Душа мага (джен)

Северус Снейп, Альбус Дамблдор, Анжела, Гарри Поттер, Лонгботтомы, Гораций Слизнорт

Северус Снейп предпочитал всегда уходить первым, а приходить последним. Вот и на сей раз он вошел в Большой зал, когда преподаватели и студенты, уже заняли свои места. Его, находящееся с краю стола, чтобы иметь только одного соседа, было свободно. Однако сегодня не все пошло по писаному, потому что помимо кресла Макгонагалл, встречавшей будущих первокурсников, пустовали места Анжелы и Дамблдора. Если до первой профессору зельеварения не было никакого дела, то отсутствие директора грозило тем, что мероприятие не начнется до тех пор, пока он не явится. Несколько секунд Снейп молча гипнотизировал кресло взглядом, словно ожидая, что старик вот-вот сбросит с себя заклятье невидимости. Вместо этого подал голос, вернее голосок профессор Флитвик, едва видневшийся из-за стола:

— Альбус в своем кабинете, занимается магией. Может позовете его, Северус? — ответив Филиусу фирменным прожигающим взглядом, зельевар все же, скрепя сердце, взял на себя роль посыльного. В конце концов дерзить семикратному чемпиону Европы по дуэлям было не самым лучшим решением. В одном из коридоров он к своему большому неудовольствию столкнулся нос к носу с Квиреллом, который источал непереносимый для тонкого обоняния профессора запах чеснока. Судя по выражению, промелькнувшему по лицу новоиспеченного преподавателя, тот был рад встрече в не большей степени. В руках он держал, прижимая к груди, ту самую книжицу, что в свое время получил от Малфоя. "Он что, и в нужник будет с ней таскаться? — подумал Снейп, — а может и будет, потому что, если с книгой произойдет какая-нибудь неприятность, то Люциус с него три шкуры спустит, и никакие фитонциды не помогут."

— С-с-северус — пробормотал Квиринус себе под нос, — п-приветствую вас. Я т-тут заблудился.

— Причем совершенно уникальным образом — в обычной своей едкой манере начал Снейп. — Ибо оказались в тупике в коридоре второго этажа, возле женского туалета, который вдобавок не работает. Захотели посмотреть на местную достопримечательность — Плаксу Миртл? Не бойтесь, она безобидна, в отличие от якобы преследующего вас вампира. Кстати — Северус нарочито громко несколько раз шмыгнул носом, — как компетентный специалист по защите от темных искусств, могу заверить, что чеснок, спрятанный в вашей чалме, от него не поможет. А как магистр зелий, могу порекомендовать приобрести у меня тюбик мази от андрогенной алопеции. Тогда вы сможете расстаться с этим нелепым головным убором и не изображать из себя мусульманина. Квирелл попытался что-то проблеять в ответ, но Северус уже не слушал. Отведя душу, он отправился дальше.

Ему потребовалось не так много времени, чтобы добраться до кабинета директора, произнести очередной несуразный пароль, подняться по вращающейся лестнице и обнаружить там наличие отсутствия кого бы то ни было. Догадавшись, что своими штудиями Дамблдор занимается, скорее всего, в лаборатории, Снейп направился к узкой двери в противоположном углу комнаты, за которой находился целый ряд других помещений: небольшой ритуальный зал, личная библиотека, спальня, гардеробная, уборная, а так же вход в секретную лестницу, спускавшуюся вниз до первого этажа, если не глубже. Поневоле путь профессора пролег мимо рабочего стола, на котором лежал одинокий пергамент. Он то и дело норовил свернуться в трубку, поэтому с краев его прижимали несколько крупных рубинов, которые и использовались хозяином кабинета в качестве пресса для бумаг. Пойдя на поводу своего любопытства, которое Северус предпочитал называть любознательностью, он не смог удержаться от того, чтобы заглянуть в заманчиво раскрытый свиток. Склонившись над ним, Снейп прочел:

"Исходя из протокола 3.2, результат инкапсуляции можно представить как локальный стационарный горизонт событий с центром тяготения в якоре (протокол 7.11), замкнутый на экзогенный базис (протокол 1.2). Для этого примем за аксиому, что необходимое и достаточное искажение магического поля можно описать с помощью теории Янга-Миллса, следовательно..."

Дальше все было в таком же духе еще на пол-листа. Оставшуюся половину занимали написанные мелким бисерным почерком формулы, представляющие собой жуткий с виду симбиоз высшей математики и высшей магии. Чтобы разобраться хотя бы в одной половине из них, нужно было быть как минимум в половину таким же сумасшедшим, как Дамблдор, а в другой — таким же в половину сумасшедшим, если не больше, как Анжела. Сделав сей философский вывод, Северус направился дальше, вошел в дверь и оказался в длинном узком коридоре со множеством дверей по обеим сторонам. За одной из них он и обнаружил рекомую лабораторию. Она представляла собой небольшую квадратную комнату без окон, с голыми каменными стенами и под стать им мебелью. Ее ассортимент был непритязателен: скамья для размышлений, пара столов и несколько полок с металлическими дверцами. Аскетичность и прочность убранства говорили о том, что оно рассчитано на тот случай, если какой-то магический или алхимический эксперимент пойдет не по плану. Директор, как и предполагал Снейп, был здесь и как раз в момент его появления помещал в самый центр вычерченной магической фигуры небольшой продолговатый предмет, в котором нетрудно было узнать его делюминатор. Уж кому-кому, а зельевару была хорошо известна подлинная история сего артефакта, с помощью которого кстати Дамблдор в свое время и одержал победу над Грин-де-Вальдом. С Темным Лордом, правда, этот трюк уже не прокатил. Каким-то образом тот прознал о наличии у старика этого козыря и сумел противопоставить свой, в результате чего Альбусу пришлось скрестить палочки с Волдемортом в открытом бою, где не преуспел. Что же на этот раз задумал директор? Он явно не услышал, как Северус вошел, и продолжал свое камлание как ни в чем не бывало. Присмотревшись, зельевар понял, что на этот раз Дамблдор снова прибег к весьма затейливой магии. Его построение не было обычной многолучевой звездой, скорее объединением сразу нескольких таким образом, чтобы их фокусы лежали на одной окружности. Это был очень сложный прием, поскольку попытка уравновешивания сразу трех потоков силы было аналогично решению задачи трех тел. В общем виде его не существовало, только частные случаи, обладающие разной степенью отклонения от идеала.

— Кхе-кхе — негромко прокашлял Снейп, давая знать о своем появлении.

— Все собрались? — также вполголоса спросил Дамблдор, продолжая осторожно прилаживать делюминатор, добиваясь идеального с его точки зрения расположения.

— Ждут только вас, директор. Минерва уже встречает первокурсников.

— Отлично. У меня как раз все готово — старик поднялся и сделал несколько шагов назад, внимательно рассматривая получившуюся конструкцию. Только теперь Северус заметил, что магическая фигура находится внутри широкого круга иероглифов, только не начертанных как обычно, а выложенных чем-то, сильно напоминавшем золу. Профессору еще никогда не доводилось видеть, чтобы символы изображали таким образом. Да и сами знаки заслуживали внимания. Раз в ход пошли не привычные руны, а шумерская письменность, значит Альбусу потребовалось нечто нетривиальное.

— Чем вы тут занимаетесь? — как бы невзначай спросил зельевар, обходя аппаратус кругом, чтобы получше рассмотреть.

— К сожалению Том в свое время нашел способ обходить тягу моего делюминатора, так что придется его несколько модифицировать. Надеюсь, эти новшества придутся ему не по вкусу — Дамблдор едва заметным движением буквально на волос подвинул артефакт.

— Как вы думаете, Темный Лорд уже здесь? — С его стороны было бы глупо не воспользоваться суетой начала семестра. Я уверен, что он уже в замке.

— Так он может попробовать похитить камень прямо во время банкета.

— Это вряд ли. Том же не знает, где его искать. И не догадается до тех пор, пока я сам не скажу.

— Вы же не заявите это на всю школу?

— Ну конечно же заявлю. Однако в объявлении о закрытом на ремонт кабинете третьего этажа нет ничего необычного. Тем более, что он в связи с этим будет недоступен для посещения.

— Остальные преподаватели в курсе? — спросил Снейп, потеряв интерес к незнакомым письменам.

— Разумеется. Анжела все знала с самого начала, а от прочих деканов я не стал ничего скрывать. Почти ничего — добавил директор, заметив скривившегося Северуса. Наступила тишина. Старик продолжал внимательно изучать конструкцию, воздвигнутую им на полу.

— Раньше вы не особо жаловали ритуальную магию — заметил зельевар, подходя к столу, где на серебряном блюде в кучке золотистого песка лежал большой сапфир со множеством острых граней.

— Пришлось кое-чему подучиться — неопределенно произнес Дамблдор, доставая из кармана клочок пергамента, на котором были видны какие-то записи. — Одно время я думал, что сильными сторонами Волдеморта является немалый магический потенциал и знание большого количества заклинаний. А потом оказалось, что он потратил немало времени и на теоретические аспекты волшебства, докопавшись до весьма любопытных вещей.

— И до каких же? — заинтересовался Снейп.

— Пока не знаю. Однако понимаю, что вскоре придется столкнуться с результатами его изысканий, как это говорится, лицом к лицу.

— Опять говорите загадками, директор — затянул Северус свое привычное, а потом, словно опомнившись, саркастически добавил. — Лучше уж лицом к лицу, чем жопой к жопе.

— Как всегда язвительно и со своеобразным юмором — Дамблдор сверкнул глазами — Никаких загадок, мой мальчик. Если Том действительно успел создать несколько крестражей, то ясное дело, он хорошо спрятал их и снабдил соответствующей защитой, так что в случае их обнаружения, придется попотеть даже мне. Пойдем, Северус. Я пока закончил. Фигура должна настояться — добавил Альбус, направляясь к выходу.

— У вас есть какие-либо предположения касаемо того, где они могут находиться? — Снейп решил выжать все до капли из редкого откровения директора.

— Есть. Но я пока оставлю их при себе — обломал Дамблдор раскатавшего губу профессора, который, обидевшись после этого, молчал всю дорогу до Большого зала. Попали они в него не через парадный вход, а пройдя маленькой комнаткой, находящейся за преподавательским столом. Директор занял свое место в центре, а Снейп в свое, по соседству с неразговорчивой Септимой Вектор, что его очень устраивало. Правда от других профессоров это не защитило.

— Северус, ты что такой кислый? — громче, чем это было нужно, спросила Анжела, пришедшая раньше них. — Морщерогий кизляк укусил?

Не успел Северус едко осадить Анжелу, как двери Большого зала распахнулись, и профессор Макгонагалл повела длинную цепочку первокурсников по направлению к преподавательскому столу, перед которым на своем табурете уже лежала Распределяющая шляпа. Зал притих, рассматривая будущих учеников. Песню Шляпы Снейп по обыкновению пропустил мимо ушей как и большую часть фамилий вкупе с факультетами, на которые отправлялись студенты. Его занимали куда более животрепещущие вопросы: сперва он гадал, в самом ли деле одним из присутствующих в зале является Темный Лорд собственной персоной, затем присматривался к Гарри Поттеру. То что тот стоял бок о бок с Драко Малфоем, периодически мирно перешептываясь с ним и посмеиваясь, показалось зельевару перстом судьбы и зловещим предзнаменованием одновременно. Очевидно, парень не оказался под влиянием предрассудка о мрачной славе слизеринцев и не видел ничего дурного в общении с ходячим воплощением этого факультета среди первокурсников. Значит, Дамблдор, скорее всего, находится в одном шаге от величайшего со времен поединка с Волдемортом поражения, хотя по его лицу, украшенному дежурной снисходительной улыбкой, как обычно, ничего нельзя было прочесть.

Вердикты Шляпы, как и всегда, встречались громкими овациями со стороны соответствующих факультетов. Шум и гомон мало-помалу нарастали и достигли апогея как раз в тот момент, когда профессор Макгонагалл громко произнесла роковую фамилию. Как и было написано в несуществующем сценарии, мгновенно наступила гробовая тишина. Гарри Поттер, явно растерянный таким внезапным вниманием к свой персоне, тем не менее пошел к табурету весьма уверенно. Минерва на удивление ласково улыбнулась ему, наверняка уже предвкушая увидеть мальчика среди своих подопечных. "Ну ну, посмотрю я на твое лицо, когда Шляпа отправит его на мой факультет", — с привычным сарказмом подумал Снейп и тотчас ужаснулся. Он только сейчас понял, какими неисчислимыми бедствиями это может грозить. Его же тогда остальные преподаватели со света сживут. Не говоря уже о студентах и их родителях, всех этих поборниках чистоты крови навек и апологетах темных искусств. "Может, еще пронесет, и горькая участь минет меня", — мелькнула шальная мысль, однако правда ударяла пудовым молотом. Распределяющая шляпа — это такой артефакт, что укрыть от нее присутствие части души того, кто является прямым потомком основателя Слизерина невозможно. В этих условиях, среди всех присутствующих сейчас здесь, нет никого, кто лучше подходит на роль студента именно этого факультета. За исключением самого Темного Лорда, разумеется. Тем временем, молчание шляпы явно затягивалось. Северус готов был бы поверить, что парень и в самом деле уговаривает ее не отправлять в Слизерин, если бы не видел своими глазами, как он еще несколько минут назад хихикал и хахакал вместе с Малфоем. Развязка наступила неожиданно.

— Слизерин — куда громче обычного выкрикнула Шляпа. А может, просто так показалось в непривычно затихшем зале. А громовой шум, встречавший каждого распределенного, не торопился наступать, и так в полном молчании Гарри Поттер с самым невозмутимым видом проследовал за соответствующий стол и уселся рядом с отправленным туда же некоторое время назад Драко. Северус наклонился над столом, повернулся в сторону Дамблдора и змеиным шепотом спросил:

— Это тоже входило в ваш тайный план, директор?

— Нет — последовал несколько растерянный ответ. И старик поднялся, чтобы по традиции произнести несколько приветственных слов. — Дорогие мои — начал он уже другим, сильным и уверенным голосом. — Я рад приветствовать вас всех. И тех, кто вернулся в родные пенаты, и тех, кто только присоединяется к большой семье Хогвартса. У вас еще будет время, чтобы слушать мои старческие увещевания, а пока что ешьте! — директор хлопнул в ладоши, и это стало сигналом домовым эльфам для подачи блюд на стол.

— Отведай чаю, Альбус. Мой собственный сбор. Сбор 666. Все травы даже Помона не назовет — Анжела сходу принялась рекламировать свои настои, на которые она была большой мастерицей.

— О, спасибо, дорогая! — с воодушевлением откликнулся директор, беря кубок и делая маленький глоток. — Ммм, превосходно. Как назовешь его? Не "666" же?

— Пфф, ну и безвкусица — колдунья нарочито строго глянула снизу вверх на усмехнувшегося старика, но секунду спустя заулыбалась как ни в чем не бывало. — Только мужчины могут выдумать столь вульгарное название. Предложил бы мне еще "Сорок сороков" или "Семижды Семь", если не любишь числительные то можно "Число Дьявола". Хотя лучше, чем "666" все равно не придумать. Идеальное попадание.

— Ага, прекрасный выбор, но не кажется ли тебе, что это то же самое, о чем я и говорил? — директор насмешливо поднял одну бровь.

— Ну, конечно же нет, Альбус — Анжела заговорила так, словно объясняла ребенку, почему два плюс два равно четыре, — ты предлагаешь 666, и я предлагаю 666. Только ты предлагаешь читать слева направо, а я — справа налево. И получается совсем по другому, поворотом задом наперед и передом наоборот через приподвыподверт — выпалив эту скороговорку одним духом волшебница принялась разливать чай из своего ужасного закопченного, будто им сто лет пользовались на открытом огне, чайника в кубки, которые она доставала откуда-то чуть ли не из-под полы своей мантии, и с энтузиазмом предлагать всем своим соседям.

— Так а почему именно 666, а не 665 или 667? — присоединилась к разговору профессор Макгонагалл, несколько отойдя, судя по всему, от облома с Гарри Поттером. — Вряд ли в Британии есть столько трав, пригодных для заваривания чая.

— Минерва, если бы у вас по травологии была оценка выше У, то вы бы знали, что только в окрестностях Хогвартса произрастает восемь сотен эндемичных таксонов, а сколько еще убиквитарных даже Альвис не скажет. А что касается 666, то все элементарно. Помимо того, что это палиндром, так это еще и шнапсовое число, число Смита, число Харшада. Но его самое замечательное свойство заключается в том, что синус угла 666, умноженный на минус два равен золотому сечению, о чем вы тоже знали бы, если бы имели оценку выше У по аналитической магии — выдав такую отповедь, достойную самой профессора трансфигурации, Анжела с невозмутимым видом извлекла из-за пазухи бутыль темно-зеленого стекла и щедро плеснула в свой бокал. Полилась густая ярко-алая жидкость. А сконфуженная, покрасневшая до корней волос декан Гриффиндора решила за лучшее не продолжать разговор, а приняться за праздничный ужин. По внешнему виду директора было видно, что подобные тирады из уст эксцентричной колдуньи для него совсем не в диковинку. С добродушной улыбкой выслушав тираду, Дамблдор отпил чаю и хотел было что-то сказать, но тут ведьма снова подала голос.

— Чуть не забыла — хлопнула себя по лбу Анжела, — я же заключила пари на один галеон, что Гарри Поттер попадет в Слизерин.

— И с кем же ты его заключила, дорогая? — полюбопытствовал директор.

— Ну конечно же с самой собой — волшебница демонстративно достала из одного кармана золотую монету, повертела в руках и положила в другой. — Всегда нужно заключать пари с самим собой, тогда ты, хоть и проиграешь, но останешься в выигрыше. И при этом ни у кого не будет никаких претензий, потому что ты поддерживал обе точки зрения одновременно.

— Весьма оригинально и крайне остроумно — покивал Дамблдор. — Твоя предусмотрительность порой граничит с гениальностью, а порой с сумасшествием.

— Как сказал один известный персонаж, гениальность и сумасшествие — это две крайности одной и той же сущности — покивала Анжела, засовывая свой чайник под стол. — Если вы помните, в свое время я предсказала, что Сириус Блэк попадет на Гриффиндор вопреки семейной традиции, и оказалась права. Сегодня сбылось еще одно мое предсказание. Так что в отличие от Трелони, на моем счету уже два сбывшихся пророчества.

— Как ты это делаешь, а? — пропищал профессор Флитвик, повторяя движение ведьмы, пихающей что-то под стол.

— Ничего особенного — отмахнулась Анжела. — У меня там чемодан под столом — Северус был готов поклясться, что никакого чемодана там и в помине нет.

В таком ключе прошло еще не менее получаса. Когда все уже насытились не про одному разу, Дамблдор снова поднялся, чтобы, как обычно, произнести речь, официально открывающую учебный год. Зал неторопливо притих, выказывая уважение директору.

— Я уже устал каждый год перечислять все многочисленные запреты, существующие в школе, поэтому в этот раз они напечатаны и размещены на двери кабинета завхоза Филча. Могу лишь дать один простой совет: считайте запрещенным все, что не разрешено, и перед тем, как что-либо сделать, спросите у преподавателей, старост или просто старших товарищей, сколько правил это нарушает. У близнецов Уизли прошу не спрашивать ничего — упрека в голосе старика не было, поэтому по всем столам прошел легкий смешок. Профессор Макгонагалл тайком погрозила своему факультету пальцем. — Но одно объявление я все же должен сделать. Сообщаю, что по техническим причинам часть коридора третьего этажа в этом году закрыта для посещения в связи с производством ремонтных работ. Администрация приносит извинения за доставленные неудобства и просит пользоваться альтернативными маршрутами при перемещении по замку. А теперь предлагаю разойтись по гостиным и хорош нько отдохнуть. Впереди непростой, но надеюсь, что плодотворный год. Деканов факультетов прошу проследовать за мной. Остальные свободны.

Войдя в кабинет, Дамблдор прошел к столу и первым делом сгреб в кучу рубины, служившие прессом для свитка с описанием компонентов ловушки для Волдеморта. Сам же пергамент присоединялся к стопке других, лежавших в деревянном ларце. Преподаватели неспеша расселись по стульям. Одного не хватило, и Анжела вместо того, чтобы наколдовать себе его, просто воспарила в воздухе, скрестив по-турецки ноги. Профессор Флитвик попытался повторить тот же прием. У него даже получилось приподняться на несколько сантиметров над стулом, однако затем его равновесие пошло насмарку — он едва не перевернулся вверх тормашками и был вынужден сконфуженно опуститься обратно, войдя в состояние устойчивого равновесия.

— Как тебе это удается? — с завистью профессионала спросил он у безмятежно раскачивавшейся, но явно не собиравшейся менять пространственную ориентацию колдуньи.

— Ты про чары рефлексивной левитации? — Анжела стала наматывать на палец свои кудри. — Научилась у Альвиса много десятилетий назад. И в свою очередь научила ему одного очень способного студента по имени Том Реддл...

— Кстати о нем... — непринужденно сказал директор, усаживаясь наконец в свое резное кресло с высокой спинкой. — Он уже здесь — женская часть коллектива ахнула, мужчины оказались более выдержаны.

— Где он, и как вы это поняли? — деловито спросил Снейп, неодобрительно косясь на чрезмерно эмоциональных чародеек.

— Все ли у нас готово? — вторил ему профессор Флитвик, выразительно поглаживая кобуру с волшебной палочкой, которую он носил на поясе еще со времен полной дуэлей молодости.

— Западня насторожена, ждет срабатывания триггера. Что же до того, как это стало известно, то здесь мне помог Северус — взгляды всех устремились на зельевара. — Это он вдохновил меня своим перманентным стремлением сканировать мысли всех, находящихся в сфере досягаемости. Том хорошо знает, что я не имею сей пагубной привычки, и поэтому совершил ошибку, раскрывшись в моем присутствии. Он находится в странном симбиозе с профессором Квиреллом. Особенности такого соития — Анжела громко хихикнула, — мне досконально неизвестны, но сам факт неоспорим. Он способен, как полностью контролировать Квиринуса, так и действовать вполне самостоятельно, правда пользуясь при этом только той силой, что обладает маг, служащий вместилищем для него. Так что особой угрозы Волдеморт для нас не представляет, хотя мы все равно должны быть максимально бдительны в лучших традициях Грозного Глаза.

— Он не заподозрил, что вы его засекли, Альбус? — спросила профессор Макгонагалл.

— Вроде нет — непривычно неуверенно ответил Дамблдор, — по крайней мере виду не подал и вел себя достаточно естественно.

— Благодарю, что вы оценили мой метод — сварливо произнес Снейп. — Надеюсь, что в дальнейшем я буду избавлен от ваших комментариев на эту тему. — Дамблдор хотел что-то ответить, но не успел.

— Теперь понятно, отчего Квирелл, едва успев попасть в замок, разгуливает по нему как по бульвару — задумчиво произнесла Анжела, развлекавшая себя радугой, вырывавшейся из одной руки и исчезавшей в другой. — Я видела его в коридоре восьмого этажа. Он ходил вдоль стены из стороны в сторону, и казался несколько растерянным. Я спросила, может, ему требуется помощь, но он замялся и пробормотал, что мол просто изучает замок.

— Хм, давно это было? — живо спросил Снейп. — Я встретил его, когда перед банкетом пошел за директором. Только он был на втором этаже возле туалета Плаксы Миртл. Сказал, что заблудился.

— Где-то за час до ужина... — начала Анжела, но Северус резко ее перебил. — Стоп, подожди. Дамблдор, я же видел его в Косом переулке тридцать первого июля. Он там получил какую-то книгу от Люциуса Малфоя. И когда я встретил его тут, он опять-таки был с ней. Похоже, он не расстается с книгой никогда. Нужно обязательно узнать, что в ней.

— Ты прав, Северус — заинтересовался директор. — Что-нибудь еще важное можешь вспомнить?

— Помимо книги у него была еще деревянная шкатулка, очень старая, похожая на уменьшенный магией сундук — стал вспоминать Снейп, — и встретились мы в Гринготсе.

— Полагаю, мы все думаем об одном и том же — задумчиво произнес Альбус, глядя в окно. — Волдеморт получил что-то от Люциуса. Скорее всего что-то такое, что он сам мог передать ему много лет назад. Либо это нечто безобидное, на что министерские чиновники в свое время не обратили должного внимания, либо наоборот, что-то донельзя серьезное, но спрятанное Малфоем в секретном сейфе, о котором никому не известно. Знаю, что гоблины втайне предоставляют таковые за отдельную, весьма нескромную плату.

— А что, если нам не ждать ничего? — спросил Флитвик. — Мы точно знаем, где Темный Лорд. Заявиться к нему и поставить на правеж, не дожидаясь, пока он отчебучит что-нибудь нелицеприятное.

— Нет — резко возразил Дамблдор. — Мы будем исполнять мой план, и никаких отклонений от него я не потерплю. Я уже говорил Северусу и вам скажу, что Тому не с руки привлекать наше внимание, предпринимая активные действия. Однако это не значит, что мы будем сидеть сложа руки, как на рыбалке, ожидая, пока рыба заглотит наживку, поэтому я решил принять некоторые меры безопасности. Предлагаю их обсудить.

* * *

Гарри Поттеру был хорошо известен психологический феномен субъективного замедления течения времени при ожидании чего-то приятного, но в этот раз его сознание явно решило сыграть с ним добрую шутку, потому что дни в предвкушении отправления в Хогвартс летели галопом, не останавливаясь даже на водопой. Казалось, что вместе с уменьшением продолжительности светового дня, сокращались сами сутки, а стрелки часов вращались вдесятеро быстрее обычного. Первого сентября, как и положено, он стоял на перроне платформ девять и десять, держа за ручку объемистый чемодан на колесиках. В нем явно не обошлось без магии, потому что он весил чуть больше пустого, хотя был под завязку набит самыми разными вещами, из которых львиную долю как по массе, так и по объему составляли книги. Мальчику, правда, показалось странным, что школа в мире, пользующемся магией, не может обеспечить учебниками студентов. Хотя, решил он, это просто следствие того, что магия далеко не так всеобъемлюща, как это могло бы показаться, тем более раз у волшебников в ходу деньги, на которые они вынуждены совершать покупки в магазинах. Значит, колдовство не способно обеспечивать их всем потребным. Как бы то ни было, учебников у него было довольно большое количество, и многие из них он успел внимательно прочитать. Ведь скоро он окажется в обществе детей, которые, в отличии от него, росли в семьях магов, которые, скорее всего, многому успели научить своих отпрысков. О том, что это являлось чудовищным заблуждением, он не догадывался. Гарри Потер задумался. Он еще мог предположить, что Косой переулок занимает заброшенный квартал в центре Лондона, но чтобы целая железнодорожная платформа вместе со всей необходимой инфраструктурой пряталась внутри кирпичного столба всего лишь метр толщиной, в его голове не укладывалось. Это уже походило не на магию, а на волшебство. Выполнив указание, написанное на билете, Гарри оказался на платформе девять и три четверти и был весьма удивлен тем, сколько там оказалось людей. Он понял, что до этого момента даже не размышлял о численности магического населения, хотя неосознанно считал, что волшебников не должно быть так уж много. На глаз, на перроне собралось сотен пять магов, детей и их родителей вперемешку. Оглянувшись назад, он увидел арку, в проеме которой виднелся перрон платформ девять и десять. Были видны и люди, расхаживавшие по своим делам и не обращавшие никакого внимания на все остальное. Мальчик задумался, что же ему делать дальше. Никаких путных мыслей, кроме как спросить у окружающих, в его голову не пришло. Он осмотрелся, ища, к кому бы обратиться. Невдалеке от себя он увидел целое семейство, пухлую рыжеволосую женщину с целым выводком разновозрастных детей, отличавшихся такими же яркими шевелюрами. Гарри сделал было шаг в их сторону, когда в его поле зрения попала совершенно другая семья. Это был уже знакомый ему по встрече в Косом переулке Люциус Малфой, судя по всему с женой и сыном. Удивительным было то, что ребенок казался точной копией обоих родителей сразу, хотя те походили друг на друга разве что цветом волос и манерами. Мальчик стал размышлять, к кому же обратиться, но как раз в этот момент мать рыжего семейства стала что-то строго втолковывать свои детям, и он принял решение.

— Лорд Малфой — Гарри не был уверен в уместности подобного обращения, но решил, что от простой вежливости никому еще хуже не становилось, — Добрый день — Аристократ медленно повернулся в ту сторону, откуда к нему обратились, и его надменная спесь несколько поубавилась при виде Поттера.

— Мистер Поттер — вполне миролюбиво произнес он, неторопливо растягивая слова, — рад встрече. Наконец-то можно сказать, что вы на пути домой. Познакомьтесь, это моя супруга, Нарцисса и наш сын, Драко, он тоже в этом году поступает в Хогвартс — он одной рукой обнял женщину за талию, другую положил на плечо ребенку.

— Здравствуйте, леди Малфой — Гарри решил, что его несколько напыщенные и официальные слова все же подошли как нельзя лучше.

— Мистер Поттер — кивнула Нарцисса, — приятно видеть, что столь молодой человек показывает хорошие манеры, хоть и вырос в семье маглов — Драко, в свою очередь, приветливо протянул руку.

— Я попал сюда, следуя указаниям на билете, но что делать дальше, не знаю — признался мальчик, — вот и решил спросить у вас.

— Ничего не надо — явно копируя манеру отца, произнес Драко. — Просто садишься в поезд на любое место, и все. Если хочешь, можем поехать вместе — он тайком посмотрел на Малфоя-старшего, тот едва заметно наклонил голову.

— В таком случае, возьму на себя смелость пожелать вам обоим удачного учебного года — заговорила Нарцисса. Она хотела сказать еще что-то, но тут раздался громкий свисток и окружающие заторопились по направлению к поезду.

— Не спеши — спокойно произнес Драко, увидев, что Гарри засуетился. Нам с тобой уже заняли места в вагоне Слизерина, нечего толкаться среди плебса. И в самом деле, когда прекратилась толчея, и они смогли спокойно пройтись по узкому коридору начавшего движение поезда, в одном из вагонов им попалось купе, возле которого стояли двое высоких парней, не походивших, правда, на первокурсников.

— Это Крэбб и Гойл, они тоже с моего факультета — произнес Драко, входя внутрь.

— Распределения ведь еще не было, откуда ты знаешь, что вы все со Слизерина? — спросил Гарри, направляясь следом.

— Все просто. Дети чаще всего попадают туда же, где учились их родители. Исключения бывают очень редко — Малфой одним движением забросил свой чемодан на багажную полку и кивнул в сторону Поттера. — Закидывай. Когда приедем в Хогвартс, оставь его тут, слуги заберут. Ты уже решил, на какой факультет пойдешь сам? — спросил Драко, вольготно устраиваясь полулежа на сидении.

— А разве мое желание на что-то влияет? — недоуменно спросил Гарри, занимая место напротив. — Распределяющая шляпа разве не сама решает, кого куда отправить, исходя из его характера и способностей. Так в "Истории Хогвартса" написано.

— Ну отец рассказывал мне, что Дамблдор считает, будто выбор волшебника тоже роляет. Старик, конечно, иногда ведет себя как маразматик, а то и просто сумасшедший, но он все-таки директор, может, знает что-то такое, о чем не догадываемся мы. Так что попробуй, вдруг получится уговорить эту драную ветошь. Слизерин — самый престижный факультет. Там нет места всяким люмпенам и отбросам наподобие предателей крови, грязнокровок и прочей швали. Твоя мать, правда, из семьи маглов, зато отец был из древнего и благородного рода, так что можешь считать себя чистокровным, почти элитой. Все лучше, чем толпиться среди Уизли, которые плодятся так, что заполонили почти половину Гриффиндора — Малфой гадко ухмыльнулся.

— Ну тогда даже не знаю — задумчиво произнес Гарри. — Пуффендуй, насколько я понял, для самых тупых. В Когтевране все чересчур умные, того и гляди, забудут, как по земле ногами ходить. Гриффиндорцы готовы сначала совершить какую-нибудь безрассудную глупость, а потом уже думать. Методом исключения остается только Слизерин.

— Вот-вот. Да и декан у нас самый лучший — продолжал подначивать собеседника Драко. — А откуда ты все это взял про факультеты? В "Истории Хогвартса вычитал"?

— Ну да. А ты не читал разве?

— А зачем? — пожал плечами Малфой. — Все, что нужно знать, мне родители поведали. В том числе много такого, о чем в книгах не написано, — он заговорщицки понизил голос.

— А расскажи мне про вашего декана — попросил Гарри.

— О, профессор Снейп — лучший преподаватель во всей школе и... — начал было Драко, но Поттер перебил его.

— Северус Снейп? Я знаю его, это он принес мне письмо о Хогвартсе, рассказал о магии и сопроводил в Косой переулок.

— А, точно! — хлопнул себя по лбу Малфой. — Помню, отец рассказывал об этом. Мы тогда все сильно удивились, потому что его никогда не посылали к первокурсникам. Ну и как он тебе?

— По-моему, он очень строгий — по-детски посетовал Гарри.

— Это до тех пор, пока ты не окажешься на его факультете — поспешил успокоить Малфой. — Тогда ты увидишь, что он самый снисходительный из всех в Хогвартсе. Разумеется, только для своих и только до тех пор, пока ты не попадешься кому-нибудь другому во время нарушения школьных правил. На нашем факультете действует простое правило: делай все, что угодно, не вредя своим и не попадаясь.

— А директор? Какой он? — Гарри спешил получить как можно больше информации из первых рук. — Правда, что он самый сильный волшебник в мире?

— Дамблдор? В мире он, конечно, не самый сильный, но в Британии, пожалуй, да. С тех пор, как ты укокошил Темного Лорда. Мой отец не сильно любит его, но уважает за магический талант. Старик он добрый, верит в хорошее в людях, и, если извиниться и покаяться, то можно избежать наказания — Драко меланхолично смотрел в окно, заложив руки за голову. Крэбб и Гойл все время сидели, словно воды в рот набрав. Помолчали. Гарри переварив полученные сведения, задал новый вопрос:

— Откуда ты знаешь про моих родителей?

— Про них все знают — Малфой пожал плечами, — как и про тебя. Не забывай, я аристократ, и нам положено знать положение дел во многих магических семьях. Конечно, тех, кто тоже относится к благородному сословию — было очевидно, что многие формулировки, странно звучавшие в исполнении одиннадцатилетнего ребенка, просто перекочевали туда из речей его родителей. Они успели обсудить еще многое. Гарри стремился как больше узнать об этом новом для себя мире, подмечая как его сходства с привычным ему, так и различия. За разговорами и поеданием сладостей, купленных по пути, время пролетело незаметно, и несколько часов спустя поезд стал замедляться, прибывая в Хогсмид. На платформе их встречал кто-то огромный, волосатый и зычный, оказавшийся полувеликаном Хагридом. По прошествии еще доброго получаса они наконец достигли дверей замка и вошли под его высокие своды, где их уже встречала заместитель директора профессор Макгонагалл. При первом взгляде на нее Гарри понял, что не хотел бы оказаться ее подопечным, хотя Драко и говорил, что ничего такого уж прямо страшного в Хогвартсе нет. Еще через несколько минут двери Большого зала гостеприимно распахнулись перед ними, и будущие первокурсники пошли навстречу преподавательскому столу. По дороге Малфой вполголоса втолковывал Поттеру, кто есть кто за ним. Изучив его, Гарри обратил внимание на факультетские столы. Боковое зрение зафиксировало наличие нескольких ярких пятен за одним из них и, повернувшись в ту сторону, мальчик увидел всю когорту рыжеволосых парней, которых приметил еще на платформе. Трое братьев Уизли уже сидели там, а четвертый, самый младший, стоял в нескольких шагах от них с Драко и выглядел весьма растерянным и напуганным. И это показалось странным. Неужели ни родители ни старшие братья не удосужились рассказать ему, в чем заключается распределение и что ничего того, чего стоило бы бояться, в нем нет. Тем временем профессор Макгонагалл начала вызывать детей по одному, зачитывая имена и фамилии из длинного свитка. Гарри сразу же отметил, что Шляпе нужно разное время, чтобы принять решение. Драко отправился на Слизерин, едва успев надеть ее, а вот над Лонгботтомом она думала долго, прежде чем послать в Гриффиндор. Когда прозвучала его фамилия, Гарри уверенно подошел к табурету, сел на него и быстрым движением надел головной убор, догадываясь, что произойдет дальше. Предположения оказались верны: артефакт умел разговаривать, и мальчик услышал ее голос как в наушниках.

— Так-так-так — проскрипело у него в ушах, — молчи, все твои мысли как в книге читаю. Желание сжечь меня наблюдаю. Хочешь узреть, как я тебя в Слизерин отправляю. Хотя и в другие дома ты вхож, чего не скрываю: ума хватает, храбрости тоже. Однако это все качества третьего рода, не только они в этой жизни роляют. Помимо этого что-то знакомое в тебе ощущаю, правда, что именно, не понимаю. — Шляпа произносила слова хрипло, с каким-то странным напевом, казалось, они несут в себе какую-то магию, от которой у Гарри начинала кружиться голова. Он пытался сказать хоть слово, но воздуха не хватало, дыхание сбоило, а мысли текли сами по себе, не подчиняясь сознанию. Прошел ли час или минута, он не знал. Наконец до его слуха донесся громкий вердикт: "Слизерин!" Однако вместо восторженных оваций, сопровождавших каждого распределенного, стояла мертвая тишина. Поттер невозмутимо снял шляпу и отправился к Малфою, успев увидеть по пути явную растерянность на лице профессора Макгонагалл.

После ужина, оказавшегося самым сытным в его жизни, Гарри осоловел настолько, что смотрел вполуха и слушал вполглаза. На автопилоте он вместе со всеми добрался до находившейся глубоко под землей гостиной факультета. Она представляла собой просторный зал с большим количеством столов, стульев, кресел и диванов, расставленных тут и там на каждом шагу. В стенах было устроено множество каминов разных размеров, самый большой, выше человеческого роста, располагался прямо напротив входа, и в нем единственном сейчас горело яркое пламя зеленоватого оттенка. В подобных же цветах было оформлено все вокруг. Так же Гарри увидел несколько коридоров, которые вели дальше к спальням каждого курса. Пройдя вместе с Драко в один из них, вход представлял собой широкую арку с римской цифрой I над проемом, он увидел множество дверей по обеим сторонам прохода, на каждой из которых была серебристая табличка с именем и фамилией.

— Каждому студенту Слизерин предоставляет свои собственные покои — с гордостью произнес Малфой, — тогда как остальные факультеты довольствуются общими спальнями на несколько человек сразу. Так повелось еще со времен Основателей — войдя в дверь с табличкой "Гарри Поттер", мальчик понял, что имелось в виду под словом "покои". Это напоминало гостиничный номер класса люкс, потому что, помимо собственно спальни, тут имелась небольшая гостиная, гардеробная комната и уборная. Все было оформлено очень богато, хотя и со строгим вкусом — роскошь не стала кричащей. И не скажешь, что помещение находится глубоко под землей, хотя окна по понятным причинам отсутствовали (Гарри еще не знает о существовании магических окон). "История Хогвартса" о таких подробностях тактично умалчивала, явно чтобы не порождать зависть со стороны других. Недолго думая, мальчик завалился спать, решив оставить внимательное ознакомление с примудростями здешней обстановкой на завтра. Ему снилось, что он стоит под крышей самой высокой башни Хогвартса и видит вдали полуразрушенную крепость на вершине одинокой скалы. Возле арки входа возвышается, опираясь одной рукой на клюку, высокая широкоплечая фигура. Полы ее плаща трепещут с такой силой, будто вокруг бушует чудовищный ураган. Подняв правую руку высоко вверх, незнакомец что-то повелительно произносит густым басом, однако слов не разобрать, а из-за горизонта ему вторит другой, еще более низкий, мощный, неразборчивый, угрожающий. Потом видение померкло. Все залил яростный белый свет, рванувшийся из-под ног, словно в подземельях Хогвартса зажглось новое солнце.

* * *

Проводив внука в Хогвартс, Августа Лонгботтом спешно вернулась домой и стала ждать. Ричард Голдханд обещал провести первый сеанс терапии по своей методике первого сентября. Каково же было удивление старой дамы, когда она узнала, что ассистировать ему в этом будет ни кто иной, как хорошо известный ей Гораций Слизнорт, у которого еще она училась в школе. Правда зелья ей никогда не давались, но отношения с профессором это не портило, и они продолжали неплохо общаться на протяжении многих лет после окончания школы. Гости пожаловали как раз вовремя, не позволив себе и минутного опоздания. Аристократ был как всегда неотразим в голубом плаще, расшитом золотыми звездами и с неизменным посохом. Зельевар же был одет нарочито скромно, в простую рабочую мантию. Он принес в собой небольшой саквояж, специально предназначенный для переноски большого количества пузырьков и флаконов. Оставалось только ждать целителя из больницы Святого Мунго. Заведующий отделением недугов от заклятий согласился отпустить пациентов только в сопровождении кого-то из медицинского персонала. Он сперва вообще настаивал на проведении лечения в палате, но Ричард убедил его в том, что ему для вящего успеха необходима родовая магия особняка. Августа догадывалась, что это не так, и аристократ просто стремился уменьшить количество человек, которые будут только мешать, крутясь под ногами, задавая миллион совершенно неуместных вопросов и третируя ненужными комментариями. Как бы то ни было, вскоре все собрались, и леди Лонгботтом, вовсю пользуясь правом хозяйки, выставила за дверь комнаты, спешно определенной палатой, всех посторонних. Лорд Голдханд и профессор Слизнорт, само собой, к таковым не относились. Только теперь Гораций решил немного пролить свет на происходящее.

— Августа — начал он, доставая из саквояжа целую батарею пузырьков с разноцветным содержимым, — я уже на протяжении многих лет занимаюсь теоретическим зельеварением и по совместительству алхимией. Планы у меня большие, и в разработке находится множество самых разных средств. Все они пребывают в разной степени готовности. Однако именно в последнее время я, благодаря помощи одного из моих коллег по европейской гильдии, значительно продвинулся сразу в нескольких начинаниях. Одно из них, надеюсь, сумеет помочь Фрэнку и Алисе, а так же многим другим чародеям по всему миру, находящимся в похожей ситуации, а так же сможет помочь для остановки прочих видов деменций и нейродегенераций — Слизнорт опытной рукой мастера быстро смешивал друг с другом содержимое разных пузырьков. — Не переживайте — торопливо увещевал он леди Лонгботтом, хотя она похоже в этом не нуждалась. — Обещаю, что даже при самом неблагоприятном стечении обстоятельств с вашим сыном и невесткой ничего не случится. Самое худшее — это отсутствие результата — зельевар посмотрел на коллегу. — Ричард, мне понадобится лунная двенадцатилучевая звезда, сориентируйте ее, пожалуйста, по сторонам света полночью на север. Аппроксимация максимальная из возможных. Чертите пока, потом я подскажу, какие руны нужно будет изменить — дав указание аристократу, зельевар снова обратился к даме. Меня вы знаете, ну а о лорде Голдханде и говорить нечего. Первостатейный мастер, даром, что магистр. Он знает даже, как наше министерство держит дементоров в тесном кулаке, ну а уж тут и подавно справится - работа продолжалась.

* * *

Развалины замка на черной скале выглядели как и всегда непрезентабельно. Мало кому пришло бы в голову, что здесь все пребывает в неизменности уже долгое время, и последняя каменная крошка упала с, казалось бы, чудом не обрушившихся до сих пор стен много лет назад. Глубоко под землей в крошечной каменной келье застыла, широко раскинув руки, могучая фигура человека. Он внимательно всматривался в переливающееся перед ним всеми цветами радуги облако, в центре которого виднелось идеально круглое пятно непроглядного мрака. Оно казалось провалом, ведущим в неведомые бездны. Однако Альмод определенно что-то видел в нем. Обрети и мы такую же способность, то поняли бы, что взор мага обращен на Хогвартс. Но наблюдает он там отнюдь не замок с высоты птичьего полета и не бесконечные комнаты, коридоры и лестницы за его стенами, а всего лишь небольшой прозрачный кристалл в пол-ладони со множеством острых граней. В них отражалось длинное вытянутое помещение с высокими сводами. Вход в него представлял собой массивную круглую каменную дверь, украшенную барельефом с изображением змея Уробороса. У противоположной стены до самого потолка возвышалась статуя человека с суровым мужественным лицом. А на полу, смежив смертоносные очи, свернулся кольцами гигантский василиск. За спиной Альмода раздались шаги. В помещение вошел еще один человек.

— Я здесь, ты звал меня? — Альмод медленно свел руки вместе, не соединяя однако ладони, и облако перед ним развеялось. Он обернулся к пришедшему.

— Зерно посеяно, осталось ждать всходов. В Хогвартсе нашлось дело и для тебя. Пойдем наверх, расскажу, в чем его суть — двое волшебников вышли из кельи и направились к лестнице, ведущей на верхние этажи. Отчего-то великий маг не пожелал по своему обыкновению переместиться с места на место.

А в Хогвартсе в Тайной комнате уютно расположился прямо на полу Солитер. Он ждал. Он знал, что ожидание не будет долгим.