал его ловить, от чего мальчишка рассмеялся.

— Ты прав, ты не можешь выбрать. Но у тебя есть выбор остаться человеком с пушистой проблемой или стать маньяком, который жрет все, что видит, — заметил Джеймс, левитируя к мальчишке бутерброд. — Поешь хоть что-то, а то я начинаю задумываться о том, не питаешься ли ты травами.

— Ты к чему это ведешь? Хочешь знать, не сойду ли я с ума и не решу ли сожрать всех вокруг?

— У меня есть чувство, что ты не вполне понимаешь, что с тобой происходит. У тебя поменялись не только глаза. Ты поменялся внутри. Ты действительно другой, как и я другой, — начал Ремус. — И дороги назад для нас с тобой нет. Нам тяжело в этом мире, тяжело подстраиваться, многое приходится переносить. Я лишь хочу, чтобы ты понимал, что есть не только стая Грейбека. Есть много других оборотней, для которых ты можешь стать другом, а также есть огромное количество магов, которые плевать хотели с высокой башни на все стереотипы и встречают тебя не только по желтым глазам, но и по твоему характеру, поступкам.

— Тут должно быть «но», — подсказал Скаби, слушая его.

— Ты прав, — усмехнулся Ремус, — но в полнолуние тебе нужно оказываться как можно дальше от других оборотней. Ты еще маловат и слабоват для того, чтобы тягаться со взрослыми. Они могут быть как спокойны, так и агрессивны по отношению к тебе. И это всегда лотерея. Ты должен быть осторожен. Джеймс и я стараемся проверять те места, где мы проводим полнолуния, но не всегда получается идеально, поэтому тебе нужно научиться проверять самому территорию. Не хочешь прогуляться? Я могу объяснить тебе, на что обращать внимание.

— Круто, мы будем, как охотники? Учиться выслеживать по следам и прислушиваться к лесу? — Скабиор быстрыми скачками спрыгнул по веткам вниз, оказавшись перед Ремусом. Люпин с трудом поднялся с тахты и повел мальчика за собой глубже в лес.

Джеймс же повернулся к Сириусу, эту акцию они с Ремусом запланировали вчера ночью, когда Поттер вернулся с прогулки со Скабиором. Люпин давно хотел поговорить с Кеем, а Джеймсу еще с вечера позарез нужно было в Лютный к дому Миссис Петтигрю. Лили ожидаемо не ответила, Джеймс во многом понимал ее. Наверняка она подумала о том, что это все из-за обиды, или злости, или страха. Поттер ощущал бессилие от этих мыслей и не знал, куда себя деть.

— Сириус, ты знаешь, что случилось с миссис Петтигрю? — сразу в лоб спросил Поттер.

— Нет, — настороженно протянул Блэк, будто ожидая подвоха. — А что? Что-то случилось?

— Я понятия не имею. Ты бы не хотел сходить со мной… Ну, знаешь, проведать ее? — неловко выдавил Джеймс, убирая посуду в походную сумку, а затем быстро выпалил:

— Ремус с Кеем вернутся через часа два, а то и три, чего сидеть?

— Зачем нам к ней идти?

— Я… Я не знаю, — Джеймс озадаченно почесал головой. — Просто она осталась одна, — промямлил он, — и представь, каково ей, если нам так хреново от всего этого, — нет, в голове это явно звучало лучше. — В общем, нужно проверить, все ли с ней в порядке, — решительно закончил он и повернулся к Сириусу.

— Ты сбрендил? Она нас на порог даже не пустит.

— Но ты допускаешь мысль, что нам стоит сходить и проверить ее?

— Джеймс, ты идиот, на кой черт мы ей сдались? Она наверняка винит нас в этом дерьм…

* * *

Дом, в котором жили Петтигрю, встретил их тишиной и хлипкостью. Они нерешительно потоптались на окраине Лютного, рассматривая дома рядом, а затем все же приблизились к калитке. Помедлив, Джеймс все же позвонил в маленький навесной звоночек, но даже от легкого движения нитка разорвалась у него в руках, обрывая звон. Сириус ожидаемо цокнул языком на его неаккуратность, а затем громко гаркнул:

— Здесь кто-нибудь есть? — в доме послышался шорох, а затем все стихло. Сириус напряженно выхватил палочку, переглянувшись с Джеймсом. Что-то было явно не так. Качающиеся из стороны в сторону на ветру окна намекали на заброшенность дома. Джеймс отворил калитку, и они медленно пошагали по выложенной галькой дорожке к крыльцу. Аврорские привычки взяли верх, и Джеймс поставил один из отражающих магию щитов.

— Миссис Петтигрю? — позвал Поттер, первым поднимаясь по ступенькам. Сириус остался позади, присматриваясь к окнам. — Это Джеймс и Сириус.

— Джеймс, занавеска на верхнем окне, — прошептал Сириус так, чтобы его услышал только друг.

— Миссис Петтигрю? — повторил Джеймс громче, надеясь, что его услышат.

И его услышали, в доме послышался звон, шаги по порожкам, треск, и задняя дверь отчетливо заскрипела, открываясь. Незваный гость решил попытаться скрыться от авроров. Такого допустить явно нельзя было.

— С разных сторон! — шепнули они, не сговариваясь. Сириус бросился в обход дома, а Джеймс, выломав дверь, пробежал через гостиную к задней двери, налету накрывая участок антиаппарационным щитом. Маг в черной мантии заметался, пытаясь перелезть через ограду, но быстрый Ступефай от Сириуса настиг его в тот момент, когда Джеймс был уже в двух ярдах от него. Незнакомец мешком свалился с ограды, и Джеймс быстро связал его невербальным Инкарцеро.

— Ты забыл, как палочку держать? Он едва не сбежал, — рявкнул Бродяга. Джеймс лишь заторможенно пожал плечами и не нашелся что сказать. — Я проверю дом, допроси его пока что, — бросил он, уходя внутрь дома.

— Итак, мой дорогой друг, — начал Джеймс, стаскивая с незадачливого грабителя капюшон и привалив безвольное тело к ограде. Бешеные глаза незнакомца бегали из стороны в сторону в поисках спасения. — Мне очень нужны ответы, а ты мне их дашь, если не хочешь попасть на ближайшую лодку, идущую по направлению в Азкабан, — Джеймс продемонстрировал аврорский значок, от чего глаза подозрительного типа еще больше забегали, а брови попытались скрыться в жиденьких волосенках. — Ты знаешь, чей это дом?

— Пппетигри? — просипел он, явно пытаясь вспомнить фамилию, которую кричал сам Джеймс несколькими минутами ранее.

— Из твоего ответа я заключаю, что явно не твой. И так, первая статья — проникновение в чужую собственность с целью… Зачем ты тут, дорогой? Соли попросить зашел небось, а тут мы так не вовремя подвернулись?

— Ддда, — человечек испуганно извивался в путах, пытаясь выбраться. — Зашел вот, а тут вы вот и…

— Дай угадаю, вот? — Джеймс все более зловеще нависал над паразитом Лютного. — Где жильцы дома, мы знаем? Или уже пристукнул их сам, так сильно соли хотел?

— Да я вообще не знаю, бля, — голос незадачливого воришки дал петуха. Джеймс поморщился от мерзкого тона. — Старушенция пропала уже полгода как, а то и больше, как и ее сынишка. Ну, подумаешь, забрал пару ложек, ну с кем не бывает? За такое в Азкабан, что ли, сажают? — Джеймс с готовностью закивал. — Они там все равно не живут, только зря мебель портится, а можно же использовать? Пусти, зараза! — дурным голосом взвыл воришка, когда Поттер вновь усадил его на землю.

— Не пущу, — заключил Джеймс и хорошенько встряхнул истошно верещащего воришку. — Пока все мне не расскажешь. Где старушка? Когда пропала? Куда пропала? Кто виноват, и побыстрее.

— Джеймс, пусти его. Ничего он не знает, — тихий и печальный голос Сириуса до мурашек испугал Джеймса. Быстро стерев воришке память и отобрав несчастные серебряные ложки, Джеймс поспешил за Сириусом в дом. Войдя туда первый раз, он не сразу заметил стоявший там беспорядок и пыль. Кто бы ни был тут последний, он покидал дом в суматохе, возможно, даже за ним гнались. Разбитая рамка с фотографией — обычной, маггловской, черно-белой. На ней Питер-ребенок стоит с незнакомым мужчиной. Наверное, с отцом. Джеймс не знал его, как не знал и причины того, почему тот не был рядом с Питером всю его жизнь.

— За ней гнались, Джеймс, — Сириус подошел к лестнице, указывая пальцем на одну из ступеней. На посеревшем дереве четко отпечатались несколько темно-бурых капелек крови. — А здесь, похоже, поймали.

Сириус уставился на него этим больным взглядом, который сам Джеймс уже давно забыл. В ту злополучную ночь, в доме Маккинонов с каждым шагом Сириус будто терял силы, да и самому Джеймсу было не легче. Поднимались по лестнице они медленно, готовые ко всему. Сириус с силой вцепился в перила — строение дома слишком напоминало ему дом Марлин.

Все комнаты находились в плачевном состоянии — разрушенные и разворованные. Только одна из них была закрыта, самая маленькая и дальняя. Прислушавшись, они не смогли услышать ни гуляющего ветра, ни треплющихся от ветра разбитых окон — гробовая тишина, будто… Стоял полог тишины. Джеймс нахмурился и тихо прошептал отпирающее заклинание. Затем еще одно, другое, третье… Бесполезно. Дверь не поддавалась. Сириус принюхался, превратив нос в собачий, а затем усмехнулся:

— Миссис Петтигрю, это Сириус и Джеймс, открывайте! — никакого ответа.

— Миссис Петтигрю, на пятнадцатый день рождения Питера вы сделали превосходный бисквитный торт с клубникой. А мы съели его вчетвером за неполные полчаса, так как вернулись с пятичасового квиддичного матча, — Джеймс решил довериться чутью Сириуса.

— Да, — понял задумку Сириуса Джеймс, — а вернулись мы с матча Холихедских Гарпий против Пушек Педдл. И Пушки Педдл впервые за кучу лет разгромили Гарпий.

— Со счетом? — послышался из-за двери знакомый женский голос.

— Триста пятьдесят — десять, — хором крикнули обрадованные парни. Дверь распахнулась, явив перед собой плачущую и изможденную, но целую и невредимую миссис Петтигрю. Под глазами у нее залегли темные тени, а темная одежда так не шла ее прошлым добродушным улыбкам.

— Вы живы! — только и смог выдавить Джеймс. Сириус округлил глаза от такой любезности. Друг категорически не умел выбирать слова.

— Вы тоже, — ответила она столь же нервно. Пауза затянулась. — Я… Чаю? — нашлась она, вытерев слезы со щек и впуская их внутрь. Придирчиво оглядевшись, она закрыла за ними дверь и запечатала ее несколькими заклинаниями.

Сириус удивленно осмотрел небольшую комнату с столом, кроватью и маленькой книжной полкой с разными вышитыми салфетками, кружевной скатертью с цветами. Комната поражала своей чистотой, порядком и аккуратностью. Не богато, но так ухоженно. Миссис Петтигрю очень старалась украсить свою маленькую комнатку, как могла. Единственная дверь вела в туалет, где Миссис Петтигрю торопливо набрала воды из раковины в пятнистый красненький чайник, чтобы волшебной палочкой вскипятить его. Разливая чай по чашкам, она то и дело нервно поглядывала на них.

Джеймс затравленно оглядывал комнату, не зная, с чего начать разговор, Сириус ничуть не помогал. Напряженное молчание давило все сильнее. Миссис Петтигрю не могла не знать, как и где погиб ее сын. Авроры наверняка объявили все обстоятельства. Такова процедура, он сам знал ее наизусть. Она должна была бояться их и очень сильно, а не поить чаем. Зачем он пришел? Чтобы обвинять ее? Чтобы что? Джеймс все больше чувствовал себя не в своей тарелке. Узнать, как она? Это звучало надменно.

— К… Как поживаете? — неловко выдавила женщина свою привычную фразу. Ее она произносила каждый раз, когда Мародеры ее видели.

— Неплохо, мадам, спасибо, — на автомате выдал Сириус, которому не нашлось третьего стула, и сглотнув, спросил. — А вы?

— Я тоже, спасибо, — они втроем синхронно отпили чай, от чего стало еще более неловко.

— Позвольте спросить, мадам, — осмелился наконец Джеймс. — У вас точно все в порядке?

— Да, просто мы, заходя в дом, перепугали вашего соседа, который пришел вас грабить, — ляпнул Сириус.

— А, он тут часто ходит, — равнодушно ответила миссис Петтигрю. — Они считают, что, раз мой сын был Пожирателем Смерти, — голос ее дрогнул на этих словах, — то им можно воровать у меня. Или уничтожать мой дом, или пытаться напасть на меня. Вот я и решила, что, лучше, пусть думают, что дом покинут, чем я буду защищать его весь. На это уж моих сил точно не хватит.

— А что сказал Аврорат? — просипел Джеймс.

— Что матерям Пожирателей Смерти защиту пускай его Темнейшество обеспечивает, — с трудом сдерживая слезы, выдавила она.

— Вот же… — Сириус с трудом сдержал ругательство. Джеймс не знал, что и сказать. Он бы сам сказал раньше что-то такое матери Эйвери или Нотта, но не миссис Петтигрю.

Женщина помяла в руках кружевную салфетку, а затем все же подняла глаза на Джеймса и спросила:

— Джеймс, в ту ночь… Прости меня за вопрос, но мне не сообщали ничего, что не относилось к моему сыну, и я не знаю, уместно ли это, но я не могу не… — затараторила, все сильнее сжимая в руках салфеточку. — Лили и Гарри, они были там?

— Нет, мадам, — быстро ответил Джеймс.

— Какое облегчение, — женщина вздохнула так, будто с ее плеч упала груда камней. — О, Джеймс, мне так жаль, что все так… Я даже не знаю, что сказать… Я виновата. Но я могу поклясться — я не знала.

— Прекратите, не вините себя. Никто этого не заметил, хотя он был нашим близким другом. Это был выбор Питера, никто из нас не знал и даже предположить не мог.

— Как бы родители не хотели защитить и помочь, пока человек сам не решит что-то исправить — ничего не поможет, — заметил Сириус.

— Ты все еще не общаешься с семьей? — спросила его миссис Петтигрю.

— Да, — помедлив, ответил Сириус, — знаю, что они уехали из Англии.

— Надеюсь, с ними все будет в порядке, — женщина с сочувствием поджала губы.

Время шло, они общались на какие-то простые темы, рассказывали о работе, о жизни, обо всем, что только могли вспомнить. Джеймс рассказал о «племяннике», о том, какой он быстрый. Потом о Ремусе, который сейчас сидел с ребенком. О первом годе Гарри (упомянуть о том, где тот сейчас, Джеймс не решился). Маленькие часики пробили полседьмого, и Сириус поднялся, понимая, что им пора уходить. Все же, вытащив Джеймса из-за стола и кое-как распрощавшись с миссис Петтигрю, Сириус быстро зашагал к выходу из дома.

Джеймс же долго стоял перед дверью закрывшейся комнатки, рассматривая разруху когда-то симпатичного домика, в котором они проводили недели в детстве.

— Мы не можем так все оставить, — наконец выговорил Джеймс, стуча в дверь.

— Что? — Сириус развернулся на лестнице. — Джеймс, нам хватит Скабиора, это плохая идея. Я знаю, что конкретно роится в твоей бестолковой башке, остано…

Дверь снова отворилась, и Поттер произнес так быстро, как только мог:

— Миссис Петтигрю, вам опасно жить здесь одной. Может, вы бы хотели переехать ко мне, пока все не уляжется?

---

Примечания:

Новая глава. Автор все еще уверен в себе полностью, что допишет до конца. Жду комментариев, это дает мотивацию продолжать дальше. Спасибо за присланные две кружки кофе, они очень взбодрили мозг)