Приют раненых душ (джен)

Ободряюще сжав плечо выбитого из колеи лейтенанта, капитан сочувственно улыбнулся и указал глазами на спину уверенно удаляющегося Отто. Якоб на мгновение зажмурился, точно так же, как Пауль минуту назад, отбрасывая менее важные сейчас переживания ? ровно для того, чтобы вернутся к ним позже — и быстрым шагом отправился догонять старшего Бюнца. Провожая его глазами, Пауль отстегнул с пояса кортик и, подойдя к Элеонор, крепко взял ее за запястье, невзирая на сопротивление заставил поднять руку и вложил в ладонь оружие.

— Этот клинок маленький, но достаточно смертоносный. — Лицо капитана напоминало каменную маску, а голос был ровным и отрешенно-спокойным. — Рейк может показать вам, куда лучше всего его всадить, чтобы удар был наверняка последним. А я разрешаю вам убить любого, кто только посмеет коснутся вас без вашего позволения. — Пауль отпустил руку девушки и только в этот момент чуть заметно улыбнулся: — Я уверен, что на "Надежде Севера" он вам не понадобится. Все, что я говорил вам раньше, остается в силе.

Коротко кивнув Серхио, младший Бюнц быстрым шагом, лишь силой воли заставляя себя не срываться в бег, бросился за удалившимися гостями.

Нагнал он их только у дверей каюты.

— Отто, пожалуйста, задержись, нужно поговорить. — уже не в силах сдержать прорывающееся в голосе беспокойство, окликнул Пауль брата. Отмахнулся от обернувшегося на голос Якоба: — Лейтенант, займитесь гостями. Налейте им чего-нибудь, посплетничайте с лейтенантом Леманном, в карты сыграйте... Отто, пойдем на шканцы. На минуту, правда.

Раздражение, захлестнувшее его на верхней палубе, постепенно уходило. И так же постепенно Отто оценивал произошедшее. За последнюю неделю сумасшедших вывертов он совершил больше, чем за прошедший год. Ум, логика, ответственность и прочие полезные чувства и качества включались слишком поздно. Впрочем, в этот раз уж слишком поздно. Он ненавидел слабость. Свою слабость. Ненавидел до дрожи. Но ещё больше он ненавидел чувствовать себя виноватым.... И извиняться. А извиняться придётся.

Серхио. Он доверял ему столько лет. Никогда не ставил под сомнение решения капитана, какими бы безумными они не казались. Они пререкались исключительно из принципа и забавы ради. А теперь? Будет ли он доверять ему как прежде? И если нет, то как снова завоёвывать его доверие? Глупость стоит дорого. Когда же Отто это запомнит?

Якоб. Хороший лейтенант, не правда ли? Пауль безоговорочно ему доверяет. Как сам Отто доверяет Карлу. Так что же так его раздражает? Почему он испытывает жгучее желание довести Эссера до бешенства? Если даже у Отто получится, результат будет весьма печальный. Неужели его отстранённость так сильно задевает Отто? Почем бы ему не попытаться найти общий язык?

Рейк. Тут даже говорить не о чем. Он сделал это назло. Назло лекарю. Получилось. Лекарь смотрел на него с нескрываемой ненавистью. Одного врага на корабле своего брата он, видимо, себе всё-таки нажил.

Девица. Та и вовсе почти мимо проходила. А тоже стала жертвой его идиотских заскоков. Вот уж перед ней он обязан извиниться, несмотря ни на что.

Воистину, другой брат давно бы побил его лицом об ближайшую вертикальную поверхность.... Но не Пауль. Хотя, возможно, хорошая драка была бы только кстати.

Пауль нагнал их у дверей каюты. Отто устало потёр виски, внимательно посмотрел на Карла и, переведя взгляд на Якоба, попросил:

— Лейтенант, вы обо мне не лучшего мнения, и у вас есть для этого основания, но я вынужден вас попросить оказать мне услугу и не занять чем-то гостей, а не сводить глаз с Карла. — Просить хоть о чём-то Эссера было ужасно неприятно, ведь он фактически открыто признавал, что был неправ и что ему нужна его помощь, но помолчав немного, он всё-таки добавил чуть тише: — Пожалуйста.

Состояние Карла ему не нравилось, чем дальше, тем больше. Но сделать он пока не мог ровным счётом ничего. И это больно било по самообладанию.

Обернувшись наконец к брату, Отто несколько минут разглядывал его лицо со странной смесью обиды, вины и раздражения. Сунув руки в карманы, он кивнул и ответил таким тоном, что яда на клубок змей хватило бы:

— Конечно, мой дорогой младший братик, я пойду с тобой куда угодно, хоть в Закат. Здравствуй, лекция об этике и морали! Как я по тебе скучал!

— Этика и мораль могут идти в задницу, — в сердцах выплюнул Пауль в ответ на реплику брата. — Понял, в задницу, ибо только там им и место. Поскучаешь по ним еще немного.

Покачнувшись с пяток на носки и обратно, Бюнц подумал, что его слова сейчас были противны даже ему самому. Как он собирается достигать понимания с людьми, которых уже обидел, если не в состоянии даже контролировать себя с теми, кто пока ещё держится?

Отто повёл головой, разминая шею и посмотрел на Пауля. Немного виновато и достаточно серьёзно, чтобы брат понял, что он перестал ёрничать.

— Прости, брат. Я знаю, что я скотина. Шканцы так шканцы. Поговорить так поговорить.

Беспокойно закусив губу, Пауль краем глаза наблюдал за реакцией своего лейтенанта, стараясь не выпускать из поля зрения брата. Все внутри него словно скрутилось в напряженную пружину, готовую сорваться и снести все шестеренки внутреннего контроля. Младший Бюнц не понаслышке знал упрямство Эссера и опасался, что его реакция станет спусковым крючком для нового скандала. Но лейтенант сумел удивить своего капитана. Внимательно и серьезно посмотрев на Отто, Якоб чуть поклонился, ровно и четко выпалив: "Слушаюсь капитана" — как обычно отвечал на поручения Пауля, и скрылся в каюте вслед за гостями корабля.

Отто был абсолютно и непоколебимо уверен, что придётся в лучшем случае пререкаться, о худшем случае он предпочитал не думать. Но Эссер нашёл способ удивить его. Не споря и не задавая вопросов, лейтенант слегка поклонился и принял просьбу как приказ. Что же, мило. Кажется, Отто был очень неправ в отношении этого парня.

Развернувшись на каблуках, Пауль не оглядываясь отправился на шканцы, мысленно считая до шестнадцати.

— Ты не скотина, и я надеюсь больше от тебя таких эпитетов в твой адрес не слышать, — добавил он тише. Остановился у фальшборта и растер двумя руками лицо. — С тобой что-то не так, и я беспокоюсь. Тебе бы стоило на несколько дней просто выкинуть из головы все проблемы и просто отдохнуть. Иначе ты доведешь в первую очередь себя.

Пауль наконец-то обернулся к брату, хмурясь с откровенной тревогой.

— Поверь, мой экипаж твои выкрутасы переживет, это не самое страшное, что им доводилось видеть. Но ты сам будешь чувствовать себя лучше, если все продолжится в таком духе?..

Однако же Пауль очень сильно волнуется, раз даже ругаться понемногу начал. Это льстило и пугало одновременно. С одной стороны, Отто всегда был рад очередному подтверждению того, что брат о нём беспокоится, с другой — это всегда означало, что он — Отто — доставляет Паулю проблемы, треплет нервы и вообще пагубно влияет на его психику.

— Я скотина, и мы оба это знаем, просто ты меня любишь, поэтому прощаешь, — возразил Отто, считая, что это абсолютная правда.

Очень малый контингент людей мог бы назвать его хорошим человеком. Он приложил немало усилий для этого.

— Ты не скотина, ты просто болван, — вздохнул Пауль, чуть заметно улыбнувшись, — и баран упрямый. Но в одном ты прав, я тебе действительно люблю, потому и переживаю.

— Я не могу просто выкинуть куда-то проблемы, и отдохнуть я не могу. Я могу решить проблемы и отдохнуть. Хотя ты прав, отдых мне необходим сейчас.

Покачав головой, капитан "Надежды" оперся на фальшборт, пристально изучая брата.

— Ты пока их все решишь, в гроб себя загонишь, вот честное слово, — вздохнул он. — Проблемы штука такая, они имеют свойство не заканчиваться, напротив, все и добавляться и добавляться по мере решения предыдущих...

Отто лишь молча покачал головой. Пауль прав, в лучшем случае насчёт упрямого барана. Впрочем, с болваном тянуло не согласится, но Отто счёл за благо промолчать.

Вот всё-то он знает, да? Конечно, теперь ему стало хуже. Когда приходит осознание того, что ты сделал, кому и чем это может быть чревато, волей-неволей, а станет хуже. Но признавать очевидное Отто опять не спешил. Ещё один недостаток капитана "Весенней Птицы". Он с большим трудом признавал себя неправым. Правда, и ошибался он просто феноменально редко.

Помолчав немного, Отто потёр глаза и, подойдя ближе, уткнулся лбом в плечо брата:

— Честно, команда переживёт? Не знаю. Но когда, например, твой лекарь разозлился, мне стало... не легче, но... приятно, что ли. Девицу, кажется, испугал... Откуда у тебя девица на корабле, а? Когда я спрашивал твой экипаж о женщинах, я не это имел в виду!

Пауль улыбнулся, сочувственно и понимающе, и прижался лбом к макушке брата.

— В тот момент тебе стало приятно, а теперь тебе снова плохо, да? Даже хуже, чем было. Это заметно, знаешь ли. А девушка... — Капитан вздохнул. — Ее сегодня доставили со взятого нами барка. Хотели продать, потому особо не трогали, но, сам понимаешь, приятного все равно мало.

— Значит, бывшая пленница... — пробормотал Бюнц, вспоминая о Серхио. Да, действительно, омерзительнейшая сцена получилась. Но с этим он тоже потом разберётся. В конце концов, Серхио и сам способен помочь девице.

— Не бери в голову, не сейчас. Когда ты уже возьмешь в привычку расставлять приоритеты? Ей и своей командой я займусь сам. Для тебя сейчас важно решить проблему своего лейтенанта. И поговорить со своим секретарем. Все. Если захочешь извинится перед Элеонор — потом успеешь.

Поняв, что слишком увлёкся, Отто тряхнул головой, возвращаясь к теме разговора:

— Пауль, я не могу сейчас думать о своём поведении. Ты их видишь? — Он не уточнял о чём говорит, Пауль достаточно плавал по Северу, чтобы всё понять и так. — Я не вижу, но чувствую, если так можно выразиться, некоторые изменения... Карл сильно напрягается, когда они приходят. С того момента, как мы поднялись на борт, это напряжение не уходит. И вообще, мне становится холодно. Чем чаще они появляются, тем сильнее... Впрочем, это неважно. У Карла слишком большое чувство ответственности. Если этому Экхарту удастся сделать какую-нибудь пакость руками Карла, то ты не представляешь в какой кошмар это его вгонит.

Отстранившись, Пауль мрачно посмотрел за борт, на серо голубую морскую воду.

— Не вижу. И не настолько хорошо знаю твоего лейтенанта, чтобы почувствовать их присутствие. А вот Якоб их учуял сразу, сам помнишь. А значит, они действительно существуют, и мы может на эту ситуацию повлиять. Ты узнал о том человеке, о котором говорил этот самый... — проглотив пару эпитетов, Пауль закончил: — Экхарт?

— Знаешь, нам попались очень сплочённые пираты. Томми ещё выясняет кто он. Очень молчаливые ребята, никак не хотят друг друга сдавать. Если бы не обстоятельства, я бы даже выразил им своё восхищение.

Сделав паузу, Пауль внимательно посмотрел на Отто, словно проверяя, понял ли он его мысль. Покачал головой, недобро усмехнулся:

— Как я и думал. Такое ощущение, что этому Экхарту не так уж и нужна месть, иначе он был бы куда конкретнее и настойчивее.

«А если это так, основная причина его присутствия в брате. И ничего хорошего это не сулит».

Отстранившись, он посмотрел в глаза Паулю и очень тихо попросил:

— Сначала Карл. Когда с ним решится, я тебе обещаю отдохнуть и привести себя в чувство.

Встретив взгляд брата, младший Бюнц чуть сжал его плечо.

— Тебе не обязательно разбираться со всем этим одному. Du ?r inte ensam*.

* Ты не один (шведский/староваритский).

Как же давно он не слышал этот язык. Очень давно. Кажется, он даже немного скучал.

— Jag vet*, — голос всё-таки надломился, хоть Отто и пытался сдержать себя. — Давай вернёмся? Я волнуюсь.

* Я знаю (шведский/староваритский).

— Идем, — кивнул Пауль.

В своем лейтенанте он не сомневался, что не мешало ему волноваться.

Пока они возвращались к каюте, Отто прокручивал в голове случившийся разговор. Покачав головой, он вдруг заметил:

— Как всё-таки это мило с твоей стороны так аккуратно не упомянуть ещё двух человек, которым я задолжал извинения. Куда же деваться от твоей тактичности?

На мгновение остановившись на полушаге, Пауль задумчиво посмотрел в затылок брата, хмыкнул и продолжил идти следом.

— Если ты про Якоба и Рейка, то о них тебе следует волноваться в меньшую очередь. Если ты не заметил, Якоб признает в тебе достойного командира, хоть и не понимает твоих действий. А Рейкерт... тут ты, конечно, совершил ошибку, которую простым извинением не исправишь, поэтому выкинь из головы.

«Тут или твой Серхио сгладит острые углы, или мне придется работать толмачом... Но, право, это меньшая из неприятностей».

Отто не понимал, как это получается, но одно только общение с Паулем как-то возвращало его в свою колею. Он снова чувствовал себя относительно спокойно, уверенно и... да, весело. Именно с таким настроем он был готов лезть хоть в Закат. Перед дверью каюты, он остановился и, обернувшись, обнял брата.

— Спасибо.

Обняв брата в ответ, Пауль фыркнул.

— Не за что.

На сердце наконец-то было спокойно. Все-таки зря он отказался от перевода на Западный флот: иногда Пауль чувствовал себя виноватым за то, что не может быть рядом с Отто тогда, когда действительно ему нужен.