За тебя (гет)

На миг Леонардо застыл, не веря своим глазам. Резко дернулся вперед — машинально, буквально не рассуждая — и совершенно ожидаемо оступился и упал: подвела раненая нога. Впрочем, она же и спасла своего обладателя: он упал неловко, боком, инстинктивно втягивая голову в плечи, и потому нацеленная уже в него самого пуля попала не в нее и не в шею — в край панциря, отщепив крупный осколок. Тело обожгло резкой болью — острый край впился в плечо, и Леонардо, негромко ахнув, скорчился на асфальте. Рана была не столь серьезна, сколь неожиданна, но ему хватило соображения и выдержки оставаться на месте, не выдавая себя.

Повисшая над тускло освещенной площадкой тишина казалась оглушительной и невыносимо затянувшейся. Звуки: протяжный гудок подходящей к причалу баржи, громкий хлопок спущенной шины, завывание сирены (кажется, или ее источник приблизился?) — доносились откуда-то издалека, словно из пелены тумана. Здесь же царила мертвая тишина и пустота. Были лишь он и его враги.

Лежа ничком на грязном асфальте, Леонардо не смел даже повернуть головы, сдерживал дыхание, на грани возможного прислушиваясь к этой тишине. Неловко повернутая набок голова сужала обзор лишь до вида справа — и в этом поле не находилось ничего, что можно было применить как оружие. Нет, конечно, Сплинтер учил их, что настоящий ниндзя может сделать им что угодно — но не этот же жалкий мусор, который рассыплется, стоит взять его в ладонь. Оставалось лишь ждать — то ли отхода врага, то ли, напротив, когда он подойдет ближе. Ждать, абстрагируясь от сумасшедшего грохота в груди, прикидывая, на что решатся невидимые нападающие, и стараться даже не думать, выбросить из головы — жив ли его недавний напарник. До сего дня у Леонардо не было причин сочувствовать ему, но сейчас… это казалось почему-то важнее даже опасности, грозящей ему самому.

Лео скосил глаза. Нет, веревка, как нарочно, осталась у Шредера, а крюк наверняка накрепко засел в теле их пленника. Вот как назло! За панцирем в ножнах оба меча, и наверняка оба целы, но поди дотянись до них… да и не добросит он в случае чего, даже если стрелок и один.

Локоть уперся в ременную пряжку, острый край царапал не защищенную налокотником кожу. Не лучший выход, но… Леонардо медленно, осторожно шевельнул предплечьем, заставляя прижатую телом руку сместиться ближе к ремню. И искренне надеялся, что движение его со стороны останется незамеченным, действуя как можно медленнее и осторожнее, надеясь на тень, падавшую на него от фонарного столба. И все же замер, не завершив дела, услышав осторожные шаги…

* * *

Помня судьбу неосторожных соратников, Ченте долгое время держался в тени, не выпуская из руки пистолета. При нем остался только один человек, да даже будь их больше, он не желал рисковать понапрасну. Понаблюдав со стороны за бешеной парочкой, он порадовался про себя, что не вмешался ранее. Слишком дорого им стоила недавняя поспешность. Но особенно — тому, что бывший союзник, которого приказал ликвидировать синьор Вивалди, не подает признаков жизни. Судя по тому, скольких противников положил этот громила и как стремительно передвигался, буквально по-звериному чуя опасность — чистое везение, не иначе.

Полагаться на него Ченте, разумеется, не собирался, однако… что же делать со второй целью? Мясник желал заполучить ее для каких-то своих планов живьем, и, небеса свидетель, он постарался как мог. Но, похоже, малость перестарался. Вон он, тоже валяется, готовенький. Незадача, блин. Босс будет лютовать, однако… может, этот тип ему и дохлый сгодится? Если только Ченте не обманывало зрение, он со странностями и нужен-то, может быть, чтобы продать на эксперименты. Целиком или по кусочкам, тут уж без разницы…

Кровожадно хмыкнув про себя (по кусочкам, оно бы было вернее и безопаснее), Ченте все же решил не самовольничать и далее. Сказано — притащить, он и притащит, как есть. И, сделав жест напарнику подходить в обход, с другой стороны, осторожно, плавным крадущимся шагом двинулся к неподвижной жертве.

Взгляд нет-нет да и возвращался ко второму, в которого Ченте, будь его воля, разрядил бы без сомнения всю обойму. И наверняка сделает это, для верности, как только убедится, что не опасна… подойдя ближе, он удивленно округлил глаза… черепаха? Мать ее, неужто бывают такие твари? Взгляд пробежал по почти человеческой фигуре, и Ченте облегченно выдохнул. Нет, все-таки ряженый.

Остановившись в шаге-двух от жертвы, что по-прежнему не шевелилась, он настороженно скосил глаза на неподвижного Шредера — и приказал напарнику проверить, жива ли их основная цель.

Тот послушно кивнул и, подойдя вплотную, пнул Леонардо в бок, зайдя со спины. Затем заметил оружие в ножнах и, восторженно присвистнув, протянул было руку…

Что-то со свистом прорезало воздух, резко ударив его в лицо. Боль ожгла глаза каленым железом, заставила невольно качнуться назад, вскинув руки к голове.

Секунда-две замешательства — их оказалось достаточно, чтобы Леонардо перекатился через бок к другому противнику, захлестнув его ноги распутанным ремнем. Тот попытался выстрелить в упор, но Лео оказался быстрее, и пуля настигла напарника несостоявшегося убийцы, обидно уязвив в мякоть бедра. Вскрикнув, он неловко осел наземь, забыв про имевшееся у него оружие.

Оскалившись, Ченте пнул так и не поднявшегося с земли черепашку, целя в челюсть, но тот перехватил его голень, с хрустом вывернул сустав, роняя на себя, и дополнил это двойным ударом в солнечное сплетение и челюсть.

Пистолет со стуком упал на асфальт. Леонардо поначалу даже не оглянулся на него: он всегда презирал огнестрельное оружие. Однако, заметив, что второй нападающий пришел в себя, с силой метнул в него пистолет. А когда тот пошатнулся, с трудом увернувшись, перекатился, выхватывая из ножен меч, и ударил под колени.

* * *

С трудом переводя дыхание, Леонардо осмотрел недавнее место сражения. Все противники были либо убиты, либо не способны оказать сопротивление. На всякий случай он все же обыскал раненых им бандитов и отобрал найденное оружие. Связать бы, да, как нарочно, ничего подходящего под рукой нет. Ничего, авось и без того дождутся полиции. Будет им славный подарочек…

Вспомнив про полицию, черепашка нервно огляделся. Пока что было тихо, но надолго ли это затишье? Где-то здесь ошивались и соратники убитого ими парня, кто мешает им напасть сейчас, когда Леонардо ранен, а…

Спохватившись, юный ниндзя торопливо поднялся на ноги, игнорируя боль, и, опираясь об убранный в ножны меч, заковылял в сторону Шредера. Со всей скоростью, на которую был способен.

Тот по-прежнему недвижно лежал на земле, навалившись на свою жертву. Рука стиснула шею злополучного парня мертвой хваткой. Темные складки плаща укрывали Шредера, не давая рассмотреть, насколько серьезно ему досталось. Леонардо осторожно присел рядом, откинул в сторону ткань и присвистнул. Не знай он, насколько изворотлив и ловок был Шредер в схватке, наверняка поверил бы, что тот весь изранен — настолько запятнана кровью и изорвана была его туника. Впрочем, наверняка без мелких ранений не обошлось, кое-какие из них и теперь продолжали кровоточить.

Но более других волновала Леонардо лишь одна. Та, что стала для палача и жертвы единой. Не без труда, но черепашка все же нашел ее. Все же его окрик малость пособил делу: Шредер обернулся, и пуля прошла по касательной, неглубоко войдя в тело, а засела уже в груди Рика.

Первым делом Леонардо проверил наличие пульса и облегченно выдохнул: замедленный и неровный, он все же прощупывался; Рик же был мертвее мертвого. Затем, ругнувшись, попытался разжать пальцы Шредера, судорожно сведенные на шее его жертвы. Рука тоже казалась пугающе холодной; впрочем, сейчас, когда дело помалу двигалось к утру, Лео сам до костей продрог от дувшего с моря ветра.

— Хорош, приятель, все закончено, — он сжал руку Шредера, ненароком задев недавнюю рану. Вздрогнув, тот открыл глаза, уставившись на Леонардо — но словно бы куда-то сквозь него, мимо. И наконец-то отпустил Рика, позволив перевернуть себя на спину.

— Вот и славно, — Леонардо поспешно обрезал край плаща, готовя повязку. — Не думал, что скажу это когда-нибудь, но я рад, что ты жив.

Рука шаркнула по асфальту, уперлась в него, напрягая мускулы, словно Шредер пытался подняться. Но не выдержала и подогнулась; рухнув обратно, он закашлялся, хрипло, через силу вдыхая воздух.

— Вот черт, — Лео подставил плечо, помогая подняться. Встревоженно уставился на Шредера: даже в тусклом свете фонаря он показался Лео очень бледным. — По ходу, дело плохо. Ты как? Идти сможешь?

— С-спраш-шиваешь, — сипло прошептал тот. Пальцы вцепились в предплечье черепашки — гораздо слабее, чем нужно, чтобы удержаться.

Леонардо покачал головой.

— Оно и видно, — он вздрогнул, услышав еще один гудок баржи, теперь совсем близко. — Давай помогу, что ли.

Он попытался обхватить Шредера поперек тела, но тот оттолкнул его — гораздо более резким и сильным движением, чем все прежние.

— Обойд-дусь, — с трудом Шредер перевернулся на четвереньки, тяжело дыша и прижимая левую руку к ране. Попытался подняться, но, видимо, исчерпал все силы. Или же боль стала и вовсе непереносимой, погасив сознание.

— Эй, ты живой? — Леонардо обеспокоенно потормошил неожиданно затихшего ниндзя, перевернул на бок и озадаченно потер подбородок. — Ну спасибо, удружил. Что ж мне теперь с тобой делать?

Собственно говоря, вопрос был риторическим. Можно было бы, конечно, оставить Шредера здесь, на милость рано или поздно вызванной кем-то полиции и неотложной помощи — для начала перевязав рану, чтобы точно дожил до этого момента. Он — человек, ему в помощи не откажут, пусть даже и в тюремном лазарете. Да и достоин ли он иного? Можно… но стоило подумать об этом, и Леонардо ощущал себя невероятно мерзко. Еще хуже, чем тогда, впервые пролив кровь. Так, словно надумал что-то еще более грязное и отвратительно… пусть даже всего лишь предположил это.

В любом случае надо уходить. И чем скорее, тем лучше. Выпрямившись, Леонардо окинул взглядом площадку, прикидывая, какой из лабазов станет лучшим укрытием. Затем, перешагнув через неподвижные тела, осторожно ступая, направился к входу в один из них, то и дело оглядываясь через плечо. Каждый шаг отдавался приступом боли в поврежденной конечности, заставляя сильно хромать. Но идти он все-таки мог — и значит, идти было надо. В любой момент их могут засечь здесь — и тогда неприятностей будет не обобраться. Им всем, включая братьев и учителя, которые точно не должны пострадать из-за его глупости.

Добравшись до места, Леонардо уже привычным движением сбил замок мечом, вошел внутрь и огляделся. К счастью, в нем же обнаружился и спуск в подвал — всего через несколько метров, и выход в канализацию. Леонардо открыл скрипучую дверь, привалил к ней ящик, затем вернулся за напарником. Чуть морщась, отцепил крюк и закрепил у пояса смотанную веревку. Кое-как перевязав рану (хорошо, что та кровоточила не так сильно), закрепил ткань собственным ремнем и полуволоком дотащил Шредера до места, а потом, как можно аккуратнее опустив на пол, притворил дверь. Затем оглянулся, чем бы забаррикадировать ее. Как нарочно, ничего подходящего на глаза не попадалось: обломки фанерных ящиков, бутылки и прочий хлам. Все же подобрав сколько мог, Леонардо разложил это в паре шагов от двери. Невидимые от входа, они станут для любого пришлого неприятным сюрпризом. Затем вернулся к Шредеру.

Падавшего из-за двери света было недостаточно, но судя по всему, Лео ошибся, и ранение было серьезнее, чем показалось ему вначале. Черепашка прислушался к хриплому, захлебывающемуся дыханию раненого, снял маску — и торопливо перевернул его на бок, мысленно давая себе затрещину. Он же мог захлебнуться кровью, пока Лео сообразил бы, что к чему. Он осторожно подтащил Шредера к стене, прислонил к ней спиной в полулежачем положении, нашел на ощупь пульс на его руке: неровный ритм на этот раз был еле ощутим. Все попытки привести в сознание завершились ничем, как и предыдущие.

Леонардо обреченно сел где стоял, прислонившись к бетонной стене. Положение было безвыходным. Один он не дотащит невольного напарника до сколь-нибудь безопасного места, а бросить его и спасаться самому не позволит честь. И сколько ни говори себе, что Шредер на его месте так бы и поступил, все доводы бессмысленны.

Впрочем… упершаяся в бок рация напомнила ему кое о чем. Леонардо выхватил ее дрожащими пальцами, поспешно включая. Точно! Он свяжется с шайкой Шредера, и уж они-то позаботятся о нем. Тогда совесть Лео будет чиста, и он сможет — хоть на четвереньках, хоть ползком — добраться домой.

С той стороны не отвечали долго. Леонардо уже начал нервничать: его самого наверняка уже потеряли, а при молчащей рации и беспорядках в доках — почти наверняка. И вот наконец глухой щелчок установил соединение, и Леонардо со смесью волнения и отвращения уставился на складчатую морду инопланетного мозга.

— Ты-ы! — визг Кренга больно ударил по ушам. Леонардо поморщился и с опаской оглянулся на дверь: этот вопль и мертвого поднимет. — Какого нейтрино ты здесь делаешь, черепаха? И где Шредер?

— Он здесь, — Лео кивнул через плечо. — Он…

— Вы захватили его в плен, гадкие рептилии? — перебил его Кренг, выпучив глаза. — Говорил же я этой жестянке…

— Да нет, — Леонардо с досадой ударил себя кулаком по колену. — Какой плен, когда здесь никого?

— Ты же есть, — вполне резонно возразил Кренг.

— Только я, — уже нетерпеливо перебил его Леонардо. — Шредер ранен, Кренг, и ему нужна твоя по…

— Если он позволил одолеть себя одной-единственной черепахе, то на хрен он вообще нужен?! — взорвался Кренг. Сиреневые глазки зло сощурились. — Вечно от этих землян одни проблемы! Пусть выбирается сам или сдохнет — мне без разницы!

Передатчик, пискнув, отключился прежде, чем Леонардо успел что-то добавить. Да и был ли смысл? Черепашка тяжело выдохнул. Кренг весьма ясно обозначил свою позицию и вряд ли сменит гнев на милость. Вот уж нашел Шредер, с кем связаться! А ему-то самому что теперь делать?

Спустя минуту напряженных размышлений Леонардо вновь включил передатчик. И, настороженно косясь на бесчувственного Шредера, откинул панель и начал что-то подкручивать на ней, пыхтя от напряжения. Да, он видел однажды, точнее, не раз, как это делал Донателло, и думал, что запомнил. Сейчас было очевидно, что все же лишь думал.

Прервавшись, Леонардо кинул беглый взгляд на Шредера, словно опасаясь, что тот придет в себя в самый неподходящий момент. И почти наверняка воспротивится принятому им решению. «Лучше сдохнуть, чем принять помощь грязных мутантов» — сколько раз он это говорил? Не меньше полудюжины, наверно.

«Извини, приятель, но я-то подыхать не хочу, — мысленно обратился он к Шредеру. — И тебе не позволю».

Леонардо даже поднялся и отошел в сторону на несколько шагов, чтобы не потревожить раненого. Здесь зыбкий полумрак сменялся и вовсе практически кромешной темнотой, вынуждая действовать почти на ощупь. Черепашка осторожно, по полдюйма поворачивал рычажки, ориентируясь больше на слух… да еще на интуицию. Сколько раз она помогала ему, направляя в нужную сторону. Неужели подведет сейчас?

Наконец ему повезло — на двадцатый или же тридцатый раз, Леонардо не знал. Изображение, правда, по-прежнему мельтешило, почти не давая себя рассмотреть, однако зеленый оттенок говорившего выдавал одного из его братьев. А звонкий, с непривычными тревожными интонациями, голос вносил еще большую ясность: Микеланджело.

— Лео, где ты? — брат тараторил, наверняка обеспокоенный еще больше невозможностью видеть старшего. — В какую чертову дыру тебя занесло, чувак? Ты в курсе, что творится в городе?

— В курсе, Майк. Я в порядке, — лаконично ответил Лео привычно спокойным тоном, перебивая брата. Видит бог, как нелегко ему далось это деланное спокойствие. Но он все-таки лидер и не имеет права впадать в панику. Или позволять это кому-нибудь из младших.

— Где Сплинтер? — перебил он снова начавшего что-то говорить Майка. — Мне нужно срочно его услышать. Остальное потом.

— Сейчас, — экран стал серым и после нескольких невнятных звуков окрасился в серовато-бурый, цвет шерсти учителя.

— Я слушаю тебя, Леонардо, — размеренный тон Сплинтера вполне мог бы посоперничать в невозмутимости с самим Буддой. Леонардо на миг позволил себя позавидовать ему, прежде чем вернулся к делу. — Что-то случилось?

— Мно­гое, сэн­сэй…