Темные времена (джен)

Дарт Вейдер видел: слова возымели желаемый эффект. Сын резко вскинул голову, глаза его были расширены от тревоги, инстинктивно приподнялся снова со стула, но охранники лишь твердо надавили Люку на плечи, заставляя сесть. Он встретился взглядом с Леей, призывая тем самым молчащую принцессу сделать что-нибудь, и та опустила голову, разрывая контакт и не смотря в умоляющие глаза Люка.

Скоро Люк поймет, что друзья, как все люди, могут быть переменчивы, и обнаружит: в ту самую минуту, когда нуждаешься в них больше всего, они оставят тебя и предадут.

Председатель наклонился вперед, взглянув на парящую неподалеку голо-камеру.

— Отключите трансляцию, — приказал он, — ничего больше не выйдет наружу. Составьте для общественности сообщение, что теперь слушание стало судебным процессом и, таким образом, должно проходить за закрытыми дверьми. Позже комитет сделает публичное заявление о сегодняшних событиях и том, какие решения мы приняли.

Гра-вел повернулся к Люку.

— Я спрошу снова, лейтенант-коммандер Скайуокер. Вам было известно, что те, кто находились на космической станции Касреана, не представляют угрозы для вас и вашей боевой группы?

Люк сглотнул и, опустив глаза вниз, кивнул.

— Да, сэр.

— Вы признаете, что совершили выстрел, ясно осознавая, что на борту лишь невинные люди, не военные, и они все погибнут?

— Да, сэр.

Что еще он мог сказать? Последствия собственных действий никогда раньше так не давили на него.

Гра-вел был бледен, и, когда он повернулся к Вейдеру, выражение его лица было мрачным.

— Лорд Вейдер, не считая признания лейтенанта-коммандера, располагаете ли вы какими-либо доказательствами в поддержку вашего заявления?

— Да, председатель, я располагаю ими, — пророкотал Вейдер, взгляд его все еще был прикован к потрясенному сыну. Находиться со своим ребенком в одной комнате было опьяняюще, и ему приходилось бороться с искушением вызвать штурмовиков и забрать Люка силой прямо сейчас. Надо было оставаться терпеливым, отказаться от спешки и довести судебный процесс до конца. Тогда мальчик будет у него в руках. Люк не сможет сопротивляться. Не сможет этого избежать.

— Однако, — продолжил Вейдер, — представление этих доказательств здесь и сейчас будет преждевременным в отношении любого судебного заседания, на котором станет рассматриваться дело лейтенанта-коммандера, и потому пагубно отразится на нем.

— С каких пор тебя заботит закон, Вейдер? — раздался у него из-за спины голос Леи Органы, в нем звучал вызов. — С каких пор для тебя имеет значение надлежащее ведение процесса?

Он обернулся к принцессе, скалой возвышаясь над ней, вспоминая тот момент, как притянул ее к себе, когда Таркин обратил Звезду Смерти на Альдераан.

— В Империи я являюсь представителем закона, ваше высочество, и вам хорошо это известно.

Принцесса побледнела, очевидно потрясенная, и он отчетливо осознал, что с того момента на Звезде Смерти они впервые находятся в одной комнате.

— Вы чудовище, — прошипела Лея.

— Мы собрались здесь не для обсуждений моей персоны, принцесса, — он отвернулся от Органы, выкидывая ее из головы, и обратился к наблюдающим за ними членам комитета: — Повторюсь, председатель. Я требую приостановить это слушание, дабы правительство Хораарна могло с должным вниманием рассмотреть петицию Касреана об экстрадиции лейтенанта-коммандера Скайуокера и помещении под стражу в имперском пенитенциарном учреждении для ответа по обвинению в убийстве. Обвинению, вину по которому он уже признал дважды.

Ведь что еще он мог сказать, кроме правды?

Обсуждение заняло у семи членов комитета несколько минут. Вейдер наблюдал за выражениями их лиц, ощущал их противоречивые эмоции. Однако неважно, что они чувствовали, ему уже был известен исход, уже было известно решение правительства Хораарна. Все это — ради шоу для народа Галактики, все — ради того, чтобы дискредитировать Альянс.

Все, лишь бы заполучить своего сына.

— Хорошо, лорд Вейдер, — Гра-вел глянул на Лею и склонил голову. — Ваше высочество, комитет вынес решение удовлетворить просьбу лорда Вейдера и приостановить дознание и расследование происшествия на основании того, что это может отрицательно сказаться на будущем правовом статусе лейтенанта-коммандера. Запрос… эм, на экстрадицию может быть направлен в Верховный суд Хораарна, который рассмотрит его со всем вниманием. А пока… — Гра-вел выдержал паузу, его взгляд скользнул по Люку и остановился на охранниках позади. — Офицеры, будьте добры.

Вейдер следил, как охранники вздернули Люка на ноги и развернули. Его руки завели за спину и защелкнули на них наручники, на лодыжки надели ограничители и прикрепили тянущиеся к ним цепи к жесткому поясу на талии. Пока Люка сковывали, один из офицеров зачитывал предупреждение:

— Люк Скайуокер, вы арестованы и в порядке упрощенного судопроизводства признаны виновным в убийстве. Точное число ваших преступлений будет определено на слушании по вынесению приговора, которое состоится в течение 52-х часов. На слушании вам предоставят возможность заявить о невиновности. Сим вы лишены всех прав, которыми обладали согласно конституции Хораарна, и до появления в суде будете находиться под стражей.

Вейдер улыбнулся под маской. Чувства Люка были запутаны и представляли смесь искреннего ужаса, неувядающей храбрости и некоторого замешательства. Он был напуган, так напуган, и все же его гнев пел во тьме. Это была чистая, неподдельная ярость. Люк знал, что его загнали в угол, знал, что его заманили сюда под фальшивым предлогом. Знал, что все это было прикрытием, игрой с целью поставить его в такое положение, в котором ему не осталось бы иного выбора — только капитуляция.

В течение этих пятидесяти двух часов Вейдер покинет Хораарн вместе с сыном.

Когда Люка подтолкнули к выходу, Вейдер отвернулся, намереваясь удалиться из зала через те же двери, через какие вошел.

— Подождите! — опять подала голос принцесса.

Темный Лорд повернулся обратно, глядя, как Органа обращается к эскорту Скайуокера.

— Пожалуйста! Могу я быстро переговорить с лейтенантом-коммандером? — она стояла у самого края своей секции, наклонившись вперед, упираясь руками в перегородку и прося: — Пусть Люк не имеет такого права, но, возможно, оно есть у меня?

Охранники заколебались и взглянули на членов комитета, уже вставших с мест и собравшихся оставить зал суда. Гра-вел пристально присмотрелся к принцессе, нервно приглаживающей прическу и теребящей скрепляющую ее заколку. Он кивнул.

— Хорошо. У вас пять минут, ваше высочество.

— Мы можем поговорить наедине?

Вейдер шагнул было вперед, чтобы резко возразить, но остановился, потому что принцессе уже сказали:

— Нет, ваше высочество, это противоречит правилам. Никто не может разговаривать с заключенными без надзора.

И вот, он на шаг отступил, когда принцесса вышла из отгороженной зоны и обняла его сына.

* * *

— Ох, Люк, — выдохнула Лея, обхватив его руками и понимая, что он не может обнять ее в ответ.

Люк склонился ближе и положил голову ей на плечо.

— Все могло пройти и лучше, — пошутил он, стараясь сохранять приподнятое настроение, оставаться сильным ради нее, но Лея чувствовала дрожь тела, различала страх в голосе и заволновалась, сможет ли он справиться с возвращением в камеру и одновременно с передачей Вейдеру. Она слышала раздававшееся позади них дыхание Вейдера, ощущала на себе с Люком его взгляд и была уверена, что Люк также остро осознает его присутствие.

— Немного получше, может, — признала она, пытаясь оставаться сильной ради него. Она нервно провела рукой по волосам, потянула за искусно сделанную заколку и ощутила, как отделилась и легла в ладонь маленькая деталь из металла.

Люк отстранился, поймал ее взгляд и озвучил то, что приводило его в растерянность:

— Я осужден?

— Уголовное право Хораарна основывается на презумпции вины. Тебе нужно будет доказывать невиновность, — Лея опустила руку, держа ее ближе к телу.

Люк на секунду прикрыл глаза, на него тяжестью опустилось ужасное осознание.

— А я только что признался во всем в прямом эфире по голонету, — его голос был жестким, хриплым от эмоций.

«Все будет хорошо», — хотела заверить его Лея, но пока совершенно не представляла, как им обойти решение комитета, как преодолеть эту ситуацию.

— Я найду адвоката. Мы обжалуем приговор, будем оспаривать экстрадицию.

— На каком основании? — Люк хотел знать; он не верил ей, понимая, что ступил прямо в подготовленную для него ловушку. — Лея, я знал, что делал. Ты же слышала, что было сказано и что сказал я.

— Ты знал, что это были беженцы?

Он покачал головой.

— Нет, конечно нет.

— Видишь? Ты не знал!

— Детали — нет. Но я знал, что на борту люди, я почувствовал их. Я не ощутил опасности, только то… — взволнованный и полный раскаяния, он сглотнул, — что они невиновны, и я все равно выстрелил в них.

— Ты предупредил Нарру? — спросила она, заправляя обратно выбившуюся прядку и проверяя, держится ли заколка.

— Я попытался, но… — он умолк, вспоминая реакцию коммандера: последовавшее напоминание, что это приказ. Вспоминая смерти пилотов вокруг, вспоминая, как Нарра приказывает Веджу вынести станцию. Если бы он уступил, если бы позволил Веджу выстрелить, то здесь стоял бы Антиллес; Люк не мог поступить так с другим человеком, не мог позволить Веджу жить со знанием, что это он убил тех людей.

Это уничтожило бы друга, как сейчас медленно уничтожало его.

— Тогда используем как аргумент Эскааль, будем настаивать на ограниченной вменяемости из-за посттравматического стресса…

— Нет! — его голос был резок, полон ужаса. — Нет, не используем. Я не хочу возвращаться к этому.

— Ты хочешь отправиться с Вейдером? — тон оказался более язвительным, чем Лея того хотела, Люк в ужасе взглянул на этого человека, стоявшего всего в паре метров от них.

— Нет, конечно нет, — он повысил голос; в интонациях начали проявляться испытываемые раздражение и стресс. — Лея, я…

— Достаточно! Время вышло.

Люк оглянулся через плечо на ожидающих хораарнцев, покорно кивнул и снова посмотрел на Лею.

— Скажи Хану, я…

Лея еще раз быстро обняла его, обхватывая руками за талию, и втиснула в ладонь какой-то маленький металлический предмет.

— Возьми! — торопливо зашептала она на ухо, Люк сжал ее пальцы и то, что она ему передала. — Мы тебя вытащим. Запомни: 5944238. Текла выбралась, и «Сокол» стоит наготове.

Люк сглотнул и нервно облизнул губы, зажав в руке прохладный металл, он знал, что за ним с Леей следили, и надеялся, что их манипуляции не заметили. Слова Леи ободрили его, но он приглушил свой оптимизм, надежду, что вспыхнула при мысли о побеге.

— План Хана? — спросил он. Это должна была быть шутка, но голос вдруг охрип от волнения.

— План Хана, — подтвердила Лея с улыбкой.

— Это объясняет отсутствие деталей, — с легкой ухмылкой отшутился Люк, прекрасно сознающий, что к нему приближаются потерявшие терпение охранники… А потом его схватили под руки и оттащили от Леи, из-за оков на ногах он споткнулся.

Пока его тянули вперед, он снова взглянул на Вейдера и побледнел, его глаза распахнулись шире, будто он в эту секунду что-то осознал.

— Лея! — отчаянно выкрикнул он, упираясь, чтобы задержать хораарнцев, начиная сопротивляться. — Лея! Скажи Хану… ах… — он вывернулся у них из рук, пытаясь вернуться к ней, и Лея ясно отметила, как Вейдер сдвинулся с места и зашагал вперед.

Люк запнулся об ограничители и упал, его подхватили и грубо повели обратно к двери, пока он сопротивлялся. Стараясь, чтобы его слова можно было разобрать на фоне голосов охранников, отдающих приказы успокоиться, пройти с ними и этим облегчить себе жизнь, Люк выкрикнул:

— Передай Хану: щиты вверх и жми на полную!

И затем его увели, дверь закрылась, а за спиной у нее остался Вейдер.

Минуту Лея стояла, собираясь с мыслями, сражаясь с тревогой, которую разбудило в ней предупреждение Люка, сражаясь с ощущением близости Темного Лорда и отвращением, что чувствовала к нему.

Она понимала, Гра-вел с членами комитета удалились из зала, и теперь в этих просторных комнатах они с Вейдером остались наедине. Высоко подняв голову, отказываясь доставить ему удовольствие в чем-либо, она развернулась на каблуках и без единого слова, без единого взгляда прошла мимо.

* * *

В ходе борьбы Люк оказался на полу коридора, побежденный; пока его усмиряли, подбежало еще больше охранников, ему в спину уперлось чье-то колено, прижимая к земле. Несколько солдат на разные голоса предупреждали, что оказывать сопротивление бессмысленно, что нужно сдаться и отказаться от самой идеи, пока еще ему не причинили вред.

— Я не сопротивляюсь, — Люк сплюнул на пол, лежа спокойно и не пытаясь ничего сделать. — Мне просто надо было поговорить с Леей, — он с шумом втянул воздух. Ему все еще нужно было переговорить с Леей: сказать, что за ощущение, исходящее от Вейдера, он уловил; сказать, со сколькими неприятностями они с Ханом столкнутся, когда попытаются покинуть Хораарн.

Он почувствовал это. Почувствовал намерения Вейдера.

— Что тут происходит? — раздался резкий голос, находящиеся в поле зрения ноги в сапогах пришли в движение, и его подняли с пола.

— Осужденный сопротивлялся, сэр, — доложил один из солдат своему начальнику — крупному и мощному, как бык, мужчине — когда тот приблизился. Люк ощутил разочарование и уныние: голос принадлежал тому охраннику, который беспокоился о нем во время слушания, тому, кто подал воды и так по-доброму разговаривал. Было ясно, что теперь его статус изменился.

— Я не сопротивлялся, — твердо стоял на своем Люк.

Глаза амбала сузились, когда он взглянул на Люка сверху вниз. Послышалось предупреждение:

— Осужденные не разговаривают, пока к ним не обращаются!

Люк сжал в кулаке маленький предмет, который дала ему Лея, чувствуя себя униженным и оскорбленным. Он больше не был Люком Скайуокером, не был лейтенантом-коммандером, он был «осужденным», кем-то незначительным по сравнению с этими хораарнцами.

Возвышающийся над ним мужчина наклонился ближе.

— От сопротивления будет только хуже, осужденный.

Люк не смог ничего с собой поделать, не смог удержаться от ответа:

— Вы еще не видели, как я сопротивляюсь.

Он заметил резкое размытое движение руки, времени приготовиться к удару едва хватало, а потом его вместе с охранниками что-то оттолкнуло, и хораарнец, кулак которого чуть его не задел, на полной скорости пронесся мимо и рухнул чуть дальше по коридору.

Опираясь спиной о стену, Люк поначалу решил, что это он неосознанно использовал Силу, как тогда на Эскаале, но медленное механически регулируемое дыхание Дарта Вейдера вместе с последующим объявлением вынудили его оставить эту мысль.

— Скайуокер не должен пострадать.

Того мужчину остановил Вейдер.

Оттолкнувшись от стены и отбросив от себя руки охранников, Люк выпрямился и посмотрел в лицо врагу. По крайней мере, на этот раз он не свисал беспомощно на дюрасталевой цепи, избитый до полусмерти. На этот раз он мог твердо стоять на ногах.

— Как думаешь, долго ли ты выдержишь, когда снова окажешься в моем распоряжении? — поинтересовался Вейдер, как показалось Люку, с ноткой юмора.

Люк заколебался, припоминая, что на Эскаале Вейдер мог заглянуть в его мысли, и проявив некоторую нерешительность из-за скрытой в словах Темного Лорда угрозы, но вскинул вверх подбородок и задавил страх.

— Дольше, чем ты думаешь, Вейдер.

Вейдер улыбнулся под маской. Его сын находился в безнадежной ситуации и знал, что его судьба предрешена, но все равно не сдавался. Это были те же стойкость и невероятное упорство, что не давали ему сломаться на Эскаале.

— Тогда я с нетерпением жду нашей беседы, — ответил Вейдер и увидел, как юноша побледнел от напоминания о словах, произнесенных им на Эскаале.

«Я сломлю его сам».

«Мы с тобой еще успеем наговориться, юноша».

Люк сглотнул, собрав весь свой гнев и отвращение.

— Мне нечего тебе сказать.

— Ты значительно поправился со времен Эскааля, — заметил Вейдер, проигнорировав слова Люка, но не упуская, насколько тот тверд в своей убежденности. — Когда ты окажешься у меня под стражей, лишь от тебя будет зависеть, вернешься ты к тому состоянию снова или нет.

Люк похолодел от этой угрозы, ноги чуть не подвели его, когда он инстинктивно отпрянул от Вейдера. Он не мог вернуться к этому, не мог опять оказаться в еще одной камере с дюрасталевой цепью, с еще одним дроидом, с потоком вопросов. Он скорее умрет, чем превратится в ничтожество, которое будет умолять убийцу отца не причинять ему боль, чем предаст Альянс.

Люк знал, что это возможно. Знал, что, если снова окажется в той ситуации, той темной камере, наедине с той болью, под давлением, он сломается. Даст Вейдеру то, чего тот хочет.

Но он не хотел, чтобы об этом знал Вейдер.

— Я не собираюсь оказываться у тебя под стражей.

Вейдер улыбнулся такой дерзости, неспособности Люка осознать, сколь безнадежным было его положение.

— Это неизбежно.

— Ты не запугаешь меня, — возразил ему Люк голосом, напряженным от гнева и презрения, не сумев придумать другого ответа.

И Вейдер знал, что это правда. Мальчик боялся не его, а того, что он может с ним сделать.

Нет, Люк его не боялся. Он его ненавидел.

По коридору дальше от них происходило какое-то движение, разворачивалась некая бурная деятельность, и кто-то вдруг позвал:

— Ло… Лорд Вейдер!

Подавляя свое нетерпение и с трудом отрывая внимание от сына, Вейдер повернулся на зов. Первый министр Тератен быстро шел к ним по коридору, чуть притормозив, чтобы обойти упавшего мужчину, которому помогали подняться его коллеги. Первый министр бросил мимолетный враждебный взгляд на Люка, а потом обратил все внимание на Темного Лорда.

— Милорд, — с взволнованным видом произнес он, нервничая, — на улице у апартаментов принцессы Леи Органы начались беспорядки, и около этого здания также собралась огромная толпа. Мои советники по безопасности говорят, что будет неблагоразумно выводить осужденного отсюда в такое время.

Вейдер обдумал это, на мгновение повернул к Люку голову в маске, окидывая его взглядом; юноша переступил с ноги на ногу и отвел глаза в сторону. Было что-то такое в языке его тела, что-то, не совсем вяжущееся с моментом. Что-то подозрительное, было что-то такое в произнесенных совсем недавно словах…

— Милорд? — снова попробовал добиться от него ответа Тератен.

— Я передам под ваше командование отряд своих штурмовиков, дабы они помогли вам, первый министр, восстановить порядок на улицах, — предложил Вейдер, замечая, что Люка заинтересовало это его заявление, ощущая исходящую от юноши краткую вспышку беспокойства. С чего вообще Люка должны заботить штурмовики на улицах города?

Когда Вейдер повернулся, Люк опустил голову, смотря в пол. Если он правильно понял слова Леи, то Текла была где-то в городе; из-за появления на улицах патрулей из штурмовиков она могла оказаться в опасности, и это могло положить конец любым попыткам побега даже прежде, чем он успеет предпринять что-то в таком роде.

Вейдеру нужно было удостовериться, что его сын под защитой; Люк оказался уязвим из-за смутных настроений и вспышки жестокости, которые вызвало на Хораарне его признание.

— Очистите площадь перед зданием, для безопасной перевозки Скайуокера я использую свой шаттл.

Услышав это, Люк вскинул голову, глаза его были распахнуты от смятения и страха. На побег с шаттла не было ни единого шанса.

— Замечательная идея, милорд, — поклонился Тератен. — Мы благодарим вас за великодушный жест помощи.

— Вы также можете поместить Скайуокера в наше учреждение, — заявил Вейдер, отворачиваясь от первого министра и завершая разговор эффектным взмахом руки.

Однако отослать Тератена было не так-то легко.

— Ах, лорд Вейдер, — стал настаивать он на своем, его голос звучал мягко, но непоколебимо; Тератен был истинным политиком. — Как бы сильно я ни ценил то, что вы для нас делаете, мне необходимо напомнить, что осужденный еще не находится в вашем распоряжении. На данный момент передавать его Империи нецелесообразно. М-м… общественности это не понравится. Люди должны видеть, как исполняется правосудие. Видеть следование протоколам.

Вейдер обернулся, в груди всколыхнулся гнев. Ему, непривыкшему, чтобы что-то шло не так, как он скажет, хотелось придушить этого человека. Однако надо было действовать аккуратно и не давать причин пересмотреть договор и отозвать согласие на экстрадицию Скайуокера. На Хораарне обязательным приговором за убийство была смерть, и осуществлялась казнь болезненным и варварским способом, таким, какой посчитали бы отталкивающим даже в Империи. У него не было желания обрушивать на планету мощь своей армии, проводя полномасштабное вторжение, так как это могло оставить у жителей Галактики неверное впечатление и тут же снова вернуть сторонников под знамена Восстания.

Нет, включение Хораарна в Империю пройдет спокойнее, отдельными регионами и по запросу от их правительства. Однако если они посмеют как-то навредить его сыну, он без колебаний приступит к оккупации и силой подчинит этих людей.

— Хорошо, я отзываю свое предложение. Надеюсь, со Скайуокером будут хорошо обращаться.

У Тератена хватило такта принять оскорбленный вид.

— Конечно, милорд, — он легко поклонился Темному Лорду и жестом приказал охранникам увести Люка. — Пока что поместите осужденного в изолятор. Вас оповестят, когда прибудет шаттл.

Люк крепче сжал кулаки за спиной, вцепившись в лежащее в ладони маленькое устройство, когда охранники снова схватили его под руки. Он планировал воспользоваться им в спидере: незаметно избавиться от наручников с помощью отмычки, которую дала Лея, и застать всех врасплох. Он знал, что это будет совсем отчаянной попыткой сбежать и раствориться в городе, и это будет сложно. Сейчас он уже не был уверен, что же будет делать и когда вообще представится шанс.

Бросив последний взгляд на Вейдера, он позволил хораарнцам развернуть его и увести.

— Стойте, — негромко произнес Вейдер.

Сердце Люка гулко забилось, в животе похолодело ужаса.

— Вы обыскали его?

Один из охранников ответил:

— Осужденный не покидал нашего поля зрения, лорд Вейдер.

Выражение на лице Люка сказало Вейдеру все, что нужно было знать, острота неверия и оцепенение лишь подтвердили:

— Я считаю, принцесса Лея могла что-то передать ему.

Черт!

Люка развернули снова, поставили к стене и охлопали все тело, обыскали карманы и подшитые кромки одежды.

— Его руки, — произнес из-за спины Вейдер.

— Раскрой ладони, — сказали Люку.

Закрыв глаза и тихо вздохнув, побежденный, Люк повиновался и позволил отмычке скатиться и выпасть из ладони; она звякнула, ударившись о пол.

Это в план не входило.

— Уведите его, — приказал Тератен, голос его был напряжен, в интонации просачивалась злость. — Я еще поговорю об этом с принцессой.

Люк почувствовал удовлетворение Темного Лорда, когда его оттащили от стены и толкнули дальше по коридору к площадке с турболифтами.

Вейдер наблюдал, как удаляется его сын, из-за надетых на ноги ограничителей шаги мальчика были неловкими, ступни шаркали по полу. А затем взглянул на лежащее перед ним на полу устройство для вскрытия замков. Он вытянул руку, и то влетело в его затянутую перчаткой ладонь. Он покрутил в пальцах отмычку, и тут ему в голову пришла мысль.

Как Люк, оказавшись на свободе, собирался связаться с принцессой и контрабандистом? Как бы он встретился с ними и спасся? Как, учитывая отслеживание передач по всей планете, Люк собирался отправить им сообщение и не попасться?

— Первый министр, с повстанцами были дроиды?

Тератен был удивлен.

— Да, лорд Вейдер, двое. Протокольный дроид и…

— …Астромех.

— О да, так и есть.

R2! Конечно же, через R2-D2.

— Первый министр, я полагаю, в вашей системе безопасности есть брешь, и вы обнаружите ее в апартаментах Леи Органы.

* * *

Боль прострелила позвоночник, разошлась по нервным окончаниям, взорвалась в голове. Мышцы сократились, когда электрический разряд выбил воздух из легких, забирая из тела кислород.

Рован кричал, как и все они.

К нему приводили много таких, считавших себя храбрыми, думавших, что они смогут выдержать агонию, которую приносили пытки дроида, веривших, что они смогут сдержаться и не закричать от боли. Велаптор решил, что Рован будет как раз одним из таких, и втайне был впечатлен тем, что майор не проявлял подобной бравады.

Но опять же, этот человек был экспертом в вырывании криков у других и, значит, должен был понимать, что не существовало подобной силы воли. Испытывая боль, живые существа кричали инстинктивно.

Капитан обошел вокруг временно лишенного полномочий мужчины, замечая рубец на его спине и зашитую старую рану на бедре. Первый — от бластерного заряда, попавшего Ровану между лопаток во время мятежа на Джабииме, вторая — от самодельного взрывного устройства, это уже случилось на Хастаале вскоре после смерти его брата.

Почему сейчас Рован решил объединиться с повстанцами, точно такими же, что нанесли ему эти раны, было выше понимания Велаптора. Ему самому не приходилось переносить подобную боль, он мало что испытал за время войны, и он ненавидел повстанцев и то, за что они выступали. Ненавидел, что они чинили хаос в Империи, предлагавшей лишь безопасность, порядок и четкую организационную структуру.

Видя, как Рован хватал ртом воздух, содрогался, вися на цепи, и стонал, Велаптор улыбнулся.

— Скажите, майор, — мягко заговорил он с прослеживаемым в интонациях легким оттенком веселья. — Что привлекло вас в ряды повстанцев? Что побудило вас отбросить верность Императору и стать его врагом?

Последовавшее молчание заставило Велаптора улыбнулся. Рован был упрям: он мог кричать, однако не отвечал ни на единый вопрос.

Но да не важно. Рано или поздно он заговорит. Все они начинали говорить, и Рован тоже это знал.

* * *

Текла схватилась за последнюю лестничную перекладину и высунула голову из канализационного люка, крышку которого для нее открыл R2. Уже опустилась ночь, снег все еще шел, но видимость в переулке была хорошей. Сержант подтянулась, вытягивая тело вверх, убираясь из канализации и надеясь, что ей не придется возвращаться туда снова по пути обратно на корабль. Она быстро скинула с себя летный комбинезон, спрятала в снежном заносе и накидала поверх еще снега, чтобы скрыть ярко-оранжевый цвет.

— Окей, R2, я вылезла. Прикрытие из снегопада хорошее, но я вымазана в дерьме, а холод пробирает будь здоров… Еще я вся мокрая и воняю. Куда мне двигаться дальше?

Послышался приглушенный свист, 3РО перевел:

— R2 говорит, надо пройти вверх по проулку, там повернуть налево и перейти перекресток напротив…

— Погоди-погоди, — Текла поглядела налево, потом направо, пытаясь сообразить, какую сторону дроиды посчитали этим «вверх по проулку». — «Вверх» это куда?

Еще один свист, и Текла не сдержала улыбки от того, насколько раздраженно прозвучал ответ маленького дроида.

— Сержант, R2 утверждает, что в том направлении закреплена большая неоновая вывеска, рекламирующая местное питейное заведение.

— Ты имеешь в виду бар, 3РО? — рассмеялась Текла, она была поражена: оказалось, этот дроид использовал так много слов, когда хватило бы и одного-двух.

— Кажется, именно это я и сказал, — озадаченно ответил 3РО, R2 что-то прощебетал на фоне.

Текла взглянула вверх, сощурившись, чтобы летящие с неба снежные хлопья не так мешали ей видеть, и за завесой снегопада заметила рассеянный свет. Ее удивило, что бар был открыт для посетителей в такую-то метель.

— Ага, 3РО, вижу вывеску.

Она зашагала вперед, наклонив корпус пониже, чтобы проще было идти навстречу ветру, направляясь туда, откуда исходил свет, и гадая, стоит ли рискнуть и зайти внутрь, чтобы отогреться и обсохнуть, хотя знала, что наверняка не пройдет фейс-контроль, который могли устроить на входе и тем самым отсеивать неугодных личностей. Она же была вся в грязи, и воняло от нее, как из-под хвоста у банты.

Комлинк в руках внезапно зазвонил, и она переключила каналы.

— Соло?

— Все изменилось, серж, — голос Хана звучал как-то скованно, напряженно. — Вейдер здесь.

В животе будто образовалась пустота, Текле вспомнилось, как кроваво-красный световой меч, вращаясь, летит прямо в нее, стоящую на размытой дождем дороге Раймара, пока они с Хасламом помогают Скайуокеру залезть в свой истребитель. Она накрыла рукой нижнюю часть живота, прижав ладонь к шраму, который остался, даже несмотря на использование в лечении бакты.

— Он здесь? — словно эхом повторила она, встревоженная.

— Появился в суде, — ответил Соло, спереди издалека донеслись крики и обозленные голоса. Текла подняла глаза и в кружащемся снеге увидела бегущих людей. Их было множество, и все они направлялись туда, куда нужно было и ей. — Неприятностей мы отхватили по полной, — добавил Соло. — Парень признался, что был в курсе того, что станция не представляла угрозы.

— Что? — прошипела в комм Текла, припоминая признание Люка на Адралии, когда она обнаружила его тренирующимся со световым мечом в лощине, полной темного пепла. Казалось, он приветствовал чувство вины, ему трудно было принять содеянное, и Люк изо всех сил боролся с этим. И тогда она рассказала свою историю о гранате и тех находившихся в магазине гражданских, которых она убила. Они со Скайуокером разделяли одинаковые чувства, общую вину, и когда они вместе возвращались к лагерю, он казался более спокойным и разобравшимся в себе.

С чего бы ему вдруг понадобилось сознаться на слушании комитета?

— Зачем он это сделал?

— Вейдер — делегат от Касреана, он вынудил Люка признать то, что произошло, и потребовал его экстрадиции. Люка арестовали и осудили.

— Что ты хочешь, чтобы я сделала? — Текла обнаружила, что спрашивает, уже после, как слова отзвучали; ее разум был сосредоточен на том факте, что Темный Лорд ситхов заявился, чтобы еще больше усложнить дело.

— Я еще не получал сообщения от Леи, но она планировала передать Люку отмычку для наручников, — пояснил Хан. — И сказать номер канала связи, который используют наши дроиды. Надеемся, у малыша будет шанс этим воспользоваться.

С улицы раздались еще крики.

— Я не проберусь к принцессе через всю эту толпу и охрану, от меня несет как из канализации. Что ты хочешь, чтобы я сделала?

— Найди какое-нибудь теплое местечко и не высовывайся, — посоветовал Хан. — Если малыш выберется, мы дадим знать. Ты должна будешь встретить его и провести на «Сокол».

Текла улыбнулась, задрожав от холода.

— Послушаешь вот тебя и подумаешь, что это просто!

— Легче легкого!

Текла замерла на секунду и забралась поглубже в проулок — в пелене снегопада двигались еще несколько силуэтов.

— Соло… На улицах города штурмовики.

* * *

— …Был арестован и осужден за убийство. Судейская коллегия сегодня объявила, что огласит решение по петиции лорда Вейдера об экстрадиции Скайуокера на слушании по вынесению приговора, которое будет проведено в рамках следующих 52-х часов. Хотя обычно судебные разбирательства конфиденциальны, на недавнем голосовании в парламенте был принят мандат, допускающий размещение в зале суда голо-камер, чтобы люди, несмотря на остановку работы следственного комитета, узнали правду о Касреане.

— Тем временем лорд Вейдер проявил великодушие и приказал находящимся в его распоряжении штурмовикам оказать помощь силам безопасности Хораарна в поддержании порядка на улицах. Тысячи протестующих, многие из них — переселенцы с Касреана, сейчас двигаются к апартаментам принцессы Органы и зданию суда. Волнения начались в…

Риекан протянул руку и выключил голо-плеер, в офисе Мон Мотмы повисла тишина. Выражение лица Элен Андерс было мрачным. Капитан С’адаан откинулся в кресле, отсутствующим взглядом своих широких темных глаз уставившись в потолок. Сквозь стены сборного дома с улицы доносились выкрики и звуки беготни — по базе уже разнеслись новости о том, что случилось сегодня на Хораарне.

Мотма сжала переносицу, стараясь отогнать начинающуюся мигрень.

— Это катастрофа, — пробормотала она, ни к кому особо не обращаясь.

— После этого поддержку Хораарна можно списывать со счетов, — мрачно заключил С’адаан.

Мотма уставилась на суллустана, находясь на грани от того, чтобы не выдать: потеря поддержки Хораарна была самой меньшей из их проблем теперь, когда Энакин Скайуокер заявил права на своего сына. Но придержала язык. Никто не должен был знать, а она могла лишь надеяться на успех миссии Рована, однако учитывая блокировку всех коммуникаций с системой Хораарна, единственным источником, откуда она могла получить хоть какие-то новости, были подконтрольные правительству средства массовой информации, голонет.

Только когда объявят о побеге Люка или его смерти, она будет знать, что задание Рована успешно выполнено.

Но еще там была и Лея. С окончания слушания принцессу упоминали мало. Она отлично подготовилась и выступила, выдержав град вопросов, и Мон испытала чувство гордости. Бейл бы гордился ею. Как и Падме. Лея переняла многое от приемных родителей и родной матери.

Вероятно, даже Вейдер гордился бы, если бы знал, что Лея его дочь.

Подумав так, Мон фыркнула. Этот мужчина не питал ни к кому никаких чувств, он знал лишь как убивать, завоевывать и заставлять подчиняться, как устраивать резню и наносить увечья.

И все же он разобрал по кусочкам целую галактику в поисках сына.

Это была не забота. А одержимость. Жажда заполучить что-то свое и исказить, подстроив под свои нужды и нужды его Мастера. Что там Бейл говорил в том сообщении, переданном ей через дроида?

— «…защитите их. Джедаи особо подчеркивали: если Вейдер когда-нибудь узнает о том, что у него есть дети, если заполучит их, то доставит к своему господину. Вместе они обратят их на Темную сторону и используют их способности, чтобы упрочить положение Империи. Мон… Их понятие о морали будет извращено, Люк с Леей станут воплощением зла, и Галактика, вероятно, уже никогда не оправится от этих темных времен».

— «Они наша надежда, Мон. Обученные искусству джедаев, они обретут силу взять верх над Палпатином и Вейдером. Обещайте мне. Обещайте, что будете защищать их, пока джедаи не смогут научить их тому, что они должны знать».

Она защитила их как смогла. Она сохранила их секрет, поместила в среду, где их таланты могли расцвести, и больше двух лет довольствовалась наблюдением издалека, она наблюдала, как Вейдер разыскивает пилота, уничтожившего Звезду Смерти, держалась на шаг или два впереди Темного Лорда и держала мальчика вне досягаемости отца.

Так было до событий на Эскаале, пока Вейдер наконец не настиг сына, и все не поменялось.

Этот опыт изменил Люка, пошатнул его, оставил уязвимым, и он оступался, принимая одно неверное решение за другим вплоть до этого самого момента, когда его должны были подать отцу на блюдечке, а Мон знала, что вина за это полностью лежит на ней самой.

Это она согласилась послать Люка на миссию у Касреана, и он только что сознался, что выстрелил в станцию, хотя знал: те, кто на ней находился, не представляли опасности.

Была ли это Темная сторона Силы? Было ли это проявлением зла? Или просто действием эмоционально нестабильного юноши, который боялся последствий неподчинения еще одному прямому приказу?

Затем она неохотно согласилась с послом Хораарна и отправила Люка вместе с Леей, понадеялась, что этот визит — исключительно то, чем кажется: дипломатическое решение нарастающего кризиса, отправила, несмотря на тот факт, что Люк напал на майора Рована и достал оружие в комнате, полной народа.

Сколь же неправильными ее решения казались сейчас… Она лишь надеялась, что Бейл простил бы ее.

А Лея? Что насчет Леи? Была ли она в безопасности? Или ей угрожало то же, что и ее брату?

Конечно, да; Вейдер никогда бы не позволил принцессе Лее Органе ускользнуть от него. Она являлась неформальным лидером и важным фактором, объединяющим Восстание. Принцесса потерянной планеты, всегда громко провозглашавшая правду об Альдераане.

Благие боги, неужели она послала их обоих прямо в руки отца?

— Леди Мотма?

Она подняла голову и взглянула на сидевшего напротив Риекана.

— Простите, генерал, я вас не слушала.

— Я спросил, какой будет наша реакция?

— Мы отречемся от Скайуокера, — решительно заявил С’адаан. — За последние несколько недель он нанес Альянсу больше ущерба, чем это когда-либо удавалось Империи. Мы оборвем с ним все связи и предоставим его судьбе.

Андерс отреагировала первой:

— Это просто смешно! Мы не можем так поступить. Люк в точности исполнял приказ. Если бы информация нашей разведки была верной, мы бы сейчас чествовали его как героя! И он слишком много знает о наших операциях. Нам надо будет эвакуировать как эту базу, так и все остальные, о которых известно Скайуокеру, переместить каждый пост перехвата, каждый склад горючего и оружия, сменить каждый код доступа, каждый гиперпространственный алгоритм…

Суллустан оборвал ее:

— Небольшая цена, если смотреть шире. Он, джедай, непредсказуем и больше склонен действовать по велению чувств, чем слушаться приказов. Он импульсивен и безрассуден.

Риекан и Андерс переглянулись; очень похожее обсуждение имело место всего несколько дней назад, после допроса Скайуокера, после того, как они осознали, что сделал Люк, осознали, что он выстрелил, несмотря на предупреждение Силы, говорящее не делать этого.

— Аргумент не принимается, — сообщила капитану Андерс. — Если бы Люк последовал чувствам, если бы его группа прислушалась к тому, что он говорит, то ни он, ни мы не оказались бы сейчас в таком положении. Это мы забыли о том, как прислушиваться к джедаям.

С’адаан не сдавался.

— Тем не менее, он признался в убийстве более двадцати тысяч беженцев. Как мы будем оправдывать это? Как организация, можем ли мы все так же показывать, что поддерживаем его? Поддержку скольких еще систем мы потеряем, если пойдем на это? — С’адаан сделал паузу и посмотрел по очереди на каждого. — Он — всего лишь один человек. Ни один человек не может быть важнее всего Альянса.

— Нужды многих… — мягко произнесла Мотма, понимая, что приведенный С’адааном аргумент имел смысл. Как и аргумент Андерс.

— Именно! — с жаром подтвердил С’адаан, веря, что выиграл спор.

— Леди Мотма, — встревоженно начал Риекан. — Не можете же вы всерьез думать о том, чтобы бросить Скайуокера?

Мотма встала и наклонилась вперед, опираясь на свой стол. Она уже сделала слишком много ошибок в делах, что касались Люка.

— Нет, — ясно объявила она, — не могу. Мы не отвернемся от Люка, Леи и любого из наших людей из состава отправленной на Хораарн делегации. Я уже послала к ним майора Рована в качестве поддержки и…

— Миледи, — начала Андерс, удивленная и ощутившая дискомфорт оттого, что один из подчиненных был отправлен на задание без ее ведома. — Было ли это мудро, учитывая неприязнь Скайуокера к Ровану?

— Специфический набор навыков майора — именно то, что нам нужно в этой ситуации, — сказала ей Мотма. — Он знает тактические приемы Империи в разы лучше любого из нас и…

— Потому что сам разработал многие из них, — с отвращением пробормотал Риекан.

— …и без колебаний сделает все необходимое для защиты Альянса.

Андерс похолодела.

— Вы отдали ему приказ устранить Скайуокера, — это было утверждением, не вопросом.

— В качестве крайней меры, — напряженно отозвалась Мотма. — Скайуокер — джедай, и Вейдер хотел захватить его живым с того самого времени, как выяснилось, что он — пилот, уничтоживший Звезду Смерти. Подумайте об этом, Элен. Если Скайуокер сменит сторону, если станет ситхом, наше положение станет в разы хуже.

— Я верю, что Скайуокер не такой человек, — заявила Андерс. Но откуда же она могла знать, каков он на самом деле? Она едва знала юношу, они виделись всего пару раз, и оба из них он был охвачен внутренними противоречиями и настроен враждебно. Она помнила Войны клонов, помнила Дуку и ведомые им войска сепаратистов. И знала: Мотма тоже это помнила.

Мон кивнула.

— Как и я. Но меры предосторожности принять стоит. Испытанное на Эскаале и Касреане изменило Люка. Он больше не мальчик. Он — мужчина, чьи руки запачканы кровью невинных, и, как мне кажется, он слишком хрупок, чтобы оставлять его Вейдеру, — Мон сделала паузу, переводя дыхание. — Именно поэтому я хочу вызволить его, всех их.

Она расправила плечи, принимая решение:

— Генерал, верните Красную эскадрилью из патруля. Я хочу поговорить с коммандером Наррой. Майор Андерс, мне срочно нужна свежая информация с Хораарна, вся, какую вы только сможете добыть. Публичных заявлений не делаем, — она смотрела на С’адаана. — Никаких, пока не будет развязки, как бы все ни обернулось. Только потом уже выступим с сообщением.

Мон замолчала, ожидая вопросов или споров, но их не было.

— Как хораарнский час соотносится со стандартным? — уточнила Андерс.

Ответил ей Риекан:

— Пятьдесят два часа на Хораарне равняются сорока восьми стандартным галактическим.

Мотма кивнула, понимая, почему Андерс задала такой вопрос; времени было в обрез.

— Значит, у нас меньше двух дней на то, чтобы вытащить своих людей.

* * *

Воздушному спидеру, везущему Лею, оставалось вынужденно приземляться на крыше здания, где находились ее апартаменты. Она знала, улицы внизу были заполнены людьми, она слушала репортажи на обратном пути. Под ней толпы столкнулись под падающим снегом, под опускающимся покровом ночи. Лея в оцепенении смотрела, как ее спидер идет на снижение к посадочной площадке, и она, и водитель слушали комментарии по транспортному комму.

— …Около тридцати пяти тысяч горожан вышло на улицы, первый министр Тератен настоятельно призывает людей вернуться в свои дома…

Сидя, она склонилась вперед и потерла виски, пытаясь как-то облегчить начинающуюся головную боль. Сегодняшний день был катастрофой, и Лея очень хотела вернуться обратно в свои комнаты для дипломатов, оказаться в уединении и связаться с Ханом. Все, из-за чего она волновалась и в чем сомневалось, оказалось реальностью. В деле была замешана Империя, переговоры о продолжении поддержки и поставок проводить и не собирались, Хораарн для Альянса был потерян, и Люк очень плохо справился с ситуацией.

Люк…

Люк, который, казалось, со времен Эскааля тяжко переживал один кризис за другим, который боролся с последствиями периода, проведенного в имперской тюрьме и которого изначально вообще не должны были отправлять на эту миссию.

«Его не должны были отправлять и на миссию у Касреана», — прошептало ей подсознание, придавленное виной за предложение включить Люка в атаку. Она должна была оставить его в покое, позволить исцелиться и вообще не упоминать его имени, когда Нарра пожаловался на нехватку пилотов. Лея покачала головой. Пусть ее собственные решения были неверными, но она задавалась вопросом: о чем вообще думала Мон Мотма, когда согласилась послать Люка на Хораарн? Впрочем, был ли у нее в действительности выбор, когда существовал слабый лучик надежды, что Хораарн продолжит поддерживать их, если удовлетворить их требование прислать Люка?

Мог ли кто-нибудь это предвидеть?

Она вздохнула и потерла глаза, в то время как спидер спускался все ниже.

— …Толпа собралась у здания суда, где пилот Альянса…

По крайней мере нас продолжают называть Альянсом, а не Восстанием… пока что.

— …сегодня чуть ранее был осужден в массовом убийстве в ходе атаки на беженцев Касреана, в которой погибло более двадцати тысяч мужчин, женщин и детей. Пока сотрудники сил безопасности не имеют возможности вывести его из здания из-за серьезных беспорядков. Также мы получили подтверждение, что первый министр Тератен принял предложение лорда Вейдера, и штурмовики помогут вернуть мир на наши улицы. Из кабинета первого министра поступили заверения в том, что Люку Скайуокеру будет вынесен соответствующий приговор, и он ощутит на себе последствия своего чудовищного поступка…

«Он уже ощущает их», — горько подумала Лея.

— …также первый министр призывает добрых граждан Хораарна вернуться в свои дома и довериться системе правосудия.

— Идиот, — в голос пробормотала Лея. Разве этот человек не понимал, что буквально на блюдечке подает Хораарн Империи? Одалживания штурмовиков для восстановления порядка случались и раньше, и это всегда вело к тому, что принявшие их миры запрашивали у Империи дальнейшей поддержки, и в конечном счете и мир, и его население поглощались, присоединяясь к постоянно расширяющейся территории под властью Палпатина.

Воздушный спидер приземлился на присыпанную снегом площадку, но только когда купол кабины открыли снаружи, Лея осознала, что ее ожидают вооруженные офицеры службы безопасности. В животе все перевернулось от возросшей в один миг нервозности. Благие боги, неужели они нашли отмычку, которую она дала Люку?

Или они нашли дроидов? Обнаружили, что R2 взломал их системы?

Ей протянули руку, и, накинув капюшон на голову, прикрывая прическу, Лея вежливо приняла ее и с изяществом вылезла из спидера.

— Ваше высочество, — старший офицер поклонился.

Лея выпрямилась в полный рост и заговорила сухим королевским тоном:

— Что все это значит? — она взмахнула рукой в сторону остальных людей в униформе.

— Первый министр доверил нам заботу о вашем благополучии. Учитывая, как неспокойно на улицах, он подумал, что будет разумно приставить к вам группу телохранителей на время вашего пребывания здесь.

Это имело смысл, и, пожалуй, если бы она была на месте Тератена, то отдала бы такой же приказ, но пока…

— Передайте первому министру мою благодарность, — ответила ему Лея, направляясь к ожидающему турболифту. — Однако я прошу, чтобы мои апартаменты для дипломатов оставались таковыми и впредь, и чтобы на нарушение моего личного пространства больше не посягали.

— Ваше высочество, это прямые инструкции первого министра, — заверил ее офицер.

Лея отрывисто кивнула и отвернулась от него, проходя к открытой двери и находящейся за ней кабине турболифта. Хораарнцы шагали позади, следуя за ней всю дорогу до ее апартаментов. Лея открыла ключом замок и зашла внутрь. Пока дверь закрывалась, она успела заметить, что офицеры собрались в холле, прямо у входа. Пусть они и утверждали, что находятся здесь ради ее защиты, но Лея знала: также они были ее надзирателями.

Она скинула капюшон и прислонилась спиной к двери.

— Черт! — выругалась она, игнорируя возникшее на задворках сознания эхо отцовского голоса, отчитывающего ее за бранные обороты в речи.

Лея повесила голову, на краткий момент позволяя отчаянию и тревоге поглотить ее. Ситуация с каждой минутой становилась все хуже.

Мы потеряем Люка.

Это была не просто случайная вспышка страха, а уверенность, убежденность. Они потеряют Люка.

Делая глубокий вдох, Лея твердо отмела эти мысли, задвинула их в глубины разума, раздраженная, что позволила себе поддаться пессимизму. С ней же были Люк и Хан: в те времена, когда ситуация оборачивалась самым катастрофичным образом, они всегда находили выход. Как раз когда их загоняли в угол, им в голову и приходили самые безумные идеи. И как-то, каким-то невероятным образом им всегда удавалось претворить их в жизнь. Они всегда выкарабкивались и встречали новый день. Не надо было забывать и то, что где-то тут в городе была Текла. «Сокол» Хана был готов к отлету в любой момент. И у Люка была отмычка для замков.

А на ней сейчас лежала задача по розыску адвоката, который поможет доказать невиновность Люка на будущем слушании; на всякий случай, если вдруг Люку не удастся сбежать до того, как оно состоится.

Лея оттолкнулась от двери и прошла в дальние комнаты.

— Ваше высочество! — приветствовал ее 3РО.

— Есть новости, 3РО? — спросила она, проходя мимо и заставляя дроида отпрянуть в сторону, после чего тот повернулся и поспешил за ней.

— Ох, боже! Да, ваше высочество. Сержант да Амалан сейчас отрезана от здания суда и этих апартаментов из-за ввода в город имперских войск. Кажется, она подыскивает безопасное место, чтобы укрыться, переждать бурю и дождаться, пока мастер Люк не свяжется с нами.

Лея остановилась у огромного окна, глядя на балкон снаружи и на слежавшийся снег, верхний слой которого носил туда-сюда по площадке ветер.

— Что с Люком?

R2, все еще подключенный к городским системам, выдал несколько продолжительных трелей.

— R2 говорит, мастер Люк еще в здании суда. У местных властей возникли сложности с разгоном протестующих, произошло много арестов. Как только площадь перед зданием очистят, его перевезут в тюрьму на шаттле лорда Вейдера.

Лея прикрыла глаза. Снова Вейдер…

«Передай Хану: щиты вверх и жми на полную!»

— R2, свяжись с Ханом! — нужно было поговорить с ним о предупреждении Люка, но, если честно, еще ей просто необходимо было услышать его голос. — Также мне нужны имена и контакты хораарнских адвокатов.

R2 согласно прогудел и принялся за работу.

Лея же упала в кресло у окна и несколько секунд просто наблюдала, как падает снег.

* * *

Люк сидел на скамье в камере предварительного заключения на подвальном этаже здания суда и через лучевую завесу смотрел, как снаружи прохаживаются охранники и негромко переговариваются между собой. Так он провел какое-то время. Уже стало ощущаться, как наручники на запястьях впиваются в кожу; оттого, что руки надежно зафиксированы за спиной, плечи горели, пятая точка затекла от долгого сидения на одном месте. Люк устал, был совершенно выжат и, несмотря на все случившееся, очень ждал возвращения обратно в ту светлую камеру, ждал, когда получит какую-то еду и отдых.

Пока он сидел тут, до него доносились обрывки разговора. Он слышал, как охранники обсуждают его, слышал, что они хотели бы посмотреть, что с ним будет. Они делали ставки: выдадут ли его Империи или казнят тут, на Хораарне. Большинство вроде склонялось к экстрадиции, и Люк не был уверен, что сам чувствует по этому поводу… А вообще, имело ли это какое-то значение? Он в любом случае обречен.

Он также узнал о беспорядках и снежной буре, которая не остановила волнения и протесты. Услышал, что на улицы города было направлено еще больше штурмовиков. Услышал о смертях.

Люк закрыл глаза и низко опустил голову, чувствуя, что устал от этого. Он желал, чтобы можно было изменить ход времени, ускорить его и оказаться в будущем, просто чтобы это все уже кончилось.

Снаружи донеслись шаги и поскрипывание сапог, он открыл глаза и увидел, как еще один охранник подошел к двери. Люк тяжко застонал, узнавая крупного охранника, который поднял на него руку, охранника, которого Вейдер отправил в полет по коридору. Мужчина, на скуле которого красовались царапина и синяк, остановился снаружи и уставился на него темными глазами.

Люк снова опустил глаза в пол, отказываясь показывать хораарнцу какую-либо реакцию, осведомленный, однако, о его враждебности и прожигающем взгляде.

— Поднимайся, осужденный, — грубо сказали ему. — Пора идти.

Люк про себя выругался и, когда погасла лучевая завеса, встал и побрел на выход. Его подхватили за руки здоровяк и еще один подступивший охранник и повели к лифтам. Кажется, после нахождения припрятанной у него отмычки они больше не рисковали.

Лея расстроится и забеспокоится еще больше, когда он так и не свяжется с ней, и Люку было жаль, что он подвел ее. От камер его проведут к лифтам, от лифтов — в холл и оттуда сопроводят в шаттл Вейдера, на котором доставят в тюрьму. Сегодня шанса сбежать не будет.

Дверь турболифта распахнулась, конвой завел его внутрь. Он встал посередине и развернулся лицом к двери, охранники остановились позади, все еще крепко держа его за руки.

Это случилось быстро, без всякого предупреждения, без колебания в Силе.

Лифт на скорости устремился вверх, но вдруг дернулся, резко останавливаясь, отчего Люк покачнулся вперед в сторону двери и рухнул на колени. Кто-то схватил его сзади. Он поднял глаза; увидев проблеск металла, извернулся в попытке уклониться и вскрикнул, когда в плечо вонзился вибро-нож. Лезвие выдернули, замахнулись им снова… но тут чужие пальцы перехватили руку нападавшего, и внезапно Люк оказался свободен и сполз на пол, пока офицеры боролись друг с другом.

Раздался крик, какое-то бульканье и глухой стук упавшего на пол тела. Люка схватили снова и развернули. Он поднял взгляд и оказался лицом к лицу с нападавшем, чью щеку пачкали брызги крови.

— Это за Касреан!

Мелькнуло лезвие ножа, в одно мгновение устремляясь прямо к нему. Люк протестующе вскрикнул, совершенно беспомощный, без всякой возможности защищаться.

Кабину осветили вспышки, прогремели бластерные выстрелы, нападавший дернулся и завалился вперед, рухнув на него.

Послышался тихий вздох, и спасший Люка охранник, широкоплечий хораарнец, прислонился к стене и закрыл глаза, бластер выпал из его разжавшихся пальцев. Из его рассеченного горла хлестала кровь, струйки стекали по телу и скапливались в луже на полу.

Вдруг стало очень тихо.

Почувствовав выброс адреналина, Люк, ведя борьбу с мешающими ограничителями, активно стал выбираться из-под навалившегося на него всем весом мертвого тела. Когда он все-таки вывернулся, то немного полежал на животе, восстанавливая дыхание, ошеломленный всем, что произошло в последнюю минуту или около того.

Оба охранника были мертвы, турболифт остановлен.

Вот оно!

Люк оттолкнулся от тела хораарнца и привстал; преодолевая жуткое неудобство, потянулся скованными руками к поясу мертвеца, чтобы вернуть себе отмычку. Зацепив пальцами, вытащил устройство и стиснул в ладони. Изворачивая запястья, ругаясь себе под нос из-за чувства боли в плече и неприятного ощущения на теле липкой крови, своей и чужой, он дотянулся до защелки на наручниках, и те спали. Люк отбросил их в сторону и избавился от оков на ногах.

Нужно было действовать быстро, освободиться и убираться из турболифта, пока тот не возобновил движение. Этот шанс на побег был единственным, больше такого не представится. Он глянул на потолок, на люк, ведущий наружу. Если он сложит тела охранников друг на друга, то сможет дотянуться до него, сможет вылезти через шахту, найти выход из здания и…

«Запомни: 5944238. Текла выбралась, и «Сокол» стоит наготове».

…ему будет нужен комлинк, чтобы связаться с Теклой.

Люк ногой перевернул на бок тело нападавшего, поднял бластер из натекшей на пол лужи крови, вытер о штанину, убрал оружие в карман, присел рядом с другим трупом и стал рыться у него в карманах в поисках комлинка.

На запястье сомкнулись окровавленные пальцы, и, вздрогнув, Люк взглянул в темные глаза хораарнца, удивленный, что тот до сих пор цеплялся за жизнь.

— Не… убегай… — прошептал мужчина.

Люк потянул руку, стараясь вырваться из хватки, испытывая отчаяние и чувствуя себя проклятым. Ему нужно было выбираться отсюда, уходить, а иначе он рисковал оказаться переданным в руки Вейдеру. Он не мог допустить этого снова, не мог пройти через те же пытки, что и на Эскаале. Он должен был найти комлинк.

— Прошу…

От этой просьбы Люк прервался и сел на пятки, чувствуя, как из раны на плече сочится теплая кровь, медленно стекает по коже и пропитывает униформу. Он уставился на умирающего, на бегущую из глубокой раны на шее кровь, чувствуя, как его разрывают противоречия.

Не убегай… А что еще ему делать? Это был его единственный шанс. Как иначе ему выпутаться из этой ситуации? Люк знал: если останется, он все равно что мертв, его экстрадируют, он покинет Хораарн под стражей у Вейдера, и он знал, что после этого долго не протянет.

Ему необходимо было бежать, убираться отсюда.

Где-то неподалеку была Текла. Его ждали Лея и Хан, они рассчитывали на него. Ему нужно было идти…

— Не… убе… гай, — кровь запузырилась у мужчины в горле, выплеснулась изо рта, потекла по подбородку.

Не убегай… Он слышал крики снаружи, слышал, что люди отреагировали на внезапную остановку лифта. Нужно было вставать, идти, нужно было…

…Она схватила его руку, забралась рядом на перила. Только раздался крик: «Стоять на месте!» — как они прыгнули — в воздух, в летящий снег — и с плеском упали в воду.

Резкое погружение в холод вышибло воздух из легких, его хватка ослабла, когда их подхватил мощный водяной поток и утянул за собой, кидая из стороны в сторону. Ладонь Теклы вырвало из его руки. Люк, опускаясь в глубину и отчаянно загребая руками, пытался отыскать ее в темных водах. Но его легкие горели от нехватки кислорода, и он заработал ногами, всплывая, все мускулы напряглись в борьбе против течения. Он с шумом вынырнул и оказался на поверхности, хватая ртом морозный воздух и лихорадочно вертя головой в поисках девушки, что была с ним.

— Текла!

На него упала тень, и он, находясь в воде, обернулся…

…Весь боевой дух оставил его, все мысли о побеге испарились, когда он увидел выстроившихся вдоль берега реки штурмовиков и среди них — Вейдера.

«Бежать бессмысленно, Скайуокер».

Пальцы на его запястье сжались сильнее.

— Не… убегай.

Очнувшись от видения, Люк накрыл ладонью пальцы умирающего. Это было повторение того сна, что он видел прошлой ночью, и Люк был не совсем уверен, что все это означало; однако, если это было послание Силы, если он верил увиденному, то Текла умрет, а он все равно останется пленником.

Побег не принесет ничего, кроме смерти Теклы.

Приняв решение и ощущая странное спокойствие, Люк сжал руку находящегося на грани смерти хораарнца, желая успокоить его, и заверил:

— Я не собираюсь бежать.

Охранник кивнул и слабо улыбнулся кончиками губ, на миг дыхание прервалось. Он медленно прислонил голову к стене, и все было кончено.

Лифт дернулся. Люка откинуло назад, он попытался удержаться от падения, и тогда-то его рука наткнулась на забытый на полу нож. Ладонь проехалась по острому лезвию, которое рассекло кожу, оставляя тонкий порез. Люк зашипел от боли и поднял нож, а лифт тем временем возобновил движение вверх. Потом сработал тормозной механизм, кабина замедлилась и остановилась. Двери открылись, и сидящий на месте кровавого преступления Люк выглянул наружу, на ожидающих его в холле людей.

Первоначальной реакцией на представшую картину смерти и лежащих в лифте изувеченных тел было оцепенение и шок. Шок, однако, быстро сменился ужасом, гневом и страшным выводом. На Люка направили дула бластеров.

— Вставай!

Люк поднялся на ноги, поморщившись — движение побеспокоило рану на плече. Он потянулся рукой к ране и…

— Брось оружие!

— Что?

Озадаченный неожиданным выкриком, Люк опустил взгляд и увидел у себя в руке нож. И тут же понял, что именно они подумали. Придя в ужас, Люк отшатнулся назад к стене, выставив вперед руку с лезвием, протягивая им его.

— Нет! Это не я… я не…

Его оборвал парализующий выстрел.

* * *

Имперский шаттл, замедляясь, поднял крылья и изящно приземлился под падающим снегом. Опустилась рампа, и по ней строем вышел отряд штурмовиков, протаптывая в снегу дорожку от шаттла до входа в здание суда.

Было бы так легко, снова сказал себе Вейдер, так легко просто забрать Люка сейчас: провести его в шаттл и сразу же покинуть планету. Он был Темным Лордом ситхов, он не должен был считаться с мнением этих людей. Не должен торговаться и вести переговоры для того, чтобы сына передали ему под стражу.

Люк был его по праву.

Это было бы так легко, и он был так близко.

Вейдер позволил аппарату искусственного дыхания сделать за него вдох, используя это время, чтобы снова заглушить свое нетерпение. Все шло по плану, и он скрепя сердце дождется конца и покинет Хораарн вместе с сыном и с весомой политической победой Империи.

Его Мастеру стоило бы гордиться.

Его Мастер… Палпатин, что необычно, сохранял молчание, последний раз они связывались много дней назад, когда Вейдер только прибыл на Хораарн. Он рассказал Мастеру о своих планах, объяснил: он считает, что сможет выманить чувствительного к Силе пилота повстанцев и захватить живым, используя возникшее в политических кругах недовольство по отношению к Восстанию. Империя получит и юношу, и моральную победу.

Император впал в задумчивость, похвалил его за дальновидность и терпение и снова отдал распоряжение о том, что юноша должен предстать перед ним и ликом правосудия.

И все же ни один из них не признал открыто, что Люк был его сыном.

Внутри зародилось беспокойство и скрутилось в груди, ему оставалось только гадать, что Мастер планировал делать с сыном.

Нет!

Прокатившаяся по Силе вспышка страха резко нарушила ход мыслей Вейдера.

Люк!

Он развернулся — плащ взметнулся, подхваченный порывом ветра, — и широким шагом направился через вестибюль в здание суда, в этот же момент громко зазвенел сигнал тревоги. Громкие голоса перекрывал чей-то крик:

— Медика! Медика сюда!

Из дверей неподалеку выбежал первый министр Тератен — и вслед за ним несколько подчиненных — и направился к турболифтам.

— Что случилось? — требовательно спросил Вейдер, зная, что дело касалось Люка, зная, что-то пошло не так.

Тератен побледнел, буквально побелел от ярости в интонациях Темного Лорда и следом за ним повернул за угол, как раз в тот момент, чтобы успеть увидеть, как из лифта вытаскивают за ноги обмякшее тело повстанца-пилота. Тот был в крови.

Сердце Вейдера забилось быстрее, и он размашисто зашагал ближе. Он знал, Люк жив, чувствовал присутствие юноши в Силе, устойчивое и яркое, однако Люк был ранен.

Хораарнцы небрежно кинули в сторону бессознательного юношу и, забыв о нем, стали вытаскивать из кабины лифта другие тела — эти двое были мертвы.

— Что случилось? — повысив голос, Вейдер снова потребовал ответа, теперь уже повелительным тоном.

Офицер Хораарна выступил вперед, взглянув на Вейдера, но обратившись к первому министру:

— Похоже, осужденный предпринял попытку сбежать, — произнес он на одном дыхании, едва сдерживая гнев. — Убил двоих моих людей. У него был нож, пришлось оглушить его.

Послышался тихий стон, лежащий на полу Люк шевельнулся, и тут же все внимание обратилось на него, его перевернули на живот и снова надели на него ограничители. Один солдат вскрикнул, когда у Люка в кармане нашли бластер.

Вейдер прошел к лифту и обвел внимательным взглядом кабину, всмотрелся в брызги и лужу крови. Потом изучил тела, рассеченное горло, огнестрельное ранение.

Он оттолкнул стоящих на пути хораарнцев и присел рядом с сыном, перевернул его на спину и разорвал пропитанную кровью повстанческую униформу, обнажая глубокую колотую рану на левом плече, из которой все еще текла кровь.

— Это был не Скайуокер, — вставая, объявил Вейдер. Он был уверен, Сила ясно говорила об этом.

— Лорд Вейдер, — попытался успокоить его Тератен, — улики четко указывают на то, что он виновен, и…

— Не в этот раз, — пророкотал Вейдер. — Предлагаю вам проверить записи системы безопасности. Юноша был жертвой и нуждается в помощи медика.

Он видел, Тератен хотел с ним заспорить, но вместо этого первый министр кивнул офицеру службы безопасности:

— Идите, проверьте это.

— А медик? — спросил Вейдер.

Еще один кивок Тератена, и медики отошли от мертвых тел и присели на колени около Люка. Вейдер стал наблюдать за их работой. Они проверили жизненные показатели, осмотрели колотую рану, но расслабились, когда поняли, что вибро-нож лишь прошел через грудную мышцу и, не повредив основных кровеносных сосудов, скользнул по ключице, которая остановила его. Они сделали перевязку, стали проверять, нет ли других ранений, и обнаружили порез на ладони.

Люк снова шевельнулся во время обработки пореза, его веки затрепетали, когда он с усилием попытался прийти в сознание.

— Первый министр!

И Тератен, и Вейдер вместе обернулись на зов. Офицер службы безопасности трусцой подбежал к ним, по пути метнув взгляд на лежащего на полу оглушенного пилота.

— Лорд Вейдер прав, — доложил офицер таким тоном, будто сам не мог до конца в это поверить. — Жертвой был Скайуокер. Офицер Шени — переселенец с Касреана. Он атаковал осужденного, тяжело ранил ножом старшего офицера Л’хаэрна, затем попытался прикончить осужденного и тогда уже был застрелен Л’хаэрном, — офицер бросил еще один взгляд на распростертого у ног юношу с ясно читающимся на лице замешательством, с подчеркнутым недоумением в голосе. — Затем Скайуокер избавился от наручников, забрал бластер и уже занимался обыском карманов Л’хаэрна, когда тот его остановил. Сказал не убегать, а Скайуокер ответил, что не собирается. И после все время просидел рядом с Л’хаэрном, пока тот не умер.

Вейдер отвернулся и уставился вниз на сына. Люк все еще пытался прийти в себя, его голова двинулась на полу, он опять застонал.

Люк отказался от единственного шанса сбежать из-за сострадания к умирающему? И тут Вейдеру вспомнился Раймар: Люк под дождем хромал навстречу, веря, что сдавшись сможет спасти друзей. Юноша обладал храбростью. Хотя она и происходила из заблуждения, тем не менее, это была именно храбрость.

Неужели мальчик совсем не понимал тяжести положения, в котором оказался? Не до конца осознавал, что сулит ему будущее? Или он, как отец, был слишком опьянен юностью и полон мечтаний, чтобы сообразить, что его ждет, как только он станет пленником Империи и окажется перед Императором?

«Найди его, приведи ко мне, и мы покажем ему, что значит противостоять Императору».

Неужели Люку никогда не приходило в голову, что он настолько важен, что сам Палпатин хотел с ним разобраться?

Но сначала Вейдеру нужно было доставить его к Палпатину — живым, и это покушение на жизнь сына предоставило возможность, которую он искал. Ему нужно было время поговорить с Люком перед слушанием по вынесению приговора. Нужно было, чтобы мальчик понял: сопротивление ему сейчас ничего не даст.

— Первый министр, — ровно произнес он, — совершенно ясно, что безопасность Скайуокера не обеспечивается. Его благополучие нельзя доверить вашим людям. Я требую, чтобы он был немедленно помещен под мою охрану и, как предлагалось ранее, содержался в имперском учреждении.

Тератен нервно облизал губы.

— Милорд, осужденный не может перейти в ваше распоряжение, пока не будут проведены надлежащие процедуры и не дадут разрешение на экстрадицию.

— Если ему нанесут еще какой-либо вред, Император будет весьма этим недоволен, как и люди Касреана, которые ждут от вас справедливости, — предупредил его Вейдер голосом, напряженным от ярости.

Тератен вздрогнул, но проявил твердость:

— Простите, милорд, он должен остаться в тюрьме Хораарна.

С пола раздался еще один стон.

— Хорошо, — согласился Вейдер и добавил: — Он останется под вашим надзором, но в нашем учреждении…

— Милорд…

— …которое располагается под вашей же тюрьмой, — договорил Вейдер, продолжая переговоры. — Я разрешу солдатам Хораарна сопровождать его и остаться поблизости на то время, что мы будем его содержать. У нас он будет в большей безопасности, и справедливость восторжествует.

Тератен побежденно вздохнул и кивнул, соглашаясь с Темным Лордом. Людей необходимо было успокоить, дав им желаемое. Если же Скайуокера убьют в обход закона, то его граждане не увидят справедливости в действии, и это повредит отношениям между народом Хораарна и Касреана. Если одно покушение уже было, есть вероятность, что будут и другие, а пока преступники просто ждут удобного шанса.

— Я согласен на ваши условия, лорд Вейдер, можете расположить осужденного у себя, — неохотно согласился Тератен и обратился к стоящему рядом офицеру: — Капитан, возьмите с собой троих человек, исключительно хораарнцев.

— Да, сэр!

Самодовольная улыбка, скрытая маской, затронула губы Вейдера, когда он отвернулся от Тератена, наблюдая, как Люка, частично пришедшего в сознание, подняли с пола. Юноша захрипел от боли; голова Люка поникла, ноги подгибались, пока его вытаскивали на улицу.

Вейдер последовал за ним, шагая прямо по пятам, открываясь Силе и концентрируясь как на людях вокруг него, так и тех, кто был снаружи на площади и в близлежащих зданиях, в поисках угрозы, недоброго намерения. Он не расслаблялся до тех пор, пока рампа шаттла не поднялась, а сына не бросили без всяких церемоний на настил палубы.

* * *

В комнате воняло: потом, кровью, прижженной плотью.

Терзающие его электрические разряды внезапно пропали, и Рован с облегчением перевел дух, хватая ртом воздух, от перенапряжения его грудь тяжело вздымалась и опускалась. Плечи сводили судороги, мышцы были напряжены, натянуты как струна под весом подвешенного за руки тела. Свежая кровь текла из сломанного носа и губы, куда его в раздражении ударил Велаптор.

— Ну же, майор, — утешающе произнес Велаптор, проводя затянутыми в перчатку пальцами по обнаженному животу Рована, по гематомам, испещряющим торс, — мы оба знаем, что этому не будет конца, пока вы не ответите на мои вопросы.

От этого прикосновения Рован резко втянул воздух сквозь зубы — не из-за боли, но от отвращения. Такая реакция вызвала у Велаптора ухмылку, и он повторил действие снова.

— Прошло уже достаточно времени, уверен, вы устали и нуждаетесь в воде и отдыхе. Я мог бы спустить вас оттуда, отвести в камеру и…

Рован рассмеялся и сплюнул кровь.

— Нашли в этом что-то смешное, майор?

Так и было, но он не собирался открывать Велаптору всю соль шутки. Он сам из раза в раз говорил эту фразу субъектам допроса, почти слово в слово, и только сейчас осознал, сколь жалкой была эта ложь, сколь неправдоподобно она звучала. Неудивительно, что она редко срабатывала на закаленных, прошедших тренировки бойцах и оперативниках сопротивления.

Нужно будет запомнить это и никогда не использовать эти слова снова.

— Майор? — Велаптор протянул руку и схватил мужчину за подбородок, пальцы буквально впились в кожу. Он повторил: — Вы нашли в этом что-то смешное?

Рован опустил веки, сделал вдох, а затем открыл глаза и сверху вниз уставился на Велаптора.

— Я лишь вообразил… звук, с которым переломится ваша шея под моими руками.

Внезапно промелькнувший в глазах капитана страх доставил Ровану наслаждение, даже несмотря на пришедшее осознание, что, заговорив, он совершил ошибку. А все-таки, разве они все в итоге не совершали эту же самую ошибку?

Лицо Велаптора исказилось от ярости, он резким жестом подозвал охранников и отступил, наблюдая, как они избивают пленника, как кулаки врезаются в его тело, как на спину опускаются дубинки. Глаза Велаптора закрылись, и он обратился в слух, улыбаясь при звуке стонов и болезненных вскриков. Он считал про себя, отмерял минуты, а затем мягко произнес:

— Довольно.

Грудная клетка Рована, казалось, сжималась, выталкивая воздух из легких, сделать следующий вдох он мог с большим трудом. Он кашлял и хрипел, с задержкой вбирая в тело кислород.

— Какую миссию поручил вам Альянс? — потребовал ответа Велаптор. — Зачем вы на Хораарне?

Ему потребовалось несколько секунд для того, чтобы найти силы заговорить.

— Зачем вы на Хораарне? — парировал он.

— Какую миссию поручил вам Альянс? Зачем вы на Хораарне? — повторяясь, рявкнул Велаптор.

Рован обдумал вопрос, выкинул его из головы и, задыхаясь, проговорил:

— Я на… особой миссии… код аурек-аурек-тр… 3-3-4… 0-дорн. Меня… не должны задерживать или… перехватывать.

Велаптор вздохнул.

— Да, да, вы уже это говорили. Меня не интересует, что вам там казалось, вы делали для Империи. Вы предатель и…

Тут распахнулась дверь, и Рован услышал торопливые шаги и взбудораженный досаждающий своим звучанием голос:

— Капитан! Прибыл лорд Вейдер со Скайуокером. Он приказывает вам освободить комнату.

Рована прошил ужас. Скайуокер уже у Вейдера. Он провалил порученную Мон Мотмой миссию.

Он расслабился в цепях и свесил голову, чувства были противоречивыми: облегчение от того, что пытка закончилась, и тревога от того, что Темный Лорд ситхов уже заполучил сына. Рован обнаружил, что гадает, что будет с ним теперь… а затем эгоистичные мысли постепенно сменились озабоченностью: беспокойством за юношу, которого он в прошлом пытался сломать в камере, слишком похожей на эту.

Скайуокер не продержится долго, если его заставят ощутить на себе жестокость Велаптора.

Его собственную жестокость…

Цепи, поддерживающие Рована, вдруг ослабли и спали, и он обрушился на пол.

Велаптор постоял над ним, кратко оглядывая, и затем развернулся к охранникам.

— Отведите майора в камеру. Отмойте его, подлечите, оденьте и покормите. Лорд Вейдер желает видеть его целым.

Смятение почти потрясло Рована, он ожидал большего, ожидал выстрела в голову, не этого послабления. Пленников никогда не одевали в новую одежду, никогда не кормили, никогда не допускали оказания мед. помощи, кроме случаев, когда тот оказывался в состоянии, угрожающем жизни, и после минимально необходимого лечения допрос сразу возобновлялся.

Так чего хотел Вейдер?

На потной коже Рована сомкнулись пальцы, его подхватили под руки и потащили из камеры для допросов.

* * *

Хан был почти рад тому, что не находился с Леей в одной комнате, и, когда принцессе удалось связаться с ним, не завидовал первому министру Хораарна. Лея жаждала крови.

Он и сам испытывал такие же чувства: был раздражен и кипел от гнева, ненавидя то, что застрял на посадочной платформе, когда жизнь его друга висела на волоске. Хан слышал, какое наказание полагалось на Хораарне за убийство, знал, какой использовался метод, и знал, многочисленность погибших на Касреане означает, что смерть парня будет медленной и мучительной.

Нет уж, не бывать этому…

Он уставился на падающий за окном капитанской рубки снег.

Если бы мог, он бы не сидел на этой платформе. Если бы мог, он бы прошагал прямо к выходу и огнем проложил себе путь к друзьям. Он знал, это было бесполезно, знал, что никогда не пройдет мимо такого количества офицеров службы безопасности и имперских штурмовиков, собравшихся снаружи. Он знал, что должен поддерживать «Сокол» в полной готовности, знал, что все должно быть в рабочем состоянии, чтобы, когда Текла вернется с Люком и Леей, побег удался, знал, что они с Хасламом должны открыть заградительный огонь, обеспечивая прикрытие, и разбить строй кордона солдат, стоящего на пути между ними и «Соколом», пока Чуи будет запускать двигатели и заряжать основные орудия. Он знал, что будет нужен в качестве пилота, который увезет их всех с этого камешка и пройдет любую блокаду, какую бы там ни организовали в системе. Так что помирать, попытавшись вырваться с платформы, было просто глупо.

— …И потом, пока его еще не успели утащить, он крикнул, чтобы я передала тебе: «щиты вверх и жми на полную», — закончила Лея, и Хан осознал, что ее голос смягчился, исполнился печали.

Он кивнул, еще раз прокручивая в голове рассказ, пытаясь запомнить все детали.

— Ага, я так и понял, что нужно будет сматываться отсюда на всех парах, пока в нас будут палить, — он вздохнул, разворошил рукой волосы и закончил: — Все-таки Вейдер охотится не только на парня.

На минуту принцесса замолчала; Хан понимал: она наверняка размышляет, что бы для нее значило оказаться в плену, вспоминает, что плен уже значил для нее.

— Я знаю, — мягко произнесла она.

— Он не получит нас, Лея, — пообещал Хан, пытаясь ее обнадежить. — Ни одного из нас. Люк поймет, когда надо будет рискнуть, он…

— Принцесса Лея. Ваше высочество, ох, боже мой!

Внезапный экспрессивный вскрик 3РО, переданный, но приглушенный коммом, заставил Хана тут же вскочить на ноги, он вдруг испугался, что что-то случилось с Леей, что Вейдер отбросил всю дипломатию и просто явился арестовать ее.

— Лея? — позвал он и вздрогнул от того, что услышал в своем голосе страх.

До него доносился тихий разговор дроида и принцессы, он даже уловил несколько слов: «мастер Люк», «убиты», «охранники», «побег» — и в душе у него зародилась надежда, пришедшая на смену страху. Хан расплылся в улыбке и посмеялся над собой за слишком бурную реакцию на выкрик 3РО.

Я так и знал, что парень справится!

Ухмыляясь, он снова упал в кресло, а принцесса вернулась к комму.

— Хан?

Улыбка пропала, ее осторожный тон заставил его нахмуриться.

— Я слушаю, — сказал он, внезапно понимая, что, похоже, неверно все истолковал, и страшась, что услышанные слова могли иметь другое значение.

— R2 только что перехватил сообщение. Люк ранен, — сперва Хан испытал облегчение: все же убит оказался не он. — На его жизнь было совершено покушение. Два охранника убиты, Люк пострадал. Поначалу он собирался бежать, но… остался.

— Остался, — невольно повторил Хан, пытаясь понять, что Лея имела в виду. — Он остался?

«Остался» звучало, как будто Люк сделал выбор, принял сознательное решение.

— И тяжело его ранили? — наверняка дело было в этом: парень не мог сбежать из-за полученных ран. Он не решил бы остаться.

— В плечо пришелся удар ножом.

В плечо. Но ведь имело значение куда именно, так? Если были рассечены мышцы, это замедлило бы передвижение и…

…Ты видел его, Соло. Видел его состояние после Эскааля и после Касреана… ты видел, как сильно он хотел винить в всем того майора, и все же взвалил вину исключительно на себя.

Черт побери.

…И ты видел, потом парень стал мыслить более рационально, начал примиряться со случившимся. Когда вы все вместе вылетели с Адралии, Люк по большей части снова стал самим собой…

…Ты видел его по голонету. Видел, как он поник под градом вопросов. Видел, как он смотрел на Вейдера, как он признался, что выстрелил в станцию, зная, что она не представляет угрозы.

— Они знают, почему Люк остался? — Хан должен был спросить, должен был узнать, почему Люк отказался от единственного шанса сбежать.

Лея вздохнула.

— Это-то и озадачило их, — сказала она. — Он просидел с одним из охранников, пока тот умирал.

Это не озадачивало ни Лею, ни Хана.

Черт бы побрал этого дурака и его честность! Черт бы побрал его врожденную доброту! Черт бы побрал его порыв остаться с умирающим.

— Хан, Люка перевозят обратно в тюрьму. Его поместят в камеру с наивысшим уровнем охраны в имперском блоке, что находится под главным зданием.

— Почему это у имперцев есть тюрьма на Хораарне?

Это независимая система, она не имела с Империей ничего общего, кроме орбитальной заправочной станции, и за такое удовольствие Империя платила Хораарну кучу кредитов. Может, существование тюрьмы было связано с этим — как часть сделки.

— Не знаю, — голос Леи прозвучал устало, совершенно утомленно и измученно. Хану хотелось сейчас быть рядом с ней, обнять и крепко прижать к себе.

Ему хотелось обладать правом сделать это уже довольно давно.

— Они нашли отмычку для наручников? — спросил он, боясь, что уже знает ответ.

Им послужил один только вздох Леи.

— Да, и у меня такое предчувствие, что мне скоро нанесет визит первый министр. Я нарушила дипломатические правила.

Хан еще раз взъерошил волосы.

— И самое худшее, что они могут сделать?

— Они могут отстранить меня.

Хан почти слышал, о чем она думает. Они могли отстранить ее, и тогда рядом с Люком не будет никого. Он останется один.

Хан склонился вперед, поставив локти на приборную панель.

— Они этого не сделают, — заверил он Лею, пытаясь не унывать и найти какие-то плюсы в ситуации, в которой все с самого начала пошло наперекосяк. Он ломал голову, все стараясь придумать уловку или ход, который приблизит их к Люку, в то же время зная: Люк хотел, чтобы он остался рядом с Леей и доставил ее домой в целости и сохранности.

«Щиты вверх и жми на полную».

Их обыграли; ими манипулировали еще до того, как они успели вылететь с Адралии, и Хан понимал: вообще-то говоря, очень повезет, если им самим удастся избежать поимки.

— У нас все еще есть Текла, — напомнил он Лее.

Какой-то момент стояла тишина.

— Где она?

— Была недалеко от твоих апартаментов, но не смогла пробраться к тебе из-за беспорядков на улицах. Я сказал ей найти убежище и переждать.

— Я поручу R2 выяснить, на какое время назначат вынесение приговора Люку, какой подготовят транспорт, его расписание и маршрут; посмотрим, сможет ли Текла его где-то перехватить.

— Я свяжусь с ней, дам знать, что происходит.

— Мы просим от нее очень многого, Хан, — предупреждающе произнесла принцесса. Ее тон давал понять, что не надо возлагать больших надежд на удачный исход. Хан знал, Лея не списывала Люка со счетов и не собиралась этого делать; если кто-то и верил в парня, так это Лея, но он осознавал: принцесса просто хотела спустить с небес на землю и его, и себя.

— Есть у меня такое чувство, что на меньшее сержант бы не согласилась, — ответил Хан, думая о румянце, который выдал ему чувства Теклы к Люку.

Он различил улыбку в голосе Леи:

— Ты думаешь, тут что-то есть?

— О, определенно, — ухмыльнулся Хан. — Люку просто нужно предпринять какие-нибудь действия по этому поводу.

Они завершили сеанс связи, Лея собиралась просмотреть список юридических представителей, который составил для нее R2. Люку необходим был хороший адвокат, и Хан полагал, что, учитывая нынешнее положение дел, ей предстояло много работы. Он же, в свою очередь, собирался удостовериться, что щиты и пушки «Сокола» заряжены на все сто.

«Щиты вверх и жми на полную».

Иногда парню не помешало бы прислушаться к своему же совету.

* * *

Люка, крепко сдерживаемого за предплечья солдатами Хораарна, окруженного штурмовиками и с шагающим за спиной Вейдером, по сугробам сопроводили из шаттла в тюрьму. Он был истощен, страдал от боли и был близок к тому, чтобы просто свалиться с ног, разум желал отключиться, отрицая реальность.

Не могу сделать это…

На площадке перед турболифтами он запнулся об оковы, но его подхватили и поставили прямо. Плечо жгло от боли, порез на ладони покалывало, после оглушающего заряда из бластера тело ныло, но Люк знал, что очень скоро все это будет наименьшей из его забот. Он стиснул челюсти, борясь с растущей паникой и звенящим шумом в голове, когда дверь лифта отъехала в сторону, и его толкнули вперед в ограниченное пространство, где он проведет какое-то время вместе с хораарнцами и Вейдером. Присутствие Темного Лорда было подавляющим, его близость невыносима, она тяжелым грузом ложилась на плечи и будто отнимала у него кислород. Люк надеялся, что никто из них не осознавал, насколько же он напуган, и надеялся, что нестабильность его дыхания спишут на ранение.

Нет выбора…

Лифт устремился вниз, и одновременно в животе все ухнуло. Люк опустил голову, борясь с наплывом тошноты и головокружения, зрение неожиданно затуманилось… еще один пост-эффект от оглушения, от ранения. Он не мог потерять сознание! Ему уже было достаточно плохо, когда он полностью пришел в себя, лежа на палубе шаттла Вейдера; это было слишком похоже на Эскааль, на приход в сознание в другом шаттле, после чего его вздернули на ноги и толкнули по рампе на выход… Это было слишком…

Люк глубоко вдохнул, пытаясь успокоиться и говоря себе, что это не Эскааль. Он все еще под стражей Хораарна. Слушание по вынесению приговора и процесс экстрадиции еще не начались. Он не принадлежал Империи. Вейдер не мог причинить ему вреда.

Пока…

Двери лифта открылись, и Люк замер. В животе все сжалось, скрутилось от внезапно нахлынувшего ужаса. Ему захотелось закричать, оказать сопротивление и бороться, захотелось упереться ногами в пол и отказаться двигаться с места.

Рука в перчатке легла на раненое плечо, и он отшатнулся, громко вскрикнув в агонии. Пальцы Вейдера сжались прямо на ключице. Колени Люка подогнулись, хораарнцы поймали его и поставили на ноги. На лбу выступил холодный пот, Люк боролся с болью и головокружением, грозящим тем, что он в итоге свалится на пол.

— Вперед! — тон Вейдера не допускал сопротивления.

Дыхание оборвалось. Тело было словно налито свинцом, в ногах ощущалась тяжесть, и в таком состоянии Люк ступил в оформленный в темных тонах атриум. Перед глазами развернулся знакомый вид: панель управления, системы мониторинга, охранники в черной имперской форме, все до единого заинтересовавшиеся им, уходящий вглубь гексагональный коридор.

Как на Звезде Смерти. Как на Эскаале.

Двое имперцев выступили вперед и забрали его у солдат Хораарна. Они развернули его и повели в другой проход, не туда, где был коридор с тюремными камерами. Когда открылась дверь, он услышал раздавшиеся за спиной протесты хораарнцев, как тех успокаивают и объясняют, что они могут остаться в фойе у панели управления, но дальше пропустить их не могут по соображениям безопасности.

Он услышал, как им сказали, что Скайуокеру не причинят вред. Почему-то ему не стало от этого легче. Это не успокоило его, не ослабило панику.

Сделай это. Ты должен это сделать. Просто подчиняйся.

Вейдер прошел за ним в комнату, и дверь закрылась. Лучи света падали на медицинскую кушетку, снабженную ограничителями, подле нее в ожидании тихо стоял дроид модели 2-1В. Люк сглотнул. Это могло быть тем, чем казалось — обычным медпунктом для заключенных, или же еще одной комнатой пыток.

Или одновременно и тем, и другим.

Он не противился охранникам, когда они стали снимать с него оковы, возвращая свободу рукам и ногам. Чужие пальцы схватили отвороты его окровавленной униформы и стянули с ее с плеч, и он собрал всю свою силу духа, чтобы перенести острую боль, вспыхнувшую, когда его раздевали. Его развернули и толкнули на кушетку.

— Пожалуйста, прилягте, сэр, — приятным мелодичным голосом произнес дроид.

Сглотнув, Люк подчинился, понимая, что сопротивление бесполезно, понимая, что этим лишь добьется гнева Вейдера.

Уж для этого ему в будущем представится куча времени.

Он закрыл глаза, и на запястьях застегнули ремни, штаны спустили и вместе с ботинками сняли. Прохладный металл сомкнулся на лодыжках. Униженный и смущенный, Люк открыл глаза и уставился в потолок, пытаясь дистанцироваться от происходящего, пытаясь не думать о том, что он лежит обнаженный и беспомощный прямо перед убийцей отца, пытаясь не думать, что с ним могут сделать, но не способный остановить проносящиеся в голове, будто дразнящие его, воображаемые картины.

— Приведите его в порядок, залечите раны, проведите полное медицинское обследование и перешлите результаты на мой корабль.

Пораженный, Люк не сдержался и глянул на Темного Лорда. Его лечили? С чего бы им это делать?

Его вид в зале суда.

Наверняка в этом дело. Они не могли допустить, чтобы он появился на публике, находясь не в полном порядке. Необходимо было поддерживать видимость приличий, чтобы представить Империю безукоризненной. Впрочем, Люк не мог не задаться вопросом, для чего же Вейдеру результаты его медосмотра, но потом отругал себя за глупую мысль. Если Вейдеру и его дознавателям будут известны его физические пределы, то они смогут более эффективно применять свои техники допроса, будут знать его слабые точки, когда он в конце концов окажется в их полном распоряжении.

— Как прикажете, милорд, — мягкий тон дроида казался неуместным в мрачной обстановке.

Сейчас, уверенный, что ему, как в том заверили хораарнцев, не причинят вреда, Люк сделал еще один глубокий вдох, заставляя себя лежать спокойно и переносить это унижение. Он молча глядел в потолок, пока с него смывали собственную кровь и кровь того охранника-хораарнца. Он лежал, не двигаясь, пока дроид удалял с плеча бинты; а затем тот стал проводить зондирование раны, вот тогда Люк закрыл глаза и стиснул зубы, от раны разошлась острая боль, и он дернул рукой и сжал ее в кулак, дроид продолжал работу.

— Пожалуйста, постарайтесь расслабиться, — сказала машина, вкалывая сильное анестезирующее средство местного действия, поддерживая его в состоянии бодрствования, состоянии, в котором он мог связно мыслить и сознавать ситуацию.

Расслабиться? Тут? Когда над душой стоял Вейдер?

Люк чуть не рассмеялся, изо рта чуть не вылетели истерические смешки, напряжение было невыносимым и искало выход. Он проглотил подступающий смех, частично подавил и замаскировал хриплым кашлем.

Вейдер склонил набок голову в маске, и Люк осознал, что его захватчик в точности знал, что он сейчас чувствует, знал, какой бардак творится у него в голове. Он снова закрыл глаза, не желая смотреть на Вейдера, не желая ничего видеть и борясь с растущим смятением, с противоречивыми эмоциями.

Как только плечо полностью потеряло чувствительность, рану тщательно зашили и наложили на нее повязку с бактой. Порезанную ладонь обработали так же. Заново осмотрели синяки и царапину на лице, замерили артериальное давление и сатурацию, взяли на анализ образцы крови. Все это время Темный Лорд простоял рядом, молча наблюдая.

Наконец дроид откатился назад, ремни, фиксирующие конечности на месте, отстегнули.

— Поднимайся, — сказал один из охранников.

Его сдернули с кушетки и насильно одели в простые серые штаны и футболку с коротким рукавом. Развернули, руки снова сковали за спиной. Взяли за предплечья и вывели обратно в атриум, провели мимо панели управления, мимо наблюдающих солдат Хораарна и имперцев и повели в коридор, где располагались тюремные камеры. Люк сглотнул, сердце гулко застучало в груди, когда они остановились перед простой черной дюрасталевой дверью. Он говорил себе, что это просто обычная камера, просто комната, где его до слушания оставят в покое. Это не допросная.

Дверь открылась. Люк увидел один-единственный стул, на котором стояла бутылка воды. Увидел свисающую с потолка цепь. Увидел парящего неподалеку дроида и мужчину, облаченного в имперскую униформу дознавателя.

Рован?

Люк пришел в дикий ужас, адреналин резко подскочил.

— Нет!

* * *

Текла отключила комм, прислонила голову к стене подвала и закрыла глаза, позволяя беспокойству и усталости захватить ее.

Скайуокер не сбежал и потерял отмычку. Соло, Хаслам и вуки застряли на посадочной платформе, оцепленной лишь Силе известно каким количеством солдат Хораарна и Империи. Принцесса сейчас находилась в своих апартаментах, также окруженная членами службы безопасности Хораарна. А она сама застряла в темном подвале находящегося в переулке бара, в то время как еще большее число солдат пыталось принести мир на улицы города.

Бар не работал и был надежно заперт, и пока в нем стояла тишина. Текла нашла небольшое окно служебного помещения, находящееся на уровне земли и почти неразличимое за снежными заносами. С легкостью взломанное, оно открылось, и Текла втиснулась внутрь и спрыгнула на дюракритный пол. Она воспользовалась небольшой душевой для персонала, чтобы отстирать — по большей части — с одежды грязь канализации, и теперь сушила белье на горячих трубах, питающих отопительную систему бара.

Она только-только повесила штаны и завернулась в штормовку, когда ее вызвал по комму Соло.

Теперь у нее было два варианта: снова проникнуть в канализацию, избегая штурмовиков, вернуться на корабль и бросить Скайуокера; или продержаться и попробовать совершить бросок за Люком до или сразу после слушания по вынесению приговора, тогда, когда его будут перевозить. Что означало: попытаться подобраться к зданию суда либо по улицам, либо подземным путем.

Какую бы дорогу она ни выбрала, шансы на успех были невелики.

Люка будут надежно охранять, защищать. Приблизиться к нему будет почти невозможно, и совершенно невозможно будет взять и вытащить его.

Она вздохнула, в темноте вечерних сумерек открыла глаза и обвела взглядом бочки с выпивкой и полки, заставленные разными контейнерами, упаковками с закусками и бутылками с винами, пивом и крепким спиртным, гадая, найдется ли во всем этом разнообразии кореллианский эль. Текла покачала головой, сейчас было не время выпивать. Не время терять голову в алкогольном тумане, и не важно, насколько привлекательной казалась эта мысль.

Они просили ее выполнить безнадежное задание.

Если только не обратиться к третьему варианту.

Третий вариант был не менее опасен для нее, однако это был тот вариант, какой Люк вполне мог предпочесть нахождению в имперской тюрьме, тот вариант, какой спасет Люка от Вейдера, спасет от ожидающей его судьбы, той, с которой он уже сталкивался и отголоски которой до сих пор преследовали его.

Третий вариант, который будет противоречить отданным ей приказам, который поставит ее в положение прямого конфликта с миссией и долгом.

Она видела Люка в том шаттле, когда Рован возвратился вместе с ним, видела отметины на теле, говорящие о непрекращающихся допросах имперцами. Позже она видела, как на Раймаре Люк, зная, что столкнется все с той же пыткой, решительно шагает к Вейдеру, лишь ради того, чтобы спасти ее и Хаслама. После миссии на Касреане она находила его под падающим с неба Адралии пеплом блуждающим по округе, пьяным, потерянным и одиноким. Она видела его внутренний конфликт, его боль, когда пришла в лесную лощину, чтобы арестовать после того, как он напал на майора Рована.

«Он тебе нравится, — поддразнил ее Соло. — Разве нет?»

Текла опустила голову. Это было неожиданное осложнение, потому что, Сила помоги, он ей действительно нравился. То, что она сказала Соло, не было ложью, и она знала, что не может бросить Люка, так же, как не могла бросить его на Раймаре. Однако еще она знала, что спасение — тоже не вариант, не с таким количеством охраны, брони, которой окружит его Вейдер.

Ей оставался один-единственный вариант, и с ним ее собственная судьба будет предопределена.

* * *

Ужас юноши сверкнул в Силе.

Люк инстинктивно отпрянул, отшатнулся назад, только для того, чтобы натолкнуться спиной на грудной доспех Вейдера — Темный Лорд сдвинулся, блокируя выход, оставляя ему лишь один путь — вперед в камеру для допроса.

— Нет!

Люк рвано вскрикнул, и Вейдер ощущал его неверие, крушение его духа, когда перед ним предстала сцена Эскааля, то, от чего он в прошлом был освобожден.

Люк засопротивлялся изо всех сил, выброс адреналина стер чувство боли. Он уперся ногами в пол, попытался вырвать руки из хватки охранников, но те пнули его под колени и затащили по ступеням внутрь.

Велаптор взял бутылку с водой, и Люка бросили на стул.

Дверь с грохотом закрылась, отрезая их от протестных криков хораарнцев, отреагировавших на панику Люка. Вейдер разберется с ними позже.

— Отпустите меня! — Люк кричал, из глаз текли слезы, он ругался, дергая ограничители, вся видимость его контроля над собой пропала.

Вейдер закрыл глаза, потянулся, ныряя в Силу, и коснулся эмоций сына…

Они были необузданными, мучительными, сменяющими друг друга, в то время как Люк пытался разобраться, что происходит. Он потерялся в состоянии диссоциативной амнезии и тумане вспыхивающих воспоминаний, сломленный из-за того, что его поместили в ту же обстановку, из которой спасли недели назад… потерялся в воспоминаниях о травме, об эвакуации на Раймаре, о битве над Касреаном и смертях людей, чья кровь была на его руках.

Внутри у него была злость: такая ярость, что пламя гнева лишало его всех рациональных мыслей. Злость соседствовала с паникой, ужасом, боязнью боли, которая, как верил Люк, скоро придет…

Нет… Не боли…

Люк боялся боли, но не настолько, чтобы это вызвало такую реакцию.

Вейдер улыбнулся под маской. Его сын боялся того, что сломается, что предаст друзей, принцессу и его любимый Альянс.

Юноша вдруг дернулся всем корпусом вперед, вскакивая со стула, но Вейдер был рядом, чтобы шагнуть навстречу и еще раз преградить ему путь. Охранники схватили Люка и бросили обратно на сиденье; дернув ограничители, освободили одну из рук, только чтобы потом завести обе за спинку стула, собираясь снова сковать их вместе.

Закричав от отчаяния и досады, Люк вывернулся, пальцы охранников соскользнули с влажной от пота кожи. Он с воплем вскинул перед собой руки, высвобождая взрывную волну Силы. Охранников раскидало в стороны, Велаптора отбросило назад, Вейдер же устоял под мощным давлением, окружив себя невидимым щитом, чтобы отразить энергетическую атаку сына.

Он улыбнулся. Люк был силен. Юноша использовал лишь толику своего потенциала, и все же был силен. Вейдер не мог позволить этому продолжаться, иначе Люк навредит сам себе. Юноша должен был научиться контролю, а не реагировать чисто инстинктивно. Темный Лорд позволил гневу поднять голову, почувствовал, как нарастает жар ярости.

Люк нетвердо сделал шаг, и Вейдер поймал его ладонью за горло, удерживая. Сын тяжело трепыхался в хватке, цеплялся за его затянутые в перчатки руки, пытаясь разжать их и вырваться.

— Довольно! — скомандовал Вейдер, Силой придавая словам вес. Он сжал пальцы и приподнял Люка, отрывая от пола. По большей части, это было посланием, предупреждением. У Вейдера не было намерения вредить Люку, но тот должен был знать свое место.

Голос Вейдера и опасное давление его руки прорвались сквозь туман, охвативший разум Люка. Прорвались сквозь вихрь эмоций, и тело задрожало от напряжения. Мальчик поднял на него широко распахнутые потемневшие голубые глаза. Он судорожно вдохнул.

— Пожалуйста…

И Вейдер был не уверен, молит ли Люк о жизни или о смерти.

— Садись, — повысил голос Вейдер, толкая Люка обратно на стул. Повязку на его плече пропитала свежая кровь. Как только Люк успокоится, рану необходимо будет осмотреть еще раз.

Люк упал на стул и сполз по спинке, неспособный продолжать сражение; силы покинули его.

Велаптор и охранники поднялись на ноги, руки Люка снова схватили, завели за спинку и защелкнули на них наручники, которые зафиксировали у сиденья. Охранники пристегнули лодыжки Люка к ножкам стула, выпрямились и отступили назад, ожидая дальнейших приказов.

— Оставьте нас, — сказал им Вейдер, пристально наблюдая за Люком, вслушиваясь в его прерывистое дыхание, в то время как тот с трудом пытался взять эмоции под контроль.

Охранники поклонились и вышли.

— Капитан, — пророкотал Вейдер, чьи глаза не покидали его ведущего борьбу дитя. — Вы тоже.

— Мой… мой лорд, — Велаптор запнулся, озадаченный. — Я полагал, что я…

— Ваша работа выполнена, — сказал ему Вейдер. — Заканчивайте свои дела на Хораарне и отправляйтесь на мой корабль. Мне пригодятся ваши знания и опыт, когда мы схватим всех, кто был в делегации Альянса.

— Лея, — в отчаянии прошептал Люк.

Велаптор улыбнулся, но Вейдер даже не глядел на него.

— Благодарю, милорд, я рад услужить, — Велаптор бросил краткий взгляд на Скайуокера, когда тот встряхнул головой — с влажных прядей волос упали на лицо капли пота. — Что насчет другого нашего гостя, милорд?

Это уже привлекло внимание Вейдера.

— Я полагал, что ясно выразил свою позицию, и вы ее поняли.

— Так и есть, милорд, — заверил его капитан. — Однако майор упрям, и я не уверен, все ли он понял.

— Заберите его на «Экзекутор», я поговорю с ним сам, — закончил разговор Вейдер, снова поворачиваясь к Люку.

Скайуокер низко свесил голову, грудь его приподнялась на вдохе, и он загнанно прошептал:

— Лея…

Велаптор небрежно поклонился и покинул камеру. Дверь плавно закрылась, и Вейдер наконец оказался наедине с сыном.