Чокнутая семейка (гет)

Если Хюррем все считали ведьмой, потому что она все успевает, то Хафсу называли ведьмой потому, что она с каждым годом выглядела все моложе. Дети высыпали обнимать любимую бабушку, а Хюррем и Махидевран остались стоять в стороне, переглядываясь. Несмотря на довольно теплые отношения с бывшей свекровью, Махидевран тоже была чем-то встревожена.

— Хюррем, Махидевран, а вот и вы, — сказала Хафса, проходя в дом. — Мы давно не виделись. Неужели ты совсем перестала устраивать приемы, Хюррем? Или ты просто не приглашала меня?

— Что вы? — громко сказала Хюррем, кисло улыбнувшись. Обе они знали правду.

За ужином Хафса только наблюдала за Нурбану. Несмотря на то, что последняя всегда вела себя за столом подобающе, она все равно чем-то не понравилась Хафсе. Хюррем, которая тоже относилась к ней настороженно, в этот раз расстроилась и даже оскорбилась. Ведь если ее сын выбрал эту девушку, значит, она этого достойна! Но с другой стороны она обрадовалась тому, что сегодня под пристальным оком свекрови кто-то другой, а не Хюррем. Обычно ни один ужин не обходился без комментариев по поводу блюд и ремонта, но сегодня Хафса была на удивление благожелательна.

— Махидевран и Мустафа так долго гостят у вас, — сказала она. — Вы уверены, что вам не тесно? У вас, конечно, большой дом, но, я думаю, им было бы разумнее уехать.

— В тесноте, да не в обиде! — вдруг громко сказала Хюррем, едва Хафса успела договорить, и все странно на нее посмотрели. Воцарилась тишина. Махидевран выглядела какой-то оскорбленной, дети — не понимали, что происходит, и только Сулейман обрадовался радушию жены, улыбнулся и с одобрением погладил ее по руке. Хюррем проигнорировала недоумение остальных. — Мы всегда рады принимать их у себя. Что касается вас, то не беспокойтесь. Мы выделили для вас отдельную комнату.

— Я вовсе не из-за этого беспокоюсь, Хюррем, — сказала Хафса. — Но я поняла тебя, — она с каким-то сомнением посмотрела на Махидевран, но больше ничего не сказала.

После ужина на кухне осталась мыть посуду только Хюррем. Михримах сказала, что ей надо готовиться к экзаменам, но, тем не менее, она уже полчаса бесцельно чаевничала и сидела с телефоном. Махидевран хотела повторить за ней, — только не упоминая экзамены, — но теперь у Хюррем было преимущество. Она заявила, что расскажет всем их с Мустафой секрет, и только тогда Махидевран согласилась помочь с уборкой.

— Мама, нам нужно поговорить, — сказал Селим. Он обернулся по сторонам — убедился, что отец смотрит телевизор в гостиной и ничего не слышит, — и заявил: — Нурбану беременна.

Михримах поперхнулась и едва не перевернула на себя чашку, а Хюррем уронила мокрое полотенце на пол и закричала:

— Что?! — потом она снова закричала: — Что?!

На большее сил не хватило — она только часто дышала, а потом и вовсе схватилась за грудь. Михримах подхватила ее, а Селим поспешил добавить:

— Ладно, она не беременна. Меня просто отчислили.

— Отчислили?! — опять вскричала резко побледневшая Хюррем. Сейчас она была в состоянии только повторять. Махидевран подбежала к ней со стаканом воды.

— Селим! — воскликнула Михримах. — Ты умеешь преподнести новости.

— Ты знала об этом?! — крикнула Хюррем и вырвалась из хватки дочери. — Селима отчислили?

— Мама, я сделала все, что могла. Ты же знаешь его, — попыталась оправдаться Михримах.

— Да уж, Хюррем… — покачала головой Махидевран и стала пить из стакана, который она принесла для Хюррем. — Все твои сыновья, как на подбор. Может, хоть из Джихангира вырастет что-нибудь путное.

Хюррем проигнорировала ее выпад — даже не удостоила взглядом, — и устало уселась за стол. Она схватилась за голову и сказала:

— Что теперь будет? Ваш отец будет вне себя!

— Ты что-нибудь придумаешь, мама, — сказал беззаботный Селим.

— Селим! — воскликнула та и снова вскочила на ноги. — Я могу многое, но это уже перебор. Я не стану больше выгораживать тебя. Объясняйся с отцом сам! — растерянный Селим только открыл рот, но Хюррем добавила: — Это последнее слово! — она с топотом поднялась на второй этаж и в ярости захлопнула дверь спальни изнутри.

Следующим утром Михримах был объявлен семейный совет, на котором присутствовали только дети. Нужно было решать, как рассказать отцу о том, что Селима отчислили из университета.

— Джихангир, ты — наша голова, — сказала Михримах. — Мехмед может только мечтать, Баязед, чуть что, лезет в драку, а Селим… Тут и говорить нечего.

— Что значит — нечего? — возмутился Селим.

— Я понятия не имею, что делать, — пожал плечами Джихангир. — Надо было раньше думать.

— Ваша матушка точно не может помочь? — сказал Мустафа.

— Если она решила, ее не переубедить, — сказал Мехмед. — Селим, может, ты еще сможешь восстановиться?

— После того, что он натворил, вряд ли, — ответил за него Баязед и усмехнулся. — Да и он там почти не появлялся. Его в лицо никто не видел.

— А чему ты радуешься? Я хотя бы школу закончил, а тебе и такое не светит! — вскинулся Селим.

Уязвленному Баязеду не дала ответить Михримах. Она жестом не позволила ему говорить и сказала сама:

— Выход один — ты будешь притворяться, что ходишь на учебу.

— Нет, это не годится, — сказал Мустафа.

— Да, так у него еще больше появится проблем. Ты же его знаешь, — вставил Баязед. — Будет гулять с утра до ночи, а потом сядет в тюрьму.

Селим возмутился, но Михримах начала говорить вместе с ним. Она сказала:

— Он может устроиться на работу.

Баязед ядовито усмехнулся и сказал:

— Я тебя умоляю.

— Эй, вы! Я, вообще-то, еще здесь! — вмешался Селим, и все замолкли. — Не решайте за меня. Я сейчас же пойду к отцу и во всем ему признаюсь.

— Иногда смелость это глупость, — покачала головой Михримах.

— Ага, ты прямо в компанию к нему заявишься? — фыркнул Баязед.

— Подумай иногда о других, — сказала Михримах. — Не стоит омрачать настроение отца такими новостями, когда нам предстоит отпраздновать две свадьбы.

— Тем более, бабушка здесь, — вставил Мехмед. — У всех нас будут неприятности, если она обо всем узнает, — он сглотнул и как-то нервно обернулся по сторонам — вдруг она спустилась, а они не услышали?

— Да уж… Отец отдыхает, — сказал Баязед.

— Ну, зря вы так, — вступилась Михримах. — Она ведь пошла из-за тебя в школу, когда ты целый месяц прогуливал, Баязед, и даже ничего не сказала маме! Она вообще не в курсе, что ее вызывали. А ты, Мехмед, помнишь, как устроил дома пожар, пока родители были на работе? — Баязед стал смеяться и толкать брата локтем, а Михримах продолжила: — Она и об этом не сказала, а ведь могла бы! Так что предлагаю обратиться за помощью к бабушке.

— Ну уж нет, я к ней не пойду, — замахал руками Селим.

— И я одна тоже не пойду, — насупилась Михримах.

— Я могу рядом постоять, — сказал Баязед и усмехнулся.

В споре ничего не было решено, поэтому все шестеро отправились в комнату Хафсы. Точнее, Михримах грубо втолкнула туда Селима и закрыла дверь снаружи. Он несколько раз дернул за ручку, а потом постучал ради приличия, но знал, что Михримах его уже не выпустит.

Хафса действительно, как и предполагала Михримах, придумала план — с воинственным видом она направилась прямо к ректору университета. Селиму было ужасно неловко, но она его не спросила. Чтобы это не выглядело подозрительно, она велела и остальным детям куда-нибудь уйти вечером, сообщив при этом Сулейману, что они отправились на прогулку. Это обрадовало только Хюррем. Часто ей надоедало быть главной в семье, и ей хотелось, чтобы хотя бы иногда кто-то решал проблемы за нее. И она воспользовалась этим по полной.

— Я решила пригласить своих новых лучших подруг. И Махидевран, которая, впрочем, и не собиралась никуда уходить, — проворковала Хюррем, ставя перед всеми чашки.

— Не похоже, что и тебе есть, куда идти. Сулейман каждый день задерживается на работе, и даже дети куда-то сбежали, — ядовито отозвалась Махидевран.

— Они гуляют с любимой бабушкой.

Махидевран как-то многозначительно откашлялась, а потом сказала:

— Да уж, долго они гуляют, — Хюррем сделала ей знак глазами, и та отвернулась и больше ничего не сказала.

— Кстати, Махидевран, как там у тебя дела с Лукой? — спросила Хатидже и хитро улыбнулась. — Кажется, у вас все серьезно.

— С Лукой?! — повторила за ней Шах-Хубан, не дав ей ответить, и с грохотом поставила чашку на стол. — Ты что, подобрала парня за Хюррем?

— Шах-Хубан! — воскликнула оскорбленная Махидевран. Хюррем усмехнулась, а та продолжила: — Я намерена порвать с ним всякие отношения.

— Как это? Ведь он заваливает тебя подарками! — сказала Хатидже.

— Так вот чьи цветы я нашла в ведре с мусором, — вставила Хюррем. — А у него отвратительный вкус, кстати.

— Это точно… — покачала головой Махидевран и вздохнула. Потом они как-то странно переглянулись с Хюррем, и она добавила: — Как бы там ни было, я поняла, что не боюсь одиночества и не стану бросаться на первого попавшегося.

— Звучит, как крик о помощи, — бросила Хюррем.

Вдруг послышался скрип шин с улицы. Возле дома резко затормозила какая-то красная гоночная машина, и все посмотрели в сторону окна. Послышался звонок в дверь, а потом — заливистый смех.

— О нет, только не это! Хюррем, зачем ты пригласила эту сумасшедшую Фатьму?! — всплеснула руками Махидевран.

— Я вообще не говорила ей, где живу! — воскликнула Хюррем и встала, чтобы пойти открывать.

— Как она тогда здесь оказалась?! — продолжала негодовать Махидевран, вскакивая вслед за ней.

Хатидже и Шах-Хубан неожиданное появление Фатьмы не так сильно расстроило, и они тоже пошли к двери. Фатьма, когда ей открыли, сказала в телефон:

— Ладно, любимый, я тебе позже перезвоню, — и повесила трубку.

— У тебя новый любимый? — спросила Хюррем вместо приветствия.

Фатьма вошла в дом, не дожидаясь приглашения, и ответила:

— Старый! — она как-то грубо швырнула пальто Хюррем, видимо, ожидая, что та повесит его в шкаф, и сказала: — Ахмед. Я ведь рассказывала о нем.

— Кто это?

Но Фатьма не ответила и прошла на кухню. Хюррем бросила ее пальто Махидевран и отправилась за Фатьмой. Махидевран, с трудом поймав его, не отличавшаяся гостеприимностью, просто оставила его в кресле в прихожей.

— Мы так давно не виделись с вами, девочки, — сказала Фатьма, усаживаясь за стол. — Вы тут что, чай пьете? А я не одна. Я с вином, — она вытащила из сумки сразу три бутылки, а потом встала и убрала со стола кружки.

— Фатьма! — воскликнула Махидевран. — Почему ты хозяйничаешь здесь, как у себя дома? Сделай что-нибудь, Хюррем!

— А Махидевран не пьет, — бросила Хюррем и достала из ящика штопор.

— Не обращай внимания, Фатьма, — вмешалась Хатидже. — Они немного не в духе.

Настроение Фатьмы действительно невозможно было испортить, и она сказала вместо ответа:

— Я тут слышала интересные новости о предстоящих свадьбах.

— От кого это ты слышала? — ощетинилась Махидевран.

— Да все говорят, — пожала та плечами.

— Я собиралась тебя пригласить, но, кажется, приглашение затерялось в пути, — сказала Хюррем и мило, почти ядовито улыбнулась. Махидевран усмехнулась и довольно посмотрела на нее.

— Ничего страшного, ведь я все равно здесь, — отозвалась Фатьма.

Вошла Хафса с любимым внуком — с Селимом. Она выглядела довольной, а у Селима было странное, растерянное лицо. Они о чем-то говорили, но на кухне их не слышали.

— А где остальные дети? — спросила Махидевран и бросила на Хюррем насмешливый взгляд. Они обе знали, где они.

— А их еще нет? Значит, мы разминулись, — не растерялась Хафса. — Мы хорошо провели время, — она как-то многозначительно кивнула Хюррем, а потом, поздоровавшись с гостями, поднялась в свою спальню.

— Все путем, мам, — бросил Селим. Он был каким-то усталым, и, больше ничего не сказав, лениво поплелся вслед за бабушкой.

— Завтра поговорим, сынок! — крикнула Хюррем.