Алые сердца: Корё (гет)

Су боялась засыпать. Едва ли она успевала закрыть глаза, как перед её внутренним взором сразу же представали кровавые картины вчерашнего сражения. А чересчур разыгравшееся воображение помимо отрубленных рук и расколотых надвое черепов, ко всему прочему добавляло ещё и распоротые животы с вывернутыми наружу внутренностями… Хэ Су всеми силами старалась избавиться от жуткого наваждения, но у неё всё никак не получалось. Наводящие ужас видения настырно продолжали захлёстывать её душу, не давая ей и минуты покоя. В который раз девушка попыталась заставить себя уснуть. Она прекрасно знала, что если не сделает этого, то может навредить своему здоровью. Но как ни старалась, всё равно глаз сомкнуть так и не могла, чтобы вновь не вернуться к тому мучительному кошмару. К той бесконечной погоне, что снилась ей ночью, к тем кровожадным мертвецам, жаждущим её смерти и требующим возмездия. Сердце девушки неистово трепетало, грозясь проломить грудную клетку, а и без того прерывистое дыхание спирало каждый раз, когда впечатлительную шестую кузину жены восьмого принца накрывала очередная волна безрассудной паники.

Всё отодвигалось на второй план. И даже недавно прибегавшая со скандалом принцесса Ён Хва не казалась проблемой. Даже наоборот разъярённая принцесса помогла Су набраться сил, чтобы противостоять одолевавшей её панике. Однако когда Ван Уку всё же удалось выдворить разгневанную сестру из покоев Хэ Су, страх снова начал овладевать ею. Девушка попыталась заставить себя немного поспать, но у неё всё никак не получалось. Ненадолго задремать ей всё же удалось только тогда, когда принц Ук, усевшись на край её постели, успокаивающе сжал её руку. Но даже несмотря на то, что рядом с ней был заботливый принц, леденящие душу кошмары неумолимо продолжали терзать её сердце. Девушка снова и снова возвращалась к ужасам давно минувшей ночи, пока, наконец, с криком не проснулась в холодном поту. К счастью, на этот раз рядом с ней оказалась Мён Хи, не позволившая своей кузине задохнуться от страха.

Девушка никогда не считала себя боязливой, но ужасные картины смерти, то и дело всплывавшие в её памяти, заставляли её измученное ночными кошмарами тело содрогаться даже от малейшего шороха. Су давно уже не боялась смерти. Однажды ей уже доводилось сталкиваться с ней лицом к лицу, когда она, будучи ещё совсем малышкой, по своей глупости упала с лестницы и разбила себе голову. К счастью, её тогда спас вовремя подоспевший и до жути перепугавшийся за неё Дам Рён. Рана оказалась не глубокой, но вязкая кровь, безудержным потоком стекавшая по лицу девочки, точно плотная пелена застилая весь мир перед её глазами. Хе Ран плохо помнила, как упала, но зато прекрасно помнила то, как потеряла сознание прямо на руках у двоюродного брата, а потом ненадолго очнулась, когда ей уже промывали рану. В тот миг реальность перестала для неё существовать. Она не чувствовала ни боли, ни страха перед смертью. Только безмятежный покой и полное безразличие ко всему происходящему. Ким Хе Ран не понимала, что с ней происходит. Быть может, тогда её разум был настолько затуманен болью, что она ничего не чувствовала? Кто знает, кто знает…

А сейчас всё было совершенно иначе: не было ни крови, ни боли, но был страх и смертельная усталость. Хоть опасность давным-давно миновала, но Хэ Су всё никак не могла успокоиться. От одного вида крови, то и дело вырисовываемого воображением, её сердце окутывал ледяной ужас. Раньше девушка никогда не боялась крови, но теперь что-то будто бы сломалось у неё внутри, вызывая в её душе панику, переходящую в агонию.

Су ужасно устала от всего этого. Ей жутко надоело бояться каждого шороха, каждого порыва ветра за окном, кажущегося ей воплями преследующих её мертвецов. Девушка отчаянно искала в себе силы побороть безумный ужас, мёртвой хваткой вцепившийся в её душу, и в этот момент единственной отрадой для неё была лишь Мён Хи. Её присутствие и искренняя забота стали для Хэ Су самым действенным лекарством, не позволявшим задохнуться от захлестнувшего её кошмара. Если бы не Мён Хи, она бы точно свихнулась. Девушка была очень благодарна сестре за то, что она не покидала её ни на минуту и всеми силами старалась помочь справиться с недугом.

В воздухе витал нежный аромат индийской лаванды, призванный отгонять дурные сны. Однако благовоние не особо помогало изнурённой кошмарами Су. Да, оно успокаивало, но полностью избавиться от происков перевозбуждённой психики всё же было не способно. Единственное, что действительно благотворно действовало на девушку, так это присутствие шестой кузины Мён Хи. Заботливо склонившись над кроватью Хэ Су, женщина ласково сжимала руку родственницы, напевала старинную силланскую песню, которой ещё в глубокой древности шаманы отгоняли дурные сны. Мягкий мелодичный голос супруги восьмого принца, точно звенящий горный поток, разливался по всей комнате, увлекая утомлённую ночными кошмарами девушку в безмятежный мир грёз. Сердцебиение Су постепенно приходило в норму, а засевшая в душе паника постепенно отступала, оставляя бедную девушку в покое. Веки Хэ Су тяжелели, а реальность незаметно ускользала, всё дальше и дальше увлекая родственницу Мён Хи в царство Морфея.

Этой дивной песне супругу принца Ука научила ещё её бабушка, в роду которой шаманки не были редкостью. В ней она пыталась утопить всю свою боль и тоску, порождённую боязнью потерять названную дочь. Мён Хи не была обучена колдовству, но зато кое-какие премудрости, способные сослужить добрую службу, знала хорошо и успешно применяла, когда в том была потребность. Полученные от бабушки знания нередко выручали женщину в самые трудные моменты, но вот помочь справиться с её недугом так и не смогли. То ли у Мён Хи не доставало знаний, то ли ещё была какая-нибудь причина — она об этом не знала. Да и что толку-то от таких знаний, когда ты даже сам себе помочь не можешь? Это ещё больше угнетало жену принца Ван Ука, незаметно ухудшая её состояние.

Все лучшие лекари столицы, точно сговорившись, в один голос твердили Мён Хи, что она бесплодна и никогда не сможет иметь детей, но точную причину этого ни один из них назвать ей так и не смог. Отчаявшаяся женщина даже у всех знаменитых шаманок Сонгака побывала, но те только обессилено разводили руками, говоря, что даже и они не в состоянии ей помочь. Мён Хи бы совсем отчаялась, если бы одна мудрая старушка не посоветовала ей помолиться золотому Будде в храме Анхва, а вдруг Всемилостивый смилуется над ней. Обрадованная женщина даже мужа уговорила приобрести дом невдалеке от храма. Она каждый день в течение года посещала святилище, но Будда так и не услышал отчаянный крик её души. Мён Хи была очень расстроена: все её мечты о счастливом материнстве были безнадёжно разрушены. Она корила себя за то, что не способна подарить мужу детей, и это её сильно удручало. Безрадостные серые дни тянулись как бесконечный торговый караван по пустыне, принося с собой только боль и разочарование. Состояние молодой супруги восьмого принца постепенно ухудшалось — и спустя несколько месяцев лекарь объявил, что госпожа Хэ заразилась чахоткой.

Ни одно снадобье, известное корёской медицине, не было в состоянии исцелить в край отчаявшуюся Мён Хи. Единственной отрадой для неё стала шестая кузина, Хэ Су. Она заменила ей родную дочь. Так же как и супруга принца Ука потрёпанная жизнью сиротка стала для неё родственной душой, единственным лекарством от щемящей тоски. Только благодаря ей Мён Хи вернулась к жизни. А теперь, похоже, пришло время расплачиваться и за это счастье. Жена восьмого принца очень беспокоилась о Су, боясь, как бы этот внезапный недуг не причинил ей вреда.

Сегодняшнее утро, выдавшееся не вполне удачным, Мён Хи вспоминала с содроганием сердца. Проснулась она как всегда довольно рано, едва только первые солнечные лучи, преодолев на своём пути преграду в виде рисовой бумаги, проникли в её покои. Всю ночь Мён Хи плохо спала, мысли о вчерашнем покушении на наследника престола ни на минуту не давали ей покоя. Но тёплое приветливое солнце, ласково заглядывавшее в окно, возвещало начало нового года и долгожданный приход весны. На улице уже вовсю щебетали синицы, посвистывали пёстрые сойки и как всегда скандалили неугомонные воробьи. Всё призывало от всего сердца радоваться новому дню и полностью вступившей в свои права весне. Но было во всём этом весеннем великолепии что-то необычное. Что-то такое, что настораживало, заставляло в страхе затаить дыхание.

Мён Хи торопливо накинула на себя вышитый замысловатыми узорами турумаги и поспешно выбежала на улицу. Во дворе было совершенно тихо (если не считать заливистые птичьи трели) и безлюдно. Вся прислуга словно сквозь землю провалилась. Вокруг не было ни единой живой души. Взволнованная женщина покрепче прижала носовой платок к груди и попыталась позвать слуг настолько громко, насколько ей позволяло здоровье. Однако как она не старалась, как не звала, но ответа так и не последовало. Жена восьмого принца Ван Ука нервно сжала в руке носовой платок. Неужели что-то произошло, пока она спала? Куда подевались такие заботливые, всегда учтивые и внимательные служанки? С ними же ничего не произошло? А что если… на них ночью напали? От страшной мысли Мён Хи всхлипнула и обессилено опустилась на землю — ноги больше не были в состоянии держать её. Этого просто не может быть! Если бы что-то подобное произошло, она бы наверняка услышала шум битвы. Да и принц обязательно встал бы на её защиту, если бы им грозила опасность. А что если… его уже нет в живых?.. Нет… нет. Этого не может быть! Мён Хи неистово замотала головой. Её сердце болезненно сжалось, грудь начал раздирать надрывный кашель. Лёгкие и горло горели огнём, глаза застилали слёзы. В этот момент женщина ничего не видела перед собой и не слышала. Весь мир вокруг, полный красок, запахов и звуков, словно прекратил своё существование. Единственное, что всё ещё оставалось реальным, было обжигающей болью в груди. Неизвестно, сколько бы продлились страдания Мён Хи, если бы не подбежавшие к ней служанки. Взволнованные девушки подняли госпожу на ноги и, заведя в дом, предложили ей попить спасительной воды.

Госпожа Хэ пила жадно, словно боясь, будто у неё отберут спасительную жидкость. С каждым глотком ей становилось всё легче, неистовый кашель практически не беспокоил её, пока, наконец, окончательно не отступил. Мён Хи облегчённо вздохнула и вопросительно воззрилась на загулявших помощниц.

— Где вы были всё это время? — поинтересовалась она, беспокойно сжимая в руке носовой платок. — Я звала вас несколько минут, но вас всё не было. Я уже начала бояться, что что-то ужасное произошло, пока я спала.

— Нет-нет, — нервно замахала руками одна из девушек, — что вы, госпожа. Ничего такого не произошло.

— Мы просто немного задержались, — подхватила другая, виновато опустив глаза. — Простите нас.

— Где вы были? — продолжала свой допрос женщина, бессознательно взяв в руки пустую чашку. — Почему вас так долго не было?

— Ну, мы… — замялась молоденькая прислужница, не зная, куда глаза деть. — Мы… мы…

— Мы помогали Его Высочеству, — быстро протараторила вторая служанка, чуть постарше своей растерявшейся подруги.

— Что, всем двором? — Девушки виновато опустили головы, но ничего не ответили. — Понятно. Что-то вы не договариваете, — отставляя пустую чашку в сторону, заключила Мён Хи и недоверчиво посмотрела на прислужниц. — Скажите мне правду.

Служанки растерянно переглянулись. Они боялись, что госпоже станет плохо, если они сообщат ей всю правду. И поэтому девушки больше предпочитали молчать, чем сочинять небылицы, дабы не расстраивать супругу восьмого принца. Она ведь всё равно рано или поздно обо всём узнает.

— Я жду, — голос Мён Хи стал неожиданно холодным и требовательным, отчего прислужницы инстинктивно сжались. — Я должна знать, что произошло.

— В общем, — несмело начала старшая девушка, — с госпожой Су приключилась беда…

— Беда? — Госпожа Хэ нервно сжала платок, испуганно глядя на говорившую. — Что именно произошло?

— Не слушайте её, госпожа, — вмешалась служанка помладше, одарив подругу укоризненным взглядом. — Молодой госпоже всего лишь приснился кошмар. Но она так кричала, что весь дом своими воплями переполошила.

— Даже Его Высочество был очень этим обеспокоен, — добавила вторая прислужница и боязливо взглянула на госпожу.

От услышанного Мён Хи накрыл очередной приступ кашля. Как она могла спать всё это время, когда с её шестиюродной сестрой случилось такое несчастье? Супруга принца Ука попыталась подняться, однако новая волна кашля снова откинула её на стул. Женщина тяжело дышала, временами издавая хрипение, но безжалостный недуг не желал выпускать её из своих когтей. Служанки суетились над ней, пытаясь предложить ей целебную настойку из сосновой пыльцы, прописанную лекарем, однако у них долго ничего не получалось, пока одной из девушек всё же удалось влить в рот госпоже спасительное снадобье. Мён Хи скривилась от горьковатого привкуса хвои, но всё-таки заставила себя глотнуть лекарство и запила его чашкой тёплой воды. К счастью, настойка подействовала — кашель отступил, и жена восьмого принца почувствовала себя намного лучше. Она не стала терять время попусту, и поэтому тут же приказала прислужницам помочь привести себя в порядок и, когда всё было готово, без промедления направилась в ханок Су.

Названную дочь Мён Хи застала в ужасном состоянии. Девушка лежала на постели бледная как смерть, судорожно сжимая ладонь восьмого принца. Мужчина выглядел не намного лучше неё: взлохмаченные длинные волосы, выбившиеся из сантху, не вполне опрятный ханбок и неподдельное волнение на его лице заставили сердце его жены болезненно сжаться.

— Ваше Высочество, вы в порядке? — осторожно произнесла женщина, нервно терзая в руках платок, и обеспокоенно посмотрела на своего принца. — У вас такой… уставший вид. — Она осеклась, не зная как бы помягче объяснить мужу, что он выглядит не совсем подобающе своему статусу. Но, похоже, смятение в глазах жены было гораздо красноречивее её самой. Принц Ван Ук внимательно посмотрел в стоявшее подле кровати Хэ Су зеркало и придирчиво осмотрел себя с ног до головы.

— А и, правда, — с неким подобием улыбки проговорил он, прищёлкнув языком. — Не мешало бы привести себя в порядок. Мне ведь ещё во дворец идти.

— Позвольте мне вам помочь, — с лёгкой улыбкой произнесла Мён Хи и с мольбой посмотрела на принца Ука. Тот отрицательно покачал головой.

— Жена, — мягко произнёс он, осторожно освобождая руку из цепких пальцев Су. — Вам не стоит об этом беспокоиться. Служанки вполне могут справиться сами, — негромко произнёс он и аккуратно поднялся с постели девушки, пытаясь не потревожить её и без того беспокойный сон.

— Спасибо, что беспокоитесь о Су, — смущённо улыбаясь, проговорила женщина и с благодарностью посмотрела на супруга. — Извините, что она обременяет вас, Ваше Высочество.

— Обременяет? — удивлённо фыркнул восьмой принц Ван Ук, неспешно приближаясь к жене. На его уставшем лице заиграла радостная улыбка. — Я никогда не думал о ней так. Она — удивительная девушка. Даже перед лицом опасности старается быть сильной. Это не может не радовать.

Слова мужа смутили Мён Хи. Одновременно она была счастлива, что её принц заботится об этой несчастной девушке, и в то же время была обескуражена его словами. Что скрывалось за его добротой? Обыкновенное сострадание или же что-то большее?..

— Она… делает вас счастливым? — голос женщины предательски дрогнул. Стараясь скрыть волнение, Мён Хи заставила себя улыбнуться и выжидающе посмотрела на восьмого принца. Ван Ук мягко опустился на деревянный стул, стоявший неподалёку.

— У нас довольно большое хозяйство, — начал он издалека. — Многие приходят ко мне со своими проблемами, моля о помощи. Су же совершенно другая, — Ван Ук мягко улыбнулся, посмотрев в сторону спящей девушки. — Она старается всего достичь сама, при этом никого не обременяя. Я счастлив видеть это, — задумчиво добавил он, сцепив пальцы в замок.

Мён Хи ловила каждое его слово. Она чувствовала, что что-то в нём изменилось благодаря её шестой кузине и от этого её сердце болезненно сжималось. Где-то в глубине души шевельнулась ревность, которую женщина тут же попыталась усмирить.

— Су словно глоток свежего воздуха, — после недолгого молчания произнёс принц, всё ещё задумчиво улыбаясь своим мыслям. — Она каждый раз меня удивляет. Вот и сегодня, до вашего прихода она взяла с меня слово, что вас не побеспокоят новостями о её плохом самочувствии, — он глубоко вздохнул, будто сожалея, что не сдержал данного обещания. — Удивительный она человек, однако. Даже когда ей плохо, она всё равно продолжает заботиться о других. Это согревает моё сердце. Это дитя — источник радости, — добавил восьмой принц и со счастливой улыбкой снова посмотрел в сторону Хэ Су. Та, казалось, вслушивалась в их с Мён Хи разговор и оттого перестала нервно метаться по подушке. Грудь её мерно вздымалась, и принц Ван Ук даже понадеялся, что изнурительные кошмары наконец-то отпустили её.

— Я очень благодарна, что вы так заботитесь о ней, — вымучено улыбнулась Мён Хи. Ей было немного больно от того, что она сама не смогла сделать мужа счастливым. Она очень любила его и искренне желала ему счастья. И раз уж её потерявшая память кузина смогла сделать его счастливым, она готова это принять. Самое главное — это счастье её супруга, а остальное неважно.

Будто прочитав её мысли, принц ответил ей счастливой улыбкой. Мён Хи тоже заставила себя улыбнуться в ответ. Нельзя, чтобы он что-то заподозрил. Раз уж Су смогла стать для него источником радости, Мён Хи не будет им мешать. Она слишком долго старалась облегчить бремя мужа, но у неё всё никак не получалось. Но главное, что это получилось у её кузины. А если Его Высочество счастлив, значит, всё хорошо.

— Позаботьтесь о Су, — попросил восьмой принц, поднимаясь из-за стола. — Сегодня первый день Соллаля — и поэтому я должен навестить матушку, Его Величество и братьев.

— Не беспокойтесь, — с лёгкой улыбкой ответила его супруга. — Я исполню вашу просьбу.

Ван Ук благодарно улыбнулся и уже было направился к выходу, как Хэ Су с криком «Сестра!» подскочила с постели и недоумённо стала оглядываться по сторонам, пытаясь определить, где сон, а где явь.

— Су, я здесь! — взволновано воскликнула женщина и, бросившись к кровати названной дочери, ласково сжала её руку. — С тобой всё хорошо?

— Да, — девушка с виноватой улыбкой опустила глаза. — Прости меня, что заставила тебя зря волноваться. Своим недугом я испортила тебе весь праздник.

— Что ты такое говоришь, Су? — Мён Хи крепче сжала её руку. — Ты не виновата в том, что тебе всю ночь снились кошмары.

— Тебе уже обо всём известно, — разочарованно произнесла девушка отвернувшись. — Я не хотела доставлять проблем ни тебе, ни восьмому принцу.

— Су, всё хорошо, — возразил Ван Ук, так и не решившийся никуда идти. — Жена права: в том, что у тебя такое состояние, нет твоей вины.

— Принц, вы всё ещё здесь, — со слабой улыбкой проговорила родственница Мён Хи, подняв на него усталый взгляд. — И всё ещё не привели себя в порядок, — её улыбка тут же угасла. — И всё из-за меня.

— Не говори ерунды, — с едва различимой укоризной произнёс молодой мужчина. Его уставшее лицо осветила мягкая улыбка. — Ты — член моей семьи. Я не мог попусту тратить время на сборы, когда тебе грозила опасность.

— Семья, — едва слышно прошептала девушка и как-то странно улыбнулась. — О такой семье вдали от родного дома я могла только мечтать.

Её слова заставили принца и Мён Хи удивлённо переглянуться. Ван Ук негромко кашлянул и не спеша направился к выходу, что-то еле слышно приказав открывшей перед ним дверь служанке. Девушка учтиво поклонилась и покорно последовала за ним, плотно закрыв за собой дверь.

Шестая кузина Су, высвободив руки из её цепких пальцев, взяла со стола заранее приготовленные служанками лоскутки ткани и, смочив один из них в тазике с водой, принялась заботливо вытирать горячий лоб девушки. Хэ Су слабо сжала её кисть, останавливая.

— Сестра, — слабо улыбнувшись, проговорила Су. — Не беспокойся обо мне, со мной всё будет хорошо. Ты не должна сидеть подле меня весь день. — Её голос заметно окреп, во взгляде появилась решимость. — На случай, если мне что-то понадобится, мне всегда сможет помочь Су Хён. А тебе лучше провести это чудесное утро с мужем, — она ласково сжала руку удивившейся её словам женщины.

— Но, Су, — мягко возразила та, — мне совсем не тяжело заботиться о тебе.

— Сестра, — девушка привстала на локтях и внимательно заглянула в глаза сидевшей подле неё родственнице. — Со мной ничего не случится за то время, пока ты будешь завтракать с принцем. Ты ведь ещё ничего не ела? — Её взгляд неожиданно стал пронзающим. Мён Хи смущённо опустила глаза. Эти столь внезапные перемены в её шестиюродной сестре пугали её. Ей было трудно поверить, что такая сдержанная и всегда покорная Су после недуга так изменилась. Стала заботливой и ласковой. И больше не смотрела на мир загнанным в угол волком, в любую минуту готовым вцепиться в глотку своему обидчику. Даже наоборот эта сиротка стала более зрелой и рассудительной. И более открытой, что ли.

Супругу принца Ука очень радовали подобные перемены в поведении Су, ведь теперь эта девушка наконец-то нашла в себе силы покинуть свою уютную раковину и посмотреть на мир широко распахнутыми глазами без тени страха и сомнений. Такой она Мён Хи нравилась гораздо больше.

Не так давно, ещё до несчастного случая, произошедшего с её названной дочерью, женщина время от времени подумывала о том, как бы отослать обиженную на весь мир девчонку подальше от этой совершенно чужой для неё суетной столицы. Она очень надеялась, что в Кёнджу Хэ Су будет гораздо лучше, чем здесь. Да и к тому же принцесса Мён Воль, вторая жена бывшего правителя Силлы, часто спрашивала о её здоровье. Быть может, таким образом, Ким Бу пытался загладить свою вину перед Су? Ведь его не оказалось рядом, когда умер её отец, Сон Ёль. Окажись он рядом, ей бы не пришлось никуда переезжать из родного Кёнджу. Мён Хи прекрасно знала, как её кузина была страшно обижена на своего двоюродного дядю и частенько ночи напролёт тихонько плакала в своих покоях. У неё уже давно были мысли отправить бедную сиротку в семью Ким Бу, но она всё никак не решалась. За эти три года, что Хэ Су провела в её доме, она стала для Мён Хи как дочь.

— Сестра? — заботливый голос родственницы вывел женщину из задумчивости. — Иди позавтракай с мужем. Тебе нужны силы, чтобы бороться с болезнью.

— Для начала я спою для тебя древнюю как Солнце колыбельную, — Мён Хи благодарно сжала руку Су. — А уж потом, когда ты уснёшь безмятежным сном, отправлюсь к Его Высочеству.

Девушка возражать не стала. Она очень любила слушать народные песни и частенько включала их, когда занималась домашними делами. Но это были песни времён Чосона. Песни же, намного старше, чем Корё, ей ещё слышать не доводилось. Одолеваемая любопытством Хэ Су поудобнее умостилась на постели и, затаив дыхание, замерла в предвкушении чего-то особенного. Поправив названной дочери одеяло, Мён Хи негромко запела.