Наследник Принца (гет)

Северус не раз убеждался, что если все идет гладко, значит, впереди обязательно поджидает какая-нибудь неприятность.

Так случилось и сегодня. День выдался на радость всем спокойный. Вездесущая и надоедливая Амбридж отправилась в Министерство, дав свободно вздохнуть обитателям замка и ему, Северусу, в частности; занятия прошли без взрывов котлов, ночное дежурство оказалось не таким раздражающим и обошлось всего парочкой нарушителей. Он уже готов был уединиться в лаборатории и посвятить часть ночи некоторым нужным лично для него зельям, как вызов директора нарушил его неприхотливые планы, заставив раздосадованно чертыхнуться и с сожалением запереть помещение, которое хоть как-то примиряло его с неприятной работой учителя.

Северус увидел Дамблдора на площадке перед двумя лестницами, ведущими на разные этажи. Он словно раздумывал, на какую из них ступить. Не исключено, что так оно и было.

— Что случилось, Альбус? Поттер со своей бандой все-таки доигрались? — раздраженно произнес Снейп. — Я предупреждал, что не стоит оставлять вашу ручную армию без присмотра. Бесконтрольное изучение заклинаний малолетними...

— Подожди, Северус, — перебил его Дамблдор, он, сложив руки за спиной, к чему-то прислушался, затем уверенно повернулся к лестнице, ведущей на второй этаж, — в чем-то ты безусловно прав, но, к счастью, с моей ручной армией, как ты выразился, все в порядке. Дело совсем в другом, и я, признаться, в растерянности, — директор действительно выглядел растерянным. — Замок показывает, что один из студентов нуждается в помощи, но в то же время мне известно, что все, — выделил он последнее слово, — дети у себя в спальнях.

Северус ничего не ответил, в конце концов, главный здесь не он. Путь привел волшебников в дальний коридор, заканчивающийся изрядно захламленным тупиком. Нагромождение сломанных парт, покореженные доспехи, сваленные кучей полотнища, до такой степени рваные и выцветшие, что их принадлежность невозможно было определить.

Они увидели его почти сразу, буквально за ближайшей горой хлама. Также по кровавым мазкам на полу без труда проследили путь, которым он пришел. Да и остаточная магия, характерная при аппарации и перемещениях, которой фонил громоздкий шкаф, не оставляли никаких сомнений в способе появления незваного гостя.

Благоразумно проявляя осторожность, маги не сразу бросились к не подающему признаки жизни человеку. Только просканировав нужными заклинаниями и убедившись, что при нем нет подозрительных и несущих угрозу предметов, начали оказывать первую помощь.

— Он не может быть студентом Хогвартса, — вынес вердикт сидевший на корточках Снейп, отбрасывая в сторону латную перчатку и разглядывая лицо незнакомца.

— Вижу, Северус. Но тем не менее для замка он свой. Отправь его в Больничное крыло. Пусть Поппи положит его в палату для персонала на всякий случай. Придет в себя — решим, что делать дальше.

Северус трансфигурировал носилки из обломка парты и, переложив на них раненого, отправился в Больничное крыло, а Дамблдор решил еще раз повнимательнее осмотреть шкаф и окружающие его предметы.

Разговор о неожиданном пришельце продолжился минут сорок спустя в кабинете директора.

— Альбус, что с артефактом? — с ходу спросил Северус, едва переступив порог. — Считаю, что эта вещь для замка опасна.

— Перемещение, насколько я мог понять, было достаточно сложным. Шкаф на данный момент бесполезен и абсолютно лишен магической составляющей. Не уверен, что он вообще подлежит восстановлению. Сейчас меня больше интересует юноша. Как он?

— Явно побывал в хорошей переделке. Небольшое сотрясение, содранная кожа на ладони, ушиб запястья, треснутое ребро, многочисленные ссадины и гематомы по всему телу. Угрозы жизни нет, но восстанавливаться будет долго...

Северус замолчал, о чем-то задумался.

— Поясни. Пока ты не сказал ничего такого, что могло бы вызвать опасения.

— Есть еще рана на бедре, достаточно нехорошая, от какого-то темного проклятья. Получена где-то месяц или больше назад. Мальчишке повезло — его лечил тот, кто знаком с темной магией. Заживление, по всей видимости, шло неплохо, но теперь поверх старого повреждения он получил новое.

— Еще одно проклятье?

— Нет, механическая травма, нога вся в занозах и утыкана деревянными щепками. И лечить ее зельями и лечебными заклинаниями не получится. Если все остальное уберется примочками и Костеростом, то здесь — только антисептики и бинты.

— Причина?

Снейп помедлил, но потом уверенно выдал:

— Темное проклятье было купировано Нейтрализатором.

— Ты хочешь сказать, — Дамблдор не пытался скрыть удивления, — что зелье, которое ты только недавно довел до ума, кто-то уже использует? Ты уверен?

— Уверен. Характерное заживление рубцов, несколько специфичный цвет кожи вокруг раны и, главное, запах. Пусть слабый, но его я ни с чем не спутаю.

— Н-да... вопросов все больше и больше, — куда-то в сторону сказал Дамблдор, потом вдруг попросил: — Северус, покажи свою палочку.

— Зачем? — с подозрением спросил Снейп.

— Любопытство, Северус, всего лишь любопытство. Черное эбеновое дерево и жила дракона, если не ошибаюсь?

— Верно, — осторожно согласился Снейп, продолжая сверлить директора подозрительным взглядом.

Он не понимал, для чего показывать вещь, которую директор и так постоянно видел у него в руках, а также прекрасно зная, что Дамблдор ничего не делает просто так. Не мог же Альбус и правда забыть, как она выглядит. Но особого подвоха не увидел, вытащил палочку из чехла и намеревался подойти ближе.

— Стой, Северус, — директор как-то странно дернулся, правда, тут же сделал вид, что ничего не случилось.

Снейп, недоумевая, сделал шаг назад.

— Спасибо, — кивнул Дамблдор, для разглядывания ему понадобилось всего несколько секунд. Он вернулся к прежней теме: — Что еще можешь сказать о мальчике?

— Немного, — ответил Северус, убирая палочку обратно. — Возраст — лет пятнадцать-шестнадцать, на бродягу не похож, весь вид говорит о достатке и сытой жизни. Метки нет.

— Что же, подождем.

* * *

Я снова падал. Падал вниз в темном и бесконечно глубоком колодце. Снова были чьи-то голоса, размытые лица, проблески света. Потом опять темнота и падение-падение-падение...

Достиг ли я дна? Не помню.

В какой-то момент осознал, что лежу на кровати и бездумно смотрю в белый потолок.

Интересно, вечер или утро?

Скосил глаза. За большим окном с широким подоконником виднелась серая хмарь с кусочком черной тучи. Помещение казалось знакомым. Крепло ощущение, что я здесь уже был. Точно, напоминает Больничное крыло Хогвартса. Такие же койки рядами и картины на стенах с изображением больных и сестер милосердия, только каких-то незнакомых. Хотя нет, один знакомый. С портрета, висящего между оконными проемами, мне помахал рукой сам Мунго Бонам.

Ничего не болело, что говорило о том, что меня напоили лечебными зельями. Левая нога забинтована, как и правая кисть. Попытался приподняться, но не смог. Помешали закружившаяся голова и накатившая слабость. Кое-как все же подоткнул подушку и устроился повыше.

— Вижу, наш юный гость очнулся.

В поле моего зрения показался необычный старик. С длинной белой бородой, охваченной посередине шнурком, в сплошной серебристого цвета мантии, больше похожей на платье, усыпанной мелкими золотистыми звездами. Наверное, старик выглядел бы смешным, только вот цепкий пристальный взгляд, которым он меня разглядывал, смазывал первоначальное впечатление и заставлял воспринимать необычного посетителя серьезно.

— Я — Альбус Дамблдор, директор Школы чародейства и волшебства Хогвартс.

— Вы же умерли? — вырвалось у меня.

Я сразу вспомнил общефакультетские колдографии родителей, сделанные на младших курсах, и вкладыши из «Шоколадных лягушек». Старик был один в один как там. Но, может, этот Альбус совсем другой, просто родственник или однофамилец?

— Как любопытно. И когда же я умер?

Его глаза лучились неподдельным интересом. Я же рассеянно ответил:

— В семьдесят шестом, кажется. От драконьей оспы. Тогда много кто умер.

— Хм... я действительно переболел драконьей оспой в указанный тобой год, но, как видишь, жив и здоров, вовремя созданная сыворотка помогла мне избежать столь печальной участи.

— Сыворотка появилась только через два года...

Я перестал что-либо понимать. Как может быть жив человек, которого нет двадцать лет? Я что, тоже умер, и это мой посмертный бред? Больно странный бред.

Рядом кто-то фыркнул и произнес:

— Что за чушь! Альбус, может, перейдем к делу?

Я от неожиданности вздрогнул и повернул голову в сторону недовольного голоса. Сердце ухнуло вниз, я с ужасом уставился на второго посетителя, полностью облаченного в черное одеяние.

— Ах да. Познакомься, это Северус Снейп, профессор зельеварения.

Северус? Снейп? Почему Снейп? Если Снейп, то почему Северус?

Мысли лихорадочно заметались, меня начало потряхивать, я открыл рот, чтобы спросить: «Что, во имя Мерлина, происходит? Кто вы такие?!» Но сказать ничего не смог. Слишком велико было потрясение. Дыхание перехватило, в глазах потемнело. Но провалиться в обморок мне не дали. Человек в черном склонился надо мной, придержал затылок и резким движением влил в мою глотку зелье, безвкусное и ничем не пахнущее.

— Как тебя зовут?

В голове резко прояснилось, нечто чужеродное внутри заставило подчиниться и выдавить:

— Хэдриан, — меня обожгло пониманием, и я выдохнул: — Веритасерум!

— Догадливый мальчик, — криво усмехнулся человек по имени Северус Снейп.

— Северус, — укоризненно покачал головой Дамблдор, — не стоило. Юноша взволнован и еще очень слаб.

— Не вижу причин затягивать. Доза мизерная, не умрет, — высказал Снейп, снова повернулся ко мне.

Выражение его лица не сулило мне ничего хорошего. Это было невыносимо. Невыносимо было смотреть на это самое лицо, видеть на нем неузнавание, недоверие, ярко выраженную неприязнь и абсолютный, леденящий холод в глазах. В мозгу билось: не он, не он, не он! Чужак! Инородец!

Раздельно произнося слова и слегка их растягивая, Снейп потребовал:

— Твое полное имя.

Какое отвратительное состояние, когда воля подавлена и язык живет собственной жизнью!

Глядя на отцовского двойника, я, так же выделяя каждое слово, с ненавистью выплюнул:

— Хэдриан. Улайксс. Северус. Принц!

— Лжешь!

— Нет!

— Северус, выйди, прошу...

— Альбус!

Это оказалось уже слишком. Я не выдержал и все-таки провалился в спасительный обморок...

...Очнулся от легкого похлопывания по щекам, в горло опять полилась жидкость. Судя по вкусу — Бодрящее. Я рефлекторно сглотнул, поперхнулся и закашлялся.

Похоже, в беспамятстве я пробыл недолго. Та же хмарь снаружи, тот же Дамблдор, к огромному моему облегчению, без профессора зельеварения. Директор сидел молча, давая мне время переварить произошедшее.

Я потихоньку успокаивался. Первый шок прошел, но вряд ли я смог бы вести нормальную беседу в присутствии Снейпа. Старик подал голос первым:

— Хэдриан, ты позволишь называть тебя по имени?

Мне было без разницы, да и не в том я был положении, чтобы диктовать условия.

— Как вам угодно, мистер Дамблдор. Я так понимаю, вы хотите выяснить, как я здесь очутился, и решить, что со мной делать?

— Именно так, — кивнул директор. — Согласись, обстоятельства твоего появления несколько необычны.

— Можете не сомневаться, я сам не против узнать, почему оказался не там, где должен был. И прояснить свой статус.

— У меня есть некоторые предположения, но, прежде чем их озвучить, сначала я хотел бы услышать твой рассказ.

Доброжелательные и мягкие интонации Дамблдора действовали умиротворяюще. Я расслабился и подумал, что деваться мне, в общем-то, все равно некуда, придется рассказывать и надеяться на лучшее.

— Ладно. Но я не знаю, что именно вас интересует. Лучше вы сами спрашивайте.

— Разумно. Для начала опиши день, когда ты получил свои травмы.

Еле сдерживая дрожь в голосе, я рассказал о последних сутках. Затем пришла очередь более ранних событий.

Ох и въедливый старик этот Дамблдор! Его интересовало все! Он цеплялся к любой мелочи. Вплоть до ассортимента мороженого у Фортескью или названия улочек Хогсмита. Но надо отдать ему должное, когда дело касалось моей семьи, он был тактичен и ограничивался общими сведениями. Вероятно, понимал, что вдаваться в подробности я еще не готов. Вскользь поинтересовался насчет Поттера и Блэка. А я что? Только знал, что были такие, мамины однокурсники. Я тогда только родился, когда они, будучи аврорами, погибли. То есть Джеймс погиб точно, а смертельно раненного Блэка родная мать забрала прямо из Мунго и заперлась в лондонском особняке. С тех пор о них ничего не было слышно. Младшего Блэка вроде бы кто-то видел одно время, но это не точно, а большего я о них ничего не знал.

Дамблдор так меня утомил, что через час я начал психовать и, несмотря на слабость, чуть не кинулся на него с кулаками, когда он внезапно спросил, была ли у моего отца Черная метка Рыцарей. Правда, он почему-то называл их Пожирателями.

Конечно, метки не было! Что за бред?!

— Прости, Хэдриан. Я не хотел тебя расстраивать и бередить твои раны. Но все же это были очень важные для меня вопросы. Позволь лишь задать последний. Ты говорил, что твоя палочка оказалась сломана и тебе досталась другая.

Благодаря зелью я не чувствовал боли, но после вопроса директора забинтованная рука неприятно заныла. Ответил:

— Не досталась, отец отдал свою. Она меня хорошо слушалась, а он взял из трофейных.

— Трофейных?

— Да, было несколько. Они ему все подчинились, он же их в бою взял. Моя палочка у вас?

— У меня, — кивнул Дамблдор, — не переживай, она к тебе вернется.

Мерлин! Фраза прозвучала так расплывчато, что нетрудно было догадаться — палочка вернется, когда директор посчитает нужным ее вернуть.

— Спасибо, Хэдриан. Теперь отдыхай, тебе понадобится много сил. И не бойся, врагов здесь нет.

Директор направился к выходу, а я возмутился:

— Эй, подождите! Вы хотели рассказать о своих догадках!

Дамблдор вернулся, уселся обратно на стул, с которого только что встал.

— Я не уверен, что ты сможешь спокойно выслушать мою версию. Думаю, тебе лучше сначала восстановиться и немного успокоиться. Тем более я сам до конца не уверен в своих выводах.

— Мистер Дамблдор! Думаете, я спокойно буду отдыхать, ничего не зная?

Я понимал, что не имею права требовать, но зря я, что ли, мучился, пока он меня допрашивал?

— Хорошо. Но то, что я расскажу, вряд ли тебя обрадует.