Темные времена (джен)

Рован склонился к монитору, читая появляющуюся на экране шифровку. Нахмурился, постучал пальцем по датападу, который держал в руках, и перепроверил детали поступающего сообщения. Выпрямляясь, приложил ладонь к шее и размял затекшие мышцы. У него уже начинала гудеть голова.

Он взглянул на полученные данные. Это был неопределенный обрывок информации, один из тех разрозненных частей, которые кажутся незначительными, но при рассмотрении вместе с другими деталями могут оказаться очень важными. Рован пересек комнату, подошел к другому терминалу и наклонился к работавшей за ним девушке-оператору.

— Лейтенант, есть что-нибудь от ботанов о развитии событий в системе Касреана?

Девушка покачала головой.

— Ничего, сэр, ситуация остается неизменной.

— Что насчет приказов из Имперского Центра?

— Ничего нового, сэр, флот у Касреана все еще исполняет текущие инструкции.

— Тогда почему «Экзекутор» покидает систему? — глядя на датапад, Рован высказал свою мысль вслух.

Он отвернулся от девушки, прошел к большому экрану из нескольких панелей, на котором была развернута звездная карта Галактики, и парой нажатий пальцев увеличил Касреан и окружающие его системы. Рован принялся внимательно изучать область: расстояния между планетами, коридоры гипер-прыжков, какие миры находились под властью Империи. Он снова потыкал пальцем по экрану, расширяя поиск, и стал просматривать маршруты от Касреана до оплотов повстанцев, не зная, что именно ищет.

Почему «Экзекутор» покидал систему и куда он направлялся? Ровану не нравилось, что курс и намерения Вейдера оставались ему неизвестны.

Полностью поглощенный обдумыванием следующего хода Вейдера, Рован почти не обратил внимания на то, что за спиной открылась дверь. Он нажал пальцем на карту, снова увеличивая Касреан, и прищурился, мелькнула какая-то мысль. Было тут что-то…

— Вы знали? — раздался позади неровный голос, дрожащий от сдерживаемого гнева. Рован тут же узнал его. — Вы знали, что было на той станции?

Он обернулся; но времени отступить в сторону уже не было, и кулак Скайуокера врезался ему в подбородок.

Рован пошатнулся от неожиданного удара и инстинктивно замахнулся в ответ, он даже не вспомнил о том, что все еще держит датапад, пока тот не впечатался в лицо Люка. Сила удара свалила Скайуокера на пол.

Рован стер с губ кровь, нагнулся и протянул ему руку:

— Давай тебе помогу, Люк.

Фраза была неверной: она слишком походила на то, что он говорил юноше на Эскаале, когда тот был подвешен перед ним, удерживаемый цепями, избитый и истекающий кровью. Он заметил в глазах Люка вспышку страха, услышал вскрик отрицания, руки Скайуокера взметнулись вверх, и Рован вдруг обнаружил, что отброшен назад мощным толчком. Он врезался спиной в звездную карту, проламывая ее, кувыркнулся через терминал, ударился о дальнюю стену и наконец рухнул на пол.

Он лежал, ошеломленный, задыхающийся; до его слуха долетали крики находящихся в комнате, но он не различал слова из-за звона в ушах. Через пару секунд он сел, схватился за поврежденный терминал и подтянулся на нем, тяжело вставая.

Люка поднимали с пола его подчиненные. Скайуокер сопротивлялся, кричал и отталкивал всех, пока его пытались поставить на ноги.

— Оставьте его! — рявкнул Рован. Взгляд Люка будто остекленел, в его движениях сквозили ужас и отчаяние. И Рован понял, что происходит. Опасаясь, что может случиться, если не остановить все это, он приказал: — Отпустите Скайуокера!

Парня захлестнул мощный флешбек.

Пока подчиненные убирали от него руки, Рован обошел терминал. Люк тяжело дышал, порез на щеке, оставленный датападом, сильно кровоточил. Он стоял, ссутулившись, и казался растерянным, он был словно только что отпущенный после таврения шаак — оглушен болью и шоком.

— Люк? — попробовал позвать его Рован, придерживаясь мягких интонаций и делая осторожный шаг вперед. Он обезоружено поднял руку, пытаясь удержать на себе внимание юноши и успокоить его разговором. — Мы можем закончить все это сейчас, если ты…

Движение было таким быстрым, Рован даже не успел осознать, что рука Люка метнулась к оружию, пока внезапно перед ним не оказалось синее лезвие светового меча. Гул энергии стал единственным звуком, нарушавшим тишину комнаты.

Рован остановился, бессильно опустил руки и движением головы показал всем остальным сотрудникам, находившимся в комнате, чтобы они отошли подальше. Что-то делать или говорить сейчас было бы самоубийством. Все, что он мог — ждать; ждать, пока Люк медленно вынырнет из состояния диссоциативной амнезии и придет в себя.

Рован облизнул губы, во рту появился привкус крови, и стал наблюдать за тем, как в голубые глаза постепенно, капля по капле начала возвращаться осознанность; Люк нахмурился и встретился взглядом с Рованом, зрачки расширились в узнавании. Он отступил назад. Световой меч поколебался, Люк взглянул на него и на свои руки, сжимающие рукоять. Голова его отдернулась от шока, от ужаса.

Находящаяся позади дверь в комнату открылась. Быстрое движение, тревожный крик, человек в униформе поднырнул, делая низкий выпад и сбивая Скайуокера с ног.

Световой меч выключился и со стуком упал на пол.

Еще несколько человек ворвалось в комнату, они схватили Скайуокера и выпихнули в коридор, хотя он и пытался отбиваться.

Пилот в куртке цвета хаки нагнулся и поднял валяющийся на полу световой меч. Потом он выпрямился, обернулся и улыбнулся Ровану. Это был Ведж Антиллес.

— Я говорил вам, что еще ничего не закончено… — после паузы Ведж протянул: — сэр.

И вышел из комнаты.

Рован медленно выдохнул с облегчением, когда дверь за ним закрылась, заглушая раздающиеся из коридора крики. Он коснулся ладонью разбитой губы и вытер сочащуюся из нее кровь. Лейтенант сделала шаг к нему, но Рован остановил ее движением руки.

— Просто продолжайте работать, — сказал он, потирая грудную клетку.

Ушиб от того, каким образом его оттолкнул Люк, оказался довольно серьезным. Он нахмурился.

Люк оттолкнул его, даже не дотронувшись и пальцем.

Это напомнило ему, как на Эскаале Люк отшвырнул дроида для допросов. Похоже, парень обращался к Силе инстинктивно, когда чувствовал угрозу. Ровану стало интересно, что же будет, когда Люк овладеет своими способностями и сможет использовать их по желанию.

— Пришлите сюда дроидов, пусть починят и приберут тут все, — приказал он.

— Да, сэр, — офицер принял задание.

Рован развернулся, подошел и подобрал забытый датапад, под ногами хрустели осколки звездной карты. По оборотной стороне устройства была размазана кровь, и Рован осознал, что ударил Люка действительно сильно. Он снова поднял руку и осторожно ощупал подбородок, Скайуокер вообще-то и сам нанес ему очень приличный удар.

«Вы знали, что было на той станции?»

После атаки уже прошло достаточно времени и с того времени, как пилотам рассказали о том, что жертвами стали гражданские — тоже; так почему Скайуокер среагировал сейчас? Что стало катализатором, приведшим мальчика в ярость и в итоге лишившим его хрупкого контроля над собой?

Рован протер кровь с датапада рукавом кителя. Он открыл сообщение, которое получил, и перечитал снова: «Экзекутор» снялся с орбиты и покинул Касреан, курс неизвестен.

— Лейтенант, — он оторвался от датапада и взглянул на ее монитор, желая побыстрее прийти к каким-то результатам, пока болваны из службы безопасности Риекана не явились выяснять, что случилось. — Выведите все данные, пришедшие с Касреана за последние два часа, включая репортажи голонета.

Рован просматривал мелькающую на экране информацию, отмечая, что последние репортажи о трагедии по большей части вышли в эфир всего за несколько минут до того, как Люк устроил разборку с ним. Рован проиграл запись; он слышал, как репортер объявляет виновным Скайуокера, видел, как подробно показали операцию по устранению ущерба, а также снятые крупным планом кадры жертв, обгорелых тел, изломанных конечностей и страшных увечий. Он поставил ролик на паузу и склонился над экраном, выясняя, откуда велась съемка. Это был мостик звездного разрушителя — он бывал на них достаточно часто, чтобы узнать планировку и форму смотровых окон, но эти казались больше, а значит, корабль был крупнее звездолетов II класса.

«Экзекутор»?

Он выпрямился и помассировал ноющий подбородок, погружаясь в размышления. Кажется, Вейдер оставался на Касреане большую часть времени, что велись восстановительные работы, и контролировал их, он же допустил на свой корабль группу новостных репортеров, чтобы Империя могла насладиться трагедией во всех деталях и превратить ее в пропаганду.

Эта пропаганда сейчас достигла Люка, толкая его за грань, обнажая чувства и делая нестабильным. И теперь, когда дело было сделано, Вейдер покидал систему.

* * *

Люк вырывался из чужих рук, которые обхватили его и тянули дальше по коридору. До него доносились голоса, собственные вскрики, кто-то пытался докричаться до него, но смысл слов ускользал от Люка, паника совершенно оглушила и ослепила его. Он не знал, куда его ведут, не знал, окажется ли снова в той камере и…

Дейд… Что-то насчет Дейда…

…не знал, подвесят ли его снова за запястья, крепя к рейке металла, выбивая почву из-под ног, оставляя беспомощным и открытым для всего, что с ним захотят сделать, для любых способов причинения боли и любых наркотиков, которыми его решат накачать.

Открылась дверь, его перетащили через порог. Было темно и прохладно, он уперся ногами, отклонился назад и расслабился, заваливаясь на спину, используя свой вес, чтобы утащить противников за собой к земле. Раздались ругательства, когда его охранники запнулись и упали, выпуская его.

Люк перекатился по песку и пыли…

Песку?

…оттолкнулся ладонями, поднимаясь, но его сразу же поймали и прижали к земле. Потом перевернули, тяжесть опустившейся на грудь ладони удерживала его, другая ладонь прижалась к опухшей щеке. Раздался голос:

— Люк, малыш, это же я!

Хан?

Он вскинул глаза на человека, склонившегося над ним в полумраке. Потом взгляд скользнул в сторону, и Люк увидел звездное небо, почувствовал запах серы в воздухе. Он снова посмотрел на Хана, все еще не веря до конца, что его друг рядом.

— Хан? — прохрипел Люк, пытаясь справиться с замешательством.

— Ага, это я, — с облегчением улыбнулся Соло, следя за тем, как во взгляде Люка постепенно появляется осознанность. Он выпрямился, помог Люку сесть и жестом дал понять остальным пилотам, чтобы они пока держались подальше. Когда Хан увидел, как Янсон с новобранцем вытаскивают Люка из здания, а за ними спешит Ведж, он сразу понял, что случилось.

Он видел раньше людей, травмированных психологически настолько сильно, что даже простое слово или действие могло заставить их переживать события прошлого, вызвать образы и эмоции, которые они отчаянно пытались забыть. Образы могли быть настолько реалистичными, что человек на самом деле верил, что снова вернулся в ужасный момент, ставший причиной травмы, например, оказался посреди битвы или находился на грани столкновения перед взрывом.

Хану очень хотелось наложить руки на того ублюдка, который нанес другу такие глубокие раны.

Люк тронул щеку подрагивающей рукой и зашипел от боли.

— Что произошло? — слабо спросил он, замечая, что вокруг него сгрудились Ведж, Хобби, Янсон и новенький пилот.

— Ты не помнишь? — озабоченно спросил Хан, его взгляд метнулся от Люка к зданию службы безопасности. Он знал, что скоро там узнают о происшествии. Нужно было уводить парня отсюда, пока Риекан не явился арестовать его за нападение на вышестоящего офицера.

Люк покачал головой, пытаясь избавиться от тумана в голове.

— Я… помню только, что смотрел голонет…

Девочка… Та маленькая девочка, которую я убил…

— И я… — он замолк, когда его настигло осознание. Он помнил выпуск по голонету, помнил испытанный ужас от вида жертв, рассеянных по космосу и запечатленных на экране прямо как в реальности. Он помнил, Хобби говорил о Роване, помнил гнев, охвативший его, и решение встретиться с майором лицом к лицу.

Все внутри сжалось, от тревоги и смятения слова застревали в горле.

— Я пошел поговорить с Дейдом… то есть… с Рованом, — Люк взглянул на Хана. — Кажется, я ударил его. После этого… ничего не помню, — он нахмурился, пытаясь воскресить в памяти, что делал после ухода из столовой. — Я ведь ударил его?

Хан уселся на пятки и в поисках ответа посмотрел на Антиллеса. Тот кивнул и протянул ему световой меч Скайуокера. С замирающим сердцем Соло взял его, зная, что это значит: Люк направил на вышестоящего офицера оружие.

— Ага, ты ударил его, парень, — Хан не мог понять этого, не мог понять, почему Люк напал на человека, который спас ему жизнь и помог выбраться с Эскааля. — Но почему ты это сделал?

Люк нахмурился, словно озадаченный тем, что Хан не знает причины.

— Это был он, Хан, — сказал Люк, будто это все легко объясняло. — Это все из-за него.

— Соло, — предупредил Ведж, кивком указывая в сторону здания службы безопасности. Оттуда начали выбегать солдаты.

— Пойдем, Люк, — приглядывая краем глаза за солдатами, Хан подхватил друга под руку и помог подняться на ноги. — Надо увести тебя отсюда.

Он передал Люка Кливиану и Янсону, те сомкнулись по бокам от него. Уэс вытащил из кобуры Люка бластер, и они повели его вверх по склону в сторону летного поля.

Хан потянул за рукав Антиллеса и вернул ему световой меч.

— Отведите парня на «Сокол» и оставайтесь с ним, — он глянул на дверь, откуда команда пилотов вывела Люка. — Я попробую как-то сгладить ситуацию, — поколебавшись, он через плечо бросил взгляд на Люка и спросил Антиллеса: — Ты понял, о чем говорил Люк?

Лицо Веджа потемнело, и он кратко сказал все, что нужно:

— Рован был имперским дознавателем на Эскаале.

* * *

Рован еще раз вытер губу — она все не переставала кровоточить, черт ее побери. Когда дверь в комнату снова открылась, он обернулся. Однако вместо Риекана или его солдат на пороге стоял кореллианец, друг Скайуокера.

Рован шагнул вперед.

— Как Люк?

Удар Соло оказался более точным, выверенным за годы практики, и Рован обнаружил, что лежит на полу, а из носа у него хлещет кровь. Кореллианец подступил ближе. Рован уже собирался подняться, но остановился — прямо над ним возвышался Хан и указывал на пол, предупреждая:

— Лежать!

Соло развернулся и вышел из комнаты, растолкав плечами собравшихся у входа людей Риекана.

* * *

Люк сидел на палубе около доски для дежарика, вытянув на полу ноги и прислонившись спиной к диванчику, на котором лежал, глядя в потолок, Хобби. Ведж развалился в кресле у инженерного терминала, Уэс сидел, подпирая голову руками, его локти стояли на выключенной игровой доске. Иланек первым дежурил в рубке, готовый предупредить остальных, если у корабля покажется кто-то из службы безопасности.

R2-D2 остался рядом с Люком и через оптические рецепторы наблюдал за своим юным хозяином.

Все молчали, ожидая возвращения Хана. Единственные нарушающие тишину звуки раздавались из-под палубы у прохода в пассажирский отсек — Чубакка продолжал работать. Каждый раз, показываясь снизу, чтобы взять новый инструмент, вуки бросал обеспокоенные взгляды на притихших пилотов.

Люк осторожно дотронулся до пораненной щеки, ощупывая начавшую образовываться на порезе кровяную корочку. Он откинул голову на край дивана, взгляд заскользил вдоль труб на потолке «Сокола», но он будто не видел их, да и думал совсем не о них.

Прогулка до «Сокола» помогла ему прочистить голову, но инцидент с Рованом он все еще помнил смутно. Он мог воскресить в памяти показанные по голонету кадры во всех деталях и знал, что разговаривал с Веджем и Хобби. Помнил, как ушел из столовой, помнил, как ударил Рована, пусть и нечетко, но после этого — только какие-то разрозненные образы и чувства. Он помнил свой гнев, помнил, как лежал на полу, а Рован возвышался над ним. Помнил ужас и рукоять светового меча в руках.

Его световой меч. Он достал оружие?

— Черт… — Люк подтянул к себе колени и уронил на них голову. Он напал на полномочного офицера при исполнении в его же кабинете и достал оружие. Его теперь точно отдадут под трибунал. — Черт…

Он почувствовал, как друзья подняли головы и посмотрели на него, но не обратил на них никакого внимания, и в конце концов те снова погрузились в свои мысли.

Он был благодарен товарищам по отряду за то, что они пришли за ним и рисковали своей репутацией и положением в Альянсе ради того, чтобы остановить его. Теперь из-за него всех их ждали соответствующие последствия. Потому что они помогли ему и увели с места происшествия прежде, чем его смогли бы арестовать. Теперь они были соучастниками и должны были получить похожее наказание.

«Посмотри, что ты наделал».

Голос Вейдера из сна эхом отдавался в голове, Люк закрыл глаза, чтобы не видеть хотя бы образов из него. Пытался побороть свое воображение, но не смог.

Та маленькая девочка с ожогом на щеке.

«Ты увидишь».

Люк поднял голову и посмотрел на сидящих с ним друзей. Ведж откинулся на спинку стула и закинул руки за голову, строя безразличный и невозмутимый вид, но Люк видел: его тело было напряжено, брови нахмурены. Хобби нервно постукивал пяткой по диванчику в никому не понятном ритме. Уэс водил пальцами по кнопкам выключенной доски для дежарика, и только Чубакка работал, не отрываясь.

«Ты увидишь».

Тон Темного Лорда из кошмара стал напористее, Люк снова посмотрел на сидящего у инженерного терминала Веджа, и тут ему на глаза попался лежащий на консольной панели световой меч.

Люк сглотнул и облизнул губы, все его внимание сконцентрировалось на оружии.

Темный Лорд был прав. Он видел, но не понимал.

Во сне Вейдер показал ему последствия, показал разрушения, нанесенные одним нажатием гашетки. Голонет только усилил эффект, показав, что девочка из сна реальна. И, тем не менее, он все еще отказывался признавать истинную природу произошедшего на Касреане; правду о самом себе.

«Твои жалкие попытки держаться за счет Силы только продлили твои страдания».

Он использовал Силу на Эскаале: оттолкнул, послав в полет, дроида, использовал ее для укрепления своих сил, когда они почти оставляли его, когда так хотелось рассказать все, что от него хотели, лишь бы боль прекратилась. На Раймаре он с помощью Силы почувствовал намерение Вейдера атаковать. Он пытался обучаться сам, тренироваться со световым мечом, как показывал Оби-Ван, и тогда на краткое время коснулся Силы.

Но над Касреаном он не прислушался к своим чувствам, к тому, что говорила интуиция.

«Ты увидишь».

Вейдер был прав. Ему нужно было заметить, нужно было прислушаться к Силе и ее голосу.

Он поднялся на ноги, и товарищи тут же вскинулись.

— Ты в порядке, Люк?

— Все хорошо, — он повторил свою мантру, желая успокоить Веджа и зная, что тому не понравится то, что он задумал.

Люк вышел из отсека и присел на корточки у снятых палубных решеток, открывающих пространство внизу. Вуки тут же высунул оттуда голову и поворчал, задавая вопрос.

Люк пожал плечами, понимая, что в нем были свои нюансы.

— Все в порядке, я… — он замолк, заметив, что из-за его лжи в глазах друга отразилось беспокойство. Он покачал головой и слабо улыбнулся, — я не в порядке, Чуи… — он посмотрел на палубные пластины и разбросанные по полу инструменты и понизил голос до едва различимого шепота, зная, что даже так Чуи его услышит. — Мне нужно время побыть одному, нужно попробовать кое-что и… ну, — он указал рукой себе за спину, зная, что Антиллес вместе со всеми наблюдает за ним. — Мне нужна твоя помощь, чтобы забрать у Веджа мой световой меч.

Чубакка затряс головой, отказываясь.

— Чуи, пожалуйста, поверь мне, — шепотом попросил Люк. — Я не собираюсь делать глупости.

Он уже их натворил.

— Есть кое-что, что я должен сделать, так говорит мне Сила.

Какое-то время вуки молчал, рассматривая друга голубыми глазами и обдумывая его слова. Он заворчал, кивнул, вылез из отсека под палубой и направился к инженерному пульту. Ведж выпрямился, а когда вуки подошел ближе, в опасении встал; он гадал, какого черта задумал Люк, но знал, что в любом случае ему это не понравится. Чубакка оскалил зубы и низко, утробно заворчал, отчего Ведж дернулся и чуть отступил назад.

— Хей, Чуи, я…

Хобби и Янсон подскочили со своих мест, когда Чубакка взял световой меч и передал его Люку. Тот закрепил меч на поясе и улыбнулся друзьям.

— Еще увидимся, парни.

Ведж шагнул к нему.

— Люк, что бы ты там ни собирался сделать…

— Это не то, о чем тебе стоит волноваться, вы и так получили свою порцию проблем, — Люк улыбнулся еще шире; это так не подходило ситуации, что Верж только сильнее озаботился душевным состоянием Скайуокера.

— Люк, Хан скоро вернется, и он ждет, что ты будешь здесь, — Антиллес снова шагнул к Люку, но тут ему перегородил путь Чубакка. От его недовольного рыка Ведж отпрянул и вскинул руки, показывая, что сдается: — Ну ладно, ладно… — нехотя уступил он.

— Увидимся в застенках, куда меня посадят, Ведж, — заявил Люк. — Пойдем, R2.

Небольшой дроид согласно пиликнул и покатил с корабля вслед за хозяином.

Хобби упал обратно на диван.

— Вот же черт, — ругнулся он. — Да Соло просто взбесится.

* * *

Лея сидела в глубине комнаты, опустив лоб на кисти рук и слушая спор Хана и Риекана. От сильного стресса и недостатка сна у нее жутко болела голова, а кроме того, ее мучила вина. Вот уже несколько дней она не видела Люка. Ее удерживали ведущиеся переговоры с возмущенными союзниками; извержение пепла застало ее в одном из зданий, как и многих других, запирая на время внутри, и еще кучу дней она потратила на разработку плана дипломатической миссии, на которой ее должен был сопровождать Хан.

Она знала, что Люк поймет, что с ним были товарищи, готовые помочь и просто быть рядом; но это не облегчало чувства вины, учитывая, что ее рядом с Люком не было.

А теперь все стало еще хуже. Теперь поведение Люка расценивали не как вызывающее озабоченность, а как по-настоящему опасное, ведь он совершил поступок, за который во время войны даже Альянс мог вынести смертный приговор. Люк напал на Рована, направил оружие на офицера, пусть даже нос ему сломал Хан. Ничего не сумев с собой поделать, Лея улыбнулась: она чувствовала удовлетворение, что кто-то немного сбил спесь с Рована, несмотря на то, что обоих ее друзей теперь ждали серьезные проблемы.

— …подвергнуться расстрелу только за то, что ударил ублюдка! Да он же тот сукин сын, кто пытал Люка! — Хан кричал, наклонившись к Риекану и тыкая пальцем в его сторону, а потом и повернувшись к Мон Мотме, которая сидела за своим столом и внимательно слушала обоих спорщиков. — И все вы это знали!

Потом, подождав, пока его слова дойдут до них, он пристально посмотрел на Лею, немного сбавил обороты и произнес:

— Лея?

Ее на мгновение накрыла волна страха. Она выпрямилась. Конечно же, Хан не думал всерьез, что она…

— Я не знала, — решительно ответила Органа.

— Но выглядишь ты не особо удивленной, — обвинил ее он.

— Я… знала, что Рован был дознавателем, но не знала, что он сделал, — даже ей самой оправдание показалось слабым и неубедительным; она заметила, как лицо Хана потемнело от гнева.

— Не нужно много ума, чтобы сложить два и два, ваше высочество.

Холодный тон заставил Лею вздрогнуть, она знала, что Хан прав. Чувство вины стало только острее под направленным на нее испепеляющим взглядом Соло. Не сумев выдержать его, она отвела глаза.

Хан отвернулся к Риекану.

— Можете арестовать меня, если хотите, но на этот раз оставьте парня в покое, генерал.

— Простите, капитан, — вмешалась Мотма, прежде чем Риекан смог что-то сказать, — я понимаю, что лейтенант-коммандер Скайуокер чувствует себя не очень хорошо, но расследование будет, и на время его проведения свобода перемещения Скайуокера должна быть ограничена. Мы, конечно, не станем требовать смертного приговора; тем не менее, если он будет признан виновным, его будут ждать серьезные последствия. Он ударил…

— Подвергся избиениям… — поправил Хан.

— …офицера при исполнении в его же кабинете, он угрожал офицеру оружием и сбежал с места…

— Я увел его оттуда, — сердито оборвал Мотму Хан.

— Тогда вы и пилоты Красной эскадрильи являетесь соучастниками. Капитан, вы также ударили офицера при…

Хан вскинул руки.

— Так арестуйте меня, назначьте взыскание!

Одна из глав Альянса вдохнула побольше воздуха и встала, ее терпение было на исходе. Она оперлась обеими руками о свой стол.

— Капитан Соло, не могли бы вы немного помолчать и дать мне закончить? — она сделала паузу, Хан с угрюмым выражением лица замолк. — По этому вопросу я согласна с генералом Риеканом, — она подняла ладони, когда Хан с Леей открыли рты с очевидным намерением протестовать.

— Нет, — предупредила их Мотма. — Обсуждение окончено. Дисциплину нужно поддерживать. Скайуокер будет помещен под арест на время расследования и до вынесения приговора военного суда. Весь этот период нести за него ответственность будет доктор Терриман. Члены Красной эскадрильи также будут арестованы и просидят в камерах всю ночь до следующего утреннего патрулирования. Всем будет объявлен выговор и назначено взыскание, запись об этом пойдет в личное досье каждого.

Теперь она обратила все внимание на Хана:

— Вы, капитан Соло, как работающий на Альянс гражданский также находитесь под нашей юрисдикцией, к вам применимы те же законы и предписания. А значит, вы тоже находитесь под арестом, вас продержат в заключении вплоть…

Лея поднялась на ноги.

— Мон, пожалуйста…

— …вплоть до вашего отлета в 4:00.

Хан изумленно смотрел на Мотму.

— И вы еще думаете, что после всего этого я полечу на миссию?

Выражение лица Мон смягчилось, в нем проявилась усталость и печаль.

— Вы человек чести, Соло. Я верю, что вы поступите правильно.

Двери комнаты открылись, внутрь прошли два офицера службы безопасности. Хан угрюмо посмотрел на них и повернулся к Риекану:

— Только обращайтесь с пареньком помягче.

Генерал кивнул, было видно, что просьба ранила его.

— Даю слово, капитан.

Хан в сопровождении солдат вышел из комнаты, намеренно не взглянув на Лею, когда проходил мимо.

* * *

Занятый медитацией Вейдер почувствовал напряжение в Силе, спокойный свет в обволакивающей его тьме, который становился ярче с каждым регулируемым вздохом.

Он удовлетворенно улыбнулся и с предвкушением и осторожностью приблизился к присутствию сына.

* * *

R2-D2 подсвечивал дорогу перед ним — лесную тропинку, которая переваливалась через уходящий вниз склон и вела к природной площадке, окруженной холмами; он нашел это место несколько дней назад. Добраться до него было нелегко: деревья согнулись под тяжестью пепла, дорожка была завалена все тем же пеплом, веточками и бог знает чем еще. По пути и R2, и Скайуокера прилично припорошило, Люк даже чувствовал соответствующий привкус на языке. Последние несколько ярдов R2 непрестанно пиликал, жалуясь на то, что мелкие частицы забились в механизмы; и Люк понял, что теперь вернуть его на базу без чьей-либо помощи будет невозможно.

Он остановился на площадке и осмотрел окрестности, из-за скал и высившихся над ним деревьев проглядывал кусочек вечернего неба. Люк закрыл глаза и вдохнул прохладный воздух, вдруг чувствуя спокойствие после всех драматических поворотов последних дней, мучений и самокопания. Просто оказаться тут — вот, что ему было нужно.

Он открыл глаза и улыбнулся своему компаньону.

— R2, выключи свой прожектор, он мне не понадобится, — маленький дроид послушался, хоть и издал недовольный звук. — Выпусти две автономные цели, запрограммируй их атаковать, когда я достану световой меч.

Еще один покладисто-недовольный звуковой сигнал.

Люк проигнорировал его и плюхнулся на землю, как раз когда вылетели две шарообразные цели-ищейки и в темноте в одно мгновение пропали из виду. Он устроился на груде пепла, скрестив ноги. Снова закрыл глаза и поглубже вдохнул, в ноздри ворвался пропахший серой воздух, заполнил расширившиеся легкие. Стояла тишина, звуки вечерней природы звучали приглушенно, их частично поглощал покрывающий все пепел.

Люк сделал еще один вдох, припоминая сцену из прошлого, пытаясь воскресить в памяти как можно больше деталей и поточнее вспомнить слова разговора.

«Запомни, джедай чувствует, как Сила течет сквозь него».

Он улыбнулся, когда нужное воспоминание появилось, перед внутренним оком замелькали образы.

«То есть, она тобой управляет?»

«Отчасти. Но еще она подчиняется твоим командам».

Он тогда на «Соколе» пристально наблюдал за мишенью, все подстраивался под ее передвижения, а она внезапно нырнула вниз и пальнула ему в бедро. Болело оно чертовски. Хан смеялся над ними с Беном, иронизируя на тему липовой религии и древнего оружия.

«Я советую тебе попробовать снова, Люк. На этот раз не думай ни о чем, следуй инстинктам».

Бен надел ему на голову шлем, закрывающий глаза. Его охватили недоумение и скептицизм.

«Я ничего не вижу с опущенным забралом. Как же мне сражаться?»

«Зрение может обманывать тебя. Не доверяй ему».

Та девочка с ожогом на щеке…

«Посмотри, что ты наделал».

— Вот черт, — выругался Люк. Отголосок слов Вейдера вклинился в воспоминания о его первом уроке, вытесняя их. Люк опустил голову, на секунду поддавшись сомнениям. Может, это не сработает, может, он ищет то, чего нет…

Когда вспыхнуло пламя…

…и может, он вообще не хочет обнаружить эти чувства, не хочет знать, что они ему скажут.

В унынии он выпрямил спину, вдохнул и медленно выдохнул, пытаясь сфокусироваться на течении Силы.

«Положись на свои чувства».

Он встал и отцепил с пояса световой меч. Закрыл глаза и мысленно потянулся, чтобы прикоснуться к Силе, ощутить, как она окружает его, вибрирующая, полная энергии жизни.

«Джедай чувствует, как Сила течет сквозь него».

Он почувствовал, как прохладный вечерний ветерок обдувает кожу, шевелит пряди волос у затылка. Почувствовал, как перед ним раскрывается Сила во всей ее широте.

Он резко зажег световой меч, цели бросились атаковать. Он отразил два первых выстрела, лезвие ясно сияло в сумерках, заливая все вокруг него бледно-голубым светом. Он развернулся на пятках и парировал еще несколько атак, шары быстро летали туда-сюда, то появляясь, то скрываясь в тенях. Его накрыла волна восторга, когда он позволил Силе направлять его, он отражал один выстрел за другим, его движения были инстинктивными и естественными, и он чувствовал себя идеально. Люк погрузился глубже в объятия Силы, почувствовал, как она оборачивается вокруг.

Он двигался, и сумерки сгустились, собрали свою темноту вокруг него. Его незаметно окружила прохлада, мягко касаясь разгоряченного, покрытого потом тела.

А затем появилось какое-то новое ощущение. Обеспокоенный, Люк почувствовал, будто больше не один. Он чувствовал себя…

…потерянным.

Он нахмурил брови, замедлился и опустил голову в поисках источника этого внезапно возникшего чувства, внезапного осознания.

Он потерялся.

Люк открыл глаза. Все еще был вечер, и, несмотря на сохранившееся в земле под ногами тепло, на округу опускался холод. Он прислонился спиной к куполу фермерского дома и поковырял моторчик, который держал в руке. Нужно было починить его перед тем, как лечь спать. Он потянулся к закрепленным на поясе инструментам.

— Люк?

Он обернулся и улыбнулся тете, когда та подобрала юбку и присела рядом с ним. Он был рад снова вернуться сюда: здесь все находилось на своих местах, он был в безопасности, здесь его жизнь текла предсказуемо и…

— Но это не так, Люк, — мягко напомнила тетя. — Этот вечер, то время, которое мы провели вместе, стал последним.

Он сглотнул образовавшийся в горле комок и сморгнул слезы печали, от ее напоминания он был готов заплакать.

— Тетя Беру, я…

— Тебя не должно быть здесь, Люк, — сказала она, протягивая ладонь и беря его за руку. — Как бы я ни хотела обнять тебя и удержать здесь, я не могу. Тебе нужно смириться с тем, что случилось с тобой, и с тем, что ты сделал.

— Это тяжело, — признался он, отводя взгляд.

— Правда часто тяжела, Люк, — произнесла Беру. — Чтобы принять ее, нужно обладать храбростью.

Голос ее прозвучал как-то отвлеченно, и Люк посмотрел на тетю, гадая, что же было не так. Ее внимание было сосредоточено на чем-то другом, и, поддаваясь любопытству, он проследил за ее взглядом.

Темная фигура стояла у могилы его матери: высокая, вызывающая давящее чувство, складки плаща хлопали на усиливающемся ветру.

— Ты его слабость, Люк, — снова сказала Беру, — а в тебе есть сила, которую он жаждет.

Люк поднялся на ноги и шагнул вперед.

— Тетя Беру, я не понимаю. Кто он?

Тетя встала рядом.

— Иди к нему, Люк. Теперь только он может помочь тебе. Только он может показать тебе то, что ты должен понять, несмотря на то, сколько боли это причинит.

Озадаченный, Люк неуверенно сделал еще шаг и остановился. Беру положила ладонь ему между лопаток и мягко, но настойчиво подтолкнула вперед; точно так же, как когда он пытался набраться храбрости в первый раз попросить дядю отпустить его в Академию.

Ступая по барханам песка, Люк пошел к могиле; сердце вдруг заколотилось, от тревоги в животе завязался узел, когда он приблизился к застывшей неподвижно фигуре. Высокий силуэт мужчины выделялся на фоне темнеющего неба, его голова была склонена к могиле, ветер пустыни раздувал плащ.

Люк облизнул губы и обернулся, желая найти взглядом тетю Беру. Но она пропала, а купол дома лежал в руинах, окруженный холодом ночи. Он остался совсем один, и вдруг его охватил страх, настолько сильный, что перекрыл все остальные чувства, призывая повернуться назад и бежать.

Он ощутил резкое движение, обернулся и вскрикнул, когда ожидающий его мужчина выкинул вперед руку и схватил его за горло. Его подняли над землей, Люк отчаянно пытался разжать руками обхватывающие шею пальцы. Он закашлялся, натужно вдыхая воздух и трепыхаясь в хватке Дарта Вейдера.

— Ты позволил страху поглотить себя, мальчик, — обратился к нему Вейдер, повторяя сказанное на Эскаале. — Ты растерян, не собран, не знаешь, что дальше делать.

Люк, пытавшийся сглотнуть и вдохнуть воздуха, не мог сказать в ответ ни слова. Голова в черной маске склонилась набок, Темный Лорд порассматривал его и чуть разжал пальцы, позволяя Люку сделать болезненный вдох.

— Ты слаб. И отказываешься видеть. Отказываешься принимать то, что у тебя внутри, — произнес с отвращением Вейдер и яростно отбросил его в сторону.

Люк тяжело рухнул на землю, перекатился по песку и остался лежать на спине. Он закашлялся, хватая ртом воздух, который был ему так необходим. Легкие горели после кислородного голодания. Чувства были в беспорядке, Люка накрыл ужас. Почему тетя настаивала, чтобы он отправился к Вейдеру?

Вейдер… Ненависть и злость свернулись внутри, сглаживая страх.

Вейдер. Убийца его отца.

Он вскочил на ноги, сдернул с пояса световой меч и зажег, когда Вейдер двинулся на него. Алое лезвие собственного меча Вейдера рассекло ночную тьму.

Вейдер атаковал, и Люк вскрикнул, когда его отбросили назад. Он пригнулся и рефлекторно вскинул руку вверх, лезвия столкнулись, тяжелый удар Вейдера был перехвачен, прежде чем достиг цели. Вейдер стал давить, пользуясь своим преимуществом и вынуждая Люка согнуться еще ниже. Он извернул кисть, лезвие проскользило по мечу Люка и свободно прошло ниже, выбивая рукоять из пальцев юноши. Световой меч отлетел и приземлился на некотором расстоянии от них, деактивированный и находящийся вне досягаемости.

— В тебе есть храбрость, — признал Вейдер, теперь в его голосе вместо отвращения слышалась гордость. Это смутило Люка. — И все же ты отказываешься видеть.

— Что… — попытался сказать Люк, но пересохшее горло подвело его. Он прокашлялся и начал снова: — Что видеть?

Темный Лорд выключил меч и потянулся к Люку. Его пальцы сомкнулись на предплечье и протащили юношу вперед, ставя перед собой. Рука Вейдера сжалась на шее, заставляя поднять голову к ночному небу.

— Посмотри, что ты наделал.

В пространстве космоса возникла световая вспышка. Настолько яркая, что осветила все небо, затмевая сияние звезд.

Он знал, что это. Это пламя было ему знакомо.

Когда пламя вспыхнуло, я почувствовал…

Взрывная волна огня потухла, и снова небо потемнело, на нем проступили точки звезд. Одно мгновение. Краткая вспышка света, и вот уже оборвалось больше двадцати тысяч жизней.

— Что ты почувствовал? — спросил Вейдер. — Когда выстрелил в станцию, что ты почувствовал?

— Нет, — протестующе простонал Люк, дергаясь в жесткой хватке. — Нет, пожалуйста…

Он не хотел этого, он не хотел знать.

— Ты почувствовал их, — обвиняюще произнес Вейдер. — Ты почувствовал, что они невиновны.

— Пожалуйста… — умолял Люк, зажмурив глаза от воспоминаний и чувств, которые они вызывали.

— Когда вспыхнуло пламя… — холодно подчеркнул Темный Лорд, призывая продолжить.

…Огненный шар, вырывающийся из точки попадания ракет… Триумф, душевный подъем… Облегчение…

И…

— Нет! — закричал Люк, активнее вырываясь из хватки Темного Лорда. Тот вдруг отпустил его, Люк, пошатываясь, сделал несколько шагов и неверяще уставился на Вейдера, когда его словно громом поразило полное признание того, что им двигало. По запачканным песчаной пылью щекам поползли слезы отчаяния, стыда и боли.

— Когда вспыхнуло пламя… — настойчиво подсказал слова ситх, чувствуя, что решимость Люка тает.

Люк упал коленями на песок, Вейдер угрожающей тенью возвышался над ним.

…Палец, нажимающий на гашетку… Взрыв пламени, эмоций, в мгновение ока стертых из существования… Смех…

Его смех.

— Удовольствие, — едва слышно прохрипел он. — Когда вспыхнуло пламя, я почувствовал… удовольствие.

…Острая боль прошила грудь. С яростным криком он резко подался вперед, в размахе опуская меч. Лезвие рассекло цель почти пополам. Люк изогнул корпус, выбрасывая в сторону руку и разрезая вторую цель, как раз когда она поднырнула к нему. Он повернулся на пятках и, собрав последние силы, отшвырнул световой меч.

Он упал на колени в агонии; он убил всех тех людей и наслаждался этим. На тот краткий миг ему стало приятно, и он смеялся, а тысячи людей умирали.

Он смеялся тогда.

Люк сжал ладони в кулаки, набрав в них пепла, тело сотрясали болевые спазмы, и его тошнило, тошнило, тошнило; от печали, вины и отвращения к самому себе из глаз текли слезы.

— Что ж, напомните мне никогда не злить вас.

Его фигуру высветил яркий луч. Оказавшись застигнут врасплох и ужаснувшись тому, что кто-то видел и мог слышать его, Люк отдернулся подальше от света, поднялся на ноги и отступил в укрытие более густых теней; луч фонарика в его поисках заметался по округе. Он вытер ладонью рот и сплюнул на залежи пепла под ногами, чтобы избавиться от кислого привкуса рвоты.

— Чего тебе надо? — он подал голос, от унижения в интонации прорывалась злость.

— Мне нужны вы, лейтенант-коммандер Скайуокер, — свет скользнул по краю области, где он прятался.

Люк отступил подальше, его чувства были в полном беспорядке. В голове пульсировало; он чувствовал себя так, будто оторван от настоящего, будто все это происходит с кем-то другим, а он — просто способный дистанцироваться наблюдатель. Он прикоснулся к вискам и с силой прижал к ним ладони, сдерживая головную боль. Но было кроме нее что-то еще, что-то в Силе: какая-то тьма, недобрые намерения и удовлетворение, окрашенное… беспокойством. Люк нахмурился, ощущения озадачили его.

Уже скоро…

Легкое эхо слов в его разуме, и вот тьма отступила, чтобы затаиться в тенях, наблюдать и выжидать. Это было так похоже на голос… Вейдера.

Люк застыл, волоски затылке поднялись. Он неосознанно потер горло там, где в видении его сжимала рука Темного Лорда.

— Лейтенант-коммандер Скайуокер? — знакомый голос звучал настороженно и немного испуганно. До него доносился приглушенный звук шагов, луч фонарика перемещался из стороны в сторону в его поисках.

Люка охватила усиливающаяся дрожь, в ногах ощущалась слабость, он смутно осознал, что входит в состояние шока от интенсивности видения и ужаса из-за признанных в конце концов истинных чувств.

Когда вспыхнуло пламя, я почувствовал удовольствие.

Поверженный, побитый, Люк соскользнул спиной вниз по поверхности камня и остался сидеть на откосе горы пепла.

— Я тут, — тихо сказал он.

На него упал свет, резко очерчивая его силуэт на фоне серого камня.

— Вас ищут, сэр.

Скайуокер сильно дрожал и был благодарен, когда ему на плечи опустилась куртка и рядом присел живой человек, от которого исходило тепло. Фонарь был поставлен на землю, его свет отбрасывал от них обоих тени.

— Ну и вот, ты нашла меня, — констатировал очевидное Люк, у него стучали зубы. Раненая щека побаливала. — Снова.

— У меня просто талант подбирать бродяжек, — стараясь говорить спокойно и беззаботно, произнесла Текла. Она была не уверена, что именно видела, не уверена, в каком эмоциональном состоянии Скайуокер сейчас и держала в голове сделанное поисковой группе предупреждение: он вооружен и, вероятно, опасен; бластеры выставить в режим оглушения.

— Кроме того, — добавила она, — я знала, где искать.

Сидящий рядом Скайуокер напрягся.

— Ну, то есть, я уже видела вас тут раньше, — торопливо пояснила она, зная, что сказала то, чего не следовало. — В день той миссии. Вы практиковались.

— Ты все видела? — простонал Люк, ухватившись за края куртки и потуже заворачиваясь в нее. Он вспомнил испытанное тогда чувство, что за ним наблюдают, хруст ветки и стал гадать, что же она успела наболтать своим сослуживцам.

— Я сама прихожу сюда временами, — мягко объяснила Текла. — Здесь спокойно, можно уединиться, тут я привожу мысли в порядок.

В ее интонациях проскользнуло что-то похожее на сожаление, и Люк вдруг ясно вспомнил, на какую жертву пошла ради него эта девушка много недель назад на Раймаре. Сейчас он заявился в ее убежище, принеся с собой жестокость и страх, и был с ней так неприветлив.

— Прости, — сказал Люк. — Я так и не поблагодарил тебя за то, что вы с Хасламом сделали для меня.

Текла пожала плечами, впрочем, от внимания Люка не ускользнуло, как она накрыла ладонью область живота, куда ее ранил световой меч, брошенный Вейдером.

— Когда тебя привезли с Эскааля на шаттле, я одной из первых оказалась внутри, — тихо сказала она. — Я видела, что с тобой сделали. Даже представить не могу, через что ты прошел…

«Возможно, тебе нужно больше времени на раздумья?»

Все еще пытаясь побороть дрожь, Люк подтянул к себе колени, сглотнул и выкинул эхо слов Рована из головы.

— Я просто подумала, что это неправильно — то, что ради меня и Хаслама ты был готов пройти через все это снова.

Не было ничего, что он мог бы сказать на это. Они и сами были не против рисковать попасть в плен или умереть, чтобы спасти его. Он чувствовал, что не заслуживал этого; если бы они оставили его на Раймаре в руках Вейдера, то сейчас двадцать тысяч беженцев были бы живы.

Та девочка была бы жива.

— У Касреана я убил всех тех людей, — вдруг вырвалось у него хриплым шепотом. Ему нужно было сказать это. Сказать вслух, чтобы кто-то услышал, узнать реакцию. Он повернул голову к Текле и задержал на ней взгляд, желая видеть все. — Я выстрелил, хотя чувствовал, что не должен делать этого. Это был осмысленный акт и это… это было приятно.

Какое-то время она молчала, обдумывая его слова и их значение; их глаза встретились. Потом Текла отвернулась, устремляя взгляд своих темных глаз в ночь, и заговорила:

— Я была на Тайферре, на миссии по перехвату поставки бакты для Империи. Все пошло не совсем по плану, но нам удалось захватить большую часть товара и прорвать имперскую блокаду планеты, — в ее голосе слышалась гордость, Люк чувствовал, она считала это значительным достижением, но в интонациях было и кое-что еще: сожаление.

— Я была приманкой, — продолжила она, — отвлекала внимание от главной ударной группы. Завязалась перестрелка, ближний бой, в какой-то момент даже рукопашная. Мы высыпали из комплекса на улицы. В нас стреляли из окружающих сооружений, и оставался единственный способ сбежать — прорваться через эти здания. Нам нужно было избавиться от врагов первыми. Я… — Текла судорожно вздохнула. — Я… В нас стреляли из магазина, так что я бросила туда гранату через окно. Мы ворвались внутрь, вокруг был огонь и тела… Мертвые штурмовики… А за стойкой, где приземлилась граната, были гражданские… люди, которые просто зашли за покупками, не зная о том, что в этот самый день мы пришли за своим товаром.

— Текла, я… — начал Люк.

— Нет, сэр! — резко и как-то зло оборвала она. — Вы тут не при чем. Это не просто история, чтобы подбодрить вас. Когда граната взорвалась, я ощущала себя потрясающе; когда я увидела тела штурмовиков, я поняла, что у меня есть шанс вернуться живой. Я была так рада! Я смогла отплатить, — в голосе ее была жесткость.

— А гражданские? — возразил он.

Текла невесело и как-то тяжеловато засмеялась.

— Вы знаете, что я чувствую насчет этого, сэр. Потому что по поводу Касреана вы испытываете то же самое. Мы люди, мы чувствуем радость и горе. Легче от этого нам не становится. Мне жаль, что они умерли, что я убила их. Но не жалею, что я выжила, — она еще раз вдохнула и провозгласила: — Я выжила.

Люк опустил голову, размышляя над ее словами, вместе с ней переживая мрачный восторг от того, что, пусть многие и погибли от ее рук, она еще жива. Он чувствовал ее вину, ей было неприятно от того, что сделала, она не смирилась с этим, но приняла свои муки совести, научилась жить с ними. Ему придется сделать то же самое.

Взгляд Хана. Действия его друзей. Видение тети, подталкивающей его к Вейдеру, чтобы тот заставил его понять. И вот теперь слова Теклы.

Она снова рассмеялась. На этот раз ее смех был легким, рассеивающим напряжение последних минут. Самоуничижение было смешано с невероятным юмором.

— Послушал бы кто нас, — сказала она. — Ну на кого мы похожи? Мистер Мрак и миссис Рок… Черт, подумали бы, что мы готовые пациенты для психбольницы.

Люк улыбнулся и согласно кивнул:

— Ага…

Она прислонилась к нему плечом, ощущать небольшой вес ее тела было приятно, правильно. Он улыбнулся и приобнял ее, наслаждаясь зарождающимся между ними теплом, от которого дрожь стала сходить на нет.

Они сидели молча и неподвижно, обоим нужна была только связь с кем-то, контакт, прикосновение. Тяжесть последних нескольких недель, вина и боль медленно отступали в тени его разума, изгнанные мыслями о дружбе, товариществе и разделенном понимании. Но он знал, что это только на время, что эти чувства всегда будут где-то там, выжидать удобный момент, чтобы вернуться и с долей злорадства напоминать о его ошибках. Однако он знал, когда этот момент наступит, он будет лучше подготовлен и сможет дать отпор, и будет сильнее с каждой победой.

Томящаяся в Силе тьма насытилась и исчезла; ее дело было сделано, и Люк едва ощущал ее присутствие.

— Надо возвращаться, — слова Теклы разрушили приятную атмосферу нескольких минут драгоценного покоя. Она говорила нехотя, но смирившись с необходимостью. — Вас все еще ищут.

Поначалу Люк растерялся, но потом вспомнил, что Текла уже говорила это, когда он еще прятался от нее. Внезапно он понял, зачем она здесь.

— Ты тут, чтобы арестовать меня.

— Боюсь, что так, сэр.

Он кивнул, улыбнувшись, и посмотрел в темноту ночи, в ту сторону, где тихо стоял R2.

— Моему дроиду понадобится помощь.

— С утра я пришлю кого-нибудь, чтобы забрали его, — заверила Текла.

Он кивнул.

— И где-то там валяется мой световой меч.

— Да, сэр, я видела, — Люк повернулся к ней и увидел, что она добродушно улыбается. — Я помогу вам его найти.

Он с усмешкой пожал плечами и встал, а потом протянул Текле руку, помогая ей подняться на ноги.

— Тогда я сдаюсь, — сказал Люк.

— Хорошо, значит, мне не придется стрелять в вас, — Текла нагнулась, взяла фонарь и, помолчав, окинула его взглядом. — Если вам от этого станет легче, сэр, я бы тоже вмазала тому сукиному сыну.

* * *

Вейдер открыл глаза, перед ними предстал простой интерьер его медитационной камеры. Он нажал переключатель, и на голову опустился шлем-маска, две части с шипением соединились. Скрепляющий створки камеры механизм щелкнул, открываясь, верхняя из них поднялась, кресло Вейдера повернулось к экрану. Тот включился, являя вид на мостик.

Находящийся на нем Оззель повернулся по знаку коммандера.

— Лорд Вейдер, мы подходим к системе и…

— Вскоре со мной свяжется Император, — произнес Вейдер, потому что Палпатин, конечно, почувствовал его контакт со Скайуокером, Сила в ком была велика.

Его сын был сильным и стойким, он сражался с тьмой в самом себе. Люк осознал и признал свои чувства; то извращенное удовольствие от чужих смертей, которое помогло его отцу прикоснуться к темной сущности Силы. Однако Люк все еще сопротивлялся, на него влияло его воспитание и учение Оби-Вана, и потому не понимал, от какого могущества отказывается.

Люк заглянул в свою душу и ужаснулся тому, что увидел, тому, что нашел в ней. Темная сторона Силы жаждала заполучить его сына. Она ждала, что Люк протянет руку и коснется ее, приласкает, окунется в нее. Наивность Люка будет уничтожена падением и, когда этот день придет, он примет свое законное наследие и встанет на сторону отца. Люк примет свою силу и будет подчиняться воле отца так же, как он сам подчинялся Палпатину.

«Сделай то, что должно, лорд Вейдер. Без колебаний. Не щади никого».

Он стал могущественен, как и обещал Палпатин…

«…из-за того, что ты сделал… и еще намерен сделать. Остановись сейчас. Вернись! Я люблю тебя».

…но этого было недостаточно.

Застарелая, пронесенная через десятилетия боль пронзила его. Чувства и воспоминания, которые, как ему казалось, он давно похоронил, возвращались снова и снова, преследовали, терзали, напоминая о его поражении и утрате. О ней.

«Улетим со мной. Помоги мне растить нашего ребенка. Давай оставим все, пока это еще возможно».

О их ребенке. Люке, чье существование наполняло его предвкушением, давало цель и…

Надежду…

…обещало неограниченную силу и власть.

— Оповестите меня, как только получите его вызов, — приказал Вейдер ожидающему офицеру, подавив свои мысли, чтобы их не почувствовал Император. Было еще не время признать Люка своим сыном, не время окончить игру Сидиуса и начать другую.

— Конечно, милорд, — заверил его Оззель. — Однако губернатор…

— Пока не заботит меня, адмирал, — предостерегающе проговорил Вейдер и выключил комм, прежде чем Оззель успел сказать что-то еще.

Вейдер склонился к находящемуся перед ним терминалу, вызывая данные о планете, к которой они подлетали, и сравнивая их с последними донесениями разведки об Альянсе повстанцев. Если информация была верна, то Лея Органа скоро навестит эту самую систему и будет просить не отзывать оказываемую Восстанию поддержку.

Он планировал присутствовать на этих переговорах.

* * *

Рован перехватил конечность дроида 2-1В, когда тот попытался наложить небольшой бакта-пластырь поверх раны у кончика носа. Лицо Рована довольно сильно опухло, под глазом образовался синяк, нос был сломан — Соло задал ему гораздо больше жару, чем Скайуокер.

— Майор Рован, — мягко упрекнул дроид, — ваш нос вправлен, теперь я должен обработать рану, пока не прошло слишком много времени и ткани не…

— Подожди, — попросил майор, через плечо мед-дроида выглядывая в окно. Он подскочил с кушетки и выключил свет в палате — слишком яркий — чтобы получше рассмотреть, что происходит снаружи.

Он сощурился, чтобы получше видеть подбитым глазом, и улыбнулся, заметив Люка Скайуокера, шагающего вместе с девушкой-сержантом к зданию службы безопасности. Испытанное облегчение от того, что Скайуокер найден целым и невредимым, даже удивило Рована.

— Майор?

Он выкрутил свет обратно до прежней яркости и улегся на медицинскую кушетку. 1В наложил прохладную повязку на ноющий от боли нос. Дроид продолжал спокойно работать, а Рована в какой-то момент вдруг с головой накрыло чувство тревоги, будто он что-то забыл.

* * *

Люк молча подчинился требованиям сотрудников службы безопасности. Он сдал свой пояс под оружие, сейчас пустой, улыбнулся Текле, когда она протянула им его световой меч. После Люк успел насладиться душем и сменой униформы. Он позволил медику себя обследовать и подлечить раненую щеку. Какое-то время он провел за беседой с Терриманом — тот должен был оценить, приемлемо ли его состояние для дачи показаний. После Люк помахал доктору рукой и добровольно ответил на все вопросы безопасников.

Сейчас было раннее утро, и к тому времени, как вместе с надзирателем пришел Терриман, чтобы проводить его до импровизированной старомодной камеры, Люк ощущал себя полностью выжатым.

— Если плохо себя чувствуешь, Люк, — суетился Терриман, — то дай знать, и я организую твой перевод в медблок.

— Я знаю, что это не Эскааль, — заверил Люк психотерапевта, они в это время шли мимо запертых лучевой завесой камер, — Я буду в полном порядке, — заявил он с улыбкой, наконец веря в это.

Его внимание привлекло какое-то движение, и, заметив товарищей — это Ведж Антиллес и Дерек Кливиан поднялись с коек общей камеры, Люк улыбнулся еще шире.

— Здорово, Люк, — подал голос Антиллес.

— Поймали вас, да? — с оттенком юмора спросил Скайуокер.

— Всех нас, — Ведж кивком указал на камеру напротив, где спали Уэс Янсон и молоденький Иланек. — Мы тут застряли до заседания суда; на патрулирование, правда, будут выпускать, других пилотов-то нет. Еще на время всех привилегий лишили.

Люк поморщился.

— Оу, прости, — он знал: его ждут гораздо более серьезные последствия.

Антиллес пожал плечами и ухмыльнулся.

— Да мы и в худших ситуациях бывали.

— Сэр, — надзиратель из службы безопасности указал на открытую камеру.

Люк поблагодарил его и Терримана и, переступив порог, обнаружил, что тоже отсиживает срок в компании. На одной из коек лежал, свесившись лицом вниз, Хан и смотрел, как он заходит внутрь.

С приглушенным гудением активировалась лучевая завеса, и надзиратель с Терриманом ушли.

— Что ты сделал? — усаживаясь на свободную койку, спросил он у Хана. Люк вспомнил: Хан разговаривал с ним после того, как он ударил Рована, и это голос Хана выдернул его из флешбека.

Кореллианец поднял голову, он был рад снова видеть друга, и криво улыбнулся.

— Нос сломал одному парню.

Люк стянул ботинки, откинулся на койку и поудобнее устроил голову на тонкой подушке. Он понял, что Хан имеет в виду Рована, и не смог сдержать ухмылку.

— Из-за чего?

Хан немного поразмыслил над ответом, пожал плечами и закинул руки за голову.

— Взбесил он меня.

Люк рассмеялся; в груди зародилось легкое удовлетворение, которого он не смог сдержать, его отчасти радовало, что за всю причиненную ему боль Рован получил хоть какое-то воздаяние. Он недолго порассматривал потолок из рифленой дюрастали и, закрыв глаза, спросил:

— Ты виделся с Леей?

Хан вздохнул и ответил, не сумев скрыть желчные интонации:

— Ага, и она в порядке.

— На нее ты тоже злишься, да?

— Немного, — ответил Хан, но по этому поводу ничего больше не добавил. Он не хотел, чтобы Люк знал о их разговоре, о том, что Лея была в курсе, кем являлся Рован и что он сделал. — Она волновалась за тебя, парень.

— Знаю, — просто сказал Люк.

Хан взглянул на него. Люк лежал на спине, сложив руки на животе и закрыв глаза. Впервые за многие недели он выглядел умиротворенным, и Хан понял, что друг наконец разобрался со своими душевными проблемами, он всегда верил, что со временем тот справится.

С того момента, как парень покинул Татуин, приключения и проблемы так и сыпались на него, никто не мог все время нестись вперед, как Люк, и не испытывать трудностей и не важно, насколько этот кто-то был силен. Не было сомнений, что дальше Скайуокера ждут еще более тяжелые времена, иногда силы будут подводить его, а воспоминания и прошлый опыт прорываться в настоящее; но у Хана было такое чувство, что теперь парень лучше подготовлен к поворотам судьбы.

— Ты еще увидишь Ее Величество утром, — сообщил ему Хан. — Заявится, чтобы умолять меня лететь с ней на эту чертову миссию.

— И ты полетишь? — Люк хотел знать.

— Ага, — с улыбкой произнес Хан, — только ей я этого не скажу. Хочу насладиться спектаклем.

Люк тихонько посмеялся и зарылся головой в подушку, Хана постепенно одолел сон. Люк полежал немного, прислушиваясь к негромкому храпу друга, к приглушенному говору охранников в соседнем помещении, легко вдохнул и медленно выдохнул, соскальзывая в такое желанное забытье.

Беру дотронулась ладонью до щеки, разворачивая его лицо к себе, посмотрела на него и улыбнулась.

— Ты его слабость, Люк, а в тебе есть сила, которую он жаждет.