Конечно, это не любовь (гет)

Призывать пиликающий аппарат заклинанием Гермиона не решалась, поэтому была вынуждена встать с постели, найти сумочку и отыскивать его вручную.

 — Алло? — спросила она наконец.

 — Гермиона, прошу прощения за поздний звонок, — раздался голос Майкрофта, — но дело не терпит отлагательств. Могу я попросить тебя переместиться в мою гостиную?

Гермиона бросила на себя короткий взгляд в зеркальце над туалетным столиком, поняла, что даже с помощью магии за несколько секунд этого кошмара не исправит, но все-таки сказала:

 — Сейчас буду.

Отключившись, она натянула первые попавшиеся джинсы, влезла в свитер и аппарировала домой к Майкрофту. И сразу же выругалась:

 — Мордред!

Про обувь она забыла.

 — Еще раз прими мои извинения за то, что… отвлек, — прохладно произнес Майкрофт. Его колючий взгляд моментально отметил и красные глаза, и распухший нос, но остановился на босых ногах.

 — В чем дело? — как можно резче спросила Гермиона, взяла с каминной полки глиняную статуэтку кошки, трансфигурировала в кроссовки и поспешно обулась.

 — Взгляни. Этого человека сегодня видели выходящим из резиденции премьер-министра на Даунинг-стрит, — Майкрофт протянул фотографию, не поднимаясь из кресла. Гермиона приманила к себе снимок и едва проглотила привязавшееся за годы работы в министерстве «Мерлиновы кальсоны».

За время, которое они не виделись, человек на снимке почти не изменился, разве что его лицо приобрело абсолютную завершенность: твердые черты стали жесткими, широкие брови — хищными, внимательный взгляд — опасным.

 — Мы тщательно следим за всеми контактами премьер-министра, — продолжил Майкрофт, — и о визите человека без документов, легко миновавшего охрану, я узнал почти сразу же. Некоторое время потребовалось, чтобы пробить его по нашим базам. Его нигде нет, из чего я делаю вывод, что он — из ваших.

 — Верный вывод, — Гермиона тяжело вздохнула — кажется, спать ей сегодня не придется, — его зовут Драко Люциус Малфой, и по нашим данным он живет и работает в Швейцарии последние… четыре года. Когда сделан снимок?

 — Сегодня в три-пятьдесят семь после полудня, — Майкрофт поднялся из кресла, сцепил руки в замок за спиной и прошелся по комнате, — он вошёл… через дверь. Зачем, если он мог просто переместиться внутрь?

 — Особняк по адресу Даунинг-стрит, десять, закрыт для аппарации — по давнему договору. В него можно переместиться порт-ключом или камином, но их легко отследить. Судя по всему, он не хочет, чтобы я знала о его возвращении… — Гермиона дернула себя за прядь волос.

 — Ты? — тут же уточнил Майкрофт.

 — Что?

 — Ты сказала: «Я знала», — подразумевая себя лично, а не… Министерство.

 — Я, — согласилась Гермиона, — и Гарри Поттер. Нас с мистером Малфоем связывают непростые отношения, и он знает, что его появление на территории Британии нежелательно. Что-то очень серьезное должно было произойти, чтобы он вернулся.

Майкрофт какое-то время помолчал, потом спросил:

 — Виски?

Гермиона взглянула на фотографию, потом на Майкрофта и ответила:

 — Кофе. Без молока и сахара.

Майкрофт вышел из гостиной — при его уровне доходов и влиянии он мог бы набить дом прислугой, но слишком мало доверял людям. Вероятнее всего, двухэтажный особняк семнадцатого века кто-то убирал и содержал, но, помимо Майкрофта, жила в нем только охрана.

Он вернулся через пятнадцать минут, поставил на столик две чашки кофе и снова сел в кресло. Гермиона принюхалась и заметила, что его кофе был очень сладким — Майкрофт тщательно скрывал это, но был страшным сладкоежкой. Гермиона об этом знала давно, поэтому редко удерживалась от того, чтобы послать ему на Рождество сахарные перья или карамельных мышек. Правда, представить себе василискообразного Майкрофта, задумчиво обкусывающего краешек сладкого пера, не могла. Да и кто бы смог?

Гермиона сделала глоток кофе и спросила:

 — Ты отследил его дальнейшие перемещения?

 — Разумеется. Мы наблюдали за ним до вечера, пока он не пропал из Гайд-парка, сбив системы видеонаблюдения. После резиденции премьер-министра он побывал на углу Оксфорд-стрит и Дьюк-стрит — он пробыл там около часа, но не удалось определить, что он делал и где находился.

 — Волшебное место, — сказала Гермиона. Как раз на пересечении этих улиц располагалась больница святого Мунго, но ради безопасности волшебной Британии Майкрофту лучше было об этом не знать.

 — Далее он еще час бродил по Лондону, пока не дошел до Гайд-парка, откуда исчез.

Майкрофт отпил кофе и откинулся на спинку кресла — очевидно, он рассказал все, что знал, и теперь ждал реакции Гермионы. А она не знала, как реагировать.

Малфой не был преступником, его не изгоняли из Британии, однако, когда он уезжал, Гермиона не сомневалась, что больше они не встретятся. В Швейцарии у него был бизнес в обоих мирах, он построил новый Малфой-мэнор — роскошный особняк в классическом стиле, — и женился на ведьме из древнего и знатного рода. У него не было причин приезжать в Британию, откуда он давно вывел все активы и где его мало кто хотел видеть.

К тому же, он выбрал странные объекты для посещения — резиденцию премьер-министра магглов и Мунго. Гермиона отставила чашку и встала.

 — Стоит проверить кое-что, — сказала она.

 — Полагаю, я имею право на доступ к информации, которую ты получишь?

 — Зависит от информации, — честно ответила Гермиона. — Спасибо за сведенья.

Она убрала фотографию в сумку, достала палочку, но неожиданно услышала:

 — Да. И нет.

 — О чем ты?

 — Ты задаешься двумя вопросами, они тебя отвлекают, мешают рационально мыслить, как и любые… сантименты. Я дал на них ответы. Хорошего вечера, — Майкрофт соединил кончики пальцев и выдал дежурную улыбку, показывая всем своим видом, что он никак не может дождаться ухода Гермионы.

Она ответила:

 — И тебе спокойной ночи, — и переместилась обратно домой, откуда по камину прошла в свой кабинет и отправила патронус дежурным аврорам.

«Да. И нет». Гермиона не сомневалась в догадливости Майкрофта — они с Шерлоком отлично умели читать мысли без легиллименции. Вопросов действительно было два и оба были из сферы эмоций, так презираемой Майкрофтом — Гермиона размышляла над ними, пока заливалась слезами и жалела себя, свернувшись под одеялом. «Можно ли считать, что я — просто сумасшедшая, которая намеренно причиняет себе боль, любя такого человека как Шерлок?», — это первый. «Возможно ли это изменить?», — это второй.

 — Мда, спасибо, — прошептала Гермиона, но потом в ее кабинет вошли аврор Дрейк и Гарри, и чувства отошли на второй план. Она достала из сумочки фотографию и положила на стол.

 — Сегодня он посетил премьер-министра магглов и больницу св. Мунго, — сказала она тем тоном, который обеспечил ей репутацию железной леди и самой жесткой главы ДМП за последние лет пятьдесят, — и мне интересны две вещи. Во-первых, что ему нужно. А во-вторых, почему я узнаю о его перемещении по Британии от маггловских спецслужб.

Гарри взял фотографию, повертел и положил обратно. Дрейк в присутствии начальства молчал и почти не двигался.

 — Он — британский волшебник, — сказал Гарри недовольно, — не числится в розыске. Так что может ходить, где захочет.

 — Не совсем. У маггловских крупных чиновников ему точно нечего делать. Аврор Дрейк, немедленно отправляйтесь в Мунго и выясните, что было нужно мистер Малфою.

 — Мэм…

Гермиона достала из стола бланк, написала требование предоставить необходимую информацию и оказать содействие в поисках, поставила печать и добавила личную магическую подпись.

Дрейк забрал документ и исчез в синеве портала. Гарри от души стукнул кулаком по столу.

 — Зачем он вернулся?

 — Он не вернулся. Он заглянул ненадолго и что-то выяснил. Плохо, что маггловского премьер-министра мы охраняем только с введением военного положения.

Гарри возразил:

 — Не плохо. Иначе мы бы не удержались и полезли бы в их политику.

Гермиона, подумав, согласно кивнула и спросила:

 — Если бы ты был Малфоем, что бы могло заставить тебя побывать здесь?

— Кхм, — протянул Гарри, — будь я хорьком, которому несколько лет назад очень болезненно прищемили хвост… Я бы вообще постарался сюда не соваться.

— Именно, — согласилась Гермиона, — но он приехал. Хотелось бы верить, что он беспокоился из-за наследства троюродной тетушки, но почему-то я в этом сомневаюсь. Посмотрим…

Дрейк вернулся через сорок минут.

— Не могу сказать, что мне были рады, — заметил он, — но на вопросы ответили. Мистер Малфой действительно заходил сегодня к ним и интересовался, не поступало ли к ним в ближайшие дни пациентов с потерей памяти или в невменяемом состоянии.

— Это врачебная тайна. Ему ответили?

— Он… — Дрейк замялся, — сделал очень хорошее пожертвование на нужды больницы. И ему пошли навстречу. Но он ничего не нашел. Точнее, никого.

— Ты проверил пациентов? — спросил Гарри.

— Конечно, сэр. Но в отделение Недугов от проклятий в последнее время не поступало никого с проблемами памяти, если не считать миссис Финниган, которая на прошлой неделе после неудачно сваренного зелья возомнила себя кукушкой. Но ее уже вылечили. Еще от потери памяти страдает мистер Пергус, но у него слабоумие, развившееся на почве пристрастия к огневиски. И мистер Малфой явно не нашел того, кого искал, потому что ушел разозленный.

Гарри кивнул:

— Возвращайся на пост и подготовь отчет. Хорошо сработано.

От скупой похвалы Дрейк заулыбался и, коротко поклонившись, вышел из кабинета.

— Я думаю, ситуация выглядела следующим образом, — произнесла Гермиона после нескольких минут раздумий, — он потерял кого-то из друзей или дальних родственников, например, этот человек не вышел на связь. Дома этого человека не оказалось, а потом… Не сходится!

— Сначала он пошел бы в Мунго, а потом — в Аврорат, — согласился Гарри. — Премьер-министр тут совершенно лишний.

Гермиона закусила губу — она чувствовала, что на самом деле знает ответ, только не осознает этого. Как будто у нее были все кусочки головоломки, но она никак не могла сложить их вместе, чтобы получить стройную картинку. Но информации о передвижениях Малфоя явно было недостаточно для того, чтобы сделать определенный вывод.

Значит, его возвращение связано с чем-то еще. С чем-то, хорошо Гермионе знакомым. На ум пришел Лестрейндж. Мог ли Малфой быть связанным с видеообращением Лестрейнджа?

Мог. Это было не слишком логично, но вероятно. В их с Малфоем последнюю встречу он просил прощения (кажется, искренне) за то, что стал причиной гибели Шерлока, поэтому, в теории, мог бы извиниться таким экстравагантным способом.

— Знаешь, что, — сказала Гермиона, — я завтра утром отправлю ему сову и предложу встретиться на нейтральной территории. И спрошу напрямую.

— Не рискованно? -спросил Гарри. Гермиона пожала плечами — вот кого она точно не боялась, так это Малфоя.

На этом ночное совещание решили закончить. Гарри вернулся на пост — как минимум раз в неделю он оставался на дежурство вместе с рядовыми аврорами, объясняя это тем, что только ночные смены раскрывают настоящий потенциал бойцов. Гермиона отправилась домой, но спать не легла, вместо этого выпила бодрящего зелья, уселась в кресло, завернулась в плед и задумалась. В голове как будто что-то зудело — словно забытая строка известной песни. Шерлок с его Чертогами обязательно нашел бы ответ, но Гермиона этой техникой не владела, поэтому могла просто изо всех сил напрягать сознание, подхлестывать его, надеясь обнаружить пропущенную деталь, раз за разом прокручивая в голове все, что ей было известно, все диалоги сегодняшней ночи.

«Резиденция премьер-министра закрыта от аппарации».

«Он хотел знать, не поступало ли к ним в ближайшие дни пациентов с потерей памяти или в невменяемом состоянии».

«Зачем он вернулся?».

«Он не возвращался».

«Что-то серьезное должно было заставить его…».

«Отправлю ему сову с предложением встретиться»…

Встреча. Последняя встреча с Малфоем. Он пришел к ней в квартиру, извинялся, говорил…

«Мне жаль».

«Я не хотел, чтобы Шерлок Холмс погиб. Он мне не нравился, но я не желал ему смерти».

«Я словно потерял разум».

«Я не могу сказать, пойми. Я поклялся».

А потом, перед тем, как уйти, он добавил: «Шеринфорд».

— Шеринфорд, — вслух произнесла Гермиона.

Снова вылезал этот проклятый Шеринфорд, в которой ей не было дороги. Майкрофт как-то упомянул, что в нем содержатся опасные для общества люди, психически-нездоровые. А Малфой искал человека с потерей памяти. И он сразу отправился к премьер-министру, а уже потом — в Мунго. Вывод?

Он искал маггла или сквиба, живущего в маггловском мире. Того, кто вряд ли попал бы в Мунго, но, очевидно, достаточно влиятельного или известного. Малфой не пришел в полицию, потому что не настолько хорошо контактировал с маггловским миром, зато имел выход на главу государства.

Гермиона понимала, что подобралась уже совсем близко, но истина все равно ускользала. Все упиралось в того, кого искал Малфой. И в Шеринфорд, разумеется.

Как и планировала, наутро она отправила Малфою сову, а через два часа его филин принес написанный куртуазным языком отказ. Между строк читалось: «Я встречусь с вами в том и только в том случае, если вы поймаете меня на нарушении закона и вызовете официально». К счастью или к сожалению, закона он не нарушал, повода для вызова в ДМП или Аврорат не было.

Гермиона отдала распоряжения следить за заказом международных порт-ключей и, в случае, если Малфой снова решит побывать в Британии, немедленно ей об этом сообщить, и была вынуждена прекратить поиски.

В деле Лестрейнджа тоже ничего нового не происходило — Шерлок через неделю прислал СМС со словом: «Тупик». Гермиона заскрежетала зубами от досады, и аппаратик в ее руках тут же задымился и отключился — злиться или бурно радоваться вблизи маггловской техники не рекомендовалось.

На следующий день обычный маггловский почтальон принес ей посылку, в которой обнаружился точно такой же телефон, как сгоревший. Записки не было, но Гермиона не сомневалась в том, кто был отправителем. В конце концов, у нее был всего один знакомый со страстью к слежке и тотальному контролю. Она предпочла бы, чтобы в ее жизнь таким экстравагантным способом не лезли, но потом глянула на крайне полезный телефон, вспомнила о собственном постоянном беспокойстве за жизнь близких ей людей — и решила не злиться. В ее квартире было так много магии, что можно было не опасаться скрытых видеокамер в ванной комнате, а если Майкрофту так хочется знать, когда она совершает звонки или, скажем, выходит на улицу маггловским способом — пусть следит.

Следующие два месяца все было спокойно, если только словом «спокойно» можно назвать ту бешеную круговерть, в которой жила Гермиона. Она произнесла еще как минимум два десятка речей, дала пять или шесть интервью, ее подвижные колдографии все чаще появлялись в витринах лавочек на Косой аллее и на первых полосах газет. Конкуренцию в борьбе за министерское кресло ей составляли консерватор Блейз Забини, который, впрочем, в приватной беседе намекнул, что с радостью отдаст ей свою часть голосов, если она обгонит его, и Терри Бут, предлагавший максимальную интеграцию с маггловским миром и пересмотр Статута Секретности, а потому неопасный. Можно было предположить, что он получит свои восемь-девять процентов голосов, но не больше. Остальные кандидаты — самовыдвиженцы и инициативные романтики, жаждавшие изменить мир, скорее напоминали волшебникам о праве выбора, нежели действительно представляли из себя что-то стоящее.

Малфой больше не появлялся в Британии, во всяком случае, легально, и попытки выяснить, что ему было нужно, пришлось прекратить.

Шерлок молчал. Он по-прежнему не появлялся у Гермионы дома, не оставлял записок и не отправлял СМС. Гермиона по привычке проверяла часы, но в неприятности он стабильно не влезал или выбирался из них до того, как она успевала среагировать.

Если бы не предвыборная кампания, встречи с представителями разумных рас и вдвое возросшая нагрузка, Гермиона, конечно, узнала бы о том, что произошло, значительно раньше.