За тебя (гет)

Этот день, как вспоминалось ей позднее, не задался с самого начала. Проснулась Эйприл даже раньше будильника от пронизывающего холода и, покрепче завернувшись в покрывало, сонно огляделась. Хмурое серое небо (правда, дождь к утру прекратился, но в любой момент грозил начаться снова) не давало ни малейшей подсказки, сколько сейчас времени. Из полуоткрытого окна зябко тянуло промозглой сыростью, а рядом — самое «приятное» впечатление утра — никого не было.

— Бессовестный, — пробурчала Эйприл, нашаривая некстати залетевшие под диван тапочки и поднимаясь. — Хоть окно бы за собой закрыл, что ли, раз уж так невтерпеж к своим уродам…

Ложиться все равно было уже поздно, и, закутавшись в халат, Эйприл поплелась на кухню. Вода из крана показалась обжигающе холодной, но быстро разогнала остатки сна. Что, впрочем, не помешало кофе благополучно убежать на плиту, а бутерброду — упасть на колени (и, конечно же, маслом вниз! Не зря же он назван «закон бутерброда»!)

— Ладно, разберусь позднее, — решительным движением Эйприл бросила халат в корзину для грязного белья. — Все равно сегодня красоваться не перед кем!

В самом деле, ненастная и прохладная погода как нельзя лучше подходила для ее повседневной одежды — комбинезона из плотной (и в то же время легко стирающейся. Два плюса в одном) ткани золотисто-оранжевого оттенка. С минуту Эйприл созерцала его тоскливым взором прежде, чем убрать в шкаф и натянуть на себя юбку и кардиган темно-бордового с красноватым отливом цвета, а под него — серо-серебристую блузку.

Поистине, забота друзей порой настолько утомительна! Ирма, наконец-то найдя себе парня по вкусу (трудно, конечно, о чем-то судить через месяц после знакомства, но подруга была абсолютно уверена в своей удаче), переключила внимание на нее. И в первую очередь, конечно же, — на одежду! И вынудила-таки пообещать надеть на прием у вице-мэра нечто более непривычное и, с точки зрения Ирмы, женственное. Эйприл сильно сомневалась, что встретит среди сослуживцев зануды Линкинса мужчину своей мечты (который у нее уже был, но не рассказывать же болтушке Ирме об этом!), но согласилась. О чем сейчас сильно жалела.

— Ну ладно, была не была, — обреченно вздохнув, Эйприл облачилась в наряд и вышла в коридор обуться. Спустя минуту-другую за ней должен был заехать служебный автобус, а значит, попасть под дождь и промочить ноги не грозит.

* * *

Первый репортаж с выставки современной живописи с самого начала не вызвал у журналистки энтузиазма. Не потому, что она не любила искусство в целом и живопись — в частности, а потому, что студия «Этюд», проводившая выставку, была известна своим авангардистским стилем и оттого не сильно популярна в народе. Эйприл сразу честно предупредила Берна, что на эту мазню (конечно, выразилась она мягче, но с тем же смыслом) смотреть вряд ли кто будет, и рейтинг «Шестого канала» это вряд ли повысит. На что главный редактор буркнул, чтобы она занималась своим делом и не лезла в информационную политику, а подлиза Вернон ехидно заметил, что «специалист по бандитам» мало что смыслит в искусстве. За что и был откомандирован с ней оператором, несмотря на все протесты и ссылки на занятость (а точнее, нежелание высовывать нос из теплого Телецентра в холод и сырость совсем не августовского утра). Что ж, нет худа без добра!

Ну пусть теперь пеняют на себя! Эйприл шла по полупустому залу, выбирая объекты для съемки и невольно морщась при виде очередного «шедевра». Про себя она была почти уверена, что помянутые не так давно Бибоп и Рокстеди неплохо бы пополнили здешнюю коллекцию, и никто не заметил бы разницы. А заодно и поучили бы скромности тощего длинноволосого хлюпика с рядом серебряных колечек на правом ухе, толкующего что-то об идейности, концептуализме и прочей мути. При всем старании понять, чем же ценны эти «произведения искусства», Эйприл не смогла, да и не стала забивать голову. Она лишь коротко поблагодарила респондента за полученную информацию и, оставив ворчащего Вернона с помощником собирать оборудование (пришлось применять подсветку, так как в зале было темновато), поспешила на выход. Так или иначе, одной проблемой меньше.

До второго интервью, назначенного на шесть часов пополудни, времени было немало, и, обработав полученный материал для одиннадцатичасовых новостей, Эйприл была вынуждена искать менее важные, отложенные на потом бумажные дела, чтобы скучный день тянулся побыстрее. Малость скрасили его комплименты мужской части коллектива по поводу ее костюма. (может, Ирма была не так уж и неправа?) И даже бурчание Вернона по поводу заносчивости некоторых королевских особ не могло испортить настроения.

* * *

Вплоть до знаменательного интервью. Как и ожидалось, Френсис Линкинс оказался самовлюбленным занудой, абсолютно уверенным в своей незаменимости для города, к тому же чересчур озабоченным своей персоной, чтобы обращать внимание на кого-то еще. С важным видом, облокотившись на стол, он вещал о принятых лично им мерах, дабы обезопасить жилые кварталы города от неизбежной преступности. В подтверждение своих слов вице-мэр обещал привести статистику, взятую из полицейского управления Нью-Йорка, по районам, не обойденным его заботливым влиянием. Эйприл сильно сомневалась, что скучные цифры заинтересуют телезрителей, но когда в числе кварталов было названо и место ее проживания, немного оживилась. Скучавший Вернон недоуменно покосился на нее, но ничего не сказал, лишь тяжело вздохнул. Парадоксальная женская логика не поддавалась никакому осмыслению, а вот время отнимет.

Довольный собой и проявленным вниманием, Линкинс пообещал распорядиться насчет дополнительных материалов и цветисто распрощался. Вот только никто не знал, сколько придется этих материалов ждать. В конце концов, устав выслушивать нытье Вернона про неизбежную выволочку от Берна за опоздание, Эйприл отправила его с помощником и аппаратурой в фургон, а сама осталась ждать до победного конца. Эти материалы нужны ей для ее плана, и она получит их во что бы то ни стало.

* * *

Вот только кто бы знал, чем это обернется! Выхватив у наконец освободившейся секретарши нужную папку и даже не поблагодарив ее, как делала обычно, Эйприл поспешила к выходу, спотыкаясь и про себя проклиная Ирму за неудобную обувь… лишь для того, чтобы узреть поворачивающий за угол соседнего дома фургон. Кого благодарить за это, сомнению не подлежало.

— Нормально… — пробормотала Эйприл словно сама себе, глядя вслед удаляющемуся фургончику и уже не пытаясь махать руками и пытаться как-то привлечь к себе внимание. Бесполезно: слишком далеко. — Ну, Вернон, сволочь, убью, как доберусь до места!..

Вот только добираться придется через несколько кварталов, в которые здравомыслящий человек и днем-то не сунется, не то что вечером. А уж в таком виде… Эйприл с негодованием окинула взглядом ни в чем не повинный костюм, который надела на прием у Линкинса. В кои-то веки позволила себя уговорить принарядиться для встречи — и вот результат: тащиться через трущобы Гарлема в такую грязь в юбке и на каблуках, словно нарочно привлекая к себе внимание всех окрестных проходимцев. Нет, так не пойдет. Жить пока еще хочется.

«А тащиться совершенно и необязательно», — мелькнула вдруг в сознании трезвая мысль. А ведь верно. Материал еще сырой, подлежит обработке, а значит, в вечерний выпуск новостей он точно не войдет, пойдет авансом на завтра (поздней ночью мало кто оценит словоблудие Линкинса, и скряга Берн наверняка это знает). А сетка сегодняшнего выпуска уже заполнена, значит, и возвращаться на «Шестой Канал» совершенно необязательно. Берн, конечно, будет орать и возмущаться, но пусть скажет спасибо слизняку Вернону, решившему напакостить ей хотя бы так, по мелочи. Может, в следующий раз пошлет с ней кого посговорчивее.

* * *

Пешая прогулка (если, конечно, можно ее так назвать) заняла больше времени, чем ожидалось, и, когда Эйприл добралась до своего квартала, уже стемнело. Она решила сократить путь, пройдя безлюдным и довольно мрачным переулком. Конечно, в нем и днем был риск нарваться на особо наглого грабителя, но не ей ли мистер Линкинс говорил, что проблема безопасности здесь решена, и можно разгуливать хоть ночью? Да и переулок совсем короткий…

Ей повезло: несмотря на удобное время, грабители по какой-то им одним известной причине проигнорировали удобное место. Но везение заключалось не только в этом: уже выходя из переулка, Эйприл поняла, что, помимо плохой погоды, было причиной пустынности двора. Дома здесь смыкались почти вплотную, видом напоминая мрачноватый колодец, а в центре на стоящих рядом лавочках вольготно расположилась компания из троицы местных хулиганов. Один из них, длинноволосый метис, бросил в кусты пустую бутылку из-под пива и раскуривал толстый косяк. Тощий малолетка рядом с ним вырезал ножом на лавочке то ли свое имя, то ли очередную паскудность. Третий, заметно покачиваясь, пристроился помочиться у стены дома. И, как и следовало ожидать, ни малейшего намека на полицию.

— Вот те раз! — настроение, несколько упавшее за последние полчаса (хоть до дома было и в разы ближе, чем до офиса, необходимости идти пешком через грязь и лужи это не отменяло), немного поднялось. Хотя причина для этого была вроде бы не самая подходящая. Ведь буквально только что Линкинс уверял ее, что с проблемой уличных хулиганов в этом и ряде соседних, считающихся благополучными, кварталов покончено. При том, что Эйприл не раз уже наблюдала бесчинства этой шайки. И вот теперь она получит наглядное «подтверждение» словам вице-мэра. Если подать это в эфир практически сразу же после интервью с ним, сразу станет ясно, кто работает, а кто зря тратит деньги налогоплательщиков.

Жаль только, камера вместе с пленкой осталась у Вернона и съемочной бригады. Впрочем, это не так важно. Технологии не стоят на месте, и теперь на телефон можно записывать почти так же, как на камеру. Качество, конечно, страдает, да и расшифровать сложнее, но нет ничего невозможного. Роджер — мастер своего дела. Жаль, он не оператор по совместительству, подошел бы куда лучше гада Вернона.

Эйприл извлекла из сумочки мобильник, на котором загодя отключила звук, дабы не выдать себя в неподходящий момент, прибавила масштаб до максимума, выглянула из-за угла и навела объектив на безобразников. «Камера, мотор!..» Те, не замечая ее, самозабвенно продолжали свои «занятия». Вот будет им приятный сюрприз, когда завтра увидят свои физиономии на экране! Да и мистеру Линкинсу тоже.

* * *

— Вау, кто тут у нас! — неожиданно на плечо Эйприл, заставив ее резко вздрогнуть, легла чужая рука. — Шпионишь, сестренка?

Стремительно обернувшись, Эйприл увидела перед собой рослого плечистого парня с пакетом, в котором что-то звенело — скорее всего, бутылки со спиртным. И на площадке, где орудовали безобразники, тоже скопилась немалая батарея пустой тары. А значит, незнакомец, скорее всего, из той же шайки. Итак, судьба в очередной раз повернулась к журналистке… своей филейной частью. Хотя, сказать по правде, в такой заднице ей бывать еще не приходилось.