Душа мага (джен)

Этот холодный осенний вечер ничем не отличался от многих предшествовавших в этой гористой местности: тот же ледяной северный ветер, наметавший снежные барханы в промежутках между контрфорсами замка; те же колючие звезды, безразлично взиравшие на происходящее внизу; тот же обжигающий мороз да греющаяся возле огня ночная стража. Возле огня самого обычного костра, потому что любые заклинания внутри обвода стен превращались в слова на исковерканной латыни и нелепые размахивания волшебными палочками, похожие на дирижерские пассы. Нурменгард строился Геллертом Грин-де-Вальдом, как тюрьма для волшебников, и он потратил немалые усилия, чтобы магии не было сюда хода. Зато даже ему было и свечку не зажечь, хоть от этого и зависела бы его жизнь. Пленников, лишенных магии, после этого можно было запереть с помощью толстых каменных стен, кованых стальных решеток и изощренных гоблинских замков, на которые те большие мастера. Темный маг не поскупился, и теперь старания покрепче запереть своих противников оборачивались против него самого. Крепость возвышалась поистине царским надгробием над могилой еще живого Грин-де-Вальда. Остальных заключенных охранники между собой в шутку называли почетной свитой. Старик был заточен в самой глубокой подземной камере-одиночке. Считалось, что многие десятилетия, проведенные в абсолютном одиночестве и без доступа к магии, свели его с ума. Правда это или нет никто не знал — любые контакты были строжайше запрещены. Многим было известно красноречие несостоявшегося властелина мира и его умение быть очень убедительным.

Все началось внезапно. Сперва волшебники из числа охраны ощутили мягкий, но мощный толчок, сотрясший замок от фундамента до шпилей. Затем привычное отсутствие силы сменилось ее ревущим потоком. Расположенные по всему периметру артефакты вместо того, чтобы вычерпывать магию из пространства, окаймленного кругом стен, начали ее отдавать, и в количествах, куда как превышающих стандартное напряжение магического поля вокруг. Мракоборцы из числа охраны были немолоды, опытны, решительны и уверены в себе; никто из них не впал в панику и не растерялся. Все как один взялись за волшебные палочки и мгновенно, словно на учениях, разделились на группы. Первые попытались восстановить работу негаторов магии, вторые рванулись к коридорам, ведущим к камерам, третьи спешили отправить сообщение-предупреждение и просьбу о подкреплении. Четвертые спешили наколдовать портал, чтобы отправиться за помощью лично. Здесь не было дементоров, и, следовательно, в условиях рухнувшей защиты помешать заключенным творить магию или просто трансгрессировать не могло ничто кроме отсутствия палочек. А если вспомнить, кто пленен на самом нижнем ярусе тюрьмы... Никто не сомневался, что Грин-де-Вальд и по сию пору способен на многое. Даже без оружия. Но все оказалось напрасно. Мощи вокруг было столько, что ее не выдерживало ни одно заклятье — распадалось прежде, чем начать действовать.

Ветер продолжал яростно завывать, играя прихотливыми флюгерами на вершинах башен, и гонял по небу грозовые темно-синие тучи, когда их плотный кокон оказался разорван, и в открывшейся бреши показалось исполинское копье, медленно летевшее вниз. Оно не падало, а именно летело, неторопливо, словно позволяя рассмотреть себя во всех подробностях, ибо оно стало бы последним, что увидел в своей жизни тот, на кого оно было нацелено. Оно, несмотря на всю свою магичность и иллюзорность, выглядело правдоподобнее окружающей реальности: деревянное древко, растрескавшееся, отполированное долгими часами пребывания в мозолистых руках; лезвие, покрытое мелкими царапинами от шлифовального камня. Удивительный контраст составляла заточка, немыслимо острая для боевого оружия, и сам наконечник, сходящий на игольчатое, тоньше человеческого волоса, острие, на котором набухала зловещая багряная капля.

А вслед за копьем, подобно исполинскому зонтику, раскрывалась сеть заклинаний, появившихся из ниоткуда. И эти чары не просто выдерживали ревущий поток силы, они жадно пили ее, переваривали и отхаркивали матово-дымчатыми полотнищами, которые, накладываясь друг на друга подобно рыбьим чешуйкам, заключали всю крепость в туманную полусферу. Сила уже не била фонтаном, но мракоборцы быстро поняли, что лучше от этого не стало, а сами они оказались в ловушке — трансгрессировать или переместиться с помощью портала не удавалось, а возникшая преграда поглощала любые нацеленные в неё чары. Примерно с минуту ничего не происходило, только в стенах купола ощущалось смутное движение магии, как будто одни чары плавно перетекали в другие, компоненты и связки меняли свое положение, выстраивая что-то новое. После раздался звук будто какой-то исполин щелкнул пальцами, и завеса двинулась за замок со всех сторон одновременно, постепенно ускоряясь. Приближаясь, она становилась все темнее, но вместе с тем внутри начинали разгораться огненные прожилки. Все закончилось быстро — полотнища разъедающего мрака, прошитые нитями адского пламени, уничтожали все на своем пути: камень, сталь, стекло и хрусталь защитных артефактов, чары мракоборцев, их тела и тела заключенных на всех уровнях, кроме самого последнего. Через несколько минут от тюрьмы для волшебников остался только огромный котлован, наполовину заполненный смесью из останков крепости. Творение жуткой магии сжалось до размеров крупного яблока, повисло перед лицом высокого худого старика с всклокоченными грязными волосами и такой же бородой. На его изможденном морщинистом лице выделялись только блестящие серые глаза, пораженно рассматривавшие случившийся хаос. Следом из сгустка тьмы на землю посыпался ворох волшебных палочек, артефактов и амулетов, явно принадлежавших мракоборцам из числа охраны. Чародей резко, как молодой присел, медленно провел ладонью над этим добром, после чего выбрал одну из палочек и столь же резко встал, взмахнул рукой точно в ней был зажат хлыст и чудом уцелевший каменный блок в полтонны весом взорвался как от хорошей бомбарды.

— Недурственно — проскрипел старик, с трудом разжимая почти сросшиеся губы, — мою-то палочку небось сожгли, даже пепла не сыскать. Эта, конечно, неплоха, но на серьезную магию ее не хватит, все равно, что дырявым ведром воду таскать. Ну да деваться некуда, остальное и вовсе мусор. Что же, надо бы теперь убраться отсюда, куда подальше и побыстрее, но пешочком-пешочком. Мда, с таким телом не то, что воевать, до ближайшего селения бы добраться, а путь ох как не близок, но да ничего, сдюжим — продолжая в таком ключе разговаривать сам с собой, старик двинулся прочь от развалин. Весь облик мага и его сварливое старческое бормотание резко контрастировали со стремительной, молодой и упругой походкой, с цепким и внимательным взглядом, которым он, казалось, видел и замечал все. Геллерт Грин-де-Вальд получил долгожданную свободу.