Семейные ценности Хаддингтонов (гет)

Советую читать главу под John Dreamer — End of my Journey. Это создаст больший эмоциональный эффект, и вы, уважаемые читатели, возможно, будете рыдать, как и я.

Черные тучи сгустились над Хаддингтон-Мэнором. Не было слышно ни пения птиц, которые каждое утро пролетали над садом поместья, ни лая собак во дворе, ни звонкого смеха близнецов — детей лорда Хаддингтона. Все ушло, словно кануло в Лету.

Прошло четыре дня с тех пор, как Николет получила ужасное известие о гибели отца и брата. По дороге в офис их машина по неизвестной причине слетела в овраг. Погибли все, кроме Уильяма Прайса, который отделался парой ушибов и переломом руки.

Все эти четыре дня Николет не покидала свою комнату. После того, как врач вколол ей успокоительное, она не вставала с кровати. Окна были плотно закрыты шторами, не позволяющими солнечным лучам проникнуть в помещение. Комната девушки, точно так же, как и ее душа, погрузилась во мрак.

В тот день она потеряла не просто брата. Дэниэл был смыслом ее жизни, ее другом, соучастником всех проделок, самым дорогим существом на этой земле. Теперь он на небесах, как и Мэтью Джозеф Хаддингтон, который хоть и не был замечательным отцом, но все же был родным человеком. Как жить без Дэниэла? Они — близнецы, двойняшки, отражение друг друга. Как человек может жить без другой стороны зеркала? Она любила его больше всего на свете, пока в ее жизни не появился Теодор, который стал для Николет почти наравне с Дэном.

Теодор в эти дни взял на себя все заботы о делах в поместье и о похоронах на себя. Слуги, понимая, что их хозяйка сейчас не в состоянии решать какие-либо вопросы, обращались к нему.

За эти четыре дня, которые были похожи друг на друга, он не навещал Николет. Теодор не решался нарушить ее уединение. Он понимал, что она чувствует. Ей надо было побыть одной, наедине со своими мыслями.

Но сегодня день похорон лорда Хаддингтона и его сына. Николет просто обязана присутствовать. Однако девушка не спустилась к завтраку, точно так же, как и в предыдущие дни, поэтому Теодор решил зайти к обезумевшей от горя Нико.

Он постучал в дверь, но приглашения войти не последовало. Тогда он просто дернул ручку двери. К его облегчению, она оказалась не заперта. Он прошел в комнату, окутываемую мраком, где в воздухе витала боль и отчаяние.

Николет сидела на кровати, прижав ноги к животу и уткнувшись в собственные коленки. Она не сразу заметила нежданного гостя.

— Нико, хватит, ты не можешь ничего изменить, — ласковым голосом произнес парень, присаживаясь рядом с девушкой.

Она подняла взгляд на Теодора. В ее глазах застыли слезы. Николет молча смотрела на парня, не в силах проронить ни слова. Наконец, она слабо прошептала:

— Я знаю. Но я ничего с собой поделать не могу, — девушка упала на подушки и продолжила чуть громче: — в тот день я лишилась всего. Брата. Отца. Дэниэл был самым лучшим в моей чертовски отвратительной жизни, он был моим лучом солнца... Он навсегда останется в моем сердце. Но знаешь, что самое ужасное? Я буду вечно ощущать, что какая-то часть меня ушла вместе с братом, моим родным человеком. Ни с Ричардом, ни уж тем более с отцом, у меня не было такой связи, как с Дэниэлом. Мы — одно целое.

Теодор молча смотрел на Николет и не мог подобрать нужных слов.

— Мне очень жаль, — произнес он спустя мгновение. — Но сегодня их похороны. Ты должна выйти к гостям.

Николет рассмеялась ледяным, злым смехом, который пробирал до мурашек.

— Эти лживые создания пришли только для того, чтобы набить свое пузо и уговорить меня отдать им компанию.

— Сделай это ради своего отца и брата. Ради Вивьен. Она тоже оказалась в ужасном положении, ведь она потеряла не только жениха, но и отца своего ребенка.

Да, Вивьен Эдвайс, невеста Дэниэла Хаддингтона, была беременна от него. Именно к такому выводу пришел врач, незамедлительно приехавший после звонка Гертруды, осмотрев девушку. И он оказался прав: Вивьен сделала тест, который дал положительный результат. После этого невеста Дэна впала в еще большую тоску.

— Вив беременна? — удивилась Николет, которая не знала о положении подруги. — Ребенок от Дэна?

— А от кого же еще? — воскликнул Теодор и всплеснул руками.

— О Боже, — выдохнула она. — Моя Вив носит под сердцем ребенка моего брата, моего племянника, я должна быть с ней в эти минуты.

Николет вскочила с кровати и начала метаться по комнате в поисках подходящей одежды.

Теодор молча подошел к шкафу и открыл его. На вешалках висели разнообразные платья. Найдя черное длинное платье в строгом классическом стиле без каких-либо ярких деталей, он протянул его девушке и сказал:

— Надень это.

Николет грустно усмехнулась. Это было то самое платье, которое она надевала на похороны Ричарда.

Приведя себе в порядок, Николет вместе с Теодором направилась в комнату Дэниэла, в которой он жил вместе со своей невестой. Как только они вошли, то сразу же заметили Вивьен, сидевшую на кровати. На ней были черные облегающие брюки и темно-синяя блузка с длинным рукавом. На ногах классические туфли на высоком каблуке.

Николет опустилась у ног подруги. Девушки обнялись и тихо зарыдали.

— Мы должны выйти к гостям, как подобает аристократкам, — объявила Нико.

— Но я-то не аристократка, — заметила Вивьен, вытирая слезы.

— Ты — невеста моего брата, ты — мать его ребенка, ты — аристократка. Мы должны собрать всю волю в кулак и выйти к гостям с ледяным лицом, которое не выражает ни одной эмоции. Плакать будем потом, — Николет еще раз заключила подругу в объятия и что-то тихо прошептала на ухо.

Девушки, все еще держась за руки, подошли к двери, возле которой стоял Теодор, и взяв парня под руки, спустились на первый этаж огромного поместья, где через час соберутся все, кто приглашен на прощание с лордом Хаддингтоном и его сыном.

На этот раз присутствовали лишь самые близкие люди: Карлайлы, друзья Николет и Дэниэла, а также некоторые лорды со своими семьями, с которыми отец Нико поддерживал дружественные отношения. Аделаида, естественно, тоже была на похоронах. Но она, скорее всего, носила траур не по умершему жениху, а по несостоявшейся свадьбе и счастливой жизни, по богатству и дорогими украшениями, которых ей теперь не видать. Ведь Ада прекрасно понимает, что Николет выгонит ее из поместья сразу же после похорон Мэтью и Дэниэла.

Николет изо всех сил старалась совладать с эмоциями, которые прятала за каменным лицом. Но волна слез снова и снова накатывала, поэтому, чтобы не расплакаться у всех на виду, Нико еще сильнее вцеплялась в руку Теодора, который не отходил от нее ни на шаг, и тот крепко сжимал ее ладонь.

Когда все закончилось, Вивьен осталась в поместье. Мисс Хаддингтон не пожелала отпускать подругу от себя в такую минуту. Она прекрасно понимала чувства Вив, и сама чувствовала такую же боль, но старалась не плакать при ней, ведь тогда мисс Эдвайс разрыдается вновь. Им и так с трудом удалось справиться с ее истерикой. А ведь беременным такое вредно, Вивьен должна, несмотря ни на что, заботиться о будущем ребенке...

Николет дождалась, пока подруга уснет, и тихо вышла из ее комнаты. Она была опустошена, она не видела, куда идет. Остановившись у двери в комнату Теодора, она тихо постучала. Ответа не пришлось ждать долго, через минуту на пороге появился Теодор. Он еще не успел переодеться после похорон, только его рубашка была расстегнута и открывала мускулистый торс и светлую полоску волос на груди.

Нико обессиленно упала в его объятия и зарыдала. Она выплескивала все те слезы, которые так отчаянно скрывала на людях.

— Моя девочка, милая, — шептал Теодор, крепко обняв Николет. — поплачь, станет легче.

Так они просидели минут пять. Потом Теодор бережно подхватил Николет на руки и понес к кровати. Парень сел и, усадив девушку к себе на колени и крепко обняв, стал укачивать, как ребенка. Нико уткнулась ему в плечо и продолжала плакать, пока рубашка Теодор не вымокла от ее слез.

— Обещай мне, что ты не уйдешь от меня, даже если твой отец пожелает вернуться в Америку, обещай, что останешься со мной, — шепотом взмолилась Николет.

— Обещаю, — коротко ответил он и, поцеловав Нико в макушку, продолжал ее убаюкивать.

Спустя полчаса Николет забылась сном. Теодор аккуратно уложил любимую, не снимая с нее платья, на подушки и накрыл бежевым покрывалом. Сам же, переодевшись в пижамные брюки, устроился позади девушки и вскоре заснул.

* * *

Прошло две недели со дня похорон лорда Хаддингтона и его сына. Все стало возвращаться на круги своя. Николет взялась за дела компании, ведь теперь она единственная наследница всего состояния, как и мечтал отец. Теодор всячески помогал ей, ведь Нико ничего не смыслила в подобных документах, как и Уильям Прайс — но тот тщательно скрывал это.

Вчера Прайсу сняли гипс, и он уже намеревался передать под управление Николет свою долю компании и уехать обратно в Америку. Но Теодор останавливал его. Он не хотел покидать Англию, ведь здесь остается его любимая девочка, а отцу Тео не мог сказать правду о своих чувствах. Да, как бы комично это ни звучало, но это было так. Он заставлял Николет поведать всему миру об их отношениях, а сам не мог рассказать и отцу о своей любви, ведь он знал об отношении Уильяма к Николет, как и ко всем Хаддингтонам.

Теодор никак не мог взять в толк: зачем его отец стал сотрудничать с лордом Хаддингтоном, если недолюбливал его и его семью? Зачем же мучить самого себя? В Англии есть много компаний, которые нуждаются в таком богатом спонсоре, как Уильям Прайс, но его выбор пал именно на компанию Мэтью.

Аделаида покинула поместье спустя три дня после похорон. Николет было все равно, когда она это сделает. Лишь бы ненавистная женщина навсегда исчезла из ее жизни и больше никогда не возвращалась.

А вот Вивьен девушка уговаривала остаться, утверждая, что не сможет прожить и дня, зная, что она, беременная от ее брата, будет жить одна в квартире. Здесь же, в поместье, ей всегда рады. Нико смогла бы всегда быть рядом с Вив и ее будущим ребенком. И невеста Дэниэла, сначала боявшаяся стать лишней обузой для подруги, наконец согласилась на уговоры.

Сегодня утром Николет вновь проснулась из-за очередного кошмара, которые стали ее постоянными спутниками после смерти брата.

— Опять кошмары? — сонно спросил Теодор, лежавший рядом.

— Да, — коротко ответила она и запустила руку в свои волосы. — Я пойду прогуляюсь, — решительно объявила Николет и поднялась с постели.

— Компанию составить? — Теодор повернулся на спину.

— Нет. Я хочу побыть одна, — Николет поцеловала парня в щеку.

Выйдя из дома, девушка направилась в сторону конюшни. Сейчас ей захотелось вскочить на коня и унестись подальше от всех бед и напастей, которые в последнее время то и дело преследуют ее.

Девушка остановилась у лошади каштановой окраски. Этот конь был подарком Ричарда на ее семнадцатилетие. Брат заказал для близнецов двух благородных рысаков из Хереса, который часто называют «городом лошадей». Тогда Дэну достался черный конь, а Николет — каштановый. Узнав, что ее подарок имеет испанское происхождение, она решила дать ему соответствующее имя и назвала — Рико, что в переводе с испанского означает «храбрый».

Николет вскочила на коня.

— Быстрее, Рико, быстрее! — приказала она, и конь не посмел ослушаться хозяйку.

Недалеко от поместья, за небольшими холмами, расстилались прекрасные зеленые просторы. Она пустилась вскачь — именно туда. Туда, где ветер развевает ее волосы и создает ощущение свободы, туда, где нет невзгод и страданий, туда, навстречу судьбе.

Николет вернулась обратно лишь к одиннадцати утра. Она размышляла о последних событиях и пришла к выводу, что ей надо завершить начатое: разгадать загадку смерти ее матери. Возможно, хоть это облегчит ее душевные страдания.

Приняв душ и переодевшись, Николет залезла под кровать, куда и поставила коробку, которую они с Теодором коварно выкрали из дома О'Салливанов. Девушка с ужасом обнаружила, что ее там нет. Она начала переворачивать всю комнату в поисках этой злополучной коробки, но ее нигде не было.

— Возможно, Гертруда нашла ее и убрала. Надо спросить, — Нико сказала это вслух и побежала на поиски экономки.

Николет нашла Гертруду на кухне. Женщина раздавала приказы поварам и не заметила вошедшую хозяйку.

— Гертруда, — позвала она ее. — Мне надо поговорить с тобой.

— Что-то случилось, леди Николет? — обеспокоенно поинтересовалась Герти.

Девушка отвела Гертруду в сторону и тихо спросила:

— Ты не находила у меня под кроватью большой белой коробки?

— Нет, мисс, — экономка закачала головой. — Если бы и видела, то не стала бы трогать.

— Точно? Может быть, ты ее случайно переложила в другое место?

— Я абсолютно уверена в своих словах, леди Николет. Расспросите Филиппа, возможно, он знает что-то о вашей коробке. — Женщина вернулась к своим делам.

Николет тяжело вздохнула. Черт возьми, куда она могла запропаститься?! Она отчетливо помнит, что поставила ее под кровать, в надежде, что там ее никто не увидит. Видимо, все же нашелся такой умник!

Пока Нико размышляла о возможном местонахождении пропажи, к ней подошла Оливия, одна из тех служанок, которые прибираются в доме.

— Мисс, я слышала, вы ищете белую коробку из вашей комнаты? Я знаю, где она.

— Она у тебя? — воскликнула Николет.

— Прошу вас, мисс, тише. Нет, она не у меня. Но я знаю того, кто ее взял, — Оливия осеклась.

Николет вопросительно вскинула брови и потребовала, чтобы служанка продолжала.

— Ее взял мистер Прайс, — сообщила Оливия.

— Теодор?

— Нет, его отец.

— Уильям Прайс? — изумилась Николет. — Ты ничего не путаешь? И не обманываешь меня? — она нахмурилась.

— Нет, мисс. Я своими глазами видела, как мистер Прайс выходил из вашей комнаты, держа в руках большую белую коробку.

— Ты готова это подтвердить, если потребуется? — строго спросила Нико.

— Конечно, мисс.

— Ладно, иди.

Николет не могла поверить собственным ушам. Зачем Уильяму Прайсу потребовалась эта коробка? Как он узнал о ней? Теодор не мог проболтаться, но тогда кто? Она ничего не понимала. Девушка решила как можно скорее разобраться с этим и выяснить что к чему.

Она быстрыми шагами направилась в комнату Прайса-старшего. Не постучав и не спросив разрешения войти, девушка ворвалась в помещение, чем шокировала Уильяма и Теодора, которые сидели возле письменного стола. Николет сразу же подлетела к шкафу и начала копаться в нем.

— Что происходит, мисс Хаддингтон? — изумился Уильям. — По какому праву вы врываетесь в мою комнату?

— Это мой дом, а значит, и мои комнаты, — рявкнула Николет.

Не найдя там своей коробки, Нико переместилась к кровати, но и под ней она не обнаружила пропажи. Девушка тяжело вздохнула и бросила взгляд на шкаф. Наверху, действительно, стояла белая коробка. Схватив ее, она с удивлением обнаружила, что это то, что она ищет все утро.

Николет рассмеялась и, посмотрев на Уильяма Прайса, зло прошипела:

— Что же у вас так глазки забегали, мистер Прайс? Я оказалась права!

— О чем ты говоришь, Николет? — спросил Теодор, ошарашенный поведением девушки.

— Это ты у своего отца спроси. Только что я обнаружила на его шкафу коробку с фотографиями и дневником моей матери, которую мы позаимствовали у моих бабушки и дедушки.

Теодор отскочил от отца и подошел к Николет. Удостоверившись в словах девушки, он бросил на Уильяма удивленный взгляд и спросил:

— Что происходит?

Уильям Прайс молчал. Николет и Теодор сверлили вора взглядом, ожидая его объяснений. Наконец, он сказал:

— Что ж, это долгая история.

— У меня времени навалом, — ядовито бросила Николет.

— Хорошо. Раз уж вы, леди Николет, узнали мой маленький секрет, то придется раскрыть все карты, — начал он свою исповедь. — Я вырос в Америке, в Новом Орлеане. Время моей молодости было связано с именем Велэско, — Теодор вспомнил его. Именно о нем его больная мать все время твердит. — Он был главарем огромной банды, что заправляла в городе. Это была мафия. Им принадлежало абсолютно все: кабаки, клубы, бордели. Тогда я понял, что преступный мир намного интереснее, чем узкий мирок ботаника, студента Стэнфорда, каким меня хотели видеть мои родители. Я сбежал из дома и вступил в их ряды. Я начинал с самых низов, но оно того стоило: через два года я стал главным помощником самого Велэско, главаря мафии. На обедах я сидел с ним рядом. Я заправлял всем. И вот однажды к нам притащили двух шлюх из борделя, что принадлежал нам. Управляющий, уж и не вспомню его имени, утверждал, что одна из них украла у него немалую сумму денег, а вторая приплелась, потому, что воровка была ее лучшей подругой, она не хотела бросать ее. Ту, что украла деньги, звали Лиан Мерфи, а вот ее подругу-защитницу — Кейтлин О'Салливан.

Николет и Теодор расширили глаза от удивления. Это же их матери! А Уильям продолжал:

— Велэско очень удивила смелость и бесстрашие Кейтлин. Он предложил этой шлюхе стать членом его банды. Кто бы мог подумать, подстилка для бандитов и насильников станет помощницей самого Велэско? Кейтлин согласилась, но при условии, что ее подругу оставят в живых. Так и случилось: Лиан подарили мне, а Кейтлин стала «правой рукой» бандита, державшего весь город в страхе. Что касается Лиан, то она была хороша в постели, ублажала меня всеми способами, — Теодор сильнее сжал кулаки. — Уже через месяц эта шлюха смогла достигнуть огромных высот: Велэско стал советоваться с ней и доверял лишь ей. Она была безжалостной убийцей, — настала очередь Николет сжимать кулаки. — Я хотя бы разрешал людям помолиться перед смертью, а вот она — нет. Через год она родила ребенка, мальчика. Кто отец этого ублюдка никто не знал. Кейтлин назвала его Ричардом. А еще через год она скрылась в неизвестном направлении. Я порывался найти эту шлюху, но Велэско запретил мне. Он отпустил ее, предательницу и потаскуху! Вскоре эта бандитская иерархия распалась, и я, вместе с Лиан и сыном, которого она родила от меня, направился в Англию, в поисках лучшей жизни. Оказалось, что Кейтлин сбежала в Великобританию, где вскоре вышла замуж за сына богатого лорда Хаддингтона. Мы случайно встретились там. Не найдя ничего в Англии, я со своей семьей вернулся в Америку, где начал новую жизнь. Сделал успешный бизнес. Но и тогда прошлое не захотело отпускать меня: остатки мафии, те, кто все еще был верен Велэско, искали предателя, который много лет назад украл все денежки, и они пришли ко мне. Тогда в моей голове все и сложилось: Кейтлин сбежала, прихватив все богатство с собой. Я рассказал им о местонахождении воровки. Я не знаю того, что случилось в Англии, но вскоре ко мне явилась сама Кейтлин. Она утверждала, что я разрушил ее мирную жизнь. И эта потаскуха, грязная шлюха, отомстила мне за то, что я дал мафии наводку на нее. Она уничтожила все, что я с таким трудом устроил, и свела Лиан с ума. Я ненавидел эту суку больше всего на свете и стал лелеять план мести. Через много лет, узнав о смерти своего богатенького дедушки, я придумал: найду ее мужа и уничтожу всю ее поганую семейку. Так и случилось, я приехал в Англию и разыскал Мэтью Хаддингтона, мужа этой шлюхи. Втерся в доверие и начал уничтожать всю его семью, — завершив свой рассказ, Уильям сложил руки на груди и криво ухмыльнулся.

Николет и Теодор были шокированы и не могли выговорить ни слова, им не верилось, что их матери когда-то были преступницами и шлюхами.

Всю свою жизнь Нико считала Кейтлин О'Салливан идеалом, боготворила ее. Она верила в то, что ее мать была милой и наивной молодой девушкой, которую собственный муж-тиран свел в могилу. Все эти годы она считала ее мертвой! Она каждый год приходила на ее могилу и клала белые розы, которые Кейтлин, по рассказам старой нянюшки, очень любила. А Ричард? Он не был родным сыном Мэтью, но тот его любил больше, чем собственных детей. Почему же?

— Я не могу в это поверить, — с трудом выговорила Николет. — Так это вы убили моих братьев и отца? — она вскочила на ноги.

— Да, — коротко ответил он.

На глазах девушки проступили слезы. Она была разъярена. Уильям Прайс явился в ее жизнь и уничтожил все, что ей было дорого. Он убил всю ее семью. Из-за него она потерла Дэниэла, который был ее единственным близким человеком.

Николет подскочила к мистеру Прайсу. Она начала бить убийцу в грудь своими маленькими кулачками и выкрикивать проклятья. Теодор подбежал к девушке и, схватив за талию, переставил подальше от отца.

— Успокойся, Нико, прошу, — взмолился он, пытаясь провести рукой по волосам девушки.

— Не смей прикасаться ко мне! — крикнула она, отстраняясь от Тео. — Этот ублюдок, — она указала на Уильяма. — уничтожил всю мою семью! Я ненавижу вас обоих! Ты — сын убийцы! Не смей прикасаться ко мне! — Она собрала волю в кулак и попыталась сдержать слезы. — Немедленно убирайтесь из моего дома. Я не желаю видеть ни вас, мистер Прайс, ни тебя, Теодор.

Николет выбежала из комнаты. Она не хотела видеть Теодора. Он — сын убийцы. Она ненавидит его точно так же, как и Уильяма Прайса.

Теодор стоял на месте и не смел пошевелиться. Он продолжал смотреть на дверь, за которой скрылась его Николет, его любимая девочка. Она ненавидела его, а он ненавидел собственного отца. Именно Уильям виноват в том, что Николет презирает его, Теодора.

— Я же неоднократно говорил тебе, — начал говорить Уильям, подходя к сыну.

Теодор резко развернулся и заехал отцу кулаком в челюсть. Уильям повалился на пол.

— Я помню твои слова. «Привязанности опасны для наших судеб, ведь они не позволяют нам быть неуязвимыми». Теперь я понял смысл этой фразы, — зло прошипел Теодор и вышел из комнаты, оставив отца и убийцу в одном лице на полу.

Полдня он пытался поговорить с Николет, но девушка не желала видеть и слышать его. Вскоре он понял, что это бесполезно, и сдался. Собрав вещи, он собирался покинуть поместье, покинуть навсегда. Он помнил, что в тот день, когда хоронили Дэниэла и Мэтью, он обещал, что всегда будет с ней и никогда не оставит. Теодор мог бы сдержать свое слово, если бы Нико позволила. Но она была непреклонна.

Покидая особняк, в котором он прожил столько времени, в котором вся его жизнь перевернулась с ног на голову, Теодор бросил последний взгляд в сторону балкона Николет. Она стояла там. Завидев парня, Нико выпрямилась и отвернула голову. Он тяжело вздохнул и направился к машине, не видя, что она вновь посмотрела на Теодора, и по ее щеке прокатилась слеза.

Николет рассказала обо всем единственному близкому человеку, которой остался в ее жизни — Вивьен. Подруга внимательно выслушала жуткий рассказ мисс Хадддингтон.

— А знаешь, что самое ужасное? — сказала Николет. — Я стала ненавидеть свою мать, которую еще вчера безумно любила. Это она причина всех бед и несчастий, которые свалились на мою семью. Ее прошлое убило Дэниэла, Ричарда, отца. И она до сих пор жива. Мне абсолютно все равно, что с ней. Мне плевать на нее. Я презираю ее.

— А если у нее не было выбора? Если она не могла остаться с вами? Ты об этом задумывалась? — ласково спросила Вивьен.

— Выбор есть всегда. Я бы лучше умерла, но ни за что на свете не обрекла моих детей на такие страдания.