Алые сердца: Корё (гет)

Ким Хе Ран стремительно вынырнула из пучины вод. Её сознание заволакивал странный вязкий туман, голова гудела как медный гонг. Перед глазами всё плыло, мозг напрочь отказывался воспринимать происходящее. Едва держась на ногах, девушка с трудом попыталась собраться с мыслями. Но всё было тщетно. В голове — полный сумбур. Ни одна внятная мысль на ум так и не приходила.

Девушка закрыла глаза и постаралась постоять так несколько секунд, пытаясь прийти в себя. Когда же она открыла их снова, в голове начало немного проясняться, однако застилающая глаза дымка никуда не исчезла. Хе Ран тяжело вздохнула. Неужели она так сильно ударилась головой, что до сих пор никак не может прийти в себя? Что же с ней вообще происходит?

Пытаясь разогнать странный вязкий туман, Ким Хе Ран несколько раз потёрла глаза руками, но это не возымело никакого эффекта. Всё вокруг продолжала окутывать поволока, уж больно напоминавшая пар. Впереди виднелись поросшие деревьями земляные уступы невысокой горы. Кое-где на устилавшей землю траве на солнце поблёскивал снег.

— Снег?! Что за фигня?! — приглушённо вскрикнула девушка, стараясь прогнать странное наваждение. Но ни мотание головой, ни протирание глаз не принесли никакой пользы. Пар, окружённая земляными уступами вода, зелёные деревья, снег на траве — всё это, казалось, даже и не думало никуда исчезать. Хе Ран отчётливо помнила, что когда она упала в воду, на улице был июнь-месяц. Погода стояла тёплая и даже душная. А здесь… Откуда в середине июня в Кэсоне мог взяться снег? Или это очередная шутка природы? — «Какое же странное это место… — пронеслось в голове у недоумевавшей девушки. — Как я здесь оказалась?»

В очередной раз Ким Хе Ран обвела глазами незнакомую местность, но так и не смогла понять, куда она попала. Девушка отчётливо помнила, что во время стычки с местной шайкой потеряла равновесие и упала в прохладные воды паркового озера. Но то, что она сейчас видела перед собой, даже приблизительно не напоминало парк. Ладно, если бы она упала в реку, это ещё можно понять. Течением её могло отнести куда угодно. Но вот как можно было оказаться в совершенно незнакомом месте после падения в озеро? Она точно не утонула?

«Утонула? Но ведь я жива! Жива же, правда?» — обрадовавшись внезапному осознанию, Ким Хе Ран облегчённо прикрыла глаза ладонью и неуклюже отступила на шаг назад. Ей нельзя умирать, она ещё столько должна сделать в своей жизни!

Внезапно наткнувшись на что-то мокрое и твёрдое, девушка поспешно обернулась и застыла в изумлении. Прямо у её ног по плечи в воде возлежал какой-то парень и смотрел на неё расширившимися от удивления глазами. Закричав от неожиданности, оба мгновенно отпрянули и непонимающе уставились друг на друга. От столь внезапной встречи у Хе Ран просто отобрало дар речи. Вместо того чтобы попытаться хоть как-то выкрутиться из сложившейся ситуации, она просто стояла и глупо таращилась на незнакомца.

— Эй ты!.. Ты… — первым пришёл в себя юноша. — Ты что… здесь делаешь?.. Как здесь оказалась девушка?! — возмущался он так, будто впервые видел перед собой представительницу женского пола.

— Да, девушка. И что с того? — буркнула себе под нос Хе Ран, пытаясь понять, что его могло так всполошить. Она что, как-то странно выглядит? — Чего так кричать-то? Что, девушки никогда не видел? — более внятным голосом произнесла она, воззрившись на странного парня.

— Братцы! Братцы!.. — будто вовсе не расслышав её вопроса, не своим голосом завопил незнакомец, чем привёл Ким Хе Ран в ещё большее недоумение, и изо всех сил бросился к деревянным ступенькам, поспешно покидая наружный бассейн. Внезапное осознание подобно молнии, вспарывающей ночное небо, озарило сознание девушки.

— Так это… купальня?.. Купальня?! — Хе Ран ошеломлённо уставилась на подозрительно знакомое ей здание. В глаза сразу же бросился черепичный чибун. — «Неужели это ханок?» — пронеслось в её голове. Всё верно: кидун, чхома — это определённо был традиционный корейский дом-ханок. Такие теперь не везде встретишь в Кэсоне. — Стоп, ханок? Возле озера не было никакого ханока. Да и купальни там тоже не было… — спохватилась девушка и стала испугано озираться по сторонам. Быть может, это всего лишь сон и ей это только грезится? Для большей убедительности девушка ущипнула себя за плечо. — Ай! Так это не сон? Где же я тогда?..

— Что это… брат? — послышался ещё один изумлённый мужской голос, заставив Хе Ран повернуться в сторону говорившего и тут же испугано отпрянуть назад. На неё удивлённо уставились восемь пар мужских глаз.

— Блин, да что же это такое?! Зачем мне всё это? — жалобно прохныкала девушка, в ужасе схватившись за голову. — Кто все эти люди? И что я вообще здесь делаю?!

— Это девушка!.. Девушка!.. — воскликнул один из парней и бросился к наружному бассейну.

— И чего они так переполошились? Что, девушек никогда не видели? — искренне недоумевала Хе Ран, растерянно глядя на стремительно приближавшегося к ней незнакомца. — Блин… Пока не поздно, пора поскорее уносить отсюда ноги!.. — пролепетала она и опрометью бросилась к противоположному берегу, надеясь найти убежище в прибрежных зарослях ивняка. Бежать было довольно сложно. Хоть воды и было всего-то по колено, но от этого легче не становилось. Каждое движение девушки сковывала до нитки промокшая чхима и тянувшая вниз отяжелевшая от воды чанъю. Минуточку. Чхима. Чанъю. Как на ней оказался ханбок?! Откуда вообще взялась эта одежда? И куда подевались её джинсы и блузка?

— А ну стой! Я сказал, стой!!! — доносился девушке вслед не на шутку разгневанный голос, заставив её напрочь отказаться от неуместных размышлений об одежде. Ускорившись насколько было возможно, Ким Хе Ран даже и не думала останавливаться. Она ещё не настолько лишилась рассудка, чтобы подчиняться требованиям разъярённого незнакомца. Жизнь ей пока ещё не надоела.

Если бы всё это произошло в другом месте и при других обстоятельствах, она бы ни за что не струсила и дала бы отпор этим наглецам. Не зря же Хе Ран десять лет кунмудо занималась. Но сейчас какое это имело значение, когда она, сама не зная как, оказалась на чужой территории? Да, именно на чужой. Эти парни никак не выглядели здесь гостями. Скорее, непрошенным гостем была сейчас именно она. И если девушка отсюда не выберется сию же минуту, то кто знает, что они с ней сделают, когда поймают. Полиции сдадут? Это было наилучшим, на что она могла надеяться. Да и кто знает, что у них вообще на уме? Мало ли в какую компанию она могла попасть.

— Стой, тебе говорят! — вопил приближавшийся мальчишеский голос. Не помня себя от страха, Ким Хе Ран, словно всполошённая лань, выскочила на берег и, что было духу, бросилась к прибрежным камням. Если она сейчас выберется отсюда живой и невредимой, то ей крупно повезёт. А с тем, где она и как здесь оказалась, девушка потом уже разберётся. Когда будет для этого подходящее время. — Как ты посмела подглядывать за принцами?! — всё ещё не унимался её преследователь, беспомощно барахтаясь в воде и часто отплёвываясь. Хе Ран совершенно не заметила, когда он упал. А то, несомненно, обрадовалась бы, узнав, что Небеса сегодня на её стороне.

Пропустив мимо ушей последние слова незнакомца, девушка упорно стала взбираться по скользким камням. Хоть это и было непросто вдвойне из-за промокшей до нитки непривычной одежды и с трудом слушающегося тела, она всё равно настойчиво продолжала проделывать себе путь ко спасению. Спасение. Единственное, о чём Хе Ран могла сейчас мечтать.

— Госпожа, сюда! Госпожа? — взволнованный девичий голос внезапно вырвал Ким Хе Ран из задумчивости. Совершенно потеряв нить происходящего, девушка широко распахнула глаза и изумлённо уставилась на возникшую из ниоткуда незнакомку. Да что же сегодня за день такой?! То шестеро полураздетых юнцов, а теперь ещё эта… Это что, шутка какая-то? Хе Ран споткнулась. Мгновенного замешательства было вполне достаточно, чтобы неуклюже наступить на подол юбки и начать заваливаться назад. — Госпожа! — воскликнула незнакомка и проворно схватила падавшую девушку за руку, помогая ей сохранить равновесие. — С вами всё в порядке? — в её голосе прозвучало неподдельное волнение. В глазах плескался страх вперемешку с облегчением.

— Спасибо, — облегчённо прошептала Ким Хе Ран, не совсем понимая, что с ней происходит. — Вы спасли мне жизнь.

— Госпожа? — опешила незнакомка, удивлённо уставившись на собеседницу.

— Госпожа? — изумлённо воззрилась на неё девушка, совершенно забыв о происходящем. — Почему вы так меня называете?

— Куда же ты подевалась, негодница? — донеслось откуда-то снизу как раз в тот момент, когда нечаянная спасительница Хе Ран начала открывать рот для объяснений. — Только попадись мне ещё на глаза!.. Я не знаю, что с тобой сделаю. — А это уже прозвучало как угроза. Девушки притихли и испуганно переглянулись.

— О, нет… Нужно поскорей выбираться отсюда! — первой спохватилась Хе Ран и потащила за собой незнакомку, всё ещё державшую её за руку.

— К-куда вы, госпожа? — с трудом произнесла та, неуклюже плетясь за тянувшей её вперёд девушкой. — Вход в пещеру в совершенно другой стороне, — тяжело дыша от волнения, произнесла она и указала свободной рукой на заросли папоротника.

— Вход в пещеру? — заинтересовалась её словами Ким Хе Ран и резко замедлила шаг. Пещера? А почему бы и нет? Нельзя упускать ни единого шанса на спасение. Кто знает, быть может, хоть там ей удастся отсидеться хоть какое-то время, пока всё не устаканится. — Так ведите же меня туда!

— А… — По инерции налетевшая на неё недавняя спасительница чуть ли не сбила её с ног. — Сюда, госпожа, — поспешно проговорила она, опомнившись, и повлекла за собой едва стоявшую на ногах Ким Хе Ран. — Мы попали в беду!.. — причитала по дороге странная девушка, пробираясь сквозь заросли папоротника. Впереди чернел едва заметный вход в природную пещеру. Хе Ран покорно плелась вслед за незнакомкой, искренне недоумевая, как в таком состоянии у неё ещё хватает сил стоять на ногах. Быть может, всё дело в бурлившем в крови адреналине? — Если принцы нас поймают, то нам точно не поздоровится, — буркнула себе под нос незнакомка, обратив на себя внимание задумавшейся «госпожи».

— Принцы? — от неожиданности Хе Ран споткнулась на ровном месте и едва ли не потеряла равновесие. — Какие ещё принцы? О чём вы говорите?

— Госпожа? Да что с вами такое?! — искренне недоумевала её спутница, встревожено посмотрев на неё. — Вы словно рассудок потеряли, когда увидели красоту шестерых принцев.

— Так они принцы?! — от услышанного у Ким Хе Ран чуть не отняло дар речи. Вот те на! Принцы. Приплыли. И куда это её занесло? В другую эпоху? Или это съёмка очередной исторической дорамы? Как-то странно всё это…

— Госпожа? — изумлённо уставилась на Хе Ран незнакомка, бесцеремонно прервав её размышления, и принялась встревожено вглядываться в её глаза. — С вами точно всё в порядке?

— Почти… — с трудом проговорила та, вытирая со лба бисеринки пота.

— Братцы, мы должны найти её! — послышался отдалённый голос, заставив сердце едва успокоившейся Ким Хе Ран забиться ещё быстрее. Да что же сегодня за день такой?! Она когда-нибудь выберется отсюда?

— Да оставь ты её в покое! — отвечал ему недовольный мужской голос. И, как показалось Хе Ран, более зрелый. — Пусть себе идёт.

— Но… брат?

Быстро сообразив, что мешкать нельзя, незнакомка тут же опомнилась от мгновенного замешательства и, подхватив свою «госпожу» под руку, завела ту под спасительный каменный свод небольшой природной пещеры. Внутри всё было довольно-таки неплохо обустроено: мостик, перекинутый через небольшое углубление в полу пещеры, наполненное горячей водой; столы с разнообразными кувшинами, полки, повсюду расставленные горящие свечи. По нежному специфическому аромату, витавшему в воздухе, Хе Ран без труда догадалась, что здесь точно были благовония.

— Зачем же вы вообще пришли сюда? — не унималась чересчур болтливая спутница, увлекая за собой спотыкавшуюся на каждом шагу девушку. Её бесконечные причитания уже начали порядком раздражать Ким Хе Ран. — Теперь у нас большие неприятности. Только бы император ни о чём не узнал!

— Им… Император? — от подобных слов тело испугавшейся Хе Ран тут же отказалось повиноваться, по спине пронёсся неприятный холодок.

«Да что же это за место, что здесь даже император есть?!» — девушка никак не могла прийти в себя от услышанного. Ноги больше не хотели слушаться её, колени подкосились — и она беспомощно рухнула на пол.

— Да что же это такое?! Сейчас не время и не место для этого! — хныкала незнакомка, пытаясь поднять на ноги «госпожу». — Если мы сейчас же не выберемся отсюда, то не выберемся вообще! Вы хоть это понимаете?

Ким Хе Ран ничего не ответила. Она и без неё прекрасно понимала, что сейчас не время для шуток. Но она и не шутила. Её тело действительно отказалось ей повиноваться. Девушка ещё не совсем оправилась после падения в воду, а тут ещё эта напасть…

С трудом повинуясь настырной девчонке, Хе Ран поднялась на ноги и поплелась прочь из пещеры. Какое же облегчение она почувствовала, когда снова оказалась на свежем воздухе! В голове немного прояснилось, но мозг всё так же отказывался адекватно воспринимать происходящее. Какие принцы? Какой император? Да что же это вообще за место?!

— Так как вас долго не было, я поняла, что что-то пошло не так, — размышляла вслух незнакомка, которую Ким Хе Ран уже успела про себя окрестить Сорокой. А что, у неё действительно рот не закрывался как у сороки. Да и от её бесконечно треска у Хе Ран уже начала голова раскалываться. — Принцы начали купание, а я даже на ваши поиски отправиться не могла!.. Зачем вам вообще понадобилось приходить сюда?! — Сорока вопросительно уставилась на свою спутницу.

— Погоди, погоди… — слабым голосом проговорила Ким Хе Ран, смахнув рукой застилавший глаза пот. — Что это за место?.. Где я?

— Г-госпожа? — казалось, её болтливую спутницу эти слова изумили ещё больше, чем саму Хе Ран недавние события. — Что с вами произошло? Почему вы так странно себя ведёте?

— Я не помню, как здесь оказалась, — честно призналась та. — Вы, кажется, знаете меня. А я совершенно вас не узнаю… И это место… Скажите, где я? — В светло-карих глазах Ким Хе Ран блеснула надежда. Быть может, хоть Сорока прольёт свет на недавние события.

— Да что с вами произошло?! — взволновано воскликнула та, кинувшись поспешно осматривать голову Хе Ран. — Вы сильно ударились головой? У вас не идёт кровь?

— Да не ударялась я ни об что головой! — возмущённо воскликнула девушка и, оттолкнув от себя надоедливую девицу, из последних сил попыталась встать на ноги. — Что ты заладила: «госпожа, госпожа»? Я уже поняла, что ты считаешь меня госпожой! Но не будешь ли ты так любезна и не скажешь мне, кто ты такая и что это вообще за место?

— Госпожа?! Это же я — ваша служанка, Чхэ Рён. — Теперь пришло время Сороке недоумевать. От услышанного она даже откинулась на камни, опершись на заведённые за спину руки. — Вы что же, совсем меня не узнаёте?

— Неужели ты глуха или настолько глупа, что не понимаешь, о чём я тебе битый час говорю?! Не помню я тебя! Не пом-ню!.. — возмущению Ким Хе Ран не было предела. Если бы не раскалывавшаяся на части голова, она бы точно устроила хорошенькую взбучку этой назойливой мухе. Почему из неё самого элементарного добиться нельзя? Она же предельно ясно объяснила этой девчонке, что не узнаёт её и не понимает, где сейчас находится. Неужели это так трудно понять!

— Погоди… это купальня?! — удивлённо воскликнула Хе Ран, растеряно озираясь по сторонам. Повсюду было полным-полно народу: кто-то омывал своё тело мокрыми тряпицами, а кто-то без дела шатался туда-сюда среди камней. Изумлённая девушка совершенно потеряла связь с происходящим. Откуда здесь взялась эта купальня? Это точно ХХІ век?.. Внезапное осознание тяжёлым камнем ударило в грудь взволнованной Ким Хе Ран, выбив из её лёгких остатки кислорода: — Это что, другая эпоха?! Это не современный Кэсон?

— Кэ-сон? О чём вы говорите? — изумилась Чхэ Рён, с трудом поднимаясь на ноги. — Это же самая большая купальня в Сонгаке! — добавила она, обведя рукой местность.

— Ты сказала, Сонгак?.. — с трудом выдавила из себя взволнованная девушка. Её глаза ещё больше округлились от удивления. — Так это Корё?!

Мысли в голове Ким Хе Ран начали роиться, как встревоженные пчёлы. Она совершенно не понимала, как могла оказаться в совершенно другой эпохе, да к тому же ещё и в Корё. Не то чтобы она никогда не желала побывать там, такие мечты у неё, конечно же, были. Но то, что это произошло так внезапно, ещё больше сбивало с толку.

Ещё с детства Хе Ран увлекалась историей своего народа, и больше всего её завораживала именно эпоха Корё. Не раз и не два она воображала, как гуляет по средневековому дворцу великого императора Тхэджо Ван Гона, мило беседует с его сыновьями-принцами. Ей всегда было интересно, каким же на самом деле был этот Тхэджо, что смог под своей властью объединить разрознённые корейские земли в одно единое государство — Корё? И что за человек был его четвёртый сын, третий император Корё — Кванджон Ван Со — самый кровавый император? Что же заставило его стать таким? Какова была его судьба?.. Ким Хе Ран даже представить себе не могла, что в один прекрасный день сможет оказаться в любимой эпохе. Ну почему же судьба с ней настолько жестока? Так внезапно взять и перенести на тысячу лет назад. Какова причина этого перенесения? Девушка не удивилась бы даже тому, если бы вдруг оказалось, что она сейчас находится в совершенно чужом теле. И что она больше не Ким Хе Ран, а какая-нибудь Ли Соль Им.

— Госпожа! Вы вспомнили! — воодушевлённо воскликнула Чхэ Рён, своим возгласом полностью рассеяв бурлящий поток мыслей в голове у Хе Ран. — Да, это Корё.

— Какая досада… — из последних сил прошептала девушка. Её разум окончательно обволокла вязкая дымка, ноги подкосились — и она без сознания шлёпнулась на землю, растянувшись на влажных от пара камнях.

По окутанным снежной вуалью горам во весь опор мчался горделивый всадник. Позади него на почтительном расстоянии держался небольшой отряд крепких и выносливых воинов из Шинджу. Весь облачённый в чёрные шёлковые одеяния их предводитель практически полностью сливался с вмиг потемневшим небом, в следующее мгновение вспыхнувшим мутным багрянцем. На фоне полной луны, очерченной кроваво-красным пламенем солнца, юноша выглядел ещё мрачнее и опасней.

С малых лет привыкший к тяготам жизни четвёртый принц Ван Со всегда принимал удары судьбы с высоко поднятой головой и дерзкой ухмылкой на губах. Вот и сейчас он даже и не думал сдаваться. Каким бы недостижимым это ни казалось, он ни за что не опустит руки. Всё равно добьётся своего, пусть и ценой собственной жизни.

Судьба никогда не была милостива к Ван Со. Когда ему только исполнилось два года, его матушка, императрица Ю, преподнесла ему весьма необычный подарок: собственноручно прочертила холодным лезвием ножа две глубокие полосы на его лице, слив их воедино на переносице. Всю свою сознательную жизнь четвёртый принц был вынужден скрывать под металлической маской этот уродливый рубец, вечное напоминание о его проклятии.

Принцу всегда было интересно, как бы на него смотрели люди, если бы не этот безобразный шрам под левым глазом. Как бы они к нему относились, если бы его лицо было таким же чистым и прекрасным, как и у его братьев? Считали бы его тогда зверем? Четвёртый принц Ван Со презрительно фыркнул. Люди — не меняются. Они бы всё равно косились на него как на Ангела Смерти, даже если бы он не носил маски. Со прекрасно знал, что других пугает не его маска, а его дурная слава безжалостного убийцы. Она всегда шла впереди него, сея в хрупких сердцах людей ужас и панику. И за это он был очень ей благодарен. Принцу Ван Со никогда не приходилось что-либо делать для устрашения своих врагов. Одного его грозного взгляда и произнесённого вслух титула было достаточно, чтобы посеять страх в их сердцах.

Но стал бы он таким, если бы не его уродливое клеймо? Этого четвёртый принц доподлинно не знал, да никогда и не задумывался об этом. Он уже давно привык к подобному обращению, к ненависти и ужасу в глазах людей, с которыми ему приходилось сталкиваться. Единственное, к чему он, наверное, так никогда и не сможет привыкнуть, так это к ненависти в ясных глазах своей горячо любимой матушки. Он не имел ни малейшего представления, за что она так обошлась с ним. Но ненавидеть её Ван Со тоже не мог, иначе бы уж точно потерял себя.

Тяжёлые воспоминания о давно минувших днях тут же безжалостно захлестнули память принца, заставив его снова мысленно перенестись в тот злосчастный вечер, а уродовавший левую часть лица шрам, скрытый под узорчатой маской, отозваться тупой болью.

— Что значит — вы собираетесь жениться?! — дрожащим голосом воскликнула императрица Ю, всеми силами пытаясь преградить дорогу императору. — Ваше Величество!

— Отойдите, — холодно отрезал император Ван Гон, поспешно отстраняя обезумевшую от горя императрицу и одним мощным рывком отворяя двустворчатую дверь. — Вы всё равно ничего не сможете сделать.

Принц Со вместе с кронпринцем Му, спрятавшиеся за изящной резной тумбочкой, стоявшей возле одной из деревянных колон, стали невольными свидетелями разыгравшейся на их глазах семейной драмы. Му изо всех сил старался держать себя в руках, одной рукой приобняв младшего брата. Но та невольная дрожь, пробиравшая тело кронпринца, передавалась и принцу Ван Со. В тот момент четвёртый принц совершенно не осознавал смысла происходящего. Повышенные тона родителей пугали, заставив искать убежища в объятьях старшего брата.

Бедная матушка. Она выглядела совершенно растерянной. Каштановые длинные волосы, некогда заплетённые в тугую косу, совершенно растрепались. Лицо уродовала маска боли, в глазах плескалось безумие. Иссохшие губы дрожали не в силах больше вымолвить и слова. Всё её тело знобило как в лихорадке.

— Ваше Величество, вы не можете со мной так поступить!.. — наконец выдавила из себя императрица, кидаясь вслед за мужем. — Вы не посмеете!..

Казалось, император не обращал ни малейшего внимания на мольбы жены. Ни единый мускул на его лице не дрогнул, только глаза выдавали глубокую печаль. Он бы не женился, если бы мог поступить иначе. Ах, если бы он только мог…

— Я покончу с собой! — не унималась императрица Ю. Эта угроза казалась ей спасительной верёвкой, за которую она обязана ухватиться. Она во что бы то ни стало должна переубедить императора, иначе для чего ей тогда жить? — Неужели я совсем для вас ничего не значу?

Эти слова заставили императора Ван Гона остановиться. Пытаясь скрыть навернувшиеся на глаза слёзы, он поспешно отвернулся.

«Ты думаешь, я по собственной воле иду на это? — так и хотелось произнести ему. — Считаешь, я из прихоти женюсь?.. Я император. Я обязан заботиться о своём народе. Женитьба — это единственный способ предотвратить восстание».

— Наш первенец умер, а вы женитесь? — продолжала свои нападки несчастная женщина. Стиснув губы в тонкую линию, император молчал. — Не прошло и недели, как Тэ покинул нас, а вы уже снова жениться собрались? Что же вы за отец, что даже не можете почтить память сына надлежащим образом?! Как вы можете жениться в такое время?

— Юг Корё в опасности, — бесстрастным голосом произнёс император. — Брак послужит решением проблемы.

— Вы не только правитель, но и отец моих детей, — даже не думала сдаваться убитая горем императрица. — Вы не расстроены? Ваше сердце не разрывается на части? Разве вы не отдали бы всё на свете, чтобы вернуть ребёнка? Не пожертвовали бы жизнью ради его спасения?

— На кону жизни людей. То, что я чувствую, сейчас не имеет ни малейшего значения.

Его здесь больше ничего не держало. Скрепя сердце, император твёрдой поступью направился к выходу. От холодных слов мужа сердце императрицы Ю упало, разбившись на тысячи острых осколков. Она не может его так просто отпустить. Император должен изменить своё решение. И она заставит его это сделать. Он не оставил ей другого выхода.

— Император, — голос императрицы дрогнул, слёзы вот-вот готовы были хлынуть из её глаз. Император Ван Гон остановился, так и не посмотрев в сторону говорившей. Воспользовавшись заминкой, женщина кинулась к своему сыну и, схватив его за руку, бросилась перед мужем на колени. — Если сохранение престола единственное, что вас заботит, зачем тогда вообще нам жить?

— Ма-туш-ка, — прохныкал перепугавшийся не на шутку принц Ван Со. По его спине побежали мурашки, сердце испуганной птицей забилось в груди. Ещё чуть-чуть — и он точно расплачется. — Я не хочу умирать!..

Обезумевшая от горя и ревности женщина не обратила ни малейшего внимания на мольбу сына. У неё больше не осталось другого выбора. Поспешно достав из широкой полы рукава маленький ножик и освободив его из ножен, она без колебаний приставила его к горлу сына.

Это было той крайней мерой, на которую она только могла пойти. Если и это его не остановит, то императрица, не колеблясь, перережет горло своему ребёнку, а затем пронзит этим же ножом собственное сердце.

— Выбирайте, что для вас дороже всего: Корё или жизнь собственного сына?

— Императрица! — грозно воскликнул император Ван Гон. — Что вы себе позволяете?!

— Выбирайте. Мне больше нечего терять.

На мгновение император застыл в ожидании. Казалось, ему было любопытно узнать, на что же способна сломленная горем женщина. Вот только самому принцу Со в этот момент было не до любопытства. Он бы отдал всё на свете, чтобы поскорее убраться отсюда куда подальше.

— Опустите нож! — наконец требующим повиновения тоном произнёс император. — Не пытайтесь остановить меня: вы всё равно ничего не измените.

Эти слова для императрицы Ю были больнее пощёчины. Всё, чего она добивалась, рухнуло в одно мгновение. Бросив долгий взгляд на мужа, она так и не заметила на его лице и тени колебания.

— Вы и правда удивительный человек… Трон для вас гораздо важнее жизни членов собственной семьи… — поникшим голосом произнесла в край отчаявшаяся женщина. — Раз уж я не владею вашим сердцем, тогда мне ничего не нужно, — добавила она и без раздумий замахнулась ножом, собираясь вогнать его по самую рукоять в податливую плоть сына.

В мгновения ока император Ван Гон бросился к императрице, крепко стиснув её руку с ножом над головой мальчика. От страха четвёртый принц захлёбывался рыданиями. Попытки отца вырвать нож из руки матери ещё больше заставляли его беспокоиться. Говорят, объятия родителей — самое безопасное в мире место. Ничего подобного: как раз в этот момент для Со они были страшнее всего на свете.

В очередной раз безуспешно пытаясь отобрать у жены нож, император даже не заметил, как приблизился на опасное расстояние к лицу сына. Императрице в этот момент тоже не было никакого дела до бившегося в истерике мальчика. Если бы даже ей удалось его убить, она бы никогда об этом не пожалела. Жизнь сына для неё ничто по сравнению с разбитым сердцем. Если уж на то пошло, у неё ещё остался средний сын, принц Ё. Его, несомненно, она любила больше.

— Отпустите… — сквозь зубы прошипела императрица Ю. — Я всё равно его убью! — добавила она и с силой рванула на себя нож. В то же мгновение холодный металл соприкоснулся с податливой плотью принца, в два резких движения оставив на его лице пару глубоких порезов. Первый, находившийся под левым глазом, начинался точно посередине глаза и тянулся вплоть до переносицы, а второй, бравший начало на середине лба, пересекал переносицу, резко обрываясь под первым порезом. Мальчик истошно закричал от боли. Брызнула кровь, окрасив щеку императрицы алым узором. Её рука беспомощно разжалась — и окровавленный нож беспрепятственно шлёпнулся на деревянный пол.

— Что вы наделали? — только и смог произнести вмиг обессиливший император. Его сердце бешено колотилось, будто желая проломить грудную клетку и выпрыгнуть наружу. Он едва ли не потерял ещё одного сына. — Императрица Ю… Что же вы за мать, раз готовы убить собственного ребёнка из-за глупости?

Но женщина даже не услышала его слов. В её ушах звенел лишь истошный вопль раненного мальчика, валявшегося у её ног. Единственное, на что она сейчас была способна, так это плакать вместе с ним. Плакать над осколками безжалостно растоптанной любви.

— Со!.. — тут же бросился к окровавленному брату принц Му. — Как ты, Со?..

Порезы были глубокими и могли оставить после себя уродливый шрам. К счастью, левый глаз четвёртого принца не пострадал. Жизни Ван Со больше ничего не угрожало. Кронпринц с облегчением вздохнул.

— Есть кто снаружи? — закричал Ван Му, поудобнее укладывая голову брата у себя на коленях. И когда в соседней комнате послышалась суматоха, закричал ещё громче: — Лекаря сюда, живо!..

Недовольное ржание одной из лошадей вырвало четвёртого принца из омута воспоминаний. Быстро придя в себя, принц Ван Со резко осадил давно перешедшего на шаг скакуна и остановился в нескольких шагах от обрыва. Там, внизу, у самого подножия гор, раскинулся его родной город. Сколько же лет прошло с тех пор, как он в последний раз беззаботно гулял по его улицам? Два года, кажется?.. Точно, два года. Как он мог позабыть об этом?

Одинокая слеза покатилась по его щеке до подбородка и, резко сорвавшись вниз, шлёпнулась на крепко державшую поводья кисть.

— За мной, — скомандовал четвёртый принц ожидавшим его распоряжений всадникам и иноходью понёсся к ближайшему спуску.

«Матушка, а жизнь Ё вы так же без колебаний принесли бы в жертву своим амбициям? Или только я для вас ничего не значу?..»

Пытаясь заглушить раздиравшую сердце боль, принц Ван Со заставил взмыленного скакуна перейти на карьер. Принц всегда любил слышать свист ветра в ушах, для него он был милее пения чёрного дрозда. Скорость даровала ощущение свободы, позволяла подобно птице расправить крылья и мчаться навстречу ветру, ни о чём не жалея. В такие моменты он был по-настоящему счастлив. Вся боль и печаль, хищным зверем терзавшие сердце, были вынуждены отступить перед пьянящим ощущением свободы, оставляя в душе только безудержную радость. Четвёртый принц отдал бы всё на свете, чтобы эта радость никогда не покидала его. Но ничто в этом мире не вечно. Горный спуск остался позади, а родной Сонгак приветливо распростёр свои объятья перед заблудшим сыном. И вот снова принц Со вынужден надеть на себя маску холодного равнодушия. Снова стать свирепым и безжалостным Волком, готовым порвать глотку любому, кто посмеет встать на его пути. Только так он мог скрыть от любопытных глаз свою израненную душу.

Из-за большого скопления народа на улицах города по случаю рыночного дня лошадь пришлось заставить перейти на иноходь. Заслышав приближающийся конский топот, жители столицы в ужасе бросились в разные стороны.

— Силы небесные, это Волк! — раздавались повсюду испуганные возгласы. — Волк!..

— Спасайся, кто может!

— Уводите детей!

Все старались как можно скорее убраться с дороги разгорячённых скачкой всадников. Особенно народ боялся их предводителя, Волка. Никто не желал оказаться под копытами его скакуна. Мужчины, женщины и дети в панике бросались кто куда: кто забивался под прилавки, кто прятался в торговых палатках, кто за палатками. Не было ни единого человека, кто бы сейчас стоял на своих собственных ногах и бесстрашно смотрел в глаза четвёртому принцу. Давно уже народ поговаривал, что заглянувший в глаза Волку терял душу и что под скрывавшей левую часть лица принца маской кишмя кишели черви. А тот, кто ненароком увидел Волка без маски, погибал в страшных муках от его меча.

Правдой это было или так — досужими слухами — никто проверять так и не осмеливался. Да и кому бы захотелось ради праздного любопытства поплатиться собственной жизнью? Таких глупцов, к счастью, не находилось. Все хотели жить. Пусть и жизнью ничтожного червя, но всё равно жить. И сам принц Ван Со тоже хотел жить. Если бы не безумное желание жить, он бы ещё тогда, год назад, позволил разъярённой стае волков разорвать себя на части.

Улицы Сонгака совершенно опустели. Даже несмотря на то, что четвёртый принц Ван Со и следовавший за ним по пятам отряд давно перешли на шаг, никто из жителей не осмелился выйти из своего убежища.

Юноше совершенно было безразлично, что его возвращение домой учинило такую суматоху. Он никогда не пользовался народной любовью. Да что там народной! Собственная матушка с малых лет его ненавидела. Быть может, она всё ещё не может простить себя за то, что изуродовала его лицо, а вместе с тем — и всю его жизнь? Ему очень хотелось в это верить, ведь он так её любил. Искренне, беззаветно. Она отталкивала его от себя, гнала прочь как шелудивого пса. Называла своим позором…

— Ах, матушка, — одними губами прошептал принц Ван Со, — придёт время — и вы измените своё решение. Вы будете смотреть только на меня.

Внезапно его внимание привлекла симпатичная заколка для волос. Сделанная из серебра в форме бабочки, с коралловой бусинкой вместо туловища и подвеской из коралловых и жемчужных бусин, она прекрасно бы смотрелась в роскошных волосах его матери. Он просто обязан отдать её ей. Это будет подарком сына в знак своего почтения горячо любимой матушке.

Ким Хе Ран очнулась в совершенно незнакомом ей месте. Перед глазами всё плыло, в ушах стоял оглушительный звон. Девушке понадобилось несколько секунд, чтобы окончательно прийти в себя. Постепенно в голове стало проясняться, застилавшая глаза пелена спала. Осторожно повернув голову набок, Хе Ран сразу же обнаружила, что лежит на весьма удобной деревянной кровати, заправленной бело-розовым постельным бельём. Сама кровать располагалась в небольшой уютной спаленке, образованной изящной деревянной решетчатой аркой. С потолка нежным шёлком струился лиловый балдахин, искусно прикреплённый к кроватным стойкам. Напротив кровати, у противоположной стены, находился небольшой деревянный столик с резными ножками, накрытый кружевной салфеткой. На нём стояла изящная селадоновая ваза с цветущими ветвями сливы, которая больше всего удивила девушку. Цветущая слива? Серьёзно? В июне-месяце? Нет, нет, ей всего лишь показалось. Наверняка это декоративные цветы.

«Где же это я? — пронеслось в голове у Ким Хе Ран. Девушка внимательно оглядела помещение, но никого так и не заметила. — Как я здесь оказалась?»

Хе Ран сделала над собой усилие и попыталась встать. Из-за смены положения тела в голове сразу же помутнело. Сознание накрыла волна безжалостной резкой боли. Девушка болезненно поморщилась и принялась массировать болевые точки на макушке, пытаясь унять невыносимую боль. Как только Хе Ран стало лучше, она тут же с любопытством принялась изучать убранство комнаты. Первым в глаза бросился деревянный шкаф с металлическими накладками-тусок, расположившийся подле лакированного комода с перламутровой инкрустацией, также украшенного множеством изящных накладок, и стоявший на нём в деревянной раме диптих с изображениями жёлтых и розовых хризантем.

«Куда же я попала? Что это за место? — размышляла про себя девушка, недоумённо оглядываясь по сторонам. — Должно быть, это дом той назойливой девчонки, Чхэ Рён… Стоп, Чхэ Рён?! Так это был не сон? Я и правда в Корё?!»

Сердце Ким Хе Ран заколотилось ещё сильнее. Неужели это может быть правдой? Нет, нет, это всего лишь сон. Ей всего лишь привиделась какая-то ерунда. Попасть в Корё? Да это же смешно! Кто в такое поверит? Перемещений во времени с точки зрения физики невозможно. Такое только в дорамах бывает. Или всё-таки возможно?..

Внезапно внимание девушки привлёк чей-то надрывный кашель. Хе Ран вздрогнула от неожиданности и настороженно посмотрела в сторону источника звука. За столом, повернувшись к ней спиной, сидела какая-то женщина с пышной причёской из кос. Так как стол находился чуть ли не в другой части комнаты, Ким Хе Ран было довольно сложно рассмотреть незнакомку из своего угла. И почему она такая невнимательная? Не смогла заметить, что находится здесь не одна. Вот же голова два уха!

— Что со мной произошло? — наконец слабым голосом произнесла девушка, пытаясь привлечь к себе внимание.

— Хэ Су! — взволнованно воскликнула незнакомка, силясь подняться из-за стола. Сидевшая напротив неё девушка в простом одеянии, которую Хе Ран сперва не приметила, тут же поспешила к ней на помощь. Ким Хе Ран сразу же узнала в ней Чхэ Рён.

— Вы наконец-то проснулись! — радостно воскликнула служанка, подводя незнакомку к постели Хе Ран. Девушка удивлённо посмотрела на незнакомую женщину. Это была симпатичная молодая нарядно одетая дама в нежно-бирюзовом ханбоке, подпоясанном широкой белой лентой. По сравнению с энергичной Чхэ Рён, она выглядела болезненно уставшей и едва держалась на ногах.

— Как ты себя чувствуешь? — заботливо поинтересовалась незнакомка. — Голова всё ещё болит?

— Есть немного, — честно призналась девушка, ощупывая затылок. Ей очень не терпелось поскорее разузнать о том, где она сейчас находится. Однако взволнованный вид стоявшей перед ней нарядной женщины заставил Хе Ран попридержать язык за зубами. Особенно внимание девушки привлекли глаза незнакомки: в них плескалось искреннее беспокойство вперемешку с заботой.

«Кто же она такая, что так смотрит на меня? — пронеслось в голове у Ким Хе Ран. — Нет, кто я для неё?.. Неужели я действительно нахожусь в чужом теле?!»

— Я сильно ударилась? — с трудом заставила себя произнести девушка, тщательно подбирая слова. Из-за ужасной сумятицы в голове было довольно сложно не ляпнуть чего-нибудь лишнего. А этого ей сейчас уж точно не нужно. Зачем создавать лишние проблемы?

— И не говорите! — беззаботно воскликнула Чхэ Рён, едва не подпрыгивая на месте. Энергия из этой девчонки так и била ключом, не давая ей и секунды спокойно постоять на месте. Хе Ран окинула эту болтливую Сороку подозрительным взглядом. Во время их первой встречи у неё не было достаточно времени, чтобы разглядеть её как следует. И теперь, когда такая возможность появилась, девушка без колебаний решила воспользоваться ею. На первый взгляд она казалась безобидной, подвижной девчонкой, получавшей немалое удовольствие от постоянной болтовни, оттого её рот и не закрывался. Однако было в ней что-то такое, что заставляло Ким Хе Ран насторожиться. Её глаза. Хоть в них и плескалось девичье озорство, но в то же время было и что-то такое, что вызывало отчётливое ощущение, что их хозяйку не очень-то и заботила судьба молодой госпожи. Тогда чего же она так ведёт себя? Что скрывает? — Вы так упали, что я подумала, ваша голова лопнет, как спелый арбуз… — без умолку тараторила Сорока, совершенно не замечая на себе изучающего взгляда Хе Ран. — Вы знаете, как о вас волновалась госпожа, а? — внезапно серьёзным тоном добавила она, исподволь взглянув на всё ещё стоящую подле неё женщину. На лице незнакомки читалось беспокойство. Казалось, она была готова броситься Хе Ран на помощь в любую минуту, будь в том хоть малейшая необходимость. Так могут смотреть только очень близкие люди, которым ты действительно дорог. Неужели она ей приходится близкой родственницей?

— Простите, что заставила вас волноваться, — виновато произнесла девушка. Эти слова казались ей единственно правильными в данный момент. Как же ей узнать, кто она такая, и при этом не выглядеть чокнутой?

— Хэ Су, — с искренним беспокойством в голосе обратилась к Ким Хе Ран незнакомка. — Чхэ Рён сказала, что ты потеряла память. Ты действительно ничего не помнишь?

— Хэ Су — это моё имя? — решила скосить под дурочку Хе Ран. Как же вовремя эта женщина заговорила на эту тему. Будет большой глупостью не воспользоваться этой чудесной возможностью. — Меня и правда так зовут?

От подобных слов незнакомка испуганно сжала носовой платок на груди, который всё это время держала в руках, и невольно отступила на шаг назад. Чхэ Рён взволнованно посмотрела на госпожу.

— Меня ты тоже не узнаёшь? — голос болезненной женщины дрожал, глаза блестели беспокойством. Казалось, она в любой момент была готова рухнуть на колени, разрыдавшись от горя. Она действительно искренне переживала за эту Хэ Су.

— Нет, — честно призналась девушка, стараясь выглядеть испуганной. Назвать её мастером актёрского искусства было довольно сложно, однако должное впечатление ей всё же произвести удалось.

— Приведи доктора, живо, — строго приказала женщина, обращаясь к Чхэ Рён. Когда та кивнула и поспешно выбежала на улицу, незнакомка нежно притянула к себе Ким Хе Ран. — Бедная моя Су, — со слезами на глазах промолвила она. Должно быть, эта нарядная дама очень любила Хэ Су.— Я твоя шестая кузина, Мён Хи. Не бойся, Су: всё будет хорошо. Ты обязательно вернёшь свои воспоминания.

— Где мы? — дрожащим голосом прошептала девушка, стараясь сохранить образ потерявшей память. Однако её истинные чувства отчаянно рвались наружу. — Что это за место?

По щекам Хе Ран побежали слёзы. В этот момент она злилась на себя за то, что бесстыдно манипулирует чувствами этой болезненной женщины, заставляет её волноваться из-за своей прихоти. Хоть Мён Хи и была для неё совершенно чужим человеком, однако девушка не была настолько чёрствой, чтобы так бессовестно играть её чувствами. Но разве у неё был иной выбор?

Хэ Су… Интересно, что же с ней произошло? Как она, Ким Хе Ран, оказалась в её теле? Девушка должна была это выяснить. Во что бы то ни стало, должна. Иначе она не сможет найти способ вернуться домой. Корё — это, конечно, хорошо, но вот дома-то, несомненно, лучше. Отец с матушкой, наверное, совсем себе места не находят.

— Где же я? — простонала Хе Ран, заливаясь искренними слезами. Как же она хотела в этот момент снова оказаться дома. Чтобы не было той злосчастной ночи, когда она легкомысленно попёрлась на пристань на поводу у оскорблённых чувств. Не надо было соглашаться идти на разборки с той треклятой бандой пустоголовых идиотов. Если бы не её глупость, она бы сейчас была дома. Но, с другой стороны, в любимой эпохе девушка бы тоже не оказалась. И почему всё так сложно?..

— Ты в Сонгаке сейчас, — ласково проговорила Мён Хи, тщётно пытаясь утешить разрыдавшуюся родственницу. — В доме восьмого принца, Ван Ука.

— Это Корё? — борясь со слезами, произнесла Хе Ран и внимательно взглянула на женщину. В глубине души она боялась получить ответ на мучивший её вопрос, и в то же время страстно желала его услышать.

— Да, это Корё, — облегчённо вздохнув, ответила женщина. В её голосе отчётливо была слышна радостная улыбка. — Кажется, ты начала вспоминать.

— Тогда, какой сейчас год? — продолжала свои расспросы неудачливая путешественница во времени. Или не такая уж и неудачливая?

Мён Хи осторожно отстранила от себя плачущую девушку и взволновано заглянула той в глаза.

— Что же происходит с твоей памятью? Почему твои воспоминания частичны?

Ким Хе Ран ничего не ответила. А что она могла ей сейчас сказать? Мол, извините, но я не та, за кого вы меня принимаете? Скажи она такое в своей эпохе, её бы точно в психушку упрятали. Хорошо, что в Корё психушек не было. Хоть какая-то радость.

— Скажите, кто сейчас сидит на троне? — снова попыталась закинуть удочку Хе Ран. Должна же она выяснить, во времена правления какого короля или императора её занесло?

— Его Величество, кто основал эту землю, — с едва ощутимым удивлением произнесла женщина. Похоже, что она не до конца верила в то, что её родственница лишилась памяти.

От мгновенного осознания Хе Ран начало не хватать воздуха. Сердце бешено рвалось из груди, а кровь яростно пульсировала в висках.

— Тхэджо Ван Гон?! — только и смогла выдавить из себя взволнованная девушка. Её ноги подкосились — и она тут же обессилено опустилась на пол. Похоже, судьба действительно решила поиздеваться над ней. Мало того, что забросила её на тысячу лет назад, так ещё и в эпоху правления величайшего императора за всю историю Корё. Ещё не хватало для полного счастья столкнуться где-нибудь на улице с самим четвёртым принцем, которому суждено было стать кровавым императором — Кванджоном. Хотя, от этой плутовки-судьбы чего угодно можно ожидать.

— С тобой всё в порядке? — обеспокоенным тоном произнесла Мён Хи, не спуская с родственницы блестящих от слёз глаз.

— Позвольте мне побыть одной, — жалобно простонала Ким Хе Ран. — Со мной правда всё будет хорошо, — добавила она с вымученной улыбкой. — Мне только нужно немножко отдохнуть.

— Хорошо, я позову служанку… — начала было женщина, но тут же была прервана собеседницей.

— Нет, не нужно, — мягко возразила та, без труда догадавшись, для чего понадобилась прислуга. — Я сама дойду до постели. Позвольте мне немного прийти в себя.

— Хорошо, отдыхай, — наконец согласилась Мён Хи, когда Ким Хе Ран уже твёрдо стояла на ногах. По крайней мере, девушка делала вид, что её колени уже совсем окрепли. На самом же деле ей очень хотелось развалиться на полу и не вставать. Хе Ран просто необходим был сейчас покой. Она должна сначала свыкнуться с осознанием произошедшего, а потом уже думать, что делать дальше. — Когда придёт лекарь, я позову тебя.

— Спасибо, — благодарно улыбнувшись, ответила девушка. — Не волнуйтесь, со мной правда всё будет хорошо. Я сильная. Я со всем справлюсь! — на одном дыхании протараторила она, пытаясь больше успокоить себя саму, нежели «шестиюродную сестру». — Вот только… мне нужно немного собраться с силами…

Женщина тепло улыбнулась и, ласково потрепав Хе Ран по плечу, не спеша вышла из комнаты и закрыла за собою дверь.

Оставшись наедине со своими мыслями, девушка обессилено опустилась на колени. Как же ей хотелось поскорее вернуться домой, к родителям. Прежнее очарование возможности побывать в Корё как дождём смыло. На смену наивным мечтам пришла суровая реальность. Правду говорят, мечтать вредно. Даже самые безобидные на первый взгляд мечты имеют дурное свойство воплощаться в жизнь. Так ещё и в самый неподходящий момент. Ну, вот кто тянул её за язык четырнадцать лет назад загадать желание прогуляться по просторным залам дворца Манвольдэ? Кто? Сама, кто же ещё… Винить больше некого. Сама кашу заварила, сама и расхлёбывай. Хорошо хоть историю Корё Хе Ран знала достаточно хорошо. С этими знаниями она уж точно не пропадёт. По крайней мере, должна попытаться.

— Ким Хе Ран, вот почему ты такая невезучая? — жалобно прохныкала девушка, устало запустив пальцы обеих рук в растрепавшиеся волосы. — Вечно ты попадаешь в какие-нибудь неприятности… Хотя, нет, — со вздохом добавила она, — никакая ты не Хе Ран. Теперь тебя будут звать Хэ Су. Хэ Су, запомнила? — с детской наивностью улыбнулась она и блаженно растянулась на полу. — Эх, и тебе я испортила жизнь своей невезучестью. Вечно я приношу всем неприятности!..

— Ну, почему? По-че-му?! — капризно задрыгала ногами девушка и неуклюже повернулась на бок, начав мечтательно изучать двустворчатую дверь, отделявшую её от внешнего мира. — Что же ты такого натворила, Хэ Су, что мы обе должны расплачиваться за твои грехи? Ладно я, а ты… И чего тебя вдруг понесло в ту купальню? Не топиться же ты там надумала?

— А-а-а, — раздражённо выдохнула она, картинно закатив глаза. — Вот как я должна вспомнить то, чего совершенно не знаю? Ты для меня вообще чужой человек, Хэ Су. А я теперь ради тебя должна выискивать способ, чтобы вернуть нас обеих в свои эпохи. Это нечестно!

— Блин, — протянула Хе Ран, переворачиваясь на живот, — кого я обманываю? Как можно выбраться оттуда, куда ты попал не по собственной воле? Хотя… Стоп! Я же мечтала оказаться в Корё! — радостно воскликнула девушка, подперев лицо руками и беззаботно болтая ногами. — Нельзя упустить эту великолепную возможность. Неизвестно, сколько мне ещё придётся здесь находиться. Но я обязательно должна узнать об этом месте как можно больше! — продолжала она, неуклюже вставая на четвереньки. Озорная улыбка озарила её уставшее лицо. — Это мой первый и последний шанс!

Выпрямившись во весь рост, Ким Хе Ран (теперь уже Хэ Су — она же пообещала с сегодняшнего дня так к себе обращаться, не так ли?), шаткой походкой направилась к двери. Однако, ступив пару шагов, она замерла на месте, а затем резко обернулась: ей не показалось, она действительно видела краем глаза какое-то движение и это было… Зеркало!

— Надо же! — довольно прищёлкнув языком, протянула новоиспечённая Хэ Су и неуверенной поступью подошла к стоявшему чуть ли не в самом углу напольному зеркалу. — А мы с тобой оказывается очень даже похожи. Какое же занятное совпадение… — девушка хитро прищурилась, изучая своё отражение. — Ты — моя реинкарнация, признавайся?! — воскликнула она, приняв грозный вид, а затем звонко рассмеялась. — Если я сейчас в Корё, то всё может быть…

Су глубоко вздохнула и вновь направилась к двери. С каждым шагом её подспудная тревога рассеивалась, а душу наполняла какая-то безотчётная радость. Ну и что с того, что она теперь совершенно другой человек? Не умирать же теперь из-за этого? Да, она совершенно ничего не знала о новой себе. Но это же не катастрофа, ведь так? Есть же способ «восстановить» утраченные воспоминания?

— Точно, семейные хроники! — радостно всплеснула в ладоши девушка, едва не потеряв равновесие. Благо, что вовремя успела ухватиться за кроватную стойку. А то бы точно упала на четыре кости. — Как же я могла о них забыть?! У клана Хэ обязательно должны быть семейные хроники. Так я и узнаю побольше о тебе, Хэ Су… Хотя, нет, — остановилась Су у самой двери. — Ты же ещё жива, твоя летопись ещё не окончена. Историю Корё вообще при династии Чосон официально записали, что уж там говорить о прижизненных записях клана. Придётся искать что-то другое, — размышляла про себя девушка, выходя на свежий воздух.

На землю уже давно опустился вечер, растянув на небосводе чёрный бархатный шатёр с жемчужной россыпью звёзд. Было довольно свежо. Но всё же лучше, чем сидеть весь день в душной комнате. Прохладный ветерок лениво играл пушистой хвоей пихт, росших у порога ханока. На нежных лапках в тусклом мерцании звёзд поблёскивал снег.

— Но ведь Хэ Су же не с Луны свалилась! — с надеждой воскликнула девушка, поудобнее усаживаясь на ступеньках. — Должны же быть люди, которые её хорошо знали. Мён Хи, Чхэ Рён… Нет, точно не Мён Хи. Если я начну доставать её своими расспросами, только хуже сделаю. Она и так больна. Не нужно зря её беспокоить, — увлечённо размышляла вслух Хэ Су, с любопытством разглядывая звёздное небо. В своём родном Сеуле у неё не было такой возможности: неугасимые огни ночного города практически полностью заглушали слабый свет звёзд. — Тогда остаётся Чхэ Рён. Нет, её спрашивать бесполезно. Я слишком плохо её знаю. Как я могу доверять ей? Что-то не вызывает она у меня особого доверия. Должен же быть кто-то ещё…

— Хэ Су, — внезапно вывел девушку из раздумий бархатистый мужской голос. — С вами всё в порядке?

— А-а-а! — испуганно вскрикнула Су и рефлекторно отскочила назад. — Вы меня знаете?

— Не бойтесь, всё хорошо, — успокаивающим голосом произнёс незнакомец, подняв руку в примирительном жесте. — Меня зовут Ван Ук, я хозяин этого дома.

— Восьмой принц… — еле слышно прошептала девушка, с интересом рассматривая молодого человека. Надо же, а он и впрямь принц! Высокий, широкоплечий, с выразительными чертами лица и добрыми печальными глазами. Да и одет соответственно: серебряный сантхугван с жемчужиной, заколотый тонкой чхэ, тёмно-синий атласный конъбок с круглыми вышивками драконов и широким позолоченным ремнём на поясе. Загляденье, а не мужчина!

— Совершенно верно, — ласково улыбаясь, кивнул тот. — Мне сказали, что вы сильно ударились головой и потеряли память.

— Д-да, — виновато улыбнувшись, произнесла Хэ Су. — Я практически ничего не помню о себе.

— Не беспокойтесь, — приободряющим тоном проговорил принц Ван Ук. — Я уверен, вы обязательно всё вспомните. Если вам потребуется помощь, смело обращайтесь ко мне. Я непременно помогу вам.

— Благодарю, Ваше Высочество, — почтительно склонила голову девушка. Ей было неловко находиться рядом с ним. Как только он заговорил с ней, все мысли сразу же вылетели из её головы, подобно стае всполошенных птиц. Сердце взволнованно трепетало. По телу разлилась сладкая истома. Казалось, в принце было что-то такое, что тут же расположило к нему вмиг растаявшее девичье сердце.

Однако было в нём и что-то такое, что настораживало, заставляло вести себя с ним более осмотрительно. Что-то скрытое от чужих глаз, а, быть может, даже и от самого Ван Ука. Что это было, Су и сама не знала, но всё же предпочла довериться чутью. А оно ещё никогда её не подводило. Даже тогда, когда она, будучи ещё Ким Хе Ран, направилась к тому злосчастному причалу, что-то глубоко в душе подсказывало ей, что быть беде. Но девушка легкомысленно отмахнулась от странного чувства, за что и поплатилась. В тот момент ею обуревала жажда справедливости. Впервые в жизни Хе Ран позволила эмоциям взять над собой верх. И ни к чему хорошему это не привело: во время стычки девушка потеряла равновесие и, перевалившись через перила, вниз головой упала в воду. Это было последним, что она помнила. Но в этот раз ничего подобного Ким Хе Ран допустить никак не могла. Теперь она — совершенно другой человек, её имя — Хэ Су. Она должна быть более осмотрительной. Нельзя совершать одни и те же ошибки дважды, на них нужно учиться.

— Принц, — негромко позвала восьмого принца Су. За тревожными мыслями, которые разъярёнными осами роились в её голове, она даже не заметила, как он пересёк добрую часть внутреннего двора, направляясь к противоположному зданию. Скрытое ощущение опасности вновь заставило девушку здраво мыслить, развеяв всё очарование принца. Ван Ук больше не имел власти над её чувствами. По крайней мере, Хэ Су предпочитала так думать. — Принц, постойте! — воскликнула она, вскакивая со ступенек и поспешно выбегая во двор. — Вы сказали, что будете помогать мне.

— Верно, — с лёгкой улыбкой согласился принц Ук. — Я привёл вас в это место, поэтому обязан заботиться о вас. Помогать вам до самого конца.

— Так это вы привели меня в свой дом? — изумилась запыхавшаяся девушка, останавливаясь напротив Ван Ука. Восьмой принц согласно кивнул.

— Да, я забрал вас из дома вашего отца три года назад.

— Три года, значит… — задумчиво повторила Хэ Су. Принц Ук выжидающе посмотрел на неё. — Ваше Высочество, скажите, что заставило вас забрать меня из родительского дома?

— Вы совсем ничего не помните? — с едва различимой печалью произнёс он. Девушка отрицательно покачала головой. Принц глубоко вздохнул. Казалось, он колебался, стоит ли ей говорить правду или нет. Поразмыслив некоторое время, восьмой принц внимательно посмотрел в глаза Хэ Су. Дворовой фонарь слабо освещал её лицо. Не заметив в оживлённом взгляде девушки ничего, кроме непоколебимой решимости узнать правду и живого интереса к своему прошлому, принц всё же решил уступить: — Три года назад ваш отец, генерал Хэ Сон Ёль, вместе с небольшим отрядом попал в западню и был жестоко убит киданями. У вас больше не осталось тех, кто бы мог о вас позаботиться. И поэтому я решил забрать вас к себе.

— Благодарю вас, Ваше Высочество, за ваше великодушие, — поникшим голосом проговорила Су. Она старалась выглядеть как можно печальнее, чтобы не вызвать лишних подозрений. Как-никак этот генерал был «её» отцом. Она должна оказать ему должное уважение. — А что же матушка? — осторожно поинтересовалась девушка. — Что произошло с ней?

— Она умерла, когда вам было пять лет, — тихо ответил принц Ван Ук. Было заметно, что ему тяжело говорить об этом. Всё-таки подобные известия могли стать тяжёлым ударом для хрупкого девичьего сердца. Не каждая девушка способна это выдержать.

— Нет… Этого не может быть… — бесцветным голосом произнесла Хэ Су. Её ноги подкосились — и она едва ли не рухнула на землю. К счастью, восьмой принц вовремя успел подхватить её под руки. По щекам девушки безудержным потоком струились слёзы, плечи судорожно содрогались от рыданий.

— Простите меня, Су, — с искренним сожалением произнёс Ван Ук. — Мне не стоило этого говорить вам сейчас. Простите меня.

Он несмело погладил девушку по спине, пытаясь утешить её боль, а затем, заметно осмелев, привлёк к себе. Больше не в силах сдерживаться, Хэ Су разрыдалась у него на груди. Она плакала безутешно, как маленький ребёнок, потерявший самое дорогое. В этот момент она вкладывала в свои чувства всю ту боль, которая накопилась в ней за долгие годы. Как же она скучала по своим родителям, которых ей уже не суждено было увидеть. Эта вынужденная разлука терзала её сердце, разрывала душу на части. Заставляла содрогаться от одной мысли о том, какую боль она причинила своим родителям. Она была плохой дочерью, неспособной обеспечить им достойную старость в кругу резвящихся внуков. Сейчас они убиты горем по её вине, а она даже не может послать им весточку сквозь время, чтобы утешить. Сказать, что у неё всё хорошо, что она жива, здорова. Она уже не сможет вернуться.

— П-принц, — судорожно всхлипывая, позвала девушка.

— Я здесь, я с вами, — утешительным голосом промолвил принц Ук.

— Принц, — снова повторила Су более уверенно. — Скажите, неужели в вашем доме нет человека, который бы достаточно хорошо знал меня? Неужели у меня больше никого не осталось?

— Вы не одни. Не говорите так. — Он осторожно отстранил от себя девушку и, взяв за плечи, внимательно заглянул в её покрасневшие от слёз глаза. — В моём доме действительно есть человек, который знает вас с самого детства. Это служанка, Су Хён. Она может помочь вам восстановить утраченные воспоминания. В этом месте нет никого, кто бы знал вас лучше неё.

— Спасибо вам, — слабым голосом прошептала Хэ Су. — Я никогда не забуду вашей доброты.

— Не стоит благодарности, — коротко улыбнулся восьмой принц. — Уже поздно. Вы очень устали за сегодняшний день, вам следует отдохнуть. — Девушка устало кивнула. — Пойдёмте, я проведу вас в ваши покои, — добавил он и, не спеша повёл Су к её дому.

Холодное зимнее солнце лениво взирало сквозь полупрозрачную дымку облаков на припорошенный снегом дворец Манвольдэ, когда небольшая конная процессия въехала в дворцовые ворота. Несколько близнаходящихся стражников тут же почтительно склонили головы перед одетым в чёрный атласный плащ предводителем. Только младенец не узнал бы в нём четвёртого принца Ван Со. Металлическая узорчатая маска, полуприкрытая пушистой чёлкой, сразу же бросалась в глаза любому, кто осмеливался взглянуть принцу в лицо. Холодные карие глаза прожигали душу, заставляя сердца людей трепетать подобно пойманной птице.

Безостановочно проследовав через передний двор, принц Со остановил коня у главных ворот. Разгорячённый долгой скачкой благородный скакун облегчённо зафыркал, нетерпеливо пританцовывая в предвкушении долгожданного отдыха. Когда он наконец-то успокоился, принц небрежно вскинул правую руку, таким образом отдавая приказ остановиться своему сопровождению. Подтянувшийся отряд тут же рассредоточился позади него и замер в ожидании дальнейших указаний. Охранявшая ворота стража почтительно склонилась перед новоприбывшим принцем.

— Откройте ворота! — тут же последовал приказ начальника стражи — и вторые внутренние ворота родного дворца в тот же миг приветливо распахнули перед Ван Со свои объятья. Мимолётная улыбка слегка коснулась губ утомлённого дорогой принца. Как же приятно снова оказаться дома! Он столько лет не был здесь, а теперь у него снова появилась возможность прогуляться по до боли знакомым местам и встретиться с дорогими сердцу людьми. Готовый въехать во дворец принц Со одной рукой откинул назад капюшон своего атласного плаща, а другой покрепче сжал поводья.

— Я оставлю с вами слугу, принц, — обратил на себя внимание четвёртого принца остановившийся по левую руку от него Кан Су Хо. — Когда ритуал окончится, не откладывайте своё возвращение в Шинджу, — добавил он и деловито взглянул на своего приёмного племянника, ожидая его дальнейшей реакции. Принц Со лишь молча покосился в его сторону. Слугу, значит? Этот мелкий тиран и здесь решил следить за каждым его шагом? Когда же он, наконец, угомонится?

— Вы были приняты в нашу семью Кан. Не забывайте об этом, — как бы невзначай с едва различимой издёвкой напомнил Су Хо. На его губах тут же заиграла кривая усмешка. Нельзя сказать, что он любил своего приёмного племянника. По правде говоря, глава клана Кан всем сердцем презирал этого уродливого монстра. И даже не единожды пытался от него избавиться, да только всё без толку. Этот гадёныш оказался чересчур живучим. По какой-то странной причине Небеса позволяли ему выжить, и он с остервенением дикого зверя цеплялся за малейшую возможность спасти свою жалкую душонку. Недаром же его в народе прозвали Волком. И не потому, что он вырезал всё волчье логово в Шинджу, а оттого, что у него взгляд и повадки волчьи. Он волк, а не принц. И нет в нём никакого благородства. Тогда с какой стати уважаемая семья Кан обязана заботиться о каком-то зверёныше, если от него даже сам Его Величество отказался? — Не опорочьте нашего имени в присутствии императора.

— Был принят? — презрительно фыркнул принц Ван Со. Высокомерная улыбка хищным зверем затаилась в уголках его губ. — Странно. А мне до сих пор казалось, что я был вашим заложником всё это время.

Дерзкая выходка приёмного племянника заставила Кан Су Хо скривиться в отвращении. Что за манеры у этого поганца? Вот не может же смолчать даже перед самой безобидной шуткой. Никаких манер. А ещё принц называется!..

Не намеренный больше терпеть унижение четвёртый принц пришпорил коня и гордо направился во внутренний двор. Облачённая в тяжёлые латы стража тут же закрыла за ним ворота, скрывая от ненавидящего взгляда главы клана Кан.

«Вы были приняты в нашу семью, не забывайте об этом», — болезненным отголоском прозвучали в памяти принца пропитанные ядом слова Су Хо, пробуждая в его крови безудержную ярость. Ярость, что адским пламенем обжигала израненную душу. Ярость, что разъярённым Волком рвалась наружу, стремясь вцепиться в глотку своему обидчику.

«Был принят? Как же! — всполошенной стаей метались мысли в голове принца Ван Со. Задетая гордость взывала о мести, всё сильнее разжигая пламя ярости. Перекинув ногу через седло, принц ловко приземлился на ноги. — Так вот как вы запели? Вспомнили, что усыновили меня? И с чего бы это? Решили снова унизить напоследок? Я этого так не оставлю! Придёт время — и вы заплатите за всю ту боль, что причинили мне за все эти годы. Я превращу ваше змеиное логово в ад».

Ярость всё ярче воспламеняла его кровь. Жгла изнутри. Требовала мести. Жаждала крови. Кровь… Принц Со невидящим взглядом взирал на стоящего перед ним солдата. Заметив испепеляющую ярость, застилавшую глаза четвёртого принца, тот в ужасе отшатнулся. Ван Со резко остановился. Точно, кровь. Только она сможет утолить его жажду.

Не мешкая ни секунды, принц Со вернулся к ненавистной ему лошади. Вот он — символ его рабства. Вот он — символ его унижений. И лишь покончив с ним, он сможет нормально жить. Решительно выхватив из ножен пристёгнутый к луке седла меч, принц стиснул зубы и косым рубящим ударом обрушился на беззащитную лошадиную шею. Брызнула кровь, обагрив правую щёку четвёртого принца. Скакун взвыл от боли и замертво рухнул на выложенный камнем двор. Удовлетворённая ярость, почуяв солоноватый привкус крови, тоненькой струйкой стекавшей по желобку меча, заурчала довольным зверем и лениво свернулась клубочком на задворках сознания.

Ошарашенные произошедшим часовые испуганно переглянулись. Им было не по себе от одного вида крови. Неужели человек может быть настолько жесток, чтобы безо всякой видимой причины взять и вот так просто лишить жизни невинное животное?

— Нельзя использовать меч внутри дворца, — с едва различимым упрёком осторожно произнёс стоявший неподалёку начальник дворцовой охраны. Кровавые брызги алой лентой змеились по его стальным доспехам. На вид мужчине было не более тридцати, однако испуганный вид предательски выдавал ранимую душу. Он ещё не полностью оправился от произошедшего и поэтому нетвёрдо стоял на ногах. Вздумай Ван Со устроить здесь резню, ни один из этих желторотых воинов (наверняка ни разу не испытывавших пьянящий вкус битвы), не оказал бы ему достойного сопротивления.

Одарив командира безразличным взглядом, четвёртый принц без раздумий вручил тому свой окровавленный меч и твёрдой поступью направился в сторону дворца, где жила его мать. Императрица Ю Чжи На была единственной, кого он сейчас хотел видеть.

— Мне приготовить лошадь к вашему возвращению? — опасливо произнёс мужчина, всё ещё прижимая меч к груди. Принц нехотя остановился.

— Я не вернусь, — твёрдо ответил он после недолгого молчания. — «Я не позволю себе быть заложником в Шинджу», — мысленно пообещал себе принц Со и, гордо вскинув голову, направился прочь. Теперь его ничто не остановит. Он должен исполнить задуманное, во что бы то ни стало. Иначе — ему не жить. Он больше не позволит издеваться над собой. Все, кто до этого причинял ему боль, жестоко поплатятся за это. Но сначала он расправится с этим змеиным кублом — ненавистной семьёй Кан. Они должны испить чашу его гнева первыми.

Погружённый в раздумья принц даже не заметил, как оказался у самого порога своей дорогой матушки. Выстроившиеся по обе стороны от главного входа в покои императрицы служанки почтительно склонили головы при виде принца Ван Со.

— Сообщи императрице, что я хочу её видеть, — возвысил голос принц Со, обращаясь к придворной даме третьего ранга, к которой, как он знал, его дорогая матушка больше всего благоволила. Поклонившись, женщина поспешно скрылась в дверном проёме.

Некоторое время четвёртый принц молча стоял в ожидании, предвкушая долгожданную встречу с любимой матушкой. Интересно, как она поживала здесь без него? Здорова ли? Обрадуется ли его возвращению или же снова прогонит прочь?..

Тихий шорох приближающихся шагов и лёгкий шелест женских одежд заставил Ван Со вернуться к реальности. Та самая придворная дама, которую он несколько минут назад отправил к матери, поспешно спускалась по ступенькам. Беглого взгляда было вполне достаточно, чтобы по виноватому виду женщины определить, что императрица ответила отказом.

— Мать? — всё же отважился спросить принц Со, хотя и так знал ответ. Несмотря на то, что сердце его трепетало от волнения, он продолжал сохранять невозмутимый вид. Нельзя, чтобы кто-то увидел его слабость. Он должен держать себя в руках, даже если придворная дама попросит его убраться.

— Императрица Ю уснула, — с поклоном ответила женщина, виновато сжавшись под пристальным взглядом четвёртого принца. — Она очень больна. Вам стоит прийти в другое время.

«Ложь, — болью отозвалось в груди отверженного сына. — Наглая ложь… Снова не желаете меня видеть? Хорошо, на этот раз я уйду. Но только на этот. В следующий раз вы от меня так просто не избавитесь, — фыркнул принц и поспешно направился прочь. — Я докажу вам, что я не пустое место. Вы больше не будете смотреть на меня свысока. Я ваш сын — и я не позволю так с собой обращаться!»

Как же ему надоело это хамское обращение. Вот почему во всём Корё не было ни единого человека, кто бы смог утешить его боль? Кто бы принимал его таким, каким он есть: со всеми достоинствами и недостатками. И не потому, что он принц, а потому, что он тоже человек, а не животное. Он имеет такое же право на любовь и уважение, как и его многочисленные братья и сёстры. Почему же судьба настолько жестока к нему?

Снедаемый горькими думами Ван Со направился в сторону Хвансона, где сейчас должен был находиться его отец, император Ван Гон. Солнце уже давно перевалило за полдень и устало клонилось к закату. Вот и ещё один день потрачен впустую. Как всегда, ничего нового. Когда же всё это закончится?

Неторопливым шагом четвёртый принц поднялся по мраморной лестнице и решительно вошёл во дворец. То тут, то там попадавшаяся на его пути прислуга склоняла перед ним голову и поспешно удалялась по своим делам, не желая вызывать неудовольствие принца. Минув тэчхон, принц Со направился к тронной зале, где у самой пунхаммун ему путь преградила стража.

— Император не может сейчас принять вас, — почтительным тоном проговорил стражник. — Совет министров ещё не окончен. Вам стоит прийти немного позже.

— Позже? — хмыкнул принц. Снова его просят прийти позже. Да когда же всё это закончится?! — Хорошо, — нехотя согласился принц Ван Со, направляясь к выходу. — Передайте Его Величеству, что я буду ждать его на дворцовой стене.

Подобно неприкаянной душе принц снова был вынужден шататься по дворцу, безуспешно ища утешение. Куда не сунься — везде одно и то же: никто не желал его видеть. Как же он устал от всего этого. Неужели в этом огромном дворце нет ни одной души, которая была бы рада его возвращению? Что за жизнь? До каких пор это будет продолжаться?

«Зачем вы меня позвали сюда, Ваше Величество? — размышлял на обратном пути Со. — Неужели только ради проведения обряда изгнания злых духов? Или же вы преследуете иную цель?»

Не зная, чем себя занять, четвёртый принц бесцельно бродил по просторным залам Хвансона. Сколько же воспоминаний связано с этим местом! Ещё будучи ребёнком он обожал прятаться за деревянными колоннами, исподтишка наблюдая за проходящими мимо министрами и туда-сюда снующей прислугой, вечно занятой своими делами. А самые дальние углы дворца были надёжным убежищем во время игры в прятки. Хорошее было время. Жаль, что ничего уже не вернуть назад. Согретая тёплыми воспоминаниями мимолётная улыбка озарила мрачное лицо принца и тут же погасла, задавленная суровой действительностью. Принц Со вырос и теперь вынужден всеми силами бороться за свою жизнь. Он не может позволить своим врагам торжествовать над собой. Придёт время — и он сам над ними возвысится. Нужно только немного подождать. Ждать. Чего-чего, а уж это он умел.

Неторопливо переступив через невысокий порог входной двери, Ван Со остановился и тоскливо взглянул на усеянное звёздной россыпью небо. Прохладный зимний ветерок тут же шаловливо запустил свои ручонки в длинную чёлку четвёртого принца и неуклюже откинул с его лица, полностью обнажив узорчатую маску. От подобной наглости Со недовольно поёжился и, деловито заведя руки за спину, направился к находящейся в нескольких десятках чхоков дворцовой стене.

Тусклый свет факелов робко освещал принцу путь. Вальяжно преодолев несколько ступенек, отделявших его от желанной цели, Ван Со медленно приблизился к краю зубчатой стены. Свежий воздух, исполненный пьянящим ароматом цветущих слив, приятно наполнял его лёгкие. Глубоко вздохнув, принц задумчиво посмотрел на раскинувшийся за пределами дворца сонный лес. Уже стемнело, а императора ещё нет. Неужели они разминулись? Словно в ответ на безмолвный вопрос сквозь мерное потрескивание пламени до чуткого слуха принца Ван Со донёсся приближающийся шёпот до боли знакомых шагов.

— Позвали меня, чтобы предложить стать человеком наследного принца? — не оборачиваясь, холодно произнёс четвёртый принц. Император, сопровождаемый придворным астрономом и преданным прислужником, устало поджал губы.

— Я не знаю, — после недолгого молчания ответил император Ван Гон, — будешь ли ты щитом для него или же мечом, которым от него избавишься.

Сегодняшнее происшествие всё ещё не давало Его Величеству покоя: на кронпринца Му снова покушались. Уже в который раз за этот месяц, но, к счастью, всё так же неудачно. Кто-то настырно пытается подорвать авторитет императора, оспаривая его выбор. Но долго ли это будет продолжаться? Кто в конечном итоге победит: наследный принц или его враги? Император Ван Гон не мог ответить на этот вопрос однозначно. Одно лишь он знал точно: если не привлечь на сторону принца Му сильного и преданного союзника, ему не выстоять в этой борьбе. И эту необходимую поддержку первому принцу может оказать только Со. Император Корё прекрасно знал это. Но вот только согласится ли он стать на сторону старшего брата или же, как и остальные, будет просить о смещении Му? Кто знает… Воспоминания о сегодняшнем инциденте с новой силой захлестнули отцовское сердце.

Железная клетка с мёртвой птицей гулко ударилась о деревянный пол. Выстроившиеся возле колонн в четыре ряда министры и принцы молча ожидали дальнейших объяснений императора.

— Сегодня мы нашли птицу в завтраке наследного принца, — бодро начал свой отчёт придворный астроном Чхве Чжи Мон. — Это случилось до того, как я начал трапезу. Было большой удачей, что наследный принц не был голоден и отказался от завтрака.

— Чьих это рук дело? — грозно проговорил император Ван Гон, хмуро взирая на присутствующих. — Поймайте человека, покушавшегося на жизнь наследного принца. Немедленно!

— Для начала, — деловито заметил министр Ван Сик Рём, — нам следует выяснить, почему это случилось. Ведь что изменится, когда преступник окажется в наших руках?

— К чему вы клоните? — возмутился и без того рассерженный император. В его усталых глазах плескалась холодная ярость.

— А разве наследный принц ведёт себя, как подобает человеку его положения? — с вызовом бросил министр. — На вчерашнем собрании он поздоровался с иностранными послами и ушёл. Складывается впечатление, что горячие источники для него важнее государственных дел. Разве так подобает поступать наследному принцу? Вы знаете, что ходят слухи, будто наследный принц неизлечимо болен, — с едва различимой усмешкой продолжал свои нападки двоюродный брат правителя Корё. — Мы не можем и дальше закрывать на это глаза. Поэтому я, министр Ван Сик Рём, смиренно прошу вас о смещении наследного принца Ван Му и назначении на его место более достойного принца.

— Более достойного?! — с трудом сдерживая гнев, воскликнул император Ван Гон. — Вы смеете оспаривать правильность моего решения?

— Ваше Величество, вы сами видите, — настаивал на своём министр, — своим поведением первый принц Ван Му доказал нам всем, что не достоин оказанной ему чести.

— Все с ним согласны? — произнёс император, гневно взирая на виновато опустивших голову принцев. — Отвечайте: кто же из вас настолько жаждет занять место наследного принца?

На мгновение в тронном зале повисла давящая тишина. Побледневшие лица принцев покрыла испарина.

— Пожалуйста, заберите ваши слова обратно, — с трудом сдерживая волнение, бросился на колени перед императором Ван Гоном восьмой принц Ван Ук. — Никто из нас не претендует на место наследного принца.

— Ваше Величество, это правда, — твёрдо произнёс опустившийся рядом с братом на колени тринадцатый принц Бэк А. — Пожалуйста, заберите свои слова.

— Да, заберите их, — присоединился к ним третий принц Ван Ё. Остальные братья испуганно переглянулись и поспешно бросились на колени подле остальных.

— Пожалуйста, заберите все ваши слова, Ваше Величество! — хором произнесли принцы, низко склонившись перед императором.

Император Корё тяжело вздохнул, сжав потрескавшиеся от жажды губы в тонкую линию.

— Астроном Чхве Чжи Мон! — возвысив голос, император Ван Гон обратился к мужчине в чёрных одеждах, вот уже много лет стоявшему от него по левую руку во время заседаний.

— Верноподданный Чхве Чжи Мон, — громко начал тот, почтительно склонившись перед Его Величеством, — донесёт до всех присутствующих волю Небес. Звезда наследного принца Ван Му — это императорская звезда. Это первая и самая яркая звезда из пяти северных звёзд, сияющих над дворцом Корё. И с каждым днём её свет становится всё ярче. А это означает, что он не имеет недостатков как наследный принц.

— Я основал Корё двадцать четыре года назад, — гордо возвысил голос поднявшийся с трона владыка Корё. — Первый принц Ван Му неоднократно сражался со мной плечом к плечу во многих битвах. Он заложил фундамент для этой нации. А в благодарность вы стремитесь сместить его с места наследного?

Присутствующие в тронном зале министры и всё ещё стоящие на коленях принцы виновато склонили головы. Никто не осмеливался подать голос в свою защиту.

— Чхве Чжи Мон, — сквозь зубы проговорил рассерженный император. — Во время ритуала злые духи будут изгнаны из Ван Му. Приготовьте всё!

— Будет исполнено, Ваше Величество! — почтительно склонившись, отчеканил придворный звездочёт. — Я приложу для этого все необходимые усилия.

Утреннее солнце приветливо освещало оживлённый двор резиденции восьмого принца Ван Ука. Несмотря на столь раннее время слуги уже давным-давно встали и озабоченно сновали туда-сюда, занятые своими ежедневными делами. Одни девушки-служанки вереницей несли подносы с небольшими рулонами ткани различных цветов и оттенков, другие же усердно драили большие глиняные кувшины для засолки и хранения чимчхэ. Мужчины-слуги тоже не сидели без дела: одни носили небольшие ящички с различной мелочевкой, время от времени переговариваясь друг с другом; другие же ретиво подметали припорошенный снегом мадан.

— Вам нравилось метать стрелы, поэтому вы делали ставки и играли, — оживлённо поясняла своей спутнице Чхэ Рён, появившись с ней из-за угла ханока. Проходившая мимо прислуга приветливо склоняла голову. — О, а вон то дерево мы посадили вместе с вами! — радостно воскликнула девушка, указывая на молоденькую сосёнку. Её спутница, Хэ Су, лишь согласно кивала, с любопытством рассматривая окрестности и приветливо кланяясь проходящим мимо слугам.

При дневном свете имение восьмого принца выглядело ещё краше, чем вчера вечером. Лёгкие бумажные фонарики, вечерами подвешиваемые к соккарэ, лишь скудно освещали широкий внутренний двор, что не позволило девушке ещё вчера насладиться красотой и гармонией резиденции. Это тебе не дворовой фонарь с электрической лампой, а всего лишь изящный бумажный фонарик. От такого мало толку: ни тебе достойного освещения, ни надёжности. Догорела свеча — и всё, сиди теперь в темноте. Хотя, дворовые и уличные фонари тоже ведь от такого не застрахованы: и лампа накаливания может перегореть. Но зато хоть освещение получше.

— Госпожа? — раздосадовано позвала Чхэ Рён, пытаясь привлечь к себе внимание спутницы. Су смущённо улыбнулась и помотала головой, стараясь разогнать сгустившийся поток мыслей. — Вы вообще меня слушаете?

— Да, извини, — поспешно ответила девушка. — Я слушаю, но лишь немного задумалась.

— Задумались? — обиженно поджала губы служанка. — Тогда кому я всё это рассказываю?!

— Кому же ещё? Мне, конечно, — со вздохом ответила Хэ Су. М-да, Сорока расходилась не на шутку. И чего ей неймётся? — Ты говорила, что я люблю метать стрелы и часто делаю ставки, — добавила как можно спокойнее молодая госпожа, стараясь не выдать своего недовольства.

— Да, — радостно улыбнулась Чхэ Рён. — А ещё вы очень хорошо играете с воланом!

«Волан? Хм, довольно увлекательная игра, — размышляла про себя Су, стараясь не отставать от своей проводницы. — И очень полезная в качестве разминки перед тренировкой с боевым шестом или мечом. Надо будет как-нибудь поупражняться, заодно и детство вспомнить», — задумчиво кивнула она своим мыслям.

— Госпожа, вы снова за своё! — обиженно протянула служанка. — Зачем я тогда всё это рассказываю, если вам не интересно?

— Да интересно мне, правда, — скрывая раздражение за улыбкой, ответила девушка. И, глубоко вздохнув, неожиданно спросила: — Ты вот скажи мне, Чхэ Рён, а я когда-нибудь упражнялась в стрельбе из лука?

— В стрельбе из лука? — задумчиво переспросила та, стараясь припомнить. — Да нет, вроде бы, — немного подумав, наконец, ответила она. Но, заметив мимолётную тень разочарования на лице госпожи, тут же добавила: — Быть может, и упражнялись. Откуда мне знать? Вы у нас не так давно. Я не уверена, что смогла узнать вас достаточно хорошо за столь короткое время… А почему вы спрашиваете? — внезапно спохватилась девушка и удивлённо посмотрела на Хэ Су, ожидая ответа.

— Да так, — смущённо улыбнулась та. — Мне просто вдруг захотелось пострелять из лука. Всё же это более увлекательное занятие, чем простое метание стрел. Не находишь?

— Но ведь это же опасно, госпожа, — возразила Чхэ Рён. — Во дворе полно слуг — и принц Ван Ук вряд ли разрешил бы вам упражняться в стрельбе из лука прямо здесь.

— Не здесь, — мягко возразила Су. — Резиденция большая. Должно же быть место, где Его Высочество упражняется.

— Да, такое место действительно есть, — наконец согласилась служанка. — Но нам туда лучше сейчас не ходить, — добавила она, понизив голос и с опаской посмотрев куда-то в сторону.

— Но почему? — искренне недоумевала молодая госпожа. Она понятия не имела, какие порядки были заведены в имении принца Ван Ука, и поэтому отчаянно нуждалась в пояснении. Иначе неприятностей ей не избежать. Кто знает, как отреагируют домочадцы принца, да и он сам, если она что-нибудь сделает не так?

— Понимаете, — приглушённым голосом ответила служанка, поближе наклоняясь к своей госпоже. — Сегодня в той части резиденции у нашего принца будет проходить собрание с его братьями. И чтобы не столкнуться с остальными принцами, нам лучше туда пока не ходить. Там наверняка будет третий принц. А он жутко не любит, когда слуги попадаются ему на глаза.

— Слуги? — удивлённо переспросила Хэ Су. — А какое это отношение имеет ко мне? Я же не служанка. Я — родственница жены восьмого принца.

— Госпожа, — раздосадовано прищёлкнула языком Чхэ Рён с таким видом, как будто её собеседница не понимала очевидного. — А то вы не знаете тяжёлый нрав третьего принца Ван Ё. Его же вся дворцовая прислуга боится. Да и не только дворцовая. Разве вы не помните, как прошлым летом выпороли эту назойливую прачку, Су Хён, из-за того, что она так некстати перешла дорогу Его Высочеству? — безумолку тараторила Сорока. Но, заметив недоумение на лице госпожи, опешила. — Вы что, правда, ничего не помните?

— Нет, — отрицательно покачала головой девушка. Некоторое время служанка пристально изучала её лицо, стараясь увериться в правдивости её слов.

— Не притворяйтесь, — наконец проговорила Чхэ Рён, решив, что её водят за нос, и недовольно поджала губы. — Это вы уж точно должны были запомнить! Никогда не забуду её лица, когда вы сами вызвались её выпороть, — с ехидной усмешкой добавила она. — С тех пор она больше к вам не пристаёт. А то проходу вам не давала. Но, после того как вы её высекли, сразу же отстала.

— Высекла? — недоумённо хлопая ресницами, переспросила Су. Для неё было неожиданностью услышать подобное о своей предшественнице. — Я и, правда, на такое способна?

— Су Хён сама виновата, — недовольно фыркнула её спутница. — Она вас ещё с детства доставала, когда вы ещё жили в доме своего отца, в Кёнджу. Вы такие ужасы мне про неё рассказывали, что даже представить страшно, — беззаботно вела свой рассказ Чхэ Рён.

«Да уж, — недовольно скривившись, подумала про себя Хэ Су. — Так вот, значит, с какой стороны ты мне открылась, госпожа Хэ Су. Судя по тому, как к тебе относятся Мён Хи с принцем Ван Уком, ты просто ангелочек. А на самом деле — коварная кумихо. И как мне жить теперь с этим, зная о тебе такую правду?»

— Госпожа, — с хитрой усмешкой позвала служанка, привлекая к себе внимание вновь задумавшейся Су. — Вот только не говорите, что этого вы тоже не помните. Ни за что не поверю. Это вы уж точно должны были запомнить!

— Но я, правда, ничего не помню! — начиная раздражаться, как можно спокойнее возразила девушка. И почему эта Сорока такая упрямая? Ей что, заняться больше нечем, кроме как доставать её своими расспросами?

— Только между нами, — даже не собиралась униматься назойливая Чхэ Рён. — Скажите мне: вы же врёте, да?

«Что?» — недоумённо уставилась на неё Хэ Су.

— Принц и его жена не знают, — хитро улыбаясь, продолжала служанка. — Но я была с вами каждый день! — Су настороженно посмотрела на говорившую, но ничего не ответила. Чего ещё она о «себе» не знает? Хотя, по правде говоря, она вообще толком ничего не знает. Вчера вечером восьмой принц лишь в общих чертах обрисовал «её» прошлую жизнь, но этого всё равно было не достаточно, чтобы стать «настоящей» Хэ Су.

— Госпожа. — Поджала губы Чхэ Рён. — Вот только не делайте такое невинное лицо. Неужели у вас интрижка с мужчиной из другой семьи?

«Вот это поворот, — удивлённо округлила глаза Су. — Хотя, чему я удивляюсь? Чего ещё можно ожидать от девушки, обделённой родительской любовью и заботой? Мать умерла, когда ей было всего пять, а отец погиб во время стычки с киданями три года назад. Сомневаюсь я, что этот ребёнок был счастлив. Наверняка её воспитанием с самого детства только одни няньки и занимались…»

— Госпожа! — настойчиво позвала служанка, стараясь привлечь к себе внимание вновь провалившейся в раздумья спутницы. — Вы опять меня не слушаете!.. Не хотите говорить, да?

— О чём? — всё ещё не понимала её собеседница.

— Эх, вот опять, — досадливо вздохнула Чхэ Рён, понимая, что толку от какой-то странной сегодня госпожи не будет никакого. — Похоже, вы сильно ударились. Раньше вы не были такой рассеянной.

Молодая госпожа только плечами пожала. Какая «она» была прежде — это-то её как раз и интересовало. Да вот только чересчур болтливая Сорока, кажись, даже не собиралась сообщать ей ничего полезного. И вот с кого ещё ей вытрясти эту информацию?

Увлечённые беседой девушки даже и не заметили, как оставив позади многочисленные постройки просторной резиденции Ван Ука, не спеша вышли к небольшому пруду, окружённому роскошным зелёным садом. Неподалёку извивалась старательно выложенная камнями тропинка, ведущая к расположившейся у самой воды беседке-чончжа.

— Чхэ Рён, расскажи мне о себе, — решила вдруг изменить тему Хэ Су. Бесконечная болтовня этой назойливой девчонки ей уже порядком надоела. Да и тем более, за всю эту пару часов, что они провели, исследуя имение Ван Ука, Чхэ Рён ничего полезного Су так и не рассказала. Разве что дала кое-какую информацию об интересах прежней Хэ Су, о несносном характере третьего принца Ван Ё и о том, как Су обращалась с Су Хён… Су Хён. Точно! Надо будет побольше разузнать об этой девушке. Но сначала нужно проверить Чхэ Рён, можно ли ей доверять. — Как давно ты здесь служишь?

— Госпожа, — растерянно посмотрела на неё служанка, явно не ожидавшая подобных расспросов. — Почему вы вдруг об этом заговорили?

— Просто так, — с беззаботной улыбкой произнесла Су, исподволь наблюдая за дальнейшей реакцией Чхэ Рён. Если эта девчонка вдруг начнёт увиливать от ответа, значит, что-то скрывает. А в таком случае стоит быть с ней поосторожнее. — Или это тайна? — с едва различимым вызовом добавила молодая госпожа, стараясь подтолкнуть служанку на откровенность.

— Что вы, — пытаясь скрыть смущение за улыбкой, отмахнулась девушка. — Никакая это не тайна. Просто вы никогда не спрашивали меня об этом. Потому этот вопрос и удивил меня… — Она ненадолго умолкла, глядя куда-то вдаль, а затем добавила, заметно погрустнев: — Я служу в доме восьмого принца не так уж давно.

— А раньше ты где жила? — продолжала свои расспросы любознательная молодая госпожа. — С родителями?

— Мои родители умерли от голода, когда мне было шесть, — поникшим голосом произнесла Чхэ Рён. — Мне бы тоже грозила голодная смерть, если бы не девятый принц Ван Вон. — У неё на глазах заблестели жемчужины слёз. Хэ Су видела, что девушке было сложно вспоминать о своих умерших родителях, и поэтому уже начала жалеть, что вообще затеяла весь этот разговор.

— Прости, Чхэ Рён, — сочувственно проговорила Су. — Я, правда, не знала.

— Ничего, — шмыгая носом, ответила расстроившаяся служанка. — Девятый принц был так добр ко мне. Он взял меня к себе и научил всему, что я умею. — По её щекам неудержимым потоком ринулись слёзы. — Я никогда не забуду его доброту, — всхлипывая, с трудом добавила она. Не в силах больше смотреть на расплакавшуюся по её вине Чхэ Рён, Хэ Су всё же отважилась притянуть её к себе и, ласково утешая, погладила по спине.

— Если принц Ван Вон был так добр к тебе, тогда почему ты здесь? — осторожно поинтересовалась Су. Был так добр, а потом вдруг взял — и отказался, отослав в другой дом? Как же похоже на принца…

— Я не знаю, — судорожно хватая воздух ртом из-за душивших её слёз, проговорила служанка. — Принц просто вдруг решил отдать меня в дар своему старшему брату… Я не знаю истинной причины, почему так произошло.

— В дар, значит, — одними губами прошептала Хэ Су, раздумывая над её словами. — «Как-то не вяжется всё это с твоими предыдущими ответами, — подозрительно покосившись на плачущую девушку, мысленно проговорила она. — Сначала говоришь, что не знаешь, а потом утверждаешь, что была отдана в дар как заложница. По меньшей мере, это выглядит странно. Если ты, Чхэ Рён, действительно заложница, то, выходит, с твоей помощью девятый принц заключил союз с восьмым. Но ради чего он это сделал?.. Что-то не выглядит принц Ван Ук способным на интриги. Хотя, откуда мне знать? — укоризненно фыркнула Су, отгоняя от себя ненужные мысли. — Я о себе-то толком ничего не знаю, а то ещё берусь судить о принце, о котором только в учебниках по истории и читала. Да и в дорамах тоже видела… Какова же ваша цель, принц? — со вздохом подумала девушка. — Трон?.. Точно! Ради чего же ещё. Если не ошибаюсь, по истории, девятый принц Хёын был казнён за измену, а восьмой… Кем же был восьмой? Королём Тэджоном?.. Точно! Он был отцом шестого императора Корё!»

— Вот теперь всё ясно, — погружённая в свои размышления молодая госпожа даже не поняла, что произнесла это вслух.

— Что вам ясно? О чём вы, госпожа? — отстранившись, удивлённо воззрилась на неё уже полностью успокоившаяся служанка.

«Я это вслух сказала? — не поверила своим ушам Хэ Су. — Надо будет держать язык за зубами, а то ещё брякну чего-нибудь лишнего. А меня потом казнят за это как иностранного шпиона. Вот только этого мне ещё не хватало для полного счастья».

— Госпожа? — настойчиво позвала Сорока, ожидая ответа.

— Не бери в голову, — небрежно отмахнулась девушка, стараясь скрыть волнение. — Это так, мысли вслух. Пытаюсь вспомнить своё прошлое, да вот никак что-то не выходит.

— Так вот что вас гложет всё это время! А я уже было подумала… — обрадовавшись внезапному пониманию, с улыбкой произнесла Чхэ Рён. — Я рассказала вам всё, что знала. Правда. Мне бы так хотелось вам помочь. Как жаль, что я и вполовину не знаю вас так, как Су Хён…

— Су Хён?! — встрепенулась девушка, судорожно схватив свою спутницу за плечи и повернув лицом к себе. — Ты сказала, Су Хён?

— Простите, — виновато опустив глаза и прикрыв рот ладонью, проговорила служанка. — Мне не стоило произносить этого имени в вашем присутствии.

— Ты знаешь, где она сейчас? — не обращая никакого внимания на замешательство Сороки, налетела на неё с расспросами Су.

— На источниках, наверное. Бельё стирает, — неохотно ответила Чхэ Рён, задумчиво наблюдая за направляющимся к беседке восьмым принцем со своей женой. — Где же ей ещё быть… А что вы задумали, госпожа? — В её глазах вспыхнул лукавый огонёк. Похоже, эта девица довольно шкодливая. Нужно быть с ней предельно осторожной, решила для себя Хэ Су.

— Отведи меня к ней, немедленно, — настойчиво потребовала она, не желая больше терять ни мгновения на пустую болтовню. Ей нужно как можно скорее разузнать всю правду о «себе».

— Но, госпожа? — недоумевала её спутница. — Почему вы вдруг решили встретиться с ней прямо сейчас? Вы же её ненавидите.

— Это сейчас не имеет никакого значения, — отмахнулась от неё Су. — Су Хён знает меня с самого детства — и я должна выяснить у неё всё необходимое. Любой ценой, — решительным тоном добавила она, шагнув вперёд.

— Вам не стоит встречаться с этой прачкой, — взволновано схватила свою госпожу за рукав Чхэ Рён, словно удерживая от необдуманного поступка. — Откуда вы знаете, что она вам именно правду расскажет, а не какую-нибудь небылицу?

— Ей придётся рассказать мне правду, — холодным тоном отрезала молодая госпожа, нарочно стараясь прекратить надоедливые уговоры Сороки. — И вообще, — с наигранной раздражённостью добавила она. — Хватит ныть, Чхэ Рён. Если не хочешь мне помогать, то я и без тебя справлюсь.

— Но, госпожа… — всё ещё пыталась перечить та.

— Погоди, — Су внезапно оборвала заметно посмурневшую служанку. — Вон та прачка, — указала она на идущую вдоль берега девушку в простых одеждах с небольшим деревянным тазом в руках, доверху наполненным мокрым бельём. — Это случайно не Су Хён?

— Вам не стоит с ней разговаривать, госпожа, — чуть ли не завопила Сорока, испуганно вцепившись в широкие рукава Су. Девушке подобная реакция служанки показалась крайне подозрительной. Интересно, что на этот раз скрывала Чхэ Рён?

— Су Хён, постой! — позвала Хэ Су, нарочно не обращая никакого внимания на безрезультатные потуги своей спутницы её остановить.

— Госпожа? — чуть ли не споткнувшись от неожиданности, удивленно переспросила девушка и опасливо покосилась на Су.

— Су Хён, мне нужна твоя помощь, — с радостной улыбкой произнесла подбежавшая к ней молодая госпожа. Чхэ Рён нехотя плелась за ней следом. Казалось, Сороке крайне не нравилось столь безрассудное поведение её госпожи: сначала она отвергает недалёкую прачку и всем своим видом даёт той понять, что она — ничто; а потом внезапно решает завести с ней разговор. Неужели госпожа настолько сильно ударилась головой?

— Что? — девушка испуганно выронила деревянный таз с бельем, точно громом поражённая.

— Какая неуклюжая! — презрительно бросила Чхэ Рён, не упуская ни малейшей возможности унизить растерявшуюся прачку в глазах госпожи Су. Раньше это весьма помогало и даже вызывало одобрение с её стороны. — Неудивительно, что вы невзлюбили эту девчонку.

— Чхэ Рён, а почему бы тебе не пойти и не заняться чем-нибудь полезным? — с нескрываемым раздражением налетела на заболтавшуюся служанку Су. В её голосе проскальзывала едва различимая угроза, от чего девушка инстинктивно сжалась. — Например, помочь сестре по дому?

— Что? — недоуменно переспросила Чхэ Рён, с трудом стараясь осмыслить услышанное. — Но она же здесь, с восьмым принцем, — испуганно добавила она, указывая в сторону беседки. Хэ Су проследила за её взглядом. Поймав на себе заинтересованный взгляд принца Ван Ука, девушка поспешно отвернулась. Ещё не хватало, чтобы ему пришло в голову вмешаться в её разборки.

— Ты всё прекрасно слышала, — холодно отрезала Су, благорассудно понизив голос, чтобы ненароком не привлечь внимания восьмого принца. — Тогда займись чем-нибудь полезным. Не шатайся без дела.

— Но, госпожа! — Чхэ Рён сложила руки перед собой в умоляющем жесте. Это её упорное нежелание уходить уже порядком раздражало молодую госпожу.

— Никаких «но»! — поспешно оборвала её девушка, одарив холодным взглядом. — Живо ступай.

— И что на неё нашло? — наконец сдавшись, обиженно буркнула себе под нос Сорока. — Похоже, она действительно ничего не помнит. Иначе даже и не посмотрела бы в сторону этой девки.

— Ты ещё здесь? — грозно шикнула на неё Хэ Су, для большей убедительности топнув ногой.

— Уже ухожу, — виноватым тоном пропищала Чхэ Рён и поспешно удалилась.

— Су Хён, помоги мне, — с мольбой в голосе начала Су, взяв оробевшую прачку за руки. — Я ничего не помню о своём прошлом. Мне сказали, что ты единственная, кто может мне помочь вернуть утраченные воспоминания. Я очень нуждаюсь в твоей помощи, Су Хён.

— Я не могу вам в этом помочь, госпожа, — дрожащим голосом ответила служанка, покачав головой. Её усталые глаза были переполнены любви и нестерпимой боли. По щеке робко покатилась одинокая слеза. Сколько же ей пришлось пережить из-за этой Хэ Су?

— Прости меня, — сочувственным тоном произнесла девушка, умоляюще сжав её руку. — Прости меня за всю ту боль, что я тебе причинила. Я даже представить себе не могу, через что тебе пришлось пройти из-за меня.

Су Хён некоторое время недоумённо смотрела на несвойственное поведение своей госпожи. За долгие десять лет их знакомства госпожа Су ни разу с ней не обращалась подобным образом. Прачка давно уже привыкла терпеть от неё унижение и безропотно сносить презрительные взгляды и игнорирование. Но видеть госпожу такой растерянной, да и к тому же молящей о помощи, было для неё особенно непривычным. На мгновение Су Хён даже показалось, что перед ней стоял совершенно другой человек. Девушка, которая никогда бы в жизни не причинила боль другому только ради забавы. Девушка, умеющая говорить «прости» и способная учиться на своих ошибках. В этот момент прачка готова была отдать всё на свете, чтобы молодая госпожа, которую она так любила, навсегда осталась таким же добрым и отзывчивым человеком, каким она предстала перед ней в этот момент.

Не в силах больше сдерживать слёзы, Су Хён разрыдалась. Недолго думая, Хэ Су сразу же нежно притянула её к себе, и успокаивающее погладила по голове. Она прекрасно понимала чувства несчастной девушки. Сколько же раз ей самой, когда она ещё училась в школе, приходилось сносить подобное обращение своих одноклассников. Сколько раз она в слезах замазывала синяки тональным кремом, который научила её готовить мама, обещая себе стать сильной и больше никогда не допустить подобного обращения. Она — человек, а не безмолвное животное (которое, кстати, тоже заслуживает должного обращения).

— Су Хён, мне не к кому больше обратиться, — с трудом сдерживая слёзы, произнесла Хэ Су. Эта девушка — её единственная надежда. Если она и дальше будет противиться, то ей, Су, придётся несладко. Мало ли в какие неприятности она может попасть из-за недостатка знаний?

— Зачем вам это, госпожа? — поминутно всхлипывая, слабым голосом проговорила служанка. — Если вы всё вспомните, то никогда больше не заговорите со мной.

— Су Хён, не отнимай у меня единственной возможности загладить свою вину перед тобой, — умоляющим тоном молвила молодая госпожа. Она понимала, что если сейчас не заслужит доверия этой несчастной девушки, то никогда так и не узнает, кто же она такая. — Как я могу избежать ошибок прошлого, не зная причины, по которой их совершала? Я готова на коленях вымаливать у тебя прощение…

— Непростительно! — послышался укоризненный девичий голос. Девушки поспешно отстранились друг от друга и удивлённо воззрились на стоявшую перед ними молодую девицу, окружённую многочисленной прислугой.

«Явно знатная особа», — отметила про себя Хэ Су и уважительно склонила голову. Ещё не хватало нарваться на неприятности из-за «недостатка» уважения.

— Где это видано, чтобы госпожа на коленях молила служанку о прощении? — с ехидной усмешкой проговорила незнакомка, окинув Су с ног до головы презрительным взглядом.

— Принцесса Ён Хва! — взмолилась Су Хён, склонившись в поклоне перед говорившей. — Вы всё не так поняли. Госпожа Су не виновата. Она потеряла память и…

— А вместе с памятью и все манеры растеряла, как я погляжу, — продолжала свои нападки принцесса, явно получая от этого какое-то особое удовольствие, и высокомерно воззрилась на Хэ Су. Подобное обращение вызвало в душе у девушки волну праведного гнева, до сих пор сладко спавшего на задворках сознания. — Что же делать? — с наигранным сокрушением прищёлкнула языком Ён Хва. — Надо будет заново им научиться. Я лично вами займусь. Не могу позволить, чтобы вы безрассудно порочили доброе имя моей семьи перед прислугой.

— Несомненно, — едко улыбнувшись, ответила Су и исподлобья посмотрела на высокомерно улыбающуюся принцессу. Она больше не намерена терпеть подобное обращение. — Вы будете прекрасным учителем, принцесса.

— Что? — опешила от неожиданной наглости та. Она никак не ожидала, что робкая и всегда такая послушная овечка Хэ Су может внезапно ощериться хищным зверем. Похоже, её падение было особенно болезненным. Иначе, с чего бы ей вдруг понадобилось дерзить самой принцессе?

— Вы будете прекрасным учителем по части унижений, говорю, — окончательно осмелев и гордо выпрямившись, всё с той же вызывающей улыбкой ответила девушка.

— Госпожа! — сжавшись от страха и схватив Су за полу рукава, проскулила Су Хён, пока принцесса переваривала услышанное. — Прошу вас, не делайте глупостей. Это может для вас плохо кончиться.

— Всё в порядке, — мягко ответила ей Хэ Су, ожидая дальнейших действий Ён Хвы.

— Дерзить осмелилась?! — вне себя от возмущения воскликнула принцесса, не обращая ни малейшего внимания на болтовню Су с прачкой. Её всю трясло от ярости. Со всей силы сжав в кулаке складку своей многослойной чхимы, она решительно шагнула навстречу обидчице. — То, что ты родственница жены моего брата, ещё не даёт тебе никакого права так со мной обращаться!

— А что тогда вам даёт право унижать тех, кто ниже вас по статусу, а? — невозмутимо улыбаясь, ответила Хэ Су. Как же ей нравилось, как бесится эта высокомерная принцесска. Только ради этого и стоило затевать всю эту перепалку. Быть может, до этой возгордившейся особы когда-нибудь дойдёт, что помимо её императорской семьи в этой стране тоже люди живут. Хотя, до таких, как она, подобное вряд ли когда-нибудь дойдёт. Но попробовать стоило. — Или этому теперь учат по правилам этикета? — с вызовом добавила она, неотрывно глядя на собеседницу.

— Какая невоспитанность! — чуть ли не взревела потерявшая над собой контроль принцесса Ён Хва. — Что ты себе позволяешь, потерявшая память?!

— Что здесь происходит?! — властным тоном потребовал объяснений появившийся из ниоткуда восьмой принц Ван Ук. Его внимание уже давно привлекла эта непонятная возня на берегу пруда, а начавшаяся перепалка между Хэ Су и его сестрой и вовсе заставила вмешаться. С взволнованным видом за происходящим из беседки наблюдала Мён Хи.

— Брат, — с нескрываемой обидой произнесла Ён Хва, ища в его глазах понимания. — Вам не стоило вмешиваться. — Тёплая улыбка озарила красивое личико принцессы, но блестящие в глазах слёзы предательски выдавали недавнюю обиду. — Я бы и сама смогла поставить на место эту невоспитанную девку.

— Следуй за мной, — раздражённо бросил принц Ван Ук, не обращая ни малейшего внимания на слова сестры. В этот момент его интересовала лишь зачинщица скандала. Одарив девушку укоризненным взглядом, он деловито завёл руки за спину и быстрым шагом направился в сторону своего дома. Хэ Су, виновато опустив глаза, тяжело вздохнула и покорно засеменила за ним вслед. Делать было нечего: за длинный язык придётся нести ответственность.

Хэ Су с любопытством осматривала внутреннее убранство дома, в который завёл её принц Ук. Поспешно миновав небольшую прихожую, Су вслед за восьмым принцем вошла в просторное помещение, сплошь заставленное множеством резных книжных стеллажей. Каждый стеллаж имел по три широких полки, доверху набитых книгами и трактатами из различных областей знаний. От подобного книжного изобилия у девушки глаза начали разбегаться. Вот она, мечта книгочея! Сколько же знаний здесь собрано! Будь у Хэ Су дома такая же шикарная библиотека, она бы ни за что из неё не вышла, пока не пересмотрела бы все до единой книги.

Напрочь позабыв о принце Ван Уке и цели своего визита, девушка юркой белкой прошмыгнула мимо замершего на месте и недоумённо наблюдающего за её поведением принца к ближайшей книжной полке. Первым сочинением, оказавшемся в её дрожащих от нетерпения руках, оказались «Хваран сеги» Ким Дэ Муна. Приглушённо взвизгнув от удовольствия, Хэ Су тут же принялась жадно изучать каждую страницу этого бесценного творения.

— Не ожидала, что мне когда-нибудь доведётся подержать в руках столь древнее произведение! — восторженно воскликнула она, бережно перелистнув несколько страниц.

— Не такое уж оно и древнее, — со снисходительной улыбкой поправил восьмой принц, неспешным шагом направляясь к довольной девушке. — Ему всего лишь немногим больше двухсот лет.

— Да? — Су удивлённо подняла на принца глаза. Ван Ук согласно кивнул. — Постойте, его же… — со знанием дела начала уже было говорить Хэ Су, стараясь доказать принцу обратное, как тут же вовремя вспомнила, в каком веке находится, и благоразумно умолкла. Ещё не хватало ненароком выболтать принцу Уку, что она не принадлежит этой эпохе. Надо следить за своими словами. — Принц, напомните, в каком году достопочтенный Ким Дэ Мун написал его? — поспешно пролепетала девушка, стараясь перевести разговор в безопасное русло.

— Что? — растерянно взглянул на неё восьмой принц, явно не ожидавший подобного вопроса. Столь резкое изменение в поведении Хэ Су обескураживало. То сначала она становится в боевую стойку, пытаясь отстоять свою точку зрения, а потом вдруг замолкает на полуслове и спрашивает явно не то, о чём было начала говорить. — «Записи о поколениях хваранов» датируются 730 годом, — наконец со смущённой улыбкой ответил Ук.

— А-а-а, — протянула девушка, согласно кивнув. — Тогда, выходит, сейчас где-то девятьсот тридцать какой-то год? — с озорной улыбкой добавила она в надежде, что принц соизволит ответить на давно мучавший её вопрос. Да и вообще, сколько можно жить в неведении?! Мён Хи ведь так и не сказала ей, какой сейчас год. А как она ещё могла это выяснить? В силлок почитать? Пф-ф-ф, откуда у принца в домашней библиотеке могут взяться такие записи?! Это же не Сагван, в конце-то концов. Хотя, поискать стоит. А вдруг повезёт?

— Вы разве этого не помните? — поперхнулся от неожиданности восьмой принц. Девушка разочаровано покачала головой. С минуту Ук пристально вглядывался в широко распахнутые глаза Су, но, так и не заметив в них ничего, кроме живого любопытства, всё же снисходительно ответил: — Сейчас конец двенадцатого лунного месяца 941 года. Это двадцать четвёртый год со дня основания Корё.

— 941-й, значит, — задумчиво повторила девушка. — Выходит, ещё два года осталось…

— Два года? — недоумённо переспросил принц Ван Ук. — До чего два года осталось?

— Да не берите в голову, — поспешно отмахнулась Хэ Су. Ох, уж это неумение держать язык за зубами! Как же оно её раздражает. И вот что теперь она должна ответить принцу? Что два года осталось до смерти его отца, Императора Тхэджо Ван Гона? В лучшем случае он её на смех подымет, а в худшем… А в худшем? Обвинит в госизмене? Вот только этого ей не хватало. Что же делать?.. Точно! — Я имела в виду, Ваше Высочество, — непринуждённо начала девушка, стараясь скрыть подступавшее к горлу волнение, — что два года осталось до моей свадьбы.

— До вашей свадьбы?! — не выдержал Ук, с трудом держась на ногах от неожиданного известия. С каждой минутой становилось всё интереснее и интереснее. Какие ещё карты запрятаны в рукаве у этой девчонки? Интересно, она нарочно водит его за нос, чтобы избежать наказания? Или же действительно ничего не помнит? И что это за свадьба, в конце-то концов?! — До какой ещё свадьбы?

— Понимаете, — заговорщицки понизив голос, начала Су, предварительно осмотревшись по сторонам. — Недавно я ходила к местной шаманке. И она сказала, что ровно через два года я встречу любовь всей своей жизни и в скором времени выйду замуж! Правда, замечательно? — с радостной улыбкой добавила она, нарочно не замечая смущения принца. Ван Ук недоумённо уставился на неё, напрочь потеряв дар речи.

— Так вот вы о чём, — после минутного молчания с явным облегчением заключил восьмой принц.

— Только никому не говорите, — чуть ли не шёпотом проговорила Хэ Су, игриво приложив палец к губам. — Это будет нашей маленькой тайной.

Девушка буквально светилась от радости. Вот только чем эта радость была вызвана, даже сама Су не смогла бы ответить с уверенностью. То ли это из-за мастерски сложенной сказки, то ли из-за того, что ей так ловко удалось вывернуться из опасной ситуации (возникшей, кстати, по её же вине). Девушка этого не знала. Но всё равно была очень довольна собой. Похоже, ей следовало бы идти в актёры, а не в археологи. То, как она огорошила восьмого принца своей небылицей, явно заслуживало похвалы. Жаль, что её талант никем не признан.

— И чем ещё вы меня «порадуете»? — выжидающе посмотрел на неё Ван Ук, втайне опасаясь очередного сюрприза. Он никогда не видел родственницу своей жены такой и неизвестность его несколько пугала.

— Пока ничем, — смущённо пожала плечами Хэ Су, всё так же довольно улыбаясь.

— Кстати, — деловито заведя руки за спину, начал восьмой принц. — А к шаманке вы ходили до или после потери памяти?

— До, — несмело проговорила Су, на что принц Ук загадочно улыбнулся и не спеша направился в один из проходов между стеллажами. Всё веселье девушки как ветром сдуло. Ещё недавно наполнявшую душу радость заступил неясный призрак подступавшей тревоги. Обеспокоенная странным поведением принца Хэ Су уже начала жалеть, что иначе не ответила на поставленный вопрос. Неужели она попалась?

— Тогда, значит, как шпионили за принцами в купальне, вы тоже помните?

— А вот этого я действительно не помню! — с искренней обидой возразила девушка, пытаясь взглядом отыскать скрывшегося за стеллажами принца. — Если бы помнила, я честно бы вам обо всём рассказала.

— Ладно, — со вздохом протянул Ук, разочаровано покачав головой. — Тогда прямо сейчас что вы планируете делать? — добавил он и, взяв с полки одну из книг, направился к следующему стеллажу. — Я позволю вам делать всё, что пожелаете.

— Что? — недоумённо переспросила Су, наблюдая за тем, как восьмой принц пытался впихнуть внушительный трактат в довольно-таки узкое пространство, оставшееся на заставленной книгами полке. Однако книга так и не желала ложиться на положенное место. Ван Ук тяжело вздохнул, но от затеи так и не отказался.

— Когда моя жена привела вас сюда, я решил понаблюдать за вами. — Непослушный трактат всё никак не хотел поддаваться. Разочарованный принц уже было начал подумывать о тщетности подобного занятия, как книга с трудом, но всё-таки просочилась в отведённое для неё пространство. Убедившись, что она не намерена падать, принц Ук облегчённо добавил: — Можете полечиться. Можете вернуться в родной город. Вы ничего не помните, а без воспоминаний жить здесь будет довольно сложно. Я помогу вам подыскать подходящий дом.

— Большое спасибо, — с робкой улыбкой произнесла Хэ Су. — Однако если вы не возражаете, я предпочла бы остаться у вас на некоторое время.

Восьмой принц недоумённо воззрился на неё, ожидая дальнейших объяснений.

— Понимаете, без чужой поддержки будет довольно сложно начать всё заново. У меня, кроме вас, больше никого нет. Прошу, — дрожащим голосом добавила она. Слёзы предательски сдавливали её горло, силясь перелиться в рыдания. Вязкая тоска могильным холодом окутывала душу. Неужели родственник, хоть и не близкий, готов так просто отказаться от сироты? — Не обрекайте меня на изгнанничество.

Полными слёз глазами девушка умоляюще смотрела на принца Ван Ука. Могла ли она надеяться на то, что он смилуется над ней и всё-таки разрешит остаться в его доме? А если нет, то куда она пойдёт? Чем будет зарабатывать на жизнь? Археологией? Хэ Су недовольно поморщилась. Ага, как же! Кому вообще нужна была археология в X веке? Да ещё в Корё? Да её на смех подымут, предложи она за плату заниматься раскопками. Так и с голоду помереть недолго. Проще уж в наёмники податься. Буддизм, к счастью, ставит женщин наравне с мужчинами. Так что надумай она стать женщиной-воином, никто бы пальцем на неё показывать не стал. Вполне можно заработать себе на пропитание. А что, зря она чуть ли не полжизни кунмудо посвятила? Надо ж хоть где-нибудь найти применение своим знаниям и умениям. Вот и что с того, что она сейчас выглядит лет на пятнадцать? Зато у неё двадцатичетырёхлетний жизненный опыт за плечами есть. Небось не пропадёт.

— Хорошо, — после недолгого раздумья, наконец, согласился принц, — я позволю вам остаться.

— Благодарю за ваше великодушие! — радостно воскликнула девушка. — Я буду стараться. Как бы ни было трудно, я готова пройти через многое. Вы никогда не пожалеете о принятом решении. Я постараюсь научиться всему, чтобы не быть для вас обузой. Я буду весьма полезна в вашем доме.

— Вы… похожи на другого человека, — с запинкой произнёс Ван Ук, внимательно вглядываясь в глаза Су. — Мы никогда не были близки. Но то, как вы говорите и ведёте себя, не похоже на вас.

Хэ Су виновато опустила глаза. Вот что она опять такого сказанула, что он ставит ей это в упрёк?! Как она должна вести себя, чтобы быть «той» Су, которой её знали до этого? Строить из себя наивную овечку перед принцем и его женой, а исподтишка унижать слуг как принцесса Ён Хва? Вот так она должна вести себя? Вот уж нет! Она не собирается жить чужой жизнью. И нравится это окружающим или нет, она будет поступать так, как считает нужным.

— Мне это неважно, — так и не получив никакого ответа, продолжал восьмой принц. — Я больше не буду давить на ваши воспоминания, выспрашивая, зачем вы шпионили за принцами. Но вы не должны беспокоить мою жену. Хорошо?

— Да, Ваше Высочество, — почтительно склонила голову девушка. — Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы вы остались довольны!

— Теперь можете идти.

Хэ Су снова поклонилась и уже было направилась к выходу, как вдруг её посетила занимательная идея.

— Принц, позвольте мне ещё немного побыть в вашей библиотеке, — проговорила девушка, состроив жалобное лицо. — У вас столько много всевозможных книг! Думаю, я смогу найти много полезного для себя, — добавила она с восторженной улыбкой, терпеливо дожидаясь реакции восьмого принца.

С минуту принц Ван Ук внимательно изучал лицо собеседницы, но, не заметив ничего подозрительного, наконец, согласился:

— Можете оставаться здесь, сколько потребуется. Я не стану вам в этом препятствовать. Только огромная просьба: кладите всё на свои места.

— Будет сделано, принц! — радостно воскликнула девушка и с довольным видом принялась исследовать первую попавшуюся полку. — О, у вас и «Сборник стихов» Чхве Чхивона имеется!

Открыв наугад первую попавшуюся страницу, Су с выражением зачитала:

Окутаны горы дымкой. Широкий речной простор.

В зеркальной воде отразились деревня и зелень гор.

Возникший внезапно парус наполнился ветром, исчез.

Мелькнула и скрылась птица… Покой земли и небес*.

— Не знал, что вы интересуетесь силланской литературой, — с тёплой улыбкой проговорил Ван Ук, выйдя из-за стеллажа, за которым стоял. — Вы прекрасно декламируете, — добавил он и не спеша подошёл к смущённо опустившей глаза Су.

— Мне просто очень нравится поэзия, — едва заметно покраснев, пояснила девушка и, переплетя пальцы, добавила: — Особенно написанная на китайском языке.

— Что ж, — после недолгого молчания промолвил принц. — Раз вам так нравятся стихи, то почему бы вам не читать их вечерами моей жене? Она тоже очень ценит китайскую поэзию, поэтому будет рада вашему обществу.

— Как вам будет угодно, Ваше Высочество, — с лёгким поклоном ответила девушка. По правде говоря, она была не прочь поразвлекать кузину. Тем более ей нужно было как-то приспособиться в новом мире, а постоянные беседы с Мён Хи этому бы немало поспособствовали.

— Вот и договорились, — с приветливой улыбкой сказал восьмой принц. — А теперь я вынужден оставить вас. У меня есть дела. Надеюсь, вы сможете подобрать несколько замечательных стихов для сегодняшнего вечера.

— Несомненно, — улыбнулась Су и смущённо опустила взгляд в раскрытую книгу, которую всё ещё держала в руках. Принц согласно кивнул и, ласково улыбнувшись чему-то своему, направился к выходу своим обычным широким шагом. Когда за ним закрылась дверь и звук его шагов наконец-то стих, девушка облегчённо вздохнула и обессилено опустилась на пол. — Фух, пронесло! А я уже было подумала, что эта пытка никогда не закончится. Если бы я так жёстко не тупила, мне бы не пришлось дрожать от страха, что меня раскроют и предадут смерти. Как же хорошо, что принц пообещал, что больше не будет доставать меня расспросами касательно того, чего я не знаю, — с улыбкой добавила она и блаженно растянулась на тёплом деревянном полу.

Как же было хорошо вот так вот полежать на полу и не о чём не беспокоиться. Ведь если подобные стрессовые ситуации и дальше будут продолжаться, так и поседеть недолго. А в конечном итоге её либо казнят, либо она окончательно свихнётся. Эх, надо будет поскорее раздобыть всю необходимую информацию о прежней Хэ Су, чтобы больше никто не сумел загнать её в угол подобными расспросами. Повалявшись ещё некоторое время на тёплом полу, девушка нехотя поднялась. Если и дальше сидеть без дела, то она так никогда и не узнает, кто она такая. Хотя, какие сведения о «себе» она может здесь отыскать? Да никаких… Ах, если бы Су Хён и дальше не сопротивлялась, а взяла и рассказала что да как, Су было бы намного легче жить. По крайней мере, она хоть что-то узнала бы о себе. Постояв некоторое время у стеллажа, Хэ Су на видном месте оставила «Сборник стихов» и принялась с интересом исследовать содержимое книжных полок.

Сколько времени прошло с тех пор, как ушёл принц Ван Ук, девушка сейчас точно сказать не могла. Может, часа два-три, а то и больше. За это время она уже успела обследовать большую часть находящихся в этом простором помещении стеллажей, от чего уже мозг начал закипать. Отложив очередную книжку со стихами, Су устало опустилась на пол, опершись спиной о стенку книжной полки.

— Я так свихнусь скоро, — жалобно прохныкала она, передёрнув плечами. — В этой библиотеке можно найти что угодно, но только не информацию о современном состоянии дел в Корё. Хоть бы один сборник силлок здесь завалялся, что ли. Интересно, а принц Ук имеет доступ к архиву Сагвана? Было бы здорово полистать хранящиеся там записи… — с мечтательной улыбкой добавила она, бесцельно рассматривая потолок.

Внезапный стук в дверь вывел Хэ Су из задумчивости. Неужели принц вернулся? Надо поскорее здесь прибраться. Девушка поспешно вскочила на ноги и торопливо принялась наводить вокруг порядок.

— Госпожа, вы ещё здесь? — донёсся с улицы несмелый девичий голос. Су сразу же узнала его владелицу, Су Хён. Хоть они разговаривали всего раз, но и этого было вполне достаточно, чтобы запомнить тембр голоса прачки и её манеру говорить. У Хэ Су всегда была хорошая память на голоса.

— Да, можешь войти, — отозвалась Су, наскоро приведя себя и повсюду расставленные стопы книг в порядок.

— Я вот тут вам сладостей принесла и чая из женьшеня, — с порога начала служанка. — Мне сказали, что вы уже давно с библиотеки принца не выходили, вот я и решила напоить вас чаем.

— Спасибо, — приветливо улыбнулась ей молодая госпожа. — Ты как раз вовремя. Чай со сладостями лишними не будут. Надеюсь, принц не будет против, если мы здесь немного потрапезничаем на полу. Кстати, он ещё не вернулся? — полюбопытствовала она, поудобнее умащиваясь на полу.

— Нет, госпожа, — кротко ответила Су Хён, опустившись напротив неё, и принялась аккуратно разливать чай по фарфоровым чашкам. — Госпожа? — не поднимая глаз, несмело позвала прачка. Су выжидающе посмотрела на неё. — Простите меня за сегодняшнее. Мне не стоило быть настолько эгоистичной и отказывать вам в праве знать своё прошлое. Простите меня.

— Ничего страшного, — ласково похлопала служанку по плечу Хэ Су. От этого, казалось, девушка ещё больше смутилась. — Главное, что ты осознала это.

— Мне непривычно видеть вас такой, госпожа, — запинаясь от волнения, начала прачка. — Вы очень изменились после того, как потеряли память. Стали добрее и мудрее. И я очень рада этим переменам. Я доверяю вам. Поэтому и решила рассказать о вашем прошлом, как вы и хотели.

— Какая бы пропасть из прошлых обид и недопониманий нас не разделяла раньше, — с успокаивающей улыбкой произнесла молодая госпожа, — я обещаю, что в дальнейшем она прекратит своё существование. Нельзя обижаться вечно, нужно уметь прощать.

— Вы стали совершенно другим человеком, госпожа, — со счастливой улыбкой проговорила прислужница, протягивая собеседницы её чашку с ароматным чаем, а затем, взяв свою, добавила: — И я этому очень рада.

На некоторое время Су Хён умолкла, вперив взгляд в свою чашку с чаем. Всё это время Хэ Су терпеливо ждала, с интересом разглядывая свою собеседницу. Эта девушка казалась ей на несколько лет старше настоящей Су, но, быть может, это было не совсем так. Печальные, усталые глаза и опущенные плечи сразу же выдавали тяжесть бремени, взваленного на плечи Су Хён. Быть может, именно по этой причине она выглядела старше. Прачка казалась молодой госпоже несколько измученной и морально подавленной. Должно быть, она переживала не самое лёгкое время. И Су даже стало немного жаль её. Молодая госпожа прекрасно понимала, какие страшные вещи могут твориться в душе отчаявшегося человека, — и поэтому всеми силами жаждала помочь своей новой знакомой обрести долгожданную свободу и воспрянуть духом.

Наконец, собравшись с мыслями, Су Хён глубоко вздохнула и несмело начала свой рассказ:

— Когда вам исполнилось пять лет, тяжело заболела ваша матушка. Она очень кашляла, и у неё постоянно был сильный жар. Температура не спадала несколько дней. Лекари только разочарованно разводили руками. Вы во всём винили своего отца, ведь по его вине ваша матушка всю ночь простояла на ветру, выглядывая его с охоты. А он в это время самозабвенно кабанов да косуль по лесу гонял. А когда вернулся домой, то застал её тяжело больной…

Печальный рассказ Су Хён, сплетаясь из паутины слов в целостную картину, стал обретать плоть в воображении Хэ Су. Девушке не составило особого труда живо представить всё то, что происходило много лет назад, будто она и впрямь всё видела своими глазами.

— Отец! — задыхаясь от рыданий, кричала пятилетняя девочка. — Это всё из-за вас! Это вы всему виной. Если бы не вы, матушка была бы сейчас жива. Вы прекрасно знали, что она будет волноваться о вас. Время сейчас неспокойное. Соседи ведут бесконечные войны между собой, а вы заставляете нас волноваться понапрасну!

С несходившей с лица траурной маской мужчина невидящим взором смотрел на убивающуюся у него на коленях дочь. Она то и дело колотила его в грудь своими маленькими кулачками, не переставая обвинять в смерти матери. Но убитый горем муж, скорбящий о безвременной кончине горячо любимой жены, даже не слышал причитаний несчастного ребёнка. Зачем он только согласился поехать с Его Высочеством на охоту в такое время? Знал же, что Корё сейчас ведёт ожесточённые бои с Хубэкче. И хоть в его родном королевстве Силла было относительно спокойно, ему всё равно не следовало быть настолько беспечным. Знал же, что его горячо любимая А Ро будет сходить с ума, если его долго не будет. Почему, почему он тогда не вернулся домой ещё до заката? Тогда ничего бы не произошло. А Ро была бы сейчас жива, и ей бы не пришлось всю ночь простоять у ворот…

— Не бросайте меня, отец! — в слезах кричала теперь уже двенадцатилетняя девочка, всё так же молотя грудь отца небольшими кулачками, как и семь лет назад. — Если вы снова меня покинете, я вам этого никогда не прощу!

— Су, я должен, — бесцветным голосом произнёс генерал Хэ Сон Ёль. — На севере империи неспокойно и я должен поддержать порядок ради нашего благополучия.

— Неправда! Вы врёте! — в истерике билась девочка на коленях отца. — Вы всё врёте! Вам нет никакого дела до меня. Вам не было никакого дела и до моей матушки.

— Нет, Су, всё не так, — хотел было возразить сорокалетний мужчина с поблёскивающей сединой в волосах. Но его убитая горем дочь даже не слушала.

— Если бы вам было хоть какое-то дело до меня, вы бы не привели в дом наложницу Хо! А потом не оставили бы нас на целых три года без единой весточки. Даже с новой женой вы обошлись не лучше: оставили её через каких-то полгода и ушли служить на север Корё… Если вы снова оставите меня, я возненавижу вас! — что было мочи закричала прямо в лицо отцу расплакавшаяся Хэ Су.

— Су, приди в себя! — схватил за плечи дочь уже начавший терять терпение генерал. — Я виноват перед тобой, но это не даёт тебе никакого права так со мною обращаться.

— Вы снова хотите исчезнуть? — не обращая никакого внимания на замечание отца, продолжала свои нападки несчастная девочка. — Тогда не присылайте мне больше черепаховые гребни раз в полгода. Они у меня уже в горле сидят! Я сожгу их, как и те, что вы прислали мне ранее.

— Доченька, пойми, наконец, — как можно спокойнее начал объяснять Сон Ёль. — Я не могу остаться. Это приказ императора.

— Приказ императора, — передразнила его плачущая дочь. — Вы всегда так говорите. Вот только я вам не верю больше. За всё время своего отсутствия вы не ответили ни на одно моё письмо, хоть и обещали писать регулярно.

— Я, правда, не мог, — с едва различимой печалью произнёс генерал.

— Не мог, — снова передразнила его Хэ Су, резко вскакивая с его колен. — А когда ты хоть что-нибудь мог?! Ты даже сдержать элементарных обещаний не способен. И ты надеешься, что какими-то черепаховыми гребнями можно загладить свою вину передо мной?

Хэ Сон Ёль молчал, боясь взглянуть в глаза своей дочери. Ах, если бы она только знала, как было ему тяжело, когда умерла её матушка. Если бы она только знала, как болело его сердце от того, что она сейчас накинулась на него со своими бесконечными обвинениями. Даже родная дочь, плоть его и кровь, не понимала его боли. Его вообще никто не понимал. И ничто в этом мире не способно было собрать воедино его разбитую на мириады осколков душу.

— Я ненавижу тебя! — вывел из задумчивости мужчину отчаянный крик его дочери. — Ненавижу! Уходи и больше не возвращайся. Я не желаю тебя видеть. Ты мне больше не отец. Пусть твоя гибель будет самой ужасной!

— Су! — грозно воскликнул разозлившийся генерал и, на мгновение потеряв над собой контроль, отвесил девочке размашистую пощёчину. Потерявшая равновесие Су беспомощно растянулась на полу и разрыдалась ещё отчаяннее. Из покрасневшего носа тонкой струйкой текла горячая кровь. — Прости меня. — Сокрушаясь о содеянном, отец нежно привлёк к себе безутешную дочь. — Прости меня, родная.

— Ты мне больше не отец! — вырываясь из его объятий, в истерике прокричала девочка. — Я хочу, чтоб ты умер!..

— …А когда вашего отца убили ровно через полгода, — запинающийся голос Су Хён заставил Хэ Су вернуться к действительности. — Вы сожгли все до единого гребня, которые только смогли найти, и отправились на стремнину сводить счёты с жизнью.

Повисла давящая тишина. Су Хён печально смотрела в пустоту, словно вновь провалившись в невесёлое прошлое. Её руки слегка подрагивали, а из груди время от времени вырывались сдавленные всхлипы. Хэ Су видела, что ей было довольно сложно ворошить прошлое. Однако она была тронута тем, что ради неё эта девушка всё же отважилась пойти на подобное.

— Я проследила за вами, — наконец робко продолжила прислужница, будто признаваясь в страшном преступлении, — и не позволила вам совершить глупость. А после этого вы возненавидел меня. — Её голос дрогнул, а в глазах заблестели слёзы. — Однако я была несказанно рада, что вы ненавидите именно меня, а не себя, и больше не пытаетесь свести счёты с жизнью.

Девушка снова умолкла, не в силах и дальше продолжать свой печальный рассказ. Воспоминания о безрадостном прошлом причиняли ей такую же нестерпимую боль, как и раньше, словно это всё произошло не несколько лет назад, а всего лишь вчера. Однако теперь у Су Хён появилась надежда: молодая госпожа, о которой она заботилась вот уже пятнадцать лет, наконец-то перестала смотреть на неё как на своего злейшего врага. Она не знала, как долго продлится её счастье и будет ли госпожа Су и дальше к ней относиться так же, как и сегодня. Но прачка была абсолютно уверена в том, что не имеет никакого морального права препятствовать своей госпоже в поиске истины о своём прошлом. Пусть ей и будет больно, но она всё равно должна помочь.

— Спасибо тебе, Су Хён, за то, что отважилась поведать мне эту историю, — с благодарной улыбкой приговорила Хэ Су и приободряюще сжала собеседнице пальцы. — Теперь я знаю, какой я была. И больше не буду сердиться на тебя за то, что ты спасла меня. — Она внимательно посмотрела в глаза Су Хён, крепко сжав её пальцы. — Напротив, я премного благодарна тебе за это. Если бы не ты, меня бы сейчас и в живых не было. Ты — самый преданный в мире друг.

— Госпожа, — недоверчиво позвала девушка, опасливо воззрившись на Хэ Су. — Вы действительно на меня больше не сердитесь?

— Мне не за что на тебя сердиться, — тёплой улыбкой на опасения новой подруги ответила молодая госпожа и, достав из-за пояса шёлковый носовой платочек, принялась выбирать заструившиеся по её лицу слёзы радости.

— Госпожа, — с благоговением воззрилась на неё Су Хён, словно видя перед собой милостивую Кваным. И смущенно потупив взор, нащупала у себя за пазухой черепаховый гребень и осторожно вложила его в свободную руку молодой госпожи. — Это подарок вашего отца, — со смущенной улыбкой пояснила она, отвечая на молчаливый вопрос Су. — Единственный, который мне удалось спасти. И теперь, когда вы храбро приняли своё прошлое и простили старые обиды, вы вновь достойны стать его хозяйкой.

— Спасибо тебе, Су Хён, — с искренней благодарностью ответила молодая госпожа, с интересом разглядывая подарок. — Я больше не буду тебя обижать, ведь сегодня ты стала моим другом.

Счастливая улыбка осветила уставшее лицо прачки, и по её щекам неудержимым потоком заструились слёзы радости. Сегодня — самый лучший день в жизни Су Хён. Сегодня молодая госпожа Хэ Су впервые назвала её своим другом. Раньше она и мечтать не могла о таком и даже не подозревала, что этот день когда-нибудь настанет. Но благодаря преобразившейся госпоже и милости Небес это невероятное событие стало реальным.

— Спасибо вам, — с лучезарной улыбкой, ещё ярче сиявшей сквозь слёзы, приговорила Су Хён и порывисто заключила собеседницу в свои объятья. Та же, смутившись на мгновение, добродушно обняла её в ответ.

Третий принц Ван Ё с довольным видом попивал свой любимый чай из кипрея и листьев вишни и с любопытством наблюдал за тем, как дурачатся десятый и четырнадцатый принцы. Дети. Всегда такие весёлые и беззаботные. Им нет никакого дела ни до дворцовых интриг, ни до престола. Тем лучше для них самих.

Принц Ё пребывал в отличном расположении духа. Сегодняшняя тренировка ритуального танца изгнания злых духов была особенно плодотворной. Третий принц превзошёл сам себя: ему наконец-то блестяще удалось сыграть роль Чан Су — заклинателя злых духов. Но больше всего его радовало то, что уже завтра вечером он наконец-то сможет окончательно избавиться от своего главного соперника в борьбе за трон — первого принца Му. Всё уже тщательно подготовлено, так что волноваться не стоит. Осталось лишь дождаться желанного момента — и ничто не помешает третьему принцу стать кронпринцем. Ван Ё уже предвкушал сладость победы. Наконец-то будут вознаграждены все его старания. А как обрадуется матушка, когда узнает, что её драгоценный Ё заслужил милость императора!

— Где Со? Когда он придёт? — Ван Ук бесцеремонно прервал сладостные размышления третьего принца о предстоящей победе. И чего ему неймётся? Вечно он обо всех заботится. — Это его первый раз. Он должен хорошо тренироваться, чтобы не испортить выступление.

— Да, — согласно кивнул придворный астроном Чхве Чжи Мон, — четвёртый принц скоро прибудет.

— Скоро? — скептически приподнял бровь Ван Ё. — А разве он когда-нибудь появлялся вовремя? У него отличный талант вечно опаздывать. Это уже начинает раздражать.

— Не обращайте внимания, брат, — с едва различимым недовольством протянул девятый принц Ван Вон. — Нам ведь недолго его терпеть придётся. После ритуала он сразу же отправится в Шинджу, не так ли?

— Я об этом позабочусь, — с презрительной усмешкой ответил третий принц, осушив очередную чашку чая. Как только речь заходила о его младшем брате, его постоянно одолевала жажда. И с чего бы это?

— Кстати, — спохватился принц Вон. — А почему четвёртый принц до сих пор не пришёл поздороваться с нами? Он уже сутки как приехал, а никто из нас до сих пор его так и не видел. Не кажется ли вам, что это неуважительно?

— А он когда-нибудь делал, как мы хотели? — прыснул принц Ван Ё.

— Интересно, а зачем императору вообще было вызывать его? — подал голос тринадцатый принц Бэк А, с мечтательным видом разгуливая по просторному нумару резиденции восьмого принца. — Раньше мы как-то без него обходились. Думаю, у Его Величества была веская причина, чтобы призвать Со во дворец.

— А ты слышал, Бэк А? — подхватил четырнадцатый принц Ван Чжон. В его голосе проскальзывало явное беспокойство. — Поговаривают, будто он убил лошадь, на которой приехал. И теперь воинов, видевших это, по ночам мучают кошмары. Они даже взяли отгул, — добавил он, с обеспокоенным видом поглядывая на десятого брата. — Интересно, и что на него тогда нашло?

— Именно поэтому, — вклинился Ё, — я и отказался приветствовать его. Не многовато ли ему чести?

— А я слышал, что наш брат Со убил семью в Шинджу, — с напускной серьёзностью начал Ван Ын, десятый принц. Но как бы он не старался, шаловливые нотки в его голосе всё равно проскальзывали. Собирать сплетни — чуть ли не самое любимое занятие Ына. Мало кто не знал об этом. — Говорили, что он был очень жесток. Словно волк, терзающий людей. Ау-у-у! — протянул он, с озорным видом поглядывая на Бэк А.

— Нельзя верить во все подобные слухи, — возразил тринадцатый принц. Его слова заставили неугомонного Ван Ына немного поутихнуть. — В нашей стране всякие бандиты чего только не напридумывают.

— Но об этом сказали наши гости из Шинджу, — с детской обидой настаивал на своём десятый. — Это должно быть правдой. Иначе стали бы они нам всякую чушь рассказывать? Мы же не на базаре.

— Это всего лишь слух, — со знанием дела добавил принц Чжон. — Как он может снимать местное правительство? Он что, император? — на этих словах Ван Ё скривился в презрительной усмешке. Мечтать не вредно. Если Со и возомнил себя мечом справедливости, то пусть хотя бы в его дела не лезет. Ё ни за что не потерпит ещё одного соперника. Трон только его. Его, и больше ничей. — А как насчёт местной армии? Куда она в это время смотрела? — продолжал свои размышления четырнадцатый принц. — Если у нас в государстве каждый будет делать всё, что захочет, о каком порядке тогда может идти речь? Да и вообще, с каких это пор Со блещет боевыми навыками? У него даже наставника никогда не было.

— Чжон, — не выдержал Ын, — у вас с Со одна мать. Ты не можешь знать, когда тоже превратишься в волка.

— В волка? — растерянно посмотрел на него тот. — Опять ты за своё?

— Ау-у-у! — с довольным видом протянул десятый принц, прищурив глаза от удовольствия. Его очень радовало, что брат попался на его уловку. Будет знать, как перечить младшему.

— Ау-у-у! — накинулся на него принц Ван Чжон. От неожиданности Ын даже чашку с недопитым чаем выронил из рук.

— Закройте рты! — грозно рявкнул третий принц Ё, ударив кулаком по столу. Сейчас он был подобен свирепому тигру, вышедшему на охоту. Два его младших брата, будто два шаловливых щенка, тут же настороженно притихли. Даже Чжи Мон, который был отнюдь не робкого десятка, не отважился бы перечить Ван Ё. — То есть, если я появился из одной с ним утробы, я не человек?

Оба принца с угрюмыми лицами поспешили поскорее убраться с глаз старшего брата, благоразумно выскочив во двор. Если Ё и надумает надавать им тумаков за длинный язык, так пусть сначала поймает.

— У брата слишком грубые шутки, — извечный миротворец Ван Ук попытался усмирить пламя праведного гнева третьего принца. — Не сердитесь на него. Я поговорю с ним позже.

— Четвёртый принц Ван Со, — возвысил голос принц Ван Ё, чтобы даже позорно сбежавшие Ын с Чжоном его отчётливо слышали, — вернётся в Шинджу после окончания ритуала. И если до императора дойдут какие-то глупые слухи, я не буду сидеть сложа руки. Все меня услышали?

— Чжи Мон, — решил разрядить обстановку девятый принц, — я слышал, что когда ритуал закончится, император передаст престол наследному принцу.

— Что? Действительно такие слухи ходят?! — воскликнул придворный астроном, возмущённо всплеснув руками. — Никогда такого не слышал. Даже если это — правда, император никогда мне такого не скажет. Я просто астроном.

«Ага, как же, — скептически улыбнулся принц Ё. — Кто-кто, а уж ты точно должен знать о каждом шаге Его Величества».

— Вот что я хотел сказать, — как ни в чём не бывало, с восторженным видом продолжал Ван Вон. — Человек, знающий волю Небес, — подданный наследного принца. Все в Корё это знают. Так почему бы ему не знать о таких мелочах, а?

— Я ориентируюсь по небу, чтобы выжить, — раздражённо бросил астроном. Ему никак не нравился завязавшийся между принцами разговор о кронпринце. Первый принц, в конце-то концов, был его лучшим другом. И чего это ради он должен выслушивать все эти сплетни о нём. Ладно Со. Четвёртому принцу подобная болтовня вообще была безразлична. Насколько знал Чхве Чжи Мон, тот никогда бы не стал реагировать на подобное. Ему и так всю жизнь кости перемывают, чего уж там. Но вот чего никак не мог допустить астроном, так это то, чтобы собственные братья Му ставили под угрозу его авторитет. И какое им вообще дело до воли императора? Даже если он и соизволит передать престол кронпринцу, разве кто-нибудь сможет ему помешать? — Я должен сходить к наследному принцу и поговорить с ним о ритуале, — Чжи Мон окончательно поставил точку во всём этом неуместном разговоре. — Почему бы вам не продолжить тренировку?

С серьёзным видом оглядев всех присутствующих, Чжи Мон откланялся и поспешно покинул балкон.

— Не надо было так, — с укоризной бросил восьмой принц в сторону девятого. — Что, если император узнает? — раздражённо добавил он, время от времени поглядывая, как далеко ушёл Чжи Мон. Он очень волновался за младшего брата. Если Вон и дальше будет вести себя так, то рано или поздно точно влипнет в неприятности. И помочь ему будет некому. — Очень бездумно.

Ван Вон виновато втянул голову в плечи, выслушивая нотации Ука. Только сейчас до него дошло, что подобная дерзость могла сыграть с ним злую шутку.

— Не только ему было интересно, — заступился за младшего брата принц Ё. — Не вини его. Чхве Чжи Мон не сказал ведь, что это не так.

Принц Ван Ук немного задумался. А ведь и, правда, Чжи Мон не стал ничего отрицать. А это может значить, что ему что-то известно. Как-никак, он — доверенное лицо императора.

— Но всё же, — всё равно решил возразить восьмой принц. — Нужно быть поосторожнее со словами.

— Ук, почему ты всегда обо всех заботишься? — наконец не выдержал третий принц. — Вечно пытаешься заступиться за всех. Так и до беды не далеко. Ты ведь знаешь, — понизив голос, добавил он, — дворец не любит мягкотелых. Он быстро с ними расправляется.

— Быть добрым, — парировал принц Ук, — ещё не значит быть слабым. Если знаешь меру, никогда не совершишь ошибку. Вот вам, брат, — с искренней заботой добавил принц, — не стоит быть таким чёрствым.

— Да ладно тебе, — нехотя отмахнулся принц Ё. — Я уж сам разберусь, что для меня лучше, а что хуже.

— Брат, — с обеспокоенным видом вмешался девятый принц. — А почему бы нам не продолжить тренировку? До проведения ритуала не так много времени осталось.

— Действительно, — согласно кивнул Ван Ук, не обращая никакого внимание на раздражение старшего брата. — Что-то засиделись мы тут. Пора бы и продолжить, — добавил он, не спеша направляясь к выходу в сопровождении девятого и тринадцатого принцев.

— Начинайте без меня, — без особого энтузиазма ответил третий принц. — Я чуть позже присоединюсь к вам. Хочу ещё немного насладиться великолепным ароматом чая.

Младшие братья возражать не стали. Начинать или не начинать тренировку — право принца Ван Ё. Он и так уже довольно хорошо показал себя в роли Чан Су, это знали все. Даже наставник, следивший за каждым движением принцев и помогавший им исправлять ошибки, минут двадцать расхваливал таланты Ё, что уже начинало раздражать. Не только же ему одному почивать на лаврах, должен же ещё кто-нибудь отличиться? Хоть они и играли менее пафосные роли (были всего лишь Чжин Чжа), но роли принцев, управляющих ритуалом, тоже кто-нибудь должен играть. Не всем же быть экзорцистами-фансянши и заклинателями злых духов — Чан Су. Должен же кто-нибудь играть роли попроще?

Когда в нумару наконец-то никого не осталось, третий принц облегчённо вздохнул. Надо немного потерпеть, самую малость — и он будет вознаграждён за свои труды. Трон будет принадлежать только ему. Отец уже стар, да и состояние его здоровья оставляет желать лучшего. И это не проблема. Принц Ё найдёт способ отправить отца на небеса, если потребуется. Вот только матушке об этом знать не следует. А то она его с потрохами съест, даже не посмотрев, что он её сын. По слухам, лицо Со ведь изуродовала именно она. Ван Ё знал, что это действительно так, но его это особо не заботило. Он ненавидел младшего брата, чуть ли не с самого его рождения. А уж когда и матушка разделила его ненависть к Со, третий принц вообще перестал четвёртого за человека принимать. Не зря же говорят, что число 4 — символ смерти. Со с самого детства приносил несчастья. И Ё не удивился бы, если бы узнал, что их с четвёртым принцем старший брат — Тхэ, покинувший этот мир в столь юном возрасте, умер по вине Со.

Принц Ё недовольно скривился. Вот опять он думает об этом выродке — четвёртом принце. Да и вообще, кто он такой, чтобы о нём ещё и думать? Он — сын сумасшедшей наложницы Кан, а не принц Корё. Если бы не его знатное происхождение, его бы и на пару ли к столице не подпустили с таким-то шрамом на роже. Будь воля третьего принца, он бы давно уже отправил младшего братца в лучшие миры, чтобы тот под ногами не путался. Принцу Ван Ё никогда не нравился необузданный характер Со. Он вообще сомневался, что этим мелким токкэби можно управлять. Хотя, если поискать слабое место (которое можно было найти абсолютно у всех, — Ё в этом не сомневался), то даже этого шелудивого пса можно приручить. Волк. Ха, кому пришло в голову дать ему такое дурацкое прозвище? Ван Со был кем угодно, но только не волком. Хотя… Он всю жизнь был отшельником, шарахавшимся от каждого, кто пытался к нему приблизиться. Но вот Волком… Бездомным Псом, которого выставили за дверь за непослушание, — да. Но уж точно не Волком.

Да и вообще, стоит ли тратить время на этого уродливого монстра? У Ван Ё есть дела и поважнее. Самое главное, нужно придумать, как лучше преподнести императору смерть его любимчика — кронпринца Му. И склонить главу империи выбрать ему на замену именно третьего принца. Он, именно он, Ван Ё, достоин стать следующим императором Корё, а не этот слабовольный первый принц Му, которого ничего не заботит, кроме горячих источников. Ё не удивился бы, если бы тот из дома кисэн не вылезал. Хотя, вряд ли. Этот слабый духом и чуть ли не в буквальном смысле немощный физически принц уж точно избегал бы такие места, как Кёбан. Кронпринц ещё не совсем растерял свою гордость, чтобы ещё и перед кисэн позориться.

Принц Ё презрительно фыркнул. О чём он только думает? Ему нужно о тренировках думать, да о завтрашнем Нарэ, а не в облаках витать. Тяжело вздохнув, третий принц нехотя направился во двор, где уже вовсю проходила тренировка.

Неприветливое зимнее солнце уже было достаточно высоко, когда Хэ Су под руку со своей новообретённой подругой, Су Хён, наконец-то вышла на свежий воздух из своего добровольного заточения — библиотеки восьмого принца. Ненавязчивая болтовня девушки нисколько не раздражала Су и даже, наоборот, помогала избавиться от мрачных мыслей. У неё после печального рассказа служанки из головы всё никак не хотела уходить ссора настоящей Хэ Су со своим покойным отцом. Если так посмотреть, то, по сути, дочь косвенно виновна в смерти отца. Не прокляни она его, глядишь, и генерал Сон Ёль остался бы жив. И тогда бы Хе Ран уж точно не оказалась в её теле. По крайней мере, она на это очень надеялась…

Правду говорят, самое страшное проклятие — проклятие родного человека. От него не убежать, не скрыться. Это как злой рок, который настигнет тебя везде, где бы ты ни был. Хотя, нет. Не рок. Хэ Су не верила в предопределённость человеческой судьбы. Она всегда считала, что человеческая жизнь зависит от поступков самого человека, и от того, как на эти поступки отреагируют окружающие. Ведь, если будешь всю жизнь сидеть, сложа руки, и причитать, что всё ужасно, ничего не изменится. Жизнь не станет лучше по одному лишь твоему желанию. Чтобы что-то изменить, нужно действовать.

Вот поэтому Су и была намерена действовать. Она не станет наивно полагать, что раз уж ей повезло чудесным образом оказаться в Корё, то теперь весь мир обязательно ляжет к её ногам. Нет, ничего подобного. Такого уж точно произойти не может. Даже в её собственной эпохе жизнь ей малиной не казалась. Было сложно. Постоянно приходилось доказывать самой себе, что она чего-то стоит, что она достойна лучшей жизни. Хэ Су уже давно не заботило мнение других людей. После того, как её «бросил» парень, с которым она официально не встречалась ни единого дня, девушка дала себе слово, что всегда будет оставаться такой, какая она есть. В независимости от того, что об этом подумают другие. Что об этом подумает тот человек, которого она до безумия любила.

В той, другой жизни, Су была целеустремлённой девушкой. Она всегда привыкла добиваться поставленных перед собой целей. Лишь за редким исключением что-то могло у неё не получиться. Но, как оказывалось потом, то, чего она не смогла добиться, было ей на самом деле совершенно не нужно. И, более того, могло ей очень сильно навредить. Только Хэ Су об этом узнавала лишь после того, как её настигала неудача.

Как же девушка была счастлива, когда до неё, наконец, доходило, чем мог обернуться безобидный на первый взгляд спортивный интерес. Словно невидимый дух присматривал за ней, не давая совершить грубейшую в жизни ошибку, о которой бы она жалела достаточно долго. А может и не жалела. По правде говоря, Су никогда не умела жалеть о прошлом. Что было, то было. Если будешь постоянно смотреть назад, то не заметишь, когда врежешься в столб или, того хуже, — с обрыва сорвёшься. Главное — принять ошибки прошлого и не позволить им перекочевать в будущее. Именно так она всегда и старалась поступать.

Свойственная Хэ Су настойчивость не только помогала ей в достижении поставленных целей, но и жутко мешала, когда девушка пыталась достичь не того, чего следовало. Именно так и было с её неразделённой любовью, Чхве Юн Чжэ. Какое-то время Су наивно полагала, что может самостоятельно выбрать себе спутника жизни и завоевать его сердце. Но не тут-то было. Девушке даже в голову не приходило, что его самого об этом нужно сначала спросить. Бесполезно завоёвывать того, кому твоя настырность совершенно неприятна. А Хэ Су на это упорно закрывала глаза. Пока после полутора лет метаний до неё, наконец, не дошло, что Юн Чжэ не испытывает к ней того же. Ей очень повезло, что парень оказался с благородным сердцем. Он не стал использовать Су в своих корыстных целях, а честно признался, что не любит её. В тот злосчастный вечер мир прежней Ким Хе Ран безнадёжно рухнул. Все её мечты были разбиты. Смысл жизни потерян. Ей ничего не хотелось, кроме как лечь и умереть. Благо, что девушка так и не отважилась собственноручно оборвать хрупкую нить собственной жизни. Хоть ей и очень того хотелось.

Единственной отрадой девушки в течение долгих трёх месяцев затяжной депрессии был её двоюродный брат Ким Дам Рён. Только ему она доверяла все свои боли и печали. Он всегда был так добр с ней. Никогда не навязывал своего мнения. Принимал её такой, какая она есть. Даже, несмотря на то, что был христианином. Хе Ран очень любила его за сдержанность и ненавязчивость.

Но даже двоюродный брат был не в состоянии вырвать её из лап депрессии. Только она сама смогла это сделать. В одно прекрасное утро ей просто-напросто надоело жить унылой амёбой — и в тот же день обычная жизнерадостность девушки вернулась. Больше не было и мига в жизни Хе Ран, чтобы она жаждала своей смерти. Однако недолго ей пришлось радоваться обретённой свободе. На месте безумной любви к одногруппнику Чхве Юн Чжэ в сердце девушки зародилась неприязнь из-за его непомерной амбициозности и нетерпимости к чужому мнению. И как только она раньше этого не заметила?! А ещё через некоторое время, её непонятно каким ветром занесло в тело Хэ Су. Вот уж точно жизнь, полная сюрпризов!

Су тяжело вздохнула. Вспоминать о собственной прошлой жизни было не менее тяжело, чем копаться в чужой. Но она была вынуждена. Если она хочет и дальше оставаться в Корё, то должна приспособиться. Чего-чего, а уж приспосабливаться она умела. Главное, только не переусердствовать.

— Су Хён, — задумчиво произнесла девушка, — расскажи мне о восьмом принце. Какой он?

— О, — восторженно всплеснув руками, протянула служанка, — он очень хороший человек. Нежный, заботливый, отзывчивый. Раньше, когда я часто рыдала из-за вашего невнимания, он всегда оказывался рядом и утешал меня. Хоть я и старалась скрыться подальше от людских глаз, ему всё равно удавалось найти меня и утешить. Я очень рада, что живу в доме именно такого господина.

— А разве в доме моих родителей, — осторожно поинтересовалась Хэ Су, — к тебе плохо относились?

— Когда была жива ваша драгоценная матушка, — с грустью начала прачка. Ещё мгновение до этого сиявшая на её лице улыбка увяла как опавший лист. — Я жила довольно хорошо. Никто не обижал меня. Все были добры и приветливы, — Су Хён запнулась. Подобно утренней росе на цветах, слёзы снова заискрились в её печальных глазах. — Но, когда ваш отец привёл в дом наложницу Хо, всё изменилось. Куда-то подевалась свойственная всем домочадцам жизнерадостность. Даже ваше всегда такое смеющееся сердце сковали печаль и унынье. Вот тогда-то всё и началось, — девушка на некоторое время умолкла, не в силах унять захлестнувший её поток воспоминаний. — Меньше, чем через неделю после отъезда вашего отца, — наконец дрожащим голосом продолжила служанка, — вы вскочили на своего вороного жеребца и умчались в горы, никому ничего не сказав, — девушка тихонько всхлипнула. — Вас не было несколько суток. Я очень переживала. Вот тогда-то я и научилась плакать. Наложница Хо, что и так меня не особо любила, впервые приказала меня выпороть. Мол, я была повинна в том, что не уследила за девятилетней госпожой. А что, мне следовало приковать вас к себе, чтобы вы никуда не сбежали?.. — не в силах больше сдерживаться, Су Хён разрыдалась. Тяжёлые бисерины слёз градом ринулись по её щекам. Горло сдавливали бесконечные всхлипы, а плечи то и дело содрогались от безутешных рыданий.

Хэ Су понимала боль своей подруги. Она прекрасно знала, каково это быть несправедливо наказываемой за то, чего ты не совершала. Осторожно притянув плачущую служанку к себе, Су ласково погладила её растрепавшиеся волосы. У неё самой сердце ныло от тяжёлых воспоминаний, а чужое горе уж тем более не доставляло никакой радости.

— Всё хорошо, Су Хён, — ласково прошептала Хэ Су. — Больше тебя никто не обидит. Я обещаю.

— Госпожа, — прерывисто вздохнула прачка, — почему вы так добры ко мне? Разве я сделала для вас что-нибудь значимое, что вы всё ещё возитесь со мной?

— Глупышка, — с шутливым укором легонько щёлкнула её по лбу Су. — Ты разве забыла, что мы теперь друзья? А вот символ нашей дружбы, — указала она на черепаховый гребень в своих волосах. — Я всегда буду беречь его как самое большое в мире сокровище. И тебя никому не дам в обиду, — добавила она, понизив голос. Шаловливая улыбка заискрилась на её алых губах. — Даже принцессе Ён Хве.

Заплаканная девушка ответила ей благодарной улыбкой. Неужели это не сон? Неужели её госпожа снова считает её своим другом, как и много лет назад? Даже если это и было сном, то Су Хён всё равно не захотела бы просыпаться. Слишком прекрасны были её грёзы и слишком уныла действительность.

— Эй, а ты тут что делаешь? — внезапно Хэ Су прервала размышления повеселевшей служанки. — Да, ты, Чхэ Рён. Сейчас же выходи. Хватит прятаться. Я знаю, что ты там!

— Я ничего такого не сделала, — виновато опустив глаза, пролепетала в своё оправдание черноволосая девчонка и несмело вышла из своего укрытия. — Я вовсе не шпионила за вами, госпожа. Я просто проходила мимо.

— Ага, как же! — накинулась на неё с упрёками Су. — Проходить мимо можно две минуты, от силы — три. Но не целых пятнадцать! Ты думала, что я настолько увлечена болтовнёй Су Хён, что даже не замечу твоего присутствия?

— Но, госпожа, — поникшим голосом оправдывалась служанка. — У меня даже и в мыслях не было подслушивать.

— И кого ты сейчас пытаешься обмануть? — даже и не думала поддаваться на её уловки молодая госпожа. — Ты знаешь, что за шпионаж бывает?

— Но я, правда…

— Ты хочешь, чтобы я собственноручно выпорола тебя? — Хэ Су пропустила мимо ушей очередное оправдание Чхэ Рён. — Или мне попросить принцессу Ён Хву, чтобы позаботилась об этом?

При упоминании имени родной сестры восьмого принца незадачливый шпион с двумя забавными хвостиками вздрогнула и заметно побледнела. Су торжествующе улыбнулась про себя, но виду не подала. Так значит, она была права. Именно Ён Хва отправила эту девчонку следить за ней. Похоже, Хэ Су хорошенько попортила нервы заносчивой принцессе, раз та не упустила момента, чтобы отомстить обидчице.

— Ещё раз поймаю тебя за слежкой, — девушка одарила служанку испепеляющим взглядом, — пеняй на себя. Я дважды повторять не буду. А теперь убирайся! — чуть ли не рявкнула она на поникшую служанку, после чего та сразу же исчезла, как утренний туман.

— Зачем вы так с ней, госпожа? — взмолилась Су Хён, когда девушки снова остались одни на пороге библиотеки Ван Ука. — Быть может, она просто ревнует.

— Ревнует? — недоверчиво приподняла левую бровь молодая госпожа. — Не думала, что Чхэ Рён такая мазохистка…

— Мазо… что? — с расширившимися от удивления глазами произнесла прачка. — Что это за слово такое?

— Ой! — Су запоздало прикрыла рот ладонью. Вот когда она научится следить за своим языком, а?! Так и до беды недалеко. А если б её сейчас услышал восьмой принц? Или принцесса Ён Хва? Что бы она ответила этой заносчивой юной особе? — Я имела в виду, что Чхэ Рён не станет ради удовольствия подслушивать наш разговор, — с виноватой улыбкой ответила Хэ Су. — Если, как ты говоришь, это ревность, то нет смысла больше пяти минут глазеть на чужую радость и давиться слюной. Была б это ревность, — со знанием дела добавила девушка, — эта девчонка исчезла бы так же быстро, как и появилась. Мы бы даже и не заметили её присутствия. Но она всё равно продолжала подслушивать.

— Но зачем это ей? — недоумённо воззрилась на неё служанка.

— Не ей, — понизив голос до шёпота и оглядевшись по сторонам, произнесла Су. — Сама бы она до этого не додумалась. Думаю, это дело рук принцессы Ён Хвы.

— Принцессы?.. — с неподдельным испугом прошептала Су Хён. — Вы думаете, что она всё ещё не может простить тот ваш утренний тычок лицом в грязь?

— Именно, — с хитрой ухмылкой закивала молодая госпожа. — Больше некому на меня злиться. Принцу Ван Уку это вряд ли потребуется. Мён Хи тоже таким заниматься не будет. А больше и некому так упорно интересоваться моей персоной. Или я чего-нибудь не знаю? — она подозрительно покосилась на сидящую подле неё служанку.

— Нет, госпожа, — с успокаивающей улыбкой ответила прачка. — Если бы в резиденции восьмого принца кто-то решил за вами начать слежку, я бы непременно узнала б об этом.

Хэ Су ответила ей скептической улыбкой. По невозмутимому взгляду Су Хён девушка поняла, что либо прачка действительно не заметила подозрений на лице госпожи, либо просто сделала вид, что не заметила.

Некоторое время девушки сидели молча. Су Хён рассматривала свои сморщившиеся от постоянного полоскания в воде руки, а Су от нечего делать изучала угол ближайшего ханока. Неизвестно, сколько бы длилось это их безделье, как вдруг из-за угла того самого дома, который так пристально изучала Хэ Су, стремительным шагом вышел молодой мужчина лет тридцати. Девушка не обратила бы на него никакого внимания, если бы его лицо не показалось ей довольно знакомым. Где же она могла видеть этого человека в простом чосоноте? Неужели это?.. Су даже подскочила от внезапного понимания, чем немало встревожила подругу.

Точно, это был он. Тот самый профессор-культуролог, на которого она случайно налетела на мосту и которого чуть ли не столкнула в воду, когда ещё была в своей эпохе. Этого просто не может быть! Или… всё же может? А вдруг это действительно он? Если это он, то, несомненно, сможет ей помочь вернуться домой или, хотя бы, прижиться в этом мире.

— Госпожа, с вами всё в порядке? — встревожено посмотрела на неё Су Хён.

— Да, — небрежно отмахнулась девушка. — А ты случайно не знаешь вон того мужчину в простом чосоноте, который только что вышел из-за этого дома?

— Чосоноте? — с неподдельным удивлением переспросила прачка.

Хэ Су раздражённо сжала зубы. Вот же!.. Не прошло и месяца, как она прибыла на раскопки Манвольдэ, а уже заговорила на северокорейский манер. Или на неё так путешествие во времени повлияло?

— Не обращай внимания, Су Хён. Мы с друзьями в детстве часто любили выдуманными словами называть обыденные вещи, чтобы интереснее было, — небрежно бросила Су первое, что пришло ей в голову.

— В детстве? — растерянным эхом повторила служанка.

— Ай, не бери в голову! — чуть не хватаясь за голову, отмахнулась Хэ Су. — Ты же сама сказала, что я часто сбегала. Так откуда тебе знать, что и с кем я делала в то время?

— Так что вы назвали чосонотом? — с виноватой улыбкой поинтересовалась прачка.

— Су Хён! — чуть ли не плача, взмолилась Су. — Это ханбок, обыкновенный ханбок.

— А-а-а, — понимающе закивала девушка. — Так бы и сразу сказали…

— Скажи, так ты знаешь, кто тот мужчина? — даже не стала дослушивать молодая госпожа, указывая в сторону заинтересовавшего её человека. Но, когда она начала искать его взглядом, его уже нигде не было. — Куда он делся?! — растерянно пролепетала девушка и, подобрав юбки, что было духу, рванула за незнакомцем.

— Госпожа! — донёсся ей в след недоумевающий возглас Су Хён. — Куда же вы?

— Жди меня здесь! — не оборачиваясь, крикнула Су. — Я скоро вернусь.

Девушка бежала со всех ног. Но непомерно длинная чхима чосонота сковывала каждое её движение. Блин! Ханбока. Хан-бо-ка. И как только девушки умудрялись всю свою жизнь проходить в таких неудобных одеждах? Хэ Су недовольно поморщилась. Не время думать о неудобствах. Ей во что бы то ни стало нужно отыскать этого профессора-попаданца. Если это, конечно, он. Но узнать об этом она сможет лишь только тогда, когда догонит его.

«Кажется, он!» — заликовало всё её существо, когда Хэ Су наконец-то заметила в толпе народа того, за кем гналась из самой резиденции восьмого принца. Выбежав на мостовую, она покрепче сжала край юбок в кулак и ускорилась, насколько было возможно. Но не так-то просто было лавировать среди оживлённой толпы. Это тебе не по пустынному двору Ван Ука мчаться. Улица, как-никак. Су тяжело вздохнула. Ничего. Ещё немного — и она его догонит.

За своими размышлениями девушка даже не заметила, как поскользнулась на свежей грязи (при этом, предварительно не забыв насупить на подол своей длиннющей чхимы), и со всего маху с гулким шлепком растянулась в грязи. Благо, хоть вовремя руки успела выставить вперёд. Ладони ужасно саднило. Кажется, кожа содрана. Ай, заживёт! Главное, хоть лицо цело.

Су поспешно вскочила на ноги. Оглядевшись по сторонам, знакомого мужчину она так нигде и не заметила. Зато, когда увидела своё отражение в ближайшей луже, была «приятно» удивлена. За-ме-ча-тель-но! Просто замечательно. Настоящий поросёнок. Как же будет рада принцесса Ён Хва, когда увидит её в таком виде! Сколько же злорадств посыплется на её голову?..

Не успела Хэ Су как следует об этом поразмышлять, как на её голову свалилось новая напасть. Ни с того ни с сего прохожие, как ошпаренные, бросились с дикими криками «Волк!» в разные стороны. Если бы не мчавшийся на бешеной скорости по освободившейся дороге чёрный всадник, девушка никогда бы не догадалась, в чём дело. Чтобы ещё и с этим метеоритом в чёрных одеждах не столкнуться, Су поспешила благоразумно прижаться к обочине. Всё бы ничего, если бы ни какой-то мужчина с непомерно большущей поклажей на спине не решил прошмыгнуть между ней и неумолимо приближавшимся всадником. Вот что за люди! Что за манера протискиваться в незначительное пространство? Вы что, действительно возомнили себя резиновыми?!

От сильного толчка Хэ Су была вынуждена отступить на шаг назад. И не почувствовав почвы у себя под ногами, начала неуклюже заваливаться в реку. Великолепно! Просто великолепно! Мало того, что она вся вывалялась в грязи, вот теперь ещё и в холодной реке искупается. Не день, а один сплошной сюрприз!

Не успела девушка со спокойной душой завалиться в реку, как чёрный всадник, как раз поравнявшийся с ней, ловко схватил её за талию. В этот миг их глаза встретились. Сердце Су пропустило один удар и, казалось, замерло в ожидании. В обжигающих карих глазах незнакомца засветилось любопытство. Без малейшего колебания юноша подхватил девушку на руки и, усадив поперёк седла, как ни в чём не бывало, помчался вдоль мостовой. Сбитая с толку Хэ Су ошалевшим взглядом изучала лицо то ли своего спасителя, то ли похитителя. Левую часть лица незнакомца закрывала пушистая чёрная чёлка, из-под которой выглядывала прикрывавшая глаз металлическая маска. Кажется, свинец. Интересно, а в Корё модно было надевать на себя маски? Су поймала себя на том, что уже было начала открывать рот, чтобы задать этот нелепый вопрос чёрному всаднику.

— Спасибо, что спасли меня, — смущённо улыбаясь, произнесла девушка. Пусть уж это, чем тот безумный бред. Холодные карие глаза с угасающим интересом воззрились на неё, на губах заиграла презрительная ухмылка. К горлу Су начала подступать возрастающая тревога. Вот поистине замечательный день! Ничего хорошего эта его ухмылка ей не сулила. — Если бы не вы, мне бы точно не сладко пришлось, — осторожно прощупывала ситуацию девушка, пытаясь понять, что же перед ней за человек. Но на этот раз юноша даже не удостоил её своим холодным взглядом, лишь сильнее пришпорил коня. Сердце Хэ Су начало бешено отбивать чечётку. Из огня да в полымя. Не захотела остудиться в реке, теперь разбирайся с похитителем. — Скажите, куда мы едем? — осторожно, будто ступая по тонкому льду, продолжала свои расспросы Су. Но незнакомец так ей ничего и не ответил. — Эй, я к кому обращаюсь! — не на шутку разгневалась обеспокоенная девушка. — Ты что, оглох? Отвечай, куда ты меня везешь?! — неистовствовала она, начав колотить парня в грудь кулаками. Юноша лишь дерзко ухмыльнулся и ещё сильнее прижал к себе сопротивляющуюся Хэ Су, тем самым практически полностью её обездвижив.

— Будешь брыкаться — совсем с лошади сброшу, — угрожающим тоном предупредил незнакомец.

Онемевшая от подобной наглости Су благоразумно утихла. Ещё не хватало побывать под копытами его кобылы. С каждой секундой возраставшее внутри беспокойство с удвоенной силой заставляло мозг Хэ Су искать выход из сложившейся ситуации. Если она и дальше продолжит сопротивляться, он точно сбросит её с лошади. В этом она не сомневалась. Поэтому нужно подыскать идею получше.

— Берегись! — в ужасе завопила Су и испуганно прижалась к груди своего похитителя. Неожиданная смена поведения девушки заставила юношу замедлить бег своей кобылы и недоуменно оглянуться, немного ослабив хватку. Этого было вполне достаточно для того, чтобы Хэ Су смогла освободиться. Проворно вывернувшись из его объятий, она на скаку спрыгнула на землю и, что было духу, помчалась в сторону резиденции. Высокая скорость позволила девушке сохранить равновесие, а годы тренировок — не поломать ноги при падении.

Подобное происшествие заставило темноволосого юношу опешить. Но лишь на мгновение. В следующую секунду он резко развернул лошадь и во весь опор помчался за убегающей добычей. Именно так, добычей. В этот самый момент где-то глубоко в его душе хищно оскалился Волк. Он — хищник. Он не может так просто позволить ускользнуть какой-то быстроногой косуле.

— И куда это мы собрались? — хищно улыбаясь, проворковал юноша, хватая беглянку за шиворот чанъю. Полностью обездвиженная девушка беспомощно повисла в воздухе.

— Отпусти! — возмущенно потребовала она.

— Разбежался, — грубо огрызнулся незнакомец, не обращая никакого внимания на безуспешные попытки своей жертвы освободиться. — Если и отпущу, то только под копыта своей кобыле. Тебя такое устраивает? — звериная улыбка зазмеилась в уголках его губ. В глубине карих глаз заплескался азарт.

— Кто дал тебе право так с людьми обращаться?! — с бессильной яростью завопила Хэ Су, тем самым пытаясь спровоцировать своего похитителя ослабить хватку и поставить её на землю.

— Я — принц, — последовал равнодушный ответ.

— Не смеши мои ккотсин! — прыснула девушка, нарочно стараясь вывести чёрного всадника из себя. — Что-то не смахиваешь ты на принца, — с презрительной ухмылкой добавила она. — Ни внешним видом, ни манерами. Будь ты хоть сам Бодхисаттва! Это ещё не даёт тебе никакого права так обращаться с мирными жителями!

Казалось, едкий яд слов Су достиг своей цели. Глаза незнакомца вспыхнули яростью. Не по зубам оказалась жертва. С виду милый кролик, а под шкуркой — хитрая лиса затаилась.

— Смерти захотела?! — грозно воскликнул он и с силой отшвырнул от себя надоедливую девушку. А ей только того и нужно было. Подсознательно сгруппировавшись, Хэ Су ловко перекувыркнулась через голову и со всех ног рванула вперёд. Теперь пусть только попробует её снова поймать. Она будет намного проворнее. Подобно запутывающей следы лисе, Су лавировала по узкой дороге среди собравшей толпы ротозеев.

Искоса проследив за удалявшейся добычей, тот, кого называли Волком, презрительно фыркнул. Размечталась! Он что ей, пёс? За кого она его принимает? Почему он должен гоняться за какой-то остроязыкой девчонкой подобно уличному псу? Он — Волк, да и к тому же принц Корё. Не пристало особам императорской крови гоняться за всякими неряхами. Пусть сначала умоется и приведёт себя в порядок, а уж потом он подумает, стоит ли ему снова заводить разговор с этой невоспитанной девкой или нет. А с виду вроде бы и не скажешь: вылитая благородная барышня… Эх, опять обманулся смазливым личиком. Пора бы уже с этим завязывать. Четвёртый принц раздражённо помотал головой. И чего это он до сих пор тут стоит, провожая взглядом удаляющуюся беглянку? Кто она такая, чтобы он тратил на неё своё драгоценное время?! Презрительно фыркнув, принц Со пришпорил лошадь и как ни в чём не бывало помчался среди разбегавшегося в панике народа.

Хэ Су из последних сил мчалась к спасительной резиденции восьмого принца. Это было её единственной надеждой. Если и Ван Ук не сможет защитить её от этого грубияна, то вряд ли ещё кто-нибудь станет на её защиту. Хотя, она и сама может за себя постоять. Зачем ей чьё-то заступничество? Су бы только стянуть этого чёрного всадника с коня — и она бы устроила ему состязание на кулаках. Он, может, и сильнее её, но у неё тоже есть свои преимущества: она — женщина, да и к тому же ниже его ростом. Хэ Су может стать неуловимой мишенью. Вот если бы только не одна проблема… После акробатических упражнений у неё ужасно болела спина. Похоже, прежняя хозяйка этого тела не очень-то заботилась о своей гибкости. Ещё той неженкой, наверное, была. Эх, придётся оставить эту глупую затею с рукопашным боем. Иначе с такой растяжкой она уж точно себя опозорит. Да и вообще, кто сказал, что она ещё где-нибудь встретится с этим странным человеком в маске?

Едва держась на ногах от длительного бега и тяжело дыша, Су была вынуждена остановиться. Сердце бешено колотилось в груди. Всё тело с непривычки ужасно болело. Ох, какой же неженкой была эта девка! Разве так трудно хотя бы иногда по утрам делать зарядку?! С досады девушка вцепилась себе в колени руками и так простояла некоторое время, стараясь отдышаться.

— Госпожа, с вами всё в порядке? — с взволнованным видом подбежала к ней незнакомая женщина.

«Торговка сладостями», — догадалась Хэ Су по припорошенному сахарной пудрой подолу незнакомки. Чего-чего, а вот сахар она бы ни с чем не перепутала.

— Я так волновалась о вас, — сокрушалась торговка сладостями, так и не дождавшись ответа.

— Кто вообще это был? — зло бросила девушка, оглядываясь по сторонам в поисках своего недавнего похитителя. Но чёрного седока в маске нигде не было. — Не мешало бы обучить этого негодяя хорошим манерам.

— Ох, госпожа! — испуганно прикрыла себе рот ладонью незнакомка. — Вы что, и, правда, не знаете четвёртого принца? Вам крупно повезло, что в живых остались.

— Четвёртый принц?! — чуть ли не заикаясь, повторила обеспокоенная Хэ Су. — Так это был четвёртый принц Ван Со?!

Торговка сладостями лишь сокрушённо всплеснула руками и, что-то бормоча себе под нос, поспешно вернулась к своему прилавку.

«Четвёртый принц, значит», — метались мысли в голове у Су. Да что же это за день сегодня?! Умудрилась же нагрубить будущему императору Кванджону. Теперь ей точно головы на плечах не сносить. Это действительно чудо, что она вообще в живых осталась.

— Госпожа! — послышался радостный голос Су Хён. Девушка растерянно посмотрела в сторону подруги. — Какое счастье, что я нашла вас… — осеклась подбежавшая к молодой госпоже служанка. — Госпожа, с вами всё в порядке? Почему вы так выглядите?

— Я только что нахамила четвёртому принцу… — едва слышно проговорила побледневшая Хэ Су.

— Забудьте о нём, госпожа, — жалобно протянула прачка. — Принцесса Ён Хва вас повсюду ищет!..

— Принцесса Ён Хва? — Су даже вздрогнула от одного упоминания имени заносчивой принцессы. Сколько же шуму будет, когда она увидит Хэ Су в таком виде… — Су Хён, — девушка судорожно схватилась за руку служанки, будто за спасительную соломинку, — можешь поскорее отвести меня туда, где я смогу привести себя в порядок? Не хочу, чтобы на меня снова посыпались насмешки принцессы…

— Конечно, госпожа Су, — участливо посмотрела на неё прачка и, покрепче сжав её руку, побежала в сторону резиденции принца Ван Ука.

Будто пьяная, шатаясь из стороны в сторону, молодая госпожа бежала следом за своей подругой. Ноги отказывались ей подчиняться. Мышцы ужасно болели. Но она была вынуждена поскорее добраться до безопасного места, чтобы привести себя в порядок. В противном случае проблем не избежать. Хэ Су и так достаточно за сегодня натворила.

За тревожными мыслями девушка даже не заметила, как вместе с Су Хён оказалась в небольшой купальне, в резиденции восьмого принца. Прачка суетилась над Су подобно пчеле над ароматным цветком. Вот только цветком молодая госпожа себя сейчас уж точно не считала. Вывалянным в грязи гербарием — да, но только не душистым цветком. Для того чтобы заблагоухать подобно чубушнику ей ещё предстояло хорошенько отмыться и переодеться. А потом ещё выслушивать нотации Ён Хвы, чего ей уж никак не хотелось.

Тёплая вода и бодрящий аромат благовоний позволили Хэ Су расслабиться и собраться с мыслями. То, что она нагрубила четвёртому принцу, — ещё не катастрофа. Он и сам виноват. Зачем было так грубо обращаться с незнакомой девушкой? Или в Корё принято обращаться как с мусором с теми, кто явно ниже тебя по статусу? Девушка недовольно фыркнула. Она не позволит, чтобы с ней обращались как с вещью. Она — человек. И если для того, чтобы с ней считались нужно обладать хоть какой-нибудь властью, то она непременно добьётся этого. Чего бы это ей не стоило.

— Су Хён, — с трудом сдерживая недовольство, позвала Су.

— Да, госпожа, — взволновано посмотрела на неё прачка. Сразу же сообразив в чём дело, Хэ Су приветливо улыбнулась. Не хватало ещё выплеснуть всю свою ярость на единственного друга. Во что бы то ни стало девушка должна держать себя в руках. По-другому в этом мире не выжить.

— Су Хён, — более спокойным тоном проговорила молодая госпожа. — Скажи, а к какому сословию принадлежали мои родители?

— Ваш отец был генералом, — растерянно произнесла девушка. — А ваша матушка — двоюродной сестрой короля Ким Бу.

— Чинголь, значит, — задумчиво проговорила Су. Быть родственницей бывшего короля Силлы не так уж и плохо. Лицо девушки осветила довольная улыбка. Ким Бу, бывший король Силлы, — её двоюродный дядя. А учитывая то, что он женился на старшей дочери императора Корё — принцессе Наклан, а тот — на двоюродной сестре Бу, ставило Хэ Су в довольно выгодное положение. И бывший король Силлы, и настоящий император Корё являются её родственниками. Удачно же она обустроилась! — Погоди же, принцесса Ён Хва, — с надменной улыбкой проговорила Су. — Мы ещё посмотрим, кто из нас чего стоит.

Закончив принимать ванну, молодая госпожа не без помощи Су Хён оделась в чистый ханбок и принялась сушить волосы. То, что она — «истинная кость» и родственница императора Тхэджо, особенно её радовало. С такой родословной она может многого добиться. Главное, не позволить этой заносчивой принцессе Ён Хве втоптать себя в грязь раньше, чем она это сделает с ней. Да и вообще, кем в истории была эта высокомерная особа? Хэ Су помнила, что восьмой принц Ван Ук — это будущий король Тэджон, а принцесса Ён Хва — его родная сестра и… И… Жена будущего императора Кванджона — императрица Тэмок! Великолепно. Просто великолепно. Ван Со и Ён Хва действительно друг друга стоят. Не удивительно, что Кванджон стал кровавым императором. С такой женой-фурией кто угодно с катушек может слететь. Су даже стало немного жаль третьего императора Корё.

— Госпожа Су, — осторожно привлекла к себе внимание встревоженная Су Хён. Она отчётливо чувствовала боевое настроение своей госпожи, прекрасно понимая, что отныне будет положено начало войне между госпожой Хэ Су и принцессой Ён Хвой. Своим настойчивым желанием узнать своё прошлое молодая госпожа создавала впечатление человека целеустремлённого, который не потерпит соперничества в достижении намеченной цели. Вот только чего она добивалась, прачка не имела ни малейшего представления. — Госпожа Су, ваши волосы уже практически высохли.

— Хорошо, — тёплой улыбкой ответила Хэ Су. — Спасибо, что помогла мне. — От неожиданности Су Хён испуганно уставилась на свою госпожу, но успокоенная приветливой улыбкой Су, покраснела и смущённо потупила взор. Ей ещё никогда в жизни не доводилось слышать, чтобы госпожа благодарила служанку за помощь. Неужели потеря памяти может так разительно изменить характер человека?

— Я всего лишь выполняла свои обязанности, — после недолгого молчания всё так же несмело ответила Су Хён.

— Ты хорошо потрудилась, — Су приободряюще сжала пальцы подруги. — Можешь ли отвести меня к принцессе Ён Хве?

— Конечно, госпожа, — со смущённой улыбкой ответила прачка. — Следуйте за мной, — добавила она и поспешно направилась к выходу из купальни. Хэ Су послушно последовала за ней.

К счастью, на улице было не очень холодно, что вполне радовало Су. Сколько бы ей не пришлось бродить по улице с влажной головой в поисках принцессы, замёрзнуть она не должна. Самое главное сейчас — это придумать правдоподобную отговорку, почему её так долго не было. Как назло в голове у девушки не было никаких идей. Вот что она должна сказать ей, а? Что всё это время она отмывалась после встречи с четвёртым принцем? Но не он же вывалял Су в грязи. Хм, а какая принцессе разница? Она что, специально будет спрашивать брата о таких пустяках? А если спросит?.. Да что же это такое?! Почему она не может придумать ничего толкового в своё оправдание? С досады Хэ Су даже запрыгала на месте.

— Госпожа, мы почти пришли, — с серьёзным видом оповестила девушку служанка и направилась к ближайшему зданию. — Принцесса Ён Хва вместе с принцами находится в этом доме, — добавила она, остановившись у самого порога ханока. По бокам входной двери столпилось несколько служанок. Хэ Су пристально посмотрела на закрытую дверь и, тяжело вздохнув, начала подниматься по деревянным ступенькам. Едва ли она успела поставить ногу на последнюю ступеньку, как входная дверь резко отворилась и на улицу с взволнованным видом выскочила Чхэ Рён.

— Госпожа! — радостно воскликнула она, подбегая к Су. — Какое счастье, что вы нашлись. Принцесса Ён Хва и принцы давно уже ждут вашего чая из хризантем и омиджа.

— Ждут моего чая? — удивлённо переспросила застигнутая врасплох девушка.

— Да, — согласно кивнула чёрноволосая служанка. — Вы прекрасно завариваете чай, который так любят принцы.

Мгновение Хэ Су растерянно смотрела на Чхэ Рён. Затем, прочистив горло и стараясь придать своему голосу уверенности, спросила:

— Все ингредиенты уже готовы или мне следует ещё что-нибудь принести?

— Нет-нет, госпожа, — замахала руками служанка. — Всё уже готово. Вам только нужно заварить чай и подать его на стол принцессе и принцам.

— Су Хён, — молодая госпожа шёпотом позвала идущую позади неё прачку. — Ты знаешь, как я заваривала чай из хризантем и омиджа?

— Нет, — растерянно прошептала та. — Это секрет вашей семьи. Я понятия не имею, в каких пропорциях вы добавляли в чай хризантемы и китайский лимонник.

Хэ Су тяжело вздохнула. Вот и ещё один благоприятный для принцессы Ён Хвы случай, чтобы поиздеваться над ней. Ничего, она обязательно что-нибудь придумает. Заваривание чая — не самое сложное, что есть в этой жизни.

Проследовав за Чхэ Рён внутрь ханока, Су сразу же принялась изучать расставленные на подсобном столике подносы с сушёными бутонами хризантем и листьями омиджа. Хризантема обязательно должна быть основой, а китайский лимонник — дополнением. Но в каких пропорциях нужно заваривать этот чай? Девушка начала судорожно вспоминать, как её мама обычно заваривала чай из хризантем. Кажется, она говорила, что оптимальный вариант — 6-8 бутонов хризантемы на человека. В таком случае небольшой щепотки омиджа будет вполне достаточно. Но для того, чтобы чай был ароматным и сохранил приятный вкус, нужно точно знать, для скольких человек предстоит его заварить.

— Чхэ Рён, — позвала Хэ Су ожидавшую неподалёку служанку. — Скажи, сколько принцев будут пить мой чай?

— Все, кто пришёл, — недоумённо глядя на молодую госпожу, ответила та.

— Все, кто пришёл, значит, — задумчиво повторила Су, приподняв бровь. — И сколько их? Все двадцать пять сыновей императора?

— Нет, что вы, — виновато улыбаясь, ответила служанка. — Только шесть принцев пришло… А, ещё четвёртый должен подойти.

— Ага, — согласно кивнула Хэ Су. — Значит всего семь принцев и принцесса Ён Хва.

— Да, госпожа, — ответила Чхэ Рён, не поднимая глаз.

Молодая госпожа внимательно посмотрела на чайный сервиз. Если она вопрёт в такой маленький медный чайник сорок восемь сушёных бутонов хризантем, то и воду наливать будет некуда. В такой чайник не больше восьми бутонов влезет. Немного поразмыслив, Су положила в него семь бутонов хризантем и пару щепоток сушёных листьев омиджа и, залив горячей водой, оставила настаиваться.

— Когда чай настоится, — с серьёзным видом наставляла служанок девушка, — можете подавать Их Высочествам.

— Да, госпожа, — понимающе кивнули прислужницы.

Хэ Су облегчённо вздохнула: чай вскоре будет готов — и она свободно сможет разгуливать по дому, исподволь рассматривая принцев. Интересно, какие они? Должно быть такие же красавцы, как и восьмой принц. Су уже было направилась к приоткрытой двери в соседнюю комнату, откуда отчётливо виднелась спина принцессы Ён Хвы, как вдруг вспомнила важную вещь: чай лучше всего подавать с печеньем тасик. Кажись, во времена Корё оно ёнбонданом называлось.

— А что у вас к чаю? — повернувшись к ожидавшим распоряжений служанкам, полушёпотом произнесла Су.

— Сушёная хурма, — также полушёпотом ответила близстоящая девушка. — Принцы её очень любят.

— А ёнбондан у вас имеется? — продолжала свои расспросы молодая госпожа.

— Да, — радостно заулыбалась Чхэ Рён, — только сегодня испекли.

— Тогда живо на кухню, — приказала Хэ Су и загадочно улыбнулась. Если она прогадала с чаем, то со сладостями уж точно нет. — Чтобы меньше чем через пять минут ёнбондан был уже здесь. Все меня услышали?

— Да, госпожа, — чуть ли не хором проговорили служанки и две из них поспешно удалились.

С довольной улыбкой Су направилась к приоткрытой двери в соседнюю комнату. Принцесса Ён Хва всё так же продолжала мило беседовать со своими братьями. От одного приторно-сладкого голоса принцессы девушку аж передёрнуло. Крайне неприятная особа. И что за манера лицемерить, даже перед единокровными братьями?

Несмотря на неприязнь к принцессе Ён Хве, девушка всё же решилась приблизиться к двери, чтобы хоть краем глаза взглянуть на принцев. К глубочайшему разочарованию Су в эту крохотную щель спину Ён Хвы только и можно было рассмотреть. Хэ Су разочаровано вздохнула, но от затеи не отказалась: а вдруг повезёт?

— Похоже, наш четвёртый брат не придёт, — с едва различимым упрёком заключила принцесса.

— Сестрица, — отозвался довольно знакомый Су голос и в следующее мгновение к принцессе Ён Хве с возмущённым видом подступил молодой человек. Присмотревшись получше, девушка сразу же узнала в нём того самого принца из купальни, на которого вчера ей «посчастливилось» наткнуться. Если он её узнает, опять начнутся расспросы: «Что ты делала в купальне принцев?!» Осталось надеяться, что у него не настолько хорошая память, как у Хэ Су. — Со пугает меня одним своим видом, аж до головной боли. Сегодня утром случайно ему на ногу наступил, — юноша демонстративно прикрыл рукой левый глаз и с грозным видом проговорил, пародируя старшего брата: — Смерти захотел?!

Получилось вполне правдоподобно. Принцесса Ён Хва довольно захихикала, а у Су аж мурашки побежали по всему телу только от одного воспоминания о недавней встрече с четвёртым принцем. Не хотела бы она встретиться с ним снова.

— Я так испугался, — обиженно добавил принц и отступил на шаг назад так, что стоящей у двери девушке больше не было его видно.

— Ты неисправим, — с задорными нотками в голосе заключила Ён Хва.

— Мать у нас может и одна, — обиженно выпалил другой принц, подскочив к сестре, — но мы никогда нормально не говорили. Даже если поздороваюсь с ним, всё равно не ответит...

— Подслушиваем? — послышался за спиной у Хэ Су вкрадчивый голос. От неожиданности девушка приглушённо вскрикнула и отпрянула назад, уткнувшись спиной в грудь четвёртого принца. О, Небеса, она никогда не забудет его голос!

— Нет, — поспешно ответила Су и, отойдя в сторону, тут же отвела взгляд, дабы не встретиться с холодной проницательностью глаз принца Ван Со. — Я просто хотела спросить, не нужно ли подать чай.

— А, понятно, — хмыкнул принц Со и, пошире распахнув дверь, вальяжно вошёл внутрь.

— Умеет же этот человек портить настроение, — с важным видом заключил сидевший на чайном столике спиной к двери девятый принц. Но услышав стук отворяющейся двери, тут же подскочил и напрягся как струна подле встрепенувшихся братьев. Только Ван Ё и Ван Ук остались сидеть на своём месте. Даже принцесса Ён Хва поднялась со своего стула и приветливо поклонилась четвёртому брату.

— Б-брат, — робко произнёс тринадцатый принц, поднимаясь со своего места, — вы пришли?

Принц Со с холодным равнодушием взглянул на Бэк А, отчего тот невольно съёжился, не зная куда глаза деть. Затем, оглядевшись, Ван Со ещё раз взглянул на всё ещё стоявших по стойке смирно своих четверых братьев. Не придумав ничего лучшего, принцы низко поклонились. Четвёртый принц даже не оценил их учтивости и неспешно направился к дальнему столу, подальше от собравшейся компании. Он был здесь чужим и прекрасно знал это. Его младшие братья до дрожи в коленях боятся его. Старший — презирает. Ван Ук, его одногодка, искренне старается заботиться о нём. Но Со его забота не нужна. Он привык к одиночеству — и тут уже ничего не поделаешь.

С грохотом отставив тяжёлый деревянный стул от стола, принц Ван Со с равнодушным видом плюхнулся на него. Тяжело вздохнув, он скрестил руки на груди и закинул обе ноги на стол. Со не намерен ни с кем церемониться. Раз уж позвали его сюда из вежливости, то пусть и терпят теперь все его выходки.

Трое принцев — Ван Вон, Ван Ын и Ван Чжон — поспешно уселись на кровать, выжидающе поглядывая на четвёртого брата. Бэк А остался стоять с растерянным видом. От принца Со веяло яростью — все присутствующие это чувствовали. Но никто не мог понять, что вызвало такое недовольство в душе брата.

— Припозднился, — с едва различимым недовольством начал восьмой принц. — Нам с тобой нужно практиковаться для завтрашнего ритуала.

— Можно, — равнодушно бросил принц Со.

— От вас не было никаких вестей — и мы уже собирались послать кого-нибудь в Шинджу, — с милой улыбкой проговорила принцесса Ён Хва. — Почему не давали о себе знать?

— Как видите, я пришёл, — заинтересованная улыбка затаилась в уголках губ четвёртого принца Ван Со. И чем же на этот раз ему предстоит поразвлечься?

— Вы должны остаться с нами, раз вы в Сонгаке, — на одном дыхании выпалила Ён Хва, всё так же непринуждённо улыбаясь. — Я хочу послушать ваши рассказы про Шинджу.

— Так почему бы тебе не увидеть всё своими глазами? — с ленивым равнодушием обратил на неё свой взор принц Со.

— О чём вы, брат? — казалось, неожиданный вопрос застал врасплох всегда такую невозмутимую принцессу — и привычная улыбка слегка померкла на её лице. Но всего лишь на мгновение. В следующую секунду она, как и прежде, заиграла на губах Ён Хвы. — Вы же знаете, что мне не так-то просто покинуть столицу.

— Разве тебе не кажется, что лучше увидеть всё своими глазами, чем услышать из чужих уст? — невозмутимо продолжал четвёртый принц. Казалось, его нисколько не заботили попытки сестры его разговорить.

— Несомненно, лучше, — всё так же беззаботно улыбаясь, согласилась Ён Хва. — Но позвольте мне всё же послушать ваши истории. Не откажите в подобном удовольствии.

— Как-нибудь в другой раз, — без особого энтузиазма бросил Со.

— Хорошо, брат, — принцесса Ён Хва лучезарно улыбнулась ему в ответ. Эта её лицемерная улыбка уже начала порядком раздражать четвёртого принца. Она что, действительно считает, что он настолько слеп, что даже не замечает, что во всех её словах, во всех улыбках нет ни капли искренности? Зачем вообще было устраивать весь этот балаган? — Так вы останетесь с нами? — не унималась принцесса.

— Да, — подхватил принц Ван Ук, не дожидаясь ответа Со, — здесь будет лучше, чем в доме императрицы.

— Ук, не старайся, — с нескрываемым призрением нехотя бросил Ван Ё. — Животных он понимает гораздо лучше, чем людей.

— А, не удивительно, — со вздохом произнёс четвёртый принц. Всем своим видом он давал понять окружающим, что слова старшего брата его нисколько не задели. Остальные же заметно насторожились от слов Ё, ожидая дальнейшей реакции Со. — Твои слова были предельно ясны.

— Принцесса, — послышался голос Хэ Су из соседней комнаты, — чай уже настоялся.

— Неси его сюда, — со снисходительной улыбкой ответила Ён Хва.

Первой в дверном проёме появилась Чхэ Рён и, сделав пару несмелых шагов, замерла на месте, исподволь наблюдая за не решавшейся войти Су.

— Чего стоишь? — прикрикнула на неё принцесса. — Неси внутрь.

Чхэ Рён виновато поклонилась и послушно понесла свой поднос с печеньем ёнбондан к столу, последовав примеру других служанок.

— Что это тут у нас? — в предвкушении потирая руки, радостно проговорил принц Ын. — Ёнбондан? — слегка разочаровано произнёс он, когда Чхэ Рён уже собиралась поставить свой поднос на стол. — А где моя любимая сушёная хурмушечка? Почему никто не додумался принести мне хурмушечки? — капризно запричитал десятый принц.

— Она здесь, Ваше Высочество, — со вздохом произнесла Хэ Су, показываясь в дверном проёме вместе с подносом сушёной хурмы.

— А вот и моя любимая хурмушечка! — радостно протянул Ын, выбегая навстречу давно узнавшей его девушке. Она изо всех сил старалась держать себя в руках, чтобы ненароком не попасться. — Почему так долго? — капризно поджал губы принц и вопросительно уставился на Су. В следующее мгновение в его глазах мелькнуло осознание. — Постой, так это ты подглядывала за нами в купальне?

— Вам показалось, — с напускным равнодушием ответила Хэ Су и, минув назойливого юнца, направилась к столу. Краем глаза поймав на себе заинтересованный взгляд принца Ван Со, девушка невольно поёжилась. Какой же проницательный у него взгляд!..

— Нет, я определённо точно видел тебя в купальне, — настаивал на своём десятый принц, бесцеремонно заключив лицо Су в свои ладони. — У меня прекрасная память на лица.

— Если не хотите, чтобы ваша драгоценная хурма рассыпалась по полу, лучше отпустите, — с едва различимой угрозой проговорила девушка, одарив настырного принца ледяным взглядом.

— Не старайся меня одурачить, — не унимался Ын. — Я уверен, что это была ты.

— Уверен, значит, — уже начиная терять терпение, с хитрой улыбкой произнесла Су. — Тогда лови свою хурму.

— Что? — слегка растерялся от неожиданности принц Ван Ын.

— Чхэ Рён, лови, — не дав ему прийти в себя, Хэ Су ловко вывернулась из его хватки и поспешно пихнула поднос с хурмой мимо проходившей девушке. Не сразу сообразив, в чём дело, та неуклюже выставила руки вперёд. Но довольно поздно. Поднос лишь слегка коснулся её пальцев и с медным звоном заплясал по полу, прямо у её ног. Вся хурма разлетелась в разные стороны. Десятый принц и Чхэ Рён растерянно уставились на продолжавший плясать по полу поднос.

Воспользовавшись всеобщим замешательством, Су небрежно оттолкнула преграждавшего ей путь назойливого юнца (от чего тот едва ли не завалился на спину), и, что было духу, помчалась вон из комнаты.

— А ну стоять! — только и смог крикнуть ей вслед не совсем оправившийся от недавнего потрясения Ын и со всех ног рванул за беглянкой.

Предвкушавшие продолжение многообещающего представления остальные принцы и даже принцесса Ён Хва, горохом высыпали из комнаты.

— Вот же прилипала! — бормотала себе под нос взволнованная Хэ Су, на ходу судорожно соображая, куда бы спрятаться от этого назойливого мальчишки. Присмотрев более-менее густые заросли пихты, она со всех ног рванула туда. — Почему мне сегодня так не везёт? Сначала с Ван Со дважды столкнулась, а теперь ещё этот надоедливый принц. Я так с ума скоро сойду! — причитала девушка. Хорошенько спрятавшись за деревьями, она сразу же принялась во все глаза наблюдать за тхвинмару, из которого не так давно выскочила сама.

Десятый принц Ван Ын не заставил себя долго ждать. Едва только Су успела обустроиться в своём укрытии, как в крытую веранду тут же вбежал запыхавшийся принц. Увидев его сквозь заросли, девушка даже дыхание затаила, чтобы ненароком не выдать себя.

— Куда же она сбежала? — размышлял вслух Ын, озираясь по сторонам. — Туда? — хитро прищурившись, он указал направо. — Или сюда? — повернулся лицом к зарослям пихты, где и скрывалась в этот момент Хэ Су. Немного поразмыслив, юный принц всё же решил избрать первоначальное направление и быстрым шагом покинул тхвинмару.

Девушка облегчённо выдохнула. Кажется, пронесло. Интересно, как долго он будет шнырять по всей резиденции? Какое же счастье, что она довольно большая. Как бы сильно этот мальчишка не старался, но Су ему точно не найти. Хоть она и не достаточно хорошо всё здесь изучила, но кое-какие укромные места уже присмотреть успела. Неплохо было бы добраться до того пруда, где она впервые повстречала Су Хён. И, конечно же, Ён Хву. Куда уж без неё? При мысли о высокомерной принцессе Хэ Су недовольно поморщилась.

«Не время сейчас вспоминать Ён Хву! — одёрнула себя девушка. Нужно сначала с её младшим братом разобраться, а уж потом и о ней подумать. Немного раздвинув ветви, Су проследила за бродящим по ттылю принцем. С серьёзным видом тот проходил мимо стоявшего на камнях большого глиняного кувшина, заглядывая чуть ли не под каждую лавку. — Ему бы ещё лупу дать, точно был бы настоящим сыщиком», — хихикнула про себя девушка, продолжая с интересом наблюдать за увлечённым поисками юношей.

Придирчиво осмотрев чуть ли каждый предмет, находящийся вблизи кувшина, юноша пробурчал что-то себе под нос и полез изучать содержимое глиняного сосуда. Едва ли он успел заглянуть внутрь, как тут же резко отпрянул назад и начал судорожно откашливаться. Похоже, на что-то зловонное наткнулся. Вот и нечего было совать свой нос куда не следует.

Откашлявшись от души, десятый принц раздражённо выругался и стремительно направился в сторону зарослей, за которыми пряталась Хэ Су. От неожиданности девушка даже присела, неуклюже выпустив ветви из своих рук. Всё её спасительное убежище зашаталось как от сильного ветра. Да что же это такое, в конце-то концов?! Су тут же принялась озираться по сторонам, в поисках подходящего укрытия. Но как назло до ближайшей клумбы с китайским боярышником было слишком далеко. Да и спрятаться там было бы проблематично: крона недостаточно густая. Ничего, если будет нужно, она помотает круги вокруг зарослей пихты.

Принц Ван Ын даже споткнулся от неожиданности, когда ветви пихт внезапно задрожали. Но быстро сообразив, в чём там дело, сразу же рванул туда. Наблюдавшая за ним из зарослей девушка нервно заёрзала на месте. Что же делать? Куда бежать? Она беспокойно сглотнула и покосилась в сторону китайского боярышника. Приглушённо вскрикнув, Хэ Су едва ли не завалилась назад. В нескольких шагах от клумбы с боярышником стоял четвёртый принц, с хитрой усмешкой наблюдая за ней.

— А он здесь откуда взялся? — жалобно простонала Су, выпрямившись во весь рост. — Решил меня до инфаркта довести?.. — не успела она договорить, как с другой стороны выскочил уже предвкушавший победу десятый принц и с криками «Попалась!» бросился на неё. — Вот же позор на мою голову! — досадливо бросила девушка и резко отклонилась в сторону. Не успевший вовремя отреагировать Ын на полной скорости влетел в заросли. Молодые деревца жалобно заскрипели. И так державшаяся на честном слове за его поясом рогатка, наконец-то шлёпнулась на землю. Пока принц пытался выбраться из клумбы, Хэ Су, не теряя времени зря, ловко подхватила рогатку и стрелой помчалась в противоположную сторону. Подальше от глаз будущего императора Кванджона. С интересом наблюдая за разыгравшимся действом, принц Со пропустил лёгкий смешок.

Отбежав на некоторое расстояние, девушка остановилась. А с какого перепуга она должна убегать от какого-то юнца? Что она, постоять за себя не может? Гордо выпрямившись во весь рост, Су принялась терпеливо ждать своего противника.

Пока десятый принц выбирался из клумбы, к началу представления уже успели подоспеть и остальные принцы с принцессой Ён Хвой. Третий принц скептическим взглядом смерил растрёпанного Ына с ног до головы, укоризненно покачав головой. Ён Хва недовольно поджала губы. Девятый принц, переплетя руки на груди, с довольным видом взирал то на приводившего себя в порядок младшего брата, то на Хэ Су. Принц Чжон нетерпеливо переминался с ноги на ногу, предвкушая многообещающее зрелище. Стоявший рядом с ним Бэк А со снисходительной улыбкой поглядывал на него. Принц Ук с упрёком посмотрел на Су. Но она даже не заметила его взгляда, терпеливо ожидая дальнейших действий принца Ван Ына.

— Вот же ёгви! Куда она опять подевалась? — раздражённо фыркнул принц Ын, отряхиваясь от хвойных иголок. Он, как и его противница, совершенно не заметил, что вокруг уже начали собираться зрители.

— Эй, не меня ли ищешь? — окликнула его девушка. — Или, быть может, ты это потерял? — с хитрой улыбкой добавила она, выставив вперёд руку с рогаткой, чтобы ему было лучше видно.

— Отдай, это моё! — с детской обидой потребовал Ын.

— А ты попробуй, забери, — с вызовом бросила Су. Не мешало бы проучить этого назойливого юнца. Вот не мог же сделать вид, что не узнал её. Зачем было поднимать весь этот переполох? А теперь пусть не жалуется.

Прошипев что-то себе под нос, десятый принц направился к ней. Даже когда их разделяло всего несколько шагов, девушка так и не сдвинулась с места. Ещё больше раздразнённый её самоуверенностью юноша ускорил шаг и, за считанные секунды преодолев разделявшее их расстояние, вырвал рогатку из её руки. Точнее, ему так показалось. На самом же деле он смог поймать лишь воздух. Рука Хэ Су даже не шелохнулась. Ван Ын решил попробовать ещё раз. Только ему показалось, что он обхватывает пальцами свою любимую игрушку, как Су вращательным движением кисти вывернулась из его хватки и, как ни в чём не бывало, вернула руку в прежнее положение. Расстроенный очередной неудачей принц уже начал терять терпение. Следующая неудачная попытка ещё больше разгорячила его. Стиснув зубы, принц Ын с приглушённым криком бросился на противницу. А та даже с места не сдвинулась, лишь слегка отступила в сторону одной ногой. По инерции пронесшийся мимо принц едва ли не растянулся на земле, в очередной раз поймав лишь пустоту.

— Да ты издеваешься! — жалобно протянул он.

— Нисколько, — совершенно спокойно ответила она. — Всё по-честному…

— Всё по-честному, — передразнил её Ван Ын. — Ничего не по-честному! Стой спокойно — и тогда я смогу забрать свою рогатку.

— Куда уж спокойнее? — с лёгким смешком ответила девушка. — Я и так с места не сдвинулась. Это ты тут у нас как бестолковый щенок по всему ттылю носишься.

— Это я-то щенок?! — Ын обиженно зыркнул на неё глазами. — Я — принц. А ты кем себя возомнила? — с вызовом бросил он. — Думаешь, тебе так просто с рук всё и сойдёт?

— Как дети малые, — с довольной ухмылкой негромко прокомментировал принц Вон. Но десятый принц и Хэ Су этого, естественно, не услышали.

— А что я сделала? — с напускным удивлением спросила девушка, воззрившись на десятого принца. — Я всего лишь подняла рогатку с земли. А ты пытаешься отобрать её у меня.

— Это моя рогатка! — возмутился юноша. — Погоди, получишь ты у меня ещё, — пообещал он и с едва сдерживаемым раздражением бросился к ней. Но вместо насмешливой девчонки его пальцы снова схватили воздух. — Зараза, — с досады выругался принц Ван Ын.

— Для начала, — с лукавой улыбкой парировала Су, — поймай меня, если сможешь.

— Ах, ты, — с несдерживаемым раздражением принц Ван Ын в очередной раз бросился на неё. И снова безуспешно. Едва ли он успел к ней приблизиться, как девушка, ловко переставив ноги, обернулась вокруг своей оси. Мгновенно оказавшись у него за спиной, она небрежно толкнула его в спину. Получивший дополнительное ускорение принц с шумом рухнул на колени.

— И, кто кого? — с напускной серьёзностью поинтересовалась девушка, приподняв бровь. — Что-то надоело мне без дела топтать ттыль, — со скучающим видом добавила она, так и не получив ответа. — Пойду-ка я, займусь чем-нибудь полезным.

— Рогатку отдай, — не оборачиваясь и всё так же продолжая сидеть в пыли, обиженным тоном потребовал принц Ын.

— А ты забери, — подразнила его Су. — Нет, лучше поищи где-нибудь в кустах, — добавила она и уже было замахнулась для броска, как чья-то сильная рука схватила её за запястье.

— Отпусти, — с едва различимым раздражением потребовала девушка, поворачиваясь к помешавшему ей смельчаку. Каково же было её удивление, когда она увидела перед собой принца Ван Со. Он что, до конца дней её преследовать будет? Словно в ответ на её мысли четвёртый принц самодовольно улыбнулся. Вот уж нет, она этого ни за что не допустит! Резко наклонив сжатый кулак прочь от себя, в сторону большого пальца Со, Хэ Су ловко освободилась из его хватки.

— И кому пришло в голову учить девчонку боевым искусствам? — всё с той же самодовольной улыбкой поинтересовался принц, небрежно выхватив из её рук рогатку и протянув её Ыну, только что поднявшемуся на ноги с помощью подоспевшего слуги. Коротко поблагодарив брата, тот забрал свою игрушку и, что было духу, понёсся прочь.

  — И, правда, кто научил тебя драться? — вмешался принц Чжон, с нескрываемым интересом глядя на Су.

— А это вы у моего отца-генерала спросите, — обиженно бросила девушка, отвечая на вопрос четвёртого принца.

— Как для девчонки довольно неплохо, — с едкой усмешкой отметил принц Ё.

— Благодарю, — недовольно фыркнула девушка, одарив его холодным взглядом. Так вот он какой, третий принц Ван Ё! В том, что это был именно он, Хэ Су нисколько не сомневалась. Чхэ Рён довольно точно ей его обрисовала. Третий принц самодовольно улыбнулся. Реакция Су явно его позабавила. Окинув напоследок девушку оценивающим взглядом, он одобрительно кивнул своим мыслям и с важным видом направился прочь. Девятый принц тенью последовал за ним.

— Ты так ловко уклонялась от Ына! — восторженно воскликнул подскочивший к Хэ Су четырнадцатый принц. Словно его молчаливый хранитель, тринадцатый принц с серьёзным видом остановился подле него. Остальные, потеряв всякий интерес к происходящему, начали расходиться по своим делам. — Давай как-нибудь устроим состязание, — с довольной улыбкой предложил принц Чжон, ожидая согласия девушки. Та смерила его недоверчивым взглядом.

— А не будет точно так же, как и с вашим братом?

— Нет, — отмахнувшись, заверил её он. — Я тоже, как и ты, занимаюсь боевыми искусствами. Так что в этом плане я превосхожу брата Ына.

«Так, значит, это был десятый принц», — отметила про себя Су.

— Ну, так как? — не унимался четырнадцатый принц. — Устроим состязание?

— Возможно, — уклончиво ответила девушка, начиная подумывать о том, под каким предлогом поскорее убраться отсюда.

— Оставь её, Чжон, — вмешался Бэк А. Замешательство Су не ускользнуло от его пристального взгляда. — Не забывай, нам ещё к ритуалу готовиться нужно.

— Опять эти тренировки, — обиженно бросил принц Ван Чжон. — Мне скоро в кошмарах будут сниться все эти страшные маски!..

Пока братья были увлечены разговором, Хэ Су, воспользовавшись подвернувшимся моментом, поспешила незаметно ретироваться. Повезло же ей сегодня. Столько событий и всё за один день. Никогда в жизни ей ещё так не везло на неприятности. Осталось только надеяться, что десятый принц не станет жаловаться на неё императору. А если пожалуется? Ох, несдобровать ей. Казнить её, может, и не казнят, а вот выпороть могут.

Отойдя на достаточное от принцев расстояние, Су решила в одиночестве прогуляться по резиденции принца Ван Ука. Заодно и обдумать события сегодняшнего дня. И чего четвёртый принц так с нею обошёлся? Сначала угрожал с лошади сбросить, а теперь за руки хватает. Да ещё и постоянно попадается ей на глаза, куда бы она ни пошла. Он что, преследует её? Это что, её наказание за то, что оставила в далёком будущем своих безутешных родителей? Но кто бы мог подумать, что, упав в воду, она сможет перенестись на тысячу лет назад? Девушка тяжело вздохнула. А ведь она сама виновата. Её же никто не гнал на тот злосчастный причал, да ещё и в предрассветных сумерках.

Погрузившись в свои размышления, Хэ Су направилась к широкой мраморной лестнице, ведущей к знакомому пруду. Только она приблизилась к парапету, как тут же её взгляд наткнулся на спускавшегося вниз по лестнице принца Ван Со. И он здесь! Просто замечательно. Девушка разочарованно вздохнула. Похоже, это судьба. Ещё раз посмотрев принцу вслед, Су уже было решила повернуть в другую сторону, как вдруг её осенило. А что, она вот так всю жизнь будет избегать будущего императора Кванджона? Ему, может, и суждено стать кровавым правителем, но до этого ещё так далеко. Быть может, в его жизни ещё не произошёл тот переломный момент, заставивший его пренебречь жизнями собственных братьев ради императорского престола. Хэ Су решительно сжала кулаки. Она не должна бояться его. В её собственной эпохе не было ни единого человека, которого бы она страшилась. Так почему же она должна бояться четвёртого принца? Пусть он и обладает значительной властью, но и она не безродная сирота. Да и вообще, он ещё должен извиниться перед ней за сегодняшнее.

Придерживая подол чхимы руками, Хэ Су решительно ринулась вниз по лестнице. От воспоминаний о сегодняшней встрече с четвёртым принцем на рынке у неё в душе постепенно начало зарождаться недовольство. Если сейчас не покончить с подобным обращением, то потом уже будет поздно.

— Принц, постойте, — позвала Су, стараясь скрыть нарастающее недовольство. Но принц Ван Со даже не посмотрел в её сторону, продолжая преспокойно спускаться по ступенькам. — Да постойте же! — раздражённо потребовала она, наконец, нагнав его у подножия лестницы. На этот раз четвёртый принц соизволил остановиться и, повернувшись к девушке лицом, одарил её равнодушным взглядом.

— Что за манера так с людьми обращаться! — возмущалась Хэ Су, тяжело дыша. — Я вам что, вещь какая-то? Сначала с лошади сбросить угрожали, а теперь руки выкручиваете? Так, значит, с девушками теперь принято обращаться? Какое же забавное это место!

— И чего ты хочешь? — с безразличным тоном поинтересовался принц Со.

— Чтобы вы извинились, — потребовала девушка, нисколько не смущённая его прямотой.

— Ты кто такая? — принц пристально посмотрел ей в глаза.

— Я? Кто я такая? — недовольно фыркнула Су, буравя его взглядом. — Хэ Су. Я — Хэ Су.

Во взгляде четвёртого принца зародился неподдельный интерес. Она и правда не понимает, о чём речь, или только делает вид? Откуда столько смелости в этой девчонке? Она хоть знает, с кем имеет дело?

— Я не спрашивал имя, — спокойно пояснил принц Ван Со. — Из какого ты сословия, что так ведёшь себя с принцем?

— Ах, вот как вы заговорили, — устало вздохнула девушка, пытаясь собраться с силами. — Я — чинголь, «истинная кость». Вы должно быть в курсе, что знатным родам Силлы дарована милость императора: все они сохранили свои привилегии, — всё больше набираясь решимости, повествовала она. — А ещё, мой двоюродный дядя Ким Бу, последний правитель Силлы, приходится родственником самому императору. Теперь вы довольны? — окончила Хэ Су, с вызовом воззрившись на принца в маске. Тот удовлетворённо закивал головой.

— Хорошо, я извинюсь, — наконец согласился принц Со, неторопливо приближаясь к своей собеседнице. — Но только при одном условии: как только услышишь извинения, — он наклонился к её лицу так, что их глаза оказались на одном уровне, — сразу умрёшь. Нормально? — В его размеренном голосе проскользнула нескрываемая угроза. Хоть её двоюродный дядя и женат на его старшей сестре, но это ещё не даёт ей никакого права ставить себя наравне с ним. Пусть знает своё место.

— Опять угрожаете, — возмущённо фыркнула девушка. — Думаешь, раз ты принц, так тебе всё дозволено? Нет уж, — решительным тоном добавила она. — Чем большей властью обладаешь, тем больше на тебе лежит ответственности. Разве не так?

— Ну так как? — с дерзкой усмешкой произнёс Ван Со, проигнорировав её вопрос. — Всё ещё хочешь услышать мои извинения?

— Оставь их лучше при себе, — с угасающими нотками раздражения бросила Хэ Су, собираясь уходить.

— Что-то случилось? — остановил её взволнованный голос Мён Хи. Встретившись взглядом с четвёртым принцем, госпожа Хэ почтительно склонила голову. Принц также ответил ей лёгким кивком.

— Ничего особенного, — поспешно отмахнулась Су, подхватив шестиюродную сестру под руку. — Мы просто решали с Его Высочеством кое-какие вопросы. Ведь так? — она с серьёзным видом воззрилась на Со, давая понять, что вмешивать жену восьмого принца в их разборки будет излишним. Это их личное дело.

— Да, — согласно кивнул принц Со, без особого труда распознав истинный смысл пристального взгляда девушки, и молча направился по своим делам. Отойдя на некоторое расстояние, он остановился. — Хэ Су, значит, — задумчиво произнёс принц, провожая взглядом удалявшихся женщин. Лёгкая улыбка тронула уголки его губ. А эта девчонка умеет за себя постоять. И откуда в ней столько смелости? Знает же, что он четвёртый принц, но всё равно не боится. И когда это брат Ук успел обзавестись такой родственницей? Принц Ван Со задумчиво посмотрел вдаль, пытаясь припомнить. Два года назад, когда он в последний раз навещал отца и братьев, в доме у восьмого брата вроде бы не было такой девушки. А если и была, то, скорее всего, не захотела показываться на глаза. — Нет, — отрицательно покачал головой принц Со. — Эта не стала бы прятаться в тени. Слишком уж гордая.

Глубоко вдохнув витавший в воздухе душистый аромат цветущей сливы, четвёртый принц с довольным видом направился к конюшне. С этой девчонкой Хэ Су определённо стоит получше познакомиться.

Четвёртый принц Ван Со вальяжно расхаживал по заставленной многочисленными книжными стеллажами библиотеке дворца Чхомсондэ. Остановившись у одного из стеллажей, он лениво провёл рукой по нескольким толстым книгам в твёрдой обложке, плотно расставленных на полке. Однако всё же решил взять ту, что лежала сверху. Да и в отличие от остальных, выглядела она намного тоньше. Взгляд принца с живым интересом скользнул по названию: «Похождения дядюшки Сук Вона. Любовное пособие». А Чхве Чжи Мон, оказывается, не так уж прост: у него даже такие книги имеются. Принц Со бегло пролистал несколько страниц. На одной из них красовалась пикантная иллюстрация с подробным описанием изображённой на ней любовной позы. Лицо четвёртого принца озарила довольная ухмылка.

«Эротика», — фыркнул Ван Со и, сразу же потеряв к сборнику любовных рассказов всякий интерес, захлопнул его и небрежно швырнул на соседнюю полку. Ему сейчас не до эротики. Сначала нужно выяснить, для чего Чжи Мон хотел его видеть, а уж потом можно и почитать. Если настроение будет. Проведя рукой ещё по нескольким книгам, принц Со решил просмотреть ещё одну. Не глядя на название, он открыл первую страницу, где находилось очередное изображение любовной позы. Однако не настолько откровенное, как в предыдущей книге. Теперь понятно, чем астроном тут занимается в свободное время. Явно не звёзды по ночам рассматривает. Четвёртый принц довольно фыркнул и перелистнул страницу в надежде увидеть что-нибудь поинтереснее. И книга оправдала его ожидания. С любопытством рассматривая диковинную позу, Со принялся увлечённо читать её описание. Сколько эротических книг побывало у него в руках, но такой он ещё никогда не видел! Её определённо стоит прочесть. Пока Чжи Мон где-то шастает, можно и время скоротать за чтением.

— Это последняя книга, — вкрадчивым голосом произнёс придворный звездочёт, словно из-под земли возникший за спиной принца. Увлечённый чтением непристойностей, принц Ван Со даже вздрогнул от неожиданности и сразу же посмотрел на Чхве Чжи Мона. Лицо последнего озарила самодовольная, вызывающая ухмылка. — Желаете прочесть? — подтрунивал астроном, заметив замешательство Со. В этот момент тот был похож на шкодливого мальчишку, пойманного за постыдным занятием. Стараясь сделать как можно невозмутимое лицо, четвёртый принц ещё раз заглянул в книгу. Ничего особенного в этой позе нет. Только выглядит странно. А так, её повторить вполне возможно. Сразу же потеряв к эротическому сочинению всякий интерес, он поспешно захлопнул книгу и небрежно запустил ею в придворного звездочёта. Улыбка последнего стала ещё шире. Чтобы пресечь какие-либо колкости в свой адрес, Ван Со отошёл в сторону и, принявшись с интересом изучать ведущую наверх лестницу, строго спросил:

— Зачем вы хотели меня видеть?

— Слуга, приносившая завтрак наследному принцу, была найдена повешенной на петле, — отрапортовался астроном Чхве Чжи Мон. Заинтересованный рассказом принц Со пристально посмотрел в его сторону. — Это убийство, выставленное самоубийством, — оживлённо жестикулируя и забавно гримасничая, пояснял звездочёт. — Не думаете, что преступник во дворце, а?

Его слова заставили принца выпрямиться и немного задуматься. А ведь и правда, убийцей мог быть кто-то из своих. Во дворце не впервые такое случалось: сначала кто-нибудь из высокопоставленных господ за бесценок нанимал служанку. А потом, когда всё было исполнено (либо в случае неудачи), по-тихому от неё избавлялся, дабы избежать излишней огласки. Обычное дело.

— Возможно, — понизив голос, Чжи Мон внимательно посмотрел на своего собеседника, — это один из принцев. Найдите преступника.

— Найти преступника? — презрительно фыркнул Ван Со. — Я что вам, пёс? Люди зовут меня Волком. Теперь вы думаете, что я — пёс, — принц снова недовольно фыркнул.

— Позабавились, убивая лошадь? — внезапно сменил тему придворный астроном. От этих слов принц Со заметно погрустнел. Болтливый звездочёт даже не подозревает, что задел его за живое. — Хотите перестать быть заложником и перебраться в Сонгак? — продолжал Чхве Чжи Мон, будто стараясь добить несчастного принца. С поникшим взглядом четвёртый принц повернулся в его сторону. — Это ваш шанс, принц. Воспользуйтесь им!.. Посмотрите на меня, — с восторженным видом протараторил звездочёт. — Я предсказал, что император осуществит свою мечту, объединив три ханских государства. Теперь видите, где я?

Задетый его беззаботной болтовнёй принц Со хищно улыбнулся. Он не позволит так с собою обращаться.

— А на меня эти трюки не подействуют, — едва сдерживая раздражение, серьёзно заявил Ван Со. — Я не тот маленький мальчик, который вёлся на них, — продолжал он, приближаясь к своему противнику. Чхве Чжи Мон всё так же беззаботно улыбался, будто не замечая недовольство принца. — И не позволю багаджи мне на голову надевать. Даже не думайте со мной играть, — серьёзно предупредил Со, толкая звездочёта указательным пальцем в плечо. Сообразительный астроном сразу же распознал затаившуюся в этих словах угрозу — и улыбка мигом сошла с его лица. Одарив Чжи Мона холодным взглядом, четвёртый принц недовольно фыркнул и отошёл в сторону. Он больше не намерен здесь оставаться. Разговор окончен.

— Это воля наследного принца, — поспешно бросил ему вслед придворный звездочёт, когда его собеседник уже собрался было уходить. Упоминание о кронпринце Ван Му заставило Ван Со остановиться. Презрительная улыбка, змеящаяся в уголках его губ, тут же сошла с его лица. В следующее мгновение в дверном проёме показался первый принц. Встретившись с ним глазами, Со почтительно склонил голову. Стоявший подле него астроном, поспешно занял своё место рядом с кронпринцем.

— Нам дали наводку на то, что наследного принца убьют во время ритуала, — на одном дыхании выпалил взволнованный Чхве Чжи Мон. Ещё бы ему не волноваться! Принц Му с самого детства был его лучшим другом. Они выросли вместе.

— А-а-а, — понимающе протянул принц Ван Со, дерзко улыбнувшись. — Так мне притвориться братом? — он исподлобья взглянул на старшего брата, ожидая его дальнейшей реакции. Но лицо Ван Му осталось непроницаемым. — Тогда что пообещаете взамен? — с серьёзным видом добавил Со.

— Сначала тебе следует поймать преступника, — спокойно ответил кронпринц, сцепив пальцы за спиной. — Справишься — сделаю всё, что пожелаешь.

Слова первого принца заставили Ван Со задуматься. Вот он, его бесценный шанс. Он не должен его упустить. Во что бы то ни стало, не должен. Иначе будет довольно сложно найти другой способ задержаться в Сонгаке. Остаться здесь насовсем.

— Я, — наконец произнёс принц Со, выделяя каждое слово, — буду жить в Сонгаке.

— Хорошо, — кивнул первый принц Му. — Я исполню твоё желание. Но сначала нам нужно провести репетицию к завтрашнему празднику. Ты ведь ещё ни разу не был на ней?

— Нет, — четвёртый принц отрицательно покачал головой.

— Тогда идём. Нам ещё следует переодеться в ритуальные одежды, — с лёгкой улыбкой произнёс кронпринц. — На завтрашнем ритуале ты должен занять моё место, — серьёзно предупредил он и после согласного кивка младшего брата размеренным шагом направился к выходу. Чжи Мон тенью последовал за ним. Принц Со тяжело вздохнул. А ведь и он отныне должен стать тенью кронпринца, его мечом и щитом. Ничего, это мелочи по сравнению с тем, чего он благодаря этому достигнет. Отныне он будет жить в Сонгаке. И больше ему не придётся созерцать противную физиономию старейшины Кан, единокровного братца полоумной наложницы императора, в семье которой ему пришлось быть заложником долгих девять лет. Он никогда не забудет, что ему пришлось тогда пережить. И никогда не простит.

«Я отомщу, — пообещал себе четвёртый принц, принимая от придворного астронома меч в специальных белых ножнах, красные одежды и бело-красную маску Чжин Чжа. — Я испепелю их дворец так же, как и логово волков, в которое они меня отправили год назад».

Воспоминания о той ужасной ночи, после которой он и получил своё прозвище Волк и кучу шрамов, яркой вспышкой пронеслись в его памяти.

Стояла глубокая ночь, окутывая прохладой горы Чхонбон. Повсюду витал тяжёлый запах смолы и горелой плоти. Казалось, вся гора пылала: то тут, то там между камнями были воткнуты горящие факелы. По многочисленным горным уступам с криками «Ваше Высочество!» карабкались люди, освещая себе путь зажжёнными пламенниками.

Внезапно из самой тёмной расщелины воссиял свет и перед собравшимся небольшим поисковым отрядом предстал четвёртый принц Ван Со, одетый в кожаное пхо с металлическими нашивками. С ног до головы испачканный своей и волчьей кровью. Даже его густая чёлка — и та слиплась от крови. Небольшая группа людей во главе со старейшиной Кан Су Хо вздрогнула от одного его вида. Они никак не ожидали, что этот уродливый монстр выживет после такого.

— Он жив?! — с нескрываемым отвращением прошипел глава клана Кан. — Он не умер? Он всё ещё жив? — его, бедного, аж передёргивало от мысли о том, что стая волков, на которую он так понадеялся и которая должна была избавить его от ненавистного приёмного племянничка, была полностью истреблена. А этот муджагви — всё ещё жив.

Тяжело дыша, переполненный яростью принц Ван Со закричал и со всей силы швырнул в стоящего внизу Су Хо и его людей пылающий факел. Так и не достигнув цели, смоляной светоч с гулким эхом шлёпнулся о камни...

— Ваше Высочество, — вывел четвёртого принца из задумчивости озорной голос Чхве Чжи Мона, — кронпринц Му и остальные принцы уже ждут вас.

Тяжело вздохнув, принц Со кивнул и молча направился вслед за придворным астрономом на дворцовую площадь, где завтра и будет проведён Нарэ. Когда он вместе с астрономом подошёл к ожидавшим его принцам, третий принц Ё встретил его презрительной усмешкой.

— Надо же! — едко улыбаясь произнёс он. — Не прошло и полгода как брат Со изволил к нам присоединиться. Может ещё денёк погуляешь? А мы уж как-нибудь и без тебя обойдёмся.

— И я рад тебя видеть, — с небрежной усмешкой ответил Ван Со. Третий принц, явно не это желавший услышать, недовольно поморщился, но ничего не сказал.

— Давайте начнём, — возвысил голос кронпринц Ван Му и, надев зелёную маску Фансянши с четырьмя глазами, занял своё место во главе ритуала. Остальные принцы, последовав его примеру, поспешно рассредоточились за пределами деревянной площадки, на которой были изображены четыре белых извивающихся дракона. Приняв из рук Чжи Мона щит и трезубец, наследный принц направился к центру площадки. Проходя меж извивающихся драконов, в левой руке он держал четырёхугольный бронзовый щит с выпуклым изображением морды демона, а в правой — опущенный зубцами к земле золотой трезубец. Гордой поступью экзорцист шествовал туда, где должен был на возвышенности восседать император. Дойдя до подножия лестницы, ведущей к трону правителя, он остановился. Ловко развернувшись на пятках, охотник на демонов скрестил трезубец со щитом и с характерным металлическим звоном развёл их в разные стороны. Затем, немного присев, начал кружиться по прямой влево. После нескольких оборотов Фансянши остановился и выбросил руку с трезубцем вперёд. Затем, сделав пару таких же оборотов вправо, указал трезубцем на три деревянных ширмы, обклеенные рисовой бумагой. Как только он замер на месте, за ширмами показались три силуэта в различных позах. Проделав некоторые манипуляции с мечами, силуэты сразу же исчезли. Пока находившиеся за ширмой размахивали клинками, экзорцист ловко повернулся на пятках и, крутанув над головой трезубцем, снова направился к трону.

Четвёртый принц Ван Со пристально наблюдал за происходившим из дальнего угла сцены, запоминая каждое движение кронпринца. Хоть ему в детстве не раз доводилось созерцать подобное действо, а однажды — даже участвовать в нём, он как губка пытался впитать в себя всё увиденное, дабы завтра, во время ритуала, проделать то же самое.

Едва Фансянши успел приблизиться к ступенькам, ведущим к престолу, как на сцену один за другим начали выбегать Чжин Чжа. Со тоже был среди них. Принцы, находящиеся за ширмой, также повыходили на балкон. С противоположной от охотника на злых духов стороны на сцену начал подниматься Чан Су. Следовавшие за ним помощники в красных масках разбежались по драконьей площадке и принялись хлестать пол своими хлыстами. Когда они, наконец, покинули площадку, друг напротив друга свои места на сцене заняли Чжин Чжа с Фансянши во главе. Взмахнув оружием, они застыли в ожидании.

Прозвучало два удара в бук и все находящиеся на сцене принялись кружиться, время от времени выбрасывая руку с оружием вперёд. Затем, перегруппировавшись так, что экзорцист оказался в центре, правящие ритуалом принцы начали неспешными прыжками покидать драконью площадку. Когда последний из них оказался за её пределами, Чжин Чжа снова перестроились. Выстроившись в один ряд между изображёнными на площадке драконами, позади охотника на демонов, они по очереди начали взмахивать мечами. Потом, грациозно потянувшись в разные стороны, припали на одно колено. Оставив своё оружие на полу, принцы и Фансянши плавно развели руками. Затем, обернувшись вокруг своей оси, вскинули одну руку вверх и замерли напротив деревянной ширмы. За ней снова появилось три силуэта с флажками на голове. Их руки были разведёны в стороны так, что одна была поднята вверх, а другая — опущена вниз. Подняв обе руки над головой, они снова исчезли.

Послышалась барабанная дробь. Чжин Чжа и экзорцист присели и принялись настороженно смотреть по сторонам. В следующее мгновение на сцену отовсюду начали выпрыгивать рогатые демоны в зелёных ощеренных масках. Правящие ритуалом принцы поспешно заняли свои места по краям площадки, рядом с ними выстроились помощники Чан Су. Демоны по очереди начали набрасываться на Фансянши. Ловко уворачиваясь от одних ударов и отражая другие, он без особого труда раскидал нападающих в разные стороны. Не мешкая ни секунды, демоны сгруппировались и всем скопом набросились на своего противника. Охотник на демонов принял удары их мечей, вдетых в чёрные деревянные ножны, на свой щит. Пройдясь с нападающими пару шагов взад и вперёд, экзорцист снова раскидал их в разные стороны. Демоны беспомощно стали извиваться на драконьей площадке, не в силах продолжить битву.

В следующее мгновение на сцену выскочил Чан Су с деревянным трёхгранным коротким мечом и с грозной речью бросился на Фансянши. Охотник на демонов принялся ловко уворачиваться от настойчивых атак заклинателя злых духов. Их смертельный танец был прекрасен и зрелищен. Яростные атаки Чан Су поражали своей ловкостью и красотой. А то, с каким изяществом экзорцист уклонялся от одних ударов и парировал другие, завораживало. Заставляло с замиранием сердца наблюдать за развернувшимся действом.

Принц Ван Со во все глаза следил за кронпринцем, ловя каждое его движение, каждую атаку. От пристального взгляда четвёртого принца не ускользнуло, насколько первый принц Ван Му был хорош в этой роли. А сможет ли он, Ван Со, стать ему достойной заменой? Или же будет его блёклой тенью? Заметит ли император вместе с остальными подмену, когда он займёт место Му во время проведения ритуала? Принц Со не знал. Да и выяснить это он мог не ранее, чем на завтрашнем Нарэ. Репетировать движения Фансянши во дворце было довольно опасно: кто-нибудь мог это увидеть и доложить тому, кто нанял убийц. Тогда хитроумный план наследного принца обернулся бы прахом.

Ван Со нисколько не боялся, что его убьют во время ритуала. Он был полностью уверен в своих силах. А уверенность в себе — это уже половина победы. И он добьётся своего, во что бы то ни стало. Он должен жить в Сонгаке, а не в Шинджу. Принц это давно решил. После того, как он заменит первого принца на завтрашнем Нарэ, никто не сможет ему помешать.

Ударили в бук — и четвёртый принц тут же присоединился к рассредоточившимся по драконьей площадке Чжин Чжа, Фансянши и Чан Су. Стоявшие по краям площадки помощники Чан Су яростно хлестали пол. Охотник на злых духов, возглавлявший ритуал, коротко «умкнул» — все взмахнули своими мечами и облегчённо замерли на месте. Последняя репетиция на сегодня, наконец, окончена. Утомлённые принцы принялись снимать свои маски.

— Император будет горд увидеть вас всех, — с радостной улыбкой на лице возвысил голос наследный принц Ван Му. — После окончания церемонии будет великий пир.

— Да, кронпринц, — хором ответили младшие принцы. Все, кроме третьего принца Ван Ё. Он уже всё подготовил. Праздничного пира не будет: будут поминки по первому принцу. Его люди об этом позаботятся. Всё пройдёт как можно лучше. Принц Ё был в этом полностью уверен, ведь иначе и быть не могло. Уже скоро он займёт место кронпринца. Совсем скоро. И его никто не остановит. Коварная улыбка коснулась губ Ван Ё. Наконец-то, его мечта воплотится в жизнь. Ждать уже недолго.

Натрудившееся за день солнце устало клонилось к закату, когда Хэ Су и Мён Хи на молитвенной площадке перед храмом Анхва возводили чансын. Точнее, возводила госпожа Хэ, а Су просто стояла, не зная, куда себя деть. Чувствуя вину за содеянное, девушка была очень опечалена. Она унизила принца перед его братьями и прислугой — и теперь должна понести наказание. Но разве её вина в том, что десятый принц Ван Ын не обучен боевым искусствам? Это уже вина нерадивого принца, не желавшего учиться, или же плохого наставника, не способного заинтересовать и как следует обучить своего ученика. Да и к тому же этот мальчишка сам на неё набросился. Разве она должна была стоять столбом и ждать, пока он ей синяков наставит? Хэ Су оскорблено фыркнула. Ещё чего. Десятый принц сам виноват, она всего лишь защищалась.

Да уж, тяжёлая в Корё была жизнь. Если ты не сын или дочь благородной семьи, ты — никто. Изобьют до смерти и имени не спросят. Су ещё повезло, что она родственница императора. Это хоть как-то уберегало её от жестокого наказания.

— Причина не важна, — опечаленным голосом начала Мён Хи, окончив возносить молитвы. — Ты оскорбила сына императора. И за это тебе может грозить наказание. Кто знает, — со вздохом добавила она, — быть может, всё обойдётся лишь словесным порицанием. — Госпожа Хэ укоризненно посмотрела на свою шестиюродную сестру. Не выдержав её неодобрительного взгляда, Хэ Су понурила голову. — Не знаю, как ты так сильно поменялась. Была такой послушной и никогда не доставляла мне хлопот. А теперь… — Мён Хи снова вздохнула и посмотрела вдаль. — Матери со всего Сонгака приходят сюда молиться за благополучие своих детей. Ты никогда не задумывалась, зачем я прихожу сюда… не имея детей? — её голос дрогнул, в ореховых глазах отразилась печаль. Су вдруг стало очень жаль её. Как же это ужасно — быть не способной зачать ребёнка. Ещё находясь в своей эпохе, девушка не раз над этим задумывалась. Дети — самое прекрасное, что может быть на свете. Они — частица нас самих, плоть наша и кровь. Наше продолжение. Наше бессмертие. Род жив, пока живы его потомки. Такова судьба человечества.

— Это, — после недолгого молчания, наконец, произнесла родственница Су, указав взглядом на соседнюю груду камней, увенчанную двумя восковыми свечами, — принадлежит императрице Хванбо. Она молилась за принца и принцессу Ён Хву. А это, — она перевела взгляд на свою молитвенную башенку, довольно скромную по сравнению с чансын свекрови, — я сделала для тебя.

— Для меня? — удивлённо переспросила девушка, не сводя глаз с шестиюродной сестры.

— Когда я впервые увидела тебя, — продолжала госпожа Хэ дрожащим от слёз голосом, — то не смогла оставаться равнодушной. Я узнала, что ты росла в одиночку. Мать умерла, когда ты была ещё совсем ребёнком. Да и отец, спустя несколько лет, покинул этот мир. Поэтому я рассматривала тебя не как сестру, а как родное дитя.

Тронутая её словами Хэ Су с благодарностью посмотрела на неё. Мён Хи — чуть ли не единственный человек в Корё, который заботится о ней. Которому не всё равно: жива ли она, здорова, всё ли у неё хорошо. Похоже, она заменяла мать и настоящей Су. Но даже это не смогло растопить лёд в сердце девушки. Вспомнить хотя бы то, как она обращалась с Су Хён. Жадному до материнской ласки сердцу несчастной девушки было мало любви и заботы шестиюродной сестры, поэтому его хозяйка вымещала всю свою боль на служанках.

— У тебя больше нет матери, поэтому я сделала это за неё, — с болью в сердце проговорила госпожа Хэ, глядя на свою молитвенную башенку. — Будь она жива, то поступила бы точно так же.

— Спасибо тебе, сестра, — с трудом выдавила из себя Хэ Су, роняя слёзы. — Я никогда не забуду твоей доброты.

Стараясь и самой не расплакаться, Мён Хи посмотрела вдаль. В этот момент она так напоминала Су её маму. Настоящую маму. Ту, которую она, будучи Ким Хе Ран, бессовестно оставила в далёком будущем. Нет ей прощения. Она — негодная дочь, не достойная своих родителей. Слёзы градом ринулись по её побледневшим щекам. Знала бы госпожа Хэ, кто на самом деле стоит передней (нет, не та Хэ Су, которую она знала, а совершенно другая девушка, пришедшая из далёкого будущего), стала бы она о ней заботиться? Наверное, стала… Су горестно всхлипнула. За какие заслуги ей дарована Небесами такая заботливая сестра? Она не достойна её. За всё то время, что она здесь находится, она даже ни разу не попыталась вернуться обратно в свою эпоху. Эти два дня девушка только тем и занималась, что развлекалась, вместо того, чтобы пойти в ту злосчастную купальню, ставшую для неё порталом, и попытаться вернуться домой. И за это ей нет оправдания. Она должна попробовать перенестись в свою эпоху, как можно скорее. Чтобы не было слишком поздно.

— Я всегда старалась заботиться о тебе, — донёсся до сознания Хэ Су опечаленный голос её родственницы. — Но, похоже, моих усилий было недостаточно. — По её щеке скатилась тяжёлая слеза. — Твоя мать наблюдает за тобой — и что же мне делать? Я не смогла оправдать её ожиданий. Не смогла уберечь тебя от ошибок. Мне стыдно.

— Прости меня, — сквозь слёзы прошептала Су. — Прости, что я была так безрассудна. Прости за всё, — рвущиеся наружу рыдания сдавили её горло. Не в силах больше сдерживаться, девушка разрыдалась. Мён Хи участливо посмотрела на неё и, притянув к себе, обняла, стараясь утешить.

— Су, что же мне с тобой делать? — дрожащим от слёз голосом произнесла она. — Подумай о своей матери. Старайся не огорчать её и живи правильно.

— Мама, — жалобно прошептала девушка. — Моя мама, — повторила она и разрыдалась ещё сильнее.

— Какая идиллия, — послышался иронический смешок принцессы Ён Хвы. — Вы только посмотрите на это! Ревёт в три ручья как по покойнику. Неужто кто-то умер?

— Принцесса, — умоляющим тоном произнесла Мён Хи, отстраняя от себя уже начавшую успокаиваться Хэ Су. — Вы что-то хотели?

— Да, — с улыбкой кивнула Ён Хва, с довольным видом созерцая заплаканную физиономию Су. В ответ девушка одарила её равнодушным взглядом. — Я так и знала, что найду тебя здесь. Ты ведь ещё помнишь, что нам нужно готовиться?

— Да, принцесса, — с лёгким поклоном ответила её невестка. — Су, пойдём, — с мягкой улыбкой обратилась она к своей шестиюродной сестре. — Завтра начнётся празднование Соллаля. Мы должны подготовиться как следует.

— Завтра Соллаль?! — не веря своим ушам, восторженно воскликнула девушка. Недавние рыдания больше не тревожили её, а слёзы совсем высохли. — Так скоро? Тогда Нарэ тоже будет проводиться?

— Конечно, — всё с той же тёплой улыбкой ответила госпожа Хэ, гладя её по волосам.

— Только вы на него не попадёте, — со злорадной ухмылкой сообщила Ён Хва, наблюдая за реакцией Хэ Су.

— Это ещё почему? — возмутилась девушка.

— Всё ещё не понимаете? — снисходительная улыбка озарила хорошенькое личико принцессы. — Вы унизили моего брата и должны понести хоть какое-то наказание.

— Принцесса… — хотела было возразить её невестка.

— Довольно, — с тенью улыбки остановила её Ён Хва, приподняв согнутую в локте руку. — Так будет справедливо, — добавила она и гордо прошествовала прочь. Вереница служанок последовала за ней.

— Это и к лучшему, — прошептала Мён Хи, утешая Су. — Так ты не попадёшься на глаза императору и не вызовешь его гнев. Пойдём, Су.

— Сестра, можно я останусь здесь? — она с надеждой посмотрела на свою родственницу. — Я бы хотела побыть одна. Обдумать своё поведение.

— Может, всё-таки пойдёшь с нами? — всё же поинтересовалась Мён Хи, надеясь, что её родственница передумает. — Нам с принцессой Ён Хвой не помешала бы твоя помощь.

— Я всё же хотела бы остаться, — мягко настаивала на своём девушка. — Ты же не расстроишься, сестра?

— Хорошо, — наконец согласилась госпожа Хэ. — Хорошенько обдумай своё поведение и поскорее возвращайся. А то уже темнеет, — с заботливой улыбкой добавила она.

— Я постараюсь, — Хэ Су попыталась выдавить из себя ответную улыбку. Мён Хи ласково погладила её по плечу и направилась вслед за уже скрывшейся за зданиями храма принцессой.

Оставшись одна, Су обессилено опустилась на землю и подпёрла спиной возведённую для неё молитвенную башенку. Слёзы снова начали душить её. Что она вообще здесь делает? Как сюда попала? Для чего Небеса отправили её сюда? И самое главное: как ей вернуться обратно? Несчастная девушка не знала ответ ни на один вопрос. Конечно, она может прямо сейчас отправиться в императорскую купальню и попытаться вернуться домой. Но получится ли у неё? Да и как быть со всем остальным: какова цель её пребывания здесь? Кара это или благословение?

Девушка горько всхлипнула. За эти два дня она уже успела привязаться к этому месту, как-никак это — её любимая эпоха. Она будет скучать по Мён Хи и Су Хён, которые так заботились о ней. И даже по принцессе Ён Хве. Хоть она та ещё тварь, но даже в ней есть что-то хорошее. Хэ Су улыбнулась сквозь навернувшиеся на глаза слёзы. Почему всё так сложно? Она должна радоваться, что вернётся наконец-то домой, к родителям. А вместо этого грустит из-за грядущего расставания с людьми, которых раньше не знала. Что же с ней происходит? Будучи ещё Ким Хе Ран, Су никогда не привязывалась к людям настолько быстро. Обычно ей нужно было несколько месяцев, чтобы получше узнать человека и решить для себя, стоит ли ему доверять или нет. Но после того несчастного случая, ставшего причиной её перенесения в прошлое, что-то в ней изменилось. Она почувствовала себя совершенно другим человеком. Глупости… Хэ Су снова печально улыбнулась. Она и так в теле другого человека. Но что-то в ней изменилось. Быть может, ради этого она и пришла сюда? И это внезапное перенесение дано ей в назидание? В таком случае она усвоила его сполна.

Раньше Хе Ран казалось, что нет ничего лучше, чем жить самостоятельной жизнью подальше от родительской опеки. Её даже частенько раздражало то, что мама названивала ей, чуть ли не каждый день, расспрашивая, что она и как. Для девушки это было очень утомительно. Но сейчас она поняла, какой глупой была тогда. Мама всего лишь беспокоилась о ней. А теперь нет у неё мамы. Да и отца тоже нет, ведь она — в теле другого человека. Единственные, кому она здесь, в Корё, не безразлична, — это Мён Хи и Су Хён. Какой же жестокий урок ей преподали… Ким Хе Ран до безумия скучала по своим родителям, по двоюродным братьям и сёстрам. Она очень хотела вернуться домой. Но в то же время ей не давала покоя мысль о том, что здесь она оставляет ставших ей совсем родными госпожу Хэ и прачку Су Хён. Что будет с ними, когда она уйдёт? Простят ли они её за это? Простит ли её Су Хён за то, что она не сдержала своего обещания? Ведь если вернётся прежняя хозяйка тела, то простит ли она свою верную служанку за то, что та не дала ей свести счёты с жизнью? А если настоящая Хэ Су не вернётся? Не станет ли это причиной обострения болезни Мён Хи? Тогда… именно она, Хе Ран, будет виновна во всём этом. О Небо, почему же всё так сложно?..

В очередной раз печально всхлипнув, девушка обхватила руками колени и уткнулась в них носом. Прямо здесь и сейчас она должна решить для себя: возвращается ли она домой или же остаётся здесь. Она не может спасти всех. Кто-то всё равно пострадает от принятого ею решения: либо её родители, либо госпожа Хэ с прачкой. Каждый из них дорог её сердцу, но она должна выбрать что-то одно. В одну руку всего не загребёшь, Ким Хе Ран прекрасно знала это. Как бы ей ни было больно, она должна решиться. Быть может, это путешествие во времени и настоящую Хэ Су изменило в лучшую сторону. И тогда она больше не будет причинять боль Су Хён. Девушка очень хотела в это верить. Да, она вернётся домой, а Су — назад в своё тело. И обе будут счастливы, и никто из-за них не пострадает. Ким Хе Ран тяжело вздохнула.

— Госпожа Су, — послышался взволнованный голос Су Хён. — Вам нехорошо?

— Нет, — вымучено улыбнулась девушка, — со мной всё в порядке. Я просто думала о своих родителях.

Служанка робко опустила руку на плечо молодой госпожи, стараясь утешить. Хэ Су благодарно накрыла её руку своей ладонью. Как же она будет скучать по ней. Да она уже скучает, хотя ещё никуда не отправилась. Хотя она всё ещё Хэ Су, её госпожа.

— Спасибо тебе огромное, Су Хён, — со слезами на глазах произнесла девушка, — за то, что ты есть у меня. За всё то, что ты сделала для меня, я всем сердцем тебе благодарна. И прошу, прости меня… за всё, — она отчаянно всхлипнула и свободной рукой вытерла скатывающиеся по щекам слёзы.

— Госпожа, — обеспокоенно проговорила служанка, присев на корточки напротив Су, — вы же не собрались снова сводить счёты с жизнью?

— Нет, — замотала головой Хэ Су. — Конечно же, нет. Я просто решила поблагодарить тебя за всё.

— А это выглядело как прощание, — недоверчиво посмотрела на неё прачка. — Вы собрались куда-то уходить? Вас же не выдают замуж?

— Нет, — заставила себя улыбнуться Су. — Я никуда не ухожу. И замуж тоже. Мне просто было очень грустно, поэтому я и решила поблагодарить тебя.

— Но зачем в таком тоне? — недоумевала Су Хён.

— О, госпожа! Вот вы где! — послышался беззаботный голосок Чхэ Рён. — Что вы здесь делаете? — с улыбкой поинтересовалась она и присела на корточки рядом с Хэ Су. Но заметив заплаканное лицо госпожи, тут же обеспокоенно спросила: — Что с вами, госпожа? Вам плохо? Кто-то обидел вас?

— Нет, всё хорошо, — девушка попыталась скрыть свою печаль за улыбкой. Однако получилось не очень правдоподобно. Чхэ Рён неодобрительно покачала головой.

— Я же вижу, что что-то не так, — не унималась она. Молодая госпожа ничего не ответила. — Не хотите говорить? Тогда, может, приготовить для вас ванную? Вам бы не помешало омыться перед завтрашним праздником.

Су медленно поднялась с земли и выпрямилась во весь рост. Больше ждать уже нельзя: она должна вернуться домой. Это её окончательное решение. Чтобы служанки ничего не заподозрили и не увязались за ней, она ласково проговорила:

— Су Хён, Чхэ Рён, и, правда, приготовьте мне ванную. Хочу смыть с себя всю грязь и тоску заодно.

— Вместе? — переспросила служанка с двумя забавными хвостиками, перевязанными алыми лентами, и недоверчиво покосилась на прачку.

— А что тут такого? — Хэ Су постаралась сделать невозмутимое лицо. — Ты же не хочешь сказать, что общество Су Хён тебе неприятно? — спросила она подбоченившись.

— Да нет, — сразу же стушевалась Чхэ Рён. — Я просто уточнила и всё.

— Хорошо, — ласково улыбнулась ей молодая госпожа. — Тогда обе живо в купальню! Чтобы когда я вернусь, всё было подготовлено.

— Да, госпожа, — хором ответили девушки. Чхэ Рён звонко засмеялась и убежала первой. Су Хён хотела было последовать за ней, но внезапно передумала. Повернувшись к Су, она заботливо произнесла:

— Госпожа, здесь холодно. Пойдёмте в дом, не то заболеете.

— Я хочу ещё немного побыть здесь, — мягко настояла на своём Хэ Су. — Иди без меня. Как вы с Чхэ Рён всё приготовите, я тут же приду, — с улыбкой добавила она. — Иди, а то Чхэ Рён сделает всё сама.

— Не успеет, — с озорной улыбкой заверила её Су Хён и убежала вслед за смешливой девчушкой с забавными хвостиками.

Су с печальной улыбкой помахала ей вслед. Больше они не свидятся. Главное, чтобы всё благополучно разрешилось: она вернётся домой, а прежняя хозяйка — назад в своё тело. И всё будет правильно. Так, как и должно быть. Постояв так ещё немного, пока прачка не скрылась за храмовыми зданиями, девушка тяжело вздохнула и направилась на поиски ручного фонаря. Не бродить же в потёмках. Приблизительно девушка представляла, где находится та купальня, но фонарь всё же не помешает. Стемнело уже как-никак.

Отыскав в одном из зданий храма стоящий на полу ручной фонарь с длинным бамбуковым шестом, девушка решила позаимствовать его у Будды. Он же не обидится, ведь фонарь ей нужен для благого дела. Некоторое время Хэ Су всё же пришлось повозиться с фонарём, чтобы определить, как открыть его и зажечь свечу. Наконец разобравшись, Су облегчённо вздохнула и зажгла свечу от соседнего фонаря. А затем прислушалась, нет ли кого поблизости, и тихонько покинула храм. Дорога предстоит неблизкая, так что за это время можно успеть ещё раз всё хорошенько обдумать. Несколько раз посмотрев по сторонам, девушка бесшумно вышла за территорию храма Анхва и направилась в сторону знаменитой купальни Сонгака.

— Да как она посмела унизить принца?! — негодовал десятый принц Ван Ын, беспокойно мечась по комнате. — Я ей этого так просто с рук не спущу! Сейчас же пойду и…

— Ну и куда ты пойдёшь? — скрестив руки на груди, с лёгкой улыбкой прервал его на полуслове тринадцатый принц. — Думаешь, эта девчонка ждать тебя будет?

— Да она сразу же сбежит, — едва сдерживаясь от смеха, добавил девятый принц Ван Вон, — как только увидит твоё кислое лицо. Ты когда последний раз в зеркало-то смотрел?

— А что не так с моим лицом? — обиженно бросил Ын и почти вплотную подошёл к брату. — Она что, синяк мне поставила? — спохватился он и тут же начал ощупывать своё лицо.

— Да ты живописней любой картины! — наконец не сдержался Бэк А и весело расхохотался. Принц Вон тоже рассмеялся вместе с ним.

— Что, всё-таки синяк?! — не на шутку испугался десятый принц. — Где? Живо дайте мне зеркало! — обеспокоенно потребовал он и начал отчаянно метаться по комнате в поисках зеркала, но желаемого предмета нигде не было. Наблюдая за метаниями брата, девятый и тринадцатый принцы аж за животы похватались. Последний даже прослезился от смеха.

— Как, здесь нет зеркала? Во всём Хванджоне нет зеркала?! — причитал принц Ван Ын, уже было собравшись бежать на поиски служанки, которая бы принесла ему то, что нужно.

— Да успокойся ты уже, — насмеявшись от души произнёс Бэк А, схватив младшего брата за плечо. От внезапной боли тот сжался и приглушённо вскрикнул. — Нет у тебя никакого синяка.

— Осторожнее, — жалобно протянул принц Ын. — У меня всё тело ломит после её выходок.

— Ты редкие чувства испытал, брат, — деловито проговорил Ван Вон, пытаясь сделать серьёзное лицо. — Тяжело узнать человека, встретившись с ним лишь однажды. Тяжело испытать их, когда тебя унижают, — философствовал он, оживлённо жестикулируя. — Похоже, ты встретил свою судьбу, Ын, — с озорной улыбкой добавил девятый принц, ткнув десятого пальцем в плечо.

— Какую ещё судьбу?! — возмущённо воскликнул тот, обиженно глядя на улыбающегося брата. — Она мой судьбоносный враг!

— Брат, да вы плохо знаете женщин, — с шутливой укоризной произнёс тринадцатый принц, усаживаясь за стол. — Если бы вы не были ей интересны, она бы и не притронулась к вам.

Слова старшего брата заставили Ван Ына немного призадуматься. А ведь он может быть прав. Восприняв шутку Бэк А всерьёз, Ын подошёл к тринадцатому принцу и, положив руку ему на плечо, спросил:

— Так она отобрала у меня рогатку лишь потому, что я нравлюсь ей?

— Откуда мне знать? — с притворным удивлением ответил тот, взяв в руки чашку с чаем. — Может и так, а может — и нет, — добавил он и как только потерявший к нему всякий интерес десятый принц отошёл в сторону, сразу же беззвучно рассмеялся, довольный своей выходкой.

А тем временем, пока принцы Бэк А и Ван Вон потешались над младшим братом, во дворец Хванджон пожаловал довольно неожиданный гость, одним своим видом распугивая вмиг оробевших служанок. Страшась вызвать недовольство четвёртого принца, бедные девушки поспешно убирались с его пути. Даже не обратив на них ни малейшего внимания, принц Ван Со стремительно направился к покоям своей матери, императрицы Ю Чжи На. Когда он проходил мимо комнаты, отделённой от коридора ничем не заклеенной изящной деревянной решёткой, девятый принц, завидев его первым, сразу же шарахнулся к своим братьям. Сбившись в кучку, как завидевшие опасность цыплята, принцы испуганно наблюдали за старшим братом, втайне молясь про себя, чтобы тот не обратил на них свой гневный взор.

Принц Со, проигнорировав их так же, как и служанок минутой раньше, гордо прошёл мимо и через несколько секунд скрылся за поворотом. Девятый принц вместе с остальными бросился выяснять, куда же направился их четвёртый брат, выглядывая из-за перегородки. Хоть младшие принцы и боялись Ван Со до дрожи в ногах, но всё же в этот раз все их страхи пересилило любопытство.

Пока младшие братья во все глаза смотрели ему вслед, четвёртый принц одним взглядом заставил уйти с дороги оторопевшую при виде его служанку и бесцеремонно распахнул двери в переднюю, ведущую в покои императрицы Ю. Испуганная служанка с криками «Ваше Высочество!» бросилась за ним. Дежурившие в прихожей пара служанок и три придворных дамы разных рангов, испуганно посмотрели на него. Самая старшая по рангу тут же заступила ему дорогу, не позволяя ворваться в покои императрицы. Замерев в предвкушении долгожданной встречи с любимой матушкой, принц Со грубо отпихнул её в сторону. Широко распахнув двустворчатую дверь, он с радостной улыбкой вошёл внутрь и тут же замер на месте. Императрица Ю была не одна. С ней были её любимые сыновья: третий принц Ван Ё и четырнадцатый принц Ван Чжон. Не ожидавшие внезапного визита они тут же повернулись в сторону бестактного посетителя. Сиявшая на лицах императрицы и принца Чжона радостная улыбка тут же сошла с их лиц, когда они увидели, кто к ним пожаловал. В уголках губ принца Ё, при виде младшего брата, зазмеилась высокомерная улыбка.

Встретившись взглядом со старшим братом, Чжон уже было хотел вскочить на ноги и поприветствовать его, но мать тут же схватила его за руку, вынуждая сесть. Удивлённо посмотрев на неё, принц повиновался. С высокомерной улыбкой императрица взглядом приказала старшей придворной даме, вбежавшей вслед за Ван Со, выйти и закрыть за собой дверь. С почтительным поклоном та сразу же удалилась.

Когда дверь за придворной дамой закрылась, четвёртый принц встал напротив матери. На его лице снова засияла радостная улыбка.

— Я хотел поприветствовать вас, матушка, — радостно сообщил он и, сложив кисти рук так, что левая накрывала правую, прикоснулся ими к полу. Затем принц Со, поочерёдно согнув в коленях левую и правую ногу, опустился на подъём ступней и через несколько секунд коснулся лбом кистей рук. Совершив, таким образом, большой поклон, он снова выпрямился. Но императрица Ю Чжи На даже не оценила его стараний. Пока он ей раскланивался, она в это время с равнодушным видом преспокойно наливала себе чай. Братья также даже не взглянули на него, каждый занятый своим делом. Это было открытым неуважением с их стороны, но четвёртому принцу в этот момент было совершенно всё равно. Он был ужасно рад снова повидать свою матушку. Снова опустившись на колени и удобно усевшись на пятках, принц Ван Со с тёплой улыбкой произнёс:

— Хорошо поживаете?

— Слышала, что ты прибыл, — одарила его равнодушным взглядом императрица Ю. — Тебе не стоило приходить сюда без приглашения. Я бы сама позвала тебя.

— Я уже встретился со всеми братьями, — всё так же радостно улыбаясь сообщил Со. — И должен был навестить вас.

Императрица польщено улыбнулась.

— Матушка, — вмешался принц Чжон, довольно улыбаясь, будто сообщая очередную сплетню, — похоже, что брат в последнее время старательно изучает боевые искусства.

— Боевые искусства? — изумилась императрица Чжи На.

— Да, — утвердительно кивнул четырнадцатый принц. Слова младшего брата заставили Ван Со насторожиться. Не отрывая глаз, он следил за выражением лица матери. — Он был идеален, когда мы практиковались к ритуалу, — с улыбкой продолжал Чжон, время от времени поглядывая на брата Со. — Тут ходят слухи…

— Это просто слухи, — шикнул на него принц Ё и презрительно улыбнулся. Императрица Ю и четырнадцатый принц удивлённо уставились на него, ожидая дальнейших объяснений. — Ын упоминал, что правительство в Шинджу изживает себя. Да ещё какую-то ерунду говорил.

Императрица Ю Чжи На перевела свой взор на четвертого принца. Её пристальный взгляд заставил его почувствовать себя маленьким и слабым. Насторожившись, Ван Со даже не осмелился поднять глаз.

— Расскажи мне, — слегка наклонив голову набок, произнесла императрица, — ты изучаешь боевые искусства?

— Я не должен, — со смущённой улыбкой ответил принц Со.

— И, правда, — снисходительно улыбнувшись, кивнула она. — Тебя растили не для того, чтобы ты стал тигром. Зачем преподавать тебе боевые искусства? — добавила она, попивая чай. В уголках её губ заиграла презрительная усмешка.

Словно лезвие остро отточенного ножа эти слова полоснули слух четвёртого принца. На глаза Ван Со навернулись слёзы. Зачем она так с ним? Он же её сын, хоть и нелюбимый. Какой грех он перед ней совершил, что она продолжает его презирать? Разве что родился на этот свет? В этом его вина? Принц Со не знал. Да и чем он мог ответить на её унижения? Правильно, ничем. Она — императрица и его мать. Он должен оказать ей достойное уважение. Скрепя сердце, принц заставил себя молча терпеть материнское унижение.

— Матушка, — вмешался третий принц, самодовольно улыбаясь. От одного взгляда на брата принц Ван Со сразу же определил, что надменная улыбка Ё не сулила ему ничего хорошего. — А вы слышали, что в Сонгаке есть Волк? Да такой, что на него смотреть противно. Хуже пса любого.

— Из Шинджу такой слушок пошёл? — не стерпел издевательства брата четвёртый принц, сразу же сообразив, куда тот клонит. Ван Ё одарил его холодным взглядом, так ничего и не ответив. От нанесённой обиды губы принца Со дрожали, в глазах застыла невысказанная боль. Хоть принц Ё и старался надеть маску непроницаемости, всё же было заметно, что он доволен своей выходкой.

— Давно тебя не было в столице, — вмешалась императрица Ю, стараясь упредить назревающий скандал. — Так что наслаждайся пребыванием здесь. — Принц Ван Со благоговейно посмотрел на неё. Он готов был ловить каждое слово, выходящее из её уст. Будь то проклятие, или же благословение.

— Я отложила подарок для твоей матери, — с лёгкой улыбкой сообщила императрица. От этих слов в глазах Со снова отразилась боль. — Можешь больше не заглядывать ко мне, если будешь здесь, — с нотками властности добавила она. — А теперь ступай.

Нечеловеческими усилиями четвёртый принц всё же смог выдавить из себя улыбку.

— Два года не виделись, а вы уже меня отсылаете?

— Это из-за твоей приёмной матери, — холодно отрезала императрица Чжи На, — которая страдает без тебя.

Колкие слова горячо любимой матушки снова достигли цели. Стараясь держать себя в руках, чтобы прямо здесь, на глазах у своей «семьи», не разрыдаться, Ван Со вымученно улыбнулся.

— Я планирую остаться здесь подольше, — спокойным голосом сообщил он, хотя у него внутри всё разрывалось от накопившейся боли и обиды. — Тогда почему бы мне не остаться во дворце с братьями?

— Это невозможно! — повысила голос императрица. Сидевший подле неё принц Чжон, расслабленно опустив плечи, тут же выпрямил спину. — Ты — из семьи Кан, в Шинджу, — категорично добавила она. — Неужели ты хочешь снова развязать войну между двумя домами?

— Говорите, меня усыновили, — оскорблено фыркнул Со и, стараясь скрыть навернувшиеся на глаза слёзы, опустил взгляд. — Я был заложником.

— Что за чушь ты несёшь? — прыснул Ё. — Говоришь, что был заложником. Матушка всего лишь беспокоится о твоей приёмной матери, — внезапно посерьёзнев, добавил он. Принц Ван Со молча выслушивал его упрёки, не поднимая глаз. Созерцая его несчастный вид, третий принц даже улыбнулся. Как же приятно ткнуть это ничтожество лицом в грязь.

— Ё прав, — немного смягчившись, подтвердила императрица Ю. Хоть она и ненавидела этого изувеченного юнца всем сердцем, ей всё же стало его немного жаль. Как-никак она подарила ему жизнь. — Зачем мне посылать тебя в качестве заложника?

— Раз вы так говорите, стоит поверить вам, — сквозь навернувшиеся на глаза слёзы, тепло улыбнулся четвёртый принц. — Кстати, я... — Ван Со накрыло внезапное озарение: он же приобрёл для неё серебряную заколку. Потянувшись за воткнутым за пояс подарком, принц уже было хотел передать его матери, как его тут же опередил младший брат. Вот же выскочка. Везде свой нос засунет.

— Матушка, — поспешно произнёс четырнадцатый принц, вытаскивая из-под чайного столика, за которым они с матерью сидели, красную деревянную шкатулку с жёлтым пионом на крышке. — Я приготовил для вас подарок, — довольно хихикнул он и передал шкатулку матери. С болью в сердце принц Со созерцал, как мать достаёт из шкатулки золотую заколку в виде бабочки, похожую на ту, что хотел подарить ей он, и как на её лице расцветает благодарная улыбка. А как она восторженно смотрит на Чжона! Ван Со только мечтать мог о таком: она никогда так на него не смотрела.

— Спасибо, Чжон! — восторженно воскликнула императрица Ю Чжи На, с благодарностью глядя на сына. — Мне очень нравится.

— Я знал, что вы очень любите украшения для волос, — смущённо засмеялся четырнадцатый принц, — поэтому я специально заказал для вас подарок на рынке. Наденете её на ритуал, — добавил он и радостно рассмеялся. Довольная подарком императрица рассмеялась ему в ответ. Принц Ё с тёплой улыбкой наблюдал за ними.

«Вот она, настоящая семья, — отозвалось болью в душе у четвёртого принца. — А я здесь — никто. Я — лишний. Мне здесь не рады», — заключил Со, печально посмотрев на заколку. Радостный смех матери заставил сердце нелюбимого сына сжаться от боли. Руки принца Ван Со обессилено опустились, отпустив полу чёрного льняного пхо.

— Я, пожалуй, пойду, — коротко улыбнувшись, сообщил Со спокойным тоном. Выпрямившись, он учтиво поклонился матери и поспешно направился к выходу.

— Как принц может выглядеть так скромно? — с нескрываемой издёвкой бросил ему вслед Ё. — С таким как ты даже стыдно находиться в одной комнате.

Четвёртый принц молча проглотил насмешку брата и медленно направился к выходу. Его сердце вот-вот готово было разорваться от боли. Сердце нелюбимого сына и презренного брата. Со больше не мог здесь находиться. Широко распахнув дверь, он с лёгкостью раскидал в разные стороны братьев, подслушивавших с обратной стороны двери. Принца Бэк А вообще унесло в угол прихожей и впечатало в стену, принц Ын влетел в обклеенную мунчханхочжи решётчатую перегородку, а принца Вона отбросило к стоявшему на полу большому прямоугольному ручному фонарю. Оказавшись подле фонаря, девятый принц тут же принялся с интересом осматривать его, дабы ненароком не столкнуться с угрюмым взглядом четвёртого принца. Десятому принцу повезло меньше всех: он как раз находился напротив брата Со, припав на одно колено. Перемешанное с болью удивление скользнуло во взгляде Ван Со, когда принц Ын виновато посмотрел на него снизу вверх. Не в силах больше находиться вблизи от матери, принц Со стремительно покинул прихожую. Служанки тут же закрыли за ним дверь.

— Когда ритуал закончится, — спокойным тоном наставляла третьего принца императрица Ю, — убедись, что он отправится обратно домой. А если будет настаивать, чтобы остаться, позовите стражу — пусть выгонят его с глаз моих долой, — внезапно повысила голос императрица, от чего принц Чжон даже вздрогнул. Его всегда пугали резкие скачки настроения матери.

— Я позабочусь об этом, не волнуйтесь, — с презрительной усмешкой заверил её принц Ё. — У него нет никаких прав, чтобы остаться.

— Вы знаете, — с озорным огоньком в глазах начал рассказывать очередную сплетню четырнадцатый принц, — на рынке ходят так много слухов о Со. Есть даже люди, которые утверждают, что это наша мать оставила ему шрам, — возмущённо фыркнул он.

Ван Ё настороженно посмотрел на мать. Глаза императрицы Ю Чжи На заблестели от слёз. Глубоко в душе открылась старая рана. А ведь они правы. Это она изуродовала собственному сыну лицо, стараясь отговорить императора от очередного брака. Только произошло это случайно: с самого начала она намеревалась убить мальчишку, но вот только император помешал ей это сделать, больно схватив за руку. Это по его вине на лице Со остался глубокий шрам. Если бы он не пытался вырвать нож из её руки, ничего бы этого не случилось.

— Как это возможно?! — после недолгого молчания возмущённо воскликнул Ё. Он прекрасно знал, кто и почему наградил его младшего братца уродливым шрамом. Только вот остальным знать об этом необязательно. И Чжону в том числе. Не нужно травмировать мать подобными сплетнями. — Думай, что говоришь, — упрекал четырнадцатого принца старший брат. — Если и дальше будешь возвращаться с подобными слухами, то лучше вообще не покидай дворец. Ты меня понял?

— Хорошо, — обиженно опустив взгляд, протянул принц Ван Чжон.

Императрица Ю Чжи На обессилено опустила селадоновую чашку с чаем на стол. Её одолевали тяжёлые воспоминания. Перед блестевшими от слёз глазами проносились события пятнадцатилетней давности. Вот она хватает маленького Со за руку, угрожая императору смертью сына, если он не откажется от очередного брака. А вот император Ван Гон вырывает из её рук нож. После недолгой борьбы лезвие ножа касается щеки четвёртого принца, оставляя на лице мальчика два глубоких пореза. Со истошно кричит. Окровавленный нож выпадает из её рук. Император с укоризной смотрит ей прямо в глаза, обвиняя в бессердечности…

— Хватит! — прогоняя прочь надоедливые воспоминания, вскричала императрица. Чжон как всегда подпрыгнул от внезапного крика матери, заставившего вздрогнуть даже невозмутимого Ё. — Оставьте меня, — уже более спокойным тоном попросила она, даже не глядя на своих сыновей. В её просьбе были отчётливо слышны слёзы. Принц Ван Ё участливо посмотрел на мать, однако перечить не стал. Подхватив ещё не пришедшего в себя младшего брата под руку, он бесцеремонно потащил его прочь. А принц Ван Чжон даже и не сопротивлялся. Когда за ними уже начала закрываться двустворчатая дверь, императрица Ю бросила служанкам:

— И это унесите, — властным тоном приказала она, указывая преисполненным слёз взглядом на лакированный столик с недопитым чаем. Распахнув пошире двери, служанки почтительно кивнули и тут же кинулись исполнять приказ. — И ещё, — добавила императрица, остановившись возле узорчатой арки, ведущей в её спальню. — Проследите, чтобы больше никто не посмел меня тревожить. Если снова нарушите мой приказ, пеняйте на себя, — строго пригрозила императрица и поспешно скрылась в своей опочивальне.

— Да, Ваше Величество, — хором ответили служанки. Быстро наведя порядок на чайном столике, девушки-прислужницы на носочках покинули покои императрицы Ю Чжи На и плотно прикрыли за собой дверь.

Как только в прихожей всё стихло, императрица обессилено плюхнулась на кровать и горько разрыдалась, коря себя за то, что ещё тогда, почти пятнадцать лет назад, не лишила Со жизни, а заодно и себя саму. Тогда бы ей не пришлось выслушивать подобные слухи. И тем более от собственного сына. Безутешно проревев в подушку некоторое время, императрица Чжи На наконец-то уснула.

С болью в сердце четвёртый принц Ван Со стремительно шёл по залам Хванджона, как обычно приводя в неимоверный ужас случайно попадавшихся на его пути несчастных служанок. Бедные девушки были готовы даже сквозь землю провалиться, только бы не ощущать на себе преисполненного боли и гнева мимолётного взгляда принца Со. В этот момент несчастному принцу не было никакого дела до того, что творится вокруг. Тем более до служанок. Он уже привык, что его считают проклятым принцем, несущим лишь смерть и страдания. И пусть считают, ему всё равно. Он уже давно разучился беспокоиться о том, что о нём думают и говорят другие. Если постоянно переживать из-за подобных пустяков, то никакого здоровья не напасёшься. Принц прекрасно знал это. Но сейчас его беспокоило лишь одно: почему, почему его матушка не любит его? Зачем она так с ним? Что он сделал не так? Чем вызвал ненависть в её сердце?.. Ах, если бы она только знала, на что он был готов пойти ради неё. Ради её любви к нему он готов был горы свернуть, только бы услышать ласковое слово в свой адрес. Хотя бы одно. Одно единственное. Ощутить её ласковый взгляд, нежное прикосновение её руки на своём лице. Но этого так никогда и не происходило, сколько бы он не молил Небеса об этом… Сколько он себя помнит, мама всегда так с ним обращалась. Всю его сознательную жизнь она отталкивала его от себя, давая понять, что он — ничтожество, пустое место, пыль под её ногами. Будто она никогда не любила и не жалела собственного сына.

О Небо!.. Если бы оно только знало, как он страдает. Как в минуты своей слабости до хрипоты молит о помощи, но всё без толку. Всевышний не слышит его. Даже Он отвернулся от него, плотно закрыв перед ним Небеса. Все покинули его. Но зачем?.. Зачем они так с ним? Что он им сделал?! Почему в этом огромном дворце нет ни одной живой души, которой он был бы нужен? Которая бы не боялась его, не презирала, а принимала таким, каким он есть. Почему? Почему у него нет такого человека? Неужели во всём огромном мире он совсем один? Он… проклятый принц, обречённый на вечные муки. Если вся его жизнь — сущий ад, то, что же ждёт его после смерти? Будет ещё хуже? Так что ли?

От этих мыслей Ван Со накрыла волна нестерпимой боли. У самого выхода из Хванджона он споткнулся. Жгучая душевная боль заполняла каждую клеточку его естества, разрывая тело и душу на части. Едва держась на ногах, принц Со схватился за дверные ручки. Как же противно ему здесь находиться. Как же тяжело дышать. Собрав в себе остаток сил, четвёртый принц широко распахнул входные двери и, пошатываясь, вышел на свежий воздух. Последние лучи заходящего солнца ласково коснулись его лица. Столпившиеся за спиной принца служанки поспешно закрыли за ним дверь. Их не на шутку испугало состояние четвёртого принца, однако ни одна из них так и не осмелилась осведомиться о его самочувствии. И правильно сделала. Посмей сейчас хоть кто-нибудь заговорить с ним, он тут же выместит на нём всю свою боль. Он никому не позволит жалеть себя. Он не слабак, каким считает его мать. Со яростно сжал кулаки. Придёт время — и он докажет ей, как же глубоко она заблуждалась.

Принц Ван Со полной грудью вдохнул морозный зимний воздух. Он больше никому не позволит причинять ему боль. Постояв некоторое время на широком пороге Хванджона, принц стал невольным свидетелем того, как во внутренний двор вошла небольшая процессия, состоящая из нескольких пар служанок. Из-за сгущавшихся сумерек ему не удалось разглядеть, кто был во главе этого шествия. Да его это особо и не интересовало. Лишь бы не столкнуться с ним по дороге.

Шипованный обруч боли всё сильнее сжимал сердце четвёртого принца. Украдкой посмотрев на приближающееся шествие, Со собрал всю свою волю в кулак и гордо направился прочь из дворца. В этот момент он как можно быстрее хотел покинуть это место, забраться куда-нибудь подальше и выплакаться от души, чтобы никто не видел и не слышал.

Когда Ван Со достиг уже середины внутреннего двора, стараясь держаться как можно дальше от приближавшейся процессии, что-то глухо отозвалось в его груди, и обруч нестерпимой боли внезапно спал. От неожиданности принц даже споткнулся на ровном месте. Что это было? Почему это произошло именно сейчас? Обезумевшей птицей его сердце остервенело рвалось из груди. Как вкопанный Со застыл на месте, не в силах сделать и шагу. Да что же это такое? Что с ним происходит?

Проходившая мимо со своей свитой знатная особа внезапно остановилась и повернулась в сторону четвёртого принца. Периферическим зрением принц Ван Со разглядел маленькую девочку, одетую в малиновый нарядный ханбок. От пристального взгляда незнакомки его пробрала дрожь. Сердце пропустило удар. Кто же она такая, что так волнует его?

Словно в ответ на его мысли внутренний двор Хванджона огласил радостный крик:

— Брат Со, это вы!

Ван Со удивлённо уставился на бегущую к нему со всех ног девчонку лет одиннадцати. Неужели это она?.. Неужели это его младшая сестра, Сан Хи? Принц не верил собственным глазам. Неужели это и, правда, она?

— Принцесса Сан Хи! — запоздало спохватилась придворная дама четвёртого ранга и бросилась следом за своей госпожой. — Принцесса, да куда вы так торопитесь?

Но юная принцесса даже не услышала её оклика. Преодолев последние несколько чхок, она со всего размаху влетела в четвёртого принца и крепко обхватила его за талию. Её маленьких ручонок едва хватало, чтобы как следует обнять старшего брата. От неожиданности у принца Со перехватило дыхание. Несколько секунд, не мигая, он смотрел на храбрую девчушку, едва достававшую ему до пояса. Неужели она действительно его не боится?

— Принцесса Сан Хи, — жалобно запричитала подбежавшая придворная дама, сопровождаемая толпой остальных девушек-прислужниц, почтительно державшихся чуть поодаль. — Императрица Ю ведь запретила вам общаться с Его Высочеством! — добавила она и учтиво поклонилась принцу Со. Но принц с принцессой, казалось, её совсем не слышали. В этот момент они находились в совершенно другом мире. В мире, в котором было место только лишь для них двоих и больше ни для кого.

— Брат Со, вы вернулись! — первой прервала неловкое молчание принцесса Сан Хи. — Как же я рада, что вы целы и невредимы.

— Ты… не боишься меня? — с трудом выдавил из себя её старший брат. Девчонка слегка отстранилась и удивлённо посмотрела на него своими пытливыми глазками.

— А чего я должна вас бояться? Вы же мой брат! — воскликнула она и снова прижалась щекой к его бедру. — Я лишь немного расстроена, что вы не ответили ни на одно моё письмо за всё время вашего отсутствия.

— Но я не получал никаких писем в Шинджу, — немного растерянно произнёс принц Ван Со, несмело опустив свои ладони на плечи сестры.

— Странно, — девчушка снова отстранилась и внимательно посмотрела на старшего брата. — Сестрица Ён Хва обещала, что вы получите все мои письма! — обиженно воскликнула она и, сжав кулачок, несильно ударила брата в живот. Для Со это было всего лишь лёгким толчком, и она это прекрасно знала. Подвеска на серебреной заколке, заложенной за пояс принца, тихо зазвенела. Любопытная девчушка удивлённо посмотрела на украшение. — Если к вам не доходили мои письма, так почему же вы сами не писали мне?

Ван Со неспешно опустился перед младшей сестрёнкой на корточки и, ласково заключив её лицо в свои ладони, с тёплой улыбкой проговорил:

— Я не знал, простишь ли ты меня за то, что снова оставил тебя.

— Брат, — бесстрашная девчушка крепко обхватила его руки своими ручонками. В её широко распахнутых глазках заблестели слёзы. — Зачем вы так говорите? Вы же мой брат! Как я могу обижаться на вас?

Принц Со печально отвёл взгляд. Ему было нечего ей сказать, и младшая сестра это прекрасно поняла. По той боли, что плескалась в его глазах, и по новым шрамам, появившимся на его ладонях, она сразу же догадалась, что ему нелегко жилось в чужой семье. Хоть он никогда и не рассказывал ей об этом, она прекрасно видела всё по его глазам и тайно сочувствовала. Принцесса знала, что брат Со терпеть не может жалости к себе, поэтому старалась её не проявлять.

— О, брат, — решила сменить тему Сан Хи, хитро улыбнувшись. — А что это за пречудесная заколка у вас за поясом? Не мне ли вы решили преподнести её в дар?

— Раз уж заметила, то она твоя, — добродушно фыркнул четвёртый принц, тешась сообразительностью и хитростью младшей сестры. Как же она похожа на него: и внешностью, и характером. Практически ничего не взяла от матери, вся в отца. И в брата, конечно же. Тепло улыбнувшись довольной своей выходкой девчушке, он протянул ей серебряную заколку для волос.

— Я обязательно надену её на завтрашний праздник, — с сияющей улыбкой сообщила она, принимая подарок из рук брата. — Надеюсь, хоть в этом году отец мне позволит присутствовать на церемонии изгнания злых духов. Мне уже скоро двенадцать, а он до сих пор не разрешает мне смотреть на эту красоту. Сестрице Ён Хве разрешает, а мне — нет, — обиженно надула губки маленькая принцесса.

— Принцесса Сан Хи, — наконец снова осмелилась подать голос придворная дама в бело-сиреневом ханбоке. — Императрица и принцы уже заждались вас. Пойдёмте скорее, темнеет уже.

— Да замолчи ты, наконец! — прикрикнула на неё принцесса, одарив недовольным взглядом. — Вечно всё тебе не нравится. То нельзя, это нельзя… Да что же всё-таки можно?!

— Ваше Высочество, — мягко настаивала на своём женщина средних лет, опасливо поглядывая на четвёртого принца, продолжавшего упорно игнорировать её присутствие. — Простите меня, но ваша матушка и братья ждут вас.

— Ничего, ещё подождут, — обиженно фыркнула Сан Хи и повернулась к старшему брату, всё ещё сидевшему на корточках и ласково смотревшему на неё. — Я вижу их каждый день, а брата Со не видела целых два года.

— Как прикажете, Ваше Высочество, — устало вздохнув, наконец, сдалась придворная дама и отступила в сторону, к остальным прислужницам, что были заметно моложе её.

От присутствия этой маленькой непоседы на душе принца Со стало теплее. Неужели Небеса услышали его мольбу и позволили ему снова встретиться со своей младшей сестрёнкой? А он уже было решил, что Сан Хи возненавидела его, поддавшись дурному влиянию их матери. Человеческому сердцу свойственно меняться. Особенно детскому, когда ему денно и нощно внушают ненависть и презрение к собственному брату. Как же младшая дочь императрицы Ю смогла противостоять этому?

Внезапный страх окутал сердце четвёртого принца Ван Со. А что если это всего лишь сон? Что если это не его смешливая сестрёнка, которую он был вынужден оставить здесь, во дворце, два года назад, а всего лишь блуждающий призрак, привлечённый его нестерпимой болью?

— Почему вы грустите, брат? — взволнованно посмотрела на старшего брата принцесса Сан Хи, утирая одинокую слезу, скатившуюся по его щеке и осторожно провела своими маленькими пальчиками по свинцовой маске, закрывавшей левую часть его лица.

— Я не грущу, — ласково улыбнувшись, возразил четвёртый принц, — я всего лишь безумно рад, что снова повстречал тебя.

— Если вы так рады меня видеть, — подобно благоухающему пиону её симпатичное личико расцвело, — тогда давайте прямо завтра поиграем в догонялки в нашем саду, как и раньше!

— Завтра я не смогу, — с печальной улыбкой возразил принц Ван Со. — Мне нужно готовиться к Нарэ.

— Ах да, — грустно вздохнула Сан Хи. — Я понимаю. А на Соллаль сможете? — на её лице снова расцвела задорная улыбка.

— Конечно, — ласково погладил её по волосам старший брат. — Как только церемония закончится, я сразу же приду к тебе — и мы вместе поиграем в догонялки.

— Я буду ждать вас с нетерпением! — радостно воскликнула она и порывисто обняла его за шею.

— О, принц Со! — послышался весёлый голос Чхве Чжи Мона. — Не ожидал увидеть вас здесь в такое время.

— Дяденька Чжи Мон, опять вы за своё! — внезапно набросилась на него принцесса Сан Хи, неохотно выпустив шею брата из своих объятий. Ван Со сразу же выпрямился. — Он мой брат. Почему бы ему не находиться здесь в такое время? — добавила принцесса подбоченившись.

— Принцесса Сан Хи, и вы здесь! — широко улыбаясь, воскликнул придворный астроном. — Рад видеть вас, Ваше Высочество. Вы сегодня такая красивая, что просто глаз не отвести.

Девчушка недовольно фыркнула, однако ничего не ответила. Снова повернувшись к старшему брату, она крепко схватила его за руку.

— Брат, пойдёмте со мной во дворец, — с надеждой глядя ему в глаза, проговорила Сан Хи. — Сегодня вы обязательно должны остаться во дворце и почитать мне на ночь сказку.

— Я только оттуда, — отведя взгляд, тихо проговорил принц Со. Голос его предательски дрогнул. — И вряд ли смогу остаться на ночь.

Младшая сестрёнка покрепче сжала его руку.

— Снова поссорились с матушкой, — понуро произнесла она. Однако прозвучало это не как вопрос, а как утверждение. Смышлёная девчушка сразу же догадалась, что так опечалило брата.

— Принц Со, — со своей обычной широкой улыбкой произнёс звездочёт, опередив четвёртого принца. — Вы всё ещё не омылись перед ритуалом? Тогда почему бы не сделать это прямо сейчас? Да и принцесса Сан Хи будет рада, если вы проводите её во дворец.

— Брат, вы же пойдете? — младшая сестрёнка принца Ван Со с надеждой заглянула ему в глаза, и покрепче сжала руку. — Пойдёмте, — быстро проговорила она и сразу же потянула его за собой, так и не дав ответить на поставленный вопрос. — Учитель Ыль всегда говорит, что установленные веками обряды нельзя нарушать.

— Хорошо, я пойду, — ласково улыбнулся принцессе её старший брат. Девчушка тут же повеселела и, радостно воскликнув «ура!», с ещё большим упорством потащила его во дворец. Служанки и придворный астроном Чхве Чжи Мон сразу же последовали за ними.

«Так, оказывается, — размышлял по дороге четвёртый принц, — это принцесса Ён Хва виновата в том, что я не получил от Сан Хи ни единого письма за все эти годы», — на его полускрытом за маской лице отразилось презрение. Неужели и Ён Хва заодно с его матерью? Тоже решила отнять у него самое дорогое? А он как глупец уже начал думать, что его младшая сестра предала его и возненавидела так же, как и их старший брат Ё. Так вот, в чём, оказывается, проблема. Его единокровная сестра снова решилась встать у него на пути. Снова намеревается предать его, как и тогда, девять лет назад, когда он, безрассудно доверившись ей, слёзно умолял её уговорить отца не отсылать его в Шинджу. Он так надеялся, что Ён Хва исполнит своё обещание, а она даже и не собиралась идти к императору. Он никогда не забудет этого и не простит.

«Это я не пустил её, — вновь зазвучали в памяти принца Со слова восьмого принца Ука, произнесённые девять лет назад. — Я защищал свою семью. И не мог позволить Ён Хве безрассудно навлечь на себя гнев императора…»

Окунувшись в тяжёлые воспоминания, четвёртый принц Ван Со даже не заметил, как снова оказался перед Дамивоном. Из раздумий его вывел бодрый голос звездочёта, отдававшего служанкам приказ приготовить для принца Со ванну. Коротко попрощавшись с сестрой, Ван Со пообещал ей, что обязательно заглянет к ней перед уходом, если она не будет спать. Проводив её взглядом, он со вздохом направился за подошедшей к нему служанкой. Пока остальные прислужницы готовят всё необходимое, он должен переодеться.

Когда робкая прислужница привела его в особую комнату для приготовления к омовению и, передав предназначенные для купания чёрные шёлковые одежды, поспешно покинула помещение, принц Со глубоко вздохнул и принялся переодеваться. Неужели это всё ему не приснилось? Неужели сестрёнка Сан Хи не возненавидела его? Нет, слава Всевышнему, она всё так же считает его своим братом. Но… заслужил ли он такую любовь? Ведь раньше он никогда первым не заговаривал с ней. Он боялся, что она отвергнет его. Но его страхи были напрасными. Когда он был чуть младше, она всегда оказывалась рядом в минуты его слабости. Принцесса Сан Хи была единственной, кому он позволял видеть свои слёзы. Вот и сейчас ей снова удалось утолить его боль.

Императрица Ю всегда негодовала, когда видела Сан Хи рядом с четвёртым принцем. И тогда-то влетало им обоим. Но, даже несмотря на выговоры матери, ничто не могло заставить упрямую принцессу отвернуться от всеми презираемого старшего брата Ван Со. В такие моменты Со было больнее всего: даже колкие слова матери казались ему чем-то незначительным по сравнению с тем, что по его вине была вынуждена страдать Сан Хи. Как долго он позволит этому продолжаться? Доколе она будет страдать из-за него? Нет, он положит конец всему этому. Он добьётся благоволения матери и не позволит ей разлучить его с младшей сестрой.

— Ваше Высочество, — раздался из-за двери робкий голос служанки, — всё уже готово.

Принц Со неспешно надел на себя шёлковый халат.

— Входи, — холодно произнёс он. Служанка несмело вошла в комнату. Заметив небрежно лежащие на полу одежды, она сразу же принялась аккуратно складывать их. Затем осторожно распустила длинные волосы Ван Со и начала собирать их в пучок, заколов на затылке при помощи шпильки. Успешно управившись и с этим заданием, девушка почтительно поклонилась и, осторожно взяв одежды принца, лёгким кивком пригласила Со следовать за ней.

Принц Ван Со неохотно направился за ней. Его душу снова окутала щемящая тоска. Его лучика света, согревавшего его сердце своим теплом, больше не было рядом, и затаившаяся боль снова давала о себе знать. Как долго он будет проклятым принцем? Сколько ему ещё страдать? Неужели ему не суждено стать счастливым? Любовь сестры хоть и согревала его погрузившуюся во мрак душу, но даже она была неспособна прогнать навсегда эту нестерпимую боль. Боль, что просыпалась каждый раз, когда четвёртый принц вспоминал о том, кто же он на самом деле. Он — изувеченный принц, обречённый всю жизнь скитаться по этому миру подобно неприкаянной душе в поисках надёжного пристанища. О, Небо!.. Как же он устал от всего этого. От постоянной борьбы за собственное существование и за благосклонность своей матери, от боли, от тоски по человеческому теплу и ласке, от себя самого…

Ван Со прерывисто вздохнул и замер посередине тхвинмару, невидящим взглядом глядя на затянутый паром наружный бассейн. Развешенные повсюду ручные фонари и размещённые на двух медных канделябрах свечи слабо освещали купальню. Однако даже этого было вполне достаточно, чтобы без труда разглядеть, где что находится. Служанка, одетая в соответствующую её статусу жёлтую блузку в горошек с тёмно-малиновым воротником и манжетами и грязно-зелёную чхиму, тоже в горошек, аккуратно сложила одежду принца на табурет и, поклонившись, поспешно удалилась.

Оставшись один, Со неторопливо снял с себя халат с полупрозрачной блузой и небрежно бросил их на пол. Его плечи и спина были испещрены глубокими царапинами, оставленными когтями чхонбонсанских волков, в чьё логово он был заброшен по милости старейшины Кан. Оглянувшись на всякий случай по сторонам, четвёртый принц развязал тесёмки на затылке и бережно опустил свинцовую маску на деревянный пол. Хоть он и прекрасно знал, что пока он здесь, никто не осмелится сюда войти, но всё же мучительный страх перед тем, что кто-нибудь увидит его уродливый шрам, не давал ему покоя. Этот безобразный рубец на лице четвёртого принца одновременно был его проклятием и тем, что он так тщательно оберегал от посторонних глаз. Он был его слабостью, его извечным клеймом, за которое мать и родные братья презирали его всей душой.

Несколько мгновений посидев подле своей маски, принц Ван Со выпрямился и начал понуро спускаться в воду. Высокий, стройный он был бы подобен прекрасной мраморной статуе, если бы не многочисленные шрамы, покрывавшие его тело и душу. Люди никогда не считали его привлекательным. Они видели в нём только лишь зверя, свирепого зверя, готового вцепиться в глотку любому, кто посмеет встать на его пути. Да и сам Со не считал себя красивым. Он всего лишь уродливый монстр, презираемый всеми.

Сделав несколько шагов в окутанном паром бассейне, принц с грустью посмотрел на своё колеблющееся отражение. Как же он уродлив. Неудивительно, что люди презирают его. Четвёртый принц презрительно фыркнул. А чего он хотел? Всем нравятся только красивые лица. Да и ему самому давно опостылела эта изуродованная шрамом физиономия. Ван Со тяжело вздохнул. Вода в бассейне задрожала ещё сильнее — и в следующее мгновение из неё стремительно вынырнул призрак в бело-розовом ханбоке, заставив принца в ужасе отшатнуться. Тяжело дыша, он испуганно следил за каждым движением представшей перед ним торёнсин.

— Слава Всевышнему, я жива! — тяжело дыша, воскликнула Хэ Су, протирая глаза руками. — Не стоило так переоценивать свои способности, и… — она осеклась, едва заметив, кто стоит перед ней. Широко распахнутыми глазами она смотрела на не менее испуганного четвёртого принца Ван Со. От внезапного страха у них обоих перехватило дыхание.

Су пристально смотрела принцу в лицо, пытаясь оправиться от внезапного шока. Её глаза расширились ещё больше, когда её взгляд скользнул по расщепленному шраму, видневшемуся под левым глазом Ван Со. Так вот зачем принцу понадобилось скрывать часть своего лица.

От нехватки кислорода лёгкие девушки начало жечь нестерпимой болью. Опомнившись, она заставила себя вздохнуть. Хоть они с Со и смотрели друг на друга лишь несколько секунд, но даже эти мгновения показались им вечностью.

— Опять ты, — досадливо вздохнув, прошептала Хэ Су. — Никуда от тебя не скроешься...

Приведённый в чувства её словами четвёртый принц глубоко вздохнул и, сразу же закрыв шрам ладонью, поспешно отвернулся. Су удивлённо моргнула. В этот самый момент она видела перед собой не дерзкого юнца, обожающего угрожать смертью, а несчастного, загнанного в угол молодого человека. Тех нескольких секунд, что они пристально смотрели друг на друга, ей вполне хватило, чтобы разглядеть в глазах Ван Со израненную душу. Дерзость и жестокость были всего лишь маской, за которой принц старался скрыть себя настоящего. Осознание того, насколько он был несчастен, болью отозвалось в душе девушки. Перед глазами тут же пронеслась их первая встреча. Хэ Су вспомнила, с каким ужасом горожане старались убраться с дороги принца, когда он во весь опор мчался по узкой улочке; с каким неподдельным страхом о нём говорила торговка сладостями. А там где страх, там и отвращение. И ненависть. Су прекрасно знала это. В её глазах промелькнуло сочувствие. Ей было хорошо известно, каково это, когда тебя ненавидят.

Ван Со осторожно поднял на неё загнанный взгляд, всё ещё не отрывая руки от лица. Несколькими минутами ранее, внезапно появившаяся перед ним девушка всё ещё смотрела на него. Но на этот раз в её взгляде скользила боль и… Жалость? Принц не верил своим глазам: неужели она и правда жалеет его?

— Видела? — дрожащим голосом произнёс он и усилием воли отнял руку от своего лица. Но взгляд Хэ Су не изменился.

— Ты… прекрасен, — прерывисто выдохнула она, и несмело подняла руку, будто намереваясь прикоснуться к его лицу. Её грудь тяжело вздымалась от волнения.

— Что?! — в тёмно-карих глазах четвёртого принца мгновенно вспыхнула ярость. — Ты в своём уме? — выкрикнул Ван Со и грубо сжал её запястье. — Как такое уродливое лицо может быть прекрасным?

Но девушка даже не шелохнулась. В её глазах не было и тени страха.

— Твоя душа прекрасна, — спокойным тоном пояснила Су. — И не важно, какая у тебя внешность и кто ты по происхождению. Важно то, какова твоя душа…

— Ложь! — дрожащим голосом прервал её принц Со. — Наглая ложь. Кого в этом мире интересует твоя душа, если у тебя уродливая внешность?

— Меня… — еле слышно ответила она, накрыв его руку, в которой он сжимал её кисть, своей ладонью. Словно ошпаренный четвёртый принц отпустил её руку и отшатнулся. Неужели… Неужели она действительно торёнсин? Эта девушка просто не может быть человеком. Считать его красивым лишь потому, что у него красивая душа? Полное безумие. На смену ярости пришло удивление, перемешанное со страхом.

— Забудь меня… — прерывисто произнёс он, неотрывно глядя Хэ Су прямо в глаза. — Сотри из памяти. Иначе… пожалеешь, — пригрозил принц и стремительно направился прочь. Выбравшись из наружного бассейна, он поспешно похватал свои вещи и маску и вихрем вылетел из купальни.

Су печально посмотрела ему в след. Вот же овца! И как её только угораздило сказануть подобное принцу? Теперь он точно её за сумасшедшую принимать будет. Девушка укоризненно покачала головой. Да уж, день сегодня выдался на славу. И как она только умудрилась натворить столько дел за сегодня? А вот домой так и не попала. Что же пошло не так? Почему она застряла здесь и не может вернуться? Да ещё и с будущим Кванджоном в очередной раз столкнулась. Хэ Су тяжело вздохнула и обессилено опустилась на дно бассейна. Ещё не успевшая остыть вода едва достигала её плеч, приятно успокаивая. Надо будет расспросить поподробнее Су Хён и Чхэ Рён, может, видели что-то подозрительное в тот день, когда она «потеряла» память. Су устало убрала со лба мокрые волосы.

— Точно! — Её накрыло внезапное озарение. — Ведь вчера же должно было быть солнечное затмение. А я так хотела на него посмотреть. Эх… — со вздохом добавила девушка, поднимаясь на ноги. — Если именно оно стало причиной моего путешествия во времени, то мне ещё лет тридцать придётся ждать до следующего. Да что же это такое! — жалобно протянула она, неспешно покидая купальню. — Мне точно придётся провести здесь всю оставшуюся жизнь.

— Четвёртый принц уже ушёл? — послышался удивлённый девичий голос. Хэ Су встревожено оглянулась, но никого не увидела. Похоже, это одна из служанок пришла. — Быстро же он.

— Давай уберём, — предложил более спокойный голос, тоже принадлежавший девушке.

— Только этого мне не хватало! — запричитала Хэ Су и изо всех сил бросилась к берегу, стараясь как можно скорее раствориться в ночной темноте.

Уже давно стемнело, и первые звёзды засияли самоцветами на тёмном бархате небес. Зимний морозный воздух бесцеремонно забрался под мокрые одежды Хэ Су, пробирая до самых костей. Хоть девушка шла настолько быстро, насколько могла, но даже это не помогало ей согреться. Пальцы рук замёрзли настолько, что едва держали длинную бамбуковую ручку ручного фонаря, слабо освещавшего дорогу. Вокруг было так тихо и безлюдно, словно это был не час юси, а час хэси. Улицы совершенно не освещались. Даже в домах, мимо которых Су довелось проходить, и там свет не горел. Как же хорошо, что она додумалась прихватить с собой фонарь. А то бродила бы сейчас в потёмках, пытаясь отыскать обратную дорогу, и к утру, глядишь, и пришла бы домой. Да, именно домой. Раз она не смогла вернуться, значит отныне резиденция восьмого принца Ван Ука — её дом. Осталось только надеяться, что домочадцы не заметили её исчезновения. А то Мён Хи такой переполох устроит… Хэ Су громко чихнула. Эх, не пришлось бы ей собственным здоровьем расплачиваться за неудавшуюся попытку вернуться в XXI век.

— Госпожа Су! — хором встревожено воскликнули Су Хён и Чхэ Рён и чуть не наперегонки бросились вниз по ступенькам, прямо к промокшей до нитки молодой госпоже. Последняя, очнувшись от раздумий, всю дорогу занимавших её ум, удивлённо подняла на них глаза. Она даже не заметила, как добралась до резиденции принца Ван Ука.

— Зачем же вы так, госпожа? — причитала Чхэ Рён, вместе с Су Хён подхватив Су под руки. — Пообещали, что пойдёте принимать ванну, как только мы всё приготовим, а сами исчезли. Мы из-за вас весь храм и всю резиденцию обыскали!

— Госпожа, где вы были? — с взволнованным видом произнесла прачка. — Мы так волновались о вас. Госпожа Хэ чуть было не решила, что вас похитили!

— Похитили? — изумилась молодая госпожа. — Но я всего лишь решила немного прогуляться и не заметила, как забрела достаточно далеко от дома.

— Госпожа, а почему у вас вся одежда влажная? — с искренним беспокойством произнесла служанка с хвостиками, вместе с прачкой подводя Хэ Су к ступенькам перед сосыль дэмун, где с горящими факелами в руках собралась вся прислуга вместе с хозяевами дома.

— Где ты была? — строго спросила Мён Хи, когда прислужницы подвели свою госпожу достаточно близко, так и не дав Су ответить на вопрос Чхэ Рён. — Твоё внезапное исчезновение весь дом на уши подняло. Ты хоть представляешь, как мы волновались?

— Простите меня, — с виноватой улыбкой произнесла девушка. — Простите, что заставила вас волноваться. Я случайно забрела в купальню и поэтому решила помыться перед завтрашним праздником.

Госпожа Хэ облегчённо выдохнула.

— Нужно говорить людям, когда куда-нибудь собираешься идти. Мы всей семьёй тебя повсюду искали.

От слова «семья» у Хэ Су защемило в груди. Теперь они — её единственная семья. Как бы она ни скучала по своим родителям и как бы ни стремилась вернуться к ним, она всё равно вынуждена остаться здесь, в Корё. Жизнь ведь не стоит на месте. Подобно реке она устремляется вдаль, постепенно перетекая в вечность. Именно поэтому Су не должна унывать. Она обязательно приживётся в этом мире и научится всему необходимому. Даже вышивать, если это потребуется. И играть на каягыме, или хотя бы на комунго. Хотя… во времена Корё комунго ведь назывался иначе. Хёнгым, кажется. Да, надо будет запомнить. А то опять придётся объяснять кому-нибудь значение непонятного слова…

— Отведите госпожу внутрь и согрейте её, — со вздохом приказал восьмой принц. Хэ Су несмело подняла на него взгляд. К её немалому удивлению, глаза принца Ван Ука также взволнованно блестели, как и у Мён Хи. Даже он переживал за неё, от чего на душе у девушки стало неспокойно. Су тяжело вздохнула. Ну вот, домой вернуться не смогла, зато всю теперешнюю семью на уши подняла. Вот что за человек! Все волнуются, заботятся о ней, а она только и может, что доставлять одно беспокойство.

— Госпожа, — голос Су Хён заставил Хэ Су вернуться к действительности. Девушка удивлённо моргнула и с печальной улыбкой посмотрела на подругу. — Идёмте скорее в дом. Вам нужно переодеться.

Су слабо кивнула и вместе со своими помощницами начала подниматься по ступенькам, ведущим во двор резиденции. Вся остальная прислуга, участвовавшая в её поисках, практически разошлась. Сейчас к воротам поднимались только Мён Хи с Ван Уком и несколько слуг. Хэ Су печально посмотрела им в след. Будто почувствовав на себе её взгляд, восьмой принц обернулся. В его умных карих глазах всё ещё плескалась искренняя тревога. Тревога за Су. Не выдержав его взгляда, девушка виновато потупила взор и осторожно произнесла:

— Простите… меня. Я обязательно постараюсь больше не доставлять вам неприятности.

— Проходите внутрь, — в голосе принца Ван Ука отчётливо была слышна забота. — Вам нужно согреться и попить горячего чая, чтобы избежать простуды.

— Спасибо, — благодарно кивнула она и несмело подняла на принца взгляд. Принц Ук ответил ей тёплой улыбкой. А затем, бережно взяв под руку остановившуюся подле него жену, вошёл вместе с ней во двор. Хэ Су со своими служанками последовала за ними.

Проходя в широко распахнутые ворота, девушка ещё пару раз чихнула, чем очень встревожила Чхэ Рён и Су Хён. Дабы не дать госпоже окончательно замёрзнуть и заболеть, девушки поспешно направились к ханоку госпожи Су. К счастью, нужный дом находился не так уж и далеко, поэтому благодаря служанкам Хэ Су довольно быстро оказалась в тепле. Пока Чхэ Рён искала в шкафу чистую нижнюю одежду для неё, Су Хён тем временем старательно сушила Су волосы двумя белыми льняными полотенцами. От длительного пребывания на улице девушка так сильно продрогла, что никак не могла согреться, поэтому Чхэ Рён пришлось ещё и на кухню за горячим малиновым чаем сбегать, после того как вместе с прачкой закончила помогать молодой госпоже переодеваться.

— А вы умеете создавать проблемы! — сетовала Су Хён, суша волосы Су, пока Чхэ Рён бегала на кухню. — И чего вас только понесло в ту купальню? Мы же с Чхэ Рён специально приготовили для вас ванну. Чего было ещё и в купальню отправляться? Вы точно заболеть захотели.

— Нет, всё совсем не так, — с печальной улыбкой возразила молодая госпожа. — Я не думала, что из-за меня такой переполох начнётся. Я не специально, правда.

Прачка досадливо вздохнула, однако ничего не ответила. Она совершенно не понимала, зачем госпоже Су понадобилось идти в общественную купальню, да ещё и в такое время. Быть может, у неё были на то свои причины, о которых она не хочет говорить. Но, тем не менее, Су Хён выяснять этого не стала. Захочет — сама расскажет. Зачем лишний раз беспокоить госпожу?

Пока прачка возилась с волосами Хэ Су, тихонько скрипнула дверь, и в комнату вошла Чхэ Рён, неся перед собой поднос с медным чайником и селадоновой чашкой. Налив чашку ароматного малинового чая, она передала её госпоже. Та любезно поблагодарила обеих служанок за заботу и отправила их спать, а сама тем временем принялась размышлять над недавними событиями.

Похоже, она неспроста оказалась в Корё именно в это время и именно в этом теле. Но что за судьба уготована ей Небесами? Неужели так важно было отправлять её на тысячу лет назад, чтобы вселить в тело юной аристократки, свояченицы восьмого принца Ван Ука? Что это: проклятие или дар Небес? И почему она сегодня чуть ли не весь день только с четвёртым принцем и сталкивалась? Что-то не похоже это на обычное совпадение. Да и ещё тот аджосси, уж больно напоминавший её знакомого профессора-культуролога. Это уж точно не может быть случайностью. Признаться, Су в совпадения никогда и не верила. Она всегда считала, что всё происходящее в этом мире — не случайно. Это — результат жизнедеятельности каждого человека. Каждый поступок влечёт за собой те или иные последствия, независимо от того хорошим он был или плохим. Постепенно все человеческие действия сплетаются в замысловатую сеть судьбы и в своё время без предупреждения обрушиваются на головы людей, воздавая каждому своё. Вероятно, и она, Хэ Су, натворила что-то ужасное, что забросило её настолько далеко от родного дома и не оставило даже ни малейшего шанса вернуться обратно. Девушка тяжело вздохнула. Раз уж это её наказание, тогда как она может искупить свою вину? А если это дар Небес? Хм, довольно странный дар. Ей, конечно, хотелось побывать в Корё, но не жить же здесь. Эх, как же всё сложно.

Су осторожно отпила немного чая, опасаясь, что он ещё горячий, но, к своему немалому удивлению, обнаружила, что чай уже давно остыл и сейчас был еле тёплым. Она снова вздохнула и досадливо покачала головой. Ну вот, даже чая нормально попить не смогла. Пора бы уже перестать так много думать и, наконец, завалиться спать. С утра её наверняка подымут очень рано. Как-никак, завтра — последний день уходящего года. Девушка без особого удовольствия допила остававшийся в чашке чай и отправилась тушить свечи в ручных прямоугольных фонарях, подвешенных под потолком. Когда вся комната, наконец, погрузилась во мрак, Хэ Су со спокойной душой улеглась спать. Однако из-за навязчивых мыслей, постоянно мелькавших в её голове, мечта о спокойном крепком сне Су всё больше казалась призрачной. С досады девушка даже перевернулась на другой бок, в надежде, что хоть так ей удастся уснуть. Но даже это мало чем помогло ей.

Сколько времени она пролежала без сна, без конца ворочаясь и переворачиваясь с боку на бок, Хэ Су не знала. Однако когда она уже было начала погружаться в сон, её неожиданно окликнул до боли знакомый голос. Су даже подскочила на кровати и села, удивлённо уставившись на представшую перед ней женщину. Сон как рукой сняло. Чтобы убедиться, что она не спит, девушка даже глаза несколько раз потёрла. Но нет, странное видение никуда не исчезало. Возле кровати Хэ Су действительно стояла красивая зрелая женщина в сияющих роскошных одеждах. Одета она была в изумрудный ханбок, богато расшитый золотыми нитями, и выглядывавшие из-под длинной чхимы, украшенные зелёными узорами белые хе. А на голове у неё был пышный качхе, украшенный золотыми шпильками и изумрудами, сияющими призрачным блеском, как и вся женщина.

— Мама, — отрывисто проговорила девушка, доверчиво протягивая к женщине руки. — Как ты здесь оказалась, мама?

— Хе Ран, — с ласковой улыбкой молвила она и, нежно сжав руки дочери в своих руках, присела подле неё на кровать. На глазах у обеих выступили слёзы радости. — Как же давно мы не виделись, доченька, — добавила женщина, прижимая Су к груди.

— Прости меня, мама. — Голос девушки дрожал. Казалось, она вот-вот разрыдается в объятьях самого дорого в мире человека. — Я оставила тебя с папой в неведении. Заставила страдать из-за меня. Прости… меня…

— Ты ни в чём не виновата, — мама ласково погладила дочку по голове, утешая. — Нет никакой вины в том, что ты не смогла ко мне прийти. Поэтому я сама решила тебя навестить, — грустная улыбка на её лице сменилась гримасой боли. — Я так скучала по тебе.

— И я скучала по тебе, мама, — всхлипывая, произнесла Хэ Су и покрепче прижалась к матери. На некоторое время воцарилось молчание. В комнате, освещённой лишь призрачным светом одежд посетительницы, не было слышно ничего, кроме редких всхлипываний Су, да тихого шёпота одежд матери, гладившей дочь по голове.

— Знаешь, — после недолгого молчания с грустью произнесла женщина, — когда мы с твоим отцом нашли тебя в одной из больниц Кэсона, я думала, что уже и не услышу твой голос, не увижу твоей улыбки…

— Так я… Я умерла? — с трудом выдавила из себя девушка и, слегка отстранившись, заглянула в ореховые глаза матери.

— Нет. Конечно же, нет, — с грустной улыбкой ответила посетительница. — Ты жива. Но так и не пришла в сознание, — её голос предательски дрогнул, по щекам покатились слёзы.

— Тогда… Я всё ещё могу вернуться? — В карих глазах Су мелькнула надежда.

— Нет, — грустно покачала головой женщина. — Ты нужна здесь.

— Нужна здесь? — изумилась её дочь, крепко вцепившись за полы чанъю матери. — Но я хочу вернуться к вам, домой.

— Ты вернёшься, обязательно вернёшься, — собеседница ласково погладила Хэ Су по щеке. — Только не сейчас. Ещё не время. Ты ещё многое должна сделать в Корё.

Девушка с замиранием сердца ловила каждое слово своей матери, боясь упустить что-то важное.

— Ты видела, в какой нищете доводится жить народу этой страны? — с каждым словом голос женщины становился всё уверенней, в глазах начал появляться жизнерадостный блеск. — Ты слышала, какие бедствия ему приходится претерпевать? — женщина вопросительно взглянула на Хэ Су. От её пристального взгляда девушка невольно вздрогнула.

— Я видела лишь немногое, матушка, — несмело произнесла она.

— Так отверзи очи и узри, — голос матери Су показался подобным металлу. — Дитя, ты должна стать матерью для этого народа, — добавила женщина смягчившись. — Ты не должна позволять им страдать. Утешь их боль, насколько сможешь. Позаботься о них. Вспомни историю. Вспомни, через что довелось пройти этому народу. Вспомни тех, кто правил ним. Сделай всё возможное, чтобы облегчить страдания твоего народа. Защити их.

Пылкая речь матери тронула сердце девушки, и в голове у Хэ Су сразу же начали складываться разрознённые пазлы, постепенно образуя целостную картину. Так вот в чём, оказывается, её предназначение. Она была заброшена на тысячу лет назад для того, чтобы изменить судьбу своего народа и предотвратить кровопролитие. Перед глазами девушки тотчас пронеслись кровавые события, описанные в одной из книг по истории, которые ей доводилось читать. Там говорилось: «…Шёл третий год правления императора Кёнджона. Болезни и голод нещадно выкашивали население страны. По улицам столицы текли реки крови из-за непрекращающихся междоусобиц жаждущих власти чиновников. Апатичный к политике и власти император проводил всё своё время в домах кисэн, ничуть не заботясь о творившихся в стране беспорядках. Спустя полгода большую часть империи захватили кидании и в скором времени беспрепятственно заняли столицу Корё. Император Кёнджон был найден спящим в одной из комнат Кёбана главным военачальником императора киданской империи Ляо и насильно приведён в Хвансон. После недолгой беседы с императором Елюй Сианем, пятый император Корё согласился стать подданным Ляо за 20 доу лучшего киданского вина. Таким образом, Корё навсегда потеряло независимость…»

На глазах у Су выступили слёзы. На протяжении всей истории Корё её народу пришлось немало пострадать. Сначала кровавый император Кванджон значительно ослабил государство, созданное его отцом Тхэджо Ван Гоном, а потом и его сын Ван Чжу, ставший пятым императором Корё — Кёнджоном, продал свою страну киданскому императору Ляо всего лишь за двести литров отборного вина. Пока правители наслаждались жизнью, простой народ был вынужден расплачиваться за их ошибки собственной кровью. Выходит, чтобы не допустить этого, она должна вмешаться? Так что ли? И как она это сделает? Девушка вопросительно посмотрела на всё ещё сидевшую подле неё маму.

— Слушай своё сердце, — с тёплой улыбкой проговорила она, отвечая на невысказанный вопрос Хэ Су. — Оно знает правильный ответ, — женщина ласково провела по щеке дочери, утирая одинокую слезу. — Я всегда буду любить тебя, что бы не случилось, — внезапно добавила она, чем сильно насторожила Су, заставив её крепко сжать мамину руку. — Главное, помни об этом. Мы любим тебя. Всевышний любит тебя. Именно поэтому Он отправил тебя сюда, потому что доверяет тебе. Он знает, что ты со всем справишься. Будь сильной, Хэ Су.

Внезапно тело женщины начало призрачно мерцать. Она крепко прижала дочь к груди и, немного посидев так с ней некоторое время, неохотно отстранилась. На её лице промелькнула печальная улыбка.

— Прости, доченька… Я вынуждена тебя покинуть, — отрывисто произнесла мама и исчезла, растворившись во мраке.

— Мама! — отчаянно крикнула ей вслед несчастная Су и запоздало бросилась к тому месту, где только что была её мать.

— Мы ещё свидимся, дитя, — донёсся из пустоты нежный мамин голос.

— Мама! — снова позвала девушка, но лишь тишина предрассветного сумрака была ей ответом. Не в силах и дальше сдерживать слёзы, Хэ Су отчаянно разрыдалась. Она плакала безудержно, словно вся её жизнь безнадёжно рухнула в один миг, забрав с собой самое дорогое. Её плечи то и дело содрогались от непрерывных всхлипываний. Су обессилено опустилась на кровать и, крепко обняв подушку, беспомощно свернулась клубочком. Слёзы стремительным потоком текли по её щекам, орошая собой постель. Судорожное всхлипывание оглашало окутанную мраком комнату.

— Мама! — отчаянно прокричала девушка в пустоту и… проснулась в обнимку с мокрой от слёз подушкой.

— Госпожа, с вами всё в порядке? — с перепуганным видом вбежала в комнату Су Хён. Но, заметив устремлённый на неё осовевший взгляд молодой госпожи и несколько раз с фонарём в руках тщательно обшарив каждый угол комнаты, наконец, успокоилась. — Вы так душераздирающе кричали, что я уж было подумала, что к вам убийца пробрался в покои. Какое счастье, что это был всего лишь сон! — девушка облегчённо вздохнула и, несколько раз похлопав себя по груди в области сердца, опустилась рядом с Хэ Су на кровать.

— Так это был сон? — постепенно начиная приходить в себя, проговорила девушка и принялась протирать заплаканные глаза. Затем, оглядев всё вокруг, она заметила, что уже начало светать. В комнате всё ещё стоял полумрак, как и во сне, когда ушла её матушка. Су печально вздохнула. Разве это может быть сном? Всё было настолько реалистично, будто матушка и правда приходила к ней.

— Вам приснилось что-то страшное? — осторожно поинтересовалась прачка, когда её госпожа, наконец, успокоилась. Хэ Су отрицательно покачала головой.

— Мне снилась моя мама, — сонным голосом произнесла она и отсутствующим взглядом уставилась в одну точку.

— Когда снится умершая мать, значит, Небеса заботятся о вас, — с радостной улыбкой сообщила прачка, утешительно сжимая ладонь молодой госпожи в своей руке. Девушка уже хотела было возразить, что её мама жива, но вовремя остановила себя, вспомнив, что она — Хэ Су, а не Ким Хе Ран, а, значит, «её» мать давно мертва. Вместо этого Су негромко спросила:

— А если бы моя мама была жива и приснилась мне? Что бы это значило?

— Тогда… — задумчиво протянула Су Хён. — Тогда бы это означало, что она просит вас о помощи. Да. Думаю, так.

— Просит о помощи… — задумчиво повторила девушка. А это похоже на правду. Мама действительно просила её о помощи. Умоляла, чтобы она защитила свой народ. Но что она может? Она же не императрица… При этой мысли Су даже удивлённо подпрыгнула на кровати. Неужели она должна выйти замуж за императора? Если за Тхэджо Ван Гона, то точно ей не бывать императрицей, разве что благородной дамой. Только и всего. Остаются только сыновья императора. Насколько Хэ Су знала из истории, сыновьями, ставшими императорами были кронпринц Ван Му и четвёртый принц Ван Со. Да уж, выбор не велик. Один пал жертвой чиновничьей борьбы за власть, а второй — стал кровавым тираном. Похоже, не избежать ей участи стать женой Кванджона. Су тяжело вздохнула. Придётся придумать что-то получше. Перспектива стать женой четвёртого принца что-то не очень её радовала. Да, ей было жаль его, но не настолько же, чтобы вот так просто взять и выйти за него замуж. Нельзя сказать, что она питала к нему отвращение, но других чувств, кроме сочувствия, он у неё не вызывал. Кто знает, быть может, со временем всё изменится.

— Госпожа, сегодня же последний день перед Соллалем! — спохватилась прачка, внезапно подскочив с кровати, чем окончательно вывела Хэ Су из задумчивости. — Нам же нужно готовиться к празднику. Скорее вставайте. Нельзя в такой день так плохо выглядеть, — добавила она и, взяв молодую госпожу за руку, потащила её за стол. А заспанная девушка не особо-то и сопротивлялась. Усадив госпожу за стол, Су Хён попросила немного подождать, а сама побежала за тазом и тёплой водой для умывания. Когда дверь за прачкой закрылась, Су устало опустила голову на руки и быстро уснула.

Императрица Ю в холодном поту проснулась от ночного кошмара и осовелым взглядом оглядела свои погружённые во мрак покои. Перед глазами всё плыло, в висках стучало. Дыхание сбилось, будто она всю ночь уходила от погони, а сердце обезумевшим зверем рвалось из груди. Приподнявшись на локтях, императрица приглушённо вскрикнула от внезапной боли в сердце. Неужели весь тот ужас, что ей довелось пережить, был всего лишь сном? Как такое могло произойти с ней, пусть даже и во сне? Она с трудом верила в то, что проснулась. Ей всё ещё казалось, что все её надежды рассыпались прахом.

Больше всего на свете императрица Ю Чжи На боялась лишиться власти. Но этот сон, этот кошмар был настолько реалистичен, что заставил её поверить в своё поражение. Странное ночное видение никак не давало ей покоя. Особенно её беспокоило то, кем был тот прекрасный юноша, так похожий на молодую девушку? Это точно не может быть пустой иллюзией. Если бы что-то подобное приснилось императрице в какой-нибудь другой день, она бы проигнорировала его. Но сегодняшней ночью начнётся празднование Соллаля, и она не может оставить этот кошмар без внимания, иначе быть беде. Сны в канун Нового года всегда вещие, не стоит забывать об этом. Она просто обязана хорошенько обдумать всё, что ей приснилось. Быть может, милостивый Будда поможет ей правильно истолковать приснившееся.

Чтобы хоть как-то успокоиться, императрица Ю позвала дежуривших за дверью прислужниц и велела им приготовить ванну и заварить чай из хризантем. Пока служанки были заняты исполнением её приказов, императрица накинула на себя расшитое золотом красное пхо и широко распахнула двухстворчатое окно, впуская в комнату свежий воздух. На улице было ещё совершенно темно. Звёзды скрылись с небосвода, что свидетельствовало о том, что до рассвета оставалось совсем немного. Примерно полчаса, не больше. Императрица Чжи На полной грудью вдохнула холодный зимний воздух. Лёгкий порыв ветра подхватил растрепавшиеся пряди её длинных волос и бесцеремонно бросил ей прямо в лицо. Женщина недовольно поморщилась и поспешно убрала волосы с глаз. Она ни за что не позволит, чтобы тот смазливый мальчишка (кто бы он ни был), стал у неё на пути. Она пресечёт любые притязания на её власть.

— Ваше Величество, всё уже готово! — послышался из соседней комнаты бодрый голос служанки. Прежде, чем уйти, императрица напоследок глубоко вздохнула, наслаждаясь свежестью зимнего воздуха, и, захлопнув ставни, с горделивой осанкой направилась в купальню.

Нежный аромат лепестков болгарских роз, заполнявших бассейн, и приятное тепло воды позволили ей, наконец, расслабиться, а горячий чай из лепестков хризантем помог унять расходившееся сердце. Однако даже это не помогло императрице Ю забыть сегодняшний ночной кошмар. Она до сих пор ясно видела, как сидит на золотом троне, украшенном драгоценными камнями. На ней надеты роскошные шёлковые одежды, а на голове у неё — золотая корона в виде гордо расправившего крылья феникса и несколько изящных квансик. Её трон возвышается над собравшимися вокруг простолюдинами, несущими к его подножию всевозможные дары: драгоценности, разноцветные ткани и фрукты. Все они благоговейно смотрят на неё. Одни неустанно бьют поклоны перед ней, другие же обмахивают её двумя опахалами из павлиньих перьев. Весь Хегён наполнен мягким светом. Императрицу Чжи На наполняет неудержимая радость: наконец-то она достигла всего, чего желала. Она всё ещё молода и прекрасна, в её бархатных руках сосредоточена вся императорская власть. Она сама, а не посредством императора-марионетки правит государством. И осознание собственного превосходства заполняет всё её существо, заставляя ликовать. На лице императрицы расцветает счастливая улыбка. Все её мечты и стремления наконец-то воплотились в жизнь.

Внезапно по толпе простолюдинов пробегает встревоженный шёпот. И в следующее мгновение двери тронного зала широко распахиваются, и перед императрицей Ю предстаёт прекрасный юноша в атласном фиолетовом турумаги, обшитом синей узорчатой тесьмой, белой чанъю и шёлковых наручах с причудливыми белыми узорами. Подпоясан он бело-синим поясом с изображением солнца. Также на непрошенном госте надеты тёмные паджи, едва видневшиеся из-под турумаги, и мокхва.

Едва только незнакомец вошёл в престольный зал, как золотисто-медовый свет, заполнявший всё помещение, померк. Вся прислуга исчезла, а трон, на котором восседала императрица Ю Чжи На, внезапно начал рассыпаться. Императрица поспешно вскочила с престола и изумлённо воззрилась на странного посетителя. Он с гордо поднятой головой спокойно смотрел ей прямо в глаза, будто равной себе. На его лице неспешно расцвела холодная улыбка, от чего императрице Ю стало не по себе. Плавным, грациозным движением руки юноша заставил сантхугван, скреплявший на его голове высокий тугой хвост роскошных каштановых волос, воссиять призрачным светом. Императрица Чжи На инстинктивно зажмурилась, оберегая глаза от яркого света. Как только она снова открыла глаза, всё вокруг неё начало рассыпаться прахом, увлекая её в чёрную бездну. Из груди перепуганной женщины вырвался истошный крик, заставив проснуться…

— О, Небо! — прошептала императрица, тяжело дыша от вновь пережитого кошмара. Её изящные пальцы судорожно сжимали опустевшую чашку. — Неужели грядущий год принесёт мне только страдания? Что означает этот сон? — женщина тяжело вздохнула, поставив селадоновую чашку на край бассейна. — Предупреждает ли он меня о том, что Ё не удастся убить кронпринца, а значит и он сам не станет наследником престола? Или же дело совершенно в другом?

При мысли о грядущем поражении, пусть и довольно призрачном, императрица Ю Чжи На невольно вздрогнула. Всё, чего она столько лет добивалась, не может убежать сквозь её пальцы подобно воде. Ё любой ценой должен занять престол. Корё должно принадлежать её сыну, а значит и ей. На самом же деле не Ё, а она сама будет править страной. И этому ничто не должно помешать: ни пророчество, ни затаившиеся враги. Императрица Ю приложила руку к груди, стараясь унять трепещущее сердце. Она не позволит разрушить её планы. Сегодня же ночью первый принц Му должен умереть, как и планировалось. Она сделает всё, чтобы этот день стал началом её торжества над врагами. Вторая императрица Хванбо и остальные четыре императрицы ещё будут изнывать от бессильной злобы, когда её драгоценный Ё, а не их сыновья, займёт императорский престол. На её алых губах заиграла коварная улыбка. Она ещё докажет всему миру, что только её сын достоин править Корё.

Императрица Чжи На провела рукой по воде, наслаждаясь приятным ощущением. Её сын не может потерпеть неудачу. Всё обязательно пройдёт именно так, как и запланировано. Иначе и быть не может. Женщина блаженно прикрыла глаза и прислонилась затылком к краю бассейна. Перед её внутренним взором вновь предстали недавние события.

— Нам не пришлось бы так спешить, если бы не встал вопрос об отречении от престола, — спокойным тоном объяснял третий принц Ван Ё, расхаживая по покоям своей матушки с маской Чан Су в руках. Императрица Ю с угрюмым видом возлежала на лакированном топчане, задумавшись над словами сына. — Он всегда был сильным игроком, — на мгновение на лице Ё появилась презрительная улыбка. — Как себя поведут наши враги, когда он умрёт?

— Такая возможность выпадает не часто, — задумчиво произнесла императрица, поднеся руку к подбородку. — Нам нельзя её упустить. Мы должны покончить с ним во время ритуала, — императрица Чжи На недовольно сжала губы.

— Вам не стоит об этом беспокоиться, — заверил её третий принц, припав перед ней на одно колено и закрыв лицо маской. Императрица заинтересовано посмотрела на него. Ё тут же отнял маску от лица. На его губах играла торжествующая улыбка…

— Ваше Величество, — послышался из-за двери робкий голос служанки, заставив императрицу Ю вернуться к реальности. — Прибыла принцесса Сан Хи и просит о встрече.

— Скажи ей, пусть подождёт в моих покоях, — нехотя отозвалась императрица. — И чего это Сан Хи в такую рань не спится? — задумчиво произнесла она, оглядываясь на плотно закрытые окна. Брезживший сквозь мунчханхочжи свет предельно ясно свидетельствовал о том, что уже давно рассвело. Императрица Ю Чжи На удивлённо моргнула. Как же быстро летит время. — Который час? — громко спросила женщина, втайне опасаясь услышать, что уже час саси.

— Час чинси, Ваше Величество, — донеслось из-за двери. Императрица облегчённо выдохнула. Значит, у неё ещё есть время, чтобы принарядиться к сегодняшнему ритуалу и заодно побеседовать с Сан Хи. — Принесите мои одежды, — коротко приказала она, направляясь к выходу из бассейна.

Несколько прислужниц поспешно вошло в купальню с парой белоснежных полотенец. Не успела императрица Ю выйти из воды, как они тут же принялись вытирать её нежную кожу и сушить шелковистые волосы. Когда две девушки, бережно вытиравшие тело императрицы Чжи На, управились со своим заданием, то сразу же принялись надевать на свою госпожу белоснежные нижние одежды, при этом стараясь не мешать двум другим девушкам, сушившим волосы Её Величества. Успешно управившись и с этим заданием, служанки приняли из рук только что вошедшей в купальню девушки-прислужницы малиновый турумаги и надели его поверх нижних одежд императрицы. Как только и с этим было покончено, служанки почтительно поклонились и послушно последовали за направившейся в свои покои императрицей.

Императрица Ю Чжи На поспешно миновала отделявшие её от желанной цели залы и вошла в свою комнату, оставив прислугу в передней. Принцесса Сан Хи, сидевшая за чайным столиком с чашкой орхидеевого чая в руках, встала и почтительно поклонилась своей матушке. Императрица приветливо улыбнулась дочке.

— Что привело тебя, дитя, в такую рань ко мне? — с тёплой улыбкой на губах поинтересовалась женщина, усаживаясь на своём обычном месте. Вошедшая в комнату с подносом служанка подала императрице Ю чашку горячего хризантемового чая.

— Я хотела поприветствовать вас, матушка, — такой же тёплой улыбкой ответила принцесса, неторопливо потягивая свой любимый чай. Неповторимый аромат чая из орхидеи наполнял собой всю комнату. Мать с хитрой улыбкой взглянула на дочь.

— Снова пришла просить о дозволении присутствовать на церемонии?

— Матушка, — со вздохом произнесла Сан Хи. В её планы не входило так быстро заводить разговор на беспокоившую её тему. Первоначально она планировала поговорить с матушкой на отвлечённые темы, а уж потом и о сегодняшнем ритуале вскользь упомянуть (чтобы это не выглядело подозрительным). Но проницательная императрица Чжи На, довольно хорошо знавшая свою младшую дочь, тут же разрушила все её планы. — Вы как всегда правы, — добавила девчушка, немного погрустнев. — Не могли бы вы упросить отца? Быть может, он хоть в этот раз позволит мне посмотреть на выступление братьев.

— И думать забудь, — холодно отрезала мать, изучая золотистую жидкость в своей чашке. — Тебе ещё рано смотреть на такое.

— Но, Ваше Величество! — жалобно посмотрела на неё принцесса Сан Хи, с досады поставив чашку ароматного чая на столик. — Почему третья императрица Рю Ок Сун разрешает своему сыну, принцу Чжэ, присутствовать при провидении ритуала, а вы мне — нет? Её сын старше меня всего лишь на год.

— Нет, — решительно возразила императрица Чжи На, резко поставив свою чашку на столик. — Пока я не добьюсь от тебя повиновения, ты никуда не пойдёшь.

— Матушка, зачем вы так? — жалобно всхлипнула Сан Хи, вскакивая со своего места. Всю свойственную ей детскую весёлость как ветром сдуло, будто её и не было вовсе. На глаза расстроенной принцессы навернулись слёзы. — Какая муха вас укусила? Или вы хотите испортить мне настроение, как и вчера брату Со? — обиженно бросила девчушка, намереваясь стремглав вылететь из покоев матери. Но не успела она и шагу ступить, как императрица Ю тут же схватила её за руку.

— Снова виделась с четвёртым принцем, — укоризненно произнесла она. Однако прозвучало это не как вопрос. Расстроенная принцесса прекрасно понимала это и поэтому ничего не ответила. — Я же предупреждала тебя, чтобы ты не смела к нему приближаться. А уж тем более заговаривать с ним. Он — очень опасный человек, — начала читать нотации императрица Ю Чжи На. Она прекрасно знала, что её одиннадцатилетнюю дочку это жутко раздражает, но всё равно упрямо продолжала так поступать. Воспитательные моменты ещё никому не повредили. Сан Хи обиженно посмотрела на мать и попыталась вырвать свою маленькую ручонку из её крепкой хватки. Однако её силы было не достаточно, женщина даже и не думала отпускать её руку. — Он, даже не задумываясь, может причинить тебе вред. Ты должна держаться подальше от таких, как он. Ты меня услышала? — строго спросила императрица, заглядывая в глаза дочери. По щекам принцессы покатились слёзы.

— Как я могу поступить так с ним? Он же мой брат! — оскорблённо вскричала Сан Хи, тщётно пытаясь вырваться из рук матери. — Я ни за что на свете не предам его.

— Он уже давно не твой брат! — воскликнула императрица Чжи На, гневно сверкнув глазами. — Он был усыновлён семьёй Кан девять лет назад — и больше не приходится мне сыном.

— Мне всё равно! — настаивала на своём заплаканная принцесса Сан Хи. — Он был моим старшим братом с самого моего рождения и будет им всегда.

— Ещё раз посмеешь со мной заговорить о Со — накажу, — сквозь зубы процедила императрица Ю. — Я подумывала о том, чтобы разрешить тебе присутствовать на ритуале, но ты меня разочаровала, — добавила она более спокойным тоном, заметив неподдельный испуг на лице дочери. — Иди и больше не попадайся мне на глаза сегодня.

Принцесса слабо кивнула и поспешно направилась к двери.

— Да, — небрежно кинула ей вслед женщина. По правде говоря, настроение у неё было отвратительным. Если ещё час назад она была в более-менее благостном настроении, то сейчас её расположение духа было прескверным. Умеет же эта упрямая девчонка испортить настроение. Впрочем, как и её старший брат Со. — Если ещё раз попытаешься пробраться в зрительный зал, — строго предупредила императрица, когда принцесса Сан Хи остановилась чуть ли не у самой двери и снова посмотрела на неё, — то ты и твоя служанка, которая в этот раз осмелится помогать тебе, будете со всей строгостью наказаны. Я не потерплю неповиновения. Ты уже достаточно взрослая, чтобы отвечать за свои поступки.

— Так, значит, как за поступки отвечать, так я уже достаточно взрослая, — обиженно буркнула её дочь. — А как позволить мне на церемонию проведения Нарэ посмотреть, так я ещё не доросла. Я не понимаю вас, матушка, — разочаровано фыркнула она, открывая двустворчатую дверь.

— Сан Хи! — прикрикнула на неё императрица Ю. — Пока я не добьюсь от тебя должного уважения, ни на какой ритуал ты не пойдёшь. Ты — принцесса, и должна вести себя соответственно.

— Пожалуй, я пойду, матушка, — сдержанным тоном проговорила Сан Хи и вышла вон из комнаты.

— Куда направилась? — крикнула ей вслед императрица. — Я ещё не договорила!

— Как куда? Исполнять ваш приказ весь день не попадаться вам на глаза, — буркнула себе под нос принцесса и, не оборачиваясь, покинула прихожую. Прислужницы сразу же позакрывали за ней двери.

— Вот что за непослушный ребёнок! — досадливо вздохнула женщина, оставшись одна. — Всегда поступает так, как ей вздумается, — добавила она и задумчиво взяла в руки чашку с недопитым хризантемовым чаем. Посидев так немного, императрица неторопливо поднялась из-за чайного столика. — Принесите мои церемониальные одежды. И приберите здесь, живо.

Двери в её покои сразу же отворились, и служанки поспешно начали выполнять её указания. Одни отправились за одеждами императрицы Ю Чжи На, другие же принялись убирать чайный столик с чашками недопитого чая. А третьи — поставили большое напольное зеркало в коричневой раме на место столика. Императрица Чжи На недовольно посмотрела на своё отражение. Из-за Сан Хи у неё снова появилась на лбу складочка. Нужно поскорее избавиться от неё.

— Принесите притирания, — распорядилась императрица Ю, коротко взглянув на близнаходящуюся служанку. Та поклонилась и торопливо покинула комнату. — Я должна выглядеть сегодня неотразимо, — добавила императрица с довольной улыбкой. Пока она ещё говорила, в покои вошли девушки с парчовыми одеждами и всевозможными золотыми украшениями: от квансик и заколок до колец и пояса. Не теряя попусту времени, прислужницы сразу же принялись наряжать госпожу в роскошные одежды. А там и служанки с притираниями подоспели.

Когда всё уже было готово, императрица Ю с довольным видом подошла к зеркалу. Служанки постарались на славу: на сегодняшнем ритуале никто не сравнится с её красотой. Вдоволь налюбовавшись своим великолепным видом, императрица Чжи На широко улыбнулась. Сегодня она должна затмить своей красотой всех жён императора. Никто не должен выглядеть лучше её, иначе ему несдобровать.

— Ни одна женщина не должна сиять ярче меня, — спокойно произнесла императрица Ю, любуясь своим отражением. — Если кто-то выделится… — добавила она и строго посмотрела на прислужниц. В её голосе скользнула скрытая угроза, от чего служанки невольно вздрогнули. Они прекрасно знали, что случись подобное, то это станет настоящим кошмаром не только для их госпожи, но и для них самих. Ведь именно им придётся отдуваться за то, что они недостаточно хорошо позаботились о красоте Её Величества. — Хотя, вряд ли такое случится, — с довольной улыбкой произнесла императрица Ю Чжи На и неспешно направилась в Хвансон, на встречу с императором Ван Гоном, даже не подозревая, что её кошмар только начинается.

Всё утро принцессу Ён Хву донимали беспокойные мысли. Сегодня канун Соллаля, последний день уходящего года, а она ещё не воплотила в жизнь все свои планы на этот год. И управиться с ними ей нужно именно сегодня. Иначе, кто знает, как в следующем году всё может обернуться?

Особенно Ён Хву беспокоила одна мелкая дрянь, которую она никак не могла оставить безнаказанной. У неё не так много времени, чтобы медлить с решением данного вопроса. И поэтому принцесса ещё с самого раннего утра отправила служанку на поиски подходящих людей, которые бы помогли ей реализовать грандиозный план мести, со вчерашнего дня созревший в её голове. Если этой ночью хорошенько проучить эту наглую выскочку, то весь последующий год она будет шёлковой и больше не станет доставлять принцессе Ён Хве, младшей дочери второй императрицы Хванбо Чжи Ён, излишнее беспокойство. А именно этого принцесса и добивалась.

Ей казалось довольно подозрительным, что после потери памяти шестиюродная сестра её невестки внезапно стала вести себя совершенно иначе: стала чересчур смелой и даже дерзкой. Ён Хва прекрасно знала, что такие изменения в поведении человека ни с того ни с сего не происходят. Либо Хэ Су слишком хорошо скрывала своё истинное «я», либо позавчера произошло что-то такое, что заставило эту дрянь кардинально измениться. Принцесса была склонна ко второму варианту, и поэтому решила, во что бы то ни стало, выяснить истинную причину этих перемен. Для этого-то она и решила использовать личную служанку этой кумихо, чтобы та докладывала о каждом её шаге. Тем более Чхэ Рён не впервой шпионить за своей госпожой. Но всё бы ничего, если бы эта растяпа снова не умудрилась всё испортить: родственница невестки с лёгкостью обнаружила её присутствие. Принцесса Ён Хва очень надеялась, что у этой мелкой дряни не хватило мозгов догадаться, что за Чхэ Рён стоит именно она.

Ён Хву очень обрадовало то, что сегодня утром недалёкая служанка договорилась именно с бандой Чжэ Ккаль — наиболее влиятельной бандой столицы. Её услуги стоили, конечно же, не дёшево, но зато порученные приказы она всегда выполняла тщательно. Принцессе однажды уже доводилось иметь дело с этой бандой, и она была очень довольна результатом. Поэтому тюк риса того стоил.

Когда посыльный Пак Чона, главаря банды Чжэ Ккаль, покинул покои принцессы Ён Хвы, девушка была в прекрасном расположении духа. Наконец-то у неё появилась возможность отомстить. По счастью, Пак Чон с радостью согласился провести сегодня ночью воспитательную беседу с Хэ Су, после которой эта несносная девка станет тише воды, ниже травы. Принцесса Хванбо была очень довольна этим. Она даже не пожалела тюка риса по такому случаю, в очередной раз приказав прислуге утаить недостачу. Её брату, принцу Уку, незачем знать, что одного тюка недостаёт. Он и так собирался по случаю Соллаля заняться раздачей продовольствия бедным жителям Сонгака. Так что одним тюком риса больше, одним меньше — особой роли не играло. Если брат всё же обнаружит пропажу, то, что будет со слугами, отвечающими за сохранность продовольствия, не особо-то и волновало принцессу Ён Хву. Двадцать ударов ивовыми прутьями ещё никому не навредили. Да и сама принцесса время от времени порола нерадивых слуг за различные проступки. Она всегда считала, что порка — прекрасный инструмент для дрессировки прислуги. Если с самого начала непослушный слуга не знает своего места, то потом уже будет довольно сложно с ним справиться, не прибегая к силе. Не будь Хэ Су родственницей Мён Хи, Ён Хва давно бы её выпорола. Эта невоспитанная девка несомненно заслуживает наказания. Но так как у принцессы Хванбо не было достаточных оснований для порки сестры своей невестки, то она решила прибегнуть к услугам местной банды. Всё равно никто не узнает, что за всем этим стоит принцесса. Ён Хва находилась в предвкушении. Как же ей хотелось увидеть перепуганную физиономию дурочки Су после знакомства с бравыми парнями из банды Чжэ Ккаль. После подобной встречи эта дрянь определённо точно будет вести себя как мышка.

Принцесса Ён Хва очень надеялась, что у Пак Чона хватит ума попридержать своих мальцов, чтобы они особо руки-то не распускали. А то ведь если обнаружится, что над Хэ Су надругались, восьмой принц всю столицу на уши поднимет. Как-никак Су не просто его родственница, она ещё и родственница императора Ван Гона и четвёртого принца Ван Со. А уж если слухи и до Кёнджу дойдут, то непременно в Сонгак примчится и сам Ван Бу. Столько шума поднимется из-за какой-то девки, а уж этого Ён Хва никак не хотела. Пусть уж лучше Чжэ Ккаль попугает эту крысу как следует, чем создаст ещё больше проблем своим безрассудством.

— Ваше Высочество! — послышался за дверью взволнованный шёпот Чхэ Рён, заставив принцессу Ён Хву спуститься с небес на землю. — Ваше Высочество!

— Входи, — недовольно бросила принцесса. Служанка тут же поспешно вбежала в комнату, как будто за ней бандиты гнались. — Ты сделала всё так, как я велела? — холодно произнесла Ён Хва, измерив Чхэ Рён неодобрительным взглядом. — Тебя никто не видел?

— Нет, Ваше Высочество, — с поклоном ответила девушка. — Я сделала всё так, как вы велели.

Принцесса Хванбо довольно улыбнулась.

— Что ж, — произнесла она, задумчиво расхаживая по своим покоям. — Половину моего приказа ты уже выполнила, осталось разобраться со второй. Справишься — и я щедро вознагражу тебя, — добавила принцесса и строго посмотрела на прислужницу. От её пристального взгляда Чхэ Рён невольно сжалась. Она прекрасно знала, что гневить принцессу Ён Хву себе дороже.

— Я поняла вас, принцесса, — опустив взор, сбивчиво пролепетала служанка.

— Хорошо, — торжествующе улыбнулась Ён Хва. — Ты должна сделать всё в точности так, как я тебе велела. Снова оплошаешь — пеняй на себя. А теперь ступай.

Служанка быстро поклонилась и поспешно покинула покои принцессы. Едва только дверь за Чхэ Рён закрылась, как к Её Высочеству пожаловала невестка, интересуясь, готова ли золовка идти во дворец к Его Величеству. Принцесса Ён Хва недовольно фыркнула, но заметив недоумённый взгляд Мён Хи, тепло улыбнулась.

— Я с самого рассвета на ногах, невестка, — ответила девушка, вместе с женой своего старшего брата покидая ханок. — Тебе не стоило волноваться по этому поводу. Мои служанки давно уже закончили все необходимые приготовления к сегодняшнему празднику. Так что мы можем ехать.

— Да, Ваше Высочество, — с лёгким поклоном ответила госпожа Хэ. Её ничуть не удивило, что золовка с самого утра на ногах. Принцесса Ён Хва всегда хорошо ей помогала в управлении хозяйством, и поэтому Мён Хи была ей очень признательна. Этот милый ребёнок никогда не доставлял ни ей, ни её мужу никаких хлопот. Хоть Ён Хва и была ровесницей Хэ Су, но она была намного мудрее и ответственней последней. Здесь, в резиденции восьмого принца, принцесса являлась полноправной хозяйкой. Благодаря её мудрому управлению хозяйством слуги совершенно не доставляли никаких хлопот, а в продовольствии никогда не было недостачи. Госпоже Хэ очень нравилось, как золовка выполняет свои обязанности. Она всегда считала, что в будущем принцесса Хванбо обязательно станет прекрасной хозяйкой и послушной женой, ведь у неё для этого есть все необходимые задатки и навыки.

Последующие полчаса принцесса Ён Хва и Мён Хи провели в паланкине, направлявшемся во дворец Манвольдэ. Первоначально принцесса планировала поехать верхом, но ради болеющей невестки, которая последнее время неважно себя чувствовала, всё же согласилась ехать в паланкине, чем очень обрадовала Мён Хи.

Всю дорогу женщины практически не разговаривали, всецело погрузившись в свои размышления. Все мысли Ён Хвы были заняты предвкушением скорой мести, поэтому принцесса больше предпочитала молчать, лишь изредка перекидываясь с невесткой дежурными фразами о предстоящем торжестве. Какое же счастье, что этой мелкой дряни, Хэ Су, нет с ними. Если бы и она отправилась вместе с ними во дворец, то принцессе Хванбо намного сложнее было бы ей отомстить за нанесённую обиду. Кто знает, когда бы снова подвернулся подходящий момент для свершения правосудия? Его ведь могло и не быть. Или пришлось бы ждать довольно долго. А вот ждать принцесса Ён Хва не любила. Со своими врагами она предпочитала расправляться сразу же, чтобы они не посмели даже головы поднять в её присутствии. Любое промедление может дать хорошую фору её противникам, чего она никак не могла допустить. Пусть уж лучше они ползают перед ней на коленях, чем она позволит им себя превзойти. Она — принцесса. Любой, кто посмеет её унизить, поплатится за свою ошибку. И пусть ей только пятнадцать (да это и не имеет никакого значения), она просто обязана наказать своих недоброжелателей по справедливости. Это её долг как принцессы и как будущей императрицы.

С самого детства вторая императрица Хванбо Чжи Ён готовила свою младшую дочь к жизни во дворце. Она всегда мечтала о том, чтобы её драгоценная дочь стала женой будущего императора, которому предстоит взойти на престол после настоящего правителя Корё — императора Ван Гона. Но Ён Хва была категорически против становления второй женой наследного принца Му. Она всегда стремилась быть первой. Во всём. Да и к тому же на днях встал вопрос об отречении кронпринца от престола. А это не играло на руку второй императрице, но зато очень радовало её дочь: теперь ей уж точно не придётся выходить замуж за первого принца Ван Му. Благодаря этому событию вторая императрица Хванбо оставила бесполезные уговоры и больше не донимала ими дочь.

Ён Хва всегда хотела стать женой сильного, могущественного императора, способного удержать в своих руках власть. Кем бы ни был будущий кронпринц, которого назначат вместо Му, она непременно должна стать его женой. Принцессе Хванбо были прекрасно известны намерения старшего сына императрицы Ю, третьего принца Ё, занять императорский престол. Однако, зная взрывной характер Ё и какой змеёй подколодной была его драгоценная матушка, принцесса Ён Хва не спешила добиваться его расположения. Да ей и незачем было это делать: третий принц и так неровно к ней дышал. Ради желанной власти Ён Хва стерпела бы и заскоки третьего принца и императрицу Ю заодно, если бы только была полностью уверена в том, что следующим взойдёт на престол именно Ё. Однако помимо третьего принца на императорский трон некоторые чиновники планировали посадить своих внуков, сыновей жён императора Ван Гона. Так что ещё не было окончательно известно, кому же достанется власть над Корё. Поэтому принцесса Хванбо предпочитала подождать, да и вторая императрица была того же мнения. Замуж выйти она всегда успеет, а вот упущенной выгоды уже не вернуть.

— Её Высочество принцесса Ён Хва и госпожа Хэ прибыли, — громко объявил придворный служащий, и паланкин тут же остановился. Принцесса Хванбо с любопытством выглянула в окошко, надеясь увидеть любимую матушку. К немалой радости Ён Хвы, вторая императрица Чжи Ён была уже здесь. Она всегда лично встречала свою драгоценную дочь.

— Рада видеть вас, матушка, — поприветствовала мать принцесса Ён Хва, вылезая из паланкина.

— И я тебя, доченька, — с тёплой улыбкой отозвалась вторая императрица. — Сегодня ты выглядишь по-особенному. Этот светло-зелёный турумаги с розовой чхимой тебе очень идёт.

— Спасибо, матушка, — широко улыбаясь, ответила принцесса. — Вы сегодня неотразимы. Я уверенна, никто не сравнится с вашей красотой, — добавила она, с довольным видом глядя на вторую императрицу Хванбо.

— Благодарю, — добродушно рассмеялась женщина, похлопав дочь по плечу.

— Приветствую вас, Ваше Величество, — любезно поклонилась Мён Хи, заняв своё место рядом с золовкой. — Рада видеть вас снова.

— Как ты себя чувствуешь? — с приветливой улыбкой поинтересовалась вторая императрица Хванбо Чжи Ён.

— Уже намного лучше, — соврала её невестка. Лёгкая улыбка тронула уголки её губ. Ей никак не хотелось огорчать свекровь подобными известиями. Она и так не может порадовать её внуком, так зачем же её ещё и своим скверным самочувствием беспокоить?

— Рада слышать, — кивнула вторая императрица. — Что ж, нам пора уже идти в Хвансон. Император ждёт.

— Да, Ваше Величество, — хором ответили её спутницы и в сопровождении вереницы прислужниц направились во внутренний двор дворца Манвольдэ, оставив позади главные ворота Намдэ.

Едва ли небольшая процессия во главе со второй императрицей успела пересечь порог внутренних ворот, как к ним навстречу из соседних ворот вышла императрица Ю Чжи На в сопровождении шестерых своих прислужниц. Стоило Ён Хве завидеть высокомерную императрицу Ю, как мягкая улыбка, до сих пор блуждавшая на её губах, тут же исчезла. А ей на смену пришла притворно-приветливая дежурная улыбка, которую принцесса всегда использовала в подобных случаях.

— Три цветка расцвело во дворце! — радостно воскликнула императрица Чжи На, подходя поближе ко второй императрице Чжи Ён и её спутницам. Принцесса Ён Хва и Мён Хи почтительно поклонились новоприбывшей.

— Королева Хванбо, — добавила императрица Ю, оглядев соперницу с ног до головы, — сегодня вы выглядите более элегантно.

— Императрица Ю, — с лёгкой улыбкой ответила вторая императрица, — вы очень красивы сегодня.

Императрица Ю Чжи На польщённо прищурила глаза, наслаждаясь моментом: её соперница таки оценила её красоту. А это значит, что победа за ней. Сегодня уж точно никто не сравнится с её красотой.

— Принцесса Ён Хва, — с довольной улыбкой обратилась к девушке императрица Чжи На. — Навещайте не только свою мать, но и меня посетите. Расскажите забавные истории, происходящие в мире. К сожалению, — добавила она, коротко взглянув на Мён Хи, — принцы не очень хороши в этом.

— Боюсь, что моих навыков ораторского искусства окажется недостаточно, чтобы развлечь вас, — с радостной улыбкой ответила Ён Хва. — Скоро я навещу вас и приготовлю забавные истории.

— Буду ждать с нетерпением, — с тёплой улыбкой проговорила её собеседница. — Пойдёмте к императору, — добавила она, возвысив голос, чтобы и сопровождавшие её служанки услышали, и первой направилась во дворец. Принцесса Ён Хва бросила ей вслед долгий пронзительный взгляд, крепко сжав мягкую ткань своей чхимы. Госпожа Хэ взволнованно посмотрела на золовку и поспешила утешительно сжать её руку. Она прекрасно знала, насколько сложно принцессе было видеть главную противницу своей матери.

— В дневном свете она кажется иной, — задумчиво произнесла вторая императрица Хванбо Чжи Ён. От неожиданных слов матери Ён Хва поспешно вырвала свою руку из руки невестки. Мён Хи с грустью посмотрела на неё.

— Меня не покидают мысли о том, что вы в одиночку боретесь во дворце, — произнесла принцесса, бросив вслед императрице Ю взгляд, полный боли и ненависти. — Брат поскорее должен перейти на вашу сторону.

— Это дворец, — со вздохом осторожно проговорила Хэ Мён Хи. — Нужно быть осторожной со словами. Иначе беды не миновать.

— Твоя невестка права, — не оборачиваясь, со спокойной улыбкой произнесла вторая императрица. — Ты всё ещё не подготовлена. Тебе ещё многому предстоит научиться. И будет лучше для тебя, — добавила она ровным тоном, — если ты всё забудешь.

Её дочь, принцесса Хванбо, оскорблённо вздохнула. На её глаза навернулись слёзы.

— Как я могу забыть такую обиду?! — дрожащим голосом произнесла девушка. Она никогда не простит императрице Ю Чжи На шестилетнюю ссылку в Хванджу, родной город клана Хванбо, ведь именно она оклеветала её мать в том, чего та не совершала.

— Почему ты не привела Хэ Су? — стараясь скрыть нарастающее раздражение и заодно сменить тему, обратилась к снохе вторая императрица Чжи Ён. Ей так же, как и её дочери, не давала покоя давняя обида. Однако женщина прекрасно знала, что скоропалительные решения могут привести к нежелательным последствиям. Месть — это блюдо, которое подают холодным. Она ещё отомстит, обязательно отомстит, но только после того, как будет полностью уверена, что её сопернице не избежать наказания. — Весь дворец уже знает о беспорядке, который она учинила, — с тёплой улыбкой произнесла вторая императрица. Смелая выходка этой девчонки заставила вторую императрицу Хванбо заинтересоваться её особой. — Было бы неплохо познакомиться с ней поближе.

— Она наделала много ошибок из-за своего недуга, — с виноватой улыбкой ответила Мён Хи. — Поэтому я решила, что будет благоразумнее оставить её веселиться в одиночестве.

— Хорошо, — кивнула императрица, довольная ответом невестки. — Давайте поторопимся, император ждёт, — добавила она чуть громче и направилась в Хвансон. Все остальные последовали за ней.

«Матушка, чтобы вы не говорили, но я отомщу за вас, — пообещала про себя принцесса Ён Хва. — Императрица Ю ещё будет валяться у вас в ногах, слёзно моля о прощении. Вы ещё насладитесь её слезами. Я вам это обещаю».

Праздничный Сонгак заполонили толпы принарядившихся жителей. По случаю празднования Соллаля каждый счёл необходимым приодеться в свои самые лучшие одежды: горожане — в простенький, но опрятный ханбок, а дворяне — в шёлковые богатые наряды. Среди разношёрстной толпы нередко можно было встретить и одетый во всевозможные маски люд.

Улицы столицы пестрели не только разноцветными нарядами жителей, но и бумажными фонариками, подвешенными под черепичными крышами домов. На обочинах дорог оживлённо велась торговля. То тут, то там разместились торговые палатки со всевозможными товарами: от сладостей и разнообразных закусок и до сундуков с украшениями. Кое-где на первых этажах ханока для удобства приветливых продавцов, с добродушной улыбкой зазывавших к себе потенциальных покупателей, были обустроены торговые лавки. Всюду витала праздничная атмосфера. Каждый радовался наступлению нового года и без сожалений провожал старый.

— Госпожа, попробуйте вот это! — восторженно воскликнула Су Хён, протягивая Хэ Су медовый пряник с кунжутом. — Это очень вкусно!

— А вот это — просто объеденье! — с довольным видом промурлыкала девушка, уминая сладкий ккэёт. — Вот, возьми. Попробуй, — добавила она, протягивая подруге кусочек.

— М-м-м, действительно вкусно, — радостно протянула служанка, кивнув головой. — Тут ещё столько всего интересного, госпожа. Мы должны увидеть всё!

— Несомненно! — согласно кивнула Су и радостно рассмеялась. Чуть ли не с самого утра они с Су Хён бродили по улицам столицы, наслаждаясь всевозможными вкусностями и веселясь от души. То они любовались изящными заколками для волос, то бегали к реке смотреть на установку причудливых фонариков в виде рыб, цветков лотоса, птицы феникс, мартышек. Как только начало смеркаться всюду начали зажигаться огни, от чего бумажные фонарики стали ещё краше, чем при дневном свете.

— Смотрите, госпожа Су, какая красота! — восторженно всплеснула Су Хён, указывая на светящийся фонарик-феникс. — А вон там! — добавила она, указывая на фонарик-рыбу чуть ли не с неё ростом. Девушка радовалась как ребёнок. За всё время знакомства с ней Хэ Су ещё ни разу не видела её такой счастливой. Хорошенько отдохнув от ежедневных домашних забот и позабыв обо всех своих обидах и лишениях, Су Хён, наконец, предстала перед своей госпожой такой, какой она была на самом деле. И это очень радовало Су, ведь ей так не терпелось побольше узнать о своей новой подруге. Обычно Хэ Су не спешила так близко подпускать к себе малознакомых людей, но с Су Хён всё было совершенно иначе. Эта девушка была добродушной и искренней. Да и то, как она общалась с такими же прислужницами, как и она сама, очень нравилось её молодой госпоже.

Раньше, когда Су ещё была самой собой и жила в своей собственной эпохе, ей редко доводилось встретить действительно искреннего человека, который бы не пытался казаться лучше, чем он есть на самом деле, а просто оставался бы самим собой. У неё было много знакомых, которые до жути боялись принять себя такими, какие они есть, всеми силами стараясь подражать своим кумирам. Она знала их на протяжении многих лет, но никогда по-настоящему им не доверяла. Ведь как можно доверять тому, кто сам себе довериться боится?

Но с Су Хён всё было совершенно иначе. Эта девушка в душе всё ещё оставалась ребёнком. Она смотрела на мир с широко распахнутыми глазами, в которых плескалось девичье любопытство с примесью детской наивности. Нельзя было сказать, что эта двадцатитрёхлетняя девушка простодушна и беспечна как ребёнок. По её уставшим глазам без труда можно было прочесть, что за свою не столь долгую жизнь ей пришлось многое пережить. Ей знакомы и радости, и лишения. Хоть и жилось ей порой не сладко, однако это не сломило её, а наоборот, сделало сильнее и мудрее. Именно за то, что, несмотря на тяготы, Су Хён всегда находила в себе силы жить дальше, Хэ Су и привязалась к этой девушке. Для неё она стала не просто служанкой, а хорошей подругой.

Созерцая искреннюю радость на лице Су Хён, Су хотела радоваться вместе с ней. Однако сегодняшнее ночное видение всё ещё не давало ей покоя. С того самого момента, как она с подругой вышла за пределы резиденции восьмого принца, её глаза отчаянно искали нуждавшихся в её помощи. Однако среди разношёрстной толпы девушка за весь день не увидела ни одного нищего, что очень её огорчило. Неужели во всей столицы не найдётся и горстки бедняков? Нет, быть такого не может. Либо все нуждающиеся переоделись в честь праздника в свои самые лучшие одежды и таким образом затерялись в толпе, либо вообще не показывались на улицах города. Хэ Су досадливо вздохнула. Вот как она должна позаботиться о своём народе, если даже разыскать в толпе нищего не способна?

Неизвестно сколько бы тоска терзала сердце Су, если бы девушке не посчастливилось заметить крутившегося возле лотков с шариками тток мальчика лет десяти. Одет он был довольно опрятно, но его голодный вид ясно свидетельствовал о том, что этот ребёнок явно не из зажиточной семьи. Да и торговка, время от времени пытавшаяся безуспешно отогнать от своего прилавка надоедливого попрошайку, своими действиями подтвердила подозрения Хэ Су. Позабыв обо всём на свете, девушка подхватила под руку недоумевающую подругу и потащила её к заветному прилавку.

— Что-нибудь желаете купить? — расплылась в любезной улыбке хозяйка. — У меня тток на любой вкус: и с кунжутом, и с кедровыми орешками, и с мясом курицы, и с фазаном… — начала расхваливать свой товар полненькая женщина в сине-розовом простеньком ханбоке. К её немалому удивлению, молодая госпожа приобняла за плечи назойливого парнишку и ласково ему улыбнулась. Да что там говорить, и сам ребёнок был немало удивлён, когда симпатичная молодая госпожа приобняла его и с добродушной улыбкой предложила купить для него любой, на его выбор, рисовый шарик.

— Я хотел бы попробовать тток с фазаном, — проговорил мальчик, несмело посмотрев на всё ещё улыбающуюся незнакомку. — Я слышал от благородных мальчишек, что он очень вкусный.

— Ишь чего захотел! — презрительно пырснула торговка. — Такой маленький, а уже такой жадный. У тебя хоть есть чем заплатить? Молодая госпожа, должно быть, пошутила, а ты, легковерный, поверил, — начала проповедовать хозяйка лотков с рисовыми кругляшками. Су одарила её недоброжелательным взглядом, от чего та аж поперхнулась и, закашлявшись, послушно умолкла.

— Сколько стоит один шарик? — с напускным равнодушием поинтересовалась Хэ Су, выжидающе глядя на торговку.

— Од… одна мера риса, — сбивчиво проговорила женщина, опасливо поглядывая то на хмурившуюся молодую госпожу, то на её недоумевающую служанку. — Что, много? — осторожно переспросила она, поймав на себе испытывающий взгляд девушки. — Я могу ещё полмеры скинуть…

— Не стоит, — мягко возразила Су, протягивая ей два небольших мешочка риса. — Столько будет достаточно? — девушка пристально посмотрела на хозяйку лотков. Та осторожно приняла из её рук плату и, наконец, ощутив в своих руках действительный вес риса, удивлённо уставилась на странную покупательницу.

— Но… госпожа? Здесь в два раза больше, чем я попросила. Я не могу это принять, иначе Небеса покарают меня за обман.

— Это вполне справедливая плата за ваш труд, — мягко прервала её Хэ Су. — Не только вы боитесь гнева Небес.

— Да благословят вас Небеса за вашу доброту! — не помня себя от счастья и часто кланяясь, пролепетала обрадованная торговка. Девушка коротко улыбнулась, принимая благословение приветливой хозяйки и протянув всё ещё стоявшему подле неё мальчику рисовый шарик с фазановой начинкой, отошла от прилавка. — Вот счастье-то привалило! — радостно всплеснула в ладоши торговка, провожая недоумённым взглядом странную госпожу. — Сколько лет здесь торгую, а таких покупателей ещё не встречала. Повезёт же кому-то с такой добродетельной женой!..

— Как тебя зовут? — поинтересовалась Хэ Су у парнишки, когда они отошли на некоторое расстояние от прилавка, затерявшись в толпе.

— Ён, — проговорил мальчик, с довольным видом тщательно пережёвывая полученный подарок. — Я никогда в жизни не ел такой вкуснятины!

— Очень рада, что тебе нравится, — с приветливой улыбкой ответила Су.

— Госпожа, — понизив голос до шёпота, наконец, проговорила Су Хён, осторожно потянув молодую госпожу за рукав нежно-розового турумаги. — Мы не так много взяли с собой риса, чтобы раздавать его направо и налево.

— Эге! — недовольно шикнула на неё Хэ Су. — Кто это ещё раздаёт рис направо и налево? Мы весь день только тем и занимались, что веселились да ели всякие вкусности. А этот ребёнок, быть может, с самого утра и крохи во рту не держал.

— Да я не об этом, госпожа! — досадливо нахмурила брови служанка. — Торговка ведь у вас только одну меру попросила, а вы ей две дали.

— А ты разве думаешь, что одной меры риса будет достаточно, чтобы приготовить один рисовый шарик с фазановой начинкой? Или мясо фазана ей даром досталось?

— Простите меня, госпожа Су, — виновато опустила глаза пристыженная служанка. — Я как-то не подумала об этом.

— Ён, вот ты где! — послышался радостный женский голос, тут же заставивший девушек повернуться к говорившей. — А я тебя повсюду ищу… Постой, а откуда у тебя взялся тток? Ты что, украл его? — взволновано проговорила молодая женщина в бледно-лиловом ханбоке.

— Нет, всё не так, — с лёгкой улыбкой замахала руками Хэ Су, подходя поближе. — Это я его угостила.

Незнакомка подозрительно воззрилась на молодую госпожу.

— И что вам нужно от моего сына? Неужели на какой-то дурной поступок подбить решили?

— Нет-нет, — возразила Су. — Вы всё не так поняли. Он просто выглядел очень голодным, и я не могла не накормить его.

— Кто вы такая, что без разрешения заботитесь о чужих детях?! — не унималась взволнованная мать. — Почём мне знать, что вы не навредите моему ребёнку? Для вас, господ, смерть какого-то жалкого простолюдина — развлечение, а матерям-то как прикажете жить после этого?! — чуть ли не прокричала женщина, прижимая к сердцу сына. На её пылавших гневом и тревогой глазах выступили слёзы.

— Зачем вы так? — вступилась за свою госпожу Су Хён. — Госпожа Су даже и не думала вредить вашему сыну. Она всего лишь хотела помочь…

— А кто её просил нам помогать? — сухо отрезала мать Ёна, уже почти доевшего свой тток. — Мы не нуждаемся в милости господ! — сердито воскликнула она и, вырвав из рук недоумевающего сына недоеденный рисовый шарик, бросила его Хэ Су под ноги. — Мы и без ваших подачек обойдёмся. Просто дайте нам нормально жить. Больше нам ничего и не нужно, — добавила женщина, глотая слёзы и взяв сына за руку, поспешно удалилась.

— И чего она взъелась на вас из-за какого-то ттока? — искренне недоумевала Су Хён, когда незнакомка вместе со своим сыном затерялась в толпе. — Вы же ничего плохого не сделали.

— Полно тебе возмущаться, — мягко возразила Су, приподняв руку. — Она — мать. Её тоже можно понять. Кто знает, как бы ты поступила на её месте, когда бы к твоему ребёнку подошла какая-нибудь расфуфыренная госпожа со служанкой и предложила ему рисовый шарик.

— Если бы это была принцесса Ён Хва, — ехидно хихикнула служанка, — я бы подхватила ребёнка на руки и без оглядки убежала бы прочь.

— Вот именно так и поступила эта несчастная мать, — проговорила молодая госпожа, печально оглядывая толпу.

— Госпожа, пойдемте, посмотрим на светящиеся пагоды, — решила сменить тему Су Хён, легонько потянув собеседницу за рукав. — Уже стемнело, и они должны быть особенно красивыми.

— Да, — согласно кивнула девушка, выдавив из себя вымученную улыбку. По какой-то непонятной причине её душу окутала тоска, и это произошло не из-за Ёна и его матери, а из-за чего-то ещё. Вот из-за чего именно, Хэ Су никак не могла понять. Странное чувство захватило все её мысли, не давая думать ни о чём другом, кроме как о непонятной ей тоске. Ни с того ни с сего девушке захотелось разрыдаться и уйти куда-нибудь подальше от этой суеты. Куда-нибудь, где бы её никто ни побеспокоил. Как хорошо, что Су Хён сама предложила ей покинуть это место и отправиться туда, где среди удивительной красоты бумажных фонариков стояли светящиеся пагоды. Да и было там не так многолюдно, как здесь.

Су и в обычные дни не особо-то любила многолюдные собрания, а сегодня, когда у неё совершенно не было настроения, она предпочитала держаться подальше от большого скопления народа. Пока они с Су Хён пробирались к реке, несколько человек умудрилось толкнуть Хэ Су так, что она чуть не сбила с ног идущую рядом подругу, а один индивид даже ухитрился наступить ей на ногу. Как же негодовала Су Хён, это нужно было только видеть! Даже Су так не злилась на неуклюжих и слегка нагловатых прохожих, как её спутница. Разъярённая Су Хён в клочья готова была порвать любого, кто бы доставил её госпоже хоть малейшее неудобство. Поведение подруги очень повеселило Су, и на душе у неё стало светлее: она не одна. Даже здесь, вдали от родного дома и в совершенно другой эпохе, у неё есть та, кто не оставит её в трудную минуту и будет всячески поддерживать, стараясь, чтобы счастливая улыбка не сходила с её лица.

Не успели Хэ Су вместе с Су Хён выбраться из толпы, как люду значительно прибавилось. Сквозь возбуждённый гул толпы до слуха девушек постепенно начали доноситься и другие звуки. И совсем скоро подруги уже отчётливо могли различить звуки чангу, басового бука, квенгвари и чинга. Не сложно было догадаться, что к ним приближались никто иные, как уличные артисты или шуты, как их ещё называли. С каждым приближающимся ударом барабанов народ потихоньку расступался, и вскоре Су и Су Хён увидели перед собой разодетых в красочные наряды шутов. Особенно внимание девушек привлёк один из артистов, нарядившийся в яркие одежды. Издали было довольно сложно рассмотреть его, но зато в неровном свете светящихся бумажных гирлянд, развешенных по всей столице, было прекрасно видно закрывавшую его лицо коричневую маску янбана и ярко-красный доходивший до пояса турумаги с белыми паджи.

— О, госпожа! — послышался радостный голосок появившейся из ниоткуда Чхэ Рён. — Я думала, что уже и не найду вас в этой толпе.

— А чего это ты заявилась сюда? — внезапно налетела на неё Су Хён. — Я всё утро уговаривала тебя пойти с нами в город, а ты всё время твердила мне о каких-то важных делах. Врать-то было зачем, если и так собиралась за нами увязаться?

— А я и не врала, — растерянно проговорила девушка. — У меня действительно были дела, и я уже со всеми ними справилась, — добавила она с радостной улыбкой.

— Так я тебе и поверила, — обиженно бросила Су Хён, пытливо вглядываясь в приближавшихся артистов. — Госпожа! — восторженно воскликнула она, указывая на юношу в маске янбана. — Вы только поглядите, какая у него стройная фигура! А как он грациозен!

— Должно быть, он и не менее красив, — добавила Чхэ Рён и звонко рассмеялась.

— С чего это ты взяла? — изумилась Су Хён. — Ты даже лица его ещё не видела, а уже говоришь, что он красавец.

— А где ты видела уродливого канатоходца? — притворно нахмурила брови её собеседница. — Он, несомненно, прекрасен, словно лотос.

— Канатоходец? — приподняла одну бровь Су, решив и себе включиться в беззаботную болтовню служанок. — Откуда ты знаешь? Или же ты всё-таки с ним знакома? — Она хитро прищурилась, решив возвратить болтливой прислужнице старый должок. — Или у тебя с ним интрижка?

— Нет! Конечно же, нет! — мгновенно встрепенулась та и обеспокоенно замахала руками. Её лицо вспыхнуло подобно плодам персикового дерева. — Как я могу с ним встречаться, если я его даже не знаю?!

Многозначительно переглянувшись между собой, Хэ Су и Су Хён весело расхохотались, от чего щёки Чхэ Рён зарделись ещё больше. Неизвестно, сколько бы продолжалось это беззаботное веселье, если бы к трём девушкам грациозной поступью не приблизился давно запримеченный ними шут в ярко-красном наряде.

— Эге! — под ритмичные звуки барабанов воскликнул он приятным бархатистым голосом, остановившись напротив Су. — Что за прекрасная орхидея, омытая росой, расцвела среди сорняков! Могу ли я узнать имя очаровательной госпожи? — добавил он, взмахнув шёлковым веером. Коричневая маска всё ещё скрывала его лицо.

— И зачем это какому-то уличному артисту понадобилось моё имя? — решила подыграть ему Хэ Су, шутливо подбоченившись. — Я даже лица твоего не видела, а ты уже спрашиваешь моё имя. Не многовато ли ты просишь?

— Эй, розочка-колючка, разуй-ка глаза! — с притворной обидой добавил он и, грациозно водворив маску на лоб, открыл молоденькое женственное личико. По толпе тут же пробежал восторженный шёпот. — Да с моей красотой ни одной кисэн не сравниться! — с обворожительной улыбкой добавил юноша, подперев подбородок ладонями.

— Дорого же ты оцениваешь свою красоту, — гордо вскинула голову Су и шутливо нахмурила брови. — Только вот бутон лотоса и то красивее будет.

— А и правду говорят: хороша роза, да шипы колючие, — сложив веер и поправив им роскошные чёрные волосы, проговорил уличный артист. — Придётся потрудиться, чтобы сорвать этот благоуханный цветок, — добавил он, обходя вокруг своей собеседницы. — Что за ивовый стан, а личико нежное, точно припорошенные цветки сливы! А волосы прекрасны, как орхидеи, — при этих словах юноша невесомо коснулся головы Хэ Су. — У такого прелестного цветка, должно быть, и имя чудесное.

— Зови меня морской водою, — с наигранным равнодушием ответила девушка. — И больше не ходи за мною, — добавила она и с гордой поступью отошла в сторону. Восторженно сложив руки на груди, Су Хён с Чхэ Рён следили за каждым её движением.

— Эге, да для такой морской колючки не помешал бы гребешок, — добавил шут, демонстративно доставая из рукава черепаховый гребень. Точно такой же, как и у Су. Девушка удивлённо воззрилась на гребень и инстинктивно потянулась к своим волосам, ища заветный подарок. Но черепахового гребня на месте не оказалось. На лице Су отразилось разочарование, тут же сменившееся подозрением. Неужели умудрился стащить с неё украшение, пока она тут мило болтала с ним?

— Неужто уличные артисты стали теперь ловцами черепах? — подозрительно прищурилась девушка, пытаясь выяснить: не её ли это гребень.

— Скорей ловцами розовых жемчужин, — с лучезарной улыбкой взмахнул шёлковым веером юноша. — А гребень я случайно подобрал.

— Тогда любезным будь, верни его скорее, — решительно протянула руку Хэ Су, окончательно убедившись в том, что гребень-то действительно её.

— Уж нет, — уличный артист снова спрятал в поле рукава украшение для волос. — Такой подарок нужно заслужить, — добавил он, прикрыв нижнюю часть лица опахалом.

— И как же? — скрестила руки на груди Су, выжидающе глядя на парня. — Весь рис давно уже обменян на еду. А вновь домой за новым не пойду.

— Что ж, розочка-колючка, — юноша резко захлопнул веер и картинно завёл руки за спину, — тогда тебе придется со мною в догонялки поиграть. Поймай меня, коль хочешь назад гребень, — добавил он и опрометью бросился бежать в сторону реки. Собравшаяся вокруг импровизированной сцены толпа разочарованно ахнула и постепенно начала расходиться, быстро сообразив, что продолжения не будет.

— Забудьте вы о нём, госпожа, — Су Хён заступила дорогу подруге, уже собравшейся догонять наглеца. — Гребень того не стоит, чтобы ночью за всякими воришками из-за него гоняться.

— Я не могу просто так подарить его ему, — недовольно бросила уже начавшая злиться Су. — Этот гребень — символ нашей с тобой дружбы. Я непременно должна его вернуть, — решительно добавила она и, ловко вывернувшись из рук уже намеривавшейся схватить её служанки, побежала за ожидавшим её в стороне шутом.

— Госпожа! — только и смогла с досадой крикнуть девушка. — Госпожа, подождите меня! — запоздало прокричала Су Хён и уже было кинулась за Хэ Су, как её за руку тут же схватила Чхэ Рён.

— Оставь её, — торопливо проговорила та, серьёзно глядя на свою собеседницу. — Если и не догонит проказника, всё равно ведь вернётся. И где ей потом нас искать, а? Лучше давай останемся здесь, — добавила она, направляясь к ближайшей пагоде. Су Хён лишь тяжело вздохнула и молча последовала за ней.

— Верни мне гребень, сейчас же! — потребовала запыхавшаяся Су, с каждым шагом всё дальше удаляясь от людных улиц столицы. Позади уже давно осталась тихая река с неописуемой красоты светящимися фонариками и пагодами, а там минули и последние дома Сонгака, за которыми начинался вязовый лес, плавно переходящий в берёзовую рощу. — Это уже не смешно, — добавила она с досадой, на что прыткий юноша ответил насмешливым взглядом, повернувшись к ней лишь на мгновение.

Едва только девушка вбежала в берёзовую рощу, как внезапно её накрыла тревога: тот, за кем она гналась, бесследно исчез. Вокруг было подозрительно тихо: ни зверь, ни птица, ни шелест потревоженной ветром листвы не нарушали лесной покой. Всё как будто затаилось, в ожидании чего-то неизбежного.

Хэ Су остановилась и, тяжело дыша начала подозрительно оглядываться по сторонам. Пробивавшегося с небес сквозь голые ветви берёз призрачного света молодого месяца было вполне достаточно, чтобы как следует осмотреться. Девушка тяжело дышала, по её лицу струились тяжёлые капельки пота. Сердце точно бешенное билось о грудную клетку, а в душу начал запускать свои ледяные когти страх. Су определённо точно не нравился этот молчаливый лес. Никаких сомнений, здесь что-то было не так. Вот не может же быть в лесных зарослях настолько тихо, если только там не устроена засада. Засада… От одной мысли о том, что её заманили в ловушку, у бедной девушки сразу же защемило в груди.

— Вот же идиотка! — пробормотала себе под нос взволнованная Хэ Су, постоянно озираясь по сторонам. — Дважды умудрилась наступить на одни и те же грабли. И как ты теперь собираешься выкручиваться из этой ситуации? Думаешь, это тебе так просто с рук сойдёт, как и на парковом озере? Вряд ли тебе посчастливится вернуться в свою эпоху после такого, — досадливо бросила она, осторожно направившись назад, откуда и прибежала. Девушка старалась ступать как можно тише, но приглушённый шелест прошлогодней листвы, так или иначе, выдавал каждое её движение.

— Так-так-так, — протянул насмешливый низкий голос. — И куда это мы собрались в столь поздний час? Неужели решили покинуть нашу тёплую компанию, молодая госпожа?

От неожиданности Су подпрыгнула и обернулась, ища глазами незнакомца. Поначалу она никого не увидела, однако в следующее мгновение из-за деревьев показалась толпа народа в причудливых разрисованных масках. Неизвестные тут же рассредоточились по лесу, неумолимо начав окружать свою жертву со всех сторон, тем самым отрезая ей путь к спасению.

— И что это за редкая птица угодила в наши силки? — послышался знакомый бархатистый голос. Это точно был тот переодетый в шута воришка, который и заманил её сюда. Пойманная в ловушку девушка даже не посмотрела в его сторону, судорожно соображая, как же выбраться от сюда живой. В её душе начала зарождаться паника.

— Если вы думаете, что сможете разжиться на мне, — возвысила голос Хэ Су, стараясь придать ему как можно больше уверенности, — так у вас ничего не выйдет: при мне нет никаких драгоценностей. А ту единственную, которая и была, стащил ваш подельник, — добавила она, указывая на своего недавнего знакомого.

— И этот старый гребень ты называешь драгоценностью? — насмешливо фыркнул юноша, способный посрамить своей красотой любую девушку. — Мой турумаги и то дороже стоит, чем твоя безделушка. Можешь забрать её себе, — с хитрой улыбкой добавил он, кинув гребень под ноги собеседнице. Но Су даже не сдвинулась с места. Она прекрасно знала, что стоит ей только наклониться за украшением, как эта разбойничья шайка тут же накинется на неё со всех сторон. И тогда ей точно придётся худо.

— Тебе вернули принадлежащее тебе, а ты даже не хочешь поднять его с земли, — с едва различимой насмешкой бросил мужчина в рогатой зелёной маске, медленно приближаясь к Хэ Су. Его голос девушка сразу же узнала. Это именно его она впервые услышала, когда несколькими минутами ранее прибежала в этот злосчастный лес. — Как невежливо с твоей стороны разбрасываться подарками, — добавил он, коротко переглянувшись со своими подельниками.

— Что вам нужно от меня? — строго спросила Су. К счастью, её голос не выдал бушевавший внутри неё страх. Как же ей хотелось поскорее вырваться из этой ловушки! Ноги так и просились пуститься наутёк, чтоб только пятки сверкали. Однако девушка всё же нашла в себе силы оставаться на месте и сохранять видимое хладнокровие. Если сейчас она допустит хоть малейшую ошибку, то ей несдобровать. Сделав вид, что просто рассматривает постепенно сужавшийся вокруг неё круг бандитов, Хэ Су начала судорожно искать глазами хоть кой-то более-менее прочный дрын. С боевым шестом она умела обращаться довольно хорошо. Поэтому Су была уверена, что отбить первую атаку будет в состоянии. Девушка догадывалась, что эти бандиты вряд ли имеют хоть малейшее представление о том, что она обладает боевыми искусствами. Иначе, с какой бы стати они с такой беспечностью осмелились бы идти на неё с голыми руками.

— А разве не понятно? — послышался где-то справа вкрадчивый скрипучий голос. — Молоденькая красивая девушка, одна, среди мужчин, в лесу. Что бы это могло значить?

От его слов по телу Хэ Су пробежала мелкая дрожь. Ей так хотелось сорваться с места и кинуться наутёк. В висках стучала кровь, сердце бешено колотилось в груди. Девушка с трудом держала себя в руках. С каждым шагом бандитов смелость неумолимо покидала Су. Пойманная в ловушку она в последний раз отчаянно оглянулась по сторонам. На этот раз на глаза ей попалась более-менее прочная на вид палка, которая не должна была сломаться сразу же после первого удара. Хэ Су облегчённо вздохнула. Осталось только подобрать её с земли и обороняться станет значительно легче. Су, конечно же, могла и в рукопашную вступить с этими бандитами, однако больше предпочитала держать их на расстоянии. Ей ведь не известны их сильные и слабые стороны, поэтому лучше не рисковать. А то мало ли, чем это может закончиться для неё?

— И неужели нынче в Кёбане кисэн перевелись, что вы заманиваете в лес добропорядочных девушек? — с нескрываемой насмешкой бросила девушка, делая ещё несколько шагов в сторону запримеченного ранее дрына. К счастью, её беззаботная болтовня превосходно отвлекала подступавшую разбойничью шайку, не давая им обнаружить истинные планы Хэ Су.

— А то ты не знаешь, что кисэн дорого берут! — пырснул находящийся ближе всех к ней юноша, прятавший лицо за уродливой красной маской.

— А тут такая красотка сама к нам пожаловала! — послышался за спиной у Су ещё один насмешливый голос. — Разве мы можем пройти мимо?

— Вы хоть знаете, кто я? — холодно спросила девушка, делая ещё несколько шагов в сторону заветной палки. — Если вы что-то со мной сделаете, у вас будут большие неприятности.

— А какой дурак будет думать о неприятностях, когда у него на примете такая хорошенькая попка? — донеслось откуда-то слева. От подобного нахальства щёки девушки зарделись как розы, а в груди начал зарождаться всепоглощающий гнев. Бушевавшая внутри паника Су, тут же поспешно ретировалась. Хэ Су ступила ещё пару шагов в сторону палки. Чтобы окончательно сбить с толку своих противников, она сделала ложный выпад в сторону, а затем, резко обернувшись вокруг своей оси, поддела ногой дрын и ловко поймала его обеими руками. Обхватив палку точно меч, девушка гневным взором обвела опешивших от её внезапной выходки бандитов.

— Первому, кто сделает хоть шаг в мою сторону, — грозно предупредила она, крутанув в руке палку, — я переломаю рёбра. Ну, кто хочет проверить? — с вызовом бросила девушка и, повернувшись лицом к мнимому шуту, добавила: — Может быть, ты?

— Вполне недурно обращаешься с палкой, — спокойно ответил за него мужчина в рогатой зелёной маске, — как для девчонки, — на его насмешку тут же отозвался одобрительный хохот.

От подобной наглости по всему телу Хэ Су прокатилась очередная волна гнева. Девушка едва сдерживалась, чтобы первой не накинуться на этого нахала, который, вне всяких сомнений, был здесь главарём. Однако здравый смысл крепко держал Су на месте, не позволяя ей совершить, быть может, самую последнюю в её жизни ошибку.

— Так кто же будет первым? — разочаровано вздохнула девушка, не спуская глаз со своих противников. — Или вы испугались девчонки?

Презрительный смех, чуть ли не с минуту оглашавший берёзовый лес, постепенно стих, уступив место давящей тишине.

«Милостивый Всевышний! — пронеслось в голове у насторожившейся Хэ Су. — Если мне удастся выбраться из этого злосчастного леса живой и невредимой, я буду служить только Тебе…»

— Взять её! — хрипло прорычал главарь, бесцеремонно прервав искреннюю молитву девушки, отчего все бандиты как один сорвались с места и всем скопом бросились на свою жертву. Бедная девушка вцепилась в спасительный дрын до побелевших костяшек, готовясь встретить неизбежное.

Последний день перед Соллалем пролетел незаметно. С самого раннего утра все принцы были заняты приготовлениями к обряду экзорцизма: те, что постарше, провели весь день на тренировках, оттачивая свои навыки перед сегодняшней церемонией, а те, что помладше, с нетерпением ждали наступления темноты, чтобы насладиться выступлением старших братьев. Каждый с нетерпением ждал сегодняшнего ритуала. Одни — для того, чтобы посмотреть на грандиозное зрелище, другие же — чтобы достичь собственной цели. В особенности на этот обряд изгнания злых духов полагал большие надежды третий принц Ван Ё. Он уже давно спланировал всё необходимое для устранения своего единокровного брата — кронпринца Ван Му. Как только этой занозы не станет, то, непременно, его место займёт именно он, принц Ё. Третий принц с нетерпением ждал этого дня. Он уже представлял, как после «печальной» кончины первого принца Му именно его назначат наследным принцем.

Других же принцев заботили совершенно иные мысли. Кронпринц Му очень переживал по поводу сегодняшней церемонии. Нет, он нисколько не беспокоился о том, сможет ли его четвёртый брат, принц Со, стать для него достойной заменой при проведении сегодняшнего ритуала. Му хорошо знал Со с самого его детства — и поэтому доверял ему. Он знал, что четвёртый принц очень талантлив и непременно сможет справиться с таким пустяковым заданием как роль Фансянши. Первого принца беспокоило совсем другое: сможет ли Со остаться невредимым после сегодняшней схватки с убийцами? Да и кто знает, не пострадает ли ещё кто-нибудь из-за алчности его врагов, покушавшихся на его жизнь и титул кронпринца? Принц Му очень переживал по этому поводу. Знай он, с каким врагом ему предстоит столкнуться, то ни за что бы не стал прятаться за спиной брата. Со был единственным, кому он сейчас мог доверить свою жизнь. Да, за время девятилетней ссылки в Шинджу он сильно изменился: стал жестоким и дерзким. Но лишь одно в нём оставалось неизменным — преданность семье. Кронпринц прекрасно знал, что только лишь на четвёртого брата он может положиться.

Сам же четвёртый принц Ван Со особо не переживал по поводу сегодняшнего ритуала изгнания злых духов: ему не впервой было встревать в подобные передряги и рисковать собственной жизнью. С того самого момента, как его родители отреклись от него и отправили его в качестве утешения в семью сумасшедшей наложницы Кан, он перестал бояться трудностей. Да что там трудности, даже смерть его уже давно не страшила. Долгие девять лет ссылки в Шинджу лишь она одна была его верной спутницей и единственным утешением. Смерть была с ним рядом, когда он, запертый в пустой комнате и позабытый всеми на свете, умирал от жажды и голода. И она бы ещё тогда забрала его в свои нежные объятья, если бы новый приступ безумия не накрыл проклятую наложницу. В тот вечер весь дом был перевёрнут вверх дном: это обезумевшая мать искала своего горячо любимого сына. Каково же было её удивление, когда она нашла его еле живым, запертым в старом доме. Ярость полоумной наложницы Кан была безграничной. Многие слуги в тот вечер были наказаны лишь за то, что верой и правдой служили своей безумной госпоже и неукоснительно следовали её приказам. Одних она приказала выпороть, а свою горничную, которой несколькими днями ранее велела запереть уродливого монстра и заморить голодом, приговорила к обезглавливанию.

Смерть была верной спутницей Со и тогда, когда он безжалостно расправлялся над своими врагами. Солонцеватый привкус крови на губах и всепоглощающая ярость внутри опьяняли его, заставляя отдать всего себя без остатка безумному танцу со смертью. Только лишь неизменная спутница жизни была верной любовницей четвёртого принца, и только в ней он находил упоенье. И лишь в крови своих врагов Ван Со мог утопить всю свою боль. Но ненадолго. Вскоре на смену неистовой ярости и жажде крови приходила пустота, раздиравшая сердце и душу несчастного принца на части. Ничего на свете принц Со так сильно не боялся, как этой щемящей пустоты. Он готов был пойти на всё что угодно, лишь бы душевная боль его не тревожила. Но это было практически невозможно. Рядом с ним никогда не оказывалось того, кто смог бы утолить его боль, и кому бы он без раздумий заплатил бы любую цену за своё исцеление. Единственным целебным лучиком света, согревавшим его израненную душу, была для него сестра — принцесса Сан Хи. Да и с той всеми силами его пыталась разлучить их безжалостная мать — императрица Ю Чжи На. Но он, четвёртый принц Ван Со, ни за что не позволит ей этого сделать. Он уничтожит врагов кронпринца Му и тем самым добьётся для себя законного права оставаться здесь, в Сонгаке. И тогда никакая на свете сила не сможет разлучить его с сестрой.

В отличие от уже упомянутых трёх старших братьев и чуть ли не единственным, для кого сегодняшний обряд экзорцизма был чем-то вроде священнодейства, никак не связанного с кровопролитием, был юный десятый принц Ван Ын. На протяжении всего дня ему не терпелось узнать, будет ли присутствовать на сегодняшнем празднестве одна хорошенькая особа, которая уж очень ему приглянулась. Поэтому, как только появилась возможность удовлетворить снедавшее его любопытство, он тут же подскочил к восьмому брату с расспросами:

— Ук, ваша жена и Хэ Су тоже будут присутствовать? — поинтересовался он, не в силах скрыть счастливой улыбки, и застыл на мгновение в ожидании утвердительного ответа.

— Думаю, да, — слегка удивлённо посмотрел на него тот, стараясь отдышаться после утомительной тренировки. Да и не только принца Ван Ука удивил неожиданный вопрос десятого принца. Даже принц Со заинтересовался, едва услышав знакомое имя. По правде говоря, он тоже был бы не против повидаться с этой бойкой девчонкой.

— Правда? — переспросил сияющий от счастья Ын и уже было хотел отойти в сторону, как его тут же остановил с трудом сдерживающий ехидную улыбку девятый принц Ван Вон.

— А что? — спросил он, стараясь выглядеть как можно серьёзнее. — Так понравились унижения смазливой девчонки, что тебе уже не терпится снова быть осмеянным?

Слова девятого брата очень развеселили слышавших его колкости, но только не самого Ына. Выругавшись себе под нос, тот обиженно посмотрел на старшего брата.

— Нет! Я собираюсь высказать ей всё, что я о ней думаю! — солгал расстроенный десятый принц.

— Хочешь вновь поваляться в пыли? Неужели понравилось? — насмешливо прищурившись проговорил третий принц Ван Ё, отчего его братья развеселились ещё больше. Даже Бэк А и тот расплылся в довольной улыбке, а четырнадцатый принц Ван Чжон вообще открыто расхохотался, решив тем самым подоставать младшего братца. Вот только четвёртого принца их беззаботное веселье не затронуло: со скучающим видом он размахивал перед собой мечом, вдетым в специальные белые ножны, в надежде услышать хоть что-то более интересное, чем глупые подтрунивания братьев над влюблённым Ыном.

— Перестань ржать, — обиженно буркнул десятый принц, сверкнув глазами на смеявшегося прямо у него над ухом принца Чжона. — Я сказал, перестань! — прикрикнул Ын на не унимавшегося Чжона, но его слова снова не возымели никакого эффекта. Даже наоборот, развеселили четырнадцатого принца ещё больше. — Ну, держись! — пригрозил десятый принц Ын и, замахнувшись на брата вдетым в ножны мечом, начал гоняться за ним по всей тренировочной площадке.

— Только попадись мне в руки — я тут же задам тебе хорошенькую взбучку! — пригрозил старшему брату принц Ван Ын после очередного круга, намотанного вокруг Бэк А и остальных принцев. — Будешь знать, как надо мной насмехаться!

— Мечтай, мечтай, — с насмешкой бросил принц Ван Чжон и, приняв боевую стойку петуха, по-петушиному ударился с младшим братом грудью. После столкновения десятый принц сразу же коротко айкнул и, выронив из рук меч, схватился за сердце и картинно завалился на бок.

— Брат, брат! — воскликнул взволнованный Чжон и тут же бросился к развалившемуся на деревянном полу десятому принцу. — С тобой всё в порядке?

— Ага, попался! — с довольной улыбкой проговорил юный проказник, обхватывая старшего брата ногами и руками. — Ты всё ещё мне не ровня.

— Как смеешь ты так вести себя со старшим братом? — с наигранной обидой бросил четырнадцатый принц, освободившись из хватки Ына. Снова провоцируя брата погоняться за собой, он глумливо расхохотался. Не стерпев насмешки, десятый принц помчался за ним вслед. Их беззаботная беготня развеселила не только стоявших неподалёку принцев Бэк А, Му, Ё, Ука и Вона, но и всегда такого угрюмого четвертого принца Со, заставив даже его добродушно улыбнуться. Едва только его глаза встретились с пытливым взглядом восьмого принца, как радостная улыбка тут же сошла с его лица, заступив место печали. Ему не хотелось, чтобы кто-то видел его радость. Пусть уж лучше его считают беспощадным зверем, чем видят в нём игривого щенка.

— Вы оба, прекратите немедленно! — прикрикнул на резвящихся братьев третий принц, которому уже начала поднадоедать их возня. — Повеселились и хватит. Через полчаса зрители заполнят зал, и мы должны будем приступить к ритуалу. Вы б лучше приберегли силы пред предстоящим выступлением, а не носились здесь как жеребята, — Ё с серьёзным видом наставлял расходившихся принцев. — А то будете на церемонии как сушёный абрикос.

— О, я люблю абрикос! — с довольным видом промурлыкал принц Ван Чжон, сбегая по ступенькам со сцены.

— Кто б сомневался, — буркнул принц Ван Ын, намереваясь последовать совету третьего брата и пойти куда-нибудь в более спокойное место, чтобы отдохнуть перед предстоящей церемонией. А заодно и помечтать о встрече с Хэ Су.

Последующие полчаса пролетели незаметно. Каждый принц был занят последними приготовлениями к приближающемуся выступлению, но никто из них даже не подозревал, чем может обернуться сегодняшнее празднество. За исключением Ван Ё, конечно же. Но даже такой расчётливый принц, как он, не мог предположить, что его противнику давно уже известно о его коварном плане. Знай он об этом наперёд, то ни за что бы не был таким довольным и спокойным как сейчас. Пока принц Ё томился в предвкушении близящейся победы, четвёртый принц Ван Со и первый принц Ван Му втайне ото всех готовили своё собственное представление, способное кардинально изменить ход сегодняшнего ритуала.

Под мерный стук барабанов по широким каменным ступеням на сцену не спеша поднимался Фансянши, одетый в большую зелёную маску с четырьмя глазами, турумаги из медвежьей шкуры, чёрную кожаную чогори и алую чхиму, из-под которой виднелись чёрные шёлковые паджи и кожаные хва. В левой руке он держал четырёхугольный бронзовый щит, а в правой — опущенный зубцами к земле золотой трезубец. Его взор был направлен на восседавшего на золотом престоле императора Ван Гона в обществе двух своих главных жён, занимавших свои почётные места по правую и по левую руку от него. Гордо прошествовав к противоположному краю сцены по широкой деревянной площадке, с изображенными на ней четырьмя извивающимися драконами, экзорцист ловко развернулся на пятках. Скрестив трезубец со щитом, он с характерным металлическим звоном развёл их в разные стороны. Каждое его движение, каждый его поворот вокруг своей оси сопровождался ритмичными ударами барабанов. И когда Фансянши на мгновение замер напротив трёх деревянных ширм, обклеенных белой мунчханхочжи, и выбросил руку с трезубцем вперёд, раздался тонкий звон квенгвари. После чего за ширмами сразу же вспыхнул свет, осияв собой три силуэта с мечами. Едва ли звук латунной тарелки утих, как охотник на демонов ловким движением крутанул над головой трезубцем и резко опустил его вниз. За ширмами тотчас же погас свет, погрузив силуэты во тьму. Визгливо запричитали квенгвари и чинг, с каждым ударом ускоряя свой и без того бешеный ритм. Пока Фансянши гордой поступью шествовал через всю драконью площадку к высокому подножию императорского престола, на сцену с криками начали выбегать Чжин Чжа в белых одеяниях. Каждый из них держал в руке по зажжённому факелу. Другие же правящие ритуалом принцы, облачённые в алые турумаги и бело-алые маски, неспешно повыходили из-за ширм и размеренной поступью стали спускаться по лестнице на драконью площадку. Чуть ли не одновременно с ними на сцену по каменным ступеням неспешно начал подниматься и Чан Су со своими помощниками в красных масках. Когда все участники обряда экзорцизма заняли свои места и настораживающий бой латунных гонгов утих, в воздухе рассыпалась мелкая дробь чангу, меньше чем через полминуты сменившаяся протяжным завыванием квенгвари.

— Все Чжин Чжа собрались! — поклонившись императору, во всеуслышание объявил придворный астроном Чхве Чжи Мон, как только все посторонние звуки утихли, а участники ритуала встали по своим местам. — Сейчас мы прогоним злых духов!

Как только Чжи Мон умолк, император Ван Гон сразу же поднял вверх правую руку, тем самым объявляя об официальном начале церемонии. Дважды прозвучал глухой стон бука, заставив находившихся на сцене правящих ритуалом принцев и охотника на демонов закружиться в причудливом танце, время от времени выбрасывая вперёд руку с оружием.

Правитель Корё с упоением наблюдал за каждым движением своих сыновей, в особенности был очень доволен кронпринцем Му, исполнявшим роль Фансянши. Первый принц великолепно справлялся со своим заданием. Вне всяких сомнений, ни один принц не смог бы сыграть эту роль лучше него.

Раздались отрывистые удары ёнго. Находящиеся на сцене принцы сразу же перегруппировались так, что Фансянши оказался в центре, а Чжин Чжа начали неспешными прыжками покидать драконью площадку. Как только последний из них оказался за её пределами, правящие ритуалом принцы вновь перестроились. Выстроившись один за другим так, что охотник за злыми духами оказался во главе, они по очереди принялись взмахивать мечами. Когда последний меч описал небольшую дугу, Чжин Чжа грациозно потянулись в разные стороны. Несколько раз изящно покрутившись вокруг своей оси под мерные звуки квенгвари и чинга, они вместе с Фансянши припали на одно колено. Оставив своё оружие на деревянной площадке, принцы плавно поднялись на ноги и грациозно развели руками. Каждое их движение было лёгким и прекрасным. Казалось, принцы всецело слились со своей ролью, проживая на сцене особую жизнь. С замиранием сердца зрители следили за каждым их движением. Хоть обряд экзорцизма по традиции проводился из года в год, никому из присутствующих не надоедало наблюдать за этим чудесным представлением. Да и как оно могло надоесть, если изобретательные принцы каждый раз показывали своим зрителям что-то особенное, по-новому рассказывая в своём танце хорошо известную всем историю.

Мерные звуки латунных гонгов сменились тревожной дробью ёнго, заставившей присевших Чжин Чжа и Фансянши настороженно оглядеться по сторонам. Подобно утке-мандаринке тревожно вскрикнула труба и под ритмичные удары барабанов на сцену начали выпрыгивать демоны в зелёных рогатых масках с широко раскрытыми ртами. Мягко приземлившись на подушечки ступней, они тут же рассредоточились по драконьей площадке. Правящие ритуалом принцы поспешно покинули сцену, уступая место для борьбы экзорциста с нечистью.

— Наследный принц очень хорош в этой роли, — с очаровательной улыбкой проговорила вторая императрица Хванбо, обращаясь к императору.

— Он практически жил на боях, — с гордостью сообщил тот, неотрывно наблюдая за каждым движением Фансянши.

Ловкие трюки кронпринца завораживали зрителей. Заставляли с замиранием сердца следить за каждым его движением. И очень настораживали императрицу Ю Чжи На. Она прекрасно знала, что принц Му всегда был талантливым бойцом. Но то, с какой стороны он открылся ей в своей неизменной роли экзорциста, очень настораживало её. Взволнованная императрица уже начала переживать по поводу запланированного убийства. Чуяло её сердце, что такого умелого воина будет крайне тяжело сразить даже банде наёмных убийц. И если сегодняшнее покушение провалится, то как сможет её дражайший сын, принц Ё, занять место наследного принца? От тревожных мыслей грудь императрицы Ю тяжело вздымалась, а перед глазами начали оживать образы недавнего ночного кошмара. Неужели Небеса отвернулись от них с сыном?

Одним ловким движением Фансянши разметал набросившихся на него демонов. Ритмичные удары латунных гонгов и ёнго сменились протяжным вскриком медной трубы. Поверженная нечисть беспомощно извивалась у ног экзорциста. Под прерывистые звуки кальго на сцену стремительно выбежал разодетый в меха Чан Су.

— Желудок принимает лекарства, — изменённым голосом проговорил он, поразив демона трёхгранным деревянным мечом. Завидев сына, императрица Чжи На заметно успокоилась. — Дух поедает плоть медведя, Будда поглощает свет. Мы призовём двенадцать богов, — добавил он, направляя меч на стоявшего в нескольких шагах от него экзорциста, — и уничтожим злых духов и болезни. Я уничтожу тебя. Пронжу твою печень и изрежу твою плоть, — продолжал заклинатель злых духов, остановившись напротив Фансянши. — Я вытащу твои внутренности!..

Едва только голос Чан Су умолк, как на драконью площадку тут же начали выскакивать неизвестные в демонических масках, заставив императора и всех присутствующих застыть в изумлении. Мгновенно обнажив меч, один из незваных гостей сразу же набросился на экзорциста. Стараясь отразить удар, тот моментально закрылся от нападающего щитом. Однако атака наёмного убийцы была настолько сильной, что вынудила Фансянши припасть на одно колено. Острый меч без особого труда пронзил медный щит насквозь, к счастью, даже не задев принца. Остальные наёмники тоже обнажили свои мечи.

— Защищайте императора! — во всё горло завопил Чжи Мон и бросился к престолу правителя. Дворцовая стража тут же заполнила возвышенность, на которой располагался императорский престол, стояли столы высокопоставленных чиновников и двадцати девяти императорских жён.

Воспользовавшись заминкой, экзорцист ловко выхватил из рук зазевавшегося наёмника меч и резким движением перерезал ему горло. Пришедшие в себя убийцы быстро окружили своих противников и всем скопом набросились на Фансянши и Чан Су. На драконьей площадке завязалось нешуточное сражение. Ловкими точными движениями охотник на демонов отражал яростные атаки наёмников, раз за разом нанося им смертоносные удары и при этом оставаясь невредимым. Не в силах больше бездействовать, стоявшие неподалёку принцы посбрасывали с себя маски и, похватав мечи, кинулись на помощь сражавшимся с неприятелем братьям.

Скрывавшие свои лица за масками наёмные убийцы незамедлительно вступили в схватку и с остальными принцами. По тому, как они наносили и отражали удары, было заметно, что они превосходные воины. Однако их мастерства было явно недостаточно, чтобы хотя бы вскользь задеть кого-нибудь из принцев. Как наёмники ни старались одержать победу, но их противники всё равно были сильнее. Раз за разом кто-нибудь из убийц окровавленным падал на пол, защитники же оставались невредимыми. Положение наёмников с каждой минутой становилось плачевнее.

Отброшенный одним из убийц экзорцист по инерции налетел на заклинателя злых духов. Опершись о руку брата, он мгновенно отразил удар нападавшего. Чан Су же в свою очередь сразился деревянным мечом с очередным противником. Прекрасно понимая, что это его единственный шанс убить кронпринца, он коротко кивнул наёмнику. Буквально за доли секунды переодетый в заклинателя злых духов принц Ё вывернул деревянный меч так, что остро отточенный меч его противника как раз точно направлялся в незащищённую грудь ничего не подозревавшего наследного принца. Чтобы завершить начатое, третий принц Ван Ё с силой толкнул наёмника на Фансянши. Вовремя не сориентировавшийся ряженый убийца стрелой пролетел мимо принца Му, лишь вскользь задев его левую руку. Раненый принц вскрикнул и, тяжело припав на одно колено, крепко обхватил повреждённую руку.

— Му! — воскликнул напуганный император Ван Гон, готовый в любой момент броситься на помощь раненому сыну. Перепуганная до смерти вторая императрица Хванбо Чжи Ён судорожно хватала ртом воздух. По её испуганному виду было заметно, что ещё чуть-чуть, и она точно шлёпнется в обморок. Стоявшая подле неё принцесса Ён Хва испуганно вытаращила глаза и начала прерывисто всхлипывать. Охваченная страхом Хэ Мён Хи судорожно сжала свой носовой платок. Все находившиеся на площадке перед императорским дворцом и созерцавшие разыгравшееся внизу сражение были охвачены страхом. Все, кроме императрицы Ю, ожидавшей последнего акта этого затянувшегося спектакля.

Воспользовавшись заминкой обескураженного болью экзорциста, один из наёмников всё же решил довершить начатое. Высоко подскочив в воздух, он бросился на приготовившегося встретить своё поражение противника. Но не успел меч наёмника, опьянённого маячившей перед глазами победой, опуститься на голову жертвы, как ему молниеносно заступил дорогу меч другого принца. Ловко отразив удар, принц в маске Чжин Чжа обрушил свой меч на шею нападавшего и точным ударом ноги опрокинул того на спину. Поверженный наёмник приглушённо застонал от резкой боли и в скором времени скончался. Однако это было не только его поражение. У всех остальных прибывших с ним убийц тоже не было никаких шансов. Быстро сообразив, что их дела плохи, ряженые наёмники мощно оттолкнулись от пола. Взмыв высоко в воздух, они без особого труда перемахнули через возвышавшуюся над сценой деревянную ширму и тут же растворились в темноте.

Расстроенный неудачей третий принц поспешно стянул с себя маску и с досадой посмотрел на корчившегося от боли кронпринца в маске Фансянши.

«Проклятый Му! — пронеслось в голове у третьего принца. — Из-за тебя все мои планы пошли прахом. Я никогда не забуду этого и не прощу».

— Поймать их! — едва сдерживая переполнявшую его ярость, прокричал принц Ё. Бросив испепеляющий взгляд на всё ещё стоявшего на коленях принца Му, он резво убежал с несколькими облачёнными в металлические доспехи гвардейцами.

— Императорская армия! За мной! — что было духу, прокричал запыхавшийся восьмой принц Ван Ук и, коротко взглянув на раненого первого принца, умчался прочь с остальными воинами.

— Му! — взволнованный император бросился к одетому в маску экзорциста кронпринцу и осторожно снял с того личину, надеясь увидеть родное лицо. Каково же было его удивление, когда вместо первого принца Му перед ним предстал совершенно другой человек. — Ты… ты четвёртый принц, — с трудом выдавил из себя изумлённый отец. С невысказанной болью раненый принц Ван Со наблюдал, как в глазах его императора постепенно угасает всякий к нему интерес, и как в них начинает нарастать тревога за наследника престола. Но не только правитель Корё был изумлён подобным поворотом событий. Все остальные тоже были повергнуты в шок. В особенности больше всех недоумевала расстроенная неудачей императрица Чжи На. Она никак не ожидала увидеть на месте кронпринца своего собственного сына.

— Где наследный принц? — прокричал император Ван Гон, отчаянно озираясь по сторонам. — Что с ним произошло?!

Слова обеспокоенного потерей сына отца, подобно острому кинжалу пронзили сердце всё ещё стоявшего на коленях Со. Несчастный, отверженный всеми принц… В этот самый момент никому не было никакого дела ни до него, ни до его раны. Даже родной отец и тот потерял к нему всякий интерес, слишком озабоченный поисками старшего сына. Боль обиды разрывала сердце и душу четвёртого принца на части. Если бы он умер сегодня ночью, то проронил бы хоть кто-нибудь над ним хотя бы слезу. Хоть кто-нибудь хотя бы попытался согреть его охладевающее тело своим теплом? Хоть кто-нибудь?! Хотя бы кто-то… Нет, несомненно, смерть принца Ван Со была бы страшной трагедией для его младшей сестрёнки, принцессы Сан Хи. Только и всего. Вряд ли даже его родные родители проронили бы над ним хотя бы слезу. В этом мире он никому не нужен, кроме Сан Хи. Никому. О, Небо! Как же он устал от этого всего! Как же он устал от этой нестерпимой боли. До каких пор это всё будет продолжаться? До каких?! За что ему всё это? Чем он заслужил такую немилость?..

— Я здесь, мой император, — после недолгого молчания отозвался стоявший подле Со кронпринц Му, снимая с себя маску. Завидев его, взволнованный отец облегчённо выдохнул. Так надеявшаяся на кончину наследника престола императрица Ю обессилено рухнула на свой трон: всё, на что она надеялась, пошло прахом. Сон не лгал. Она и правда чуть ли не лишилась всего.

— Вы в порядке, четвёртый принц? — наконец решил поинтересоваться астроном Чжи Мон, остановившийся в нескольких шагах от принца Со и императора. В глазах его скользнуло беспокойство. Начавший понемногу успокаиваться правитель Корё, наконец, изволил взглянуть на раненого сына. Так и не найдя подходящих слов, он молчал. В его голове роилось тысяча мыслей одновременно, но ни одна из них так и не смогла сорваться с его уст. Император Ван Гон не знал, то ли ему радоваться тому, что его горячо любимый первый принц Му цел и невредим, то ли броситься к раненному четвёртому сыну и сердечно поблагодарить за спасение наследника. Так и не определившись, что же ему делать, правитель Корё молча смотрел на Со, припавшего на одно колено у его ног. Так и не дождавшись от опешившего отца и полслова, принц Ван Со осторожно поднялся на ноги.

— Со… — наконец выдохнул взволнованный император, глядя полными слёз глазами на четвёртого сына. — Со…

— Я поймаю их, — проговорил четвёртый принц, с трудом сдерживая душевную и физическую боль. Так и не дождавшись от правителя Корё и слова в ответ, он крепко сжал в руке свой меч и опрометью понёсся к дворцовым воротам. Принц Му тоже подхватил валявшийся у его ног меч и уже было хотел ринуться вслед за братом, как его тут же остановил взволнованный голос императора:

— Наследный принц, — коротко проговорил правитель Корё и крепко обхватил запястье сына, тем самым отговаривая кронпринца от опрометчивого поступка. Его и так чуть не убили на сегодняшнем ритуале. И если с ним что-нибудь случится во время погони за убийцами, сердце отца не выдержит потери. Хоть первый принц Ван Му и не был полностью согласен с волей императора, однако перечить не стал, печальным взглядом провожая удалявшегося четвёртого брата.

Запыхавшийся принц Ван Со остановился посреди одной из запруженных народом улиц столицы, пытаясь определить, в какую же сторону побежали наёмные убийцы. Быстро сообразив, что по толпе пробираться они вряд ли бы стали, принц перевёл взгляд на крыши домов. Они однозначно должны быть там. Пружинисто оттолкнувшись от земли, Со мгновенно оказался на гребне крыши. Призрачный свет молодого месяца больно слепил глаза. Невольно прищурившись, Ван Со крепко стиснул зубы. Он не может так просто позволить наёмникам уйти. Он должен их поймать, во что бы то ни стало. Коротко взглянув по сторонам, четвёртый принц увидел впереди перепрыгивающих с крыши на крышу наёмников. Принц Со глубоко вздохнул и со всех ног ринулся за ними. С каждым стремительным прыжком он всё ближе приближался к своим противникам, но те всё равно ухитрялись ускользнуть от него в самый последний момент. С трудом сдерживая закипавшую внутри ярость, Ван Со гневно оглянулся по сторонам в поисках пропавшей из виду добычи. Увлечённый погоней он не замечал больше ничего на своём пути. Даже резкая боль в раненной руке и та отступила, уступив место охотничьему азарту.

Со всей силы рванув за беглецами, принц Ван Со с лёгкостью перемахнул через несколько крыш. Однако наёмники продолжали неумолимо удаляться. Как следует разогнавшись, четвёртый принц взмыл в воздух. Чтобы ничего не переломать себе при падении, он развёл руки в стороны и принялся быстро перебирать в воздухе ногами. Мягко приземлившись на подушечки ступни, Ван Со сразу же рванул за беглецами. Ошарашенная внезапным появлением четвёртого принца толпа испуганно покосилась ему вслед.

Как только принц Со оказался на окраине столицы, он тут же со всех ног влетел в вязовый лес и что было духу помчался за бегущими впереди наёмными убийцами. Очень скоро вязник сменила берёзовая роща. Подобно стреле несясь среди чёрно-белых деревьев, освещённых слабым светом молодого месяца, и ничего не замечая на своём пути, кроме стремительно удалявшихся беглецов, принц Со неожиданно для себя вылетел на широкую лесную поляну и едва ли не растянулся на земле от удивления. Прямо перед ним, окружённая бандой неизвестных, вооружённых вдетыми в ножны мечами, Хэ Су неистово отражала деревянным дрыном каждую их атаку. Наёмные убийцы в зелёных масках без особого труда обогнули сражавшихся и тут же разбежались в разные стороны. Приглушённо выругавшись, Ван Со бросился за ними.

Завидев издалека несущегося на всех парах прямо на них четвёртого принца, разбойники немного замешкались. Воспользовавшись их заминкой, Су ловко выбила у одного из нападавших меч. Со всей силы пнув противника в грудь ногой, она резким движением извлекла меч из ножен и безжалостно обрушила его на голову первого попавшегося разбойника. Брызнула кровь, окрасив лицо и одежду девушки ярким багрянцем. Бездыханный труп юноши гулко шлёпнулся на землю. Бандиты, поражённые неожиданным поворотом событий, отступили на шаг назад, тем самым давая Хэ Су отдышаться. Вихрем пронёсшийся в нескольких шагах от неё принц Со лишь мимолётно скользнул по ней затуманенным яростью взглядом и безостановочно помчался за успевшими уже затеряться между деревьями наёмниками. Как только четвёртый принц безучастно промчался мимо, банда Чжэ Ккаль с новыми силами набросилась на тяжело дышавшую девушку. Но на этот раз уже с обнажёнными мечами. Завязалось нешуточное сражение. Су из последних сил отчаянно отражала каждую атаку нападавших. К счастью, они не всем скопом набросились на неё. Часть отдыхала в стороне, а остальные несколько человек по очереди набрасывались на вынужденную давать им отпор девушку.

Наконец ранив ещё одного разбойника, Су отчаянно закричала. У неё больше не осталось сил сражаться с нападавшими. Похоже, этот лес очень скоро станет для неё могилой, если никто так и не придёт к ней на помощь. Надеяться на то, что опьянённый охотничьим азартом четвёртый принц Ван Со вернётся, не приходилось. Если ей и суждено умереть здесь, то так просто она не сдастся. Как минимум одну жизнь бандита она просто обязана забрать с собой в могилу. Собрав все свои силы в кулак, девушка яростно обрушила свой меч ещё на одного попавшего под раздачу разбойника. В очередной раз взметнулись ярко-алые брызги, ещё больше залив и без того уже слипшуюся от крови и пота одежду Хэ Су. Коротко вскрикнув, её противник рухнул на землю бездыханным.

— Беги, Кён Хва! — раздался отчаянный крик предводителя банды. — Беги, я сказал!

— Я не брошу тебя, брат! — прокричал ему в ответ смазливый мальчишка.

— Я сказал, беги! — прорычал замахнувшийся на него мечом мужчина. — Иначе я сам тебя прикончу!

— Брат! — сквозь слёзы пролепетал юноша и бросился прочь. Едва ли он успел скрыться за деревьями, как в следующее мгновение на первого попавшегося бандита с яростным рыком набросился четвёртый принц Ван Со. Зазевавшийся юноша только и успел, что закрыться рукой от неумолимо приближавшегося к его шее меча. От столкновения с холодным металлом лучевая и локтевая кости не выдержали и с тошнотворным хрустом раскололись надвое. Отделённая от тела рука гулко шлёпнулась на землю, разбрызгивая в разные стороны струи крови. Не успел обрубок коснуться земли, как слегка замедливший своё движение меч обрушился на шею бандита, разорвав сонную артерию. Дико вскрикнув от нестерпимой боли, парень замертво рухнул на обагрённую собственной кровью прошлогоднюю листву.

— Ну, и?! — грозно воскликнул принц Со и выставил перед собой окровавленный меч, загораживая своим телом едва державшуюся на ногах Хэ Су. — Кто следующий желает встретиться с вечностью?

Ошеломлённые его внезапным появлением разбойники тут же бросились врассыпную. Резким скользящим движением четвёртый принц безжалостно полоснул по плечу главаря разбойничьей шайки, имевшего неосторожность пробегать слишком близко. Вскрикнув от внезапной боли, мужчина беспомощно растянулся на орошённой кровью земле. Четвёртый принц тут же поспешил приставить к его горлу окровавленный меч.

— Говори, — сквозь зубы прошипел разъярённый не на шутку принц Ван Со. — Кто тебя послал?!

— Лучше убейте меня прямо сейчас, Ваше Высочество, — с трудом превозмогая боль, сбивчиво проговорил раненый, — но этого я вам ни за что не скажу.

— Отлично, — хищный оскал осветил искажённое яростью лицо принца Со. — Я буду отрезать от тебя по кусочку, пока ты не расскажешь мне всей правды. Ещё раз спрашиваю: кто тебя послал?

— Принц… — обессилено прошептала Су, медленно оседая на землю. Но Ван Со даже с места не сдвинулся, лишь коротко взглянув на растянувшуюся на лиственном покрывале еле живую девушку.

Изнурительная борьба полностью истощила физические силы Хэ Су, а пережитый страх за свою жизнь выжег её дотла. Тяжело дыша от перенапряжения, она смотрела в пустоту, совершенно не замечая ничего вокруг. Только лишь ноющая боль в мышцах не давала ей провалится в беспамятство.

— Сейчас же говори: кто тебя послал? — грозно прорычал четвёртый принц и, не получив никакого ответа, со всей силы пнул распластавшегося у его ног разбойника в раненое плечо. — Последний раз тебя предупреждаю, если сейчас же не расскажешь мне, кто тебя послал, ты — покойник.

— Уж лучше смерть, — сквозь зубы прошипел скорчившийся от безжалостной боли мужчина.

— Как пожелаешь, — опасно сверкнул глазами принц Ван Со, занося над ним меч.

— Нет! — послышался за спиной принца отчаянный крик юноши. — Остановитесь! Я всё скажу, только не убивайте его!

— Всё скажешь? — перевёл на него хищный взгляд четвёртый принц. — И кто же вас нанял?

— Кён Хва, молчи! Молчи, идиот! — из последних сил прокричал главарь банды. — Молчи, иначе нам не жить…

— Заткнись, — грубо оборвал его на полуслове Ван Со и снова пнул в раненую руку, причиняя ещё большую боль.

— Принцесса Ён Хва! — отчаянно прокричал давящийся слезами парень, на вид всего на пару лет старше Со. — Принцесса Ён Хва приказала нам проучить госпожу Хэ Су…

— Продолжай, — направил на него свой меч четвёртый принц Ван Со. Заплаканный юноша рухнул перед ним на колени, упершись руками в липкую от крови землю.

— Кён Хва, заткнись!.. — с трудом прохрипел мужчина, пытаясь подняться. Принц Со лениво пнул его ногой в бок, от чего тот вскрикнул и завалился на спину.

— У нас не было намерений причинять вред госпоже Су, — прерывисто проговорил тот, кого звали Кён Хва, захлёбываясь слезами. — Мы лишь хотели припугнуть её…

— Припугнуть, значит? — недоверчиво приподнял бровь четвёртый принц. — И с чего я должен тебе верить?

— Пожалуйста, — молитвенно сложив руки, начал слёзно умолять юноша. — Пожалуйста, поверьте мне. Мы действительно не хотели ничего плохого. Кто ж знал, что молодая госпожа обучена боевым искусствам.

— Вот как? — с хищной улыбкой проговорил принц Ван Со. — И после того, как из-за вашей шайки я упустил банду убийц, ты хочешь, чтобы я тебе так просто поверил?

— Если вы о тех вооружённых людях в зелёных масках, — сбивчиво начал Кён Хва, боясь поднять глаза на пылавшего гневом Ван Со, — то они все мертвы. Их предводитель убил их.

— Что? — не веря своим ушам, прокричал принц и приставил меч к его горлу. — Ты хоть понимаешь, о чём говоришь? Если ты мне солгал, я убью тебя.

— Ваше Высочество! — сквозь слёзы жалобно пролепетал юноша. — Поверьте мне! Я, правда, видел то, о чём говорю.

— И как он выглядел? Ты видел его лицо? — набросился на него с вопросами четвёртый принц, прожигая его взглядом.

— Лишь мельком, — дрожащим голосом проговорил Кён Хва. — Он был одет в медвежью шкуру.

Глаза принца Со расширились от удивления. Этого просто не может быть!

— И почему я должен верить тебе? — хищно прищурился четвёртый принц. — Я первый раз тебя вижу.

— Принц, — твёрдо проговорила Хэ Су, из последних сил схватив Ван Со за державшую меч руку. Она едва стояла на ногах от бешеной усталости, но всё равно продолжала делать вид, что у неё всё в порядке. Су не могла сейчас дать слабину, когда её вмешательство могло спасти жизнь тому, кто мог бы быть для неё полезным.

Со перевёл на неё недовольный взгляд. Ни он, ни находившиеся здесь бандиты даже не заметили, как девушка пришла в себя и поднялась на ноги.

— Отпустите его, — добавила она спокойным тоном. — Он сказал вам всё, что знал. 

— Разве? — лицо четвёртого принца осветила зловещая улыбка. — И это говорит та, что по своей же глупости чуть не погибла от рук его подельников?

— Да, я сглупила, — раздражённо сверкнула на него глазами Су. — Но это не даёт вам никакого права убивать безоружных.

— Да что ты говоришь! — Ван Со грубо приставил к её горлу меч. — Тоже умереть захотелось?

— Можете угрожать мне сколько угодно, — осторожно отведя меч в сторону, проговорила девушка, — но я никогда не изменю своего мнения.

— Вот как! — принц Со зловеще оскалился. — И откуда мы такие смелые взялись? — с хищным прищуром проговорил он, решительно наступая на Хэ Су. Пока всё его внимание было поглощено новой жертвой, на которой он готов был выместить всю свою злость, Кён Хва осторожно подполз к уже пришедшему в себя побратиму. Пак Чон (а это был именно он) осторожно оперся на его плечо и вместе с ним поспешил убраться с этого проклятого места, чуть ли не ставшего их совместной могилой. С этого самого момента главарь банды Чжэ Ккаль поклялся себе в том, что ни за что и ни при каких обстоятельствах больше не будет иметь никаких дел ни с принцессой Ён Хвой, ни с другими отпрысками императорской семьи.

Серебристый свет серповидного месяца робко пробивался сквозь обнажённые ветви чёрно-белых красавиц берёз, освещая собой залитую кровью поляну. На одном из деревьев протяжно ухнул филин и, шумно захлопав крыльями, полетел прочь из березняка. Пролетая над широким перелесьем, птица подозрительно покосилась на вспугнувшую её парочку, вот уже минут пятнадцать выяснявшую отношения.

Вначале к этой злосчастной поляне вообще подходить было страшно. Всё лесное зверьё переполошила закипевшая на ней непонятная и чересчур шумная возня. Сонные белки, разбуженные криками и звяканьем металла, боязливо повысовывались из своих гнёзд, пытаясь выяснить причину внезапного шума. Но сразу же после пронёсшегося по всей роще пронзительного крика тут же скрылись в уютных дуплах, боясь и нос показать наружу. Молодой изюбрь, бродивший неподалёку в поисках корма, испуганно вкинул голову и стремглав помчался прочь из березняка. Потревоженный шумом и беготнёй кабан резко подскочил со своей уютной ночёвки и, раздражённо хрюкая, поскорее поспешил убраться отсюда. Всей лесной братии было места мало из-за выяснявших между собой отношения людей. Разносившиеся повсюду предсмертные стоны, крики и лязг металла обескураживали и до жути пугали недоумевающих животных, заставляя их без оглядки покидать эту злосчастную берёзовую рощу. Но вскоре бесконечная возня наконец-то прекратилась, позволив встревоженным обитателям леса спокойно заняться своими делами.

На одну из берёз тяжело опустился филин, зорко высматривая в прошлогодней листве грызунов, но тут же был вынужден сорваться с места и улететь прочь из-за непонятной возни внизу. А непосредственной причиной всего этого беспорядка были никто иные как четвёртый принц Ван Со и девушка-дворянка по имени Хэ Су.

— И чем же ты так насолила Ён Хве, что она даже убийц к тебе подослала? — с хищным прищуром проговорил принц, подходя чуть ли не вплотную к безоружной девушке и слегка наклонив голову набок.

— А вам-то какое дело до наших с принцессой разборок? — Хэ Су гневно сверкнула глазами на четвёртого принца. — Это наше личное дело и вам не стоит сюда вмешиваться.

— Вот, значит, как, — задумчиво проговорил принц, не отрывая от собеседницы пристального взгляда. — Тогда, может, мне не стоило и в драку из-за тебя ввязываться?

— Я очень благодарна вам за то, что вы спасли мне жизнь, — на одном дыхании выпалила девушка, едва сдерживая слёзы. — Но раз уж вам так интересно, из-за чего принцесса так взъелась на меня, то сами пойдите и спросите у неё. Мне-то откуда знать?

От усталости Хэ Су едва держалась на ногах. Всё тело ужасно ломило после сегодняшних упражнений с палкой, а потом и с мечом. Ещё не столь давно бурливший в крови адреналин постепенно иссяк, уступая место смертельной усталости. В этот момент бедной девушке больше ничего не хотелось, кроме как завалиться спать. Прямо здесь, в лесу на прошлогодней листве, и чтобы при этом никто не посмел её трогать в течение нескольких часов. А уж тем более она была никак не намерена сейчас выяснять отношения с четвёртым принцем. Как же ей хотелось, чтобы он наконец-то оставил её в покое. Недавнее сражение полностью выжгло её изнутри, не оставив совершенно никаких сил и желания спорить с кем бы то ни было. Прежде всего, она должна хорошенько отдохнуть, а уж потом разбираться по какой причине всё это произошло с ней.

— А разве тебе не известно, что оскорбление членов императорской семьи жестоко наказуемо? — продолжал свой допрос Ван Со, нисколько не обращая внимания на то, что девушка даже не пыталась сбежать от него. Не молила о пощаде, не рыдала, а просто устало смотрела на него своими светло-карими глазами. Ему было любопытно, как долго она сможет оставаться невозмутимой. Действительно ли она не боится его или же только делает вид, что не боится?

— А разве покушение на убийство не строго наказуемо?! — наконец не выдержала Су, со слезами на глазах воззрившись на Со. — Или только за покушение на жизнь членов правящей семьи карают смертью? — девушке сейчас было совершенно всё равно, что с ней сделает принц за такие слова. Ей просто хотелось, чтобы он оставил её в покое. И больше ничего. — А разве представители остальных сословий не имеют права бороться за собственное существование? Или только жизнь принцев и принцесс имеет цену? — четвёртый принц презрительно фыркнул, однако ничего не ответил, решив всё же дослушать гневную тираду собеседницы. — Я, между прочим, тоже являюсь вашей родственницей. Тогда почему же вы ведёте себя так со мной? Или вам мало того, что мой двоюродный дядя женат на вашей старшей сестре? Вели бы вы себя так со мной, будь я принцессой?

— И что ты этим хочешь сказать? — насмешливо фыркнул принц Ван Со.

— А то, что я такой же человек, как и вы, Ваше Высочество, — с вызовом бросила Су, собираясь уходить. Она больше не намерена тратить последние силы на бессмысленные споры.

— Человек, как и я? — принц грубо схватил её за руку и прижал спиной к ближайшему дереву. — Ты хоть знаешь, кто я такой? Ты хоть раз слышала прозвище, которым меня называют? Слышала слухи, что ходят обо мне? — возмущённый Со набросился с расспросами на растерявшуюся на мгновение девушку. Голос его дрожал, грудь тяжело вздымалась. В глазах блестела зарождавшаяся внутри ярость и слёзы.

— Я не знаю, как вы жили до этого и за какие заслуги люди нарекли вас Волком, — наконец проговорила пришедшая в себя Хэ Су. — Но я успела узнать, какое у вас сердце. Сумела разглядеть вашу душу в ваших глазах.

— И… и что же ты увидела?.. — прерывисто проговорил четвёртый принц. Зарождавшаяся в его груди ярость бесследно исчезла, уступив место недоумению и… Страху? Принц Ван Со пристально посмотрел в глаза пленённой им девушки, нависнув над ней подобно гранитной скале.

— Вы — глубоко несчастный человек, — без тени страха проговорила Су, спокойно глядя на обескураженного её словами Со. Ей уже было всё равно, что он с ней сделает, после того как она договорит. Пусть даже и убьёт, если найдёт в себе силы. У неё же самой уже не осталось сил бороться. — Жестокость и беспощадность — всего лишь маска, за которой вы стремитесь скрыть всю ту боль, что вам причинили. Я не знаю, кто сделал с вами это, — со вздохом добавила девушка после нескольких секунд молчания, показавшихся принцу вечностью. — Но я знаю, что в вашей душе ещё осталось всё то доброе и хорошее, что есть в каждом человеке…

— Ты меня совсем не знаешь, — чуть ли не переходя на крик выпалил Ван Со, — тогда как смеешь так бесцеремонно врываться в мою душу?! Кто ты такая, что я даже разозлиться на тебя не могу? Ты… что ты делаешь со мной?.. — в глазах его промелькнуло беспокойство. Не в силах больше слушать проникновенные речи Хэ Су и смотреть в её усталые бесстрашные глаза четвёртый принц в ужасе отшатнулся, едва не выронив меч. Душа его была в смятении. Впервые в жизни он встретил человека, который видел его насквозь и даже перед лицом смерти не боялся сказать ему это в глаза. И самое главное, принимал его таким, каким он есть. Несчастному принцу хотелось бежать куда подальше, лишь бы не чувствовать на себя этот проникновенный взгляд спокойных карих глаз.

— У вас кровь, — неожиданно даже для себя самой себя проговорила Су, случайно скользнув взглядом по кровоточащему плечу принца Ван Со. — Разрешите мне осмотреть вашу рану.

— На себя бы лучше посмотрела, — принц всё же нашёл в себе силы огрызнуться. — У самой вся одежда пропитана кровью, а ещё говорит мне, что и я в крови, — его забрызганное кровью лицо осветила презрительная усмешка.

— Да я не об этом! — раздражённо бросила девушка, торопливо шаря у себя за пазухой. — У вас плечо кровоточит. Я должна остановить кровотечение, — добавила она, наконец найдя то, что искала: шёлковую голубую ленту, которую купила сегодня днём на праздничном рынке.

— Зачем ты это делаешь? — недоумённо уставился на неё принц. В его глазах блеснуло раздражение. О, Небо! Сколько ещё эта несносная девчонка будет вызывать в его душе цунами непонятных чувств? Сколько ещё она будет сбивать его с толку своим поведением?

— Вот что за человек?! — недовольно поморщила носик Хэ Су. — Ему хочешь помочь, а он ещё спрашивает, зачем я это делаю. Вот же… — досадливо бросила она, недовольно отведя в сторону взгляд. — Да потому что вы спасли мне жизнь несколько минут назад. И если бы не вы, этот лес давно бы стал моей могилой. Я не могу вам позволить истекать кровью.

— Я даже не собирался тебя спасать, — стараясь говорить как можно увереннее, солгал Со и отвёл взгляд. Он давно уже забыл, что его ранили. И как только Су напомнила ему о ранении, острая боль тут же пронзила его плечо. Принц едва сдержался, чтобы не обхватить рану свободной рукой.

— Сколько бы вы не старались доказать мне обратное, но я всё равно вам не поверю, — спокойным тоном добавила девушка, медленно приближаясь к застывшему на месте принцу Ван Со. Ему стоило невероятных усилий, чтобы найти в себе силы спокойно ждать её приближения. Эта бесстрашная девчонка заставляла его, Волка, чувствовать себя неловко в её присутствии, заставляла его теряться в догадках насчёт того, что же с ним всё-таки происходит. — Вы привыкли видеть в себе и в других только плохое, пришло время заметить и хоть что-то хорошее.

— О чём ты? — презрительно протянул четвёртый принц. — С чего ты взяла, что я стану тебя слушать?

— Если бы не хотели, то давно бы уже ушли, — раздражённо фыркнула девушка, недовольная упрямством принца. — Или убили бы меня.

— Так может мне сделать это прямо сейчас? — хищно прищурившись, проговорил Ван Со. Су недовольно поджала губы и молча подошла к нему. Без лишних раздумий она сразу же принялась тщательно осматривать кровоточащее ранение на его плече. Слабого света месяца едва хватало, чтобы как следует обследовать его порез. Чуть ли не весь рукав шёлкового чогори четвёртого принца был пропитан кровью. Осторожно убрав волокна ткани из раны, девушка принялась аккуратно перевязывать плечо принца Со, дабы остановить кровотечение.

— Всё, теперь вы точно не умрёте от потери крови, — слабо улыбнулась Хэ Су, в который раз поправив повязку на его руке. — Если тщательно обработаете рану кашицей из горноколосника, то она быстро заживёт и больше не будет вас беспокоить.

— И откуда у тебя такие познания в области медицины? — вопросительно воззрился на неё принц Со.

— Моя мама… — начала было Су, но вовремя остановилась, чуть было не брякнув, что её мама является специалистом в области фармакогнозии. — Моя мама была травницей, — вместо этого проговорила девушка, мысленно вознося хвалу Всевышнему за то, что снова не сказанула очередного, неизвестного корёской науке словечка. — Она научила меня всему, что нужно знать о лекарственных растениях и лечении распространённых недугов.

— Вот как, — многозначительно фыркнул Ван Со, изучающе глядя на свою собеседницу. Как бы он ни хотел сейчас разозлиться на эту бесстрашную девчонку за её непоколебимую храбрость, как бы ни желал снова грубо прижать её спиной к дереву, чтобы увидеть хотя бы тень страха в её сияющих глазах, но не мог. Своей добротой и девичьей наивностью она полностью обезоруживала его, не допуская даже мысли в его голову о причинении ей вреда. Более того, эта девушка порождала в его душе доселе неизвестное непреодолимое желание защищать её всю свою жизнь. До последнего вздоха.

— Тот, кто может причинить боль, должен уметь и исцелять, — задумчиво добавила Су, смутившись под пристальным взором тёмно-карих глаз. Внезапно до чуткого слуха четвёртого принца Ван Со донёсся подозрительный шум. Не медля ни секунды, он тут же заслонил своей спиной недоумевающую Хэ Су и выставил перед собой окровавленный меч, предупреждая непрошеных гостей о нежелательных последствиях.

— Что здесь происходит? — строго спросил восьмой принц Ван Ук, завидев любопытно выглядывавшую из-за спины брата кузину его жены. Следовавший за ним небольшой отряд императорской армии тут же рассредоточился по местности. Принц хорошо знал взрывной характер Со, поэтому решил немедленно подойти поближе и выяснить в чём тут дело. Хоть Су и не выглядела испуганной, а даже наоборот, едва завидев его, сразу же приветственно помахала ему рукой, Ук всё же беспокоился о ней. Тем более его сильно насторожил внешний вид родственницы. Вся одежда девушки была перепачкана кровью и даже на её лице были запёкшиеся кровавые потёки. Да и вдобавок ко всему этому в нескольких шагах от неё на широкой поляне валялось три трупа. Восьмой принц даже представить боялся, что здесь произошло. Но больше всего его обескураживало беззаботное поведение Хэ Су, будто и не было никакой крови и трупов. Она вела себя так, словно была на свидании со своим возлюбленным, а он бесстыдно посмел их потревожить. От подобной мысли восьмой принц Ван Ук крепко сжал меч, при этом и сам не до конца понимая, что же заставило его так разозлиться.

— А тебе какое дело? — с вызовом бросил принц Ван Со, бесцеремонно схватив за руку уже собравшуюся скользнуть к принцу Уку Су. Девушка удивлённо воззрилась на него, однако ничего не сказала. Она чувствовала нараставшее раздражение четвёртого принца, видела это по его пылающим яростью глазам и поэтому сочла благоразумным остаться подле него. — Ты ищешь убийц, вот и ищи.

— Отпусти её, — еле сдерживая гнев, решительно потребовал Ван Ук. — Она кузина моей жены и не имеет никакого отношения ко всему этому.

— Разве? — презрительно улыбнулся Со, отвечая восьмому брату таким же гневным взглядом. — Из-за неё я упустил наёмников и поэтому не намерен отпускать её до тех пор, пока не найду хоть какую-то зацепку.

Принц Ван Ук сердито вздохнул и уже собрался возразить, как тут же был прерван гвардейцем, с криками нёсшимся через всю поляну.

— Ваше Высочество! — на бегу кричал запыхавшийся мужчина, облачённый в тяжёлые латы. — Ваше Высочество! Неподалёку мы нашли ещё одно место стычки со следами крови…

— Где? — хором произнесли восьмой и четвёртый принцы, сразу же повернувшись к говорившему.

— Там, в бамбуковом лесу, — указал куда-то в сторону подбежавший к ним солдат.

— Веди меня туда, живо! — выкрикнул принц Ван Со и первым помчался за засеменившим впереди гвардейцем, потянув за собой и Хэ Су, руку которой он всё ещё не желал отпускать.

— Да отпустите же меня, наконец! — раздражённо потребовала девушка, едва поспевая за прытким принцем и спотыкаясь чуть ли не на каждом шагу. Принц Ук с остальными солдатами императорской армии мчался за ними следом. — Я никуда не сбегу.

— Я же уже сказал, что не отпущу тебя, пока не найду хоть какие-то улики, — сквозь зубы прошипел недовольный Со, всё быстрее устремляясь вперёд. — И если этот гадёныш солгал мне насчёт убийц, я найду его и собственноручно прикончу.

Су тяжело вздохнула. И почему он настолько упёртый? Видимо, именно благодаря этому свойству он и занял императорский престол, а впоследствии стал кровавым тираном. От подобных мыслей девушку даже передёрнуло. Она готова была отдать всё на свете, лишь бы не жить в стране, утопающей в крови подданных. Но что она могла сделать, чтобы избежать этого? Могла ли она попытаться изменить четвёртого принца, а вместе с тем и судьбу всей империи? Хэ Су печально улыбнулась. Она прекрасно знала, что никакими силами нельзя изменить человека, пока он сам того не захочет. Однажды Су уже доводилось испытывать судьбу, пытаясь переделать любимого под себя, за что и потерпела тяжёлое поражение. Тот, кого она так сильно любила (по крайней мере, она так думала), не только не захотел меняться, но и безжалостно отверг её чувства, заставив её страдать по своей же глупости. Только спустя некоторое время девушка поняла, в чём же была её ошибка. С той поры она дала себе обещание, что больше никогда не будет стараться кого-то изменить и с собой не позволит так поступать. Каждый имеет полное право быть таким, какой он есть. Теперь она это прекрасно понимала.

Из-за тяжёлых раздумий Хэ Су начала чувствовать себя ещё хуже, чем до этого. Как же ей хотелось вырваться из цепкой хватки будущего Кванджона и убежать куда-нибудь далеко. Туда, где нет места боли и страданиям. Туда, где даже смерть не властна над людьми. Но девушка прекрасно понимала, что здесь, на Земле, она никогда не найдёт такого места, как бы не старалась. Единственное, что она сейчас могла сделать, так это попытаться вырваться из рук четвёртого принца Ван Со. И она бы, скорее всего, это сделала, если бы бегущий впереди неё принц не остановился. Не успев вовремя сориентироваться, Су неуклюже врезалась ему в спину.

— Ты уверен, что это здесь? — строго спросил принц Со, даже не обратив никакого внимания на жалобно стонущую у него за спиной пленницу.

— Так точно, Ваше Высочество, — с поклоном отчеканил дворцовый стражник. — Вот и следы крови на стволах бамбука.

— Что мне кровь?! — вскричал разъярённый четвёртый принц и сердито выпустил запястье Су. Девушка тут же принялась разминать затёкшую кисть, изредка обиженно поглядывая на четвёртого принца. — Где тела убийц, я спрашиваю?! Где они?

— Я… не знаю, — прерывисто проговорил испуганный гвардеец. — Когда мы нашли это место, тут была только кровь.

— Здесь действительно была банда убийц, — спокойно констатировал восьмой принц Ван Ук, тщательно изучая забрызганный кровью ствол бамбука. — Похоже, всё было хорошо спланировано, раз те, кто убил их, успели забрать тела.

— Проклятие! — яростно прокричал принц Ван Со. — Они были нашей единственной зацепкой! Если бы не этот Кён Хва со своей шайкой, они бы давно уже были у меня в руках, — сквозь зубы прошипел он, схватившись за пронзённое внезапной болью плечо. Широкая голубая лента, служившая повязкой, уже полностью пропиталась кровью.

— О чём ты говоришь? — принц Ук удивлённо воззрился на четвёртого брата, ожидая дальнейших объяснений.

— А насчёт этого ты уже у своей сестрицы поинтересуйся, — раздражённо бросил тот и твёрдой поступью направился к стоявшей неподалёку Хэ Су, оставив брата в недоумении. — Если ещё раз влипнешь в подобные передряги, — угрожающим тоном проговорил Со, остановившись всего в нескольких чхонах от девушки, — я тебя никогда не прощу.

Напоследок ещё раз взглянув на обескураженную его словами девушку, он стремительной поступью направился прочь. Благодаря напавшему на Су разбойнику он теперь точно знает, кто подослал к кронпринцу убийц, и так просто этого не оставит. А с самим Кён Хва и его сообщниками он ещё разберётся, но позже. Да и с Ён Хвой тоже не мешало бы поговорить по душам. Но это всё потом. Сейчас его главная задача — допросить того, кто покушался на жизнь наследника престола.

Уже было далеко за полночь, когда Хэ Су вместе с восьмым принцем Ван Уком вернулась домой. Сегодняшнее ночное приключение её так утомило, что она с большой неохотой поддалась на уговоры принять ванну и переодеться в чистые одежды чересчур обеспокоенной её внешним видом Су Хён. Девушка очень надеялась, что на этом всё и закончится — и подруга больше не будет доставать её своими уговорами. Однако она даже не подозревала, что её головная боль только начинается. Бесконечные причитания служанки по поводу многочисленных ссадин и синяков на теле молодой госпожи постепенно начали раздражать до смерти уставшую Су. В её душе начало нарастать недовольство, вытесняя собой даже усталость. Девушка едва сдерживалась, чтобы не выплеснуть на чересчур заботливую Су Хён, переживавшую за неё гораздо больше, чем она сама, накопившееся за сегодняшний вечер раздражение. Единственное, что сдерживало Хэ Су от опрометчивого поступка, так это понимание того, что подруга всего лишь беспокоится о ней. И поэтому молодая госпожа старалась всеми силами подавить зарождавшийся внутри гнев или хотя бы попытаться превратить его в менее опасную эмоцию.

— Госпожа, — продолжала причитать Су Хён, с взволнованным видом обрабатывая отваром из коры вяза очередную ссадину на спине Су, — и зачем вы только погнались за тем мелким воришкой? Гребень того не стоил, чтобы ради него собственной жизнью рисковать. Какое счастье, что принц Ван Ук оказался рядом!

— И отнюдь не его мне следует благодарить за спасение, — наконец не выдержала Су, окончательно решившись положить конец жалобным стенаниям подруги. — Он пришёл слишком поздно.

— Что вы такое говорите, госпожа? — изумилась служанка, бросив на мгновение дезинфицировать царапины на теле собеседницы. — Неужели вы сами со всем справились?

— Мне помог четвёртый принц, — со вздохом ответила девушка, прекрасно понимая, что сейчас начнётся.

— Госпожа! — испугано вскрикнула Су Хён, прикрыв рот ладонью. Её глаза тут же округлились от внезапного страха. — Чет… четвёртый принц? — сбивчиво переспросила она, выронив из рук конопляную тряпицу. — Вы должны держаться как можно дальше от этого человека!

— С чего бы это? — удивлённо приподняла бровь Хэ Су, повернув к подруге голову. — Он спас мне жизнь. Почему я должна его бояться?

— Он могущественный мужчина, который имеет две семьи, — начала торопливо пояснять прислужница. — Его мать — императрица Ю Чжи На, а его приёмная мать — императорская наложница Кан из Шинджу…

— И что? — так и не дослушав до конца, нетерпеливо перебила её Су. — Мой двоюродный дядя, Ким Бу, женат на его старшей сестре, если ты помнишь. С чего бы мне бояться своего родственника?

— Да, бывший король Силлы женат на принцессе Мён Воль, — неохотно согласилась её подруга. — Но вам не следует забывать о том, что принц Ван Со очень жестокий человек. Его даже младшие принцы боятся! — продолжала настаивать на своём Су Хён. — Говорят, он с детства любил охотиться на животных. И даже истребил всех волков в Шинджу! Также говорят, — понизив голос до шёпота, добавила она, — он и людей убивает с лёгкостью. Особенно тех, кто видел его шрам. Вам следует быть осторожной с этим человеком.

— И почему ты судишь о нём, даже не зная, каков он на самом деле? — молодая госпожа укоризненно посмотрела на служанку. — Даже у чудовища может быть доброе сердце.

— Я просто очень беспокоюсь о вас, госпожа, — начиная всхлипывать, проговорила девушка. — Просто будет гораздо лучше для вас, если вы будете избегать четвёртого принца.

— Избегать? — возмутилась Хэ Су, резко подскочив с мягкого пуфика, на котором сидела. — Так ты мне предлагаешь заплатить за спасение собственной жизни? — От негодования у неё даже слёзы выступили на глазах. Поспешно натянув на себя спальный халат и накинув сверху лиловый турумаги, возмущённая госпожа стрелой вылетела из купальни. Шелковистые влажные волосы свободно разметались по её спине и плечам.

— Госпожа, я же ещё не закончила! — жалобно пролепетала Су Хён, кинувшись с ручным фонарём вслед за Су. — Вы же простудитесь, на улице ведь холодно.

— Оставь меня, Су Хён, — не оборачиваясь, протараторила девушка. Её жутко раздражали бесконечные причитания подруги. Но особенно её злил тот факт, что та так просто поверила досужей болтовне, даже не попытавшись докопаться до истины. Хотя, в чём-то прислужница была права. Принц Со не особо заботился о том, что о нём говорят и думают другие, и поэтому даже не пытался переубедить окружающих. Его вполне устраивало, что его все боятся. Быть может, и она, Хэ Су, окажись на месте Су Хён, вела бы себя точно так же. И она не винила робкую девушку за это. Молодой госпоже и самой не раз доводилось слышать угрозы четвёртого принца в свой адрес. Будь на её месте кто-нибудь другой, давно бы уже трясся от страха где-нибудь в укромном уголке.

Но Су не могла так вести себя со своим спасителем. По собственному опыту она знала, что характер у принца Ван Со далеко не сахар. Но, тем не менее, ей также было известно, что у принца доброе сердце. Иначе стал бы он так просто выручать из беды малознакомую девушку? Другой бы на его месте наверняка бы продолжил гнаться за бандой наёмников, оставив Хэ Су на произвол судьбы, но только не будущий император Кванджон. Пусть Чхве Сын Но и не лестно отзывался о нём и о его правлении, однако девушка отчётливо осознавала, что не стоит ставить на четвёртом принце Ван Со жирный крест. Она знала, что стало причиной его жестокости, и чувствовала, что доброе обращение рано или поздно сможет растопить лёд в его душе.

Ещё вчера, в первый день их знакомства, она была не особо высокого мнения о своём спасителе. Да, он не позволил ей искупаться в студёной реке, но, тем не менее, и обошёлся с ней после этого отнюдь не учтиво. Поначалу девушка очень злилась на него и нисколько не жалела о том, что нагрубила ему тогда. Однако теперь, когда она узнала, какой он человек, и увидела неумолимую боль в его глазах, Су больше не могла на него злиться. Она понимала его боль, его одиночество. Когда-то и ей довелось пройти через что-то подобное. Много лет назад, ещё в начальной школе, её ненавидели и постоянно издевались над ней. У неё практически не было друзей среди сверстников. И единственными, кому она могла доверить свою боль, были родители и двоюродный брат Дам Рён. Но даже несмотря на дурное обращение одноклассников, Хе Ран не ожесточилась. Она смогла вырасти сильной и рассудительной девушкой, не позволив ненависти и обиде поселиться в её сердце. Ким Хе Ран знала, что этим обязана дорогим ей людям, не позволившим злобе овладеть ею, и присматривавшему за ней Всевышнему.

Похоже, у принца Ван Со не было таких людей. Из книг по истории она знала, что будущий Кванджон был усыновлён двадцать второй женой императора из Шинджу, но даже понятия не имела, по какой причине это произошло. Но сейчас, когда Хэ Су видела его шрам, она понимала, что именно это могло быть одной из причин, почему четвёртый принц был отдан в другую семью. Но, скорее всего, его отослали в Шинджу из политических соображений. Девушке была хорошо известна политика императора Тхэджо, предпочитавшего заключение политических браков, ведению войны с соседями. Видать, что-то серьёзное произошло между императорской семьёй и кланом Кан, раз император решился отдать на усыновление собственного сына. Быть может, причиной этому были непомерные амбиции клана Кан или же с этим как-то была связана смерть единственного сына императорской наложницы. Так как в исторических записях не было сказано, когда точно умер сын этой женщины, Су предположила, что это могло быть вполне серьёзной причиной, особенно, если именно императрица Ю позаботилась о том, чтобы мальчик умер, опасаясь соперничества. Ведь во времена Корё, да и не только, в императорском дворце обычным делом была расправа над соперниками. Насколько девушке было известно, ревнивые жёны часто старались всеми силами насолить конкурентке, подсыпая в пудру ядовитые вещества или же просто нанимая наёмных убийц. Похоже, в этом случае всё было именно так.

Хэ Су тяжело вздохнула. Хоть её, к счастью, не отправляли в другую семью, однако ей довелось испытать на себе предательство родного человека. Человека, которого она любила всем сердцем. Иногда она злилась на него за то, что он сразу не расчертил между ними границы, а позволил ей влюбиться в него. Быть может, он даже и не догадывался о её любви к нему, но ей, Хе Ран, было очень больно, когда Юн Чжэ отверг её. Ей было тяжело справиться со своей болью, но она смогла найти в себе силы простить его и отпустить. Даже несмотря на нестерпимую боль, девушка была благодарна своему одногруппнику за то, что он помог ей стать сильнее. И теперь та сила и стойкость, которую она приобрела благодаря пережитым страданиям, помогала ей и в новом мире. Су научилась не бояться трудностей и принимать их с гордо поднятой головой. И раз уж она была вынуждена взвалить на свои плечи бремя заботы о собственном народе, она пройдёт эту нелёгкую тропу до конца. Хэ Су ни за что не сдастся. И если она должна утолить боль в душе четвёртого принца Ван Со, она сделает всё, что в её силах. Девушка не была уверена, что у неё получится, однако она не могла так просто сойти с выбранного пути. Быть может, принц отвергнет её заботу, сочтя её за подхалимку, а может и нет. Сейчас это волновало её меньше всего.

За роившимися в её голове мыслями Су совершенно не замечала, что происходило вокруг. Она даже не слышала, как где-то позади за ней с ручным фонарём гналась Су Хён, что-то лепеча ей вслед. Благодаря постоянному маневрированию между многочисленными постройками резиденции восьмого принца, ей удалось значительно оторваться от своей назойливой подруги. От длительной пробежки девушка запыхалась и совершенно не чувствовала холода. Вся одежда на ней взмокла.

Нырнув в очередной проход между двумя ханоками, Хэ Су выбежала на открытую местность и остановилась, чтобы перевести дух, а заодно и осмотреться. Завидев впереди знакомые очертания своего дома в слабом свете месяца, она со всех ног рванула к заветному ханоку. Где-то позади послышались слабые причитания прислужницы, тщётно ищущей свою госпожу. Су радостно улыбнулась, довольная тем, что наконец-то смогла оторваться от назойливой Су Хён. Отвлекшись на какой-то посторонний шум, она даже не заметила, как со всего размаху налетела на появившегося из ниоткуда человека. Каково же было её удивление, когда, подняв голову, она увидела перед собой того, кто никоим образом не должен был здесь оказаться.

— Ты в меня врезалась, — произнёс четвёртый принц Ван Со, с интересом наблюдая за тем, как Су, причитая, схватилась за голову. Он давно уже дожидался эту особу, но она почему-то долго не появлялась. Принц уже было начал подумывать о том, что после всего пережитого, девушка вообще не придёт домой ночевать. Однако сейчас она стояла в нескольких чхоках от него и, забавно держась за голову, потирала ушибленное место. Принцу Со было любопытно наблюдать за поведением этой необычной девушки. То, как она вела себя с ним, как без страха и презрения смотрела ему прямо в глаза, завораживало его и одновременно пугало. Ему ещё никогда не доводилось встречаться с такими, как она. Хэ Су кардинально отличалась ото всех, кого он знал. В особенности от принцессы Ён Хвы. Неприятные воспоминания о недавнем разговоре со своей единокровной сестрой тут же заполонили его душу.

Принц сидел на краю стола, в одной из комнат любезно выделенной ему детьми второй императрицы Чжи Ён. Поспешно стянув повязку из широкой голубой ленты и одним мощным рывком разорвав рукав шёлкового чогори, Ван Со со злостью посмотрел на ужасно болевшее плечо. К счастью, кровотечение было остановлено. Похоже, та девушка, родственница Ука, действительно знает своё дело. От мысли о Хэ Су на душе четвёртого принца сразу же потеплело. Интересно, как она? Вернулась ли уже домой? Со очень надеялся, что наутро она не возненавидит его за то, что он так грубо с ней обошёлся. Но он и не мог иначе. Принц знал её всего лишь второй день и пока что понятия не имел, чего от неё ожидать. В первый же день их знакомства она поразила его своей уникальностью. Ни одна девушка в Сонгаке не осмелилась бы нагрубить грозному четвёртому принцу, а уж тем более назвать его прекрасным. Но больше всего принца Ван Со поражало то, что после сражения с разбойничьей шайкой у неё хватало сил с ним препираться. Любая другая уже давно бы потеряла сознание, но только не эта. Эта даже виду не подавала, будто ей не раз уже доводилось выпутываться из подобных передряг. Принцу Со было интересно, откуда в такой хрупкой девушке столько душевных сил. И самое главное, почему она так ведёт себя с ним? Почему не убегает, только завидев его? Не боится его, а даже наоборот пытается помочь?

Четвёртый принц Ван Со был очень благодарен Су за то, что с её появлением его жизнь начала меняться. Он больше не чувствовал себя оторванным от мира, отвергнутым всеми принцем. Теперь он знал, что в Корё есть целых два человека, которым он не безразличен. Правда, он пока ещё не знал, какая же эта Хэ Су на самом деле. Но он непременно узнает, в этом он был полностью уверен.

Из раздумий принца Со вывела внезапно скрипнувшая дверь. Вздрогнув от неожиданности, принц зло посмотрел на виновника. Как ни странно, им оказалась именно принцесса Ён Хва, нёсшая перед собой поднос с перевязочной тканью, лекарствами и небольшим медным тазиком, наполненным тёплой водой. Ван Со тяжело вздохнул, отведя взгляд в сторону. Вот только её сейчас ему не хватало. Кого-кого, а вот Ён Хву в этот момент он хотел видеть меньше всего. Четвёртый принц ещё не простил ей то, как она обошлась с ним девять лет назад. Да и то, как она поступила с кузиной своей невестки, не добавляло ей чести. Принц Ван Со даже представить себе не мог, что же Су нужно было сделать такого, чтобы взбесить Ён Хву и заставить её нанять убийц для устранения обидчицы.

Принцесса участливо посмотрела на брата и, обмокнув в тазик с водой тряпицу, подошла к нему. Без труда догадавшись, что она намерена делать, Со тут же накрыл рану ладонью.

— Эта работа не для тебя, — холодным тоном произнёс он, отвернувшись от единокровной сестры.

— Но и не то, что может сделать простой слуга, — с лёгкой улыбкой возразила принцесса Ён Хва. Поведение четвёртого брата её слегка позабавило. Она знала, что он с самого детства был таким упрямым. И ей всегда было интересно бороться с его упрямством и, в конечном счёте, добиваться своего.

Принц Со удивлённо посмотрел на неё, однако ничего не ответил, даже не думая убирать ладонь с раненого плеча.

— Брат, — с детской обидой произнесла принцесса, — мне будет сложно обработать вашу рану, если вы не уберёте руку.

— Ён Хва, — со вздохом проговорил четвёртый принц. — Я очень благодарен тебе за заботу, однако тебе лучше уйти. Я сам справлюсь.

— Но, брат, — снова возразила она, терпеливо ожидая, когда же он изменит своё решение. — Вам будет неудобно самому накладывать себе повязку.

— Об этом не беспокойся, — произнёс Со, недовольно поджав губы. — Я как-нибудь сам справлюсь.

— Вы злитесь на меня? — полными слёз глазами воззрилась на него Ён Хва. — Вы же знаете, что я не могла тогда поступить иначе. Брат Ук не пустил меня.

— Да, я злюсь на тебя, — честно признался принц, пристально глядя на принцессу. На его полные боли глаза навернулись слёзы. — Ты обещала мне, что пойдёшь к императору и уговоришь его не отсылать меня в Шинджу, но так и не сдержала своего обещания. А я как дурак тебе поверил. — В его голосе отчётливо была слышна боль.

— Брат, я не могла поступить иначе! — сбивчиво произнесла Ён Хва, начиная всхлипывать. — Почему вы мне не верите? Почему всегда так холодны со мной?

— Ты уже предала меня однажды, — холодно отрезал Ван Со, вскакивая на ноги. — Тогда почему я сейчас должен тебе верить? — В уголках его губ заиграла презрительная улыбка. — Откуда мне знать, что ты не обманешь меня снова?

— Брат, простите меня, если я была не права, — наконец сдалась девушка, потупив взор. — Но это не зависело от меня, — она с надеждой посмотрела на стоявшего напротив неё четвёртого брата. От её слов его взгляд немного смягчился, что придало ей уверенности. — Скажите, что я должна сделать, чтобы искупить свою вину перед вами?

— Что тебе следует сделать? — задумчиво проговорил принц, отведя взгляд в сторону. Внезапно посетившая мысль заставила его встрепенуться. В глазах Ван Со сразу же вспыхнул лукавый огонёк. — Ты мне лучше скажи, — произнёс принц Со спокойным тоном. — Что заставило тебя нанять убийц для Хэ Су?

— Убийц? — Глаза принцессы Ён Хвы расширились от удивления. — С чего вы взяли, что я хоть как-то к этому причастна? — добавила она, стараясь выглядеть невозмутимой.

— Некто по имени Кён Хва сообщил мне об этом, — ответил четвёртый принц, наблюдая за поведением единокровной сестры. От его слов лоб принцессы покрылся испариной.

— Неужели вам не ясно, что меня оговорили? — дрожащим голосом оправдывалась девушка. — Я действительно не имею к этому никакого отношения. Или же слово какого-то простолюдина имеет для вас больше веса, чем моё?

— Тогда кто, по-твоему, покушался на её жизнь? — Со выжидающе посмотрел на переменившуюся в лице принцессу.

— Откуда мне знать? — зло бросила Ён Хва, отведя взгляд в сторону. — И почему вас вдруг стала интересовать эта безродная сирота?

— Безродная? — четвёртый принц Ван Со удивлённо приподнял бровь, не спуская глаз со своей собеседницы. — Должно быть ты запамятовала, что бывший король Силлы, приходящийся ей двоюродным дядей, женат на Мён Воль?

— И что? — недовольно фыркнула принцесса. — Её отец принадлежал к клану Хэ и не состоял в прямых родственных связях с королевской семьёй. То, что его дочь — двоюродная племянница вашего зятя, ещё не ставит её вровень с вами, — гордо вскинув голову, добавила она.

— Но и тебе не прибавляет чести причастность к покушению на её жизнь, — презрительно фыркнул принц Ван Со и, резко развернувшись на пятках, стремительно направился к выходу.

— Мерзкая дрянь! — прошипела себе под нос принцесса Ён Хва, когда за четвёртым принцем захлопнулась дверь. — И как она умудрилась избежать наказания и при этом окрутить моего брата?.. И почему от Пак Чона до сих пор нет никаких вестей? — добавила она, взволновано расхаживая по комнате. — Неужели брат Со вырезал всю банду? Надо будет наутро всё разузнать, — после недолгого молчания произнесла девушка, взяв в руки непригодившийся поднос и направившись к выходу. Однако она даже не подозревала, что стоявший за дверью четвёртый принц Ван Со отчётливо слышал каждое её слово…

— Как ваша рана? — взволнованный голос Хэ Су стремительно вырвал принца Со из омута тягостных воспоминаний, заставив его удивлённо воззриться на стоявшую перед ним девушку. — Почему вы без повязки? — добавила она и без излишних колебаний бросилась осматривать его плечо. Обезоруженный её искренней добротой и заботой четвёртый принц даже не попытался оттолкнуть от себя эту бесстрашную девушку. Почему-то в её присутствии он чувствовал себя спокойнее. Что-то глубоко в его душе подсказывало, что именно ей он может доверять.

— Госпожа! — сбивчиво проговорила служанка, выбежавшая из-за угла ханока с ручным фонарём наперевес. — Вот вы где, — с облегчением добавила она. Однако, завидев подле госпожи терпеливо ожидавшего, пока осмотрят его рану, четвёртого принца, тут же умолкла и резко остановилась. Споткнувшись на ровном месте, Су Хён чуть ли не выронила ручной фонарь и сама не растянулась рядом с ним. — В-ваше В-высочество, — заикаясь на каждом слове, с поклоном проговорила она и сразу же развернулась, собираясь уходить. Су Хён прекрасно понимала, что здесь она явно лишняя. Будь на месте принца Ван Со принц Ван Ук, девушка бы ещё подумала, стоит ли ей уходить, но сейчас она непременно должна была спасаться бегством. А то мало ли, что может взбрести в голову принцу Со? Однако прислужница, по крайней мере, была спокойна за свою госпожу. Мимолётного взгляда на то, с каким усердием Су осматривала плечо четвёртого принца, было вполне достаточно, чтобы понять, что ей ничего не грозит. И поэтому Су Хён могла со спокойной душой подождать госпожу где-нибудь за углом. Да и тем более до её покоев было недалеко. Почему бы не подождать госпожу именно там?

— Су Хён! — окликнула девушку Хэ Су, закончив осмотр. — Мне понадобится твоя помощь.

— Слушаю, госпожа, — покорным тоном произнесла она, дрожа под пристальным взглядом четвёртого принца.

— Будь добра, принеси тазик тёплой воды для омовения ран, перевязочной ткани, отвар из коры вяза, если он ещё остался, — начала перечислять молодая госпожа, — и чистую одежду для принца.

— А это ещё зачем? — удивлённо фыркнул принц Ван Со, воззрившись на стоявшую подле него девушку.

— Я не могу позволить, чтобы из-за грязной одежды началось заражение крови, — недовольно поморщив носик, пояснила Су, раздосадованная упрямством своего пациента. Прислужница поклонилась и уже было собралась отправиться исполнять полученные распоряжения, как тут же была остановлена молодой госпожой.

— И ещё, — со вздохом добавила девушка. — Ты знаешь, где неподалёку можно найти горноколосник?

— Да, госпожа, — с поклоном проговорила Су Хён, боясь поднять голову. — Он растёт здесь, в резиденции восьмого принца.

— Можешь принести его для меня? — осторожно поинтересовалась Хэ Су, боясь услышать отрицательный ответ. Как-никак ночь на дворе. Однако ей не хотелось подводить и принца Со, тем более она ему уже говорила про горноколосник и его заживляющие свойства.

— Не обещаю, что достаточно быстро найду его в темноте, — робко проговорила служанка, опасаясь услышать упрёк в свою сторону из уст Ван Со. — Однако я постараюсь приложить все необходимые усилия, чтобы поскорее найти его для вас.

— Спасибо, — радостно улыбнулась ей молодая госпожа. — Можешь идти. Но сначала принеси всё остальное.

— Да, госпожа, — с поклоном проговорила девушка и поспешно удалилась. Как же она была рада, что наконец-то вырвалась из поля зрения четвёртого принца. Ей казалось, что он её живьём готов был съесть, скажи она, что не сможет отыскать в темноте необходимое лекарственное растение.

— Пойдёмте в дом, Ваше Высочество, — после недолгого молчания молвила Су, проводив взглядом растворившуюся в темноте подругу. — Нам нет смысла ждать её здесь, — добавила она и первой направилась к своему ханоку. Принц Ван Со молча последовал за ней.

Весь путь до покоев Хэ Су они проделали молча. Су шла впереди, размышляя о том, чем бы угостить принца, пока Су Хён не принесёт всего необходимого. Со же, в свою очередь, был поглощён совершенно иными мыслями. Ему не терпелось задать своей спутнице один давно мучивший его вопрос, однако он не решался озвучить его на улице. Мало ли, кто мог их услышать. Как говорится, птица слушает днём, а мышь — ночью.

— Присаживайтесь сюда, принц, — сказала девушка, указывая на стул подле стола, когда они, наконец, оказались в её комнате, и она зажгла стоявшую на столе свечу. В неровном свете свечи четвёртый принц с любопытством осмотрел покои Су и одобрительно прищёлкнул языком, довольный увиденным. — Может, вам чаю приготовить? — поинтересовалась хозяйка покоев, когда её гость с важным видом прошествовал через всю комнату и устало опустился на предложенный ею стул.

— Ты мне лучше скажи, что с Ён Хвой собираешься делать? — вопросом на вопрос ответил принц Ван Со, выжидающе глядя на собеседницу.

— А разве сейчас я могу что-то сделать? — тяжело опустилась на стул Хэ Су, усевшись за столом напротив гостя. — Моё слово против слова принцессы Ён Хвы — ничто. Мне ничего не остаётся, кроме как ждать, пока она не совершит более существенную ошибку, которая её и погубит. А пока я намерена делать вид, будто ничего и не произошло, — добавила девушка, переплетя пальцы. — Так я излишних проблем избегу и не вызову ненужных подозрений со стороны принцессы.

— А с тобой опасно связываться, — с иронической усмешкой заключил Со.

— Опасно, говорите? — лукаво улыбнулась Су, взглянув на принца из-под опущенных ресниц. — Тогда, может, и вам следует бояться меня, а? — В её глазах заиграло девичье озорство.

— С чего бы это? — смешливо фыркнул принц, не ожидавший подобного подвоха. — Это тебе следует меня бояться, — насмешливо добавил он, невольно улыбнувшись.

— Вам идёт улыбка, — устало протянула хозяйка покоев, подперев лицо руками. — Почаще улыбайтесь — и жизнь не будет настолько хмурой.

Возмущённый её словами четвёртый принц Ван Со уже хотел было возразить, как тут же был прерван внезапным стуком в дверь.

— Госпожа, — раздался из-за двери знакомый голос. — Могу я войти?

— Да, конечно, — отозвалась девушка, подскакивая со своего места. — Ты принесла то, что я просила?

— Да, — с поклоном ответила Су Хён, занося в комнату поднос со всем необходимым. На левой руке у неё висел сиренево-чёрный турумаги с тёмно-серой чогори. Пока служанка раскладывала принесённые ею вещи на столе, а одежду вешала на спинку стула, боясь и глаза поднять на четвёртого принца, Хэ Су побежала закрывать за подругой двери.

— Спасибо тебе, Су Хён, — с добродушной улыбкой проговорила молодая госпожа. — Если тебе нужно, возьми с собой кого-нибудь из девушек и отправляйтесь за горноколосником. Только не Чхэ Рён, хорошо? — строго добавила она, пристально глядя на служанку.

— Если я пойду одна, это займёт гораздо меньше времени, — не поднимая глаз, возразила девушка. Ей было боязно находиться в присутствии принца Ван Со, и поэтому она старалась вести себя так, чтобы не вызвать недовольства принца.

— Как тебе будет удобнее, — с ободряющей улыбкой ответила Су, похлопав подругу по плечу. — Ступай.

Су Хён почтительно поклонилась и поспешно выбежала из комнаты, стараясь побыстрее убраться подальше от пронзительных глаз принца.

— Почему ты так вежлива со слугами? — с хитроватым прищуром проговорил Ван Со, наблюдая за реакцией девушки.

— А как иначе я должна вести себя с подругой? — недовольно фыркнула Су, обратив на него свой пытливый взор.

— С подругой? — насмешливо фыркнул её гость. — И много у тебя таких друзей?

— А разве сейчас это столь важно? — с вызовом бросила девушка, промокая конопляную тряпицу в тёплой воде. — Вы лучше скажите, что дальше намерены делать с нанявшим убийц заказчиком?

— О ком ты говоришь? — удивлённо воззрился на неё четвёртый принц, пытаясь понять, о чём речь.

— О том мужчине в мехах, о котором упоминал Кён Хва, — пояснила Хэ Су, принявшись осторожно промокать рану гостя. Принц Со невольно вздрогнул от её едва ощутимого прикосновения, однако не почувствовав никакой боли, заметно успокоился.

— С ним я утром разберусь, — быстро проговорил Ван Со, отведя взгляд в сторону.

— Вам уже известно, кто это был? — продолжала свои расспросы девушка, полностью увлечённая прорезом своего пациента.

— А с чего вдруг тебя это так стало беспокоить? — полюбопытствовал принц, прищурившись.

— Просто интересно, — спокойно ответила Су, принявшись обрабатывать рану Со отваром из коры вяза. — Если не хотите, можете не говорить.

— Почему ты так добра со мной? — решил сменить тему после недолгого молчания четвёртый принц Ван Со.

— Потому что вы нуждаетесь в моей помощи, Ваше Высочество, — спокойно ответила Хэ Су, начав тщательно оттирать с лица принца запекшуюся кровь. Когда дело дошло до маски, она без раздумий принялась и с неё стирать кровь, за что и была схвачена за запястье принцем Ван Со.

— Тебя даже и мой шрам не смущает? — осторожно проговорил юноша, пристально вглядываясь в светло-карие глаза своего лекаря.

— Сейчас ваш шрам меня интересует меньше всего, — со вздохом молвила девушка, наконец догадавшись, что этот расщепленный порез, который Ван Со бережно скрывал за свинцовой маской, и был его слабым местом. Скорее всего, именно из-за него он и носил её. — Меня больше всего беспокоит то, как бы обработать вашу рану, чтобы не было заражения.

— Вот как, — с кривой усмешкой протянул четвёртый принц. — Тогда, быть может, ты знаешь средство, как избавиться от шрама с моего лица? — добавил он и выжидающе посмотрел на собеседницу, не разжимая пальцев на её запястье. Юноша прекрасно знал, что никакого в мире волшебного средства не существует, чтобы вывести этот злосчастный рубец с его лица. Однако его больше интересовало то, что на это ответит Хэ Су.

Девушка озадачено взглянула на принца Ван Со.

— Насовсем избавиться от вашего шрама я вам вряд ли помогу, однако приготовить хороший косметический крем, чтобы сделать его менее заметным для посторонних глаз, вполне в моих силах.

Не придав особого значения словам собеседницы, принц Со презрительно фыркнул. Неужели какой-то крем способен скрыть его треклятое клеймо? Тогда почему же до сих пор прославленные лекари Корё не предложили ему это? Или же этого чуда-крема и в природе не существовало?

Неизвестно, куда бы завели мысли четвёртого принца Ван Со, если бы в двери снова не постучали и в покои не вошла вся перепачканная, но счастливая Су Хён с розеткой горноколосника в руках. Су радостно приняла из её рук долгожданный ингредиент и, сердечно поблагодарив подругу за труд, отправила её отмываться и ложиться спать.

Когда в комнате снова остались только Хэ Су и четвёртый принц, девушка отделила мясистую веточку горноколосника от розетки, омыла его в воде и, не найдя ничего более подходящего, принялась толочь её при помощи вазы на специально подготовленной тряпице. Как только веточка превратилась в густую кашицу, девушка сразу же принялась наносить её на рану принца. Успокаивающая прохлада сока горноколосника сразу же заметно сняла боль. Принц Ван Со с любопытством наблюдал за тем, как Су обрабатывала его порез, а затем принялась накладывать повязку. И довольно необычным способом, нужно заметить. Принц ещё никогда не видел, чтобы таким образом делали перевязки. Сначала Су расщепила конец повязки, а затем, зафиксировав её одним небольшим узелком, попрятала края под верхним слоем. Со чувствовал, что повязка держится довольно прочно, и поэтому не волновался по поводу того, доживёт ли она до утра. И самое главное, что не было никакого дискомфорта из-за неё.

— А теперь вам следует переодеться, принц, — с усталой улыбкой добавила девушка, ещё раз осмотрев повязку на плече четвёртого принца Ван Со. — Я выйду, пока вы переодеваетесь.

— Не нужно, — проговорил принц Со, схватив её за руку в тот самый момент, когда она собралась покинуть комнату. — Мне понадобится твоя помощь.

— Как пожелаете, — со вздохом произнесла Хэ Су, развязав его широкий пояс, и принялась сосредоточено распускать многочисленные завязки льняного турумаги. Закончив с завязками, девушка осторожно сняла с Со верхнюю одежду, стараясь не потревожить рану. Юноша с любопытством наблюдал за каждым её движением, позволяя ей делать всё, что она пожелает. Но Су, естественно, об этом ничего не знала.

Когда со сниманием грязной одежды было покончено, девушка принялась помогать четвёртому принцу надевать шёлковую чогори, лишь мельком взглянув на испещрённые многочисленными шрамами его плечи и спину. Справившись и с этим, Хэ Су надела на принца Со сиренево-чёрный турумаги и подпоясала его тёмным широким поясом, вышитым белыми узорами. Закончив с переодеванием, Су принялась осматривать разорванный рукав испачканной кровью чогори. Эта вещь уже явно не подлежала починке и поэтому девушка потеряла к ней всякий интерес.

— И со всеми ты так добра? — вопросительно взглянул на своего лекаря Ван Со.

— Только с теми, кто действительно нуждается в моей помощи, — устало фыркнула она, тяжело плюхнувшись на стул.

— И Кён Хва ты тоже помогла бы?

— Знаете, — со вздохом проговорила девушка, устало опустив голову на сложенные на столе руки, — лучший способ собрать на голову врага горящие угли — это оказать ему необходимую помощь.

— Никогда такого не слышал, — насмешливо проговорил четвёртый принц Ван Со, с интересом наблюдая за обессиленной девушкой. Решив, что больше ему здесь нет нужды задерживаться (ведь его лекарь нуждается в отдыхе), принц не спеша направился к выходу. — Ты неплохо врачуешь раны, — серьёзным тоном добавил Со, остановившись у самой двери. — Будешь и дальше заниматься моим плечом.

— Угу, — уже сквозь дрёму проговорила девушка и через минуту после того, как за её гостем закрылась дверь, так и уснула, сидя за столом, утомлённая чересчур насыщенным днём.

Тишину предрассветных сумерек разорвал душераздирающий вопль. Всполошенный ворон протяжно каркнул и, сорвавшись с пихты, росшей у порога ханока, без оглядки улетел прочь. Морозный воздух дрогнул, словно тоже был потревожен отчаянным криком. На мгновение в резиденции восьмого принца Ван Ука повисла звенящая тишина, в следующую секунду заполнившаяся девичьим плачем. Безутешные рыдания гулким эхом разлетелись по всему имению принца, достигнув ушей чутко спавших слуг. Уличные собаки подняли такой гвалт, способный даже мёртвого разбудить. В хлеву начали обеспокоенно мычать волы, с конюшни доносилось тревожное ржание. Недоумевавшая прислуга повскакивала со своих соломенных тюфяков и в одних спальных одеждах повыскакивали на улицу, похватав всё, что первым попало под руку. Кто-то выбежал с мотыгой, кто-то с топором, вилами, палками, мётлами… В общем, боевая экипировка слуг восьмого принца была что надо. С таким вооружением как раз только на прокравшихся в резиденцию воров и можно идти. Однако в этот момент встревоженных слуг такие мелочи не интересовали. Их больше заботило то, как бы спасти молодую госпожу, истошно вопившую вот уже несколько минут кряду.

Очень скоро небольшой дворик, находившийся перед ханоком молодой госпожи Хэ Су, был заполнен вооружённой до зубов прислугой. Часть слуг испуганно поглядывали на запертую дверь, ведущую в покои госпожи, из-за которой доносились плач и бессвязные мольбы, остальные же бросились будить хозяина имения. Несколько смельчаков осторожно поднялось по ступенькам и замерло у самой двери, выставив пред собой оружие, но так и не решалось войти внутрь. Пара-тройка перепуганных женщин толпилась у подножия лестницы, всхлипывая и причитая. Но никто так и не решался открыть дверь.

По собравшейся толпе пробежал тревожный шёпот. Кто-то предположил, что возможно госпожу пытают — и поэтому нужно поскорее высадить дверь и выяснить, что там и как. От подобного высказывания и без того до смерти перепуганное сборище задрожало точно заячий хвост. После очередного надрывного всхлипывания даже стоявшие у самых дверей храбрецы попятились назад. В покоях госпожи Су вообще не горел свет, отчего и без того робким слугам становилось не по себе. Мало ли что может скрываться в темноте.

Неизвестно, сколько бы ещё времени они переминались с ноги на ногу, так и не решаясь открыть точно заговорённую дверь, если бы сквозь скопище прислуги не начал пробираться заспанный восьмой принц, ещё не успевший окончательно избавиться от дрёмы. Его спутанные волосы рассыпались по плечам, на скорую руку надетый ханбок выглядел далеко не опрятно. Судорожно сжав в руке обнажённый меч, Ван Ук прытко взбежал по лестнице и с отчаянным криком «Су!» с одного удара высадил дверь.

От грохота падающей двери и взволнованного окрика принца Ука в комнате воцарилась тишина, в следующее мгновение сменившаяся прерывистыми всхлипываниями. Едва только вышибленная дверь успела коснуться залакированного пола, как не на шутку обеспокоенный принц вихрем влетел в окутанные тьмой покои родственницы его жены. С таким освещением было довольно проблематично отыскать того, кто непременно бы успел хорошенько спрятаться. Да что там говорить, восьмой принц и Хэ Су с трудом бы нашёл, если бы не её истерические всхлипывания.

Мельком осмотрев каждый угол, каждый шкаф, где, по мнению принца Ван Ука, можно было бы спрятаться, встревоженный мужчина бросился к свернувшейся клубочком под столом девушке, едва не навернувшись через валявшийся на полу медный тазик. Чуть ли не весь пол перед столом был залит какой-то жидкостью, отчего Ук уже начал побаиваться, как бы это не оказалось кровью Су. У самого стола валялся подсвечник со сломанной свечой, осколки разбитой вазы и груда каких-то тряпок, на которые принц не обратил ни малейшего внимания.

— Су! — чуть ли не во всё горло закричал восьмой принц, подхватив на руки сопротивлявшуюся девушку. — Су, это я — принц Ван Ук. Ты узнаёшь меня? — хриплым голосом добавил он, вынося родственницу из покоев. Хэ Су судорожно вцепилась в его ханбок и, уткнувшись носом в его плечо, мучительно всхлипнула. Всё её тело дрожало точно в лихорадке. Измятая одежда была влажной, кое-где окрашенная чем-то красным. — Су, ты в порядке? — в который раз повторил принц Ук и, вновь не получив никакого ответа, крикнул в толпу ошеломлённой прислуги: — Приведите сюда лекаря, живо!

Несколько слуг низко поклонились и сразу же умчались исполнять приказ.

— Су? — тяжело дыша, проговорил Ван Ук и уселся на пороге ханока. — Ты не ранена? — При этих словах девушка подняла на него обезумевший взгляд и задрожала ещё сильнее. — Приди в себя, Су! — встряхнув её за плечи, требовательным тоном произнёс принц. — Это был всего лишь сон. Всего лишь кошмар. Я здесь, я с тобой. Тебе ничего не угрожает. Я защищу тебя, — нашёптывал он ей на ухо, пытаясь утешить. Но его родственница наотрез отказывалась хоть как-то реагировать на его уговоры успокоиться, всё так же продолжая дрожать и плакать. В этот момент она была похожа на беззащитную маленькую девочку, на которую чуть ли не набросилась бешеная собака. Всё её тело покрывала испарина. Лоб и щёки горели. Взъерошенные волосы поприлипали к шее.

На девушку было больно смотреть, и поэтому восьмой принц начал беспокоиться. Он винил себя за то, что не проследил, чтобы кузина его жены осталась дома. Корил себя за то, что вовремя не подоспел к ней на помощь и не защитил её. Ему тяжело было видеть Хэ Су такой. Принц Ван Ук очень переживал о том, как бы Су не повредилась умом. Он не имел ни малейшего представления, что с ней стряслось в той злосчастной берёзовой роще и как к этому причастен его четвёртый брат Со. Ук винил себя за то, что ещё вчера как следует не поговорил с Су и не выяснил что да как. Быть может, если бы он ещё тогда уделил бедной девушке должное внимание, ничего бы этого не произошло. По-видимому, Су была очень напугана убийством разбойников. Скорее всего ей довелось воочию увидеть, как принц Ван Со безжалостно расправляется с ними — и это оставило неизгладимый след в её душе. Ван Ук перебрал в голове все слова утешения, какие только знал, гладил девушку по волосам и спине, но она всё никак не успокаивалась, продолжая беззвучно плакать.

— Госпожа Су! — взволнованный крик пробиравшейся через толпу Су Хён заставил погрузившегося в раздумья восьмого принца вздрогнуть. А вместе с ним вздрогнула и прижавшаяся к его груди девушка, будто искавшая в нём утешение.

— Су Хён… — хриплым голосом произнесла Хэ Су, потихоньку начиная приходить в себя. — Где ты, Су Хён?..

— Я здесь, госпожа, — проговорила служанка, бросившись перед принцем на колени. — Я здесь, — успокаивающим голосом добавила она и утешительно сжала ладонь молодой госпожи.

— Су, что произошло? — взволнованным голосом произнёс принц Ван Ук, сочувственно воззрившись на сидевшую у него на коленях девушку.

— Мертвецы… — всхлипнула Хэ Су и ещё сильнее прижалась к его вздымающейся от волнения груди. — Мертвецы… — повторила она и умолкла, продолжая всхлипывать. Восьмой принц и прачка недоумённо переглянулись, однако ничего не сказали, дожидаясь, пока перепуганная Су сама всё не расскажет. — Они хотят моей смерти… жаждут отмщения. Говорят, что я не имела права отнимать у них жизнь… — прерывисто начала кузина Мён Хи.

— Су, что ты такое говоришь? — взволнованно прошептал Ван Ук. — Это был всего лишь ночной кошмар. Теперь тебе больше ничего не угрожает.

— Нет, — судорожно всхлипнула девушка. — Это я… Я убила их. Я — убийца. Я должна понести наказание.

— Госпожа, вы никого не убивали! — вмешалась Су Хён, крепко сжимая руку Су. — Вам всё это во сне привиделось.

— Те люди в лесу… Это я их убила, — возразила девушка и, уткнувшись носом в плечо восьмого принца, снова разрыдалась. — Они напали на меня, а я убила их…

— Су, ты не сделала ничего плохого, — утешал её как маленького ребёнка принц Ук. — Ты всего лишь защищала свою жизнь. Защищать свою жизнь — это не преступление. Ты имела на это полное право.

— Нет, — одними губами прошептала Хэ Су, содрогаясь всем телом от плача. Она давно уже выплакала все свои слёзы и теперь только беззвучные рыдания терзали её грудь. Она выплакала всё до последней слезинки ещё тогда, когда в паническом страхе мчалась через весь лес, до ужаса боясь, что убитые ею бандиты настигнут её и что ей не избежать их участи. Она винила себя за то, что вообще попёрлась в тот злосчастный лес. Укоряла себя в том, что не дождалась возвращения четвёртого принца и сама принялась сражаться за свою жизнь. Она должна была подождать, подождать ещё немного — и тогда бы ей не пришлось так страдать.

Ещё с детства девушка до жути боялась мертвецов. К счастью, она раньше никогда в жизни не видела безжизненного тела человека. Хе Ран несколько раз смотрела фильмы про зомби, но и этого было достаточно, чтобы напугать впечатлительную девушку. После просмотра таких ужастиков ей потом несколько ночей к ряду снились кошмары. Своим истошным криком она не раз будила всю семью. Но это было давно, в далёком прошлом. Так давно, что уже и не вспомнить. Это было в совершенно другом мире, совершенно в другом городе. Это было в Сеуле, когда Ким Хе Ран ещё училась в средней школе и жила вместе со своей семьёй в их просторном коттедже, на берегу реки Хан. Тогда маленькая мечтательница ещё не подозревала, что когда-либо окажется в совершенно другой эпохе, во времена правления великого императора Тхэджо Ван Гона.

Хе Ран родилась и выросла в столице Республики Корея и даже не подозревала, что ей когда-либо удастся побывать в КНДР. Ведь, как известно, Северная Корея — закрытая страна, в которой жителям Южной Кореи не рады. Чтобы попасть туда, нужно иметь безупречную репутацию. А девушка очень сомневалась, что с её умением постоянно находить приключения на мягкое место ей когда-либо удастся посетить эту страну. Она не грезила об этом даже в самых смелых своих мечтах. И поэтому, когда ей предложили вместе с учёными из её университета поехать на раскопки дворца Манвольдэ в историческую часть Кэсона, она долго не могла поверить, что это не сон. И вот, когда девушка наконец-то посетила заветный город, не прошло и недели, как она умудрилась влипнуть в неприятности и перенестись на тысячу лет назад, в эпоху Корё. Ким Хе Ран от всего сердца благодарила Небо за то, что её чудесное перенесение не произошло где-нибудь в другом месте, а то кто знает, куда бы её забросило.

Хэ Су громко всхлипнула и ещё крепче прижалась к груди восьмого принца Ван Ука. Почему-то именно в его объятиях ей казалось безопаснее всего. В этот момент она очень нуждалась в поддержке. Присутствие Су Хён и утешения принца хоть немного, но успокаивали её. Она боялась даже представить, что бы с ней было, не окажись их рядом, когда она так остро в них нуждалась. Наверное, она бы точно умом тронулась. Вот бы радость была для принцессы Ён Хвы… Ён Хва, снова она. И почему большая часть проблем Су была так или иначе связана именно с ней? Чем же она так насолила принцессе, что та решила убийц к ней подослать? Почему эта заносчивая особа так жаждет её смерти? Или же настоящая Хэ Су в этом как-то замешана? Но об этом девушка не имела ни малейшего представления. Если всё дело действительно было в прежней хозяйке этого тела, то Хе Ран об этом никогда не узнает. Вряд ли принцесса Ён Хва захочет ей об этом поведать за чашкой малинового чая.

— Госпожа, что с вами произошло? — сокрушалась только что подбежавшая Чхэ Рён и присела подле принца, участливо глядя на разрыдавшуюся молодую госпожу. Су сразу же вздрогнула от одного звука её голоса. Она прекрасно понимала, что эта служанка была всего лишь орудием в руках принцессы Ён Хвы и вряд ли бы по собственной воле решилась ей навредить. Но в этот момент девушка винила её в том, что она приняла непосредственное участие в заманивании своей госпожи в ловушку. У Хэ Су не было ни единого сомнения в том, что Чхэ Рён в этом замешана. Если бы не Кён Хва, проливший свет на вчерашние лесные приключения Су, то девушка приняла бы всё происходящее за злосчастное стечение обстоятельств. Но теперь, когда она увидела истинное лицо принцессы и её верной помощницы, родственница жены восьмого принца не могла чувствовать себя в безопасности.

— Приберись в покоях госпожи, — строго посмотрел на Чхэ Рён принц Ван Ук, так до конца и не понимая, что в вопросе служанки так испугало Хэ Су. Поэтому и счёл благоразумным отправить девчонку по более важным делам. Чхэ Рён почтительно склонила голову и нехотя отправилась исполнять поручение принца. Сидевшая с другой стороны от принца Су Хён проводила её коротким взглядом. На лице Чхэ Рён читалось искреннее недоумение в совокупности с состраданием. Прислужница подозревала, что теперешнее состояние молодой госпожи было напрямую связано со вчерашними событиями. Но она никак не могла понять, почему госпожа Су так странно отреагировала на её появление. Быть может, ей уже всё известно? Чхэ Рён нервно сглотнула и постаралась как можно скорее избавиться от пугающей мысли. Если всё раскроется, то ей несдобровать. Вряд ли принцесса Ён Хва станет на её защиту. Но и пойти против воли Её Высочества она тоже не могла. От этого зависела её жизнь и здоровье. Девушке прекрасно было известно, что бывает за неповиновение воле господ.

Тщетно пытаясь рассеять сгустившийся поток навязчивых мыслей, Чхэ Рён с тяжёлым сердцем принялась заниматься уборкой в покоях молодой госпожи, изредка поглядывая на всё ещё сидевшего на пороге принца с хозяйкой ханока на руках. Когда провинившаяся служанка приступила к исполнению своих обязанностей и исчезла из поля зрения Хэ Су, девушка заметно успокоилась и перестала дрожать, чему принц Ук и прачка Су Хён были искренне рады. Они уже довольно долгое время просидели на пороге ханока Су, но лекарь почему-то никак не появлялся. Уже давно рассвело, и время от времени до слуха обитателей имения восьмого принца Ван Ука доносился щебет тисовой синицы, прилетевшей поживиться прошлогодними плодами китайского боярышника. Прислуга, поначалу толпившаяся у входа в покои молодой госпожи Хэ Су, давно уже разбрелась по своим делам. Обеспокоенный долгим отсутствием лекаря принц уже было хотел посылать за ним новых слуг, как пожилой мужчина с дубовой лакированной котомкой за плечами, одетый в синий турумаги, появился перед домом своей пациентки.

— Приветствую вас, Ваше Высочество, — почтительно склонил голову лекарь и внимательно посмотрел на сидевшую на коленях у восьмого принца девушку. — Я должен проверить её пульс, если позволите, — добавил он, вопросительно глядя на принца Ван Ука.

— Да, конечно, — кивнул обрадованный принц, помогая Су подняться на ноги. — Пройдёмте внутрь, там будет удобнее.

— Идём, Су, — он ласково посмотрел на девушку и осторожно завёл её в её покои. Кузина его болеющей жены с благодарностью сжала его руку. Ей так спокойно было находиться в его присутствии, так не хотелось, чтобы он оставлял её одну. Она так нуждалась в отдыхе после всего пережитого.

Чхэ Рён как раз успела прибраться в ханоке Су и расставить разбросанные по полу вещи по своим местам. Вот только с окровавленным чогори четвёртого принца, уже полностью не пригодным для ношения, она не знала, что делать. Поэтому и решила оставить его на столе у госпожи вместе с медным тазиком. Закончив наводить порядки, служанка поклонилась восьмому принцу и вышла на улицу. Но лучше б она захватила с собой и чогори, так как взволнованный принц Ван Ук уж очень им заинтересовался. Он случайно заметил его на столе, когда подводил начавшую приходить в себя Хэ Су к кровати. Следовавшая за госпожой по пятам Су Хён, казалось вообще ничего вокруг не замечала. Но вот от опытного взгляда лекаря эта немаловажная деталь, как окровавленное мужское чогори, не могла ускользнуть. Однако пожилой мужчина счёл благоразумным сделать вид, что ничего не заметил, и принялся раскладывать на столе содержимое своей котомки. Он пока не знал, что ему может пригодиться, поэтому и решил заранее приготовиться. Закончив приготовления, пожилой лекарь подошёл к сидевшей на кровати пациентке и принялся прощупывать её пульс.

— Молодая госпожа пережила сильное душевное потрясение, — спокойным будничным тоном сообщил лекарь, — но её здоровью, к счастью, ничего не угрожает. Ей следует хорошенько отоспаться, чтобы восстановить силы, и несколько раз в день принимать липовый чай для снятия нервного напряжения. Пожалуйста, проследите, чтобы как минимум три дня её никто не тревожил, — понизив голос до шёпота, добавил мужчина и задумчиво погладил свою поседевшую бородку. — Я напишу вам рецепт чая для восстановления сил госпожи, — после недолгого молчания произнёс он и отправился писать что-то на небольшом клочке ханчжи. — Вот, возьмите, — с поклоном сказал лекарь, передавая принцу рецепт. — Главное, помните, что госпоже нужен покой.

— Благодарю вас, лекарь Ли, — с благодарной улыбкой произнёс принц, принимая из его рук рецепт чая. Мельком взглянув на написанное, он передал записку стоявшей неподалёку Су Хён. Прачка была чуть ли не единственной в его резиденции служанкой, обученной грамоте. Девушка с благоговением приняла из его рук листок и сразу же бросилась на кухню готовить чай. Пожилой мужчина с редкой поседевшей бородкой тоже покинул покои пациентки. Осторожно спускаясь по ступенькам, он лишь мельком взглянул на притаившуюся неподалёку Чхэ Рён и молча продолжил свой путь.

— Су, ложись, тебе нужно хорошенько выспаться, иначе ты заболеешь, — с искренней заботой произнёс восьмой принц Ван Ук, вновь надев вышибленную дверь на петли и плотно закрыл её. К счастью, после грубого удара железные петли ещё были в состоянии нормально функционировать и не позволить двери самой собой открываться. Девушка с благодарностью посмотрела на принца.

— Я боюсь засыпать, — со слабой улыбкой проговорила она. Её глаза снова заблестели от слёз. — Как только я закрываю глаза, моё воображение снова и снова рисует картины вчерашней ночи. Принц, прошу вас, побудьте со мной, — умоляюще глядя на принца Ван Ука, добавила Хэ Су, — иначе я так и не смогу уснуть.

— Конечно, — тёплой улыбкой ответил ей Ук, помогая получше устроиться на постели. — Тебе нужно отдыхать, поэтому я побуду рядом с тобой, пока ты не уснёшь.

— Спасибо, Ваше Высочество, — со слезами на глазах прошептала девушка. Ей сложно было поверить в то, что она кому-то нужна в этом мире. Она здесь совершенно никого не знает, но, тем не менее, даже в этой эпохе у неё есть те люди, которые о ней заботятся. Она от всего сердца была благодарна Всевышнему, что Он определил её именно в дом восьмого принца. Иначе, попади она в тело какой-нибудь безродной сироты, кто бы о ней тогда позаботился? В таком случае, ей бы точно пришлось не сладко. Конечно, благодаря своей настойчивости и трудолюбию она вряд ли умерла бы от голода. Но в минуты отчаяния, наверняка бы всей душой жаждала своей смерти. И кто знает, быть может, вскоре её желание и сбылось бы… Но тогда она бы не смогла исполнить просьбу матушки, не смогла бы позаботиться о своём народе. Точно, матушка… Как же ей сейчас её не хватало. Как же Хе Ран снова хотела стать самой собой и вернуться назад, в собственную эпоху. По её всё ещё пылавшей щеке покатилась прозрачная слезинка, сердце сжалось от боли. Девушка сдавленно простонала и схватилась за грудь, чем очень встревожила Ван Ука.

— Су, с тобой всё хорошо? — взволнованно сжав её руку, проговорил сидевший подле неё восьмой принц. — Быть может, нужно снова позвать доктора? — добавил он, поднимаясь с постели.

— Не нужно, принц, — жалобно попросила Су, умоляюще глядя на своего утешителя. — Со мной, правда, всё хорошо. Я просто ужасно соскучилась по своей матушке.

— Твоя матушка наблюдает за тобой и возносит молитвы о тебе Всевышнему, — с ласковой улыбкой проговорил принц Ван Ук. — Не тревожься о ней, ей там намного лучше, чем было здесь.

— Я знаю, — сдавленным голосом проговорила Хэ Су, пытаясь сдержать рыдания. — Но я так скучаю по ней… даже в своих снах.

— Су, всё хорошо, — утешительно сжал её руку принц. — Вы с ней непременно встретитесь. Ты должна прожить долгую и хорошую жизнь, чтобы твоя матушка смогла гордиться тобой.

— Я не уверена, что смогу всё это вынести, — всхлипнула девушка. — Это бремя слишком тяжёлое, и как мне вынести его на своих плечах?

— Жизнь коротка, — после недолгих раздумий произнёс Ван Ук, — и мы не должны тратить её на слёзы и сожаления. Я понимаю, как тебе сейчас нелегко, но ты должна найти в себе силы оставить всё плохое позади и идти дальше. Не важно, пусть даже будет невероятно сложно идти, ты должна продолжать свой путь. Только тогда ты сможешь без каких-либо сожалений встретиться со своей матушкой. Будь сильной, Су, — проговорил восьмой принц, ласково гладя по волосам немного успокоившуюся благодаря его словам родственницу.

— Спасибо, Ваше Высочество, — Хэ Су с благодарностью сжала его свободную руку, мирно покоившуюся на краю её постели. — От всей души спасибо за всё, что вы делаете для меня. Если бы не вы, мне было бы вдвойне сложнее приспособиться в этом мире… — девушка не договорила. Её проникновенную речь прервала какая-то непонятная возня, начавшаяся за дверьми её покоев.

— Отпусти меня, живо отпусти! — настойчиво потребовала Чхэ Рён, тяжело дыша.

— Нет, это ты меня отпусти! — прошипела Су Хён, пытаясь унять боль. — Больно же! Не тяни так сильно!

— Это ты не тяни! — возмущалась её противница. — Ты первая начала!

— Это я-то первая начала?! — оскорблённо фыркнула прачка и сильнее потянула Чхэ Рён за ухо. — А разве не ты обнаглела до такой степени, что начала подслушивать за госпожой?

— Подслушивать? Я?! — искренне негодовала та. — Да я всего лишь находилась неподалёку, чтобы в случае надобности услужить госпоже. Это вот ты непонятно где таскалась всё это время!

— Да как ты смеешь такое говорить! — взревела Су Хён и замахнулась, чтобы отвесить нахалке хорошенькую оплеуху. Та нервно сжалась в ожидании неизбежного. — Да я тебя сейчас!..

— Что здесь происходит?! — выкрикнул требующим повиновения тоном принц Ван Ук, широко распахнув дверь и гневно сверкнув глазами на провинившихся служанок. — А ну прекратите немедленно! Вашей госпоже нужен покой, а вы непонятно что здесь устроили. Что, давно я вас не наказывал как следует? — добавил он, презрительно измерив с ног до головы сразу же притихших девушек. — Су Хён, я вообще-то за чаем тебя посылал. Ты принесла его? — едва сдерживая раздражение, проговорил принц. Девушка невольно сжалась под его пристальным взглядом. Никогда ещё она не видела Его Высочество в таком настроении.

— Д-да, В-ваше В-высочество, — с трудом попадая с зуба на зуб, пролепетала провинившаяся служанка. — Вот он, — добавила она и, тут же отпустив Чхэ Рён, бросилась к стоявшему поодаль чудесным образом уцелевшему подносу с чаем.

— Ваше Высочество, я всё объясню, — жалобно пропищала вторая виновница беспорядка, воспользовавшись заминкой противницы. — Я действительно…

— Не нужно оправданий, — отмахнулся от неё Ван Ук. — Меня не интересует, что тут у вас произошло. Вы не должны создавать неприятности для Су, иначе в следующий раз я вас уж точно не прощу…

— Следующего раза не будет, — послышался надменный голосок принцессы Ён Хвы. — Я сама займусь их воспитанием, брат, — с улыбкой произнесла она и приветливо склонила голову. — Слышала, что с Хэ Су случилось несчастье, — она постаралась сделать участливое лицо и слегка покачала головой, прищёлкнув языком. — Теперь ей нужна тишина и здоровый сон, а эти негодницы только то и делают, что создают проблемы. Я лично ими займусь.

— Как пожелаешь, — в ответ улыбнулся сестре Ук и снова скрылся в покоях кузины Мён Хи.

— Идём, живо! — прикрикнула Ён Хва на стоявшую подле неё Чхэ Рён, мельком заглянув в покои Су. — А ты чего застыла там? — прикрикнула она на Су Хён, не знавшей что делать с лежавшей на столе окровавленной одеждой принца Ван Со. — Забирай это и убирайся оттуда живо!

— Слушаюсь, принцесса, — испуганно проговорила та и, подхватив со стола чогори, кинулась к двери.

— Постой, — окликнул её у самого выхода восьмой принц. — Дай взглянуть.

— Нет надобности, Ваше Высочество, — отведя взгляд в сторону, быстро протараторила прачка. — Это всего лишь пришедшее в негодность мужское чогори. Вы не должны марать об него руки.

— Мужское чогори? — удивлённо приподнял бровь принц Ван Ук. — Дай его сюда. Я должен выяснить, откуда оно здесь взялось.

— Не вините её, принц, — вмешалась Су, привстав на локтях. — Это чогори принадлежало четвёртому принцу Ван Со.

— Ван Со?! — хором переспросили принц Ук и сразу же подскочившая к нему принцесса Ён Хва, как только заслышала знакомое имя.

— Дай сюда, — громко потребовала она, грубо вырвав из рук не на шутку перепугавшейся Су Хён скомканную одежду. — Эта вещь и правда принадлежала четвёртому брату, — произнесла Ён Хва после беглого осмотра. — Откуда она у тебя? — строго воззрилась она на спокойно смотревшую на неё Хэ Су. Самоуверенность этой девки жутко раздражала её. Как же она была бы рада, если бы узнала, что спокойствие Су было всего лишь маской. На самом же деле в душе у девушки была настоящая буря. Ей было ужасно тяжело держать себя в руках, чтобы не расплакаться. Сердце обезумевшей птицей рвалось из её груди. Сколько же в этой надменной принцесске наглости? Сначала подослала к ней убийц, а теперь ещё и на её состояние пришла посмотреть, чтобы потешить своё самолюбие. Какая же она сволочь…

— Чего смотришь?! — выкрикнула принцесса, теряя самообладание. — Отвечай, когда тебя спрашивают! Ты украла её?

— Ён Хва, не нужно, — примирительным тоном произнёс Ван Ук, стараясь унять гнев сестры. Его сестру аж трясло от негодования. В жилах закипала ярость. Жгла её изнутри, требуя выхода наружу. Всё внимание принцессы Ён Хвы было сосредоточенно на нагло смотревшей на неё девице, из-за чего она больше ничего не замечала вокруг.

— А с какого перепуга я должна воровать испорченные вещи? Да ещё и мужские? — с вызовом бросила Су, поудобнее устраиваясь на шёлковых подушках. — Это чогори действительно принадлежит принцу Со, — более спокойным тоном продолжала она. — Вчера вечером он приходил ко мне на перевязку и забыл здесь эту непригодную вещь.

— Потаскуха! — вне себя от ярости прокричала принцесса и уже бросилась рвать волосы на голове противницы, если бы не вовремя перехвативший её старший брат. — Да как ты вообще посмела прикасаться к принцу?! Врачевание ран требует знаний и большой ответственности. Как ты вообще посмела пойти на это, не имея ни малейшего представления о том, что нужно делать?

— Не нужно судить о том, чего вы наверняка не знаете, принцесса, — парировала Хэ Су, с большим трудом сохраняя самообладание. — Если вы никогда не видели меня за врачеванием ран, то это ещё не значит, что я этого не умею.

— Да что ты говоришь? — с язвительной улыбкой передразнила её уже начавшая потихоньку успокаиваться Ён Хва. — А то я не помню, как ты неумело перевязывала перебитую ножку своему горячо любимому ворону. Чоко, кажется, его звали. Какая жалость, что ему случайно свернули шею, — добавила она, смакуя каждое слово. По её довольной физиономии Су сразу же догадалась, что это было делом рук принцессы.

— Делать перевязки птице и человеку — это две совершенно разные вещи, — продолжала настаивать на своём её противница.

— Ты права, — язвительно улыбнулась принцесса, снова начиная терять самообладание. — Тогда как ты посмела прикасаться к принцу?!

— А почему это вас так раздражает, принцесса? — с невозмутимым видом произнесла Хэ Су. С каждым разом её сердце начинало биться всё сильнее. Ещё чуть-чуть и она точно расплачется. — Кто вам мешал самой заняться раной брата? Почему он отверг вашу помощь и пришёл ко мне? Почему…

— Су, следи за словами, — оборвал её на полуслове восьмой принц Ван Ук. — Ён Хва, тебе следует успокоиться. Иди лучше в свои покои и жди меня там. Позже нам нужно будет поговорить с тобой.

— Никуда я не пойду! — вырывалась из его рук принцесса. — Я с места не сдвинусь, пока эта наглая тварь не расскажет мне всей правды. Пока она не признается, какими злыми чарами околдовала четвёртого принца! — горло принцессы Ён Хвы сдавили рыдания. На глаза разнервничавшейся девушки навернулись слёзы. Она готова была растерзать эту мерзкую дрянь, которая для неё теперь стала что шип в глазу. То позавчера она осмелилась дерзить ей, принцессе, а теперь ещё и в её братьев коготки запускает! Это из-за неё вчера Со отверг её помощь. Это из-за неё Ук не даёт ей, его родной сестре, расправиться со своей обидчицей.

— Ён Хва, — более строгим голосом произнёс принц Ук. — Ты сейчас не в том состоянии, чтобы спорить. Тебе следует уйти. Вы двое, — обратился он к переминавшимся с ноги на ногу и злобно посматривавших друг на дружку прислужниц, — проводите принцессу в её покои.

— Да, Ваше Высочество, — хором произнесли девушки и, поспешно войдя в покои молодой госпожи Су, робко приблизились к принцессе.

— Я сама уйду, — грубо оттолкнула их от себя Ён Хва. — А с тобой я ещё разберусь, — добавила она, одарив Хэ Су уничтожающим взглядом, и как ошпаренная вылетела на улицу. Предвкушавшие обещанное наказание Чхэ Рён и Су Хён нервно сглотнули и поплелись за разъярённой принцессой. Сегодня им точно придётся несладко.

Ни свет ни заря четвёртый принц Ван Со отправился во дворец. Он проспал всего несколько часов и чувствовал себя отвратительно. Но позволить себе поваляться в постели до рассвета принц тоже не мог — слишком уж важное дело его ждало. Он должен выяснить, кто же на самом деле стоит за покушением на жизнь наследного принца. Если ко всему этому действительно причастен Ё, а значит и его матушка, то принц Ван Со никак не мог позволить, чтобы что-то навредило той, которая отвергала его с самого раннего детства. Ему было ужасно больно слушать её пропитанные ядом слова. По телу всегда пробегала мелкая дрожь, когда она, хоть и на мгновение, останавливала на нём свой холодный взгляд. Но даже несмотря на всё это Ван Со любил её. Искренне и нежно. Невзирая на её откровенную неприязнь, он всем сердцем мечтал в один прекрасный день добиться расположения своей матушки. Принц жаждал всей душой материнской любви и ласки, которой ему всегда так не хватало. Он всеми силами старался добиться её одобрения, но все его попытки неизменно заканчивались поражением. И даже несмотря на всё это четвёртый принц готов был пробовать снова и снова, пока, в конечном счёте, не добьётся своего. А он добьётся, обязательно добьётся. Принц Ван Со верил в это. Более того, он был полностью уверен в своём успехе и поэтому старался приложить все усилия, чтобы добиться желаемого результата. Как говорил его наставник, ни одна в мире крепость не может оставаться неприступной вечно. Всегда найдётся что-то такое, что заставит её капитулировать: либо смерть защитников, либо настойчивость врагов, либо неумолимое время. Именно такой и была для Ван Со его мать — неприступной крепостью. Цитаделью, которую он, как доблестный полководец, непременно должен покорить. И Со добьётся этого, непременно добьётся. Иначе и быть не может.

Императрица Ю Чжи На не была его матерью в полном смысле этого слова. Она была той, кто выносила и родила четвёртого принца. Но той, кто мог бы вырастить его в любви и заботе, она никогда не являлась. Императрица Ю была непохожа ни на одну мать, которую принцу Ван Со когда-либо доводилось видеть. Все матери нежно заботятся о своих детях, любят их и стараются уберечь от любых жизненных невзгод. Они готовы простить всё на свете своему неразумному чаду, лишь бы услышать искреннее «прости» и увидеть счастливую улыбку на его лице. Такие матери сделают всё, чтобы их кровиночка была счастлива, одета, напоена и накормлена. Они ничего не пожалеют для блага своих детей. Даже собственной жизни.

Даже безумная наложница Кан в минуты своего беспамятства вела себя как настоящая мать. Она вилась над Со как орлица над орлёнком, принимая его за собственного сына. Хоть ему и была неприятна её навязчивая забота, но зато она хотя бы пыталась проявлять к нему материнские чувства. Но вот только не императрица Чжи На. Она была холодной, как ледник на заснеженном вершине Чхонбонсан, и неприступной, словно скалистый утёс. Императрица бросила своего собственного сына, свою плоть и кровь, будто вовсе и не была его матерью. Словно та кукушка она отказалась от принца Со, когда ему было два года, оставив на его лице неизгладимый след. Родная мать подарила ему ужасный шрам, который четвёртый принц был вынужден скрывать от посторонних глаз до конца своих дней под металлической маской. Он готов был отдать всё на свете, лишь бы избавиться от этого треклятого клейма, и ещё больше, лишь бы заслужить милость своей горячо любимой матушки.

Но пока что принц Ван Со не был полностью уверен, что именно его горе-родственнички замешаны в покушении на жизнь первого принца Ван Му. Он не знал, действительно ли вчера ночью Кён Хва поведал ему правду или же, перепугавшись за сотоварища, сморозил первое, что пришло в голову, лишь бы усыпить бдительность четвёртого принца. Даже если этот юнец был прав, принцу Со следует быть предельно осторожным, иначе из-за его скоропалительного решения может пострадать та, признания которой он так усердно добивался. И принц об этом прекрасно знал. Сначала он должен хорошенько всё выяснить, а уж потом искать выход из сложившейся ситуации. В противном случае, он сделает только хуже — и подозрения падут на императрицу Ю Чжи На, чего четвёртый принц никак не мог допустить.

Поэтому, капитулировав перед неугомонными мыслями, всю ночь мешавшими ему спать, принц Ван Со решил поскорее отправиться во дворец Манвольдэ и всё разузнать. Сперва-наперво он направился в башню Чхомсондэ и бесцеремонно разбудил сладко спавшего придворного астронома Чхве Чжи Мона. Принцу понадобилось приложить неимоверные усилия, чтобы поднять этого лежебоку с постели и заставить отправиться к наследнику. Конечно, четвёртый принц мог и сам вломиться во дворец кронпринца и поднять там всех на уши, но это ему уж точно было ни к чему. Пусть уж Чжи Мон сам по-тихому проскользнёт в резиденцию наследника (его там всё равно все знают, и никакого подозрения его появление уж точно не вызовет), и при встрече поведает наследному принцу Му о плане Ван Со.

Прежде чем начинать проводить тайное расследование, они должны получить разрешение императора. Только так Со и кронпринц могут узаконить свои действия. Конечно, император Ван Гон, горячо любивший своего первенца Му, ни за что бы не стал возражать против такого расследования. Но, тем не менее, без его согласия четвёртый принц не мог обойтись. Всё-таки Его Величество — правитель этой страны, да и к тому же — его отец. Хотя бы из уважения он должен поставить его в известность. Традиции нужно чтить, без этого никак.

Правда Ван Со пришлось выслушать длинную тираду Чжи Мона, весь смысл которой сводился к тому, что не следует поднимать людей с утра пораньше и заставлять заниматься весьма неприятными, но крайне необходимыми делами. Почти всю дорогу придворный астроном скулил о том, что он должен был хорошенько выспаться, прежде чем приступать к такому ответственному делу. А то, видите ли, из-за недосыпания у него мозг будет плохо соображать. Хоть принц и слушал причитания звездочёта Чхве вполуха, но после упоминания о плохой умственной деятельности, вызванной недосыпом, ему очень захотелось хорошенько врезать этому болтуну, чтобы тот наконец-то заткнулся. Экая неженка! Ему ещё несказанно повезло, что Со сегодня был добрый. Иначе заболтавшемуся Чжи Мону уж точно пришлось бы несладко. Убить его, быть может, четвёртый принц Ван Со не убил бы, но вот огромный тёмно-синий фингал под глазом так точно б повесил. Уж больно звездочёт настойчиво выпрашивал, чтобы его поколотили. Но, к превеликому счастью заболтавшегося астронома, принц Со сегодня был не в том настроении, чтобы кулаками попусту размахивать. Да и к тому же он не хотел тревожить ещё не совсем поджившее плечо, которое перестало болеть только благодаря медицинским умениям Хэ Су. При мысли о необычной девушке, которую не испугал даже кровожадный четвёртый принц, Ван Со довольно фыркнул. Надо будет навестить её как-нибудь, после того, как со всем разберётся. Не то чтобы эта бесстрашная девчонка задела его сердце, скорее она была для него очередной загадкой, которую он непременно должен разгадать. Что-что, а вот загадки четвёртый принц просто обожал.

Его всегда притягивало всё новое и необычное. Когда принц Ван Со научился не только хорошо ходить, но и бегать, он часто любил сбегать от приставленной к нему надоедливой прислуги, которая только тем и занималась, что причитала по поводу и без повода, то и дело переживая, что Его Высочество, не дай Бог, поранится, да время от времени брезгливо таращилась на его узорчатую маску. Непоседливый принц и минуты не мог провести в обществе столь надоедливых слуг, и поэтому всегда старался найти подходящий момент, чтобы вырваться из-под их навязчивой опеки и отправиться исследовать самые отдалённые уголки огромного дворца в поисках чего-то неизведанного. Не было во дворце Манвольдэ ни единого места, в котором бы он не побывал, ни единого причудливого камня, который бы он не осмотрел.

С самого раннего детства принц Со был любознательным и непоседливым ребёнком. Ему всегда было интереснее проводить время на улице, чем за чтением книг. Именно из-за этого учителя его так не любили. Он никогда не умел долго сидеть на одном месте и выводить какие-то непонятные иероглифы, выслушивая постоянное брюзжание его недовольных наставников. Но, надо отдать им должное, каллиграфии они его таки научили. Но принц не часто пользовался этим умением, разве что только для себя. Письма писать ему было некому, да и некогда. Он больше предпочитал проводить время за исследованием местности, чем за прочтением очередного трактата. Нельзя сказать, что он совсем не любил читать. Ему просто нечасто попадались достойные его внимания книги, из которых он мог бы почерпнуть что-нибудь значимое для себя. А на прочтение всякой малопонятной ерунды ему просто жалко было тратить своё время. Четвёртый принц нередко говорил об этом своим учителям прямо в лицо, за что потом был вынужден выслушивать долгие и нудные нравоучения о том, каким должен быть настоящий принц. Да плевать он хотел на все эти бесконечные «должен». Он ничего и никому не должен и будет поступать так, как сочтёт нужным. И если Чжи Мон и дальше будет ему на нервы действовать своим ворчанием, он его точно поколотит. Только сначала дождётся прихода кронпринца.

Как и следовало ожидать, после беседы с первым принцем придворный астроном угомонился и перестал действовать четвёртому принцу Ван Со на нервы, чему тот был несказанно рад, хоть и не подал виду. Принца Му, к счастью, не пришлось уговаривать идти в Хвансон к императору, при этом объясняя, как это важно. Как же ему невообразимо повезло, что хоть старший брат не был такой неженкой, как его лучший друг астроном Чхве Чжи Мон, иначе это было бы настоящей катастрофой. Ван Со жутко раздражал тот факт, что вместо того, чтобы хоть как-то попытаться всё исправить, некоторые недотёпы предпочитали жалеть себя и постоянно жаловаться на то, как у них всё плохо. Такой народ принц Со просто на дух не переносил. Была б его воля, он бы их всех прикончил плавным движением меча.

Поэтому, когда к звездочёту Чхве наконец-то вернулся здравый смысл и он перестал жаловаться на то, что не выспался, четвёртый принц и кронпринц Му отправились на приём к императору. К счастью, Его Величество не был таким лежебокой и неженкой как придворный астроном и вставал довольно рано, с рассветом. Пока Ван Со возился с Чжи Моном и чуть ли не пинками выгонял его из его обсерватории, как тот любил её называть (хотя, по сути, это была самая обыкновенная ничем не примечательная башня), а потом ещё ждал, пока тот навестит наследника престола и подробно расскажет ему о плане их дальнейших действий, на улице уже давно успело рассвести. Утренний воздух наполнился ароматом цветущей сливы, едва ли первые лучи восходящего солнца успели коснуться её нежных лепестков. Время от времени до ранних посетителей Хвансона доносился щебет тисовой синицы и передразнивающее кряканье пёстрой сойки, иногда переходящее на свист.

Когда тройка посетителей прибыла в Хегён, император Ван Гон, одетый в белый церемониальный ханбок для утренних аудиенций, уже восседал на своём золотом престоле и с хмурым видом знакомился с содержимым разноцветных свитков, вмещавших различные прошения чиновников. Как только дверь, ведущая в тронный зал, распахнулась, и внутрь вошёл наследный принц Ван Му со своей свитой, император тут же отложил все свитки в сторону и сосредоточил всё своё внимание на посетителях.

— Приветствуем вас, Ваше Величество! — с поклоном проговорили все трое.

— Рад видеть тебя, наследный принц, — с лёгкой отеческой улыбкой проговорил правитель Корё, глядя на наследника престола. — И тебя, четвёртый принц, — добавил он более сдержанно, обратив свой взор на принца Со. — Зачем пожаловали в столь ранний час?

— Ваше Величество, — первым вызвался кронпринц Му, — мы бы хотели поговорить с вами о вчерашнем происшествии.

— Хорошо, что вы сами ко мне пришли, — одобрительно кивнул император, слегка наклонившись вперёд к говорившему. — Я как раз хотел обсудить с вами тремя этот немаловажный вопрос.

— Мы все во внимании, Ваше Величество, — с лёгкой улыбкой проговорил придворный астроном Чхве Чжи Мон, заняв своё обычное место по левую руку от государя.

— Как вам всем известно, вчера вечером наследный принц был подвержен нападению прямо во время ритуала, — твёрдым, спокойным тоном начал император Ван Гон. — Но на самом деле это нападение было направлено на меня и доказывает, что мы имеем дело с сильным противником. — На его лице читалось не только отеческое беспокойство за жизнь собственного сына, но и за страну. Тот, кто осмелился пойти против самого императора, явно замышляет прибрать к рукам его трон. Наследник же — нежелательная преграда на пути того, кто твёрдо намерен занять его место. У кронпринца было много недоброжелателей, поэтому было достаточно трудно выяснить, кто стоял за всем этим. И для этого правителю Корё нужна была помощь преданных ему людей, а эти трое как раз хорошо подходили для этой роли.

— Чжи Мон, — император обратился к стоявшему недалеко от него придворному астроному, — что там с убийцами?

— Принцы преследовали их, — виновато опустив глаза, протараторил тот, — но так и не нашли никого живого. Мы исследуем тела и тщательно всё проверим. Если нам повезёт найти хоть какую-то зацепку, способную помочь раскрыть кто заказчик, мы непременно учтём её.

— Ваше Величество, — возвысил голос кронпринц Ван Му, — по полученным сведениям, убийцами оказались столичные акробаты. Я найду тех, кто пустил их во дворец, — его твёрдый и уверенный голос разносился по всей тронной зале, достигая самых отдалённых её уголков.

— Да, найди их, — со вздохом проговорил император Корё, упершись руками в колени. Наследный принц коротко кивнул. Правитель же перевёл свой взгляд на своего четвёртого сына. — Как твоя рана? — с нотками искренней заботы произнёс он. От его столь неожиданного вопроса принц Ван Со даже вздрогнул и поднял полные надежды глаза на восседавшего на престоле отца.

— Она была неглубокой, — собравшись с духом, произнёс он после недолгого молчания. — Я получил надлежащее лечение во дворце восьмого принца.

— Почему ты решил поменяться ролями с наследным принцем? — продолжал свой допрос император, немного смягчившись. — Ты подверг свою жизнь опасности.

— Я не мог поступить иначе, — твёрдо ответил четвёртый принц. — Пятнадцать лет назад он спас мне жизнь. Поэтому я хочу остаться в Сонгаке и разузнать, кто стоит за всем этим.

— Ты? — император Ван Гон тяжело вздохнул и, недовольно поджав губы, воззрился на осмелевшего сына.

— Если вы позволите, Ваше Величество, — без запинки произнёс Ван Со в надежде, что отец всё-таки смилостивится над ним и хотя бы под этим предлогом разрешит остаться в столице, — я выясню, кто заказчик.

Правитель Корё пристально посмотрел на четвёртого сына. Он и сам бы хотел, чтобы Со остался в Сонгаке и всеми силами постарался стать надёжной опорой для наследника престола. Му не справиться без такого сильного союзника как Со. Конечно, за четвёртым принцем не стояла целая армия, но зато он сам был способен заменить любое войско. Битва, разгоревшаяся между наследным принцем и его врагами, велась не на поле брани, а в стенах дворца. Да и к тому же она многим отличалась от традиционного сражения. Этот бой нельзя было назвать честной хваткой с видимым врагом. Нет, это был поединок с невидимым противником, сильные и слабые стороны которого первому принцу Му были неизвестны. А когда не знаешь, с кем имеешь дело, то, как в таком случае можешь надеяться на победу? Нужно, во что бы то ни стало, лишить врага этого преимущества. И для этого кронпринц крайне нуждался в помощи опытного следопыта, способного выявить самый малозаметный след. И таким следопытом для него мог стать только Со. Только ему император Ван Гон мог доверить жизнь горячо любимого сына.

— Хорошо, — после недолгого молчания согласился правитель Корё с таким видом, будто бы это решение далось ему нелегко. — Ты можешь остаться.

— Чжи Мон, — обратился он к звездочёту, — доложи в Шинджу, что Со должен кое-что сделать для меня. Он вернётся позже, чем должен был.

Принц Со с благоговением ловил каждое слово своего императора. Наконец-то! Наконец-то и над ним воссияла счастливая звезда. То, чего он так отчаянно жаждал и о чём тайком молил по ночам Небеса, наконец-то стало явью. Теперь ему больше не нужно будет искать предлог, чтобы остаться. И никто, кроме императора, не сможет выдворить его отсюда по своей прихоти. Он сделает всё, чтобы остаться здесь навсегда. Он должен это сделать.

— Уверен, они не будут возражать, — бодрым голосом сообщил придворный астроном Чхве и радостно улыбнулся четвёртому принцу Со, будто говоря: «Вот видите, принц. Я же говорил, что всё получится». Ван Со, с трудом сдерживая счастливую улыбку, с благодарностью поклонился государю. Начало положено. Теперь он сделает всё, чтобы задержаться в столице надолго.

Новогоднее утро выдалось довольно солнечным и ясным. Несмотря на то, что вершины Сонгакских гор всё ещё кутались в дымчатую шаль туманов, сама столица утопала в ласковых лучах утреннего солнца. Воздух оглашали возмущённые крики воробьёв, чего-то не поделивших с самого утра и стрекотанье неугомонной сороки, так и вившейся у входа в дворцовую кухню, в надежде, что и ей тоже перепадёт что-нибудь вкусненькое. Не одним же воробьям пировать в такое чудесное утро. Ей, между прочим, тоже хочется полакомиться хотя бы крохами с императорского стола. Благо кухарки сегодня были в добром расположении духа, так что особо не скупились на лакомства для оголодавших пернатых. Сегодня, как-никак, Соллаль — первый день Нового года и первый день весны. А в такой прекрасный солнечный день не грех и птиц накормить в честь праздника. Не всё же только людям наслаждаться новогодними яствами, пусть и птицы полакомятся хотя бы объедками. Пусть и у них сегодня будет праздник.

Вереница служанок, несущих на подносах всевозможные сладости для принцев и чаи, с весёлым щебетом покинули кухню и направились в Хвансон, распугав по дороге всех воробьёв, всё ещё дерущихся за последний кусочек югва. Всклокоченные после драки за лакомство птицы перебрались на крышу кухни. Пока они там продолжали шумно выяснять отношения, проворная сорока проглотила недоеденный ими кусочек югва и с довольным видом уселась на навес крепостной стены, зорко наблюдая за входом в дворцовую кухню.

Всё так же весело болтая и даже не подозревая, какую обиду они причинили несчастным воробьям, прислужницы вступили во внутренний двор. Когда до Хвансона остались считанные шаги, девушки благоразумно умолкли и с серьёзными лицами вошли в помещение и направились к отмечающим Новый год принцам. Их Высочества как раз уже собрались за чайным столиком, удобно расположившись под окнами на мягких подушках, и наблюдали за тем, как дурачатся у самого бассейна Ын с Чжоном. Во всём Хвансоне только этих двоих и было слышно. Они с задорным смехом носились вокруг бассейна, раздавая друг дружке пинки и подзатыльники, а когда служанки, наконец, накрыли на стол, тут же наперегонки рванули к старшим братьям. Похватав ещё тёплые канчжон, они плюхнулись на свободные места возле остальных принцев и с довольным видом принялись уминать лакомство за обе щёки.

Почти все старшие принцы были в сборе. Не было только самого старшего из них, кронпринца Му, да четвёртого принца Со. Но об этих двоих никто особо не переживал: захотят — придут, не захотят — не придут. Это уже их дело. А если и не придут, то по этому поводу никто особо переживать не будет — остальным же больше достанется. Главное, чтобы младшие принцы и принцессы не поприбегали. А то как заявятся, так всем будет места мало. Особенно Ыну с Чжоном. Этих двоих малышня просто обожала, а вот они её — не очень. Особенно доставалось четырнадцатому принцу, увлекавшемуся борьбой. С ним подурачиться всегда была уйма желающих, как, собственно говоря, и с десятым принцем. Только в отличие от старшего брата, Ын с удовольствием проводил время с младшими братьями и сёстрами, пока они ему не надоедали. А вот Чжон начинал чуть ли не волком выть и пытаться искать любой предлог смыться в город, когда малышня цеплялась к нему с просьбами побороться с ними. Нет, борьбу четырнадцатый принц, конечно же, очень любил. Но вот одно дело побороться на городской площади с достойными соперниками (ну как достойными, с доблестным принцем Чжоном никто из городских разгильдяев так и не мог сравниться), а повозиться с приставучей ребятнёй во дворце — это уже совсем другое. И надо сказать, занятие не из самых приятных. Ещё ладно, когда мелочь пыталась его пинать, — это он ещё мог стерпеть. Но вот когда она начинала дёргать его за длинные волосы — это уже было слишком. Четырнадцатый принц Ван Чжон ещё не настолько низко пал, чтобы позволить всякой мелочи пузатой прикасаться к его роскошной шевелюре!

Единственным, кому можно было не беспокоиться по поводу младших братьев и сестёр, был третий принц Ван Ё. Одним своим пронзающим, холодным взглядом он мог заставить любого мелкого сразу же передумать приставать к нему с просьбами поиграть. За исключением Сан Хи, конечно же. Эта непоседа ничего не боялась, даже грозного взгляда старшего брата. Она всегда умела как нельзя кстати скорчить серьёзному Ё такую забавную рожицу, что он, как не старался, никак не мог сдержать улыбки. Но появление этого шила вместе со следующей за ней чуть ли не по пятам тенью в виде младшего братца Чжина третьему принцу пока что не грозило, по крайней мере, в течение ближайших двух часов. Он прекрасно знал, что принцесса Сан Хи с принцем Чжином сейчас находятся на приёме у императрицы Ю. А она их точно в ближайшее время не отпустит, пока не переслушает все забавные истории младшей дочери. А уж если Сан Хи взялась о чём-то рассказывать, то это надолго. Принц Ван Ё уже однажды пытался послушать её беззаботную болтовню о том, какую чудесную книжку с китайскими народными сказками достал для неё тринадцатый принц Бэк А. Первые полчаса он ещё как-то слушал, но когда его младшая сестрёнка вздумала рассказать сказку про «Благодарную тигрицу», которая её особенно впечатлила, он мигом выбежал из покоев матери и даже дверь за собой забыл закрыть. Правда ему потом пришлось выслушивать долгие и нудные морали императрицы Чжи На о том, что нельзя выказывать младшим своё неуважение и так бесцеремонно сбегать, даже если тебе не интересно. Но нравоучения матери ему показались усладой для ушей в отличие от той несуразицы, которую несла принцесса Сан Хи. А ещё умную из себя строит. Лучше б уже Чуньцю почитала. И то б пользы гораздо больше было, чем от этих глупых сказок.

Третий принц Ван Ё никогда не понимал, что хорошее может быть в сказках. Ему как-то раз уже доводилось держать в руках одну из многочисленных книжонок со всякой ахинеей (так третий принц предпочитал называть сборники сказок), которые привозили в Корё по Шёлковому пути многочисленные торговые караваны с Запада. Он как раз выбирал на рынке для Сан Хи подарок на День рождения и не мог придумать ничего более подходящего для пятилетнего ребёнка, чем сборник сказок. Тогда ему как назло попалась в руки именно «Тысяча и одна ночь». Более несусветной чуши Ё в руках ещё не держал. Ему хватило первых строк сказки про «Быка с ослом», что он тут же захлопнул книгу и поклялся, что ни за что не допустит, чтобы подобная околесица попала в руки его сестры. И эта книга никогда бы не оказалась у Сан Хи, если бы ни этот выродок Со. Он как раз тогда вернулся из Шинджу и преподнёс любимой сестре в качестве подарка не что иное, как сборник сказок «Тысяча и одна ночь». Лучше бы уже «Искусство войны» Сунь Цзы подарил — и то б пользы было куда больше, нежели от этой бесполезной книжки. Хотя даже до Сунь-Цзы его любознательная сестрица таки добралась. Ван Ё очень сомневался, что в Корё осталась хоть одна книга, которая бы не побывала в цепких ручонках принцессы Сан Хи. Хотя, нет. До эротики она уж точно ещё не добралась: маловата ещё для такой «возвышенной» литературы.

При мысли о книжицах с непристойными иллюстрациями третий принц довольно хмыкнул и поспешно спрятал свою пошлую улыбку в чашке с кипреевым чаем. Ещё не хватало, чтобы кто-нибудь это заметил. А то если эту улыбку заметит Вон, мастер всё опошлять, то ему точно не избежать насмешек. Нет, он, конечно, мог хорошенько рявкнуть на младших братьев и заставить их надолго умолкнуть, но это ему было совершенно не нужно. Зачем лишний раз становиться объектом чьих-либо насмешек? Он же не Со, чтобы преспокойно сносить любые колкости в свой адрес. Принц Ван Ё ещё не настолько низко пал, чтобы позволить кому бы то ни было глумиться над собой.

Да и вообще, у него сейчас и так дел по горло, чтобы думать о всякой ерунде, а тем более о сказках. Больше всего принца Ё в данный момент волновал сорванный недоумком Со вчерашний план по захвату престола. Он уже практически был у цели, если бы этот шелудивый пёс не вмешался и не заменил кронпринца во время ритуала. До вчерашнего дня третий принц предпочитал считать, что его младший брат, по какой-то глупой причине прозванный Волком, в боевых искусствах такая же бездарность, как и женщина в политике. Но вчерашний ритуал изгнания злых духов показал обратное. Четвёртый принц Ван Со в роли Фансянши был слишком хорош. Настолько хорош, что третьего принца одолевала зависть, напоенная ядом чёрной ненависти. Принц Ё завидовал младшему брату из-за того, что тому без должной подготовки удалось так гармонично слиться с ролью охотника на злых духов. А ненавидел потому, что у него, Ван Ё, вообще был такой ничтожный брат — позор для всего клана Ю и для клана Ван. Как было бы хорошо, если бы Со вообще не существовало. Тогда бы он не был для них с матушкой точно шип в глазу.

Третий принц Ван Ё до сих пор видел перед глазами искажённое яростью после недавней неудачи лицо императрицы Ю, готовой порвать в клочья негодного сына. Это из-за Со они потерпели поражение. Это из-за него Ё вчера ночью пришлось впопыхах заметать следы, боясь упустить что-то важное, а потом успокаивать обеспокоенную таким внезапным поражением горячо любимую матушку. Её полные злобы и разочарования слова до сих пор звучали в его ушах.

— Со вмешался — и всё испортил, — с досадой проговорила она, изредка попивая хризантемовый чай. — Этой ночью мы должны были праздновать твоё назначение наследным принцем, а не своё поражение, — добавила она и резко поставила пустую чашку на пол перед бассейном, рядом с которым сидела на подушках.

— Мы искусно убрали за собой, — успокаивающим тоном заверил её принц Ван Ё, на мгновение перестав сушить её волосы махровым полотенцем. — Убийц не осталось в живых. Так что вам не о чем волноваться, матушка.

— Этого не достаточно, — со вздохом возразила императрица и снова потянулась за своей чашкой. Однако обнаружив, что она пустая, снова отставила её в сторону. — Мы должны убедиться, что нам больше ничто не помешает посадить тебя на престол. Одно радует, — добавила она и, подав сыну знак рукой, что сушить её волосы больше не стоит, потянулась за стоящим перед ней на подносе селадоновым чайником с чаем, — что какое-то время император не сможет передать престол. Мы должны быть благодарны хотя бы за это.

Принц Ё осторожно прикоснулся к руке матери, тем самым прося у неё позволения поухаживать за ней и самому налить ей чай. Императрица Ю Чжи На перечить не стала.

— Я удивлён, что Со поддерживает наследного принца, — размышлял вслух третий принц, наливая матушке чай в маленькую селадоновую чашку. — Да и действия Чхве Чжи Мона невозможно предугадать. Что-то этих двоих определённо связывает.

— Как и говорил Чжон, — задумчиво произнесла женщина, бессознательно сжимая край своего красного шёлкового турумаги, воротник которого был щедро расшит цветами шиповника, — Со действительно изучает боевые искусства. Каны не стали бы его учить. За этим кроется явно что-то другое, — дрожащим голосом добавила она и внимательно посмотрела на сидящего подле неё сына. — Я должна знать, с кем он встречался и какие карты у него в рукаве. Если ему помогал Чхве Чжи Мон, то определённо точно в этом замешан император. Ты должен всё разузнать, — взмолилась императрица Ю Чжи На, ища в глазах сына понимание.

— Однако Со говорил, что его никто не навещал с тех пор, как он отправился в Шинджу, — возразил принц Ё, недоумённо воззрившись на матушку. У него в голове не укладывалось, какие у этого идиота могут быть связи с императором.

Тяжело вздохнув, женщина отставила чашку с недопитым чаем в сторону и внимательно посмотрела на своего драгоценного Ё.

— Хорошенько присматривай за ним, — она говорила так, будто от этого зависела её собственная жизнь. И была права: от того, как всё повернётся, зависело их дальнейшее будущее и их собственные жизни. На кону стояло слишком многое. Они не могут относиться к этому безрассудно. — Мы должны знать, что он замышляет, чтобы избавиться от него, либо переманить на свою сторону, — добавила она со вздохом и нежно прикоснулась к щеке любимого сына. — Помни, Корё должно принадлежать моему сыну.

Третий принц с жадностью ловил каждое её слово. Трон Корё — это было единственным, чего он желал больше всего на свете. Ведь этого хотела его матушка. А он не привык её разочаровывать. Как благодарный сын, он должен исполнять все пожелания той, кто вынашивала его под своим сердцем на протяжении девяти месяцев и в течение девятнадцати лет растила в любви и заботе.

— Вы же знаете нашего четвёртого брата, — с жаром протараторил девятый принц, не в силах больше сдерживать, будто точащее его изнутри любопытство, тем самым окончательно вывев старшего брата из задумчивости. Ё посмотрел на него с укоризной, однако ничего не ответил, терпеливо ожидая, что же он скажет дальше. — Вы, правда, думаете, что он занимался боевыми искусствами? Во время Нарэ он размахивал руками и ногами то так, то эдак, — продолжал он, наглядно демонстрируя братьям движения принца Со, будто боясь, что без них они ему не поверят. После очередного взмаха ногой он едва ли не сбил со стола тарелку с муджигэтток, за что получил от Ына уничтожающий взгляд.

— Это из-за того, что он имел дело с дикими животными, — с насмешкой ответил ему третий принц, преспокойно наливая себе в чашку кипреевый чай с листьями вишни. Не велика ли Со честь, чтобы он, принц Ё, привселюдно признал его достоинства. Да и ни к чему младшим братьям знать о том, что этот ублюдок действительно что-то смыслит в боевых искусствах. — Не поощряйте его самолюбие.

— Но это не было уровнем человека, тренировавшегося самостоятельно, — со знанием дела вклинился Чжон, оживлённо размахивая бамбуковыми палочками. Ван Ё обжёг его укоризненным взглядом. Вот что за человек?! Язык — как помело. Вот не мог же подыграть старшему брату. Вечно он всё портит своей дотошностью. — Я уверен, что он серьёзно занимался с кем-то, — заключил четырнадцатый принц и внимательно посмотрел на братьев, будто ища в их глазах одобрение.

— Думаешь, семья Кан стала бы его учить? — презрительно фыркнул третий принц Ван Ё, непринуждённо попивая свой любимый чай. — Тебе не приходило в голову, как абсурдно это звучит?

Вон заинтересовано посмотрел на старшего брата и одобрительно закивал головой, мол, а он дело говорит. Вот кого нужно слушать, а не всякие сплетни на рынке.

— Если кто-то из вас что-нибудь услышит об этом, обязательно расскажите мне, — продолжал принц Ё, спрятав презрительную усмешку в чашке с чаем. Раз уж Вон поднял эту тему, то почему бы не воспользоваться подходящим моментом и не надоумить младших братьев тоже присоединиться к слежке за Со? Чем больше у него будет глаз и ушей, тем быстрее он сможет выяснить, что на уме у его четвёртого брата. — Забавно послушать.

— Вы хотите, чтобы мы следили за Со? — вмешался сообразительный Ын. Принц Ван Ё ничего не ответил. Вряд ли только ему одному интересна подноготная четвёртого принца Ван Со. А тем, кого объединяют общие интересы, нужно держаться вместе. Они даже не представляют, как могут быть полезны ему, принцу Ё. — Бэк А, у тебя много связей, — десятый принц с серьёзным видом обратился к тринадцатому, чем очень того засмущал. — Тебе будет проще всё разузнать.

— Мой дом посещают только музыканты и женщины, — со смущённой улыбкой возразил тот. — Так что вряд ли они будут мне в этом полезны.

Восьмой принц Ван Ук, всё это время со скучающим видом слушавший их неторопливый разговор о принце Со, наконец не выдержал и, отставив в сторону чашку со сливовым чаем вопросительно воззрился на третьего брата.

— Разве вы не преследовали убийц прошлой ночью? — решил он поставить ребром давно беспокоивший его вопрос. Он во что бы то не стало должен выяснить, какое отношение Ё имеет к вчерашнему покушению. Он прекрасно помнил, как его третий брат одним из первых рванул за убийцами. Ук знал, что принц Ё не из тех, от кого можно так просто улизнуть. Здесь определённо точно что-то не так. Да и Со вчера весь вечер какой-то взвинченный был и непонятную ерунду порол про его сестру, принцессу Ён Хву. Восьмой принц никак не мог понять, каким боком она была здесь замешана. Он прекрасно знал, что у четвёртого брата с его сестрой с самого детства были напряжённые отношения. Но вот чтобы Со винил её во всех смертных грехах, это было на него не похоже. Как-то странно всё это.

— Преследовал, — с лёгкой улыбкой ответил третий принц Ван Ё, стараясь отвести от себя какие бы то ни было подозрения. Он знал, что Ук не стал бы ради потехи задавать пустяковые вопросы. Он не настолько глуп, чтобы упускать из виду немаловажные детали. Раз он сам заговорил об этом, значит ему что-то известно. А в таком случае нужно быть с ним поосторожнее. Восьмой принц был не тем человеком, которого принц Ван Ё хотел бы видеть среди своих врагов. — Но я пошёл неверным путём, так что никого не нашёл, — презрительно фыркнул он, воззрившись на мило улыбающееся лицо принца Ван Ука. — Мне даже крысы на пути не попалось, не то что наёмников.

— А-а-а, — задумчиво протянул его собеседник. Его улыбка из любезной резко превратилась в хитрую. — Я думал, что вы были в том же лесу и поймали хотя бы одного из них.

Третий принц нервно заёрзал на месте, однако всеми силами старался сохранить невозмутимый вид. Уж больно это всё походит на допрос. Интересно, что ему ещё известно?

— Мне очень жаль, что так получилось, — с презрительной ухмылкой возразил Ван Ё и снова посмотрел на Ука, улыбка которого снова стала любезной. — Но если бы я нашёл их, то разве они бы остались безнаказанными?

Восьмой принц ничего не ответил. На его лице продолжала играть приветливая улыбка, а на щеках показались ямочки.

«Раз он улыбается, значит ему ничего не известно, — размышлял про себя принц Ё, потянувшись за чашкой кипреевого чая. — Иначе он нашёл бы, что мне сказать. Хотя, — третий принц едва заметно мотнул головой, — Ук не настолько глуп, чтобы сразу же рассказывать противнику о своих планах. Надо будет быть с ним поосторожнее».

Размышления принца Ван Ё прервали неторопливые шаги Его Величества. Остальные принцы тоже их услышали и все как один подскочили и, радостно поприветствовав отца, почтительно склонили перед ним головы.

— Празднуете Новый год? — с ласковой отеческой улыбкой проговорил император Ван Гон, оглядывая лица своих сыновей. — Наслаждайтесь компанией друг друга, вы это заслужили, — добавил он, заведя руки за спину. — Если кто-либо из вас получил ранение, не откладывайте с визитом к придворному лекарю.

— Именно так мы и поступим, — с поклоном заверил его принц Ё. — Не переживайте.

Император радостно улыбнулся, тешась тем, какие же замечательные у него сыновья. Затем он снова обвёл их пристальным взглядом, стараясь убедиться перед уходом, что с каждым из них всё хорошо. И когда его взгляд остановился на девятом сыне, его лицо сразу же стало озабоченным.

— Как там себя чувствует твой старший брат, И? — с искренним беспокойством поинтересовался отец-император. — Мне донесли, что он тяжело болен.

— Да, Ваше Величество, — стыдливо опустил глаза принц Ван Вон. Он так увлёкся празднованием Нового года, что даже позабыл о болезни собственного брата. — Но ему уже лучше. Можете не переживать. Ближе к утру жар спал, так что, думаю, через пару дней он сможет поправиться и вновь присоединиться к нам, — добавил он, судорожно вспоминая слова матери, которая перед встречей со единокровными братьями ему все уши про И прожужжала. — Я обязательно навещу его сегодня и непременно расскажу вам о его самочувствии.

— Не стоит, — мягко возразил владыка Корё. — Я сам планирую навестить его и осведомиться о его здоровье.

— Хорошо, Ваше Величество, — с облегчением выдохнул Вон. Он был несказанно рад, что ему не досталось от императора за подобное отношение к болеющему брату. Император Ван Гон коротко кивнул в ответ и мерным шагом направился прочь в сопровождении своей многочисленной свиты, состоявшей из девяти человек: двух слуг-мужчин, придворной дамы второго ранга и шести прислужниц.

Как только Его Величество скрылся из виду, все принцы облегчённо выдохнули и, быстро усевшись на своих подушках, принялись молча уничтожать сладости и запивать их чаем.

— Эти наёмники только всё испортили своим появлением, — прервал неловкое молчание десятый принц, возмущённо подскочив со своего места. — Я так старался. Так хотел показать императору своё мастерство, а они взяли — и всё испортили. Ненавижу их, — обиженно буркнул он и, подхватив с тарелки последний батончик канчжона, принялся молча его пережёвывать.

— А сдаётся мне, что дело не только в этом, — с ехидной улыбкой проговорил принц Ё, наливая себе очередную чашку кипреевого чая. — Ты ведь хотел покрасоваться перед Хэ Су своими навыками, не так ли?

— Ничего подобного, — с детской обидой возразил принц Ын, схватив со стола первую попавшуюся пустую чашку, принявшись наливать туда сливового чая.

— Эй, поставь на место! — подскочил Вон, недоумённо глядя на обнаглевшего брата. Такой наглости с его стороны он никак не ожидал. — Это же моя чашка.

— Ничего, переживёшь, — недовольно буркнул Ын и, отвернувшись от старшего брата, принялся потягивать только что налитый чай. Как только до него дошло, что он налил себе в чашку не совсем то, что хотел, он тут же отшвырнул её от себя, расплескав по столу остатки жидкости. Несколько капель попали и на Бэк А. — Ненавижу сливовый чай. Он невкусный. И вообще, где мой любимый жасминовый чай?

— Эй, поосторожнее! — возмутился тринадцатый принц, старательно стряхивая с широкого рукава капли сладкого напитка. — Ты же знаешь, что пятна от чая плохо отстирываются. Ты только что испортил мне праздничный ханбок.

— Ой, да переживёшь, — нехотя отмахнулся от него десятый принц. — Будто тебе не за что пошить новый.

— Что-то наш Ын сегодня не в духе, — с едва различимой издёвкой протянул принц Ван Вон, решив отплатить брату за учинённую обиду. — Наверное, очень расстроился, что Хэ Су не было на вчерашнем празднестве…

— Так её не было? — оживился десятый принц, внимательно воззрившись на говорившего. — Это правда, брат? — он перевёл вопросительный взгляд на преспокойно пившего чай Ван Ука. Тот аж поперхнулся от неожиданности.

— Да, её вчера не было, — наконец проговорил он, прокашлявшись. — Жена решила оставить её дома.

— С Су всё в порядке? Она не приболела? — вцепился ему в рукав обеспокоенный принц, ища в глазах брата ответа. Его забавное поведение сразу же вызвало довольный хохот братьев. Даже восьмой брат не мог сдержать улыбки.

— Ей действительно было нехорошо прошлой ночью, — осторожно ответил принц Ук, опасаясь, как бы не сказануть чего-нибудь лишнего. О том, что вчера произошло в том злосчастном лесу, им знать не следует. Он сам с этим разберётся, когда Су немного придёт в себя. Сейчас она не в том состоянии, чтобы доставать её подобными расспросами. — Но теперь ей намного лучше, — с ласковой улыбкой проговорил он, осторожно отцепляя от своего рукава цепкие пальцы десятого брата.

— Фух, — облегчённо выдохнул принц Ван Ын и, наконец, спокойно уселся на своём месте. — А то я уже было испугался.

— А почему бы тебе самому не взять и не проведать её, а? — едва сдерживая смех, вклинился принц Бэк А. — Заодно сам во всём убедишься.

— И получишь парочку хорошеньких подзатыльников, — больше не сдерживаясь, принц Чжон рассмеялся прямо в лицо младшему брату.

— Я тебе сейчас!.. — замахнулся на него обиженный Ын и уже было хотел подскочить и надавать своему обидчику хорошеньких тумаков, как тут же был остановлен принцем Ван Уком.

— А и, правда, Ын, — успокаивающим тоном проговорил он, всё ещё продолжая мило улыбаться. — Почему бы тебе не навестить сегодня Су? Думаю, она будет рада твоему визиту.

— Правда? — оживился десятый принц, сразу же позабыв обо всех обидах. И получив в ответ утвердительный кивок принца Ука, сразу же подскочил со своего места. — Тогда я прямо сейчас её навещу! — воодушевлённо воскликнул он и быстрым шагом, чуть ли не переходя на бег от нетерпения, направился к выходу.

— Ага, только переодеться не забудь, — едва сдерживая смех выкрикнул ему вслед Ё, после чего вся небольшая компания дружно рассмеялась. Но влюблённый Ын, успевший добежать до двери, этого уже не услышал.

В воздухе витал тяжёлый дух смерти. От тошнотворного трупного смрада, стоявшего в дворцовом морге, ужасно кружилась голова. Даже прославленная воздухопроницаемость мунчханхочжи, которой были заклеены окна и двери, не спасала. Благодаря солнечной и довольно тёплой погоде процесс разложения трупов наёмников шёл полным ходом, отчего становилось ещё хуже. За те несколько минут, что придворный астроном Чхве Чжи Мон провёл в этом ужасном помещении, он уже, наверное, раз десять успел проклясть сегодняшнее утро, начавшееся с такого крайне неприятного занятия, как осмотр мёртвых тел. Умом он, конечно, понимал, что без этого наследному принцу никогда не выяснить, кем были убийцы. Но вот его организм, похоже, был совершенно другого мнения. В желудке разразилась настоящая война. Казалось, одно неверное движение — и всё, что мужчина успел съесть за последние несколько часов, неумолимо полезет наружу. Звездочёт прекрасно знал, куда идёт, и поэтому предусмотрительно отказался от какого бы то ни было завтрака и даже воду пить не стал. Но, тем не менее, даже это его не спасало. Кишечник выкручивало так, что бедолага думал, что помрёт, если сию же секунду не выберется из этого пугающего места. От животного страха перед мёртвыми к горлу подступала паника. Сердце колотилось так, словно за мужчиной гнался сам Ангел Смерти, облачённый в мрачные одежды. Чжи Мон не удивился бы, если бы в морге было полным-полно призраков. От подобной мысли он чуть не потерял сознание, чем вызвал на лице принца Ван Со язвительную ухмылку. Тяжело дыша, астроном прислонился плечом к колоне и, закрыв глаза, попытался утихомирить разошедшееся сердце.

Конечно же, придворный звездочёт был человеком не из пугливых. Чего уж там говорить, он даже беспощадного принца Волка не боялся. Но вот в компании пятерых жмуриков ему становилось как-то не по себе. Даже присутствие его лучшего друга, первого принца Му, и четвёртого принца с двумя медиками не спасало. Разыгравшееся воображение уже начало рисовать реалистичные картины того, как мертвецы внезапно вскакивают со своих коек и всем скопом бросаются на Чжи Мона. Сильнее зажав рот платком, мужчина еле слышно простонал. На его глазах выступили слёзы. Теперь ему точно всю ночь будут сниться покойники.

К счастью, звездочёта в морге никто не держал. И он бы с удовольствием подождал на улице, пока наследник престола с принцем Со исследуют тела, но ехидная улыбка, блуждавшая на лице четвёртого принца с тех самых пор, как он заметил замешательство на лице астронома, не позволяла ему так просто покинуть это место. Благоразумно держась подальше от накрытых белыми покрывалами тел, Чжи Мон пугливо выглянул из-за колоны и старательно прикрыл нос и рот носовым платком. От одного трупного запаха его мутило. Мужчина искренне недоумевал, как двум принцам удаётся не замечать этого ужасного смрада. Быть может, всё дело в том, что этим двум нередко доводилось иметь дело со смертью? Пусть даже и так, но от этого придворному астроному легче не становилось.

От неожиданного шелеста страниц, донёсшегося откуда-то со стороны, звездочёт Чхве подпрыгнул на месте как ужаленный. Ему уже начало мерещиться, что мысль о зомби постепенно стала обретать своё реальное воплощение. Сильнее прижавшись к колонне, не на шутку перепугавшийся придворный астроном Чхве осторожно посмотрел в сторону источника звука. Каковым же было его облегчение, как только вместо ожившего мертвеца он увидел перед собой всего лишь стоявшего неподалёку медика. Чжи Мон уже и забыл, что помимо двух принцев из живых здесь находились ещё и два работника морга, один из которых постоянно что-то фиксировал в своей учётной книге. От понимания того, что все его страхи — всего лишь происки больной фантазии, астроном облегчённо выдохнул, чем привлёк внимание первого принца. Ну вот, теперь и он будет считать его трусом.

Чтобы хоть как-то сохранить своё достоинство, мужчина с трудом нашёл в себе силы отлепиться от своей опоры и стал внимательно наблюдать за действиями принцев. Поначалу всё было хорошо: трупы лежали там, где им положено, накрытые белым саваном, а первый и четвёртый принцы стояли у их изголовья. Но когда кронпринц Ван Му откинул белое покрывало с близлежащего к нему тела, бедного Чхве Чжи Мона чуть не стошнило. Первый принц же вёл себя так, будто всё это было в порядке вещей. Без какого бы то ни было отвращения, он осторожно взял мёртвого наёмника за голову и стал пристально осматривать едва заметные трупные пятна, выступившие на теле убитого. На ощупь тело покойника было чуть ли не ледяным, что свидетельствовало о том, что процесс окоченения начался несколько часов назад. С трудом покрутив голову трупа в разные стороны, кронпринц, по какой-то непонятной для звездочёта причине, заглянул наёмнику в рот и тут же полными изумления глазами уставился на четвёртого принца Ван Со. Тот, недолго думая, и себе подошёл к тому же трупу и принялся тщательно изучать его ротовую полость. На лице принца Со отразилось такое же изумление.

Стоявший поодаль астроном Чжи Мон недоумённо следил за каждым движением двух его спутников. И когда эти двое после осмотра первого трупа тут же кинулись исследовать и остальные, мужчина не выдержал и, снедаемый любопытством, бочком подошёл к ближайшему мертвецу. Осторожно разжав тому челюсти, придворный астроном Чхве и себе стал изучать содержимое ротовой полости незнакомца. То, что он там увидел, повергло его в ещё больший шок, чем принцев: у наёмного убийцы совершенно не было языка. Как только к любопытному звездочёту пришло осознание того, что он только что увидел, его тут же стошнило. Желудок скрутило так, будто какой-то великан своими огромными ручищами начал выжимать крохотное полотенце. Всё содержимое кишечника сразу же полезло наружу. Покрепче зажав рот платком, Чжи Мон поспешно выбежал на улицу, где его тут же вырвало у самого порога.

Пока неженка-звездочёт очухается, никто, естественно, ждать не стал. Принцам в этот момент было не до этого. Они пришли сюда в надежде отыскать хоть какие-то улики, способные пролить свет на недавние события, а не за слабонервным Чжи Моном следить. И если у него проблемы с желудком, то пусть обратится к лекарю. Тем более в морг его никто насильно не волок. Раз уж знал, чем это может закончиться, то чего вообще шёл сюда?

Закончив осмотр мертвецов, принц Му и принц Со пришли к выводу, что здесь им больше делать нечего. Они же не медицинские эксперты, чтобы выискивать на мёртвых телах скрытые доказательства. Причины смерти пятерых наёмников принцы и так знали. А выискивание чего-либо ещё, кроме вырезанных языком, для них не имело никакого смысла. На первый взгляд на трупах никаких наколок не было, что могло бы помочь определить, к какой банде при жизни они принадлежали. Но даже если бы татуировки и были, то медики, непременно, об этом Их Высочествам сообщили бы в первую очередь. А так как этого не произошло, принцы решили оставить мёртвые тела убийц на попечительство работников морга (а вдруг они найдут что-нибудь значимое при более тщательном осмотре), а сами отправились во дворец Чхомсондэ. Еле живой придворный астроном Чхве Чжи Мон, успевший за это время немного прийти в себя, покорно поплёлся за ними следом, то и дело вытирая рот носовым платком.

После того, как его стошнило, мужчина чувствовал себя ужасно. Во рту стояла горечь, а пустой желудок всё равно продолжало выворачивать наизнанку. Звездочёту Чхве нужно было срочно хорошенько умыться и привести себя в порядок, а то в таком виде негоже расхаживать по дворцу. Да и воды попить тоже бы не помешало. И поэтому, как только троица добралась до намеченной цели, Чжи Мон тут же бросился к деревянной бочке с водой и, наполнив багаджи до краёв спасительной жидкостью, принялся тщательно умываться над медным тазиком.

Приведя себя в порядок и попив воды вволю, придворный астроном направился на второй этаж, где его ожидали принцы. Первый принц Ван Му с угрюмым видом сидел за столом, молча глядя в пространство и пытаясь переварить, что же он увидел в морге. Четвёртый же принц Ван Со остановился в другой части комнаты напротив подвешенной под потолком медной модели солнечной системы и куда-то пристально смотрел.

— Что это только что было? — взволнованно произнёс мужчина, переводя вопросительный взгляд то на кронпринца, то на принца Волка. — Почему у них не было языков? — запричитал он, принявшись нервно расхаживать взад-вперёд по комнате. Первый принц посмотрел на него ничего не выражающим взглядом, что свидетельствовало о том, что ему известно столько же, сколько и придворному звездочёту Чхве. Четвёртый принц вообще не обратил никакого внимания на метания астронома, будто его вообще здесь не было. — Что они пообещали и кому, раз им даже языки вырезали?!

— Не могла ли это быть профессиональная банда убийц? — предположил кронпринц Му и, поднявшись со своего места, направился к младшему брату. То, что тот уже довольно долго пристально смотрел куда-то в сторону, настораживало.

— Как Кум Ке или Чхиль Саль? — переспросил астроном с нервной улыбкой, боясь даже представить, что наёмники могли принадлежать к какой-то из этих банд. — Сомневаюсь, что это Хык Саль Воль, — добавил он, схватившись за голову. Если это действительно одна из влиятельнейших банд Сонгака, то их положение плачевно. Это ж кем должен был быть заказчик, чтобы связаться с самыми дорогостоящими наёмниками столицы? Нет, не может быть. Банда Хык Саль ни за что не позволила бы отрезать своим побратимам языки, да и Кум Ке с Чхиль Саль тоже. Это выглядит довольно странно. Призрачная догадка бродила где-то на границах сознания недоумевающего Чжи Мона, однако на ум приходить так и не собиралась. Мужчина разочаровано вздохнул. — Почему я один за всех думаю?! — искренне возмутился он, укоризненно взглянув на стоявшего рядом с картиной четвёртого принца Со и вот уже несколько минут разглядывавшего изображённый на нём объятый пламенем котёл с душами грешников. Что же так этого принца влечёт к всевозможным страданиям? Придворный астроном Чхве уже начал жалеть, что вообще повесил сюда эту картину, как напоминание себе самому о том, что в аду значительно хуже, чем на земле. — Вам не кажется, что мыслить коллективно будет продуктивнее, чем одному, а? — протараторил он, раздражённо размахивая руками.

— Это Ад Тэгюхван, — пояснил подошедший к брату принц Му. — Тем, кто совершил убийство или прелюбодеяние, отрезали языки.

— Вот же провал, — со вздохом протянул звездочёт и, подняв глаза к Небу, раздражённо закрыл лицо ладонью. Вот зачем ему такие ленивые помощники? Можно подумать, только ему одному нужно выяснить, кем были эти убийцы. А кронпринц? Тоже хорош. Вместо того, чтобы выдвигать хоть какие-то версии, он только то и делает, что наблюдает за уткнувшимся носом в картину Со. И почему ему сегодня так везёт?.. Так долго дразнившая астронома Чхве догадка, наконец, изволила уделить ему внимание. — Они уже были без языков, — поражённо произнёс мужчина, заставив своими словами двух принцев насторожиться.

— Что ты только что сказал? — изумился первый принц Му, недоумённо уставившись на друга.

— А что, если у них с самого начала не было языков? — возвращаясь к реальности, предположил тот. — Слышал, такой вид наказания применяется к падшим монахам.

— Продолжай, — выдохнул Ван Му, надеясь, что догадка придворного астронома Чхве Чжи Мона окажется весьма полезной. — Что ещё тебе о них известно?

— После наказания таких монахов исключают из святого ордена, — пояснил звездочёт. — Их спокойно могли использовать в качестве убийц. В нашем случае, переодетые акробатами наёмники проникли во дворец. А это уже о многом говорит.

— Тогда, кто за этим стоит? — подал голос четвёртый принц Ван Со, уже и так знавший вероятный ответ на свой вопрос. Рассказ Чжи Мона он слушал с замиранием сердца, боясь себе признаться, что это может быть правдой. Его разбушевавшееся воображение уже начало вырисовывать перед его глазами в кроваво-красном свете картины того, как его старший брат, третий принц Ван Ё, расправляется с нанятыми им же падшими монахами. Это точно мог быть только он. Принц Со знал, что недалеко от столицы, в горах, был расположен безымянный буддистский храм, принадлежавший его матушке. Раньше ему частенько доводилось слышать, как императрица Ю с загадочной улыбкой вскользь упоминала об этом храме. Она говорила, что однажды он может стать весьма полезным. Так, значит… она уже давно готовилась к этому покушению?! Ван Со с трудом верил тому, к чему привели его логические размышления. Сердце болезненно сжалось. Если это раскроется, то его горячо любимой матушке точно несдобровать. Ладно, если бы за свои грехи поплатился только Ё, — это четвёртый принц ещё мог пережить. Но вот чтобы пришлось расплачиваться за оплошность сына императрице Чжи На, Со никак не мог позволить. Матушка-матушка, что же вы натворили?..

— Это мог быть только тот, кто обладает достаточной властью, — подозрительно спокойным голосом произнёс принц Ван Му, чуть ли не переходя на шёпот. Он даже представить себе боялся, кто бы это мог быть. Неужели действительно кто-то из его единокровных братьев в этом замешан? — Тот, кто мог тайно встретиться с падшим монахом и попросить его об услуге, — заключил кронпринц и серьёзно посмотрел на астронома. — Чжи Мон, узнай, кто выбирался в город чаще других за последние дни.

— Да, Ваше Высочество, — с поклоном проговорил звездочёт Чхве, явно довольный тем, что наконец хоть что-то стало известно о загадочных безъязыких убийцах, и поспешно направился к выходу. Принц Ван Му, молча постояв некоторое время и собравшись с мыслями, захватил со стола, за которым не так давно сидел, какую-то книгу и тоже вышел следом за другом, оставив единокровного брата в одиночестве.

Мысли безудержным водоворотом бушевали в голове четвёртого принца. Одна идея захлёстывала другую, не позволяя принцу Со окончательно прийти в себя и, наконец, решить, что же он должен сделать. Оставлять всё как есть было опасно. Кронпринц с Чжи Моном всё равно рано или поздно узнают, кто стоит за всем этим. Это уже дело времени. Да и в близнаходящихся горах не настолько много буддистских храмов, чтобы пришлось обыскивать их неделю. В любом случае, времени у него осталось ничтожно мало. Прежде, чем начать действовать, принц Ван Со должен хорошенько всё обдумать и самое главное — убедиться, что Ё действительно является заказчиком. Не стала бы императрица Ю самолично по горам лазать, чтобы договориться с наёмниками.

Твёрдо решив, что первым делом он должен взять за жабры старшего брата и чётко уяснить для себя, что именно он замешан в этом деле, принц Со направился прочь из дворца Чхомсондэ на поиски третьего принца. Он прекрасно знал, что Ё всё ещё во дворце, ведь его новогодние посиделки с младшими братьями не могли закончиться так быстро. Его брат определённо точно был где-то здесь. Если не с братьями, так у матери. А для этого ходить далеко не нужно было. И поэтому четвёртый принц прямиком направился в Хванджон.

От принца Ван Со веяло неукротимой яростью. Он готов был порвать на части своего старшего брата за то, что тот столь безрассудно подверг опасности их дорогую матушку. Его чёрные одежды развевались на ветру, когда он быстрым шагом, точно неумолимый Ангел Смерти, прошествовал чуть ли не через весь дворец Манвольдэ, стремительно приближаясь к намеченной цели. Стоявшая чуть ли не у каждых внутренних ворот стража в ужасе отскакивала с пути принца Волка, едва завидев его на горизонте. Желающих столкнуться с разъярённым Волком по счастью не было. Да и самому Ван Со не хотелось растрачивать свою ярость на кого бы то ни было, кроме Ё. Именно для старшего брата он накопил бушевавший в груди подобно безудержному дракону гнев. Принц лелеял его, старательно подкармливал мыслями о том, что именно Ё виноват во всём, чтобы его остервенение не утихло, а обжигающей лавой выплеснулось на голову третьего принца, как только придёт время. Со с нетерпением ждал этого момента. И когда, проносясь подобно чёрному урагану через весь тхвинмару, ведущий к Хванджону, четвёртый принц с остервенелостью дракона налетел на так удачно попавшегося на его пути Ван Ё. С невероятной силой схватив искренне недоумевающего брата за шкирку, он бесцеремонно прижал его спиной к стене. Третий принц, натолкнувшись на преграду, с шумом выдохнул и ничего не понимающим взглядом уставился на искажённое яростью лицо брата. Сразу же после удара о выступавшее из стены бревно, позвоночник Ё пронзило резкой болью. До онемения в пальцах принц впился в руки державшего его мёртвой хваткой брата.

— Что ты делаешь?.. — с трудом выдавил из себя Ван Ё, когда боль в позвоночнике немного поутихла.

— Это же ты. — Младший брат выплюнул ему прямо в лицо полные ненависти слова. — Ты хотел убить наследного принца.

— Больной ублюдок, не пытайся меня обвинить! — с презрительной улыбкой парировал его противник, ответив ему таким же пронзительным взглядом. — Доказательства есть? — едва сдерживая смех, протянул он, смакуя каждое слово. Принц Ё прекрасно знал, что у его чокнутого братца на него ничего нет. А даже если и есть, то он всё равно ничего не сможет сделать. Не станет же он подставлять под удар любимую матушку? — Или тебе поговорить захотелось, а? — с вызовом бросил третий принц, пытаясь вырваться из тисков младшего брата, но безуспешно — Со держал его довольно крепко.

— Использовал монахов как убийц, а затем убил их всех? — пропустив мимо ушей неприкрытое оскорбление старшего брата, продолжал тот. — Или и дальше отрицать будешь?

— Что за чушь ты несёшь? — сквозь зубы прошипел принц Ван Ё, изменившись в лице. Он не верил своим ушам. Откуда, откуда этот придурок мог узнать, что именно он, старший сын императрицы Чжи На, в этом замешан? Неужели кто-то подсказал? Или же сам догадался. Хотя нет, этот идиот не настолько умён, чтобы самому придти к таким выводам. Наверняка всезнающий Чжи Мон надоумил. — Отпусти меня! — грозно потребовал он и, собрав все свои силы в кулак, снова попытался вырваться. Ван Со ещё сильнее прижал его к стене, обрекая и эту попытку на неудачу.

— Матушка велела? — злобно сверкнув глазами, после недолгого молчания произнёс четвёртый принц, хоть и так уже знал ответ.

— Что?.. — Принц Ван Ё изумлённо уставился на него, не в силах больше и слова молвить. Грудь его тяжело вздымалась от волнения. Неужели всё-таки сам додумался?..

— Я спрашиваю, это её рук дело?! — едва сдерживая ярость, прокричал загнавший его в угол младший брат.

Ё тяжело вздохнул, пытаясь собраться с силами. Он не мог позволить, чтобы это отребье взяло над ним верх. Пусть он и знает о том, кто заказчик покушения на жизнь кронпринца, но это ещё не даёт ему никакого права так с ним, третьим принцем и будущим императором этой страны, обращаться. Он ещё не настолько умом тронулся, чтобы прямо сейчас признать своё поражение. И не велика ли Со честь, что бы он откровенно признавался ему в своих преступлениях? Не много ли этот сумасшедший идиот на себя берёт? Что, Буддой себя возомнил?

— Не смей позорить мать! — яростно проревел Ван Ё, опасно сверкнув глазами, и с силой отшвырнул от себя брата. Тот ошеломлённым взглядом уставился на третьего принца, даже не пытаясь преградить ему путь. Вырвавшийся на свободу принц, стрелой понёсся в сторону тренировочной площадки, выбивать всю свою злость на тамошних чучелах. У него в голове не укладывалось, как этот ублюдок умудрился узнать о том, что это именно его рук дело. Надо немедленно с этим что-то делать.

Погрузившись в омут тяжёлых размышлений с головой, третий принц даже не заметил, как налетел на внезапно появившуюся у него на пути преграду в виде принцессы Сан Хи. Вот только её ему сейчас не хватало. Брезгливо отряхнувшись и не сказав при этом ни слова, он дальше продолжил свой путь.

— Эй, что это только что было?! — возмутилась принцесса Сан Хи потирая ушибленный лоб. Поначалу ей хотелось расплакаться, но внезапный побег старшего брата с места происшествия заставил её прийти в недоумение. — Я с кем разговариваю?! — обиженно бросила она вслед стремительно удаляющемуся брату.

— Принцесса Сан Хи, — запричитала тут же выросшая точно из-под земли полненькая придворная дама четвёртого ранга, с младенчества присматривавшая за непоседливой принцессой, и принялась помогать своей госпоже подниматься на ноги. — С вами всё в порядке? Вы не ушиблись? — обрушила она шквал вопросов на недоумевавшую принцессу.

— Вот же баран круторогий, — буркнула себе под нос расстроенная девчушка. — Вечно носится по дворцу с невероятной скоростью, даже не замечая, что вокруг творится. Ну, получите вы у меня ещё, брат, — пригрозила она уже скрывшемуся из виду Ван Ё. — Сегодня же матушке обо всём расскажу. Будете знать, как людей с ног сбивать.

— Сестрица, ты не ушиблась? — с искренним беспокойством протараторил восьмилетний принц Ван Чжин, появившийся из-за угла в сопровождении остальных прислужниц.

— Я в порядке, братец, — тут же ласково улыбнулась ему Сан Хи и, схватив его за руку, весело добавила: — Пойдём в сад! Братец Со наверняка нас уже заждался.

— Т-ты с-сказала, С-со? — испуганно переспросил семнадцатый принц, застыв на месте как вкопанный. — Я не пойду! — шмыгая носом, воскликнул он и тут же капризно затопал ножками. — Матушка не разрешает нам видеться с четвёртым братом. Он плохой. Он убил лошадь, на которой приехал…

— Кто тебе такое сказал? — полными недоумения глазами принцесса уставилась на своего младшего брата, напрочь позабыв, куда собиралась.

— Да об этом уже весь дворец гудит, — прохныкал мальчик и прытко отскочил от ошеломлённой его словами сестры.

— Ваше Высочество! — вмешалась придворная дама четвёртого ранга, одетая в бело-сиреневый ханбок. — Что вы такое говорите? Это всё досужие слухи бездельниц-служанок, — заверила она расплакавшегося принца и принялась всячески его утешать. Ещё не хватало получить за это выговор от строгой императрицы Чжи На. — Вы их не слушайте, они чего только не напридумывают.

— Чжин, слышишь, — примирительным тоном проговорила Сан Хи, и себе пытаясь успокоить расстроившегося брата. — Это всего лишь слухи. Тебе не стоит бояться брата Со. На самом деле он — очень хороший человек, — доверительным тоном произнесла она, поближе наклонившись к принцу. — Вот, смотри. — Она указала на серебреную заколку в виде бабочки у себя в волосах. — Это он мне подарил. Как ты думаешь, стал бы плохой человек дарить сестре такие подарки? — принцесса Сан Хи внимательно посмотрела на начавшего успокаиваться мальчика.

— Не уверен, — не смело протянул принц Чжин, отводя виноватый взгляд в сторону.

— Тогда пойдём, — снова взяла его за руку старшая сестра.

— Не пойду! — семнадцатый принц испугано вырвал свою ручонку из ладошек Сан Хи и, ничего не замечая перед собой, со всех ног кинулся бежать.

— Куда вы, принц? — спохватилась вторая придворная дама четвёртого ранга и вместе с двумя прислужницами в жёлто-зелёном ханбоке в горошек бросилась за удирающим молодым господином.

— Матушке побежал жаловаться, — буркнула себе под нос принцесса и направилась к тхвинмару, из которого не так давно вылетел как ошпаренный её старший брат Ё. — Да что же за день сегодня такой? — по пути искренне недоумевала девочка. — То третий брат с ног сбил, то семнадцатый ни с того ни с сего разревелся. Сегодня с этими двумя определённо что-то не так, — коротко заключила она и, подобрав в охапку юбки, уже хотела было вступить на деревянный пол веранды, как перед ней как из-под земли вырос четвёртый принц. Отразившееся на лице принцессы Сан Хи удивление, сразу же сменилось безудержной радостью.

— Братец Со! — радостно прокричала девчушка и со всех ног бросилась к брату. Никак не ожидавший её появления четвёртый принц ошеломлённо уставился на обхватившую его талию своими ручонками младшую сестрёнку. — Как я рада вас видеть. Вы же поиграете со мной в догонялки в саду? — добавила она, посмотрев пытливыми глазками на всё ещё не совсем понимающего, что происходит, принца Ван Со. — Вы же обещали! — Она обиженно надула губки и крепко прижалась щекой к поясу брата.

— Сан Хи, — наконец смог выдавить из себя Со, в жилах которого всё ещё бушевала недавняя ярость. Но с появлением маленькой непоседы, она тут же превратилась в игривого щенка и, весело завиляв хвостиком, скрылась где-то на задворках сознания. — Извини, я не могу сегодня. Я должен кое с чем помочь наследному принцу.

— Но вы же обещали! — обиженно протянула принцесса, нехотя отстранившись от старшего брата. — Почему меня сегодня все игнорируют?! — не дожидаясь ответа, протараторила она, насупившись, как сова на ветке, и подчёркнуто повернувшись к нему спиной.

— Сан Хи, — ласково позвал четвёртый принц, опустившись перед сестрой на корточки. — Ты же уже слышала, что вчера произошло во время ритуала?

— Слышала, — расстроенно буркнула себе под нос девчушка, переплетя руки на груди и понуро опустив голову.

— По этой причине я должен помогать кронпринцу выяснить, кто это сделал, — мягко пояснил Ван Со. — Ты простишь меня? — добавил он, легонько ущипнув сестру за щёчку. Девочка невольно улыбнулась. Ей всегда были приятны прикосновения четвёртого брата.

— Не хочу, — с наигранной обидой бросила она. — Если не поиграете со мной в догонялки, как и обещали, — продолжала принцесса Сан Хи, всеми силами стараясь сдержать озорную улыбку, — я неделю с вами разговаривать не буду.

— Идёт, — после недолгого раздумья согласился принц Ван Со, ласково потрепав сестру по волосам. — Тогда, значит, как только я разберусь со всеми делами, мы сразу же пойдём в сад играть в догонялки.

— Ура! — радостно воскликнула девчушка и, быстро повернувшись к брату лицом, порывисто обняла его за шею.

Су боялась засыпать. Едва ли она успевала закрыть глаза, как перед её внутренним взором сразу же представали кровавые картины вчерашнего сражения. А чересчур разыгравшееся воображение помимо отрубленных рук и расколотых надвое черепов, ко всему прочему добавляло ещё и распоротые животы с вывернутыми наружу внутренностями… Хэ Су всеми силами старалась избавиться от жуткого наваждения, но у неё всё никак не получалось. Наводящие ужас видения настырно продолжали захлёстывать её душу, не давая ей и минуты покоя. В который раз девушка попыталась заставить себя уснуть. Она прекрасно знала, что если не сделает этого, то может навредить своему здоровью. Но как ни старалась, всё равно глаз сомкнуть так и не могла, чтобы вновь не вернуться к тому мучительному кошмару. К той бесконечной погоне, что снилась ей ночью, к тем кровожадным мертвецам, жаждущим её смерти и требующим возмездия. Сердце девушки неистово трепетало, грозясь проломить грудную клетку, а и без того прерывистое дыхание спирало каждый раз, когда впечатлительную шестую кузину жены восьмого принца накрывала очередная волна безрассудной паники.

Всё отодвигалось на второй план. И даже недавно прибегавшая со скандалом принцесса Ён Хва не казалась проблемой. Даже наоборот разъярённая принцесса помогла Су набраться сил, чтобы противостоять одолевавшей её панике. Однако когда Ван Уку всё же удалось выдворить разгневанную сестру из покоев Хэ Су, страх снова начал овладевать ею. Девушка попыталась заставить себя немного поспать, но у неё всё никак не получалось. Ненадолго задремать ей всё же удалось только тогда, когда принц Ук, усевшись на край её постели, успокаивающе сжал её руку. Но даже несмотря на то, что рядом с ней был заботливый принц, леденящие душу кошмары неумолимо продолжали терзать её сердце. Девушка снова и снова возвращалась к ужасам давно минувшей ночи, пока, наконец, с криком не проснулась в холодном поту. К счастью, на этот раз рядом с ней оказалась Мён Хи, не позволившая своей кузине задохнуться от страха.

Девушка никогда не считала себя боязливой, но ужасные картины смерти, то и дело всплывавшие в её памяти, заставляли её измученное ночными кошмарами тело содрогаться даже от малейшего шороха. Су давно уже не боялась смерти. Однажды ей уже доводилось сталкиваться с ней лицом к лицу, когда она, будучи ещё совсем малышкой, по своей глупости упала с лестницы и разбила себе голову. К счастью, её тогда спас вовремя подоспевший и до жути перепугавшийся за неё Дам Рён. Рана оказалась не глубокой, но вязкая кровь, безудержным потоком стекавшая по лицу девочки, точно плотная пелена застилая весь мир перед её глазами. Хе Ран плохо помнила, как упала, но зато прекрасно помнила то, как потеряла сознание прямо на руках у двоюродного брата, а потом ненадолго очнулась, когда ей уже промывали рану. В тот миг реальность перестала для неё существовать. Она не чувствовала ни боли, ни страха перед смертью. Только безмятежный покой и полное безразличие ко всему происходящему. Ким Хе Ран не понимала, что с ней происходит. Быть может, тогда её разум был настолько затуманен болью, что она ничего не чувствовала? Кто знает, кто знает…

А сейчас всё было совершенно иначе: не было ни крови, ни боли, но был страх и смертельная усталость. Хоть опасность давным-давно миновала, но Хэ Су всё никак не могла успокоиться. От одного вида крови, то и дело вырисовываемого воображением, её сердце окутывал ледяной ужас. Раньше девушка никогда не боялась крови, но теперь что-то будто бы сломалось у неё внутри, вызывая в её душе панику, переходящую в агонию.

Су ужасно устала от всего этого. Ей жутко надоело бояться каждого шороха, каждого порыва ветра за окном, кажущегося ей воплями преследующих её мертвецов. Девушка отчаянно искала в себе силы побороть безумный ужас, мёртвой хваткой вцепившийся в её душу, и в этот момент единственной отрадой для неё была лишь Мён Хи. Её присутствие и искренняя забота стали для Хэ Су самым действенным лекарством, не позволявшим задохнуться от захлестнувшего её кошмара. Если бы не Мён Хи, она бы точно свихнулась. Девушка была очень благодарна сестре за то, что она не покидала её ни на минуту и всеми силами старалась помочь справиться с недугом.

В воздухе витал нежный аромат индийской лаванды, призванный отгонять дурные сны. Однако благовоние не особо помогало изнурённой кошмарами Су. Да, оно успокаивало, но полностью избавиться от происков перевозбуждённой психики всё же было не способно. Единственное, что действительно благотворно действовало на девушку, так это присутствие шестой кузины Мён Хи. Заботливо склонившись над кроватью Хэ Су, женщина ласково сжимала руку родственницы, напевала старинную силланскую песню, которой ещё в глубокой древности шаманы отгоняли дурные сны. Мягкий мелодичный голос супруги восьмого принца, точно звенящий горный поток, разливался по всей комнате, увлекая утомлённую ночными кошмарами девушку в безмятежный мир грёз. Сердцебиение Су постепенно приходило в норму, а засевшая в душе паника постепенно отступала, оставляя бедную девушку в покое. Веки Хэ Су тяжелели, а реальность незаметно ускользала, всё дальше и дальше увлекая родственницу Мён Хи в царство Морфея.

Этой дивной песне супругу принца Ука научила ещё её бабушка, в роду которой шаманки не были редкостью. В ней она пыталась утопить всю свою боль и тоску, порождённую боязнью потерять названную дочь. Мён Хи не была обучена колдовству, но зато кое-какие премудрости, способные сослужить добрую службу, знала хорошо и успешно применяла, когда в том была потребность. Полученные от бабушки знания нередко выручали женщину в самые трудные моменты, но вот помочь справиться с её недугом так и не смогли. То ли у Мён Хи не доставало знаний, то ли ещё была какая-нибудь причина — она об этом не знала. Да и что толку-то от таких знаний, когда ты даже сам себе помочь не можешь? Это ещё больше угнетало жену принца Ван Ука, незаметно ухудшая её состояние.

Все лучшие лекари столицы, точно сговорившись, в один голос твердили Мён Хи, что она бесплодна и никогда не сможет иметь детей, но точную причину этого ни один из них назвать ей так и не смог. Отчаявшаяся женщина даже у всех знаменитых шаманок Сонгака побывала, но те только обессилено разводили руками, говоря, что даже и они не в состоянии ей помочь. Мён Хи бы совсем отчаялась, если бы одна мудрая старушка не посоветовала ей помолиться золотому Будде в храме Анхва, а вдруг Всемилостивый смилуется над ней. Обрадованная женщина даже мужа уговорила приобрести дом невдалеке от храма. Она каждый день в течение года посещала святилище, но Будда так и не услышал отчаянный крик её души. Мён Хи была очень расстроена: все её мечты о счастливом материнстве были безнадёжно разрушены. Она корила себя за то, что не способна подарить мужу детей, и это её сильно удручало. Безрадостные серые дни тянулись как бесконечный торговый караван по пустыне, принося с собой только боль и разочарование. Состояние молодой супруги восьмого принца постепенно ухудшалось — и спустя несколько месяцев лекарь объявил, что госпожа Хэ заразилась чахоткой.

Ни одно снадобье, известное корёской медицине, не было в состоянии исцелить в край отчаявшуюся Мён Хи. Единственной отрадой для неё стала шестая кузина, Хэ Су. Она заменила ей родную дочь. Так же как и супруга принца Ука потрёпанная жизнью сиротка стала для неё родственной душой, единственным лекарством от щемящей тоски. Только благодаря ей Мён Хи вернулась к жизни. А теперь, похоже, пришло время расплачиваться и за это счастье. Жена восьмого принца очень беспокоилась о Су, боясь, как бы этот внезапный недуг не причинил ей вреда.

Сегодняшнее утро, выдавшееся не вполне удачным, Мён Хи вспоминала с содроганием сердца. Проснулась она как всегда довольно рано, едва только первые солнечные лучи, преодолев на своём пути преграду в виде рисовой бумаги, проникли в её покои. Всю ночь Мён Хи плохо спала, мысли о вчерашнем покушении на наследника престола ни на минуту не давали ей покоя. Но тёплое приветливое солнце, ласково заглядывавшее в окно, возвещало начало нового года и долгожданный приход весны. На улице уже вовсю щебетали синицы, посвистывали пёстрые сойки и как всегда скандалили неугомонные воробьи. Всё призывало от всего сердца радоваться новому дню и полностью вступившей в свои права весне. Но было во всём этом весеннем великолепии что-то необычное. Что-то такое, что настораживало, заставляло в страхе затаить дыхание.

Мён Хи торопливо накинула на себя вышитый замысловатыми узорами турумаги и поспешно выбежала на улицу. Во дворе было совершенно тихо (если не считать заливистые птичьи трели) и безлюдно. Вся прислуга словно сквозь землю провалилась. Вокруг не было ни единой живой души. Взволнованная женщина покрепче прижала носовой платок к груди и попыталась позвать слуг настолько громко, насколько ей позволяло здоровье. Однако как она не старалась, как не звала, но ответа так и не последовало. Жена восьмого принца Ван Ука нервно сжала в руке носовой платок. Неужели что-то произошло, пока она спала? Куда подевались такие заботливые, всегда учтивые и внимательные служанки? С ними же ничего не произошло? А что если… на них ночью напали? От страшной мысли Мён Хи всхлипнула и обессилено опустилась на землю — ноги больше не были в состоянии держать её. Этого просто не может быть! Если бы что-то подобное произошло, она бы наверняка услышала шум битвы. Да и принц обязательно встал бы на её защиту, если бы им грозила опасность. А что если… его уже нет в живых?.. Нет… нет. Этого не может быть! Мён Хи неистово замотала головой. Её сердце болезненно сжалось, грудь начал раздирать надрывный кашель. Лёгкие и горло горели огнём, глаза застилали слёзы. В этот момент женщина ничего не видела перед собой и не слышала. Весь мир вокруг, полный красок, запахов и звуков, словно прекратил своё существование. Единственное, что всё ещё оставалось реальным, было обжигающей болью в груди. Неизвестно, сколько бы продлились страдания Мён Хи, если бы не подбежавшие к ней служанки. Взволнованные девушки подняли госпожу на ноги и, заведя в дом, предложили ей попить спасительной воды.

Госпожа Хэ пила жадно, словно боясь, будто у неё отберут спасительную жидкость. С каждым глотком ей становилось всё легче, неистовый кашель практически не беспокоил её, пока, наконец, окончательно не отступил. Мён Хи облегчённо вздохнула и вопросительно воззрилась на загулявших помощниц.

— Где вы были всё это время? — поинтересовалась она, беспокойно сжимая в руке носовой платок. — Я звала вас несколько минут, но вас всё не было. Я уже начала бояться, что что-то ужасное произошло, пока я спала.

— Нет-нет, — нервно замахала руками одна из девушек, — что вы, госпожа. Ничего такого не произошло.

— Мы просто немного задержались, — подхватила другая, виновато опустив глаза. — Простите нас.

— Где вы были? — продолжала свой допрос женщина, бессознательно взяв в руки пустую чашку. — Почему вас так долго не было?

— Ну, мы… — замялась молоденькая прислужница, не зная, куда глаза деть. — Мы… мы…

— Мы помогали Его Высочеству, — быстро протараторила вторая служанка, чуть постарше своей растерявшейся подруги.

— Что, всем двором? — Девушки виновато опустили головы, но ничего не ответили. — Понятно. Что-то вы не договариваете, — отставляя пустую чашку в сторону, заключила Мён Хи и недоверчиво посмотрела на прислужниц. — Скажите мне правду.

Служанки растерянно переглянулись. Они боялись, что госпоже станет плохо, если они сообщат ей всю правду. И поэтому девушки больше предпочитали молчать, чем сочинять небылицы, дабы не расстраивать супругу восьмого принца. Она ведь всё равно рано или поздно обо всём узнает.

— Я жду, — голос Мён Хи стал неожиданно холодным и требовательным, отчего прислужницы инстинктивно сжались. — Я должна знать, что произошло.

— В общем, — несмело начала старшая девушка, — с госпожой Су приключилась беда…

— Беда? — Госпожа Хэ нервно сжала платок, испуганно глядя на говорившую. — Что именно произошло?

— Не слушайте её, госпожа, — вмешалась служанка помладше, одарив подругу укоризненным взглядом. — Молодой госпоже всего лишь приснился кошмар. Но она так кричала, что весь дом своими воплями переполошила.

— Даже Его Высочество был очень этим обеспокоен, — добавила вторая прислужница и боязливо взглянула на госпожу.

От услышанного Мён Хи накрыл очередной приступ кашля. Как она могла спать всё это время, когда с её шестиюродной сестрой случилось такое несчастье? Супруга принца Ука попыталась подняться, однако новая волна кашля снова откинула её на стул. Женщина тяжело дышала, временами издавая хрипение, но безжалостный недуг не желал выпускать её из своих когтей. Служанки суетились над ней, пытаясь предложить ей целебную настойку из сосновой пыльцы, прописанную лекарем, однако у них долго ничего не получалось, пока одной из девушек всё же удалось влить в рот госпоже спасительное снадобье. Мён Хи скривилась от горьковатого привкуса хвои, но всё-таки заставила себя глотнуть лекарство и запила его чашкой тёплой воды. К счастью, настойка подействовала — кашель отступил, и жена восьмого принца почувствовала себя намного лучше. Она не стала терять время попусту, и поэтому тут же приказала прислужницам помочь привести себя в порядок и, когда всё было готово, без промедления направилась в ханок Су.

Названную дочь Мён Хи застала в ужасном состоянии. Девушка лежала на постели бледная как смерть, судорожно сжимая ладонь восьмого принца. Мужчина выглядел не намного лучше неё: взлохмаченные длинные волосы, выбившиеся из сантху, не вполне опрятный ханбок и неподдельное волнение на его лице заставили сердце его жены болезненно сжаться.

— Ваше Высочество, вы в порядке? — осторожно произнесла женщина, нервно терзая в руках платок, и обеспокоенно посмотрела на своего принца. — У вас такой… уставший вид. — Она осеклась, не зная как бы помягче объяснить мужу, что он выглядит не совсем подобающе своему статусу. Но, похоже, смятение в глазах жены было гораздо красноречивее её самой. Принц Ван Ук внимательно посмотрел в стоявшее подле кровати Хэ Су зеркало и придирчиво осмотрел себя с ног до головы.

— А и, правда, — с неким подобием улыбки проговорил он, прищёлкнув языком. — Не мешало бы привести себя в порядок. Мне ведь ещё во дворец идти.

— Позвольте мне вам помочь, — с лёгкой улыбкой произнесла Мён Хи и с мольбой посмотрела на принца Ука. Тот отрицательно покачал головой.

— Жена, — мягко произнёс он, осторожно освобождая руку из цепких пальцев Су. — Вам не стоит об этом беспокоиться. Служанки вполне могут справиться сами, — негромко произнёс он и аккуратно поднялся с постели девушки, пытаясь не потревожить её и без того беспокойный сон.

— Спасибо, что беспокоитесь о Су, — смущённо улыбаясь, проговорила женщина и с благодарностью посмотрела на супруга. — Извините, что она обременяет вас, Ваше Высочество.

— Обременяет? — удивлённо фыркнул восьмой принц Ван Ук, неспешно приближаясь к жене. На его уставшем лице заиграла радостная улыбка. — Я никогда не думал о ней так. Она — удивительная девушка. Даже перед лицом опасности старается быть сильной. Это не может не радовать.

Слова мужа смутили Мён Хи. Одновременно она была счастлива, что её принц заботится об этой несчастной девушке, и в то же время была обескуражена его словами. Что скрывалось за его добротой? Обыкновенное сострадание или же что-то большее?..

— Она… делает вас счастливым? — голос женщины предательски дрогнул. Стараясь скрыть волнение, Мён Хи заставила себя улыбнуться и выжидающе посмотрела на восьмого принца. Ван Ук мягко опустился на деревянный стул, стоявший неподалёку.

— У нас довольно большое хозяйство, — начал он издалека. — Многие приходят ко мне со своими проблемами, моля о помощи. Су же совершенно другая, — Ван Ук мягко улыбнулся, посмотрев в сторону спящей девушки. — Она старается всего достичь сама, при этом никого не обременяя. Я счастлив видеть это, — задумчиво добавил он, сцепив пальцы в замок.

Мён Хи ловила каждое его слово. Она чувствовала, что что-то в нём изменилось благодаря её шестой кузине и от этого её сердце болезненно сжималось. Где-то в глубине души шевельнулась ревность, которую женщина тут же попыталась усмирить.

— Су словно глоток свежего воздуха, — после недолгого молчания произнёс принц, всё ещё задумчиво улыбаясь своим мыслям. — Она каждый раз меня удивляет. Вот и сегодня, до вашего прихода она взяла с меня слово, что вас не побеспокоят новостями о её плохом самочувствии, — он глубоко вздохнул, будто сожалея, что не сдержал данного обещания. — Удивительный она человек, однако. Даже когда ей плохо, она всё равно продолжает заботиться о других. Это согревает моё сердце. Это дитя — источник радости, — добавил восьмой принц и со счастливой улыбкой снова посмотрел в сторону Хэ Су. Та, казалось, вслушивалась в их с Мён Хи разговор и оттого перестала нервно метаться по подушке. Грудь её мерно вздымалась, и принц Ван Ук даже понадеялся, что изнурительные кошмары наконец-то отпустили её.

— Я очень благодарна, что вы так заботитесь о ней, — вымучено улыбнулась Мён Хи. Ей было немного больно от того, что она сама не смогла сделать мужа счастливым. Она очень любила его и искренне желала ему счастья. И раз уж её потерявшая память кузина смогла сделать его счастливым, она готова это принять. Самое главное — это счастье её супруга, а остальное неважно.

Будто прочитав её мысли, принц ответил ей счастливой улыбкой. Мён Хи тоже заставила себя улыбнуться в ответ. Нельзя, чтобы он что-то заподозрил. Раз уж Су смогла стать для него источником радости, Мён Хи не будет им мешать. Она слишком долго старалась облегчить бремя мужа, но у неё всё никак не получалось. Но главное, что это получилось у её кузины. А если Его Высочество счастлив, значит, всё хорошо.

— Позаботьтесь о Су, — попросил восьмой принц, поднимаясь из-за стола. — Сегодня первый день Соллаля — и поэтому я должен навестить матушку, Его Величество и братьев.

— Не беспокойтесь, — с лёгкой улыбкой ответила его супруга. — Я исполню вашу просьбу.

Ван Ук благодарно улыбнулся и уже было направился к выходу, как Хэ Су с криком «Сестра!» подскочила с постели и недоумённо стала оглядываться по сторонам, пытаясь определить, где сон, а где явь.

— Су, я здесь! — взволновано воскликнула женщина и, бросившись к кровати названной дочери, ласково сжала её руку. — С тобой всё хорошо?

— Да, — девушка с виноватой улыбкой опустила глаза. — Прости меня, что заставила тебя зря волноваться. Своим недугом я испортила тебе весь праздник.

— Что ты такое говоришь, Су? — Мён Хи крепче сжала её руку. — Ты не виновата в том, что тебе всю ночь снились кошмары.

— Тебе уже обо всём известно, — разочарованно произнесла девушка отвернувшись. — Я не хотела доставлять проблем ни тебе, ни восьмому принцу.

— Су, всё хорошо, — возразил Ван Ук, так и не решившийся никуда идти. — Жена права: в том, что у тебя такое состояние, нет твоей вины.

— Принц, вы всё ещё здесь, — со слабой улыбкой проговорила родственница Мён Хи, подняв на него усталый взгляд. — И всё ещё не привели себя в порядок, — её улыбка тут же угасла. — И всё из-за меня.

— Не говори ерунды, — с едва различимой укоризной произнёс молодой мужчина. Его уставшее лицо осветила мягкая улыбка. — Ты — член моей семьи. Я не мог попусту тратить время на сборы, когда тебе грозила опасность.

— Семья, — едва слышно прошептала девушка и как-то странно улыбнулась. — О такой семье вдали от родного дома я могла только мечтать.

Её слова заставили принца и Мён Хи удивлённо переглянуться. Ван Ук негромко кашлянул и не спеша направился к выходу, что-то еле слышно приказав открывшей перед ним дверь служанке. Девушка учтиво поклонилась и покорно последовала за ним, плотно закрыв за собой дверь.

Шестая кузина Су, высвободив руки из её цепких пальцев, взяла со стола заранее приготовленные служанками лоскутки ткани и, смочив один из них в тазике с водой, принялась заботливо вытирать горячий лоб девушки. Хэ Су слабо сжала её кисть, останавливая.

— Сестра, — слабо улыбнувшись, проговорила Су. — Не беспокойся обо мне, со мной всё будет хорошо. Ты не должна сидеть подле меня весь день. — Её голос заметно окреп, во взгляде появилась решимость. — На случай, если мне что-то понадобится, мне всегда сможет помочь Су Хён. А тебе лучше провести это чудесное утро с мужем, — она ласково сжала руку удивившейся её словам женщины.

— Но, Су, — мягко возразила та, — мне совсем не тяжело заботиться о тебе.

— Сестра, — девушка привстала на локтях и внимательно заглянула в глаза сидевшей подле неё родственнице. — Со мной ничего не случится за то время, пока ты будешь завтракать с принцем. Ты ведь ещё ничего не ела? — Её взгляд неожиданно стал пронзающим. Мён Хи смущённо опустила глаза. Эти столь внезапные перемены в её шестиюродной сестре пугали её. Ей было трудно поверить, что такая сдержанная и всегда покорная Су после недуга так изменилась. Стала заботливой и ласковой. И больше не смотрела на мир загнанным в угол волком, в любую минуту готовым вцепиться в глотку своему обидчику. Даже наоборот эта сиротка стала более зрелой и рассудительной. И более открытой, что ли.

Супругу принца Ука очень радовали подобные перемены в поведении Су, ведь теперь эта девушка наконец-то нашла в себе силы покинуть свою уютную раковину и посмотреть на мир широко распахнутыми глазами без тени страха и сомнений. Такой она Мён Хи нравилась гораздо больше.

Не так давно, ещё до несчастного случая, произошедшего с её названной дочерью, женщина время от времени подумывала о том, как бы отослать обиженную на весь мир девчонку подальше от этой совершенно чужой для неё суетной столицы. Она очень надеялась, что в Кёнджу Хэ Су будет гораздо лучше, чем здесь. Да и к тому же принцесса Мён Воль, вторая жена бывшего правителя Силлы, часто спрашивала о её здоровье. Быть может, таким образом, Ким Бу пытался загладить свою вину перед Су? Ведь его не оказалось рядом, когда умер её отец, Сон Ёль. Окажись он рядом, ей бы не пришлось никуда переезжать из родного Кёнджу. Мён Хи прекрасно знала, как её кузина была страшно обижена на своего двоюродного дядю и частенько ночи напролёт тихонько плакала в своих покоях. У неё уже давно были мысли отправить бедную сиротку в семью Ким Бу, но она всё никак не решалась. За эти три года, что Хэ Су провела в её доме, она стала для Мён Хи как дочь.

— Сестра? — заботливый голос родственницы вывел женщину из задумчивости. — Иди позавтракай с мужем. Тебе нужны силы, чтобы бороться с болезнью.

— Для начала я спою для тебя древнюю как Солнце колыбельную, — Мён Хи благодарно сжала руку Су. — А уж потом, когда ты уснёшь безмятежным сном, отправлюсь к Его Высочеству.

Девушка возражать не стала. Она очень любила слушать народные песни и частенько включала их, когда занималась домашними делами. Но это были песни времён Чосона. Песни же, намного старше, чем Корё, ей ещё слышать не доводилось. Одолеваемая любопытством Хэ Су поудобнее умостилась на постели и, затаив дыхание, замерла в предвкушении чего-то особенного. Поправив названной дочери одеяло, Мён Хи негромко запела.

Ласковое весеннее солнце с высоты небес взирало на оживлённый Сонгак, даря ему своё тепло и свет. В воздухе витал дух праздника. Снующие по улицам столицы нарядные горожане со счастливыми лицами приветствовали друг друга с Соллалем, приглашая друзей на вечернюю трапезу. Все радовались наступлению весны, и даже недавние сильные морозы не могли омрачить их радости, ведь приход весны знаменовал для каждого из них начало чего-то нового. Ведь печали и невзгоды не должны перекочёвывать из прошлого года в настоящий, им следует оставаться далеко позади, иначе пробуждение природы и всего живого теряет свой священный смысл. Тяжела и невыносима жизнь без надежды, а наступление весны — это новая надежда для утомлённого зимними холодами народа, свято верящего в наступление лучшего.

Улицы Сонгака заполнял по-праздничному разодетый народ, пришедший и себя показать, и на других посмотреть. У многочисленных прилавков скопились толпы любопытных зрителей, желающих поглазеть на привезённые с Запада диковинки: от замысловатых украшений и до «волшебных фонарей». Но больше всего зевак собралось возле механического кукольного театра, установленного на берегу реки Ресон. На довольно широкой сцене, обустроенной для удобства зрителей, пели и танцевали механические кисэн, а искусные музыканты играли на различных музыкальных инструментах, приводимые в движение большим деревянным водяным колесом. Кукольное представление завораживало, заставляя зрителей дивиться каждому изящному движению механических танцовщиц, невесомо порхающих по сцене, словно пёстрые бабочки с цветка на цветок. Кукольное представление сопровождали протяжное пение хэгыма, переливчатая трель сэнхвана и нежные душевные звуки танпипхы. Толпы народа с замиранием сердца наслаждались причудливым действом, довольно редко посещавшим Сонгак.

Большое скопление народа усложняло свободное передвижение по городским улицам обыкновенным прохожим, спешащим с поздравлением к родственникам, чего уж там говорить о скачущем рысцой верхом на своей бурой кобылке десятом принце Ван Ыне. Сегодняшнее утро для него выдалось не самым удачным. Принц Ван Ын уже несколько раз успел пожалеть, что вообще выбрался в город в такое время, но непреодолимое желание повидаться с Хэ Су всё-таки брало своё. А ради этой долгожданной встречи принц готов был претерпеть даже постоянные петляния многочисленными малолюдными улочками столицы. Ехать напрямую через город он не мог, иначе бы ему пришлось пробираться через толпы горожан пешком, а ему этого не очень-то хотелось. Поэтому, с видимой неохотой поддавшись на надоедливые уговоры трёх своих прислужников, облачённых в синие одежды, всё-таки согласился поехать окружным путём и свернул в первый попавшийся закоулок. Зрелище, конечно, здесь было не из приятных. Встречавшиеся на каждом шагу ветхие бедняцкие лачуги с соломенными крышами, только тоску нагоняли, заставляя Ына пускать лошадь чуть ли не галопом, от чего его вечно брюзжащие слуги начинали сетовать ещё больше: «Ваше Высочество! Ваше Высочество!» — Тьфу! — надоели уже, слушать тошно. Ничего, он ещё проучит этот сварливый народ. Быть может, если сильно утомятся от продолжительного бега, то хоть поменьше ворчать будут. Десятый принц с хитрой улыбкой покосился на семенящих за ним вслед прислужников и пустил лошадь рысью. Запыхавшиеся мужчины запричитали ещё больше.

Время от времени Ын заставлял кобылу перейти на шаг, тем самым давая своей прислуге хоть какое-то время прийти в себя и немного отдышаться, но затем снова переходил на рысцу. Хоть эти трое уже успели порядком ему надоесть своими уговорами не ехать в резиденцию восьмого принца, он уже давно перестал на них злиться. Принц Ван Ын был не из тех, кто долго помнит обиды. Да и к тому же сейчас его больше заботила встреча с Су, чем какие-то вечно всем недовольные слуги. Именно непреодолимое желание повидаться с этой необычной девчонкой гнало его вперёд, а не желание отомстить. Хотя мстить, если честно, было за что. Эти трое уже так за это утро успели его утомить, что принц несказанно был рад хоть ненадолго вырваться из-под их навязчивой опеки. А их постоянное «Ваше Высочество, осторожнее!», «Ваше Высочество, не пораньтесь!», «Ваше Высочество, не спешите!», «Ваше… Ваше… Ваше…» — Тьфу! — он же не трёхлетнее дитя, в конце-то концов! Они что, до конца жизни его опекать намерены? Ну, уж нет! Упаси Будда от такого «счастья».

Юный принц очень любил верховую езду. Он старался не упустить момента, чтобы промчаться по шумной столице верхом на взмыленной кобыле. Почувствовать дарящую ощущение свободы скорость и шум ветра в ушах. Ему редко удавалось поездить верхом. Его матушка, госпожа Нок Ён, и дедушка Ван Гю всегда очень беспокоились о нём. Они в нём души не чаяли. Постоянно боялись, что, упаси Великий Будда, их дражайший Ын поранится.

Навязчивая забота матушки и дедушки часто надоедали десятому принцу, и поэтому он больше предпочитал проводить время с братьями, чем с назойливыми родственниками. Да и к тому же так у него хоть была возможность подурачиться с принцем Чжоном. А то туда не ходи, то не делай — раздражает. Так у него хоть какое-то раздолье было. Не нужно было выслушивать никаких нравоучений и брюзжаний о том, что он что-то не так делает. А особенно терпеть взволнованные вздохи матери, если принц Ван Ын чересчур увлекался стрельбой из рогатки. Даже его любимое приспособление для стрельбы по воробьям было госпоже Нок Ён не по душе. Она часто обеспокоенно следила за каждым движением своего принца и то и дело просила его быть осторожнее, а то вдруг, не дай Будда, камень ещё отрикошетит в её драгоценного сына.

Такое повышенное внимание ужасно утомляло принца Ына. Ему очень хотелось поскорее вырваться из-под материнского крыла и беззаботно жить в своё удовольствие. Он очень любил ребяческие забавы и поэтому совершенно не хотел взрослеть. Его старшие братья И, Вон, Ук, Ё и Му уже давно были женаты. Некоторые из них даже имели по нескольку жён, а он — и думать не желал о женитьбе. А зачем ему жениться? Ему и так неплохо. С жёнами всегда мороки много. Вот хотя бы посмотреть на жену и трёх наложниц кронпринца Му, постоянно доставлявших ему уйму головной боли. Ын даже представить боялся, как его старший брат умудряется справляться с таким сварливым народом. Это ж сколько сил и терпения нужно иметь, чтобы сохранять в доме мир и порядок?! Нет, десятый принц на это уж точно не подписывался. Если он когда-нибудь и женится, то у него будет исключительно одна жена. Постоянные склоки в доме ему уж точно не нужны. Да, и самое главное, у его будущей спутницы жизни обязательно должен быть тихий и покладистый нрав — сварливые ведьмы не для него. Уж лучше он проживёт всю жизнь неженатым, чем будет выслуживать постоянное ворчание вечно всем недовольной жены. Он же, в конце-то концов, не Ё, чтобы своим влиянием держать в узде двух чересчур болтливых жён. Да, и ещё будущая супруга Ван Ына ни в коем случае не должна быть болтливой! Иначе постоянной трескотни в своём доме он уж точно не вынесет. Но и не молчаливой тоже. Если ему со своей женой не о чем будет разговаривать, то зачем она ему такая нужна? Уж лучше и вовсе не жениться. А если честно, то принц Ын по большому счёту не очень-то и понимал, зачем его братья вообще женятся. Если ради разведения этих шумных мелких проказников, которые порой его и принца Чжона чуть ли до нервного тика не доводили, то — извольте, лучше он останется неженатым. Ему и младших братьев и сестёр с племянниками и племянницами с головой хватает. Да и к тому же он сам ещё ребёнок. Куда ему ещё жениться?

Погрузившись с головой в хаотично сменявшие друг друга размышления то о своей матушке, то о братьях, то о Су, принц Ван Ын даже не заметил, что до намеченной цели осталось всего ничего. Ветхие лачуги давно уже остались далеко позади, сменившись на богато убранные ханоки знати. Когда мимо едущего шагом десятого принца в очередной раз мелькнули дома с черепичной крышей, заставляя его сердце биться сильнее, Ын небрежно стряхнул с себя пелену размышлений и заставил лошадь перейти на рысь. Позади него снова послышались недовольные причитания трёх мужчин-прислужников. Но юный принц не обращал на них никакого внимания. Его сердце пело от осознания того, что ещё немного, ещё один-единственный поворот — и он наконец-то окажется у ворот резиденции восьмого брата. И когда желанная цель была достигнута, Ван Ын пустил лошадь шагом и тут же ловко соскочил на землю. Оставив кобылу на попечительство одного из подоспевших прислужников, он незамедлительно принялся взбираться вверх по ступенькам и в скором времени скрылся за поворотом. Прибывшие с десятым принцем слуги поспешно передали поводья вышедшему к ним навстречу слуге принца Ука, а сами поспешили за исчезнувшим из их поля зрения господином.

К счастью, искать принца Ына его верным слугам пришлось недолго. Не имея ни малейшего представления, где искать Хэ Су, тот прицепился к первому попавшемуся на его пути слуге и приказал отвести его к молодой госпоже Су. Мужчина почтительно поклонился принцу и предложил следовать за собой. Именно в тот момент трое мужчин в синих ханбоках и настигли своего непоседливого господина. А он на них даже внимания не обратил, только приказал проводнику поторапливаться. Ему очень хотелось поскорее повидаться с Су и осведомиться о её самочувствии. А заодно и время приятно провести в её компании. И пусть только попробует отказаться! Не каждый же день к ней принцы захаживают! (Восьмой принц, если что, не считается). Пусть будет благодарна, что к ней такой важный гость пожаловал.

К несказанной радости десятого принца Ван Ына, его путеводитель очень скоро нырнул в уютный дворик, обсаженный елью и пихтами, и указав Его Высочеству на искомый дом, с поклоном удалился. Ын на радостях даже на бег перешёл, чем снова вызвал ворчание у себя за спиной.

— Су! Су! Ты дома? — радостно кричал десятый принц, взбегая вверх по ступенькам. — Выходи!

Быстро минув небольшую веранду, юноша уже хотел было постучать в дверь, ведущую в покои той, ради которой он проделал весь этот нелёгкий путь, как вдруг эта самая дверь отворилась и перед ним с недовольным видом предстала на несколько лет старше него молодая особа, и близко не похожая на Хэ Су.

— Чего вы кричите? — ни с того ни с сего налетела на него негодующая девушка. — Госпожа только уснула, а вы её беспокоите. Она, между прочим, всю ночь не спала. Приходите позже, — протараторила незнакомка и, не дав пришельцу и слова молвить, тут же захлопнула прямо у него перед носом дверь.

Несколько секунд Ван Ын недоумённо таращился на искусно изготовленную деревянную дверь, выкрашенную в нежно-бирюзовый цвет и оклеенную вощеной бумагой, которую так бесцеремонно закрыли прямо перед ним. Когда до него, наконец, дошло, что какая-то невоспитанная служанка только что бесцеремонно приказала ему, принцу, убираться, у него в душе моментально поднялась волна негодования.

— Как смеешь ты так обращаться с принцем?! — возмутился он и уже хотел раздражённо пнуть дверь, как она тут же распахнулась — и в дверном проёме снова показалась та самая служанка.

— Простите мне мою неучтивость, — уже более почтительным тоном начала она, поклонившись. — Но не могли бы вы прийти в другое время, Ваше Высочество?

— Что с Су? — не обращая ни малейшего внимания на её вопрос, поинтересовался принц Ын. — Я хочу её видеть. Нет, я должен её увидеть! — настаивал на своём он, грозно взглянув на стоящую перед ним служанку. Под его пристальным взглядом девушка невольно сжалась, но с места так и не сдвинулась. — Эге! Ты что, слепая или глухая? Убирайся с дороги! — Он небрежно оттолкнул со своего пути оторопевшую прислужницу и, широко распахнув дверь, незамедлительно вошёл внутрь.

— Госпожа! — послышался у него из-за спины жалобный девичий писк.

— Всё в порядке, Су Хён, — с ласковой улыбкой проговорила Хэ Су, поднимаясь с постели. Её шелковистые волосы тут же водопадом рассыпались по плечам. — Можешь принести нам с Его Высочеством мимозовый чай?

— А мне принеси жасминовый, — вклинился Ын, бросив на служанку быстрый взгляд.

— Мимозовый чай? — пропустив мимо ушей слова принца, удивлённо переспросила Су Хён. — Вы же никогда его раньше не заказывали, госпожа.

— Су Хён, — со вздохом проговорила та. Ласковая улыбка сразу же сошла с её лица. — Ни о чём не спрашивай, просто принеси.

— Слышала, что тебе велено? — внезапно налетел на неё принц Ван Ын, пытаясь поскорее от неё избавиться. — Ступай живо.

— Слушаюсь, — быстро поклонилась девушка и поспешно покинула покои молодой госпожи.

— Как ты себя чувствуешь? Уже лучше? — с довольной улыбкой поинтересовался юноша, как только за назойливой служанкой закрылась дверь, и деловито завёл за спину руки.

— Тебе же сказали, что я сплю, чего было ломиться? — недовольно буркнула Су, не обращая ни малейшего внимания на подозрительную весёлость принца.

— Я, между прочим, проделал немалый путь из дворца, чтобы тебя увидеть, — недовольно поджал губы он. Всю его весёлость как ветром сдуло. — Ты должна быть благодарна хотя бы за это.

— Тогда низкий вам поклон, Ваше Высочество, за вашу безграничную милость, — съёрничала девушка, насмешливо кланяясь, и демонстративно скрестила руки на груди. — Чего пришёл? Снова допрашивать, что я делала в купальне? Так я понятия не имею, как там оказалась. Доволен? — Она свесила ноги с кровати и выжидающе уставилась на собеседника.

— Стал бы я ради такой мелочи в такой день переться к тебе через весь Сонгак, — недовольно фыркнул принц и отвернулся. — Восьмой брат просто посоветовал мне навестить тебя, но, похоже, я зря пришёл, — добавил он, поворачиваясь к выходу.

— Ын, постой! — воскликнула Хэ Су, спрыгивая с кровати. Где-то в глубине её души шевельнулась совесть, упрекая девушку в несдержанности. — Извини, что без причины налетела на тебя. У меня была тяжёлая ночь, но это не даёт мне права на тебя злиться.

— Так ты на меня не сердишься? — обрадовался десятый принц, тут же позабыв о недавней обиде.

— Нет, не сержусь. — Девушка заставила себя приветливо улыбнуться. — Проходи, присаживайся. — Она указала на стоящий подле стола стул.

— На улице такая замечательная погода, а ты сидишь здесь как затворница, — с весёлой улыбкой проговорил Ван Ын. — Я подожду, пока ты переоденешься.

— Постой, — девушка легонько коснулась его руки, останавливая. — Я всё равно без помощи Су Хён не смогу привести себя в порядок. Так что лучше давай дождёмся её.

— А разве в доме Ука мало служанок? — изумился её предложению десятый принц. — Ты можешь попросить любую из них — и никого ждать не придётся.

— Неужели тебе так не терпится мне что-то сказать, — довольно фыркнула девушка, — что ты поскорее хочешь избавиться от лишних глаз? Или же ты чего-то недоговариваешь? — Она подозрительно прищурилась. — Что, пожаловался императору на то, что я тебя в пыли вываляла?

— Эге! Думаешь, я настолько мелочный? — даже слегка обиделся на её беспричинное подозрение принц. — Я специально ничего не говорил Его Величеству, чтобы не навлечь на тебя неприятностей. Ну что, благодарна мне? — Он с довольной улыбкой воззрился на собеседницу, явно ожидая от неё похвалы.

Его искренние слова заставили Су смутиться, явно не ожидавшую такой доброты со стороны малознакомого принца. Она бы не удивилась, если бы он таки обо всём рассказал отцу. Ну, выпороли бы её разок — ничего, не расклеилась бы. Может, месяц на спине спать не смогла бы, но зато своё бы получила. Хотя, он виноват не меньше неё — гоняться за ней по всему ттылю его никто не заставлял. Не стал бы ей надоедать — ничего б этого и не было.

— Ну, так что? — десятый принц решил поторопить с ответом замявшуюся собеседницу. — Так ничего мне и не скажешь?

— Не знаю, почему ты так добр ко мне, — задумчиво произнесла девушка. — Но всё равно спасибо. — Она выдавила из себя жалкое подобие улыбки и, усевшись на кровать, принялась молча рассматривать свои руки. Так и дальше вести бессмысленные разговоры ни о чём у неё не было ни малейшего желания. Да и тем более льстить явно выпрашивающему похвалы принцу. Она не настолько низко пала, чтобы ещё и раболепствовать перед кем-то. И почему Су Хён так долго нет, когда она так сильно нужна ей?

— Су, — несмело начал принц Ван Ын, невольно вывев девушку из задумчивости. Та подняла на него недоумённый взгляд. — Я тут хотел сказать тебе… Я… В общем… — он даже со своего стула подскочил и, начав неуклюже переминаться на месте, смущённо отвёл взгляд в сторону. Девушке очень не понравилось его выражение лица. Сначала она несколько секунд недоумевала, в чём же причина, но потом перевела взгляд на его поглаживающие друг друга пальцы. Это выглядело так, будто Ын пытался себя успокоить и таким образом придать себе смелости. Затем Хэ Су перевела взор на правую ногу принца, ковырявшую носком пол, и снова на его лицо. Десятому принцу явно стоило немалых усилий, чтобы сказать ей что-то очень важное. От внезапного осознания глаза девушки удивлённо расширились.

«Неужели… он влюбился в меня? — неотрывно наблюдая за каждым малейшим движением принца, подумала Су. — «Ты была первой, кто поступил со мной таким образом». Да?»

Словно прочитав её мысли, Ван Ын сразу же отбросил в сторону все сомнения и с серьёзным видом повернулся к ней лицом.

— Я тут хотел сказать… — Он глубоко вздохнул, пытаясь собраться с разбегающимися мыслями. — Ты была первой девушкой, которая так обращалась со мной.

— Что за фигня? — изумлённо прошептала Хэ Су, не веря своим ушам.

— Что? — не поняв и слова из того, что только что услышал, принц Ын удивлённо воззрился на свою собеседницу.

— Я даже представить себе не могла, что это выражение используют на протяжении тысячи лет, — с восторженным видом сообщила девушка. — Великое выражение.

— Тысячи лет?.. — задумчиво переспросил юноша, не совсем понимая, о чём идёт речь. Он вроде бы ни о какой тысяче лет не говорил, так чего она вдруг об этом вспомнила? Странно всё это… Ван Ын активно замотал головой, стараясь избавиться от назойливых мыслей. — В общем, я впервые так открыто дурачился с тех пор, как вырос, — проговорил он, внимательно глядя на Су. — С самого детства мои мама и дедушка постоянно боялись, что я поранюсь… Я раньше никогда так не развлекался, — на его лице появилась счастливая улыбка. — Было очень весело.

Девушка недоверчиво посмотрела на улыбающегося принца. И что это только что было? Это он серьёзно? Или же это очередной способ к ней подкатить?

— Было весело? — задумчиво произнесла она после недолгого молчания и, получив от десятого принца лёгкий кивок в ответ, продолжила: — Что ж, если тебе так нравится веселиться, тогда — милости просим! — буду смешить тебя до смерти.

— Так ты хочешь, чтобы я почаще тебя навещал? — обрадовался внезапной новости принц Ван Ын и, широко улыбаясь, выжидающе посмотрел на Су.

— А что? — с наигранным удивлением фыркнула его собеседница. — Благодаря тебе мне удалось избежать неприятностей. Это наименьшее, что я могу сделать, — добавила она с благодарной улыбкой.

— Госпожа, могу я войти? — послышался из-за двери звонкий голосок Су Хён. Уже заждавшаяся её прихода Хэ Су даже с кровати соскочила от нетерпения. Пусть даже она и нравится Ыну, но в его обществе ей было находиться не очень уютно. Тем более девушка не могла ответить ему взаимностью. Да, с ним было довольно забавно общаться, но она пока не знала чего от него ожидать. Горький опыт ей настойчиво напоминал о том, что первое впечатление может быть обманчивым. И не всегда тот, кто напрашивается в друзья, на самом деле станет другом.

— Да, входи, — с улыбкой проговорила девушка, выбегая подруге навстречу. — Почему так долго? — с едва различимой укоризной произнесла она, принимая от прислужницы чашку душистого горячего чая. Мимозовый чай сейчас для неё был как нельзя кстати. Ещё давно, казалось, вечность назад, мама Ким Хе Ран рассказывала ей о лечебных свойствах различных сортов чая, что очень пригодилось Хэ Су в новом мире.

— Я долго не могла найти, в какой коробке у нас находятся мимозы, — с виноватым видом пояснила Су Хён, поставив перед принцем жасминовый чай. Что-то невнятное промурлыкав себе под нос, принц принялся наслаждаться божественным вкусом своего любимого напитка. — Чхэ Рён после выговора принцессы Ён Хвы такая рассеянная стала, — продолжала девушка, переведя на молодую госпожу обеспокоенный взгляд. — Я никогда её такой не видела. Боюсь, Её Высочество пригрозила ей чем-то пострашнее порки, — со вздохом добавила она.

«Наверняка выругала за неудавшееся покушение», — задумчиво хмыкнула про себя Су, с довольным видом попивая ароматный чай, ощущая на себе его благотворное действие.

Время тянулось слишком медленно. Вот уже который час принцесса Ён Хва корпела над вышивкой, сидя на подушках у окна, но у неё всё никак не получалось добиться желаемого результата: то стежок не такой, то игла не туда пошла. У девушки уже чуть ли не все пальцы были исколоты — и это начинало её жутко раздражать. Но не так злила непослушная игла, как отсутствие вестей от Чхэ Рён. Да и самой Чхэ Рён, в принципе, тоже. Хоть и говорится в народной пословице, что отсутствие вестей — уже хорошая новость, но это был не тот случай, чтобы так считать. Принцесса из-за этого вынужденного несколько часового ожидания места себе не находила. Её бы сейчас устроила абсолютно любая новость, лишь бы прекратилось это мучительное ожидание.

Ён Хва сделала очередной стежок и, зазевавшись на мгновение, снова уколола себе палец. На этот раз до крови. Зашипев от боли, принцесса раздражённо отпихнула от себя ногой станок для вышивания с гобеленовыми пяльцами и недовольно вздохнула. Вот почему всё так происходит? Почему? После недуга этой стервы Хэ Су, у неё вся жизнь пошла наперекосяк! От негодования и боли на глаза девушки навернулись слёзы. Лучше б эта тварь себе тогда голову расшибла — одной проблемой меньше бы стало. И чего только Чхэ Рён рядом оказалась? Надо было бросить её в той купальне — глядишь, и всё бы стало на свои места. И чего Чхэ Рён такая пустоголовая? Вот никакой пользы от неё нет, одно сплошное разочарование. Вот и сейчас, где её только нечисть носит? Надо будет хорошенько выпороть эту девку, когда заявится. И не важно, с какими новостями. С хорошими, с плохими — всё равно. На хорошую порку она уже заслужила.

Принцесса Хванбо раздражённо фыркнула и, поднявшись на ноги, лениво толкнула рукой створки окна, распахнув их настежь. Освежающий весенний ветерок ласково коснулся её лица, раскрасневшегося от возмущения и кропотливой работы, и шаловливо коснулся её длинных тёмно-каштановых волос, мирно покоившихся на плечах. Прищурившись, Ён Хва осторожно посмотрела на небосвод. Солнце лениво перевалило за полдень, с каждой минутой приближая вечер. Девушка шумно выдохнула и внимательно осмотрела двор. Но Чхэ Рён так нигде и не было. Завидев проходившую мимо прислужницу в синем рабочем ханбоке, принцесса Ён Хва подозвала её рукой. Женщина с заплетёнными в тугую косу волосами, собранными на затылке в пучок, почтительно поклонилась и торопливо засеменила к окну Её Высочества.

— Чхэ Рён ещё не появлялась? — строго спросила принцесса, пристально глядя на служанку.

— Я видела её несколько минут назад на кухне, — с виноватой улыбкой ответила та, не смея поднять глаз. — Она помогала Су Хён искать какие-то травы для госпожи Су.

— Для Хэ Су, значит, — сквозь зубы прошипела себе под нос Ён Хва, сердито сверкнув глазами на сжавшуюся под её взглядом женщину. Заметив реакцию той, девушка сразу же попыталась совладать с собой. Она — принцесса, и должна вести себя подобающе. Да, слуги должны бояться её, но и ей не следует опускаться в их глазах. Из-за этой несносной дряни, Су, она чуть было не опозорила себя перед прислугой из-за своей несдержанности, за что ей ещё предстоял пренеприятнейший разговор с братом. Принцесса Хванбо тяжело вздохнула. — Живо приведи её ко мне, — добавила она более спокойным тоном, стараясь держать себя соответствующе своему статусу. — И передай Юн А и А Ри, чтобы приготовили пучок ивовых прутьев, — я мигом научу эту девку послушанию.

— Д-да, принцесса, — сбивчиво протараторила женщина, дрожа от страха, и, часто кланяясь, поспешно удалилась. Она даже боялась представить, чем эта проказница Чхэ Рён умудрилась не угодить Её Высочеству. Хотя, угодить принцессе довольно сложно. Женщине очень нравилась эта девчонка. Она всегда была весёлой и подвижной. С ней никогда скучать не доводилось. Да и трудилась она хорошо, никогда от работы не отлынивала. Что же так разгневало принцессу?

Когда прислужница скрылась из виду, Ён Хва закрыла окно и снова уселась за рукоделие. Хоть она сегодня и не в духе, но подушку для Его Величества закончить обязана. И как можно скорее. Скоро День его рождения — и она должна предоставить ему самый лучший подарок. У неё на всё про всё осталось тринадцать дней, а это не так уж и много. Сделав несколько стежков, девушка потихоньку начала отвлекаться от назойливых мыслей, всецело отдаваясь работе.

Минуты летели незаметно. Принцесса Хванбо уже успела полностью прийти в себя и увлечённо орудовала иглой. Раздражение прошло — и у принцессы наконец-то начало получаться: стежки ложились так, как нужно, а игла больше не колола пальцы. Девушка довольно улыбнулась, оглядывая свою работу. Да, хоть она ещё далека от завершения, но зато даже сейчас выглядит неплохо. Ён Хва придирчиво покрутила гобеленовые пяльцы, то отдаляя их от себя, то приближая, чтобы получше рассмотреть полученный ценой колоссальных усилий результат. Удовлетворившись увиденным, она задумчиво прищёлкнула языком и вновь взялась за иглу.

Стежки ложились точно и ровно, что не могло не радовать рукодельницу. Принцесса Ён Хва то и дело останавливалась, чтобы полюбоваться своей работой. Ей очень нравилось вышивание. Оно позволяло отодвинуть все заботы на задний план и наслаждаться самим процессом, ни о чём другом не думая. Последнее время у принцессы очень редко получалось отстраниться от внешнего мира и всецело посвятить себя рукоделию. Эх, не легка жизнь хозяйки такого большого имения. Везде нужно успеть, за всем проследить: чтобы и животные были накормлены, и все дела по хозяйству выполнены как следует. И, да, самое главное: чтобы слуги знали своё место. Негоже всяким выскочкам совать свой нос куда не следует. А, тем более, не исполнять повелений госпожи. Ну, ничего, она ещё отомстит за свою обиду всем, кто посмел причинить ей боль. Улыбка на лице принцессы Хванбо стала хищной.

Упиваясь сладостью предвкушения предстоящей мести, девушка отрезала ножницами новую нитку и уже принялась вдевать её в игольное ушко, как вдруг за дверью послышался приглушённый голос прислужницы, так некстати прервав её размышления:

— Ваше Высочество, я нашла её, — сообщила служанка, и принцесса Ён Хва недовольно отодвинула в сторону рукоделие и выпрямилась во весь рост. Приняв самый невозмутимый вид, девушка поправила складки своей бирюзовой чхимы и слегка пригладила рассыпавшиеся по плечам волосы: даже во время наказания Чхэ Рён она должна выглядеть неотразимо. Она — принцесса и будущая императрица Корё. Не стоит забывать об этом.

— Пусть войдёт, — со снисходительной улыбкой проговорила принцесса, усаживаясь на стоявшую под окном лавку и складывая руки на коленях. Пока она ещё говорила, лёгкие деревянные двери распахнулись и в дверном проёме показалась сжавшаяся от страха Чхэ Рён и державшие её под руки Юн А и А Ри. Со спокойной улыбкой Ён Хва осмотрела с ног до головы едва переставляющую ноги провинившуюся прислужницу и выразительно прищёлкнула языком: увиденное её вполне удовлетворило. — Юн А, А Ри, — после недолгого молчания произнесла принцесса Хванбо, не отрывая глаз от своей жертвы, точно уж от жабы. — Подождите за дверью. Скоро мне понадобится ваша помощь.

— Да, Ваше Высочество, — хором проговорили девушки и с поклоном удалились, предусмотрительно закрыв за собой дверь. Чхэ Рён несмело подняла на принцессу Ён Хву преисполненные ужаса глаза и чуть не обомлела: такой у неё был хищный взгляд, не суливший ничего хорошего.

— Ну, что? — принцесса лениво потирала между пальцами край своего бордового цветастого турумаги. — Ты исполнила моё поручение?

Улыбка тут же сошла с её лица, уступив место холодному спокойствию, отчего колени служанки задрожали ещё сильнее. Чхэ Рён сдавленно всхлипнула и, не в силах больше стоять, бросилась в ноги Её Высочества.

— Простите меня… Простите свою никчёмную рабыню, — со слезами на глазах пролепетала она, боясь поднять глаза на госпожу. — Я пыталась сделать всё так, как вы и велели. — По её щеке скатилась одинокая слеза и гулко шлёпнулась об упёртую в пол кисть. — После вчерашней ночи банду Чжэ Ккаль найти не так-то и просто. Они словно сквозь землю провалились. — Ён Хва слушала молча, без особого внимания, снисходительно давая прислужнице выговориться. — Я оббежала все известные мне места, где они могли быть, но их нигде не было… — её слова прервало невольное всхлипывание. — Я… я пыталась их найти, — оправдывалась Чхэ Рён, глотая слёзы.

— То есть ты так их и не нашла? — небрежно заключила принцесса Хванбо, лениво рассматривая пальцы правой руки. От услышанного руки служанки задрожали и непроизвольно согнулись в локтях. Потеряв свою единственную опору, девушка сгорбилась и уткнулась носом в вовремя подставленные кисти, которые каким-то дивным образом соизволили ей подчиниться.

— Нет, Ваше Высочество, — шмыгнула носом провинившаяся прислужница. По её телу пробежала мелкая дрожь. — После долгих безуспешных поисков мне всё-таки удалось наткнуться на одного из них. Он как раз пришёл к городскому лекарю за…

— Ближе к делу, — холодно отрезала принцесса, одарив её ледяным взглядом, тем самым давая понять, что она больше не намерена выслушивать эти сумасшедшие бредни.

— Он сказал, что если я ещё раз к ним заявлюсь, — прохныкала Чхэ Рён, уже больше не в силах сдерживать обжигающие горло слёзы, — он сыграет моей головой в суцзю.

— И правильно сделает, — презрительно фыркнула Ён Хва, поднимаясь. — Юн А, А Ри, — негромко позвала она, повернувшись к двери. — Привяжите эту дрянь к столбу и хорошенько выпорите.

Пока она ещё говорила, дверь тут же распахнулась — и в комнату с поклоном вбежали две девушки в светло-голубых ханбоках.

— Слушаемся, принцесса, — хором проговорили они и, сразу же подхватив сжавшуюся в комок Чхэ Рён под руки, поволокли на улицу.

— Ваше Высочество, простите меня! — слёзно молила перепуганная служанка, едва переставляя ноги от страха. Она вся дрожала. Её тело, точно налившись свинцом, отказывалось ей подчиняться, да и язык слушался с трудом. — Пощадите! Я не хотела ослушиваться вашего приказа! Это не моя вина!

— Но всё-таки ослушалась, — ехидно улыбаясь, проговорила принцесса. — А за непослушание нужно строго наказывать, — добавила она и, выйдя вслед за прислужницами из своих покоев, небрежно захлопнула за собой дверь.

На небольшой веранде, ведущей из покоев принцессы Хванбо, уже как раз собрались все шесть девушек, прислуживавших в этом доме исключительно Её Высочеству. Две из них старательно фиксировали переброшенную через балку белую ткань, которой предназначалось служить верёвкой. Одна держала в руках пучок прутьев, а последняя разминалась перед предстоящей поркой. Завидев вышедшую к ним навстречу госпожу, все почтительно склонили головы, сложив руки на животе.

— Привяжите, — с высокомерной улыбкой приказала Ён Хва, указав взглядом на дрожащую от страха Чхэ Рён.

— Слушаемся, — произнесли две подошедшие прислужницы и со спокойными улыбками помогли привязать руки даже не сопротивлявшейся девушки. Всё тело несчастной Чхэ Рён бил озноб, из груди вырывалось сдавленное всхлипывание.

— Бейте, — спокойно произнесла принцесса, когда её личные служанки закончили исполнять предыдущее приказание. Девушка, державшая в руках заранее подготовленный ивовый прут, учтиво склонила голову и подошла к Чхэ Рён. Хорошенько замахнувшись, она от души ударила провинившуюся по спине, от чего та мучительно застонала. Каждый удар личной прислужницы принцессы таил в себе внутреннюю ярость, доставляя той какое-то особенное наслаждение от страданий своей жертвы.

— Это твоё наказание за неповиновение, — с ехидной улыбкой проговорила принцесса Хванбо, наблюдая, как на спине прислужницы выступают кровавые полосы.

— Я не виновата, что Чжэ Ккаль не исполнили вашего приказа, — сквозь слёзы простонала та. Каждый удар причинял ей невыносимую боль, однако не способную сравниться с горечью унижений и несправедливости. Она не сделала ничего плохого. Это не её вина, что сонгакская банда не оправдала ожиданий принцессы. Она сделала всё от неё зависящее: указала Кён Хва на будущую жертву и попросила напугать ту как следует. Кто же знал, что в самый ответственный момент всё пойдёт не так? Здесь от неё уже ничего не зависело. — Это Чжэ Ккаль во всём виноваты, — сдавленно простонала Чхэ Рён, заливаясь слезами.

— Не смей сваливать вину на других, — строго проговорила Ён Хва, выхватывая из рук прислужницы прут. — Не смей даже заикаться о Чжэ Ккаль при других, — добавила она и яростно хлестанула девушку по спине. — Если кто-нибудь узнает, что ты в этом замешана, вся вина ляжет на тебя…

— И что же она такого натворила, что вы решили самолично высечь её, принцесса? — послышался из-за спины до боли знакомый спокойный голос, заставив принцессу Хванбо вздрогнуть от неожиданности.

— А вам какая разница? — проговорила она, пытаясь сохранить невозмутимый вид. — Я в этом доме слежу за хозяйством, и мне решать, кого высечь, а кого наградить.

— И со всеми своими слугами вы так обращаетесь, — с прищуром проговорила Хэ Су, одарив собеседницу холодным взглядом, — будто с животными?

— Су, нам лучше уйти, — взволнованно произнёс десятый принц, потянув девушку за рукав. — Мы не должны вмешиваться в личные дела сестрицы Ён Хвы.

— Спасибо, братец, — с лучезарной улыбкой проговорила принцесса. — Вам бы стоило прислушаться к совету Ына, — проговорила она, переведя взгляд на соперницу. В её голосе отчётливо слышалась сталь.

— А это уже мне решать, — со спокойной улыбкой парировала Су, будто не замечая раздражения принцессы. — Думаю, восьмой принц не будет в восторге от того, что вы лишаете работоспособности его слуг.

Принцесса Хванбо одарила её уничтожающим взглядом, отчего улыбка на лице её противницы на мгновение стала победной.

— Девка! — воскликнула она, едва сдерживая гнев. — Как смеешь ты указывать мне, хозяйке этого дома, что мне делать, а что нет?!

— Девка? — презрительно фыркнула родственница Мён Хи, на мгновение отвернувшись. — Вы, может, и наделены властью, но обращаться с людьми подобным образом вам никто права не давал.

— Что, захотелось, чтобы я и тебя высекла? — с вызовом бросила принцесса Ён Хва, пытаясь скрыть раздражение. Ещё чуть-чуть — и эта дрянь таки доиграется. Она не намерена терпеть высокомерие этой выскочки.

— Если вы так настаиваете, — со слащавой улыбкой пропела Хэ Су, делая шаг вперёд, отчего её соперницу аж передёрнуло, — то можете попытаться.

— Су, пойдём отсюда! — Ван Ын крепко впился пальцами в рукав девушки и решительно потянул её прочь, предчувствуя зарождающуюся бурю.

— Привязать, — сердито приказала Ён Хва, коротко взглянув на близстоящую служанку. Её улыбка стала хищной. Эта тварь точно получит сегодня по заслугам.

— Сестрица, не обращайте внимания, — взволновано протараторил десятый принц, когда в их с Су сторону направилось две служанки. — Су сегодня не в духе…

— Но это не даёт ей никакого права дерзить принцессе, — с высокомерной улыбкой парировала девушка, предвкушая приятное зрелище, о котором она могла только мечтать. Всё-таки хороший же сегодня день выдался! Эта мелкая дрянь наконец-то своё получит.

— Что здесь опять происходит? — внезапно послышался совсем рядом строгий голос принца Ван Ука. — Ён Хва, ты поступаешь необдуманно, — добавил он, поднимаясь по ступенькам к сестре. — Я же говорил тебе ничего не предпринимать, пока не поговорю с тобой.

— Брат! — обиженно бросила она, нервно сжимая в руке окровавленный прут. — Я отвечаю за порядок в этом доме!

— Но на этот раз ты поспешила, — укоризненно покачал головой восьмой принц. — Отпустите госпожу! — строго приказал он, обращаясь к двум прислужницам, застывшим подле Хэ Су. Те почтительно поклонились и поспешно отошли в сторону. — Можешь идти, — поджав губы, проговорил он, обращаясь к родственнице своей жены. — С тобой я переговорю позже.

— Да, принц, — с поклоном ответила та, благодарно улыбнувшись, и отступила на шаг назад.

— Ён Хва, нам нужно поговорить, — спокойным тоном произнёс Ук, бросив беглый взгляд на сестру, и молча направился в её покои. Девушка, раздражённо отшвырнув от себя ивовый прут, покорно последовала за ним. На глазах у неё блестели слёзы обиды.

— Пойдём, — Ын настойчиво потянул Су за рукав, когда старшие брат с сестрой, наконец, скрылись из виду. Умеет же эта девушка находить неприятности на свою голову! Но… зато с ней не соскучишься. Юноша невольно улыбнулся.

— Постой, — мягко остановила его Хэ Су, — нужно помочь Чхэ Рён.

— Она же служанка, — искренне изумился десятый принц, недоумённо глядя на собеседницу. — Пусть другие слуги о ней и заботятся.

— И что, что служанка? — с добродушной улыбкой проговорила девушка, направляясь к всеми позабытой прислужнице, всё ещё привязанной за руки. Личная свита принцессы Ён Хвы испарилась вместе со своей хозяйкой как по мановению волшебной палочки. — От этого же она не перестаёт быть человеком, ведь так? — добавила Су, ловко освобождая едва державшуюся на ногах Чхэ Рён. — Пойдём, я позабочусь о тебе, — мягко произнесла она и, придерживая ту под руку, помогла ей спуститься по ступенькам во двор. Десятый принц только глазами заморгал, не совсем понимая, что происходит.

— Спасибо, — со слезами на глазах только и смогла выдавить из себя Чхэ Рён. Она чувствовала себя ужасно виноватой перед молодой госпожой, ведь госпожа Су так добра к ней, а она так безрассудно подвергла её опасности прошлой ночью. Но разве могла она, простая служанка, ослушаться приказа принцессы? У неё просто не было другого выбора.

— Удивительная же она девушка, — хмыкнул себе под нос Ван Ын, когда Хэ Су с раненой служанкой отошли на некоторое расстояние от ханока принцессы, и, не придумав ничего лучшего, направился по своим делам. — Никогда таких не встречал, — добавил он, невольно улыбнувшись своим мыслям. — И Ён Хву разозлить не боится, и о слугах заботится… И почему я раньше не обращал на неё внимания? — принц ненадолго остановился и, проводив Хэ Су с еле держащейся на ногах служанкой до угла ближайшего дома, с задумчивой улыбкой направился в сторону конюшни. Ему ещё предстоит навестить матушку, а то, наверное, она уже с дедушкой весь дворец оббежала, ища его.

Оживлённый Сонгак жил своей размеренной жизнью. Даже несмотря на то, что недавние заморозки причинили много вреда и неудобств многим бедным семьям столицы и соседних деревень, жители Сонгака от всего сердца радовались наступлению Соллаля. Улицы города были запружены торговцами, на все лады расхваливавшими свой товар, искушёнными покупателями, старавшимися выбрать самое лучшее (или хотя бы то, что было им по карману), и простыми зеваками, которых по случаю праздника было особенно много. То тут, то там в толпе мелькали разодетые в шелка горожане. Помимо них встречались и одетые поскромнее, не столь зажиточные жители столицы, но, на удивление, ни одного нищего в лохмотьях найти в этом пёстром море народа было невероятно сложно (если не сказать, практически невозможно). Все бедняки будто бы в честь Соллаля собрали все свои пожитки и покинули город, словно прячась от его безудержного веселья.

Но на самом деле это было далеко не так. В любом государстве, в любом городе или же деревне всегда можно было встретить богатых и бедных, свободных и рабов. И никакое грандиозное празднество, какое бы там не устраивалось, не могло этого изменить. И только лишь искушённый наблюдатель, знающий нужды простого люда, мог без особого труда разглядеть за этой напускной весёлостью слёзы и страдания бедных жителей столицы. Ему не нужно было рассказывать о том, что на сердце у бедняка, мечтающего хотя бы о крохах хлеба, чтобы прокормить свою семью. Он был не из тех, кому всё равно, кому нет никакого дела до страданий простого народа. Он не мог преспокойно смотреть на то, как туго приходится его соотечественникам. Каждый раз, когда к нему в дом приходили бедняки, моля о помощи или же жалуясь на несправедливость, он всегда старался им помочь всем, чем только мог. Он не мог хладнокровно отринуть их просьбы и преспокойно жить в своё удовольствие. Хоть он и являлся членом императорской семьи, но его положение было не очень-то и велико, по сравнению с другими принцами.

Его мать, принцесса Сук Мён, принадлежала к королевскому роду Силлы и являлась пятой супругой императора Корё, Ван Гона. Хоть она и не была простой наложницей, как большинство женщин императора, но даже титул государыни не мог сделать её счастливой. Сук Мён была как бы замужем, и в то же время — словно вдова. Занятый государственными делами император редко навещал её, заставляя дни и ночи напролёт тосковать в одиночестве. Она не была его любимой женой, к которой бы он постоянно захаживал, но и не была навсегда оставлена им, как большинство наложниц, проведших с Его Величеством одну-единственную сладкую ночь и на всю жизнь заточённых в стенах дворца Манвольдэ. Но Сук Мён никогда не винила своего супруга за это. Она была бескрайне благодарна ему за то, что он положил конец бесконечным распрям в стране и объединил воюющие между собой земли Троецарствия в одно единое государство — Корё. Если бы не Ван Гон, её родную Силлу давно бы пожрало ненасытное Хубэкче, а его безжалостный правитель Чин Хвон, и без того тиранивший её народ, непрестанно наводя на него ужас и взимая непомерные налоги, привёл бы Силлу в окончательный упадок.

Сук Мён прекрасно помнила, как в один из тяжёлых для ослабевшей Силлы годов к ним в столицу собственнолично пожаловал правитель Корё. Хоть она и видела его мельком, но и этого было вполне достаточно, чтобы влюбиться в этого сильного и храброго мужчину. В её ушах до сих пор звучал шёпот жителей Кёнджу, с лёгкой скорбью провожавших Ван Гона за пределы столицы: «Раньше приезд Чин Хвона был подобен нашествию шакалов и тигров, а ныне прибытие короля Вана похоже на встречу с родным отцом и матерью». Принцесса Сук Мён даже и представить себе не могла, что спустя несколько лет, она, дочь чапкана Ок Рёма, станет женой императора Корё, объединившего под своим началом все народы бывшего Троецарствия.

Когда бывшая принцесса Силлы вышла замуж за своего любимого мужчину, её радости не было предела. Но ещё более счастливой её сделало рождение единственного сына, которому она, будучи беременной, дала имя Ук, что значит «Восходящее утром солнце». Тринадцатый принц Ук был для неё единственной отрадой в моменты отсутствия любимого супруга (а отсутствовал он, к сожалению, довольно часто). Она даже уже успела привыкнуть к тому, что император Ван Гон дал ему имя Бэк А, чтобы избежать путаницы с восьмым принцем, также носившем имя Ук. Сук Мён готова была простить своему возлюбленному всё, лишь бы получить взамен его ласковую улыбку и хотя бы одну-единственную, согретую его теплом и любовью ночь.

Сук Мён, даже будучи пятой супругой основателя династии Корё, никогда не забывала о нуждах простого народа. Все, кого она когда-либо знала, как один говорили, что она прекрасна не только внешне, но и внутренне. Наверное, из-за этого Ван Гон и обратил на неё внимание. Но, несомненно, за возможность соединиться с любимым и душой и телом она была обязана двоюродному брату. Если бы Ким Бу пятнадцать лет назад не посоветовал её в жёны Ван Гону, она бы так и увяла, как цветок, лишённый солнца и воды, так и не познав любви желанного мужчины. Быть может, отец бы выдал её за сына какого-нибудь чиновника более высокого ранга, но была бы она тогда счастлива с ним? Сук Мён прекрасно знала ответ. Единственным императором её сердца был только лишь Ван Гон. И она дала себе обещание, что до конца своих дней будет заботиться о Его Величестве, несмотря ни на что.

Бывшая принцесса королевства Силла даже здесь, на чужбине, продолжала заботиться о простом народе, приучая к этому и подраставшего сына. С малых лет она учила своего ненаглядного Бэк А, единственную отраду в этом огромном дворце, что в силу своего положения они должны заботиться о нуждавшихся. Это их прямая обязанность. Какой бы властью они не были наделены, им всегда следует помнить о нуждах простого народа. Ведь власть императора исходит не от чиновников, а от сердец простого народа. Пятая супруга императора Ван Гона прекрасно знала об этом, и потому пыталась всячески помочь своему государю закрепить власть в сердцах людей. Из-за того, что она никогда открыто не интересовалась политикой, старшие жёны императора никогда не видели в ней прямой угрозы своему авторитету. Поэтому и позволяли ей спокойно заниматься такой «бесполезной» благотворительностью. Эта видимая отстранённость от государственных дел помогала Сук Мён сохранять мир в столице и в то же время защищала её от жаждущей власти императрицы Ю, которая её, такую слабенькую и глупенькую, ни во что не ставила. Но надменная императрица Чжи На даже не подозревала, что эта кажущаяся слабость и глупость были для её противницы надёжной защитой и опорой, много лет оберегавшие её от кровавых дворцовых интриг.

Прекрасно зная, какое опасное место — дворец, Сук Мён всегда говорила сыну быть осторожным. Она мечтала, чтобы у него была тихая и спокойная жизнь, и поэтому никогда не рассматривала его как будущего правителя Корё. Сук Мён должна быть выше этой низменной жажды власти, неизменно приводившей к бесконечной борьбе за трон. Пусть лучше этот золотой престол сгорит в адском пламени, чем она позволит пролиться хоть одной капле крови своего единственного сына в неравном бою за этот драгоценный кусок металла. Не во власти счастье. Счастье — в человеческой доброте и в отзывчивом, преданном сердце. Поэтому Сук Мён, как мудрая и заботливая мать, всегда учила своего Бэк А заботе о нуждавшихся. Она прекрасно знала, что её сын будет гораздо счастливее, когда ему будут принадлежать благодарные сердца народа, а не полный ядовитых гадюк дворец с залитым кровью золотым престолом. Только имея поддержку народа, Бэк А однажды сможет стать его добрым и справедливым правителем, если на то будет воля Небес. А пока он должен завоёвывать сердца людей своей добродетелью. Только так он сможет оставаться в безопасности.

Любящее материнское сердце очень радовало то, что душа подраставшего Бэк А тяготела к прекрасному. Сук Мён проводила с любознательным сынишкой дни напролёт, обучая его всему, что только знала и умела: пению, игре на танпипхе, каягыме и хёнгыме. Она была счастлива, видя успехи сына и в рисовании. Её любимое Восходящее утром солнце действительно было талантливо во всём, чему бы его ни учили.

Именно эта безграничной вера бывшей принцессы Силлы в успехи своего сына придала Бэк А решимости принять столь ответственное задание от отца-императора, как запечатление жизни простого народа. Он бы ни за что на свете не отважился самостоятельно молить отца о подобном. Но теперь, несомненно, был счастлив от того, что может таким образом сделать столь неоценимый вклад в развитие культуры Корё и через свои рисунки передать будущим поколениям достоверные сведения о жизни и быте подданных Его Величества.

Тринадцатому принцу Бэк А очень нравилось делать зарисовки из жизни простых людей. Как он считал, это позволяло показать постоянно грызущимся за власть обитателям дворца Манвольдэ, к чему приводит их алчность. Ведь из-за непомерных амбиций стремившихся к господству чиновников и членов императорской семьи, страдал в первую очередь простой народ. Матушка постоянно напоминала Бэк А об этом. Она всегда говорила, что, не зависимо от того, насколько он велик, он должен заботиться о нуждавшихся в меру своих возможностей. Ведь самое большое счастье в жизни — это делать другим добро. И тринадцатый принц это прекрасно усвоил, поэтому и старался всеми силами облегчить страдания подданных Его Величества.

Чуть ли не каждый бедняк Сонгака знал о добродетельности тринадцатого принца Бэк А. Когда возникала какая-нибудь нужда, любой мог обратиться за помощью к Его Высочеству. Дом тринадцатого принца всегда был полон гостей. День и ночь из него доносились звуки музыки или же волнующее душу пение. Там всегда были рады любому гостю. Вот только попасть туда было не так уж и просто — дворец как-никак. В него всяких бродяжек не пускали. Поэтому приходилось Бэк А, переодетым в простые одежды, большую часть своего времени проводить вне дворца. Ведь только так он мог быть ближе к простому народу.

Нельзя сказать, что тринадцатому принцу не нравилась жизнь вне дворца. Напротив, он бы отдал всё на свете, чтобы жить как простой музыкант, а не как принц. Дворец постоянно ограничивал его своими правилами этикета, а возможность хоть несколько часов побыть простым, не обременённым властью человеком, делала его поистине счастливым. Только вне дворцовых стен он мог свободно расправить крылья и творить, творить самозабвенно, создавая что-то новое и необыкновенное, приносившее людям радость. Но не только это было причиной частых вылазок Бэк А из дворца. На окраине столицы, близ храма Анхва, жила его любовь и двоюродная сестра, с которой он вырос и провёл самое запоминающееся в своей жизни время. Именно туда, в резиденцию восьмого брата Ван Ука и вели все его пути. Сколько бы времени тринадцатому принцу не доводилось проводить в столице за созданием набросков из жизни простых людей или же за игрой для детишек на сэнхване, он всегда старался забежать к восьмому брату, чтобы повидаться с болеющей невесткой. Остальные братья были хорошо осведомлены, что их тринадцатый брат — частый гость в доме восьмого, и частенько подшучивали над ним, не зная истиной причины. Но это даже к лучшему, ведь и сам Бэк А не очень-то хотел, чтобы кто-то посторонний лез в его сердечные дела.

Вот и сейчас, находясь за выполнением приказа Его Величества о запечатлении жизни простого народа, он время от времени возвращался к своей далёкой возлюбленной. Нет, конечно же, тринадцатый принц Бэк А мог в любое время повидаться с Мён Хи: это не составляло для него особого труда. Недосягаемой для него её делало то, что она являлась супругой его восьмого брата, принца Ван Ука. Он бы отдал всё на свете, если бы только смог повернуть время вспять и жениться на Мён Хи раньше Ука. Тогда бы он был поистине счастлив. Но время, как известно, вспять не повернёшь и что прошло, назад не воротишь.

Бэк А каждый раз, как думал о Мён Хи, корил себя за то, что не набрался смелости просить у императора разрешение на женитьбу. Но в то же время оправдывал свою нерешительность тем, что его положение не позволяло просить о браке с возлюбленной. Она не была представительницей императорской семьи, но в то же время её клан Хэ, тогда ещё хваставшийся своим могуществом, а теперь уже захиревший от долгов, был способен изменить положение сил во дворце. Только благодаря женитьбе на Мён Хи Ук смог вернуться из шестилетней ссылки вместе с сестрой и матерью. Странное дело, что Его Величество именно таким способом позволил своему сыну и его родным вернуться в столицу. А вот позволил бы он Бэк А, не высылаемому вместе с матерью ни за какие грехи из дворца, жениться на представительнице сильного дома? Тринадцатый принц очень сомневался в этом. Да и кто он такой, чтобы просить о подобной милости? Он — всего лишь музыкант, происходящий из некогда знатного королевского рода Силлы. Принц в одеждах бедняка, как частенько любил подшучивать над ним третий принц Ван Ё. И даже принадлежность к императорской семье Корё не могла возвысить Бэк А в глазах ни его старших братьев более знатного происхождения, ни в глазах самого отца. Но даже это не мешало ему самозабвенно любить ту, которая навсегда была для него потеряна.

Чтобы хоть как-то отвлечься от терзающих его сердце дум, тринадцатый принц Бэк А самозабвенно отдавался творчеству. С любовью нанося на рисовую бумагу каждый короткий штрих, он настолько трепетно относился к своей работе, будто создавал портрет Мён Хи. И не мудрено, возможность творить была для него будто глотком свежего воздуха в душном и скучном дворце. Только за пределами дворцовых стен он мог чувствовать себя поистине свободным.

Несмотря на то, что было уже далеко за полдень, приветливое весеннее солнце давно скрылось за облаками, не желая показывать миру свой ясный лик. Но это нисколько не огорчало то и дело снующий внизу люд. Со второго этажа харчевни, где и разместился принц Бэк А, открывался великолепный вид. Оттуда прекрасно были видны и горы, укутанные снежной вуалью, и подёрнутое серой дымкой небо, и спешащие по своим делам прохожие. Бэк А частенько любил здесь останавливаться. Из этой харчевни был хороший обзор, да и к тому же хозяйка здесь была особенно приветлива, и еда вкусная. А что ещё нужно для счастья человеку, любящему тихую и спокойную жизнь?

Тринадцатый принц неспешно наносил последние штрихи в свой дорожный альбом, время от времени отвлекаясь то на торговца тканями, которого он решил запечатлеть вместе с палаткой и прилавком, то на то, чтобы обмокнуть кисть в переносную тушечницу. Он уже практически закончил свою работу, как вдруг его привлекла какая-то возня на улице.

— Там драка! Драка! — на бегу весело кричали ребятишки, указывая пальцем куда-то вперёд. — Скорее, а то всё пропустим. Бежим!

— Там драка! — прокричало несколько бедно одетых мужчин и проворно бросилось в том же направлении, что и мальчишки. — Быстрее, а то пропустим самое интересное!

Заинтригованный столь многообещающим представлением принц Бэк А поспешно собрал свои вещи и закинул на спину деревянный тубус, расписанный талантливым мастером. Оставив на столе мешочек с рисом в плату за гостеприимство, он торопливо спустился вниз и побежал в том же направлении, что и детишки несколькими минутами ранее. К счастью, импровизированную арену для боёв пришлось искать недолго. Благодаря шуму и крикам разгорячённой дракой толпы, подбадривавшей бойцов, тринадцатый принц нашёл искомое место довольно быстро. Вокруг сравнительно небольшого пространства, оставленного для мерявшихся силой и мастерством забияк, собралось довольно много зевак. Бэк А пришлось немного потрудиться, чтобы выбрать для себя более-менее свободное место с хорошим обзором, с которого было бы удобнее всего зарисовывать происходящее.

Двое бойцов, одетых в простые одежды, как боевые петухи в очередной раз сцепились друг с другом, со всем усердием стараясь обезвредить противника. Их лица разглядеть было довольно сложно. Точнее тринадцатый принц, если бы постарался, смог бы разглядеть лицо юноши с нежно-персиковой повязкой на лбу, одетого в тёмно-серые чогори и паджи. Но вот лица его противника с тёмно-синей повязкой на голове, облачённого в тон подобранными турумаги и паджи, да ещё и в кожаные чёрные сапоги, принц разглядеть не мог — этот юноша стоял к нему спиной. Однако это неудобство не особо и заботило Бэк А. Его больше интересовали боевые приёмы, которые демонстрировали бойцы, чем их лица. Точнее из этих двоих знанием боевых искусств мог похвастаться лишь тот, чьего лица тринадцатый принц разглядеть не смог. Его же противник всего лишь неуклюже оборонялся и время от времени пытался нападать, то и дело получая от своего соперника хорошие тычки под рёбра да в живот. После очередного такого тычка, когда юноша в тёмно-синем (так его про себя окрестил принц Бэк А), хорошенько оттолкнувшись, взмыл в воздух и со всей силы пнул своего противника в тёмно-сером ногой в грудную клетку так, что тот схватился руками за грудь и, надрывно кашляя, упал на колени. Победитель радостно закричал и поднял руки вверх, с благодарностью принимая похвалу воодушевлённой толпы.

Тринадцатый принц Бэк А как раз заканчивал рисунок, когда незнакомец с вызовом бросил «И, кто следующий?» и повернулся к нему лицом. В тот самый миг их взгляды встретились — и Бэк А узнал в победителе своего четырнадцатого брата Ван Чжона. Как только принц Чжон понял, что его личность раскрыта, победная улыбка сразу же сползла с его лица, уступив место стыду. Чего-чего, а вот встретить на улице кого-нибудь из своих братьев он хотел меньше всего. Вот что за день сегодня такой?! Он только вошёл во вкус, как тут же нарисовался Бэк А и всё испортил. Хорошо, что хоть не третий брат Ё, а то не избежать бы ему насмешек. Четырнадцатый принц облегчённо выдохнул и отвернулся.

— Б-брат, это же ты!.. — не смело окликнул его тринадцатый принц, но заметив, как тот смущённо отвернулся, сразу же умолк. Если с ним не хотят здороваться, он никому навязываться не будет. Больно надо. Разочаровано фыркнув, Бэк А нанёс несколько штрихов на рисунок. Затем неспешно сложил кисть в футляр и, поплотнее закрыв переносную тушечницу, определил их в тубус за спиной. Брат Чжон всё так же стоял к нему спиной, не говоря ни слова. Толпа вокруг них постепенно начала убывать, так как желающих померяться силой больше не нашлось, а значит — смотреть больше не на что. Тринадцатый принц окинул четырнадцатого прощальным взглядом и молча направился прочь. Едва только он успел затеряться в толпе, как Ван Чжон, сообразив, для чего здесь мог ошиваться Бэк А, сразу же рванул за ним.

— Брат, брат! Подождите меня! — кричал он, то и дело подпрыгивая, ведь так было намного легче разыскать в толпе нужного человека. — Брат! — радостно воскликнул четырнадцатый принц, когда его маленькая хитрость увенчалась успехом, и со всех ног бросился к старшему брату.

— Что тебе нужно? — недовольно буркнул тот, покрепче прижимая к груди альбом с рисунками.

— Брат, подарите мне этот рисунок! — жалобно попросил Чжон, дёргая Бэк А за рукав коричневого турумаги. — Вам что, жалко? — не унимался он, не обращая никакого внимания на красноречивое молчание брата, упёрто идущего вперёд. — Вы себе можете ещё один такой нарисовать, когда захотите!

— А ты мне дом подари, а? — наконец не выдержал тринадцатый принц и, замедлив шаг, с хитрой усмешкой воззрился на брата. — Всё по-честному: дом в обмен на рисунок.

— Ну, брат, — скорчил недовольную рожицу принц Чжон и подскочил к неумолимому Бэк А с другой стороны, пытаясь хоть таким способом дотянуться до желанного альбома. Однако его противник держал свою книжицу с рисунками довольно крепко, то и дело отпихая охотящегося на него настырного братца локтями. — Вы вот тоже, как и я, одеты в простые одежды, а потом, непременно, пойдёте в дом к Уку! — жалобно протянул он, не отрывая глаз от желанного предмета.

— Ты на что намекаешь, бездельник? — возмутился тринадцатый принц и проворно схватил четырнадцатого за ухо, чтоб тому неповадно было канючить у него работы. — Я между прочим, — продолжал он, одной рукой махая у того перед носом альбомом, а другой всё так же держа за ухо, — исполняю приказ Его Величества: запечатлеваю жизнь простых людей. А вот ты чем занимаешься?

— Брат, больно же! — жалобно простонал принц Ван Чжон, пытаясь дотянуться до мелькающего перед носом альбома с рисунками. — Тогда продайте мне его! Сколько вы за него хотите? — воодушевился он, когда тринадцатый брат наконец-то выпустил его ухо и гордо прошествовал вперёд.

— Искусство — не продаётся, — презрительно фыркнул Бэк А и, в последний раз помахав своей книжонкой в воздухе, поспешно прижал её к груди.

— Ну, брат! Ну, пожалуйста! — продолжал выпрашивать четырнадцатый принц, настырно пытаясь вырвать у тринадцатого желанный альбом. Однако его старший брат оказался проворнее, чем тот увалень на импровизированной площадке для боёв. Он так ловко уворачивался от нападок Чжона, что тот, как ни старался, никак не мог заполучить желаемое. Непреклонность старшего брата всё больше подогревала в четырнадцатом принце азарт. — Продайте мне этот рисунок!

— Да отстань же ты от меня наконец! — раздражённо бросил Бэк А и несильно пнул надоедливого брата чуть выше колена, чтоб тот наконец от него отстал. На удивление, Чжон болезненно простонал и, сгорбившись, закрыл двумя ладонями пах. Изумлённый и не ожидавший, что всё так обернётся, тринадцатый принц поспешно бросился к пострадавшему по его вине Ван Чжону.

— Брат, брат! С тобой всё хорошо? — обеспокоенным тоном проговорил он, склоняясь над четырнадцатым братом. А тот, недолго думая, проворно выхватил из рук альбом с рисунками у не ожидавшего подвоха Бэк А и что было духу дал стрекача. — Вот же, зараза! Погоди, получишь ты у меня ещё, — обиженно крикнул вслед хитрецу тринадцатый принц, пригрозив тому кулаком, но гнаться за ним не стал. Больно надо. Чжон всё равно вечером заявится во дворец — и вот тогда он задаст ему хорошенькую встряску. Будет знать, как воровать чужие рисунки.

— Спасибо, брат! — радостно прокричал ему в ответ довольный своей проделкой Чжон. И, подпрыгнув в воздухе, ловко поджал ноги и показал брату язык, чем разозлил того ещё больше. Для большей острастки тринадцатый принц сделал вид, что собирается гнаться за ним. Явно не ожидавший подобной реакции, четырнадцатый принц аж споткнулся. И, чтобы совсем не упасть, снова подпрыгнул и поспешно скрылся в толпе.

Подобно чёрной грозовой туче, заволакивающей небо перед грозой, Су Хён насупилась и вот-вот готова была метать огненные молнии глазами. Ей ужасно не нравилось, что госпожа Су так добра к этой предательнице, Чхэ Рён. Это было совсем на неё не похоже. Раньше она за малейшую оплошность могла дуться на слуг неделями, а тут даже слежку за собой простила! Как-то подозрительно всё это…

Девушка никак не могла понять тех внезапных изменений, произошедших в молодой госпоже после недавнего недуга. С одной стороны, она была безумно рада тому, что ей простили давнюю обиду и теперь она может свободно заботиться о госпоже Хэ Су, как и раньше. Но с другой стороны, Су Хён боялась этих изменений. Она искренне беспокоилась за госпожу и опасалась, как бы та не нажила себе неприятностей из-за внезапно проснувшейся храбрости. Особенно девушку пугало то, как обострились отношения между молодой госпожой Су и принцессой Ён Хвой. Как бы чего не вышло…

Су Хён тревожило и то, вновь доверившись этой лукавой кумихо, госпожа может совершить старую ошибку. Если бы не Чхэ Рён, то она бы ни за что не потеряла память, и никогда бы не оттолкнула от себя свою верную служанку, Су Хён. Но, в то же время, эта самая потеря памяти изменила госпожу в лучшую сторону. Это одновременно и радовало, и пугало. Но больше пугало. Пугало по той простой причине, что теперь девушка совершенно не имела ни малейшего представление о том, чего ожидать от своей воспитанницы, о которой заботилась с самого её рождения. Раньше Су Хён могла предугадать практически любой шаг госпожи Су, а теперь… Теперь же она даже близко не могла предположить, что выкинет молодая госпожа в следующую минуту. И вся эта неопределённость ужасно удручала её, заставляла чувствовать себя беспомощной и донельзя глупой. Как она может прилежно служить госпоже, если даже приблизительно не знает, как ей угодить?! Это невыносимо. А она, дурёха, посмела думать, что знает о госпоже Хэ Су абсолютно всё. Ей всегда казалось, что у юной госпожи нет от неё никаких секретов, так как они выросли вместе и практически постоянно были неразлучны. Су Хён всегда следовала тенью за своей подраставшей воспитанницей и поэтому знала о ней практически всё: что она любит, а что нет; что заставляет её смеяться, а что вызывает слёзы на глазах. Так, по крайней мере, было до гибели отца госпожи. А после безвременной кончины генерала Хэ всё и началось. Убитая горем госпожа Су постепенно начала отдаляться от своей преданной служанки, пока совсем от неё не отвернулась. И в этом Су Хён, в первую очередь, винила Чхэ Рён.

С самого первого дня, когда Су Хён вместе со своей госпожой Хэ Су привезли в имение восьмого принца Ван Ука, девушке очень не понравилась Чхэ Рён. Словно стервятник, учуявший добычу, она вертелась вокруг молодой госпожи, всё больше и больше отдаляя её от Су Хён. А в один «прекрасный» день, госпожа Су и вовсе отвернулась от неё, приказав держаться как можно дальше. Су Хён подозревала, что именно эта кумихо Чхэ Рён посеяла раздор между ней и госпожой. Больше ведь некому. Она никогда не забудет, как эта языкатая прислужница однажды сказала ей, что госпожа Су ненавидит её и не желает, чтобы она попадалась ей на глаза.

Не проходило и дня, чтобы Су Хён не рыдала. Равнодушие госпожи для неё было больнее ударов ивовыми прутьями по оголённым голеням. Она не знала, за какие такие грехи ей ниспослано это наказание. Девушка всегда старалась быть прилежной и верой и правдой служить молодой госпоже и её родителям. Господин Хэ и госпожа Ким никогда её ни за что не наказывали. Напротив, они часто благодарили её за то, что она так трепетно заботится об их единственной дочери, словно о младшей сестре. А, когда их не стало, Небеса будто бы спиной повернулись к несчастной девушке. Вся её жизнь пошла наперекосяк. Су Хён только и могла, что с невыносимой болью в сердце наблюдать за тем, как её дорогая госпожа веселится с этой коварной Чхэ Рён.

Преданная помощница Хэ Су никогда не доверяла своей сопернице, так по-хамски испортившей ей жизнь. Да и как только ей можно верить, если она всё никак не могла определиться, кому же, в конце-то концов, служит: принцессе Ён Хве, госпоже Су или какому-нибудь вонгви? Су Хён никогда не нравились такие люди. Она всегда считала, что раз уж ты служишь одному господину, так служи ему верой и правдой, а не мечись между двумя враждующими господами.

Больше всего на свете девушка ценила преданность. Она всегда считала, что нужно прощать господ и оставаться им преданной, даже если они поступают неправильно. Всем ведь свойственно ошибаться: и слугам, и господам. Да, у каждого из них разные социальные статусы, но в то же время все они смертны. И простой слуга, и господин — оба нуждаются в пище и в воде, в воздухе, в отдыхе. Если кого-то из них ударить, то он, непременно, почувствует боль независимо от своего положения. А если сильно поранится, то у него из раны обязательно пойдёт кровь. Су Хён прекрасно знала об этом. Она также знала, что такие, как она, не выбирают, кому служить.

Су Хён родилась в небольшой деревеньке, разместившейся близ морского побережья, в семье простых рыбаков. Каждый житель этого затерявшегося в бескрайних горных лесах Силлы поселения зарабатывал себе на жизнь рыбным промыслом, добывая пропитание в водах своенравного Восточного моря. Чуть ли не каждую ночь отец Су Хён садился в маленькую лодку, брал с собой высохшие за день на солнышке сети и уходил в открытое море. А мама с невысказанной тоской в глазах провожала его, словно на тот свет. Су Хён была ещё тогда маленькой и ничего не понимала. Она понятия не имела, почему глаза её дорогой матушки, каждый раз, как отец отправлялся на рыбную ловлю, застилали слёзы. Слёзы стояли у неё в глазах и тогда, когда на рассвете её любимый супруг возвращался домой с богатым уловом. Иногда с дочуркой, когда та не спала, а иногда сама молодая женщина подолгу стояла на морском берегу, вглядываясь в предрассветные сумерки и прислушиваясь к умиротворяющему шёпоту волн. Она всегда ждала супруга до последнего, а он неизменно возвращался к ней. И не важно, с уловом или без — она ждала его всегда.

Су Хён была маленькой и даже не подозревала, что от того, сколько отец выловит рыбы, зависело не только то, будет ли она с родителями сегодня сыта или же им придётся голодать до следующего улова. Но было ещё кое-что, о чём любознательная девчушка не знала. Ей никогда не нравилось то, что им с отцом приходилось ночевать на морском берегу, в то время как мама оставалась в их маленькой, но уютной лачуге наедине с толстым высокомерным господином, пожаловавшим к ним за очередной выплатой долга. Такое случалось, если отец несколько дней подряд возвращался без улова. Тогда в семье наступал траур, будто по умершему. Матушка дни и ночи безутешно рыдала, жалуясь на свою нелёгкую судьбу, а отец только злился да с безумной яростью колол дрова во дворе так, что к нему даже близко подходить было опасно.

Су Хён до сих пор не знала, что это был за заоблачный долг, который её родители были вынуждены выплачивать каждые три недели. Быть может, они были отпущенными на свободу слугами, которым алчным господином было поручено в уплату долга отдавать определённое количество сушёных креветок или же несколько связок сушёного минтая и горбыля. А, возможно, её матушка с отцом действительно задолжали этому неприятному типу колоссальную сумму, которую были вынуждены выплачивать годами. Сколько Су Хён себя помнила, её семья постоянно отдавала тому господину в уплату долга рыбу и креветки. А когда не было ни того, ни другого, то её матушка всю ночь развлекала этого увальня. Девочка тогда даже понятия не имела, в чем именно заключалось это самое развлечение, что старый господин порою уходил из их дома поближе к полудню следующего дня. Отец в такие дни был особенно зол и нередко, в порыве ярости, избивал свою супругу, кляня и себя, и её за такую судьбу. Иногда и Су Хён попадала под горячую руку. Только благодаря заступничеству избитой нередко до крови матери она избегала подобной участи.

Матушка Су Хён была необычайно красивой женщиной — на неё все мужчины в округе заглядывались. Да и не только местные. Ещё и этот мерзкий старикашка из столицы. На вид ему было лет под пятьдесят. В его тёмных волосах, всегда собранных в тугой пучок на макушке, поблёскивала проседь. А глаза… Су Хён никогда не забудет этих похотливых глаз. Как же он смотрел на неё, когда ей случалось сталкиваться с ним. Эти тёмно-карие хищные глаза смотрели на неё так, будто хотели пожрать её душу и тело. Девчушка постоянно с криками ужаса убегала от этого противного старикана, а потом весь день рыдала, забившись под папину лодку. Даже не понимая почему, она после таких встреч чувствовала себя осквернённой. Быть может, и её матушка испытывала то же самое.

Так продолжалось из года в год: каждые три недели высокомерный господин захаживал за своей долей, а если улов был слишком мал или же его совсем не было, всю ночь развлекался с матерью Су Хён. Дочь рыбака была маленькой, но уже тогда прекрасно понимала, какой ценой её матушке достаются такие развлечения. Когда противный господин уходил, в отца Су Хён словно вселялся злой дух, заставляя его неистово избивать жену. Девочка долго не могла понять, почему так происходит, пока однажды её саму чуть ли не настигла подобная участь.

Су Хён тогда только исполнилось восемь лет. Она уже немного подросла и многое была способна понять из того, что происходит в окружавшем её мире. За свою недолгую жизнь она уже успела хорошо усвоить, что ничего в этой жизни не достаётся легко. Всё имеет свою цену. Но Су Хён даже и представить себе не могла, что однажды Небеса потребуют слишком много. В ту ночь на море был ужасный шторм. Матушка со слезами на глазах отговаривала отца от опасной вылазки, но он даже слушать не стал. Отвесил пощёчину и назвал потаскухой. Сказал, что ей, наверное, уже пришлись по душе ласки старого господина. А после хлопнул дверью и ушёл в ночь. Су Хён не понимала, что происходит. Её матушка опять всю ночь прорыдала, а на утро, когда море успокоилось, отправилась выглядывать драгоценного супруга. Дочку же оставила дома.

Уже давно рассвело, но родителей всё не было. Помня, как мама убивалась всю ночь после ухода отца, Су Хён решила не отправляться на её поиски и подождать в их маленьком ухоженном ханоке. Время тянулось ужасно медленно, но родители всё не появлялись. Обеспокоенная девочка уже было собралась идти их искать, как ближе к полудню вновь нарисовался тот противный старикан. Он снова смотрел на неё, как на добычу, пожирая глазами. Поинтересовался, где мать. Су Хён ответила, что та отправилась встречать отца, но пока ещё не вернулась. От её слов на лице мужчины расплылась самодовольная ухмылка. Он задумчиво погладил свою реденькую поседевшую бородку и одарил Су Хён таким взглядом, от которого ту пробрала дрожь.

— Вот и хорошо, — промурлыкал себе под нос он, словно хищник надвигаясь на маленькую беззащитную девчушку. — Как ты думаешь, может, сегодня мне с тобой стоит развлечься, пока твоя мама где-то шляется?

От его слов перепуганная Су Хён нервно сглотнула, точно на ватных ногах шаг за шагом отступая назад. Горло её стальными тисками сдавил дикий ужас, не позволяя издать и звука.

— Не бойся, девочка, — произнёс он как можно ласковее, но это всё равно прозвучало пошло и ещё больше напугало Су Хён. Задрожав всем телом, она сделала ещё несколько маленьких шажков, пока не упёрлась спиной в глухую стену. Бежать было некуда, и она это прекрасно понимала. — Я буду нежен с тобой и осторожен так же, как и с твоей матушкой, — слащаво промурлыкал мужчина, неумолимо надвигаясь на свою загнанную в угол жертву.

— Пожалуйста, не надо, — еле слышно пропищала Су Хён, медленно сползая вниз по стене. Но приближавшийся к ней увалень был неумолим.

— Тебе понравится, — с похотливой ухмылкой во всю рожу пообещал он, всё ближе приближаясь к находившемуся в полуобмороке ребёнку. Су Хён тихо всхлипнула и поспешно уткнулась носом в дрожащие колени, будто так могла скрыться от этого ужасного господина. Неизвестно, что бы произошло дальше, если бы в комнату с воплем не ворвалась её растрёпанная матушка. Она бесцеремонно схватила еле живую дочку за шкирку и с силой вышвырнула на улицу, поспешно захлопнув за собой дверь.

— Не троньте ребёнка! — истерично прокричала она, захлёбываясь слезами. — Вам нужна я. Возьмите меня! Только Су Хён оставьте в покое.

— Чего ты орёшь, женщина?! — грубо оборвал её похотливый старикан. — Я пришёл за своим. Не мешай мне.

— Не смейте трогать Су Хён! — чуть ли не прорычала та. Девочка не могла видеть, что происходит за закрытой дверью, но всё прекрасно слышала. Она даже представить боялась, какое сейчас выражение лица у её всегда такой нежной и заботливой матушки. — Это из-за вас, господин Сок! Из-за вас мой муж погиб во время шторма. Если бы не вы, ничего бы этого не произошло!

— А кто тебе с Чхолем виноват, что вы не захотели оставаться у меня, возжелав свободы? — пырснул тот и невольно закашлялся. — Жили бы как люди: ты и твой ненаглядный Чхоль.

— Я ни за что бы не стала вашей наложницей! — прокричала женщина и в следующий миг её крик прервал гулкий шлепок.

— Дура! — проклекотал старикан, тяжело дыша. — Ты уже ею стала. И, если хочешь, чтобы я не трогал твою дочь, — добавил он угрожающим тоном, — ты должна сама подарить мне ласку. Я устал от твоей холодности. Хочу, чтобы ты сама меня возжелала.

— Я сделаю всё, как вы того захотите, — сдавленным голосом произнесла женщина.

— Вот и славненько, — с трудом разобрала Су Хён прерывистый шёпот похотливого мужчины. — Хорошая девочка. — После этих слов на какое-то время за дверью всё стихло. Девочка не имела ни малейшего представления, что там происходит. Изредка тишину нарушал шорох одежд, небрежно брошенных на пол. Слышалось какое-то подозрительное чваканье, чем-то отдалённо напоминавшее звук поцелуя. Мама частенько целовала Су Хён в розовые щёчки и лобик, так что ей хорошо был знаком этот звук. Потом из-за двери донеслись чувственные стоны, принадлежавшие обоим — и тому мерзкому старикану и её маме. Когда дыхание этих двоих участилось, послышалось пренеприятнейшее, режущее слух хлюпанье. Су Хён даже боялась представить, чем они там занимались.

Некоторое время из-за двери доносилось только прерывистое дыхание матушки и толстого господина, вместе с тем противным чваканьем, которое Су Хён никогда ранее не доводилось слышать. А затем из груди её матери вырвался сладострастный стон. Девочка едва расслышала, как матушка попросила у того противного мужчины продолжения. Это было последней каплей. Су Хён больше не могла здесь находиться и всё это слушать. Она резко подскочила на ноги и, не разбирая дороги из-за застилавшей её глаза пелены слёз, со всех ног рванула к морскому побережью.

Весь остаток дня и всю ночь Су Хён провела у беспокойного моря, голодная и продрогшая от холодного ветра. Домой она возвращаться боялась. У неё в голове не укладывалось, чем её матушка с тем дедуганом занималась. От беспокойных мыслей и из-за терзавшего желудок голода девочка долго не могла уснуть, пока, наконец, её не одолел сон. Наутро, едва на горизонте забрезжил рассвет, Су Хён разбудила мать. Бледная, растрёпанная, вся в слезах. Не говоря ни слова, она схватила дочь за руку и потащила в город. Попадавшиеся на их пути немногочисленные прохожие шарахались от них, будто встретили призраков. Но матери Су Хён было всё равно. Она целенаправленно двигалась вперёд, не замечая перед собой никаких преград.

Всю дорогу мать с дочерью шли молча. Су Хён боялась заговорить первой, боялась разозлить матушку, хоть та никогда её и не била. А убитая горем женщина ничего и не хотела объяснять своей дочке. На её сердце лежал тяжёлый камень вины. Вины за то, что не смогла отговорить мужа от опасной затеи. Вины за то, что он погиб из-за неё, а она даже память его нормально почтить не смогла, весь день и всю ночь проведя в объятьях другого. В этот момент ей был не мил весь белый свет. Если бы не дочь, она бы сразу бросилась с обрыва, не дожидаясь следующего визита падкого на женскую красоту господина. Единственное, что удерживало её в этом мире, так это восьмилетняя дочь. И она не успокоится, пока не определит её в хорошую семью. Сама же она больше не в состоянии заботиться о собственном ребёнке. Теперь у неё только три пути: стать наложницей господина Сока, поступить исполнительницей в Дом кисэн или же сбросится с обрыва прямо в бушующее море. И только третий вариант ей казался милее всего. Если она станет жить с господином Соком, то её дочери в его доме места не будет: её либо сразу вышвырнут на улицу, либо сделают игрушкой, как и мать. А если она, позабыв гордость, отправится в Кёбан, её Су Хён ждёт та же участь. Она станет кисэн. И только если её мать умрёт, она сможет жить. И несчастная женщина готова была заплатить эту цену.

Со Хи, именно так звали бедную матушку Су Хён, прекрасно знала, в какой семье у её дорогой дочурке будет хорошая жизнь. Это могла быть только молодая супружеская пара, жившая на окраине Кёнджу. Со Хи не первый год вместе с мужем продавала им сушёные креветки и свежих крабов. Она знала, как добры были госпожа Ким и господин Хэ. Об их добродетели слагались легенды. Больше никто в Кёнджу не мог лучше них позаботиться о её дочери.

К счастью, к добродетельным супругам идти было не слишком недалеко — около трёх часов пути. Ещё до заката Со Хи вместе со своей драгоценной Су Хён добралась до заветного имения и бросилась в ноги господину и госпоже, умоляя принять её дочь в качестве служанки. Как и ожидалось, супруги возражать не стали и даже самой Со Хи предложили остаться у них. Но женщина больше не могла ходить по этой грешной земле без своего горячо любимого Чхоля. Она обязательно должна воссоединиться с ним этой же ночью. И не важно, кем она станет: ино, морской пеной или же мульквишин — это её не очень-то интересовало. Главное, быть рядом с возлюбленным. И поэтому, в последний раз поцеловав дочурку в лобик, она оставила её на попечительство молодой супружеской пары, со дня на день ожидавшей рождения собственно ребёнка, а сама бесследно исчезла.

Су Хён понятия не имела, что произошло с её дорогой матушкой. Много раз она просила господина Хэ и госпожу Ким разыскать её родителей. Хоть они и отправляли несколько раз своего слугу на поиски, тот неизменно возвращался ни с чем. Мама и отец девушки, словно сквозь землю провалились. Она понятия не имела, что с ними произошло. Быть может, они ради её же блага ушли далеко-далеко в горы. Или же господин и госпожа жалели Су Хён, скрывая от неё горькую правду? Она этого не знала. И неизвестно, сколько бы пришлось бедной девушке жить в неведении, если бы однажды она не повстречала на рыночной площади старую шаманку. От неё-то Су Хён и узнала о печальной участи своих родителей.

Со Хи не прогадала. Её дочь действительно росла в любви и заботе. Хоть и не в качестве дочери, но зато в тепле и сытости. У господина Хэ и госпожи Ким родилась прелестная дочурка, для которой Су Хён стала хорошей няней. Заботилась о ней и любила, как младшую сестру. Хэ Су действительно стала для Су Хён, будто младшая сестрёнка. И она очень боялась, что её драгоценная госпожа подпадёт под влияние этой вертихвостки Чхэ Рён, которая однажды может её предать.

Девушка жутко не любила двуличных людей, а говорливая Чхэ Рён была именно такой. Су Хён никогда не знала, когда та была искренней, а когда притворялась. Хоть она неоднократно пыталась понять эту загадочную девчонку, на девять лет младше неё, но за всё то время, что они прожили под одной крышей, Су Хён так и не смогла выяснить, что Чхэ Рён за человек. Одно она точно усвоила, что таким, как эта кумихо, не стоит доверять. Предадут — и глазом не моргнут, а ты потом расплачивайся за свою легковерность.

Су Хён всегда относилась к Чхэ Рён с опаской, но настоящей ненависти никогда к той не испытывала. Она готова была простить всё этой смешливой девчушке с двумя аккуратными хвостиками, перетянутыми алыми лентами, лишь бы та не причиняла вреда госпоже Хэ Су. Но, похоже, неприятности молодой госпожи только начинались. Су Хён уже пожалела о том, что согласилась отпустить последнее время искавшую неприятности госпожу с десятым принцем. Быть может, окажись она рядом, ей бы удалось отговорить её от ссоры с принцессой Ён Хвой. И всё из-за этой проказницы Чхэ Рён. Эх, и чего она на этот раз натворила?

— Су Хён, — внезапно вывел девушку из раздумий весёлый голос молодой госпожи, — отвар из коры вяза уже готов? — Служанка оторвалась от помешивания давно остывшего напитка и недоумённо воззрилась на собеседницу.

— Госпожа, зачем вы помогаете Чхэ Рён? — неожиданно для себя произнесла она, глядя на улыбающееся лицо Хэ Су. — Она же шпионила за вами по приказу принцессы Ён Хвы. Вам не стоит подставляться под удар ради простых слуг.

— Знаешь, — с загадочной улыбкой произнесла госпожа, откусывая кусочек от сочного зелёного яблока, которое всё это время держала в руках, — врагов я себе всегда нажить успею, а вот хорошего друга заполучить не так-то уж просто.

Су Хён только удивлённо захлопала ресницами. И откуда госпожа Су таких мыслей набралась? Неужели вычитала в каком-нибудь из трактатов из библиотеки восьмого принца, которые притащила в свою комнату после их примирения в той же библиотеке. По большей части то были сборники стихов. Су Хён хорошо знала об этом, так как ей самой пришлось помогать нести госпоже несколько таких книжонок. Что же было в остальных, которые самостоятельно решила доставить в свои покои молодая госпожа, прислужница не знала. Но подозревала, что там были не только стихи.

— Госпожа, будьте осторожны, — аккуратно переливая из багаджи в медную чашку остывший отвар, произнесла Су Хён. — Чхэ Рён не настолько безобидна, как кажется. Она может вам доставить ещё кучу неприятностей, если вы снова с ней сблизитесь.

— Она может стать гораздо опаснее, — возразила девушка, принимая из её рук небольшой поднос с медной чашей, в которой находилось то, зачем она сюда пожаловала, — если я позволю принцессе использовать её в своих целях.

— Но ведь у принцессы помимо неё ещё полно других слуг… — начала было служанка, сбитая с толку словами госпожи.

— Вот их пусть и использует, — недовольно фыркнула Хэ Су, направляясь к выходу. — А в тех, кто прислуживает мне, пусть когти не запускает. Не беспокойся, Су Хён, — с ласковой улыбкой проговорила она, обернувшись у самого порога. — Я буду осторожна.

— Но, госпожа… — хотела было возразить прислужница, но за молодой госпожой уже закрылась дверь. На кухне внезапно стало тихо и невыносимо душно. Девушка тяжело вздохнула. Вот что ей теперь делать с такой упрямой госпожой? Ну, точно вылитая госпожа Ким! Раньше Су Хён казалось, что госпожа Су больше похожа на отца, но теперь всё больше и больше убеждалась в том, что всё-таки у той больше общего с матерью. Перелив остатки отвара в небольшой глиняный кувшин, девушка ополоснула чистой водой чугунок, в котором готовила лекарство. Затем захватила с собой кувшин с отваром и направилась за госпожой Су. А то мало ли, что эта охотница за приключениями может натворить, пока её нет рядом?

Тринадцатый принц Бэк А с довольным видом прогуливался по внутреннему двору резиденции восьмого принца Ван Ука, мягко шурша нежно-лиловыми одеждами. Погода была замечательной, и от этого принц был счастлив вдвойне. Прохладный весенний ветерок шаловливо играл его длинными полураспущенными тёмно-каштановыми волосами, перетянутыми на затылке шёлковой резинкой, обшитой чёрными перьями «волшебной птицы». Время от времени воздух оглашали мелодичные трели синицы, обосновавшейся на кусте боярышника. Воздух был чист и прозрачен, отчего принц жадно вдыхал его полной грудью, словно самый пьянящий в мире аромат. Даже несмотря на лёгкий морозец, тринадцатому принцу было жарко. Жарко от одной мысли о том, что очень скоро он встретится со своей возлюбленной.

По прибытии в имение единокровного брата Бэк А сразу же направился в уборную. Повстречав на своём пути нескольких слуг, он тотчас распорядился, чтобы ему принесли какую-нибудь нарядную одежду и подготовили всё необходимое для встречи с Мён Хи. Смышлёной прислуге Ука уже не впервой приходилось созерцать Его Высочество в ханбоке простолюдина, поэтому она уже давно этому не удивлялась и послушно исполняла пожелания принца.

Бэк А старался не рисковать попадаться на глаза кому-нибудь из братьев, будучи одетым в простые одежды. Особенно это касалось третьего и восьмого братьев. Ё вообще смотрел на него с высока, так как не считал, что принц павшего королевства Силла ему ровня. Ук же, по счастью, был лишён таких предрассудков, но вот его чрезмерная заботливость порой казалась тринадцатому принцу хуже ядовитых издёвок третьего брата. Принц Ван Ук всегда неустанно предупреждал Бэк А о том, что ему не следует разгуливать по городу в одеждах простолюдина. Ведь если он наткнётся на кого-нибудь из бандитов, то ему и помочь-то будет некому. Кто станет заступаться за простого музыканта? А если он начнёт утверждать, что является тринадцатым принцем, то вряд ли ему кто-нибудь поверит. Чего только не наплетёшь, чтобы спасти собственную шкуру.

Порой принцу Бэк А казалось, что его восьмой брат чересчур переживает о нём. Даже он сам так не беспокоился о своей безопасности, как пёкся о ней старший брат. Но тринадцатому принцу было всё равно. До сих пор его, простого музыканта, никто не трогал. Значит, и в дальнейшем трогать не будут. Да и кому он нужен со своими рисунками и музыкальными инструментами, чтобы ради них нападать на него? Он же не Чжон, чтобы постоянно ввязываться чуть ли не во все уличные драки? Вот о ком действительно нужно беспокоиться. Кстати, а вот с этим сорванцом он ещё разберётся. Бэк А уже знал, как именно проучит младшего братца.

Тринадцатый принц, конечно, понимал, что Ук старается заботиться обо всех своих братьях и сёстрах, но ему его забота была не нужна. Он таил обиду на восьмого брата по той причине, что тот увёл у него возлюбленную. Хоть он и прекрасно знал, что Мён Хи сама настаивала на браке с Уком, но всё равно никогда не винил её за это. Его больше беспокоило то, что его всегда такой добрый и отзывчивый брат не открывает своего сердца собственной жене. Из-за этого Бэк А и обижался на него. Он видел, как страдает его возлюбленная из-за недостатка любви, и поэтому всячески старался её утешить. Бэк А прекрасно понимал боль Мён Хи, ведь они оба были безответно влюблены. Только она страдала от отсутствия любви со стороны супруга, а он — от того, что её сердце принадлежало другому. Но больше всего тринадцатого принца беспокоило не это. Его сердце разбивала скрытая за улыбкой боль любимой, которую он отчётливо читал в её усталых глазах. Ах, если бы только постоянно занятый Ук утолил боль Мён Хи! Тогда бы тринадцатый принц простил бы ему все обиды. Он прекрасно понимал, что не может быть вместе с любимой, но ему было вполне достаточно и того, что она счастлива. И не важно, что с другим. Самое главное, что она счастлива.

Бэк А не терпелось поскорее встретиться с Мён Хи. Его сердце и душа пели от одной мысли о том, что их встреча уже близко. Принцу очень хотелось со всех ног броситься к дому возлюбленной и поскорее отвести его хозяйку в уютную беседку в саду, чтобы похвастаться сочинённой вчера вечером новой мелодией для хёнгыма. Он прекрасно знал, что Мён Хи всегда наслаждалась его игрой на различных музыкальных инструментах. Ему порой казалось, что именно она была его самым благодарным в мире слушателем. Ну, почти. Вообще-то была ещё одна особа, которая раньше всегда восхищалась его талантом и, в то же время, ни в чём ему не уступала. Разве что, быть может, только в игре в падук. Что-что, а вот партию в падук он всегда у неё выигрывал. По крайней мере, раньше. Чуть больше года назад. Ещё до того, как она обиделась на него из-за пустяка. Видите ли, ей не понравилось, что он о ней заботится. Ну и пусть. Зато он на неё не в обиде. Пройдёт время, и эта легкомысленная девчонка поумнеет. И, быть может, поймёт, что её двоюродный брат ей не враг. По крайней мере, Бэк А на это очень рассчитывал.

Погрузившись в сладостные размышления, он неспешно направлялся к покоям невестки. И когда от ханока возлюбленной его отделяло всего лишь несколько домов, как из-за угла одного из зданий на него налетели совершенно непочтительным образом. И какова же была его радость, когда в этой бесцеремонной особе он узнал ту, которую сегодня и не мечтал увидеть.

— Хэ Су! — радостно воскликнул он, схватив за руку отскочившую от него по инерции девушку. Поднос, который она куда-то несла, чуть не выскользнул из её рук, если бы Бэк А вовремя не подхватил его свободной рукой. — Сколько раз тебе говорить, не носись по двору вихрем. Неизвестно, какая опасность тебя поджидает за углом, — шутливо добавил он, весело глядя на засмущавшуюся от его слов девушку.

— Простите, Ваше Высочество, я очень спешила и… — с поклоном произнесла она и внезапно осеклась: у неё на груди красовалось огромное тёмное пятно от вязового отвара, оставшееся после столкновения с принцем. Всё содержимое медной чаши, которую она несла для Чхэ Рён, оказалось на её одежде. Зато, по крайней мере, ханбок Его Высочества не пострадал. Хоть какое-то облегчение. Ещё раз скользнув взглядом по одеждам юноши и в который раз убедившись, что всё в порядке, Су облегчённо вздохнула и снова перевела взгляд на тёмное пятно, красовавшееся у неё на груди. — Вот сестра будет рада, когда такое увидит, — досадливо проговорила она, пытаясь отряхнуться от отвара, уже начавшего въедаться в её нежно-голубое чанъю. — Это уже третий ханбок, который я ухитрилась испортить за последние три дня.

— Как на тебя похоже, — с лукавой улыбкой проговорил тринадцатый принц, чем вызвал у девушки ещё большее недоумение.

— Что, простите? — Су на мгновение даже позабыла об испорченном ханбоке и, поспешно высвободив руку из несильной хватки принца, удивлённо воззрилась на собеседника. И откуда у него такая заинтересованность её персоной? Неужели?.. Девушка даже отступила на шаг назад от внезапно промелькнувшей в её голове мысли. Поднос, который до этого хоть как-то придерживал принц и вовсе выскользнул из её рук, а чаша с медным звоном заплясала по земле, расплёскивая во все стороны остатки лекарства. Неужели он знает что-то не очень хорошее о её прошлом? А если ей совсем не понравится эта неожиданная новость? Хэ Су уже начала жалеть, что вообще с такой скоростью мчалась к Чхэ Рён. Будь она намного осмотрительнее, ничего бы этого не произошло. И вот как теперь ей отделаться от этого юнца?

— Я не совсем понимаю, о чём вы говорите, — наконец проговорила она, пряча взгляд. А затем, недолго думая, быстро похватала валявшиеся на земле поднос, чашу и конопляные бинты и поспешила поскорее убраться с места происшествия. А то мало ли, что может взбрести в голову этому назойливому принцу?

— Всё ещё злишься на меня, — со вздохом заключил незнакомец. До сих пор сиявшая на его лице радостная улыбка медленно сползла с его губ, оставив на них лишь горький осадок разочарования. — А я-то надеялся, что спустя столько времени ты, наконец-то, поумнеешь и перестанешь дуться на меня.

— Что? — от его слов девушка чуть не наступила на длинный подол своей тёмно-вишнёвой чхимы. Споткнувшись на ровном месте, она остановилась и удивлённо воззрилась на внезапно погрустневшего принца. Что-то в глубине её души отозвалось отдалённой болью.

— Ты можешь дуться на меня сколько угодно, но это всё равно ничего не изменит, — совершенно спокойным тоном произнёс юноша. Однако блестевшие в его глазах слёзы, предательски выдавали ту боль, которую он так отчаянно пытался скрыть. — Ты всё равно останешься для меня упрямой нуной.

Его слова были настолько искренни, что Су даже самой захотелось разрыдаться от обиды. И не важно, что она совершенно его не знает. Были б у него дурные намерения, он бы ни за что не стал изливать перед ней душу. Чего-чего, а вот в его искренности у неё сомнений не возникало. Как-никак за свои двадцать четыре года она уже научилась разбираться в людях.

Юноша окинул её печальным взглядом и, слегка улыбнувшись, неспешным шагом снова направился по своим делам. Девушка тяжело вздохнула, провожая его полными слёз глазами. И почему она такой тормоз?! Человек страдает по её вине, а она даже не попыталась выяснить, в чём дело, и всё исправить. Вот же голова два уха! И почему он назвал её старшей сестрой? Хэ Су задумчиво прищурилась. Су Хён, вроде бы, не говорила, что у неё есть кто-то из родных братьев. Нет, этого просто быть не может! Он же принц. Как она может быть его сестрой? В этом определённо нужно разобраться! Досадливо вздохнув и несильно ущипнув себя для острастки за предплечье, девушка оставила поднос со всем содержимым на земле, а сама со всех ног рванула за незнакомцем. Она же с самого первого дня, как попала сюда, мечтала побольше узнать о той Су, жизнь которой теперь вынуждена прожить по-своему. И этот важный момент нельзя упустить. Всё-таки высунувшее свой шкодливый нос любопытство ей всё равно не даст покоя, если она сейчас же во всём не разберётся.

— Принц, постойте! — Хэ Су окликнула изрядно отдалившегося от неё юношу. От быстрого бега её дыхание сбилось. Да и бегать в такой одежде было не совсем удобно. Девушка искренне поражалась, как тысячелетие назад девушки в таких нарядах умудрялись даже в футбол играть. Это немыслимо! Им нужно было памятник при жизни за такие подвиги поставить. — Принц!

Услышав знакомый голос, юноша остановился и удивлённо воззрился на бежавшую к нему девицу. Неужели совесть проснулась? Как-то не похоже на неё…

— Принц, скажите, — поравнявшись с ним, тяжело дыша проговорила Хэ Су и наконец выпустила из затёкших пальцев складки своей чхимы, которые старательно придерживала во время бега, — по какой причине я обижалась на вас? Я не могу вспомнить, — с виноватой улыбкой добавила она. Заметив на открытом лице незнакомца недоумение, девушка тут же указала на голову, чтобы было понятнее.

— Да, я слышал о твоём недуге, — добродушно хмыкнул он, с любопытством осматривая стоявшую перед ним девицу в перепачканном ханбоке. И это на неё тоже не похоже. Она с самого детства была помешана на чистоте и даже из-за маленького пятнышка могла закатить такую истерику, что всем места мало было. А тут, даже несмотря на огромное пятно на груди, умудряется разгуливать по двору, где её в таком виде может увидеть кто угодно. Да уж, сильно же она изменилась после неудачного падения.

— Ты действительно ничего не помнишь? — наконец проговорил он, удивлённо приподняв бровь. Всё это время с нетерпением ждавшая его ответа девушка отрицательно помотала головой, слегка огорчившись. — Да брось ты. Я же знаю тебя с самого детства, — небрежно фыркнул принц, пристально вглядываясь в её глаза. Не ожидавшая такой реакции Су поспешно отвела взгляд.

— Но я действительно ничего не помню! — обиженно надула щёчки она, пытаясь таким образом вытрясти из незнакомца всю необходимую информацию и, в то же время, отвести от себя какие бы то ни было подозрения. По крайней мере, раньше такое с парнями всегда срабатывало.

— Ты серьёзно? — внезапно рассмеялся юноша, слегка приподняв правую руку. — Вот теперь я узнаю прежнюю Су! — добавил он и решительно шагнул навстречу к девушке. Обескураженная его реакцией Хэ Су поспешно отступила на шаг назад. И в какую на этот раз неприятность она вляпалась? Не раз же убеждалась в том, что излишнее любопытство до добра не доводит. Эх, споткнувшись однажды, спотыкаешься снова! И, когда ты наконец повзрослеешь, Ким Хе Ран?

— О чём вы? Я ничего не понимаю, — смущённо отведя взгляд в сторону, возразила она и вновь сделала очередной шаг назад.

— Да всё ты прекрасно понимаешь, — с хитрым прищуром проговорил незнакомец, наклоняясь к ней — прямо как Со, честное слово! Девушка уже начала судорожно соображать, не один ли это из полнокровных братьев четвёртого принца? Так, Тэ он точно быть не может, так как выглядит несколько младше Со. Приставучего принца Чжона она уже видела, даже с Ё успела познакомиться. Тогда остаётся Чинтхон… Да, точно. Скорее всего, это именно он. Жаль, что она его настоящего имени не знает.

— А вы случайно не полнокровный брат четвёртого принца? — решила в лоб спросить Хэ Су. А что, гулять, так гулять! Не всё же ему доставать её непонятными расспросами?

— С чего ты взяла? — закашлялся от неожиданности юноша, удивлённо воззрившись на собеседницу. — Да и вообще, чего это ты вдруг ко мне на «вы» стала обращаться? Ты же старше меня на год.

— Потому что вы — принц, — коря себя за длинный язык, ответила Су и снова отвела взгляд. Вот что же он за орех такой, что его раскусить трудно? Девушка недовольно поджала губы. Больше всего на свете она не любила неразгаданные загадки. Это всегда сводило её с ума.

— Похоже, ты всё напрочь позабыла, — с лёгкой грустью проговорил принц, а затем приветливо улыбнулся. — Это даже к лучшему. Быть может, ты и Ё забыла так же, как и меня, а? — его взгляд снова стал по-лисьи хитрым, отчего Хэ Су стало не по себе. И чего только она решилась его утешать? Такими темпами скоро её саму нужно будет успокаивать, а не его!

— А при чём тут третий принц? — удивлённо переспросила Су и осторожно посмотрела на собеседника. — Я не понимаю, о чём речь.

— Держись от него подальше, в который раз тебя предупреждаю! — серьёзным тоном проговорил он, внимательно наблюдая за её реакцией. — Я же предупреждал тебя, что твоя затея с купальней опасна, но ты меня не послушала. Теперь пытаешься обмануть двоюродного брата? — он раздражённо фыркнул, отводя взгляд в сторону. По нему было видно, что он очень о ней беспокоится. От этого открытия неугомонное любопытство ещё больше начало донимать Хэ Су изнутри. — Я тебя с самого детства знаю. Не пытайся меня одурачить!

Девушка аж икнула от подобного заявления. Если он её действительно так хорошо знает, то ей несдобровать. Он обязательно попытается выяснить странную причину такого внезапного изменения в её поведении. В этом уж точно не было никаких сомнений. Эх, уцелеть бы только после такого допроса…

— Я… я, правда, ничего не понимаю, — оправдывалась Су, неуклюже пятясь назад. Принц одарил её недоверчивым взглядом. — И не надо на меня так смотреть! Третий принц не в моём вкусе, довольны? — поспешно добавила Су, одарив назойливого юнца обиженным взглядом. Принцесса Ён Хва по сравнению с ним просто белая и пушистая… Да уж, вот почему ей так везёт на неприятности?! — Он слишком высокомерный и жестокий по отношению к слугам. Представляю, каким он может быть со своими жёнами, — продолжала девушка, отчаянно пытаясь отвести от себя подозрение. И неужели эта Хэ Су действительно была влюблена в Ван Ё? Тьфу, противно! Ну, у неё и вкусы. И как ей теперь жить с мыслью о том, что «ей» когда-то нравился третий принц? Девушка даже брезгливо поморщилась от подобной мысли, что не ускользнуло от пристального взгляда собеседника.

— Вижу, что это действительно так, — довольно хмыкнул он, отступив на шаг назад от растерявшейся от его напора Су. — Я рад, что ты, наконец-то, поняла, что он за человек. Теперь я за тебя спокоен. — На его лице снова заиграла счастливая улыбка.

— А почему вы так печётесь обо мне? — искренне недоумевала девушка, облегчённо выдохнув. Кажется, ей наконец-то поверили.

— Да прекрати же уже меня на «вы» называть! — обиженно бросил принц, одарив её укоризненным взглядом. — Я из-за тебя чувствую себя каким-то стариком.

— П-прости, — сбивчиво проговорила Хэ Су, смутившись под его пристальным взглядом. Вот повезло, так повезло. Ничего не скажешь.

Довольный реакцией девушки юноша радостно фыркнул.

— Да ладно тебе, — с добродушной улыбкой сказал он, заведя руки за спину. — Я же всё-таки твой двоюродный брат. Не смущайся так.

— Двоюродный брат? — удивлённо переспросила девушка, пытаясь сообразить: по отцу или по матери?

— Да, — кивнул юноша, продолжая улыбаться. — Наши матери — родные сёстры.

— Да? — искренне изумилась Су, аж подпрыгнув от радости. — Тогда, значит, ты — принц Ук, двоюродный племянник Ким Бу, бывшего короля Силлы?

— Да, это имя дала мне матушка при рождении, — с задумчивой улыбкой проговорил он, тешась тем, что наконец-то раскусил сестру. Она точно притворяется. Вот как она может знать такие вещи, которые уж точно даже от слуг не смогла бы услышать, а самого элементарного вспомнить не может? Или делает вид, что всё забыла? Напрасно, он-то её с самого детства знает. — Но все зовут меня Бэк А. Я — тринадцатый принц, — проговорил он с лёгким поклоном и ласково улыбнулся Хэ Су, отчего у неё на душе сразу потеплело.

— Очень приятно, — девушка ответила ему такой же улыбкой. — Наслышана о твоих талантах в искусстве.

— Наслышана? — Казалось, фраза Су его полностью обескуражила. — Но ты ведь и сама неплохо играешь на музыкальных инструментах. Особенно по игре на хёнгыме ты всё ещё мой достойный соперник, — продолжал он, горделиво выпятив грудь вперёд. — Может, посоревнуемся, кто же из нас всё-таки лучше играет? Заодно и сестру порадуем.

— Что? — Теперь пришло время Хэ Су недоумевать. Она же совершенно не умеет играть на комунго! Что же делать? Что ей теперь делать?! Как выкрутиться из сложившейся ситуации?.. Неугомонный рой мыслей так и вился в её голове, полностью сбивая с толку и не давая сосредоточиться на чём-то одном. Неужели она попалась? Нет! Она всего лишь потеряла память. Разучиться что-то делать — это нормально…

— Пойдём, — внезапно схватил её за руку принц Бэк А и потянул за собой. Сбитая с толку его заявлением Су послушно последовала за ним. — Мён Хи будет счастлива, когда увидит нас вдвоём за любимым занятием. Мы давно её не радовали совместной игрой с тех самых пор, как ты на меня в обиде.

— Но я совсем на тебя не обижаюсь, — сбивчиво проговорила девушка, не совсем понимая, что происходит. — Я даже не помню, что стало причиной нашей ссоры.

— Это хорошо, — с довольной улыбкой произнёс он. — Мён Хи будет счастлива, когда об этом узнает.

— Постой, — Су резко остановилась, поспешно высвободив руку из его руки. — Не думаю, что сестра будет рада увидеть меня в таком виде, — осторожно начала она разведывать путь к отступлению. Если она сразу заявит ему о том, что не умеет играть на хёнгыме, то он точно захочет убедиться в этом лично. Поэтому нужно придумать отговорку получше.

— Ничего, слуги принесут тебе что-нибудь другое, — возразил тринадцатый принц, сохраняя невозмутимый вид. От этой его настырности девушка забеспокоилась ещё больше.

— Чхэ Рён! — радостно воскликнула она, отчаянно цепляясь за очередной предлог, чтоб улизнуть. — Я совсем о ней забыла. Прости, но мне нужно о ней позаботиться.

Бэк А окинул её недоумённым взглядом. Ему это снится или же его кузина действительно изменилась? Или же отчаянно пытается избежать его общества? Да, это уже больше похоже на правду. Значит, всё-таки не простила.

— И с каких это пор ты печёшься о прислуге? — скептическим тоном произнёс он, не отрывая от неё пристального взгляда.

— С тех самых, как потеряла память, — осторожно ответила Хэ Су, стараясь скрыть замешательство за улыбкой. И чего он такой приставучий? Что же делать? Всемогущий, спасай! — Не веришь, спроси у Су Хён, — небрежно бросила она, стараясь своими словами теперь его обескуражить. Раз этот принц говорит, что довольно хорошо её знает, то должен знать и о том, какие раньше были с этой служанкой у неё отношения.

Тринадцатый принц удивлённо уставился на собеседницу, не говоря ни слова. Её примирение с Су Хён для него действительно было неожиданностью. Он прекрасно помнил, как Су обижалась на служанку из-за чего-то. Только вот из-за чего именно — этого ему уже разузнать не удалось. Когда его кузина хотела, она могла быть довольно скрытной. И требовалось довольно много времени, чтобы всё разузнать. Но на это у него не было ни сил, ни желания. Захочет — сама расскажет, не захочет — больно и надо.

— Что, так не терпится от меня сбежать, — произнёс он с укоризной, — раз так упорно ищешь способ? Если я тебе неприятен, то так и скажи. Я больше не буду обременять тебя своим присутствием, — добавил Бэк А и молча направился к ханоку возлюбленной. В его глазах блестели слёзы. Неужели та, которую он привык называть своей сестрой, всё ещё продолжает питать к нему неприязнь из-за того, что он прошлый раз спас ей жизнь? О Небо! Как можно быть настолько неблагодарной?!

— Бэк А, постой! — запоздало крикнула ему в след Хэ Су, всё ещё не придя в себя после его душещипательной речи. Но принц даже не обернулся на её оклик. Девушка тяжело вздохнула. Этот день определённо точно не сулил ей ничего хорошего. А она, глупышка, радовалась, что перетащила Чхэ Рён на свою сторону. Ага, служанку приобрела, а брата потеряла. Идиотка. Одним словом — идиотка! — Брат! — отчаянно прокричала она и, подобрав юбки, со всех ног бросилась за скрывшимся за поворотом своим новым родственником. Если она с ним не помирится, то день определённо точно прожит зря.

Как оказалось, у тринадцатого принца был довольно стремительный шаг. Хэ Су даже представить себе не могла, как с такой скоростью вообще можно передвигаться, при этом не переходя на бег? Или Бэк А действительно так быстро ходил, или же она так по-черепашьи ползла. А может, он настолько на неё обиделся, что даже со всех ног дёру дал, чтобы не видеть её? Пф-ф-ф, и откуда он такой ранимый взялся? Она же ничего ему такого не сказала, просто опасалась, чтобы из-за его напора не открылось, что она — не Хэ Су. А если бы это случилось, то неизвестно, какая бы судьба её ждала в дальнейшем. Стул смерти? А дальше? Виселица? Или плаха палача? А, ещё же четвертование было. Как же она могла позабыть об этом? От подобной мысли девушку передёрнуло, по её телу пронеслась мелкая дрожь. Ей определённо точно нельзя допустить, чтобы её раскрыли. И не важно, что может произойти, если это случится. Она — Хэ Су — и точка. А тот, кто считает иначе, пусть попробует доказать обратное. Она же не настолько глупа, чтобы так запросто выдать, кем является на самом деле. Да и кто ей поверит? Она, конечно, барышня знатного происхождения, но вот вряд ли любой здравомыслящий человек так запросто поверит в то, что она — не шпионка. И не просто не шпионка, а всего лишь заброшенная на тысячу лет назад несчастная душа, которой уготовано своими собственными силами добиться благополучия собственного народа. Заяви она о чём-то подобном в своём собственном мире, её давно бы уже в психушку упекли. Ага, была бы госпожой Императрицей среди всяких там королев Сон Док, Ян Юйхуаней и Син Саимдан.

Это ей ещё повезло, что она не оказалась в теле какой-нибудь рабыни. А то, только о том, как бы позаботиться о собственном народе у неё мысли и были. Ага, как же! Только б и мечтала, как бы выспаться да нормально поесть. А на мысли о простом народе не осталось бы даже и времени. И вот как бы она, будучи ноби, смогла думать о подданных Его Величества? Самое большее, на что её хватило бы, так это чтобы её хозяева были ею довольны. Быть может, она смогла бы добиться большей власти, приласкав своего господина. А уж тем более, если бы этим господином оказался сам император… При мысли о подобном девушка даже споткнулась, наступив на длинный подол своей чхимы. Едва удерживая равновесие, она начала отчаянно размахивать руками и едва не угодила в заросли пихты. Благо, что никто этого циркового представления не видел, а то смеху-то было…

Эх, и почему везде, если нет иной возможности добиться высокого положения, его заполучают через постель? Дурацкий мир! Торговать своим телом Хэ Су уж точно не собиралась. Чего бы это ей не стоило, но вот ради собственной выгоды она бы ни за что не пошла на это. И не важно, что бы это ей сулило. Даже если бы ей предложили хоть целый мир, она бы ни за что и ни с кем не разделила ложе только ради этого. Прежде всего, она должна впустить мужчину в своё сердце и в душу — и лишь потом готова дать доступ к своему телу. Су ни за что не собиралась ни с кем спать только ради заполучения власти. Пф-ф-ф, подстилка императора? Да у того и без неё наложниц хватает. Она не настолько низко пала, чтобы ради каких-то там почестей делить ложе с нелюбимым человеком. Она лучше умрёт, чем осквернит себя чем-то подобным.

А так, ей даже очень крупно повезло — попасть в тело представительницы сословия янбанов. И притом не просто оказаться дочерью какого-нибудь там крупного землевладельца, обладающего кое-какой властью, а двоюродной племянницей бывшего короля Силлы. Так что она теперь особа королевских кровей. Да, есть чем гордиться. Помнится, в «Самгук саги» говорилось, что Кён Сун милостью Тхэджо Ван Гона получил титул Чонсына и стал наместником области Кёнджу, да ещё в придачу посмертно был возведён в сан санбурёна. Да, несомненно, ей несказанно повезло. Будучи дворянкой, Су было гораздо легче заботиться о простом народе, чем если бы она была обыкновенной рабыней. Это гораздо упрощало ситуацию.

Но в этот момент девушку беспокоили более приземлённые вещи: она обязана была примириться с «двоюродным братом» и чем скорее, тем лучше. Кто знает, быть может, через Бэк А она сможет наладить связи с двоюродным дядей. А что, было бы неплохо. Так она не обременяла бы восьмого принца и не мозолила бы глаза принцессе. Всё-таки мысль о нахождении в каком-нибудь другом месте, подальше от Ён Хвы, для Хэ Су была очень даже привлекательна. Нельзя сказать, что она ненавидела принцессу за то, что та так обошлась с ней. Отнюдь. Двоюродной сестре Бэк А просто было неприятно находиться в обществе той, которая так отчаянно желала от неё избавиться. Жалеть высокомерную принцессу Ён Хву она тоже не могла, так как знала её не настолько хорошо, чтобы проникнуться к ней сочувствием. Быть может, младшая сестра Ука — всего лишь избалованное дитя, которое жаждет повышенного внимания к себе. А может, была и другая причина, о которой девушка даже не подозревала. Но, в любом случае, что бы принцессой ни двигало, Су не собиралась так просто сдаваться. Она уже наметила цель, и теперь будет неотступно двигаться к ней до самого конца, до последнего вздоха. Единственное, чего бы Хэ Су не хотела, так это идти по трупам. Чего-чего, а вот трупов ей прошлой ночью хватило с головой. Её до сих пор коробило при одной лишь мысли о тех наёмниках, которых ей пришлось убить. Она бы отдала всё на свете, лишь бы такого больше не повторилось. Более того, она жаждала этого всем сердцем. Но кто знает, суждено ли когда-нибудь сбыться её желанию? Девушка этого не знала, но всё же всем сердцем продолжала надеяться, что её молитвы будут услышаны и это окажется первым и последним разом, когда ей пришлось пролить чужую кровь.

Подобрав получше подол своей многослойной чхимы и хорошенько оглядевшись по сторонам, Су тяжело вздохнула и направилась к покоям Мён Хи. Похоже, ей всё-таки придётся заявится к сестре в таком виде. Но что поделаешь? Она совершенно не знала, когда снова сможет увидеться с обидчивым принцем и попросить прощения за свой опрометчивый поступок. Быть может, она его больше никогда и не увидит. От подобной мысли её сердце болезненно сжалось. Что-то в глубине души отозвалось такой болью, что у бедной девушки даже перехватило дыхание. Надсадно закашлявшись, Хэ Су поспешно схватилась за высокий кидан. Да что же с ней сегодня такое?! Горло драло так, что аж глаза застелила густая пелена слёз. Девушка едва держалась на ногах. И если бы не сильные мужские руки, прикосновение которых она ощутила на своих плечах, то точно бы растянулась на холодной земле. Разглядеть и поблагодарить своего внезапного помощника Су не могла, так как из глаз градом лились слёзы, а грудь терзал немилосердный кашель.

— Су, ты в порядке? — услышала она над своим ухом взволнованный голос тринадцатого принца Бэк А. — Не шути так со мной. Скажи, что всё хорошо.

— П-прости, — попыталась выдавить из себя девушка, но вместо заветного слова с её губ сорвалось какое-то нечленораздельное сипение, отчего принц перепугался ещё больше.

— Есть тут хоть кто-нибудь! — во всё горло заорал он, нервно оглядываясь по сторонам. — Принесите воды, госпоже плохо! Живо!

К счастью, помощи долго ждать не пришлось. Вскоре в казавшемся на первый взгляд совершенно пустынным внутреннем дворе резиденции принца Ван Ука показались взволнованные слуги и тут же кинулись помогать госпоже. Задыхаясь от мучительного кашля, Хэ Су едва ли стояла на ногах. В голове туманилось, и если бы не забота тринадцатого принца, то, быть может, девушка даже в обморок брякнулась бы. Она совершенно не понимала, что с ней происходит. То, что с ней сейчас произошло, было впервые. Никогда раньше её не посещал подобный недуг. Хотя, это ж её не посещал, Хе Ран. А вот кто за Хэ Су поручится? Вдруг в её теле таилась какая-нибудь болезнь, о существовании которой не знала даже Мён Хи? А если ей осталось жить всего ничего? От мысли о скорой кончине девушка вздрогнула. Горло, и без того терзаемое кашлем, начали сдавливать безжалостные тиски паники. Су давно уже не боялась смерти, но вот так скоро покинуть этот мир, даже не познав вкус жизни, ей никак не хотелось. Она должна бороться, иначе зря появилась на свет.

— Су, пожалуйста, — услышала она дрожащий голос Бэк А, сжимавшего её в своих объятьях. — Су, только не теряй сознание, прошу, — умолял он. Девушка не видела его лица из-за слёз. Да и слышала его практически через слово из-за терзавшего её кашля, но всё же от неё не смогли укрыться нотки отчаянья в его голосе. Казалось, он вот-вот разрыдается.

Хэ Су попыталась вздохнуть, однако, всё ещё не унимавшийся кашель полностью лишил её такой возможности. От нехватки кислорода лёгкие горели, будто в огне. Девушка уже отчётливо чувствовала, как сознание медленно ускользает от неё. Казалось, ей стоит всего-навсего закрыть глаза — и всепоглощающая тьма сразу же утащит её в своё безграничное царство. Су так хотелось покоя. Она так устала от всех этих проблем и забот, что желание закрыть глаза и сдаться на милость судьбы казалось единственно правильным. Где-то в глубине души вкрадчивый отчётливый голос нашёптывал ей, что она должна покориться этому желанию и позволить тьме позаботиться о себе. Девушка не могла больше сопротивляться этому. Она не торопливо начала прикрывать глаза, незаметно ускользая из этого мира. Хэ Су уже не слышала отчаянных воплей Бэк А над собой, не чувствовала его горячих слёз на своём лице, не замечала того, как отчаянно он тряс её, пытаясь привести в чувства. Она уже полностью отстранилась от этого мира. Ей уже всё равно, что будет дальше. Ей хотелось покоя… Покой…

Су уже практически потеряла связь с миром. Её сознание начала стремительно окутывать холодная тьма, на милость которой девушка почти уже сдалась. Но внезапно, словно луч света пронзил непроглядную тьму, и всё её существо обожгло нестерпимой болью. Из груди Хэ Су вырвался отчаянный крик, но даже она его не смогла услышать. Голос внезапно исчез, тело начало биться в агонии. Вокруг была пустота. Девушка ничего не видела и не слышала за этой пустотой. Ничего не чувствовала, кроме боли, раздиравшей её тело и душу на части. Мысли, словно всполошенное нападением хищника стадо овец, разбежались в разные стороны. В голове царила пустота. Даже в сознании Су, и там была пустота. Пустота была везде. Она заполонила всё существо девушки, вытеснив абсолютно всё. Всё, кроме жгучей боли. Адской боли.

«Так вот он какой, этот ад? — с трудом промелькнуло в сознании Хэ Су. Превозмогая боль, девушка попыталась рассмеяться. Но голос снова предал её: из её груди не вырвалось ни звука. — Вот и пришёл твой конец, Хэ Су, — она горько улыбнулась про себя, продолжая изнемогать от всепоглощающей боли. — Но так ли это? Кто ты? Хэ Су или же Ким Хе Ран? Кто ты на самом деле?» — девушка задавала вопросы в пустоту, прекрасно понимая, что на них не будет ответа.

Время бесследно исчезло. Казалось, она пребывала в вечной пустоте, где нет ни капельки дневного света. Одна лишь тьма. Бездушная, холодная тьма. И боль. Боль, раздирающая всё её существо на части. Каждый нерв Хе Ран, каждую клеточку её души и тела обжигало, будто раскалённым железом. А всем сознанием завладела безумная паника и отчаяние: а что, если… а что, если ей никогда не выбраться отсюда? Что, если это так?

Очередной приступ боли пронзил её душу и тело. Бедная девушка заорала так, что, казалось, если бы её кто-нибудь услышал, то у него бы точно барабанные перепонки полопались. Но никто её не слышал в этой бездонной пустоте. Более того, она сама была пустотой. Сосудом, наполненным лишь болью и отчаяньем. Если это ад, то ей предстоит провести здесь вечность. Пережить бессчетное количество смертей от этой разящей боли, но так и не умереть. Вечные муки… Такова, значит, её участь.

— Папа… — прошептала Хе Ран охрипшим голосом и сама удивилась тому, что слышит себя. — Папочка, — проговорила она снова, и из её глаз хлынули слёзы отчаяния. — Прости Свою несмышленую дочь… Я знаю, уже поздно раскаиваться в своих грехах, но я хочу, чтобы Ты простил меня… Всевышний…

Девушка не была уверена, что её мольбу услышат. Безжалостная боль продолжала терзать её душу и тело, вонзаясь в них миллионами раскалённых иголок. От этой муки невозможно было скрыться. Ким Хе Ран чувствовала свою беспомощность перед этой болью. Прекрасно осознавала, что сколько бы она не звала, не молила о помощи, никто не придёт и не спасёт её. И от этого осознания становилось ещё хуже. Боль жалила в разы больнее, становясь всё невыносимее.

— Прости меня! — что было мочи завопила девушка, и внезапно её страдания прекратились. Жалящая подобно скорпиону боль отступила. Застилавшая сознание пелена постепенно начала спадать — и Хе Ран обнаружила, что находится в неком подобии воды. Где-то далеко-далеко вверху брезжил слабый свет. Девушка отчётливо почувствовала, что должна, во что бы то ни стало, выбраться из этого жуткого места. Иначе ей придётся провести здесь вечность. Крепко стиснув зубы, Ким Хе Ран собрала всю свою силу и решимость в кулак — и начала отчаянно грести к свету. Чем ближе она приближалась к поверхности, тем неохотнее отступала тьма. Но и она была не в силах держать у себя ту, которая стремилась к свету. С каждым движением девушка всё ближе и ближе была к своему спасению, пока окончательно не вырвалась на поверхность, отчаянно вдохнув спасительный воздух. Лёгкие тут же пронзила немилосердная боль, а глаза начало щипать от яркого света. Хе Ран отчаянно закашлялась, пытаясь выгнать из дыхательных путей смертоносную жидкость. Какое-то время мир в безумной пляске вертелся вокруг неё, пока его неистовство не прервал внезапный удар. Девушка болезненно простонала и согнулась в поясе, пытаясь защитить грудную клетку от последующего удара. Некоторое время она стояла, зажмурившись, в ожидании своей незавидной участи. Но ничего так и не произошло. Слух постепенно начал улавливать какой-то шум вокруг, чужие голоса, непонятную возню. Собравшись с духом, Ким Хе Ран осторожно открыла глаза. И тут же закрыла. Этого не может быть… Просто не может быть! Как, как она могла снова оказаться в знаменитой купальне Сонгака?! Ей что, вновь предстоит пережить тот ужас, который с ней произошёл за последние два дня? Ну, уж нет! Она на это не подписывалась.

— Сколько можно повторять одно и то же?! — раздражённо бросила девушка и внезапно умолкла: прямо мимо неё, тревожно оглядываясь по сторонам подобно преступнику и стараясь затеряться среди поглощённой своими заботами толпы, шла молодая особа. Хе Ран даже глаза протёрла на всякий случай, чтобы убедиться, что это был не сон. Но нет, странное видение никуда не исчезло. Осторожно ступающая между камней девушка потихоньку направилась ко входу в пещеру, ведущую в императорские купальни. Никто за ней не шёл, но она вела себя так, будто бы убегала от погони. В её светло-карих глазах плескался страх вперемежку с решимостью. Грудь тяжело вздымалась от волнения. В этот момент странное видение походило на загнанную в угол лань, твёрдо решившую выжить.

— Ты! — воскликнула Хе Ран, пытаясь схватить странную особу за руку, но та проскользнула мимо неё, словно призрак, и даже не посмотрела в её сторону. — Стой, тебя говорят!

Но никакой реакции так и не последовало. Девушка либо игнорировала Ким Хе Ран, либо действительно не видела и не слышала её. Хе Ран тяжело вздохнула. А это ещё что за прикол? Она что, превратилась в призрака?

— Да что же это такое?! — жалобно запричитала девушка и, подобрав юбки, бросилась за странной особой. Та, словно вообще не замечая её присутствия, ненадолго задержалась у тайного входа в пещеру, осторожно осмотрелась по сторонам и, убедившись, что за ней не следят, проворно юркнула внутрь. Её нечаянная спутница последовала за ней, не отставая ни на шаг.

— Надеюсь, он меня не обманул, — размышляла вслух странная девица, продолжая даже в пещере красться как кошка. Её шаги были осторожны и неуверенны, а в приглушённом голосе слышалась заметная дрожь. — Он сказал, что если я осмелюсь предстать перед ним во дворце, то он обязательно попросит разрешение на брак. — На её лице заиграла счастливая улыбка. — Ах, если бы всё произошло именно так! — со вздохом добавила отчаянная девица и покрепче прижала к груди лиловый конверт. Это послание — всё, что осталось у неё из прошлого. Оно случайно оказалось у её отца и тот, перед тем, как покинуть её, взял с неё слово, что она будет хранить эти несколько испещрённых письменами листков бумаги, как самую большую в мире драгоценность. Но она готова отдать это своё единственное сокровище взамен на счастье и любовь. Он дал слово, что если она поможет ему добиться желаемого, то непременно женится на ней. Он обещал. И она верила ему.

Ким Хе Ран не отставала от странной спутницы ни на шаг. Даже несколько раз пыталась схватить её за руку, чтобы хоть как-то обратить на себя внимание, но всё было тщетно. Каждая попытка девушки заканчивалась одним и тем же: её руки проходили сквозь влюблённую девчонку, будто та была всего лишь сгустком воздуха. Хе Ран тяжело вздохнула. Нет, так дело не пойдёт. Она определённо точно оказалась здесь не просто так. И раз ей разрешили только наблюдать за происходящим, лишив её всякой возможности что-то изменить, она проследует за этим призраком прошлого и разузнает, зачем же он на самом деле направился в императорскую купальню.

Странная особа, будто ступая по острию ножа, осторожно выскользнула из пещеры. Затаилась в кустах и стала внимательно изучать обстановку, следя за движением малейшей тени и прислушиваясь к каждому шороху. Наконец убедившись, что никого нет, она спрятала заветный конверт на груди и решительно вошла в воду. Словно её преданная тень, Ким Хе Ран последовала за ней. Она уже поняла, что здесь её всё равно никто не увидит и не услышит, и поэтому даже не пыталась таиться. Раз она невидима — значит, можно и подурачиться. На губах девушки заиграла шаловливая улыбка. Недолго думая, Хе Ран огляделась по сторонам на всякий случай, взяла хороший разгон и с радостным криком бросилась в воду. Вода заволновалась, заставив её крадущуюся спутницу нервно вздрогнуть.

— Ой, — виновато улыбаясь, проговорила девушка и поспешила покинуть наружный бассейн. Раз она способно заставить воду волноваться, то, значит, она не такая уже и бестелесная. Выходит, её присутствие всё же можно обнаружить.

Поспешно забравшись по ступенькам на лакированный деревянный пол тхвинмару, девушка умостилась на один из удобных табуретов и стала внимательно наблюдать за действиями своей необычной спутницы. Та осторожно взобралась по ступенькам и, тихо шурша мокрыми юбками, направилась к раздвоенной деревянной лестнице, ведущей непосредственно во дворец. По лакированному чанмару за нею тянулся мокрый след. Словно тень, проскользнув мимо внутреннего бассейна, по краям которого стояли металлические канделябры с зажженными свечами, девица приблизилась к небольшому балкону. По левую и по правую его сторону находились лестницы, ведущие наверх. Отчаянная особа оглянулась по сторонам и замерла на месте, прислушиваясь. Не заметив ничего подозрительного, она стала осторожно подниматься наверх. Ким Хе Ран подскочила со своего места и немедленно последовала за ней. Когда они уже были практически на середине лестницы, откуда-то сверху послышались стремительные шаги. Приглушённо вскрикнув, девушка похватала юбки и со всех ног бросилась вниз. Хе Ран недоумённо осмотрелась по сторонам, но прятаться не стала. Её ведь точно не заметят, правда?

Шаги приближались. Спутница Ким Хе Ран поспешно юркнула под балкон, начав там судорожно прятать принесённое с собой письмо. После нескольких неудачных попыток найти хоть какую-нибудь щель, она всё-таки затолкала свою драгоценность в небольшое отверстие, а сама стремительно отскочила к ближайшей колонне, стараясь слиться вместе с ней. Совсем близко послышалась какая-то возня и Хе Ран внимательно посмотрела в сторону её источника. Перед ней в чёрном шёлковом халате и такого же цвета паджи предстал тринадцатый принц Бэк А, сверкая полуобнажённым торсом. У девушки аж глаза загорелись восторгом при виде его полуобнажённого тела. Да уж, такой стройной фигуре любая бы девушка позавидовала! А кожа! Гладкая, блестящая, словно умащённая благовониями. А приятный аромат, который исходит от него!.. Надо же, а Бэк А действительно хорош собой. Наверное, по нему сохнет добрая половина женского населения Сонгака, если не больше.

Когда тринадцатый принц проходил мимо точно приклеенной к месту невидимки, та тут же попыталась схватить его за рукав узорчатого халата, но юноша даже не почувствовал её прикосновения и молча продолжил свой путь. Вид у него был взволнованный. Девушке даже показалось, что Бэк А явно был чем-то удручён.

«Эх, знать бы ещё, что здесь происходит», — подумала Хе Ран и стала внимательно наблюдать за «своим» двоюродным братом, изредка поглядывая на притаившуюся за колонной шпионку. Тринадцатый принц мягко спускался вниз по ступенькам, не обращая никакого внимания на то, что они явно мокрые. Да что там, за своими размышлениями он даже не заметил той порядочной лужи, которая образовалась из-за насквозь промокших одежд Ким Хе Ран. Однако, когда Бэк А босыми ногами уже ступал на последнюю ступеньку, он внезапно поскользнулся и едва ли не полетел вниз. Благо, что вовремя успел схватиться за резные перила. Что-то недовольно буркнув себе под нос, принц посмотрел на мокрый пол, а затем внезапно перевёл взгляд на затаившуюся у колоны девушку.

— Су! — воскликнул он и сразу же бросился к рассекреченной шпионке. В его голосе была слышна тревога вместе с облегчением. — Как ты здесь оказалась? Уходи отсюда, поскорее! — воскликнул он, подхватывая кузину под руку. Так и не дав ей и слова молвить, юноша поспешно поволок её к наружному бассейну.

— Бэк А! — наконец опомнилась незадачливая шпионка, пытаясь вырваться из его хватки. — Отпусти!

— Зачем ты сюда пришла? — набросился на неё с расспросами тринадцатый принц, когда они уже спустились в воду. Невидимая наблюдательница внимательно следила за каждым их движением, ловя каждое их слово. Она даже дыхание затаила, чтобы ничего не пропустить. Интересно же, зачем эта проказница заявилась сюда? — Ты хоть понимаешь, что ждёт тебя, если тебя всё-таки поймают?!

— Отстань, — небрежно отмахнулась его кузина, стараясь быть невозмутимой. Однако это давалось ей с большим трудом. Её руки нервно дрожали, тем самым выдавая беспокойство. — У меня здесь встреча. Ты не должен лезть в чужие дела, — она одарила тринадцатого принца Бэк А укоризненным взглядом. Тот тяжело вздохнул и покрепче сжал её руку.

— Встреча с кем? — он подозрительно прищурился, пытаясь найти на лице настоящей Хэ Су хоть какую-то подсказку. — Неужели к нему пришла?

— А тебе какая разница? — попыталась вырваться из его хватки девушка, едва контролируя свои эмоции. Глаза её сверкали яростью, в голосе послышались нотки обиды. Похоже, она была крайне недовольна вмешательством двоюродного братца. Ещё бы, кому бы понравилось, когда ему помешали добиться своего! — Я уже давно не маленькая и имею право встречаться с тем, с кем захочу! Прекрати вмешиваться в чужие дела.

— Что он тебе пообещал, раз ты даже сюда не побоялась прийти? — не унимался Бэк А, отказываясь разжимать пальцы.

— Жениться, — прошипела Су и отвернулась. В глазах её блестели слёзы. — Отпусти, мне больно! — настойчиво потребовала она, вновь предприняв попытку освободиться.

— Что? — от услышанного тринадцатый принц в ужасе отшатнулся, выпустив руку кузины. — Ты хоть понимаешь, на что идёшь?

— Я люблю его! — выкрикнула ему прямо в лицо разъярённая девица, нисколько не заботясь о том, что их могут услышать. — Принц Ё пообещал мне, что если я передам ему письмо, он женится на мне!

— Какое письмо?.. — растерянно произнёс Бэк А, снова пытаясь схватить её за руку. Но на этот раз Хэ Су оказалась куда проворнее и вовремя убрала руку. — Что за письмо, отвечай! Откуда оно у тебя? — голос принца заметно окреп. В глазах появилась решимость.

— Не кричи на меня! — обиженно бросила девица и попыталась броситься к лестнице, но её двоюродный брат ловко схватил её за руку и резко развернул к себе лицом.

— Опомнись! У вас нет будущего, — взмолился он, тряся упрямую Су за плечи. В глазах его блестели слёзы. — Ты только жизнь свою загубишь, но желаемого не добьёшься. Опомнись, сестра, прошу тебя, — едва слышно проговорил Бэк А с надеждой глядя в глаза девушки.

— Бэк А, ты здесь? — послышался откуда-то изнутри здания проказливый голос десятого принца, заставив собеседников вздрогнуть.

— Су, побудь здесь и никуда не уходи, — с мольбой произнёс тринадцатый принц и, не дождавшись ответа, принялся взбираться вверх по ступенькам. — Я здесь.

— Что ты там делаешь? Ничего ведь ещё не готово, — полюбопытствовал Ын, появившись на балконе. — Тебя Ук ищет, пойдём скорее.

— Ук? — искренне удивился юноша и стремительным шагом направился к брату. — Зачем это я ему понадобился?

— Вот у него и спросишь, — пожал плечами тот и направился прочь из купальни. Оглянувшись напоследок, тринадцатый принц быстро последовал за ним.

Хэ Су некоторое время неподвижно стояла под лестницей, ведущей в наружный бассейн, и неотрывно смотрела на своё отражение в воде. Она тяжело дышала. Щёки её зарделись, а глаза блестели обидой. Хе Ран даже показалось, что она вот-вот расплачется. Так вот она какая, эта настоящая Хэ Су. Упёртая, целенаправленно идущая к своей цели, но чересчур доверчивая. Да и отношения у неё с Бэк А не самые лучшие. Теперь понятно, зачем она припёрлась в купальню. Ни за кем она не шпионила, просто хотела передать своему ненаглядному какое-то письмо.

— Письмо, — задумчиво повторила Ким Хе Ран, глубоко вздохнув. — Что же в том письме такого, что он даже жениться ради него был готов?

Девушка уже хотела было направиться за письмом, как её внимание привлёк едва слышный всплеск. Она внимательно посмотрела на Су. Угрюмо глядя себе под ноги, та брела к противоположному берегу и что-то бормотала себе под нос. В её голосе была отчётливо слышна ненависть. Нисколько не заботясь о том, что её могут обнаружить, Хэ Су покидала императорскую купальню не так осторожно, как пришла сюда. Хе Ран укоризненно прищёлкнула языком и уже было направилась к балкону за письмом, как вдруг её внимание привлёк внезапно померкший дневной свет. Как вкопанная девушка застыла на месте и изумлённо посмотрела на небо. Тёмно-алый солнечный диск медленно поглощал тёмный силуэт луны. Полное солнечное затмение. От внезапного осознания Хе Ран вскрикнула и поспешно бросилась к перилам. Это же то самое солнечное затмение, в результате которого она оказалась здесь. Быть может, это её единственный шанс вернуться домой!

Сломя голову, девушка бросилась вниз по ступенькам. Она уже практически догнала Хэ Су, когда луна почти что полностью объяла солнце. Приглушённо вскрикнув, та внезапно остановилась. Мгновение Ким Хе Ран не могла понять, что происходит. Вокруг было темно, хоть глаз выколи. Девушка завороженно созерцала то, как на потемневшем небосводе луна окончательно поглотила солнце, а в следующий миг вновь выпустила его из своих объятий. От этого небо приобрело багровый оттенок. Зрелище действительно было прекрасным, и Хе Ран предпочла бы любоваться им, чем следить за странным поведением Су. Но этому не суждено было сбыться. Очередной вскрик, заставил её перевести заинтересованный взгляд на свою спутницу. Та судорожно схватилась за горло, будто её кто-то начал душить, и стремительно завалилась в воду спиной.

— Су! — испуганно воскликнула Ким Хе Ран и торопливо бросилась к падавшей девушке, но было уже слишком поздно: беспокойные воды горячего источника уже сомкнулись над её головой.

Сквозь затуманенное сознание Ким Хе Ран прорывалось мелодичное пение хёнгыма, от которого на душе девушки становилось легко и спокойно. Нежные переливы струн, точно звенящие потоки горного ручейка, стремящегося с заснеженных вершин к бескрайнему морю, постепенно начали возвращать Хе Ран к реальности. Страхи и тревоги, не так давно отравлявшие её душу, бесследно рассеялись, покорно уступая место умиротворению. Сердцебиение начало успокаиваться, дыхание выровнялось. Девушка медленно приоткрыла глаза и стала сонно озираться по сторонам. Она вновь оказалась на той же уютной кровати, отделённой от остальной части комнаты изящной решетчатой аркой. С потолка всё так же струился лиловый балдахин, слегка подрагивая от едва ощутимых колебаний воздуха. Всё в этом помещении настойчиво напоминало Ким Хе Ран о том, где она находится. Это были те же самые покои, в которых она очнулась после утомительного побега из императорской купальни. И именно их за всё время своего пребывания в Корё привыкла называть своими. Так неужели ей снова предстоит сыграть роль потерявшей память шестой кузины Мён Хи, поцапаться с Ён Хвой и натворить ещё невесть чего? Девушка печально улыбнулась. Хорошо, что это было всего лишь сном. На этот раз она будет гораздо умнее.

— Сестра, — слабым голосом произнесла Хэ Су, пытаясь привлечь к себе внимание сидевшей к ней спиной женщины в бирюзовом ханбоке. — Сестра, ты здесь? — повторила она, приподнимаясь на локтях. Но вместо шестой кузины увидела перед собой встревоженного и одновременно обрадованного Бэк А.

— Су, ты проснулась? — с ласковой улыбкой проговорил он и, отложив в сторону свой шестиструнный музыкальный инструмент, из которого мгновения назад извлекал то чарующее журчание горного потока, то завораживающие звуки пляшущего по листве дождя, и направился к кровати кузины. — Тебе уже лучше?

— Бэк А? — удивлённо моргнула девушка, пытаясь понять, что происходит. — Почему ты здесь? Где сестра? — обрушила на него шквал вопросов она. В глазах её отразилось недоумение. Су не понимала, как здесь оказался её двоюродный брат. Здесь определённо точно должны быть Мён Хи и Чхэ Рён, если, конечно, она вернулась в свой первый день пребывания в Корё. Что-то здесь точно было не так.

— Я отправил её в свои покои, — успокаивающим голосом произнёс тринадцатый принц, опускаясь на край постели недоумевавшей кузины. — Она очень обеспокоена тем, что ты потеряла сознание. Поэтому, чтобы её болезнь не обострилась, я уговорил её пойти отдохнуть, — пояснил он и ласково сжал руку Су. От его прикосновения на душе девушки стало легче. — Как ты себя чувствуешь?

— Что со мной произошло? — осторожно поинтересовалась Хэ Су и вопросительно посмотрела на принца Бэк А. Она всё ещё не могла понять, в какой момент времени её занесло. Та странная прогулка с настоящей Хэ Су по императорской купальне полностью сбила её с толку. Что это было? Сон или явь?

— Ты потеряла сознание, — пояснил юноша, слабо улыбнувшись. — Лекарь сказал, что приступы удушья у тебя начались из-за сильных душевных переживаний, что и стало причиной обморока, — на красивом лице юноши отразилось беспокойство. — Прости меня, я не должен был заставлять тебя так волноваться.

— Приступы удушья… — задумчиво повторила Су, едва шевеля губами. Так, значит, эти видения были всего лишь сном. Или же нет? — Брат, скажи, тебе ведь известно, зачем я ходила в купальню? — внезапно спросила она, внимательно заглянув ему в глаза. От её сосредоточенного взгляда юноша смутился и опустил ресницы, а затем произнёс:

— Купальню? Что ты имеешь в виду?

— Помнишь тот день, когда ты с братьями совершал омовение? — молвила девушка, не отрывая глаз от красивого лица двоюродного брата. Она хотела, наконец, выяснить, имеют ли хоть какую-то связь с реальностью её странные видения.

— Ты имеешь в виду омовение перед ритуалом? — уточнил Бэк А, устремив на неё вопросительный взгляд. Су утвердительно кивнула. — Ты действительно хочешь это знать? — Его глаза подозрительно прищурились. Странные изменения в поведении тринадцатого принца настораживали, заставляя девушку всё больше и больше убеждаться в истинности своих недавних видений.

— Это ведь как-то связано с третьим принцем? — вопросом на вопрос ответила она, с замиранием сердца ожидая его ответа, словно приговора.

— Так ты вспомнила? — В голосе Бэк А послышались нотки разочарования, будто он не был рад возвращению утраченных воспоминаний кузины.

Нет, ему совсем не нравилось потешаться над глупенькой Су, которая заново учится всему позабытому. Отнюдь, его беспокоило совсем другое. С одной стороны он радовался, что к его родственнице наконец-то начала возвращаться память. Но в то же время его настораживало то, что она снова заговорила о Ван Ё. Тринадцатый принц отдал бы всё на свете, чтобы всё, что связывало Хэ Су с его единокровным братом, было навсегда похоронено. Она будет в полной безопасности лишь тогда, когда станет держаться подальше от третьего принца. Бэк А прекрасно понимал, что Ё ничего не интересует, кроме власти. Он даже не был полностью уверен в том, что тот любил хоть одну из своих жён. Такому самовлюблённому человеку, как он, вряд ли известно, что такое заботиться о ком-то другом, кроме себя.

— Мне приснилось, что мы ссорились с тобой в купальне из-за принца Ё, — честно призналась девушка. Врать у неё никакого желания не было, да и причин, кстати, тоже. Если это всего лишь сон, то чего ей бояться? Нельзя винить человека только за то, что ему что-то не то приснилось. Да и к тому же такой заботливый двоюродный брат вряд ли стал бы давить на неё из-за неосторожного признания.

«Двоюродный брат…» — прозвучал в голове Хэ Су отголосок чего-то давно позабытого, но такого знакомого и родного. Дам Рён! Вот кого ей напоминает Бэк А. На глазах девушки выступили слёзы. Как же она скучала по нему и по родителям. Су отдала бы всё на свете, чтобы только увидеть его ласковую улыбку и услышать нежный, приятный голос. Но суждено ли этому снова случиться? Или же у Всевышнего другие планы на этот счёт? Девушка не знала. И от этого ей становилось ещё больнее.

— Что именно тебе снилось? — с ободряющей улыбкой поинтересовался тринадцатый принц, истолковав слёзы собеседницы, как своего рода сожаление. Быть может, Небеса смилостивились над ним — и его упрямая нуна навсегда выгнала из своего сердца Ё? — Расскажи мне.

— Мне снилось, — со вздохом начала его кузина, пытаясь припомнить странное видение, — как я прокралась в императорскую купальню с каким-то письмом…

— Письмом? — нетерпеливо переспросил юноша, припоминая события того дня. Тогда его отвлёк Ук, так и не дав проследить за тем, чтобы Су окончательно покинула купальню. — Ты помнишь, что там было написано?

— Нет, — разочарованно покачала головой его кузина. — Я даже не помню, куда его дела. — Она понуро опустила глаза. Загадочное видение как назло настойчиво ускользало от неё, оставляя после себя только наиболее яркие моменты. Всё, что девушка помнила, так это разговор с Бэк А, да падавшую в воду настоящую Хэ Су, глаза которой были наполнены ужасом.

— Хорошо, — слегка отрешённо произнёс тринадцатый принц. — До тех пор, пока ты ничего не помнишь, ты будешь в безопасности.

— Неужели всё так плохо с этим письмом? — насторожилась Су и с мольбой посмотрела ему в глаза. Раз он так говорит, значит, это не было сном. Неужели… она начала видеть прошлое?

— Я не знаю, — честно признался Бэк А, шумно выдохнув. — Но у меня никак не уходят из головы твои слова о том, что ради обладания этим письмом Ё готов был на тебе жениться.

— Я тоже это помню, — разочаровано вздохнула Хэ Су и недовольно поморщилась. Какое счастье, что до этого не дошло. Иначе она себе даже представить боялась, как бы смогла заставить себя делить ложе с таким «супругом». Ну, уж нет. Всё что угодно, но только не это. — Но что было в том письме, для меня остаётся загадкой.

— Пусть лучше так, — приободряюще улыбнулся ей юноша. — Раз мой старший брат ничего не предпринял, значит, письма у него нет.

— Я тоже на это надеюсь, — улыбнулась ему в ответ Су.

Тринадцатый принц согласно кивнул. Ему очень хотелось верить в то, что письма у Ё нет. Иначе неизвестно, что бы произошло, окажись оно у него в руках. Бэк А не знал, что таило в себе то таинственное послание, но был более чем уверен, что оно имело огромный вес для третьего принца. Быть может, даже способно было помочь ему обрести желанную власть. А вот этого никак нельзя допускать. По большому счёту тринадцатого принца, в чьих жилах текла кровь правителей Силлы, не очень-то интересовало то, кто следующим взойдёт на императорский престол. Он прекрасно знал, что ему это не светит, так как он был сыном побеждённого народа. Ни один из представителей сильных домов Корё не позволил бы, чтобы это произошло. Никто из них не желал, чтобы на землях Корё установилась власть потомков павшей Силлы. Да и сам император вряд ли это допустил бы. Для него существовал только один наследник — Му. И только ему он готов был передать свой престол. Бэк А прекрасно знал это, поэтому и не питал никаких иллюзий на этот счёт. А зачем? Только зря расстраиваться, да врагов себе наживать. Матушка всегда просила его быть осторожным — и он не может её ослушаться.

Юноша шумно вздохнул и направился к своему хёнгыму. Любовно проведя по его корпусу, он взял в руки бамбуковую палочку и уже было снова собрался начать играть что-нибудь успокаивающее для двоюродной сестры, как его посетила одна блестящая идея.

— Как насчёт состязания в игре на хёнгыме? — его задумчивое лицо осияла лукавая улыбка. Он не мог упустить столь удачного момента, чтобы не выяснить, кто же из них достоин звания лучшего музыканта Сонгака. Да и лекарь говорил, что сейчас музыка будет для Су наилучшим лекарством от душевных переживаний.

— В игре… на хёнгыме?.. — растерянно переспросила девушка, нервно заёрзав на месте. Ну, вот опять началось. Не одно, так другое. И что ему сказать? Сослаться на плохое самочувствие? Нет, не прокатит. Лекарь наверняка уже сказал ему, что сейчас для неё музыка является самым лучшим снадобьем. А от этого будет сложнее отвертеться. Хэ Су глубоко вздохнула и, собравшись с силами, решила рассказать всё так, как есть. — Я бы с радостью, но я совсем не умею играть на хёнгыме.

— Как это — не умеешь? — удивлённо моргнул тринадцатый принц, чуть не выронив палочку из рук. — Не говори ерунды. Ты всегда хорошо играла на хёнгыме, — с лёгкой укоризной проговорил он, внимательно посмотрев на кузину. — Быть может, ты многого не помнишь, но вот заставить тело что-то позабыть гораздо сложнее. Иди сюда, — поманил он её рукой, — я помогу тебе вспомнить.

Су тяжело вздохнула и неохотно поднялась с кровати. Никакого желания спорить с двоюродным братом у неё не было. Она была не в том состоянии, чтобы пререкаться с кем бы то ни было. Легко и практически бесшумно ступая по тёплому полу, девушка направилась к тринадцатому принцу Бэк А. Тот галантно уступил ей свою подушку, а сам уселся рядом на тёплом полу. Когда его двоюродная сестра поудобнее умостилась подле него, он окинул её придирчивым взглядом и неодобрительно прищёлкнул языком.

— Так садится только тот, кто никогда не играл на хёнгыме. Похоже, ты действительно всё забыла, — юноша досадливо показал головой. — Ладно, — со вздохом продолжал он, — будем учить всё по новой.

Девушка даже удивлённо ахнула от таких внезапных перемен в принце. Чего-чего, но явно не этого она от него ожидала. Насмешек, радостных воплей по типу «Ура-а-а!!! Одной соперницей меньше. Наконец-то я стану лучшим музыкантом Сонгака!» Но вот только не предложения всему «заново» обучиться.

— Для начала — сядь прямо, — начал наставление Бэк А, внимательно наблюдая за действиями недоумевавшей Хэ Су. — Да, вот так. Теперь раздвинь колени и выставь правое колено чуть вперёд…

При упоминании о коленях девушка зарделась. Нет, ей, конечно же, не предлагали ничего зазорного. Но сама эта фраза, произнесённая устами мужчины, уже казалась настораживающей. Су кашлянула, пытаясь отогнать пошлые мысли. Ей сейчас не любовью заняться предлагают, а пытаются научить играть на хёнгыме… Да что же это такое?!

— Что? Я что-то не то сказал? — тринадцатый принц недоумённо уставился на раскрасневшуюся кузину и мгновение смотрел, не моргая, пока до него, наконец, не дошло, в чём дело. — Я имел в виду, что так удобнее сидеть, — начал оправдываться он, смущённо отведя взгляд. — Тебе просто придётся положить хёнгым себе на правое колено.

— Я поняла тебя, — приободряюще улыбнулась девушка, пытаясь преодолеть смущение. Приняв позу, о которой её просили, она выжидающе взглянула на двоюродного брата. Тот прочистил горло и передал ей музыкальный инструмент.

— Теперь уложи его на правое колено. Нет, не совсем так. Уложи его слегка на ребро. Немного ниже, — принц Бэк А жестом показал ей, чтобы она сдвинула инструмент ближе к полу. Хэ Су попыталась сделать так, как ей велено, но у неё не совсем получилось: ребро хёнгыма неприятно давило колено. Юноша терпеливо вздохнул и осторожно поправил шестиструнный инструмент, придав ему необходимое положение. — Теперь возьми в правую руку сультэ и… Загни пальцы. Нет, вот так, — тринадцатый принц упёрся подушечками пальцев в ладонь, отставив большой палец в сторону, и развернул кисть к своей ученице, чтобы лучше было видно. — О, хорошо. Теперь немного приподними указательный палец. Нет, не разгибай. Да. Теперь зажми между указательным и средним пальцем палочку так, чтобы один её край оказался наверху и как бы перечёркивал согнутые пальцы. Да. Нижний край поддень указательным пальцем как крючком. Немного ниже опусти, чтобы удобнее было играть. А теперь большим пальцем упрись в выступающий нижний край. Да, молодец.

Су старалась выполнять всё, что он ей говорил. Хоть у неё и не всё получалось, её очень радовало то, что Бэк А не раздражался на неё, а спокойно помогал исправлять ошибки. С таким умеющим контролировать себя учителем она многому сможет научиться, если захочет. Чего-чего, а вот освоить игру на хёнгыме у неё уже давно мысли были, только вот не было возможности. Да и времени, кстати, тоже. В своей эпохе ей вполне хватало и своих забот, а времени на обучение чему-то новому практически не было. Зато теперь у неё этого времени более чем достаточно. Главное, только не растратить его зря. И раз ей выпал шанс обучиться игре на хёнгыме, то ей ни в коем случае нельзя его упускать. Кто знает, быть может, ей больше никогда не предложат научиться играть на каком-либо музыкальном инструменте. Поэтому, чтоб потом не жалеть, ей следует согласиться. Тем более это не так уж и сложно. По крайней мере, ей так казалось…

— Теперь немного растопырь пальцы левой руки, — продолжал свои наставления тринадцатый принц, с радостью наблюдая, как у его кузины понемногу начинает получаться. — Да. Теперь немного согни их и опусти на струны. Так, поближе к анджоку. Указательным и средним пальцами придерживай струну, по которой хочешь ударить первой, а безымянным — соседнюю сверху, чтобы она не мешала. Вот так. А теперь попробуй ударить по струнам.

Девушка старалась неуклонно следовать всем рекомендациям Бэк А, только вот в какой-то момент что-то пошло не так. Вроде бы она всё делала так, как наставлял кузен, но всё равно где-то допустила ошибку. Когда она только ударила по струнам сультэ, как тут же вместо красивой мелодии начала создаваться такая какофония, что бедный тринадцатый принц болезненно поморщился и поспешно выхватил палочку из её руки. Су печально фыркнула. И какой после этого из неё талантливый игрок на хёнгыме? Такой «виртуозной» игрой ей только ворон в поле пугать… Но кто сказал, что будет легко? Раз она приняла решение научиться игре на хёнгыме, то должна идти до конца. Иначе, зачем было вообще браться за это дело?

Пока Хэ Су была занята своими размышлениями, принц Бэк А, не говоря ни слова, уселся у неё за спиной. Взяв её руки в свои, он опустил их на струны и принялся извлекать из хёнгыма сладостные звуки. От его внезапного прикосновения девушка невольно вздрогнула. Она никак не ожидала ничего подобного от тринадцатого принца. Неужели она настолько безнадёжна, раз её двоюродный брат решил пойти на такие меры? Похоже на то.

Мысли в голове Су чудовищно спутались в один тугой клубок, так что стало почти невозможно извлечь из него что-то внятное. Непосредственная близость Бэк А сводила девушку с ума. Спиной она ощущала прикосновение его груди, а его горячее дыхание обжигало её шею. Вместо того чтобы наблюдать за тем, как кузен играет на хёнгыме и запоминать, Хэ Су несколько мгновений сидела как зачарованная. Дыхание участилось, сердце бешено забилось в груди и девушке стало невероятно жарко. Су понимала, что если она сейчас же не совладает со своими чувствами, то её неправильно поймут. А это уже не очень хорошо.

«Идиотка, возьми себя в руки! — мысленно одёрнула себя она, пытаясь вернуть над собой контроль. — Если будешь так и дальше реагировать подобным образом на мужские прикосновения, то очень скоро станешь кисэн. Разве ты этого хочешь?» — она кашлянула и мотнула головой, пытаясь привести себя в чувства. К счастью, это сработало. Небольшая встряска помогла привести мысли в порядок, а поочерёдные вдохи и выдохи нормализовали дыхание.

— Я что-то сделал не так? — произнёс принц обеспокоенным тоном. Странное поведение Хэ Су заставило его прекратить игру и, отстранившись, недоумённо воззриться на свою ученицу. Девушка выглядела взволнованной и часто дышала, будто ей становилось снова плохо. — С тобой всё в порядке? — проговорил он и заботливо прикоснулся ко лбу кузины. От его прикосновения Су невольно вздрогнула и отвела взгляд.

— Всё хорошо, — со смущённой улыбкой ответила она, стараясь говорить как можно спокойнее. — Просто мне очень стыдно, что я больше не умею играть на хёнгыме, — продолжала девушка, пытаясь увильнуть от ответа. Ну не говорить же Бэк А правду? А то ещё, чего доброго, он сочтёт, что она влюбилась в него. Конечно же, во времена Корё браки между двоюродными родственниками были вполне нормальным явлением. Только вот она не принадлежала к этой эпохе и не принимала это как должное. Прежде, чем стать Хэ Су, она была совершенно другим человеком, родилась и выросла в совершенно другой эпохе — и поэтому подобная связь между двоюродным братом и сестрой ей казалась чем-то неправильным. Быть может, её душа и принадлежит другому миру, но вот теперешнее её тело как раз-таки наоборот принадлежит этой эпохе — и этого не изменить. Как не крути, Су всё равно останется родственницей тринадцатого принца.

Бэк А тяжело вздохнул, но ничего не ответил. Он чувствовал, что его двоюродная сестра чего-то не договаривает, но вот только не мог понять что именно. Ему почему-то казалось, что он совершил какую-то непростительную ошибку, только вот какую, он ещё не совсем понял. Быть может, это потому, что Хэ Су после потери памяти начала вести себя довольно странно? Да, возможно. Прежняя Су никогда не шарахалась от его прикосновений. Будучи детьми, они нередко дурачились, пытаясь свалить друг друга с ног, отчего их матери встревожено ахали, да всячески пытались унять проказливую детвору.

При воспоминаниях о беззаботном детстве Бэк А мечтательно улыбнулся. Ах, если бы можно было повернуть время вспять, тогда бы он был невероятно счастлив. Рядом была бы его любимая Мён Хи, сначала ставшая для него названной сестрой, а со временем и возлюбленной. Её матушка была в хороших дружеских отношениях с его матушкой, ещё задолго до того, как они стали жить в разных городах. Даже после того, как его матушка, принцесса Сук Мён, покинула столицу и вышла замуж за его отца, императора Корё, госпожа Хон нередко навещала её. В один из таких визитов тринадцатый принц и познакомился с Мён Хи. Она была живой и проказливой девчонкой, что сразу же привлекло внимание маленького принца. Дочка господина Хэ и госпожи Хон могла быть разной: порой смешливой, а порой невероятно застенчивой. Тогда она была полна жизнерадостности и весёлости, не то, что сейчас. Теперь же Мён Хи стала сдержанной, осторожной женщиной, одолеваемой неизлечимой болезнью, что подобно червю подтачивала её жизненные силы. Тринадцатому принцу даже не верилось, что когда-то она была совершенно другой, так же как и Су. Они обе изменились, хоть и под влиянием совершенно разных обстоятельств. Но в памяти Бэк А эти двое навсегда останутся такими, какими он знал их прежде.

Пока они были детьми, между ними не было никаких преград и условностей, но со временем всё изменилось. Мён Хи, даже будучи старше тринадцатого принца на десять лет, беззаботно играла с ним и с Хэ Су в самые разнообразные игры, какие только знала. Когда же они выросли, всё изменилось. Между ними начала стремительно расти невидимая стена, существование которой юноша остро ощущал. Именно эта стена и мешала жене восьмого принца и влюблённому в неё Бэк А быть счастливыми. Взрослая жизнь оказалась не настолько беззаботной, как думалось в детстве. Теперь на их плечи легло бремя забот, которое они были вынуждены нести по тернистым тропам жизни. Как бы ни было горько осознавать это, но взрослая жизнь и на тринадцатом принце оставила свой отпечаток. Он уже не был тем ветреным мальчишкой, которому ни до чего нет дела. Теперь у него появились обязанности, которых ему уже не избежать. Время меняет людей, теперь он это хорошо усвоил.

— Бэк А, ты здесь? — нежный голос Хэ Су и лёгкое прикосновение к его руке наконец вырвало принца из задумчивости. — С тобой всё хорошо? — В голосе девушки прозвучали нотки беспокойства.

— Да, всё в порядке, — ответил он, ласково улыбнувшись. — Просто я вспомнил, что мне пора уже возвращаться во дворец, — продолжал юноша, подымаясь на ноги. — Не хочу, чтобы Чжон успел куда-нибудь запрятать мой альбом с рисунками.

— Четырнадцатый принц таскает у тебя рисунки? — искренне удивилась девушка, тоже поднимаясь на ноги. Похоже, эти двое неплохо ладят между собой. Быть может, она сможет и с другими принцами подружиться. Всё-таки подобные связи не будут лишними.

— Иногда случается, — с улыбкой пояснил двоюродный брат Су, коротко фыркнув. — Сегодня мне посчастливилось запечатлеть его во время уличной драки. Теперь он считает, что имеет полное право на этот рисунок. А заодно и на альбом, — со вздохом добавил он, вспоминая проделки младшего братца. — Но я планирую немного проучить его.

Девушка лукаво улыбнулась, представляя какое это будет зрелище. Наверняка изобретательный тринадцатый принц придумает что-то такое, что его младший братец надолго запомнит. Насколько Хэ Су знала из истории, принц Бэк А никогда не славился значительными достижениями в боевых искусствах. Напротив, он был музыкантом, художником и поэтом. А значит, с воображением у него никаких проблем не было. Интересно, какой план мести он подготовил для принца Ван Чжона?

— И что ты намерен делать? — Су с любопытством заглянула в его искрящиеся озорством глаза. Казалось, всё её недавнее смущение как ветром сдуло. Сама не понимая почему, девушка всё больше и больше привязывалась к этому юноше. И не потому, что он был её родственником-красавчиком, по которому вздыхали все девушки Сонгака. Она чувствовала, что именно этому человеку может довериться, так же как и Мён Хи или Су Хён.

— Я пока не уверен, что у меня получится, — с загадочной улыбкой произнёс Бэк А. В его глазах заискрился лукавый огонёк. — Но если мне всё-таки удастся осуществить задуманное, я обязательно расскажу тебе об этом.

— Брат, — протянула девушка и постаралась сделать жалобное лицо, чтобы таким образом склонить упрямого принца на свою сторону. Раньше такой приём у неё всегда прокатывал, поэтому она нисколько не сомневалась в его эффективности. Главное, не переборщить. Остальное — вопрос времени. — Ну, пожалуйста, брат! — она даже схватила Бэк А за руку, чтобы быть более убедительной.

Не ожидавший подобного напора тринадцатый принц невольно смутился и даже руку отдёрнул. Его начало преследовать смутное ощущение того, что в его кузину кто-то вселился. Иначе откуда у неё такие замашки? Та Хэ Су, которую он знал раньше, никогда не умела так делать. Но больше всего его удивляло то, что у него не было ни сил, ни желания сопротивляться ей. Похоже, с потерей памяти Су приобрела способности шаманки. Другого объяснения её поведению он так и не смог найти.

— Хорошо, хорошо, — наконец сдался Бэк А, замахав руками. — Только прекрати на меня так жалобно смотреть: ты меня пугаешь, — добавил он и поспешно отвернулся, стараясь скрыть смущение.

— И? Я слушаю, — требовательным тоном произнесла она, выжидательно скрестив руки на груди. Обескураженный таким поворотом событий юноша даже вздрогнул и, не придумав ничего лучшего, тяжело вздохнул и проговорил:

— Во дворце есть одна очень проказливая особа, которая порой может даже третьего принца заставить спасаться бегством, не говоря уже о Чжоне.

— Спасаться бегством? — Глаза девушки загорелись любопытством. — Кто же она такая, что даже сам Ё её боится?

— А вот об этом узнаешь позже, — с лукавой улыбкой проговорил тринадцатый принц и шутливо щёлкнул Хэ Су по носу, отчего та невольно поморщилась. — Я и так рассказал тебе достаточно много, — добавил он и, грациозно развернувшись на пятках, поспешно покинул комнату родственницы, оставив ту в полном недоумении.

Натрудившееся за день солнце устало клонилось к закату, когда изнуренный долгими и безрезультатными поисками тринадцатый принц Бэк А еле-еле плёлся по одному из внутренних дворов обширного дворца Манвольдэ. Он уже успел полностью оббегать чуть ли не весь дворцовый город, и притом не один раз. Где он только не побывал за последний час: и обследовал практически весь Кунсон (в том числе и дворец императрицы Ю, и даже в Дамивон несколько раз заглянул), посетил Хвансон и порасспрашивал там чуть ли не всех стражников, но нужной ему особы нигде не было. Измученный принц даже во дворец Чхомсондэ заглянул, но и там её не оказалось. Похоже, сегодня точно не его день. Сначала Чжон отобрал у него альбом с рисунками, потом ему так и не удалось нормально пообщаться с Мён Хи из-за внезапного недуга кузины, а теперь ещё и непоседливая принцесса куда-то запропастилась. Бэк А уже начал опасаться, как бы она не отправилась в какой-нибудь из дальних храмов Сонгака. Упаси Небо его от такого «счастья». Конечно же, юноша не имел ничего против поклонения Будде, так как и сам нередко заглядывал с матушкой в дворцовую пагоду помолиться за здоровье Его Величества. Однако его очень беспокоило то, что единственный человек, способный помочь ему осуществить маленькую месть, куда-то исчез. И неизвестно, когда появится.

Понурив голову, тринадцатый принц в который раз направился во дворец Хванджон. Теперь, после безрезультатных поисков, он окончательно убедился в том, что лучше самой императрицы Ю никто не может знать, где находится её дочь. Именно поэтому Бэк А и решился на этот визит. Не сказать, что он был очень рад намечавшейся беседе, но и избежать её у него тоже не было никакой возможности. Иначе ему так и не удастся проучить Чжона, а этого он никак не мог допустить. Раз младший братец всё никак не усвоит, что откровенный грабёж — это плохо, нужно объяснить ему более доходчиво. А то сегодня альбом отобрал, а завтра, глядишь, и на музыкальные инструменты позарится. А вот это уже было бы слишком. Матушка всегда говорила Бэк А, что ради восстановления справедливости непременно нужно сделать всё возможное. И как раз это юноша и намеревался сделать. Раз он самостоятельно не может проучить Чжона как следует, тогда ему следует обратиться за помощью к его младшей сестре. Кто-кто, а уж она точно сможет поставить братца на место и вернёт альбом законному владельцу.

Теперь самой главной задачей для Бэк А был именно поиск этого столь необходимого союзника. Он, конечно, понимал, что не так-то просто будет уговорить капризную сестрицу ему помочь. Однако был более чем уверен, что ему это всё-таки удастся. Как-никак ради неё ему пришлось перерыть не одну книжную лавку Сонгака, чтобы отыскать приглянувшуюся ей книгу. Принцу порой даже в Кёнджу приходилось отправлять послов, чтобы добыть необходимую литературу для любимой сестрицы. Так что она перед ним в неоплатном долгу. Если ему не удастся уговорить её оказать ему небольшую услугу, то он обязательно припомнит ей те трактаты, в поисках которых ему пришлось перешерстить всю столицу. Так что, как говорится, долги нужно отдавать.

Обдумывая по дороге дальнейший план действий, тринадцатый принц даже не заметил, как оказался на пути у чёрного вихря, с невероятной скоростью мчавшегося прямо на него.Только чудом Бэк А удалось в последнюю секунду отскочить в сторону, чтобы избежать столкновения. Когда опасность миновала, юноша облегчённо выдохнул и проводил недоуменным взглядом стремительно удалявшийся ураган. Каково же было его удивление, когда в этом вихре он узнал четвёртого принца Ван Со. Кто-кто, а вот он точно должен знать, куда запропастилась его неуловимая сестрица. Хоть Бэк А порой и до жути боялся молчаливого брата, от одного взгляда которого сразу хотелось провалиться под землю, но всё же лучше он порасспрашивает именно его, чем пойдёт на поклон к его горделивой матушке. Как говорится, из двух зол нужно выбирать меньшее. Всё-таки, как бы ни был страшен четвёртый принц, но у тринадцатого не было иного выбора. Поэтому, недолго думая, Бэк А со всех ног кинулся догонять Ван Со, который, на удивление, уже успел преодолеть значительное расстояние в сравнительно незначительный промежуток времени. Юноша искренне поразился подобной способности брата. И где его только научили так быстро ходить? Неужели в Шинджу пришлось за лошадьми погоняться?

— Брат, постойте! — прокричал запыхавшийся тринадцатый принц, едва поспевая за четвёртым. Но принц Ван Со словно не слышал его, молча продолжая свой путь. — Брат, вы не видели Сан Хи? — наконец проговорил Бэк А в надежде, что его таки услышат. Как и ожидалось, имя сестры подействовало на погрузившегося в свои думы Со должным образом.

— Сан Хи? — подозрительно переспросил он и, резко остановившись, выжидательно уставился на чуть ли не налетевшего на него младшего брата. От его холодного проницательного взгляда у бедного Бэк А чуть душа в пятки не ушла. Одним своим видом он вызывал у младшего принца леденящий душу ужас, заставив того тысячу раз пожалеть о том, что вообще обратил на себя внимание. От четвёртого принца Со веяло опасностью, а в глазах плескалась холодная ярость. — Зачем она тебе? — прогремел он, зловеще прищурившись. От его пронзительного взгляда по спине Бэк А пронёсся табун мурашек, а в горле застрял тугой комок.

— Я х-хотел п-попросить её об од-должении, — промямлил тот, нервно заикаясь чуть ли не на каждом слове.

— Вот как, — произнёс Ван Со таким тоном, что у тринадцатого принца чуть колени не подкосились. Было видно, что он с трудом сдерживает гнев, и вот-вот готов был вызвериться на так некстати подвернувшемся невезучем братце.

Стараясь сохранить самообладание, юноша нервно поклонился и инстинктивно попятился назад. Ему никак не хотелось быть растерзанным четвёртым принцем, метко прозванным в народе Волком. Едва сдерживая нервную дрожь по всему телу, Бэк А готов был броситься наутёк. И не важно, что первоначально императрица Чжи На ему показалась гораздо опаснее. Теперь он окончательно убедился, что с разъярённым Со лучше не связываться.

— Прошу прощения за беспокойство, — проговорил тринадцатый принц дрожащим голосом, едва сдерживая непреодолимое желание сбежать, — но мне нужно идти.

Не дожидаясь ответа, он резко развернулся и чуть ли не бегом пустился в сторону Хванджона. На хмуром лице четвёртого принца появилась презрительная улыбка.

— Она у матери во дворце, — сухим тоном произнёс он и молча направился прочь из дворца. Он больше не намерен оставаться в этом ужасном месте, где даже братья шарахаются от него, как от прокажённого; а родная мать заставляет чувствовать себя полным ничтожеством. Со никогда не мог понять, за что его так сильно ненавидели. Разве была его вина в том, что ради того, чтобы выжить, ему пришлось стать хладнокровным убийцей? Разве был он повинен в том, что левую часть его лица уродовал расщепленный надвое шрам, который он всем своим существом ненавидел и от которого никак не мог избавиться? Была ли его вина в этом? Принц Со не знал, да и знать не хотел. Даже если бы он знал, то что бы это изменило? Его матушка стала бы к нему благосклоннее? Или братья перестали бы бояться его до дрожи в коленях? Смешно! Разлитой воды назад не соберёшь. Хоть его и заставили стать таким, а потом вышвырнули на улицу как ненужную шавку, то больше он не намерен мириться с этим. Четвёртый принц сделает всё, чтобы вернуть благосклонность горячо любимой матушки. И не важно, что для этого потребуется. Он найдёт способ вернуть то, что ему принадлежит по праву.

Тринадцатый принц Бэк А смог нормально дышать только после того, как четвёртый принц Ван Со полностью скрылся из виду. Его сердце бешено колотилось в груди, а в висках подобно чангу стучала кровь. Ещё чуть-чуть и принц точно бы потерял сознание, если бы вовремя не сбежал от вызывающего ужас брата. И какая муха только укусила Со? Нет, при чём тут муха? Разве стал бы его старший брат обращать внимание на такую мелочь? Да тут явно без бешеного шакала не обошлось! Наверняка Ё таки нашёл, чем задеть ненавистного братца. Ну, да. Кто же ещё. Он-то укусил и зубы спрятал, а остальным что делать, когда на них разъярённый Волк несётся? С местностью слиться, что ли?! Да уж, одни проблемы от этих старших братьев. Как жаль, что на них у него нет управы. А то знали бы, как ни в чём не повинных людей до нервной дрожи доводить. Вот, у него теперь даже глаз дёргаться начал! Так, спокойно. Всё хорошо. Ничего страшного не произошло. Кровожадный Волк его не съел. Он остался жив. Он жив — и это главное. Но зато теперь он точно знает, где искать Сан Хи. Так что несколько минут неприятного общения с Со того стоили. Надо будет с Сан Хи и насчёт него поговорить, а вдруг она и на него управу найдёт. А что, было бы не плохо! Тогда не пришлось бы ему, тринадцатому принцу, становится бледнее луны в присутствии четвёртого брата. Да, определённо точно нужно будет как-нибудь пообщаться с проказливой сестрицей на эту тему.

Собравшись с духом, принц Бэк А наскоро привёл себя в порядок и твёрдой поступью направился в Хванджон. Когда он переступил порог дворца императрицы Ю, ему несказанно повезло. К нему навстречу как ни в чём не бывало шла та, на поиски которой он потратил столько времени. Тринадцатый принц даже немного расстроился из-за этого. Но увидев на лице младшей сестрёнки лучезарную улыбку, больше не смог на неё злиться и тоже улыбнулся ей в ответ.

— Братец Бэк А! — радостно воскликнула принцесса Сан Хи и почтительно склонила перед старшим братом голову. — Что привело тебя сюда? — проговорила она, с любопытством заглядывая тринадцатому принцу в глаза.

— Сан Хи, где ты пропадала столько времени? — с притворной обидой произнёс юноша и внимательно посмотрел на маленькую непоседу. — Мне из-за тебя пришлось чуть ли ни весь дворец оббегать. У меня даже ноги заболели от длительной ходьбы, — с жалобным видом он показал себе на ноги, которые всё ещё подрагивали после встречи с Со. С минуту девочка недоумённо разглядывала ни с того ни с сего заявившегося к ней тринадцатого брата, а потом серьёзно спросила:

— Тебе ведь что-то нужно от меня, да?

— Сестрица, ты ведь поможешь мне? — проговорил Бэк А, с надеждой глядя на подозрительно сощурившуюся собеседницу.

— А с чего это мне помогать тебе? — недовольно фыркнула принцесса Сан Хи, скрестив руки на груди. — Что мне с того будет, если я помогу тебе?

— Вот же упрямая девчонка! — возмущённо бросил юноша, стараясь сохранить самообладание. — А о тех трактатах, что я для тебя чуть ли не по всему Корё искал, ты запамятовала?

— И пошутить нельзя, — досадливо фыркнула девочка и направилась к деревянной лестнице, ведущей наверх. — Говори, зачем пришёл, -добавила она, не оборачиваясь.

— Вот, теперь другое дело, — обрадовался Бэк А столь лёгкой победе и принялся догонять единокровную сестру. — Поможешь мне проучить Чжона?

— Чжона? — Сан Хи резко остановилась и подозрительно покосилась на тринадцатого брата. — А вот об этом мы уже не договаривались, — она недовольно надула губки и, получше подобрав юбки своей лиловой чхимы, гордо направилась к своим покоям.

— Сан Хи, мне больше не к кому обратиться, — умоляющим тоном проговорил тринадцатый принц, чуть ли не по пятам следуя за упрямой сестрой. — Сегодня днём он отобрал у меня альбом с рисунками, которые мне поручил нарисовать Его Величество.

— А я-то тут при чём? — как можно равнодушнее постаралась произнести одиннадцатилетняя принцесса. Конечно же, она не была настолько бессердечна, чтобы повернуться к старшему брату спиной именно в тот момент, когда ему нужна была её помощь. На первый взгляд, похищенный альбом не представлял никакой особой ценности. Ха, подумаешь, какие-то рисунки! Но тот факт, что они были выполнены по поручению Его Величества, давал им значительно большего веса. Сан Хи не знала, в какие сроки Бэк А нужно было закончить эти зарисовки и показать их императору. А что если ему уже завтра, или того хуже, уже сегодня нужно представить отчёт Его Величеству о выполненной работе? А если он этого не сделает, быть беде… От подобной мысли девочка невольно вздрогнула и обеспокоенно посмотрела на тринадцатого брата, напрочь позабыв о своём недавнем желании немножечко над ним поиздеваться. Доставать старших — было излюбленным развлечением принцессы Сан Хи. Подурачиться с ровесниками и младшими — это конечно весело, но вот с теми ощущениями, которые она получала после розыгрышей старших, ни в какое сравнение не шло. Но сейчас юной принцессе было не до этого. Быть может, если она сейчас отвернётся от Бэк А, то его из-за неё накажут. А уж этого она никак не хотела. Поэтому, тяжело вздохнув, девочка, наконец, проговорила:

— Тебя же не накажут из-за этого альбома? — в её глазах плескалось искреннее беспокойство, что не ускользнуло от внимательного взгляда тринадцатого принца.

— Я не знаю, — честно признался он. — Но мне очень хотелось бы вернуть его обратно. — Юноша на мгновение умолк, стараясь собраться с силами, а затем продолжил более уверенным тоном: — В этом альбоме находится незаконченный портрет Мён Хи. Мне очень хотелось ещё сегодня его закончить и показать сестре, но Чжон своим вмешательством только всё испортил. Пожалуйста, Сан Хи, помоги мне вернуть его, — Бэк А умоляюще сжал руку единокровной сестре, ища в её тёмных как и у Со глазах понимания. — Для меня этот рисунок очень важен.

Хоть одиннадцатилетняя девочка ничего и не знала о чувствах старшего брата к этой малознакомой женщине, которую она изредка встречала во дворце в сопровождении её супруга, восьмого принца Ван Ука, но она прекрасно понимала, насколько Бэк А дорог этот альбом с рисунками. Хоть она сама не умела рисовать, но не однократно видела, с каким трепетом её тринадцатый брат относится к своим работам. Порой ей это напоминало то, как она сама гордилась собственноручно вышитыми носовыми платочками, которые щедро раздарила матушке, Его Величеству, братьям и сестрам. Так что Сан Хи могла понять, что сейчас чувствовал её единокровный брат.

— Хорошо, я помогу тебе, — с лучезарной улыбкой сообщила принцесса, тем самым стараясь развеять туманом окутывавшую их печаль. Мимо проходившие служанки учтиво поклонились и, поспешно направились по своим делам, то и дело бросая любопытные взгляды на странную парочку. Они уже давно обсуждали то, кому же может принадлежать сердце красавчика-принца. Сказать, что по нему вздыхали чуть ли не все служанки дворца, ничего не сказать. Он всегда был приветлив с ними и вежлив, даже несмотря на их низкое положение, что во влюблённых девичьих глазах ставило его на голову выше всех остальных обитателей дворца. Признаться, ни одна из молоденьких прислужниц не была бы против привлечь к себе внимание тринадцатого принца. До сих пор дворцовые девушки очень надеялись, что сердце красавчика Бэк А никому не принадлежит. Но вот только что увиденная сцена породила в их головах новую тему для обсуждений.

— Скажи, что я должна сделать? — с сияющей улыбкой поинтересовалась девочка и потянула тринадцатого брата в свои покои, прочь от любопытных глаз вездесущих служанок. Наверняка после этого их разговора по дворцу поползут странные слухи, что будто бы у неё интрижка со старшим братом. Ну и пусть, так даже интереснее. Главное, чтобы никто из этих языкастых прислужниц не прознал, кто же на самом деле пленил сердце юной принцессы.

— Ты сможешь забрать его у Чжона? — проговорил тринадцатый принц, неотрывно глядя на единокровную сестру. Глаза принцессы лукаво сощурились, а на лице появилась проказливая улыбка.

— Ты ведь не просто так ко мне обратился, да? — понизив голос до шёпота, произнесла она, так как за дверью послышалась подозрительная возня. Похоже, нахальные служанки не могли упустить момента, чтобы не подслушать разговора новых объектов своих сплетен.

— Сан Хи, только ты в силах мне помочь! — с жаром произнёс обрадованный Бэк А, не придав должного значения настороженности принцессы. Вмиг лицо девочки изменилось и, недовольно цыкнув на недогадливого брата, Сан Хи резко распахнула дверь и зло посмотрела на побелевших со страху прислужниц.

— Вам что, заняться больше нечем! — чуть ли не завопила от негодования она. — Вечно суёте свой нос в чужие дела. Ещё раз увижу вас околачивающихся без дела возле моей комнаты, попрошу матушку наказать вас по всей строгости за ваш длинный язык. Вы меня поняли? — одиннадцатилетняя принцесса гневно сверкнула глазами, отчего служанки нервно сглотнули и боязливо попятились назад, то и дело кланяясь и невпопад тараторя извинения. Когда же не на шутку перепугавшихся служанок и след простыл, принцесса Сан Хи с довольным видом закрыла дверь и с любопытством посмотрела на замершего в недоумении Бэк А. Хоть он и сам был принцем, но в этот момент ему почему-то захотелось преклониться перед этой властной особой.

— Хватит смотреть на меня ошеломлённым взглядом, — довольно хмыкнула она, вдоволь налюбовавшись изумленным братом.

— Прости, — сам не понимая, за что извиняется, проговорил принц. Но затем, окончательно придя в себя, дружески похлопал единокровную сестру по плечу. — Ловко же ты с ними расправилась! Теперь у них надолго отпадёт желание шпионить за тобой.

— Хотелось бы на это надеяться, — с едва различимой грустью в голосе ответила Сан Хи. О, Небо! Если бы оно только знало, как она устала от этой постоянной слежки назойливых прислужниц, приставленных к ней её же матерью. Порой принцессе и самой, как и Чжону, хотелось переодеться в простые одежды и сбежать из дворца. Наконец вырваться из плена душных крепостных стен и в полной мере насладиться пьянящим вкусом свободы. Но разве она могла на это надеяться, постоянно находясь под неусыпным надзором? Ей ничего не оставалось, кроме как убеждать себя в том, что когда она станет старше, то непременно сможет свободно покидать дворец.

— Так что насчёт Чжона? — осторожно поинтересовался Бэк А, снова возвращая задумавшуюся сестру к реальности. — Сможешь его проучить, чтобы он больше не таскал мои рисунки?

— Это будет непросто, — задумчиво произнесла Сан Хи, подперев кулачком подбородок. — Но одна идея у меня всё же есть, — добавила она, переведя на тринадцатого брата проказливый взгляд. — Только пообещай мне кое-что.

— Что ты там ещё задумала? — насторожился Бэк А, неотрывно глядя на хитро улыбающуюся принцессу.

— Ничего особенного, — проговорила она, решительно приближаясь к нему. Такая внезапная перемена в Сан Хи заставила невезучего юношу попятиться назад. Теперь он точно влип. А он уже было понадеялся, что так просто осуществит задуманное. Глупец! Как он мог подумать, что эта шкода так просто согласиться оказать ему услугу, и при этом ничего не попросив взамен. Смешно!

— Только не проси меня отправиться в Позднюю Цзинь за каким-нибудь редким трактатом, — умоляющим тоном произнёс принц Бэк А, втайне надеясь, что желание его единокровной сестры более приземлённое.

— Нет, книги мне пока не нужны, — небрежно отмахнулась девчонка и крепко сжала руку брата. — Пообещай мне вот что… — она на мгновение запнулась, пытаясь преодолеть внутреннюю борьбу: может ли она довериться ему? Правильный ли выбор сделала, когда решила обратиться именно к нему за помощью? Но разве она может поступить иначе? Принцесса Сан Хи глубоко вздохнула и произнесла решительным тоном: — Стань для брата Со хорошим другом.

— Что?! — заикаясь проговорил тринадцатый принц, и как ошпаренный отпрянул назад, сбив на своём пути изящную селадоновую вазу с цветущими ветвями сливы. Та покачнулась и с грохотом рухнула на пол, разбрызгивая в разные стороны воду. К счастью, ваза особо не пострадала: от её горлышка откололся всего лишь небольшой кусочек. Но вот зато загнанный в угол Бэк А стал белее снега.

— Ты с ума сошла?! — завопил он, мысленно чихвостя себя на все лады. Ну не идиот же он, а! Ещё и какой идиот! Нашёл, кого просить о помощи. Уж лучше бы Сан Хи потребовала достать полное собрание сочинений Ли Бо, чем сдружиться с четвёртым братом. — Я сегодня чуть не умер после того, как столкнулся с ним по дороге сюда. У него глаза так и пылали яростью! Я думал, что он меня на части разорвёт после того, как я спросил у него о тебе.

— Ну не разорвал же, — успокаивающим тоном произнесла одиннадцатилетняя принцесса. — Он не такой уж и плохой, как кажется. Братец Со очень несчастен и одинок. Никто его во дворце не любит, все только шарахаются от него, как от тигра-людоеда. Даже матушка его не любит, — девочка невольно всхлипнула, пытаясь сдержать подступавшие к горлу рыдания. — Я не могу больше смотреть на то, как он страдает. Бэк А, позаботься о нём! — воскликнула она, и потянув брата за рукав нежно-лилового турумаги, громко разрыдалась.

— Но почему именно я? — произнёс юноша, оторопело глядя на расплакавшуюся Сан Хи. — Со пугает меня до нервной дрожи. Как я могу стать его другом?

— Ты единственный, кто за глаза не называет его зверем, — сквозь слёзы проговорила девочка и обессиленно опустилась на мокрый пол, потянув за собой и тринадцатого брата. — Брат Ё его вообще за человека не считает, а младшие братья и сёстры шарахаются как от смертельной угрозы. Но он не зверь, он человек! И очень несчастный человек! — она больше не могла говорить: надрывные всхлипы полностью лишили её такой возможности. Принц Бэк А больше не мог смотреть на страдания безутешной сестры. Поэтому он нежно привлёк её к себе, стараясь утешить её боль.

— Прости меня, — молвил юноша, ласково гладя плачущую Сан Хи по голове. Удивительно, а ведь ему даже и в голову не приходило, что его четвёртый брат может быть таким несчастным. Его ведь и правда никто не любит во дворце, все только презирают. И даже Ын шарахается от него, как от напасти. Тринадцатый принц даже представить себе не мог, что кто-нибудь может так преданно любить всеми ненавистного Ван Со. — Я постараюсь сделать всё, что в моих силах.

— Обещаешь? — сквозь всхлипы проговорила девочка, стараясь успокоиться.

— Если он тут же не убьёт меня, — ободряющим тоном продолжал юноша, — то я обещаю, что сделаю всё, чтобы он не был таким одиноким.

— Спасибо тебе, брат! — сквозь слёзы воскликнула принцесса, счастливо обняв Бэк А. — Тогда и я выполню своё обещание, — твёрдо добавила она после недолгого молчания и, поднявшись на ноги, стремительно направилась прочь, так и не приведя себя в порядок.

Сказать, что служанки были крайне обеспокоены внешним видом принцессы Сан Хи, всё равно, что ничего не сказать. Пока девчушка целеустремлённо направлялась к покоям своей матушки, императрицы Ю, назойливые прислужницы будто нарочно то и дело попадались у неё на пути. Заплаканная принцесса думала, что скоро волком завоет от столь пристального внимания и чрезмерной заботы с их стороны. Как же ей сейчас хотелось подобрать юбки и без оглядки удрать куда-нибудь в сад, подальше от всей этой дворцовой канители. Сан Хи чуть не трясло от возмущения. Она так устала любезно отвечать каждой любопытной ротозейке, что с ней всё в порядке и что это так задумано, что уже непосредственно перед покоями матушки чуть на крик не перешла от жалобных оханий и аханий собравшейся в прихожей толпы простых служанок и трёх придворных дам.

— Что там происходит?! — послышался из покоев властный голос императрицы Ю Чжи На.

— Простите, Ваше Величество, — поспешно отворив двустворчатую дверь, начала оправдываться придворная дама третьего ранга, облачённая в зелёный ханбок. — Тут принцесса Сан Хи просит принять её.

Пока женщина ещё говорила, одиннадцатилетняя принцесса, нисколько не заботясь о правилах приличия, проскользнула мимо неё и предстала перед матерью во всей красе. Стараясь принять самый несчастный вид, она почтительно поклонилась и только потом взглянула на всегда такую строгую императрицу, у которой, по счастью, сейчас был крайне обеспокоенный вид.

— Сан Хи, что с тобой произошло? — взволнованно воскликнула величественная женщина и, поспешно отставив в сторону чашку с недопитым хризантемовым чаем, стремительно бросилась к дочери. — Кто это сделал, скажи мне! Ты не поранилась? — начала она хлопотать и трястись, словно орлица над орлёнком, над нарочно скривившейся девчушкой, вот-вот готовой расплакаться.

— Мама, — всхлипывая, проговорила одиннадцатилетняя принцесса, прижавшись к груди благородной дамы, облачённой в бежевый, расшитый золотом ханбок. — Велите им, чтобы они оставили меня в покое! — добавила она, хлюпая носом, и поспешно указала рукой на толпившихся у открытой двери служанок. Императрица Ю одарила перепуганную прислугу уничтожающим взглядом.

— Закройте двери, живо! — грозно прогремела она, заставив их с торопливыми поклонами и сбивчивыми извинениями подчиниться приказу. — Сан Хи, скажи мне, кто это сделал? — полным беспокойства и заботы взглядом, встревоженная женщина вновь оглядела промокшую и потерявшей всякую опрятность лиловую чхиму своей заплаканной дочери.

— Сестрица, что с тобой случилось? — наконец подал голос четырнадцатый принц Ван Чжон, который всё это время сидел на подушках и переводил ошеломлённый взгляд то на обеспокоенную матушку, то на взъерошенную сестру.

— Чжон отобрал альбом с рисунками, который братец Бэк А обещал показать мне! — принцесса Сан Хи жалобно скривилась и громко разрыдалась, да так правдоподобно, что изумлённая императрица Чжи На выжидающе посмотрела на обескураженного подобным заявлением сына.

— Чжон, это правда? — строго проговорила она, не отрывая от того пристального взгляда.

— Матушка, — начал было оправдываться растерявшийся четырнадцатый принц, поднимаясь с удобных подушек, но переменившаяся в лице и ставшая холодной, как лёд, женщина так и не дала ему договорить.

— Сколько раз тебе говорить, бестолковый мальчишка, что нельзя обижать младших?! — Императрица Ю едва не метала молнии глазами, готовая испепелить неразумного отпрыска. — Если тебе что-то нужно, неужели так сложно попросить? Разве младшая сестра тебе в чём-то откажет?

— Но матушка, — обиженно протянул принц Чжон, оскорблённо насупившись. — Я не отбирал никакого альбома у сестрицы Сан Хи. Это она у меня постоянно всё отбирает, я…

— Не смей говорить подобного о своей сестре! — возмущённо воскликнула женщина, едва сдерживаясь от непреодолимого желания вцепиться в воротник тёмно-синего чогори сына. — Ты старше и должен всячески заботиться о младшей сестре и брате, а не обижать их! Ты меня понял? — ледяным тоном проговорила она и испытывающе посмотрела на несправедливо оскорблённого четырнадцатого принца, у которого тут же по всему телу мелко засеменили мурашки.

— Да, матушка, — угрюмо понурив голову, проговорил Чжон. — Могу я идти?

— Сначала верни то, что отобрал! — прерывисто всхлипывая, потребовала принцесса Сан Хи.

— Да не отбирал я у тебя никакого альбома! — оскорблённо воскликнул юноша и уже собирался дать стрекача, как императрица Чжи На, проворно поймала его за руку.

— Чжон, — требовательным тоном произнесла она. — Верни сейчас же сестре то, что она просит.

— Но это не её альбом, — жалобно проскулил четырнадцатый принц Ван Чжон, с большой неохотой доставая из-за пазухи заветную книжонку с рисунками. Он специально держал её при себе всё это время, опасаясь, что Бэк А или кто-то из мелких утащит его с таким трудом добытое сокровище. Но, видимо, у Небес было своё мнение на этот счёт. — Он принадлежит Бэк А, а не ей.

— Это правда? — Теперь мать перевела вопросительный взгляд на заплаканную дочь.

— Бэк А пообещал показать этот альбом мне, — проговорила принцесса, прерывисто всхлипывая, и понуро опустила голову, — но я так и не успела увидеть ни одного рисунка. Чжон отобрал его у тринадцатого брата.

— Между прочим, — возразил четырнадцатый принц, недовольно поджав губы. В его тёмно-карих, как и у матери, глазах плескалась обида. — В нём есть то, что принадлежит мне.

— И что же это? — насмешливо фыркнула Сан Хи, благополучно позабыв о роли обиженной на несправедливость девчушки. — Неужели ты написал для Бэк А очередной портрет?

— Сколько ещё ты будешь вспоминать мне тот рисунок?! — оскорблённо воскликнул Чжон, собираясь высказать своей мелкой сопернице всё, что он о ней думает. — Можно подумать, ты лучше рисуешь. Сама вон кисть в руках толком держать не научилась, а ещё обо мне что-то говоришь.

— Между прочим, мой почерк намного красивее твоего, — напомнила возмущённая принцесса, и сердито топнула ногой.

— Зато я лучше тебя стреляю из лука, — возразил разгорячённый перепалкой четырнадцатый принц и показал такой же упрямой, как и он, сестре язык.

— Вот и радуйся, — обиженно буркнула Сан Хи и, скрестив руки на груди, отвернулась.

— Вот и радуюсь… — огрызнулся Чжон, намереваясь отвесить надоедливой сестрице увесистого леща и что было мочи дать стрекача из покоев матери. Расходившаяся не на шутку ребятня напрочь позабыла, что у их перепалки есть свидетель.

— Рты закрыли! Оба! — наконец не выдержала такого непотребства возмущённая императрица-мать. — Не забывайте, чьи вы дети! Где ваши манеры?

— Простите, матушка, — виновато опустив голову, пробубнила себе под нос принцесса Сан Хи.

— Простите, — буркнул принц Чжон, пряча взгляд. Он всё ещё сжимал в руках альбом с рисунками Бэк А, по причине которого и началась эта ссора.

— Дай сюда, — недовольно поджав губы, проговорила императрица Ю Чжи На и вырвала из рук сына злостную книжонку с рисунками. Она без особого интереса быстро пролистала полупустой альбом и, не найдя там ничего интересного, протянула его Сан Хи. Та с радостью приняла из её рук заветный альбом. Четырнадцатый принц только недовольно поморщился, но возражать не стал. Разве можно перечить родной матери?

— Спасибо вам, матушка! — воскликнула одиннадцатилетняя принцесса, сияя от радости. Вот ей и удалось в который раз проучить этого заносчивого мальчишку. В следующий раз будет знать, как обижать младших. Матушка всегда любила больше её, а не его. Пора бы уже ему это усвоить. — Ваша милость безгранична! — добавила девчушка и уже собралась бежать искать Бэк А, чтобы отпраздновать свою маленькую победу, как тут же была остановлена строгим голосом матери:

— Стоять. Я никуда никого не отпускала.

Счастливая улыбка тут же сползла с лица девчушки к немалому удовольствию её старшего брата.

— Сейчас же идите по своим комнатам и обдумайте своё поведение, — проговорила женщина тоном, не терпящим никаких возражений. — Утром я ещё переговорю с вами. А до этого, чтобы ни шагу из комнаты. Вы меня поняли?

— Да, матушка, — вразнобой ответили принц с принцессой.

— А теперь убирайтесь с глаз моих долой, — строго добавила императрица Ю. Сан Хи с Чжоном почтительно поклонились ей и с угрюмыми лицами побрели каждый в свои покои.

Когда за её непослушными и шумными детьми закрылись двери, императрица Чжи На тяжело вздохнула. День и так сегодня выдался не из лучших, да ещё эти упрямцы ей всё настроение испортили. И за что Небеса посылают ей подобные испытания? Чем она заслужила подобную немилость? Так разве тем, что стремится возвести на престол своего старшего сына? Но в чём её вина? Она, как и любая другая мать, заботится о благе собственного ребёнка. Разве это преступление — желать своим детям самого наилучшего? Или это её наказание за то, что она отвергла своего третьего сына? Но разве есть её вина в этом? Он — её стыд, позор и недостаток. Какая же мать будет рада тому, что её собственный ребёнок своим безрассудством вполне справедливо заслужит себе имя безжалостного кровожадного монстра, на которого даже смотреть противно? Разве она будет довольна тем, что её чадо своим поведением порочит её честное имя? Как она может называть это порождение ада собственным сыном? Он не достоин даже того, чтобы видеться со своими братьями и сёстрами, а о том, чтобы предстать перед её ясным ликом, вообще говорить не стоит. Была б её воля, она бы, не колеблясь, отдала приказ стереть с лица земли этого безобразного монстра, а его прах развеять по всем тропам Сонгака — пусть жители столицы попирают его память своими грязными ногами. Он не достоин ничего лучшего. Пусть радуется хотя бы тому, что ему благоволит сам император и нынешний кронпринц. Ну ничего, недолго ему радоваться осталось. Вскоре любимый сын императрицы Ю — третий принц Ван Ё — займёт место наследного, и тогда этого ни на что не годного выродка навсегда вышвырнут из дворца и даже на 10 ли не подпустят к Сонгаку.

Но это всё потом. Императрица Чжи На позаботится о нелюбимом сыне позже: после того, как добьётся для Ё титула кронпринца. Сейчас он беспокоит её меньше всего. Он всегда был для неё подобно шипу в глазу и, похоже, это никогда не изменится. Она должна избавиться от него, когда подвернётся такая возможность. А пока нужно выведать всё, что на уме у этого никчёмного мальчишки. И императрица Ю знает, как этого можно добиться.

Прежде всего, ей нужно придумать, как избавиться от министра Пак Суль Хи, верного союзника наследного принца. И если ей удастся лишить Ван Му единственной поддержки, то ей больше ничто не помешает возвести на престол собственного сына. Ведь краб без клешней долго не протянет. На её стороне министр иностранных дел Пак Ён Гю, левый министр Ван Сик Рём, генерал Ван Син Нём, весь клан Ю и несколько принцев. Разве может кто-то противостоять подобной мощи? Вздумай императрица Ю Чжи На подготовить государственный переворот, ей бы не составило труда собрать трёхтысячную армию, чтобы растоптать ту полуторатысячную горстку воинов, которые сейчас охраняли дворец Его Величества. Да и к тому же, учитывая то, что её драгоценный второй сын Ё руководил обеспечением армии, то в таком случае на стороне императора оставался совсем малочисленный отряд, в котором едва ли с полтысячи бойцов наберётся. И разве сможет император с такой ничтожной армией удержать престол и защитить своего бесценного наследного принца? Ха, да у него нет никаких шансов! Армия третьего принца Ван Ё запросто сметёт и даже не заметит эту горстку солдат.

Но императрица Ю не настолько безрассудна, чтобы толкать собственное дитя на измену. Да и Его Величество она любит ровно настолько же, насколько ненавидит. Третья супруга императора Ван Гона не могла простить ему тех двадцати шести жён, на которых он женился после брака с ней. Она ненавидела его за то, что он так отчаянно стремился возвести на престол своего первенца Му, а не её второго сына Ван Ё. Но больше всего императрица Чжи На злилась на владыку Корё за то, что его сердце всецело принадлежало другой женщине — маленькой наложнице О Су Ён, которой никогда не суждено стать императрицей. Больше всего на свете третья жена императора ненавидела именно эту женщину — Су Ён. Как посмела какая-то безродная травница похитить сердце самого дорого для императрицы Ю человека — Его Величества? Почему именно она стала его первой любовью? Снедаемая ревностью женщина не могла ни понять этого, ни принять. Она всегда пыталась всячески унизить наложницу О, чтобы той жизнь во дворце мёдом не казалась. Была б её воля, она бы давно уже приказала подмешать в питьё отраву для этой несносной дряни, да вот только не могла. Император Ван Гон слишком благоволил ей. Он даже отдал ей во владение дворец Дамивон и поручил её попечительству заботу о своих жёнах и наложницах. Наложница О была единственной, кому было дозволено заботиться об императоре.

Однажды императрица Чжи На уже пыталась навредить этой твари, за что чуть сама жестоко не поплатилась. По счастью тогда, почти десять лет назад, ей удалось избежать наказания. Она смогла выкрутиться в самый последний момент, так удачно спихнув всю вину на безропотную вторую императрицу Хванбо. Тогда третья супруга Его Величества избавилась и от ещё не появившегося на свет ребёнка своего заклятого врага — наложницы О, и на шесть счастливых лет вышвырнула из дворца гадюку Хванбо Чжи Ён вместе с её семейством. Как же она тогда была счастлива, что ей так легко удалось всё провернуть и выйти сухой из воды. Но это было давно, теперь она не сможет так же легко избавиться от своих недругов: император ей этого так просто с рук не спустит. Ей ещё крупно повезёт, если она станет следующей в списке на изгнание из дворца. А что если Его Величество разгневается настолько, что лишит жизни её ненаглядного Ё? Императрица Ю Чжи На не вынесет этого. Ё был единственной её надеждой заполучить полную власть над всей империей, и она не может так безрассудно пренебречь этой возможностью. На этот раз ей следует быть более осмотрительной, так как на кону стоит не только её жизнь, но и жизнь её четверых детей. Сан Хи и Чжин ещё так малы — их собственный отец не посмеет причинить им вред, да и Чжон ни в чём таком не замешан. Но вот Ё точно не избежать наказания, если владыке Корё станет известно об его причастности к покушению на жизнь кронпринца. Однако императрица Ю не была согласна пожертвовать даже одним сыном, чтобы сохранить свою жизнь и репутацию. Если она потеряет своего старшего сына, то о планах по захвату трона можно будет успешно позабыть. Ей больше некого будет посадить на престол. А этот ублюдок Со не считается. Императрица Чжи На уже давно перестала считать его своим ребёнком. Теперь у него другая мать — сбрендившая наложница Кан из Шинджу. А для неё он — никто. Она признает лишь того сына, который позволит ей сиять. Но Со на это не способен. Он — бездарность, ничтожный червь, которому вопреки всему удалось выжить. И если он снова посмеет встать у неё на пути, она сотрёт его в порошок прежде, чем он успеет разрушить её планы. Третья супруга императора Ван Гона больше не намерена упускать возможности стать матерью следующего императора Корё.

Неприветливое январское солнце уже давно скрылось за заснеженными вершинами Сонгакских гор, позволив ночной мгле поглотить засыпающий город. На опустевших улицах Сонгака уже давно не встречалось ни единого прохожего, так что всю дорогу до храма Анхва четвёртый принц Ван Со проделал в полном одиночестве. Он шёл не разбирая дороги, всецело полагаясь на свои инстинкты хищника, которые все эти девять невыносимо долгих лет помогали ему выжить. Ему было совершенно всё равно, куда он в конечном итоге забредёт. Четвёртый принц хотел лишь одного: бежать, бежать куда подальше от дворца Манвольдэ, в котором не нашлось для него даже ничтожно маленького клочка земли, а в сердцах тех, кого он привык считать своей семьёй, совсем не оказалось места для него. Он чувствовал себя чужим и ничтожным в присутствии родных ему людей, каким-то безобразным уродцем, которому никогда не найдётся места среди членов императорской семьи.

Сердце и душа принца Ван Со горели во всепоглощающем огне обиды и разочарования. Сколько бы раз он не пытался достучаться до окаменевшего сердца горячо любимой матушки, но всё было тщетно. Гордая и принципиальная императрица Ю Чжи На наотрез отказывалась признавать в нём собственного сына. Он словно умер для неё в тот злосчастный день, без малого пятнадцать лет назад, когда император Ван Гон принял решение жениться на принцессе Сук Мён. Именно тогда принц Со получил этот уродливый шрам на пол-лица и на долгие годы потерял благосклонность своей матери. Но даже после этого он не стал любить её меньше.

Дни уходили как сквозь пальцы вода, а императрица Чжи На так ни разу и не вспомнила о своём изувеченном ребёнке. Сколько бы ни ждал несчастный мальчик, любимая матушка так и не навещала его. Она не пришла к нему ни на второй день, ни на третий, ни через неделю. А когда он сам попытался пробраться в её покои, то сразу же был изловлен проворной прислугой и заперт в своей комнате. Тогда ему строго-настрого запретили приближаться к опочивальне императрицы Ю, а если вдруг он случайно увидит её во дворце, то ни в коем случае не должен с ней даже заговаривать. Но маленький принц даже слушать об этом ничего не хотел. Он всеми силами старался прорвать оборону бдительных служанок, пока, наконец, не добился своего. Со думал, что это прислуга сговорилась и отказывается впускать его в покои матери. Он всё никак не мог поверить в то, что императрица сама не желает его видеть, хоть ему и неоднократно говорили об этом. И когда принцу Ван Со всё же удалось увидеться с матерью, она наградила его увесистой пощёчиной, от которой даже в ушах зазвенело, и с яростными криками вытолкала за дверь, строго приказав слугам больше никогда не впускать к ней этого уродливого монстра. С того самого дня он и надел на себя эту маску. И больше не снимал её ни в чьём присутствии вот уже почти пятнадцать лет. Она стала для него щитом от внешнего мира и от себя самого. Да вот только, как оказалось, от себя не сбежишь, и четвёртый принц прекрасно это усвоил.

Прошли годы, принц Ван Со вырос и окреп, да вот только даже спустя столько времени императрица Ю не стала к нему благосклоннее. Она всё так же видела в нём безобразного монстра, которого нужно гнать от себя палками. А он столько лет надеялся, что она хотя бы раз улыбнётся ему, обнимет его, посмотрит на него с нежностью и ласково произнесёт его имя. Но всё это было лишь пустыми надеждами. Императрица Чжи На так ни разу и не позвала его по имени, будто оно означало не «сияющий», а какую-нибудь гадость. Она намертво замуровала своё сердце от собственного сына, чьё лицо и душу изувечила собственными руками. Но Со не привык сдаваться. Раз уж его драгоценная матушка не желает признавать его по собственной воле, то он сделает всё, чтобы заставить её это сделать. И не важно, что для этого потребуется. Он привык добиваться желаемого своими собственными силами, и этого тоже добьётся. Его мать будет смотреть только на него.

Принц Ван Со не помнил, как изнемогая от нестерпимой душевной боли, добрёл до территории храма Анхва и тяжело опустился на большой валун на берегу реки Ресон. Всё вокруг освещал мягкий медовый свет новогодних фонариков, оставшихся ещё с прошлой ночи, да вот только в душе несчастного принца была непроглядная тьма. Ван Со до сих пор не мог забыть с какой нежностью и заботой его дорогая матушка смотрела на Чжона и с каким увлечением слушала его рассказ. В тот момент она сияла от радости, как никогда не сияла в присутствии своего третьего сына. Она никогда не дарила ему подобной улыбки и никогда не смотрела на него с лаской и трепетом, будто он самое дорогое в мире сокровище. На него никто так никогда не смотрел. Со привык ловить на себе лишь взгляды, полные презрения, ненависти, отвращения, но только не любви и нежности. Он уже давно позабыл бы, каково это, когда тебя любят, если бы не младшая сестрёнка Сан Хи. Но и она была вынуждена немедленно покинуть его, едва заслышав радостный смех матери. Да и сам Ван Со не хотел, чтобы у любимой сестрёнки из-за него были неприятности. Императрица Ю лишила своего третьего сына всего, чего только могла, и даже неоднократно пыталась настроить против него единственную живую душу, которая так отчаянно цеплялась за него, — принцессу Сан Хи. Но, по счастью, это было не в её силах. Сан Хи была своенравным и упёртым ребёнком, по характеру больше напоминавшим отца, чем мать, и наотрез отказывалась прислушиваться к настойчивым уговорам матери отречься от старшего брата. Ей было совершенно всё равно, что об этом подумают другие. Она всегда поступала так, как считала нужным, тем самым заставляя огорчённую её выходками императрицу устало закрывать на всё это глаза.

Четвёртый принц не знал, что бы он делал, если бы не Сан Хи. Лишь она была способна даровать его измученному сердцу исцеление. Но сейчас её не было рядом, и принц Со даже не мог надеяться на то, что в ближайшее время снова сможет её увидеть. Не зная, как справиться с заполонившей его душу болью, Ван Со отрешённо смотрел на тёмную водную гладь. Он был всецело погружён в свои болезненные воспоминания, что даже не заметил, как в его уединение ворвался незваный гость.

— Как ваше плечо, принц? — серебряным колокольчиком прозвучал над головой четвёртого принца Ван Со заботливый девичий голосок, заставив его вздрогнуть от неожиданности и недоумённо воззриться на пришелицу. В её светло-карих глазах, мягко отражавших приглушённый свет фонарей, не было и капли страха или отвращения. Напротив, вместо этого принц увидел в них отблеск собственной боли. Не веря своим глазам, юноша удивлённо моргнул, но призрачное видение никуда не исчезло. — Вы уже делали сегодня перевязку? — упорно не желала отставать от своего молчаливого собеседника настырная девчонка.

— Зачем пришла? — холодно проговорил Ван Со, поспешно отведя взгляд в сторону.

— Между прочим, — оскорблённо фыркнула девушка, облачённая в кремовое чанъю и ярко-алую чхиму, и мягко опустилась на камень неподалёку от хмурого принца, — это территория храма Анхва…

— И что? — бесцеремонно прервал её Со, переведя на неё холодный взгляд. — Что ты хочешь этим сказать?

— А то, что всем дозволено здесь находиться, — невозмутимо ответила Хэ Су, преспокойно выдержав его взгляд. — Так что я могу гулять, где захочу.

Четвёртый принц только устало вздохнул и снова перевёл свой безразличный взгляд на воду, обняв колени руками. У него не было ни малейшего желания спорить с этой странной девчонкой. И что это у неё за манера попадаться ему на глаза в самый неподходящий момент? Вечно путается у него под ногами, будто нарочно преследуя его. Ван Со даже не заметил, как в присутствии Су бесследно исчезала его боль.

— Так что с вашим плечом? — снова взялась за своё настырная девчонка, так и не получившая ответ на свой первоначальный вопрос. — Всё ещё болит?

— А с чего вдруг тебя стало это так беспокоить? — недовольно буркнул Со, одарив её холодным взглядом. — Сидела бы молча, раз уже пришла. Я к тебе в компанию не набивался.

— Да что вы говорите! — оскорблённо фыркнула Су, поворачиваясь к нему спиной. — Вы как всегда в своём репертуаре. Ему хочешь помочь, а он только и знает, что огрызаться.

— Тебе не говорили, что опасно лезть в чужие дела? — спокойным тоном проговорил четвёртый принц Со, однако в его голосе отчётливо прозвучала угроза.

— Опять угрожаете, — разочаровано вздохнула девушка, снова поворачиваясь лицом к своему несговорчивому собеседнику. Ей не показалось: его глаза действительно опасно блестели. — Знаете что, — с раздражением продолжала она, порывисто вскочив на ноги, — если будете и дальше угрожать всем и каждому, кто пытается вам хоть чем-то помочь, то навсегда так и останетесь глубоко несчастным человеком.

— И откуда мы такие умные взялись? — проговорил Ван Со, хищно прищурившись. В уголках его губ затаилась зловещая улыбка.

— Из Сеула, — не подумав, выпалила Хэ Су, и только потом поняла, что только что сказала.

— Из столицы, говоришь, — задумчиво повторил её собеседник, что-то обдумывая про себя, а затем добавил: — Ты имеешь в виду Кёнджу? Так он давно уже перестал быть столицей.

— Всё равно. Это мой родной город, — с облегчением выдохнула девушка, радуясь тому, что четвёртый принц истолковал её слова по-своему. Страшно подумать, что бы было, вздумай он учинить ей допрос. Она даже с перепуга и не вспомнила бы, как этот город назывался во времена Корё. Как-то по-другому, но уж точно не Сеул.

— И чего тебе не сиделось в своём Кёнджу? — буркнул себе под нос четвёртый принц, снова переводя взгляд на воду.

Су тяжело вздохнула, но ничего не ответила. И, правда, чего её понесло за манящей мечтой в Кэсон, на раскопки дворца Манвольдэ? Сидела бы себе преспокойно дома и ни за что бы не оказалась в Корё. А теперь вот обязана сидеть и выслушивать недовольное бурчание этого несговорчивого принца. Хотя, кто её здесь держит? Она всего лишь прогуливалась по территории храма, стараясь обдумать события сегодняшнего дня, а заодно и припомнить, куда прежняя хозяйка этого тела задевала то загадочное письмо, и что в нём, собственно говоря, было написано. Да вот только всё без толку. Девушка, как ни старалась, не смогла вспомнить ни содержимого письма, ни того, куда оно делось. Однако она знала точно, что оно всё ещё где-то в купальне. Эх, попасть бы туда да всё разузнать. Но только не через тот тайный вход в пещеру. Ещё не хватало, чтобы её кто-нибудь поймал.

Хэ Су снова вздохнула и сосредоточенно посмотрела на четвёртого принца, с невысказанной печалью смотревшего куда-то вдаль.

— Что вас так гложет, Ваше Высочество? — осторожно проговорила она, всё-таки решив ещё немного побыть рядом с этим замкнутым человеком. Что-то в глубине души подсказывало ей, что ей лучше остаться. По тоскливому взгляду Ван Со она видела, что его что-то тревожит, и это ещё больше заставляло её решиться остаться подле него.

— А тебе какая разница? — недовольно буркнул принц, всё так же продолжая тоскливо смотреть на воду. — Тебе не понять.

— Не держите в себе ту боль, что точит вас изнутри, — с лёгкой печалью проговорила Хэ Су, снова опускаясь на холодный камень подле своего собеседника. — Вы только навредите своему здоровью, но ничего не исправите.

— И тебе не надоело? — раздражённо бросил Ван Со, пронзив её холодным взглядом. — Только тем и занимаешься, что поучаешь меня. Я сам разберусь, что мне с этим делать, — добавил он и снова отвернулся к воде.

— Я не поучаю вас, — печально вздохнула девушка, глядя вдаль. — Я всего лишь пытаюсь облегчить ваши страдания.

— Да кто ты такая, что смеешь лезть мне в душу?! — не на шутку разъярился принц Со, быстро вскакивая на ноги. Однако, неудачно став на край обломка скалы, он поскользнулся на мелкой крошке и чуть было не шлёпнулся в воду, если бы вовремя не схватившая его за руку Су. — Благодарю, — растерянно проговорил четвёртый принц, восстановив равновесие, и поспешно отдёрнул руку.

— Простите, — грустно понурив голову, проговорила девушка. — Я не хотела причинять вам боль. Это было глупо с моей стороны, — она коротко поклонилась и уже было направилась прочь, как вдруг услышала у себя за спиной преисполненный мольбы голос:

— Останься!

Хэ Су поспешно обернулась и недоумённо воззрилась на переменившегося в лице юношу. Он больше не выглядел таким дерзким и неприветливым, каким был до этого. Теперь он с тоской смотрел на неё, безмолвно взывая о помощи. Девушка сглотнула, болезненно поморщившись от вцепившейся в её сердце боли. Она не знала почему, но по какой-то странной причине чуть ли не на физическом уровне ощущала то, что чувствовал сейчас четвёртый принц Ван Со. И было ему в этот момент ой как не сладко. Су слабо улыбнулась и приободряюще сжала его руку. Явно не ожидавший такого поворота событий Со застыл на месте, изумлённо глядя в глаза этой странной особе, способной вызвать в его душе бурю эмоций. И чуть было не отпрянул в ужасе назад: в её глазах он отчётливо видел отражение собственной боли.

— Снова хотите упасть? — с невесёлой улыбкой проговорила девушка, в очередной раз помогая ему сохранить равновесие. Принц ничего не ответил. Ловко спрыгнув на землю, он, наконец, выпустил её руку, которую всё это время судорожно сжимал, словно это была его единственная надежда на спасение, и деловито завёл руки за спину.

— Пойдём пройдёмся, что ли? — примирительным тоном молвил он и неспешно направился вдоль реки в сторону храма Анхва.

— И чего это вдруг вы стали таким добрым? — искренне недоумевала Хэ Су и, подобрав юбки, последовала за ним. — Сначала рычите и угрожаете, а теперь вот прогуляться предложили. Какой же удивительный вы человек, — удивлённо размышляла вслух девушка, хвостиком следуя за своим собеседником.

— Почему ты всегда всем недовольна? — негромко фыркнул Ван Со, неторопливо переставляя ноги. — Как не приду, ты постоянно тем и занимаешься, что ворчишь.

— Это вы постоянно выбираете неподходящий момент, Ваше Высочество, — недовольно возразила девушка и глубоко вздохнула. Да уж, хорошая из них вышла пара: на весь мир обиженный принц-одиночка и вечно всем недовольная незадачливая попаданка. А ведь и правда, она только тем и занимается, что выражает своё недовольство, даже не пытаясь ни в чём разобраться.

— Снова споришь, — со вздохом проговорил принц и слегка улыбнулся. Он никак не мог понять, почему в присутствии этой настырной девицы ему хочется позабыть все на свете печали. Она мало того, что не боится его, так ещё и всячески старается оказать ему помощь и поддержку именно в тот самый момент, когда он больше всего в этом нуждается. И это уже не первый раз. — «Ах, откуда ты только свалилась на мою голову, таинственная звезда? — размышлял про себя Со, даже не замечая, что на его губах заиграла довольная улыбка. — Какие Небеса закинули тебя в этот жестокий мир?»

— И чему вы так довольно улыбаетесь? — бесцеремонно прервала его размышления чересчур активная сегодня Су. У неё, конечно, бывали раньше заскоки начать прикапываться ко всем подряд по поводу и без, но вот за всё время пребывания в Корё такое с ней происходило впервые. — Ещё не так давно сидели как в воду опущенный, а теперь чуть ли не сияете от счастья.

— Опять недовольна? — хитро прищурившись, тёмной скалой навис над ней четвёртый принц.

— Просто интересуюсь, — растерянно отводя взгляд в сторону, возразила девушка, смущённая внезапным изменением в поведении своего переменчивого как море собеседника. Похоже, он тоже решил на ней отыграться. Ну что ж, посмотрим, кто кого.

— Вам же можно постоянно ворчать и страшно клацать зубами, стоит к вам приблизиться, — с вспыхнувшим в глазах озорством проговорила Хэ Су. — Тогда почему мне нельзя?

— Я — принц, — безапелляционно отрезал Ван Со.

— Тоже мне, оправдание, — недовольно фыркнула девушка, поравнявшись со своим спутником. — Думаете, раз вы принц, то вам всё дозволено?

— Опять ты за своё? — раздражённо бросил он, одарив её испытывающим взглядом. — У тебя рот хоть когда-нибудь закрывается?

— Вообще-то закрывается, — обиженно бросила Су, и получше подобрав юбки своего многослойного одеяния, поспешно направилась к ближайшему зданию храма. Достигнув наконец желанной цели, она устало опустилась на деревянные ступеньки. — Сами же предложили пройтись. Или вы больше предпочитаете гулять в полном молчании?

Четвёртый принц только смешливо фыркнул и, не сказав ни слова, тоже умостился на ступеньках храмового здания. Только значительно выше, чем его спутница. Глубоко вздохнув, он задумчиво посмотрел на затянутое дымкой облаков небо.

— От тебя когда-нибудь отрекались те, кто тебе дорог? — Ван Со наконец-то решился озвучить давно мучивший его вопрос и внимательно посмотрел на свою собеседницу.

— Да, — с горечью в голосе проговорила девушка, рассеянно изучая свои руки. — Такое случалось со мной однажды.

— И что ты делала для того, чтобы вернуть их расположение? — Юноша выжидающе посмотрел на неё, опершись локтем о своё колено. Некоторое время Хэ Су молчала, пытаясь собраться с собственными мыслями, а затем поникшим голосом проговорила:

— Бесполезно заставлять кого-то благоволить к себе. Раз уж человек отвернулся от тебя, то никакая на свете сила не заставит его передумать. Любые попытки что-то изменить, могут только усугубить ситуацию.

— Хочешь сказать, что нужно просто смириться? — подозрительно сощурился принц, явно не довольный подобным ответом. — Позволить так и дальше с собою обращаться?

— Нет, — отрицательно покачала головой Су. — Этого нельзя так просто спускать с рук. Люди — не вещи, чтобы ними бездумно разбрасываться. И раз уж меня предали, я сделаю всё, чтобы тот, кто был мне дорог, осознал свою ошибку. — Её голос заметно окреп, а в глазах появилась решимость. — Я не позволю, чтобы мной пренебрегали. Лучше я сама стану себе хозяйкой, чем допущу, чтобы кто бы то ни было распоряжаться моей жизнью по собственному усмотрению.

— Что ты имеешь в виду? — заинтересовался подобным ответом четвёртый принц Ван Со, неосознанно наклонившись вперёд.

— С рабом обращаются как с рабом, а с господином — как с господином, — просто ответила девушка. — Я сама создаю образ, который будут видеть во мне другие. Если они начнут ощущать мою власть над самой собой, то разве посмеют ей противостоять? — она глубоко вздохнула. — Нашим хозяином становится лишь тот, кому мы сами это позволим. А я не намерена становиться рабыней чьих-либо желаний.

— Стань сам себе господином, если хочешь, чтобы и другие это признали, — задумчиво проговорил принц, одобрительно кивнув своим мыслям. Теперь он знает, что будет делать дальше. Он больше не позволит, чтобы ним пренебрегали, и сделает всё, чтобы те, кто отвернулся от него, пожалели об этом. Отныне он, четвёртый принц Ван Со, станет единоличным хозяином собственной жизни и перестанет пресмыкаться перед всеми, кто видит в нём исключительно ничтожного червя. Ему больше не нужно ничьё одобрение. — «Матушка, — мысленно произнёс Ван Со, решительно сжав кулаки, — вы бросили меня, самоуверенно посчитав, что я не достоин вашего внимания. Что ж, я покажу вам, как же вы ошибались. — Его губы дрогнули в кривой усмешке, а в глазах заблестели слёзы. Горькие слёзы многолетней боли, прочно укоренившейся в его истерзанном сердце. — С этого дня вы больше не посмеете мною пренебрегать».

— Что-то случилось? — с неприкрытым волнением поинтересовалась Хэ Су, внимательно изучая отразившуюся в глазах собеседника боль.

— Уже поздно, — стараясь загнать глубоко внутрь вырвавшиеся наружу чувства, спокойным тоном проговорил принц Со. — Не боишься, что тебя хватятся?

— Надо же, — задумчиво хмыкнула девушка, поражаясь подобным переменам в четвёртом принце. — И с чего вы вдруг стали таким заботливым? — В её глазах появился лукавый огонёк.

Ван Со неловко кашлянул и отвёл взгляд в сторону, не найдя, что ответить. Похоже, эта девчонка начала что-то подозревать, а ему это совершенно не нужно. Она помогла ему, а он хочет всего лишь выразить ей свою благодарность. Он же не чурбан бесчувственный. Ему тоже свойственно быть благодарным.

— Не будь такой подозрительной, — Со шутливо щёлкнул по носу Су и, заведя руки за спину, твёрдой поступью направился в сторону резиденции восьмого брата.

— Ай! — девушка поморщилась, недовольно потирая нос, и зло посмотрела на своего «обидчика», преспокойно отдалявшегося от неё. — Я же просто пошутила, а вы сразу руки распускать! — обиженно крикнула она ему вслед и, подобрав юбки, бросилась за ним. Четвёртый принц только хитро улыбнулся, но ничего не ответил.

Настигнув своего спутника, Су с хитрым прищуром посмотрела на него. Принц только удивлённо захлопал ресницами и, коротко кашлянув, ускорил шаг. Девушка разочарованно вздохнула. И вот как понять этого странного человека? То сначала угрожать начинает, а потом становится таким белым и пушистым, будто бы ничего и не произошло. Никогда не поймёшь, что у него на уме. Хэ Су досадливо покачала головой и молча последовала за четвёртым принцем. Раз он не собирается ей ничего объяснять, то и она не станет настаивать. Больно надо!

Всю дорогу до имения восьмого принца Ван Ука они проделывали в полном молчании. Принц Ван Со исподволь косился на следовавшую за ним чуть ли не по пятам девушку и развлекавшую себя как только можно. Она то делала такое серьёзное лицо, будто собиралась кого-то поколотить, то копировала походку и манеру поведения самого Со, что тому порой сложно было сдержать улыбку. Но, к счастью, увлечённая своей забавой Су даже не замечала, что у её пантомимного представления есть свидетели. В этот момент она очень напоминала принцу его младшую сестрёнку, принцессу Сан Хи. Как же эти двое были похожи. Обе проказливые, порой до невозможности нахальные и наотрез отказывающиеся его бояться. Но мотивы Сан Хи четвёртый принц хотя бы понимал: она — его младшая сестра — и это вполне нормально, что она стремиться с ним подружиться. А вот что движет Хэ Су, Ван Со никак понять не мог. Благодарность? При чём тут благодарность? Он не раз грозился ей смертью, но это всё равно не вызывало и тени страха в её ясных глазах. Тогда что же?..

Неизвестно, куда бы завели мысли четвёртого принца Со, если бы его внимание не привлёк гомон небольшого поискового отряда с зажженными факелами наперевес, во главе которого был никто иной, как восьмой принц Ук. Ван Со довольно хмыкнул. А ведь он был прав: этой девчонке таки удалось переполошить всю резиденцию родственника своим внезапным исчезновением. И чем она только думала? Ещё вчера на её жизнь покушались, а она снова разгуливает ночью в одиночку, в поисках неприятностей. И это ей ещё крупно повезло, что она наткнулась именно на него, а не на банду убийц.

— Су, слава Небесам, ты жива! — взволнованно воскликнул Ван Ук, подбегая к удивлённо застывшей подле четвёртого принца девушке. — Я думал, что с тобой опять что-то произошло.

— Вы волновались за меня? — растерянно произнесла Хэ Су и с благодарностью осмотрела присутствующих. — Простите мне моё безрассудство…

— Нужно предупреждать, куда идёшь, — раздражённо выпалил принц Ук, не совладав со своими чувствами. — Я уже думал, что тебе снова грозит опасность, — он с укоризной посмотрел на виновато опустившую взгляд родственницу. Ван Со только насмешливо фыркнул, поражаясь разыгравшемуся перед ним балагану. Можно подумать, он кому-нибудь позволил бы напасть на Су в своём присутствии.

— О чём ты только думала! — не на шутку расходился восьмой принц, совершенно позабыв, что кроме него и Хэ Су тут ещё полно народу. — На тебя вчера покушались, а ты продолжаешь беспечно разгуливать по ночам. Смерти ищешь?!

— Простите, — виновато поёжилась девушка под его пристальным взглядом. — Я поступила опрометчиво.

— Ты никогда не думаешь о последствиях, — досадливо вздохнул принц Ван Ук.

— Она была со мной, — спокойным тоном произнёс Ван Со, наконец решив напомнить брату о своём присутствии. — Вряд ли бы кто-нибудь осмелился причинить ей вред.

— Я должен быть благодарен тебе за это, брат, — со сдержанной улыбкой ответил Ук. В его глазах мелькнул опасный огонёк.

— Ваше Высочество, ничего плохого не произошло, — чувствуя накаляющуюся обстановку, поспешно вмешалась Су. Ещё не хватало, чтобы братья из-за неё подрались. Ох, в какую же неловкую ситуацию из-за своей неосторожности она попала! И как теперь из неё выруливать? — Мне не спалось, вот я и решила немного прогуляться по территории храма Анхва. И случайно встретила там четвёртого принца.

Восьмой принц устало вздохнул и, схватив родственницу за запястье, потянул за собой.

— Пойдём, — на ходу проговорил он. — Не хочу, чтобы Мён Хи переживала из-за этого.

— Простите, — виновато пропищала девушка и бросила прощальный взгляд на стоявшего мрачной тенью принца Ван Со. Он был явно не доволен тем, что у него прямо из-под носа увели ту, которую он был намерен проводить до самого её дома. Но не драться же ему с братом из-за подобного пустяка? Со досадливо вздохнул и молча направился в сторону своего ханока, стараясь не думать о том, что в присущей Уку заботливости о своих домочадцах так его задело.

В душе восьмого принца Ван Ука творился небывалый хаос. Он совершенно не имел ни малейшего представления о том, что с ним в последнее время творится. Вот уже целых три дня к ряду он сходит с ума от того, что после недавнего недуга родственницу его жены резко начало затягивать во всевозможные неприятности. Принц даже не подозревал, что за такой ничтожно маленький промежуток времени можно навлечь на себя столько бед, но растерявшая всякое благословение Небес Хэ Су доказала ему обратное: ещё как можно! Но больше всего молодого мужчину беспокоило не это. Последнее время его приводило в замешательство то, что он, оказывается, может за чью-то жизнь бояться гораздо больше, чем за свою собственную. Ван Ук и раньше с состраданием относился ко всем тем, кто обращался к нему за помощью, и со временем это стало его ужасно утомлять. Но что он мог с этим поделать? Это — нелёгкое бремя принца, возложенное на него с самого рождения. Это — его прямая обязанность, от которой он не может ни уклониться, ни отказаться вовсе. Он — восьмой принц этой страны, и поэтому должен заботиться о нуждах своего народа. Поэтому-то до недавнего времени принц Ук без особой радости исполнял свою прямую обязанность — заботу о нуждах других, пока в родственнице его жены не произошли удивительные перемены.

Восьмой принц прекрасно помнил, каким перепуганным ребёнком была Хэ Су, когда он позволил ей по ходатайству своей супруги остаться жить в его доме. Тогда это дитя было убито горем и с большим трудом переносило потерю собственного отца. Сколько он знал Су, она всегда была тихой и осторожной, стараясь держаться и вести себя так, чтобы не привлекать излишнего внимания к своей персоне. Она никогда не доставляла никаких хлопот ни ему, принцу Уку, ни его жене. Эта робкая девушка редко попадалась ему на глаза, так что он практически забывал о её существовании. Единственными, кто напоминал ему о ней, были его добросердечная супруга Мён Хи и личная служанка Хэ Су — Су Хён, дни и ночи оплакивавшая своё горе. Иногда у Ван Ука возникало ощущение, что эта девушка убивалась из-за смерти своего прежнего господина гораздо больше, чем его собственная дочь. Та всегда была мрачной и неприветливой, словно вся окаменела изнутри. Хоть она и учтиво улыбалась ему при каждой встрече, но восьмой принц всё равно ощущал некую холодность и отчуждённость, веявшие от неё. Он никогда не обращал на неё особого внимания. Да и кого может привлечь к себе такая мрачная тень? Понятное дело, что никого. Однако год назад в родственнице Мён Хи произошли заметные перемены: эта девушка снова вернулась к жизни. Ук не единожды видел, как она смеялась и беззаботно щебетала со своей новой личной служанкой Чхэ Рён, а в сторону Су Хён даже не смотрела. Тогда принцу казалось, что это всё из-за того, что бывшая прислужница напоминает Су о недавнем горе, вот потому она и старается её избегать. Но ему даже в голову не приходило, что дела могут обстоять куда иначе.

Больше всего принца Ван Ука поразило недавнее примирение Хэ Су с Су Хён. С одной стороны, казалось бы, это вполне естественно: с потерей памяти девушка решила начать новую жизнь и забыть старые обиды. Но вот с другой стороны, резкие перемены в поведении родственницы отчаянно кричали о том, что она приняла решение стать совершенно другим человеком. Однако восьмого принца больше всего настораживало не это. Он, конечно же, не особо верил в магию и какие-то подобные бредни (неспособность даже самых могущественных шаманов столицы исцелить его жену было неоспоримым доказательством их бесполезности), но вот то, как вела себя обновлённая Су, вгоняло его в глубокий ступор. Восьмой принц Ван Ук даже все книги по медицине в своей скромной библиотеке перелистал, стараясь найти объяснение подобным переменам в поведении девушки, но всё было без толку. Даже самые древние трактаты, которые только были в его домашнем книгохранилище, не могли дать ему необходимые ответы. Сегодня днём он даже пообщался с несколькими знаменитыми лекарями Сонгака, но те только разводили руками, говоря, что без вмешательства свыше тут не обошлось. Значит, Небесам было угодно дать этой заблудившейся во мраке отчаяния душе новую жизнь. Иначе восьмой принц Ван Ук истолковать это никак не мог.

И только Ук решил смириться со всем этим и попросту понаблюдать за «переродившейся» родственницей, как на его голову свалилось новое известие. Оказывается, пока он весь день встречался с учёными мужами, в надежде найти ответы, главная причина его замешательства опять умудрилась угодить в неприятности. Когда он поздно вечером вернулся домой изнурённым дневными заботами, его оповестили о том, что после утреннего случая госпоже Хэ Су снова было нехорошо: она потеряла сознание от приступа удушья. По счастью, рядом с ней оказался её двоюродный брат, тринадцатый принц Бэк А, который и позаботился о том, чтобы ей оказали надлежащую помощь. Подобное известие за день накрутившего себя до предела Ван Ука естественно не обрадовало. И чтобы убедиться, что с неудачливой родственницей всё в порядке, он решил навестить её лично. И что же он обнаружил, заявившись к ней в столь поздний час? Да уж точно не то, чего ожидал от приболевшей девушки. Самой хозяйки покоев, которой надлежало бы в её-то состоянии с постели не вылезать, дома не оказалось. А вместо неё на пороге сидела зарёванная прачка Су Хён, которая не имела ни малейшего представления о том, в каком направлении её непоседливую госпожу унесло. И именно в этот-то момент у восьмого принца нервы и сдали.

Перепугавшись, что Су могли похитить, Ван Ук впопыхах собрал небольшой поисковой отряд, состоявший исключительно из домашней прислуги. И в придачу отправил слугу за военным отрядом, который на случай чего всегда дислоцировался за городом. Восьмой принц Ван Ук даже представить себе не мог, что может так о ком-то беспокоиться. Он готов был перевернуть весь Сонгак вверх дном, лишь бы найти родственницу живой и невредимой. Странное дело, но за эти несколько дней их повторного знакомства принц Ук настолько привязался к этой необычной девушке, что уже плохо себе представлял жизнь без её приветливой улыбки и её забавных выходок. В страхе потерять дорогого человека, он мало беспокоился о том, что его поспешные сборы вызовут немалое беспокойство его болеющей жены и сестры. Честно говоря, за это время в его воспалённом от сумасшедших мыслей и изнурительных переживаний мозгу не возникало ни единого переживания, которое бы касалось Мён Хи или кого-то ещё. Все его мысли были исключительно заняты тем, чтобы найти пропавшую Хэ Су.

Первым делом восьмой принц перешерстил всю территорию своего немаленького имения, втайне надеясь, что причина всех его переживаний всего лишь заблудилась в его роскошном саду и сидит где-нибудь под деревом, тихонько рыдает. Но невыносимо долгие поиски ни к чему так и не привели: его поисковый отряд только переполошил обосновавшихся в саду сов, да спугнул нескольких зайцев. А вот пропавшую родственницу ему найти так и не удалось. Затем, чуть ли не обезумев от переживаний, Ван Ук бросил все свои силы к храму Анхва, в надежде, что горе-искательницу приключений занесло именно туда. И какое же облегчение он почувствовал, когда к нему навстречу из темноты вынырнула именно та, которую он так отчаянно искал вот уже несколько часов к ряду. Однако всю его радость как ветром сдуло, как только он увидел причину всех своих метаний в компании четвёртого принца. Как оказалась, она всё это время, пока он, восьмой принц Ван Ук, места себе не находил, лихорадочно обследуя каждый уголок своей резиденции, преспокойно себе болтала с Ван Со. Была б его воля, он бы уложил этих двоих на месте одним плавным движением меча. Хэ Су — за то, что заставила его волноваться без причины, а Со — по причине того, что всё это время был с ней. Но к счастью, Ук не настолько сбрендил, чтобы проливать невинную кровь.

Неугасимый огонь ревности объял беспокойную душу Ука, когда он наконец нашёл свою пропавшую родственницу в компании Со. С трудом контролируя свои эмоции, восьмой принц отчаянно метнулся к виновнице всех своих переживаний, прочитал ей небольшую лекцию и, схватив за руку, стремительно поволок в сторону её ханока.

— Ваше Высочество, отпустите! — взмолилась Хэ Су, едва поспевая за тянувшим её за руку восьмым принцем, как только они остались наедине. Но Ук даже не обратил на её просьбу ни малейшего внимания, ещё крепче сжав её руку. Девушка болезненно вскрикнула. — Отпустите, мне больно! — настойчиво потребовала она и попыталась освободиться. — Я никуда не сбегу.

— Ты хоть представляешь, как я волновался за тебя? — с жаром выпалил принц Ван Ук, остановившись, и резко схватил родственницу за плечи. — Я боялся, что потерял тебя. Ты исчезла, ничего никому не сказав, — и что я должен был подумать?! Я боялся, что тебя снова похитили.

— Простите, принц, — виновато опустив глаза, ответила Су, обескураженная его поведением. — Я не хотела доставлять вам лишнее беспокойство. Это было неразумно с моей стороны.

— Ты… — с трудом проговорил молодой мужчина, пытаясь совладать со своими чувствами. — Какая же ты безрассудная. Ещё вчера на твою жизнь покушались, а ты так легкомысленно ко всему относишься. И совершенно не думаешь о других.

— А что, я должна была трястись от страха в своих покоях, боясь и нос на улицу показать? — наконец не выдержала девушка, обиженно сверкнув на принца Ука глазами. Она, конечно, понимала, что Его Высочество беспокоится о ней и всё такое, но то, как он обращался с ней сейчас, уж точно не лезло ни в какие рамки. Пф-ф-ф, можно подумать, что она — какая-нибудь там шкодливая школьница, которая совершенно не понимает, что хорошо, а что — нет. Она уже давно вышла из этого возраста и не намерена выслушивать подобные нотации. Даже если бы ей грозила смертельная опасность, то неужели она не смогла бы за себя постоять? За кого он вообще её принимает?! — Вы зря беспокоились…

— Ты хоть иногда заботишься о собственной безопасности? — упрямо продолжал настаивать на своём Ван Ук, будто и не замечая раздражения своей собеседницы. — Хотя бы раз задумывалась о том, что будут чувствовать те, кому ты дорога, если с тобой что-нибудь случится?

Хэ Су тяжело вздохнула и отвела взгляд: в этот момент с принцем явно было спорить бесполезно. И за что ей такое наказание? Сначала пришлось успокаивать расстроенного Ван Со, теперь и его восьмого братца туда же понесло. Странно, она вроде бы в душепопечители не записывалась. Тогда за какие такие заслуги ей ниспослан подобный дар Небес? Эх, похоже, такова её судьба. Девушка досадливо вздохнула и, поджав губы, внимательно посмотрела на своего собеседника.

— Ваше Высочество, — как можно спокойнее произнесла она, стараясь не выказывать своего недовольства, — если вы так беспокоитесь обо мне, тогда почему бы вам не приставить ко мне личного охранника?

— А почему бы тебе просто не найти для себя полезное занятие, — ещё больше взъярился от подобного ответа Ван Ук, — вместо того, чтобы искать новые проблемы? Неужели ты настолько безрассудна, что совсем не ценишь свою жизнь?

Видя, что дело совсем плохо, Су принялась искать способ выйти из сложившейся ситуации, иначе быть беде. Либо у восьмого принца случится нервный срыв, либо у неё окончательно поедет крыша от переизбытка чувств.

— Принц, — как можно спокойнее проговорила девушка, стараясь загнать куда подальше нараставшее внутри раздражение, — неужели вы рассчитываете на то, что даже сидя взаперти, я буду в полной безопасности? Вы и правда считаете, что те, кто желает мне зла, не смогут найти способ навредить мне?

Подобное заявление заставило восьмого принца опомниться. С минуту он пристально вглядывался в сверкавшие гневом глаза кузины своей жены, а затем, удивлённо моргнув, и вовсе выпустил Су из своей крепкой хватки.

— Ты права, — едва слышно проговорил Ван Ук, поражённый внезапным озарением, и отступил на шаг назад. — Это была моя вина, что я оставил тебя без надлежащего присмотра. Тот, кто замешан в покушении на твою жизнь, так просто не остановится. Мне следует найти для тебя преданного человека, которому ты сможешь вверить свою жизнь.

Девушка устало прикрыла глаза и, выдержав небольшую паузу, спокойно проговорила:

— Благодарю за ваше великодушие, Ваше Высочество, — она учтиво поклонилась и, не дожидаясь продолжения наставительной лекции, стремительным шагом направилась к своему дому. Восьмой принц хотел было что-то возразить, но к превеликому счастью Хэ Су к нему подбежали Мён Хи и принцесса Ён Хва, сильно обеспокоенные учинённым переполохом. Пока Ук пытался им что-то объяснить, девушке удалось по-тихому ретироваться, растворившись в ночной мгле.

Кто бы только знал, как Су устала от этой навязчивой заботы, будто она — дитя малое. Пока она жила в своей собственной эпохе, даже родители не смели устанавливать над ней тотальный контроль. Им просто этого было не нужно. Они прекрасно знали, что их Хе Ран свою собственную голову на плечах имеет, без чьей-либо помощи способна принимать обдуманные решения и нести за них ответственность. Но Его Высочеству, похоже, до этого было далеко. Девушка не могла понять, почему он настолько сильно беспокоится о ней. Что она значит для него, раз он так над ней трясётся? Быть может, всё дело в том, что она — его родственница? Но это всё равно выглядит как-то подозрительно: сегодня принц вёл себя с ней несколько иначе. Не так давно он сам признался Су, что раньше они не были близки. Тогда почему же принц Ван Ук вдруг стал так трепетно заботиться о той, до которой раньше ему не было никакого дела? Хэ Су не могла найти этому другого объяснения, помимо личной привязанности. Скорее всего, она запала в душу Его Высочеству, раз он так печётся о ней.

Подобное отношение было для девушки очень странным. Раньше парни особо не обращали на неё внимания. Нельзя сказать, что она вообще не была интересна им. Хе Ран поддерживала с парнями довольно тесные отношения и легко умела находить с ними общий язык. Однако её проблема была не в том, что она не способна была понравиться противоположному полу, а скорее в том, что парни попросту не видели в ней женщину. Она была их другом, но не более. Поначалу это очень задевало девушку, однако со временем она свыклась с подобной мыслью и особо не заморачивалась по этому поводу. И произошло это как раз перед тем, как её забросило в Корё. Теперь же небывалый интерес со стороны парней просто вгонял Су в ступор. Умом-то она, конечно, понимала, что из-за несвойственного этой эпохе поведения она привлекала к себе слишком много внимания не только со стороны мужчин, но и женщин. Но неудачливая Путешественница-во-времени ничего не могла с собой поделать. Не так-то просто день и ночь играть чужую роль, стараясь соответствовать современным запросам. Хэ Су никогда не была актрисой и даже не мечтала ею стать, но Всевышний распорядился иначе. Он подарил ей новую жизнь, но взамен вогнал её в такие рамки, что она больше не могла быть самой собой. Теперь Су постоянно приходилось следить за своими словами и действиями, чтобы не вызвать излишних подозрений. Да и к тому же отныне ей приходилось быть весьма осторожной с принцессой Ён Хвой, которая оказалась крайне ранимой особой. Да и вообще Х век — не лучшее место для своенравных девиц из далёкого будущего, которых не очень-то заботит чужое мнение. А Хэ Су была именно такой. Она не привыкла прогибаться под кого бы то ни было, но, похоже, чтобы выжить в Корё, ей придётся немного приструнить свой необузданный нрав. Иначе ни к чему хорошему это не приведёт в конечном итоге.

Хоть девушка ужасно ненавидела контроль, она всё же решилась пожертвовать своей свободой, чтобы утихомирить чересчур впечатлительного восьмого принца и заодно не разгневать его сестрицу. Страшно подумать, как поведёт себя принцесса Ён Хва, если узнает, что её старший братец заинтересовался какой-то приживалкой. Наверняка она будет крайне недовольна. Причём это ещё мягко сказано. Су знала, что было весьма опрометчиво заступаться сегодня за Чхэ Рён, но она ничего не могла с собой поделать. Девушка больше всего на свете ненавидела несправедливость. Хоть служанка и предала её доверие, однако Хэ Су прекрасно понимала, что та не по своей воле пошла на это. На кону стояла её жизнь, у неё не было другого выбора. Поэтому родственнице Мён Хи не составило особого труда заступиться за неё. С самого детства Су не умела долго обижаться на тех, кто причинил ей боль. Она попросту теряла всякое доверие к таким людям, но никак не могла их ненавидеть. Молодая госпожа всегда старалась понять мотивы других, прежде чем кого-то осуждать. И когда ей это удавалось, она прощала своих обидчиков, но в наказание навсегда закрывала от них сердце. Ей больше не хотелось иметь с ними никаких дел. В другой ситуации и при других обстоятельствах Хэ Су именно так бы и поступила с Чхэ Рён, но только не сейчас. Если бы она и дальше позволила этой служанке оставаться во власти принцессы, то она бы принесла ей ещё немало бед. Поэтому-то молодая госпожа и предпочла держать подле себя эту болтливую Сороку. Так будет лучше для них обеих.

Сложившиеся обстоятельства не оставили Су другого выбора — и теперь она должна была не только позволить ограничить свою свободу, но и отныне стараться подобрать ключик к сердцам тех, кто стал или станет её невольными стражами. В особенности это касалось личного охранника, которого по её же ходатайству решил к ней приставить восьмой принц. Но что поделаешь, раз на неё возложили заботу о своём народе, то она обязана привыкать к подобным ограничениям. Ничего в этом мире так просто не даётся: всё имеет свою цену. И у Хэ Су не оставалось другого выбора, как просто смириться с этим.

Едва первые лучи рассвета успели робко лизнуть подёрнутый дымкой облаков небосвод, как четвёртый принц Ван Со сразу же направился во дворец Манвольдэ. Этой ночью, как и предыдущей, ему довольно плохо спалось. Он всё никак не мог выбросить из головы вчерашний разговор с родственницей Ука, Хэ Су. А ведь девчонка права: он не должен пресмыкаться ни перед кем только ради того, чтобы в нём увидели человека. В противном случае он ещё больше унизит себя в чужих глазах, а то и может стать по неосторожности чьим-нибудь цепным псом. Но что ему следует сделать, чтобы не допустить этого? Разве в нём хоть когда-нибудь видели человека? Увы, в четвёртом принце Со всегда видели лишь животное, уродливого монстра, который не достоин права на существование. Последний раз его считали человеком пятнадцать лет назад. Тогда он был всего лишь маленьким мальчиком, который даже не подозревал, что ему уготована такая жестокая судьба. В тот злосчастный день один из министров отца сказал, что Его Величество благоволит к нему и что однажды он сам станет императором. А он радовался этому как глупец. Он был всего лишь маленьким безрассудным ребёнком, ещё не подозревавшим о том, чем могла обернуться его глупая радость. В ту же ночь на его лице появился уродливый шрам, любовно прочерченный его же матушкой. Этот рубец — вечное напоминание принца Со о его проклятии и ничтожности. Ведь он — не человек, а лишь уродливый монстр, которого и близко бы не подпустили к столице, не будь он сыном двух влиятельных семей. Но даже эти глупые родственные связи не приносили ему никакой радости.

На Ван Со никогда не смотрели как на равного себе. Даже те, кто был ниже его по статусу, непременно считали себя выше него. А всё из-за того, что всю свою сознательную жизнь Со был вынужден носить проклятую маску — причину его ежедневных унижений. А потешались над ним все, кому не лень. За исключением одного человека — Хэ Су. Она никогда не видела в нём чудовище. Даже в день их первого знакомства она не смотрела на него с отвращением. В её бесстрашных ясных глазах Со отчётливо видел негодование и ярость, но только не презрение. За всё время их знакомства она ни разу не выказала ему своей ненависти, как и малышка Сан Хи. Эти два прелестных создания были единственным, что у четвёртого принца было. И он должен сделать всё, чтобы сохранить эти две яркие звёздочки, способные своим мощным световым потоком разогнать всякую тьму в его душе. И принц сохранит их целебный свет. Должен сохранить, ведь без него он попросту зачахнет и умрёт. А Ван Со не собирался умирать. У него было ещё много незаконченных дел на этой грешной земле, самым главным из которых было восстановление своей чести и достоинства. И он знает, как этого достичь.

Вот уже целую вечность четвёртый принц Ван Со пытался добиться расположения своей горячо любимой матушки, но всё тщетно. Императрица Ю Чжи На перестала видеть в нём человека, как и своего собственного сына, именно с той злосчастной ночи, когда император принял решение жениться на будущей матери тринадцатого принца. Тогда Со не понимал, что толкнуло его мать совершить подобное с ним. Но теперь он знал это наверняка. Императрицу Ю обуревала жажда обладания сердцем императора Ван Гона, а он, неразумное дитя, не смог помочь ей отговорить Его Величество от очередного брака. Именно по этой причине мать и отвергла своего третьего сына.

И что ему теперь следует сделать, чтобы вновь вернуть утраченное материнское доверие? Пойти и вырезать для неё всех павших монахов, которых она так неосторожно наняла для устранения наследного принца? Убить их всех и сжечь их храм дотла, чтобы не осталось никаких улик? Это было бы слишком просто. И слишком глупо. Быть может, императрица Чжи На и оценила бы его преданность, а вот Его Величество — нет. Глупо надеяться, что у императора нет своих информаторов, которые бы не доложили ему о том, кто же действительно является благодетелем затерянного в горах храма. Они в любом случае у него имеются — и он рано или поздно обо всём узнает. И придёт в ярость, когда откроется, что и его сын, Ван Со, к этому причастен. И что тогда? Четвёртого принца вновь вышвырнут из Сонгака, как надоедливую шавку, и снова запрут в треклятом Шинджу? Нет, этого он не вынесет. Только не Шинджу, только не это змеиное логово. Даже матушка не сможет переубедить Его Величество не высылать туда Со. Но станет ли она что-либо делать для его спасения? Что-то глубоко внутри подсказывало принцу, что нет. И зачем ему тогда так рисковать, если он только вред себе причинит, а желаемого не добьётся? Это не имеет никакого смысла.

Но Ван Со не привык так просто сдаваться. Он найдёт, обязательно найдёт выход. Даже если небо рухнет, щель, чтобы выбраться, всегда найдётся. Принц был в этом полностью уверен. Он не может безрассудно подставляться под удар, чтобы защитить свою матушку, но и сидеть сложа руки он тоже не намерен. Значит, следует искать другой выход.

Все наёмники, как и те, которые были убиты во время обряда Нарэ, наверняка, также являются падшими монахами с вырезанными языками. В таком случае, они даже под самыми страшными пытками не смогут проговориться, даже если сильно захотят. Разве только, если их не заставят изложить всё на бумаге. Но и этого нельзя допускать. Тогда, что же делать?..

Четвёртый принц Ван Со хищно улыбнулся. А что, если он снова встанет на сторону наследного принца и под уважительным предлогом заставит всех монахов умолкнуть навеки? Они ведь точно будут сражаться за собственные жизни, какими бы никчёмными они не были. И бойни уж точно не избежать. А отнимать чужие жизни было именно тем, что Ван Со умел лучше всего. Да и к тому же, так он и от лишних свидетелей сможет избавиться, и на себя ненужных подозрений не навлечь. Как говорится, одна стрела — два орла. Осталось только доподлинно выяснить, где именно находится тот храм. Принц Со знал, в каком направлении нужно искать, но не знал, как долго. А мешкать ему сейчас ни в коем случае нельзя. Если люди наследного принца Ван Му его опередят, то все его старания пойдут прахом. Так он и мать не сможет защитить, и уж тем более не заслужит её доверия. Нужно что-то предпринять. И чем быстрее, тем лучше.

Именно с такими мыслями четвёртый принц Ван Со и вошёл во дворец Манвольдэ. И когда ему довелось проходить мимо дворца Хёнток, он невольно стал свидетелем довольно подозрительного действа. Какая-то женщина, облачённая в одежды придворной дамы третьего ранга, воспользовавшись столь ранним утром, тайком покидала Дворец Мудрости и Доброты. Принц не обратил бы на неё ни малейшего внимания, если бы не её крайне странное поведение: она кралась, как какая-нибудь преступница, то и дело оглядываясь по сторонам. К счастью, Ван Со заметил её намного раньше — и поэтому успел вовремя скрыться за углом соседнего здания, при этом оставаясь полностью незамеченным. Подозрительная придворная дама как раз должна была проходить мимо того места, где и затаился четвёртый принц. Когда же она подошла достаточно близко, принц Со застыл в изумлении: он узнал её. Это была придворная дама Но, старшая служанка его матери, императрицы Ю Чжи На.

«Если это действительно она, — пронеслось в голове у Ван Со, — то непременно находится здесь по приказу Её Величества. Без особой надобности матушка не стала бы отправлять в такую рань свою верную псицу гулять по дворцу. Она определённо точно что-то замышляет».

Недолго думая, четвёртый принц чёрной тенью выскользнул из своего убежища и, схватив не успевшую даже пикнуть женщину, с силой швырнул её к стене. Его сильные руки, будто металлические клещи, сдавили горло перепугавшейся не на шутку придворной дамы, не давая той проронить и звука. От внезапного удара о стену дама Но приглушённо простонала и в страхе задохнуться от нехватки воздуха машинально потянулась к своему горлу. Едва она подняла руки, как из её рукава тут же выпала акупунктурная игла, жалобно запричитав от столкновения с холодным камнем внутреннего двора.

— Зачем вы входили во дворец седьмого принца И? — Со навис над своей жертвой чёрной скалой, не давая ей и малейшей возможности вырваться на свободу, но хватку немного ослабил.

— В-ваше В-высочество, — еле слышно пролепетала перепуганная женщина. — Я всего лишь навещала Его Высочество. Если вам известно, седьмой принц болеет довольно долго…

— И поэтому вы решили ему помочь? — угрожающе спокойным тоном проговорил четвёртый принц, даже и не собираясь выпуская придворную даму Но на свободу. В его душу закрались сомнения. Неспроста эта женщина здесь находится. Ой, неспроста. Не стала бы она заботиться о здоровье сыновей соперниц Её Величества. Тут определённо что-то не так.

— Я вас не понимаю, — придворная дама третьего ранга поспешно отвела взгляд, исподволь косясь на выпавшую из её рукава иглу. — Я всего лишь хотела позаботиться о Его Высочестве…

— Ложь! — грубо оборвал её Ван Со угрожающим рыком. — И ты думаешь, что я поверю твоей наглой лжи? — он зловеще прищурился и наклонился чуть ли не к самому лицу невысокой женщины, отчего та занервничала ещё больше.

— Ваше Высочество, — как можно спокойнее проговорила она, стараясь сохранить последние крупицы самообладания, — вы ведь прекрасно знаете, кому я служу. Так что прошу вас, не вмешивайтесь. — Она глубоко вздохнула, а затем серьёзно посмотрела четвёртому принцу в глаза. — Если меня поймают, то от этого может пострадать и Её Величество.

— Смеешь мне угрожать? — Глаза Со воспылали опасным пламенем, заставив придворную даму нервно сглотнуть и отвести взгляд. — Императрица Ю снова всю грязную работу выполняет твоими руками?

— Я не понимаю, о чём вы. — Женщина предприняла слабую попытку освободиться, но Ван Со ещё сильнее прижал её к стене, заставив болезненно поморщиться от очередного приступа боли.

— Отвечай мне, быстро! — упрямо настаивал на своём принц. Она как раз вовремя подвернулась ему под руку. Было бы глупо не воспользоваться её услугами: эта женщина знает гораздо больше, чем говорит. — Какому храму Её Величество жертвует последние годы?

— Я-а-а не зна-аю, — сдавленным голосом протянула дама Но. У неё на лбу выступила испарина, а по телу пронеслась мелкая дрожь. — Я, правда, ничего не знаю.

— Всё ещё пытаешься меня обмануть? — четвёртый принц презрительно фыркнул. — Думаешь, я не знаю о твоих проделках? — На его губах появилась хищная ухмылка. — Ведь это же благодаря тебе шестой принц Чхи скончался в ужасных муках, а его мать, наложница Кан, повредилась умом.

— Я не… — Перепуганная женщина попыталась что-то сказать в своё оправдание, но принц Ван Со лишь сильнее сдавил её горло, не давая ей проронить и звука.

— Всё ещё отрицаешь? — Взгляд Со разил подобно обоюдоострому мечу, а в голосе отчётливо слышалась сталь. — Думаешь, я не знаю, что именно ты подавала наложнице О айвовый чай, чтобы спровоцировать выкидыш?

Придворная дама Но побелела как стена и снова попыталась вырваться, но Ван Со держал крепко. Он лишь немного ослабил хватку, позволив своей жертве вдохнуть спасительного воздуха, а затем снова сжал её горло.

— И что же на этот раз? — Четвёртый принц опасно прищурился. — Яд пхимачжу? А может, мышьяк? Или ртуть?

От услышанного женщина забилась ещё сильнее, но без особого успеха: Его Высочество был гораздо сильнее неё. Быстро сообразив, что скрывать правду дальше не имеет смысла, придворная дама Но притихла и умоляюще посмотрела в глаза Ван Со. То, что она увидела в них, заставило её тут же в страхе отвести взгляд: четвёртый принц Со не был намерен оставлять её в живых.

— Отвечай, — принц снова ослабил хватку, снова вернув даме Но способность дышать и говорить, — где находится храм?

— Храм Чхоллёнса расположен на западном склоне Сонгакских гор, — дрожащим голосом проговорила женщина, серьёзно опасаясь за свою жизнь. Всё её тело бил озноб, а к горлу подступили рыдания. — На берегу Хванхэ, в часе езды отсюда.

— Ты ничего мне не говорила, — серьёзным тоном предупредил Со, выпустив свою жертву на волю, — а я ничего не слышал. Ты меня поняла?

— Д-да, Ваше Высочество, — чуть ли не заикаясь, с поклоном пролепетала женщина. Только она собралась спасаться бегством, как вдруг серебряный звон неосторожно задетой акупунктурой иглы привлёк внимание четвёртого принца, заставив её в ужасе застыть на месте. Пока юноша осторожно поднимал с пола иглу, изучая её пристальным взглядом, перепуганная женщина не смела и шелохнуться. Она прекрасно знала, что ей не избежать своего наказания, если только Его Высочество не смягчится. Закончив осмотр любопытной находки, принц Ван Со наконец проговорил ледяным тоном:

— Если принц И умрёт, ты последуешь за ним.

— Ваше Высочество, смилуйтесь надо мной! — заливаясь слезами, взмолилась дама Но и бросилась принцу в ноги. — Вы ведь знаете, Её Величество не потерпит неповиновения. Я не могу ослушаться её приказа.

— Тогда ты умрёшь, — хмыкнул Ван Со и уверенным шагом направился в сторону дворца Чхомсондэ. Чжи Мон наверняка сможет определить, что это за яд.

— Но вы ведь не можете избавиться от меня, не навредив матери! — крикнула ему вдогонку дрожащая от страха придворная дама третьего ранга. Четвёртый принц нехотя остановился и, не оборачиваясь, проговорил холодным тоном:

— Ошибаешься. Я могу списать всё на твою личную неприязнь к наложнице Ю. Тогда моя матушка не пострадает.

И принц Ван Со пошёл прочь, нисколько не обращая внимания на отчаянные рыдания несчастной женщины. Она вопила на весь двор, сидя на холодном каменном полу, так что очень скоро к ней начала сбегаться взволнованная стража вместе с находящимся неподалёку прочим обслуживающим персоналом дворца Корё. Но никто толком не мог понять, что произошло, кроме самого главного: седьмого принца Ван И отравили.

Пока во дворце Хёнток царила полная сумятица: туда-сюда сновали перепуганные слуги, то приносившие в покои отравленного принца необходимые ингредиенты для приготовления противоядия, то уносившие лишнее, — четвёртый принц преспокойно добрался до дворца Чхомсондэ. Он без особого труда взобрался на верхний этаж башни астронома, который на свою беду умиротворённо спал, досматривая десятый сон, а через несколько мгновений был бесцеремонно сброшен со своего топчана прямо на пол. У принца Со не было ни времени, ни желания церемониться с этим лежебокой, а потом ещё по полчаса выслушивать его жалобные причитания.

Когда Чхве Чжи Мон спросонья продрал глаза и уже было собрался наброситься на незваного гостя с претензиями, Ван Со за шкирку поднял его на ноги и, не дав вымолвить и слова, серьёзно сказал:

— Ступайте к кронпринцу и сообщите ему, что я нашёл логово убийц.

Интересное дело, но этих нескольких «волшебных слов» было вполне достаточно, чтобы придворный звездочёт послушно захлопнул рот и без излишних расспросов стрелой понёсся во дворец Ынджон. Не успел четвёртый принц Ван Со заскучать, как надоедливая муха по имени Чжи Мон снова влетела в башню Чхомсондэ и застала Его Высочество за крайне не свойственным ему занятием: тот преспокойно сидел за столом астронома и с головой погрузился в чтение. Звездочёт Чхве даже ахнул от удивления, когда, наконец, рассмотрел, что же за трактат угодил в руки принца. И это была отнюдь не эротика. У ошалевшего от такого внезапного открытия Чхве Чжи Мона отняло дар речи на добрых пять минут, пока принц Со сам не изволил одарить его вопросительным взглядом. У мужчины аж в горле пересохло от его пронзительного взгляда. Опешивший придворный астроном ожидал чего угодно, но вот только не возможности лицезреть Его Высочество за чтением трактата «Хань Фэй-цзы». Чжи Мон уже и позабыл, когда в последний раз видел этот труд, а тем более принца Ван Со — за чтением подобных трактатов. Хотя, по правде говоря, четвёртый принц никогда и не интересовался такими вещами. По крайней мере, звездочёт до сегодняшнего дня никогда не замечал интереса Его Высочества к чему-нибудь подобному. Вот те на, а он, глупец, самонадеянно полагал, что знает о принце Со абсолютно всё, но не тут-то было. Как оказалось, четвёртый принц — ещё тот ларец с сюрпризами!

— Первый принц уже собрал отряд? — спокойно поинтересовался Ван Со, сделав вид, что до изумлённого астронома ему нет никакого дела.

— Что? — Чхве Чжи Мон растерянно захлопал ресницами и перевёл на собеседника недоумённый взгляд. — Вы что-то сказали, Ваше Высочество?

— Ветки с листьями из ушей повынимай, — недовольно буркнул Со, небрежно отбрасывая в сторону трактат и поднимаясь из-за стола. — Я тебя не зайцев по кустам гонять отправил, а оповестить кронпринца.

— Ах, это. — Ещё не отошедший от недавнего шока придворный звездочёт выдавил из себя самую невинную улыбку. — Так Его Высочество ожидает вас на площади перед обсерваторией.

Принц Ван Со только презрительно фыркнул и молча направился на первый этаж.

— А чего это вдруг вы заинтересовались философскими трактатами? — кинулся за ним вдогонку снедаемый любопытством астроном Чхве. — Неужели подумываете о политике?

А вот за эти слова четвёртый принц готов был въехать приставучему звездочёту кулаком в челюсть. И чего это вдруг его так заинтересовала его персона? Ну, схватил первую попавшуюся под руку книгу, чтоб не помереть от скуки (и надо сказать, довольно интересную книгу). И что, теперь он всем и каждому должен отчитываться, что и как он намерен делать? Если ему понадобится больше власти, чтобы остаться в Сонгаке, он её непременно получит. Ван Со не привык проигрывать, как и отчитываться за каждый свой шаг перед кем бы то ни было.

Когда четвёртый принц Ван Со в сопровождении придворного астронома Чхве Чжи Мона, верного подданного и друга наследного принца Ван Му, вышел на площадь перед дворцом Чхомсондэ, кронпринц как раз выслушивал доклад одного из своих людей. Со ловко взобрался в седло подготовленного для него каурого скакуна и лениво осмотрел собравшийся на площади небольшой отряд дворцовой стражи, насчитывавший около тридцати воинов, трое из которых были верхом. Все гвардейцы были хорошо обмундированы, да вот только в их моральной готовности к нешуточному сражению Ван Со изрядно сомневался. Он даже презрительно фыркнул, припомнив недавнюю реакцию нескольких солдат, лицезревших его расправу над ненавистной лошадью. Наверняка и эти ничем не лучше. А впрочем, не всё ли равно? Он и сам в состоянии расправиться с наёмниками матушки, сколько бы их там ни было. Ему и не в такие переделки доводилось попадать, так что волноваться не о чем. Хорошо отточенные за годы пребывания в ненавистном Шинджу боевые навыки, вполне позволяли принцу Со быть таким самонадеянным.

Ещё с самого детства четвёртый принц привык всецело доверять своим инстинктам. Иначе бы ему попросту не выжить: слишком опытны и безжалостны были враги, жаждавшие его погибели. И он не мог так просто сдаться. Да и к тому же у него был хороший наставник, гранд-генерал Пак Су Кён, специально выбранный для него отцом. Он всегда говорил принцу, что во время сражения нужно доверяться своим инстинктам и ни в коем случае не отвлекаться на посторонние звуки, иначе можно запросто лишиться жизни. Если наметил цель, будь хладнокровен и уничтожь её без малейших колебаний, при этом оставаясь бдительным. Никогда не смотри на врага свысока, иначе за своё высокомерие поплатишься жизнью. Но и в своей абсолютной победе не сомневайся, ведь сомнения в бою — верный путь к погибели. Принц Ван Со прекрасно помнил эти наставления и успешно применял их вот уже на протяжении десяти лет. Он был совершенно уверен, что обладая подобными навыками, в любом случае сможет избежать когтистых лап смерти. А побывал он в них уже не раз, так что опасаться нечего. Всё, чему обучил его наставник Пак, многие годы спасало ему жизнь. За что Ван Со и был безмерно благодарен гранд-генералу Су Кёну.

— Мне только что доложили, что найден храм, в котором, предположительно, скрываются убийцы, — прервал размышления Ван Со кронпринц Ван Му, подъехав к нему на своём гнедом скакуне с белой проточиной. Он говорил спокойно и с достоинством, как и подобает наследному принцу. Однако от Со не ускользнули едва различимые нотки волнения в его голосе. Старший брат был явно обеспокоен полученной информацией.

— Я знаю этот храм, — без особого энтузиазма ответил Со, переведя на брата спокойный взгляд. — Он находится на берегу Хванхэ, в часе езды отсюда.

— Как вы узнали? — вклинился в разговор любопытный звездочёт, только что подоспевший на своей тёмно-бурой кобыле с фонарём. — Посланнику Его Высочества понадобилось полдня и чуть ли не вся ночь, чтобы разыскать его в горах. Неужели и вы кого-нибудь посылали на поиски? Должно быть, ваш человек более расторопен, — без умолку тараторил астроном Чхве, улыбаясь своей коронной улыбкой, — раз сумел так быстро разыскать убежище убийц.

— Мне нет нужды отправлять кого бы то ни было всю ночь шастать по горам только ради того, чтобы раздобыть необходимую мне информацию, — холодно ответил принц Ван Со, крепко сжимая в руках поводья и нетерпеливо ёрзая в седле. — У меня достаточно и других способов, чтобы выяснить всё, что мне нужно. Следуйте за мной, брат, — он бросил на наследника престола короткий взгляд и, мягко ударив лошадь пятками по лоснящимся бокам, галопом помчался вперёд. Первому принцу Ван Му и его небольшому отряду ничего не оставалось, кроме как взять и последовать за своим проводником.

По правде говоря, кронпринц немного нервничал. Он прекрасно знал, как трепетно его четвёртый брат относился к своей матери и как отчаянно пытался завоевать её расположение. Именно по этой причине его одолевали сомнения: действительно ли Со известно, кто на самом деле является благодетелем храма, в который они направляются? А если известно, тогда почему он принял решение пойти против императрицы Ю и встать на его сторону? Ван Му был в полном замешательстве. Ему было сложно представить, что заставило младшего брата пойти на такое. Неужели он оставил все свои неудачные попытки добиться материнской благосклонности и решил использовать другие методы? Этого наследный принц не знал. За эти долгие девять лет, что его четвёртому брату Ван Со довелось провести в Шинджу, он виделся с ним довольно редко. Да и самому Со не так часто удавалось вырваться в Сонгак. За это время третий сын императрицы Ю Чжи На довольно сильно изменился, и Му не был уверен, что знает его достаточно хорошо. Людям свойственно меняться, и кронпринц это прекрасно знал. Ему и самому довелось перетерпеть немало перемен. Особенно сильно он изменился после того, как впервые в бою убил человека. После этого принц Ван Му перестал быть мягкотелым мальчишкой, которому свойственно переживать о том, как бы ненароком не причинить кому-нибудь вреда. Теперь ему было не до этого. На нём лежала ответственность не только за свою жизнь, но и за жизнь народа Корё.

Кронпринц Ван Му вырос и возмужал на поле боя, бок о бок сражаясь со своим отцом, что позволило ему стать решительным и беспощадным воином. Ведь он прекрасно знал, что любое, даже совсем незначительное промедление и самоуверенность могут стоить жизни дорогих ему людей. В этом он убедился, когда сражался с мятежником Чин Хвоном, посмевшим бросить вызов правителю Корё. Ван Му был тогда ещё так молод и неопытен, но уже тогда ему пришлось стать свидетелем того, как погибали бравые и опытные в сражениях воины, замешкавшиеся всего лишь на мгновение, которое и стоило им жизни. Именно промедление и самонадеянность принесли гибель пятитысячной коннице правителя Корё в сражении под горой Кон.

Наследный принц до сих пор хорошо помнил, как погибли прославленные генералы Син Сун Гём и Ким Нак, короновавшие его отца. Король Хубэкче, Чин Хвон, как раз возвращался из Кёнджу домой, намереваясь после празднования пышной победы над практически полностью покорившейся ему Силлой вскоре напасть и на Сонгак. Ему с лёгкостью удалось свергнуть пятьдесят пятого короля Силлы, Пак Сун Хёна, а вместо него посадить на трон безвольного короля-марионетку Ким Бу. Чин Хвон так был самоуверен в своём могуществе, что ненароком угодил в загодя приготовленную для него ловушку у горы Кон. Однако кто мог подумать, что не столь многочисленное по сравнению с армией владыки Корё войско Чин Хвона сможет одержать блистательную победу? Даже бесчисленные повозки награбленного добра и вереницы пленных не стали для него помехой. Пятитысячная армия Ван Гона была взята в кольцо, так что самому главнокомандующему вместе с сыном пришлось спасаться бегством, жертвуя жизнями своих людей. К счастью, генерал Син Сун Гём заступил место бежавшего Ван Гона, взобравшись в седло его белой лошади. Воины Чин Хвона, не знавшие правителя Корё в лицо, ошибочно приняли генерала Сина за Ван Гона и жестоко убили, разорвав его тело на части. В том жестоком сражении будущий император Корё потерял пятитысячную отборную конницу, потерпев сокрушительное поражение. Ему, его сыну Му и горстке преданных людей лишь чудом удалось спасти свои жизни. И они никогда не забудут эту битву и жертву павших в ней товарищей. Наследный принц на протяжении вот уже многих лет из года в год посещал возведённый в память погибших храм Чимёса, молясь об их блаженстве в загробном мире всемилостивому Будде.

В этот момент Ван Му старался не думать о давно минувшей битве, в которой его отец потерял множество своих сподвижников, помогавших ему ещё при основании Корё. Со многими из них кронпринц был в дружеских отношениях. За всё время знакомства он многому у них научился, за что и был им безмерно благодарен. Больше ни одна битва не была настолько изнурительной и трагичной для первого принца Корё. Конечно, на его жизненном пути встречались победы и поражения, однако уже больше никогда его войско не было наголову разбито. Небесам было угодно, чтобы возгордившийся Чин Хвон поплатился за свои грехи: сначала от него постепенно начали отрекаться его подданные, а затем и ему самому пришлось искать убежища в Корё, спасаясь от собственного первенца, возжелавшего трон отца. Но и тот долго не сопротивлялся войскам владыки Корё, и в скором времени также сдался на милость Ван Гона. Так и были объединены земли Троецарствия в единое государство — империю Корё.

Наследный принц не знал, почему именно сейчас перед его внутренним взором предстало кровавое сражение пятнадцатилетней давности. Быть может, он стал слишком впечатлительным из-за обострившейся болезни и слишком много переживает по этому поводу. Или же Небеса загодя предупреждают его об опасности. Да оно и так понятно: наёмники уж точно не станут встречать их с распростёртыми объятиями. Несомненно, завяжется нешуточный бой, и Ван Му особенно опасался за жизни своих людей. За свой век ему довелось столько смертей повидать, благодаря чему он и научился высоко ценить жизнь. Ведь ни разу не столкнувшись со смертью, не сможешь познать настоящий вкус жизни.

Первый принц Му знал, что и Со умеет ценить жизнь, ведь и ему самому не раз доводилось пускаться в плясовую с самой смертью. Однако наследник престола не был полностью уверен в том, насколько его четвёртый брат осведомлён о реальном положении вещей. Если ему всё же известно о причастности императрицы Ю к покушению, то разве не предпримет ли он попытки уничтожить всех свидетелей? Именно это и мучило кронпринца всю дорогу до затерянного в горах храма Чхоллёнса. Но напрямую спросить у младшего брата он как-то не решался.

Чхве Чжи Мон, у которого редко закрывался рот, на удивление, всю дорогу провёл в раздумьях, за всё время не проронив и звука. А от Ван Со, естественно, не стоило ожидать чего-то большего: весь путь он проделал в полном молчании, возглавляя конную процессию в качестве проводника. Латники тоже как-то не изъявляли желания поболтать (во время часовой пробежки за всадниками как-то не до разговоров), да и конных старшин на разговоры не тянуло. Так что сонную тишину утреннего леса нарушал лишь топот копыт, да лязг доспехов. Природа преспокойно себе спала, даже не подозревая, чем может обернуться это тихое утро.

Слепящие лучи утреннего солнца отражались от наполированных лат гвардейцев и сбруи лошадей, когда небольшая процессия въехала на широкую, усеянную морской галькой дорогу, что вела прямиком к храму Небесного Дракона. Достигнув подножия горы, наследный принц Ван Му приказал своему небольшому отряду остановиться. Прежде, чем начинать действовать, им нужно составить предварительный план. Нельзя так просто вламываться в логово к тигру, заранее не подготовив пути к отступлению. Кронпринц посчитал, что будет разумным отправиться с частью отряда обыскивать храмовые строения, а вторую часть оставить у подножия храма на случай крайней необходимости. Однако принц Ван Со сделал более разумное предложение: лучше всего оставить два-три человека возле лошадей, а всех остальных рассредоточить на территории храма. Ведь неизвестно, когда им может понадобиться подкрепление. А если поступить так, как предложил наследник престола, то можно запросто лишиться своих людей. Со прекрасно знал, что по отдельности с врагами гораздо проще расправиться, чем с хорошо организованной группой. Поэтому и предостерёг кронпринца от непростительной ошибки. Ван Му нашёл доводы младшего брата разумными, поэтому перечить не стал. На том и порешили: три человека остались с лошадьми, а остальные направились к храму.

На гору взбирались по узкой тропе, осторожно следуя друг за другом: Ван Со впереди, как путеводитель, за ним шёл первый принц Му, дальше — астроном, а за ним — все остальные. Когда они, наконец, добрались до входа в храм, четвёртый принц сделал знак рукой, чтобы весь отряд вёл себя как можно тише. Препираться с ним, естественно, никто даже не подумал. Так как, с одной стороны, в войсках приказы не обсуждаются, а с другой — для них же будет безопаснее, если враг узнает об их прибытии как можно позже. Всё-таки внезапность — залог победы.

Главные ворота храма были открыты. То ли его обитатели уже успели подготовиться к встрече незваных гостей, то ли таким образом выказывали свою монашескую гостеприимность. Но в любом случае, им же будет лучше, если они примут вооружённый отряд без малейшего сопротивления. Не питая призрачных надежд на гостеприимный приём, принц Со снова отдал молчаливый приказ и все гвардейцы с минимальным шумом рассредоточились по закрытому внутреннему дворику перед главным храмовым зданием. Вокруг было подозрительно тихо: лишь мерное потрескивание пламени в металлических кострищах да тихий шорох шагов пришельцев нарушали подозрительную тишину храма Чхоллён. Ван Со пристально огляделся по сторонам. Подсознательно он чувствовал, что здесь что-то нечисто. Это ловушка — и нужно быть предельно осторожным.

Точно крадущийся волк, четвёртый принц, облачённый в тёмно-серые узорчатые одежды, вышел на середину внутреннего дворика и замер с мечом наготове, закрыв глаза и прислушиваясь. Небольшой отряд вместе с кронпринцем Ван Му и звездочётом следили за принцем Со во все глаза. Несколько гвардейцев на полусогнутых, держа обнажённые клинки наготове и то и дело оглядываясь по сторонам, рассредоточились за спиной Ван Со. Наследный принц и астроном Чхве благоразумно остались на своих местах, крепко сжимая в руках оружие. Хоть придворный звездочёт особо и не блистал боевыми навыками, однако даже и он не осмелился заявиться в логово убийц безоружным.

Когда все, наконец, заняли свои позиции и застыли в ожидании, принц Со снова начал прислушиваться. В такие моменты он привык больше всего доверять слуху и собственному чутью, нежели глазам. Чуть ли на физическом уровне он ощущал, как на него со всех сторон были устремлены полные злобы взгляды. И они принадлежали отнюдь не прибывшим с ним людям. Когда наступил критический момент и Со подсознательно ощутил надвигающуюся опасность, он резко распахнул глаза, вовремя заметив выскочившего из храмового здания убийцу в чёрном. Ван Со тут же обнажил клинок, откинув ножны в сторону. В следующее мгновение убийца взмыл в воздух, запустив в четвёртого принца ножом. Это длилось доли секунды, однако принц вовремя успел отразить атаку мечом, резко крутанувшись на месте. К несчастью, отбитый им нож угодил прямо в горло стоявшего слева от него латника. Тот, отплёвываясь кровью и стараясь прикрыть рану ладонью, рухнул на колени, а затем, хрипя, завалился бездыханным на бок.

Как только первая атака была отражена, в тот же миг со всех углов, точно бесы из табакерки, начали выпрыгивать другие наёмники, метая во все стороны свои смертоносные ножи. Часть из них достигала цели, нанеся зазевавшимся гвардейцам раны разной степени тяжести, часть была отбита, в том числе и самим Ван Со. Затем из здания вылетело копьё с зазубренным наконечником, от которого принц вовремя успел увернуться, однако стоявшему сзади латнику повезло меньше. Смертоносное оружие пронзило его грудь насквозь и пришпилило прямо к столбу. Мужчина страдальчески застонал, харкая кровью, и попытался освободиться от инородного тела, пришпилившего его точно муху. Однако ничего хорошего из этого не вышло: гвардеец причинил себе ещё больший вред и спустя некоторое время скончался в страшных муках.

А тем временем сражение продолжалось. С крыши поспрыгивало во внутренний дворик храма ещё несколько наёмников, также облачённых во всё чёрное и с повязками на лицах. Спустя несколько мгновений появились и остальные убийцы, покинув свои убежища. Пляска со смертью началась. Четвёртый принц Ван Со, рыча от усилий, разил мечом нападавших направо и налево. Он уворачивался от них так, словно был тенью, а каждое нападение неизбежно заканчивалось смертью нападавшего. В жилах принца бушевала ярость, однако, несмотря на рвавшийся наружу гнев, внешне Со оставался абсолютно спокоен. И лишь плясавшая в его глазах ярость да грозный рык выдавали его настоящие эмоции. Принц прекрасно знал, что лишние эмоции лишь ускорят его кончину. Слишком хорошо знал. Однажды он чуть не погиб, пойдя на поводу у своих необузданных эмоций.

Клинок, одежда, лицо и волосы четвёртого принца быстро обагрились кровью. Принц Ван Со маневрировал, яростно отражая атаки нападавших и нанося в ответ точные, смертоносные удары. Ни один взмах его меча не оставался напрасным. Когда на Со напали двое, он ловко поднырнул под меч первого противника и проворно выхватив из голенища своего сапога нож, резким, точным движением вогнал его в грудь второму, прямо в солнечное сплетение. А затем разрубил и того, от чьего клинка увернулся секундой ранее. Ван Со совершенно не чувствовал ни боли, ни усталости, не замечал ничего вокруг, кроме движений рук своих противников, крепко сжимавших направленное на него оружие. Ему не было надобности следить за обнажёнными клинками, ведь они, прежде всего, ведомы волей и движением мышц нападавших. В какую сторону повернёт рука врага, туда же последует и зажатое в ней оружие.

Глухая тишина внезапно обрушилась на обагрённый кровью и усеянный трупами внутренний дворик Чхоллёнса. Четвёртый принц, тяжело дыша после схватки, быстрым цепким взглядом обвёл замерших на месте воинов, но среди них не было ни единого наёмника. Все они были мертвы. В нескольких шагах от Ван Со стояли кронпринц и Чжи Мон с окровавленными клинками, а чуть поодаль ещё около двух десятков воинов, добрая половина из которых была ранена. У одного из латников на лице красовалась кровоточащая полоса, тянувшаяся от левой щеки к правой брови. К счастью, рана была не глубокой и оба глаза мужчины не пострадали. Кровавую тишину нарушал лишь шорох гальки под ногами, тяжёлое дыхание победителей да приглушённые, мучительные стоны раненых. Однако это был ещё не конец.

В следующее мгновение навстречу победителям вылетели двухстворчатые двери, выбитые мощным воздушным потоком, а затем перед взором присутствующих предстал монах в жёлтой сэнъи с вишнёво-зелёной накидкой и зажатым посохом в руке. Мужчина гордо демонстрировал противникам свои нешуточные познания в ушу. Когда пыль от выбитых дверей улеглась, монах вышел во двор и поклонился пришельцам. Все глаза устремились на него. Ближе всех к единственному оставшемуся в живых обитателю храма стоял четвёртый принц Ван Со. Именно с ним монах и заговорил.

— Что привело вас в мою скромную обитель? — проговорил он спокойным, но зычным голосом. Казалось, его нисколько не беспокоила толпа вооружённых людей с валявшимися повсюду окровавленными трупами монахов.

— Вы здесь главный? — таким же спокойным тоном поинтересовался четвёртый принц, выжидающе глядя на мужчину. Его глаза опасно горели.

— Грехи этих людей были слишком обременительны, — начал монах издалека, не отрывая глаз от пришельцев. — Поэтому их наказание было вполне заслуженным. Мне было поручено присматривать за ними.

— Кто хозяин этого храма? — вклинился в разговор наследный принц Ван Му, становясь рядом с младшим братом. — Кто приказал вашим людям напасть на дворец прошлой ночью?

— Ах, это вы, Ваше Высочество, — с надменной усмешкой и напускным удивлением, проговорил аббат. — Можете обыскать хоть весь храм, но её здесь не найдёте. Вам следует поискать в другом месте.

— На что вы намекаете? — взъярился Ван Со, у которого и без того внутри бушевал гнев. — Либо говорите прямо, либо умолкните навеки! — он уже было собрался накинуться на монаха с мечом, однако проворно схвативший его за руку кронпринц, не позволил ему это сделать.

— Остановись, — спокойным, но властным тоном приказал Ван Му. — Он — единственный выживший, других свидетелей у нас нет. Мы должны забрать его во дворец и допросить.

Четвёртый принц одарил старшего брата гневным взглядом. Ноздри его широко раздувались, дыхание было неровным.

— И с чего вы взяли, что он так просто во всём сознается? — недовольно огрызнулся Ван Со, отходя в сторону. Хоть ему и нельзя было оставлять этого болтуна в живых, он всё же не мог открыто пойти против кронпринца.

— В дворцовой тюрьме достаточно воинов, — с многозначительной улыбкой проговорил подошедший поближе звездочёт Чхве Чжи Мон, — виртуозно владеющих искусством пыток.

Уголки рта аббата едва заметно дрогнули, что не укрылось от глаз пронырливого астронома.

— Что вы хотите узнать? — поинтересовался мужчина, нервно сглотнув. Хоть он и старался сохранить самообладание, однако его голос предательски дрогнул.

— Кто создал это ужасное место?! — прорычал принц Со, пронзая противника яростным взглядом, отчётливо говорившим, что ему лучше держать язык за зубами, и двинулся на него точно туча. Аббат остался стоять неподвижно, хотя черты его лица исказил неподдельный страх. — Отвечайте! — принц направил на монаха остриё окровавленного меча и замер в ожидании.

— Принц, — с хитроватой улыбкой начал мужчина, стараясь скрыть свои истинные чувства. — Ваша матушка знает, что вы здесь?

Этот недвусмысленный намёк не понял бы только младенец, что ещё больше взбесило Ван Со. Он уже было собрался замахнуться на ненужного свидетеля мечом, но на его плечо опустилась тяжёлая рука наследника престола.

— Держи себя в руках! — возвысил голос кронпринц Ван Му, крепко сжав плечо младшего брата. Тот недовольно сбросил его руку, однако опрометчивых действий предпринимать не стал. Слишком момент неподходящий. Со твёрдо решил по пути во дворец во что бы то ни стало избавиться от опасного болтуна. — Если ты его убьёшь, мы лишимся последнего свидетеля. Уведите его! — приказал он толпившимся позади него латникам, коротко кивнув в сторону аббата. Гвардейцы беспрекословно направились выполнять приказ: схватили даже не сопротивлявшегося монаха под руки и, выхватив из его рук посох и отбросив его в сторону, повели пленника к выходу.

С горы, на которой возвышался храм, победители спускались в полном молчании. Те, кто был ранен не серьёзно, шли впереди и позади раненых, способных самостоятельно передвигаться. Тех же, кто был и вовсе плох, латники тащили на спине. Замыкал же небольшую процессию четвёртый принц Ван Со, пребывавший не в самом лучшем расположении духа. В его голове разъярёнными молниями метались одна за другой мысли о том, как бы избавиться от аббата. И прежде, чем принц успел ступить на перемешанную с морским песком гальку, он уже знал ответ.

Сон Хэ Су резко прервался. Несмотря на то, что девушка проспала всю ночь, чувствовала она себя, по меньшей мере, ужасно. Всё её тело гудело так, словно Су всю ночь кувшины для хранения кимчи драила да с места на место переставляла. В голове была полная сумятица, а веки отяжелели и слиплись, будто их клеем кто-то смазал. Сон всё ещё крепко держал девушку, не желая выпускать из своих липких объятий.

Совершенно не понимая, что происходит, молодая госпожа усилием воли заставила себя приоткрыть один глаз и осовело посмотрела на пытавшуюся разбудить её Су Хён. Прислужница с таким упорством трясла её за плечи, намереваясь, по всей видимости, вместе с остатками сна вытрясти из неё заодно и душу. И ко всему прочему обрушила на сонную Хэ Су такой сногсшибательный поток информации, перемешанный с всхлипами и причитаниями, что та уже было подумала, что стряслось какое-то несчастье. Молодая госпожа как ужаленная подскочила с постели и недоумённо уставилась на нарушительницу своего покоя. Но из того, что без умолку тараторила та, поминутно всхлипывая и вытирая непослушные слёзы рукавом, Су ничего вразумительного вычленить так и не сумела. Встряхнув головой и хорошенько потерев глаза руками, девушка разогнала остатки сна и снова обратила свой недоумённый взор на рыдавшую у её ног Су Хён.

— Что стряслось? — хриплым ото сна голосом поинтересовалась она, сжав в ладонях трясущуюся руку подруги. — Что-то случилось с Мён Хи?

— Не-е-ет, — сквозь слёзы протянула прислужница, содрогаясь от плача, и крепче сжала руку госпожи. Её дружеское пожатие отозвалось тупой болью в кисти Хэ Су, заставив девушку невольно поморщиться. И откуда только у неё такая бешеная усталость?

— А что тогда? — нетерпеливо проговорила молодая госпожа, пытаясь подавить нараставшее внутри раздражение. По правде говоря, ей жутко не нравилось, что её разбудили чуть ли не с первыми лучами солнца и вот уже минут пять толком не могут объяснить, чего от неё хотят. Но как бы она не была недовольна настоящим порядком вещей, ей всё же не хотелось выплёскивать на подругу с утра пораньше всё своё недовольство. Всё-таки, какой бы ни была причина, Су уже и так проснулась и вряд ли снова сможет спокойно уснуть. — Принцессу отравили? — решила съехидничать она, чтобы хоть как-то привести Су Хён в чувства. Ей было хорошо известно, что бывшая прачка не стала бы так убиваться, случись что-нибудь плохое с высокомерной Ён Хвой, если только сама не была к этому причастна.

— Нет, восьмо-о-ой при-и-инц, — возразила прислужница, замотав головой, и уткнулась лбом в колено Хэ Су. — Восьмой при-и-инц… — Больше ничего вразумительного из бормотаний подруги, то и дело прерываемых всхлипываниями, девушка разобрать так и не сумела. Раздражение внутри Су постепенно нарастало, пока в один «прекрасный» момент не вылилось в оглушительный крик на всю спальню:

— Да что же произошло, в конце-то концов?! Ты можешь объяснить человеческим языком?

От её громогласного голоса, отозвавшегося резкой болью в ушах, Су Хён испуганно вздрогнула и, сразу же перестав плакать, притихла. Её грудь тяжело вздымалась, а руки пробирала мелкая дрожь.

— Его Высочество приставил к вам личного охранника, — дрожащим от волнения голосом проговорила она, не смея оторвать от сонной госпожи покрасневших от слёз глаз.

— И почему я не удивлена? — недовольно буркнула девушка, отвернувшись. Похоже, принц Ван Ук чересчур обеспокоен её безопасностью, раз решился пойти на подобные меры. И раз уж это его настолько сильно заботит, она подчинится его воле. Но лишь на время, пока не завоюет доверия приставленного к ней охранника. Ей нужен преданный союзник, а не надзиратель. — Ладно, вставай, — более спокойным тоном проговорила молодая госпожа, обращаясь к рассевшейся на полу Су Хён. — Это не такая уж большая трагедия — личный охранник. Мне ещё повезло, что Его Высочество не принял решение держать меня взаперти, — продолжала она, помогая подруге подняться. Мышцы рук и спины снова заныли, будто возмущаясь, что их так не вовремя потревожили. Су болезненно поморщилась. Похоже, для утренней зарядки как раз самое время. Иначе она весь день будет страдать от этой противной боли в затёкших мышцах.

— Неужели всё так плохо? — В больших карих глазах прислужницы отразилось неподдельное беспокойство и удивление, когда её собеседница ни с того ни с сего начала совершать руками и головой вращательные движения. Ей никогда в жизни не доводилось видеть ничего подобного. Поддавшись любопытству, Су Хён напрочь позабыла о своём недавнем беспокойстве и недоумённо уставилась на молодую госпожу, усердно разминавшую мышцы шеи, спины, рук и ног. — А что вы делаете?

— Зарядку, — просто ответила Хэ Су, тяжело дыша от усилий и стараясь особо не отвлекаться на подругу. — Разве не понятно?

Глаза служанки округлились от удивления, а дыхание резко замедлилось, будто и вовсе намериваясь прерваться.

— За-ряд-ку? — по слогам произнесла Су Хён, с большой осторожностью смакуя новое слово, будто доселе невиданное блюдо, которое, вполне вероятно, может оказаться отравленным. — А что это за зверь такой?

— Это утренняя разминка для разработки мышц всего тела и для улучшения кровообращения, — после недолгого молчания пропыхтела девушка, пытаясь подобрать для объяснения наиболее простые и понятные слова.

— А-а-а, — понимающе кивнула бывшая прачка. До неё наконец-то дошло, что могут означать все эти странные движения. Она с облегчением выдохнула и поправила подол своей новой бледно-сиреневой униформы. Давно же она не носила подобную одежду. Ещё с тех самых пор, когда в последний раз исполняла обязанности личной служанки госпожи Су. Она была очень довольна, что вчера вечером сумела уговорить Его Высочество позволить ей вновь прислуживать госпоже. К счастью, тот был так взволнован внезапным исчезновением родственницы, что даже возражать не стал. И это очень радовало Су Хён. Теперь она не намерена упускать ни малейшей возможности услужить своей дорогой госпоже Хэ Су. Девушка ещё её родителям пообещала заботиться об их непоседливом чаде. И она обязательно сдержит своё обещание, даже если у неё под ногами будут путаться всякие назойливые юнцы.

От одной мысли о находившемся за дверью и ожидавшем распоряжений своей новой хозяйки юноше прислужница недовольно нахмурилась и поджала губы. Вот его ей ещё не хватало. И чего только Его Высочество решил приставить этого оболтуса к госпоже Су? Су Хён этого не знала, однако очень хотела поскорее от него избавиться. Уж слишком много о себе возомнил этот общипанный тетерев. Не мешало бы ему ведро родниковой воды на голову вывернуть, как бы невзначай, дабы поумерить его пыл.

— Госпожа? — осторожно позвала девушка, стараясь привлечь внимание Хэ Су, деревянным гребнем расчёсывавшей свои длинные светло-каштановые волосы перед напольным зеркалом. — Вам известно, зачем восьмому принцу понадобилось приставлять к вам охранника?

— Известно, — нехотя проговорила девушка, не отрываясь от своего занятия. Нужно сказать, что после утренней зарядки она почувствовала себя гораздо лучше. Боль в мышцах немного поутихла, став едва ощутимой, что несказанно радовало Су.

— Вам снова грозит опасность? — В голосе Су Хён скользнуло неподдельное беспокойство, едва ли не граничащее с паникой.

— Нет, ничего такого, — с тёплой улыбкой заверила её Хэ Су, повернувшись к ней лицом. — Я сама попросила об этом принца Ван Ука.

— Но зачем вам это? — искренне недоумевала служанка, нерешительно шагнув к собеседнице. В её больших карих глазах отразилось недоумение. — Вы же не думаете, что покушение может повториться? — спросила она с опаской, не отрывая от молодой госпожи увлажнившихся глаз.

— Не думаю, — ответила девушка, сладко зевнув и потянувшись. — Это было вынужденной мерой. — «Всё-таки нервы куда дороже мнимой свободы», — добавила она про себя, недовольно поджав губы.

— Тогда зачем? — не унималась чересчур любопытная служанка, поправляя своё светло-сиреневое одеяние. — Я не вижу в этом никакого смысла.

— Вот и я не вижу. — Молодая госпожа снова зевнула, и устало прикрыла глаза. И чего это Его Высочество настолько одержим заботой о ней? Ему что, заняться больше нечем, кроме как устраивать переполох только из-за того, что она решила прогуляться на ночь глядя? Лучше бы за своей высокомерной сестрицей присмотрел. Вот кому действительно охранник нужен. Только не для того, чтобы её охранять, а для того, чтобы других от неё оберегать. Принцесса-то явно с придурью: того и гляди с ножом кинется, стоит сделать что-нибудь наперекор её воле. Да уж, не мешало бы этой барышне попить травяной отвар для успокоения нервов. А то у неё явно проблемы с психикой: за каждым углом и в тени каждого куста мнит себе соперниц.

Интересно, и как только Мён Хи не досталось на пряники от такой золовки? Девушка ни разу не видела, чтобы её родственница конфликтовала с Ён Хвой. Но это ещё не значило, что противостояния между ними не было. Именно это больше всего и беспокоило Су. Как ей показалось, горделивая принцесса не стала бы просто так терпеть в своём доме соперницу. По крайней мере, так было с ней, с Хэ Су. А вот что касалось Мён Хи, для девушки пока что оставалось нераскрытой тайной.

Родственнице супруги восьмого принца вдруг стало интересно, а стал бы сам принц Ван Ук так же опекать жену, угрожай ей такая же опасность, как и ей? Скорее всего, стал бы, но не настолько рьяно. Девушка знала это, потому как не видела в глазах принца той нежности, с которой ему следовало бы смотреть на свою жену, будь у него к ней чувства. Но вот то, с каким беспокойством Ук смотрел на неё саму, не смогло укрыться от внимания Хэ Су.

Бедная Мён Хи, «повезло» же ей выйти замуж за такого человека. Он вроде бы и заботится о ней, но не проявляет необходимой нежности и теплоты, в которых его супруга так нуждается. Госпоже Хэ нет места в его сердце, и Су это прекрасно видела. Она сама не единожды влюблялась и знала, что поистине любящий человек никогда не станет изменять тому, кто дорог его сердцу. Если его чувства настоящие, он не станет искать лучшего. Любящий муж будет заботиться о своей жене как о самом дорогом в мире сокровище, а не примется искать ласки других женщин. Ему будет вполне достаточно и любви своей супруги.

Хоть сама Хэ Су никогда не была замужем, однако ей приходилось созерцать, с каким трепетом и заботой относились друг к другу её двоюродный брат Ким Дам Рён и его супруга Кан Га Ын. Они были женаты четыре с половиной года, и Су, будучи ещё Ким Хе Ран, ни разу не видела, чтобы Дам Рён с такой прохладой относился к своей жене, как принц Ван Ук — к Мён Хи. В глазах её двоюродного брата всегда отражались нежность и любовь, стоило ему посмотреть на свою Га Ын, отвечавшую ему тем же взглядом. Нельзя сказать, что брак Дам Рёна и Га Ын был безупречен: как и у всех, их любовь переживала и взлёты, и падения. Они ссорились, а затем мирились вновь. Но никогда даже не пытались нарушить супружескую верность. Девушка ни разу не видела, чтобы в отсутствие супруги Дам Рён проявлял хоть малейший интерес к представительницам противоположного пола. И она хорошо знала, что даже не будь её рядом, её двоюродный брат не стал бы заглядываться на других женщин. В его сердце было место только для Га Ын, и его кузина это прекрасно понимала.

С восьмым же принцем Ван Уком было куда сложнее. Он вроде бы искренне заботился о своей супруге, но этого было явно не достаточно, чтобы сделать её действительно счастливой. Ни Ван Ук, ни Мён Хи не были по-настоящему счастливы в браке, и Хэ Су это очень печалило. Она не знала, любил ли когда-нибудь принц Ук её шестую кузину или же что-то иное заставило его на ней жениться. Однако то, что сейчас этих чувств к супруге у него больше нет, Су нисколько не сомневалась. Быть может, Ван Ука держало подле Мён Хи чувство благодарности, быть может, жалость, но уж точно не любовь. Любящий муж никогда бы не обошёлся со своей женой подобным образом. Их брак трещал по швам, но ни госпожу Хэ, ни восьмого принца, похоже, это нисколько не заботило. Быть может, Мён Хи этого просто не замечала, а быть может, попросту закрывала на всё глаза. Девушка этого доподлинно не знала, однако не собиралась и дальше оставаться одной из вершин новообразовавшегося любовного треугольника. Ей нужно срочно что-то сделать. И если муж её шестиюродной сестры с первого раза не поймёт, то она уж точно устроит ему «райскую» жизнь. Чего-чего, а вот виртуозно играть на нервах, когда возникала крайняя необходимость, Хэ Су умела превосходно. Обычно она не прибегала к своему умению. Но уж если её настойчиво об этом просили, девушка никогда не отказывала в подобной «милости».

Су ненавидела любовные треугольники. Нет, не потому, что у неё когда-либо уводили парней, а скорее потому, что сама боялась разрушить чьи-то отношения. Она прекрасно знала, что на чужом несчастье своего счастья не построишь. Пусть девушка никогда намеренно не старалась увести чужого парня, она была знакома с барышнями, которые частенько практиковали нечто подобное. И глядя на то, как они страдают от сознательно принятого ими решения разрушить чьи-либо отношения, Хэ Су понимала, что не хотела бы закончить так же. Ей не нужно ничего чужого, она всего лишь хотела найти своё. И уж тем более не собиралась становиться между Уком и Мён Хи. Это было бы полнейшим свинством по отношению к сестре, и Су коробило от одной мысли об этом.

Су прекрасно знала, что во времена Корё (и не только) многожёнство было в порядке вещей. Вот, хотя бы на императора Тхэджо Ван Гона посмотреть: в свои шестьдесят семь он имел двадцать девять жён, и это никого не смущало. Заключением политических браков, согласно историческим данным, он обеспечивал лояльность сильных домов к своему правлению. Однако о том, какая кровопролитная борьба за власть начнётся между его отпрысками после его смерти, старого императора, похоже, не особо-то и заботило. Вот и зачем, спрашивается, такое делать? Столько труда вложить в создание нового государства, чтобы твои же собственные дети разодрали его на запчасти сразу же после твоей смерти. Су недовольно фыркнула. И как это называется? Главное, что мне хорошо живётся, а после моей смерти хоть война? Девушку аж передёрнуло от подобной мысли. Она определённо точно такого не допустит. И если уж ей и удастся стать императрицей, как и гласило её ночное видение, то она непременно воспитает собственных детей так, чтобы после смерти отца они не устроили такую же кровавую баню, которая, судя по историческим фактам, начнётся после смерти Тхэджо. Ей не всё равно, что случится с её детьми и со страной после её кончины. И если это будет в её силах, она добьётся того, чтобы у её супруга вообще не было других жён. Она должна стать его единственной императрицей. Только так она сможет сохранить мир в семье.

Девушке было противно даже от одной мысли о том, чтобы делить собственного мужа с кем-то ещё. И не важно, что подобное поведение было не принято среди высокопоставленных господ Корё, она всё равно не намерена переступать через себя. Что бы там восьмой принц себе не напридумывал, становиться его второй женой Хэ Су не за что бы ни согласилась. Она не собирается разрушать чужую семью. Быть может, это ей только мнится и чувства восьмого принца к ней не настолько сильны, но она боялась даже мысли о том, что любой намёк на романтические отношения между ней и принцем может ухудшить состояние здоровья госпожи Хэ. Девушка не знала, чем именно больна её шестая кузина и насколько серьёзна её болезнь, однако определённо точно хотела приложить максимум усилий, чтобы помочь ей выздороветь. У неё не было обширных знаний в области медицины, однако она довольно неплохо разбиралась в травах, а также имела крайне полезную способность находить необходимые сведения в книгах. И если понадобиться, она готова перерыть все медицинские справочники, какие только найдутся в Корё, лишь бы помочь Мён Хи выздороветь. В крайнем случае, Су знала, что может обратиться за помощью к Бэк А, — тот наверняка сможет отыскать для неё необходимый трактат, если таковой существует. В этом бы её кузен уж точно не отказал.

А уж если и прославленная китайская медицина окажется бессильной, то Хэ Су примется взывать о помощи к Всевышнему, чтобы Тот исцелил её родственницу. Девушка постепенно училась доверять Ему. Она прекрасно понимала, что не смогла бы выжить без Его защиты. И у неё были веские причины так полагать.

По правде говоря, жизнь в Корё не казалась Хэ Су намного сложнее, чем в том мире, из которого она пришла. Главная сложность заключалась отнюдь не в отсутствии достижений цивилизованного мира, а в отсутствии гуманности. Средневековью не было свойственно человеколюбие. В те времена жизнь простолюдина была не дороже жизни рабочей скотины, а порой и дешевле. Но девушке повезло попасть в тело особы, принадлежащей к классу янбанов, — и это во многом упрощало её жизнь. Су не нужно было в поте лица добывать себе на пропитание и с утра до ночи трудиться на благо господ, ведь она сама была госпожой. К ней относились с почтением, так как у неё были влиятельные родственники. Но также были и опасные враги, что ещё больше усложняло ей жизнь. Однако Гостья-из-будущего была не намерена так просто сдаваться. Она прекрасно знала, в чём именно заключалась цель её визита в прошлое.

Её главной задачей было изменить ход истории, дабы облегчить страдания простого народа. А это означает, что любая допущенная ею ошибка, может стоить человеческих жизней. Из-за чего ей и следует быть предельно осторожной. Если она поможет взойти на престол не тому человеку, то труды нынешнего императора пойдут прахом. Вот бы ещё знать, кто же на самом деле является «тем» человеком. Хэ Су хорошо помнила слова матери «слушать своё сердце». Но как она может это сделать, если её сердце молчит? За несколько дней пребывания в Корё девушка не повстречала ни одного мужчину, кому бы смогла полностью довериться. Даже Бэк А она не решалась доверчиво открывать свою душу. Хотя, ничего удивительного в этом нет. Как можно узнать человека всего лишь за пару дней знакомства? Да и к тому же встречаются такие люди, что и целой жизни не хватит, чтобы понять, что они на самом деле собой представляют.

Хоть Су и была в дружеских отношениях с десятым и тринадцатым принцами, да и к тому же смогла найти общий язык с восьмым и четвёртым, однако ни одному из них она бы не осмелилась рассказать о том, кто она такая. Сейчас именно способность открыть кому-либо из них правду о себе и была для Хэ Су высшей степенью доверия. И пока она не поймёт, что может всецело довериться тому или иному человеку, она будет хранить всё в секрете. Слишком близко она, как родственница супруги восьмого принца, находится к императорской семье, чтобы безрассудно разбалтывать всю правду о себе малознакомым людям. Любой из них мог запросто оказаться предателем. Девушка не знала, какими были на самом деле те, кто сейчас окружал её, и в каких отношениях она состояла с ними прежде, поэтому и не решалась им довериться. Зная, что в Корё брат запросто мог убить брата в борьбе за власть, Су понимала, что кровные узы здесь мало что значили. И раз это так, то даже родственник способен пойти на предательство ради собственной выгоды. Именно этого девушка и опасалась. Уж лучше она будет недоверчивой и крайне осторожной, чем допустит смертельную ошибку по собственной глупости.

За несколько дней своего пребывания в Корё Хэ Су успела познакомиться только с одним из принцев, которому, насколько она знала, суждено было восседать на золотом престоле, — с Ван Со. Встретиться же с наследным принцем Ван Му ей пока что возможности не представилось. Но, даже зная четвёртого принца всего лишь несколько дней, девушка не стала бы судить о том, каким он может стать правителем. Исторические справки, когда-либо побывавшие в её руках, настойчиво твердили о том, что третий император Корё — Кванджон — остался в памяти потомков кровавым тираном, безжалостно расправившимся со своими братьями и племянниками в борьбе за власть. В том, что принц Ван Со был очень даже способен на убийство, Су нисколько не сомневалась. Однако если так посудить, то и она сама была далеко не безгрешна: её руки обагряла кровь двух разбойников, убитых ею во время стычки в лесу. Раз она тоже способна на убийство, то, получается, ей также уготована судьба кровавой императрицы? Бред какой-то. Способность пойти на убийство ради защиты собственной и спасения чужой жизни ещё не признак испорченности. Да и к тому же, исторические записи никогда не блистали абсолютной достоверностью. Древняя история Кореи вплоть до образования Корё по большей части походила на народный эпос, нежели на сухие исторические факты. Взять хотя бы, к примеру, легенду о рождении самого Тхэджо Ван Гона, скорее напоминавшую сказку, чем неоспоримый факт.

А про исторические хроники, написанные в период правления династии Ли, и говорить не стоит. Ярчайшим примером подтасовки под себя исторических фактов является самая первая хроника Чосона, освещавшая период правления короля Тхэджо Ли Сон Ге, которая составлялась под неусыпным контролем третьего короля Чосона — Тхэджона Ли Пан Вона. Именно благодаря внесению ложных сведений в исторические хроники и своей необузданной жестокости он смог узаконить своё правление. А его кровавым зверствам позавидовал бы и сам император Кванджон Ван Со. Последний хотя бы не устраивал резни при живом-то отце и не вынуждал того отречься от престола, дабы предупредить гибель других своих детей от рук одержимого жаждой власти пятого сына. Но Тхэджона, по какой-то удивительной причине, после его смерти кровавым государем, в отличие от Кванджона, никто из современников назвать так и не осмелился. Вот и верь после этого в достоверность исторических записей!

Должно быть, Чхве Сын Но был очень обозлён на Кванджона, раз «наградил» его дурной славой. Недаром же один из правителей Чосона заявил, что не боится никого, кроме Неба и сагвана. А Ван Со, похоже, не оказал Сын Но должного уважения, раз тот решил ему напакостить, записав кровавым тираном. Хэ Су досадливо покачала головой. Вот тебе и очередное подтверждение исторической достоверности дошедших до наших дней силлок. Особенно учитывая то, что такие исторические записи не единожды утрачивались и восстанавливались вновь. Именно такая судьба и настигла хроники первых семи правителей Корё, составленные в ХІ веке Чхве Чхуном. Оригиналы сгорели вместе с дворцом Манвольдэ во время киданьского нашествия в 1011 году, а затем по крупицам восстанавливались в течение долгих двенадцати лет, начиная с 1022 года. Однако конечный вариант силлок во многом отличался от утраченного первоисточника из-за отсутствия первоначальных данных. Так что не удивительно, что многие записанные в хрониках события явно не совпадали с действительностью. И Су как раз таки представилась прекрасная возможность собственнолично удостовериться в том, где же в них была правда, а где — ложь. Она, конечно, не могла перепроверить всё, что было записано в истории, но вот убедиться в достоверности основных исторических фактов, освещавших правление первых императоров Корё, всё-таки было в её силах.

— Госпожа? — взволнованный голосок Су Хён окончательно вернул к действительности молодую госпожу, погрузившуюся в свои размышления. — Так как вы намерены поступить с Мо Ри?

— С Мо Ри? — Удивлённо моргнула её собеседница. Вопрос подруги застиг её врасплох, и она не имела ни малейшего представления, о ком идёт речь. — А кто это?

— Госпожа Су! — служанка одарила девушку обиженным взглядом. — Неужели вы совершенно не слышали всего того, что я вам только что поведала о вашем личном охраннике — Мо Ри?

— Прости, Су Хён, — примирительным тоном проговорила Хэ Су, взяв подругу за руку и усадив подле себя на кровать. — Я задумалась о своём и совершенно не слышала твоего рассказа. — Она виновато улыбнулась и с мольбой заглянула в глаза собеседнице: — Расскажи мне в двух словах, что он за человек.

— Ох, госпожа, — устало вздохнула бывшая прачка, — будет довольно сложно рассказать вам о нём настолько кратко.

— Ты его настолько хорошо знаешь? — с хитроватой улыбкой поинтересовалась Су, пытаясь вызвать Су Хён на откровенность. От слов госпожи девушка зарделась и, вскочив на ноги, раздражённо бросила:

— Да как же мне не знать его, когда он вот уже третий год прохода мне не даёт! — обижено фыркнула она, сжимая складки своего фартука. — Я в жизни не видела более настырного ухажёра.

— Айгу! — досадливо покачала головой Хэ Су, поудобнее усаживаясь на краю своей постели. — Су Хён, да ты у нас оказывается сердцеедка…

— Это ещё почему?! — недовольно поджала губы служанка, явно не ожидавшая подобного подвоха. — Или вы хотите сказать, что я должна благоволить к каждому, кто клинья ко мне подбивает? Разве это правильно?!

— Су Хён, — с примирительной улыбкой произнесла Су, пытаясь утихомирить праведный гнев собеседницы. — Я всего лишь пошутила. Не стоит принимать мои слова настолько близко к сердцу.

— Госпожа, — обиженно протянула прислужница, с укоризной глядя на Хэ Су. — Умеете же вы с Мо Ри вывести меня из равновесия. Если бы я не знала вас с самого детства, я бы подумала, что вы состоите с ним в родстве.

— Если так, — задумчиво произнесла молодая госпожа, хитровато улыбаясь, — то мы с ним довольно скоро найдём общий язык.

— Госпожа! — обиженно пропищала Су Хён, чуть не плача. — Если вы с ним поладите, я этого не вынесу. Вы вдвоём меня уж точно с ума сведёте.

— Не беспокойся, — с ласковой улыбкой проговорила девушка. — Я поговорю с ним по поводу его поведения. Уверена, в моём присутствии он больше не станет к тебе приставать.

— Да он и не приставал ко мне вовсе, — более спокойным тоном произнесла служанка, глядя в пол и крепко сжимая запястье левой руки. — Просто он довольно странный человек. Многие поговаривают, что после того, как медведь искупал его в реке Тхэхва, он умом повредился.

— Как это произошло? — поинтересовалась Су, с любопытством глядя на подругу. Что-то здесь определённо не так. Вот не стал бы принц Ван Ук доверять её жизнь сумасшедшему, если только это не происки принцессы Ён Хвы.

— Как я слышала, — начала Су Хён, чуть ли не понизив голос до шёпота и поближе наклонившись к молодой госпоже, — его спас восьмой принц, когда охотился в окрестностях Кёнджу. Мо Ри тогда надрался по сами брови и спьяну полез в пещеру к медведю. А когда понял, во что влип, было уже слишком поздно, — девушка недовольно поморщила носик и, глубоко вздохнув, продолжила: — Медведь гнал его до самой реки, пока Мо Ри не поскользнулся на камнях и не упал в воду. К счастью, в это время мимо проезжал Его Высочество и, услыхав крики, поспешил на помощь. С тех пор Мо Ри и служит ему верой и правдой в знак благодарности за своё спасение.

— А почему тогда его считают сумасшедшим? — не унималась Хэ Су, пытаясь как можно больше разузнать о своём охраннике. Если она хочет переманить его на свою сторону, ей непременно следует знать, что он за человек.

— Это очень запутанная история, — со вздохом проговорила прислужница, переминаясь с ноги на ногу. — Я слышала, как состоявшие в отряде восьмого принца воины говорили, что после «знакомства» с медведем в Мо Ри точно демон вселился. Он всю неделю был не в себе и постоянно требовал, чтобы его вернули домой. Но после разговора с Его Высочеством сразу же угомонился и попросился к нему в услужение. — Су Хён невольно всхлипнула и крепче сжала складку своего бледно-сиреневого фартука. Собеседница окинула её пристальным взглядом. Выходит, Су Хён не настолько уж и безразличен этот Мо Ри, раз ей жаль его. — Никто не знает, о чём принц Ук с ним разговаривал, — продолжала служанка, глядя себе под ноги. — Однако с того дня он стал совершенно другим человеком и начал прилежно учиться боевым искусствам. Теперь Мо Ри — самый преданный человек Его Высочества, обладающий превосходными боевыми навыками.

— Вот, значит, как, — задумчиво проговорила молодая госпожа, поправляя рассыпавшиеся по плечам волосы. — Что ж, проверим, насколько он хорош в боевых искусствах.

— Госпожа, — с нескрываемым беспокойством произнесла Су Хён, неотрывно глядя на собеседницу. — Неужели вы решили устроить ему испытание?

— Именно, — согласно кивнула Хэ Су, разглядывая себя в напольное зеркало. — Должна же я знать, на что способен мой личный охранник.

— Я ни разу не видела его во время тренировочных боёв, — со смущённой улыбкой призналась служанка, рассматривая свои руки. — Однако поговаривают, что в умении владеть боевыми искусствами он уступает разве что Его Высочеству.

— Так будет даже интереснее, — с многозначительной улыбкой проговорила Су, сжимая в руках деревянный гребень. — Сегодня же и проверим, насколько он хорош.

— Но, госпожа, — осторожно возразила Су Хён, переведя взгляд на госпожу, — здесь, в имении восьмого принца, будет довольно сложно найти ему достойного противника, — добавила она, немного помедлив, а затем взяла из рук собеседницы гребень и принялась тщательно расчёсывать ей волосы. — Кого же вы намерены избрать ему в соперники? — с нескрываемым интересом проговорила прислужница, заплетая шелковистые пряди Хэ Су в две вычурные косички, дабы открыть округлое личико.

— А это пока что секрет. — В глазах Хэ Су появился лукавый огонёк. У неё уже есть на примете подходящая кандидатура, которую она противопоставит Мо Ри. Нужно только выбрать подходящее время и место, чтобы им никто не мешал. И тогда она уж точно удостоверится в том, насколько правдивы слухи о мастерстве её личного охранника. Прежде, чем доверить Мо Ри свою жизнь, девушка была намерена испытать его. Если же его умения будут не достаточно хороши, то у неё появится уважительная причина отказаться от его услуг (в случае, если вдруг она с ним не поладит). Но пока Су не узнает, что собой представляет этот Мо Ри, она не намерена от него избавляться. Всё-таки он — залог её спокойствия. Ведь пока этот юноша будет подле неё, восьмой принц Ван Ук не станет доставать её своей чрезмерной заботой. По крайней мере, девушка на это очень рассчитывала.

— Госпожа, вы уже проснулись? — послышался из-за двери осторожный девичий голос после короткого стука. — Нам было велено помочь вам одеться.

Хэ Су и Су Хён удивлённо переглянулись. Им обеим показалось крайне странным то, что кто-то из господ прислал сюда прислугу для подобных целей. Вроде бы первый день Соллаля прошёл. Тогда зачем, спрашивается, все эти приготовления? Или же Мён Хи с супругом куда-то собираются?

— Госпожа, мы входим, — снова донеслось с улицы — и дверь в покои Су осторожно приоткрылась, а затем в образовавшуюся щель просунулась хорошенькая головка молоденькой служанки. Молодая госпожа сразу же узнала её: это ведь та самая девушка вместе с подругами помогала ей два дня назад привести себя в порядок по настоятельной просьбе принца Ван Ука.

— Входите, — запоздало кивнула девушка, нехотя поднимаясь с постели. — Что сегодня за событие, раз все вы здесь? — поинтересовалась она, когда все четыре прислужницы, нёсшие одежды и украшения, проскользнули внутрь и дружно склонили головы в знак почтения.

— Сегодня Его Высочество отправляется на рынок, чтобы сделать пожертвование для пострадавших от морозов, — не смея поднять глаза на госпожу, робко проговорила та самая прислужница. То ли Хэ Су выглядела настолько грозно, то ли до её внезапной «потери памяти» по резиденции принца гуляла дурная слава о ней, однако руки пришелицы слегка подрагивали. И девушка всеми силами старалась скрыть эту мелкую дрожь. — Он бы хотел, чтобы и вы немного прогулялись. Это было бы весьма полезным для вашего здоровья.

Молодая госпожа удивлённо изогнула бровь.

— Это восьмой принц так сказал? — как можно спокойнее поинтересовалась она, чтобы ещё больше не напугать робкую прислугу.

— Да, госпожа, — незамедлительно ответила девушка. Остальные только испуганно покосились в её сторону: если госпоже Су внезапно взбредёт в голову выместить на ней своё недовольство, то и им непременно достанется. А уж этого девушкам нисколько не хотелось. — Его Высочество очень печётся о вашем здоровье, — продолжала служанка и несмело шагнула в сторону Хэ Су. — Если вы не возражаете, мы приступим к своим обязанностям.

— Хорошо, — со вздохом согласилась молодая госпожа, отчего ступившие в её сторону прислужницы невольно вздрогнули и испуганно втянули головы в плечи. Довольно странное поведение пришелиц не смогло укрыться от пристального взгляда Хэ Су. Девушка недоумённо посмотрела на Су Хён, однако та только руками развела, давая понять, что не имеет ни малейшего представления о том, что так испугало посланниц принца Ван Ука. Су разочарованно покачала головой и вышла на свободное пространство, дабы служанкам было удобнее её одевать. Девушки благодарно кивнули и тут же обступили её со всех сторон, принявшись наряжать с неестественной осторожностью.

— Почему вы так боитесь меня? — после недолгого молчания поинтересовалась молодая госпожа, искренне недоумевая. — Неужели я похожа на монстра?

Однако её остроумная шутка не была оценена по достоинству и только всё испортила. Прислужницы тут же в ужасе поотскакивали в стороны, дрожа всем телом, а самая храбрая, которая была единственной, кто осмеливался заговорить с Су, побледнела и с плачем бросилась ей в ноги. Её спутницы сразу же бухнулись на колени, последовав её примеру, и испуганно уставились в пол.

— Накажите меня, госпожа! — громко воскликнула служанка, чуть ли не касаясь носом пола. Всё её тело пробирала нервная дрожь, а лицо побледнело настолько, что Хэ Су стало ясно: ещё чуть-чуть и эта девушка точно рухнет без чувств. — Я заслуживаю смерти! — продолжала прислужница, едва сдерживая дрожь в голосе.

— Поднимись, — с приободряющей улыбкой ласково проговорила молодая госпожа, начав сожалеть, что так неосторожно напугала служанок. — Моя шутка была неуместной. Ты можешь встать.

— Я заслуживаю смерти-и-и! — будто не слыша её слов, завопила до смерти перепуганная девушка и сильнее прижалась к полу. Хэ Су сокрушённо покачала головой и, опустившись перед дрожащей всем телом прислужницей на корточки, осторожно начала помогать ей подняться. Су Хён приблизилась к остальным девушкам, чтобы тоже помочь им встать, но те испуганно замотали головами, отчаянно отвергая её помощь.

— Успокойся, — умиротворяющим тоном проговорила Су, обращаясь к дрожащей служанке. — Я ни в чём тебя не виню. Я лишь хотела узнать причину вашего страха.

— Ваша милость безгранична! — громким голосом воскликнула та и уже было собралась совершить большой поклон, но молодая госпожа вовремя остановила её.

— Не нужно всего этого, — с ласковой улыбкой произнесла Хэ Су, но от этого её голос всё равно прозвучал не менее требовательно. Девушка испуганно вздрогнула, однако вырываться из рук госпожи, всё ещё державшей её за плечи, не стала. — Как твоё имя? — с той же улыбкой продолжала Су, но голос её заметно смягчился.

— Ок Ран, — дрожащим от волнения голосом ответила прислужница, не смея поднять и глаз.

— Ок Ран, — с теплотой в голосе позвала молодая госпожа. Та опасливо подняла на неё преисполненный страха взгляд. — Тебе с подругами не нужно меня бояться, — с мягкой улыбкой заверила её Хэ Су, выпустив её плечи, — я больше не причиню вреда ни одной из вас.

— Пра-а-авда? — робко поинтересовалась одна из девушек, всё ещё стоявших на коленях за спиной Ок Ран, подняв на госпожу недоверчивый взгляд.

— Обещаю, — с улыбкой кивнула Су, одарив служанку ласковым взглядом. Прислужницы недоумённо переглянулись между собой. А когда их вопросительные взгляды устремились к Ок Ран, та едва заметно кивнула. Девушки тут же поспешно повскакивали на ноги и, дружно поклонившись, хором проговорили:

— Благодарим за вашу милость!

Молодая госпожа слегка кивнула, всё ещё продолжая приветливо улыбаться.

— Если вы не возражаете, — уже более смелым голосом, но всё ещё дрожащим от волнения, начала Ок Ран, — мы продолжим приготовления.

— Конечно, — согласно кивнула Хэ Су — и прислужницы едва заметно выдохнули, вновь принявшись одевать госпожу. Некоторое время они в полном молчании хлопотали над госпожой Су, пока та терпеливо ждала, когда они окончат. На этот раз девушки принесли тёмно-лиловую чхиму, нежно-голубую чанъю и светло-изумрудный атласный турумаги. Пока одни прислужницы хлопотали над нарядным одеянием госпожи, Су Хён и Ок Ран занялись её причёской, тщательно подбирая украшения. Они долго не могли определиться, что же госпоже Хэ Су больше подойдёт, приглушённо споря между собой, пока не остановились на двух парных шпильках, изображавших цветущие ветви сливы и листья бамбука.

— Ок Ран, скажи, — приветливо улыбаясь, чтобы снова не всполошить девушек, позвала молодая госпожа. — Раньше, до потери памяти, я плохо с вами обращалась?

Прислужницы насторожено притихли, не зная, чего ожидать от вспыльчивой госпожи. Они слишком хорошо знали, насколько она ужасна в гневе. Ни одна из них не осмеливалась бы сказать ей правду прямо в глаза.

— Вам нечего бояться, — с беззаботной улыбкой заверила их Су Хён, всё так же продолжая хлопотать над причёской Су. — Госпожа действительно не причинит вам никакого вреда.

Все глаза устремились на Хэ Су. В их недоверчивых взглядах отчётливо читался страх. Молодая госпожа утвердительно кивнула и мягко проговорила:

— Су Хён права. Я не стану вас наказывать за правду. Вы можете говорить открыто.

— Как вам сказать, — осторожно подбирая слова, начала Ок Ран после недолгого раздумья. — Мы никогда не знали, чего от вас ожидать.

— Да, — робко кивнула другая служанка, поправляя подол атласного турумаги госпожи. — Вы могли смеяться и мило щебетать о приснившемся вам хорошем сне, а через минуту перемениться в лице и избить одну из нас до крови и синяков без малейшего повода… — она резко притихла и опасливо покосилась на Су. Лицо молодой госпожи стало печальным.

— Я действительно с вами настолько плохо обращалась? — с нескрываемой грустью в голосе произнесла Хэ Су, всё ещё не осмеливаясь поверить услышанному. Несколько девушек едва заметно кивнули, а одна добавила, указывая на близстоящую подругу:

— На руках Пан Уль до сих пор остались следы от побоев.

На глаза Су навернулись слёзы. Вот тебе и ещё один подарок от прежней Хэ Су! Каким же монстром она была, раз осмелилась подобным образом обращаться с прислугой? Похоже, эта девушка, как и принцесса Ён Хва, их попросту за людей не считала. И не удивительно, что они так её боялись. Су попыталась припомнить, было ли таким же поведение тех служанок, которые прошлый раз помогали ей одеваться. Но так и не смогла: вчерашний день был слишком насыщен событиями, что ей было попросту не до этого. Эх, как же она невнимательна! Будто и не существует на свете ничего важнее её проблем. Что ж, впредь ей не следует быть настолько равнодушной к страхам и нуждам других.

— Простите меня за то, что я была так жестока с вами, — с искренним сожалением в голосе произнесла молодая госпожа. Прислужницы недоверчиво покосились на неё, однако заметив в её глазах слёзы, немного расслабились. Им почему-то начало казаться, что словам госпожи можно верить. — Я была безрассудной и совершенно не ценила вашу заботу обо мне.

— Мы больше не в обиде на вас, госпожа, — подала голосок Пан Уль, а затем, оглянувшись на подруг, поспешно добавила: — По крайней мере, я вас прощаю.

— Да, — согласно кивнули остальные. — Мы вас прощаем.

— Спасибо, — с благодарной улыбкой проговорила Су и вздохнула с облегчением. Хоть она сама и не была повинна в жестоком обращении со слугами, однако у неё не оставалось иного выбора: если она не попытается исправить ошибки предшественницы и не примирится с несправедливо обиженными, то однажды ей это вылезет боком. И девушка не хотела, чтобы это когда-либо произошло.

Пока Хэ Су поминала прежнюю хозяйку этого тела не злым, тихим словом, прислужницы как раз закончили её наряжать и, низко поклонившись, уже было направились к выходу, как девушка негромко позвала:

— Ок Ран, а Мён Хи тоже пойдёт с восьмым принцем на рынок?

— Госпожа Хэ? — задумчиво проговорила та, остановившись у самой двери. Остальные девушки тоже задержались, внимательно вслушиваясь в их разговор. — Его Высочество обычно ходит без неё. Госпожа никогда не принимает в этом непосредственного участия. Она только жертвует вещи, которые больше не носит.

— Понятно, — кивнула Су, стараясь обдумать услышанное. — Вы можете идти. Спасибо вам за помощь, — с благодарной улыбкой обратилась она к служанкам. Те удивлённо переглянулись между собой и, не сказав ни слова, покинули её покои.

— Госпожа Су, — позвала Су Хён, когда торопливые шаги девушек стихли. — Вы примете приглашение Его Высочества?

— Только если сестра согласится с нами пойти, — со вздохом проговорила молодая госпожа. Ей никак не хотелось оставаться с восьмым принцем наедине. Это только усугубило бы её положение. А лишние проблемы Хэ Су уж точно не нужны. Ей и так хватает того, что отныне за каждым её шагом будут пристально наблюдать.

— Госпожа Хэ может отказаться по причине плохого самочувствия, — продолжала прислужница, взволнованно глядя на собеседницу. Ей казалось довольно странным то, что госпожа Су пытается избежать общества Его Высочества. Он вроде бы с ней не ссорился, разве что только личного охранника приставил. Быть может, именно по этой причине она на него и в обиде.

— Кстати, — спохватилась Су, внезапно вспомнив нечто важное, — а что за недуг одолевает Мён Хи? Насколько он серьёзен?

Прислужница озадачено нахмурила брови. Казалось, внезапные расспросы молодой госпожи застали её врасплох.

— Я думала, вы знаете, — растерянно протянула девушка, не зная, что и ответить.

Хэ Су только разочаровано покачала головой.

— После потери памяти я мало чего помню и знаю.

На лице служанки отразилась досада.

— Простите, госпожа, — проговорила Су Хён, виновато опустив глаза. — Я совершенно запамятовала о вашем недуге. — Она ненадолго умолкла, пытаясь подобрать нужные слова, а затем с грустью посмотрела на собеседницу: — Два года назад госпожа Хэ заразилась чахоткой, и никто из лекарей и шаманов столицы так и не смог её излечить.

— А какие снадобья они использовали при лечении? — продолжала свои расспросы молодая госпожа, пытаясь как можно больше разузнать о современном врачевании данного недуга. К сожалению, она знала о способах лечения туберкулёза слишком мало, и её знаний едва ли хватило бы, чтобы помочь шестиюродной сестре. Однако даже несмотря на столь незначительное препятствие, Хэ Су не была намерена сдаваться. Она перешерстит всевозможную литературу по медицине, лишь бы помочь Мён Хи справиться с недугом.

— Какие снадобья?.. — задумчиво переспросила девушка, пытаясь припомнить. — Простите, но я никогда не интересовалась этим. — Немного подумав, она добавила: — Спросите лучше личных служанок госпожи Хэ или же её саму — тогда вы точно получите исчерпывающий ответ.

— Что ж, — со вздохом проговорила Су, обдумывая услышанное, — я так и поступлю. А теперь пойдём к Мён Хи, — добавила она, направляясь к выходу. Су Хён удивлённо моргнула.

— А как же Мо Ри? Он же тенью последует за вами, куда бы вы ни направилась.

— А с этой проблемой я позже разберусь, — со вздохом проговорила молодая госпожа, открывая двухстворчатую дверь. — Сейчас у меня нет на неё времени.

Личная прислужница Хэ Су хотела было что-то возразить, выскакивая следом за госпожой из просторных покоев, как перед ними тут же словно из-под земли вырос высокий, чуть ли не на две с половиной головы выше Су, широкоплечий детина, заставив девушек замереть на месте. Одет он был в тёмно-сиреневую куртку-чогори грубого пошива и тёмные паджи, заправленные в чёрные кожаные сапоги. Иссиня-чёрные волосы юноши были собранны в высокий хвост на макушке, а на лбу, чуть выше изогнутых бровей, красовалась тёмно-коричневая повязка. За левым плечом незнакомца виднелся меч, вдетый в кожаные ножны.

— Госпожа Хэ Су? — послышался над головой у онемевших от удивления девушек звучный баритон пришельца. Забывшая как дышать от внезапного появления перед ней юноши молодая госпожа удивлённо моргнула.

— Это я, — стараясь сохранить самообладание, проговорила она и окинула незнакомца оценивающим взглядом. — С кем имею честь говорить? — осторожно прощупывая ситуацию, поинтересовалась девушка. По простому одеянию юноши она поняла, что он является слугой. Однако, беря во внимание его физические данные, Су всё же решила быть повежливее. Всё-таки кто знает, что у него на уме: захочет утащить с собой — на плечо закинет — и поминай, как звали.

— Ваш личный охранник Мо Ри, — расплылся в широкой улыбке юноша, поднеся кулак к сердцу и почтительно склонив голову, — прибыл и готов приступить к исполнению своих обязанностей.

— Идиот! — не своим голосом завопила Су Хён, выскакивая из-за спины Хэ Су и кидаясь на пришельца с кулаками. Мо Ри возвышался над ней как кипарис над берёзкой. Однако это нисколько не остановило разъярённую девушку. — Ты в своём уме?! Кто ж так пугает! У меня чуть печень не уменьшилась до размеров горошины! — неистовствовала она, молотя юношу в широкую грудь. Но тот даже и с места не сдвинулся, словно вообще не замечая её ударов. Молодая госпожа, ошеломлённая столь несвойственным поведением подруги, с широко распахнутыми глазами и слегка приоткрытым ртом наблюдала за всем этим. Однако ни Су Хён, ни Мо Ри, казалось, это нисколько не заботило. Юноша с хитроватой улыбкой смотрел сверху вниз на едва достававшую ему до подбородка рассерженную девицу, а та упорно разминала ему грудь кулаками, чихвостя на все лады.

Первой опомнилась Хэ Су. Приглушённо кашлянув, она строго посмотрела на подругу, однако та была настолько увлечена своим занятием — выбиванием дорожной пыли из чогори Мо Ри, — что даже ничего и не заметила. Лишь юноша перевёл на свою новую госпожу вопросительный взгляд. Та недовольно поджала губы и кивнула в сторону Су Хён: мол, разберись с этим. Ей дважды повторять не пришлось: Мо Ри тут же одной рукой сгрёб в охапку тоненькие запястья отбившейся от рук девицы и крепко сжал их у неё над головой.

— Отпусти, мне больно! — запротестовала та, возмущённая подобным обращением, то и дело порываясь освободиться. Однако все её попытки не приносили никакого результата: юноша держал слишком крепко.

— Су Хён, — с нотками укора позвала Су — и девушка тут же притихла. — Прекрати страдать ерундой. Я должна переговорить с Мён Хи прежде, чем Его Высочество придёт по мою душу. Идём, — кивнула она в сторону личного охранника — его пальцы, сжимавшие запястья Су Хён, тут же разжались, позволяя той освободиться. Девушка одарила его уничтожающим взглядом, тщательно растирая онемевшие кисти, и молча рванула за удалявшейся госпожой. Мо Ри безмолвной тенью последовал за ними.

На первый взгляд Мо Ри не показался Хэ Су сумасшедшим, на что так прозрачно намекала Су Хён. Он был сильным и довольно сообразительным парнем, что очень порадовало девушку. А если он к тому же окажется ещё и увёртливым, то ему цены не будет. Су не хотелось бы иметь дело с неповоротливым громилой, которого способен победить любой низкорослый противник. Она по своему опыту прекрасно знала, что медлительного соперника намного проще победить, чем подвижного. На тренировках, когда она ещё занималась кунмудо в своей эпохе, ей нередко попадались соперники, скорость реакции которых не была настолько высокой, как у неё. Однако встречались и такие, подвижностью которых она искренне восхищалась. Они ухитрялись за доли секунды исчезнуть с того места, по которому девушка намеривалась ударить бутафорским мечом, что делало их практически неуловимыми. Су и сама прикладывала немало усилий, чтобы развить такую же скорость реакции, но у неё не особо-то получалось. Даже её отец Ким У Мин, с детства занимавшийся тхэквондо, часто совершал внезапные шуточные нападения на неё, дабы проверить, всё время ли она остаётся начеку или же расслабляется. Довольно редко ему удавалось застать дочь врасплох, да и то лишь тогда, когда она была расстроена или же жутко устала. И девушку это очень злило. Она, конечно, понимала, что где-нибудь в тёмном переулке какой-нибудь вор, решивший нажиться на ней, не сделает ей поблажки, будь она хоть уставшей, хоть в плохом настроении. Именно поэтому Хэ Су всегда старалась оставаться начеку, несмотря ни на что. И она очень надеялась, что и её личный охранник не теряет бдительности, иначе ему её не уберечь. Однако в данный момент молодая госпожа не стала бы предпринимать никаких попыток, чтобы это проверить. Хотя бы потому, что по двору то и дело туда-сюда сновала прислуга, таскавшая то мешки, то какие-то вещи.

Подготовка к пожертвованию шла полным ходом, поэтому Су поскорее поспешила дойти до ханока Мён Хи, чтобы не путаться под ногами, и незамедлительно вошла внутрь, предварительно попросив сопровождавших её Су Хён и Мо Ри подождать снаружи. У самого входа она столкнулась с двумя прислужницами, нёсшими на руках одежды своей госпожи.

— Вот это тоже старое, — со вздохом произнесла супруга восьмого принца, с усилием передавая служанке охапку вещей. Та с поклоном приняла одежду и поспешно удалилась.

— Сестра! — с радостной улыбкой воскликнула Хэ Су, когда последняя прислужница скрылась за дверью. — Слышала, сегодня Его Высочество совершает пожертвование для пострадавших от морозов. Ты тоже решила поучаствовать?

— Да, — со смущённой улыбкой ответила женщина, поправляя светло-зелёный турумаги и усаживаясь на мягкий пуфик у стола. — Он каждый год занимается благотворительностью. Эта зима была особенно холодной — и многим так необходима его помощь.

— А как ты смотришь на то, чтобы пойти вместе с ним? — с озорной улыбкой поинтересовалась девушка, вопросительно глядя на неё.

— Я? — изумилась Мён Хи и недоверчиво посмотрела на родственницу, проверяя — не ослышалась ли она. — Я как-то не думала об этом, — добавила супруга принца Ван Ука со смущённой улыбкой после того, как Су утвердительно кивнула. — Обычно принц ходит один. Не буду ли я ему помехой? — В добрых карих глазах женщины отразилось сомнение.

— Конечно, не будешь, — тут же заверила её собеседница, не переставая улыбаться. — Ты как раз сможешь помочь ему. А заодно и прогуляешься. Прогулка будет весьма полезной для твоего здоровья, да и принц — благодарен за помощь. — В её голосе послышались задорные нотки. Хэ Су была практически уверена, что Мён Хи согласится. Чтобы не дать шестой кузине передумать, она порывисто накрыла её руку своей, добавив с озорной улыбкой: — Я даже накрасить тебя могу по такому случаю.

— Хорошо ли это?.. — после недолгого молчания с нотками недоверия произнесла жена восьмого принца, ошеломлённая подобным предложением. По правде говоря, она нисколько не сомневалась в том, что её родственница умеет обращаться с притираниями. До недавнего недуга Хэ Су не могла и шагу за двери ступить не накрашенной, теперь же Мён Хи время от времени замечала её без подкраски. А если подкраска и была, то во многом отличалась от прежней. Теперь же её шестая кузина красилась как-то по-особенному: порой она делала выразительными глаза, придавая им глубину, а порой — акцент на губы. И надо сказать, получалось довольно миловидно.

— Не волнуйся, я уже достаточно хорошо освоилась в обращении со здешними красками, — Су тут же поспешила заверить шестую кузину и, обежав глазами комнату, добавила: — А где ты хранишь притирания?

— Вон в том шкафчике, рядом с окном, — указала госпожа Хэ на резной сервант, украшенный цветочной росписью. — На верхней полке, справа.

Девушка тут же поспешила достать с указанного шкафчика небольшой деревянный поднос прямоугольной формы, полностью оббитый тёмно-голубой узорчатой тканью. На нём располагались различные селадоновые чайнички, кувшинчики, баночки с крышечками, блюдца, вазочка с кистями и сосуд с коконами шелкопряда. Хэ Су поставила поднос на стол, за которым сидела её родственница, и сразу же принялась изучать содержимое каждого сосуда. Нечто подобное она не так давно обнаружила в одном из расписных шкафов в своей комнате, когда устраивала обследование. Однако «косметичка» Мён Хи была куда богаче, чем у неё самой. Быть может, прежняя хозяйка этого тела не была столь привередлива в красках для лица, а быть может, ей по статусу не положено подобное изобилие. По крайней мере, теперешняя Су об этом особого не задумывалась. Ей вполне хватало и того, что у неё было, чтобы не ходить страшилой. Надо сказать, что у прежней хозяйки этого тела особых проблем с кожей лица не было, так что девушку особо и не волновал столь скудный ассортимент косметических порошков. Единственное, чего Хэ Су недоставало здесь, в Корё, так это тонального крема. Как его готовить она хорошо знала (так как ещё с детства привыкла изготовлять его собственноручно), однако ей не хватало кое-каких ингредиентов, чтобы применить свои знания на деле. А прицепиться к Мён Хи и попросить её предоставить ей всё необходимое, у Су как-то недоставало свободного времени. Она и так тратила вечера на то, чтобы изучить интересующие её трактаты.

— Так, сначала нужно очистить кожу лица, — скорее сама себе проговорила девушка в полголоса, исследуя содержимое чайничков. — О, для этих целей как раз идеально подойдёт розовое масло, — с радостной улыбкой добавила она, отыскав по запаху то, что требовалось. — Правда, чтобы оно хорошо впиталось в кожу, нужно подождать не менее двух часов, а у нас этого времени, к сожалению, нет, — со вздохом продолжила Хэ Су, немного погрустнев. — Но мы можем сделать кое-что другое, — с хитроватой улыбкой добавила она и, промокнув небольшим количеством эфирного масла кокон шелкопряда.

— А я до сих пор считала, — проговорила супруга восьмого принца, с любопытством наблюдая за действиями родственницы, — что розовое масло хорошо использовать при расчёсывании волос.

— И для этого тоже, — согласно кивнула девушка и принялась осторожно наносить на кожу лица Мён Хи масло болгарских роз при помощи кокона шелкопряда. — Его используют в различных целях. К примеру, из него получаются отменные благовония и косметические средства.

— Я и не знала, что ты так хорошо в этом разбираешься, — со смущённой улыбкой призналась её собеседница. — Порой мне начинает казаться, что за последние несколько дней я узнала тебя намного лучше, чем за последние три года.

— Я совсем не помню, какой я была до потери памяти. — От слов кузины Хэ Су едва заметно погрустнела. — Но я рада, что теперь могу начать всё с чистого листа, — добавила она с лёгкой улыбкой. — Вот. Теперь можно наносить пудру и румяна, — после недолгой паузы проговорила девушка и принялась сосредоточенно изучать содержимое селадоновых баночек. — Это пудра, а это — румяна из бобов маш, — задумчиво произнесла она, а затем, взяв пудру и немного разбавив её с водой, принялась наносить её на лицо своей родственницы при помощи кокона шелкопряда.

Мён Хи терпеливо ждала, пока Су закончит её красить, и с восторгом наблюдала за тем, как именно она это делает. До недавнего времени жена принца Ван Ука даже не подозревала, что при помощи розового масла можно очищать кожу лица. Она привыкла использовать его при расчёсывании волос, чтобы они были мягкими и блестящими, а об остальном даже не задумывалась. Ей казалось удивительным, что утратив многие воспоминания о своей жизни, её родственница всё-таки помнит такие удивительные вещи, о которых даже она сама никогда не слышала.

— Сестра, — внезапно позвала Хэ Су, тем самым выведя Мён Хи из раздумий. — А как ты познакомилась с Его Высочеством? — Она с мольбой посмотрела в глаза собеседнице — и та невольно отвела взгляд, смутившись.

— Ты никогда не расспрашивала меня об этом, — после недолгого молчания со смущённой улыбкой ответила госпожа Хэ. — Почему вдруг тебя это заинтересовало?

— Из-за потери памяти я многого не помню, — с нотками грусти проговорила Су, пытаясь объяснить своё любопытство и, немного помедлив, взялась за румяна. — Теперь для меня всё впервые, и я хотела бы узнать о тебе побольше. Ты ведь поделишься со мной своими воспоминаниями? — она с надеждой заглянула в глаза собеседнице.

— Хорошо, — смущённо рассмеялась её родственница и ненадолго умолкла, пытаясь собраться с мыслями. — Три с половиной года назад я решила посетить дворец Вольсон, чтобы поздравить принцессу Мён Воль и министра Ким Бу с рождением долгожданной дочери, — с тенью улыбки начала она свой неспешный рассказ. — Они давно не посещали Кёнджу — и мне хотелось с ними повидаться, чтобы поздравить, а заодно и расспросить о здоровье госпожи Ким, — Мён Хи ненадолго умолкла, позволяя Хэ Су накрасить ей губы. — Это было в середине весны, — женщина вновь возобновила своё повествование, когда её родственница принялась подкрашивать ей брови угольным карандашом. — Погода тогда стояла тёплая, солнечная. Я как сейчас помню, — она задумчиво улыбнулась. — Тогда-то я и увидела его. Восьмой принц как раз тоже приехал в Кёнджу, чтобы поздравить принцессу и министра Кима.

— А почему он решил сделать это именно в Кёнджу? — поинтересовалась Су, дождавшись, пока её кузина умолкнет вновь. — Или мой двоюродный дядя редко бывал в столице?

— Видишь ли, — с нотками грусти проговорила Мён Хи, внимательно посмотрев в глаза собеседнице, — принцу вместе с матерью и сестрой было запрещено посещать столицу целых десять лет. И он не мог поздравить их иначе.

— Так долго, — задумчиво проговорила девушка, откладывая угольный карандаш в сторону. — Из-за чего же Его Величество так разгневался на них?

Хоть Хэ Су и знала довольно неплохо историю Корё, однако о десятилетней ссылке восьмого принца ей читать никогда не доводилось. Так вот что, оказывается, утаила от неё история. Интересно, и много таких немаловажных фактов было скрыто от потомков (или же попросту утеряно)?

— Дело в том, что десять лет назад императрица Хванбо была обвинена в убийстве не рождённого ребёнка Его Величества, — с нотками грусти пояснила госпожа Хэ. — Однако мне не известны все подробности, и я не могу точно утверждать того, кто именно к этому причастен.

— Так Её Величество оклеветали? — осторожно полюбопытствовала девушка, начав вновь складывать всю косметику шестиюродной сестры на прежнее место. По правде говоря, она бы даже и не удивилась, если бы обвинение императрицы Хванбо было справедливым. Многовековая история Кореи видела и не такое.

— Да, — утвердительно кивнула Мён Хи. — Я в этом уверена. — Она ненадолго умолкла, а затем снова продолжила свой рассказ: — Так вот, именно во дворце Вольсон я впервые встретила Его Высочество. Он выглядел намного моложе, чем сейчас, и был очень красив, — она смущённо улыбнулась. — Я знала о его нелёгкой судьбе и поэтому решила сделать для него всё возможное, чтобы вновь вернуть ему крылья.

— Именно поэтому ты и попросила о браке с ним? — с нотками удивления произнесла её собеседница, оторвавшись от своего занятия: водворения всех баночек-скляночек с красками на прежнее место — в шкаф. Для неё было удивительным, что ради благополучия любимого и своих чувств к нему, её шестая кузина пошла на такую жертву, при этом понимая, что не любима. Девушка сомневалась, что когда-либо осмелилась бы пойти на такое. Она бы уж точно не смогла долго убеждать себя в том, что её любят, хотя на самом деле это не так. Всё-таки Мён Хи поистине сильная женщина.

— Да, — утвердительно кивнула госпожа Хэ. — Только породнившись с таким могущественным кланом, каким тогда был клан Хэ, он смог бы снова вернуться во дворец, к братьям. И я очень рада, что смогла ему в этом помочь, — добавила она со счастливой улыбкой.

— Это очень благородно, сестра, — с восторженной улыбкой согласилась Хэ Су и, взяв ручное зеркальце в деревянной оправе с ручкой, добавила: — Надеюсь, и ты оценишь мои старания. — Она мгновение помедлила, а затем протянула собеседнице зеркало. — Как тебе? — проговорила девушка с надеждой, внимательно наблюдая за реакцией своей первой клиентки в Корё. По правде говоря, красить других — было первым опытом в её жизни, так как раньше ей доводилось красить только себя. Именно поэтому Су так интересовало, понравится ли её работа Мён Хи или же нет.

Некоторое время супруга принца Ван Ука восторженно изучала своё отражение в зеркале, а затем изумлённо произнесла:

— Как тебе удалось изменить цвет лица? Я будто помолодела на несколько лет!

— Так тебе нравится? — несмело уточнила её собеседница, с неким страхом ожидая её вердикта.

— Ещё как! — с восторженной улыбкой кивнула Мён Хи. — Я давно так хорошо не выглядела. У тебя к этому действительно талант.

— Рада, что хоть где-то мои умения пригодились, — со смущённой улыбкой проговорила Хэ Су и с облегчением выдохнула: свой первый экзамен по нанесению макияжа она сдала успешно.

Последний погребальный костёр догорал, посылая в потемневшее небо клубни чёрного дыма. У подножия горы, на которой возвышался некогда обитаемый, а теперь и вовсе заброшенный храм Небесного Дракона, расположился отряд первого принца Ван Му. Несколько воинов хлопотали над лошадьми, подготавливая их для скорого отбытия, другие же мастерили волокуши из подручных материалов для тяжелораненых сотоварищей, неспособных передвигаться самостоятельно. Над незначительными ранениями латников не покладая рук хлопотал придворный астроном Чхве Чжи Мон. Однако если бы не помощь пленного монаха, пострадавшим во время схватки пришлось бы туго.

Дело в том, что спросонья плохо соображавшему звездочёту, впопыхах собиравшемуся в путь под пристальным надзором четвёртого принца, даже в голову не пришло прихватить с собой хоть какую-нибудь котомку с самыми необходимыми снадобьями и перевязочными материалами. Называется, собрался в поход, а провиант дома оставил. Конечно же, недальновидного Чжи Мона никто бранить не стал (всё-таки он — лучший друг наследного принца, а с Ван Му связываться ни у кого из вояк никакого желания не возникало). Благо, что на выручку пришёл захваченный в плен монах и подробно рассказал, где что в храме можно найти, в обмен на то, чтобы его подопечных похоронили. Всё-таки негоже оставлять человеческую плоть да кости на поругание диким зверям. С ним спорить, естественно, никто не собирался, потому как своих забот и так хватало. В благодарность за оказанную милость аббат даже сам вызвался заняться врачеванием особо тяжёлых ран, когда заметил, что попытки придворного астронома остановить кровотечение приносят столько же пользы, сколько мёртвому — припарка. А оно и немудрено: учёный муж, хорошо осведомлённый в астрономии, в медицине был, мягко говоря, лес дремучий. Оттого-то услуги пленника как раз были кстати.

Когда же всем тяжелораненым была оказана необходимая помощь, связанный по рукам и ногам аббат, которому путы на ногах позволяли передвигаться лишь небольшими шажками, неторопливо побрёл к скале. Усевшись на валун, он прислонился спиной к холодному камню и устало прикрыл глаза. Именно там четвёртый принц Ван Со, закончив врачевание своих незначительных порезов, его и обнаружил. На аббата изредка поглядывали занятые приготовлениями к скорому отбытию воины, однако увидев, что к нему направляется четвёртый принц, и вовсе потеряли к пленнику всякий интерес. Ни у кого не возникло ни малейшего сомнения, что от грозного принца Волка аббат уж точно не сбежит. Первый принц был занят своими делами, так что принцу Со никто препятствий не чинил, что его особенно радовало. Не хватало ещё нарваться на подозрения старшего брата. Тогда уж точно все его планы пойдут прахом.

Оглянувшись по сторонам и убедившись в том, что его слова никто, кроме монаха, не услышит, четвёртый принц наклонился поближе к пленнику и проговорил вполголоса с хищной полуулыбкой на губах:

— Вы ведь хорошо разбираетесь в медицине.

Аббат поднял на него заинтересованный взгляд. Однако хищное выражение лица принца заставило мужчину насторожиться.

— К чему вы клоните? — произнёс пленный монах вкрадчивым голосом, слегка прищурившись. Его дыхание было неровным, однако он всеми силами старался сохранить самообладание.

— Остановите собственное сердцебиение, — последовал пробирающий до дрожи ответ. — Оборвите свою жалкую жизнь.

— Не будьте столь самонадеянны, принц, — как можно спокойнее проговорил аббат, стараясь не выдать внутреннее волнение. — Убийство единственного свидетеля не останется без внимания.

— А вы не будьте столь наивны, — приподнял одну бровь Ван Со, опасно сверкнув глазами. — Думаете, если избежите пыток, во всём сознавшись, вас не казнят за укрывание опасных преступников? Вас в любом случае ждёт смерть. И лишь вам решать, насколько мучительной она будет.

— Не пытайтесь меня запугать, — с вызывающей улыбкой произнёс пленник и вновь прикрыл глаза. — Я не боюсь смерти. Да и к тому же моя судьба одному только Будде известна, — добавил он отстранённо. — Не вам вершить чужие судьбы.

— Не мне, говорите? — Терпение четвёртого принца начало иссякать. — Ошибаетесь. Если предпочтёте казнь, погибните при попытке бегства. От моей руки, — добавил Со, подчёркивая каждое слово. Монах невольно вздрогнул.

— Меня не страшит подобная участь, — с напускным равнодушием проговорил он, хотя страх всё сильнее сжимал его сердце.

— Вы посвятили свою жизнь служению императрице. — В голосе Ван Со прозвучала сталь, а на губах заиграла коварная улыбка. — Так послужите же ей и собственной смертью.

От подобных слов руки пленника едва заметно задрожали, на что четвёртый принц презрительно фыркнул, в глубине души довольный произведённым эффектом. Он прекрасно понимал, что аббат далеко не глуп и уж вряд ли будет получать удовольствие от собственных страданий. Поэтому упрямо таил надежду, что тот выберет самую милосердную смерть. Иначе у Со не останется иного выбора, кроме как убить его при попытке бегства. Принц не был намерен позволить пленнику добраться до дворца живым. Это означало бы крах всему, чего он так усердно добивался.

Окинув монаха холодным проницательным взглядом, четвёртый принц неопределённо хмыкнул и молча направился прочь. Судьба опасного свидетеля предрешена — и Ван Со был намерен сделать всё возможное, чтобы заставить его умолкнуть. Навеки.

Аббат некоторое время просидел в одиночестве, обдумывая страшное предложение принца, пока к нему не подошли двое солдат и не повели его в сторону наследного принца. Мужчина даже и не думал сопротивляться. Он уже полностью смирился со своей участью и прекрасно понимал, что жить ему осталось недолго. А как скоро примет его в свои распростёртые объятья смерть — всего лишь вопрос времени. Монах знал, что слова принца Ван Со были правдивы и ему не позволят вновь вернуться в свою обитель. Однако мужчина ни о чём не жалел. Он прожил долгую, наполненную весельем и наслаждениями жизнь, о которой многие служители Будды даже боятся мечтать, дабы не впасть в искушение.

Многие годы назад мужчина принял постриг лишь для того, чтобы скрыть свои преступления. И ему это прекрасно удавалось, ведь кто бы мог подумать, что именно он, дослужившийся до сана настоятеля храма, наверное, больше всех послушников вместе взятых погряз в грехах. Но его это нисколько не заботило. Он всегда жил в своё удовольствие и, быть может, именно поэтому ему поручили приглядывать за падшими монахами, изгнанными из святого ордена. Тем лучше. За многие годы служения императрице Ю он смог неплохо подзаработать. Его подопечные были не особо прихотливы, так что большую часть пожертвований он мог использовать в своих личных целях. Если бы ему вновь предложили прожить свою жизнь заново, он бы не изменил в ней и дня, оставив всё, как есть. Разве что смылся бы из храма Чхоллёнса непосредственно перед прибытием кронпринца и, конечно же, прихватив с собой все сбережения. Но теперь, к сожалению, он уже не сможет ничем воспользоваться. Закат его дней медленно, но уверенно приближался.

Когда пленника подвели к тёмно-бурой кобыле придворного астронома Чхве Чжи Мона, все приготовления к отбытию во дворец были практически окончены. Аббат не оказал не малейшего сопротивления, когда его за руки привязывали к верёвке, крепящейся к луке седла. Он просто стоял, прикрыв глаза, и терпеливо ждал, пока латники не закончат своего дела и не уйдут, оставив его в покое. Когда же его терпение было вознаграждено, он открыл глаза и безучастно огляделся вокруг. Несколько воинов осторожно укладывали последних тяжелораненых сотоварищей в двойные волокуши, привязанные к трём лошадям. А ещё двое латников приготовились тащить двоих раненых на себе, так как лошадей на всех катастрофически не хватало. Кто-то явно не подумал о том, что тяжелораненых будет настолько много. Бывший настоятель храма Небесного Дракона презрительно фыркнул и едва ли не поперхнулся, когда его взгляд столкнулся с прожигающим взглядом четвёртого принца Ван Со. Его Высочество как раз сидел верхом на своём кауром жеребце под неестественно скрюченной сосной и терпеливо ждал, пока все приготовления не закончатся, при этом ни на мгновение не спуская с пленника холодных глаз.

— Опасаешься, как бы он не сбежал? — спокойным голосом проговорил первый принц Ван Му, поравнявшись с четвёртым братом. — За всё время нашего пребывания здесь он не предпринял ни единой попытки сбежать.

— Знаю, — нехотя согласился Ван Со. Он понимал, что кронпринц мог обо всём знать, а его пристальные наблюдения за пленным монахом могли вызвать у наследника престола ещё большие подозрения. Однако четвёртому принцу Со было всё равно. Он никак не мог допустить, чтобы из-за пленного болтуна пострадала его дорогая матушка. Только лишь это имеет значение, а всё остальное — неважно. — Я лишь хотел убедиться, что он не сбежит по дороге во дворец, — хмуро проговорил Ван Со.

— Это имеет смысл, — согласно кивнул его собеседник после недолгих раздумий. — Обратная дорога довольно крута и извилиста. Однако без неё нам бы точно пришлось пробираться сквозь густые заросли молодого сосняка.

Четвёртый принц лишь хмыкнул в ответ. Он отнюдь не это имел в виду, однако ему было на руку, что старший брат не подозревает его открыто. Значит, у него есть шанс воплотить задуманное в жизнь, если понадобится. Однако принц Ван Со не терял надежды, что его вмешательства не потребуется и пленник сам сделает всё, что нужно.

— Принц Му, — бодрым голосом позвал придворный звездочёт, с усилием взбираясь на свою тёмно-бурую лошадь с белой отметиной-фонарём на морде, — всё уже готово к отбытию. Мы можем отправиться в путь прямо сейчас.

— Хорошо, — коротко кивнул наследный принц и прошествовал на своём гнедом скакуне с белой проточиной вперёд, дабы оказаться во главе конной процессии. — В путь! — громким голосом скомандовал он — и небольшой отряд пришёл в движение. Первый принц, пустив своего коня шагом, возглавлял шествие. Следом за ним двинулся астроном Чхве Чжи Мон, ведя за собой на верёвке пленного монаха. Чуть поодаль — четвёртый принц Ван Со, старавшийся глаз не спускать с опасного свидетеля, а за ним друг за дружкой шли три старшины, ведших за поводья своих лошадей, к лукам сёдел которых были привязаны волокуши с ранеными. По бокам шли остальные латники, а два других, закинувших себе на плечи лямки и тащивших за собой волокуши, замыкали шествие.

Из-за тяжелораненых приходилось передвигаться ужасно медленно. Было совершенно очевидно, что раньше вечера небольшой отряд уж точно не доберётся до дворца Манвольдэ. До заката оставалось несколько часов — и ни у кого не возникало ни малейших сомнений, что ещё на полпути их может застигнуть ночь. К тому же продвижение начала затруднять извилистая каменистая дорога, резко поднимавшаяся в гору. По этой причине пришлось передвигаться предельно осторожно, дабы не потревожить раненых.

Как бы наследному принцу Ван Му не хотелось поскорее добраться домой, он понимал, что из-за тяжелораненых солдат не сможет этого сделать. Принц, конечно же, мог забрать с собой брата Со и Чжи Мона с пленником и пуститься вскачь, но тогда бы ему пришлось развязать пленнику ноги, что вызывало серьёзные опасения. Со был прав: у пленного монаха было предостаточно времени, чтобы незаметно освободить руки и, дождавшись подходящего момента, со всех ног рвануть в густые заросли. И тогда бы им пришлось спешиться, а это бы замедлило их продвижение. Да и к тому же у аббата было явное преимущество: он намного лучше был знаком с местностью, чем они, и мог запросто забиться в какую-нибудь скрытую расщелину, о существовании которой они даже не догадывались. Именно по этой причине кронпринц предпочёл размеренный конский шаг галопу. Если он упустит пленника, то потеряет всякую надежду привлечь к ответственности императрицу Ю, причастную к недавнему покушению на его жизнь.

— Ваше Высочество! — взволнованный возглас Чжи Мона внезапно вырвал принца Му из раздумий. — Ваше Высочество! Что-то не так со свидетелем.

Кронпринц повернулся в седле вполоборота и окинул монаха пристальным взглядом. Тот прерывисто хрипел и, рухнув на колени, схватился за сердце. Кровь отхлынула от его круглого лица, придав ему сероватый оттенок. Судорожно хватая ртом воздух, аббат начал неспешно заваливаться на бок. Обеспокоенный астроном тут же спрыгнул с лошади и кинулся осматривать пленника. Первый принц тоже поспешил оказаться подле него. Случившееся крайне обеспокоило Ван Му. Он очень боялся, что не сможет доставить последнего свидетеля живым во дворец. Где-то в глубине души у него теплилась надежда, что хитрый пленник всего лишь притворяется, намереваясь сбежать.

Вскоре все более-менее здоровые воины обступили со всех сторон ни с того ни с сего упавшего монаха. Один из них даже флягу с водой прихватил на случай, если пригодится. Однако она так и не пригодилась. По телу пленника пробежала волна судорог — и в следующее мгновение монах затих с приоткрытым ртом и широко распахнутыми глазами. Чжи Мон тут же принялся прощупывать пульс у него на шее, а затем обеспокоенно схватил аббата за связанные руки и принялся тщательно их изучать. Ногти на руках пленника стремительно синели.

— Что с ним? — обеспокоенно произнёс принц Ван Му, не отрывая глаз от озадаченного астронома. — Он жив?

— Он мёртв, — угрюмо покачал головой Чжи Мон. — Похоже на сердечный приступ.

Первый принц Му тяжело вздохнул и недовольно поджал губы. Тот, на кого возлагал большие надежды, скончался прямо у него на глазах. Теперь он потерял последнюю надежду привлечь императрицу Ю к ответственности. Похоже, Небеса отвернулись от него в этот раз. Как же теперь он сможет противостоять ей в этой нелёгкой борьбе? Кронпринц перевёл на своего четвёртого брата обеспокоенный взгляд. В тёмно-карих глазах Ван Со читалось ледяное спокойствие. Казалось, его нисколько не заботило происходящее. Принц Му, удручённый случившимся, отвёл взгляд.

— Ваше Высочество, не отчаивайтесь! — с приободряющей улыбкой проговорил Чхве Чжи Мон, обращаясь к лучшему другу. — Постарайтесь увидеть в случившемся и хорошую сторону.

— Что, например? — без особого энтузиазма произнёс кронпринц, взбираясь в седло своего скакуна.

— Ну, хотя бы то, — невозмутимо продолжал придворный астроном, — что ваши враги уже не смогут воспользоваться падшими монахами.

— И что? — Наследника престола, казалось, его слова нисколько не обрадовали. — Думаешь, у моих врагов не хватит денег нанять кого-нибудь ещё?

— Я совсем не это имел в виду. — Улыбка Чжи Мона тут же померкла. — Но зато у вас есть преданный союзник. — Звездочёт тут же кивнул в сторону принца Со, когда Ван Му устремил на него недоумённый взгляд.

— Ты прав, — со вздохом согласился первый принц. — Со чуть ли не единственный, кто остался на моей стороне.

Четвёртый принц на это никак не отреагировал, будто не о нём и речь. А что он ему мог ответить? Ван Со не из лучших побуждений встал на сторону старшего брата, и тот прекрасно знал об этом. Они оба использовали друг друга, каждый в своих целях: Му — для того, чтобы выжить, а Со — чтобы остаться в Сонгаке. У каждого из них был личный интерес. Оба брата прекрасно понимали, что если они не объединятся, то им будет довольно сложно добиться желаемого. Их сотрудничество было всего лишь выгодным союзом. Да и к тому же для Ван Со помощь кронпринцу была данью благодарности за спасение жизни. Ведь именно принц Му позаботился о том, чтобы ему, истекающему кровью изувеченному ребёнку, оказали необходимую медицинскую помощь. Кто знает, насколько ужасным был бы его шрам, если бы рану вовремя не обработали. И посчитала бы тогда Су его прекрасным? Су, снова эта бесшабашная девчонка.

Четвёртый принц еле заметно улыбнулся. Он никогда не мог сдержать улыбки, когда речь заходила о Хэ Су. Эта бесстрашная девчонка многое сделала для него. И принц Ван Со был вынужден признать, что именно ей он обязан принятием верного решения. Если бы не её мудрые слова, сказанные прошлой ночью, то кто знает, что бы он, четвёртый принц, мог натворить в порыве неудержимой ярости. Вырезать всех монахов и сжечь их обиталище дотла вместе с их трупами? Допустим, а что потом? Отдуваться перед императором за содеянное? Мол, он пошёл на это лишь из-за страха перед тем, что его дорогую матушку посчитают причастной к покушению на жизнь наследника престола? Весомое оправдание. Его Величество не настолько глуп, чтобы запросто поверить в подобную байку, хоть она и была отчасти правдивой. Истинной целью Со было замести следы, чтобы никто не смог ни в чём обвинить третью супругу императора. И Его Величество уж точно никак не мог об этом не догадаться. Всё слишком очевидно, и было бы полнейшей глупостью надеяться на обратное.

Теперь же у четвёртого принца Ван Со появилось преимущество. Благодаря принятому решению теперь он уж точно не навлечёт на себя гнев императора. Он встал на сторону наследного принца, прекрасно зная, что «подставляет» под удар мать. Но кому может прийти в голову, что таким образом он пытался её защитить и таки смог? Теперь ничто не сможет указать на её причастность. А если станет известно, что именно императрица Ю была благодетелем храма Небесного Дракона, где обитали убийцы, то без свидетелей и веских доказательств её не смогут привлечь к ответственности. По крайней мере, принц Со очень на это надеялся. В противном же случае он что-то придумает. У него просто нет другого выбора. Как говорится, если даже небо рухнет, то щель, чтобы выбраться, обязательно найдётся. И он непременно должен найти эту самую щель. Иначе и быть не может.

Вся рыночная площадь кишмя кишела прибывавшим и отбывавшим людом. В основном это были собравшиеся со всех уголков Сонгака бедняки и пострадавшие от морозов крестьяне. Но были среди них и те, кто выделялся своей богатой шёлковой одеждой, словно снизошедшие в этот мир добрые духи. Они не пришли сюда для того, чтобы что-нибудь получить. Напротив, они явились сюда затем, чтобы поделиться своим достатком, — восьмой принц Ван Ук и его домочадцы. Практически всё семейство было в сборе: принц вместе с прислужницей Чхэ Рён с радушными улыбками насыпали по большому ковшу-багаджи бобы маш в плетёные лукошки подходивших к ним жителей Сонгака, Мён Хи вместе со своими служанками раздавала свои старые наряды, Хэ Су же — любезно угощала всех желающих ккэётом. Чуть поодаль стояли Мо Ри с Су Хён, распределяя между нуждавшимися рис. Не было только принцессы Ён Хвы, которая, по правде говоря, терпеть не могла подобные мероприятия. Она, конечно же, никогда и никому об этом не говорила, но для сообразительной прислуги это было и так понятно. Обычно принц Ук не приглашал сестру на рынок для совершения пожертвований, за что она была ему очень признательна. Принцесса всегда предпочитала заниматься домашним хозяйством, чем без толку шататься по рынкам и задаром раздавать нажитое добро. Она никогда не понимала, для чего её старший брат это делает, но в то же время никогда не пыталась ему препятствовать. Ён Хва знала, что иногда Ук бывает настолько упрям, что его трудно переубедить. И это как раз был именно тот случай. Но как бы принцессе Хванбо это не нравилось, она всё же предпочитала не лезть в дела брата. Раз уж ему так хочется этим заниматься — пусть занимается, главное, чтобы её не трогал.

А люд в серых грубых одеяниях всё прибывал и прибывал. Казалось, ему не было конца и края. Чуть ли не каждый чхон свободного пространства заполняли крестьяне с бедняками, остро нуждавшиеся в материальной поддержке. Несмотря на то, что весна уже вступила в свои права, из-за лютой зимы у простого народа практически не осталось припасов, чтобы пережить холода. Именно отчаянная нужда и заставляла его из года в год искать помощи у таких, как восьмой принц. Благо, что Его Высочество никогда не скупился на щедрые пожертвования. Вот и в этом году он нисколько не изменил своей традиции и с радушными улыбками раздавал всем желающим бобы маш. Однако, по правде говоря, от постоянных улыбок у него уже начали ныть мышцы лица, но он всё равно стойко сносил подобное неудобство. Ему никак не хотелось показаться простому народу угрюмым и неприветливым господином, который от нечего делать решил кинуть голодавшим обглоданную кость. Не хватало ещё, чтобы по столице разгуливали подобные слухи.

Мён Хи и Су тоже одаривали улыбками толпившихся возле их столов страждущих жителей столицы, однако у них, в отличие от восьмого принца, подобных проблем, к счастью, не было. Супруга Ван Ука улыбалась хоть и сдержанно, но в то же время приветливо. Улыбки её родственницы были более яркими, однако девушка даже не старалась превзойти в этом нехитром занятии восьмого принца. А вот Мо Ри, улыбавшийся на все тридцать два зуба с того самого момента, как оказался рядом с Су Хён, вполне мог потягаться в этом со своим господином. Он настолько был счастлив, что умудрялся, раздавая рис, в придачу рассказать ещё и интересную байку. И надо сказать, получалось у него довольно неплохо. По крайней мере, за всё то время, что он разглагольствовал направо и налево, возле него собралось столько зевак, что бедной Су Хён даже пришлось разгонять их время от времени, чтобы дать возможность получить свою порцию риса и тем, кто ещё не успел. Хоть ей и самой нравились шуточные рассказы болтливого ухажёра, однако в этот момент она была готова поколотить его за то, что от его болтовни больше вреда, чем пользы.

— Как-то раз пошёл я, значит, на рынок за свежими персиками для госпожи, — начал свой очередной шуточный рассказ Мо Ри, всем своим видом показывая, что в произведениях подобного жанра он толк знает. — И вижу такую картину: со всех ног бежит по дороге парень (чуть моложе меня), а за ним — мужчина постарше…

— И что? — нетерпеливо перебил его низкий скрипучий голос, принадлежавший седовласому старичку с изогнутой клюкой в руках, примостившемуся на краю стоявшей неподалёку телеги с тюками риса. — Небось, что-то спёр у него, вот он за ним и гонится.

— Да, подожди ты, — недовольно шикнул на него кто-то из толпы зевак, также собравшейся послушать интересные истории. — Дай человеку хоть рассказ закончить. А уж потом будешь свои догадки строить.

— Так будет уже поздно гадать, — проклекотал старик, смеясь. — Всё и так станет ясно.

По небольшому сборищу ротозеев прокатился недовольный гул, однако тут же стих, как только Мо Ри, зачерпнув новый ковш риса, знаком изъявил желание продолжить своё повествование.

— Так вот, — проговорил он, прочистив горло и пристально осмотрев толпу. — Бегут, значит, эти двое. А тот, который чуть отстал, машет руками и кричит во всё горло: «Задержите! Задержите!..»

— Я же говорил, что малец что-то спёр у него, — снова встрял седовласый старец, однако на этот раз все его дружно проигнорировали. Все глаза были устремлены на рассказчика — и незадачливому комментатору ничего не оставалось, как снова умолкнуть к немалому удовольствию присутствующих.

— А прохожие на него только оглядываются, никто ничего не поймёт, — чуть понизив голос, вёл дальше свой рассказ Мо Ри. — Хорошо, что мимо проходил монах, опираясь на дорожный посох. И как запустит им в «воришку», что тот как бежал, так и растянулся на месте… — Здесь он сделал многозначительную паузу и внимательно осмотрел собравшихся, словно убеждаясь, слушают ли его. Толпа аж притихла, боясь упустить хоть слово из его уст. Удовлетворившись произведённым эффектом, юноша продолжил: — И что вы думаете: тот мужчина, бежавший за парнем вслед, ловко перескочил через лежащую у него на пути преграду и со всех ног помчался за удалявшейся лошадью, пытаясь поймать волочившиеся по земле поводья…

Едва ли юноша успел умолкнуть, как сборище зевак тут же зашлось хохотом, а с ними и охочий до разговоров старичок. Даже Су Хён, всё это время усердно делавшая вид, что всецело занята раздачей риса и ничего вокруг не замечает, не смогла сдержать весёлой улыбки. Хоть как она не ворчала на своего ухажёра, всё же вынуждена была признать, что смешные истории он рассказывать умеет. Она даже стала смотреть на него чуточку приветливее, чем очень обрадовала парня.

Да и не только Мо Ри был доволен сегодняшним днём. Заполонившие рынок толпы бедняков и крестьян были чуть ли не без ума от счастья. И не мудрено, не каждый же день им вещи с продуктами за так раздают, да ещё и забавными историями потчуют. Народ, он и есть народ. Ему для полного счастья нужно совсем немного: хлеба и зрелищ. А тут как раз был полный комплект: хлеб (то есть рис) да весёлые байки Мо Ри. Кому б такое не понравилось?

Хэ Су тоже не оставила без внимания ораторское мастерство своего личного охранника. Хоть она и слушала его россказни вполуха, то и дело отвлекаясь на подходивший к ней за сладостями люд, но даже это не помешало ей оценить способности Мо Ри. Из него вышел бы неплохой рассказчик, вздумай он веселить народ своими байками. А народ любит потешиться. Даже дворяне, и те не отказались бы от подобного развлечения. Те, кому деньги девать некуда, очень любят, чтобы их развлекали, и редко жалеют для этого свои неисчерпаемые запасы нажитого добра. Мо Ри мог бы неплохо зарабатывать, будь у него возможность развивать свои таланты. Да и кто знает, как бы сложилась его жизнь, не окажись он в услужении сначала у восьмого принца, а потом у неё. Однако ещё не всё потеряно: Су обязательно найдёт применение его умениям. Главное, чтобы Мо Ри сам этого захотел. А пока пусть развлекает Су Хён да многочисленных зевак.

Время от времени молодая госпожа наблюдала не только за своим личным охранником, но и за реакцией его напарницы. Поначалу Су Хён была крайне недовольна, что ей поручили раздачу риса в паре с болтливым юношей, но с каждой новой байкой Мо Ри её лицо становилось всё улыбчивее и приветливее. Видать, весёлые рассказы ухажёра просто не могли не достучаться до горделивого девичьего сердца. И Хэ Су очень радовали подобные перемены. Ей бы нисколько не хотелось, чтобы её личные слуги враждовали. Именно поэтому она была только «за», чтобы между Мо Ри и Су Хён сложились тёплые отношения. Пусть уж лучше заглядываются друг на друга, чем грызутся как кошка с собакой. Всё-таки плохое перемирие лучше хорошей войны. Чего-чего, а уж раздоров между прислугой ей и даром не надо. Су была бы только рада, если бы эти двое начали встречаться. Девушка даже невольно хихикнула, представив, какие бы представления они начали устраивать, если бы стали парой: Су Хён, раскрасневшаяся от злости и во всё горло верещащая на весь двор, с метлой гонится за довольным своей выходкой Мо Ри, удирающим во все лопатки. Вот это была бы картина! С этими двумя ей уж точно скучать не придётся.

Хэ Су довольно улыбнулась своим мыслям и, оторвав взгляд от лотка со сладостями, внезапно столкнулась с заинтересованным взглядом восьмого принца. На губах супруга Мён Хи блуждала счастливая улыбка. Девушке даже показалось, что всё это время принц украдкой наблюдал за ней. Похоже, она нисколько не ошиблась насчёт его чувств. Эх, вот только этого ей не хватало… Смутившись от подобных мыслей, Су натянуто улыбнулась и сразу же перевела взгляд на стайку ребятишек, собравшуюся неподалёку.

— Детишки, идите сюда, — с приветливой улыбкой проговорила она, подзывая к себе ребятню. Дети робко посмотрели на неё, однако долго ждать себя не заставили. Хорошенькая черноволосая девчушка, самая старшая в этой небольшой группке, тут же повела своих друзей к прилавку молодой госпожи.

— Вот, держите, — с той же добродушной улыбкой продолжала Су, угощая детишек сладостями.

— Спасибо!.. — с благодарными улыбками кивали те, получив по сладкому ккэёту.

— Кушайте на здоровье! — отозвалась радушная хозяйка. — Ккэёт сегодня очень вкусный, — добавила она, протягивая угощенье маленькой девчушке лет шести. Та с благодарностью приняла его в сложенные лодочкой ладошки и только собралась отходить, как откуда ни возьмись подскочил взъерошенный мальчишка лет семи, выхватил сладость из её ручонок и кинулся наутёк.

— Эй, это что ещё за безобразие?! — искренне возмутилась Хэ Су, выскакивая из-за своего прилавка. — А ну стоять! — крикнула она ему вслед. Однако воришка даже не обратил на неё внимания, продолжая спасаться бегством. Молодая госпожа лишь смешливо фыркнула и, ускорив шаг, кинулась за ним вдогонку.

— Стоять!.. Стоять!.. Стоя-а-ать!.. — со смешливой улыбкой кричала она ему вслед, будто и не воришку ловила вовсе, а лишь играла с ребёнком в догонялки. Мальчишка, весь сияя от счастья, немного притормозил, раздумывая, куда бы нырнуть, чтобы поскорее скрыться. Однако этого недолгого замешательства было вполне достаточно, чтобы позволить девушке в несколько широких шагов настигнуть беглеца и цепко схватить его за плечи. Су не выглядела грозной — и поэтому мальчик, не видя для себя никакой опасности, даже вырываться не стал.

— Делиться с друзьями хорошо или плохо? — с напускной суровостью налетела на него молодая госпожа, шутливо потрепав за пухленькие щёчки.

— Хорошо, — виновато опустив глаза, протянул пойманный на горячем воришка.

— Больше так делать не будешь? — с весёлой улыбкой продолжала свои расспросы Су.

— Нет, не буду, — замотал головой малыш.

— Тогда идём, — довольно улыбнувшись, добавила девушка и, приобняв мальца за плечи, направилась к своему прилавку. И как только она подняла голову, её взгляд снова натолкнулся на улыбавшегося принца Ван Ука, с интересом наблюдавшего за ней. Хэ Су сначала хотела было проигнорировать его взгляд, но затем, немного подумав и сочтя, что это будет не вежливо, всё же приветливо помахала принцу рукой. Улыбка молодого мужчины стала шире. Ван Ук тоже помахал ей в ответ, однако быстро сообразив, что это может выглядеть неподобающе, тут же сделал вид, что отгоняет мух. Однако этого Су уже не видела, а то бы подумала, что у принца глюки. Где это видано, чтобы в такой холод мухи летали? Разве только белые.

Довольно улыбаясь, молодая госпожа уже практически подошла к своему прилавку, всё ещё приобнимая за плечи мальчишку, как к ней тут же с взволнованным видом направилась молодая женщина и смущённо улыбнулась. Хэ Су она почему-то показалась довольно знакомой. Девушка даже слегка прищурилась, пытаясь припомнить, где же она могла её видеть.

— Госпожа, — с робкой улыбкой начала незнакомка, остановившись напротив Су. — Простите, что так вышло. Я даже не подозревала, что вы — родственница восьмого принца.

— Что… вы имеете в виду? — удивлённо моргнула девушка, пытаясь уловить смысл её слов. Если это её сын, то зачем же она извиняется подобным образом?

— Простите, что накричала на вас тогда, перед Соллалем, — пояснила женщина, заметив замешательство на лице молодой госпожи. — Я понятия не имела, кто вы. Мне не следовало так вести себя с вами.

— А, вы — мама Ёна? — догадалась её собеседница, наконец, сообразив, о чём речь.

— Да, — кивнула та, виновато опустив глаза и переплетя пальцы на животе. — Мне так стыдно за то, что я оказалась настолько неблагодарной. Простите мне мою невоспитанность! — добавила она, поклонившись в пояс.

— Ты можешь идти, — Су негромко обратилась к всё ещё стоявшему подле неё мальчику и, опустившись на корточки, добавила с ласковой улыбкой: — Однако не забывай, что делиться с друзьями — хороший поступок.

Мальчишка утвердительно кивнул и сразу же направился к своим друзьям, весь сияя от счастья.

— Не нужно этого, — с лёгким укором произнесла молодая госпожа, легонько взяв за плечи склонившуюся перед ней женщину и помогая ей выпрямиться. — Я хорошо понимаю, что вы чувствовали, когда увидели меня подле своего сына. — Мама Ёна подняла на неё заинтересованный взгляд. — Будь я на вашем месте, также бы испугалась за своего ребёнка, — продолжала девушка, ласково улыбаясь.

— Спасибо вам, госпожа, — с благодарной улыбкой поклонилась молодая мать. — Мы с Ёном никогда не забудем вашей доброты.

— Как ваше имя? — полюбопытствовала Хэ Су, решив сменить смущавшую её тему.

— Мэ Хян, — с поклоном проговорила женщина. — Я жена горшечника Пёля. Мы родом из Пархэ — и из-за этого время от времени нам приходится очень туго. Если бы не восьмой принц, нам бы грозил голод.

— Я рада, что вы можете полагаться на помощь мужа моей сестры, — с приветливой улыбкой молвила девушка. — Я — Хэ Су. О, кстати, пойдёмте к прилавку, — внезапно спохватилась она и, взяв Мэ Хян под руку, повела к своему столу. — Я угощу вас сладким ккэётом.

— Что вы, не стоит, — смутилась женщина, однако сопротивляться не стала. — Мы с сыном и так доставили вам немало хлопот.

— Кстати, а где он? Я его что-то не вижу, — Су пропустила мимо ушей её слова и стала вглядываться в толпу, выискивая знакомого мальчика. — Он же с вами пришёл?

— Да, госпожа, — с поклоном ответила та и, махнув рукой, позвала: — Ён, иди скорее сюда.

Из стайки ребятни, столпившейся у прилавка родственницы Мён Хи, за которым теперь стояла одна из прислужниц, отделился опрятный мальчишка лет десяти и сразу же бросился к матери. Молодая госпожа без труда узнала в нём Ёна.

— Здравствуй, Ён, — с приветливой улыбкой обратилась к нему Хэ Су и слегка потрепала по чёрной шевелюре. — Как поживаешь?

— Хорошо, госпожа, — с поклоном ответил мальчишка, беря мать за руку и внимательно рассматривая говорившую. — Это же вы угостили меня тогда ттоком? — несмело поинтересовался он, после недолгого раздумья.

— Да, это я, — с улыбкой ответила девушка, подходя к своему прилавку. На время заменившая её служанка учтиво поклонилась и тут же отошла в сторону. Су благодарно кивнула ей, занимая своё место за столом. — Ты пробовал когда-нибудь сладкий ккэёт? — обратилась она к Ёну.

— Нет, — замотал головой мальчик. — Но хотелось бы.

— Тогда держи, — молодая госпожа с приветливой улыбкой протянула ему угощенье. Мгновение Ён помедлил, будто размышляя, стоит ли принимать сладость, а затем перевёл вопросительный взгляд на мать. И как только та одобрительно кивнула, мальчик с благодарностью принял ккэёт.

— Молодец, — похвалила его родственница Мён Хи. — А это — твоей маме, — она протянула Мэ Хян такой же рисовый пирожок с кунжутом. Женщина со смущённой улыбкой приняла угощенье и, коротко поблагодарив за гостеприимство и извинившись за доставленные неудобства, приобняла сына за плечи и неспешным шагом направилась в сторону восьмого принца Ван Ука.

— Я и не думала, что ты так хорошо ладишь с детьми, — с восторженной улыбкой проговорила Мён Хи, когда Мэ Хян с сынишкой отошла от их прилавков.

— Они очень милые и с ними всегда весело, — со смущённой улыбкой отозвалась Су. — Такое маленькое чудо невозможно не любить.

— Ты права, — с печальной улыбкой проговорила её собеседница и украдкой смахнула непослушную слезу. — Жаль, что я неспособна произвести его на свет…

— Что ты такое говоришь? — встрепенулась девушка, уловив нотки боли в голосе шестой кузины, и сразу же поспешила утешительно сжать её руку. — Я обязательно опрошу всех лекарей столицы и найду способ, как тебе помочь.

— Ничего не выйдет, — обречённым тоном проговорила супруга восьмого принца, накрыв свободной рукой пальцы Хэ Су. — Никто из лекарей и шаманов столицы не смог меня вылечить. И я не думаю, что это вообще возможно. Это всего лишь пустые надежды, — с печальной улыбкой добавила она и с болью посмотрела на родственницу.

— Но можно ведь помолиться Всевышнему, — не желала сдаваться Су, пытаясь отыскать хоть какой-то выход из сложившейся ситуации. — Он не должен отказать тебе в подобной милости.

— Я пыталась, — с болью проговорила Мён Хи, силясь сдержать слёзы безысходности. — Но видимо Его воля была в том, чтобы подарить мне такое доброе и отзывчивое дитя, как ты.

— Сестра, — протянула девушка, глотая слёзы, и потянулась к собеседнице. — Мне так жаль…

— Не плачь, Су, не плачь, — сама роняя слёзы, молвила женщина и притянула к себе всхлипывающую девушку. — Главное, что у меня есть ты. А большего мне и не нужно, — добавила она, пытаясь утешить подобными словами шестую кузину, да и себя заодно. Хэ Су покрепче прижалась к ней и, уже не сдерживаясь, разрыдалась. Какое-то время они так и стояли, рыдая друг у друга на плече и совершенно не замечая на себе недоумённых взглядов прислуги и прохожих. Для них мир словно перестал существовать, а сердца окутала тоска и нестерпимая боль.

Пока две госпожи, чуть отойдя в сторону, пытались утешить боль друг друга, расторопные прислужницы сразу же заступили их место, перебрав на себя их обязанности. Уже вечерело — и народу на рыночной площади заметно поубавилось, как еды и вещей, припасённых для пожертвований. Когда служанки раздавали остатки сладостей и последние одежды старшей госпожи, Мён Хи и Су наконец-то смогли обуздать свои слёзы и уселись на лавочку под одной из хижин, перед которой стояли их столы. Мо Ри и Су Хён высыпали в плетёные лукошки нуждавшихся последние остатки риса и то и дело бросали в сторону женщин обеспокоенные взгляды. Личный охранник молодой госпожи уже давно перестал травить байки (ещё с того самого момента, когда Су погналась за воришкой) и теперь практически не спускал с неё глаз. Напарница Мо Ри не меньше его была обеспокоенна поведением госпожи и поэтому старалась поскорее закончить свою часть работы и поскорее оказаться подле расстроенной Хэ Су. Она не знала, чем были так расстроены две госпожи, но очень хотела сделать для них что-нибудь хорошее, чтобы хоть чуть-чуть уменьшить их боль.

— Что-то случилось? — послышался над головами Су и Мён Хи взволнованный голос принца Ван Ука.

— Нет, всё хорошо, — с виноватой улыбкой заверила его супруга.

— Мы просто очень устали за день и решили немного отдохнуть, — подхватила девушка, стараясь, чтобы её голос звучал как можно убедительнее. Восьмой принц некоторое время молчал, недоверчиво разглядывая лица женщин. Однако, заметив в глазах жены усталость, всё же решил поверить услышанному.

— Я планировал зайти в лавку травника и приобрести кое-какие лекарства, — наконец проговорил он заботливым тоном. — Если ещё что-нибудь понадобится, то я мог бы купить всё необходимое. — Принц Ук украдкой посмотрел на родственницу своей супруги, тем самым давая понять, что эти слова адресованы именно ей.

— Принц, а можно и мне с вами? — оживилась Хэ Су, сочтя, что это прекрасная возможность ознакомиться со здешними лекарственными травами. Быть может, она и для себя найдёт что-нибудь полезное, а то и для болеющей кузины. Когда ещё у неё появится такая прекрасная возможность?

— Если ты отдохнула, то я не против, — пожал плечами Ван Ук, переведя взгляд на Мён Хи. Та ответила ему ободряющей улыбкой.

— Благодарю за вашу милость! — со счастливой улыбкой воскликнула девушка и, вскочив на ноги, обратилась к родственнице: — Надеюсь, ты не будешь скучать без меня, сестра. Я хотела бы присмотреть для тебя подходящие лекарственные травы.

— Спасибо, — с благодарной улыбкой кивнула та. — Думаю, я не успею загрустить.

— Тогда я оставлю с тобой Мо Ри и Су Хён, — аж подпрыгнула от радости Су. — Они будут развлекать тебя интересными историями. Мо Ри знает их в великом множестве!

При этих словах её личный охранник, стоявший неподалёку и всё прекрасно слышавший, чуть не прожёг её недовольным взглядом. Он не хотел упускать молодую госпожу из виду ни на мгновение, так как что-то глубоко внутри подсказывало ему, что от неё можно ждать чего угодно. Кто знает, а вдруг госпожа Су решит сбежать от восьмого принца, чтобы вновь отправиться на поиски приключений, а его, Мо Ри, потом обвинят в нерадивости? Вот и зачем ему лишняя головная боль?

— Я за день столько всего слышала, — со смущённой улыбкой проговорила Мён Хи, тем самым вырвав юношу из раздумий, — что моим ушам не помешал бы отдых.

— Тогда отдыхай. — Родственница порывисто сжала её руку. — А я постараюсь прийти как можно скорее.

Супруга принца Ван Ука благодарно кивнула. Хэ Су на прощание одарила её счастливой улыбкой и вместе с Его Высочеством отправилась в путь. Мо Ри хотел уже было двинуться вслед за ними, стараясь держаться чуть поодаль, как восьмой принц внезапно остановился и, обернувшись, обратился к нему:

— Позаботься о моей супруге. Не хочу, чтобы её кто-нибудь тревожил.

— Да, Ваше Высочество, — с поклоном проговорил юноша, прижав кулак к сердцу. Хоть как ему не нравилась эта идея, он был вынужден подчиниться. Как не крути, а неповиновение ему ничего хорошего не принесёт. И когда восьмой принц со своей спутницей продолжил путь, Мо Ри вернулся к старшей госпоже и начал помогать сотоварищам готовиться к скорому отбытию домой. При этом юноша старался не упускать из виду госпожу Хэ, чтобы в случае чего оказать необходимую помощь. Он всегда старался быть ответственным и выполнять порученную ему работу качественно, чтобы к нему не было никаких претензий. Ведь когда всё сделано надлежащим образом, и хозяин доволен, то и слуги сыты. А нерадивых работников вряд ли кто-то захочет содержать за свой счёт. И Мо Ри это было хорошо известно.

Торговая лавка травника была наполнена приятным благоуханием лекарственных трав. От удивительного изобилия лекарственного сырья у Хэ Су начали разбегаться глаза. Девушка была в неописуемом восторге, когда очутилась в царстве до боли знакомых ароматов. Пока восьмой принц Ван Ук в соседней комнате о чём-то своём беседовал с хозяином лавки, Су пытливо изучала содержимое лотков с лекарственным сырьём. Большинство находящихся здесь растений она хорошо знала, так как ещё с детства всецело разделяла страсть своей мамы к лекарственным травам. Девушка всегда с упоением слушала рассказы матери о полезных свойствах и противопоказаниях лекарственного сырья, применяемого как в традиционной, так и в официальной медицине. Именно благодаря наставлениям матери Хэ Су прекрасно разбиралась во многих лекарственных травах и знала, как их следует применять в лечебных целях.

Некоторые найденные в лотках высушенные травы девушка сразу же узнавала по внешнему виду, а некоторые — исключительно по запаху. Она была счастлива, что смогла попасть в лавку травника, где находила гораздо больше знакомого, чем во внешнем мире. И не мудрено: лекарственные травы издревле сохраняли свои лечебные свойства и со временем нисколько их не утрачивали, а мир за окном каждый раз менялся, шагая в ногу с неудержимым временем. Су не боялась перемен, однако чувствовала себя гораздо уютнее, когда оказывалась рядом с хорошо знакомыми вещами и людьми. Конечно же, с вещами у неё дела обстояли куда проще (так как она была знакома с ними ещё в своём мире), а вот с людьми было не всё так просто. О существовании большинства обитателей Сонгака Су до недавнего времени, пока не оказалась в Корё, даже не подозревала. Да и те, с кем она была заочно знакома благодаря скудным историческим справкам, были для неё совершенно незнакомыми людьми. Девушке были лишь известны их имена и судьбы, а о том, что эти люди собой представляют, ей ещё предстояло узнать. Она не хотела судить о них предвзято, так как, очутившись в Корё, сразу же убедилась в том, что не всё, записанное в истории, соответствует истине. Например, ни в одном известном девушке учебнике по истории и даже в исторических трактатах не было сказано о том, что у восьмого принца была жена из клана Хэ. Хэ Су помнила, что в «Корёса» говорилось, что принц Ван Ук был женат на единокровной сестре, приходившейся дочерью одной из многочисленных жён его отца. Однако точно сказать, к какому клану принадлежала эта принцесса и каким был её посмертный титул, девушка не могла. Её больше интересовали знаменательные личности, оставившие в истории заметный след, а не те, о которых практически ничего неизвестно, — лишь имя и титул, а больше ничего. Она не видела смысла в заучивании имён многочисленных представителей императорской семьи, а лишь старалась запомнить самые значимые. И имя таинственной супруги принца Ван Ука, а впоследствии и короля Тэджона, для истории, как и для самой Су не представляло никакой ценности. А раз от подобной информации нет никакой пользы, то и стараться запомнить её тоже незачем.

Но в данный момент девушку интересовала никак не история с её хитросплетениями, а всего лишь медицина и, конечно же, косметология. Среди лекарственного сырья Хэ Су отыскала и ингредиенты для приготовления косметических средств: шелкопряды, которые использовались для очищения и увлажнения лица, а также в мыловарении; корень калгана — для увлажнения кожи лица и против перхоти; маш — для румян, корица — для очищения кожи лица и для укрепления корней волос; лютики — для избавления от бородавок и прочих новообразований на коже. Будучи ещё Ким Хе Ран, девушка нередко сама изготовляла для себя различные мази и крема из лекарственного сырья. Хоть порой это было намного затратнее и хлопотнее, чем купить готовые косметические средства, но она больше предпочитала пользоваться косметикой домашнего приготовления. Так как её мама была специалистом в области фармакогнозии и достаточно хорошо знала о негативных свойствах химических веществ, применяемых при изготовлении медицинских препаратов, то старалась сама применять только натуральные лекарства и косметику, чему учила свою дочь.

Всецело погрузившись в изучение содержимого лотков, девушка совершенно не заметила, как из соседней комнаты появился восьмой принц Ван Ук. Некоторое время он с интересом наблюдал за действиями своей родственницы, а затем, встав подле неё, с тёплой улыбкой произнёс:

— Я даже не догадывался, что ты проявляешь интерес к лекарственным травам.

— По правде говоря, — со счастливой улыбкой ответила Хэ Су, — я интересуюсь ими с детства. — Восьмой принц перевёл на неё вопросительный взгляд, ожидая дальнейших объяснений. Девушка смущённо улыбнулась и, отведя взгляд в сторону, пояснила: — Видите ли, моя мама прекрасно разбиралась в лекарственных травах и научила меня всему, что знала и умела.

— Ах, вот как! — понимающе кивнул Ван Ук. — Наверное, сложно было заучивать всё это в столь раннем возрасте.

Су перевела на своего собеседника недоумённый взгляд. Причём тут ранний возраст? Она изучала лекарственные растения постепенно, не пытаясь запомнить всё и сразу, на протяжении многих лет. Да, девушка начала интересоваться ими, начиная с четырёх лет, и, между прочим, никаких затруднений при этом не испытывала. Интересные вещи всегда запоминаются легко, а то, что не интересно, — очень скучно и трудно для запоминания. Но у Хэ Су с заучиванием свойств лекарственных трав никогда проблем не было.

— Я имел в виду, что ты потеряла мать в раннем возрасте, — с печальной улыбкой проговорил принц Ук, заметив замешательство на лице родственницы. — Я не уверен, но мне кажется, что в пять лет довольно сложно заставить себя думать об учёбе.

— А, вы про это, — со вздохом произнесла девушка, заметно погрустнев. Что-то в глубине её души отозвалось глухой болью. Хоть речь шла и не о её родной матери, однако она прекрасно понимала, что чувствовала бы настоящая Хэ Су, услышь подобные слова. Удивительно, но за эти несколько дней пребывания в Корё новая родственница Мён Хи начала привязываться к новому миру, к новым знакомым, совершенно не замечая того, как всё, чем могла дорожить прежняя хозяйка этого тела, обретало ценность и для неё.

— Я с детства зачитывалась всевозможными трактатами по медицине, и благодаря этому смогла заполнить пробелы в своих знаниях, — со смущённой улыбкой слукавила Су, стараясь найти объяснения своим знаниям. Ну не говорить же принцу, что до пяти лет она очень обожала сказки, а в сторону заумных учебников даже не смотрела? Врать, конечно, не хорошо, но правда её сделает в глазах родственника явно сумасшедшей. Вот только этого ей не хватало для полного счастья! — У меня хорошая память и поэтому я смогла… всё выучить сама… — неуверенно промямлила девушка, прекрасно осознавая всю бессмысленность своих аргументов. Ну, да, конечно. Она — вундеркинд и благодаря этому смогла освоить все медицинские трактаты без малейшей помощи каких-либо учителей. Хэ Су раздражённо поджала губы. Да уж, расхвалила себя, что аж самой стыдно…

Восьмой принц Ван Ук потрясённо посмотрел на свою завравшуюся собеседницу и скептически хмыкнул, плотно сжав губы. Конечно же, его реакцию на свои слова девушка без внимания не оставила. Она тут же перевела взгляд на лотки с лекарственным сырьём и стала судорожно соображать, как найти выход из сложившейся ситуации: чтобы не выглядеть пустомелей и в то же время не показаться чокнутой. Растерянный взгляд Хэ Су тут же остановился на лотке с корой корней аралии маньчжурской. Отчаянно ищущую спасения девушку подобно мощному разряду тока прошибло озарение.

— О, например, отвар из коры корней аралии противопоказан при повышенной нервной возбудимости, — с довольной улыбкой произнесла родственница принца Ван Ука, стараясь не глядеть на собеседника. — А отвар из лютиков и хвойника…

— Нерв-на-я возбудимость? — озадаченно нахмурив брови, проговорил восьмой принц, пытаясь уловить смысл услышанного.— Противопоказан? Я не уверен, что когда-либо слышал нечто подобное. — Его настолько обескуражило заявление собеседницы, что он чуть ли не заикался, с большим трудом произнося незнакомые слова. В другой ситуации это очень бы развеселило Су, но в данный момент она чувствовала себя полной идиоткой. Это ж надо было брякнуть подобное в самый неподходящий момент?! Как она только будет выкручиваться из сложившейся ситуации? Язык как помело: оторви — и выкинь. И когда она только научится пользоваться им как следует?..

— Нервная возбудимость?.. — с виноватой улыбкой произнесла девушка, судорожно соображая, как объяснить принцу непонятный термин. — Это непостоянство в гневе и в радости… — продолжала она, несмело подняв на собеседника глаза и крепко сжимая запястье правой руки на животе. Хэ Су не совсем была уверена в том, что принц Ван Ук её поймёт. Да и к тому же, она напрочь позабыла, откуда выудила это объяснение и насколько оно уместно.

— Непостоянство… — задумчиво проговорил Ван Ук, глядя куда-то в сторону. Несколько мгновений он простоял в задумчивости, пытаясь обдумать услышанное, однако и этого для взволнованной девушки было достаточно, чтобы заставить её понервничать. — Где-то я уже слышал о таком заболевании, — утвердительно кивнул восьмой принц после недолгого молчания и перевёл на собеседницу заинтересованный взгляд. — Думаю, я понял, о чём ты.

Су облегчённо выдохнула и блаженно прикрыла глаза, мысленно вознося молитвы Всевышнему за то, что Он помог ей в который раз выйти сухой из воды.

«Это ж надо так тупить в самый неподходящий момент?! — мысленно чихвостила себя шестая кузина Мён Хи. — Если ты сейчас же не возьмёшь себя в руки, то однажды твоя глупость доведёт тебя до беды!..»

— А что ты подразумеваешь под противопоказанием? — не унимался принц Ван Ук, с интересом наблюдая за реакцией собеседницы. Та широко распахнула глаза и недоумённо, практически не мигая, уставилась на принца. Дыхание её замедлилось, а лицо едва заметно побледнело. Хэ Су была уже и не рада тому, что вообще увязалась с Его Высочеством в лавку травника. Осталась бы лучше с сестрой — и ничего бы этого не было. А теперь выкручивайся, как хочешь! Девушка недовольно поморщила носик, злясь на себя за свою недальновидность и глубоко вздохнув, пояснила:

— Я имела в виду, что аралия является ядом для человека, непостоянного в гневе и в радости.

К превеликому удивлению Су принц Ван Ук опустил глаза и негромко рассмеялся. Такой наглости она от него уж точно не ожидала! Она тут перед ним распинается, старается объяснить ему что да как, а он ещё смеётся над её ошибками. А ещё такого правильного из себя корчил, лицемер. Девушка недовольно фыркнула и отвернулась, не желая больше видеть постылую физиономию принца. Однако её недовольство не смогло укрыться от проницательного Ван Ука.

— Су, прости, — примирительным тоном начал он, а вся его весёлость рассеялась подобно утреннему туману. — Я не хотел тебя обидеть.

— Тогда почему смеялись надо мной? — стараясь говорить как можно увереннее и при этом даже не думая поворачиваться к собеседнику, поинтересовалась родственница Мён Хи. В её светло-карих глазах заблестели слёзы обиды.

— Я смеялся вовсе не над тобой, — с виноватой улыбкой пояснил восьмой принц, опустив ладонь на плечо Хэ Су. Девушка едва сдержалась, чтобы не сбросить его руку и не отшатнуться в сторону. Однако она не могла позволить себе допустить ещё одну грубую ошибку, вследствие чего заработать ещё одну головную боль. — Я смеялся над своей несообразительностью, — продолжал Ван Ук, стараясь загладить свою вину. А ведь и правда, Су говорила ему вполне понятные вещи, если бы он хоть чуть-чуть над ними задумался и не раздувал бы из этого проблему. Это его вина, что его неосторожный смех задел чувства девушки.

Шестая кузина Мён Хи глубоко вздохнула и, перешагнув через себя, попыталась подавить в себе недовольство. Пообижаться на него она сможет и в другой раз, а сейчас у неё на это просто нет времени. Она должна держать себя в руках и не обижаться по пустякам на всех, кто ненамеренно или же специально задел её за живое. А то никаких нервов на таких индивидов не напасёшься.

— Я на вас не в обиде. — Девушка постаралась выдавить из себя приветливую улыбку, однако получилось не очень правдоподобно. — Я тоже допустила немало ошибок, пока пыталась объяснить вам что к чему.

Восьмой принц приободряющее улыбнулся, стараясь таким образом выказать благодарность за понимание, а затем внезапно спросил, меняя тему разговора:

— Так что ты там говорила об отваре из хвоща?

У Хэ Су уже не было никакого желания продолжать этот глупый разговор о лекарственных травах. И что от него толку, если эта пустая болтовня всё равно не поможет ей найти действенное средство против туберкулёза. Везёт же ей, как утопленнику. Из того, что она знала о лекарственных травах, девушка не могла использовать ничего, чтобы вылечить сестру. Вот и почему она так мало интересовалась лечением туберкулёза и бесплодия?! Будь она более предусмотрительной, то не угодила бы в тупик. А теперь её разве что древние трактаты спасут…

— Су, с тобой всё в порядке? — заботливо поинтересовался принц Ван Ук, обеспокоенный подавленным видом родственницы, и тем самым вывел девушку из задумчивости. — Тебе нездоровится?

— Нет, принц, со мной всё хорошо, — со смущённой улыбкой ответила шестая кузина Мён Хи. — Я просто злюсь на себя за то, что не способна помочь сестре выздороветь, — честно призналась она, разочарованно выдохнув. И что толку от её учёности, если дорогой ей человек страдает? У неё не остаётся другого выбора, как зарыться в многочисленные трактаты по медицине и день и ночь напролёт искать необходимую информацию.

— В этом нет твоей вины, Су, — мягко возразил восьмой принц, тронутый её словами и её трепетной заботой о его супруге. — Лучшие лекари и шаманы Сонгака не смогли ей помочь. Вряд ли ты сможешь что-то изменить. — Он глубоко вздохнул и отвёл в сторону печальный взгляд. За несколько лет жизни с Мён Хи он успел привыкнуть к ней и проникнуться сочувствием. Ван Ук был безмерно благодарен жене за то, что брак с ней позволил ему и его семье вновь обрести милость императора. И лишь только эти два чувства — сочувствие и благодарность — удерживали его подле неё. — Нам остаётся только ждать и надеяться, что милостивый Будда смилостивится над ней, — добавил восьмой принц после недолгого молчания и с грустью посмотрел на собеседницу.

— Всё же я не могу сидеть без дела, — заупрямилась Хэ Су, никак не желая смиряться с действительностью. — Я переверну всю столицу, но способ излечить Мён Хи найду, — твёрдо заявила она и на мгновение умолкла. В следующую секунду в её глазах загорелся лукавый огонёк. — Вы же позволите мне воспользоваться вашей библиотекой в случае чего? — Су подняла на родственника жалобный взгляд.

— Ты можешь брать из неё любые книги, какие только пожелаешь, — со смущённой улыбкой ответил принц и, не выдержав её взгляда, отвёл глаза. — Только не забывай возвращать их обратно.

— Принц, вы такой замечательный! — засияв от счастья, воскликнула девушка и радостно захлопала в ладоши. — Да благословит вас Всевышний за вашу милость!

Эти слова смутили принца Ван Ука ещё больше. Широко распахнув глаза, он уставился на Хэ Су не мигая и, слегка приоткрыв рот. Ещё никто не благодарил его с таким жаром за такую мелочь, как разрешение посещать его книгохранилище, будто он спас чью-то жизнь. Принцу никогда в жизни не приходилось испытывать подобного смущения. До недавнего времени он самонадеянно полагал, что ничто в мире уже не способно привести его в замешательство, пока в его тихую и размеренную жизнь не ворвалась буря по имени Хэ Су, захватив его в водоворот новых чувств и ощущений.

— Ваше Высочество, как вы и просили, — не смело проговорил травник, протягивая обескураженному восьмому принцу две связки с лекарствами и маленькую селадоновую баночку. Его слова заставили Ван Ука прийти в себя и вернуться к действительности. — Это снадобья для вашей жены, — он указал на связки, — а это — заживляющая мазь, — продолжал невысокий бородатый мужчина, отдавая знатному посетителю и баночку.

— Благодарю, — кивнул восьмой принц в знак признательности, с интересом рассматривая полученные лекарства. Хозяин лавки почтительно склонил голову и поспешно удалился по своим делам. — Су, это тебе, — принц протянул баночку с мазью родственнице, увлечённо изучавшей лотки со звёздчатым анисом и семенами лотоса. Та неохотно перевела на принца взгляд, тут же ставшим недоумённым, когда перед собой увидела протянутую ей селадоновую баночку. — Су Хён сказала, что на твоём теле остались ссадины после того случая в лесу, перед Соллалем, — со смущённой улыбкой поспешил пояснить принц Ван Ук. На лице у девушки отразилось недовольство. Вот и ещё одна болтушка нашлась. Могла бы и смолчать, чтобы Его Высочество поменьше опекал её невезучую госпожу.

— Вам не стоило беспокоиться о подобных пустяках, — стараясь скрыть недовольство за улыбкой, проговорила кузина Мён Хи. — Су Хён в ту же ночь обработала всё отваром из коры вяза. Так что всё скоро заживёт. Не переживайте.

— Всё же прими это, — мягко настаивал на своём принц Ук, протягивая родственнице баночку. — Девушки не должны иметь повреждения на своём теле.

— Спасибо, — с лёгкой улыбкой поблагодарила Су, неохотно принимая снадобье.

— Если тебе что-нибудь ещё нужно, я могу приобрести его для тебя, — с довольной улыбкой произнёс принц, радуясь, что всё же удалось уговорить родственницу принять его помощь. Странно звучит «уговорить принять помощь». Раньше ему никогда не доводилось кого-то уговаривать, чтобы оказать какую-нибудь услугу, скорее его самого умоляли об этом.

— Знаете, мне тут не хватает нескольких компонентов для приготовление тонального крема, — после недолгого раздумья, наконец проговорила девушка. Раз он так настаивает, чтобы она обратилась к нему за помощью, то она отказываться не станет. Всё-таки он ей навязывается, а не она ему.

— Тональный крем? — удивлённо переспросил уже полностью расслабившийся после недавнего потрясения восьмой принц, никак не ожидая вновь услышать странные названия. — А это что такое?

— Это притирание, скрывающее недостатки кожи лица, — со снисходительной улыбкой пояснила Хэ Су, опустившись на стоявший неподалёку лакированный табурет.

— Ах, притирание, — со смущённой улыбкой ответил Ван Ук, начиная чувствовать себя неучем. Он и понятия не имел, что его родственнице, на которую он легкомысленно не обращал ни малейшего внимания до недавнего времени, столько всего известно. — А каких ингредиентов тебе недостаёт?

— Мне нужен мёд и масло жожоба. — Лицо девушки вновь озарила радостная улыбка, заставив сердце восьмого принца трепетать от счастья. Хоть эти компоненты и были довольно дорогим товаром, он готов был приобрести не только их, а целый мир, лишь бы Су была счастлива.

— Хорошо, я достану их для тебя, — с теплой улыбкой заверил её принц Ван Ук. — Если тебе не к спеху, подожди немного — и я закажу их у местных торговцев.

— Ваша милость безгранична! — с искренним восторгом воскликнула девушка, сияя от счастья, тем самым вогнав собеседника в очередной ступор чуть ли не на минуту. Однако Хэ Су подобная реакция принца нисколько не заботила. Пусть уж он молча смотрит на неё недоумённым взглядом, чем её саму вгоняет в панику своими расспросами.

Не дожидаясь, пока восьмой принц отойдёт от шока, шестая кузина Мён Хи поднялась со своего табурета и вновь принялась расхаживать между лотков с лекарственным сырьём. Другого занятия она пока ещё себе не придумала, а в игре с Ван Уком в гляделки — не видела никакого смысла.

— Тебе больше ничего не нужно? — осторожно полюбопытствовал восьмой принц, вновь придя в себя. Хоть он и опасался, что Су снова выдаст ему какое-нибудь диковинное словечко, от которого он вновь зависнет на пару минут, однако не мог придумать ничего лучшего, чтобы привлечь к себе внимание.

— Большое спасибо, — с признательной улыбкой кивнула девушка, направляясь к родственнику. — Мне пока что ничего не нужно.

— Тогда пойдём, — проговорил он, слегка улыбнувшись, и неспешным шагом направился к выходу. Кажется, ему несказанно повезло, раз его благополучно минуло очередное потрясение. — Нас, наверное, уже заждались.

— Да, — кивнула Хэ Су, довольная тем, что вновь сможет встретиться с дорогой сестрой.

Обратный путь они проделали практически в полном молчании. Девушка размышляла о том, как бы поскорее перешерстить библиотеку восьмого принца и отыскать всё необходимое для исцеления Мён Хи. А принц Ван Ук старался обдумать слова родственницы, сказанные в лавке травника. Он привык, что его ещё с детства считали очень умным, но после недуга Су он окончательно убедился в том, что знает не так уж и много. И это очень смущало принца. И дело не в том, что знания Су задевали его самолюбие, а в том, что он, настолько погрузившись в свои заботы и проблемы, даже не замечал у себя под носом такого бесценного сокровища, которым, несомненно, являлась его родственница. Ван Ук был поражён тем, как стремительно изменилось его отношение к той, которую он упорно игнорировал. Он никогда бы не подумал, что его мир способна всколыхнуть именно эта девушка. Принц уже привык, что во всех женщинах, которых он когда-либо встречал, не было ничего примечательного (конечно же, это не касалось его сестры и матери). Его уже давно не интересовало ничего, кроме знаний и заботы о ближних. Он уже так устал искать в этом мире ту единственную, которая пленит его сердце и душу, что уже утратил всякую бдительность. Ведь та, которую он упорно не замечал, крепко связала его сердце красными нитями.

Уже практически стемнело, когда Хэ Су и Ван Ук вернулись к повозкам, у которых их терпеливо ждали Мён Хи и прислуга. Супруга восьмого принца задумчиво смотрела на реку, тёкшую неподалёку; Мо Ри с самодовольным видом о чём-то перешёптывался с Су Хён, которая время от времени недовольно поджимала губы. А Чхэ Рён мерно расхаживала взад-вперёд, стараясь занять себя хоть чем-то. Большую часть слуг Мён Хи отпустила домой, оставив подле себя только троих мужчин и две девушки. Первой приближение Его Высочества и молодой госпожи заметила Чхэ Рён.

— Госпожа, принц идёт! — радостно воскликнула она, привлекая внимание госпожи Хэ, и учтиво поклонилась приближавшемуся господину. Услышав долгожданные слова, Мён Хи тут же повернулась к мужу. На её лице читалось облегчение.

— Вы вернулись, — со счастливой улыбкой проговорила она, любовно изучая лицо своего дорогого супруга. — Я так рада… — она внезапно осеклась, заметив на правой щеке Ван Ука какую-то приставшую соринку, и тут же потянулась смахивать её своим шёлковым носовым платочком. Принц слегка улыбнулся супруге и пониже наклонил голову, чтобы ей было удобнее.

— Госпожа Су, вы нашли то, что искали? — поспешила привлечь к себе внимание Су Хён, подскочив к улыбающейся девушке, радой вновь увидеть сестру. Мо Ри плёлся следом за подругой, явно недовольный тем, что о нём забыли. Однако поймав на себе заинтересованный взгляд молодой госпожи, тут же сделал непроницаемое лицо.

— Нет, — грустно покачала головой родственница госпожи Хэ и её счастливая улыбка медленно растаяла. — Моих знаний оказалось недостаточно для того, чтобы хоть чем-то помочь сестре.

— Госпожа, не расстраивайтесь вы так, — сразу же принялась утешать её Су Хён, взяв под руку. — Вы непременно что-нибудь придумаете…

— Или же отыщите ответ в книгах, — поспешил встрять в их разговор Мо Ри, заведя руки за спину. — В мире нет никого мудрее книг.

— Спасибо, — признательно улыбнулась ему Су. — Именно так я и собиралась поступить… О, кстати, — внезапно встрепенулась она, вспомнив недавний разговор с восьмым принцем, — вы ведь оба умеете читать, не так ли? — Девушка перевела с Мо Ри на Су Хён вопросительный взгляд, втайне опасаясь услышать обратное. Лучше бы им уметь читать, иначе ей все трактаты и за год не изучить. А время дорого.

— Я умею, — радостно заявила прислужница, довольная, что сможет помочь госпоже. — А он — не знаю, — она кивнула в сторону Мо Ри, слегка передёрнув плечами.

— Это ещё почему я не умею читать?! — возмутился юноша, поймав на себе высокомерный взгляд подруги. — Я, между прочим, тоже учёный человек, — добавил он немного тише, когда Его Высочество недоумённо посмотрел в его сторону.

— Не смеши мои посон: читать он умеет! — насмешливо фыркнула Су Хён, в то же время стараясь говорить так, чтобы никто, кроме их троих не услышал. — Думаешь, я поверю, что какой-то силлаский бродяга умеет читать и писать?

— Если не знаешь, то лучше не мели попусту языком, — недовольно хмыкнул Мо Ри, не отрывая от остроязыкой подруги обиженного взгляда. — Я же тебя не позорю перед госпожой, вот и ты меня не позорь.

— Айгу! — всплеснула в ладоши Су Хён, совершенно позабыв, что помимо надоедливого ухажёра здесь ещё куча народу собралось. — Как будто для тебя событие века то, что большинство слуг вообще-то читать не умеют. Потому что господам незачем их учить.

— А в твоём обучении, выходит, надобность была, — едко заметил парень, тоже особо не заботясь о свидетелях.

— А вот и была! — искренне возмутилась девушка, воскликнув слишком громко, тем самым привлекая к себе внимание восьмого принца Ван Ука. Хоть она и шла с молодой госпожой и надоедливым ухажёром вслед за двумя впереди идущими повозками, на которых теперь стояли лишь пустые ящики, однако это нисколько не мешало идущим во главе процессии принцу и его супруге недоумённо оглядываться на их шумную компанию. Даже идущая чуть поодаль от господ Чхэ Рён и та не отводила от Су и её спутников любопытных глаз.

— Может, хватит? — недовольно поджав губы, проговорила Хэ Су, которую эта глупая перепалка между прислугой уже начала порядком раздражать. — Я всего лишь поинтересовалась, обучены ли вы грамоте. А вы тут что устроили? — она одарила провинившихся укоризненным взглядом. — Вы хоть обращали внимание, сколько раз принц с Мён Хи смотрели в нашу сторону? Скоро точно по всей резиденции поползут слухи, что я никудышная госпожа. Вот принцесса-то обрадуется!..

— Простите, госпожа Су, — виновато опустив голову, проговорила Су Хён, благорассудно дождавшись, пока молодая госпожа не окончит свою возмущённую тираду. — Я поступила необдуманно.

— Да, простите нас, — отозвался Мо Ри, заметно погрустнев. — Больше такого не повторится.

— Уж надеюсь, — со вздохом проговорила родственница госпожи Хэ. — И на то, что вы мне поможете в изучении медицинских трактатов, тоже, — добавила она, отчётливо выделяя последнее слово.

— Можете на нас положиться! — с поклоном проговорил её личный охранник.

— Да, — согласно кивнула прислужница. — А что искать-то будем? — осторожно поинтересовалась она, когда лицо молодой госпожи немного посветлело.

— Мне нужна любая информация о том, как бороться с чахоткой, — пояснила Су, смягчившись. Всё-таки этих двоих нужно время от времени успокаивать, а то они точно от рук отобьются. — Справитесь? — девушка вопросительно посмотрела на своих спутников.

— Конечно, — поспешила заверить её Су Хён, счастливо улыбаясь от того, что госпожа на неё больше не сердится. — Я приложу для этого все необходимые усилия.

— И я постараюсь вас не огорчить, — с кивком ответил Мо Ри.

— Вот и славно. — Молодая госпожа благодарно улыбнулась своим помощникам. — Рада, что у меня есть такие верные друзья, как вы.

— Госпожа, — смущённо заулыбалась прислужница, взяв Су под руку. — Вы — самый лучший друг на свете, и навсегда для меня им останетесь.

— Спасибо, — с тёплой улыбкой ответила девушка, тронутая её словами. Собеседницы даже не заметили, с каким недоумением смотрел на них их спутник.

Мо Ри ещё не доводилось слышать, чтобы здесь, в Корё, за всё время его службы у восьмого принца, хоть один дворянин назвал своего слугу другом. Шелудивым псом — да, но уж точно не другом. Да и дома у юноши не принято было дружески относиться с рабами. Хотя ему доводилось встречать и тех, кто относился к слугам как к людям, а не как к животным. Но здесь, в Корё, вдали от дома, юноше было непривычно слышать подобное. Мо Ри даже невольно улыбнулся. Его новая госпожа действительно удивительный человек, он нисколько в ней не ошибся. Она не похожа ни на кого из тех женщин, которых ему доводилось когда-либо видеть. Она будто сияла изнутри золотистым светом, согревая окружающих своим теплом. И он был премного благодарен Небесам за то, что оказался в услужении именно у госпожи Хэ Су, а не у принцессы Ён Хвы. Иначе бы его попросту смешали с грязью и даже не заметили. А Мо Ри ужасно не любил такой тип людей. Всё-таки он тоже человек и имеет право на соответствующее обращение. И, кажется, только его молодая госпожа это понимала, за что он и был ей безмерно благодарен. Ради такого друга, как она (как ни странно это звучит), он готов был без колебаний рискнуть своей жизнью. Такие сияющие изнутри люди определённо точно этого заслуживают.

На землю бесшумно опустилась ночь, растянув высоко над ней чёрный бархатный балдахин, расшитый мириадами золотисто-медовых звёзд. Спустя какое-то время в бескрайнее небесное поле вышел выпасать свои бесчисленные стада золотисто-медовых овечек и сам пастух — серповидный молодец-месяц. Послушные мерцающие отары далеко не разбредались, постоянно оставаясь в поле зрения своего господина, и своим нежным мерцающим светом освещали дорогу усталым путникам, что держали свой путь во дворец Манвольдэ.

Люди и лошади были ужасно изнурены долгой дорогой — и поэтому с наступлением темноты было решено сделать небольшой привал. Кронпринц Ван Му прекрасно осознавал всю необходимость отдыха, оттого и позволял своим людям немного перевести дух. Иначе из-за усталости они уж точно доберутся до дворца лишь к рассвету, чего наследнику престола никак не хотелось. Желание поскорее оказаться дома придавало принцу Ван Му сил и неустанно гнало вперёд, однако понимание того, что раненым нужен частый, хоть и непродолжительный отдых, заставляло его отдавать приказы разбить лагерь каждый раз, когда он видел в этом острую необходимость. Кронпринц всегда стремился заботиться о своих подданных, стараясь таким образом отблагодарить их за верную службу.

Он не был похож на некоторых своих младших братьев, которым не было никакого дела до своих подчинённых. Они лишь старались получить максимальную выгоду для себя, нисколько не заботясь о других. Ван Му же беспокоили не только свои нужды, но и нужды простого народа. Ведь он — будущий император этой страны — и именно на него возложена забота о своих подданных. Наследный принц знал, что заботясь лишь о своей личной выгоде, долго на троне не усидишь. Рано или поздно либо народ, либо знать поднимет восстание против нерадивого правителя и свергнет его, погрузив страну в хаос, из которого выбраться будет гораздо сложнее.

Принц Ван Му прекрасно знал, сколь разрушительными могут быть войны. Вот уже долгие пятнадцать лет он принимал участие в многочисленных сражениях, помогая отцу-императору создать сплочённое государство и укрепить свои позиции. Наследник престола не понаслышке знал о ценности человеческой жизни, повидав на своём веку немало смертей. Ведь именно сталкиваясь со смертью, он научился понимать всю ценность жизни. И именно поэтому не хотел рисковать жизнями своих людей понапрасну. Они значили для него намного больше, чем просто орудие для исполнения приказов. Они были теми, в ком он остро нуждался и о ком стремился заботиться. Наследника престола окружало так много скрытных врагов, что он не мог позволить себе роскоши разбрасываться верными подданными, словно глиняными черепками разбитого кувшина. Иначе и он сам вскоре может стать подобным разбитому кувшину.

Наследный принц Му не был трусом и не боялся смерти. Он прекрасно знал, что жизнь коротка и рано или поздно придёт неизбежный конец его земному пути. Принц не знал, что его ожидало там, за чертой жизни, но он прекрасно осознавал то, что должен делать здесь, на земле, пока ещё жив. Хоть жизнь его была тяжела, а за каждым её извилистым поворотом его ожидали новые трудности, Ван Му не был намерен сдаваться. Он знал, что как только опустит руки, его враги тут же воспользуются его минутной слабостью и нанесут решающий удар, который может стоить ему жизни. А мёртвым он уж точно не сможет помочь своему народу. Ещё ни один умерший правитель не принёс своему народу мир и процветание, и наследник престола прекрасно понимал, что также не станет исключением. Лишь будучи живым, он сможет облегчить жизнь своим подданным. А его смерть только порадует врагов, но простому народу пользы не принесёт никакой. Вряд ли тот, кто так отчаянно жаждет его смерти, станет заботиться о нуждах простого народа.

Вот такие вот невесёлые мысли одолевали кронпринца Ван Му, сидящего у костра и любующегося завораживающим танцем пламени, когда внезапно его внимание привлекло обеспокоенное ржание лошадей. Наследник престола недоумённо моргнул, стараясь разогнать тягостные думы, и, вскочив на ноги, обратил свой взор туда, где были привязаны шесть лошадей. Встревоженный взгляд Ван Му тут же натолкнулся на четвёртого принца Ван Со, пытавшегося успокоить своего каурого скакуна. Расположившиеся неподалёку латники настороженно притихли, начав внимательно оглядываться по сторонам в поисках опасности. Даже астроном Чхве Чжи Мон, дремавший у костра, тут же вскочил на ноги и принялся осовело озираться по сторонам.

— Что происходит? — обеспокоенным тоном поинтересовался первый принц Ван Му, обратившись к четвёртому брату.

— Лошади чуют опасность, — просто ответил тот, не отрываясь от своего занятия. — Мы должны быть готовы к встрече «гостей».

Кронпринц ещё раз настороженно осмотрелся вокруг, однако в густых зарослях сосняка ему так и не удалось ничего рассмотреть. Слабого света костра едва ли хватало, чтобы осветить обступившие небольшую поляну заросли сосняка. Однако что-то глубоко внутри Ван Му подсказывало, что брат Со прав, и поэтому наследник престола тут же поспешил отдать приказ своим людям вооружиться и быть готовыми к встрече с неприятелем. Какое-то время ничего не происходило. Латники настороженно вглядывались во тьму, пытаясь обнаружить опасность, а лошади по-прежнему продолжали обеспокоенно ржать и топтаться на месте, силясь вырваться и сбежать прочь.

Казалось, будто само время замедлило свой бег, отчего томительное ожидание становилось просто невыносимым. Это ещё больше настораживало бдительных воинов небольшого отряда первого принца Му, ведь каждый из них прекрасно понимал, что гробовая тишина вокруг и подозрительное беспокойство лошадей ничего хорошего не предвещают. И были они полностью правы. В следующее мгновение лес огласил истошный вой двух десятков шакалов, тут же устремившихся в лагерь со всех сторон. В золотистом свете костра они выглядели худощавыми и измождёнными, однако их глаза опасно блестели, а из пасти сочилась слюна. Самый крупный из них хищно оскалил зубы и, гортанно рыкнув, бросился на первого попавшегося латника. Тот, не теряя драгоценного времени, тут же отбросил нападавшего мощным ударом меча, раскроив чуть ли не пополам широкую грудь вожака. Поверженный хищник истошно завыл, булькая багряными пузырями крови. По его телу пронеслась волна судорог — и в следующее мгновение шакал затих, обагряя всё вокруг себя алой кровью.

Однако смерть вожака нисколько не замедлила нападения. Его тощие, изголодавшиеся собратья с удвоенной яростью набрасывались на людей, всеми силами стараясь одолеть их. Они чувствовали пьянящий запах запёкшейся крови и усталость противников, поэтому и отважились пойти на столь отчаянный шаг. Холодная и голодная зима не только заставляла людей голодать, но и оставила свой неизгладимый след на хищниках. Именно недостаток пищи заставил исхудавших животных напасть на человеческий лагерь.

От природы шакалы были трусливыми и предельно осторожными хищниками, однако безумство, вызванное неумолимым голодом, вынудило их напасть на людей. К счастью, небольшой отряд кронпринца был полностью готов к подобному нападению и сразу же принялся отражать неистовые атаки хищников, рубя их направо и налево. На удивление, тощие шакалы даже не пытались увернуться от смертоносной стали. Единственной их целью было вцепиться в тёплую плоть противника, остальное же их нисколько не заботило.

Хищники нападали небольшими группками, пытаясь таким образом задавить предполагаемую добычу числом и всем скопом наброситься на неё. Однако это было не так уж и просто. Вместо желанной плоти острые клыки шакалов натыкались лишь на остро отточенную сталь, неизменно влекущую за собой резкую боль и неминуемую смерть.

В небольшом лагере, освещённым лишь мерцающим светом костра да холодным сиянием далёкого месяца, завязалась ожесточённая битва. В воздухе витал солонцеватый запах крови, заставляя привязанных неподалёку лошадей беспокоиться ещё больше. Вокруг царил неимоверный хаос: злобно рычали оголодавшие хищники, страшно клацая зубами; бились в агонии их поверженные собратья, истошно воя от боли; свистела сталь, вонзаясь в обезумевших животных; кряхтели от усилия воины, отчаянно защищавшие свои жизни и жизни своих сотоварищей.

Несколько тощих шакалов, желавших первыми добраться до откормленных лошадей, всем скопом набросились на четвёртого принца, ставшего единственной их преградой. Им каким-то образом удалось прорвать линию обороны и пробраться вглубь лагеря, стараясь добраться до желанной добычи. Однако принц Ван Со не был намерен допустить этого. Он издал гортанный рык и тут же принялся отбиваться от оголодавших хищников. Двое из них попытались вцепиться ему в голени, за что по очереди получили по мощному удару сапогом в челюсть, а остальные же замертво падали, сражённые плавным и точным движением меча. Пока принц Со раскидывал в стороны пытавшихся окружить его троих хищников, четвёртый предпринял отчаянную попытку незаметно проскользнуть к лошадям. Хитрый хищник уже видел перед собой сочный круп гнедого скакуна, как вдруг все его планы сорвал мощный удар бревна, с тошнотворным хрустом размозживший ему череп. Неудачливый шакал даже сообразить ничего не успел и, перекувыркнувшись через расплющенную голову, замертво рухнул у задних ног обеспокоенного жеребца. Перепуганное животное тут же ударило задними ногами полумёртвого хищника по морде, окончательно превратив её в кровавое месиво. Скривившийся от отвращения звездочёт несильно пнул мёртвого шакала в бок бревном, пытаясь удостовериться в том, что тот действительно мёртв.

Внезапно начавшееся нападение оголодавших хищников закончилось так же быстро, как и началось. Защитники лагеря тяжело дышали, пристально осматривая ближайшие заросли. Золотистые отблески мерцавшего пламени слабо освещали их окровавленные лица и одежду. В глазах воинов вместе с искрами костра плясало беспокойство. Люди не знали, действительно ли пришёл конец схватке или же это очередное затишье перед новой битвой. Однако несколько минут томительного ожидания так и не принесли ничего нового. Первый принц Ван Му, вытерев окровавленный меч о мягкие лапки молоденькой сосёнки, поспешно вложил его в ножны и тут же отдал приказ выдвигаться. До столицы оставалось, по меньшей мере, около получаса пути, и предводитель небольшого отряда не мог позволить вновь подвергать своих людей опасности. Им ещё крупно повезло, что в хватке с шакалами несильно пострадало всего пару человек, чьими ранами тут же поспешил заняться придворный астроном.

Четвёртый принц Ван Со, точно выкупанный в тёплой липкой крови, опасно сверкал глазами, выискивая новую угрозу. По его жилам раскалённой лавой разлилась ярость, пробуждая в принце ещё большую жажду крови. Вся накопившаяся за день усталость полностью растворилась в жажде новых сражений, а бурлящая в крови ярость придавала Ван Со новых сил. Закалённый в многочисленных сражениях за свою жизнь принц готов был драться до последнего, пока последний бездыханный враг не ляжет к его ногам.

— Принц, вы не ранены? — осторожно поинтересовался придворный астроном Чхве, с опаской глядя на напряжённого четвёртого принца. Тот прожёг его холодным взглядом и, презрительно улыбнувшись, молча направился к старшему брату, держа на весу окровавленный меч. Звездочёт Чжи Мон опасливо покосился на этого окровавленного вестника смерти, однако предпочёл благорассудно промолчать и лишний раз не попадаться разъярённому Ван Со на глаза. А то мало ли, что ему в голову взбредёт: двинет мечом так, что мало не покажется. Даже искусный придворный лекарь Чан вряд ли сможет ему, Чжи Мону, помочь после этого.

— Если вы не возражаете, — почтительно поклонился четвёртый принц, обращаясь к кронпринцу Ван Му, — я хотел бы обследовать местность и проверить, не ждёт ли нас на пути во дворец новая засада.

Наследный принц глубоко вздохнул.

— Сомневаюсь, что кроме этой изголодавшейся стаи, — он обвёл рукой разбросанные то тут, то там окровавленные трупы шакалов, — нас ожидает ещё кто-то.

— Ночной лес довольно опасен, — спокойно настаивал на своём принц Со. — Мы вынуждены прокладывать свой путь в темноте, и не можем знать, что нас ждёт за очередным изгибом дороги.

Его слова заставили наследника престола немного призадуматься. Му ещё раз пристально обвёл глазами темневший вокруг лес, таящий в себе новые опасности.

— Хорошо, — наконец согласился он. — Ты можешь идти. Только надолго не задерживайся: ещё до полуночи мы должны вернуться во дворец.

Четвёртый принц Ван Со коротко кивнул и сразу же поспешил раствориться в царившей за пределами лагеря тьме. По правде говоря, он покинул лагерь не столько ради разведки, сколько стараясь заглушить болезненные воспоминания. Перед его внутренним взором вновь и вновь всплывали прошлогодние события, заставляя его в очередной раз окунуться в болезненные воспоминания.

Чуть ли не на физическом уровне прозванный Волком принц чувствовал тошнотворный запах горелой плоти и видел вокруг себя собравшуюся стаю голодных волков. Он плохо помнил, как оказался здесь, на горе Чхонбон, незаметно удаляясь от действительности. Как и год назад, затылок Ван Со ужасно саднило. Он будто бы вновь очнулся на холодных камнях, совершенно безоружный, заброшенный в самое логово голодных волков. Времени найти путь ко спасению оставалось ужасно мало, уже совсем близко был слышен голодный волчий вой. Заходящее солнце уже практически полностью скрылось за высоченными каменными громадами, бросая свои прощальные багровые отблески на постепенно погружавшийся во тьму мир. Внезапно обеспокоенный взгляд четвёртого принца упал на чёрно-белую красавицу берёзу, его берёзу. Это дерево было любимым растением Со и его единственной отрадой в этом злосчастном Шинджу. Он часто приходил в это место полюбоваться красотой здешней природы и отдохнуть в тени своего раскидистого друга. Мощный ствол этой берёзки был чуть толще, чем две ноги принца, а на гибких ветвях могли повиснуть до трёх человек и они бы не прогнулись под их весом. Раньше Ван Со любил повиснуть на них и подтягиваться, стараясь таким образом укрепить мышцы рук, а теперь под муторное завывание невидимой стаи он был вынужден броситься к своей любимице, ища у неё спасения. Четвёртый принц мог бы забраться на самую её макушку и переждать, пока волки уйдут. Но кто знает, быть может, ему придётся умереть здесь, на дереве, голодной смертью, и так и не дождаться, когда хищники разбредутся и оставят его в покое. Принц знал, что в этой глухомани вряд ли кто-нибудь будет его искать. Рано или поздно он ослабеет от голода и жажды и, не удержавшись, свалится с дерева, угодив прямо в пасть голодным волкам. Хорошо, если он умрёт до того, как почувствует, что его тело разрывают на части, вгрызаясь всё глубже и глубже в податливую плоть. Но если он останется в ясном сознании, когда на него накинется голодная стая, то изнурённый голодом и жаждой будет практически неспособен защитить свою жизнь. Тогда ему уж точно придётся не сладко. И принц Ван Со никак не мог позволить себе умереть такой страшной и позорной смертью.

Собравшись с духом, четвёртый принц кинулся к своей любимице и тут же принялся собирать вокруг сухие ветви и листья для будущего кострища. Он выбрал более-менее каменистую площадку, чтобы огонь не распространился и не убил его быстрее, чем клыки опьянённых жаждой крови хищников. Наскоро наломав свежих хвойных веток, Ван Со выложил широкое кольцо вокруг себя и своей любимицы-берёзки и принялся впопыхах высекать из обломков скалы искры, пытаясь разжечь костёр. Но как назло слежавшаяся листва разгораться не хотела. Она медленно тлела, давая больше дыма, чем огня. И тогда, одолеваемый отчаянным желанием спасти свою жизнь, принц бросил несколько хвойных веток к подножию берёзы и поджёг их. Его любимое дерево загорелось гораздо охотнее, чем сухая листва.

Как только жадные языки пламени начали лизать чёрно-белую кору берёзы, из-за ближайшего валуна выскочил первый волк и сразу же бросился на четвёртого принца, обнажив свои пожелтевшие острые, как бритва, зубы. Подстёгиваемый сильным выбросом адреналина Ван Со схватил первый попавшийся камень и со всей силы швырнул его в стремительно приближавшегося хищника, угодив ему прямо в нос. Животное взвыло от боли и тут же замертво завалилось на бок.

Воспользовавшись небольшой заминкой, принц схватил очередной камень и запустил его в следующего волка. На этот раз животное вовремя успело увернуться, и камень лишь слегка задел следом бегущего. Камней у Со больше не осталось, а пламя костра разгоралось всё ярче и ярче, не позволяя волкам окружить отчаянно боровшегося за свою жизнь юношу. Предвкушающие скорый пир хищники пока что не осмеливались пересечь огненное кольцо и наброситься на четвёртого принца, что дало тому возможность немного отдышаться. Прекрасно понимая, что шансы выжить у него невелики, Ван Со нырнул рукой в свой правый сапог, пытаясь добраться до воткнутого в подошву ножа, холодный клинок которого упиралась ему в пятку. Выхватив нож одной рукой, другой принц потянулся за горящей веткой, чтобы увеличить свои шансы на спасение. И в следующее мгновение в его пылающий круг ворвалось два отчаянных волка. Одного четвёртому принцу удалось отогнать горящей палкой, а другого пришлось мощным ударом ноги отправить в костёр. Истошно завыв от боли, перепуганное животное кинулось наутёк, пытаясь сбить пламя, но ещё больше усугубляя своё положение.

Следующий противник нарвался прямо на остриё ножа, которое Ван Со тут же вогнал в незащищённую шею, отбросив и этого волка в огонь. Но на этом битва юноши за жизнь не закончилась. В следующее мгновение на очерченную кольцом огня площадку запрыгнули ещё несколько хищников, выбрав именно то место, где пламя ещё не успело разгореться. Грозно рыча и опасно сверкая глазами, они тут же всем скопом набросились на четвёртого принца. Тот откинул догоравшую ветвь в сторону и со всей силы ударил первого попавшегося волка ногой по морде. Ловко перехватив нож обратным хватом, Ван Со чуть ли не по самую рукоять вогнал его в скулу следующему противнику.

Так продолжалось некоторое время. Принц даже утратил счёт бесконечным минутам, силясь выиграть для себя ещё хоть немного драгоценного времени. От одних волков он отбивался ногами, других же пытался проткнуть ножом. Хищников было слишком много, а усталость в мышцах четвёртого принца с каждым новым движением становилась всё более ощутимой. И как назло потрескивающее пламя огня, жадно доедавшее древесину, становилось всё более блёклым. А вместе с ним начинала меркнуть и надежда на спасение в душе юноши. Практически полностью охваченный отчаянием принц Ван Со вовремя не сориентировался, неосторожно позволив проворному хищнику впиться ему в голень. Отрезвлённый нестерпимой болью принц Со ударил его наотмашь ножом, чуть ли не полностью распоров противнику бок. Животное взвыло от боли и нехотя разжало зубы. Разозлённый принц со всей силы ударил волка ногой в раскроенный бок, обильно залив чёрный кожаный сапог кровью.

Раненый Ван Со сражался с удвоенной яростью за свою жизнь. Рыча от гнева, он во все стороны разбрасывал нападавших на него хищников, полностью позабыв о боли и усталости. Всё новые и новые волки набрасывались на четвёртого принца, пока самый последний из них замертво не рухнул на землю с практически отделённой от туловища головой. Весь перепачканный своей и волчьей кровью Со даже не осознавал, что в одно мгновение всё закончилось. Тяжело дыша, он гневно осматривался вокруг в поисках новых противников. Однако хищников больше не осталось в живых: принц вырезал всю стаю.

Осознание произошедшего пришло не сразу. Ван Со понял, что победил и выжил только тогда, когда его яростный взгляд натолкнулся на догоравший ствол его любимой берёзы. Боль от ран и усталость тут же скопом навалились на четвёртого принца, заставив его обессилено рухнуть на колени. Юноша понял, какой ценой ему досталась победа.

Принц Ван Со, стоя посреди тёмного леса на коленях, задыхался от нахлынувших на него воспоминаний. Давно минувшее прошлое всё никак не хотело его отпускать, не позволяя вернуться к действительности. Некоторое время принц не мог понять, где же он всё-таки находится: на горе Чхонбон или же в Сонгакских горах, на пути во дворец Манвольдэ. Со всей силы вцепившись пальцами в голени, Ван Со наконец-то смог вернуться к действительности. Он оглянулся по сторонам, пытаясь определить в слабом свете месяца, насколько далеко он забрёл вглубь леса. В нескольких шагах от себя юноша увидел небольшой валун, а чуть дальше — уступы горы. Выпрямившись во весь рост и ещё раз осмотревшись, четвёртый принц перевёл взгляд на небо. Месяц поднялся уже достаточно высоко, что свидетельствовало о том, что Со покинул лагерь наследного принца довольно давно. Быть может, около получаса назад. Юноша глубоко вздохнул и, нащупав рукоять меча у пояса, немного успокоился и принялся осматривать близлежащий валун. С большим трудом отыскав в слабом свете месяца мох, Ван Со определил где находится север и уверенной поступью направился на восток, в сторону Сонгака, мысленно благодаря Небеса за то, что когда-то давно приобретённые им умения находить правильное направление до сих пор выручают его в сложных ситуациях.

Пройдя некоторое расстояние, четвёртый принц прислушался, однако не услышал ни цоканья копыт, ни приглушённых голосов. Скорее всего, наследный принц давно отправился в путь, так и не дождавшись его возвращения. Ну ничего, обратную дорогу домой Со отыскать обязательно сможет. Не зря же он немало дней провёл в лесах, постигая науку своего наставника, гранд-генерала Пак Су Кёна. Ещё раз прислушавшись, юноша тоскливо вздохнул и твёрдой поступью направился на восток.

Ужасно уставший, но в то же время довольный, что наконец выбрался из дремучего леса, четвёртый принц Ван Со вошёл во дворец Манвольдэ и сразу же направился в резиденцию матери. Несмотря на усталость, принца переполняла радость. Хоть и с большим трудом, но он всё же смог избавится ото всех свидетелей, представлявших угрозу для его любимой матушки, при этом не навредив ни себе, ни ей. И юноша был очень доволен этим. Он уже предвкушал, как заявится в покои императрицы Ю Чжи На и объявит ей радостную весть, что теперь никто не сможет доказать её причастность к покушению на жизнь наследника престола. Ван Со совсем не хотелось думать о том, что его дорогая матушка может не оценить его стараний и вновь оттолкнуть от себя. До сих пор она считала его бесполезным, но теперь она, несомненно, должна начать смотреть на него иначе. Отныне он должен приобрести в её глазах большую ценность, ведь именно он, Со, а не Ё, помог ей выйти невредимой из сложившейся ситуации. Именно он приложил все необходимые усилия для того, чтобы никто не смог навредить его матушке. Императрица Ю непременно должна оценить его старания по достоинству.

Окрылённый предвкушением долгожданной похвалы и признания, четвёртый принц минул дворец Дамивон и вошёл во дворец Хванджон. Было уже довольно поздно и на своём пути принц Ван Со практически никого не встретил (за исключением тех слуг, которые на свою беду попадались на пути окровавленного четвёртого принца и, едва завидев его, тут же спешили убраться от него подальше, нервно дрожа от страха). Однако Со это нисколько не заботило. Он решил прямиком направиться в покои своей дорогой матушки, чтобы она воочию узрела то, что он сделал для неё. И ничего, что он перепачкан свежей шакальей кровью ещё больше, чем человеческой. Это ведь не умалит его заслуг перед императрицей Чжи На. Матушка непременно должна признать его заслуги перед ней.

Долгих пятнадцать лет четвёртый принц Ван Со не знал родительской любви и ласки. Он вырос в ненависти. Его всячески гнобили и отвергали, будто он был сущим проклятием для всего человечества. В нём никогда не видели человека, словно он всего лишь животное. Уродливый монстр, недостойный права на существование. Лишь в минуты своего безумия наложница Кан видела в нём своего умершего сына. Но даже вся её забота, всё то тепло и ласка, которой она стремилась его одарить, не могли утолить волчий голод в душе проклятого принца. Ван Со слишком хорошо знал, что всё это предназначено не ему. Он — всего лишь жалкая замена, от которой полоумная наложница в редкие минуты просветления тут же спешила избавиться. Она избивала его до полусмерти, запирала в холодном сарае и сутками морила голодом и жаждой. Тогда безумной госпоже Кан совершенно не было никакого дела до того, выживет он или умрёт. А когда её состояние ухудшалось, она тут же превращалась в заботливую мать, которая была готова разорвать на куски ненавистных слуг, так жестоко обошедшихся с её драгоценным сыночком.

Четвёртый принц никогда не знал, чего ожидать от изменчивой, точно синее море, госпожи Кан Чжи Со, и поэтому всегда старался держаться от неё как можно дальше. Эта непостоянная женщина могла внезапно начать относиться к нему как к бесценному сокровищу, а через минуту избить в порыве ярости и приказать запереть в полупустом сарае, в котором даже мыши опасались находиться. Ничто не вызывало в душе у Со такую ненависть, как этот проклятый сарай. Даже болтливая прислуга, знавшая бесчисленное количество историй чуть ли не о каждом уголке резиденции семьи Кан, с большой опаской косились на этот сарай. Четвёртый принц неоднократно слышал, с каким страхом и с какой осторожностью прислужники перешёптывались об этом месте. Поговаривали даже, что в том заброшенном сыром помещении обитали неупокоенные души несправедливо обвинённых и убитых безумной наложницей рабов. Хоть принц ни разу не встречал там ни единого призрака, однако он по собственному опыту знал, насколько ужасно это место. Оно больше походило на помещение для пыток, чем на обыкновенный сарай. И именно пыточным застенком для принца Ван Со и было.

Хоть тягостные воспоминания о пережитых бедах приносили с собой неутолимую боль, но сегодня даже они не могли омрачить радости Со. Он был безумно рад тому, что в кои-то веки смог доказать матери свою полезность и преданность. Сегодня она узнает, сколько её третий сын сделал для неё, и признает все его заслуги. Ведь именно он, Ван Со, сделал для неё намного больше, чем её бесценный Ё. Опрометчивые поступки второго сына чуть было не погубили императрицу Ю Чжи На, а он, доселе презираемый, помог ей избежать наказания. Его дорогая матушка, несомненно, должна быть премного благодарна ему за это.

Именно с такими мыслями четвёртый принц Ван Со вошёл в покои матери, не встретив на пути ни малейшего сопротивления. Противной дамы Но, единственной, кто осмеливалась ему перечить, юноше к своей немалой радости так и не пришлось лицезреть. Выходит, утренняя встряска пошла той на пользу. Тем лучше. Для неё же будет безопаснее, если она не станет лишний раз вставать у него на пути. Принц Со счастливо улыбнулся своим мыслям и, небрежно распахнув перед собой двухстворчатую дверь, гордой поступью направился к ложу дорогой матушки.

Императрица Ю Чжи На широко распахнула глаза, едва ли заслышав скип дверей и приближавшиеся неторопливые шаги. Она резко подскочила с постели и принялась осоловевшим взглядом осматривать всё вокруг. Из-за мягкого света многочисленных свечей, слабо освещавших возвышенность, на которой стояла её кровать, женщине не сразу удалось толком рассмотреть, кто же осмелился нарушить её покой. Внезапно приближавшиеся шаги стихли — и императрица Ю недоумённо взирала на источник звука, пока ещё спросонку неспособная хорошенько рассмотреть незваного гостя. Неизвестный стоял неподвижно, и недоумевавшая женщина видела перед собой лишь его размытые черты. Неожиданно её взгляд привлёк странный блеск — и Её Величество в ужасе затаила дыхание. Человек, с какими бы намерениями не заявившийся к ней в столь поздний час, был явно вооружён, что не предвещало третьей супруге императора Корё ничего хорошего. Императрица Чжи На нервно сглотнула, ощутив тяжёлый запах свежей крови, исходившей от пришельца. Должно быть, он вырезал на своём пути немало слуг, и именно поэтому смог так легко прокрасться в её спальню. От подобных мыслей дыхание перепуганной женщины перехватило, а к горлу подступил нервный ком. Неужели новогоднее пророчество, полученное ею во сне, наконец-то начало обретать плоть? По позвоночнику женщины пробежал холодок, а всё её тело начала пробирать нервная дрожь. Этого не может быть! Только не сейчас!!!

— Кто здесь? — стараясь совладать со своим голосом, властным тоном произнесла императрица. — Что тебе от меня нужно? — бросила она во тьму, царившую за пределами её опочивальни, начиная догадываться, кто же на самом деле осмелился нарушить её покой. Это, несомненно, был он. Тот, кто посмел отнять у неё всё.

— Это я, матушка, — незамедлительно последовал ответ, заставив Её Величество невольно вздрогнуть. Осознание, точно мощный разряд молнии, прошибло её, когда она узнала голос говорившего. Неужели это он? Подобный поворот событий она ожидала меньше всего.

— Что ты здесь делаешь? — произнесла императрица Ю Чжи На, с опаской косясь на ненавистного сына, наконец соизволившего выйти из темноты. Четвёртый принц Ван Со, с ног до головы перепачканный кровью и державший на весу окровавленный меч, с торжествующей улыбкой взирал на мать. Внезапно побледневшая от страха женщина поняла, что доживает свои последние мгновения. Этот выродок совсем из ума выжил, как и его приёмная мать, раз пришёл отомстить ей за всю ту боль, что она, Чжи На, ему причинила. Ничтожная тварь! И как он только до такого додумался?!

— Вы знаете, что я сделал для вас, матушка? — широко улыбаясь, проговорил Со таким тоном, от которого по спине его собеседницы пронёсся мороз. — Я сделал всё, чтобы никто не смог доказать вашу причастность к покушению на убийство наследного принца.

— Я не понимаю, о чём ты, — женщина выдавила из себя слабую улыбку, пытаясь осознать услышанное. — Изъясняйся точнее.

Улыбка её ненавистного третьего сына стала шире.

— Я перебил всех наёмников, которые могли указать на вас. А настоятель храма, единственный, кто мог рассказать всю правду, скончался по дороге во дворец от сердечного приступа…

— У тебя хватило ума притащить его во дворец?! — взъярилась императрица, совершенно позабыв о своём недавнем страхе. — Как ты вообще до такого додумался?!

— Это была не моя идея, — оскорблённо фыркнул Ван Со. В его тёмно-карих глазах заблестела обида, а с тонких губ медленно сползла счастливая улыбка. — Такова была воля наследного принца. Я не мог ей противиться…

— Так ты ещё и кронпринца в храм притащил?! — не веря своим ушам, прокричала разъярённая женщина, злобно сверкая глазами. — Как тебе вообще такое в голову могло прийти?! Ты хоть понимаешь, чем это могло обернуться?

— Я всего лишь хотел отвести от вас всякие подозрения, матушка… — обиженным тоном произнёс отверженный сын, полными слёз глазами глядя на разгневанную мать.

— Матушка, матушка, матушка!.. — гневно прокричала Её Величество, крепко вцепившись пальцами в края одеяла. Её правильные черты лица исказила ярость. — Из твоих уст это слово звучит как проклятие.

— Но, матушка… — Четвёртый принц ступил ещё шаг вперёд, подойдя вплотную к ложу императрицы Чжи На. По его окровавленной щеке скатилась одинокая слеза.

— Ты мне не сын, — холодно отрезала безжалостная женщина, с презрением отвернувшись. — Ты — сын семьи Кан из Шинджу. Тебе следует называть своей матерью полоумную наложницу отца, а не меня.

— Но я ни единого дня не был ей сыном… — дрожащим голосом произнёс юноша, словно громом поражённый, и неверящим взором уставился на собеседницу. — Меня гнобили и унижали изо дня в день, будто я и не принц вовсе, а сын мясника. А сумасшедшая наложница Кан мне проходу не давала, думая, что я её умерший сын. — Со невольно отшатнулся, встретив ледяной взгляд матери. — Но, когда приходила в себя, то била и запирала меня в холодном сарае, требуя вернуть её сына и приставая ко всем с расспросами, что здесь забыл этот уродливый монстр.

— Она сама выбрала свою судьбу, — холодно проговорила императрица Ю Чжи На, нисколько не впечатлённая рассказом сына.

— Выбрала… — криво усмехнувшись, повторил четвёртый принц. В его груди огнём горела обида, заполняя горечью всё его существо. — Но разве не вы обрекли её на такую участь, как и меня? Разве не вы отдали меня ей вместо Ё?

— Не смей обвинять меня в подобном! — с ненавистью прокричала озлобленная женщина, готовая взглядом испепелить проклятого выродка, посмевшего нарушить её покой. — Ты даже не представляешь, сколько вреда она мне причинила. И не тебе винить меня в этом. — Она на мгновение умолкла, а затем, отмахнувшись от него рукой, с леденящим душу холодом добавила. — А теперь убирайся. Видеть тебя не желаю.

— Но, матушка, я всего лишь хотел оградить вас от беды… — поникшим голосом попытался проговорить в своё оправдание принц Ван Со. — Я всего лишь старался быть полезным для вас.

— Быть полезным? Мне? — рассмеялась ему прямо в лицо та, которую он столько лет считал своей матерью. — Думаешь, я кинусь к тебе с распростёртыми объятьями, поблагодарю за верную службу и спрошу, не поранился ли ты? — она вопросительно изогнула бровь, одарив собеседника взглядом, полным презрения и ненависти. — Да ты просто животное! От тебя так разит кровью, что я теперь вряд ли смогу уснуть, находясь в таком зловонии. Видеть тебя больше не желаю, убирайся! — повысив голос, бросила императрица, вновь отмахнувшись от своего собеседника.

Ван Со на мгновение замер, добитый жестокими словами матери. Его сердце оборвалось и с треском разлетелось на тысячи осколков, столкнувшись с безжалостной действительностью. Она никогда не признает в нём своего сына, теперь это стало слишком очевидным для несчастного юноши. Но он не был намерен сдаваться. Он слишком долго ждал её признания, и не намерен отступать, пусть она и гонит его прочь.

— Мне всегда было интересно, — наконец проговорил четвёртый принц дрожащим голосом, подняв на беспощадную женщину загнанный взгляд, — почему моя мама не жалеет меня. Почему никогда не заботится обо мне? А я так отчаянно ждал этого. — По его окровавленным щекам побежали слезы боли и отчаяния. — Будь вы моей матерью, непременно бы спросили, не поранился ли я. А вы…

— Ты мне не сын, — вновь с холодным презрением отрезала императрица Чжи На, заставив изливавшего перед ней душу юношу умолкнуть и в ужасе отшатнуться. — И никогда им не был. И не будешь, — припечатала она таким убийственным тоном, что бедный Со едва устоял на ногах, готовый обессилено рухнуть на пол.

— Это из-за моего лица, да? — дрожащим голосом поинтересовался он, боясь услышать ужасающую правду. Но безжалостная императрица так и не соизволила ему ответить. — Вы отреклись от меня и продолжаете поворачиваться ко мне спиной. И это всё из-за увечья на моём лице?! — Со яростно взревел, сочтя безразличное молчание матери слишком очевидным, и со всей силы ударил мечом по стоящей неподалёку фарфоровой вазе с цветами. В этот отчаянный крик и взмах мечом он вложил последние силы. Заплетающиеся, ставшие почти ватными, ноги подвели его и, поскользнувшись на мокрых осколках, принц с грохотом рухнул на пол. Вовремя заведённые за спину руки не дали ему рухнуть на спину, позволив сохранить сидячее положение.

От грохота разбившегося на осколки фарфора Её Величество недовольно поморщилась и с холодным равнодушием посмотрела на рассевшегося на полу юношу. Четвёртый принц чувствовал себя таким же разбитым, как и эта драгоценная ваза, в одно мгновение превратившаяся в хлам.

— Вы знаете, что мне приходилось сносить, живя в семье Кан? — проговорил принц Со дрожащим голосом, глотая горькие слёзы отчаянья. — Однажды они лишили меня чувств, больно ударив по голове, и оставили умирать в самом большом логове волков, на горе Чхонбон, — продолжил он после недолгого молчания, когда его бессердечная родная мать даже не изъявила желания осведомиться об этом. — Мне чудом удалось прийти в себя за несколько минут до того, как до меня добрался первый хищник. Я отчаянно сражался с ними чуть ли не до самого рассвета, слушая голодный вой и скрежет их зубов. А затем я поджёг то место, — с презрительной усмешкой произнёс юноша, глядя невидящим взором в пустоту, позволяя болезненным воспоминаниям вновь захлестнуть его израненную душу. — Огонь уничтожил всех волков, но я смог выжить. Я выиграл сражение за свою жизнь, но это не принесло мне никакой радости. — Из груди Ван Со вырвался истерический смех, заставив его наклониться вперёд, чтобы удержать равновесие. От мучительных воспоминаний, слившихся воедино с безжалостной действительность, всё внутри четвёртого принца разрывалось на части. Он не мог больше выносить эту всепоглощающую боль, долгие годы разъедавшую его тело и душу. Он так отчаянно нуждался в том, чтобы его выслушали и даровали хотя бы кратковременное утешение.

— И что? — с холодным равнодушием проговорила женщина, нисколько не впечатлённая его откровенностью. — Надеялся, что я пожалею тебя?

Уголки губ Со задрожали. Юноша даже представить себе не мог, что его горделивая матушка способна причинить ему ещё большую боль. Огромным усилием воли он заставил себя поднять на неё наполненный слезами взгляд загнанного зверя.

— Мать признает лишь того сына, который заставит им гордиться, — с жестоким равнодушием припечатала императрица Ю Чжи На, словно стараясь добить ненавистного уродца. — А ты — мой стыд, позор и недостаток. Вот почему отказалась от тебя. Не поступи я так, вся моя жизнь была бы безнадёжно разрушена. Так что я благодарна тебе за то, что освободил меня от подобной участи, — она прожгла сидящего на полу Со ледяным взглядом, будто намереваясь причинить ему ещё большие страдания.

Её жестокие слова раскалёнными иглами пронзали изувеченную душу четвёртого принца. Яд её слов проникал в самые отдалённые уголки его естества, тем самым причиняя невыносимую боль. Сердце отверженного сына разрывалось на части, а слёзы неудержимым потоком лились из глаз, не в силах облегчить его страдания. Ван Со мучительно сглотнул, пытаясь проглотить застрявший у него в горле ком. Невольно поёжившись под убийственно бесстрастным взглядом матери, он неуклюже поднялся на непослушные ноги и, стараясь придать своему голосу уверенности, проговорил:

— Вы будете помнить сегодняшний вечер до конца своих дней. — Принц снова сглотнул, пытаясь подавить подступавшие к горлу рыдания. — Вы бросили меня, матушка, но вот только я не уйду. Начиная с этого момента, вы будете смотреть только на меня.

Императрица Ю недоумённо выгнула бровь, не в силах поверить услышанному. Какое-то время она молча изучала искажённое болью лицо собеседника, пока пронзительный взгляд Со, подобно мощному световому лучу не прожёг её душу, заставил женщину вернуться к действительности. Прежде, чем третья супруга императора Ван Гона успела что-либо возразить, её непокорный сын коротко поклонился и, медленно повернувшись к ней спиной, неровной поступью направился прочь из её покоев.

— Что за чушь ты несёшь?! — императрица Чжи На гневно выкрикнула вслед удалявшемуся сыну. — Ещё раз выкинешь нечто подобное — ногой больше в Сонгак не ступишь!

Но принц Ван Со уже не слышал её пропитанных ядом лютой ненависти слов, будто и ни о нём шла речь. Всё его тело пробирал озноб. Юноша с большим трудом заставлял себя переставлять ноги, чтобы поскорее убраться из этого ужасного места. Казалось, он выслушивал гневную тираду своей матери целую вечность. Все его надежды на столь желанное принятие рухнули в одно мгновение. Слишком очевидным было то, что императрица Ю Чжи На никогда не признает в нём сына. Но четвёртый принц не привык так просто сдаваться. Он обязательно добьётся желаемого. А если нет, то с большим удовольствием превратит её жизнь в сущий ад. Лицо юноши исказила злобная ухмылка. Раз уж его безжалостная мать так ненавидит его изувеченное лицо, он позаботится о том, чтобы оно стояло перед её внутренним взором даже во сне. Ван Со твёрдо решил стать для императрицы Ю настоящим кошмаром.

Уже было довольно темно, когда Хэ Су отважилась слегка приоткрыть дверь своих покоев, чтобы убедиться в том, как далеко находится её личный охранник. Мо Ри как раз стоял на другом конце тхвинмару, у самого выхода, повернувшись спиной к молодой госпоже, и, казалось, вообще не заметил, как двери в покои Су приоткрылись. Юноша был совершенно неподвижен, будто его вообще не заботило, что происходит вокруг. Девушке даже показалось, что в этот момент он был настолько увлечён созерцанием звёзд, что остальное потеряло для него всякий смысл. Тем лучше. Молодая госпожа победно улыбнулась. У неё появилась прекрасная возможность незаметно улизнуть, оставив в неведении своего «бдительного» охранника. Она специально предварительно погасила свечи в своей опочивальне, чтобы ненароком не выдать себя, когда будет приоткрывать дверь, и это великолепно сработало. Мо Ри совершенно ничего не заподозрил. Хэ Су ещё раз внимательно осмотрела царившую за пределами её спальни обстановку и, убедившись, что всё тихо и спокойно, практически бесшумно закрыла за собой дверь. Девушка не стала даже пытаться проскользнуть мимо замечтавшегося охранника, так как прекрасно понимала, что в любом случае окажется в поле его зрения, если даже ей и удастся выскользнуть на улицу незамеченной. И поэтому она выбрала менее рискованный способ выбраться из ханока и сбежать: вылезти через окно.

Су всё никак не давали покоя события минувшего дня. Она снова и снова вспоминала тот странный взгляд принца Ван Ука, который постоянно ловила на себе в течение всего дня. Это определённо точно не мог быть взгляд праздного любопытства заскучавшего родственника. В нём скрывалось нечто большее, и это очень не нравилось родственнице Мён Хи. Девушке ужасно не хотелось становиться разлучницей и причинять ещё большую боль своей шестой кузине, души не чаявшей в своём влюбчивом супруге. Но разве она могла полностью игнорировать надоедливого родственничка? Отнюдь нет. В таком случае ей бы пришлось днями и ночами не вылезать из своей комнатушки, чтобы ненароком не попасться восьмому принцу на глаза. Но тогда бы она уж точно не смогла помочь Мён Хи, и это ещё больше удручало Хэ Су. Нет, чтобы там принц Ук себе не напридумывал, она будет всеми силами стараться показать ему, что видит в нём всего лишь родственника, и лишний раз не станет давать ему ложных надежд. У него и так есть законная супруга, вот ею пусть и довольствуется. А заглядываться на родственниц жены — это уже, по меньшей мере, свинство.

Именно такие мысли одолевали молодую госпожу, когда она, стараясь производить как можно меньше шума, с большой осторожностью начала вылезать через окно. Однако спускаться совершенно бесшумно оказалось не так уж и просто. Во-первых, окно в покоях Су было расположено достаточно далеко от земли, так что если бы девушка повисла на руках, она бы всё равно не смогла дотянуться до земли. А, во-вторых, как бы родственница Мён Хи не старалась, ей бы не удалось забраться на подоконник даже на четвереньках. Благо у девушки получилось сначала свесить ноги, а потом с большим трудом выползти наружу, при этом стараясь соблюдать тишину. Когда Хэ Су, наконец, удалось повиснуть на руках, она глубоко вздохнула, собираясь с силами, и попыталась мягко приземлиться на носочки. К счастью, долгие годы тренировок не пропали зря — и Су удалось спрыгнуть на землю максимально тихо. По крайней мере, когда молодая госпожа оказалась за пределами своей комнаты, из-за угла тут же не появился Мо Ри, что её очень обрадовало. Если так, то есть надежда на то, что он вообще ничего не услышал. И Хэ Су очень хотелось, чтобы это было именно так.

Беглянка на всякий случай внимательно осмотрелась по сторонам, хорошенько прислушалась, и окончательно убедившись в том, что её не рассекретили, бесшумной поступью направилась в сторону храма Анхва. За время своего пребывания в Корё Су уже успела полюбить это место. Ей очень нравились царившая здесь тишина и покой, дававшая возможность всецело погрузиться в свои размышления. Девушке казалось, что только в этом отдалённом от суетного мира храме, она может найти успокоение. И именно сюда с наступлением темноты нашу бесстрашную искательницу приключений и начало тянуть с неимоверной силой. Молодая госпожа понятия не имела, зачем она туда направляется посреди ночи, однако засевшее глубоко в её душе чувство, что она обязательно должна посетить это место, никак не желало её покидать. Хэ Су ничего не оставалось, как покориться внутреннему зову, и отправиться неведомо зачем в погрузившийся в сон храм Анхва.

Покидая резиденцию восьмого принца, родственница Мён Хи на всякий случай ещё раз внимательно осмотрелась по сторонам, чтобы лишний раз убедиться в том, что за ней не следят, и, не обнаружив ничего подозрительного, уверенной походкой направилась к храму. Она быстро минула сонную речушку, берега которой всё ещё украшали разноцветные фонарики, и торопливо проскользнув в гостеприимно распахнутые ворота храма, незамедлительно направилась к уже знакомой молитвенной площадке.

Несмотря на опустившуюся на землю ночь, дорогу Су освещал призрачный свет серебряного полумесяца да мерцающие огоньки висящих на деревьях фонариков. А на возведённых заботливыми материнскими руками чансын горели трепещущие огоньки восковых свеч. Молодая госпожа облегчённо вздохнула и со счастливой улыбкой осмотрела всё вокруг. Вот оно — то место, куда её так влекло весь сегодняшний вечер. Наконец-то она сможет умоститься где-нибудь на деревянных ступеньках храма и, наблюдая за золотистым мерцанием многочисленных светочей, сможет в тишине хорошенько всё обдумать. Хэ Су подобрала подол своей многослойной чхимы и, внимательно осмотрев издалека лестницу храма в поисках удобного местечка, мягким шагом направилась через молитвенную площадку. Не успела она ступить и пары шагов, как из тени соседнего здания вынырнул незнакомец в тёмных одеяниях и неверной поступью направился к ближайшей молитвенной башенке. Точно зачарованная девушка застыла на месте, не в силах ступить и шагу. Её сердце болезненно сжалось, а душу окутала щемящая тоска. Вся весёлость родственницы Мён Хи куда-то испарилась, оставив внутри лишь горечь и пустоту. Су болезненно сглотнула, пытаясь осознать происходящее. Кто он такой, что его боль настолько ощутима? Неужели само провидение возжелало, чтобы она встретилась с ним?

А незнакомец тем временем пересёк молитвенную площадку и, остановившись у самого большого чансын, с диким остервенением начал рушить всё вокруг.

— Пропади же всё пропадом! — В яростном крике юноши отчётливо прозвучали отчаянье и боль, а незащищённые пальцы очень быстро окрасились кровью, столкнувшись с острыми гранями камней, безжалостно снимавших с них плоть. Однако охваченный истерикой мальчишка совершенно не чувствовал физической боли. Всю его душу заполонила другая, душевная боль, заполняя всё его естество невыносимым страданием.

Услышав этот отчаянный крик о помощи, девушка стремительно сорвалась с места и стрелой понеслась к обезумевшему юноше. Она слишком хорошо знала эту всепоглощающую боль, разрывающую душу на части, и не могла позволить, чтобы бившийся в истерике четвёртый принц Ван Со (а это был именно он), рассёк себе ещё и пальцы об острые камни. Хэ Су без труда поняла, кто перед ней, узнав принца по голосу, и памятуя его взрывной характер, сразу же поспешила остановить его.

— Госпожа! — послышался за спиной у сорвавшейся с места девушки приглушённый крик Мо Ри, стремительно выбежавшего из-за угла храмового строения, намереваясь остановить молодую госпожу от необдуманного поступка, но было уже слишком поздно. Су уже была вне зоны его досягаемости, находясь в нескольких шагах от четвёртого принца. Однако её личный охранник рисковать не стал. Он слишком хорошо знал, что из себя представляет принц Ван Со. И если он, Мо Ри, сейчас совершит хоть малейшую ошибку, его госпожа поплатится жизнью.

— Прекратите! Остановитесь! — отчаянно прокричала бесстрашная девчонка, пытаясь обхватить четвёртого принца за пояс и оттащить подальше от чансын. — Вы себе же хуже делаете!

— Исчезни! — гортанно прорычал Ван Со, небрежно отпихнув от себя лёгкую как пушинка девушку, не переставая раскидывать ногами некогда любовно уложенные камни. Хоть он и носил сапоги высокого качества, однако даже они были не в состоянии выдержать подобного напора. Носок левого сапога понемногу утончался, готовый вскоре прорваться.

Отброшенная в сторону Хэ Су болезненно поморщилась, не совсем удачно приземлившись на выложенную камнями площадку, и откатилась немного в сторону, собираясь подняться на ноги. Только она оттолкнулась рукой от каменной поверхности, как её взгляд привлекло что-то вязкое, окрасившее её пальцы и ладонь в багряный цвет. Сердце девушки пропустило один удар.

— Кровь… — Вырвался из груди Су сдавленный шёпот. — Откуда здесь кровь?..

— Да, это кровь! — Принц зашёлся истерическим хохотом. — Она принадлежит тем, кого я сегодня убил.

Девушка изумлённо уставилась на собеседника, изучая его искажённые болью черты. Лицо принца Со было измазано красным, а бывшая когда-то тёмно-серой одежда почернела от обилия вылитой на неё крови. От внезапного осознания родственница Мён Хи похолодела: её спаситель, которого она не видела со вчерашнего вечера, вновь подвергал себя опасности и, быть может, ранен, но из-за захлестнувшей его ярости пока что не осознал этого.

— Матери приходят сюда молиться за своих детей? — Нервный хохот Ван Со, вырвал Су из раздумий. Девушка недоумённо моргнула, торопливо вскакивая на ноги. — Нет! Она должна была просить меня о помощи, а не эту бесполезную штуку!.. — надрывно прокричал юноша и принялся неистово разбрасывать старательно сложенные в округлую башенку камни. — С каких это пор безмолвные камни стали внимать человеческим желаниям?! Они были камнями, камнями и останутся!..

— Опомнитесь! — отчаянно прокричала Хэ Су, упрямо стараясь оттащить обезумевшего принца подальше от молитвенных башенок. — Не это сейчас важно!..

— Не это?! — яростно взревел четвёртый принц, опасно сверкнув на потерявшую страх девицу глазами. — Тебе что, жить надоело? Как ты можешь решать за меня, что для меня важно, а что нет?

— Вы же весь в крови! — Девушка предприняла отчаянную попытку воззвать к его здравому смыслу и, воспользовавшись мгновенным замешательством Ван Со, принялась изучать его окровавленные руки. — Есть ещё раны? — заботливо поинтересовалась она, после беглого осмотра.

— Я же сказал, что убил людей! — сквозь зубы процедил юноша, схватив родственницу Мён Хи за воротник и, притянув её чуть ли не вплотную к себе, угрожающе прорычал: — Какое из этих слов тебе не понятно?!

Затаившийся в тени соседнего дерева Мо Ри крепко сжал рукоять пока ещё вложенного в ножны меча, готовый в любую секунду броситься выручать неосторожно попавшую в переделку госпожу. Он был прав. Тысячу раз был прав насчёт того, что эту беспечную девчонку нельзя оставлять одну ни на минуту, иначе быть беде. Однако уже слишком поздно думать о прошлом, сейчас нужно сконцентрироваться на настоящем. Личный охранник молодой госпожи не знал, насколько был хорош четвёртый принц в боевых искусствах, но слишком хорошо понимал, что во что бы то ни стало должен вытащить Су из его цепкой хватки.

— Но ведь этому была своя причина? — совершенно спокойным тоном поинтересовалась девушка, приведя в замешательство не только обозлённого на весь мир принца, но и Мо Ри. — Вы защищали чью-то жизнь? — осторожно предположила Хэ Су, не отрывая глаз от державшего её за воротник собеседника.

В тёмно-карих глазах принца Ван Со отразилась боль, а губы скривились в мучительной усмешке.

— Ей нет никакого дела до меня, и никогда не было! — нервно прокричал юноша, в ужасе отшатнувшись от проницательной девушки. По его обагренным кровью щекам покатились слёзы. — Я для неё всего лишь животное, не достойное называться сыном… — Со сдавленно всхлипнул и, оступившись на разбросанных тут и там камнях, рухнул обессилено на площадку. — Уродливый монстр, да и только!..

Печальная исповедь четвёртого принца отозвалась в душе у родственницы Мён Хи тупой болью. Хэ Су слишком хорошо знала, что такое ненависть. Но она даже представить боялась, насколько убийственной может быть ненависть родной матери. По слегка побледневшим щекам девушки покатились жемчужины слёз. Су обессилено опустилась на корточки подле рассевшегося среди разбросанных камней Ван Со и, осторожно сжав его окровавленную руку, покоившуюся на согнутом колене, тревожно заглянула юноше в глаза.

— В этом нет вашей вины, принц, — тихим, умиротворяющим голосом произнесла родственница Мён Хи, смело взяв юношу под локоть и помогая ему подняться. — Защищать чью-то жизнь и отстаивать своё собственное право на существование — это не преступление. И нет вашей вины в том, что ваши старания не оценили, если в них действительно была необходимость.

— Да откуда ты можешь знать?! — хрипло проговорил Ван Со, испуганно отшатнувшись. — Ты не была там и ничего не видела!

— Быть может, меня там и не было, — тихо сказала Хэ Су, стоя неподвижно и спокойно глядя на находившегося на грани истерики принца. — Но я знаю, какое у вас сердце. И понимаю, что вы сейчас чувствуете.

Принц Ван Со поднял на неё преисполненный боли и отчаяния взгляд, способный прожечь душу. По его щекам вновь заструились слёзы. Колени вдруг ослабели и, пошатнувшись, юноша тяжело опустился на молитвенную площадку, зарыдав от горя. Он нисколько не стыдился того, что у его слабости были свидетели. Эта бесстрашная девчонка, Хэ Су. И откуда в ней столько смелости? Как? Как ей удаётся своими, казалось бы, простыми и ничем не примечательными словами заставить всё в его душе перевернуться? Ах, как бы он мечтал услышать нечто подобное из уст своей дорогой матушки. Как бы хотел ощутить на себе взгляд, полный любви и понимания. Ну почему, почему она настолько несправедлива к нему?! Он для неё готов пойти на всё, а она…

Ван Со рыдал горько и безутешно, с головой прогрузившись в заполонившую всё его естество боль. Весь мир прекратил для него своё существование. Только лишь боль и обида сейчас имели для него значение. Больше ничего.

Некоторое время Су постояла в нескольких шагах от принца, не зная как ей быть. С одной стороны ей было очень жаль Со, она понимала его боль и ей очень хотелось его утешить, но в то же время девушка прекрасно осознавала, что принцу лучше побыть наедине со своими мыслями и получше разобраться с царившей в его душе неразберихой. Ведь только ему это под силу. Бросив на несчастного юношу печальный взгляд, девушка грустно вздохнула и вялой поступью направилась прочь. Она больше ничем не могла помочь морально разбитому Ван Со.

Едва только родственница Мён Хи успела завернуть за угол ближайшего храмового здания, как её кто-то стремительно поволок во тьму. Однако Хэ Су была настолько морально подавлена, что ей было полностью безразлично, что с ней сейчас произойдёт. Для неё ничего не имело значения, лишь только поселившаяся внутри боль.

— Госпожа, да очнитесь вы, наконец! — Хорошенькая встряска за плечи всё-таки смогла вернуть к действительности погрузившуюся в себя девушку. — О чём вы только думали, когда начали приставать к принцу Ван Со?! Вы же жизни могли лишиться! — неистовствовал Мо Ри, оскорблённый безрассудством своей подопечной. Эх, она слишком молода и беспечна, чтобы в полной мере осознать всю опасность, исходящую от четвёртого принца.

— Это ты, Мо Ри? — удивлённо моргнула молодая госпожа, с трудом возвращаясь к действительности. — Как ты узнал, где я?

— Нет, это не я. Это тень моя, — недовольно бросил её личный охранник и, подхватив под руку, чуть ли не поволок в сторону имения восьмого принца. — Да если бы вы поменьше создавали шума, когда открывали и закрывали дверь в свои покои, а тем более, когда вылезали через окно, я бы ничего не заподозрил.

— Зачем ты пошёл за мной? — тихим, безжизненным голосом поинтересовалась родственница Мён Хи, полностью опустошённая после беседы с принцем Со.

— Айгу, госпожа! — ещё больше раздосадовался Мо Ри, стараясь держать себя в руках. — Вы точно умом тронулись после встречи с четвёртым принцем.

Не ожидавшая столь сурового укора Су застыла на месте и недоумённо уставилась на обнаглевшего охранника.

— Эге! — возмутилась она, оскорблённая подобным обращением. — Осторожнее со словами.

— Держитесь подальше от принца Ван Со, — сразу же остудил её ледяным взглядом Мо Ри, заставив покорно умолкнуть. — Он не тот, кто вам нужен. Держитесь от него как можно дальше, — медленно проговорил парень, выделяя каждое слово. В его агатовых глазах отразилось недвусмысленное предостережение.

Девушка удивлённо моргнула, поражаясь тому, как её смешливый охранник в одно мгновение превратился в строгого отца, отчитывавшего свою непослушную глупышку-дочь, без спроса сбежавшую на свидание.

— Это для вашей же безопасности, — предостерегающим тоном проговорил Мо Ри и, вновь подхватив обескураженную его словами молодую госпожу под руку, молча потащил её в сторону резиденции принца Ван Ука.

— Это что ещё такое?! — запротестовала Хэ Су, возмущённая подобным обращением. — Не заставляй меня жалеть о том, что была добра к тебе всё это время.

— Я понимаю, что вы очарованы опасной аурой принца Ван Со и всё такое, — охранник спокойно пропустил мимо ушей возражения госпожи, продолжая настаивать на своём. — Но он тот, от которого вам следует держаться подальше.

— Да с чего ты взял, что я им очарована?! — недовольно возмутилась девушка, переставшая понимать, что здесь вообще происходит. — Он мне даже не нравится, — как-то неуверенно добавила она и поспешно отвернулась, стараясь скрыть смущение. — И вообще, зачем ты поднял эту тему? — Су одарила отбившегося от рук прислужника испытывающим взглядом.

— Быть может, вы думаете иначе, — остановившись и, скрестив руки на груди, отстаивал свою точку зрения Мо Ри, — но со стороны это слишком очевидно. — Он прерывисто вздохнул, пытаясь собраться с мыслями. — Он вам нравится.

— Мо Ри! — раздражённо бросила родственница Мён Хи, начиная терять терпение. — Не лезь не в свои дела. Я сама разберусь, кто мне нравится, а кто — нет.

— Вы слишком мало знаете о четвёртом принце, чтобы здраво судить о нём, — спокойно настаивал на своём возвышавшийся над ней её личный охранник.

— И что же мне следует знать? — с вызовом бросила Хэ Су, с трудом сохраняя самообладание. — Что он — изувеченный принц, которого ненавидит собственная мать и, по всей видимости, братья и сёстры?

Мо Ри досадливо покачал головой.

— Ему суждено стать кровавым тираном.

Ночная тьма окутывала погрузившийся в сон храм Анхва, нехотя уступая свои бескрайние владения серебристому сиянию молодого полумесяца да свету многочисленных свечей, освещавшему молитвенную площадку перед храмом. На сбросивших листья раскидистых ветвях вязов под шёпот лёгкого ветерка мерно покачивались бумажные фонарики. Природа мирно спала, не обращая ни малейшего внимания на одну очень шумную парочку, так некстати вздумавшую выяснять отношения в густой тени одного из храмовых зданий.

— Да с чего ты взял, что именно такая судьба уготована четвёртому принцу? — возмутилась молодая госпожа Хэ Су, оскорблённая излишней самоуверенностью своего личного охранника. Он что, возомнил себя прорицателем? Решил у местных шаманов последнюю миску риса отобрать? Девушку аж передёрнуло от подобной мысли. Только этого ей ещё не хватало. — Неужели по звёздам прочёл? — с некоторой издёвкой добавила она, желая поскорее окончить этот бессмысленный разговор. Су никак не могла понять, что вдруг нашло на Мо Ри, заставив его прийти к подобным выводам.

— Госпожа, я знаю, о чём говорю, — со вздохом заверил её личный охранник, раздосадованный упрямством и недальновидностью собеседницы. — Просто поверьте мне. Я не могу ошибаться.

— Ты так говоришь, будто прожил с четвёртым принцем под одной крышей всю его жизнь и заранее знаешь о каждом его шаге, — недовольно фыркнула его собеседница, одарив юношу испытывающим взглядом. — Как ты можешь судить о человеке, которого вообще не знаешь?

— От судьбы не убежишь, — упрямо настаивал на своём её личный охранник, решительно скрестив руки на груди. — Никто не может противиться воле Небес.

— И ты так уверен, что Небесам угодно, чтобы принц Ван Со стал кровавым тираном? — Су скептически приподняла бровь. Слова Мо Ри посеяли в её душу сомнение. Наверняка этот парень не так прост, как кажется. Что он скрывает и чего пытается добиться своими увещеваниями? — У тебя что, какая-то особая связь с ними? — с едкой усмешкой добавила девушка, намеренно пытаясь вызвать собеседника на откровенность. — Тогда, может быть, и о моей судьбе что-нибудь интересное расскажешь? Чего я ещё о себе не знаю?

— Не издевайтесь, — обиженно бросил Мо Ри, раздосадованный твердолобостью госпожи. Он никак не мог понять, почему она не видит столь очевидной истины, ведь всё так кристально понятно. Ладно, было бы подозрительно, если бы он нечто подобное с бухты-барахты начал втирать о восьмом принце. Это ещё можно понять. Но отказываться верить, что подобное запросто можно ожидать от четвёртого принца, это уже слишком. Ох, и что только слепая влюблённость с доверчивыми девушками не делает… — Я всего лишь хочу уберечь вас от беды, вот и всё.

— Уберечь хочешь? — раздражённо фыркнула родственница Мён Хи, недовольно поджав губы. — Ты хоть у меня спросил, чего хочу я? Или, быть может, ты и жизнь за меня прожить решил? — она одарила своего упрямого собеседника укоризненным взглядом. Чего-чего, но чтобы её собственный охранник ей палки в колёса вставлял, она никак допустить не может. — Мо Ри, остановись, пока не поздно. — В её спокойном, холодном голосе прозвучало явное предупреждение. Лучше устранять неприятность, пока она ещё мала, а не ждать, когда она вырастет до размеров проблемы. — Не становись у меня на пути, иначе я найду способ от тебя избавиться.

— Да поймите же вы, наконец! — взмолился юноша, устав препираться с упрямой госпожой. Похоже, с ней действительно спорить бесполезно. Не удивительно, что Его Высочество выбрал именно его, чтобы за ней приглядывать. — Я знаю, о чём говорю. Четвёртому принцу Ван Со суждено стать кровавым тираном, — проговорил он таким тоном, будто пытался втемяшить нерадивой ученице, что Земля вертится.

Какое-то время Хэ Су досадливо смотрела на своего личного охранника ни с того ни с сего записавшегося в пророки. Ей ужасно не нравилось, что Мо Ри больше полагался на свои скудные знания о будущем, при этом даже не пытаясь разобраться что к чему. Ему просто было удобно повесить на четвёртого принца ярлык тирана, тем самым освободив себя от какой бы то ни было ответственности за скоропалительные выводы. Молодая госпожа недовольно нахмурила брови. Как же ей надоело подобное отношение. Все в этом Корё точно сговорились: для них важен лишь статус человека и какая о нём ходит молва, а сам человек вообще не представляет никакого интереса. Вот и как теперь этих упрямых ослов убедить в обратном?

— Ты ещё скажи, что ему суждено стать кровавым Кванджоном и поубивать своих братьев и племянников в борьбе за трон, — недовольно бросила Су, намереваясь поставить жирную точку в неприятном разговоре. Она уже поняла, что Мо Ри одержим этой глупой идей и отступать не собирается. Девушка устало вздохнула. Ну и пусть упрямится дальше, она же не намерена ему что-либо доказывать. Если ему так нравится заблуждаться, пусть заблуждается. Ей до этого нет никакого дела. Молодая госпожа презрительно фыркнула и, уже собравшись уходить, внезапно поймала на себе ошеломлённый взгляд своего упрямого охранника.

— Откуда вы знаете, что он станет Кванджоном? — с трудом выдавил из себя Мо Ри, неотрывно глядя на собеседницу. Та удивлённо моргнула, ошарашенная подобным известием. Так вот откуда ветер дует! Родственница Мён Хи глубоко вздохнула, стараясь сохранить самообладание и немного помедлив, недовольно бросила:

— Оттуда же, откуда и ты.

Хэ Су специально дала уклончивый ответ, чтобы уж точно выяснить, что ещё известно её упрямому охраннику о судьбе четвёртого принца. А чтобы выглядеть ещё более убедительной и отбить у опешившего юноши всякое желание что-либо умалчивать, одарила его раздражённым взглядом и сделала вид, что намерена уйти. Однако Мо Ри тут же проворно поймал её за руку, не дав ступить и шагу.

— Вы же не принадлежите Корё, не так ли? — осторожно полюбопытствовал он, будто боясь услышать смертный приговор. Грудь его тяжело вздымалась, а сердце неистово вырывалось наружу. От ответа госпожи зависело многое, отчего Мо Ри и одолевало нетерпение. — Вы же родились не здесь, так ведь? — Его лицо осветила слабая улыбка.

— Надо же, какой проницательный! — язвительно бросила Су, пытаясь освободиться, однако юноша ловко перехватил её руку другой рукой, не давая уйти. Сердце девушки учащённо забилось, а по спине пробежал неприятный холодок. И как ему только в голову могло прийти, что она не из Корё? Ох, что же будет, если откроется, кто она на самом деле?.. — Уже и запамятовал, что твоя госпожа родом из Силлы? — с едва заметной растерянностью бросила родственница Мён Хи, стараясь, если возможно, сбить собеседника с толку. Она ещё не настолько ему доверяет, чтобы посвящать в подобные тайны. Пусть для начала завоюет её доверие, а уж потом она решит для себя, стоит ли ему вообще говорить правду или же нет.

— Я не об этом, — поспешно отмахнулся Мо Ри, не отрывая от своей собеседницы недоумённого взгляда. — Вы тоже попали в Корё из другого времени?

На мгновение Хэ Су опешила, точно громом поражённая. Странные слова охранника заставили мысли в её голове заметаться подобно разворошенному осиному рою. Как он мог узнать, что она не принадлежит этой эпохе? Неужели всё настолько очевидно? Или же он сам — выходец из другого времени?

— А какая тебе разница? — раздражённо сверкнув глазами, проговорила девушка, вновь предпринимая попытку освободиться из цепкой хватки охранника и на этот раз более успешную. — Это что-либо изменит? — Она вопросительно приподняла бровь, терпеливо дожидаясь ответа. С одной стороны, ей очень хотелось узнать, что же Мо Ри о ней уже известно, а с другой — она отчаянно боялась услышать правду.

— Если вы знаете о том, что ждёт четвёртого принца, — проговорил её собеседник с некоторым недоумением, — тогда почему продолжаете ему помогать?

Хэ Су глубоко вздохнула, досадливо покачав головой.

— Да потому что в историю никогда не записывалось то, что происходило на самом деле. Победители никогда не вносят туда неугодные им записи.

Повисла тягостная тишина. Некоторое время личный охранник молодой госпожи молчал, изумлённо уставившись на свою собеседницу. Ещё с малых лет он привык считать, что написанная конфуцианскими учёными история была особо точной и объективной и ни в коем случае не могла исказить ни малейшего события, произошедшее в жизни короля и его народа. Он вырос в том обществе, в котором было принято всецело доверять записанным в исторических справках сведениям, ведь историк-сагван при составлении силлок опирался, прежде всего, на мораль, объективно записывая факты, очевидцем которых он был, и ни в коем случае не мог предать свои убеждения даже под угрозой смерти. Для Мо Ри было кощунством слышать, что кто-то может сомневаться в достоверности силлок.

— Госпожа, — наконец смог выдавить из себя юноша, стараясь доказать свою правоту. Он всецело был убеждён в правильности своих выводов и поэтому упрямо не желал сдаваться. Мо Ри не имел ни малейшего представления, какой эпохе принадлежала его собеседница, однако он был решительно настроен на то, чтобы убедить её в истинности исторических записей. В этот момент его нисколько не волновало то, что из-за своего упрямства он может выболтать лишнее. — Госпожа, должно быть вы не знаете, что хроникам, составленным конфуцианскими учёными-историками, можно верить…

— Разве? — бесцеремонно прервала его Хэ Су, скептически приподняв бровь. — Если ты так доверяешь силлок, то, быть может, тебе неизвестно, как составлялась самая первая династийная хроника Чосона? — Она выжидающе уставилась на изумлённого собеседника. Девушка не знала, какой эпохе мог принадлежать её охранник, однако она прекрасно понимала, что у неё всего лишь три варианта: Корё более позднего периода, Чосон и современная Корея (Северная или Южная — не столь важно). Самой главной для неё зацепкой было то, что Мо Ри упомянул силлок. А, как было известно Су, данный термин начал широко употребляться как раз в период раннего Корё.

— Вы… вы имеете в виду силлок Тхэджо? — с трудом проговорил Мо Ри, ошарашенный подобным известием. Неужели он был прав насчёт госпожи — и она действительно принадлежит совершенно другой эпохе, как и он сам? Тень улыбки появилась на его лице. Неужели отныне в его жизни появился хоть один человек, который сможет действительно понять его чувства. А что если его непоседливая госпожа родом оттуда же, откуда и он? Тогда бы его радости не было предела. Это означало бы лишь одно: он нашёл свою родственную душу.

— Именно, — с хитроватой улыбкой произнесла девушка, в душе радуясь тому, что начала лучше узнавать своего личного охранника. Было бы здорово, если бы и он оказался выходцем из XXI века. Тогда бы они смогли понять друг друга. Однако Су не была намерена раньше времени открывать своему собеседнику истинный порядок вещей. У неё не было абсолютной уверенности в том, что ему можно доверять.

— Тогда тебе, должно быть, известно, — продолжала родственница Мён Хи, стараясь выведать о своём охраннике как можно больше, — что составлялась она по приказу третьего короля Чосона — Тхэджона. И он тщательно следил, чтобы туда вошло именно то, что ему нужно.

— Но ведь до наших дней дошёл и первоначальный вариант, — упрямо настаивал на своём Мо Ри. — И именно благодаря этому мы можем доверять записанному в силлок.

— Ты сам себе противоречишь, — девушка недовольно поджала губы, отстаивая свою точку зрения. В то же время она была рада тому, что её хитрая уловка увенчалась успехом. Она была права: её личный охранник действительно родом из другого времени — и теперь у неё появилась прекрасная возможность выяснить, из какого именно. — Ты настаиваешь на том, что чосонские силлок правдивы, но в то же время допускаешь, что в них могут быть искажения.

— Я не это имел в виду, — юноша упрямо скрестил руки на груди, недовольно нахмурившись. — Я хотел сказать, что мы сами можем судить о событиях давно минувших дней.

— Но как мы тогда можем быть уверены в том, что пришли к единственно правильному выводу? — Не желала так просто сдаваться молодая госпожа, разгорячённая завязавшимся между ними спором. — Ведь даже сам Тхэджо Ли Сон Ге контролировал написание истории свергнутой династии, чтобы узаконить свою власть. Не находишь, что нас по меньшей мере водят за нос?

— Разбогатевшая на чужом добре знать позднего Корё угнетала народ и разрушала государство, — продолжал отчаянно защищать свои позиции молодой охранник, — и поэтому генерал Ли Сон Ге не мог поступить иначе, он должен был вмешаться.

— Видимо, в его вмешательстве в жизнь потомков свергнутой династии тоже была необходимость, — упрямо наступала Хэ Су, не желая сдаваться, — что им даже пришлось сменить фамилию, чтобы избежать кровавой расправы? Как ты это объяснишь?

— Королю Тхэджо тоже было свойственно ошибаться, — со вздохом произнёс Мо Ри, нехотя согласившись. — Мы не можем винить его в этом. Его заслуги значительно выше его промахов.

— Ага, — хищно прищурилась девушка, разгорячённая всё больше разгоравшимся спором. — Значит, жизни людей — это всего лишь пустяк по сравнению с сохранённой властью в руках узурпатора? — Для родственницы Мён Хи, наконец, стало вполне очевидным, что её личный охранник — Мо Ри — родом из Чосона. Только истинный чосонец стал бы так отчаянно защищать основателя династии Ли.

— По крайней мере, он не привёл государство к разрухе в отличие от Кванджона! — раздосадованный юноша, загнанный в угол разумными доводами своей довольно хорошо осведомлённой в вопросах истории госпожи, предпринял отчаянную попытку отстоять свои позиции.

— Ах, вот ты как запел! — картинно всплеснула руками родственница Мён Хи, раздражённая подобным аргументом. — Значит, решил повесить всех собак на Кванджона! — Она прожгла оппонента гневным взглядом. — А то, что его не лишили храмового имени как двух «великих» королей Чосона, тебе ни о чём не говорит? Или хочешь сказать, что народ был настолько запуган безжалостным тираном, что даже после его смерти не отважился лишить его, как недостойного правителя, храмового имени? — На губах у Хэ Су заиграла презрительная усмешка. Сомнений быть не могло: только чосонец мог быть настолько убеждён в безгрешности династии Ли.

— Вы говорите о принцах Носане и Ёнсане? — с неподдельным удивлением проговорил парень, изумлённо уставившись на собеседницу. Теперь он был полностью уверен в том, что она из Чосона. Но вот только выказанное ею презрение Тхэджо вызывало в Мо Ри недоумение. Должно быть, она принадлежала к представителям свергнутой династии. — Так они оба не были достойными правителями, — с нескрываемым презрением продолжал юноша, не дожидаясь ответа. — Первый был безвольным, ни на что не годным бездельником, а второй — тираном и пьяницей.

Молодая госпожа лишь досадливо покачала головой, не сочтя нужным доказывать своему личному охраннику, такому же, как и она, попаданцу, обратное. Теперь для неё стало совершенно очевидным, что Мо Ри действительно родился в Чосоне и жил где-то в промежутке между 1500 и 1600 годами. Это обусловлено тем, что, во-первых, она имела в виду не принца Носана, а принца Кванхэ, который всё ещё считался недостойным правителем; а, во-вторых, несчастного принца Носана таки реабилитировали в 1698 году и присвоили ему храмовое имя Танджон по приказу короля Сукчона. И раз её личный охранник ничего не упомянул о принце Кванхэ, и явно не в курсе о дальнейшей судьбе посмертно реабилитированного принца Носана, то нет никаких сомнений, что до свержения принца Кванхэ он явно не дожил.

— Ладно, — со вздохом проговорила Хэ Су, порядком утомлённая бессмысленным спором. — Вижу, в истории ты силён.

Лицо Мо Ри озарила победная улыбка. Да! Он смог. Он смог убедить упрямую госпожу в своей правоте.

— Тогда как насчёт истории Корё? — остудила его своим внезапным вопросом родственница Мён Хи. — Что ты можешь сказать, к примеру, о восьмом принце?

— Ну, — растерянно протянул юноша, недоумённо чеша затылок, — он не оставил значительного следа в истории…

— Хорошо, — удовлетворённо кивнула молодая госпожа. — Тогда, что история говорит о его семье? Сколько у него было жён?

— В «Корёса» говорится, что у него была только одна жена — королева Сонъэ, — с некоторой неуверенностью произнёс Мо Ри, не сводя с Хэ Су озадаченный взгляд.

— А как насчёт моей кузины, Хэ Мён Хи? — упрямо продолжала свои расспросы девушка. — Как же такие ответственные учёные-конфуцианцы могли допустить столь непростительную ошибку? — с лёгкой насмешкой добавила она, выжидающе глядя на собеседника.

— Я не знаю, — разочарованно проговорил Мо Ри, беспомощно опустив взгляд. — Должно быть, она не сыграла значительной роли в жизни Его Высочества. Или же просто записи о ней были утеряны.

— Тогда, выходит, записи о матери Хэ Су, то есть о моей матери, — быстро исправилась родственница Мён Хи, опасаясь взболтнуть лишнего, — тоже были утеряны? Или же старшая дочь Ким Ок Рёма, породнившегося с Тхэджо Ван Гоном, совсем не представляла ценности для истории? — продолжала наступать она, желая услышать, что же ей ответят на это. Су знала своё предназначение и понимала, что своим вмешательством может изменить ход истории. А значит Мо Ри, пусть он и из Чосона, никак не мог знать ни о Ким А Ро, ни о её дочери — Хэ Су. Но ни это было важно для девушки. Она хотела показать своему упрямому охраннику, что не стоит слепо верить всему, что записано в истории. — Что ты на это скажешь?

Юноша лишь беспомощно передёрнул плечами, не зная, что и ответить. Уловка его молодой госпожи была слишком очевидна: Мо Ри понимал, что госпожа Су специально наводила его на мысль о том, что в исторических записях отображено далеко не всё, что было на самом деле. Хоть как юноша не был предан идее о полноте и объективности исторических хроник, он всё же был вынужден признать, что в словах его собеседницы была доля правды.

— Молчишь? — с напускным удивлением проговорила родственница Мён Хи, ожидая дальнейшей реакции своего личного охранника. — Тогда, быть может, ответишь мне, что же такого знаменательного должен сделать Мо Ри, в тело которого тебя так «удачно» забросило? — Она вопросительно уставилась на побелевшего как снег собеседника.

— Г-госпожа… — с трудом выдавил из себя юноша, никак не ожидавший, что до этого дойдёт. Как он мог быть настолько неосторожен и зайти так далеко? Но, хотя бы и он теперь знает, что его госпожа тоже родом из Чосона. — О каком предназначении вы говорите? И почему вы решили, что я не из Корё?

— Я поняла это из твоих слов, — спокойно ответила Хэ Су, нисколько не удивлённая подобным вопросом. — Ты же попал сюда из Чосона, верно?

Мо Ри слабо кивнул, не в силах выдавить из себя и слово. Хоть в глубине души он понимал, что его молодая госпожа не из тех, кто станет использовать полученную информацию против него, однако юноша корил себя за то, в пылу спора так неосторожно выдал себя. Ему всегда было тяжело контролировать свои эмоции и говорить лишь то, что не сможет ему навредить. Именно по этой причине корёсцы его столько лет считали сумасшедшим. Но в то же время это было не самым страшным, что могло произойти с ним, взболтни он чего лишнего. Все эти годы Небеса хранили его, а значит, это Им было нужно.

— Так что ты знаешь о своём предназначении? — с вызовом бросила Хэ Су, прерывая неловкое молчание. — Ты знаешь, для чего ты здесь?

Её собеседник отрицательно покачал головой, уныло понурив голову.

— Я столько лет пытался понять, зачем я здесь, но так и не смог.

— Придёт время, и ты всё поймёшь, — с лёгкой улыбкой молвила родственница Мён Хи, смягчившись, и утешительно положила руку ему на плечо.

— А вы, госпожа? — еле слышно проговорил Мо Ри, полностью обессилев после недавнего спора. — Вы знаете, зачем вы здесь?

— Знаю, — утвердительно кивнула девушка и, немного помедлив, добавила: — Потому и прошу не вставать у меня на пути.

— Это как-то связано с четвёртым принцем? — нерешительно предположил её собеседник, вопросительно взглянув на неё. — Я прав?

— Отчасти, — уклончиво ответила Хэ Су, стараясь не выболтать лишнего. — Поэтому постарайся мне не препятствовать. Я знаю, что должна делать. — Она внимательно заглянула в глаза своего личного охранника, стараясь разглядеть в них душу. — Что ты выберешь: помощь, противостояние или же бездействие?

— Прошлое нельзя изменить, — со вздохом проговорил юноша, предпринимая отчаянную попытку переубедить упрямицу. — Что бы вы ни делали, всё будет напрасным.

— Если говорить о вчерашнем дне, то да, — с невозмутимой улыбкой продолжала отстаивать свои позиции Су. — Но мы говорим о будущем, а оно изменчиво.

Мо Ри насмешливо фыркнул.

— Вы забываетесь. Пусть мы и попали в прошлое, но не в наших силах что-либо изменить.

— Ошибаешься, — упрямо настаивала на своём девушка, не желая отступать. — Хоть мы и из другого мира, но наши теперешние тела — неотъемлемая часть этого мира. Для нас Корё — не прошлое. Корё — наше настоящее и будущее, пока в наших телах теплится жизнь.

Юноша устало вздохнул, не найдя, что ответить. Он прекрасно понимал, что в какой-то степени его молодая госпожа права, но он всё равно был уверен в том, что человеку не под силу противиться воле Небес. И если кому-то суждено стать кровавым тираном, он ни за что не избежит своей участи. В этом Мо Ри был абсолютно уверен.

Четвёртый принц Ван Со резко распахнул глаза и встал с постели. Он совершенно не помнил, как добрался до своего ханока и как улёгся спать. Но он прекрасно помнил, что произошло прошлой ночью. Даже слишком хорошо. В его сердце всё ещё отзывались острой болью пропитанные ядом слова императрицы Ю Чжи На, его матери. Она никогда не примет его, чтобы он не делал. Теперь для него это стало очевидным. А он столько стараний приложил, чтобы заслужить её милость. И всё напрасно. Почему она так с ним? Что он сделал такого, что даже собственная мать презирает его? В чём его вина? Ван Со всего лишь хотел быть нужным ей, стать для неё настоящим сыном. Но он всего лишь уродливый монстр, в котором императрица не нуждается. Ха, и на что только он рассчитывал? Идиот…

Губы четвёртого принца задрожали, а из глаз покатились непослушные слёзы. Чтобы не потерять равновесие и не растянуться на остывавшем полу, юноша поспешно облокотился на дверной косяк, стараясь прийти в себя. И о чём он только думал? Императрицу Ю не интересует никто и ничто, кроме Ё, её младших детей и власти. Ха, она даже о Мён Воль забыла. Благополучно избавилась от неё и забыла. Мён Воль, его старшая сестра… Она никогда не была примерной дочерью. Точная копия матери: и внешне, и по характеру. Такая же гордая и упрямая. Но вот только она никогда не выказывала ему, своему младшему брату, презрение. Мён Воль была единственной, кто искренне пытался о нём заботиться, пока его не выслали в тот проклятый Шинджу. Со сдавленно всхлипнул. Его даже не оповестили о том, что она вышла замуж. Да и узнал он об этом только благодаря её письму. Прощальному письму. Мён Воль писала, что отныне больше не сможет поддерживать с ним связь и просила простить её за то, что бросает его. У принца до сих пор стояло перед глазами её окроплённое горькими слезами послание. Мён Воль не хотела выходить замуж, но была вынуждена покориться родительской воле.

Юноша тяжело оттолкнулся от косяка и, небрежно пнув дверь, вышел на свежий воздух. Лёгкий порыв морозного ветерка заставил четвёртого принца невольно поёжиться. Решительно шагнув к небольшой лесенке, ведшей в просторный внутренний дворик, Ван Со угрюмо сцепил руки за спиной и тоскливо посмотрел на слабо мерцавшие звёзды. Было уже довольно поздно и звёзды сияли несколько тускло, что свидетельствовало о скором приближении рассвета. Принц глубоко вздохнул и неторопливо вышел во двор.

Судьба лишила его всего, что у него было. Сначала от него отреклась мать, потом его выслали в ненавистный Шинджу, а затем, спустя несколько лет, его старшую сестру, Мён Воль, насильно выдали замуж за нелюбимого мужчину, у которого уже была жена и трое взрослых сыновей. И почему Небеса к нему так несправедливы? Чем он заслужил их немилость? Или же грехи прошлых жизней довлеют над ним? Что же он, Ван Со, совершил такого страшного, что и в этой жизни ему нет покоя?

Четвёртый принц угрюмо уставился на свои перепачканные в крови и протёртые чуть ли не до дыр сапоги. На его губах появилась кривая усмешка. Он так и не отмылся после вчерашнего, завалившись спать, в чём стоял. Да какая, собственно, разница? Он же не на свиданку намылился, в конце-то концов, да и не в императорский дворец, а так, всего лишь вышел прогуляться. Да и кто его увидит в такую рань? Принц презрительно фыркнул. А с каких это пор его начало волновать чужое мнение? Он — принц, и имеет полное право наряжаться так, как считает нужным. Его и так боятся до дрожи в коленях, так что теперешний его внешний вид ничего не изменит. Да и к тому же сейчас глубокая ночь, вряд ли кто-нибудь вздумает в такой час шататься по резиденции Ука. Ван Со сердито замотал головой, пытаясь отогнать навязчивые мысли. И о чём он только думает! Поутру ему нужно отправиться на аудиенцию к Его Величеству, а он в таком виде. Надо что ли пойти поднять кого-нибудь из слуг, чтобы приготовили ему горячую ванну. Да, так будет лучше всего. Он же не собирается в таком виде идти во дворец?..

Принц насмешливо хмыкнул и, подняв глаза, внезапно натолкнулся взглядом на ханок Хэ Су. На душе у юноши сразу же потеплело. Эта бесстрашная девчонка… И почему она не боится его и вопреки всему продолжает о нём заботиться? Даже несмотря на то, что он постоянно грубит ей и угрожает расправой. Удивительная девчонка. Со сделал решительный шаг в сторону заветного ханока. Пусть сейчас и поздно, но он должен её увидеть. Она так много для него сделала. Удивительно, и как ей только удаётся унять его боль? Даже одной мысли о ней достаточно, чтобы ему стало легче. Да, он определённо должен увидеть её. И пусть она ещё спит, не страшно. Он не будет тревожить её сон. Он всего лишь полюбуется ею в тиши и отправится отмываться после вчерашней резни. Всё равно ему сегодня не уснуть.

Четвёртый принц уже было ступил на первую ступеньку небольшой лестницы, ведшей в тхвинмару Су, как из темноты вынырнула тёмная фигура на голову выше него. Ван Со невольно отшатнулся. Неужели мрачный Жнец пришёл по его душу?

— Ваше Высочество, — послышался твёрдый и решительный голос незнакомца, — вам не стоит беспокоить госпожу Хэ Су в такой час…

— Смеешь указывать, что мне делать? — принц хищно ощерился, прожигая незваного гостя гневным взглядом. — Смеешь ставать у меня на пути? Забыл, с кем разговариваешь?

— Ваше Высочество, госпожа спит, — последовал спокойный ответ. — Думаю, она не будет довольна, если её разбудят ваши угрозы.

— Да кто ты такой, что смеешь преграждать мне путь? — с хищным прищуром произнёс четвёртый принц Ван Со, не обращая никакого внимания на предупреждение незнакомца. — Что-то я тебя не припомню.

— Я — Мо Ри — личный охранник госпожи Су, — с поклоном проговорил юноша, окинув собеседника холодным взглядом. — Вам лучше уйти, четвёртый принц. Госпожа спит.

Лицо Ван Со исказила презрительная усмешка.

— Вижу, ты храбрец, раз до сих пор в страхе не унёс отсюда ноги. — Принц сделал решительный шаг навстречу своему противнику. — Или тебе жить надоело? — с вызовом добавил он, презрительно изогнув бровь. — Исчезни, пока можешь. Я дважды повторять не стану.

— Вы не можете ворваться к незамужней девушке посреди ночи, — Мо Ри решительно преградил путь упрямому принцу, уже собравшемуся направиться к покоям госпожи Су. В его голосе была отчётливо слышна сталь.

— С чего бы это? — принц Ван Со опасно сверкнул глазами, не желая сдаваться. — Она — моя. Я могу приходить к ней, когда захочу.

— Восьмой принц поручил мне её охранять и ничего не говорил о том, что она кому-либо принадлежит, — с вызовом бросил личный охранник Хэ Су. — Думаю, вы ошиблись.

— Уйди с дороги, если жизнь дорога. — Лицо четвёртого принца осветила хищная усмешка. — Иначе Су точно не порадует труп в луже крови у её двери.

— Думаю, Мо Ри прав, — послышался спокойный голос восьмого принца Ван Ука, и в следующее мгновение сам принц выскользнул из тёмной тени ханока. — Ты, кажется, ошибся: в этом доме нет ничего твоего. Ни Хэ Су, ни Ён Хва. Они — мои. — В голосе Ука скользнуло раздражение. — И я не позволю, чтобы ты навредил хотя бы одной из них.

— Вот как? — Четвёртый принц Ван Со презрительно усмехнулся. Вот опять. Стоило ему только захотеть увидеть ту, что коснулась его сердца, так у него на пути появилось целых два препятствия. Юноша измерил своих противников холодным взглядом. Жизнь его подвергла стольким бедам и лишениям, но отныне он не позволит забрать у него то, что ему дорого. Только не в этот раз.

— Тебе лучше уйти, — недовольным тоном проговорил принц Ван Ук, твёрдым шагом направившись к своему четвёртому брату. — Су и так плохо спит в последнее время. Будь добр, не тревожь её сон. Не хочу, чтобы ей снова снились кошмары из-за тебя.

Ван Со недоумённо уставился на собеседника. Снова Ук со своей чрезмерной заботой вмешивается в его дела. Прошлой ночью он уже помешал ему проводить Хэ Су до её покоев, а теперь препятствует видеться с ней, когда ему заблагорассудится? Лицо юноши помрачнело от вспыхнувшего в его груди негодования.

— Тебе не надоело? — с наигранным удивлением бросил Со, заведя руки за спину, и почти вплотную приблизился к брату. — Вечно лезешь в чужие дела и строишь из себя Бодхисаттву. Ты ещё не устал от этого? — с вызовом бросил он, окинув собеседника испытывающим взглядом. Ук одарил его раздражённым взглядом, плотно сжав губы, но так ничего и не ответил. — Хорошо, я уйду, — наконец с большой неохотой проговорил четвёртый принц. — «Но от неё я не стану отказываться», — мысленно добавил он и, не удостоив брата прощальным взглядом, стремительно направился прочь.

— С госпожой всё в порядке? — с едва различимым беспокойством произнёс восьмой принц, когда его четвёртый брат торопливо пересёк просторный дворик и скрылся из виду за одним из дальних ханоков. — Вчера вечером я заходил к ней, но так и не нашёл её у себя. Она снова сбегала? — Принц обеспокоенно взглянул на личного охранника кузины Мён Хи.

— Она решила прогуляться — и я пошёл за ней, — с некоторой нерешимостью проговорил Мо Ри, стараясь подобрать нужные слова. Ему не хотелось выдавать тайну молодой госпожи. Незачем Его Высочеству волноваться из-за пустяков. — Госпожа Су была очень недовольна моей компанией.

— Как на неё похоже, — с тёплой улыбкой проговорил Ван Ук, довольный тем, что с Хэ Су всё хорошо. — Она не пыталась от тебя сбежать? — добавил он, бросив в сторону слуги вопросительный взгляд.

— Вы же знаете, от меня трудно скрыться, — с едва различимой обидой произнёс Мо Ри, оскорблённый подобным недоверием. Да он был лучшим в боевых искусствах в своём времени! И как только мог Его Высочество усомниться в его мастерстве?!

— Ты хорошо исполняешь свои обязанности, — одобрительно кивнул восьмой принц. — Продолжай присматривать за госпожой. Последнее время она слишком часто стала искать неприятности.

— Слушаюсь, Ваше Высочество, — почтительно склонил голову Мо Ри, поднеся кулак к сердцу. — Вы всегда можете рассчитывать на меня.

Принц Ук благодарно улыбнулся ему и неторопливым шагом направился в сторону своего ханока. Он знал, что отныне Су в надёжных руках. У него в подчинении не было ни одного воина, который бы хоть в чём-то превосходил Мо Ри. Этот юноша уже не единожды доказал ему свою преданность и мастерство, и Ук был очень рад, что именно он был его наставником. Принц не хотел, чтобы такого смышленого слугу обучал кто-то другой. Он стремился сделать его искусным воином, подобным себе, чтобы всецело доверять ему. Восьмой принц знал, что только благодаря личному общению и наставлению своих слуг, он сможет завоевать их преданность.

За все те пять лет, что Мо Ри служил у него, принц Ван Ук ни разу не пожалел о том, что позволил ему остаться. Принц помнил, каким растерянным был этот юноша и как отчаянно нуждался в наставнике. Хоть многие воины, сопровождавшие его в Кёнджу, были крайне недовольны тем, что он решился приютить какого-то оборванца с мутным прошлым, Ван Ук был рад, что именно он спас этого юношу и помог ему найти своё место в этом жестоком мире. Восьмой принц с первого взгляда понял, что Мо Ри отличается ото всех, кого он когда-либо встречал. Хотя бы потому, что ни один из его людей даже после знатной попойки не осмелился бы с голыми руками вломиться в логово медведя. А этот умудрился не только отделаться лёгким испугом и незначительными царапинами после «знакомства» с белогрудым медведем, но и доказать, что достоин оказанной ему Уком милости.

У принца Ван Ука никогда не возникало проблем со спасённым им сорвиголовой. Мо Ри всегда был настойчив и прилежен в том, что бы ему ни поручили, и изо дня в день радовал принца своими успехами. По правде говоря, Ук немного завидовал его успехам. Хоть этот юноша во многом ему уступал, Его Высочество был поражён тем, как легко и быстро он учится. Мо Ри буквально схватывал всё на лету, и это Ван Уку особенно нравилось. У него никогда не было таких талантливых и преданных слуг, и он был очень доволен тем, что выбрал именно этого юношу присматривать за Су. Ведь если бы не он, Со точно бы до смерти перепугал кузину Мён Хи. А если бы это произошло, Ук ни за что бы не простил подобную выходку четвёртому брату. Когда дело касалось Хэ Су, восьмой принц готов был пойти на всё. Он был очень рад, что решил среди ночи проведать родственницу. Ведь не подоспей он вовремя, Со бы точно устроил резню. После высылки в Шинджу он стал довольно неуравновешенным. И не удивительно, ему столько довелось пережить. В некоторой степени Уку было даже жаль своего четвёртого брата. Но он ни за что не простил бы ему, причини он вред Су.

Пока принц Ван Ук неспешно направлялся к своим покоям, с головой погрузившись в собственные размышления, четвёртый принц Ван Со успел перепугать до смерти всю прислугу брата, мирно спавшую в специально отведённом для них доме, и схватив за шкирку двух побелевших как первый снег мужчин, приказал поскорее приготовить ему горячую ванну и чистые одежды. Принц был очень раздражён вмешательством брата и его потерявшего страх слуги. И когда только Ук успел приставить к Хэ Су этого нахала? За всё время знакомства с этой удивительной девчонкой Со ни разу не видел, чтобы за ней таскался какой-нибудь охранник. Наверняка восьмой брат приставил его после той ночной прогулки. Эх, и почему эта девчонка так безрассудна? Четвёртый принц довольно хмыкнул, невольно улыбнувшись. Но если бы не её настырность, порой переходившая в безрассудство, он бы никогда и не посмотрел в её сторону. Или посмотрел бы? Со покачал головой. Нет, такую яркую личность трудно не заметить. Даже если бы она не была такой нахальной, он бы всё равно обратил на неё внимание. Всё-таки не каждый же день ему приходилось встречать того, кто его совершенно не боится и при этом не желает ему зла.

Ван Со нравилось думать о Хэ Су. Каким-то чудным образом мысли о ней приносили успокоение. Даже Сан Хи не могла залечить его душевных ран, а мысли о Мён Воль вызывали только боль. По правде говоря, Со был несколько обижен на свою старшую сестру. Ему было трудно представить, что у Мён Воль совершенно не было ни малейшей возможности связаться с ним (если только министр Ким Бу к этому не причастен). За всё время своих коротких визитов в столицу четвёртый принц пару раз видел зятя во дворце, но Мён Воль никогда с ним не было, и это очень злило и расстраивало Со. Он не видел свою нуну вот уже долгих десять лет, а она так ему и не написала за всё это время. Лицо четвёртого принца исказила кривая усмешка. Конечно, она давно уже позабыла своего изувеченного младшего брата и ничего не хочет слышать о нём. А всё-то время, пока её не выдали замуж, она заботилась о нём только для того, чтобы насолить матери. Мён Воль всегда старалась делать всё наперекор императрице Ю. Не удивительно, что она так пеклась о нём. Это всё делалось назло матери. А он, глупец, уже было поверил, что Мён Воль его действительно любила. Глупец…

Горькая слеза стремительно покатилась по щеке четвёртого принца и гулко шлёпнулась в тёплую воду, наполнявшую бочку для купания, в которой юноша принимал ванну. Его душу настолько заполонили болезненные воспоминания о Мён Воль, что он даже не заметил, как пролетело добрых полчаса, пока вода в бочке не нагрелась. Ван Со даже особо не отвлекался на хлопотавших подле деревянного сосуда для купания прислужников. Он даже не обратил ни малейшего внимания на трясшегося как осиновый лист мужчину, когда тот, сильно заикаясь, сообщил ему о том, что ванна готова. Принц только неопределённо хмыкнул и неторопливо направился к бочке, терпеливо дожидаясь, пока его оставят одного. И только оставшись в полном одиночестве, он полностью разделся и снял с лица свинцовую полумаску. Мысли о предательстве нуны доставляли невыносимую боль, что даже приятное тепло воды не могло даровать утешение. Со глубоко вдохнул и стремительно нырнул под воду. Небольшие ранения, не успевшие ещё затянуться, тут же дали о себе знать тупой болью. Но принцу было всё равно. Он надеялся физической болью заглушить боль душевную, но ничего не выходило. Потревоженные незначительные повреждения очень быстро успокоились, привыкнув к воде, а душевные терзания никак не хотели его покидать. Прошло уже около полторы минуты и лёгкие четвёртого принца начали нестерпимо гореть. Если бы не необходимость дышать, Ван Со ни за что бы не вынырнул. Хорошенько оттолкнувшись от дна бочки, он стремительно вынырнул наружу и принялся жадно вдыхать спасительный воздух. О чём он только думал? Так же и умереть не долго! В памяти принца тут же всплыли мучительные воспоминания давно минувшего детства.

Семилетний принц Ван Со, не так давно прибывший в резиденцию главы клана Кан в Шинджу, отчаянно рыдал, расстроившись вынужденной разлукой с родителями. Он не хотел ехать сюда и безумно желал встретиться с горячо любимой матушкой. Но никто не хотел понять его боль. Несколько дней маленький принц ехал в паланкине, сопровождаемый полоумной наложницей Кан, её противным старшим братом и его верными воинами. Со проплакал большую часть пути, рыдая днями и ночами. Семилетний мальчик не мог понять, что такого он натворил, раз его выслали из дворца и отдали в чужую семью. У него в голове не укладывалось, как его родители так могли с ним обойтись. Неужели он настолько ужасен, что даже Его Высочество так его ненавидит? Четвёртый принц не знал и даже не хотел думать об этом. Ему было ужасно больно и одиноко. Даже здесь, вдали от дома, на него смотрели с презрением. Старейшина Кан поспешно отводил глаза, стоило ему столкнуться с загнанным взглядом тёмных глаз; прислуга вообще старалась его не замечать, тихонько сплетничая о нём. И только лишь безумная наложница отца, Кан Чжи Со, смотрела на него с любовью и состраданием. Хоть поначалу принц и опасался её, по привычке ожидая гневного презрения, но она ни разу не оттолкнула его от себя. Наоборот наложница Чжи Со относилась к нему так, как никогда не относилась его родная мать. За столькие годы она была первой небезразличной женщиной, кто хорошо к нему относился. Пусть она и называла его чужим именем, думая, что он её умерший сын Чхи, маленькому Со было всё равно. Впервые в жизни он хотел довериться кому-нибудь, кто не видит в нём уродливого монстра.

Эти несколько дней пути были для семилетнего принца Ван Со, наверное, самыми счастливыми. Хоть он и скучал по дворцу, по родителям и по своим братьям и сёстрам, его всё же утешало постоянное присутствие наложницы Кан. За это короткое время ей удалось расположить к себе доверчивое детское сердце, и четвёртый принц очень хотел ей верить. Ему было страшно находиться далеко от дома в обществе незнакомых людей, но присутствие пусть и одного человека, кто с таким трепетом о нём заботился, семилетнего принца успокаивало.

Необыкновенная доброта наложницы Кан Чжи Со подкупила его, что поддавшись уговорам этой необычайно заботливой и терпеливой женщины, Со начал называть её матушкой. Старейшина Кан даже презрительно фыркал, когда ему доводилось слышать, как какое-то отребье смеет называть его болеющую сестру «матушкой». Но немного успокоившемуся и свыкнувшемуся со своей участью четвёртому принцу было всё равно. Хоть он и ужасно тосковал по дому, ему хотелось довериться доброй наложнице Кан. Семилетнему мальчику очень хотелось, чтобы отныне его тяжёлая жизнь изменилась в лучшую сторону. Он даже на время позабыл о своей кожаной полумаске, закрывавшей его левый глаз.

По прибытию в Шинджу, принц Ван Со в сопровождении заботливой наложницы Чжи Со с большим интересом изучал резиденцию клана Кан, стараясь не замечать колких взглядов незнакомцев. Мальчику всегда нравилось узнавать что-то новое — и поэтому он был очень доволен тем, что ему позволили обследовать имение. Он пробродил по резиденции весь день и был очень счастлив. Новые впечатления полностью заглушили недавнюю боль от расставания, позволив маленькому принцу в полной мере насладиться своим счастьем. Ему никогда не было так хорошо, как сейчас. И это его очень радовало. Набегавшись за день, семилетний Со даже хотел поскорее лечь спать, но заботливая «матушка» всё же настояла, чтобы он принял ванну перед сном. Она даже сама решила помочь ему искупаться. И четвёртый принц был этому очень рад.

Ван Со уже практически засыпал, когда заботливая наложница Кан отвела его в купальню. Тёплая вода немного приободрила сонного мальчика, вновь вернув ему недавнюю живость. Маленький принц даже позволил себе немного подурачиться, поплескаться в воде. Чуть-чуть, самую малость. И терпеливая «матушка» нисколько не была этим огорчена. Она даже немного поплескалась с ним, как вдруг в ней произошли внезапные перемены после того, как очередная порция брызг попала ей в глаза. Пронзительно взвизгнув, сумасшедшая наложница накинулась на до смерти перепугавшегося и ничего не понимавшего Со и принялась его топить. Несчастного мальчика сковал ледяной ужас. В мгновение ока он оказался под водой и с перепуга глотнул обжёгшую его горло жидкость. Лёгкие нестерпимо горели. Четвёртый принц задыхался, постепенно начиная терять связь с действительностью. Но даже через помутневшее сознание семилетний принц слышал, с какой ненавистью наложница Чжи Со прокричала: «Что здесь забыл этот уродливый монстр?!»

Четвёртый принц судорожно вздохнул, пытаясь прийти в себя, и широко распахнул глаза, боясь вновь увидеть остервеневшую наложницу. Однако перед глазами у него оказалось совсем иное помещение, и никакой безумной женщины и в помине не было. Это были всего лишь тяжёлые воспоминания детства, только и всего. Юноша с облегчением вздохнул и закинул руки на края бочки для купания. Пора бы уже прекратить проваливаться в тёмное прошлое каждый раз, когда похожая ситуация к этому располагает. Иначе так и свихнуться не долго. Со должен оставаться в здравом уме хотя бы ради Хэ Су и Сан Хи. Эти двое — единственные, кто в этой жизни ему по-настоящему дорог. И четвёртый принц ни за что на свете не хотел их терять.

Мягкий свет восходящего солнца пробивался сквозь обклеенные мунчханхочжи окна, щедро заполняя собой просторный зал Хегён и освещая всех собравшихся. Императрица Ю Чжи На, нервно улыбаясь и упорно делая вид, что даже и близко не догадывается о том, зачем её саму и её драгоценного Ё вызвали в такую рань к императору, стояла по левую руку от трона Его Величества. Этой ночью ей довольно плохо спалось после позднего визита ненавистного Со, поэтому вид у неё был уставший и несколько сонный. Даже умелые прислужницы, трепетно заботившиеся о красоте Её Величества, не смогли ничего сделать, чтобы устранить нежелательные последствия проклятой бессонницы. Хоть императрица и была крайне недовольна бесполезностью и бездарностью своих служанок и даже клятвенно пообещала наказать одну из них для острастки, но даже это не придало ей уверенности в себе. Подсознательно императрица Чжи На ужасно боялась этой утренней аудиенции, отчаянно желая её избежать. Но как бы ни было велико её желание, женщина всё же понимала, что уклониться от предстоящего разговора не в её силах. Наверняка императору уже известно о её проделках, и ей ничего не остаётся кроме как сделать лицо кирпичом и упорно настаивать на своей непричастности. Императрица Ю слишком хорошо понимала, что Его Величество не сможет привлечь её к ответственности, если у него не будет веских доказательств. Такими доказательствами могли бы стать показания свидетелей, однако женщина прекрасно помнила слова Со, поведавшие ей о том, что последний свидетель, представлявший для неё опасность, благополучно покинул этот мир. Но в то же время императрица не могла быть полностью уверенной, что наследный принц или ещё кто-нибудь из его людей не отыскал ещё одного свидетеля или какие-нибудь доказательства, которые могли бы подтвердить её виновность. И эта незначительная вероятность быть раскрытой сводила Её Величество с ума. С трудом стараясь не выдать волнение, императрица Ю Чжи На с силой сжала край своего парчового турумаги.

— В ночь ритуала мы преследовали убийц, но потерпели неудачу, — начал свой доклад восьмой принц Ван Ук, выглядевший немного уставшим: ночные прогулки и предрассветные домыслы о том, что могло понадобиться Со от Су в такую рань, оставили на лице молодого мужчины свою неизгладимую печать. — Заказчик устранил их раньше, чем мы успели до них добраться, тем самым уничтожив какие-либо зацепки.

Императрица Чжи На терпеливо слушала отчёт восьмого принца, упрямо сохраняя невозмутимый вид, однако у третьего принца Ван Ё, к его превеликому сожалению, такой выдержки не было. Слова младшего брата заставили его заметно понервничать. Чтобы хоть немного унять дрожь в руках, он переплёл пальцы и крепко сжал их в замок. Третий принц ни в коем случае не мог допустить, чтобы его досадная слабость так не вовремя выдала его. Стараясь сохранить самообладание, он пониже наклонил голову, вперив преисполненные беспокойства глаза в пол. Однако стоявшим подле него наследному принцу и астроному Чжи Мону вместе с находящимися напротив них Со и Уком, не было до него никакого дела. Но даже это не могло унять нервную дрожь Ё. Он до ужаса боялся, что император обо всём узнает и приговорит к смерти не только его, но и его дорогую матушку. И поэтому третий принц едва сдерживал себя, чтобы не начать шарахаться от каждого шороха конъбока Его Величества. Нервы Ван Ё были напряжены до предела, грозясь вылиться в истерику или даже в обморок.

— Нам удалось найти их убежище в храме, — подхватил начатый Уком доклад наследный принц Ван Му, едва его младший брат успел умолкнуть, — однако нам не удалось доставить живыми ни самих убийц, ни их настоятеля, — кронпринц поспешно сглотнул, досадуя, что так и не смог найти виновного. — Однако благодетель храма… — Ван Му отвёл взгляд, не зная как бы произнести вслух эту пугающую истину. Не то чтобы он боялся гнева Его Величества или кого бы то ни было, просто ему было неловко говорить об этом.

— Точнее его благодетельница — императрица Ю Чжи На, — тут же поспешил прийти на помощь старшему брату четвёртый принц Ван Со, всё это время стоявший как в воду опущенный. Хоть он и был зол на мать, однако не мог позволить, чтобы об этом объявил кто-то ещё. Юноша прекрасно понимал, что ни у кого из присутствующих нет веских доказательств причастности Её Величества к покушению на жизнь наследника престола, и никто, кроме него самого, не сможет доказать её вину. Однако Со слишком любил свою мать, чтобы собственноручно подписывать ей смертный приговор. Да и к тому же ему очень не хотелось, чтобы все его усилия по спасению её шкуры пошли прахом. Всё-таки жизнь в постоянном страхе от мысли о том, что он, её нелюбимый сын, всё знает, была для неё более подходящим наказанием, чем скорая смерть. Нет, так просто четвёртый принц не хотел отпускать свою матушку. Для начала она должна раскаяться и сполна расплатиться за содеянное, и лишь после этого он позволит ей покинуть этот мир.

Едва эхо слов принца Ван Со успело умолкнуть, как Её Величество тут же повернулась к угрюмому сыну, как и все остальные, и несколько осуждающе улыбнулась. Казалось, она одна не была поражена подобными словами. Хотя, по правде говоря, изнутри её подтачивала упорно рвавшаяся наружу паника, однако отчаянное желание выйти сухой из воды не позволяло ей так просто сдаться. Слишком многое поставлено на кон, она не может так просто сдаться. Её претило от самой мысли о поражении, не говоря уже о бездействии.

— Хочешь сказать, что это я стою за всем этим? — с едва различимой укоризной проговорила она, надменно приподняв бровь. Все присутствующие выжидающе уставились на Со. — Покушение на убийство кронпринца моих рук дело? Ты это имеешь в виду?

— Любой будет думать так же, — спокойно выдержав испепеляющий взгляд матери, проговорил четвёртый принц. В глазах его таилась обида. — Это отличная возможность избавиться от вас.

От его слов Её Величество пришла в ярость, готовая разорвать ненавистного выродка на части. Однако, памятуя, где находится, огромным усилием воли постаралась сохранить самообладание. И только годы дворцовой выучки помогли ей избежать роковой ошибки. Ей необязательно набрасываться на Со прямо сейчас, у неё ещё будет возможность с ним расправиться. Сейчас самое главное — отстоять свою невиновность, а всё остальное потом.

— Императрица! — Император Ван Гон строго посмотрел на свою третью супругу и плотно сжал губы. Он прекрасно понимал, что попытка привлечь императрицу Ю к ответственности без должных доказательств, может грозить ему потерей благосклонности её могущественного клана — Ю из Чхонджу. А этого Его Величеству никак не хотелось. Он слишком многим пожертвовал ради создания этого государства и сохранения мира в нём, чтобы всё это разрушить одним опрометчивым поступком. Император хорошо знал, что его третья жена всеми силами жаждет устранить кронпринца, однако одного этого знания было недостаточно, чтобы выдвигать ей обоснованные обвинения. На кону стояло слишком многое — и Ван Гон не мог позволить себе допустить ошибку. — Действительно ли вы стоите за всем этим? Отвечайте, это вы спланировали покушение на наследного принца и собрали убийц? — Владыка Корё пристально посмотрел на императрицу Ю, ожидая ответа, хотя и знал, что она не настолько глупа, чтобы сознаться. Но всё же он не мог не задать этот вопрос.

— Я этого не делала, — смиренно опустив глаза, проговорила императрица Чжи На с чувством собственного достоинства. Она слишком хорошо знала, что император не станет рисковать только ради восстановления справедливости. Слишком влиятельный клан стоял за ней. И ему не понравится, если её необоснованно обвинят в том, чего она не совершала. Ой, как не понравится.

В отличие от императрицы у не знавшего обо всех этих тонкостях третьего принца начали сдавать нервы. Чуть ли не до смерти перепугавшись за жизнь матери (да и за свою собственную), Ё поспешно бросился на колени перед отцом-императором, дрожа как осиновый лист на холодном ветру.

— Ваше Величество! Я допустил непростительную ошибку! — протараторил он, тщетно пытаясь унять нервную дрожь. — Я не знал, что это за храм, поэтому так опрометчиво от имени матери делал туда пожертвования. Я заслуживаю смерти, Ваше Величество!

Императрица Ю с укоризной посмотрела на слабонервного сына, попутно пытаясь придумать, как же ей выпутаться из сложившейся ситуации. Хоть её и раздражало то, как Ё унижается перед отцом, однако ей льстило тот факт, что он делал это ради спасения её жизни. Третья супруга императора мысленно улыбнулась: именно таким она его и воспитывала. Настоящий сын должен возвышать мать, а не смешивать с грязью, как это делают некоторые.

— Проступок сына — это проступок матери, — твёрдо заявила Её Величество, привлекая к себе внимание хмурившегося императора Ван Гона. — Они оба должны понести достойное наказание.

— Однако один лишь факт пожертвования храму, ставшего пристанищем убийц, — возвысил голос принц Ван Со, решительно шагнув вперёд и встав подле коленопреклонённого старшего брата, — не является достаточным основанием для обвинения в причастности к покушению. Прошу вас, примите мудрое решение, Ваше Величество, — покорно склонив голову перед восседавшим на престоле отцом, добавил он.

Её Величество недоумённо уставилась на него, тщетно пытаясь понять, куда он клонит. Так он пытается избавиться от неё, или же стремиться спасти? Женщина глубоко вздохнула, пытаясь не заострять на этом внимания. Ей не нужно пытаться понять его, пусть делает, что хочет. Главное, чтобы помог выбраться из той ямы, куда сам же её и столкнул. Этот недоумок никогда не умел сначала думать, а потом уже что-либо говорить. Вечно у него всё наоборот.

— Хочешь сказать, что императрица ни в чём не виновна? — Нахмурил брови Владыка Корё, недовольный вмешательством опрометчивого сына. Хоть он и не собирался наказывать третью супругу без веских доказательств, однако ему очень не понравилось, что кто-то усомнился в его благоразумии. — Или же пытаешься взять всю вину на себя, как и третий принц перед этим?

Наконец нервы сдали у восьмого принца, не выдержавшего воцарившейся в тронном зале гнетущей обстановки, заставив и его поспешно опуститься на колени подле брата Ё. Всё это время он отчаянно старался сохранить спокойствие, однако стремительно набиравший обороты семейный раздор вынудил и его пойти на крайние меры. Принц Ван Ук ни в коем случае не мог допустить, чтобы в пылу ссоры произошло что-нибудь непоправимое. Хоть императрица Чжи На много зла причинила его матушке, однако Ук меньше всего хотел, чтобы её наказали без достаточных оснований. Он слишком хорошо знал строптивый нрав императрицы, чтобы легкомысленно надеяться на то, что она так просто сдастся. Однажды эта женщина уже необоснованно обвинила его мать, и восьмой принц никак не мог позволить, чтобы это повторилось вновь. Риск слишком велик, чтобы безучастно стоять в стороне.

— Тот факт, что храм находился под покровительством Её Величества, — начал восьмой принц Ван Ук, взывая к благоразумию императора, — был ловко использован злоумышленниками, чтобы посеять раздор между принцами. Похоже на то, что кто-то пытается уничтожить императорскую семью. Мы не можем оставить это без внимания, — твёрдо добавил он, угрюмо уставившись в пол. Его руки едва заметно подрагивали, а на лбу появилась испарина, однако принцу Ван Уку было всё равно. Единственное, что его сейчас волновало — это благополучие собственной семьи. Ук никогда не был сторонником плетения дворцовых интриг. Он всегда хотел, чтобы в императорской семье царил мир и взаимопонимание. Ведь только тогда его матушка и младшая сестра будут в полной безопасности. А остальное его не особо и волновало.

— Ваше Величество! — с широкой улыбкой проговорил астроном Чхве Чжи Мон, слегка повернувшись к императору. — Наших усилий было не достаточно, чтобы найти настоящего заказчика. Хоть императрице Ю и принадлежит тот храм, однако мы не можем с уверенностью заявить, что именно она причастна к покушению на наследного принца.

Владыка Корё шумно выдохнул, сжав покоившиеся на коленях руки в кулак. У него действительно не было достаточных оснований для того, чтобы привлечь к ответственности главную интриганку дворца Манвольдэ. Однако у него ещё остался один козырь в рукаве, который хоть и не навредит императрице Чжи На, однако заставит её поумерить свой пыл. Всё-таки её проступок он так просто не оставит без внимания.

— Хорошо, — с некоторой неохотой проговорил император Ван Гон, обведя строгим взором присутствующих, — сегодня мы отложим рассмотрение данного вопроса. Но только затем, чтобы должным образом подготовиться к похоронной церемонии.

В тронной зале повисло тягостное молчание. Все присутствующие изумлённо взирали на владыку Корё, не зная, что и думать. Даже всезнающий придворный звездочёт, обычно находившийся в курсе всех событий во дворце, выглядел несколько растерянным. Ван Ё так вообще передёрнуло от подобного заявления, однако он быстро взял себя в руки: по преступникам похоронных церемоний не устраивают.

— Что вы имеете в виду, Ваше Величество? — неуверенно проговорил наследный принц Ван Му, вопросительно глядя на отца. Казалось, последние слова императора поразили его больше всего. Хоть он нисколько не сомневался в том, что ему не удастся доказать виновность императрицы Ю, однако заявление о траурной церемонии полностью сбило его с толку.

— Сегодня ночью седьмой принц И скончался, — наконец после томительной паузы произнёс Ван Гон, стараясь побороть внезапно нахлынувшую на него боль. Он столько детей потерял, что уже и сбился со счёта. Одни появлялись на свет мертворожденными, другие умирали от болезней, а третьи покидали этот мир при весьма подозрительных обстоятельствах. И к этим третьим как раз и принадлежал его седьмой сын. — Придворный лекарь сказал, что причиной смерти стал весьма сильный яд. — Владыка Корё бросил короткий взгляд на тут же принявшую печальный и слегка растерянный вид третью супругу. Известие о кончине старшего сына ненавистной соперницы вызвало на губах императрицы некое подобие торжествующей улыбки, однако последующие слова супруга-императора заставили женщину заметно занервничать. Самолично выбранный ею яд просто невозможно обнаружить в крови, тогда как же Его Величеству могло стать об этом известно? Или он нарочно дурачит её?

— С вашего позволения я займусь расследованием этого дела, — с уверенностью заявил четвёртый принц, немало поспособствовавший раскрытию факта отравления. Ему было интересно, как же дальше поведёт себя всегда такая невозмутимая матушка и как отреагирует на его предложение. Она ведь ещё не знает, что ему уже обо всём известно.

— Не нужно. — Предостерегающе поднял руку владыка Корё. — Преступница уже поймана и ожидает наказания.

— П-преступница? — с едва различимым волнением проговорила императрица Ю, ещё больше обеспокоенная последующим заявлением, чем предыдущим. — Могу я узнать, кто эта презренная?

— Придворная дама Но, непосредственно прислуживавшая вам, императрица, — с каменным выражением лица ответил император Ван Гон, не сводя с супруги глаз. — Она уже во всём созналась.

— Созналась? — Лицо императрицы Чжи На заметно побледнело. Если насчёт недоказанности своей вины женщина была более чем уверена, то последнее заявление Его Величества полностью её обескуражило. Ей вдруг настолько стало страшно от того, что её сейчас раскроют, что она едва могла сдержать нервную дрожь в руках. — Не понимаю… Я не имею к этому никакого отношения, Ваше Величество! — несколько неуверенно заявила императрица Ю, в страхе опустив глаза.

— Я знаю, — холодно отрезал владыка Корё, в глубине души злясь на себя за то, что так просто не может положить конец всем злодеяниям этой коварной особы. Слишком влиятельный клан стоит за ней, чтобы так безрассудно терять его поддержку. — Дама Но взяла всю вину на себя. Впредь вам не стоит держать подле себя столь опасных людей, императрица. — В голосе императора прозвучало неприкрытое предупреждение, отчего императрица Чжи На подсознательно сжалась. Для неё вдруг стало вполне очевидным, что всё это время Его Величество знал обо всех её тёмных делишках, однако спускал ей всё с рук лишь по причине нехватки доказательств. По позвоночнику тут же растерявшей всю свою спесь императрицы Ю пробежал неприятный холодок.

— Я последую вашему совету, — не поднимая глаз, покорно проговорила женщина. Как же она могла настолько просчитаться и доверить такое ответственное дело этой бестолочи, даме Но? Это она во всём виновата! Если бы не эта тварь, император ни за что бы её, императрицу, не заподозрил.

— Ваше Величество! — придворный звездочёт Чхве внезапно прервал напряжённое молчание, обратив на императора полный энтузиазма взгляд. — Раз вина императрицы не доказана, то мы можем хотя бы ограничить её в средствах…

— …чтобы впредь она не посылала пожертвования непроверенным храмам, — тут же подхватил принц Ван Со, едва Чжи Мон успел закончить свою мысль. — Как уже и говорила матушка, за любой проступок виновный должен понести достойное наказание.

Императрица Чжи На одарила нелюбимого сына уничтожающим взглядом, однако Со даже не взглянул на неё, неотрывно глядя на императора. Владыка Корё задумчиво погладил свою поседевшую бородку, стараясь тщательно обдумать услышанное. Как ни странно, однако в словах его преданного советника и четвёртого сына определённо был смысл. Ограничение в средствах — вполне обоснованное наказание и не настолько значительное, чтобы вызвать недовольство всего клана Ю. Да и к тому же так император сможет проконтролировать супругу, чтобы та не наняла кого-нибудь ещё в целях очередного покушения на жизнь наследника престола. Конечно же, не исключено, что она может тайно обратиться за финансовой поддержкой к клану, либо попросит денег у своих союзников, однако это незначительное ограничение будет неустанно напоминать ей о том, что у терпения Его Величества есть предел.

— Так и поступим, — после недолгого молчания проговорил владыка Корё, удовлетворённо кивнув. — Раз императрица Ю поступила опрометчиво, она должна понести соответствующее наказание.

— Повинуюсь вашей воле, — с едва различимым недовольством произнесла третья супруга Ван Гона, не поднимая глаз. Внутри у неё закипало негодование. Со, это ничтожество! И как он только посмел вмешаться? Вечно от него одни убытки, а пользы никакой. О, как же она, императрица Чжи На, была права, когда отказалась от этого ни на что не годного выродка. Ну, ничего. Он ещё пожалеет о том, что на свет появился. Она ещё устроит ему райскую жизнь.

От покорного тона матери третьему принцу Ё аж поплохело, однако и он не осмелился перечить воле Его Величества. Каждый из обитателей дворца Манвольдэ знал, что неповиновение воле императора приравнивается к государственной измене. И третий принц не был исключением. Он ещё не настолько выжил из ума, чтобы открыто нарываться на неприятности.

На лицах же наследного принца и астронома Чхве Чжи Мона скользнуло удовлетворение. Хоть им и не удалось доказать виновность императрицы Ю Чжи На, однако у них всё же получилось добиться хоть и незначительного, но ограничения для своей главной противницы. А это означает, что не всё ещё потеряно. Сегодня Небеса на их стороне.

Четвёртого же принца больше радовало не столько привлечение матери к какой-никакой ответственности, сколько прямое доказательство своей значимости. Отныне эта горделивая женщина больше не сможет относиться к нему небрежно. Впредь за каждую попытку причинить ему боль он будет платить сторицей. И императрице стоит обратить на это внимание.

В душе же восьмого принца так же, как и у четвёртого, известие о наказании императрицы Ю не вызвало особой радости. Однако его очень обрадовало и успокоило совсем другое: эта коварная женщина не смогла навредить его матери. А это уже что-то. Благополучие собственной семьи было для Ука превыше всего.

Сегодняшнее утро для Хэ Су выдалось не самым приятным. Во-первых, она ужасно не выспалась из-за того, что всю ночь ей снился какой-то невнятный бред, а потом ещё под утро привиделся ломящийся к ней в покои четвёртый принц, которого упорно не желал пропускать Мо Ри. А, во-вторых, девушке ещё со вчерашнего вечера не давал покоя вопрос о том, что же она на самом деле чувствует к принцу Ван Со. Вчерашний разговор с личным охранником как раз таки этому поспособствовал. Поначалу молодая госпожа наотрез отказывалась признавать, что вообще могла в кого-либо влюбиться здесь, в Корё. Тем более она попала сюда не так уж давно и ещё не успела узнать никого настолько хорошо, чтобы влюбиться. Да, она научилась инстинктивно определять, стоит ли доверять определённым личностям или же нет, но этого ей казалось совершенно недостаточно для того, чтобы за столь короткий промежуток времени настолько привязаться к совершенно незнакомому человеку и позволить ему войти в своё сердце. Это казалось Хэ Су маловероятным. Но в то же время она прекрасно понимала, что любовь никогда не спрашивает, готов ли ты принять её или нет. Она просто без спроса входит в твоё сердце подобно лёгкому ветерку и вьёт себе в нём уютненькое гнёздышко из тёплых, нежных чувств, наполняя всё твоё существо радостным ликованием. За всю свою жизнь девушка уже не единожды сталкивалась с этим удивительным чувством, потому-то прекрасно знала, по каким признакам его можно безошибочно распознать. И её очень не обрадовало, когда она наконец поняла, что четвёртый принц Ван Со стал для неё именно тем самым ветром, который коснулся её сердца. Ах, как бы она желала, чтобы этот ветер прошёл мимо, совсем не задев её чувств. Но, к сожалению, это было далеко не так.

Столько раз Су постигала неудача в любовных делах, что она уже и со счёта сбилась, сколько раз ей разбивали сердце. Последний раз её отверг одногруппник Чхве Юн Чжэ, что был когда-то для неё всем. И девушка очень боялась, что та невыносимая боль от потери умирающей любви может настигнуть её снова. Родственнице Мён Хи ужасно не хотелось обжечься вновь, летя, словно тот безрассудный мотылёк, на убийственное пламя свечи. Её пёстрые, роскошные крылья уже были однажды безжалостно опалены, и поэтому Хэ Су ни за что не хотела, чтобы эта разрывающая сердце на части безжалостная боль повторилась в очередной раз. Она слишком хорошо понимала, что уже не сможет пережить очередного крушения своего мира, любовно сотканного из призрачных чаяний и несбыточных желаний. Для Су было вполне очевидным, что несчастная любовь к четвёртому принцу может стать для неё последней. И этого родственница Мён Хи никак не могла допустить. Она не хотела ни к кому привязываться настолько, чтобы потом расплачиваться нестерпимой болью разбитого сердца, разрушающей всё вокруг.

Молодая госпожа прекрасно понимала, что в ней нет ничего, что способно было заинтересовать принца Ван Со. Нельзя было сказать, что она обладала выдающейся внешностью, которая смогла бы пленить сердце любого мужчины, едва взглянувшего на неё. Также у неё никогда не было редких талантов или же обширных знаний в какой-либо области, чтобы заинтересовать самого принца. У неё было лишь доброе сердце да умение здраво мыслить, и больше ничего. Ей нечего было предложить Ван Со в замен и нечем было привлечь его внимание. Она — простая приживалка в доме восьмого принца, у которой не осталось ни родных, ни близких, кроме одной-единственной шестой кузины да тринадцатого принца Бэк А. Но разве какая-то безродная сиротка, у которой за душой не было ни одного цянь, могла чем-либо заинтересовать самого принца? Хэ Су в этом очень сомневалась. Она, конечно, понимала, что его могло привлечь её несвойственная остальным манера поведения, ведь родственница Мён Хи даже не думала бояться четвёртого принца Ван Со и нисколько не старалась причинить ему боль. Но разве этого было достаточно? У несчастного принца наверняка уже есть дама сердца, способная утолить его боль, так что он совершенно не нуждается в её заботе. Су не знала, какие у принца Со и принцессы Ён Хвы могли быть отношения, однако интуитивно предполагала, что именно из-за единоутробной сестры восьмого принца Ван Со остановился у своего младшего брата. И это предположение казалось девушке вполне убедительным. Не из-за неё же самой четвёртый принц изволил остановиться в имении супруга Мён Хи? Нет, бессмыслица какая-то. Да быть того не может! Окончательно запутавшаяся в своих мыслях молодая госпожа энергично замотала головой, пытаясь вернуть себе ясность ума.

Это всего лишь пустые надежды — пытаться заполучить сердце будущего Кванджона. В истории (которой, по правде говоря, родственница Мён Хи не особо-то и верила) уже давно записано, что принц Ван Со должен жениться на принцессе Ён Хве, от которой у него со временем родится наследник престола. И именно этот факт Хэ Су решила выбрать в качестве оправдания своего страха быть отвергнутой. Она твёрдо решила поскорее избавиться от безнадёжных чувств к четвёртому принцу (пока ещё не поздно), и преспокойненько жить себе в Корё, ища другой способ заботы о своём народе. Ей же не обязательно становиться императрицей, правда ведь? Она же может, например, через кого-нибудь другого влиять на положение дел в стране. Для этой цели неплохо подошёл бы её двоюродный дядя, министр Ким Бу. Раз император Ван Гон милостиво даровал ему свою фамилию и должность в Совете министров, то, наверняка, он имеет кое-какое влияние. Вот, точно! Было бы неплохо связаться с ним. Тем более Мён Хи как-то упоминала, что принцесса Мён Воль интересовалась персоной Су, а бывший король Силлы был бы не прочь взять её в свой дом. Да, прекрасная идея! Именно с помощью двоюродного дяди можно предотвратить беспорядки в стране и… А не слишком ли это наивно? Станет ли Ким Бу слушать её, если у него совершенно иные взгляды на всё это? Вот же засада…

Ха, можно подумать, что, будучи императрицей, она сможет переубедить упрямого супруга (упаси Всевышний от такого), проявить заботу о простом народе! До чего же она наивна… Девушка печально покачала головой. У неё просто нет шансов что-либо изменить самостоятельно, и поэтому ей следует искать влиятельных союзников. Вот, именно с этого и следует начать. Просияв от счастья, Хэ Су перестала мерить свои покои шагами и стремительно метнулась к хвачхочжану, в котором хранились кисти, тушь и бумага. Без труда отыскав всё необходимое, девушка поудобнее умостилась за большим, лакированным шкафом и принялась аккуратно выводить иероглифы на бумаге, осторожно придерживая широкий рукав белой чанъю, как часто видела в исторических дорамах. Однако прежде, чем вывести хотя бы более-менее ровную строку, Су пришлось немало попотеть. Первый же лист бумаги она испортила плохо растёртой тушью, из-за которого иероглифы получались нечёткими и аляповатыми. Немало повозиться ей пришлось и с самой тушью, а точнее с поиском капельницы для разведения туши. Молодой госпоже пришлось перерыть вверх дном не один шкаф и комод, чтобы найти там заветную капельницу. Прошло немало времени, пока до неё, наконец, дошло, что та селадоновая статуэтка в виде плывущего гуся с длинным стеблем лотоса в клюве и есть искомая ею капельница. Но сложнее всего родственнице Мён Хи пришлось с поиском отверстия для вливания туда воды. В итоге девушке пришлось плюнуть на это всё и добавить оставшуюся воду, предназначавшуюся для умывания, в тушечницу из обыкновенной чашки. Да уж, ей ещё многому предстоит научиться, прежде чем стать настоящей высокообразованной корёской госпожой.

Но, как оказалось, упражнения с поиском капельницы для разведения туши и последующим растиранием самой туши, были не настолько сложным занятием, в отличие от попытки приловчиться аккуратно выводить кистью иероглифы. В итоге испортив около десятка листов бумаги и ужасно перепачкав чёрной краской не только руки, но и белоснежные рукава чанъю, не желавшая так просто сдаваться Хэ Су была на время вынуждена отказаться от тщетного занятия. Ужасно вымотавшись со всеми этими безрезультатными попытками написать двоюродному дяде письмо, молодая госпожа, очень злая на себя, отодвинула все письменные принадлежности в сторону и, уже нисколько не заботясь о своём и без того перепачканном ханбоке, растянулась на тёплом полу и устало прикрыла глаза. Так Су Хён и нашла её, лежащей на полу в окружении творческого беспорядка.

— Госпожа, с вами всё хорошо?! — взволновано воскликнула только что вошедшая прислужница и, поспешно поставив на край стола поднос с тёплым завтраком, тут же принялась помогать расстроенной Су подняться.

— Я — полная бездарность, — не открывая глаз, проговорила девушка, великодушно позволяя поставить себя на ноги.

— Что вы такое говорите? — искренне изумилась помощница, недоумённо разглядывая перепачканную тушью госпожу. — Что же могло заставить вас так считать?

— Я совершенно разучилась держать в руках кисть, — жалобно прохныкала её собеседница, указывая на разбросанные повсюду искомканные листы бумаги. — Я не смогла аккуратно вывести ни одного иероглифа. Поэтому я — неумёха. И вообще, мне здесь не место, — припечатала она, позволяя усадить себя за стол. — Мне следовало очутиться в крестьянском доме и там попытаться заработать себе на жизнь…

— Да что с вами сегодня такое, госпожа! — жалобно запричитала Су Хён, принявшись наводить порядок в покоях окончательно сникшей Хэ Су. — Вы меня пугаете. С самого утра сама не своя. Вы часом не заболели? — Она потянулась ко лбу госпожи, приложив к нему тыльную сторону ладони, однако, к её немалому облегчению, жара у Су не оказалось. — Хвала Небесам, вы здоровы! — наконец выдохнула прислужница с облегчением, усевшись на свободном стуле подле госпожи. — Тогда что же вас так тревожит? Неужто обидел кто? — с ужасом произнесла она, не отрывая от заметно уставшей госпожи глаз. — А ну признавайтесь, не принцесса ли Ён Хва вам кровь с утра пораньше попортила?! — уже начала выходить из себя обеспокоенная Су Хён. — Я ей…

— И что ты сделаешь самой принцессе? — шумно вздохнула родственница Мён Хи и выжидающе уставилась на собеседницу, тем самым стараясь пресечь её утомительную болтовню. — Какой властью ты собираешься её наказывать?

Прислужница удивлённо воззрилась на госпожу и раздосадовано покачала головой.

— А ведь вы правы, как я могу наказать принцессу?..

— Да не переживай ты, — нехотя бросила Хэ Су, стараясь успокоить начавшую расстраиваться подругу. — Никто меня сегодня не обижал. Я же сказала, что разучилась держать кисть. Причём тут какие-то обидчики?

— Хвала Небесам! — облегчённо выдохнула помощница, молитвенно воздев глаза вверх. — Вы так меня испугали из-за такой мелочи. Не делайте так больше! — Она с укоризной посмотрела на собеседницу, опустившую голову на сложенные на столе руки. — Айгу! Не делайте из этого проблему, — тревожно взывала к здравому смыслу госпожи прислужница, однако та даже головы не подняла, продолжая неподвижно сидеть за столом. — Да покажите мне уже то, что вас так расстроило, — наконец сдалась Су Хён, осторожно тронув Су за перепачканный рукав ханбока.

— Вон, взгляни на это безобразие. — Девушка нехотя протянула руку, указывая на валявшийся на столе скомканный клочок бумаги. — Только никому не рассказывай о моём позоре.

— Ой, да всё вы преувеличиваете, госпожа, — небрежно отмахнулась помощница, потянувшись за указанным скомканным клочком. Нетерпеливо развернув его, сгорая от любопытства, она недоумённо уставилась на размазанные на листе иероглифы. Её госпожа в жизни не писала так неровно и неаккуратно. Су Хён досадливо покачала головой. — Айгу, госпожа! Да разве ж это ваш почерк?! Небось Мо Ри тут всё утро тайком упражнялся, а вы меня дурачите, — добавила она, понизив голос, чтобы ненароком не услышал надоедливый ухажёр.

— Ага, и рукава мне тоже он вымазал! — насмешливо прыснула родственница Мён Хи, досадуя на несообразительность подруги. Настоящая Су, быть может, и была искусна в каллиграфии, но только не она сама. Хе Ран в жизни не доводилось писать кистью. Хотя, Су Хён-то откуда знать об этом? Гостья из будущего досадливо покачала головой.

— Да как же, госпожа? — служанка переводила растерянный взгляд то на испорченный клочок бумаги, то на погрустневшую Хэ Су. — Я же сама вам помогала осваивать искусство каллиграфии, когда ваша матушка, госпожа А Ро, была занята. У нас даже почерки были очень похожи…

— Су Хён, — со вздохом проговорила родственница Мён Хи, взяв изумлённую подругу за руку, — после недавнего недуга вместе с памятью я потеряла и способность красиво писать. Это действительно мой почерк…

— Как же так, госпожа? — всё ещё отказывалась верить упрямая помощница, и Су пришлось снова взять непослушную кисть и неуклюже вывести на искомканной бумаге первый, пришедший нам ум иероглиф, коим оказался иероглиф «любить». Именно любовь сегодня стала для девушки запретным плодом, ведь она не может так легкомысленно надеяться на взаимность. Это ведь всё равно не принесёт ей ничего, кроме боли.

Су Хён досадливо покачала головой.

— А и правда, госпожа, — с грустью проговорила она, рассматривая аляповатый иероглиф. — Вы в жизни не обращались с кистью настолько неумело. Да и почерк у вас сильно изменился…

— Просто не обращай внимания, — досадливо поджала губы молодая госпожа, печально вздохнув. — У меня сейчас нет никакого желания обсуждать мой отвратительный почерк. — Она недовольно отвернулась, тем самым стараясь пресечь какие бы то ни было возражения со стороны собеседницы.

— А почему вы выбрали именно иероглиф «любить»? — никак не унималась чересчур любопытная прислужница, с интересом разглядывая размазанный иероглиф. Однако Хэ Су благоразумно промолчала в надежде избежать дальнейших расспросов. Но её загадочное молчание ещё больше подогрело интерес Су Хён. — Неужто влюбились! — всплеснула руками оживившаяся помощница, пристально посмотрев на госпожу, однако та снова уткнулась носом в сложенные на столе руки. — А ну признавайтесь, кто этот счастливчик? — не на шутку расходилась сиявшая от счастья прислужница, игриво поддев притихшую Су локтем.

— Да показалось тебе, — недовольно пробурчала девушка, не поднимая головы. — Ни в кого я не влюблялась. Ещё чего! — брезгливо фыркнула она, стараясь обмануть и себя и подругу.

— Да ладно вам! — не унималась Су Хён, никак не желая верить. — Тогда кому же вы письмо написать пытались? Айгу, а бумаги перевели сколько! — притворно сокрушалась она, стараясь вызвать упрямую госпожу на откровенность.

— Двоюродному дяде! — недовольно буркнула родственница Мён Хи и, слегка отодвинув стул, уселась вполоборота, повернувшись к назойливой помощнице спиной. — Я с двоюродным дядей связаться пыталась, а не выдуманному тобой любимому письмо писала, — с наигранной обидой добавила она, сложив руки на высокой спинке стула и упершись в них подбородком.

— Так вы решили связаться с министром Ким Бу? — искренне изумилась чересчур говорливая сегодня прислужница, а потом, немного поразмыслив, добавила: — Или с кем-нибудь из старших братьев вашего отца?

— У моего отца были братья? — с интересом проговорила Хэ Су и сразу же повернулась к собеседнице, напрочь позабыв о своей мнимой обиде.

— А вы разве забыли? — удивлённо захлопала ресницами Су Хён, недоверчиво уставившись на госпожу. Последняя же недовольно поджала губы и серьёзно посмотрела на неё исподлобья. — Ах, да. Вы же потеряли память. — Виновато опустила глаза забывчивая служанка, бесцельно рассматривая свои руки. — Да, у вашего отца было четверо старших братьев, и самый старший из них является главой клана Хэ, — наконец пояснила она после недолгого молчания. — Именно старейшина Сон Даль первым отказался принять вас в свою семью. Таким образом он хотел выказать презрение всему роду вашей матери, так позорно склонившемуся перед императором Корё и превратившему свою былую славу в ничто. А у министра Кима просто не было возможности взять вас к себе.

— Ах, вот в чём дело, — понимающе закивала головой родственница Мён Хи, обдумывая слова Су Хён. — Так значит, клан моего отца вот так объявил бойкот не только бывшему королю Силлы, но и нынешнему императору Корё? — задумчиво заключила она, без особого интереса рассматривая шкаф, стоявший в противоположном конце комнаты.

— Что вы такое говорите, госпожа! — мгновенно всполошилась помощница, аж подпрыгнув на стуле, и испуганно замахала руками. — Не говорите так, а то из-за ваших неосторожных слов пострадает весь клан, если о них прознает сам император.

— Не беспокойся, я никому об этом говорить не стану. — Успокаивающе сжала её руку Хэ Су. — Я всего лишь предположила.

— Хвала Небесам! — с облегчением выдохнула прислужница, положив свободную руку на выскакивавшее из груди сердце. — А то я уже испугалась. Не шутите так больше.

— Кстати, а мои дяди до сих пор живут в Кёнджу? — Молодая госпожа решила немного изменить тему, а заодно побольше разузнать о своих своенравных родственничках.

— Нет, — покачала головой Су Хён. — По крайней мере, самый младший из них и оставшаяся часть клана продолжают жить в окрестностях Кёнджу, а остальная часть со старейшиной Хэ Сон Далем переехала в Согён, охранять западную границу империи, — пояснила она, немного погрустнев. Ей было горько думать о том, что из-за недопонимания, возникшего между бывшим королём Силлы и частью клана Хэ, едва ли не была разрушена жизнь её дорогой госпожи. Ведь если бы не благородная госпожа Хэ Мён Хи, госпожа Су точно бы оказалась на улице. Потому как госпожа Хо сразу же после смерти мужа напрочь отказалась взять на себя заботу о своенравной падчерице и, поспешно продав имение, уехала в свой родной Андон, оставив Хэ Су ни с чем. Девушка сокрушённо покачала головой. Да уж, не повезло её дорогой госпоже Су с роднёй.

— Ясно, — вздохнув, произнесла родственница Мён Хи и принялась нехотя ковырять приготовленный для неё завтрак. Есть вообще не хотелось, а из головы никак не хотели вылезать мысли о четвёртом принце. Даже чрезмерная болтливость помощницы не смогла отвлечь её от назойливых дум. Чтобы хоть как-то отвлечь себя, Су поднялась из-за стола и уже было направилась к выходу, желая прогуляться на свежем воздухе, как подруга возмущённо закричала ей вслед:

— Госпожа, вы же совсем ничего не съели!

— Я не голодна, — вяло бросила та, не оборачиваясь и всё так же упрямо направляясь к двери.

— Да куда вы в таком виде собрались?! — Су Хён проворно поймала хмурую как туча госпожу и, подведя к столу, настойчиво усадила на стул. — Вас же все слуги засмеют, не говоря уже о принцессе Ён Хве, — досадливо прищёлкнула языком она, метнувшись к ещё с ранья заботливо приготовленной воде для умывания, коей, на удивление, вообще в медном тазике не оказалось. — Сидите здесь и никуда не уходите, пока я по воду сбегаю, — серьёзно предупредила Су Хён, пригрозив госпоже пальчиком. А затем, ступив несколько шагов к двери, остановилась и добавила: — Вы ж никогда меня не слушали. Нет, я лучше Мо Ри попрошу, а вы сидите здесь и не вздумайте сбежать! — проговорила она и вышла из комнаты, но погружённая в свои мысли Су её даже не услышала.

Как девушка ни старалась не думать о принце Ван Со, с каждым разом непослушные мысли упрямо возвращали её к нему. Молодая госпожа уже и отчаялась бороться с упрямцами. Ей срочно нужно было развеяться, отвлечься на что-нибудь другое, а не сидеть здесь, взаперти. И когда родственница Мён Хи вновь предприняла попытку выйти на улицу, только что вернувшаяся с тазиком воды Су Хён настойчиво усадила её на место и принялась тщательно отмывать её руки. Хэ Су даже не сопротивлялась. Она без особого интереса наблюдала за действиями подруги, но мыслями была далеко-далеко, рядом с принцем Ван Со. Её Со. Перед глазами девушки мелькали ставшие такими дорогими моменты их совместных встреч. Она даже невольно улыбнулась, когда вспомнила предпоследнюю прогулку с принцем по храму Анхва. Тогда они беззаботно болтали, спорили и принц Со даже вызвался проводить её до её ханока, однако вскоре нарисовался восьмой принц Ук и всё испортил… Мысли о восьмом принце заставили Су очнуться и наконец обратить внимание на недовольно бурчавшую себе под нос Су Хён, упорно старавшуюся переодеть её.

— Да что же с вами такое, госпожа! — причитала она, с трудом пытаясь натянуть на безразличную госпожу непослушную белую чанъю, то и дело сползавшую с опущенных рук девушки. — Вам что, опять кошмар приснился, раз вы постоянно убегаете от действительности? Хоть бы помогли мне, что ли. Долго я тут буду корячиться с такой же упрямой, как и вы, чанъю?

— Со мной всё в порядке, — попыталась успокаивающе улыбнуться молодая госпожа, однако получилось не совсем правдоподобно.

— Оно и видно, — недовольно буркнула помощница и, наконец, сумев надеть на Су непослушную блузку, облегчённо выдохнула. — Вот сразу бы так, а то заставили меня изрядно попотеть! — добавила она с деланной укоризной, пристально оглядывая госпожу. — Чхиму, думаю, можно не менять. — Су Хён ещё раз придирчиво оглядела светло-жёлтую многослойную юбку родственницы Мён Хи и, довольно прищёлкнув языком, добавила: — Да, она в полном порядке. А вот сверху можно надеть нежно-голубой турумаги с короткими жёлтыми рукавами. Да, он как раз будет в тон вашей чхиме. — Удовлетворённо кивнула помощница своим мыслям и направилась к шкафу искать приглянувшийся ей турумаги.

Молодая госпожа только натянуто улыбнулась, не выказав и малейшего недовольства. Заботливая прислужница быстро отыскала искомое и сразу же принялась помогать Хэ Су одеться. На этот раз та не стояла столбом и даже немного помогла подруге.

— Вот и всё. — В который раз придирчиво оглядев госпожу Су со всех сторон, удовлетворённо кивнула Су Хён. — Теперь вы можете идти, куда вам заблагорассудится. Только будьте осторожны, — доброжелательно напутствовала она, подхватив госпожу под руку и выводя её на свежий воздух. — А лучше возьмите с собой Мо Ри, так будет безопаснее, — добавила она, расправляя невидимые складки на плече родственницы Мён Хи.

— Я пойду одна, — холодно отрезала Су и прежде, чем Су Хён и её ухажёр успели что-либо возразить, поспешно добавила: — А если ты хочешь пойти за мной (ты ведь всё равно это сделаешь, не так ли?), тогда старайся не попадаться мне на глаза. Я понятно изъясняюсь? — Она строго посмотрела на Мо Ри, всё ещё памятуя о неприятном ночном споре и дождавшись его кивка, стремительным шагом направилась прочь. Её помощница только досадливо покачала головой. Давно она не видела госпожу в таком подавленном настроении. Неужели она начала вспоминать прошлое?

Пока слуги с некоторой грустью смотрели ей вслед, Хэ Су уже успела завернуть за угол ближайшего здания и решительно направилась в сторону сада. Это было единственным местом, не связанным с воспоминаниями о четвёртом принце Ван Со. Поэтому девушка выбрала именно его. Когда последний ханок остался позади, Су, не оборачиваясь, сбавила шаг и неспешно пошла по выложенной камнями тропинке. Она и без того знала, что Мо Ри ни за что не отпустит её саму. Он будет следить за каждым её шагом.

Вот уже впереди показался ухоженный пруд, и Хэ Су уже было направилась к нему, как откуда ни возьмись появилась доселе не замеченная её принцесса Ён Хва со своей свитой.

— Какая встреча! — с лицемерной улыбкой проговорила она и придирчиво осмотрела соперницу. — Я уже и не чаяла, что когда-нибудь увижу тебя без сопровождения. Куда же подевался твой охранник? — всё с той же фальшивой улыбкой продолжала она, выжидающе глядя на коротко поклонившуюся ей родственницу Мён Хи.

— Сегодня я решила побыть одна, принцесса, — слабо улыбнулась её собеседница и, посмотрев вдаль, добавила: — Если не возражаете, я пойду.

— Какая жалость, что я не увижу твоего надзирателя, — с неприкрытой издёвкой добавила высокомерная принцесса, заставив Су остановиться. — Ук выбрал как раз самого искусного из всех своих людей. Ты должна быть благодарна ему за это.

— Конечно, — небрежно бросила девушка, не оборачиваясь. — Я обязательно ещё раз поблагодарю Его Высочество за оказанную милость, — добавила она, предпринимая очередную попытку уйти от бессмысленного разговора и от зазнайки-принцессы, получавшей несравненное удовольствие от унижения слабых. Сегодня у неё не было никакого желания цапаться с Ён Хвой.

— Слышала, тебе нравится Ё, — с надменной усмешкой проговорила младшая сестра восьмого принца, презрительно глядя на замершую от её слов соперницу.

— С чего вы взяли? — встрепенулась та, не веря своим ушам. Она что, сговорилась с Бэк А? Тот поначалу тоже был такого же низкого мнения о ней, думая, что ей нравятся подобные самодуры.

— Одна птичка напела, — едко улыбаясь, ответила принцесса, не сводя с собеседницы самодовольного взгляда. Су сразу же сообразила, о ком идёт речь. Чхэ Рён, кто же ещё. Ведь именно она была компаньонкой прежней владелицы этого тела с момента прибытия последней в имение восьмого принца Ван Ука. Не удивительно, что Сорока рассказала обо всём Ён Хве, поддавшись её настойчивым уговорам. Девушка прекрасно понимала, что у её прислужницы просто не было иного выбора.

— Такой безродной сиротке, как ты, — продолжала свои нападки Ён Хва, так и не услышав никаких возражений со стороны равнодушной с виду Хэ Су, — не стоит даже надеяться, что кто-то столь высокопоставленный обратит на тебя внимание. От тебя даже клан твоей матери отказался, не говоря уже о клане отца, — она сокрушённо покачала головой. — Если бы не мой брат, тебе бы пришлось просить милостыню, чтобы не умереть от голода.

Родственницу Мён Хи аж покоробило от разыгранного принцессой фарса. Насколько же эта особа самоуверенна, раз позволяет себе подобные вольности. Ну, ничего. Недолго ей осталось тешиться унижением слабых. Не на ту нарвалась! Су не единожды приходилось ставить подобных индивидов на место. Так что принцесса Ён Хва не была особенной.

— Премного благодарна за вашу искреннюю заботу, принцесса, — с простодушной улыбкой проговорила девушка, почтительно склонив голову. Её хитрая задумка сработала безотказно: Ён Хва изумлённо вытаращила глаза и несколько секунд ошарашено ловила ртом воздух, не в силах сказать и слова на подобную наглость. Пока противница отходила от шока, Су перешла в наступление: — Если вам так нравится третий принц, то забирайте его себе. Я не возражаю, — нехотя бросила она, надменно улыбнувшись, и как ни в чём не бывало направилась вдоль водоёма.

— Какая наглость! — возмутилась очухавшаяся Ён Хва, метая глазами молнии. — Стоять! — властно гаркнула она, когда её слова не произвели на удалявшуюся противницу никакого эффекта. — Как смеешь ты говорить принцессе нечто подобное? Я тебе не какая-нибудь торговка на рынке, которой можно высказывать всё, что вздумается, — набросилась на соперницу младшая сестра Ван Ука, когда та послушно замерла на месте и стала терпеливо выслушивать претензии в свой адрес.

— Нет такого закона в стране, — спокойным тоном произнесла родственница Мён Хи, дождавшись, пока принцесса Ён Хва наконец-то выговорится, — который бы обязывал «безродных сироток» отчитываться перед каждой встречной-поперечной принцессой о своей личной жизни.

— Забыла, с кем разговариваешь? — оскорблённо фыркнула принцесса, одарив противницу уничтожающим взглядом. — Ты больше не в своём имении в Кёнджу, и я тебе не подруга, чтобы разговаривать со мной в подобном тоне.

— Прошу прощения, принцесса, — с наигранным смирением склонила голову Хэ Су, стараясь подавить нараставшее внутри недовольство. — Мне стоило быть более осмотрительной.

— А ты стала ещё глупее, чем была, — презрительно фыркнула Ён Хва, отвернувшись. — Но раз ты забыла своё место, то я тебе его напомню, — продолжала она, надменно улыбнувшись. — Раз уговоры на тебя не действуют, хорошая порка сделает своё дело. Свяжите её и привяжите к вон тому дереву. — Кивнула принцесса в сторону раскидистого вяза, через нижние ветви которого было удобно перебросить верёвку.

— А я вам не простая служанка, чтобы обращаться со мной подобным образом, — с такой же надменной улыбкой заявила родственница Мён Хи, принявшись проворно увёртываться от нерасторопных прислужниц принцессы, заставляя их побагроветь от злости вместе со своей госпожой.

— Да как ты смеешь, девка?! — разгневалась принцесса Ён Хва и, позабыв все нормы приличия, замахнулась на противницу, чтобы отвесить той смачную пощёчину. Однако прежде, чем она успела довершить начатое, её грубо схватили за руку. — Отпусти! — обиженно потребовала Ён Хва и, резко обернувшись, увидела перед собой надменно улыбающегося четвёртого брата. В её тёмно-карих глазах отразилось недоумение. Пытавшиеся поймать молодую госпожу служанки сразу же угомонились и, склонив головы, отошли на почтительное расстояние. Хэ Су же ошарашено застыла на месте, искренне не понимая, что происходит. Это сон или явь?

— Не докучай этой девушке, — со спокойной улыбкой проговорил принц Ван Со, даже не думая разжимать пальцы. — Она не заслуживает подобного обращения.

— Она оскорбила меня, — обижено возразила его единокровная сестра, кивнув в сторону Су. — И я имею полное право наказать её, так что отпустите.

— Оставь её в покое, — уже более настойчиво потребовал четвёртый принц, серьёзно посмотрев на не сводившую с него глаз сестру, и, чтобы окончательно отбить у неё какое бы то ни было желание оказывать сопротивление, решительно припечатал: — Она — моя. Так что будь добра, не веди себя с ней небрежно.

— Что… вы только что сказали, брат? — не поверила своим ушам принцесса, изумлённо уставившись на непреклонного четвёртого брата. — Вы должно быть шутите?

— Эта девушка принадлежит мне, — спокойно добавил он и, выпустив руку единокровной сестры, ободряюще улыбнулся Хэ Су. — Так что это я должен решать, как с ней следует обращаться.

Слова принца Со так же озадачили и виновницу разыгравшегося здесь спектакля (то ли комедии, то ли фарса — фиг поймёшь). Родственница Мён Хи недоумённо взирала на улыбавшегося ей спасителя, пытаясь уловить смысл его слов. Она точно не спит? Тот, кто пленил её сердце, действительно заступился за неё?

— Брат! — Ён Хва отчаянно воззвала к благоразумию Ван Со, пытаясь достучаться до него. — Неужели какая-то неотесанная деревенщина посмела задеть ваше сердце?! — На глазах возмущённой принцессы заблестели слёзы обиды. — Почему вы поступаете так со мной из-за неё?

— Однажды ты уже попыталась отнять у меня самое дорогое, — сурово напомнил четвёртый принц, одарив собеседницу предостерегающим взглядом. — И я не позволю тебе провернуть это снова. Пойдём, Су, — он ласково улыбнулся всё ещё недоумевавшей родственнице Мён Хи и, взяв её за запястье, решительно поволок за собой, прочь от ошеломлённой сестрицы и её свиты.

— О чём вы, брат?! — неуверенно бросила ему вслед принцесса Ён Хва, пытаясь осознать услышанное. Принц Со резко остановился, что аж чуть ли не бежавшая за ним девушка со всего размаху влетела ему в спину, приглушённо ойкнув. А затем добавил, не оборачиваясь:

— Вспомни те письма, которые просила тебя передать Сан Хи, и сразу всё поймёшь.

— Но я отправляла вам все её письма! — начала растерянно оправдываться принцесса. — Они непременно должны были попасть к вам в руки.

— Да вот только не попали, — коротко бросил сквозь зубы Ван Со и, поудобнее перехватив руку своей Су, переплетя свои пальцы с её, стремительной поступью направился прочь, оставив позади оторопевшую от его слов и действий принцессу Ён Хву. Такого поворота событий младшая сестра Ван Ука никак не ожидала. Она стояла и глупо смотрела вслед удалявшейся парочке, боясь поверить только что услышанному и увиденному. Четвёртый брат только что пренебрёг ею ради какой-то безродной простушки? Ён Хва сердито выдохнула. Её грудь тяжело вздымалась, а сердце гулким молотом ударялось о рёбра. Это кошмар или реальность? Нет, наверное, это всё-таки страшный сон. Брат, которого знала принцесса, ни за что бы так не обошёлся с ней.

В душе четвёртого принца Ван Со закипала ярость подобно огненной лаве, грозящей вырваться наружу и уничтожить всё живое. Она гнала его вперёд, заставляя всё дальше и дальше удаляться от подлой особы, что когда-то звалась его единокровной сестрой. И только успокаивающее присутствие и тепло Хэ Су позволяло ему сохранить самообладание. Со жутко раздражало то, с каким упрямством Ён Хва постоянно пыталась навредить ему и лишить самого дорогого. Он всё никак не мог выкинуть из головы, как десять лет назад младшая сестра Ука жестоко обманула его ожидания и предала. Семилетний принц Ван Со так надеялся на заступничество доброй и отзывчивой сестрёнки, но она не сделала ровным счётом ничего, чтобы помочь ему остаться в Сонгаке. Принц слишком хорошо запомнил причинённую ему тогда обиду и никак не мог с этим смириться.

Но больше всего раздражало его не это. Со приходил в бешенство от одной мысли о том, что его единокровная сестра посмела разлучить его с Сан Хи и заставила поверить в то, что одиннадцатилетняя сестрёнка отказалась от него. Четвёртый принц даже представить себе не мог откуда в Ён Хве столько ненависти и лукавства и почему она с таким яростным упорством стремится испортить ему и без того полную невзгод и лишений жизнь. Она будто сговорилась с его матерью, императрицей Ю, и оттого вечно встаёт на его пути, тем самым причиняя жгучую боль.

Однако ещё большие страдания Ван Со доставляло непонятное стремление Ён Хвы навредить Су. Его Су. Той, в присутствии которой затягивались все его многолетние душевные раны. Той, рядом с которой он чувствовал себя поистине свободным, мгновенно забывая обо всём на свете. Лишь ей одной он был обязан обретением столь необходимого душевного покоя. Только благодаря Су четвёртый принц смог пережить очередное предательство матери и осознать всю тщетность своих попыток добиться её расположения. Если бы не эта удивительная девчонка, он давно бы уже совершил какую-нибудь непростительную ошибку из-за безответной любви к матери, вызвал бы гнев императора и снова оказался бы в ненавистном Шинджу. В городе, где каждый камень напоминал ему о той ненависти и отвращении, с которыми, едва завидев, его встречали горожане. Для них он был безобразным монстром, ничтожеством, которого боялись и от которого больше всего на свете мечтали избавиться. И четвёртый принц Ван Со никак не мог позволить себе вернуться вновь в то забытое Небесами захолустье. Отныне его дом — в Сонгаке, подле Су. И больше никто не сможет этого изменить.

Стараясь разогнать тягостные думы, Ван Со покрепче сжал руку Хэ Су и уже было направился к мраморной лестнице, ведшей к выходу из имения восьмого брата, как обескураженная его недавними словами и действиями девушка наконец пришла в себя и незамедлительно предприняла попытку освободиться. Принц резко остановился и недоумённо воззрился на вспыхнувшую негодованием девицу.

— С чего вы взяли, что я принадлежу вам? — Су с искренним возмущением накинулась на своего недавнего спасителя, проворно высвободив руку.

— А разве нет? — самодовольно хмыкнул нисколько не растерявшийся четвёртый принц и беспечно пожал плечами, ожидая дальнейшей реакции своей ненаглядной. Последнее время ему почему-то стало нравиться наблюдать за тем, как она злится. Быть может, потому, что мало кто в его присутствии осмеливался выказать своё недовольство. А, быть может, от того, что даже в гневе эта девчонка никогда не пыталась его унизить.

— Я вам что, вещь какая-то или зверюшка?! — оскорблённо фыркнула рассерженная девушка, придя в ещё большее негодование. — Как я могу принадлежать кому бы то ни было, когда я даже не рабыня?! — Она вперила гневный взгляд в невозмутимого противника и укоризненно пригрозила ему пальчиком. — Я — свободный человек, понятно? У меня не может быть никакого хозяина.

— Тогда… — Принц Ван Со пониже наклонился к не на шутку расходившийся Хэ Су и, замерев в нескольких чхонах от её лица, произнёс мягким вкрадчивым голосом: — Мне называть тебя моим человеком?

Несвойственное поведение собеседника повергло девушку в полнейшее замешательство, заставив инстинктивно отклониться назад. Су недоверчиво поджала губы и недоумённо уставилась на Ван Со. Она совершенно не понимала, что здесь вообще происходит и по какой причине принц так странно ведёт себя по отношению к ней. Но едва её взгляд скользнул по его лицу и остановился на манящих губах, как родственнице Мён Хи вдруг стало невыносимо жарко. Дыхание перехватило, а в груди вспыхнуло настолько сильное пламя, что Хэ Су даже показалось, что она сгорает изнутри. Превращается в пепел от одного безумного желания вкусить дикий мёд опьяняющих губ четвёртого принца.

Какое-то время девушка неотрывно смотрела на растянувшиеся в довольной ухмылке губы принца Со, отчаянно борясь с жгучим желанием прильнуть к ним. Лишь на мгновение, только бы узнать их неповторимый вкус. Однако здравый смысл упрямо тверди ей, чтобы она не смела этого делать. Чтобы окончательно не потерять над собой и без того шаткий контроль и не совершить непростительной ошибки, Су резко моргнула и, поспешно отвернувшись, отпрянула на более безопасное расстояние. Её щёки стыдливо зарделись, а сердце ускорило и без того неистовый бег, в любой момент грозясь выпрыгнуть прямо в раскрытые ладони Ван Со. Су глубоко вздохнула, стараясь придать себе уверенности, и натянуто рассмеялась.

 — Айгу, опять вы со своими собственническими замашками! — неуверенно проговорила она, стараясь совсем не смотреть на своего собеседника. Непосредственная близость четвёртого принца Ван Со сводила её с ума, заставляя безумно желать впиться в его манящие губы. Родственнице Мён Хи стоило больших усилий, чтобы держать себя в руках. Ей даже показалось немного странным, что всего минуту назад она была зла на неосторожного в словах Со и даже намеревалась высказать ему всё, что о нём думает; однако стоило ей только взглянуть на его губы, как она тут же потеряла голову. — Лучше… зовите меня по имени. Так будет лучше всего, — стараясь восстановить сбившееся дыхание, отрывисто бросила взволнованная Хэ Су.

— Так ты хочешь, чтобы я называл тебя «моя Су»? — выжидательно приподнял бровь Со, получая неописуемое удовольствие от затеявшейся игры. Ему безумно нравилось наблюдать за тем, как эта необыкновенная девчонка смущается от его слов. Он даже должен был признать, что смущённой она нравится ему гораздо больше, чем рассерженной. — Ну, так как? — не желал униматься неугомонный принц и, не сводя с собеседницы изучающего взгляда, сделал решительный шаг вперёд. Девушка непроизвольно отшатнулась, всё так же стараясь не смотреть на него. — Или тебя и это не устраивает?

— Да ты точно в гроб решил меня загнать! — Су недовольно буркнула себе под нос, поспешно делая шаг назад. Однако Со лишь удовлетворённо хмыкнул, продолжая упрямо наступать. Су же пугливо попятилась назад, пока не упёрлась спиной в какое-то дерево. Немного утихомирившееся сердце родственницы Мён Хи снова принялось безумно биться о рёбра. Девушка прерывисто дышала и, беспомощно приоткрыв рот, резко выставила перед собой ладонь, чтобы не позволить обнаглевшему принцу приблизиться достаточно близко. Когда же это, на удивление, сработало, она облегчённо выдохнула и серьёзно посмотрела Ван Со в глаза. Он что, нарочно пытается её соблазнить? Да и вообще, что это за игры такие?! Ей только удалось уверить себя в том, что она не должна ни в кого влюбляться, как появился этот донельзя нахальный принц, заставив её сердце неистово трепетать. И что ей с ним теперь прикажете делать?

— Вы что это сейчас творите? Я вам что, игрушка? — возмутилась она и несильно упёрлась ладонью в грудь Ван Со, тем самым стараясь оттолкнуть его и получить возможность свободно уйти, ибо он и так уже слишком далеко зашёл. Она не намерена плясать под его дудку! Но едва Су прикоснулась к груди принца, как тут же поспешно отдёрнула руку. То ли ей показалось, то ли действительно его сердце так же, как и её, неистово рвалось из груди. Неужели… Нет, нет. Этого просто не может быть!..

Принц Ван Со самодовольно фыркнул и добродушно посмотрел на девушку смеющимися глазами.

— А я разве похож на того, кого можно не воспринимать всерьёз? — Удивлённо приподнял бровь он, терпеливо ожидая ответа. — Я — принц, и не привык бросать слова на ветер. — Четвёртый принц серьёзно посмотрел на изумлённую собеседницу и, наконец, соизволил отступить на шаг назад. — Так что больше не сомневайся во мне. Раз я сказал, что ты принадлежишь мне, значит, так оно и есть. Отныне больше никто не посмеет причинить тебе вред, — твёрдо пообещал он и ласково улыбнулся чересчур недоверчивой девушке.

— Зачем такие громкие слова? — раздражённо бросила Хэ Су, сверля его укоризненным взглядом. Кем он себя возомнил, что уже считает её своей собственностью? Неужели здесь все принцы такие? — Это вы, похоже, не воспринимаете меня всерьёз. И вообще, зачем вмешались? — Родственница Мён Хи всё же благоразумно решила сменить щекотливую тему, неотрывно глядя на обнаглевшего принца. Иначе кто его знает, что у него на уме? — Я бы и без вас неплохо справилась.

— Разве? — Четвёртый принц скептически приподнял бровь. — Ты, наверное, забыла, с кем связалась. — Его лицо внезапно стало серьёзным, а в тёмно-карих бездонных глазах отразился упрёк. — Ён Хва не из тех, кто так просто прощает обиды. Однажды она уже чуть не убила тебя. И ты наивно полагала, что сегодняшняя склока так просто сойдёт тебе с рук?

— Ей бы не удалось так просто взять меня голыми руками, — заявила девушка, упрямо вздёрнув подбородок. — И всё же вы зря вмешались.

— Вместо того чтобы и дальше препираться со мной, лучше бы поблагодарила, — досадливо хмыкнул принц Ван Со, заложив руки за спину. — Между прочим, я спас тебя от заслуженного наказания.

— Заслуженного? — недовольно возмутилась его собеседница, пытаясь сохранить самообладание. — Она первая начала меня унижать. Я что, должна была молча сносить её издёвки? — Родственница Мён Хи обиженно сверкнула глазами и с укоризной уставилась на собеседника.

— Ты должна быть более осмотрительной, — обессилено прикрыл глаза четвёртый принц, переплетя руки на груди. — Она — принцесса. И не окажись меня поблизости, тебе бы пришлось худо.

— Благодарю за вашу милость, — виновато вздохнула Хэ Су, пристыжено потупив взгляд. А ведь он прав: ей следует быть более осмотрительной. Столько раз она обещала себе держать свои эмоции под контролем, и в самый неподходящий момент так безрассудно позабыла о некогда данном обещании. Как она может спасти свой народ, если даже о себе позаботиться не в силах? Если она и дальше позволит принцессе Ён Хве и ей подобным выводить себя из равновесия, то ничем хорошим для неё это не закончится. На неё уже однажды покушались. И кто знает, быть может, следующая попытка причинить ей вред будет более успешной. — Я приму к сведению ваши слова. — Девушка учтиво склонила голову и неторопливо направилась прочь, в сторону сада, заставив четвёртого принца Ван Со досадливо хмыкнуть. Ему безумно хотелось чуть дольше побыть рядом с ней, чтобы позабыть обо всех невзгодах и тревогах. Однако он не стал удерживать её силой подле себя. Тем более считал, что Ён Хва не станет дожидаться «надоедливую выскочку, так и норовившую испортить ей настроение одним своим существованием». Наверняка она уже давно умчалась в свои покои, обдумывать план мести. Со не знал, по какой причине его единокровная сестра питала неприязнь к Хэ Су, однако догадывался, что и сам был к этому причастен. Теперь его неугомонная родственница с ещё большим упорством будет пытаться навредить Су только лишь потому, что он заступился за неё. Однако четвёртый принц не был намерен закрывать глаза на проделки Ён Хвы. Если она снова зайдёт слишком далеко, он найдёт способ заставить её утихомириться.

Хэ Су же, совершенно растерянная и запутавшаяся в своих чувствах, медленно брела в сторону сада, оставляя позади заметно погрустневшего Ван Со. Она с трудом осознавала, что с ней происходит. Умом девушка, конечно же, понимала, что с четвёртым принцем ей ничего не светит. Он — принц, которому с головой хватает и своих забот. Какое ему дело до какой-то сиротки, у которой ничего нет, кроме предназначения? Однако сердцем она упрямо жаждала, чтобы слова принца Ван Со оказались правдой. Хоть ей и не нравилось, что он заявил на неё свои права, как на какую-то вещь. Хорошо, что этого кроме принцессы и её служанок больше никто не слышал. А то такая бы неразбериха получилась… Да и вообще, означают ли слова будущего Кванджона, что в его сердце есть место для неё? Ах, как бы родственница Мён Хи этого желала, и в то же время боялась, что это когда-нибудь произойдёт: а что если она совершит грубейшую в своей жизни ошибку, позволив себе безрассудно влюбиться в четвёртого принца? Однако какая-то часть её наотрез отказывалась думать об этом. Пусть Ван Со и является принцем с тяжёлой судьбой, однако она несмотря ни на что жаждала быть с ним. Ей отчаянно хотелось верить в то, что, быть может, Всевышний смилуется над ними двумя и подарит им хоть немного счастья в этом жестоком мире. Ах, как бы Хэ Су этого хотела. Но откуда ей знать, что её безумному желанию суждено сбыться?..

Девушка настолько погрузилась в свои противоречивые мысли, что даже не услышала оклика Мо Ри, прятавшегося в небольшой персиковой рощице не столько от её глаз, сколько от глаз внушавшего недоверие Волка. Молодой охранник следил за госпожой Су от самого её дома, при этом стараясь не попасть в поле её зрения, и поэтому видел абсолютно всё, что успело приключиться с ней за время прогулки. В том числе и был невольным свидетелем её перепалки с принцессой Ён Хвой. Хоть он и не питал ни малейшей симпатии к этой горделивой особе, однако он был крайне не согласен с госпожой Су. Не стоило ей высказывать принцессе всё, что она о ней думает. Такие высокопоставленные персоны, как будущая императрица Тэмок, не из тех, кто легко прощает обиды. Ох, и пожалеет его безрассудная госпожа о том, что была так неосторожна. Ой, как пожалеет…

Также Мо Ри довелось стать очевидцем и того, как госпожа Су пыталась сбежать от четвёртого принца Ван Со, при это не совершив непростительной ошибки, что очень порадовало молодого охранника. Он видел, в каком состоянии она покинула свои покои, и прекрасно понимал, почему она так странно вела себя сегодня. И в этом отчасти была его вина. Ведь именно он заставил её задуматься о своих чувствах к будущему Кванджону и посоветовал держаться как можно дальше от этого опасного человека. И был готов повторять это бесчисленное количество раз, лишь бы она прислушалась к его словам. Как бы молодая госпожа не была уверена в том, что сможет пленить чёрное сердце этого опасного человека, её всё равно ждёт разочарование. Если он и обратит на неё внимание, то всё равно женится на своей единокровной сестре из клана Хванбо. А принцесса Ён Хва не из тех, кто так просто простит ей давние обиды и позволит спокойно жить своей жизнью. Она не успокоится, пока не превратит госпожу Су в ничто, лишив её всего. Поэтому-то Мо Ри и просил молодую госпожу держаться от принца Ван Со подальше. И был полностью уверен в том, что абсолютно прав. Ведь он так же, как и его госпожа, пришёл из будущего. Да и к тому же Мо Ри не желал ей зла. Наоборот, он отчаянно стремился уберечь её от неминуемой беды, которая обязательно настигнет её, если она станет женщиной проклятого принца.

Мо Ри знал молодую госпожу не так уж и давно, но собранных о ней сведений ему показалось вполне достаточным, чтобы понять, что она за человек, и счесть её достойной своего доверия. Однако его жутко раздражало то, что госпожа Су постоянно ищет проблемы на свою голову. Не удивительно, что восьмой принц выбрал именно его, Мо Ри, присматривать за ней, ведь никому другому это не было бы под силу. Госпожа достаточно умна, чтобы провести любого нерадивого охранника, но только не его. Он всегда прилежно выполнял свои обязанности, за что и заслужил уважение восьмого принца Ван Ука. Но даже на этот раз Мо Ри не был намерен изменять своим принципам. И пусть молодой госпоже совершенно не нравится его дотошность, он и дальше будет добросовестно выполнять возложенные на него обязанности. Её безопасность превыше всего, а остальное — не так уж и важно.

— Госпожа Су! — в очередной раз позвал молодой охранник, но проходившая мимо девушка даже не обратила на него внимания, преспокойно продолжая свой путь. Мо Ри раздражённо выдохнул, плотно сжав губы. Больше всего на свете он ненавидел, когда его намеренно старались не замечать. — Госпожа! — сердито проговорил юноша и, сделав резкий выпад, проворно поймал за руку находившуюся в странной прострации Хэ Су и решительно поволок её в своё укрытие, подальше от посторонних глаз. Девушка приглушённо вскрикнула и инстинктивно пнула его носком в колено, причинив жуткую боль. Мо Ри истошно завопил и, тяжело рухнув на здоровое колено, поспешно обхватил двумя руками ушибленное, отчаянно пытаясь заглушить острую боль. Он никак не ожидал, что молодая госпожа способна на такое. А колено болело так, будто было раздроблено на мелкие кусочки. Молодой охранник крепко стиснул зубы и заставил себя умолкнуть, ведь его крик мог услышать четвёртый принц. Чего-чего, а этого ему уж точно было не нужно.

Родственница Мён Хи, отрезвлённая пронзительным воплем Мо Ри, тут же кинулась к нему, мысленно чихвостя себя на все лады за опрометчивый поступок. Она же запросто могла сделать его калекой, если уже не сделала. И почему она не поняла, что это её телохранитель прежде, чем бить его, да ещё и в колено? Или просто не захотела понимать?

— Прости меня, — с раскаянием проговорила Су, сочувственно глядя на корчившегося от боли личного охранника. — Прости меня, это вышло случайно. Я никогда не думаю прежде, чем делать, — виновато оправдывалась она. Но разве этого было достаточно, чтобы избавить его от страданий? Определённо нет. Теперь ей остаётся лишь помочь ему дойти до ближайшего ханока и позвать лекаря.

— А следовало бы, — сквозь зубы прошипел юноша, стараясь унять боль. По щекам его ручьём текли слёзы. — Я ведь могу и совсем потерять возможность нормально ходить…

— Что здесь происходит?! — раздался над их головами обеспокоенный голос принца Ван Со. — Су, с тобой всё в порядке?.. — тяжело дыша, проговорил принц и сразу же бросился к изумлённой девушке, сидевшей на корточках подле стонущего от боли охранника.

— Да… — Слабо кивнула она. — Со мной всё хорошо, а вот с ним… — Родственница Мён Хи указала на Мо Ри. — Вы бы не могли мне помочь довести его хотя бы до ближайшего ханока, чтобы я могла позвать лекаря? — проговорила она несмело и с надеждой посмотрела на взволнованного четвёртый принца, однако тот попросту пропустил мимо ушей её последние слова, опасно сверкнув глазами.

— Сколько раз я говорил тебе не попадаться мне на глаза? — сквозь зубы прошипел он, свирепо глядя на пострадавшего из-за Су Мо Ри. Он прекрасно помнил смелую выходку этого выскочки, посмевшего не впустить его сегодня к пленившей его сердце девушке. — Ещё раз увижу тебя подле Су, не знаю, что с тобой сделаю. — Ван Со предостерегающе посмотрел на противника и бережно взял свою ненаглядную за плечи. Он понятия не имел, по какой причине Су врезала этой надоедливой занозе, однако в том, что это сделала именно она, у него сомнений не возникало. Со уже успел убедиться, насколько хороши её боевые навыки, когда впервые увидел её сражавшуюся с местной бандой в лесу. — Пойдём, Су. Я провожу тебя домой, — более спокойным голосом произнёс принц, помогая девушке подняться. — Тебе не стоит беспокоиться о нём. Он получил то, чего заслуживал, — добавил Ван Со, бросив презрительный взгляд в сторону Мо Ри, безмолвно сносившего его угрозы и боль.

— Но, как же?.. — искренне недоумевала родственница Мён Хи. — Это же я причинила ему вред. Я должна помочь ему дойти к лекарю.

— Переживёт, — равнодушно бросил четвёртый принц Ван Со, не испытывая ни малейшего сочувствия к какому-то слуге.

— Но что если я выбила ему коленную чашечку и порвала связки? — не желала униматься расстроенная Хэ Су, искренне сожалея о содеянном. — Как мне прикажете жить после этого? Он же калекой может стать!

— И почему ты так печёшься о простом слуге? — начиная терять терпение, проговорил Со и выжидающе уставился на собеседницу. — Даже мои раны не вызывали у тебя такого беспокойства, хотя и были куда серьёзнее его. Я жизни мог лишиться! — уже открыто негодовал он, закипая от злости. Ему ужасно не нравилось, что Су смеет проявлять заботу о ком-то кроме него.

— Да потому что не я была виной вашим ранам! — со слезами на глазах воскликнула девушка. — Вы получили их не потому, что сражались со мной, а по другим причинам. И это не одно и то же.

— То есть, ты хочешь сказать, — окончательно взъярился Ван Со, — что умирай я от многочисленных повреждений, тебя бы нисколько это не волновало?

— Меня беспокоит любое ваше ранение в независимости от степени тяжести! — обиженно бросила родственница Мён Хи, наконец, не выдержав упрёков дорогого ей человека. По её щекам покатились жемчужины слёз. — Вам уготована тяжёлая жизнь, но всё же вы не умрёте. Пока не станете императором… — Горло Су сдавили судорожные рыдания, а сердце болезненно сжалось. Девушке хотелось отчаянно вопить от раздиравшей сердце боли, но она не могла. Голос внезапно подвёл её, и Хэ Су ничего не оставалось, кроме как поскорее сбежать от этого бессердечного человека. Она бросила на четвёртого принца разочарованный взгляд и со всех ног кинулась наутёк, пытаясь сбежать и от себя самой.

— Су! — запоздало крикнул ей вслед принц Ван Со, но расстроенная девушка даже не обернулась. Она была ужасно подавлена. Родственница Мён Хи поверить не могла, что посмела влюбиться в этого самовлюблённого и бездушного человека. Да ему дела никакого нет до простого народа! Как вообще такой чёрствый человек, как он, может стать справедливым и мудрым императором? Он же не видит дальше своего носа! С таким отношением он может запросто превратиться в кровавого тирана. А она, глупая, мечтала изменить его судьбу. Чушь! Ничему её жизнь не учит: люди ради других так просто не меняются. Она не смогла изменить Юн Чжэ, а будущего Кванджона — и подавно не сможет! До чего же она глупа и безрассудна!

Не разбирая дороги, девушка стремительно неслась вперёд. Слёзы густым туманом застилали ей глаза, а сердце так и норовило разорваться на части. От длительного бега Су задыхалась, чувствуя ужасную боль в груди и в ноющих мышцах ног, однако не могла позволить себе остановиться, ибо это сулило ей полное поражение. Она никогда не умела правильно выбирать тех, в кого влюбиться, постоянно останавливая свой выбор на лучших из худших. Вот и сейчас она снова налетела на те же грабли. Какое безрассудство!.. Родственница Мён Хи из последних сил сделала отчаянный рывок, пытаясь превозмочь свою боль, и споткнувшись о валявшуюся под ногами ветку, со всего размаху растянулась на холодной земле и горько зарыдала от муки, разрывавшей её душу на части.

И пока запутавшаяся в своих чувствах Хэ Су пыталась заглушить свою душевную боль и взять себя в руки, чтобы вернуться и помочь Мо Ри, четвёртый принц Ван Со недоумённо смотрел перед собой, пытаясь понять, что же он сделал не так. Он вроде бы не сказал ничего такого, что могло бы причинить ей боль, тогда почему же она вся в слезах убежала? Или всё потому, что он отказался помочь какому-то там слуге. Принц презрительно фыркнул. С какой стати он должен заботиться о рабах? Он — принц, и ему не пристало печься о чём-то таком. Пусть лучше Ук позаботится о своём никчёмном слуге, ему это больше подходит. Он же вечно обо всех заботится, так пусть и об этом позаботится. Интересно, это от него Су заразилась безграничной добротой к прислуге? Четвёртый принц снова презрительно фыркнул и молча двинулся прочь, даже не удостоив всё ещё сидевшего на земле и обнимавшего своё пострадавшее колено Мо Ри.

— Вы так и уйдёте, ничего не сделав? — раздражённо бросил молодой охранник, провожая удалявшегося принца презрительным взглядом. Он молчал всё это время не потому, что боялся его. Мо Ри просто не хотел создавать себе лишних проблем. Но то, что этот самовлюблённый принц посмел причинить боль его госпоже, юношу ужасно злило. — Не удивительно, что вам досталась такая судьба.

— Смеешь меня учить? — свирепо прорычал Ван Со, резко обернувшись. — Забыл, с кем говоришь? Или же тебе на тот свет не терпится? — Он грубо схватил противника за грудки и рывком поставил на ноги, прожигая яростным взглядом.

— Можете пугать меня сколько угодно, принц, но я вас не боюсь, — с напускным равнодушием произнёс юноша, нисколько не страшась того, что ему могло грозить. Он готов был расстаться с жизнью, лишь бы его госпожа была в безопасности.

— Вот как? — Хищно ощерился четвёртый принц, с трудом контролируя свой гнев, и резко прижал недруга к дереву. — Тогда можешь начинать прощаться с жизнью, — со зловещей ухмылкой проговорил он, свободной рукой потянувшись за заложенным за поясом ножом. Принц Ван Со не мог равнодушно закрыть глаза на подобное оскорбление. Этот ничтожный раб посмел унизить его достоинство? Он хоть осознаёт, над кем насмехается? Со крепко обхватил рукоять ножа и мгновенно приставил остро отточенное лезвие к горлу неприятеля.

Четвёртый принц Ван Со был полон решимости. Если он прямо сейчас избавится от этого надоедливого раба, то в дальнейшем никто и ничто не сможет помешать ему в любое время видеться с Су. Со не стал бы трогать этого слугу, знай он изначально своё место. Но так как эта назойливая муха осмелилась встать у него на пути, у четвёртого принца не осталось другого выбора, как избавиться от неё.

— Ну, так что, всё ещё хочешь умереть? — со зловещей ухмылкой произнёс принц, не убирая лезвия ножа от шеи противника. Тот стоял неподвижно, даже не думая сопротивляться, и Ван Со ужасно злило его безмятежное выражение лица. Четвёртый принц не привык видеть в глазах своих недругов полное отсутствие страха. — Или же всё-таки отступишь?

— Я не отступлю, — решительно заявил Мо Ри, стараясь не выдать стремительно врывавшегося в его душу страха. Хоть он нисколько и не боялся будущего Кванджона, однако умирать ему совсем не хотелось. По правде говоря, он очень боялся смерти. Боялся, что никогда в жизни не сможет вернуться в свою эпоху, не увидит безвременно поседевшего отца и больше не прогуляется по хорошо знакомым улицам родной деревни Хахве. Мо Ри не знал, подарит ли смерть ему избавление и позволит ли вновь вернуться в родной Чосон, однако он не был намерен рисковать. Быть может, он просто исчезнет, затеряется в небытии и никогда не сможет вернуться домой. И это пугало его больше всего. Он, несомненно, должен что-то сделать, иначе будет слишком поздно. Мо Ри, конечно же, мог ввязаться с будущим Кванджоном в драку, но что бы это дало? Убежать он всё равно не сможет, а постоянное отражение яростных атак заберёт слишком много сил. Тогда не разумнее ли будет подумать головой, а не поразмахивать кулаками? — Однако если вы убьёте меня, — с едва уловимой ноткой беспокойства добавил Мо Ри, заметив в глазах принца опасный огонёк, — госпожа Хэ Су никогда вас не простит.

— Уверен? — скептически изогнул бровь принц Ван Со, даже не думая ослаблять хватку и убирать нож. Хоть он и был на голову ниже своего противника, однако в умении пользоваться своими боевыми навыками явно превосходил его. Да и к тому же, какой генерал взялся бы обучать простого раба? Это же смешно! Четвёртый принц прожёг Мо Ри холодным взглядом, однако тот даже не шелохнулся. Юноша словно врос спиной в дерево, даже не думая вырываться. Со презрительно фыркнул. У этого ничтожного раба нет ни единого шанса освободиться и сбежать. Так что удача сегодня определённо на его, Ван Со, стороне.

— Я — друг госпожи Су, — без тени сомнения заявил юноша, неотрывно глядя на противника с высоты своего немалого роста. Он не знал, сможет ли остудить гнев четвёртого принца и спасти свою жизнь, однако, даже несмотря на это, не был намерен сдаваться. Если бы не его досадная травма, он ни за что не позволил бы этому самонадеянному принцу так просто взять над собой верх. — И от своих друзей она так просто не отказывается, — как можно спокойнее добавил Мо Ри, стараясь сохранить хладнокровие.

— И откуда такая самоуверенность? — презрительно усмехнулся Со, измерив его презрительным взглядом. — Дурачить меня вздумал?! — процедил сквозь зубы он и сильнее надавил на грудь противника предплечьем, тем самым пресекая любые попытки Мо Ри освободиться и сбежать. Хоть этот забывший своё место раб его ужасно раздражал, однако каждое его слово заставляло принца терять решимость. Ван Со видел, как сокрушалась Су над пострадавшим по её вине слугой, и очень боялся, что слова этого мальчишки могут оказаться правдой. Нет, только не это! Он не может так просто потерять Су. Ему следует сделать всё возможное и невозможное, лишь бы не превратиться в её глазах в чудовище. Иначе такого удара он точно не выдержит.

— Госпожа сама сказала мне об этом, — с трудом проговорил Мо Ри, отчаянно пытаясь вдохнуть, однако из-за навалившегося на него четвёртого принца Ван Со это было не так уж и просто. — Поэтому, если нисколько не дорожите ею, можете смело лишать меня жизни, — просипел он, уже готовясь встретиться с вечностью. Его надежда стремительно угасала, и юноше ничего не оставалось, как смиренно ждать своего конца. Конца всему, на что он надеялся и о чём когда-либо мечтал.

Повисла мучительная тишина. Сердце Мо Ри стучало с невероятной силой, будто желая наверстать всё то время, которое уже безвозвратно потеряно. Молодой охранник с трудом ловил воздух ртом, стараясь не смотреть в глаза будущему Кванджону. Где-то в глубине его души таился маленький лучик надежды на то, что он выживет. Но мог ли он полностью быть в этом уверен? Если бы он не был так беспечен и не позволил бы четвёртому принцу с лёгкостью прижать себя к дереву, ничего бы этого не произошло. Мо Ри всегда был слишком самоуверен в своей неуязвимости, чтобы с самого начала суметь распознать опасность и найти способ с ней справиться. Судьба не единожды наказывала его за это, но он упрямо продолжал поступать по-своему. Быть может, это его последнее предупреждение.

Молодой охранник собрал всю свою волю в кулак, стараясь не думать ни о больном колене, ни о последствиях, и из последних сил предпринял попытку оттолкнуть от себя принца Ван Со. На удивление, тот даже не сопротивлялся. Руки его безвольно повисли, а в глазах отразилась растерянность. Мо Ри не стал выяснять причины подобных изменений и поспешно отскочил в сторону, стараясь держаться как можно дальше от вооружённого принца. Его грудь тяжело вздымалась, а спасительный воздух буквально обжигал лёгкие. Но теперь это не имело никакого значения. Он жив, и что самое главное — ему пока что ничего не грозит. Молодой охранник выдохнул с облегчением, и едва попытался перенести вес на ушибленную ногу, как резкая, немилосердная боль моментально согнула его пополам, заставив упасть на больное колено. Сознание Мо Ри затуманилось от нового приступа боли, на мгновение погрузив весь мир во тьму, но в следующий миг до слуха скорчившегося от боли юноши донёсся отчаянный девичий крик, вновь возвращая его к реальности.

— Ваше Высочество, не делайте этого! — сквозь слёзы кричала молодая госпожа, из последних сил пытаясь добраться до места недавней стычки и упрямо забывая о боли в ноге, ушибленной после неудачного падения. Она не видела всего, что здесь происходило, и не имела ни малейшего представления о том, что побудило принца Ван Со наброситься на Мо Ри с ножом. Однако она знала одно: ей ни в коем случае нельзя допускать, чтобы по её вине пострадал безвинный человек. Иначе она себя не простит. — Ваше Высочество! — прокричала Хэ Су в отчаянии, однако стоявший к ней спиной принц Со даже не шелохнулся. Он всё так же растеряно смотрел перед собой, не зная, что ему делать дальше. Правильный ли он сделал выбор? А если нет, то отвернулась бы от него Су, поступи он иначе? Нашла бы она в себе силы простить ему этот проступок? Или же… Четвёртый принц Ван Со инстинктивно вздрогнул, когда вокруг его талии стремительно обвились девичьи руки, сцепившись в замок у него на животе.

— Прошу, не делай этого, — откуда-то издали донеслось до сознания принца, понуждая его вернуться к реальности. — Ради всего святого, прошу… — сквозь рыдания повторил тот же голос, заставив Со затаить дыхание.

— Су… — с трудом выдавил из себя он, обессилено выронив некогда зажатый в правой руке нож. Донёсшийся до его сознания глухой шлепок, заставил Ван Со непроизвольно вздрогнуть. Он ошарашено посмотрел на обвивавшие его талию руки и постарался вслушаться в слова, что ему говорили, однако так и не смог уловить их смысл. Его тело отказалось повиноваться, и единственное, что держало его на ногах и не позволяло рухнуть на землю, были руки Су. Его Су. Всем своим существом четвёртый принц чувствовал, с каким отчаянием вцепилась в него эта удивительная девчонка. Он ощущал прикосновение её щеки между своими лопатками и тепло её груди, будто вросшей в его спину. Со заставил себя моргнуть, дабы убедиться, что это не сон. Но когда вновь открыл глаза, доселе незнакомые ощущения никуда не исчезли, а до слуха донёсся безутешный плач. Неужели… это реальность? Неужели его Су и правда обнимает его?

— Су… ты больше не сердишься на меня? — с трудом проговорил четвёртый принц Ван Со, не узнав свой собственный голос. Он несмело поднял дрожащую руку и осторожно опустил на сцепленные в замок девичьи руки, будто боясь обжечься. Его сердце обезумевшим зверем билось о рёбра, гулким эхом отзываясь в ушах. Воздуха катастрофически не хватало. Казалось, ещё чуть-чуть — и он, принц Со, потеряет сознание.

— Я не в силах больше сердиться на вас, принц, — сквозь слёзы проговорила девушка и покрепче прижалась к его спине, забывая обо всём на свете и в последний раз позволяя себе поддаться мимолётная слабости. Ещё немножко. Лишь одно мгновение, самую малость она постоит вот так, прижавшись к любимому, чтобы потом на всю жизнь сохранить в своём сердце только самые тёплые воспоминания о нём. И пусть им не суждено быть вместе, она всегда будет помнить о своей несчастной любви. Нереальной бескрылой любви, так и не сумевшей обрести настоящие крылья и воспарить высоко над землёй, к девяти небесам. Но Су всё равно будет помнить…

Из глаз девушки с новой силой хлынули слёзы, вымывая из её мира последние краски и погружая его во тьму. Но Хэ Су найдёт в себе силы со всем этим справиться. Обязательно найдёт. Должна найти. Ей бы только ещё чуть-чуть побыть подле любимого, ощущая его тепло и вслушиваясь в его неистовое сердцебиение. И пусть весь мир для них исчезнет…

— Су, почему ты плачешь? — обеспокоенный голос принца Ван Со заставил родственницу Мён Хи вернуться к реальности. Она недоумённо захлопала ресницами, стараясь смахнуть слёзы и вернуть себе ясность ума, и сразу же предприняла попытку расцепить пальцы и отстраниться, чтобы больше не стеснять принца, однако Ван Со тут же накрыл её руки своими большими ладонями и покрепче прижал к своей груди. — Я не выношу… твоих слёз, — добавил четвёртый принц с запинкой, так и не получив никакого ответа. — Поэтому не плачь.

— Простите меня, — поспешно пролепетала девушка, предприняв очередную пытку освободиться, однако принц Со держал достаточно крепко. — Мне не стоило так поступать. Я допустила ошибку. Простите.

— Это мне следует просить у тебя прощение, — негромко хмыкнул Ван Со и, внезапно разъединив опоясывавшие его руки, одним рывком сгрёб растерявшуюся девицу в свои объятья и крепко прижал к груди. Хэ Су вскрикнула от неожиданности, однако сопротивляться не стала, позволив себе раствориться в объятьях принца.

Они так и стояли какое-то время, с головой погрузившись в свои ощущения. Весь окружающий мир будто исчез, превращая все обиды и разногласия между ними в пыль и тщательно стирая их из памяти. В этот миг всё растворялось в объятиях Со и Су. Всё теряло смысл и лишь только оживлённая беседа двух любящих сердец, бившихся в унисон, приобретала огромное значение.

Боясь разрушить сладость этого удивительного момента, четвёртый принц Ван Со робко шевельнулся, напоминая себе, что нужно дышать, и зарылся в шелковистые волосы Су, вдыхая их опьяняющий аромат. Ему так хотелось сохранить его в своём сердце и упиваться им снова и снова, когда его хозяйки не будет рядом. Нет, он отдал бы всё на свете, только бы Су всегда была рядом с ним. Он даже готов был покинуть такой желанный Сонгак и уехать на край света, только бы не расставаться со своей возлюбленной.

Со понимал, что его с этой удивительной девчонкой связывают прочные нити судьбы, разорвать которые он не в силах. Но ему и не нужно. Он так много страдал, столько всего пережил, чтобы однажды получить столь ценный подарок, о котором даже никогда не мечтал. Впервые в жизни принц Ван Со был благодарен Небесам за то, что отправили его в этот жестокий и безрадостный мир, дабы в конечном итоге позволить ему обрести своё счастье. Неземное счастье, которое он никому не позволит отнять.

Всё существо четвёртого принца трепетало от дыхания Су, обжигавшего его шею. Ван Со готов был целую вечность простоять так рядом с любимой, всё больше и больше погружаясь в доселе неизвестные ощущения. Раньше он даже не мог представить, что обыкновенные объятья, которых он так долго был лишён, способны забрать его боль и даровать новые силы продолжать борьбу за само своё существование и за любовь дорогого ему человека. Со старался не думать о том, что же на самом деле испытывает к нему Су. Он даже не допускал мысли, что в её сердце может не оказаться места для него. Нет, она не может так поступить с ним! Нет, только не она. Она — его, полностью его человек, и не может покинуть его без его на то согласия. Он никогда не отпустит её, не позволит уйти. И даже если придётся взять сердце Су штурмом как неприступную крепость, Ван Со готов был сражаться до победного конца.

Родственница Мён Хи стояла неподвижно, упрямо напоминая себе о необходимости дышать каждый раз, когда четвёртый принц окунался в её волосы. Его опьяняющее дыхание обжигало её кожу и заставляло сердце неистово трепетать, обращая всё вокруг в пыль. Хэ Су никогда не была настолько счастлива, как сейчас. Ей даже показалось, что Всевышний услышал отчаянный крик её измученного сердца и позволил ей, наконец, обрести своё счастье. Больше всего на свете она хотела именно этого, и оттого такое странное, но в то же время такое желанное поведение принца Ван Со вселяло в неё надежду, позволяя поверить в то, что её молитвы наконец услышаны. В этот момент девушка не хотела думать о том, что может заблуждаться. Её сердце наполняла безудержная радость, и Су не допускала и мысли, что в сердце будущего Кванджона не найдётся места для неё. Сейчас это было совершенно неважно. Главное, что она в объятьях любимого, а остальное — бессмыслица. Родственница Мён Хи с жадностью вдыхала опьяняющий аромат Со, позволяя ему заполнять каждую клеточку своего существа. Она готова была простоять так вечность, уткнувшись в шею любимого и трепетно обвивая его талию, лишь бы он никогда не размыкал свои объятья. И никогда не отпускал её.

Двое растворившихся друг в друге влюблённых потеряли счёт времени и напрочь позабыли обо всём на свете, в том числе и о Мо Ри, являвшегося причиной их недавнего, но уже благополучно позабытого раздора. Всё это время он неподвижно сидел на земле и невольно наблюдал за проявлением их искренних чувств, начиная, наконец, понимать, насколько был неправ по отношению к принцу Ван Со. Раньше ему казалось, что будущий Кванджон совсем не достоин доверия. Он же запросто может разбить хрупкое сердечко молодой госпожи, не принеся ей никакой радости, одни лишь страданья. Быть может, Мо Ри и был прав в какой-то степени, но только не в этом: принц Ван Со действительно способен кем-то дорожить. Если бы это было не так, то он, Мо Ри, был бы уже мёртв. Если бы не чувства принца Со к госпоже Су, то его, простого охранника, ничто бы не спасло от верной смерти. И юноша прекрасно понимал это. Теперь он отчётливо видел, что чувства его госпожи к принцу взаимны. И по этой причине больше не смел мешать двум влюблённым, совершенно не похожим друг на друга как Солнце и Луна, но в то же время не способным существовать порознь, наслаждаться опьяняющими объятьями друг друга.

Мо Ри желал молодой госпоже Хэ Су только счастья и не хотел становиться для неё препятствием. Но только до тех пор, пока будущий Кванджон не совершит чего-нибудь предосудительного, что может ранить сердце влюблённой госпожи. Оттого и решил на этот раз оставить их в покое. Всё равно, если он вмешается, то только всё испортит: получит не только от госпожи, но и от принца Ван Со. И оказаться Мо Ри между молотом и наковальней никак не хотелось. Уж лучше он по-тихому улизнёт отсюда, чем будет потом получать нагоняй от обоих. Поэтому Мо Ри осторожно приподнялся на руках и попытался встать, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания, как внезапно пронзившая его ушибленную ногу резкая боль сбила его с ног. С губ юноши сорвался невольный стон, разрушив все планы.

Родственница Мён Хи невольно вздрогнула и, припомнив, как безрассудно забыла о пострадавшем по её вине Мо Ри, тут же попыталась отстраниться от надёжной груди четвёртого принца Ван Со, способной защитить её от любых невзгод. Принц же нехотя выпустил её из своих объятий, однако тут же поймал за руку, крепко переплетя свои пальцы с её. Ему совсем не хотелось отпускать от себя Су.

— Мо Ри, прости меня! — сокрушённо проговорила девушка, делая шаг к личному охраннику, насколько позволял державший её за руку Со. — Я совершенно забыла о тебе.

— Это вы меня простите, госпожа: я только всё испортил, — почтительно склонил голову юноша, с трудом удерживая равновесие: он совершенно не мог опираться на пострадавшую ногу.

В груди Хэ Су что-то внезапно кольнуло. Это напоминала о себе недовольством доселе сладко спавшая совесть. Девушка обернулась к крепко державшему её за руку Со и с мольбой посмотрела в его завораживающие глаза.

— Принц Со, — проговорила она с мольбой, впервые за столько времени назвав четвёртого принца по имени. Сердце Ван Со радостно встрепенулось: никогда в жизни принцу не доводилось слышать, чтобы его имя так сладко звучало из чужих уст. — Принц Со, вы ведь поможете мне? — продолжала Су уже более уверенно и улыбнулась так, как всеми презираемому проклятому принцу никто никогда не улыбался. Она всё ещё хорошо помнила, как он прошлый раз отреагировал на подобную просьбу, но всё равно упрямо таила надежду, что он согласится. Если в его сердце действительно есть чувства к ней и, если они достаточно сильны, он сделает это ради неё.

На мгновение в глазах четвёртого принца Ван Со отразилось недоумение. Почему она просит его о подобном, если заранее знает ответ? Но… эта улыбка. Он не может противиться ей. Это выше его сил. Она обезоруживает его, заставляя беспрекословно повиноваться. Однако задетое самолюбие тоже не хотело стоять в стороне: он — принц, и не должен послушно идти на поводу у чужих прихотей. Тогда почему ему так хочется подчиниться этой девчонке? Айгу, как же всё сложно…

— Хорошо, я помогу, — наконец с большой неохотой согласился принц Ван Со, больше не в силах сопротивляться очарованию Хэ Су, и слабо кивнул. — Однако на себе я его тащить не буду. Я — принц! Так что пусть добирается сам, — с искренним негодованием добавил он и, нехотя выпустив руку Су, гордо направился вглубь персиковой рощицы. Девушка смешливо фыркнула, но возмущённый Со этого уже не слышал. Он нетерпеливо метался от одного деревца к другому в поисках более-менее пригодной для костыля сломанной ветки. Ему претила даже мысль о том, что ему придётся тащить на себе какого-то раба. Ещё чего! Он — принц. И вообще, где это видано, чтобы такие высокопоставленные особы, как он, тягали на себе прислугу?! Да это же ни в какие ворота не лезет! Если бы не прихоть Су, он даже не посмотрел бы на этого слугу и преспокойненько увёл бы эту девчонку к храму Анхва, чтобы им никто не мешал. Ван Со не имел ни малейшего представления, о чём он будет с ней разговаривать там, однако это не так уж и важно. Всё равно, о чём. Главное, что она рядом и не отталкивает его от себя.

Какое-то время четвёртый принц как ураган носился по всей персиковой рощице, чуть ли не переходя на бег, пока наконец не нашёл, что искал. Ему даже не хотелось думать, как он сейчас выглядит, мечась от дерева к дереву, но эта девчонка действительно заставляла его идти на поистине безумные поступки. И пусть он сегодня наплевал на свою гордость, впредь такого не повторится. Он ещё не совсем выжил из ума, чтобы трястись над прислугой. Хотя, Су ведь заботится о своих слугах, считая их друзьями. Тогда разве ему не следует хотя бы снисходительно относиться к тем, кого она так ценит?

Ван Со резко остановился и на мгновение призадумался. Действительно, он должен хоть чем-то отплатить ей за доброту. Су — единственная (если не считать Сан Хи), кто видит в нём человека, а не безобразного зверя. Если бы не она, он даже представить боялся, как повёл бы себя после предательства матери. Да наверняка бы уже устроил резню где-нибудь на окраинах Сонгака, а потом со свистом вылетел из столицы. Вряд ли Его Величество простил бы ему столь бездумную выходку. И смог бы он тогда жить после такого? Возможно, и смог. Но сохранил бы душу, не позволив ей разбиться на мириады мелких осколков из-за непреодолимого горя? Вряд ли. Тогда бы он точно превратился в безжалостного зверя…

Со сердито мотнул головой, отгоняя назойливые мысли, и резко переломил ветку через колено. И чего его опять не в ту степь несёт? Можно подумать, других тем для размышлений нет. Он недовольно фыркнул и, отбросив всё ненужное в сторону, решительно направился к той, что всё это время с любопытством наблюдала за его действиями. Ему так и хотелось состроить недовольную мину и опасно сверкнуть глазами, чтобы хоть немного припугнуть эту несносную девчонку, однако он не мог. Су крепко-накрепко связала его по рукам и ногам ярко-красной верёвкой, что сопротивляться ей, а тем более угрожать (хоть и в шутку), было уже не в его силах. Эх, Су, Су, что же ты делаешь с безжалостным Волком? Почему рядом с тобой он превращается в игривого щенка, готового слепо повиноваться твоим приказам? Зачем тебе это?.. Однако четвёртый принц Ван Со сомневался, что когда-нибудь сможет найти ответы на все эти вопросы. Ещё не так давно он готов был убить любого, кто осмелился бы заикнуться о чём-то подобном. Но сейчас всё иначе. Сейчас он терял голову от одной улыбки Су и сильно сомневался, что найдёт в себе силы сопротивляться её очарованию. Слишком крепки её путы — и ему их никогда не порвать.

Стараясь не смотреть на Су, чтобы вновь не подпасть под её влияние и не совершить очередной безумный поступок, принц Ван Со молча всучил опиравшемуся о персиковое дерево прислужнику палку и, схватив стоявшую неподалёку девушку за руку, настойчиво потащил её в сторону выхода из резиденции. Принцу уже всё равно было куда идти, лишь бы быть рядом с Су. Однако не успел он и пары шагов ступить, как Хэ Су невольно дёрнулась и, зашипев от боли, склонилась над правой ногой. Всё напускное недовольство Со как дождём смыло, а его место тут же заступило искреннее беспокойство.

— Су, с тобой всё в порядке? — заботливо проговорил он, склонившись над девушкой.

— Не уверена, — отрицательно мотнула головой та, не переставая растирать ноющую ногу. — Кажется, я ногу подвернула… — не успела договорить она, как четвёртый принц решительно подхватил её на руки и величаво, но в то же время с некой осторожностью, понёс в совершенно другом направлении. — Принц… — изумлённо выдохнула Су и широко распахнула глаза. Сегодня она совершенно перестала понимать четвёртого принца Ван Со. До этого дня ей почему-то казалось, что она уже успела понять, что он за человек, однако каждый новый его поступок всё больше и больше сбивал её с толку. Неужели… она настолько ценна для него? Или же он просто дурачится? — Куда вы меня несёте? — уже более настойчиво проговорила Хэ Су, отчаянно пытаясь собрать воедино стремительно ускользающие от её понимания разрозненные пазлы происходящего. — Я же и сама дойти могу! Поставьте меня на землю, немедленно! — решительно потребовала она, состроив недовольную мину.

— Сиди смирно и не возмущайся, не то заставлю Мо Ри тащить тебя на себе, — с притворным раздражением пригрозил принц Со, старясь не смотреть на недовольно поджавшую губки девицу. Однако, как и ожидалось, «угроза» подействовала безотказно. Су бросила на Ван Со обиженный взгляд и, недолго думая, обвила его шею двумя руками и опустила голову ему на плечо. Хоть она и старалась не выдать себя, однако принцу всё же удалось заметить её довольную улыбку. Он удовлетворённо хмыкнул и уже было двинулся вдоль кромки воды, как из-за ближайших деревьев показались компания из шести принцев во главе с Ван Ё. С кем, с кем, но вот с ними ему уж точно видеться не хотелось. Принц Ван Со на мгновение замер, обдумывая дальнейший план действий, а затем ускорил шаг, направляясь наперерез приближавшейся шумной компании. И что с того, что они будут таращиться на него как на диковинного зверька? Ему-то какое дело? Он их сюда не звал, так что пусть идут, куда собирались. И желательно молча.

Мгновенно уловив перемены в настроении Со, Су сразу же повернула голову в сторону остальных принцев. И едва её глаза встретились с обеспокоенным взглядом принца Ван Ука, она тут же поспешила соскочить с рук Ван Со. Но не тут-то было: не успела она и пальцем пошевелить, как четвёртый принц крепко прижал её к груди и гордо направился прочь, стараясь вообще не смотреть на застывших в изумлении братьев.

— Что я вижу! — бросил язвительно третий принц вслед удалявшемуся брату. — Никогда бы не подумал, что ты до такого докатишься, — ядовито хмыкнул он и самодовольно заложил руки за спину. — Похоже, я был слишком хорошего мнения о тебе. Как глупо, — сокрушённо покачал головой принц Ё.

— Неудивительно, — небрежно пожал плечами девятый принц Ван Вон, поравнявшись со старшим братом. — Раз наш четвёртый брат не смог устоять, значит, эта особа вела себя слишком вызывающе. — Он пренебрежительно махнул рукой в сторону Су. — Любой уважающий себя мужчина не устоял бы перед подобным соблазном, — со знанием дела заключил он, заложив руки за пояс. — Думаю, так оно и было.

— Вон!.. Следи за словами, — сквозь зубы прошипел Ук, которого от подобных слов аж покоробило. Младшие принцы изумлённо переглянулись между собой, а не успевший далеко уйти со своей драгоценной ношей на руках Со внезапно споткнулся и едва не выронил Су. В его груди закипала ярость: он никому не позволит отзываться о дорогой его сердцу Хэ Су как о кисэн. И девятый брат заплатит за свои необдуманные слова.

Девятый принц Ван Вон ошарашено смотрел на своего восьмого брата, совершенно не понимая, что он сказал не так и почему тот отреагировал на его слова подобным образом. По правде говоря, Ван Вон никогда не видел Ука таким раздражённым. Восьмой брат всегда казался ему спокойным и уравновешенным — и девятый принц даже не подозревал, что когда-нибудь сможет увидеть его таким разгневанным. Быть может, Ука так задели его слова потому, что эта девчонка живёт в его доме? Ну да, конечно. Как же он мог забыть о самом главном: восьмой брат ведь всегда слишком осторожен в своих словах и действиях, будто тут же получит от кого-нибудь нагоняй, сделай он хоть что-то не так. Айгу, как же вся эта правильность раздражает!

Принц Ван Вон мысленно фыркнул. Какой же Ук всё-таки скучный! И предсказуемый. Шуток совсем не понимает. Да и вообще, если уж на то пошло, то на правду не обижаются. Разве Вон виноват, что у четвёртого брата настолько взыграла плоть, что он решил возлечь с приживалкой восьмого брата? Девятый принц просто высказал то, на что его подтолкнуло увиденное. Уку следует злиться как раз на Со, а не на него. У него как раз для этого есть все основания: во-первых, своими действиями Со бесчестит не только эту приживалку, но и доброе имя семьи Хванбо; а, во-вторых, эта девка тоже не промах: прям на руки запрыгнула к четвёртому принцу. Это же уму непостижимо. И как только эта сумасбродная девка до такого додумалась? Видать у неё с головой конкретные проблемы: все нормальные люди до жути боятся чокнутого Волка, а она соблазнить его умудрилась. Интересно, и как ей это удалось? Неужели приворожила?..

Девятый принц Ван Вон придирчиво, без зазрения совести, принялся изучать оценивающим взглядом прижавшуюся к груди четвёртого принца девушку. На вид она была довольно хорошенькой, но определённо не в его вкусе. Так, забава на одну ночь, ничего более. Интересно, а что с ней собирается сделать брат Со, после того как сорвёт её персиковый цветок? Наверняка больше и не посмотрит в её сторону. На мгновение лицо девятого принца тронула похотливая улыбка, но тут же погасла, когда до сознания Ван Вона донёсся преисполненный негодования голос восьмого брата.

— Вон, думай что говоришь! — Принца Ван Ука всего аж трясло от гнева из-за скоропалительных выводов младшего брата. А эта его едва заметная похотливая усмешка и вовсе вызывала в восьмом принце одно единственное желание: врезать Вону и посильнее. — Она — кузина моей жены. И ты не можешь отзываться о ней подобным образом. — В его глазах плясало негодование. Таким грозным принц Вон восьмого брата ещё не видел. Ему даже показалось, что Ук готов был вцепиться в него и трясти до тех пор, пока не вытрясет из него душу. А что если он действительно способен на такое? При этой мысли девятый принц судорожно сглотнул и, инстинктивно сжавшись, поспешно попятился за спину третьему принцу.

— Брат, о чём он говорит?! — вмешался обеспокоенный десятый принц Ван Ын, с мольбой уставившись на восьмого принца Ван Ука. — Су не делала ничего предосудительного. Наверняка это какая-то ошибка.

— Тогда как ты объяснишь, как она оказалась на руках у четвёртого брата? — презрительно фыркнул принц Ван Ё, не дав Уку и рот раскрыть. — Неужели ты полагаешь, что Со руки занять было нечем?

— Я… не знаю! — обижено бросил расстроенный принц Ын и досадливо замахал руками. — Но я точно уверен, что она ничего плохого не сделала. Вы же тоже так думаете, брат? — Он с надеждой посмотрел на восьмого принца, с трудом сдерживавшего свой гнев. Однако тот ничего не ответил. Ван Ук уже и не знал, на кого злиться: на Су за то, что так близко подпустила к себе вечно ошивавшегося подле неё Со; на Со из-за того, что так по-хамски себя ведёт; или же на неосторожного в словах Вона. Если бы не свидетели, он давно бы уже погнался за четвёртым братом и отобрал бы у него Хэ Су. Она слишком ценна, чтобы позволить кому-нибудь вроде него завоевать её сердце.

— Брат? — обеспокоенно позвал десятый принц, так и не дождавшись никакого ответа. — Су ведь правда ничего плохого не сделала, да?

— Я должен выяснить, в чём тут дело, — раздражённо бросил Ук, с трудом сдерживая свою ярость, и решительно двинулся в сторону четвёртого принца Ван Со, намеревавшегося незаметно улизнуть со своей бесценной ношей на руках. Хоть он и не может открыто проявлять свои чувства к Су, однако он не позволит четвёртому брату бесчестить доброе имя его семьи. Всё-таки Хэ Су — шестая кузина Мён Хи, и Ван Ук не допустит, чтобы из-за безрассудной выходки Со он стал всеобщим посмешищем. Ну, уж нет, восьмой принц так просто этого не оставит! Четвёртый брат ещё заплатит и за свою наглость, и за то, что доставляет столько проблем. Да уж, приютил «несчастного» братца на свою голову. И какой только демон его на такое надоумил?!

— Брат, подождите! — растерянно бросил Ван Ын, тоже порываясь броситься следом за Уком, однако четырнадцатый принц Ван Чжон проворно поймал его за руку.

— Ты в своём уме?! — опасливо шикнул на десятого брата он, старательно удерживая того на месте. — Брат Со не из тех, с кем можно шутить. Не лезь не в своё дело — и будешь цел. Иначе госпожа Нок Ён из меня душу вытрясет, если с тобой что-нибудь случится.

— Но, брат, ты хоть так не думаешь? — Окончательно растерялся Ын и с мольбой посмотрел на раскрасневшегося от негодования тринадцатого принца Бэк А.

— Глупая девчонка! — сквозь зубы прошипел тот, не сводя глаз с двоюродной сестры, всё ещё пребывавшей на руках у четвёртого принца. — После потери памяти от тебя стало слишком много проблем. И как вообще можно быть настолько безрассудной?!

— Брат, нужно что-то делать! — взволнованно протараторил совсем расстроившийся десятый принц, уже отчаявшись искать поддержки у равнодушных братьев. Похоже, здесь его вообще никто не понимает. И почему они думают только о себе? — Нельзя же просто так стоять и ждать… — сокрушённо бросил Ын, но тут же умолк, прерванный надменным голосом третьего брата.

— Как же быстро ты обо мне забыла, — укоризненно бросил принц Ван Ё, не обращая никакого внимания на пустую болтовню младших братьев, и решительно двинулся к удалявшемуся Со с Хэ Су на руках. — Похоже, я зря столько дней ждал, что ты принесёшь мне то письмо. Как легкомысленно было с твоей стороны раскидываться подобными обещаниями. — Он досадливо прищёлкнул языком и осуждающе посмотрел на тут же повернувшуюся в его сторону девушку.

В этот момент принц Ё чувствовал себя обманутым. По правде говоря, он не особо-то и верил, что эта девчонка способна при помощи какого-то письма возвести его на трон. Однако то, с каким упорством она добивалась его расположения, принца, несомненно, забавляло. Мало кто из девушек осмеливался на подобное безумие. Так что третьему принцу было любопытно понаблюдать за отчаянными попытками родственницы Ука женить его на себе. Но это было раньше. Теперь же Ван Ё был ужасно оскорблён тем, что эта похотливая девка осмелилась променять его, будущего владыку Корё, на какого-то облезлого Волка. И она заплатит за своё предательство, как и этот шелудивый пёс.

— Что… ты имеешь в виду? — с трудом выдавил из себя восьмой принц, застыв в нескольких шагах от четвёртого брата, и изумлённо уставился на Ван Ё. — О каком ещё письме идёт речь?

— Она знает, — небрежно отмахнулся третий принц, не сочтя нужным отчитываться перед младшим братом. Это касается только его, этой бесстыдницы и пса подзаборного, посмевшего называть себя Волком.

— Третий принц, я… — растерянно проговорила родственница Мён Хи, неотрывно глядя на Ё. Она уже и забыла о том злосчастном письме и уж никак не ожидала, что третий принц Ван Ё поднимет эту тему. А тут ещё одуревший Ван Со со своими собственническими замашками. Айгу, похоже, эти двое точно смерти её хотят! Да и прежняя хозяйка этого тела тоже хороша. И чем она только думала, когда просила третьего принца жениться на ней?! — Я, правда… — начала было оправдываться Хэ Су, чтобы хоть как-то смягчить напряжённую атмосферу, и вновь предприняла очередную попытку соскочить с рук Со, как тут же была обездвижена мощным рывком.

— Ты не должна ни перед кем оправдываться, — бесцеремонно прервал её уже начавший терять терпение принц Ван Со, покрепче прижав к своей груди. — Пойдём, Су. Тебя ещё лекарь должен осмотреть, — не терпящим возражений тоном добавил он и уже было двинулся прочь, как принц Ё язвительно бросил ему вслед:

— Какое же ты животное! — Досадливо покачал головой он, не сводя с младшего брата насмешливого взгляда. На его лице заиграла презрительная усмешка. — Вместо того, чтобы попрощаться с И, ты соблазняешь чужих невест. А ведь седьмого брата похоронят на третий день. Тебе следовало бы проститься с ним, пока ещё не поздно.

Пропитанные ядом слова старшего брата попали четвёртому принцу прямо в сердце. Со резко остановился и яростно заскрежетал зубами, не в силах пропустить эту издёвку мимо ушей.

— Принц Со, пожалуйста, — чувствуя неладное, тут же девушка жалобно проскулила на ухо уже начавшего закипать от злости Ван Со. — Пожалуйста, Со, пойдём отсюда! Я не могу здесь больше находиться… Пожалуйста!.. — уже более настойчивым тоном потребовала Хэ Су, когда её предыдущие слова не возымели никакого эффекта. Она никак не могла допустить, чтобы по её вине началась драка. Это было её ошибкой позволить нести себя на руках. Это с самого начала было её ошибкой. И только она должна взять ответственность на себя за разгоревшийся между братьями сыр-бор.

Четвёртый принц прожёг Су испытывающим взглядом, однако ничего не сказал и, стиснув зубы, молча двинулся прочь, всё так же неся её на руках. Только ради неё он готов был стерпеть любые издёвки. Если бы не она, Ё так просто не отделался бы.

— Не-вес-та? — наконец недоверчиво осведомился изумлённый принц Ван Ук, переводя ничего не понимающий взгляд то на третьего, то на четвёртого братьев. — Чья невеста? О чём ты говоришь? — Он недоумённо уставился на Ван Ё, ожидая ответа, как смертного приговора.

— Эта бесстыдница хотела женить меня на себе, — презрительно бросил тот, пренебрежительно махнув в сторону уже скрывшегося из виду Со с драгоценной ношей на руках. — Про какое-то письмо говорила, что оно поможет мне стать императором, и ещё какую-то чушь несла. Её словам с самого начала не стоило верить. — Третий принц презрительно хмыкнул и молча направился в сторону ханоков, за которыми только что исчез его четвёртый брат.

— Пожалуй, я тоже пойду, — поспешно проговорил девятый принц Ван Вон и, бросив опасливый взгляд на обескураженного словами Ё принца Ука, поспешил вслед за старшим братом. Ещё не хватало, чтобы восьмой брат внезапно оклемался и выместил всю злость на нём. Хоть подобного с Ван Уком всё же никогда не было, однако Вон не горел желанием проверять, так ли это. Лучше он поскорее унесёт отсюда ноги, пока ещё не поздно. А то мало ли?..

Принц Вон выдохнул с облегчением только тогда, когда отошёл на достаточное расстояние от восьмого брата. И что на Ука сегодня нашло? Будто не видно, что между этой девкой и четвёртым братом что-то намечается. Да, кстати! Этих двоих определённо нельзя терять из виду. Это же новость года! Подумать только, приживалка восьмого брата соблазнила четвёртого! Расскажи кому-нибудь — никто же не поверит. Да об этом же весь дворец ни один месяц гудеть будет, когда узнает! И он, Ван Вон, обязательно должен сообщить об этом первым. Нельзя упустить такой возможности. И пусть только кто-нибудь попробует его остановить. Он мигом найдёт на него управу, да!

— Эта девчонка! — разъярённо бросил тринадцатый принц Бэк А и стрелой понёсся прочь. — Она ещё поплатится за то, что посмела дурачить меня.

— Да что со всеми сегодня не так?! — растерянно прохныкал принц Ван Ын и стремительно бросился за удалявшимся Бэк А. — Брат, подожди меня! Брат!

— В самом деле, что за день сегодня такой? — досадливо покачал головой четырнадцатый принц Ван Чжон, глубоко вздохнув, и торопливо последовал за удалявшимися братьями, оставив ошарашенного недавними событиями Ука наедине со своими мыслями.

Восьмой принц стоял как громом поражённый, невидящим взглядом глядя прямо перед собой. В нескольких шагах от него по тёмной воде искусственного пруда разбегалась мелкая зыбь, а ещё чуть дальше робко перешёптывались сливы, персики, ивы, клёны… Однако обескураженный Ван Ук уже ничего этого не видел и не слышал. Ему казалось, что всё это происходит не с ним. Это всего лишь сон, дурной сон, от которого он никак не может проснуться. Это не та Су, которую он успел узнать за эти несколько дней. Она не могла так поступить с ним, не могла так опозорить перед братьями и перед прислугой. Нет, это не она… Это… это всё Со, это он виноват! Су никогда бы не пошла на такое. Она не настолько безрассудна, как Со.

Как не старался принц Ук оправдать кузину своей жены, перед его внутренним взором снова и снова всплывали те волнующие моменты, когда он видел её счастливой… рядом с Со. Она никогда не вела себя с ним настолько непринуждённо, как с его четвёртым братом. Теперь восьмой принц Ван Ук это прекрасно понимал. С самого начала в сердце Хэ Су не было даже крошечного уголка для него. И то её неожиданное известие о своём будущем замужестве как раз это доказывает. Ещё тогда, несколько дней назад, когда они беседовали библиотеке, сердце этой удивительной девушки уже принадлежало другому. А Ук, точно глупец, не придал её словам никакого значения. В тот момент ему почему-то казалось, что внезапным известием о своей будущей свадьбе она пыталась сбить его с толку и таким образом избежать ответственности. Но он ошибся: с самого начала это было правдой.

И почему он, восьмой принц, такой нерасторопный? Если бы он был намного внимательнее и сообразительнее, то так просто не потерял бы расположение этой удивительной девушки. До чего же Ван Ук жалок! Это так глупо пытаться завоевать сердце той, которой помимо него самого интересуются ещё два его старших брата: третий и четвёртый. Один грезит о власти, а другой отчаянно пытается добиться расположения своей матери. И почему именно эти двое встали на его пути? Теперь ему будет гораздо сложнее завоевать сердце Хэ Су. А если она ещё и предпочтёт кого-нибудь из них, ему придётся либо бороться до победного конца, либо отступить и отказаться от Су. Но как он может так просто сдаться?! Ук же не сможет жить без неё. Он просто задохнётся в этой ежедневной рутине и навсегда потеряет своё истинное лицо. Хоть и на короткое время, но кузина Мён Хи стала для него источником силы. Лишь благодаря ей он смог прогнать гнетущую пустоту из своего сердца и почувствовать себя по-настоящему живым. Он не может так просто потерять ту, которая смогла сделать его счастливым.

Эта… девушка, кузина Мён Хи, она совершенно не похожа ни на одну женщину, которую ему когда-либо доводилось встречать на своём жизненном пути. Да, порой от неё слишком много проблем и головной боли. Но она — единственная, кто приносит в его нелёгкую жизнь радость. На него возложена слишком большая ответственность, от которой ему никогда не избавиться. Ван Ук уже отчаялся надеяться, что когда-нибудь сможет хоть на короткий промежуток времени обрести покой и ни о чём не беспокоиться. И только рядом с Су, его неисчерпаемым источником радости, он мог найти успокоение. Хоть порой она и устраивала ему встряску, проверяя его нервы на прочность, однако это лишь придавало ему сил. Рядом с этой удивительной девушкой восьмой принц никогда не чувствовал себя измождённым. Не то, что с Мён Хи. Принц Ван Ук никогда не мог находиться с ней слишком долго. И дело не в том, что она доставляла ему беспокойство. Причина крылась в том, что после общения с ней он чувствовал себя полностью опустошённым. Особенно после того, как Мён Хи подхватила чахотку. Теперь он был вынужден уделять ей гораздо больше внимания, движимый лишь жалостью и благодарностью за то, что эта благородная женщина сделала для него и его близких. Если бы не она, семейство Хванбо до сих пор было бы нежеланным гостем в Сонгаке. Но благодаря ей всё изменилось. Теперь же Ук может беспрепятственно посещать любой уголок столицы, и никто ему и слова поперёк не скажет. Он больше не изгнанник. Он — любимый сын, которого император в любое время рад видеть во дворце. И всё благодаря одному великодушному человеку — Хэ Мён Хи.

Однако благодарности и жалости оказалось совершенно недостаточно, чтобы по-настоящему влюбиться в свою супругу. Поначалу Ван Уку казалось, что со временем он привыкнет к Мён Хи и сможет впустить её в своё сердце, но этого так и не происходило. Даже жаркие, наполненные страстью, ночи не смогли распалить в его сердце огонь любви к собственной жене. Хоть она была и умна, и красива, и хорошо воспитана, но восьмой принц так и не смог заставить себя полюбить её. Он думал, что совместно проведённые с Мён Хи ночи помогут ему привязаться к ней, но этого не произошло. Она отчаянно хотела ребёнка, а он так и не смог подарить его ей. И всё потому, что никогда не любил её. Говорят, будто женщина может родить лишь тогда, когда её муж страстно любит её и хочет от неё детей. Но у принца Ван Ука не было ни того, ни другого: за все три года брака он ни единого дня не был в неё влюблён и никогда по-настоящему не хотел иметь от неё ребёнка. Она всегда была для него лишь женщиной, которой он будет благодарен до конца своих дней. Ни больше, ни меньше.

Восьмой принц Ван Ук горестно вздохнул. И почему Небеса так жестоки и несправедливы к нему? Неужели он самый последний грешник на этой земле, что ему не положено даже маленькой капельки счастья? Почему он не может просто жить вместе со своей возлюбленной и ни о чём не беспокоиться? Зачем все эти трудности? Разве он заслуживает их? Зачем?!

На душе у принца было так паршиво, что он уже готов был рухнуть на колени и зарыдать, стеная в своей беспомощности. Ему уже было безразлично, что его кто-нибудь увидит и что-то не то подумает. Он — тоже человек, ему тоже свойственно быть слабым! Он не может безропотно сносить все удары жестокой судьбы. Нет, не может. Это выше его сил… До чего же он жалок… Внезапно колени Ван Ука подкосились — и принц уже готов был обессилено рухнуть на землю, если бы не обеспокоенный окрик преданного слуги, заставивший его прийти в себя.

— Ваше Высочество, вы в порядке? — участливо осведомился Мо Ри за его спиной, опираясь на найденную будущим Кванджоном клюку.

— Всё хорошо, — с трудом выдавил из себя Ук, отчаянно стараясь взять себя в руки. Он не должен выглядеть слабым перед своими слугами. Не должен. Принц медленно повернулся к прислужнику и удивлённо моргнул, не веря своим глазам. — Что с твоей ногой? — обеспокоенно проговорил он, уже не зная, что и думать. — Неужели… Су снова грозила опасность?

— Нет, всё хорошо, — небрежно отмахнулся молодой охранник, стараясь выгородить свою госпожу. Она всё-таки спасла ему жизнь, хотя должно было быть всё наоборот. И поэтому он не может раскрыть Его Высочеству всей правды. Лишние проблемы не нужны ни ему, ни госпоже. — Это была моя вина, — после недолгого молчания проговорил Мо Ри, собравшись с мыслями. — Я снова огорчил госпожу Су — и она, расстроенная, попыталась от меня сбежать. — Он глубоко вздохнул, не смея смотреть в глаза своему господину. Всё-таки врать ему было не так-то просто. — Я, естественно, погнался за ней. Но был так неосторожен, что споткнулся о корни вяза и повредил ногу… — Юноша уже не знал, что и придумать. Ему не хотелось говорить о том, что молодая госпожа Хэ Су в придачу сама растянула мышцу ноги, но в тоже время он не мог это скрывать. Иначе это будет его промах. — И госпожа тоже ногу подвернула, — нерешительно добавил Мо Ри, виновато разглядывая носки своих сапог. — И четвёртый принц согласился отнести её в её покои.

— Это правда? — недоверчиво переспросил принц Ван Ук. Его грудь тяжело вздымалась от волнения. Неужели ещё не всё потеряно, и сердце ещё Су свободно?

— Это действительно так, Ваше Высочество. — Слабо кивнул Мо Ри, всё так же не поднимая взгляда. Ему не хотелось врать своему господину, который всегда был так добр к нему. Но разве он мог иначе?

— Хвала Небесам! — Счастливо улыбнулся принц Ук и облегчённо выдохнул. Теперь у него точно есть шанс завоевать сердце Хэ Су.

Четвёртый принц Ван Со был полон негодования: ещё никогда колкости братьев не задевали его настолько сильно. Конечно же, бывало, что Ё начинал при всех поливать его грязью, но Со всегда находил как отшутиться или же предоставить язвительному брату настолько сильный аргумент, чтобы тот не успел придумать что-нибудь ещё. Четвёртый принц с детства привык платить той же монетой. Если его оскорбляли в открытую, он всегда знал, что ему сказать или сделать, чтобы обидчик поскорее умолк. Это никогда не было для него проблемой. Ван Со прекрасно знал, что как бы не был обозлён на него враг, у него не хватит духу помимо морального вреда причинить ему ещё и материальный. Он — четвёртый принц, и никто в здравом уме не осмелится кидаться на него с оружием. Все знают, какая слава ходит о принце Волке, и никто не осмелится открыто выступать против него. Его враги слишком малодушны, чтобы собственноручно рыть себе могилу. Быть может, несколько лет назад они бы нашли в себе смелость попытаться его убить, но после того как меч принца Со впервые почувствовал вкус человеческой крови, больше никто не смел смотреть на него свысока. Четвёртый принц всегда мог за себя постоять и об этом никогда особо не беспокоился: у него было достаточно знаний и навыков, чтобы защитить себя. Но это было раньше. Раньше он был совершенно один — и у него не было никакой необходимости печься о ком-то ещё, кроме себя. Теперь же Ван Со было о ком заботиться. Он больше не может легкомысленно относится ко всему, что происходит вокруг. Отныне Со должен заботится о той, кто так дорога его сердцу и наверняка станет главной мишенью его врагов.

От одной мысли о том, что Су может грозить хоть малейшая опасность, четвёртого принца Ван Со пробирал озноб. Он не может её потерять, только не её! Су — единственная, кто способен исцелить его боль и заставить окружающий мир заиграть множеством красок. Только рядом с ней солнце светит ярче, а пронзительные крики дерущихся птиц превращаются в мелодию неземной красоты, которую способен услышать лишь один Будда. Лишь рядом с Су сердце Со, измученное болью и страданиями, оживало. Только рядом с этой удивительной девушкой, прекрасной, словно Небесная Фея, принц мог почувствовать себя по-настоящему счастливым. И пусть его чувства к ней для него самого ещё не вполне ясны — это не важно, он подумает об этом позже. Главное, чтобы та, кто осмелилась перевернуть его мир вверх дном, была рядом. Большего ему и не требовалось. За одну только лучезарную улыбку четвёртый принц готов был положить весь мир к ногам Су. Лишь только ради её тепла и ласки он был готов пойти на любые свершения. И не важно, сколько ему потребуется для этого усилий, Ван Со сделает всё, чтобы его Су была счастлива.

Лёгкая улыбка тронула губы четвёртого принца, когда он исподволь посмотрел на пребывавшую у него на руках насупившуюся как сова на ветке Хэ Су. У него на сердце сразу же потеплело. Эта необыкновенная девчонка, даже будучи насупленной, всё равно оставалась прекрасной. Если бы у Ван Со была такая возможность, он любовался бы ею днями и ночами. Слишком необычна она и непредсказуема, чтобы оставаться к ней равнодушным.

Не было ни дня, чтобы Су не заставляла его удивляться. Принц уже и забыл, когда в последний раз что-либо настолько повергало его в недоумение. Раньше ему даже казалось, что уже ничто в этой жизни не способно застать его врасплох. О Небо, как же он ошибался! Хэ Су — эта удивительная девушка, такая же непредсказуемая, как морская стихия. За всё то время, что Со знал её, он никогда не был полностью уверен в том, как она поведёт себя в следующий момент. Даже сегодня, когда Су обиделась на него из-за какого-то раба, он и представить себе не мог, что она так внезапно вернётся и обнимет его, чтобы унять его боль и придать ему душевных сил.

Эта девушка была особенной, совершенно ни на кого не похожей. Четвёртый принц Ван Со очень сомневался, что если бы захотел, то смог бы найти хоть кого-то в этом мире, похожего на неё. Хоть он никогда и не считал себя знатоком человеческих сердец, в особенности женских, Со мог сказать с уверенностью, что Су разительно отличалась ото всех. С самого первого дня она не испытывала ни крупицы страха при виде его и никогда не смотрела на него с презрением. Даже когда она увидела его лицо, её отношение к нему не изменилось. Она всё так же оставалась к нему добра, даже если он и угрожал ей расправой, проверяя её храбрость на прочность. Только лишь ей было под силу растопить его покрывшееся толстой коркой льда сердце, и только лишь она одна смогла согреть его своим теплом. Су несомненно была Посланницей Небес, любой другой девушке нечто подобное совершенно было не под силу. Лишь та, кому благоволили сами Небеса, действительно могла сделать принца Ван Со счастливым.

Со поудобнее перехватил Су и направился в сторону её ханока. Хоть его руки ужасно ныли из-за того, что ему достаточно долгое время приходилось нести её на руках, принцу было совершенно всё равно. Он был готов позабыть обо всём на свете, лишь бы эта удивительная девушка, его Небесная Фея, как можно дольше была рядом с ним. Принц Со даже готов был отдать всё на свете, чтобы всегда иметь возможность смотреть на Су, видеть её очаровательную улыбку, касаться её, чувствовать её тепло. А если бы она ещё и приняла его чувства и отдала бы ему своё сердце, Ван Со поднялся бы до девяти небес. Но даже если это не так и сердце Су не принадлежит ему, он так просто не сдастся. Со сделает всё, чтобы сердце этой очаровательной особы принадлежало только ему. Он сможет, обязательно сможет. Четвёртый принц не привык отступать и в этот раз не отступит. Сердце Су будет только его, чего бы это ни стоило.

— Вы донесли меня до моего ханока, теперь можете отпустить, — недовольно бросила Хэ Су и несильно упёрлась ладонью в плечо четвёртого принца, требуя опустить себя на землю. — Дальше я и сама смогу дойти.

— Я буду носить тебя на руках столько, сколько посчитаю нужным, — смешливо фыркнул Ван Со и серьёзно посмотрел на ещё больше насупившуюся от его слов собеседницу. — Так что тебе пора бы уже прекращать со мной спорить.

— Ещё чего! — досадливо фыркнула девушка и отвернулась, обиженно поджав губы. — Вы же никогда не слушаете того, что я вам говорю. Так почему я должна подчиняться каждому вашему приказу? — Она посмотрела на него испытывающим взглядом и сразу же добавила: — Вы мне не муж, не брат и не отец. Так по какой же причине я должна вас слушаться?

Слова бунтарки застали принца врасплох. Удивительно, Су не сказала ему ничего необычного, а он совершенно не знал, что ей ответить. Однако он не мог так просто позволить ей выиграть. Пусть даже не надеется, что ей удастся его переспорить.

— Да потому что ты — моя, — безапелляционно проговорил четвёртый принц Ван Со, поднимаясь вверх по ступенькам, ведущим в покои дорогой его сердцу девушки. — Такой ответ тебя устроит? — Он серьёзно посмотрел на раскрасневшуюся от негодования Су, которая явно не собиралась молчать.

— Это почему же я ваша? — с лёгким прищуром осведомилась она, вперив в собеседника вопросительный взгляд. — Или же вы уже собрались просить у восьмого принца моей руки? — Девушка вопросительно приподняла бровь, ожидая дальнейшей реакции Ван Со. Она прекрасно знала, что подобные речи обычно пугают парней, если только они ещё не приняли окончательного решения о женитьбе.

— А тебе так не терпится женить меня на себе? — вопросом на вопрос ответил совершенно не растерявшийся принц и небрежно пнул носком сапога слегка приоткрытую дверь в покои огорошенной его словами Хэ Су.

Не успела рассердившаяся не на шутку девушка излить всё своё негодование на чересчур распоясавшегося ухажёра, как испуганный вскрик и звон бьющейся посуды поглотили всё её внимание, заставив повернуться к источнику звука. Посреди комнаты с широко распахнутыми глазами, приоткрытым в немом крике ртом и растопыренными руками, словно всё ещё державшими поднос с селадоновым чайным сервизом, теперь уже разбившимся на мелкие осколки и валявшимся по всей комнате, стояла перепуганная Су Хён, не в силах проронить и звука. Она всегда приходила в оцепенение, когда хотя бы мельком видела четвёртого принца Ван Со, не говоря уже о том, чтобы столкнуться с ним лицом к лицу. Да она бы умерла на месте, случись с ней нечто подобное! Упаси Небо от подобной «милости»!

Но на сей раз её поразила не так внезапная встреча с проклятым принцем, как то, что этот принц принёс её дорогую госпожу на руках. Святые Небес, да что же всё-таки в этом мире творится! Су Хён в жизни бы никогда не подумала, что Волк действительно способен на такое. И какие же его с её госпожой отношения связывают, что он даже на руках её принёс?

Пока четвёртый принц недоумённо таращился на служанку, а она не сводила с него испуганного взгляда, Су воспользовалась всеобщим замешательством и, перенеся весь свой вес на ноги, посильнее надавила на левую руку Ван Со и ловко соскочила на пол, ужасно довольная тем, что наконец-то смогла освободиться от назойливого принца. Но едва она коснулась пола, как её ушибленная нога тут же отозвалась резкой болью. Девушка невольно вскрикнула и, оступившись, начала терять равновесие. Отрезвлённый её криком принц тут же подхватил её на руки и, потеряв к прислужнице, всё ещё поражённо наблюдавшей за ним, всякий интерес, стремительно направился к просторной кровати и осторожно уложил туда Хэ Су.

— Приведи лекаря, — приказным тоном проговорил принц Со, не оборачиваясь.

— Что?.. — только и смогла выдавить из себя изумлённая Су Хён, совершенно ничего не понимая.

— Я сказал, лекаря приведи, живо! — раздражённо бросил четвёртый принц, одарив её уничтожающим взглядом. — Госпожа ногу подвернула. Что тебе ещё не понятно?!

— Слушаюсь, принц! — испуганно пропищала служанка и стрелой выбежала вон из комнаты, напрочь позабыв обо всём на свете. Сейчас её волновало только то, что по какой-то причине пострадала её госпожа и что она должна как можно скорее привести сюда лекаря. А об остальном она поразмыслит по дороге.

— Су Хён, и кого-нибудь из слуг позови! Пусть приберутся здесь, — запоздало крикнула ей вслед умостившаяся на кровати молодая госпожа, но прислужница этого уже не слышала. Перепуганная Су Хён уже выбежала во двор и не слыша земли под собой во весь дух помчалась к знаменитому лекарю Ли Су Ро, лучше которого и во всей столице не сыщешь.

— Сейчас самое главное — твоё здоровье, — назидательно проговорил Ван Со, переведя взгляд на сидевшую на кровати девушку.

— Ага, а лекаря я, значит, на помойку приглашать буду? — раздражённо фыркнула она и, переплетя руки на груди, недовольно отвернулась.

— По-мой-ку? — недоверчиво осведомился принц, осторожно пробуя новое слово на вкус. — О чём ты вообще говоришь?

— Помойка — это то место, куда сбрасывают отходы, — со вздохом пояснила Хэ Су, досадуя на свою неосторожность. Вот опять ей приходится объяснять непонятное слово тому, кто ни о чём подобном и в жизни не слышал.

— Так ты называешь свою комнату сточной канавой? — с лёгкой насмешкой проговорил Со и, придирчиво осмотрев помещение, недовольно прищёлкнул языком. — Я бы не сказал, что этому месту подходит подобное определение. — Заложив руки за спину, он серьёзно посмотрел на собеседницу, со скучающим видом рассматривавшую свои руки. — Оно больше похоже на обиталище Небесной Феи. — В его глазах загорелся лукавый огонёк. Принцу было любопытно, как же эта упрямая девчонка отреагирует на его комплимент. Она постоянно спорит с ним, так как же поведёт себя в этот раз?

— Тоже мне, нашёл, с чем сравнить, — недовольно буркнула Су, с упрёком глядя на своего собеседника. — Ещё скажите, что другие не смотрят на порядок в доме и на богатство обстановки.

— Глупышка, — шутливо щёлкнул её по лбу четвёртый принц. — Не богатство дома украшает человека, а сам человек делает этот дом ценным в глазах других.

— И с каких это пор вы постигли глубины философии? — с лёгкой насмешкой бросила девушка, недовольно поджав губы и обиженно потирая ушибленное место. — Неужели решили стать великим конфуцианским учёным?

— Снова споришь? — недовольно хмыкнул Ван Со, опускаясь на край постели, рядом с насупившейся упрямицей. Вот что за девчонка! Ты ей слово, а она тебе — десять. Сколько же претензий у этой бунтарки? И то ей не так, и это. С ней вообще найти общий язык возможно? — Лучше бы поблагодарила, чем пичкать меня своим недовольством. У меня, между прочим, руки до сих пор гудят! — обиженно протянул принц, показывая Су свои подрагивающие жилистые руки.

— Хотите сказать, что я тяжёлая? — возмущённо фыркнула та, оглядев его оценивающим взглядом. — Раз так, тогда зачем тащили меня на себе, когда я и сама дойти могу?

— Видел я, как ты ходишь, — досадливо фыркнул распалённый спором Со, упершись ладонями в свои раздвинутые колени. — И шагу ступить не можешь, чтобы не вскрикнуть от боли.

— Но это не повод, чтобы подставлять себя под удар, — обиженно бросила Хэ Су и отвернулась. Четвёртый принц перевёл на неё заинтересованный взгляд. — Знал же, что у восьмого принца в имении всегда полно народа, так зачем было давать лишний повод над собой поиздеваться?! — Голос её дрогнул, а в глазах заблестели слёзы. Те пропитанные ядом слова девятого и третьего принцев, задели её не потому, что порочили, прежде всего, её, а из-за того, что причиняли боль её принцу. Касайся это только её, она бы любезно огрызнулась обидчикам и с высоко поднятой головой ушла бы, быстро позабыв об обиде. Всегда будут те, чья душа превращается в дымовую трубу от неудержимого желания смешать её с грязью. Так зачем ей лишний раз тратить свои нервы на того, кто явно этого не достоин?

Но когда это касалось не только её, Су не могла безучастно стоять в стороне. Тем более эти оскорбления были направлены и против того, кому она была стольким обязана. У четвёртого принца Ван Со было поистине благородное сердце. Столько раз он мог молча пройти мимо, и пальцем не пошевелив, чтобы помочь ей. Но будущий император Кванджон оказался не таким холодным и эгоистичным, как его обрисовали обозлённые на него историки. Ему было не всё равно, что случится с ней. Что-то побуждало его о ней заботиться, и Хэ Су догадывалась, что это могло быть. Скорее всего, это обыкновенная плата за её доброту. Судя по тому, как четвёртый принц реагировал на её поведение, подобных вольностей в его присутствии ещё никто себе не позволял. Но Су не принадлежала этому времени, потому и не обязана вести себя так, будто играет чужую роль. Она такая, какая есть. И если кому-то не нравится, то она никого не заставляет с ней общаться.

Однако принца Ван Со, похоже, очень даже привлекало её не свойственное остальным поведение. Наверное, именно поэтому он ею заинтересовался и захотел узнать её получше. Если так, то это и к лучшему. Если ей удастся сдружиться с будущим Кванджоном, то она сделает всё, чтобы изменить его жизнь к лучшему и помочь ему стать совершенно другим человеком, а не тем тираном, каким его заставила стать жизнь. Хэ Су понимала, что если она слишком близко подпустит к себе четвёртого принца, то уже сама не сможет его отпустить. Но ей не следует этого делать, иначе её сердце будет неизменно разбито. Рано или поздно Ван Со придётся жениться повторно, чтобы больше укрепить свою власть, а она не сможет делить его с другими женщинами. Она не вынесет даже мысли о том, что его руки ласкают обнажённое тело другой, и губы дарят неземные поцелуи не ей. А о том, что он может получать удовольствие с другой, девушка даже думать боялась. Уж нет, пусть она задушит в своём сердце ещё такие молоденькие росточки любви, чем потом всю жизнь будет чахнуть в огромном дворце, изо дня в день проклиная себя за то, что вовремя не одумалась и приняла неверное решение. Она не должна быть настолько безрассудной. А помочь собственному народу можно и другим способом.

По щеке Су побежала непослушная слеза. Сердце девушки болезненно сжималось от одной мысли о том, что ей запрещено любить того, кто ей так дорог. Ах, если бы не эта императорская звезда, под которой родился её Со, и не эта миссия, с которой она прибыла в Корё, Хэ Су уговорила бы своего ненаглядного принца увезти её далеко-далеко, подальше от трона и дворцовых интриг. Но не для этого она сюда прибыла: ей нужно изменить судьбу своего народа, а для достижения этой цели необходимо иметь огромное влияние на власть имущих. Так неужели она всё-таки должна стать императрицей?.. Су удивлённо моргнула, когда её щеки невесомо коснулась рука принца Ван Со, осторожно смахивая её слезу.

— Никогда не плачь из-за меня, — серьёзно проговорил четвёртый принц и поспешно отдёрнул руку, когда девушка удивлённо воззрилась на него. — Всегда будут те, кто мечтает задеть меня за живое. И будет очень неразумно с твоей стороны расстраиваться из-за подобной глупости.

— И с чего вы взяли, что я плачу из-за вас? — недовольно фыркнула Хэ Су и поспешно отвернулась, пряча от собеседника растерянный взгляд. Её правая щека так и пылала от мимолётного прикосновения принца. Ах, как бы Су хотела, чтобы его нежные прикосновения не были столь редкими и столь кратковременными. Ей так хотелось прижаться щекой к мужественной груди Со, что лишь в последний момент девушка заставила себя одуматься. Она не должна приручать сердце будущего Кванджона, иначе быть беде.

— Су, ты там? — донёсся из-за двери взволнованный голос тринадцатого принца Бэк А и в следующее мгновение в дверном проёме появился и сам принц, однако, наткнувшись взглядом на мгновенно подскочившего с кровати Ван Со, сразу попятился назад, лепеча себе под нос извинения. — Я лучше в следующий раз приду.

Четвёртый принц громко прочистил горло и, заложив руки за спину, серьёзно проговорил:

— Рассказывай, зачем пришёл. Я уже ухожу. — Он ступил несколько уверенных шагов к выходу, с треском превращая в пыль осколки фарфора под своими сапогами. — Да, здесь действительно не мешало бы прибраться, — проговорил принц Со себе под нос и досадливо покачал головой. — Не волнуйся, я пришлю кого-нибудь из слуг, чтобы твоя обитель больше не походила на сточную канаву, — с лёгким смешком добавил он, обращаясь к Хэ Су, и с довольной улыбкой прошёл мимо вытянувшегося в струну Бэк А, что боялся и слово сказать поперёк «грозному» братцу.

Тринадцатый принц облегчённо выдохнул только тогда, когда его четвёртый брат уже вышел во двор и проворно поймал за рукав мимо пробегавшую с пустой корзиной в руках Чхэ Рён. Что он говорил побелевшей как первый снег девушке, Бэк А уже не слышал. По правде говоря, это его не особо-то и интересовало. Сейчас ему было необходимо выяснить, что опять натворила его взбалмошная кузина, что он и сделал, поспешно прикрыв за собой дверь.

— Ты в своём уме?! — Тринадцатый принц Бэк А, наконец почувствовав себя в полной безопасности за закрытой дверью, с порога налетел на недоумённо уставившуюся на него Хэ Су. — Что ты творишь, сумасбродная девчонка?! Ты хоть представляешь, в каком свете выставила себя перед остальными? — Бэк А аж трясло от негодования. Его жутко раздражало то, что с потерей памяти его непокорная кузина растеряла последние остатки благоразумия. Это ж надо было до такого додуматься, чтобы позволить четвёртому принцу нести себя на руках?! Теперь же весь дворец будет считать её возлюбленной Ван Со.

— Я не сделала ничего, заслуживающего осуждения, — упрямо настаивала на своём девушка, усилием воли надев на себя маску безразличия. Её давно уже не беспокоило, что о ней думают другие люди. Она такая, какая есть. И если кого-то это не устраивает, Су никого не станет заставлять общаться с ней. — А то, что обо мне думают другие, это их проблемы. Каждый думает в меру своей распущенности. — Она холодно посмотрела на собеседника, пытаясь остудить его гнев. — Так что твои братья вольны думать всё, что им заблагорассудится.

— Ты действительно ничего не понимаешь?! — вскричал от возмущения тринадцатый принц, раскрасневшись как спелый помидор. — Ты хоть представляешь, в каком свете ты выставила Ука? — Он посмотрел на Су осуждающим взглядом. — Этим ты усложнила его жизнь. Теперь восьмому брату придётся приложить немало усилий, чтобы заглушить порождённые по твоей вине слухи. Своим поведением ты опорочила доброе имя всего дома, в котором живёшь. Ты хоть это понимаешь?! — Бэк А гневно шагнул вперёд, прожигая укоризненным взглядом всё так же сидевшую на кровати кузину. — Теперь из-за тебя будет страдать Мён Хи. Своим безрассудством ты навредила ей, а не себе.

При упоминании имени шестой кузины девушка заметно погрустнела и виновато опустила голову. Она даже подумать не могла, что своим поведением навредит Мён Хи. Но что она могла сделать? Нахамить четвёртому принцу, чтобы он не смел к ней прикасаться? Она видела, какая боль стояла в его глазах, когда он, поддавшись порыву чувств, крепко обнял её, не желая отпускать ни на мгновение. Разве она могла навредить тому, кто так сильно нуждался в утешении? Да, это была её вина, что она первой обняла его со спины. Но разве она могла иначе? Нет, на кону стояла жизнь Мо Ри — и Хэ Су не простила бы себе, если бы с ним случилось что-то непоправимое. Она не могла из-за глупости потерять того, кто искренне заботится о ней и единственный знает её тайну. Теперь они крепко связаны друг с другом. И если раскроют одного, другому вряд ли удастся отвертеться. Поэтому они не могут быть врагами. Они должны быть на одной стороне.

— Мён Хи очень расстроится из-за того, что ты натворила, — продолжал свои нападки тринадцатый принц, неторопливо приближаясь к кровати потупившей взор кузины, точно грозовая туча, застилавшая ясное небо. — Её состояние может ухудшиться, ты хоть это понимаешь?! — Его голос сорвался на крик. Бэк А уже практически себя не контролировал. Ему хотелось вцепиться в плечи двоюродной сестры и серьёзно посмотреть в её глаза. Он должен знать, что же на самом деле она задумала. Принц Бэк А не мог ей позволить и дальше доставлять Мён Хи беспокойства. — И всё из-за того, что ты обманула меня и попыталась заставить Ё ревновать, — сердито процедил сквозь зубы он, нависнув над девушкой точно скала, в любую минуту грозившая обрушиться. — Почему именно Со? Почему ты выбрала именно его, чтобы заставить Ё ревновать? Почему?.. — Принц тяжело опустил руку на плечо Су, стараясь заставить её посмотреть ему в глаза. — Почему ты молчишь? Отвечай!

— Я не хотела ничего плохого, — поникшим голосом проговорила девушка, подняв на собеседника полные слёз глаза. — Я всего лишь подвернула ногу и…

— Это не оправдание! — бесцеремонно прервал её тринадцатый принц Бэк А, так и не дослушав. — Даже если тебе нравится Ё — это не повод распалять вражду между братьями…

— Да не нравится мне Ё, сколько раз тебе повторять?! — Теперь пришло время Су раздражаться. Она с обидой заглянула в глаза раскрасневшемуся от негодования кузену, крепко вцепившись в край покрывала. — В этом доме все, что ли, сговорились?! Почему все так уверены, что я очарована третьим принцем? — Хэ Су оскорблённо фыркнула, отворачиваясь. — Какого же все вы низкого мнения обо мне.

— Какая же ты упрямая, — досадливо вздохнул её собеседник, отведя взгляд. — Ты же сама мне сказала, что любишь его. Даже не смей возражать, я прекрасно помню твои слова. — В его глазах плескалось негодование. Как же он был наивен, когда поверил этой хитрой лисе, что она так просто позабыла о своём увлечении. Она никогда ни от чего так просто не отказывалась. И от Ё не откажется. Это слишком очевидно.

— Я не могла такого тебе сказать! — раздражённо бросила девушка, гневно сверкнув глазами. — Я никогда…

— Ты сказала мне об этом в купальне, незадолго до Соллаля, — стиснул зубы Бэк А, сетуя на её упрямство. — Я слышал это собственными ушами! Ты сама мне сказала об этом.

— Я не говорила… — сердито выпалила девушка и тут же умолкла: она вспомнила, как её предшественница действительно поведала об этом тринадцатому принцу. И почему она такая невнимательная?! Как можно было позабыть о таком? Похоже, клеймо «безрассудно влюблённой в третьего принца» будет преследовать её всю жизнь. — Это было ошибкой. Мне никогда не нравился Ё.

— Что, что было ошибкой? — не желал униматься разгорячённый ссорой юноша. — То, что я поверил тебе, будто ты забыла Ё. Вот что действительно было ошибкой! — гневно бросил он, тяжело дыша. — Я больше никогда не поверю ни единому твоему слову, — холодно проговорил он, крепко стиснув зубы, и стремительно бросился прочь.

— Бэк А, я говорю правду! — отчаянно крикнула ему вслед Хэ Су, из последних сил пытаясь вернуть его доверие, и с силой вцепилась до побеления костяшек пальцев в край одеяла. Она не может снова потерять того, кого не так давно приобрела. Как бы то ни было, они — родственники, и не должны враждовать между собой. — Брат, я не люблю третьего принца. Брат! — Девушка снова попыталась остановить вспыльчивого кузена, но ничто не помогало. Тринадцатый принц практически достиг двери и уже намеревался раздражённо пнуть её ногой, как Су с болью прокричала: — Я люблю другого!

Принц Бэк А резко остановился и некоторое время стоял неподвижно, поражённый её словами.

— Что… ты этим хочешь сказать? — Он недоумённо уставился на расстроенную родственницу, пытаясь распознать в её взгляде хоть малейший признак лжи. Однако его не было. Хэ Су казалась совершенно искренней, или же Бэк А, по крайней мере, хотелось, в это верить. — Вновь пытаешься обмануть меня?

— Нет, я говорю правду! — неистово замотала головой девушка, жалобно всхлипывая. — Я действительно люблю другого человека, — надтреснутым голосом добавила она, с трудом сдерживая рыдания. Он просто не оставил ей другого выбора. Если она не скажет ему правду, он ещё долго будет настаивать на том, что она влюблена в холодного и высокомерного третьего принца Ван Ё. Пусть уж лучше он обо всём узнает, чем будет несправедливо злиться на неё.

— И кто же это? — Скептически приподнял бровь Бэк А, берясь за кольцо двери, и вопросительно уставился на завравшуюся кузину.

— Четвёртый принц… — бессильно выдохнула Хэ Су и горько разрыдалась. В её груди нестерпимо горело, будто в области тимуса произошёл мощный взрыв. Горло сдавили рвущиеся на волю рыдания, а глаза застлала непроницаемая пелена слёз. Су хрипло простонала и, крепко прижав к огнём пылавшей груди руку, обессилено завалилась на бок, захлёбываясь нестерпимой болью.

— Что?.. — недоверчиво осведомился истуканом застывший у двери принц и, широко распахнув глаза, недоумённо уставился на свернувшуюся калачиком родственницу. — Что ты сейчас сказала?

— Принц Ван Со… — еле слышно проговорила она сквозь рыдания, но поражённый её словами юноша просто не мог поверить услышанному.

— Что ты сказала?! — снова переспросил принц Бэк А и стремительно бросился к её кровати. — Повтори, что ты только что сказала! — настойчиво потребовал он и крепко схватил двоюродную сестру за запястье. — Повтори!

— Я люблю четвёртого принца Ван Со! — всхлипывая, прокричала расстроенная Су, совершенно не глядя на недоверчивого собеседника. По правде говоря, она не смогла бы этого сделать, даже если бы захотела. Слёзы мешали ей рассмотреть даже прижатые к груди собственные колени, не то, что находящегося от неё на расстоянии нескольких чхок кузена. — Я действительно люблю именно его…

— Что? — Бэк А обессилено припал на одно колено на край кровати, усилием воли заставив себя разжать одеревеневшие пальцы и выпустить кисть даже не сопротивлявшейся Хэ Су. — Почему… именно он? — с трудом выдохнул принц, боясь поверить услышанному. — Почему из всех парней ты выбрала именно его? Почему?!

Какое-то время девушка безутешно рыдала, не в силах выдавить из себя ни слова. Теперь ещё один человек знает о её истинных чувствах. Теперь ей будет в два раза сложнее заставить себя отказаться от Со. И почему жизнь настолько несправедлива?

— Почему?! — Эхом мыслей Су отозвался тринадцатый принц, настойчиво требуя ответа.

— Ты когда-нибудь спрашивал себя о том, почему твоё сердце выбрало именно ту, а не иную девушку? — Родственница Мён Хи серьёзно посмотрела на двоюродного брата, усилием воли заставив себя успокоиться. — Ты вообще любил когда-нибудь?

— Любил, -после недолгого молчания неохотно проговорил принц Бэк А, печально потупив взор. — Но речь сейчас не об этом!

— Нет, как раз об этом, — шмыгая носом, возразила Хэ Су и утёрла непослушные слёзы, сбегавшие по её щекам. — Ты задавался когда-нибудь вопросом, почему ты любишь именно её? — Она бросила на собеседника пронзительный взгляд, дожидаясь ответа. Если же её кузен не сможет объяснить своего выбора, то и она не обязана этого делать. Сердцу ведь не прикажешь — и этим всё сказано.

— Потому что только она была достойна этих чувств, — еле слышно прошептал тринадцатый принц и, неторопливо поднявшись с кровати, хмуро направился прочь из комнаты. Ему больше не было смысла здесь оставаться: он узнал всё, что хотел, хоть и полученная информация ему не по нраву. Но что он может сделать? Заставить кузину забыть Со? Бэк А досадливо покачал головой. Нет, как он может, если даже ему не под силу заставить Мён Хи покинуть его сердце. Он не должен быть таким безрассудным. Су тоже человек и в её чувствах к четвёртому принцу нет ничего предосудительного. Ни он сам, ни его кузина намеренно не выбирали, в кого влюбиться. И не им решать, изгонять возлюбленных из своих сердец.

Тринадцатый принц обречённо выдохнул. Что ж, похоже, это действительно воля Небес, раз он не может избежать встреч с четвёртым братом. И раз не только Сан Хи, но и Су так привязана к Со, то больше он не может шарахаться от него как от Предвестника Смерти. Теперь он просто обязан найти с ним общий язык, иначе эти двое просто сведут его с ума. Принц Бэк А тяжело вздохнул и, несильно толкнув дверь, лицом к лицу столкнулся с ошеломлённой Чхэ Рён, тащившей в руках деревянное ведёрко с водой, половую тряпку и веник с совком.

— Ваше… Высочество? — недоверчиво переспросила прислужница и, поспешно поклонившись, торопливо отскочила в сторону, уступая расстроенному Бэк А дорогу. Однако тот даже не удостоил её взглядом и молча удалился. Чхэ Рён бросила недоумённо посмотрела ему вслед, а затем, задумчиво покачав головой, с любопытством заглянула в покои госпожи. Первое, что открылось её взору, так это сидевшая на развороченной постели зарёванная госпожа Су, которая едва заметив её появление, поспешно отвернулась. Чхэ Рён с широко распахнутыми глазами изумлённо застыла на месте, едва не выронив из рук инструменты для уборки.

— Госпожа… что-то случилось? — неуверенно проговорила девушка, когда Хэ Су вновь свернулась калачиком и накрылась скомканным покрывалом. — Госпожа? — Однако та ничего не ответила, явно не желая снова возвращаться к болезненной теме. — Госпожа, с вами всё хорошо? Может позвать лекаря? — осторожно осведомилась неугомонная прислужница и, опустив инструменты на пол, только тогда заметила разбившийся на мелкие осколки чайный сервиз. — Айгу, госпожа! Неужели вы из-за чего-то поссорились с тринадцатым принцем? — предположила она, так и не получив никакого ответа, и сразу же принялась за уборку. — Должно быть, он очень сильно задел ваши чувства, раз вы в таком состоянии. Что же между вами произошло? Должно быть… — без умолка тараторила прислужница, пока Су внезапно не подскочила на постели и не прожгла её предостерегающим взглядом.

— Чхэ Рён! — раздражённо бросила молодая госпожа, стараясь заставить себя сохранить самообладание. — Ничего не говори, пожалуйста! Просто молча уберись здесь и уходи. — Она выжидающе посмотрела на Сороку, пока та слабо не кивнула и вновь не принялась за свои обязанности.

Девушку до такой степени раздирало любопытство, что она досадливо вздыхала и то и дело бросала недоумённые взгляды в сторону молодой госпожи, снова улёгшейся на скомканной постели. Ей никак не давали покоя мысли о том, что же могло произойти между госпожой Су и красавчиком-принцем Бэк А. Должно быть, это всего лишь ссора между двумя влюблёнными, едва слышно хихикнула служанка и тут же принялась тщательней убираться, когда госпожа внезапно пошевелилась. Ещё не хватало попасть под раздачу расстроенной барышни. Интересно, и когда это отношения этих двоих зашли так далеко? Неужели несколько дней назад? Айгу, и почему она узнаёт обо всём последней?! Это всё Су Хён виновата! Не появись эта кумихо тогда так не вовремя, госпожа бы не утратила к ней, Чхэ Рён, доверие. И всё из-за той лисы!

Вот как она теперь узнает, почему и тринадцатый принц, и госпожа Су в таком подавленном состоянии?! Должно быть, Бэк А был слишком настойчив, раз его двоюродная сестрица разгрохала дорогущий чайный сервиз, а потом выдворила его из покоев. Ох, молодая госпожа та ещё плутовка! Так вот, значит, кому всё это время принадлежало её сердце. На лице Чхэ Рён появилась шаловливая улыбка. Теперь понятно, что скрывала госпожа столько времени и вот зачем она ходила тогда в императорскую купальню: полюбоваться на полуобнажённых принцев! Лицо девушки залилось краской, а в глазах заплясал лукавый огонёк. Это ж получается, что она и девятого принца видела, разглядывала его мускулистое тело? Улыбка тут же сползла с губ Чхэ Рён, а в шаловливых глазах отразилось негодование. Да госпожа вообще стыд потеряла! Специально бегать в императорскую купальню и тайком подглядывать за принцами — это ж надо до такого додуматься! И зачем она тогда вмешалась и спасла эту развратницу от хорошей порки? Тогда бы этой кумихо неповадно было предаваться подобным непристойностям. И чего это восьмой принц до сих пор не выдал её за кого-нибудь замуж? Однозначно от этого у неё, Чхэ Рён, проблем бы стало в разы меньше. А то ещё принцесса Ён Хва под страхом смерти заставляет её шпионить за этой ненормальной. И зачем она только ей понадобилась? Ей что, своих забот мало, кроме как следить за всякими развратницами? Не удивительно, что тогда, на Соллаль, эта барышня Хэ Су заигрывала с Кён Хва, подосланным принцессой. По-видимому, Её Высочество знала, чем заманить эту дрянную метёлку в ловушку. Жаль только, что у неё ничего не вышло. Постойте-ка…

Прислужница ошеломлённо замерла, едва не перевернув стоявшее неподалёку ведро с грязной водой. Так получается, принцесса мстила госпоже Су из-за принца Бэк А? От внезапного осознания обескураженная Чхэ Рён чуть не уселась в ведро. Да нет, быть того не может! Поспешно отмахнулась она, стараясь прийти в себя. Что за чушь, благородная принцесса Ён Хва влюбилась в тихого и скромного музыканта-принца Бэк А?! Да быть того не может! Он определённо не в её вкусе. Должно быть, была иная причина, по которой Хэ Су вывела Её Высочество из себя. Чхэ Рён недовольно фыркнула и, бросив полный пренебрежения взгляд в сторону молодой госпожи, испугано отскочила в сторону, внезапно встретившись с её испытывающим взглядом, и едва не уселась в злополучное ведро.

— Ты закончила? — холодно проговорила Хэ Су, не спуская с распоясавшейся Сороки пронизывающего, будто ледяной зимний ветер, взгляда. Её жутко раздражало, с каким презрением на неё смотрела её бывшая служанка. Даже когда она лежала, повернувшись к Сороке спиной, её аж дрожь пробирала от преисполненного отвращения взгляда Чхэ Рён. Вот и что за день сегодня такой?! Почему все так и норовят вывести её из себя? Сначала высокомерная принцесска плюнула ей в душу, потом ещё этот нахальный четвёртый принц появился, затем Мо Ри попал под раздачу. Да ещё эти третий и девятый принцы, так и норовящие полить кого-нибудь ядовитой жижей, как нельзя кстати нарисовались вместе с остальными. Так ладно эти двое, но почему ещё и Бэк А вмешался, решив, что она влюбилась в Ван Ё?! Мало ей было головной боли на сегодня, так ещё двоюродный братец добавил. А теперь ещё Чхэ Рён на неё косо-криво смотрит. Должно быть, до неё уже дошли слухи о произошедшем, вот она и решила, что её госпожа записалась в кисэн. А как же иначе? Откуда тогда такому презрению в её глазах взяться?

— Уходи, — всё так же холодно произнесла молодая госпожа, так и не услышав от побледневшей служанки ни единого слова. — Видеть тебя не желаю! Уходи, — настойчиво потребовала она, всеми силами стараясь не перейти на крик и опять не разрыдаться. Да что же за день сегодня такой неправильный?! Почему все так и норовят плюнуть ей в душу?

— Слу-у-ушаюсь, — слегка заикаясь, протянула Чхэ Рён и, наспех похватав инструменты для уборки и захватив с собой собранные осколки селадона, стрелой вылетела вон из покоев госпожи. Она никогда не видела молодую госпожу Хэ Су в столь скверном настроении. Должно быть, она всё поняла, раз так поспешно выгнала её прочь. Девушка обиженно фыркнула, недовольно поджав губы. Госпожа сама виновата. Нужно, прежде всего, думать головой, а не поддаваться неудержимой страсти, чтобы потом не краснеть из-за своей глупости. Чхэ Рён презрительно хмыкнула и как раз вовремя подняла голову, заставив себя резко затормозить, чтобы не сбить с ног восьмого принца и следовавшего за ним лекаря Ли.

— Простите меня, Ваше Высочество, — виновато опустив голову, пролепетала Чхэ Рён, уступая дорогу. — Я была слишком невнимательна и потому не заметила вас. Простите меня.

— Что с Су? — нетерпеливо выпалил принц Ван Ук, взволнованно уставившись на прислужницу и боясь услышать самое плохое. — Она в порядке?

— Она очень подавлена, — только и смогла выдавить из себя девушка, не смея поднять и глаз на тут же рванувшего в покои молодой госпожи принца. Пожилой лекарь с поседевшей бородкой степенно последовал за ним, словно никуда и не торопился, неся на плече свою неизменную спутницу — лакированную котомку со всем необходимым для оказания первой помощи.

Чхэ Рён бросила недоумённый взгляд вслед удалявшемуся лекарю и поспешно выбежала во двор, стараясь поскорее убраться от покоев крайне странной сегодня госпожи как можно быстрее. А то вдруг она опять наткнётся на ужасающего четвёртого принца и тот вновь заставит её что-нибудь сделать для молодой госпожи. Постойте-ка… Девушка внезапно споткнулась, едва не опрокинув на себя ведро с грязной водой. А Волк каким боком оказался подле барышни Су? Она что, гарем себе завести решила? Почему возле неё последнее время крутится столько принцев? Чхэ Рён раздражённо вздохнула, досадуя, что так и не смогла ничего выяснить, и поспешно бросилась в направлении кухни, нетерпеливо предвкушая, как с пристрастием будет допрашивать подруг, которые уж точно должны знать, что в этом имении вообще происходит. Ведь, как говорится, лучше слуг никто не знает, какие страшные тайны скрывают их хозяева.

Хэ Су неподвижно лежала на кровати, уткнувшись носом в скомканное одеяло. Каждое неосторожное движение поражало её повреждённую ногу резкой болью, из-за чего девушке пришлось вообще не шевелиться. Но даже это не спасало: правая нога по-прежнему напоминала о себе тупой болью. Чего Су только не перепробовала, чтобы избавиться от этих неприятных ощущений или хотя бы сделать их менее ощутимыми: и осторожно прощупывала повреждённый участок, и даже пыталась делать массаж, но тупая боль всё так же упрямо продолжала о себе напоминать. Хэ Су даже пыталась чем-нибудь отвлечься, чтобы не заострять своё внимание на пострадавшей ноге, но и это не особо помогало. Каждый раз, когда она пыталась думать о чём-то отвлечённом, ей в голову настырно лезли мысли о сегодняшнем дне, открывая в душе незажившую рану, от чего боль становилась просто невыносимой.

Девушка никак не могла понять, что с ней в последнее время происходит. После столь внезапного перемещения в прошлое она стала совсем на себя не похожа: откуда-то взялась необычайная чувствительность и желание постоянно плакать из-за чёрствости других. И это было очень подозрительным. Раньше Су считала себя эмоционально устойчивым человеком и редко когда плакала по какому-либо поводу. Она всегда старалась не принимать происходящее близко к сердцу, чтобы не повредить своему здоровью. Девушка полагала, что никакие беды, ссоры и обиды не стоят и капли её душевного здоровья, тогда почему же она должна обращать на них внимание?

Но это было давно, века назад, когда Су ещё была Ким Хе Ран и преспокойно жила в своей эпохе, даже не подозревая, что однажды Всевышнему понадобится отправить её во времена правления Тхэджо Ван Гона, легендарного основателя династии Корё. Теперь же, очутившись в совершенно другой эпохе, о которой знала лишь понаслышке, девушка стала вести себя совершенно иначе. Быть может, предпосылкой этому необычайному путешествию стал её «разрыв» с любимым и трёхмесячная депрессия. Ведь именно тогда она отчаянно жаждала своей смерти, не желая находиться в мире, утратившем для неё всякий смысл. Любовь к одногруппнику Чхве Юн Чжэ в течение нескольких лет была для Хе Ран смыслом жизни. Была тем единственным источником её сил, который заставлял её самосовершенствоваться, с каждым днём становиться всё лучше и лучше для своего возлюбленного. Но когда её сердце было безнадёжно разбито, тогда же иссяк и этот некогда неисчерпаемый источник. Жизнь растеряла все свои краски, выгорев, словно фотография под палящим солнцем. Тогда-то Ким Хе Ран, а теперь уже Хэ Су, и стала чувствительной. Она всё ещё прекрасно помнила, какую боль ей приносил каждый день, совершенно лишённый какого бы то ни было смысла. Но время шло, ни на секунду не замедляя своего неудержимого бега, точно кристально чистая горная река, направлявшая свои хрустальные воды с белоснежных горных вершин в глубокое синее море, постепенно забирая с собой и душевную боль отверженной девушки. Но не успела Су в полной мере насладиться пьянящим вкусом вновь обретённой любви к жизни, как внезапно очутилась в Корё. И, похоже, не только её миссия была главной причиной этого путешествия. Похоже, у Всевышнего были на счёт Хэ Су и другие планы. А вот какие именно, девушка пока что так и не смогла понять.

Су уже свыклась с мыслью о том, что причиной её путешествия в Корё стала забота о страждущем под гнётом ненасытных правителей народе. Но только это было основной причиной или же есть ещё что-то, о чём она не знает? Су раньше об этом как-то и не задумывалась. Ей было удобнее принять чужую версию происходящего, чем самой искать ответ на бесчисленное количество не самых лёгких вопросов. Но теперь, лёжа в своей комнате в тишине и тщетно пытаясь заглушить боль в ноге, девушка наконец-то позволила себе задуматься об истинной причине своего пребывания в любимой эпохе. Ещё с детства её привлекало всё, что так или иначе было связано с Корё. Хэ Су любила смотреть исторические дорамы, повествовавшие о той далёкой эпохе, слушать написанные в те времена песни и музыку, читать труды тех времён или же повествовавшие о тех временах. Но до этого момента девушка даже не задумывалась о том, откуда у неё такая тяга ко всему корёскому. Быть может, Всевышний ещё с самого её рождения постепенно готовил её к этому судьбоносному путешествию. Но тогда почему Он не позволил ей родиться во времена Корё, по какой причине Он перебросил её из Кэсона ХХІ века в Сонгак Х века? В чём был смысл этой задумки? Не в том ли, чтобы узрев истинное различие совершенно непохожих эпох, она, Су, вновь вернула себе радость жизни? Чтобы, наконец, поняла, что были времена, когда людям жилось гораздо сложнее, чем ей сейчас, а человеческая жизнь стоила дешевле медного цяня. Девушка тяжело вздохнула. И почему она раньше об этом не подумала? Быть может, именно поэтому в её новой жизни столько много трудностей. Скорее всего, именно по этой причине она сейчас так страдает. Тогда… Тогда если она не начнёт с диким остервенением цепляться за свою жизнь, станет ещё хуже. Кто знает, быть может, принцесса Ён Хва настолько взъестся на неё из-за заступничества четвёртого принца, что даже не погнушается подмешать ей яд в еду. Хэ Су решительно мотнула головой, отгоняя мрачные мысли. Нет, так дело не пойдёт. Она должна следить за своим здоровьем и больше не позволить никаким невзгодам выбивать землю из-под её ног. Ведь если нервные срывы, ставшие частыми гостями за последние несколько дней, будут и дальше продолжаться, то в скором времени Су либо умом тронется, либо, чего доброго, загонит себя в могилу. Чего-чего, но вот лишаться рассудка, а тем более помирать ей сейчас никак не хотелось. Она должна взять себя в руки и больше не расстраиваться по пустякам. Да, это единственно правильное решение.

Девушка осторожно приподнялась на локтях и принялась снимать с ног шёлковые ккотсин. Сейчас ей нужно хорошенько отдохнуть и набраться сил, а спать в обуви — это уже слишком. Хэ Су небрежно бросила свои туфельки на пол и, поморщившись от боли в ноге, принялась вытягивать из-под себя скомканное покрывало. Наконец справившись и с этим, она повесила шёлковое нежно-лиловое покрывало на спинку кровати, а затем укуталась в мягкое одеяло и смежила веки, пытаясь полностью отстраниться от внешнего мира и погрузиться в целебный сон. Однако только Су закрыла глаза, как двери в её покои резко распахнулись — и в дверном проёме появился перепуганный принц Ван Ук.

— Су, с тобой всё в порядке? — с порога бросил он, тяжело дыша, и сразу же кинулся к кровати родственницы.

— Да, со мной всё хорошо, — проговорила девушка, приподнимаясь на локтях, и удивлённо посмотрела на взъерошенного посетителя.

— Как твоя нога, не болит? — продолжал свои расспросы взволнованный восьмой принц и, серьёзно посмотрев на собеседницу, тяжело опустился на край её постели. — Мо Ри сказал, что ты подвернула ногу, когда расстроенной убегала от него.

— Вот как? — еле слышно пробормотала Хэ Су, мысленно благодаря преданного охранника за то, что избавил её от лишних проблем. — Нога всё ещё болит и начала понемногу отекать, — чуть громче добавила она, чтобы принц Ук всё-таки её услышал. — Думаю, осмотр лекаря был бы как раз кстати.

— Не волнуйся, я как раз его привёл, — со слабой улыбкой заверил её он и сразу же повернулся к распахнутой двери. — Лекарь Ли, проходите, пожалуйста, — обратился Ван Ук к только что появившемуся в дверном проёме пожилому мужчине, сделав приглашающий жест рукой.

Ли Су Ро коротко кивнул в знак благодарности и неспешно направился к столу, попутно снимая с плеч свою лакированную котомку. Поставив её на край стола, он всё так же неспешно открыл тяжёлую крышку, а затем перевёл заинтересованный взгляд на молодую госпожу, всё это время с любопытством наблюдавшую за его действиями.

— Могу я осмотреть вашу ногу? — совершенно спокойным будничным тоном проговорил лекарь и ещё раз заглянул в свою котомку, будто проверяя, всё ли необходимое на месте.

— Конечно, — коротко кивнула Су и, откинув одеяло с правой ноги, принялась осторожно закатывать до колена белоснежную штанину, позволяя пожилому мужчине осмотреть свою слегка припухлую голень. Лекарь Ли неторопливо приблизился к кровати своей пациентки и начал внимательно осматривать пострадавшую ногу девушки. Хэ Су слегка поморщилась, когда прохладные пальцы доктора коснулись её кожи. Пожилой мужчина был настолько сосредоточен, будто ничего вокруг и не замечал, кроме её припухлой голени. Девушке даже показалось, что он мог бы стать образцом спокойствия и умиротворённости. Его голос, манера держать себя и размеренные движения говорили о том, то уже ничто не способно в этом мире вывести этого бесстрастного старичка из себя. На своём веку он наверняка немало повидал и оттого привык уже ничему не удивляться. Да и то правда, что здесь удивительного — молодая госпожа подвернула ногу? Это же не какая-нибудь ужасающая травма, которая даже самого уверенного в своих силах доктора заставила бы волноваться.

— Так больно? — спокойно проговорил лекарь, с некоторым усилием надавив на припухлость.

— Да, — болезненно поморщилась Су, стараясь не вскрикнуть, и плотно сжала губы.

— А так? — пожилой мужчина с поредевшей седой бородкой прощупал весь припухлый участок, время от времени с усилием надавливая на определённые участки. Молодая госпожа резко кивнула, стараясь не застонать от боли. Лекарь Су Ро задумчиво хмыкнул и, переведя спокойный, ничего не выражающий взгляд на восьмого принца, добавил: — Ваше Высочество, распорядитесь, чтобы кто-нибудь из слуг принёс мне таз с холодной водой и льняное полотенце. И ещё, мне понадобится бумага и кисть, — проговорил он вслед метнувшемуся к двери принцу. Тот утвердительно хмыкнул и стремительно вышел на улицу.

— Молодая госпожа, позвольте мне проверить ваш пульс, — таким же спокойным голосом, будто ничего серьёзного не произошло, проговорил пожилой мужчина. Хэ Су поудобнее улеглась на кровати и протянула ему левую руку. Прохладные пальцы лекаря снова заставили её невольно вздрогнуть, однако Ли Су Ро, казалось, этого совершенно не заметил. Он лишь прикрыл глаза, принявшись тщательно прощупывать тремя пальцами пульс. — Вы совсем не следите за своим здоровьем, — с едва различимой укоризной проговорил лекарь после недолгого молчания. — С прошлого моего визита в работе вашего сердца произошли некоторые отклонения, а ваше душевное состояние значительно ухудшилось. Если вы не начнёте заботиться о себе, то со временем даже лучшие лекари не смогут вам помочь.

— Неужели всё настолько плохо? — Су взволновано посмотрела на собеседника, старясь убедиться в том, что она не ослышалась.

— Пока ещё не всё потеряно, — слабо покачал головой Ли Су Ро. — Однако у всего есть свои пределы. И если вы и дальше будете так же настырно призывать смерть, то Ангел Смерти обязательно придёт по вашу душу.

— Ангел Смерти? — удивлённо моргнула девушка, похолодев от внезапного осознания. — Я… скоро умру?

— Нет, — тепло улыбнувшись, отрицательно покачал головой пожилой мужчина. — Если только сами не призовёте смерть. Вам следует для начала попить мимозового чая с листьями лотоса и мёдом, чтобы успокоить смятённую душу, и самое главное, найти для себя отдушину, которая надёжно будет держать вас в этом мире. Ведь если ваша душа и дальше будет стремиться в мир смерти, то она в скором времени действительно сможет пересечь границу. — Лекарь Ли серьёзно посмотрел на свою пациентку. — Госпожа, не стремитесь раньше положенного вам срока войти в загробный мир. Небеса не для того даровали вам жизнь, чтобы вы так просто от неё отказывались. — Он осторожно опустился на край постели Су, в его глазах отразилась печаль. — Послушайте старого человека, не губите свою жизнь понапрасну. Быть может, вам суждено стать великой женщиной (возможно даже императрицей), а вы без сожаления отказываетесь от дарованной вам жизни. Подумайте над моими словами. — Доктор вновь неторопливо поднялся и размеренным шагом направился к своей котомке, словно вспомнив о чём-то важном.

Хэ Су, не в силах вымолвить и слова, тоскливо посмотрела ему вслед. Неужели её состояние настолько ужасно, что она может даже умереть? От подобной мысли по позвоночнику девушки пробежал неприятный холодок, заставив невольно вздрогнуть. Неужели она была настолько безрассудной, что даже приблизила свою душу к границе между жизнью и смертью? Нет, она не должна позволить себе так быстро покинуть любимую эпоху, оказаться в которой мечтала с самого детства. Иначе это будет лишь безумное расточительство щедро дарованного ей времени. Всевышний милосердно забросил её в столь желанное для неё Корё, а она, глупышка, так безрассудно отрекается от драгоценного дара — жизни. Девушка крепко зажмурилась, стараясь подавить вновь открывшуюся в душе невидимую рану, которую она так упорно игнорировала столько дней. Ей больше не следует всеми силами цепляться за прошлое, иначе она погубит себя. Су должна смириться с тем, что больше не сможет вернуться в родную эпоху, и поскорее позволить себе прочно укорениться в новом мире. Иначе она несознательно загонит себя в могилу.

Теперь для молодой госпожи, гостьи из далёкой эпохи, стало совершенно ясным, чем для неё обернулось внезапное расставание со своим миром. Всё это время её душа отчаянно стремилась вернуться в ХХІ век, и все её безрезультатные потуги выливались в постоянные эмоциональные срывы хозяйки и ухудшение её общего состояния. Если так и дальше будет продолжаться, то Хэ Су расстанется с жизнью и потеряется в безграничном небытии, так и не найдя способ вернуться домой. Но разве она может позволить этому произойти? Всевышний милостиво позволил ей обрести новую жизнь, а она так безрассудно отказывается от этого бесценного дара. Су следует отпустить прошлое и позволить себе жить настоящим, иначе она бесцельно растратит драгоценное время. Девушка решительно сжала кулаки. Она непременно должна задержаться в этом мире ровно на столько, сколько ей будет позволено. И не важно, что это будет невыносимо сложно. Хэ Су не одна. У неё есть преданные друзья, с помощью которых она справится со всеми неприятностями. У неё есть тот человек, который заставляет её сердце биться сильнее, возвращая ему тягу к жизни. Если она действительно хочет прожить счастливую жизнь, то непременно должна позволить себе любить. Четвёртый принц не похож на того, кого интересует исключительно её тело. А если она действительно в нём не ошиблась, то он не из тех, кто станет бессовестно играть её чувствами, а затем, вдоволь наигравшись, не колеблясь забудет её. И какой бы нереальной не казалась Су её любовь к будущему Кванджону, она должна дать ей шанс на существование. И не важно, к чему это приведёт. Она должна жить так, словно этот день — её последний. Иначе она никогда так и не станет счастливой.

Внезапно скрипнула дверь, а затем послышались торопливые шаги, отвлекая молодую госпожу от её раздумий. Девушка нехотя распахнула глаза и недоумённо воззрилась на нарушителей её покоя. Первой, кого она заметила, оказалась Ок Ран, облачённая в тёмно-коричневую чанъю и грубую выцветшего персикового цвета чхиму. Служанка почтительно склонила голову и, поставив медный таз с водой на стол и оставив подле него полотенце, снова склонила голову перед вошедшим за ней восьмым принцем и поспешно покинула покои Хэ Су.

— Что-нибудь ещё потребуется? — обеспокоенно осведомился Ван Ук, неотрывно глядя на лекаря Ли Су Ро, смачивавшего полотенце в холодной воде.

— Пока ничего, — совершенно спокойным голосом ответил тот и, неторопливо взяв свободной рукой из котомки моток конопляной ткани и ножницы, размеренным шагом направился к кровати своей пациентки. Также неспешно опустившись на край постели молодой госпожи, он отвернул край шёлкового одеяла и принялся обматывать ногу девушки влажным полотенцем, попутно закрепляя его конопляной повязкой. — Вы должны пролежать с этим компрессом не менее двадцати минут, а затем накладывать его каждые два часа в течение всего дня, пока припухлость полностью не сойдёт. — Су утвердительно кивнула, невольно морщась от неприятного холодка, распространявшегося по ноге от влажного полотенца, а пожилой мужчина повернулся к восьмому принцу Ван Уку. — Ваше Высочество, вы должны поручить кому-то из слуг следить за тем, чтобы холодный компресс менялся каждые два часа, а молодая госпожа пребывала в покое не менее двух дней, избегая резких движений. — Он серьёзно посмотрел на Ука. — Запомните, если не соблюдать эти простые требования, ваша воспитанница может ещё больше растянуть мышцы ноги — и тогда процесс восстановления займёт гораздо больше времени.

— Я учту все ваши предписания, — облегчённо выдохнул Ван Ук, радуясь известию о том, что здоровью Су больше ничего не угрожает.

— Да, позаботьтесь об этом, — согласно кивнул лекарь, вновь направляясь к столу. — Молодая госпожа не из тех, кто неукоснительно будет следовать правилам. — Он неодобрительно покачал головой. — Прошлый раз я говорил, чтобы она подольше поспала и постаралась избегать сильных душевных потрясений, но она меня не послушалась. Из-за чего её душевное состояние ещё больше ухудшилось. — Ли Су Ро серьёзно посмотрел в глаза восьмому принцу, стараясь убедиться в том, что тот его внимательно слушает. — Если так и дальше будет продолжаться, боюсь, в скором времени вы её потеряете.

— О чём вы… господин лекарь? — недоверчиво осведомился принц, судорожно схватив собеседника за широкий рукав простенького турумаги. — Неужели всё настолько плохо? — В глазах Ука отразился испуг. Он боялся даже мысли о том, что та, кто смог подарить ему радость, может вскоре покинуть этот мир, оставив его на произвол судьбы. — Скажите, что я должен сделать, чтобы сохранить ей жизнь? Я заплачу любую цену, — поспешно выпалил он, с мольбой и надеждой взирая на старого лекаря.

— Увы, здесь вы и я абсолютно бессильны, — медленно покачал головой пожилой мужчина, отчего в глазах восьмого принца отразился неподдельный ужас. — Молодая госпожа должна сама найти смысл жизни, чтобы оставаться в этом мире ровно столько, сколько ей отмерено Небесами. Её душевная тоска настолько сильна, что если ничего не предпринять, она утащит вашу воспитанницу за черту — и ни один лекарь в мире ничем не сможет ей помочь.

— Это… так?.. — задыхаясь от волнения, с трудом выдавил из себя побледневший принц Ван Ук. Его лоб покрыла испарина, отчего чёлка намокла и слиплась.

— Я всего лишь сказал вам правду, — бесстрастным голосом ответил лекарь Ли Су Ро, вновь обращая всё своё внимание на содержимое стоявшей на столе котомки. — А вы уж решайте, что со всем этим делать… И кстати, — он снова обратил свой спокойный взор на ошеломлённого принца, — подайте мне бумагу и кисть с тушью. Я запишу рецепт чая для госпожи, который поможет успокоить её смятённую душу.

— Сейчас, — кивнул Ван Ук и поспешно бросился к платяному шкафу, расписанному жёлтыми и розовыми хризантемами, где, как он знал, у его родственницы хранилось всё необходимое. Поспешно достав оттуда бумагу и письменные принадлежности, он поставил всё на стол и, вручив пожилому лекарю кисть в руки, принялся тщательно растирать тушь. Тот слегка удивлённо посмотрел на обеспокоенного восьмого принца, а затем обмакнул кисть в тушь и сосредоточенно принялся писать что-то на листе бумаги. Закончив, он протянул написанное заметно погрустневшему Ван Уку.

— Проследите, чтобы госпожа принимала его за час до сна в течение двух дней и соблюдала строгий постельный режим. Через два дня я снова навещу её. А теперь, если больше нет распоряжений, я пойду, — он обратил вопросительный взгляд на принца, но тот будто онемел. Его руки едва заметно дрожали, а ничего не выражавший взгляд был прикован к испещрённому надписями листу. Так и не услышав ничего в ответ, лекарь неспешно принялся собирать свои вещи обратно в котомку.

— Господин лекарь, — взволнованно позвала Хэ Су, когда пожилой мужчина уже собрался покинуть её покои. — Не могли бы вы навестить и моего личного охранника? По моей вине он повредил колено, — виновато опустив глаза, добавила она, не в силах выдержать спокойный взгляд Ли Су Ро.

— Хорошо, — согласно кивнул тот, поправляя на плече ремень котомки. — Только объясните мне, как я могу его найти.

— Принц, — Су обратилась к всё ещё пребывавшему в прострации Ван Уку. — Ваше Высочество! — настойчиво позвала она, но тот так и не ответил, будто не слыша её вовсе. — Что с ним? — девушка недоумённо посмотрела на лекаря.

— Всего лишь лёгкое душевное потрясение, — небрежно пожал плечами тот. — Ему тоже стоит попить успокоительного чая из мимоз и листьев лотоса — и всё как рукой снимет.

Молодая госпожа глубоко вздохнула и позвала ещё более настойчиво:

— Принц Ук! Если вы сейчас же не проводите господина лекаря к Мо Ри, я сделаю это сама!

— Я попрошу служанку показать вам путь, — сразу же очнулся, будто бы от тревожного сна, восьмой принц и, положив рецепт чая на стол, подошёл к пожилому мужчине. — Пойдёмте, лекарь Ли, — он сделал приглашающий жест в сторону двери и первым вышел из покоев своей родственницы. Лекарь Ли Су Ро лишь слабо кивнул и степенно последовал за ним, плотно закрыв за собой дверь.

Как только их шаги полностью стихли, Хэ Су облегчённо выдохнула и, снова поудобнее умостившись на постели, закрыла глаза и погрузилась в свои так небрежно прерванные мысли. И зачем этому пожилому лекарю понадобилось обо всём рассказывать восьмому принцу?! Айгу, он же совершенно не заботится о её душевном здоровье! Теперь принц Ван Ук ей весь мозг проест своими причитаниями и наставлениями, чтобы она была более внимательна к своему здоровью. А то будто она сама не знает, чем ей могут грозить постоянные нервные срывы. Она и так слишком большой вред причинила своей душе постоянными метаниями и подсознательной тоске за родной эпохой, что такими темпами и помереть недолго. А тут ещё восьмой принц будет день и ночь дежурить у её постели, как надзиратель, постоянно доставая её своими нравоучениями. И сам же делать ничего не будет, и ей не даст заняться ничем полезным. Су уж точно этого не вынесет, да и спать двое суток уж тем более не сможет, время от времени просыпаясь лишь для того, чтобы попить чая, поесть, сменить повязку или же сходить в уборную. Да она же точно свихнётся от подобного режима дня! У неё только появилась чудесная возможность засесть в библиотеке восьмого принца, посвятив себя лишь поиском книг по медицине — и она не может просто взять и упустить этот шанс. Теперь самое главное, чтобы Ван Ук на это согласился, а то снова начнёт выносить ей мозг, что она себя не бережёт. Хотя, она же будет искать трактаты по медицине, а это должно стать весомым аргументом для принца. И ему совсем не обязательно знать, что эти книги нужны ей для того, чтобы помочь Мён Хи, пусть думает, что в них она ищет смысл жизни. Так будет намного проще и ему, и ей.

Молодая госпожа сладко зевнула и начала незаметно для себя погружаться в сон, как двери в её покои снова распахнулись и на пороге появился только что упомянутый восьмой принц, ещё более всклокоченный, чем прежде.

— Су, как ты себя чувствуешь? — с порога начал он, поспешно закрыв за собой дверь, и торопливо направился к её постели. — Тебе уже лучше?

— Я пытаюсь заснуть, разве вы не видите? — сонно пробурчала девушка, всеми силами стараясь избежать утомительных расспросов и нравоучений. — Лекарь Ли сказал, что мне нужно отдыхать. Давайте поговорим об этом позже.

— Су, я не могу ждать так долго, — настойчиво проговорил принц Ван Ук и тяжело опустился на край её постели. — Ты должна рассказать мне всё, что с тобой произошло за последнее время. Почему у тебя такое ужасное состояние духа?

— Давайте поговорим об этом в другой раз, — снова пробубнила Хэ Су, не открывая глаз. — Я ужасно хочу спать.

— Су, пойми, я должен знать, что с тобой, чтобы суметь тебе помочь, — продолжал настаивать на своём принц и крепко сжал её руку в своих ладонях. — Скажи, это как-то связано с Со?

— Причём здесь четвёртый принц? — недовольно буркнула его собеседница и поспешно высвободив из его хватки левую руку, сразу же запрятала её под одеяло. — Он здесь совершенно не причём.

 — Но разве не по его вине тебя одолевали дурные сны после Соллаля? — устало вздохнул Ван Ук, стараясь успокоить свою разбушевавшуюся совесть. Ах, если бы он тогда вовремя подоспел, ничего бы этого не случилось: Су не пришлось бы лицезреть убийство и её не одолевали бы кошмары.

— Вы про ту ночь в лесу? — недовольно поморщилась девушка, не желая ворошить прошлое.

— Да, — коротко кивнул Ук, не сводя с неё глаз.

— Я сама виновата, что погналась за тем шутом и попала в ловушку, — сонно пробормотала она и повернулась на другой бок, спиной к собеседнику, стараясь таким способом заставить назойливого принца оставить её в покое. — И принц Со здесь совершенно не причём. Он спас мне жизнь, за что я ему очень благодарна.

— Как ты оказалась в том лесу? — никак не желал униматься непонятливый принц Ван Ук. — Зачем ты туда пошла?

— Ваше Высочество, — Хэ Су вновь повернулась к восьмому принцу лицом и внимательно на него посмотрела, — вы действительно хотите, чтобы меня снова начали мучить кошмары?

— Нет, я не это имел в виду, — наконец сообразил Ук и обеспокоенно посмотрел на собеседницу. — Я просто хотел узнать причину твоей душевной тоски.

— Тогда не доставайте меня подобными расспросами перед сном, — недовольно буркнула девушка, закрывая глаза. — Лекарь Ли сказал, что мне нужен покой. Поэтому, будьте так добры, обеспечьте мне его хотя бы до завтрашнего утра.

— Хорошо, — наконец сдался настырный принц и устало выдохнул, поднимаясь с кровати. — Я позову служанку, чтобы она меняла тебе повязки и следила за твоим самочувствием.

— Ладно, — устало хмыкнула Хэ Су и, вновь повернувшись к назойливому собеседнику спиной, начала проваливаться в сон.

Су Хён тихо всхлипывала, украдкой наблюдая, как лекарь Ли Су Ро обследует пострадавшее колено Мо Ри. Она никогда не думала, что будет так беспокоиться о каком-то надоедливом ухажёре. Её всегда жутко раздражало его присутствие и те знаки внимания, которые он ей оказывал всё это время. Но это было раньше. Казалось, это было давным-давно, годы назад, когда она совершенно не знала его. За последние несколько дней с преображением госпожи Хэ Су изменилось и отношение Су Хён к Мо Ри. С каждым новым днём личный охранник молодой госпожи заставлял Су Хён смотреть на него иначе. Он больше не казался ей пустоголовым чудаком, у которого, кроме красивой внешности и умения интересно рассказывать истории, больше ничего и нет. Каждый новый день этот парень открывался Су Хён с новой стороны. Он был не таким уж и пустоголовым, как она привыкла думать, а очень даже сообразительным. Даже молодая госпожа Су это заметила. Она сказала, что он довольно смышлёный. Поначалу девушка не придавала этому особого значения, считая, что госпожа всего лишь льстит его самолюбию, однако за время общения с Мо Ри она действительно стала замечать, что он не так прост, как казалось.

Мо Ри действительно не был глупцом и самовлюблённым задирой. Он оказался очень чутким и внимательным парнем, который кроме себя самого замечает и остальных. За всё время знакомства с Су Хён, он ни разу не причинил ей боль, а даже наоборот всегда пытался утешить. Только вот ей, глупышке, не нужно было его утешение. Она всегда считала себя сильной и способной самостоятельно справиться со своими проблемами. Да ещё мечтала, чтобы Мо Ри поскорее куда-нибудь делся, только бы не докучал ей. Глупышка. На неё вот уже три года с завистью смотрят все молоденькие прислужницы, живущие в имении восьмого принца, только из-за того, что она не приложила никаких усилий, чтобы завоевать такого завидного парня как Мо Ри. А они только тем и занимаются, что пытаются привлечь его внимание, да вот только всё без толку. Су Хён же об этом и знать ничего не хотела. Ей было всё равно, что её тайком ненавидят другие девушки только потому, что этот назойливый мальчишка кроме неё никого не замечает. Су Хён тогда было всё безразлично. Она не видела никого и ничего за своей болью. Её волновало лишь то, что молодая госпожа отвернулась от неё и стала относиться к ней как к самому злейшему врагу. Эта боль настолько пленила девушку, что в ней, казалось, захлебнулось всё очарование жизни. Но Су Хён не сдавалась. Она боролась со всеми невзгодами, что выпали на её долю, в том числе и с докучливым Мо Ри. Ей никогда не было плохо рядом с ним, просто она очень боялась, что если подпустит его к себе слишком близко, то он непременно причинит ей боль.

Су Хён до жути боялась предательства. Именно по этой причине она вот уже три года никого не подпускала к себе слишком близко. У неё даже подруг здесь, в резиденции принца Ван Ука, никогда не было. Она старалась со всеми поддерживать хорошие отношения, однако никому по-настоящему не доверяла. Поначалу Су Хён даже не поверила в то, что её молодая госпожа Хэ Су изменилась. Однако, понаблюдав за ней какое-то время, девушка поняла, что совершенно не знает этого человека. Госпожой Су словно овладел добрый дух, который стал вести её по совершенно иному пути. И это подарило Су Хён надежду. Ей было радостно думать о том, что молодая госпожа изменилась, стала более вдумчивой и внимательной к окружающим. Она даже назвала её, простую служанку, своим другом. И Мо Ри тоже. Госпожа Хэ Су сказала, что и он — её друг. И раз даже сама госпожа оказала ему столь высокое доверие, то и она, Су Хён, может довериться ему. Она была в этом полностью уверена.

Девушка в очередной раз сдавленно всхлипнула, зажимая себе рот ладонью, чтобы ненароком никто не услышал её рыданий. По её щекам неудержимым потоком струились слёзы, а в груди бушевало неугасимое пламя. Су Хён казалось, что эта нестерпимая боль, поразившая всё её существо, окончательно уничтожит её, если здоровью Мо Ри грозит хоть малейшая опасность. Раньше девушку это совершенно не беспокоило. Она только и мечтала о том, как бы поскорее избавиться от надоедливого мальчишки. Но теперь, когда она узнала что он за человек, увидела, насколько он предан молодой госпоже, Су Хён больше не могла оставаться к нему равнодушной. Мо Ри всегда заботился о ней, а она ничего, совершенно ничего не сделала для него. И теперь ему плохо, а она даже не знает, как ему помочь, как избавить от той боли, что поразила его. Однако девушка знала точно: она готова дежурить у постели Мо Ри денно и нощно, только бы знать, что с ним всё в порядке, что его здоровью ничего не угрожает. Она будет заботиться о нём столько, сколько потребуется, только бы снова увидеть его очаровательную улыбку, услышать его заразительный смех и ощутить его мимолётное прикосновение к своей руке.

Какой же чёрствой она была всё это время! Мо Ри столько сделал для неё, а она лишь снова и снова причиняла ему боль, отвергая его чувства. До чего же она была с ним жестока! И вот теперь, когда здоровье Мо Ри в опасности и пока неизвестно, сможет ли он вообще оправиться после неудачного падения и вернуться к нормальной жизни, она должна быть рядом с ним. Теперь Су Хён поняла, насколько ей дорог этот докучливый мальчишка.

У неё до сих пор не уходило из головы то, каким слабым и беззащитным он показался ей сегодня, когда она с лекарем Ли возвращалась к молодой госпоже. Мо Ри едва стоял на ногах, поддерживаемый двумя крепкими парнями, слугами Его Высочества. Су Хён не могла видеть его таким. Это причиняло ей ужасную боль. Хоть восьмой принц и уверял её в том, что с Мо Ри ничего страшного не произошло и что он скоро поправится, но она очень боялась, что это не так. Какая-то частичка Су Хён очень хотела верить утешительным словам Его Высочества, но в то же время девушка очень боялась, что с её докучливым ухажёром могло случиться что-то непоправимое. Она даже должна была на время забыть о своей дорогой госпоже, ведь о ней есть кому позаботиться, а о Мо Ри может никто и не вспомнить. И чтобы этого не произошло, она должна быть рядом с ним. Да, должна. Иначе…

— Дочка, помоги мне подняться, — раздался спокойный голос пожилого лекаря, отвлекая Су Хён от невесёлых мыслей. Она недоумённо воззрилась на протянувшего к ней руку старичка и тут же поспешила помочь ему подняться с расстеленной на полу постели Мо Ри.

По причине того, что Мо Ри не был знатного происхождения, его кровать также была самой обыкновенной. Да и назвать её кроватью, по правде говоря, довольно сложно. Всего лишь тюфяк, набитый соломой, конопляное одеяло да деревянный брусок вместо подушки — вот и вся постель. Это только благородным господам позволено опочивать на деревянных резных кроватях, а простолюдины вынуждены спать на чём придётся.

— Лекарь Ли, как он? — надтреснутым голосом проговорила Су Хён, с трудом сдерживая слёзы, и преисполненными надежды глазами неотрывно смотрела на пожилого мужчину. — С ним же всё будет хорошо, правда?

— Не волнуйся, дочка, его ушиб не серьёзен, — успокаивающим тоном проговорил он и, сочувственно сжав её плечо, отвёл на некоторое расстояние от расстеленной на полу постели своего пациента. — Мо Ри всего лишь нужен покой и правильное лечение. Я дал ему сонного порошка, чтобы он побыстрее смог восстановить свои силы и стать менее чувствительным к боли, — на мгновение Ли Су Ро умолк, подбирая нужные слова. — В отличие от незначительного недуга госпожи Су, его ушиб более серьёзен — и тут с одними травами да мазями не справишься. Ему поможет только акупунктура, — проговорил он, досадливо покачав головой. — Но, к сожалению, я не сведущ в этой области. Поэтому тебе следует обратиться к более искусному мастеру. — Лекарь пристально посмотрел в глаза собеседницы, будто проверяя, внимательно ли она слушает его. — Тебе следует отыскать Ан Хи Бона. Он, насколько мне известно, мастер своего дела. Талантливее акупунктурщика не сыщешь и во всём Корё! — Лекарь Ли Су Ро восторженно воздел руки к небу, тем самым подтверждая свою уверенность в превосходных лекарских способностях сотоварища.

— Лекарь Ан Хи Бон? — недоверчиво осведомилась Су Хён, ещё раз проверяя, правильно ли она запомнила имя.

— Да, он самый, — согласно кивнул Су Ро, поглаживая свою поредевшую бородку. — Он намного моложе меня, но своё дело хорошо знает. Ты можешь найти его скромную хижину на горе Ёнсу, что на юге столицы, — любезно пояснил он, отвечая на молчаливый вопрос собеседницы. — Хи Бон — отшельник, любит спокойную и размеренную жизнь, но в помощи нуждающемуся никогда не откажет. Если его поуговаривать немного, он даже на месяцок согласится перебраться в резиденцию Его Высочества.

— А почему… на месяц? — с запинкой переспросила девушка, боясь услышать самое плохое. — Неужели всё настолько серьёзно?

— Поверь, дочка, Ан Хи Бон — мастер своего дела, — наставительно поднял палец пожилой лекарь. — Лечение ушиба колена благодаря его умениям может занять гораздо меньше времени, чем одними травами. А теперь потрудись немного, — он серьёзно посмотрел на собеседницу, вновь одевая маску бесстрастности. — Принеси льняное полотенце и холодной воды. Это поможет снять отёк и уменьшить боль. И поторопись — нельзя терять много времени, — спокойно предупредил он и, повернувшись к ошеломлённой Су Хён спиной, мерным шагом направился к столу. Взяв кисть и бумагу, лекарь Ли Су Ро принялся что-то старательно писать.

Девушка бросила быстрый взгляд на свернувшегося на постели калачиком и мирно спавшего Мо Ри и поспешно кинулась исполнять поручение лекаря. Первым делом она решила направиться на кухню, ведь там постоянно стояли в углу две большие бочки с чистой холодной водой, а также без труда можно было найти чистое полотенце. Чтобы не терять понапрасну время, Су Хён стрелой помчалась через весь двор и за одним из поворотом чуть не сшибла с ног Чхэ Рён, оживлённо спорившую о чём-то с девушкой постарше. Но торопившейся Су Хён не было до этого никакого дела. Самое главное сейчас — помочь Мо Ри, а остальное не важно.

— Эй, смотри куда летишь! — возмущённо бросила Чхэ Рён, с трудом удерживая равновесие после столкновения с пронёсшейся мимо неё, словно вихрь Су Хён. Однако та даже не обернулась, неуклонно продолжая двигаться к своей цели. — Вот же метёлка дрянная, — зло бросила девушка, брезгливо отряхивая с одежды несуществующую пыль. — Носится здесь как ошпаренная курица, небось за чем-то для своей бесстыжей госпожи побежала.

— И всё-таки я не верю, что госпожа Су на такое способна, — возразила её собеседница, пропустив издёвки мимо ушей. — За последние несколько дней она очень изменилась. И даже попросила прощения у Пан Уль и остальных прислужниц за свою резкость и жестокость, — доверительно понизила голос она, словно опасаясь, что её могут услышать.

— Бо Дыль, — возмущённо воззрилась на неё Чхэ Рён, досадуя на её неосведомлённость. — Ты же служишь здесь не первый год и должна понимать, что люди ни с того ни с сего так внезапно не меняются. Госпожа наверняка что-то скрывает, вот и старается быть такой добренькой, чтобы никто ничего не прознал о её порочной натуре, — с упрёком бросила она, досадливо взмахнув руками. — Я служу ей вот уже третий год с того самого момента, как госпожа Хэ привела её сюда. Как ты думаешь, мне ли не знать, какова она на самом деле?

— Чхэ Рён, — досадливо поджала губы её собеседница. — Хоть ты и служишь здесь несколько лет, но ничего так и не поняла.

— Это чего ещё я не поняла?! — возмущённо подбоченилась та, с вызовом глядя на Бо Дыль. — Я здесь уже достаточно давно, чтобы выучить абсолютно все правила этого дома.

— Разве? — скептически приподняла бровь её подруга, не желая сдаваться. — Тогда тебе должно быть хорошо известно, что прилежные прислужницы не должны сплетничать о своих господах. Потому что добром это не кончится, — она строго посмотрела на собеседницу и молча направилась в сторону склада, сердито поправив зажатое под мышкой лукошко для риса.

— Да кто этого сейчас придерживается?! — раздражённо бросила ей в след Чхэ Рён и гордой поступью направилась в сторону кухни. — Не пойман — не вор. Можно подумать, ты настолько свята, что никогда ни о ком не сплетничала. Тоже мне бодхисаттва нашлась, — презрительно фыркнула она, досадливо пнув ногой так некстати попавшийся ей на пути камень. — Ну и ладно. Пойду поделюсь новостями с теми, кто не настолько скучный, как ты, — раздражённо буркнула себе под нос девушка и, приблизившись к нужному ханоку, резко дёрнула за кольца двустворчатые двери, распахивая их настежь, и радостно прокричала с порога: — Девчата, вы ведь уже слышали, что сегодня было? Вы не поверите, столько всего произошло, а вы до сих пор ничего не знаете!

— Ты о чём? — с пренебрежением посмотрела на неё Юн А, служанка принцессы Ён Хвы, нехотя отрываясь от своего занятия. Она как раз выбирала спелую хурму для принцессы и внезапное появление Чхэ Рён, поднявшей в кухне такой гвалт, словно произошло нечто невероятное, её нисколько не заботило. Прислужница Её Высочества затеяла этот разговор лишь для того, чтобы поставить на место надоедливую выскочку. Чтобы впредь не мнила себя всезнающей шаманкой.

Другие же девушки, работавшие на кухне, как по команде притихли и с интересом воззрились на пришелицу. Всё-таки свежие сплетни гораздо интереснее изнурительной готовки пищи для господ.

— А чего мы ещё не знаем? — полюбопытствовала близстоящая к Чхэ Рён кухарка, охотно отрываясь от утомительной готовки сируттока.

— Я была права! — радостно подпрыгнула пришелица, небрежно прикрыв за собой двери. — Вы же ещё не в курсе, что натворила сумасшедшая госпожа Су?

— Сумасшедшая?! — тут же взъярилась Су Хён, как раз набиравшая воду в медный тазик. — Кого это ты только что сумасшедшей назвала?

— Ой, Су Хён, и ты здесь! — с напускным удивлением всплеснула руками Чхэ Рён, хитро прищурившись. — Тогда ты должна быть уже в курсе, что твоя дорогая госпожа пошла по рукам.

Столпившиеся вокруг пришелицы девушки удивлённо ахнули, Су Хён же некоторое время не могла проронить и слова, едва не выронив из рук тыквенный ковш с водой.

— Что?.. — только и смогла выдавить из себя изумлённая девушка, неотрывно глядя на Чхэ Рён. — Ты… с-сейчас о чём?

— Ах, ты ещё не знаешь? — ехидно улыбнулась баламутница, уверенной поступью направляясь к ошеломлённой противнице. — Тогда я тебе обо всём расскажу. Твоя дорогая госпожа соблазнила тринадцатого принца. Я сама видела, как они разворотили постель в её покоях. Если бы я вовремя не вошла, кто знает, что бы там было! — восторженно взвизгнула она, глядя как Су Хён багровеет от злости.

— Думай, что говоришь! — одарила её смачным подзатыльником Юн А, измерив презрительным взглядом. — Да уже всему двору известно, что у госпожи Су интрижка с четвёртым принцем. Не вводи народ в заблуждение.

— Что, ещё и с четвёртым принцем? Так я была права?! — изумлённо воскликнула Чхэ Рён и, позабыв о своей недавней обиде, нетерпеливо сжала кулачки. Остальные же девушки, столпившись вокруг, удивлённо переглянулись.

— Права? Ты вообще о чём? — служанка принцессы презрительным взглядом измерила баламутницу. — Как ты могла видеть то, что видела исключительно Её Высочество и мы, её верные прислужницы? — самодовольно ударила себя в грудь она, скептически приподняв бровь.

— Юн А, не томи, — жалобно проскулила близстоящая девушка, сгорая от любопытства. Остальные же дружно закивали головами. — Что там произошло? Я хочу знать.

— Эта негодница оскорбила принцессу, — сквозь зубы прошипела внезапно переменившаяся в лице Юн А. — И получила бы по заслугам, если бы не Волк.

— Волк? — хором воскликнули собравшиеся вокруг девушки, недоумённо воззрившись на говорившую.

— Он унизил собственную сестру ради какой-то невоспитанной деревенщины, — оскорблённо фыркнула Юн А, глядя куда-то в сторону. На её лице отразилось презрение. — А потом ещё и отнёс на руках в её же покои…

— А всё потому, что молодая госпожа Су подвернула ногу и не могла идти, — перебила её нахмурившаяся Су Хён, стараясь отстоять честь госпожи.

— Не смогла идти? — передразнила Юн А, измерив её презрительным взглядом. — И поделом ей. Нечего было бочку катить на нашу принцессу! Это Небеса справедливо наказывают её за глупость и несдержанность, — победно вскинула руки она, будто вознося хвалу Небесам. — Наверняка она уже с четвёртым принцем успела покувыркаться, оттого и постель была разворочена, — девушка ядовито рассмеялась в лицо Су Хён, стараясь её ещё больше унизить. Пусть знает своё место.

— Да как ты смеешь такое говорить о моей госпоже? — не выдержала уже и без того разгневанная Су Хён и сверху вниз посмотрела на такую же высокомерную, как и сама принцесса, девицу.

— А ты как смеешь смотреть на меня с поднятой головой? Ты, служанка сумасшедшей? — надменно вскинула голову Юн А и досадливо толкнула её в грудь, словно убирая с дороги докучливое препятствие.

— Хоть ты и служишь принцессе, это ещё не ставит тебя выше меня, — стараясь сохранить самообладание, возразила раскрасневшаяся от злости девушка, так и не сдвинувшись с места. — Мы обе рабыни своих господ, так что не зазнавайся, — она демонстративно повернулась к Юн А спиной и, поспешно схватив в руки полотенце и таз с водой, гордо направилась прочь. Она прекрасно понимала, что перепалка с прислужницей Её Высочества ничего хорошего не принесёт ни ей, ни её госпоже, а только навредит. А этого Су Хён уж никак не хотела. И только она собралась гордой поступью прошествовать мимо обидчицы, как та ловко выхватила у неё из рук таз с водой и с большим наслаждением вывернула его Су Хён на голову.

— Остынь! — язвительно пропела та и пренебрежительно бросила опустевший сосуд противнице под ноги. — На улице холодно, так что не простудись, — она ехидно улыбнулась и, как ни в чём не бывало взяв свой поднос с хурмой, ужасно довольная собой направилась в покои принцессы. Её Высочество определённо будет счастлива, когда узнает, что она, Юн А, отомстила за неё. И хоть она не смогла отплатить госпоже Су, но зато поставила на место её распоясавшегося прихвостня. Так ей и надо. Пусть знает своё место.

— Су Хён! — изумлённо воскликнула Чхэ Рён, поспешно выхватывая из рук у близстоящей кухарки полотенце, и тут же принимаясь тщательно сушить волосы униженной сослуживице. — С тобой всё в порядке? Я не думала, что до такого дойдёт.

— Уйди! — та раздражённо отпихнула её в сторону и, подняв с пола таз, снова направилась за очередной порцией воды. Что бы там ни было, она должна принести Мо Ри воду и сухое полотенце. А остальное не важно. Она справится, со всем справится, только бы с Мо Ри было всё хорошо. А об остальном она подумает позже. Сейчас ей необходимо быть сильной ради Мо Ри и госпожи. Су Хён и не такое претерпевала, так что и это переживёт. И, глубоко вздохнув, она снова взяла в руки таз с водой и сухое полотенце, и торопливым шагом направилась в специально отведённые принцем Ван Уком покои Мо Ри. Она шла так, будто вовсе не замечая на себе сочувственных взглядов товарок и совсем не ощущая холодного дуновения зимнего ветра. Су Хён должна быть сильной, твердила она себе. Всё проходит, и это пройдёт. Поэтому сейчас не время сдаваться.

С головой погрузившись в свои мысли, четвёртый принц Ван Со пустил свою гнедую кобылку неспешным шагом, позволяя ей самой выбирать, каким путём возвращаться во дворец. Его совершенно не интересовало, с каким животным страхом и отвращением на него таращились горожане, стараясь поскорее убраться с его пути. Хоть он и не нёсся во весь опор по узким улочкам, как часто любил это делать, однако народ по-прежнему продолжал его избегать. Никому не хотелось оказаться под копытами его скакуна. Каждый слишком дорожил своей жизнью и здоровьем, чтобы лишний раз испытывать судьбу и гневить взбалмошного четвёртого принца. Им было намного легче поскорее освободить дорогу, а потом полдня призывать проклятия на голову проклятого принца, чем потребовать от кровожадного Волка хоть малейшего уважения к себе. Всем слишком хорошо было известно, что власть имущих редко беспокоят проблемы и неудобства простых смертных. Оттого-то горожане и предпочли молча убраться с дороги, чем иметь дело с четвёртым принцем, заставлявшим стыть в жилах кровь.

Однако принцу Ван Со не было до этого никакого дела. Сейчас его мысли занимало совершенно другое: как бы проучить опрометчивого девятого братца и научить его следить за своим языком. Со уже привык слышать в свой адрес всевозможные колкости, на которые только были способны его недоброжелатели, однако он не мог стерпеть ни единого оскорбления, произнесённого в адрес Хэ Су. Эта девушка слишком много значила для него, чтобы позволить кому бы то ни было поносить её на чём свет стоит и уж тем более причислять к сословию кисэн. Она явно заслуживала лучшего. И уж если на то пошло, так это его вина, что его недалёкие братья сочли её легкодоступной. А раз так, то именно он должен преподать им незабываемый урок, дабы навсегда заставить их умолкнуть. И первым, кто испробует чашу его гнева будет расчётливый братец Ван Вон.

Хоть четвёртый принц и не был знаком со своим девятым братом достаточно хорошо, однако тех редких наблюдений за его поведением Ван Со было вполне достаточно, чтобы определить главную черту характера брата — расчётливость. Девятый принц Ван Вон никогда и ничего не делал просто так. Он всегда тщательно подсчитывал прибыль и расходы того или иного предприятия. И если расходы превышали доход, то принц Вон никогда не брался за подобное дело. Именно поэтому он долгие годы и оставался в тени третьего принца Ван Ё. Однако Со прекрасно понимал, что стоит ветру перемениться, как Вон без колебаний предаст Ё и переметнётся к наиболее выгодному партнёру. И четвёртый принц ни за что не хотел бы иметь таких союзников.

В голове принца Со уже начал вырисовываться план — и он потихоньку стал понимать, как превратить сильную черту Вона — в его слабость. Он заставит расчётливого братца просчитаться и вместо предполагаемой прибыли приобрести пару седых прядей и урок на всю жизнь. Тогда он точно больше не посмеет оскорблять Су, если только до него с первого раза дойдёт. На губах принца Ван Со зазмеилась коварная усмешка. Он — Волк — и непременно объяснит этому дубине доходчивее. Ведь с подобными людьми нельзя иначе: находясь в тени могущественного покровителя, они становятся чересчур самоуверенными и борзыми. И именно чрезмерная самоуверенность толкает их на опрометчивые поступки, заставляя совершать опасные ошибки. За свои неполные семнадцать лет четвёртому принцу Ван Со не единожды доводилось встречать таких людей. Власть и безнаказанность застилали их глаза непроницаемой пеленой, делая их слишком лёгкой добычей для врагов. Принц Со слишком хорошо знал, насколько бывает опасна излишняя самоуверенность. Настало время и девятому брату Ван Вону узнать об этом. Хоть Ван Со и не питал к нему никаких симпатий, однако тот всё равно оставался его братом. И пусть уж лучше Вон получит назидание от старшего брата, чем от злейшего врага. Для него же будет лучше.

Четвёртому принцу Ван Со было довольно непривычно заботиться о ком-то, кроме себя, Сан Хи и своей дорогой матушки. Однако с появлением одной бойкой девицы вся его жизнь пошла кувырком. Все хорошо знакомые и привычные вещи в одно мгновение стали такими далёкими и непонятными, а всё, что казалось пугающим и неизведанным, вдруг стало таким понятным и привычным. И всё благодаря одному человеку — Хэ Су. Она ворвалась в его жизнь подобно урагану, заставив сердце трепетать, как полощущийся стяг на ветру. Только благодаря ей он начал замечать страдания и нужды других людей. Лишь она открыла ему, что даже в слугах может быть что-то хорошее. Правда, Ван Со ещё не успел понять, что именно Су нашла в том Мо Ри. Но у Со ещё достаточно времени, чтобы разузнать, что в этом надоедливом охраннике так заинтересовало саму Небесную Фею.

Принц Ван Со смешливо фыркнул. Чему он удивляется? Эта необыкновенная девчонка смогла разглядеть в нём то, чего он сам не смог в себе увидеть. Она сказала, что у него доброе сердце. Ха, доброе сердце! Да большинство тех, с кем ему приходилось когда-либо сталкиваться считают, что у него вообще нет сердца. Однако эта удивительная девица думает совсем иначе. Она была первой, кто увидел, насколько он несчастен. И именно Су была той, кто по собственной воле захотела ему помочь. До встречи с ней четвёртый принц был тем, от кого немногие требовали помощи. Вот, скажем, император. Его Величество вызвал его во дворец не потому, что соскучился, а лишь затем, чтобы защитить наследного принца. Ему нужна была всего лишь надёжная опора и защита для Му, а не родной сын.

Но Хэ Су была другой. Она никогда и ничего не требовала от него, а, наоборот, с радостью пыталась помочь всем, чем только могла. Пусть это и была обыкновенная благодарность за спасение её жизни, но Ван Со и этого было достаточно. Впервые в жизни кто-то искренне заботился о нём из благодарности, а не из страха. Впервые в жизни в нём увидели человека, а не безобразного зверя. Впервые в жизни согрели теплом его израненную душу и подарили надежду. И он был бесконечно благодарен за это.

Отныне четвёртый принц Ван Со был уверен, что больше не один. Теперь у него есть преданный человек, к которому он всегда может прийти за утешением и обязательно получит исцеление. Отныне у него есть та, кто принимает его таким, каким он есть. И она искренне беспокоится о нём. Единственная во всём мире. Её привлекает не богатство и статус принца, сына двух могущественных семей. Её завораживает всё то хорошее и доброе, что таится в его почерневшем от тоски и несправедливости сердце. И только ради неё он готов позволить всему этому жить. Со был готов совершить невозможное, только бы иметь возможность всегда быть рядом с Су и называть её своим человеком. Быть уверенным, что она принадлежит только ему, что она — полностью его человек.

«Подожди немного, Су, — ласково улыбнулся своим мыслям принц Ван Со, — и я повергну всех твоих врагов, и заставлю весь мир склониться у твоих ног».

От мыслей о Хэ Су на душе у Со сразу же потеплело. Теперь у него появились новые силы, чтобы осуществить задуманное. И клонящееся к закату солнце ему в этом непременно поможет. Как говорится, ночь пробуждает всё то, что было скрыто днём. И четвёртый принц обязательно поспособствует тому, чтобы ночная мгла пробудила всё необходимое, что потребуется для осуществления его плана.

Четвёртый принц Ван Со слабо толкнул пятками свою гнедую кобылицу в лоснящиеся бока, понуждая её ускорить шаг и поскорее въехать в видневшиеся вдалеке ворота дворца Манвольдэ. Сейчас главной задачей для принца было посетить дворец Хёнток и отыскать утратившего бдительность девятого братца. Но всё же важнее всего сначала проститься с седьмым братом Ван И, а потом уже девятого заставить платить по счетам. Именно поэтому, когда перед Со распахнулись тяжёлые створки главных ворот, он поспешно спешился и стремительным шагом направился во дворец Мудрости и Доброты, оставив лошадь на попечение дворцовой стражи.

Когда Ван Со приблизился к главным воротам дворца Хёнток, они были распахнуты настежь. К верхней перекладине был подвешен зажжённый бумажный фонарик с иероглифом «скорбь», а также вывешен широкий лист белой бумаги с одним единственным иероглифом «траур». Но даже и без этих оповещавших об невосполнимой утрате надписей было понятно, что во дворце царили скорбь и уныние. Едва Со успел переступить порог погрузившейся в траур резиденции седьмого принца, ему в лицо сразу же пахнул тяжёлый запах благовоний, которые воскурялись исключительно по случаю траурных событий.

Четвёртый принц болезненно поморщился. Только один раз в жизни ему доводилось вдыхать этот тягучий аромат, оповещавший о прерванной жизни, когда умер его шестой брат Ван Чхи. Принц Ван Со никогда не забудет этого удушающего запаха, ведь сразу после оповещения о кончине Чхи его сослали в тот треклятый Шинджу. А теперь этот тяжёлый запах оповещал его о смерти И. Что же на этот раз уготовано ему судьбой? Очередная ссылка в Шинджу или же вынужденное расставание с Су? Нет, нет, невозможность видеться с Су для него равносильна смерти. Со решительно мотнул головой, отгоняя тягостные мысли. Он не может думать о разлуке с Су, когда только обрёл её. Нет, это неправильно. Ему нужно сосредоточить свои мысли на прощании с уже вторым братом, который так и не дожил до семнадцатилетнего возраста.

Седьмой принц Ван И был младше Ван Со всего лишь на шесть месяцев, но покинул этот мир гораздо раньше его. Со не знал, сколько ему ещё отмеряно судьбой, однако пока ещё не собирался пересекать реку Самдонэ, как это сделал его седьмой брат. Хоть он и не был хорошо знаком с И, однако ему было известно, что тот был очень предан наследному принцу, в отличие от своего младшего братца, Ван Вона. Наверняка сейчас наследный принц больше всех скорбит о потере преданного союзника.

Из покоев умершего доносился безутешный плач и постукивание деревянного била. Повсюду были расставлены зажжённые свечи, а удушающий запах благовоний становился ещё более тошнотворным. Принц Со не был уверен, что сможет находиться в подобном месте достаточно долго. Когда он переступил порог опочивальни седьмого брата, тело Ван И, облачённое в погребальные одежды, как раз укладывали на доску чхильсонпхан в надежде, что душа покойного вернётся в звёздный мир. Со старался ступать как можно тише, чтобы не потревожить своим появлением присутствующих. Однако если бы он не был столь осторожен, на него и так никто не обратил бы внимания: все были слишком заняты совершением похоронных обрядов. Когда четвёртый принц прошёл в глубь комнаты и стал чуть ли не в самом углу, чтобы никому не мешать, и немного осмотрелся, то обнаружил, что здесь собрались почти все его братья и сёстры, безутешная наложница Пхён Хи, несколько других наложниц, вторая императрица Хванбо, императрица Ю и сам император.

Пока Со исподволь рассматривал присутствующих, ища глазами девятого брата Вона, Чжи Мон и ещё несколько служанок принялись совершать в честь покойного подношения. За толпой народа четвёртому принцу не было видно, какие именно дары подносились телу Ван И, однако это его и не особо интересовало. Принцу Ван Со было необходимо найти девятого братца, а не глазеть на подношения. Поэтому он чуть ближе подошёл к собравшимся, двигаясь всё так же бесшумно, и принялся внимательно вглядываться в толпу.

Гораздо облегчило его поиски то, что после совершения подношений и чтения молитв приглашённым буддийским монахом многие женщины опустились на колени, оплакивая умершего. Их надрывный плач заглушал даже молитвы монаха, постоянно ударявшего в деревянную рыбу, отчего Ван Со ужасно захотелось закрыть уши руками. Однако он заставил себя терпеть. Самое главное сейчас — это отыскать Вона. Четвёртый принц ещё раз огляделся и наконец увидел подле Ён Хвы, Ука и Ё разыскиваемого им брата. На мгновение на его лице засияла победная улыбка, но тут же исчезла, когда в его сторону повернулась императрица Чжи На, одарив его преисполненным ненависти взором. На её лице не было и малейшего признака скорби. Она пришла сюда лишь для того, чтобы отвести от себя всякое подозрение в причастности к смерти седьмого принца.

Со почтительно склонил голову и молча направился к Вону, отчего лицо матери исказила бессильная ярость. Однако ему не было до этого никакого дела. Она сама виновата в том, что её недалёкую псицу разоблачили и приговорили к смерти. Никто не заставлял её отравлять седьмого принца, она сама выбрала этот путь. Стараясь ступать как можно тише, чтобы не всполошить собравшихся, слишком увлечённых оплакиванием покойного, Ван Со незаметно стал за спиной девятого брата.

— Слышал, умерших родственников нельзя оставлять на ночь одних, — вкрадчивым голосом проговорил четвёртый принц, слегка наклонившись к Вону. Тот аж подпрыгнул от неожиданности и, схватившись за сердце, широко распахнутыми глазами уставился на появившегося из ниоткуда старшего брата.

— Что вы имеете в виду, брат? — тяжело дыша от недавнего испуга, опасливо переспросил девятый принц, всё ещё держась за сердце.

— Ничего особенного, — неопределённо передёрнул плечами тот, сохраняя невозмутимый вид. — Просто ходят толки, будто если оставить тело умершего без присмотра, то в него может вселиться злой дух и навредить родственникам покойника.

— Брат, об этом не стоит беспокоиться, — нервно улыбаясь, отмахнулся принц Ван Вон, — матушка об этом уже позаботилась. Она приказала плакальщицам всю ночь не отходить от тела И.

— Не думаю, что это хорошая идея, — скептически приподнял бровь принц Ван Со, заложив руки за спину.

— П-почему? — вмиг побледнев от страха, заикаясь, переспросил его собеседник.

— Поговаривают, — зловеще протянул Со, слегка наклонившись к перепуганному брату, — что в первую ночь у тела умершего обязательно должен дежурить кто-то из близких родственников и… — он резко умолк и пристально посмотрел в округлившиеся глаза испуганно сглотнувшего Вона. — Иначе покойник превратится в хыпхёльгви и вырвет печень того, кто должен был дежурить у его тела.

— Э-это правда? — начал судорожно ловить воздух ртом девятый принц, переводя испуганный взгляд то на Ука, то на Ё.

— Не бери в голову, — небрежно отмахнулся третий принц, презрительно улыбнувшись. — В народе чего только не понапридумывают. Ты больше слушай — и не такое услышишь.

— Я тоже читал о чём-то подобном, — согласно кивнул восьмой принц, отчего Ван Вон побелел как простыня. — В книгах подобное встречается довольно редко, но вполне вероятно.

— А о-обязательно дежурить п-подле умершего д-должен близкий родственник? — чуть ли не на каждом слове заикаясь, переспросил принц Вон, от страха едва державшийся на ногах.

— Вы зря пугаете брата, — с упрёком проговорила принцесса Ён Хва, не желая упускать ни малейшей возможности, чтобы вмешаться в разговор. — Как по мне, то плакальщиц будет вполне достаточно. Не должен же Его Величество дежурить всю ночь подле бездыханного тела сына? — она осуждающе посмотрела на затеявшего весь этот сыр-бор принца Ван Со.

— А этого и не потребуется, — спокойно возразил тот, не желая отказываться от задуманного. — Вполне достаточно и того, чтобы Вон пробыл всю ночь в покоях старшего брата.

— А почему сразу я?! — искренне возмутился перепуганный девятый принц, позабыв на мгновение, где находится. Однако поймав на себе неодобрительный взгляд заплаканной матери, тут же притих и виновато втянул голову в плечи. — Помимо меня у И полно братьев и сестёр, — уже почти шёпотом, но всё так же возмущённо продолжал возражать Ван Вон. — Вот пусть кто-нибудь из них и подежурит. Вот Ук, например, — он поспешно указал на восьмого брата, чтобы поскорее отказаться от пугающего предложения.

— Не уверен, что смогу в этом помочь, — невольно хмыкнул изумлённый Ван Ук, сморщив лоб и виновато улыбнувшись. — Меня дома ждут болеющая супруга и приболевшая родственница. Мне необходимо быть дома.

Вон перевёл умоляющий взгляд на Ён Хву.

— Даже не уговаривай, — брезгливо поморщилась она, поспешно отводя взгляд в сторону. — Ты же знаешь, что я с детства боюсь до безумия оставаться наедине с покойниками.

— Брат? — предпринял отчаянную попытку Вон, обратив полные мольбы глаза на третьего брата.

— Ты лучше Со попроси, — поспешно отмахнулся тот, презрительно фыркнув. — Он первый поднял эту тему, вот пусть и дежурит. — Ё бросил на четвёртого брата пренебрежительный взгляд.

— Я бы с радостью, — возразил тот, безнадёжно покачав головой. — Однако дежурить должен тот, кто наиболее близок умершему по крови, — он на мгновение умолк, словно пытаясь подобрать нужные слова. — Сегодня ночью в этой комнате должен остаться либо ты, либо твоя матушка.

— Я поговорю с ней, — облегчённо выдохнул девятый принц, нервно улыбнувшись. — Уверен, она согласиться, — и уже было рванул к заплаканной матери, как четвёртый принц Ван Со проворно поймал его за локоть.

— Неужели ты заставишь госпожу Пхён Хи в таком состоянии дежурить у тела брата? — с напускным изумлением осведомился он, одарив нервно вздрагивающего брата предостерегающим взглядом. — Подумай о матери! Она же не сможет всю ночь просидеть у тела сына, не сомкнув глаз, — угрожающе рыкнул Со, стараясь воззвать к совести трусливого брата. — Или же ты настолько малодушен и корыстен, что готов пожертвовать жизнью матери ради собственной безопасности? — в его тёмно-карих глазах заплясал опасный огонёк.

— А если я всю ночь не сомкну глаз, со мной же ничего не случится? — нервно сглотнул принц Ван Вон и опасливо покосился на грозного братца.

На губах Ван Со зазмеилась лукавая усмешка.

— Поговаривают, что тот, кто не испугается и всю ночь проведёт в молитве подле тела усопшего брата, — заговорщицким тоном проговорил четвёртый принц, чуть ближе наклонившись к перепуганному брату, — будет щедро вознаграждён духом умершего неземными богатствами, — он намеренно умолк, чтобы заглянуть в глаза заинтересовавшемуся его словами принцу Вону. Разглядев в них зарождавшийся азарт, принц Со продолжил: — Люди говорят, что за храбрость и заботу духи умерших могут открыть живым родственникам, где хранятся бесценные сокровища.

— Это правда? — недоверчиво осведомился девятый принц, горящими глазами уставившись на старшего брата.

— Раз так говорят, то должно быть так, — неопределённо передёрнул плечами Со, выпустив локоть собеседника и отходя в сторону. — Если ты достаточно смел, то можешь сам в этом убедиться. Иначе твоей матушке придётся всю ночь не сомкнуть глаз.

— Что вы, брат, — поспешно отмахнулся Ван Вон, мигом воспылав жаждой к обогащению. — Ради почтения памяти моего дорогого старшего брата И я и не на такое готов пойти, — добавил он со счастливой улыбкой.

Четвёртый принц Ван Со только плечами передёрнул, мысленно улыбаясь. Рыбка заглотила наживку, так что полдела уже сделано. Осталось только проследить, чтобы эта рыбка не успеет вовремя передумать. Некоторое время Ван Со постоял в стороне, наблюдая за тем, как собравшиеся по очереди подходили к накрытому одеялом телу умершего, мимолётно прикасаясь к нему в знак скорби, и ставя на возведённый алтарь по зажжённой благовонной палочке. Когда очередь дошла и до Со, он неспешно приблизился к траурному ложу безвременно ушедшего в иной мир брата и осторожно провёл по краю одеяла, выражая своё сожаление об утрате. Хоть он и не знал седьмого брата достаточно хорошо, всё же его смерть четвёртого принца нисколько не радовала. Он тоже сожалел, но по-своему. Всё-таки они были единокровными братьями, и он, принц Ван Со, просто обязан выказать усопшему своё почтение. Быть может, однажды И узрит с Небес его страдания и в чём-нибудь да поможет.

Со осторожно зажёг благовоние об одну из ярко горевших свечей и воткнул его в специальную подставку на алтаре, где уже собралось довольно много таких благовонных палочек. Почтительно склонив голову перед телом умершего, он одним из последних направился к выходу. Помимо него в покоях усопшего оставались ещё семеро плакальщиц и девятый принц Ван Вон. Ван Со специально задержался возле двери, чтобы проследить, сделает ли его младший брат всё так, как обещал. Вон, едва заметив на себе выжидающий взгляд Волка, поспешно выслал из комнаты всех плакальщиц, громко объявив, что этой ночью именно он будет дежурить у траурного ложа старшего брата. Четвёртый принц довольно фыркнул и, неторопливо переступив порог, затаился в тени ближайшей деревянной колонны, желая убедиться в том, что его малодушный брат не выскочит из покоев умершего, как подсмаленная мышь из горящего стога сена.

В покоях седьмого принца Ван И было нестерпимо душно, отчего ужасно хотелось спать. Девятый принц Ван Вон из последних сил боролся со сном. Ему безумно хотелось распахнуть настежь окна и двери, чтобы выветрить весь этот убаюкивающий аромат благовоний, однако он не мог: обычаи не позволяли оставлять открытыми окна и двери помещения, где пребывало тело усопшего. Принц Вон прекрасно понимал, для чего это нужно, однако мысль о том, что будто бы душа умершего может вылететь через распахнутое окно и покинуть этот мир, ему казалась полной нелепицей. Как может душа вернуться в тело, которое целый день не подавало признаков жизни? Вон, конечно же, слышал много баек о том, что будто бы дух жизни способен вернуться в хладное тело умершего даже через три дня, однако ему всегда казалось это полнейшей ерундой. Вот если бы он собственными глазами узрел такое чудесное возвращение к жизни, тогда бы, несомненно, в это поверил. Но обычаи есть обычаи. Их нельзя нарушать. И раз уж они строго запрещают проветривать покои умершего, пока его тело всё ещё находится в них, девятый принц с этим смирится. Для него сейчас самое главное — это не разгневать дух усопшего брата и получить от него заслуженную награду в виде бесценных богатств. А остальное — неважно. Ради обещанных драгоценностей он готов пройти сквозь любые испытания.

Самым бесценным в мире сокровищем для Вона всегда были деньги, земли и шелка. Ради всего этого он готов был пойти на самые отчаянные поступки. Если была хоть малейшая возможность сорвать немалый куш, и для этого были все необходимые условия, девятый принц никогда не сомневался, стоит ли ему вообще браться за подобное предприятие или же нет. Он всегда был убеждён в том, что нельзя упускать ни малейшую возможность обогатиться, иначе однажды можно потерять даже то, что имеешь. Оттого его все и считали самым успешным дельцом столицы, чем принц Ван Вон очень гордился. Вот и сейчас он не может упустить прекрасной возможности получить значительную выгоду.

Чтобы окончательно не погрузиться в одолевавший его сон, Вон решил немного размяться. Он осторожно поднялся с мягкой подушки, на которой сидел, сладко потянулся, разминая затёкшие мышцы, и принялся расхаживать по комнате, стараясь держаться как можно дальше от ложа усопшего. Непосредственная близость покойника пугала его до нервной дрожи, однако немного успокаивало то, что тело принца Ван И было с головой накрыто одеялом и не подавало ни малейших признаков жизни. Иначе девятый принц давно бы уже позабыл об обещанном богатстве и без оглядки умчался бы в свой дворец. Хоть деньги для него имели значительную цену, однако он не собирался прощаться с жизнью из-за них. Поэтому принц Ван Вон старался не спускать глаз с тела умершего брата и не поворачиваться к нему спиной, дабы покойник внезапно не ожил и не набросился на него сзади, как и говорил четвёртый брат. Всё-таки лишиться печени и погибнуть от клыков хыпхёльгви ему никак не хотелось.

Вон не имел ни малейшего представления, зачем Волку понадобилось ему помогать. Он знал о каждом слухе, который разгуливал по столице и повествовал об ужасных злодеяниях кровожадного четвёртого принца. Кое-кто поговаривал даже, что на принце Ван Со лежит страшное проклятие и оттого Его Величество решил отдать проклятого сына в другую семью, дабы обезопасить себя и весь свой клан. Хоть принц Вон не особо верил в досужие сплетни, но всё же вынужден был согласиться с мнением простого народа: на его четвёртом брате действительно лежало проклятие. Иначе, зачем бы он постоянно скрывал левую часть своего лица за полумаской? Должно быть, под этой личиной брат Со прятал клеймо, оставленное на его лице разгневанными Небесами. И девятый принц Ван Вон ни при каких обстоятельствах не хотел бы его узреть. Ему, конечно, было интересно, насколько там всё плохо, однако собственная безопасность была, несомненно, дороже. Вон даже как-то раз слышал от купцов из Шинджу, что то клеймо, которое Волк так старательно скрывает от чужих глаз, может навлечь смерть на того, кто его случайно увидел. Один купчина даже клялся и божился, что его знакомец как увидел тот демонический знак под глазом у четвёртого принца, так и дух испустил. И он так убедительно уверял покупавшего у него драгоценный шёлк девятого принца, что тот, в конечном счёте, всё-таки решил ему поверить. Всё-таки это вполне логичное обоснование того, почему его четвёртый брат всю жизнь носит эту безвкусную маску. Но всё же это не объясняло того, отчего он вдруг стал таким добреньким и решил подсказать ему способ обогатиться. Или же Волк просто боялся за свою шкуру?

Девятый принц презрительно фыркнул, вальяжно расхаживая взад-вперёд. Похоже на то, что брат Со просто струсил, поэтому и отказался дежурить у ложа умершего брата. А, быть может, его не настолько интересовали деньги, чтобы ради них проторчать всю ночь в одной комнате с покойником. На лице Вона появилось отвращение. До чего же его четвёртый брат глуп, раз не понимает, зачем нужны деньги. Только и знает, как народ пугать, да волков потрошить, больной идиот.

Принц Ван Вон резко встряхнул головой, стараясь отогнать постепенно одолевавший его сон. Сколько он пробыл в покоях усопшего брата, принц не знал, однако ему казалось, что прошла уже целая вечность. На улице давно уже стемнело, а постоянно свирепствовавший ветер, неистово завывал и непрестанно ломился в окно. Поначалу Ван Вона это жутко пугало, но как только он понял, что это всего лишь ветер, то совсем перестал обращать на него внимание. Ему и так было жутко от мысли о том, что рядом с ним лежит покойник, который может подняться в любой момент и заговорить. Однако он должен побороть свой страх, иначе награды ему не видать. А если нет награды, то и нет никакого смысла в его ночном дежурстве.