Наследник Принца (гет)

Когда-то я был знаком с Невиллом Лонгботтомом — тихим, малообщительным парнишкой, обожающим растения и готовым жить в теплицах. Казалось, ему не было дела до остального мира, и мне никогда не приходило в голову, что из него мог бы получиться уверенный в себе лидер.

В здешнем Невилле сильных отличий я в первое время тоже не заметил. Но теперь передо мной был именно бойкий командир, заражающий своих последователей верой в Гарри Поттера и победу справедливости.

Сам не пойму, как я поддался на его уговоры и согласился дать несколько уроков целительства желающим. Таковых оказалось семеро, среди которых был сам Невилл. Сначала, конечно, я отнекивался, упирая на то, что слишком ответственное это дело, но Невилл был убедителен, в свою очередь доказывая, что в их положении лучше уметь хоть что-то, чем не уметь ничего. На самом деле в отряде были знающие ребята, но оказалось, я впечатлил Невилла не только уверенными движениями, когда помогал Майклу, но и своей почти профессиональной аптечкой. На всякий случай он еще поспрашивал обо мне у других однокурсников. Я не скрывал, что после школы серьезно нацелился на колдомедицину.

Немного поломавшись, я со всем усердием приступил к преподаванию. Волшебная комната, где вновь собирался ОД, была действительно настоящей выручалочкой и предоставила нам специальный манекен для отработки заклинаний.

Поначалу меня обрадовал энтузиазм «учеников», но чем дальше, тем больше меня охватывало раздражение, и уже на втором занятии я не выдержал:

— Вы спутали Энервейт с Бомбардой? Как можно быть такими бездарями!

— Мы ведь только начали, — обиделась девушка с Хаффлпаффа, Анна вроде бы.

Недовольно заворчали и остальные.

— Да, Хэд, — подключился Невилл, — ты бы помягче.

— Как помягче?! — не успокаивался я и ткнул в манекен. — Что я вижу вместо залеченного пореза? Сломанную конечность! Что будет в следующий раз? Захотите вправить нос, а оторвете голову?

— Ты, конечно, прав, — примиряюще сказал Невилл, — но мы ведь и правда только начали.

Я глубоко вздохнул и постарался успокоиться:

— Целительство требует особого отношения, Невилл! Здесь нельзя тупо размахивать палочкой, не думая о последствиях!

Глядя на нахмуренные лица, я предположил, что мое преподавание на этом и закончится. Но чего я абсолютно не ожидал, так это ответного смешка Невилла. Парвати что-то шепнула Анне, и они обе тоже захихикали. А через несколько мгновений смеялись уже все семеро.

— Что? — не выдержал я, обводя весельчаков нахмуренным взглядом.

Впрочем, злость ушла, и я осознал, что тоже был неправ. Не всем дано понять все сразу, но это не значит, что у них не получится.

— Пообещай, Хэд, — сквозь смех попросил Невилл, — что ты никогда не будешь профессором в Хогвартсе.

— Очень надо, — проворчал я и не удержался от улыбки, невольно заразившись весельем, — учить таких бестолочей.

— Мерлин, — отсмеялся Невилл, — странно подумать, что я когда-то боялся уроков зельеварения. Прямо ностальгия.

До меня дошло, что он имел в виду, и я про себя выругался. Вот так шпионы и прокалываются.

— Ладно, — настроился наш командир на серьезный лад, — покажи еще раз. Пожалуйста.

— Хорошо, — кивнул я, — но сначала немного теории...

* * *

— Спасибо, директор, — чопорно кивнула мадам Помфри.

Наверное, если бы голосом можно было замораживать, Северус давно превратился бы в ледяную статую. Тем не менее он чувствовал, что Поппи, несмотря на холодность, испытывала удовлетворение и некоторую благодарность за те зелья, которые он приносил. Особенные зелья для особых случаев. От Слагхорна, согласно договору со школой, колдоведьма получала лишь необходимый стандарт, включающий в себя большей частью Костерост и Бодроперцовое, и сверх договора престарелый профессор варкой себя не утруждал.

Северус его не винил. Слагхорн был на виду всего Слизерина, и ему невыгодно было выглядеть сочувствующим идейным врагам, даже если те были всего лишь студентами. Поэтому зелья, помогающие снимать последствия Круцио и других пыточных проклятий, Северус варил для Больничного крыла сам. Об этом не знал никто, только Помфри. Но помалкивала она не потому, что хотела прикрыть директора, а из-за того, что Северус, воспользовавшись своим служебным положением, ловко подвел под свое требование магическую клятву, которую давали все целители о конфиденциальности и непричинении вреда пациентам. Свои же действия он объяснил исключительно заботой о собственном авторитете. Ему как директору якобы невыгодно начинать карьеру, имея повальную неуспеваемость у студентов.

Мадам Помфри была неглупой женщиной и видела противоречие в словах и делах нового директора, но до конца объяснить себе его действия все же не смогла — мешала уверенность, что он убийца и верный последователь Того-кого-нельзя-называть. В конце концов она махнула рукой и полностью отдалась своей работе, принимая реальность такой, какая она есть. Да и без специфических зелий, стоило признать, ей было бы совсем тяжко.

Помфри заперла флаконы для «особой», как они между собой называли, аптечки в шкаф в своем кабинете и подала список того, что желательно было бы пополнить.

Северус пробежал глазами написанное и, кивнув, положил в карман:

— Зелья будут не раньше выходных. Так что оставшиеся советую использовать поаккуратнее.

Директор ушел, и Помфри облегченно вздохнула. Ей было тяжело долго находится рядом с коллегой-предателем — порою она еле сдерживала рвущееся негодование в отношении новых порядков...

Северус, выйдя за дверь, достал листок, еще раз просмотрел и одним взмахом палочки сжег. Память у него хорошая, и не стоило оставлять лишние свидетельства.

Список вызвал недовольство. К сожалению, с каждым разом количество запрашиваемых колдоведьмой «особых» зелий увеличивалось. А если учитывать, что студенты и сами их доставали и варили, то картина вырисовывалась совсем удручающая. И не надо быть пророком, чтобы понять — дальше будет только хуже.

* * *

Думал, Северус меня так и не позовет, но, видимо, дела обстояли совсем туго, раз он все же решил прибегнуть к моей помощи. Я мог только догадываться о его тайных похождениях, и хоть меня терзало любопытство, с вопросами я не лез, абсолютно уверенный, что все его действия направлены на победу над возродившимся монстром.

Решимости у меня было хоть отбавляй, но теперь, когда Северус стал директором, чтобы надевать его личину, требовалось неимоверное самообладание.

Ума не приложу, как он выдерживал. Привык, наверное. Может, привыкну и я, но поначалу меня тошнило. Каких-то гребаных двадцать минут в облике Северуса за преподавательским столом в Большом зале — и мой желудок закрутил кульбиты от направленных на меня взглядов, полных ненависти. Я только и был способен медленно цедить чай. С трудом сохраняя бесстрастный вид, я тогда еле выдержал пытку едой, и когда истекло время, чуть ли не сорвался с места, стремительно покидая завтрак. А потом все оставшееся время просидел в каком-то закутке, очищая сознание и настраиваясь на уроки. Но окончательно успокоился только к обеду.

Этот раз выпал на ужин и дался гораздо легче, но аппетита все равно не было. Завернув в первый же тайный проход, я прислонился к стене и стал ждать, пока Оборотное закончит свое действие. Тут меня и нашел Северус.

— Проблемы?

Я отрицательно помотал головой, но нормально ответить не успел. Северус резко схватился за предплечье и тихо выругался.

— Потом поговорим. Иди к себе, отдыхай.

Он так быстро испарился, что я несколько минут тупо пялился на то место, где он только что стоял, и думал, не был ли он видением. Я встряхнулся, но не горел желанием выходить в люди и смотреть на дружелюбные лица однокурсников, еще несколько минут назад обливающих другого меня презрением. Можно было прятаться до самого отбоя, но я решил дойти до директорского кабинета и подождать Северуса там. Случай, конечно, был не крайний, но в тот момент мне было так гадко на душе, что хотелось увидеть хотя бы мало-мальское одобрение и заодно дать ему понять, что я на его стороне, как бы отвратительно эта сторона ни выглядела. А еще я беспокоился. Не исключено, что вызов Лорда был связан с тем делом, для которого Северус создавал себе алиби.

Добравшись до башни и убедившись, что поблизости никого нет, я прошептал пароль и быстро проскользнул внутрь. Кабинет оказался пуст, только несколько портретов вели какую-то беседу. При моем появлении почившие директора замолчали и заинтересованно на меня уставились. Я же вспомнил о Дамблдоре и стал его искать. Но нашел только пустую раму.

— Ну и демон с вами, — махнул я рукой и уселся в кресло.

По правде говоря, я о Дамблдоре не думал. Тот первый запал, когда мне хотелось спалить портрет и высказать негодование, давно прошел; сейчас меня больше волновал Северус.

— Юноша, — отмер один из портретов, — мне кажется, вам здесь не место.

Я покосился на говорившего. Это оказался Армандо Диппет. Развел руками:

— Раз я тут, значит, мне можно.

Получилось несколько грубо, но мне было как-то все равно.

Диппет обиделся:

— Невоспитанное поколение, никакого уважения к старшим.

— Не тот вопрос вы задали, Армандо, — проскрипел еще один директор и обратился ко мне: — Что-то случилось, молодой человек? Вы поэтому здесь? Кстати, я вас помню, вы жили на Гриммо.

Я почувствовал неловкость:

— Извините. Возможно, я действительно зря пришел. Ничего такого срочного не случилось.

— По вашему виду не скажешь, — хмыкнул Финеас Найджелус Блэк — а это был именно он, — но раз у вас все хорошо, позвольте поинтересоваться здоровьем моего потомка. К сожалению, у меня нет возможности связаться с другими портретами моих родственников.

— Почему? — не понял я. — Дом на Гриммо вроде бы в порядке.

— Дом-то в порядке, — подтвердил Блэк и возмутился: — Да меня там нет! И виновата в этом одна юная бесцеремонная особа.

Я расплылся в широкой улыбке:

— Гермиона!

— Здесь нет ничего смешного!

— Конечно, — согласился я, продолжая скалиться, — наверное, она боялась, что вы будете шпионить.

Смех у меня все же вырвался.

— Какая бестактность. Армандо прав, у молодежи никакого уважения к старшим! Совершенно невоспитанное поколение! — Блэк перевел дух и потребовал: — Рассказывайте!

Мне было нетрудно, и я поведал все, что знал о Сириусе. Собственно, знал я мало, только то, что по собственной инициативе написала Нимфадора в последнем письме еще в августе: Сириус шел на поправку и восстанавливал навыки, только с магией были проблемы — заклинания выходили через раз. Но прогнозы были все равно хорошие. Еще у него не было подходящей палочки, так как его упала в Арку.

— Нашли проблему — палочка! — фыркнул Блэк. — В доме этих палочек по тайникам... — бывший директор закашлялся и спокойно закончил: — Уверен, мой правнук, если он сохранил хоть каплю мозгов, сообразит, где их взять.

Финеас Блэк застыл на своем портрете, всем видом показывая, что разговор окончен.

Н-да, мог хотя бы спасибо сказать. А еще говорил о воспитании.

Северуса все не было, портреты снова завели неторопливый разговор, вспоминая что-то из прошлого, а я расслабился и, опустив голову на сложенные на столе руки, потихоньку погрузился в дрему...

...Разбудил меня скребущийся звук. Стараясь не шуметь, я встал, на цыпочках подошел к двери и с обалдением стал прислушиваться к знакомым голосам.

— Невилл, что ты возишься?

— Не открывается!

— Давай я попробую...

— Джинни, осторожно!

— Ай! Мамочки, что это было?

— Я же говорил! Какие-то чары, не знаю.

— Ребята, — кажется, это Луна, — пора уходить!

— Мы не можем уйти без меча! Кажется, я поняла, что тут. Еще немного.

— Нет времени, Джинни! Они вернулись!

Но уйти взломщики не успели. Теперь я слышал Северуса и ненавистных Кэрроу. Особенно выделялось визгливое возмущение Алекто. Опомнившись, я ринулся внутрь кабинета и лихорадочно стал обшаривать взглядом помещение, ища укрытие. В конечном итоге я не нашел ничего лучше, как забиться под маленьким столиком у дальнего шкафа и окружить себя скрывающими чарами. А потом готов был застонать от своей тупости — в другом конце кабинета находилась лесенка, ведущая в спальню. Что мне мешало проверить ее? Наверняка Северус дал мне доступ и туда. Но было поздно. Дверь открылась, и в кабинет вошла компания из директора, Кэрроу и трех нарушителей. Едва начались разборки, как влетела запыхавшаяся Макгонагалл и тоже включилась в разбирательства. Чуть погодя появился и Флитвик.

Стол, под которым я прятался, находился за шкафом, поэтому ничего мне было не видно, но слышно было хорошо. Трудно не услышать, когда разговаривают на повышенных тонах.

Единственный, кто сохранял хладнокровие, был Северус. Он буквально парой уничижительных реплик вынудил троицу сознаться, для чего они хотели взломать директорский кабинет. Оказалось, ради меча Годрика. Джинни так прямо и заявила, что нечего знаменитой реликвии находиться в руках предателя, и Пожиратели на меч не достойны даже просто глядеть. Макгонагалл еле ее угомонила. Потом упирала на то, что наказанием займется сама, так как она их декан. Алекто с Амикусом вызверились и потребовали цепей, розог и Круцио. Завязался спор. Северусу в конечном итоге надоел этот балаган. Он сказал, что раз пытались ограбить директора, то директору и наказывать нарушителей.

И в красочных выражениях пройдясь по куцым умственным способностям незадачливых студентов, назначил отработку.

Наверное, если бы я не имел представления, кто такой Хагрид, то, слушая Северуса, поверил бы, что нет ничего хуже и унизительнее, чем вручную лопатами собирать замерзший навоз в загоне гиппогрифов и по-магловски чинить огородную ограду. Но так как Хагрида я знал и много о нем слышал... В общем, мне срочно пришлось зажимать рот и невербально наложить заглушающие чары, чтобы никто не услышал мой рвущийся наружу смех.

Алекто немного поворчала, но быстро смирилась, добавив, что предателям крови вместе с ненормальной подружкой такое наказание в самый раз. Правда, я не понял, зачем напоследок вылезла Макгонагалл, возмутившись, что «дети могут простыть на морозе».

Лучше Круцио, но в тепле, что ли? Флитвик оказался мудрее и смиренно со всем согласился, вдобавок извинившись за свою подопечную.

Так я тихонько и посмеивался, ожидая, пока кабинет опустеет. Плохое настроение как рукой сняло.

— Вылезай.

Ой. Наверное, меня сдали портреты, а может, Северус как директор в курсе всех посетителей, даже если они прячутся.

Я начал выбираться.

— И что тебя так развеселило?

Северус был мной недоволен, но я все равно не удержался от очередного смешка:

— Хагрид. Ты отправил их к Хагриду!

— Успокойся, клоун. И объясни, какая напасть привела тебя сюда. Просто чудо, что тебя не заметили. Ты вынуждаешь меня поменять пароль.

— Не надо! — такая перспектива мне совсем не понравилась. — Я больше не буду.

— Я жду объяснений.

Жаловаться не хотелось, поэтому я сказал, что беспокоился и просто соскучился. Тем более это тоже было правдой. Северус, конечно, меня отчитал, но как-то без огонька. Мне показалось, что его заботило что-то посерьезней. Я оказался прав, так как он через некоторое время спросил:

— Свой подарок отследить можешь? — видя мое непонимание, разъяснил: — Грейнджер. Ни за что не поверю, что ты не поставил следящие чары.

— Не поставил, — я поморщился. — Хотел, но они мешали основному заклинанию.

Все так и было, к моему глубокому сожалению. Я так и не смог их наложить, побоялся, что портал будет слабее или вообще не сработает, как надо. Но кое-что все же я сделал:

— В смысле полноценную следилку сделать не получилось, но как маячок сработает. Правда, слабый.

— Насколько слабый?

— Примерно ярдов пятьсот.

И показал свой простой медный перстень, в который были заложены всего две функции: дать знать, если портал активируется, и как указатель колечку Гермионы.

— Лучше, чем ничего, — задумчиво произнес Северус.

Я же не мог скрыть удивления:

— Откуда ты все знаешь?

На что Северус хмыкнул:

— Трудно было не заметить гору литературы, в которой ты закопался на все лето.

— Ты хочешь их найти?

Мое сердце гулко забилось. Упрусь рогом и пойду с ним, если он решил их отыскать. Но Северус покачал головой:

— Пока не время.

Больше он ничего мне объяснять не стал и выпроводил за дверь, еще раз пригрозив поменять пароль, если я буду ходить в кабинет, когда вздумается.

* * *

Не единожды я мысленно благодарил Северуса за то, что он научил меня ориентироваться в замке и заставил выучить пароли к служебным дверям. Сейчас, как никогда, эти знания меня выручали. Луна надолго была отправлена с Джинни и Невиллом на отработку, и я вполне осознанно вызвался вместо нее поддерживать связь с другими факультетами и выбираться в Выручай-комнату — место, ставшее самой настоящей базой студенческого сопротивления.

Можно было бы использовать деревню, но Хогсмид был под запретом. Для его посещения нужно было не только разрешение родителей, но и бумага от директора. Да никто особо туда и не стремился — с недавнего времени его плотно оккупировали команды егерей.

Так я и превратился в своего рода курьера, помогая проносить еду, лекарства, зелья тем, кто прятался в Выручай-комнате от гнева бешеных профессоров, и продолжал учить желающих оказывать первую помощь. Ребята вообще охотно учились друг у друга. Даже я заинтересовался кружком по бытовым чарам, который возник благодаря Анне — она попеняла мальчишкам, что они себя запустили.

Жестокостью Кэрроу возмущались не только живые. Портреты и призраки тоже встали на защиту детей, вовремя предупреждая об обходах патрулей или подслушанных разговорах. Даже Пивз заявил, что издевательство над студентами — исключительно его право, и переключился на Кэрроу, забрасывая их водяными шариками и бомбами-вонючками.

Доволен был разве что висящий напротив Выручай-комнаты Варнава Вздрюченный. Он прямо цвел от счастья, что его коридор стал популярным, и щедро делился с подпольщиками новыми ругательствами. Подпольщикам понравилось, и они охотно включились в игру «Обзови Пожирателей поунизительнее».

В преддверии Рождества атмосфера в Хогвартсе становилась не праздничной, а все более гнетущей. Особенно бесновалась Алекто. И после наказаний провинившихся со злорадством заставляла остальных зазубривать и конспектировать брошюру «Грязнокровки и чем они опасны для мирного чистокровного сообщества». Прямо любовь у нее была к этой тупой книжонке, от которой лично меня уже воротило.

Подозреваю, что на рождественские каникулы уедет много студентов, но вернутся обратно, скорее всего, не все.